— Ну, например, Годзилла [5] или тиранозавр Рекс! — заразительно расхохотался Холмс, выпустив при этом густые клубы дыма и закашлявшись.

— Вы меня мистифицируете!

— Отнюдь, дружище, я говорю вполне серьезно.

— Какие же у вас имеются основания для подобного заявления?

— А вот какие, — промолвил Холмс и указал на стопку газет на секретере, которой я не видел вчера вечером.

Такого поворота разговора я уж никак не ожидал.

— Но ведь вы только что сами ругали газетчиков, и, кстати, совершенно справедливо!

— Ах, мой добрый друг, вы принадлежите к той очаровательной категории людей, чья честность граничит с простотой, которая иногда хуже воровства, а доверчивость и открытость характера зачастую предстает как ограниченность и глупость. Говорю это совсем не для того, чтобы вас обидеть, скорее напротив, примите как комплимент. Бич нашего времени — это как раз ваши антиподы: индивиды нахальные, поверхностные и бессовестные, чья начетническая говорливая бойкость зачастую ошибочно воспринимается, как эрудиция и рафинированность интеллекта. Впрочем, простите, я, кажется, отвлекся от темы нашей беседы. Итак, Ватсон, позвольте вам заметить, что никакого противоречия в моих словах нет. Все дело в том, что вы, как и большинство современных образованных европейцев и американцев, давно смирившихся с продажностью средств массовой информации, как с неизбежным злом, тем не менее, даже не подозреваете, что у этих самых mass media могут быть и какие-то иные функции, помимо систематического оболванивания наших несчастных сограждан.

— Помилуйте, Холмс, какие же у них еще могут быть функции?

— Например, информативные. Да, да, не удивляйтесь, Ватсон, средства массовой информации могут также использоваться и для распространения целевой, в смысле управленчески значимой, информации, сколь бы парадоксальным вам это не казалось!

— Хорош парадокс!

— Но только выделить и воспринять её на фоне «помех» — своеобразного информационного шума, предназначенного для толпы, — могут не все, а лишь те, кому информация адресована, а также и те, кто точно знает, что именно и где следует искать.

— Уж не имеете ли вы в виду зашифрованные послания в отделе рекламы?

— И их тоже. Однако не думайте, что они должны быть непременно зашифрованы. Достаточно использования некоторых ключевых слов или чисел для включения повышенного внимания адресата и вплетения в текст набора стандартных узнаваемых образов. Остальное можно компенсировать игрой слов, иносказательностью — последовательным выстраиванием в статьях того, что у кино— и театральных режиссеров и постановщиков принято называть подтекстом, и что некоторые искусствоведы называют «вторым смысловым рядом», который обычно не воспринимается при поверхностном чтении. Уверяю вас, Ватсон, при умении создавать и прочитывать второй смысловой ряд некоторых текстов, эффект может быть потрясающий.

— Признаюсь, Холмс, я по-прежнему не вполне понимаю вас.

— Хорошо, попробую объясниться. Вы не обратили внимания на странную чехарду с числом 11 в контексте занимающих нас событий?

— Конечно! Об этом было много разговоров в последнее время; тут действительно очень много странного: нападение произошло 11-го числа 9-го месяца; это 254-й день в году; сумма цифр 2+5+4 дает нам также 11; до конца года остается при этом 111 дней; первый таран северной башни ВТЦ (Всемирного торгового центра) был осуществлен угнанным пассажирским авиалайнером, выполнявшим рейс компании American Airlines № 11. На его борту находилось при этом 92 человека, то есть, опять таки, 9+2=11, включая 2-х пилотов, 9 членов экипажа и 81-го пассажира. Наконец, сами здания торгового центра в Нью-Йорке — 111-ти этажные башни, представляют собой самое громадное в мире число 11 высотой 411 м.

— Блестяще, Ватсон! Добавьте к этому, что и во втором самолете компании United Airlines, протаранившим южную башню, находилось пятьдесят шесть пассажиров, что дает нам то же число — 11 при сложении 5+6. Из прессы и телевидения известно также, что несчастные жертвы чудовищных преступлений одиннадцатого сентября пытались дозвониться со своих мобильных телефонов по номеру emergency line, удивительным образом состоящим из той же комбинации цифр — 911, также дающих в сумме 11. И вас это не настораживает, Ватсон?

— Несомненно, все эти совпадения чрезвычайно странны, и они, конечно же, произвели на меня очень сильное, в каком-то роде даже мистическое впечатление. Ощущение такое, что-либо это проявление неисповедимого Божьего промысла, либо печать чьего-то беспримерного по дьявольской извращенности ума, некоего преступного гения, не имеющего аналогов в истории, осмелившегося бросить вызов самому Провидению, но намного превосходящего в своей высокомерной заносчивости даже упомянутого вами профессора Мориарти!

— Ну, дружище Ватсон, вы несколько переборщили в своей оценке, не следует обижать классиков криминального жанра! Конечно, все эти каббалистические штучки на многих действуют завораживающе (ради чего они и делаются), но ничего особо мудрёного в них нет — обычное арифметическое баловство.

— Хорошенькое баловство, столько людей погибло! — не удержался я, — но кто же, по вашему мнению, Холмс, может стоять за этими чудовищными преступлениями?

— К подлинному количеству жертв мы еще вернемся, пока же хотел бы обратить ваше внимание, Ватсон, на мнение моего старого приятеля по Оксфорду Шломо бен Ами, еще не так давно исполнявшего обязанности министра Внутренней Безопасности Израиля, человека очень неглупого и весьма сведущего. Так вот, в одном из недавних интервью он заявил, что организация криминальных актов в Соединенных Штатах столь впечатляюща, что за всем этим несомненно стоит «Террористический Интернационал».

— Очевидно, он имел в виду группу экстремистских исламских организаций. Что же тут необычного, дорогой Холмс, ведь теперь все о них только и говорят?

— Не сомневаюсь, что вы не единственный, кто именно так его и понял. А между тем, ему должно быть хорошо известно о полном отсутствии надежных источников финансирования и координации даже между немногими пропалестинскими радикальными группировками, такими, как Хамас, Хизболла, Исламский Джихад или НФОП, действующими лишь в рамках очень ограниченного региона. Говорить же о каких-то их связях с Sendero Luminoso или Аум Синрике совсем нелепо.

Кроме того, не лишне вспомнить, что в Коране нет готовой к употреблению глобальной социологической доктрины, подобной той, которая с неизменным постоянством провозглашается в Западной цивилизации в разных формах хотя бы на протяжении последних двух столетий: от киплинговской «миссии белого человека» до «весь мир — шахматная доска» Збигнева Бжезинского. К тому же на протяжении уже добрых полутораста лет на нашей планете действует превосходно отлаженная и обильно подкармливаемая международная сеть террористических организаций, представляющих более сотни государств, и она-то как раз и носит неизменно название «Интернационал».

— Помилуйте, Холмс, уж не троцкистов ли вы имеете в виду? Да это же просто смешно. Троцкого уже 60 лет как нет на этом свете. О марксизме все забыли! — невольно вырвалось у меня, и я тут же пожалел об излишней резкости своей реплики. Мой друг в ответ выгнул в едва заметном удивлении свои густые брови и пристально посмотрел на меня.

— Вы полагаете, Ватсон?

Мне стало крайне неловко. Я достаточно хорошо знал Шерлока Холмса, чтобы подозревать его в поверхностности и верхоглядстве, но уж слишком нелепо выглядела эта его версия о возможной причастности к преступлению века каких-то анонимных группок полоумных марксистов, живущих представлениями о мире, безнадежно устаревшими еще до момента их появления на свет. Как бы то ни было, я поспешил загладить свою бестактность.

— Простите меня, мой дорогой друг, но то, что вы говорите, столь необычно… прошу вас, продолжите вашу мысль.

— Я ничуть не обиделся, Ватсон. Мне хорошо понятно ваше удивление, но смею вас заверить: то, что вы сейчас услышите, ошеломит вас еще больше.

— Обещаю не прерывать вас более.

— Вам должно быть известно, Ватсон, что I Коммунистический Интернационал был создан в нашем городе при непосредственном участии Карла Маркса в 1864 году. Теоретически целью его создания было координирование террористической подрывной деятельности в Европе, но, учитывая склочный характер Карла, его амбициозность и отсутствие у него каких-либо организаторских способностей, эффективность работы этих карбонариев была невелика. Очень скоро его личный конфликт с Бакуниным, открыто презиравшим этого мелкого бородатого буржуа, интригана и потомка раввинов, привел к расколу организации, и, поскольку большинство её членов оказались явно не на стороне Маркса, то последний счёл за лучшее вообще её распустить.

После смерти «вождя мирового пролетариата» его верный соратник Фридрих Энгельс основал в 1889 году II Коминтерн, составленный уже исключительно из марксистских группок, хотя и скрывавшихся под социал-демократическими вывесками. И эти конспираторы занимались в основном мелкотравчатым терроризмом, внутренней междоусобной грызней, сектантскими склоками и борьбой за партийную кассу, пополнявшуюся, как вы понимаете, дорогой Ватсон, отнюдь не за счет рабочих пенсов, сантимов, пфеннигов и копеек, и вовсе не на пожертвования вдов и сирот. Ввиду внутренних противоречий и отчасти стараниями моего прадеда второй Интернационал почти развалился к моменту начала первой мировой войны, и навряд ли он оставил бы в истории больший след, чем его предшественник, если бы не крошечная российская партия РСДРП, а вернее её наиболее боевое крыло, возглавлявшееся способным и творческим марксистом Ульяновым, вошедшим в историю под именем — Ленин. Не буду утомлять вас описанием закулисной подоплеки трагических событий в России и в мире начала XX века, Ватсон; скажу лишь, что пришедшие к власти под знаменами популярного в рабочей среде народов России большевизма троцкисты создали в 1919 году новый, III Интернационал, который был распущен по личному указанию настоящего большевика Сталина после Тегеранской конференции 1943 года.

Казалось бы, мировая буржуазия должна была торжествовать, избавившись от пущенного Марксом бродить по Европе «призрака коммунизма» [6], но не тут то было. Начатая Сталиным в Советском Союзе кампания по борьбе с безродными яху-космополитами подтолкнула их североамериканских покровителей к воссозданию Коммунистического Интернационала, почему-то получившего на этот раз название социалистического, дабы обыватель не связывал новую организацию с ужасами «коммунистической» революции и властью большевизма. Произошло это в 1951 году в Лондоне; прошу вас, запомните эту дату, Ватсон. Именно IV Интернационал призван был остановить распространение по Европе идей большевизма-сталинизма, который западный обыватель не отличает от марксизма-троцкизма.

— Простите, Холмс, но я все же не до конца вас понимаю: не хотите ли вы сказать, что IV Интернационал был создан в 1951 году правительствами капиталистических стран во главе с США?

— Да, вы поняли меня совершенно правильно, Ватсон. Тем, кто на протяжении последних четырёх тысячелетий упрямо рвётся к мировому господству, было необходимо заполнить образовавшийся после крушения гитлеровского национал-социализма идеологический вакуум для сохранения политического контроля над массами и поддержания иллюзии плюралистической модели управления. Заметьте, что новоиспеченная организация вовсе не была фиктивной: её членами являлись такие заметные на европейской политической арене партии-ложи, как английские лейбористы, французские социалисты, немецкие социал-демократы, а с 1974-го года и испанские рабочие социалисты, PSOE. Между прочим, входила в него и социал-террористическая партия Сальвадора Альенде, разгромленная во время путча генералом Пиночетом, начавшегося, по странному совпадению, также 11 сентября 1973 года. Кстати, его арест в Англии и дальнейший судебный процесс над ним — своеобразная месть буржуазным демократам со стороны марксистов-троцкистов, позиции которых в мире в последнее время значительно упрочились. О влиятельности последнего Интернационала свидетельствует также и его внушительная информационная сеть, раскинувшаяся по всему миру. Во главе её стоит одно из ведущих американских изданий The New York Times, с которой солидарны такие газеты, как «Le Mond», «The Washington Post», «El Pais», «La Repubblica» и многие другие — всех не перечесть. В эту же глобальную информационную сеть входят и ведущие телевизионные каналы мира. Штаб организации находится по-прежнему в Лондоне, как и 137 лет назад. Опять, как видите, сумма цифр — 11.

— Но почему же нам почти ничего о ней не известно? Что-то не припомню публикаций в прессе о Конгрессах столь могущественной организации. А ведь она должна уже была отметить своё 50-летие!

— Так ведь она его и отметила, дружище Ватсон: на глазах у всего мира, с фейерверками, хлопушками и большим количеством дыма! Помянув заодно павших в борьбе чилийских товарищей (не забывайте, что здания ВТЦ были построены в 1972 и 1973 годах!), изрядно подзаработав на организации банкета и наварив немалые политические дивиденды для своих скрытых и явных сторонников. Разве вам этого мало?

— Уж не хотите ли вы сказать, Холмс, что это Тони Блэр… взорвал башни ВТЦ?

— Не следует доводить сказанное мной до абсурда, Ватсон, но, поверьте, — наш собственный премьер значительно ближе к организаторам этого преступного шоу, чем какой-то бен Ладен.

— Это очень сильное утверждение, Холмс! Надеюсь, у вас имеются и более веские доказательства его основательности, чем приведенные до сих пор умозаключения?

— Разумеется, друг мой, разумеется… и немало…

Холмс поднялся и, подойдя к старинному секретеру красного дерева, достал с верхней полки пачку бумаг. Пока он неторопливо перелистывал их, мне на расстоянии показалось, что это были ксерокопии каких-то писем и газетных статей. Наконец, он отобрал то, что искал, и, подойдя ко мне, протянул несколько листов: «Вот, взгляните, Ватсон, хотя бы на это». Я поблагодарил его и с любопытством погрузился в чтение. Сверху находилась копия статьи некоего Джона Кифнера из «Нью-Йорк таймс», она была озаглавлена так цветисто и бездарно, как это обычно и принято у янки: «American Flight 11: A Plane Left Boston and Skimmed Over River and Mountain in a Deadly Detour». Возможно, замысел автора в том и состоял, что утомленный чтением заголовка читатель не найдет уже в себе сил на дальнейший разбор его галиматьи.

— Обратите внимание на дату, Ватсон, — посоветовал мне Холмс.

— 13-е сентября 2001 года, — прочитал я, — А что в ней такого примечательного? Вы же знаете, что я не суеверен, мой дорогой Холмс.

— Вы — нет, но не забывайте, что для этих господ числа обладают особой, магической значимостью, а число 13 у них самое наилюбимейшее. Разве вам не приходилось сталкиваться с подобными субъектами?

— По правде, нет… не приходилось… хотя, постойте, ведь точно! Я был знаком с одним таким типом, он постоянно везде кричал, что число 13 ему приносит удачу. Но вы его наверняка не знаете.

— Вот видите, Ватсон, тут не всё так просто. Не забывайте, что эта газета — пропагандистский флагман четвертого интернационала. Читайте внимательно.

Я начал читать. Статья была небольшой по объему, но на редкость бессвязной. Создавалось впечатление, что автор силился что-то сказать читателю, но ему то ли явно не хватило выразительных средств для этого, либо он вынужден говорить на людях о том, о чём по каким-то причинам не мог сказать прямо, и поэтому некоторые отрывки и вовсе казались лишенными смысла. Если бы не настойчивость Холмса, я бы и не подумал обратить на неё хоть какое-нибудь внимание. Приводилась знакомая уже мне по другим источникам статистика по рейсу АА11: двое пилотов, девять flight attendants и 81 пассажир — конечно, многовато стюардесс, но и самолет не маленький — Boeing-767. Несколько странным показался мне следующий пассаж:

«A seemingly everyday mixture: a television producer, some businessmen, a retired ballet dancer, an actress and photographer, a young man who had made a success in the new technology economy».

Честно говоря, перечисленный в абзаце газетной статьи контингент пассажиров — продюсер, балерина, актриса, фотограф и удачливый специалист по «новым технологиям» — вопреки утверждению автора, отнюдь не казался мне особенно типичным для регулярного авиарейса: по моему глубокому убеждению, теле-продюсеры давно уже предпочитают летать на собственных самолетах. Но с другой стороны, речь ведь идет о рейсе Бостон — Лос-Анджелес, — одному Богу известно, кто там у них обычно летает.

Далее г-н Кифнер почему-то счёл необходимым подробнейшим образом захронометрировать прохождение авиалайнером трассы с момента взлета и до самого его, с позволения сказать, «прибытия в пункт назначения», с приведением множества цифровых статистических данных — как будто он описывал этап Тур де Франс, а не трагическую гибель десятков людей. Несколько необычным выглядело по версии автора и орудие совершения преступления: припрятанные «среди бритвенных принадлежностей» ножи и box cutters, — какой именно предмет должно было означать сие последнее орудие, осталось мне непонятным. Выяснилось, что едва ли не главным источником информации для живописаний г-на Кифнера послужила газета «The Christian Science Monitor», почему-то оказавшаяся лучше всех в курсе обстоятельств злодейского преступления. Привлек мое внимание следующий абзац со ссылкой на эту газету, объясняющий дьявольскую хитрость угонщиков, с помощью которой им удалось убедить пилотов уступить им управление «живой ракетой»:

«Don’t do anything foolish; you won’t be hurt», the newspaper reported that the hijacker said, quoting air controllers: «We have more planes. We have other planes».

«Не делайте глупостей, и вам не причинят вреда. У нас есть еще самолеты. У нас есть другие самолеты».

Будь я на месте пилотов, упоминание террористами о наличии каких-то еще самолетов не успокоило бы меня, а скорее бы насторожило и заставило хорошенько подумать, прежде чем уступить штурвал группе маньяков. Поскольку уж эта фраза «случайно» оказалась услышана наземными диспетчерами и немедленно распространена телевизионщиками по всему миру, то логично было бы предположить, что ей было придано «четвертой властью» значение, обращенное не к мёртвым к тому времени пилотам, а к кому-то другому. Но к кому? Об этом в статье, однако, не было сказано ни слова.

Я продолжил чтение. Автор, видимо, не удовлетворился достигнутым уже драматическим эффектом и решил развить тему пассажиров. Актриса и фотограф оказались на поверку одним и тем же лицом, а именно, — 53-летней вдовой актера Энтони Перкинса, известного по фильму сэра Альфреда (Иосифа) Хичкока «Психоз». Воистину, пути Господни неисповедимы! Еще один пример того, как судьба играет человеком, если, конечно, не предположить, что кто-то специально был рожден, чтобы подыграть ей и «сказку сделать былью». Сказку, кстати, прескверную. Дэвид Ангелл, продюсер телевизионной комедии «Frasier» с супругой Линн, балерина в отставке по имени Соня Пуополо, бизнесмены, специалисты по software и hardware: Даниэль Левин и Роберт Хайес, — нагромождение фамилий, чисел, непонятных ассоциаций. Напоследок, борзописец решил хлопнуть дверью и допустил два очевиднейших ляпсуса: вначале он явно ошибочно указал высоту нахождения самолета перед столкновением со зданием ВТЦ — 900 футов, в то время, как удар пришелся поверх 90-го этажа 411-метрового здания, то есть никак не ниже отметки в 1100 футов; затем умудрился неправильно привести и время первого «тарана» — вместо 8:45 поставил почему-то 8:48.

— Ну, что скажете, Ватсон? — услышал я хрипловатый голос моего друга.

— Много странного, приведена масса неточных и явно ошибочных данных, по стилю — отвратительно; я бы такого журналиста немедленно выгнал из редакции.

— Не торопитесь с выводами, дружище, это написано одним из наиболее уважаемых и профессиональных авторов флагмана интернациональной журналистики, а статья была перепечатана многими изданиями с миллионными тиражами по всему свету, со всеми её очевидными ошибками. Что-то явно ускользнуло от вашего внимания.

— Возможно, Холмс; признаюсь, мне нелегко было сконцентрироваться на этой писанине.

— Прочтите теперь вот это, Ватсон. Из того же номера «The New York Times» за тринадцатое сентября. И еще одну статью того же автора, Вильяма Глаберсона, опубликованную днём раньше.

Я покорно последовал совету моего друга. Не могу сказать, что г-н Глаберсон произвел на меня впечатление более одаренного писателя, чем его собрат по профессии Кифнер. Столь же рваное, несвязное изложение фактов, казенный язык, отсутствие последовательности в аргументации. Тем не менее, я старался быть максимально внимательным, чтобы не упустить что-нибудь важное. И кажется, на этот раз мне это удалось. Закончив чтение, я молча поднял глаза на Холмса, — и он немедленно уловил перемену моего настроения.

— Я вижу, Ватсон, что вы уже почти готовы со мной согласиться, а ведь я еще пока не раскрыл почти ничего из содержания имеющихся у меня на руках документов. Я мог бы показать вам массу любопытных материалов из английских, французских, итальянских, испанских, немецких и русских газет. У меня много друзей по всему миру, и они считают своим долгом держать меня в курсе последних событий. Своей репутацией я, видимо, обязан, в первую очередь, моему великому родственнику.

— Холмс, позвольте вас спросить, когда и как вам удалось докопаться до истины в этом деле?

— Признаюсь, Ватсон, что поначалу я, так же как и вы, был обуреваем сомнениями: было ясно, что за акцией подобного масштаба стоят чрезвычайно могущественные организации, обладающие властью, материальными средствами, вооруженные последними технологиями, но вот какие именно? Первые подозрения у меня зародились уже во вторник при просмотре кадров прямой трансляции из Манхэттена: вы обратили внимание на тот эффектный маневр, исполненный пилотом второго авиалайнера Boeing-767, рейса UA175 перед заходом на таран южной башни? В том развороте чувствовалась не просто высочайшая квалификация воздушного аса, явно недоступная террористам, пусть даже и взявшим несколько уроков пилотирования на тренажере для аппаратов этого типа. Понятно, что новичку-любителю было бы не по силам выполнить такой маневр, да еще и вписаться на скорости более пятисот километров в час в самый центр здания шириною всего в 60 метров при размахе крыльев собственной машины в 47 метров с лишним. Это понятно любому автолюбителю, делающему первые попытки въехать на большой скорости в узкие ворота. Но дело даже не в этом, Ватсон. В нём чувствовалась эстетическое совершенство хореографии, да, да, вот именно — эстетическое совершенство хореографии! Чувствовалась рука опытного сценариста, оператора и постановщика, знавших заранее, что снимаемые ими кадры будут прокручены затем сотни раз перед аудиторией в миллиарды зрителей! И потом эти бесконечные голливудские повторы с разных углов и на любой вкус, почти сразу, с панорамными видами, с драматическими эффектами в виде испуганно отпрянувшего от взрыва анонимного очевидца, но всегда в незамедленной съемке и не слишком близко, чтобы нельзя было разобрать некоторые неудобные детали. Настораживал также и тот факт, что заснят оказался и момент атаки первого самолета, но это уже так, к слову. Весьма странным показалось мне и отсутствие вертолетов спасателей: ведь здания ВТЦ простояли более часа, прежде чем обрушились, и за это время вполне можно было организовать операцию спасения несчастных, оказавшихся заблокированными на верхних этажах. Очевидно, кому-то было выгодно, чтобы непосредственных свидетелей того, что происходило внутри зданий, выжило как можно меньше.

Постепенно начали просачиваться первые сведения о количестве жертв; правда, далеко не сразу, так как по непонятным причинам они поначалу оказались засекречены (и это в стране, претендующей на роль чемпиона демократии и свободы слова!), точно так же, как и списки пассажиров угнанных самолетов, что было уже совсем нелепо. Ссылки на повышенную деликатность американских информативных средств перед трагедией беспримерного для США масштаба едва ли способны хоть кого-нибудь обмануть. Всем отлично известно, как обожают янки смаковать любую грязь, низость, пошлость, убийства, страдания и кровь. Кто, если не сами американцы, придумал транслируемые по CNN в прямом эфире «телевойны» с применением ультрасовременных видов оружия, всяких там точечных и «умных» ракетных и бомбовых ударов? И ведь вот что интересно, Ватсон: в двух зданиях ВТЦ обычно работали около 50 тысяч человек, не считая туристов; по свидетельствам очевидцев лишь очень немногие покинули их после взрывов и вплоть до коллапса башен. По первым, предварительным оценкам, количество жертв должно было исчисляться десятками тысяч, а что выяснилось впоследствии? Как любил повторять мой прадед, очень трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно, если её там нет!

— Полностью согласен с вами, Холмс, это обстоятельство мне тоже показалось очень подозрительным. За неделю найдено было всего около двух сотен тел погибших или их частей, а опознано не более 30 — 40, что, конечно же, значительно меньше самых «оптимистических» прогнозов. Кстати, представителям прессы и просто любопытствующим был запрещен доступ в морги для пересчета останков, — согласно официальной версии, «чтобы их не травмировать». Сейчас, правда, журналисты придумали новую категорию — пропавших без вести, и их число с каждым днем растет. Как будто в ВТЦ работали бездомные бродяги, не состоявшие нигде на учете, которых никто даже и не хватился в первые дни.

— Ватсон, прошу вас, обратите внимание и на конкретные данные по числу «пропавших без вести»: через десять дней после катастрофы их было «ровно 5422». По правде, я уже грешным делом и ожидал чего-то подобного: сумма цифр равна 13, ясно видна девятка при сложении двух первых членов, да и одиннадцать присутствует. Фантасмагория продолжается!

— Удивительно! Но скажите, Холмс, когда ваши подозрения переросли в уверенность?

— После того как выяснилось, что реальное число пострадавших в несколько раз меньше ожидаемого, логично было предположить, что в зданиях находилось значительно меньше служащих, чем обычно. Отбросив фактор счастливой случайности, можно прийти к выводу, что о готовящемся нападении знали заранее. И именно к этому выводу я и пришел. Приняв его за рабочую версию, следовало установить возможные мотивы организаторов и соучастников преступления. Очень скоро такие данные были у меня на руках. Сами же американцы немедленно занялись изучением так называемых «коротких продаж» акций, то есть, продажи акций третьим лицам с целью последующей скупки после снижения котировки на бирже, — особенно с участием непосредственно пострадавших от нападения компаний. Аналитик брокерской фирмы «Teather amp; Greenwood» Ричард Кроссли установил: такие продажи, причем в массовых размерах, действительно имели место в период, непосредственно предшествовавший «черному вторнику» и превышали обычный уровень активности в десятки раз. Сейчас к следствию уже подключилось американское Управление финансовых служб, компетентные финансовые органы Японии, Германии, Франции, Швейцарии и Италии. Если данные Кроссли будут официального подтверждены, меня это нисколько не удивит. Впрочем, учитывая вовлеченные в это дело колоссальные, поистине глобальные политические интересы, этого может и не произойти. Слишком серьезные силы заинтересованы в том, чтобы официальный миф заместил в сознании людей правду о трагедии. Для нас же особый интерес представляет тот факт, что главным съемщиком офисов в ВТЦ являлась компания Морган Стэнли, занимавшая целиком около тридцати этажей в двух зданиях. Её связи с Интернационалом общеизвестны: компании Дж. Моргана финансировали еще Льва Троцкого со всей его командой террористов в период подготовки революции 1917 года в России.

Тем не менее, Ватсон, несмотря на наличие очевидных и неоспоримых экономических интересов, они отходят на второй план перед воистину грандиозными геополитическими перспективами, открывшимися для определенных заинтересованных кругов в США благодаря этому «самострелу». Заполучить себе такого грозного и расплывчато локализованного врага, как «международный терроризм» с явно исламским оттенком, но не исключающим и сотрудничества с ним любых других «преступных наций и государств», да и просто «врагов миролюбивого американского народа», — об этом интернационалисты США только и мечтали со времен развала СССР. Теперь мечта эта сбылась, и мы стоим на пороге очередной мировой войны «добра со злом»; то есть, с одной стороны, вечно гонимого народа-мученика, страдальца и жертвы беспримерного террористического холокоста в Нью-Йорке и Вашингтоне — США, а с другой стороны, сил зла, представленных, в первую очередь, преступным гением бен Ладена, а затем — исламскими фундаменталистами, просто мусульманами, арабами и, наконец, любыми другими индивидами, группами и странами, потенциально «сочувствующими террористам».

— А как же сам Буш, ведь он производил впечатление человека, искренне потрясенного случившимся; неужели и он на стороне заговорщиков?

— Реакцию Буша можно понять: он оказался в положении мужа в той самой трагической ситуации, о которой именно супруг обычно узнает последним. Несомненно, он вполне обоснованно принял на собственный счет ту знаменитую теперь фразу «террористов»: «Не делайте глупостей, и вам не причинят вреда», — недаром он сразу же бросился прятаться на военной базе в Луизиане. Вероятно, он быстро вычислил, чьих это рук дело, и даже набрался мужества охарактеризовать нападение, как «коварный акт». Но для многих было не трагично, а весьма забавно наблюдать за первым лицом государства-сверхдержавы, бегающим как заяц, от неизвестно кого и называющим, притом, этих инкогнито «трусами». Его слезы на пресс-конференции также были весьма натуральными и свидетельствуют о его нешуточной озабоченности проблемами собственной безопасности. На всякий случай, 12 числа его еще раз припугнули в прессе, напомнив о судьбе «любимых народом президентов» Кеннеди и Рейгана. У меня сохранилась копия статьи Джона Карлина из троцкистской газетки «El Pais» под красноречивым заголовком «Раненный американец».