7. Кадры решают всё: Е.Т.Гайдар как могильщик либерализма в России

Эта антилиберальная, антикапиталистическая направленность ГКЧП — тема, самая трудная для понимания всеми приверженцами буржуазного либерализма. Чтобы её понять, необходимо обратиться к рассмотрению роли личностей в истории. В данном случае — личностей В.С.Павлова и Е.Т.Гайдара.

Последний премьер-министр СССР — Валентин Сергеевич Павлов — был одним из наиболее знающих и умелых экономистов и финансистов мирового масштаба ХХ века. В своей книге “Упущен ли шанс? или финансовый ключ к рынку” (Москва, “Терра”, 1995), он настаивает на том, что он всю жизнь — профессионал, стоящий вне политики. Это можно понимать так, что для него профессионально престижно, чтобы экономика государства была предельно эффективной, а на кого она работает, как называется политико-экономический строй, — всё это малозначимо. И если бы В.С.Павлов возглавил реформы после ГКЧП, то его знания, квалификация и навыки, позволили бы России без всякой «шоковой терапии» к удовлетворению большинства населения, включая и буржуазных либералов — мечтателей о высокоцивилизованном капитализме, благополучно сползти в капитализм с достаточно развитой системой социальных гарантий [28].

Но некие закулисные «кадровики» позаботились о том, чтобы:

· В.С.Павлов стал премьер-министром СССР [29] и, столкнувшись с систематическим слабоумием, интриганством и вредительством режима М.С.Горбачёва, потом оказался в составе ГКЧП — формально юридически нелегитимного, основанного на лжи о болезни М.С.Горбачёва.

В.С.Павлов вляпался во всё это вследствие того, что был так называемым «профессионалом вне политики» [30]. Его пример — наука другим «профессионалам вне политики»…

· А наследующему ГКЧП и М.С.Горбачёву режиму Б.Н.Ельцина в качестве исполняющего обязанности главы правительства достался бы начитавшийся разных книжек — большей частью неадекватных реальной экономике, не имеющий практического опыта работы с большой экономикой, не имеющий адекватного представления о процессах в ней, её характере и проблемах, к тому же не отличающийся интеллектуальной мощью, хотя и хорошо начитанный, Е.Т.Гайдар.

Е.Т.Гайдар — советская “элита” в третьем поколении: его отец редакционно-кабинетный “контр-адмирал” [31] — политработник антисталинского толка, сделавший карьеру в журналистике — Т.А.Гайдар. Т.А.Гайдра и Е.Т.Гайдар паразитировали на уважении в СССР к отцу и деду (соответственно) — замечательному писателю (для детей и взрослых) А.П.Гайдару. Вследствие этого карьера Е.Т.Гайдара до 1991 г. и после [32] — во многом следствие его кланово-“элитарного” статуса, а не его собственного ума, научного поиска и обретённого профессионализма, который пролагал себе дорогу через препоны развитой бюрократии и “элитарной” клановости СССР. Авторитет Е.Т.Гайдара как интеллектуала, экономиста и политика всегда имел и имеет ныне место только в кругах “элитарной” интеллигенции, далёкой от предметной области экономической науки и практической экономической политики, и представляет собой исключительно продукт пиар-кампаний[33], но не признания его высокого управленческого профессионализма и ума, в среде коллег, имеющих представление о предметной области экономической науки, теориях, альтернативных господствующим, и об экономике государства и мира как объективных процессах.

Е.Т.Гайдар успешно справился с задачей, возложенной на него теми, кто в политическом закулисье держал весь сценарий политики в отношении СССР в полноте набора его компонент. В этом сценарии были предусмотрены соответствующие роли и М.С.Горбачёву, и ГКЧП, и постсоветским реставраторам капитализма в России, действовавшим от лица Б.Н.Ельцина.

В русле этого сценария Е.Т.Гайдар и «младореформаторы», чьи головы были забиты неадекватными экономическими теориями, мало чего общего имеющими с реальной практикой макроэкономического регулирования, своею практической политикой и её микро— и макро— экономическими результатами опорочили идеи буржуазного либерализма во мнении народов России на несколько десятилетий вперёд.

Такова горькая для либералов правда о либерализме в постсоветской «Россионии»: как говорится во многих американских фильмах — «ничего личного: работа…».

Но чтобы понимать эту правду, надо понимать, кем был В.С.Павлов как профессионал, и кем как профессионал являлся и является Е.Т.Гайдар [34].

А для этого понимания надо иметь представление о том, что такое достаточно общая (в смысле универсальности приложения) теория управления (ДОТУ)[35], что такое межотраслевые и межрегиональные балансы продуктообмена и платёжеспособности, как они соотносятся с государственным бюджетом в задачах управления. Это требует владения аппаратом линейной алгебры, включая линейное программирование, владения аппаратом теории вероятностей и математической статистики. Однако освоение этого знания — неподъёмный труд для подавляющего большинства буржуазно-либеральных гуманитариев [36], которые, судя по их поведению, убеждены в своей интеллектуально-образовательной и социальной в целом самодостаточности, и пытаются учить народ нравам, этике, смыслу истории и политики…

Такая двоякая направленность ГКЧП - и против советской бюрократии, и против буржуазных либералов реставраторов капитализма — даёт основания предполагать, что «горбачёвская перестройка» и как бы противоборствующий ей ГКЧП — порождение марксистов-троцкистов, которым и корпорации бюрократов, рассматривающих государственную власть во всех странах мира как исключительно свою собственность, и буржуазный либерализм — помеха в деле осуществления мировой псевдосоциалистической революции на основе идей марксизма и дальнейшего его развития Л.Д.Бронштейном (Троцким).

Однако после успешного исполнения режимом М.С.Горбачёва, ГКЧП и командой реставраторов капитализма отведённых им ролей троцкистский сценарий мировой псевдосоциалистической революции забуксовал, прежде всего в России, по не зависящим от троцкистов причинам. [37]

Одна из такого рода причин состоит в том, что марксистско-троцкистский сценарий в неком объемлющем сценарии должен был расчистить дорогу для осуществления сценария «православно-монархического ренессанса России», держателем которого является внутренняя мафия РПЦ [38]. Но и этот сценарий в 1990-е гг. оказался жизненно несостоятельным по не зависящим от монархистов и РПЦ причинам, после чего внутренняя мафия РПЦ решила не форсировать течение событий и этот сценарий ушёл из публичной политики в закулисье.

В результате те, кто в 1991 г. радовался победе «сил демократии и прогресса» над ГКЧП и в последующие годы со знанием дела очернял эпоху И.В.Сталина, впали в затяжной кризис непонимания происшедших событий и перспектив.

8. «Мочить в сортире» не будем: там вам и место

В качестве примера такого рода либерального непонимания происшедшего и разочарования достигнутыми результатами приведём полностью статью Н.К.Сванидзе “Пятнадцать лет по пустыне” [39], опубликованную 17 августа 2006 г. в интернет-издании “Ежедневный журнал” (комментарии в сносках наши).

«19 августа 1991 года относится к числу тех великих исторических дат, которые при жизни поколения, имеющего прямое к ним отношение, не только не бывают оценены как великие, но и вообще никак не бывают оценены. Во всяком случае, позитивно. Причин тому много, упомяну главную. Большинство наших сограждан убеждено в том, что Ельцин на пару с Горбачёвым развалили великий, могучий и прекрасный Советский союз, а 19 августа 1991 года просто один из завершающих этапов, не главный, этого чудовищного преступления.

Не вдаваясь в бессмысленные и скучные пререкания по поводу того, был ли СССР действительно счастливой семьёй народов и почему он приказал долго жить [40], выскажу сначала нейтральную банальность: 19 августа 1991 года открыло новую страницу российской истории. Теперь же не нейтрально. Если вооруженный переворот октября 1917 года был успешной попыткой сил патриархально-феодальной реакции [41] вернуть Россию на традиционалистский, если угодно, фундаменталистский, имперско-крепостнический путь, то август 1991-го, напротив, был призван вновь поставить страну, после почти вековой страшной паузы, на столбовую дорогу общемирового развития [42].

Главное достижение прошедших с тех пор 15 лет: удалось без гражданской войны, то есть без большой крови, не сгинув под развалинами рухнувшей империи, создать новую страну. Эта новая страна уже не окружена железным занавесом, в ней, худо ли, бедно, существуют демократические институты власти. Существует частная собственность. И, как результат, не нужно садиться в электричку и ехать в Москву за колбасой, “доставать” (это слово исчезает) по “блату” (это слово уже исчезло) детское питание и вообще всё, что необходимо человеку для жизни [43]. Всё это есть признаки стабильности и успеха [44].

Есть, однако, и совсем другие, менее радостные признаки.

Да, частная собственность вернулась, но морально, в головах десятков миллионов людей она до сих пор не легализована. Для этих людей, как для Прудона, “собственность есть кража” и каждый богатый — вор[45]. Наши люди всем сердцем полюбили деньги [46], но никак не тех, у кого их много. И государство, идя на поводу у общественного мнения, не делает ничего, чтобы его переломить [47]. Итоги приватизации остаются не легализованными, идея неприкосновенности частной собственности подчёркнуто отсутствует в важнейших документах и выступлениях последних лет. Это опасно в первую очередь для самого государства: поскольку классовая сознательность масс по-прежнему налицо, при определённом стечении обстоятельств 17-й год вполне может повториться [48].

Инертно ведёт себя государство и в отношении другого небезопасного общественного предрассудка — национального. Видимо, также не желая идти вразрез с настроениями миллионов. Результат — стремительно растущий на базе постимперских комплексов радикальный национализм, по сути — нацизм. И мало того, что он растёт. Он входит в моду [49]. С одной стороны, официально, под прикрытием пафосной патриотической, прежде всего антиамериканской [50], риторики наших государственных лидеров, с другой стороны, неофициально — под ёлочной мишурой постмодернистского лимоновско [51]-прохановского гламура.

Сочетание социальной и национальной злобы обладает страшной взрывной силой. Эта разрушительная сила сдерживается на данный момент двумя факторами — благоприятной экономической ситуацией и полным политическим штилем. Экономика, однако, зиждется исключительно на мировых топливных ценах. Под надёжной защитой этих цен можно было бы реформировать экономику [52], но пошли по другому пути — усиления роли бюрократического патернализма, что естественным образом отразилось как на эффективности экономики, так и на росте коррупции.

А политика зиждется исключительно на популярности первого лица. Путин может найти себе замену, и, видимо, найдёт. Но заставить полюбить эту замену такой же страстной любовью, какой пользуется он сам, президенту не по силам. Президенту по силам было другое — в крайне счастливых экономических и политических условиях укрепить демократические институты, вдохнуть в них реальную жизнь, чтобы эти институты, а не популярность конкретных лидеров, обеспечивали в дальнейшем стране стабильность [53]. Но этого не сделано. Напротив, избран испытанный путь “укрепления вертикали власти”. В результате в стране так и не создана система разделения властей по вертикали, то есть между ветвями власти, и утеряна уже существовавшая система разделения по горизонтали, то есть между центром и регионами. С “укреплением вертикали” попутно решены ещё две задачи.

Во-первых, критически ослаблена, унижена, фактически сведена к нулю легальная политическая оппозиция. В чём, кстати, виновна не в последнюю очередь и сама оппозиция, идейно-интеллектуальный багаж которой сегодня не слишком отличает её от партии власти, а паническая неразборчивость в выборе союзников вызывает чувство, близкое к брезгливости [54]. Но ведь от этого не легче.

Во-вторых, резко ограничена возможность получения населением свободной информации. Нельзя, разумеется, сказать, что у нас сейчас, как при советской власти, нет свободы слова. Она есть, просто на центральных телеканалах она ограничена [55]. Можно читать газеты, но они стоят денег. Можно поставить спутниковую антенну и смотреть Си-Эн-Эн и Би-Би-Си. Но и это стоит денег, а также, что важнее, требует знания английского языка. И что, наконец, ещё важнее — а на кой ляд это вообще нужно? [56]

Последний, отнюдь не риторический вопрос представляется ключевым, когда речь идёт обо всём многообразии результатов и последствий уже далёкого августа 1991 года.

На кой ляд много источников информации, когда достаточно одного, который всё понятно объясняет? На кой ляд много идиотских партий (а других мы не знаем), когда достаточно одной, пропрезидентской? На кой мозолить себе глаза полными барахла и жратвы прилавками, если денег на всю эту радость всё одно не заработать, а можно только украсть? Тем более когда работать не хочется, а воровать опасно, если не умеешь? На кой всё это надо? [57]

Ельцин пытался, не объясняя, тащить народ вперёд, часто против его воли. Ельцина возненавидели [58]. Путин никуда не тащит, а действует в соответствии с народными представлениями о прекрасном. Он идёт навстречу пожеланиям трудящихся. И Путина полюбили.

Главный вывод прошедших 15 лет: страна, изнасилованная и развращённая советской властью [59], оказалась не готова к переменам. Шаламов писал, что в лагерном опыте для человека нет ничего хорошего, полезного. Только плохое, страшное. Его лучше забыть, хотя это и невозможно. К народу в целом это, конечно, тоже относится» (http://www.ej.ru/comments/entry/4593).

Такая вот статья. Для тех, чьим рупором является «Нико» [60] — фашист-интернацист Н.К.Сванидзе, итог печальный:

За прошедшие 15 лет привести постсоветскую Россию к нормам социально-экономической организации Запада не удалось. Поэтому в России надо вытравить из памяти народа советское прошлое или народ уничтожить и заместить коренное население пришлым — этот вывод неизбежен для приверженцев либерализма из последней фразы статьи Н.К.Сванидзе, что является ещё одним выражением его человеконенавистничества и фашизма, скрывающегося за словами о человеколюбии, демократии, правах человека и т.п.

9. ЦРУ: опять «умом Россию не понять…»

Однако в оценке причин краха попытки перевода постсоветской «Россионии» к буржуазному либерализму Западного образца необходимо кое-что уточнить, поскольку интеллект Н.К.Сванидзе ущербен и его понимание истории и текущей политики неадекватно реальности.

Причина того, что страна, после 70 лет Советской власти «оказалась не готова к переменам», точнее — к ТАКИМ переменам — состоит в том, что накануне начатой либералами перестройки недостроенного социализма в капитализм подавляющее большинство народа ожидало от власти качественно других перемен. Каких? — об этом мы сказали выше. Но наше мнение может быть неубедительным для тех, кто привык рассуждать по авторитету на основании легитимных в нынешней культуре научных теорий и мнений. Поэтому нам придётся сослаться на то, что легитимно, но позволяет понять, что перестройка недостроенного социализма в капитализм изначально была обречена на неудачу.

В газете “Известия” 26.08.2006 была опубликована статья Татьяны Батенёвой “Русские энелперы устроят желающим удачу и счастье”. В ней речь идёт о том, что российский психолог Ковалёв разработал новую версию НЛП — нейролингвистического программирования [61]. Приведём фрагмент из этой статьи:

«Психолог Сергей Ковалёв:

“У русских и американцев голова устроена по-разному”

Сергей Ковалёв — дважды доктор наук, психологических и философских, мастер-тренер НЛП, психотерапевт Европейского регистра (что позволяет ему практиковать в 42 странах мира), автор почти двух десятков книг по нейролингвистическому программированию. Чем же ему не угодила классическая теория нейролингвистического программирования (НЛП), учёный рассказал обозревателю “Известий” Татьяне Батенёвой.

Вопрос: По-вашему, выходит, психологические проблемы человека можно решить очень быстро. Вы подняли руку на самое святое — классическую теорию. Почему?

Ответ: Потому что она не соответствует нашей реальности.

В: Ну, конечно, наша российская реальность сильно отличается от американской.

О: Да нет, реальность у каждого своя собственная. Приведите в лес трёх человек — лесоруба, художника и ботаника. И каждый увидит своё: лесоруб — деловую древесину, художник — красивые пейзажи, игру красок и форм, а ботаник — пестики-тычинки.

В: Естественно, профессия меняет угол зрения на мир. Но ведь есть и объективная реальность — жизнь за окном.

О: Я вас удивлю: и даже не одна. В современном НЛП принята концепция четырёх реальностей. И вот тут мы с американцами никак не пересекаемся, поэтому-то нам часто так трудно понять друг друга.

В: Четыре реальности? Это что-то уж совсем из области фантастики.

О: Отчего же, это не фантастика, а четыре разных способа ориентации человека в мире. Большинству россиян, например, присуща унитарная реальность — ориентация на правила, принципы и общие истины. В такой же реальности в Европе живут еще только немцы, вот почему мы с ними во многом похожи. А большинство американцев ориентированы на сенсорную реальность — факты, доказательства, понятие выгоды для них куда важнее правил и принципов. И они никогда не поймут, почему для нас правила и общие истины важнее личной выгоды.

В: А две другие реальности?

О: В социальной реальности живёт население большинства стран Европы — это ориентация на гуманитарные ценности, чувства, моральные принципы. В мистической реальности, ориентированной на идеи и творчество, существуют, к примеру, Китай и Индия. И это базовые различия в наших реальностях, из которых вырастают ситуации непонимания, а подчас и конфликты. Вот почему в Америке так боятся Востока, вот почему Европа не понимает нас, а мы иронизируем над американцами.

В: И как всё это отражается в теории НЛП?

О: В классическом НЛП главные задачи сформулированы чисто по-американски: человек может достичь совершенства и превосходства (выделено нами при цитировании).

В: А в вашей версии?

О: Я формулирую их иначе — человек способен достичь благополучия, которое есть сумма эффективности и счастливости» [62] (http://www.izvestia.ru/science/article3096010/).

Нейролингвистическое программирование как психологическая практика начала создаваться в США в начале 1970-х гг., и к началу 1980-х гг. оно в основном сложилось и стало новым, и, соответственно, — модным направлением в практической психологии. Поскольку один из аспектов нейролингвистического программирования состоит в том, чтобы программировать психику других людей, то к нему проявили искренний интерес и спецслужбы всех стран мира, включая ЦРУ и АНБ (США), КГБ (СССР). Марксизм в СССР мешал развитию не только экономической науки, но и психологии, поэтому отечественная психологическая наука своего «НЛП» к этому времени не наработала, вследствие чего американское НЛП стало сразу же объектом для освоения и подражания — лэйбл «Зроблено в Америке» гарантировал некритичное перенятие НЛП всеми «заинтересованными лицами», включая и активистов перестройки, поощряемых их заокеанскими кураторами.

Однако, как говорится, неувязочка вышла: вследствие различий господствующих типов субъективных реальностей в России (ориентация на принципы, и общие истины) и в США (ориентация на сенсорную реальность — факты, доказательства, понятие выгоды для американцев куда важнее правил и принципов), о чём пишет С.Ковалёв [63], американская версия НЛП, более или менее работоспособная в обществе США, стала порождать непредсказуемые эффекты при применении её в обществе СССР и за счёт этого — утрачивать работоспособность.

Кроме того, в НЛП не последнюю роль играет та составляющая, которая в названии термина скрыта за словом «лингвистическое». Как известно, Русский язык — не английский. Адекватное выражение смысла, выраженного на языке оригинала, на другом языке — очень тонкое искусство с изрядной долей «мистики» в своём составе [64]. Это обстоятельство также способствовало падению работоспособности американской классической версии НЛП в условиях общества СССР.

Поэтому:

Неработоспособность в условиях СССР американской классической версии НЛП, сложившейся к началу 1980-х гг. и распространившейся достаточно широко к 1985 г. среди «заинтересованных лиц», при её массированном применении в СМИ в ходе психологической войны за порабощение народов СССР — одна из главных причин краха перестройки недостроенного социализма в буржуазный либерализм западного образца [65].

Поэтому для “демократов” — буржуазных либералов — спустя 15 лет после казалось бы очевидной победы снова стали актуальны поиски жизненно состоятельного ответа на вопрос: Как жить и действовать дальше, чтобы выбраться из политического «сортира», в котором они оказались вследствие их собственного бездумья и некритичного восприятия неадекватных Промыслу разнородных произведений западного буржуазного либерализма? — На сей счёт есть разные мнения.

10. Дано ли третье?

Интернет-издание “Ежедневный журнал” 15.08.2006 г. опубликовал статью Михаила Делягина [66] под весьма ёмким и инфернально-точным (если непреклонно стоять на позициях буржуазного либерализма) заголовком: “Бойкот или коммуняки? Не отвертеться”. Если смысл статьи сконцентрировать в заголовке, выразив его более точно, то заглавие должно звучать так: “«Кукиш в кармане» либо «делягинский призыв» в КПРФ [67]: третьего не дано”.

Приводим её текст полностью (комментарии в сносках наши):

«Большая часть либеральной общественности России с восторгом отвергает Путина, но впадает в мучительное недоумение при поисках конкретного воплощения своего позитивного политического идеала. Если выборы в Госдуму вдруг приключатся завтра, потребность занять определённую позицию поставит её в исключительно неприятное положение.

Понятно, что невозможна — и не только политически, но и эстетически — поддержка прокремлёвских «Единой России», ЛДПР и «РоЖи» [68].

Неразумна поддержка сил, которым ни при каких условиях не грозит никакой заметный результат — даже если они выдвигают своими лидерами вполне симпатичных людей. При всём благородстве анонимной политической манифестации, в которую выразится голосование за них, оно лишь упростит правящей бюрократии «натягивание» явки.

Невозможна поддержка и таких славных в прошлом брендов, как СПС и «Яблоко». Первая партия, как можно понять, де-факто превратилась в придаток РАО «ЕЭС России» — государственной монополии, со всеми вытекающими последствиями, а вторая стала величиной, почти ненаблюдаемой [69]. Но главное, что руководители этих структур, несмотря на все отговорки, сделали недвусмысленный и окончательный выбор в пользу Администрации президента против оппозиции, а значит, и России. Голосовать за СПС и «Яблоко» после этого можно лишь по недоразумению: на деле, а не на словах они перестают отличаться от «крыльев» «Единой России», добровольно превращаясь в аналог ЛДПР и «ПарЖи» [70]. Превращение ещё не завершено, но необратимо: «точка невозврата» пройдена на «Другой России» [71].

В итоге выбор либералов трагически скуден: бойкот или поддержка КПРФ. Это шокирует. Однако Зюганов, в отличие от «статусных демократов», объявил «свободное посещение» «Другой России», а КПРФ, при всех своих недостатках, по внутреннему устройству остаётся самой демократичной партией.

Конечно, «естественный ход» — бойкот выборов как заведомо несправедливых. Либералы блюдут при этом непоколебимую верность принципам в стиле Новодворской [72] и Нины Андреевой [73] (т.е. не оказывают никакого сколь-нибудь заметного влияния на политику: наше уточнение при цитировании), избегают внутренних конфликтов и сохраняют почти идеальные отношения с Западом.

Поддержка же КПРФ породит жесточайший конфликт в среде либералов — вплоть до раскола и потери многих непримиримых [74]. Утрата светлого образа «борцов за демократию» ослабит и поддержку Запада. При этом либералы не могут быть уверены во встречной поддержке руководства КПРФ. Единственно возможный способ работы с ним, по-видимому, — навязывание ему качественно новой реальности [75].

Однако бойкот выборов тоже чреват потерями. Прежде всего, он обречён остаться незамеченным и бессмысленным в условиях, когда выборы заведомо нельзя сорвать (результат «нарисуют») и заведомо нет сил, чтобы разоблачить завышение явки.

Лозунг бойкота выборов не сулит никаких изменений в повседневной жизни людей и потому не даст им надежд, которых они жаждут. В итоге он увлечёт лишь небольшую часть политизированных граждан, и либералы останутся политическим клубом «в себе» — сектантами, запертыми в правом углу политической площадки [76].

Поэтому бойкот выборов — это по сути самоустранение из формализованного политического процесса [77], добровольное самооскопление, лишение себя даже тех скудных инструментов, которые он даёт. Если бы на Украине в 2004 году Ющенко и Тимошенко бойкотировали выборы, они сами лишили бы себя всякого права протестовать против их фальсификации и сделали бы свой успех невозможным.

Вопрос о бойкоте — это вопрос о мотивации. Если либералы хотят сохранить свои принципы в неприкосновенности, они должны требовать бойкота. Если они хотят изменить политическую систему — они должны поддерживать силу, протест которой против правящей бюрократии может быть политически значимым и статистически заметным. Сегодня это только КПРФ — как бы обидно это ни было для либералов.

Если они заботятся о себе, им нужен бойкот. Если они хотят заботиться о стране и бороться пусть даже за часть власти — им придётся поддерживать КПРФ так же и по тем же причинам, по которым в 1996 году они, скрипя зубами, поддерживали Ельцина как заведомо меньшее зло.