* *

Показанное функциональное различие предназначения Движения и концептуально властной политической партии, определяет и разные требования, на которых может быть основано членство в Движении и членство в партии. Это поможет понять и разногласия, возникшие между Лениным и Мартовым при учреждении РСДРП. О существе разногласий вузовский учебник советской эпохи “История Коммунистической партии Советского Союза” (Москва, «Политиздат», 1982 г., стр. 54) сообщает следующее:

«При обсуждении Устава партии [83], особенно первого параграфа — о членстве в партии, выявились два резко противоположных подхода к вопросу о партии. Ленин так формулировал первый параграф: «Членом партии считается всякий, признающий её программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций». Мартов внёс свою формулировку, согласно которой членом партии «считается всякий, принимающий её программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из её организаций». Итак, Ленин при определении членства настаивал на «личном участии в одной из партийных организаций», а Мартов предлагал ограничиться «регулярным личным содействием».

Разночтения в формулировке первого параграфа устава показывают, что по существу Мартов строил общественно-политическое движение на основе марксизма, а Ленин под прикрытием марксизма [84] строил инструмент воплощения в жизнь политической воли, в принципе способный стать концептуально самовластным и выйти за пределы марксизма [85], что реально и произошло, когда партию возглавил И.В.Сталин. Но существо этих разногласий учебник далее поясняет совершенно иначе:

«В.И.Ленин рассматривал партию как организационное целое. Каждый член партии обязательно должен состоять в одной из партийных организаций. Этим обеспечивается как марксистское воспитание и высокая дисциплинированность всех членов партии, так и подлинный контроль партии над деятельностью каждого её члена и твердое руководство им. Партия представляет в этих условиях стройную систему партийных организаций, действующих по единому плану, и является олицетворением дисциплины и организованности.

Мартов предлагал принимать в партию всех желающих, не обязывая их быть членами одной из её организаций и не стесняя рамками партийной дисциплины. Мартов и его единомышленники придерживались принятой в социал-демократических партиях II Интернационала политики «открытых дверей», что ослабляло строгую выдержанность партийной организации пролетариата. По мнению мартовцев, любой стачечник или интеллигент имел право зачислить себя в партию, даже если он не входил и не хотел входить в одну из партийных организаций. Таким образом партия превратилась бы в расплывчатое и неоформленное образование» (там же, стр. 54, 55).

Здесь полезно обратить внимание на то, как авторы учебника передергивают и подменяют своей отсебятиной ленинскую мысль: Ленин дал формулировку первого пункта устава так, что она обязывала каждого члена партии работать в составе одной из её партийных организаций. Соответственно, если человек не работает, то это — основание для того, чтобы его исключить из партии. Авторы же учебника говорят о другом: необходимость личной работы члена партии в составе одной из партийных организаций ими не рассматривается (по умолчанию она необязательна: об этом далее), но речь идет о контроле якобы партии над каждым членом всякой партийной организации, возможность к чему открывается ленинской формулировкой первого пункта устава и некоторыми другими принципами партийного строительства КПСС.

Кроме того необходимо понимать, что член партии, о контроле над которым идет речь, — как всякое физическое лицо — имеет имя, отчество, фамилию, а партия — как лицо юридическое — представляет собой реально «имя собирательное» — невообразимое, но по отношению ко всякому члену партии выступает как физическое лицо скованного дисциплиной иерархии партийных структур руководителя той партийной организации, где член партии стоит на учёте. Тем самым по умолчанию речь идёт — как о норме партийной жизни — о диктаторском контроле над каждым членом партии её высшего руководства посредством слаженной иерархии структур партийных организаций, что превращает партию в инструмент воплощения личной воли её первоиерарха или бригады его опекунов, которая может действовать в русле концепции, враждебной той, которая гласно провозглашена партией в её программных документах.

При этом также следует понимать, что к концу своего существования КПСС, хотя и сохранила ленинскую формулировку устава о членстве в партии, но фактически была партией мартовского типа: в партийных организациях было множество членов партии, которые платили взносы, поддерживали партийное местное и высшее партийное руководство словом и делом, которое им поручали руководители партийных организаций, но… по своей личной инициативе в деле строительства коммунизма они не делали ничего; более того, подчиняясь высшему антинародному партийному руководству и поддерживая его своим безынициативным соглашательством, они были обузой, помехой, болотом для тех, кто был настоящим инициативным строителем коммунизма — общества, несущего человечный строй психики в преемственности поколений и потому свободного от паразитизма и сопутствующего ему угнетения большинства меньшинством, общества, пребывающего в ладу с биосферой Земли, Космосом и Богом.

Переродившись таким образом, КПСС была уничтожена как дезынтегрированный биоробот [86], ставший более не нужным её хозяевам, которые запустили в действие алгоритм её самоликвидации. Этот алгоритм в коллективной психике общества действует и ныне, а КПРФ придерживается марксизма-ленинизма и организационных принципов партийного строительства, унаследованных от КПСС, по какой причине она никогда не станет властной партией.

В связи с этим печальным опытом становления РСДРП как партии диктаторского контроля высшего партийного руководства над каждым членом партии в процессе воплощения политической воли высших должностных лиц и их опекунов; в связи с её перерождением в политически безвольное болото КПСС — партию мартовского типа, — необходимо рассмотреть не только пункт устава о членстве в партии, но и другие организационные принципы партийного строительства, чтобы сделать для нашей партии невозможным зомбирующий характер партийной дисциплины и исключить перерождение партии в безвольное болото или буйство стихии демонического анархизма.

13 — 26 января 2001 г.

3.2. “Демократический централизм ”: чья целесообразность в лозунгах и в деле?

Обратимся к уставам РСДРП — КПСС. Устав, принятый VI съездом РСДРП [87] в августе 1917 г. незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции, провозглашал в параграфе 5 принцип демократического централизма без пояснения его существа:

«Все организации партии строятся на началах демократического централизма» (“Протоколы съездов и конференций Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Шестой съезд”, Москва, «Государственное издательство», 1927, стр. 265).

Параграф 19 Устава КПСС на закате её дней провозглашал этот же принцип более обстоятельно:

«Руководящим принципом организации строения „жизни и деятельности“ партии является демократический централизм, означающий:

а) выборность всех руководящих органов партии снизу доверху;

б) периодическую отчётность партийных органов перед своими партийными организациями и перед вышестоящими органами;

в) строгую партийную дисциплину и подчинение меньшинства большинству;

г) безусловную обязательность решений высших органов для низших;

«д) коллективность в работе всех организаций и руководящих органов партии и личную ответственность каждого коммуниста за выполнение своих партийных обязанностей и партийных поручений».

Это цитата из Устава КПСС, утверждённого XXII съездом (1961 г.), частичные изменения в который были внесены XXIII и XXIV съездами КПСС, приведённая по изданию 1983 г. Тогда партию после смерти 10 ноября 1982 г. Л.И.Брежнева возглавил Ю.В.Андропов, а до начала номинального правления М.С.Горбачева и его кукловодов, приведших КПСС и СССР к краху, оставались неполные два года. В приведённой цитате в «угловые скобки помещены дополнения, внесённые в Устав КПСС [88] XXVII съездом (1986 г.) уже в правление М.С.Горбачева».

Прежде всего, обратим внимание на то, что в формулировке принципа «демократического централизма» наличествуют такие термины, как «руководящие органы партии»; «партийная дисциплина», включающая в себя «подчинение меньшинства большинству» и «безусловную обязательность решений высших органов для низших». Эти термины, если соотносить их с полной функцией управления, приводят ко множеству вопросов, на которые невозможно дать однозначных ответов, не обусловленных конкретными жизненными обстоятельствами, которые не могут быть предусмотрены ни Уставом, ни Программой партии, ни сводом работ, составляющих её теоретическую платформу.

Однозначных общих безусловных ответов на них невозможно дать потому, что в зависимости от того, какие этапы полной функции управления включаются в понятие «руководство» в каждом конкретном случае, это руководство будет отличаться от «руководства», включающего другой набор этапов полной функции управления, и будет требовать иного характера взаимодействия, обязательно лежащего в русле Концепции общественной безопасности, с «выше-» и «нижестоящими» партийными структурами даже в одних и тех же обстоятельствах. То же касается и обусловленности взаимоотношений «руководства» и «руководимых» самим общественным процессом, с которым имеет дело партия.

Кроме того, если решение «высших органов» навеяно или иным способом внедрено чуждой партии концептуальной властью, или высшие уровни иерархии партийных структур захвачены провокаторами-имитаторами, а «нижестоящие» органы и партийные организации видят это, то почему они должны выполнять решение, наносящее вред делу воплощения в жизнь концепции, приверженность которой провозгласила партия и с которой они согласны? Если кто-то будет настаивать, что они всё же должны его выполнить, а только потом оспаривать на основе процедур внутрипартийной демократии, то может возникнуть необратимая ситуация, характеризуемая пословицей «снявши голову — по волосам не плачут», которую ныне переживают искренне верующие в коммунизм члены КПСС — КПРФ. Как исключить такого рода ситуации в жизни нашей партии?

Уставное требование «безусловной обязательности решений высших органов для низших» также отрицает и принцип построения внутренне не напряженных систем отношений людей и превращает партийную дисциплину в средство зомбирования членов партии её высшим руководством даже в том случае, если решение высшего руководства правильно, а ошибаются нижестоящие органы партии и партийные организации, до которых «высшее руководство» не сумело донести решение в безусловно понятной и приемлемой для них форме. То же касается и требования «подчинения меньшинства большинству» тем более, что преодоление обществом свойственных ему заблуждений, как показывает история, происходит в результате инициативы меньшинства, оспаривающего господствующие мнения большинства.

Соответственно осуществление в жизни партии принципа внутренне не напряженных систем, — а отказываться от него нет никаких причин, — предполагает, что член партии НЕ решение, с которым он не согласен или которого не понимает, и при этом он должен быть защищён от организованных репрессий со стороны «высшего» руководства партийных структур, если руководство стало на путь воспроизводства внутрипартийного толпо-“элитаризма”. В противном случае требование «партийной дисциплины» войдёт в противоречие с требованием концептуальной самодисциплины и превратится в средство зомбирования членов партии.

Поэтому руководство партии и её «мозговые тресты» обязаны заботиться о том, чтобы руководящая деятельность, разрабатываемые и предлагаемые к осуществлению решения не только бы лежали в русле Концепции, но и были понятны членам партии настолько, чтобы статистика отказов, мотивированных непониманием или несогласием с руководством структур, была в пределах, допустимых для устойчивости партийных организаций и осуществляемой ими работы.

Но такой взгляд на превосходство концептуальной самодисциплины над так называемой «партийной дисциплиной» требует от членов партии не слепой веры в слова «Концепция общественной безопасности» и не беззаботной веры руководству партии, а владения знаниями и практическими навыками, на основе которых они могли бы вдумчиво — творчески — соотносить предлагаемые руководящие решения с нормами Концепции по этим же вопросам и воплощать их в жизнь по совести на основе понятной им концептуальной самодисциплины, опираясь на поддержку структурного способа управления, т.е. поддержку партийных организаций.И потому концептуально властная партия не может быть партией «всё знающих вождей» и невежественных «масс», управляемых на основе кратких и броских лозунгов: «массы» должны видеть, понимать, обуздывать и исправлять ошибочность или злоумышленность в действиях «вождей», заблаговременно предотвращая общественные бедствия, влекомые возможной неправедностью руководства.

В таком виде требование концептуальной самодисциплины по совести оказывается более жестким и тяжелым, чем общеизвестное по опыту многих партий требование партийной дисциплины в смысле обязательности для «низших» решений, принятых «высшими», и подчинения меньшинства большинству.

Легко выражать согласие с «высшим» руководством и большинством, когда человек убежден в правоте «высшего» или большинства. Совсем другое дело, если человек убежден как минимум в ошибочности, а как максимум в злоумышленности принятых «высшим» руководством решений и пребывает во мнении, что большинство ошибается. В этом случае, если он не считает партию безнадежно переродившейся [89] в антинародную силу, он обязан выразить свое несогласие до того, как примет порученное дело на себя, а потом его завалит, после чего начнёт ссылаться задним числом на свое принципиальное несогласие с ему порученным: это было бы имитационно-провокационной по отношению к партии деятельностью.

Если его несогласие мотивировано, и он, во-первых, не прикрывает своим несогласием какого-либо своекорыстия, и во-вторых, прав по существу вопроса, то его несогласие обретёт концептуальную властность [90], и тем самым он защитит партию и общество от злоупотреблений и ошибочности, поддержанных всею мощью структурного управления [91]. Даже если его несогласие не будет мотивированным, то сам факт выражения несогласия способен привлечь внимание членов нетолпо-“элитарной” партии к каким-то проблемам, что позволит заблаговременно их разрешить. Если же он ошибается в своих оценках, то под воздействием его личных частных ошибок общее дело многих и многих членов партии не рухнет, а он, возможно, поймёт свою неправоту позднее.

Но если партия оказывается не способной решать взятые на себя задачи при таком соотношении требования концептуальной самодисциплины и партийной дисциплины и начинает разбредаться, «кто в лес, кто по дрова», то это означает, что партия еще не созрела для того, чтобы быть концептуально властной партией, и по-прежнему является общественно-просветительским движением и «клубом говорунов», однако в организационных формах политической партии, члены которой хватаются за дело, до которого они не доросли ни нравственно, ни мировоззренчески, ни в миропонимании.

Если кроме понимания, что представляет собой полная функция управления в жизни общества, а не в описании её в тексте [92], еще иметь представление и чувствовать, как множество индивидов порождают коллективную психику, и как отношения каждого из них с этой коллективной психикой обусловлены строем психики его самого и других её участников, то не меньше вопросов породит и уставное требование о «коллективности в работе всех организаций и руководящих органов партии», включенное в формулировку принципа демократического централизма.

И на эти вопросы тоже нет однозначных ответов, не обусловленных конкретным стечением жизненных обстоятельств, кроме общего ответа: приверженность демоническому строю психики исключает возможность коллективной работы упорствующих демонов и признающих их авторитет команд сподвижников каждого из них; в подавляющем большинстве остальных случаев порождение коллективной психики, под водительством которой коллективная деятельность может быть успешной, требует терпения и кое-каких навыков, к чему оказываются неспособными те, кому комфортно существовать при животном строе психики или при строе психики зомби, а тем более те, кому комфортно существовать при строе психики, низводимом до хуже чем животного уровня алкоголем, табаком и другими дурманами.

Всё вышесказанное означает, что и краткие, и развёрнутые формулировки принципа «демократического централизма» — пустые слова, оторванные от реальной жизни; и возникли они как результат злоумышленной имитационно-провокационной деятельности, благонамеренности и невежества в области теории управления и её приложений к психологии людей и разрешению проблем в жизни общества. И соглашаться с этими формулировками, находя их для чего-то полезными, могут тоже только благонамеренные невежи и заведомые провокаторы-имитаторы борьбы за счастье народное.

Если знать и понимать достаточно общую теорию управления и, будучи в ладу с Богом, дающим Различение непосредственно каждому по его вере и нравственности, видеть в жизни возможности её применения к разрешению проблем общества, то формулировка принципа «демократического централизма» в уставе партии не только не нужна, но и вредна. Альтернативой ей являются определённые знания и навыки из области приложений достаточно общей теории управления к психологии индивида и коллективов, овладевать и владеть которыми на практике должен каждый член партии.

Если же не иметь понятия о полной функции управления и не чуять в реальных процессах управления, когда процесс охватывает полную функцию, а когда только некоторые из её этапов, если не чуять различий и изменений в строе психики окружающих людей и изменений строя своей собственной психики, то так называемый «принцип демократического централизма» не даст партии ничего, кроме потери времени на бесплодные споры. Если жизненные обстоятельства сложатся так, что на эти споры не будет времени, то от «демократического централизма» придётся отказаться, чтобы не погубить дела. И тот, кто поймёт это первым, победит в соответствующем этапе внутрипартийной борьбы за выработку политического курса партии и его осуществление. И именно это и показывает вся история РСДРП — КПСС.

Приведённые ранее выдержки из уставов партии говорят, что так называемый «принцип демократического централизма» в той или иной формулировке сопровождал РСДРП — КПСС на протяжении практически всей её истории. Однако ни краткие, ни более развёрнутые формулировки в реальных обстоятельствах общественной жизни не помешали высшему руководству КПСС переродиться и стать антикоммунистической, паразитической антинародной централистски-диктаторской силой, после чего она сначала извратила, а в последствии уничтожила народовластие Советской власти, опираясь на поддержку политически безвольной партийной массы, численность которой достигла 20 миллионов [93] к моменту краха КПСС и СССР. Не способствовали эти формулировки и тому, чтобы рядовые партийцы призвали хотя бы к партийной ответственности персонально Л.И.Брежнева, М.С.Горбачева, А.Н.Яковлева и многих других своих “товарищей” по партии [94], которым они “доверили” руководство единственной правящей партией страны. Но и отстранение Н.С.Хрущева от руководства партией и государством невозможно подать как пример работоспособности принципа демократического централизма, поскольку оно было результатом верхушечного заговора, участниками которого были высшие руководители партии, КГБ и других органов государственной власти. А в более раннюю эпоху внутрипартийной борьбы сталинцев и троцкистов в 1920-х — 1930-х гг. принцип демократического централизма оказался помехой и тем, и другим [95] в разрешении межфракционных разногласий; а внутри себя оба течения в партии руководствовались своими принципами в подборе и расстановке руководящих кадров.

Нельзя сказать, что и до 1917 г. принцип демократического централизма обеспечивал , поскольку РСДРП от момента своего документального оформления на I съезде, прошедшем в Минске в 1898 г., постоянно порождала в себе фракции, которые становились самостоятельными по существу партиями либо бесповоротно, либо на довольно продолжительный срок.

Так еврейский бунд [96], участники которого были в числе соучредителей РСДРП на I съезде, с 1898 по 1903 г. пребывал в партии как «автономная организация». В 1906 г. он возобновил этот статус и пребывал в нём до 1912 г., пока бундовцы не были исключены из РСДРП решением VI (Пражской) партконференции. После этого бунд существовал самостоятельно: вёл какую-то иудо-интернацистскую работу до 1917 г., поддерживал Временное правительство после пуримской [97] революции, поддерживал контрреволюционные силы после Великой Октябрьской социалистической революции, в 1920 г. отказался от борьбы с Советской властью [98] и в 1921 г. самораспустился, после чего некоторая часть его членов была принята в РКП (б).

Не воспрепятствовало провозглашение в уставе партии принципа демократического централизма и расколу РСДРП на большевиков, меньшевиков и троцкистов, которые стали по существу самостоятельными партиями еще накануне революции 1905 — 1907 гг.