Что это за силы и какова их направленность, можно судить по методам осуществления данного сценария:

· Для обеспечения полного контроля над процессом его реализации вначале необходимо было освободиться от всех тех, кто по личным качествам, активной, самодостаточной деятельности и управленческому опыту, не вписывались в этот сценарий и могли ему противостоять. С этой целью был учинен публичный разнос сначала одного, а затем и другого заместителя председателя НДКБ, побуждение их к сложению своих полномочий [142].

· Уход от любого проявления публичной дискуссии, в рамках которой могла бы произойти идентификация реальных целей и вскрытие самого сценария [143];

· Фактическое прекращение концептуально-прогнозной деятельности, которая с необходимостью вывела бы на обсуждение вариантов развития российского общества [144];

· Чтобы заглушить возможную критику в свой адрес осуществляется упреждающий вброс в концептуальное движение ярлыков “троцкисты”, “имитаторы”, “провокаторы” [145] и т.д.

· Закрепление полного контроля над создаваемой партийной структурой путем предоставления на II съезде ВПМВ “Единение” Председателю ЦС Петрову К.П. особых полномочий «от имени съезда принимать решения, снимать и назначать членов Центрального Совета, Президиума Центрального Совета, Центрального исполнительного комитета, вносить изменения в Устав и Программу партии сообразно Концепции по нравственному произволу» [146]. Характер возможных кадровых изменений уже можно наблюдать на примере Московской и Новосибирской организаций. И это после многолетних утверждений о приверженности формированию внутренне ненапряженных структур [147], обеспечивающих устойчивость их деятельности на длительную перспективу.

14. Все вышеизложенное позволяет сделать вывод, что в течение последнего года концептуальное движение в России сталкивается с попытками приспособить его к реализации национал-вождистского варианта развития [148], суть которого и порочность была вскрыта еще в 1995 году в “Обзоре возможных вариантов развития” [149], а позднее в рецензии на повесть “Инквизитор” [150]. При этом идёт эксплуатация интеллектуальных и “вождистских” амбиций лидеров концептуального движения и формируется очередная, на этот раз “концептуальная” толпа, живущая по новым “священным догматам” и думающая по авторитету очередных “вождей”» (итоговый документ круглого стола “На новом этапе: от распространения концептуальной информации к концептуальной деятельности”).

Во-первых, надо сказать прямо, что наши умолчания несообразны оглашениям, выраженным в приведённом фрагменте аналитики авторов итогового документа московского круглого стола, что отчасти нашло выражение в наших комментариях в сносках по ходу цитат, и, во-вторых, надо признать, что вследствие этого мы и они в настоящее время являемся приверженцами разных, взаимно исключающих друг друга концепций.

Относиться к этому надо спокойно потому, что в процессе выявления концептуальных разногласий — как оглашенных, так и имеющихся в умолчаниях — выкристаллизовывается лучшее, нежели в прошлом и в настоящем, видение и понимание Правды-Истины. А итоговый документ московского круглого стола — одно из лучших выражений выявляющихся разногласий, и потому надо быть уважительными и признательными его авторам за их искренность и заботу о нашем общем деле: они уберегают нас всех (в том числе и самих себя) от многих опасных, вредоносных и тяжелых по их возможным последствиям ошибок.

Теперь о том, что касается умолчаний ВП СССР: мы не только имеем формальное право на целесообразные по нашему мнению умолчания [151], мы также знаем, что достаточно широкий, а главное — расширяющийся — круг людей понимает наши умолчания единообразно с нами, по какой причине они не нуждаются в текущей аналитике ВП СССР, раскрывающей в ныне протекающих процессах то, что пока остается в умолчаниях. И это не наш «эзотеризм», не сокрытие концептуальной информации — просто потому, что те, кто в мировоззренческом самообразовании достигли успеха, не нуждаются в стороннем освещении обстановки и выдаче им указаний, что и как делать в жизненных обстоятельствах каждого из них.

Дать жизненные работоспособные ответы на такого рода вопросы они могут каждый сам, и формируя коллективы, по мере необходимости проводя свою аналитику общественной в целом и личностной значимости. И результаты этой аналитики, выполняемой разными людьми, будут совпадать в общем и дополнять друг друга в частных деталях. И это проявляется в инициативной деятельности приверженцев той концепции, которой привержены и мы — ВП СССР.

В итоговом же документе круглого стола руководителей структур, сопричастных словам «Концепция общественной безопасности в Богодержавии», высказано несогласие с этим порядком развития Движения, течения и управления событиями со стороны приверженцев Концепции общественной безопасности. И это несогласие лежит в русле какой-то другой концепции:

«Отсутствие разработанных целей управления общественными процессами по практической реализацию Концепции. Вскрытые в материалах Концепции механизмы управления социальными процессами дают человеку понимание происходящего и готовность включится в активную деятельность. Вопрос “А делать-то что?” по мере распространения концептуальных знаний приобретает все большую остроту и отмахнуться от него рекомендацией: “Занимайтесь мировоззренческим самообразованием” не представляется возможным. Многие участники концептуального движения давно подошли к тому, чтобы решать вопросы организации практической деятельности на базе сформированного нового мировоззрения и тем самым на практике доказывать его превосходство перед прежним. Однако вопросы практической реализации положений Концепции зачастую оставались вне рамок рассмотрения авторского коллектива разработчиков Концепции и лидеров организационных структур, что сдерживало дальнейшее развитие движения» (итоговый документ круглого стола “На новом этапе: от распространения концептуальной информации к концептуальной деятельности”, фрагмент ранее цитированного раздела 7, в котором речь шла об факторах, по мнению круглого стола препятствующих широкой поддержке Концепции общественной безопасности: сложность языка, отношение к исторически сложившемуся Православию и др.).

Эти и подобные им упреки уместны только со стороны «паствы» в адрес отлынивающих от работы «пастырей» в обществах и общественных организациях, живущих не на словах, а на деле под властью толпо-“элитарных” концепций. Но содержатся они в итоговом документе московского круглого стола, и их авторами являются заявившие о своей поддержке Концепции Богодержавия руководители структур, а не рядовые их участники.

По своему существу эти упрёки выражают то обстоятельство, что процесс мировоззренческого самообразования в структурах, которые организовали этот круглый стол, не достигает результата: участники структур оказываются не способными к тому, чтобы на практике доказать превосходство якобы освоенного ими мировоззрения триединства материи-информации-меры над всевозможными разновидностями «Я-центричного» мировоззрения и миропонимания; оказываются не способными перейти от рассмотрения концептуальной информации (предоставляемой действующим предиктором — ВП СССР) к концептуально властной деятельности каждого из них.

Причиной же такого положения дел многие, и не только авторы итогового документа московского круглого стола, называют трудность для понимания языка работ ВП СССР. При этом высказываются пожелания о том, чтобы ВП СССР выпускал и краткие работы, в которых Концепция общественной безопасности излагалась бы попроще, покороче, чтобы такие работы можно было быстро (мимоходом) прочитать и понять. Это дескать привлечёт широкие слои населения к поддержке Концепции общественной безопасности и обеспечит её победу, а с материалами Концепции в её полном, развёрнутом, детальном изложении — уже на этой основе — ознакомятся те, кто пожелает и кто сможет это сделать.

Если к такого рода предложениям отнестись по их существу, то они означают автоматическое превращение тех, кто ознакомился и понял Концепцию в её развёрнутом детальном изложении в “элиту” и знахарей; а тех, кто ознакомился с Концепцией в её ныне не существующем кратком и якобы общедоступном для понимания изложении, — в толпу, зависящую от “элиты” и знахарей, обладающих в обществе монопольным знанием и пониманием того, что не попало в «популярное» изложение «для всех» материалов Концепции.

Таким образом при движении по этому пути оригинальные материалы ВП СССР — на основе алгоритмики коллективной психики пока еще толпо-“элитарного” общества — автоматически становятся с течением времени «эзотерическим учением», предназначенным для «профессионалов» в области социальных технологий; а вторичные «научно-популярные» тексты, написанные «профессионалами» цензорами-редакторами-составителями (больше их писать некому, поскольку ВП СССР сам их не пишет) становятся «экзотерическим учением», предназначенным для всех «любителей» Концепции. Делается это по умолчанию при провозглашении легко понятных лозунгов необходимости искоренения толпо-“элитаризма” и ликвидации монопольно высоких цен в общественном объединении труда, в основе которых лежит монополия на знание и навыки.

Но примерно так мы уже жили. В каждом кабинете руководителя, «профессионала»-управленца стояли 55 томов полного собрания сочинений В.И.Ленина, которые пропагандировались в обществе как неиссякаемая сокровищница мудрости. Но поскольку простой человек действительно не имел времени для того, чтобы прочитать эти 55 томов, не имел времени и необходимости к тому, чтобы оперировать такими словами как «эмпириокритицизм», «имманентный», «солипсизм», «гносеология», «агностицизм» и т.п., то так называемого «простого человека» пичкали «научно-популярной» литературой на тему «учение Маркса всесильно потому, что оно верно», из которой, однако, узнать существа учения этого Маркса и верных продолжателей [152] его дела было невозможно.

Жизнь рядовых членов КПСС от прочих «простых людей» отличалась одним: они читали такого рода «научно-популярщину» не добровольно, а в обязательном порядке, поскольку были охвачены системой партийной учебы.

Если на гражданке её проводили выдвиженцы из среды коллективов, и потому она не была бюрократически формальной, то в Вооруженных силах, МВД, КГБ СССР её с усердием, достойным лучшего применения, проводили политработники-профессионалы — выпускники специальных высших политических училищ каждого из ведомств. Профессионалы-политработники в своем большинстве единственно, что умели делать, так это произносить речи и писать статьи, заведомо соответствующие мнению «по текущему моменту» вышестоящего партийного руководства. И политработники, у которых просто не было иных обязанностей, профессионально «доставали» партийной и комсомольской “учебой” весь личный состав [153].

Но в любом варианте ежегодные учебно-методические планы партийной учебы были разработаны «профессионалами», которые знали содержание 55 томов ПСС В.И.Ленина и 50 томов собрания сочинений К.Маркса и Ф.Энгельса и прочитали от начала и до конца если не все, то наиболее употребительные в каждую эпоху работы «классиков марксизма-ленинизма».

Учебно-методические планы партийной учебы содержали список тем, к каждой из которых были даны указатели страниц 55-томной и 50-томной «сокровищниц мудрости», где «классики марксизма-ленинизма» что-нибудь да высказали по рассматриваемому вопросу, почти на столетие «предвосхищая» решения XX-какого-то съезда КПСС или очередного пленума ЦК. Как правило, в системе партийной учебы эти выборочные фрагменты предлагалось законспектировать. На тех, кто целенаправленно читал от начала до конца толстые работы «классиков марксизма-ленинизма», а также читал публиковавшиеся в СССР небольшими тиражами работы зарубежных философов домарксистского прошлого [154], рядовые партийцы большей частью смотрели как на юродивых, людей «не от мира сего»; а руководители партийных организаций и комитетов разного уровня, политработники-«профессионалы» их, мягко говоря, недолюбливали, поскольку постоянно ожидали от них какого-нибудь подвоха, квалифицируемого ими как «подрыв линии партии».

То, что система партийной учебы обязывала читать и конспектировать исключительно «отрывки в заданную тему», но не требовала прочитывать от начала до конца то или иное произведение классиков, а тем более избегала обсуждения произведений в целом, — было не недосмотром и не ошибкой. Она этому препятствовала целенаправленно, принуждая миллионы рядовых партийцев терять время в калейдоскопическом конспектировании. Она была построена так потому, что в работах К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина, Мао Цзе-Дуна — даже при имитационно-провокационном характере марксизма в целом — есть много такого, что обличало партийно-государственную “элиту” СССР как буржуазно-националистических перерожденцев [155], только прикрывающих лозунгами социализма и социальной справедливости свои паразитические эксплуататорские интересы и кланово-мафиозную организованность.

И если бы не избирательно-калейдоскопический характер изучения и конспектирования работ «классиков», то при изучении в системе даже той партийной учебы работ «классиков марксизма-ленинизма» от начала до конца — неизбежно множество рядовых партийцев преодолели ли бы марксизм и поднялись до иного миропонимания, обеспечивающего концептуальную властность множества рядовых членов партии [156], повседневно трудящихся на своих рабочих местах вне партийного аппарата «освобождённых» [157] профессионалов-партийцев. И это бы обеспечило со временем концептуальную властность Политбюро и ЦК КПСС, но… не на основе марксизма или возврата к исторически сложившемуся православию, допустившему марксизм в Россию.

Однако этого не произошло. И в годы перестройки и последующих реформ броские лозунги были легко отброшены, а партийно-государственная “элита” — члены КПСС за редчайшим исключением — показала свое истинное мурло паразита-эксплуататора. Искренние же сторонники социализма как общества без паразитизма меньшинства на большинстве — читатели «научно-популярных» брошюрок на тему «учение Маркса всесильно, потому что оно верно» — оказались ободранными как липка вместе с остальным населением СССР по причине того, что в построенной таким образом системе партийной учебы они не освоили знаний и навыков, которые позволили бы им стать и быть концептуально властными, что придало бы перестройке и реформам качественно иной характер.

Беспартийная часть трудящего населения СССР — та, которая не была опьянена социально-экономическими преобразованиями демократизаторов, — сразу же после краха государственности СССР выразила свое отношение к концептуальному безвластию рядовых членов КПСС (хотя и не знала таких слов, как «концептуальная власть»): вас, «коммуняк», перевешать надо за то, что вы отдали власть дермократам.

Но и согласным с таким подходом невозможно не задать вопроса: А вы сами-то где были, чем занимались? На чужом горбу в рай хотели въехать, да не получилось? И поделом…

Концепция же общественной безопасности в Богодержавии не предусматривает места для действия такого рода алгоритма порождения и поддержания культовой пары «эзотеризм — экзотеризм» по умолчанию (в форме многотомья «основоположников» и «классиков» — для «профессионалов», и сборников выдержек из работ «основоположников» и «классиков» — для «системы партийной учебы» и студентов вузов).

4 — 16 февраля 2001 г.

Ещё один способ насаждения пары «эзотеризм — экзотеризм» представляет собой явно выраженные идиотизм и манию величия. Когда некоторые из числа противников Концепции пришли к осознанию того факта, что её материалы вовсе не имитация высокой науки и не графоманство сумасшедших, что Концепция это — отрицание толпо-“элитаризма” всерьёз, раз и навсегда, то на основе сплетен и домыслов в обществе стала распространяться тенденция:

Изустно-доверительно как особо доверяемую тайну, или публично (в том числе и письменно) приписывать тем или иным живым, мертвым и вымышленным людям полное авторство тех или иных работ ВП СССР или соучастие в их разработке.

Некоторые интеллектуалы, сталкиваясь с такого рода приписками их авторству работ ВП СССР, значительно молчали и «надували щёки». Другие, сами включали работы ВП СССР в список своих «научных трудов», притязая на получение ученых степеней и званий во всевозможных академиях и университетах.

И многие из тех, кто сталкивается с материалами Концепции, верили и верят этим идиотским притязаниям и возведению напраслины вопреки ясно и однозначно понимаемому © Copyriht’у, сопровождающему каждую книжную публикацию ВП СССР и присутствующему на сайтах: www.dotu.ru, www.kpe.ru, www.mera.com.ru, www.vodaspb.ru. Многие из тех, кто сталкивается с материалами Концепции, верили и верят этим идиотским россказням и притязаниям вопреки тому, что позиция ВП СССР по вопросу об анонимности публикаций была оглашена еще в 1994 г. в “Вопросах митрополиту Иоанну и иерархии Русской православной церкви”:

«Человек в нашей больной цивилизации несовершенен. Поэтому возникновение культа личности, имеющей даже реальные заслуги перед обществом, для каждого внимающего этому культу, есть возникновение культа греховной отягощённости личности, в отношении которой тем или иным образом возникает культ. Дабы избежать бездумной подчиненности по Бог весть как сложившемуся или преднамеренно созданному авторитету тех или иных личностей, дабы избежать невнимательности при рассмотрении мнений “не-авторитетов”, при письменном высказывании взглядов по проблематике концептуальной власти и другим социологическим темам, у нас принята анонимность. На наш взгляд, анонимность высказываний должна снимать предубежденность, дабы каждый добровольно думающий воспринимал прочитанное по совести своей и мог исправить ошибки без психологического давления имен тех, чьи мнения он привык воспринимать как неусомнительно авторитетные. Народу, обществу людей важен результат дела, а не человеческие персоны, его осуществившие: если дело доброе, то от сотворившего его не убудет, а если злое, то от Божьего воздаяния никто не укроется, если бы даже кто и захотел. Высказав это, просим не воспринимать как обиду или недоверие анонимность этого письма; тем более, что реально анонимность исчезает только после личного общения, даже если под письмами стоят подписи и печати» (“Вопросы митрополиту Иоанну и иерархии Русской православной церкви”, 4-й абзац текста).

Бог знает, сами участники ВП СССР знают, кто из них и что сделал и делает, кто над чем работает. Но для них значимо «не кто», а «что». Для действий в русле Концепции, отрицающей толпо-“элитаризм”, также значимо не кто, а что. И это так в подавляющем большинстве случаев. В толпо-“элитарных” концепциях значимо «кто», но не «что», и если кто-то «из грязи [158] в князи» — то задавить его и после этого «хоть трава не расти» [159]. А для праздного любопытства, не намеревающегося что-либо делать, ни что не значимо: ему просто «интересно» всюду влезть и, возможно, напакостить, чтобы посмотреть, что будет потом. Но и толпо-“элитаризм”, сплетни или праздное любопытство — вне русла Концепции общественной безопасности и представляют имитационно-провокационную угрозу только для них самих.

24 марта 2001 г.