О.Ключевский. По существу общественные интересы — для всех людей, верующих Богу и признающих целесообразность Его Промысла, или хотя бы признающих внутренне свойственную природным и социальным системам алгоритмичность [14], — одна и та же, общая для них объективная данность [15]. Если человек предпринимает усилия к тому, чтобы выявить эту внутреннюю алгоритмичность, то она становится достоянием научного знания, а суждения о ней разных людей могут отличаться друг от друга не более, чем изображения одного и того же места в пейзажах разных художников: одно и то же место узнаваемо в пейзажах разных авторов, — конечно, если художники — реалисты и не впадают в абстракционизм или в откровенную пачкотню холстов. Т.е. описания общественных интересов в текстах могут различаться терминологией, стилистикой и детальностью, но эти различия описаний в их большинстве исключают возможность споров по содержанию общественных интересов, а споры о терминологии, стилистике и детальности этого — содержательной сути не меняют: одно и то же содержание в общем-то всегда узнаваемо в разной терминологии и стилистике. А в силу объективной данности общественных интересов в ранее указанном смысле — также узнаваемы и субъективные ошибки, которые могут быть выявлены, поняты интеллектуально-рассудочно и признаны.

Иное дело, когда объективная данность общественных интересов отрицается, либо к ним у субъектов нет интереса, — тогда начинается конфликт частных интересов, гласно или по умолчанию возводимых в ранг общественных.

«Я вообще не сочувствую партийно-политическому делению общества при организации народного представительства. Это: 1) шаблонная репетиция чужого опыта, 2) игра в жмурки. Манифесты представляют политические принципы, но ими прикрываются гражданские интересы, а представительство частных интересов — это такой анахронизм, с которым пора расстаться», — пишет В.О.Ключевский. По существу политические принципы в партийных манифестах в подавляющем большинстве случаев представляют собой декларации партий о тех средствах, с помощью которых партии, — как они утверждают, — намереваются обеспечивать воплощение в жизнь общественных интересов. Но если в партийных манифестах общественные интересы как таковые в ранее определённом их общем смысле как описания объективной внутренней алгоритмичности жизни общества людей в биосфере планеты не выявлены и не выражены, то мы неизбежно приходим к вопросу:

Если политические принципы в партийных манифестах — только прикрытие частных интересов, то может ли быть так, чтобы во многопартийной системе, когда каждая из партий выражает частные интересы тех или иных социальных групп и корпораций, сложился «сам собой» такой характер взаимодействия политиков разных партий, чтобы в их совокупной политике общественные интересы не просто выразились во всём их спектре, но выражались бы непрестанно в преемственности поколений с общественно приемлемым уровнем качества управления?

7. Анализ жизни и политики исторически реальных обществ с многопартийной системой показывает, что этого результата ни одно из них не достигало, хотя рекламные пиар-кампании и их пропаганда утверждают обратное. В частности, ни первая, ни вторая мировые войны ХХ века были не нужны обществам всех государств — участников этих войн. Но именно многопартийная система Великобритании внесла наибольший вклад в развязывание обеих мировых войн ХХ века, свалив по их завершении всю ответственность за их разжигание исключительно на “недемократичную” Германию (в первую мировую войну Германия вступила как монархия, а во вторую мировую — как диктатура единственной партии) [16].

Т.е. многопартийная система вообще, и Великобритании в особенности, в Библейской региональной цивилизации — одна из наиболее вредоносных и пакостливых политических систем.

И вся история многопартийности показывает, что общественные интересы в преемственности поколений многопартийные системы разных государств устойчиво не выражают, систематически подменяя их в политике теми или иными частными — антиобщественными интересами.

Выражение ими общественных интересов в истории — отдельные эпизоды, которые имеют место большей частью тогда, когда выражение в политике многопартийной системой частных и корпоративных интересов ставит общество на грань катастрофы.

Причины того, что исторически сложившиеся многопартийные системы всех государств современности не способны выразить в политике общественные интересы как некую «равнодействующую» или «баланс» [17] частных и корпоративных интересов состоят в том, что в многопартийности выражается алгоритм «разделяй и властвуй». И в этом алгоритме наряду с партиями публичной политики действуют разнородные корпорации, избегающие публичности и организованные на более или мене мафиозных принципах иерархии вседозволенности, одна из которых обретает статус объективно доминирующей над всей системой многопартийности и проводит через неё в жизнь свои корпоративные частные интересы.

В странах библейской культуры доминирующая непубличная корпорация — масонство во всех его разновидностях, через которое осуществляется проникновение во все публичные политические партии и происходит координация их действий в разных государствах в глобальных масштабах в корпоративных интересах воплощения в жизнь библейской доктриной порабощения всех. И именно она целенаправленно подавляет возможность выражения через многопартийность общественных интересов, подменяя их частными корпоративными интересами рабовладельцев.

Также очевидно, что и при однопартийной системе, если правящая партия толпо-“элитарная” — партия концептуально безвластных людей, не способных к адекватному общественных интересов в их развитии, также не в состоянии согласовать частные интересы с общественными: поскольку у неё для этого, во-первых, нет «точки отсчёта» — выражения общественных интересов в их развитии, а во-вторых, её массовка пронизана кланово-мафиозными отношениями, в среде которых главенствующую роль играет всё то же масонство. Это объясняет как причины краха СССР под руководством КПСС в послесталинские времена, так и причины краха гитлеровской Германии под руководством НСДАП [18].

По отношению к проблематике искоренения угрозы «международного терроризма» это означает:

· Многопартийность в её исторически сложившемся виде при господствующем невежестве населения в истории, социологии, в теории и практике управления не является выражением демократии как истинного народовластия.

· В силу своей политической несамостоятельности и недемократического (в смысле эффективности) управления делами общества многопартийность не способна ни защитить общество от всех видов терроризма, ни искоренить саму угрозу терроризма, поскольку:

O терроризм — одна из составляющей системы закулисного управления толпо-“элитарным” обществом в целом;

O многопартийность как выражение управляемой из-за кулис охлократии [19] способна в любой момент «лечь» под терроризм, подчинившись так или иначе его требованиям [20], которые как показывает анализ, всегда являются прикрытием каких-то других политических проектов, предпосылкой к осуществлению которых должно стать выполнение требований террористов.

Поэтому В.О.Ключевский в своей оценке разделения общества на политические партии с целью представительства частных интересов в деятельности государства был прав: это действительно такой анахронизм [21], с которым давно пора расстаться, поскольку он общественно опасен, вследствие того, что в нём реализуется один из вариантов самоликвидации общества, уклонившегося от естественного для него пути развития в русле Промысла.

Однако, хотя В.О.Ключевский к этому правильному выводу пришёл ещё век тому назад, ни в его приведённых заметках, ни в других его работах не выражено альтернативы ни многопартийности Запада, ни открытой диктатуре в той или иной форме. От упомянутого им Е.Трубецкого (?) и К, которых В.О.Ключевский охарактеризовал словами: «Это не бойцы, а только застрельщики. Они способны расшевелить нервы, но не дадут идей», — сам он отличается только тем, что, не умея выдвинуть идеи (большой Идеи, «универсалистской идеи» по выражению Ю.Лужкова или «сверхидеи» по выражению Льва Анненского — см. «О текущем моменте» № 10 (34), октябрь 2004 года), он не пожелал соучаствовать в идейно бесплодном возбуждении массовки недовольных, оставшись при мнении: «Самодержавие нужно нам пока как стихийная сила, которая своей стихийностью может сдерживать другие стихийные силы, ещё худшие» (цитированное издание, т. 9, стр. 383).

Последняя фраза В.О.Ключевского во многом исторически парадоксальна и двусмысленна. Обратим внимание на то, что эту фразу В.О.Ключевский начал не полным написанием слова, а только одной буквой «С», обозначившей то слово, которое он подразумевал. Следует сказать спасибо редакторам, которые сохранили этот знак в тексте издания, предложив читателям прочтение «С» как «С[амодержавие]». Но исторический контекст допускает и другое прочтение: «С[амовластье]»; и оба прочтения одновременно — «С+[амодержавие]+[амовластье]».

Однако изначально слово «самодержавие» в русском языке было эквивалентом заимствованного у запада термина «суверенитет», т.е. означало независимость государства от административного подчинения каким бы то ни было внешним политическим силам. Другими словами протекторат, вассалитет, колония, доминион и т.п., даже если их государственность возглавляет монарх-диктатор и в государстве нет какой бы то ни было «конституции», это — вовсе не самодержавие, а региональная часть глобальной иерархии холопства.

И при таком значении слова «самодержавие» фраза В.О.Ключевского обладает ещё одним смыслом: царизм был плох как способ осуществления самодержавия, но всё же самодержавие (как осмысленная собственная политика) лучше, нежели стихийные (т.е. бессмысленные) политические силы, рвущиеся к государственной власти (их В.О.Ключевский охарактеризовал не как свободолюбцев-либералов [22], а как хулиганов). Т.е. для того, чтобы общество не было заложником закулисных заправил многопартийности на основе представительства партиями частных интересов или отдания предпочтения беспределу хулиганья [23], недовольного любым общественным порядком, надо возродить самодержавие в более адекватной эпохе форме, нежели царизм, будь он абсолютистской либо конституционной монархией.

При этом В.О.Ключевский характеризует и самодержавие (не царизм) как «стихийную силу», но в этом случае по отношению к самодержавию характеристика «стихийная» должна означать не бессмысленность, а объективную данность возникновения самодержавия в обществе помимо воли и желания тех, кто узурпировал власть над этим обществом. По отношению к России начала ХХ века это означает, что царизм, утратив самодержавие [24], но сохранив власть над государственным аппаратом, сам стал помехой самодержавию общества и государства.

8. А в основе самодержавия лежит произвольное выражение каждым того желающим общественных интересов как таковых, позволяющее отличить интересы общественные от частных. В Концепции общественной безопасности это называется концептуальной властностью [25]. Концептуальная власть — власть автократичная, т.е. самовластная: и соответственно «самовластье» — это неотъемлемый атрибут самодержавия. И если самодержавие не вырождается в самовластье или не противится Промыслу Божиему, бездумно ссылаясь на те или иные старые или новые догмы, а действует осознанно осмысленно в русле исповедания Промысла, то это и есть Богодержавие.

И с начала ХХ века Россия нуждается не в самодержавии исключительно государя (главы государства при той или иной форме государственности), а в Богодержавном самодержавии общества как такового, когда знания и навыки, необходимые для осуществления концептуальной власти, а равно — для выявления, осознания и выражения общественных интересов, — доступны всем и каждому, кто того пожелает. Это исключает возможность злоупотребления концептуальной властью со стороны того или иного меньшинства, преследующего свои частные корпоративные интересы в ущерб воплощению в жизнь интересов общественных [26].

Если же вопрос о внятном выражении общественных интересов и способов их воплощения в жизнь поставлен прямо, то неизбежно появление в системе многопартийности партии, которая будет выражать не частные интересы тех или иных корпораций, а именно общественные интересы.

Причём на основе выражения общественных интересов может сложиться только одна единственная партия, хотя партий-имитаторов такого рода качества партийности может возникнуть несколько (и это может быть не столько следствием лицемерия и вероломства, а следствием того, что люди, приходя в партию, сами объективно нравственно психологически пока таковы, что в реальной политике у них получается не выражение общественных интересов, а только имитация); и могут быть искусственно созданы и проспонсированы партии-имитаторы такого рода качества партийности [27].

Причины, обуславливающие если не изначальную единственность партии, выражающей в толпо-“элитарном” обществе именно общественные интересы, то слияние воедино в конечном итоге партийного строительства всех таких партий [28] состоят в том, что:

· общественные интересы (в ранее определённом смысле этого термина), хотя и многогранны, но — взаимно дополняют друг друга, и потому они в каждую историческую эпоху;

· по своему характеру они объективно таковы, что объединяют нравственно нормальных людей и людей, которые, осознавая свою нравственную ненормальность, всё же стремятся стать нравственно нормальными, дабы воплотить в себе достоинство человека во всей его полноте. При этом их частные личные и корпоративные интересы согласуются друг с другом в границах общественных интересов;

· а при рассмотрении субъективных обстоятельств появляется ещё один фактор — издревле известна психологическая практика, позволяющая выявлять и устранять субъективные причины ошибок в выявлении и познании объективных явлений разными людьми. Это то, что в материалах Концепции общественной безопасности получило название «тандемный режим деятельности», который описан в работах “Мёртвая вода”, “От человекообразия к человечности”, “Об имитационно-провокационной деятельности (Уроки партийного строительства для простых людей и политических мафий)”, “Диалектика и атеизм: две сути несовместны”.

Тандемный режим деятельности — мощнейшее средство согласования личных мнений по доброй воле расходящихся во мнениях людей.

Единственное известное препятствие, не позволяющее войти в тандемный режим и достичь , — отсутствие (хотя бы у одной стороны) этой самой доброй воли и — как следствие — отсутствие желания мыслить самостоятельно, что выражается в осознанном или бессознательно-безвольном стремлении навязать другому человеку в качестве истинного своё мнение — удобное, приятное или привычное; при этом не имеет значения — правильно это мнение или же нет.

9. Но без выявления и осознания общественных интересов и их приоритета над частными, без выражения всего этого в культуре, в научных и политических текстах, в произведениях искусства и т.п., частные интересы разделяют общество ненормальных в нравственно-этическом отношении людей [29], и вопрос только в степени этого дробления, которая может быть доведена вплоть до самоизоляции почти всех друг от друга в их собственных мнениях на основе «плюрализма мнений», не желающего знать, какие мнения истинные, а какие ошибочные и заведомо ложные; а также и соответственно — какие действия праведны, а какие нет.

С появлением же такой партии, выражающей общественные интересы и осуществляющей просветительскую миссию в отношении остального общества, распространяя знания и навыки, необходимые для выявления общественных интересов и воплощения их в жизнь, многопартийная система на основе представительства партиями частных интересов начинает входить в кризис. В России такая партия уже появилась: это Концептуальная партия “Единение”, провозгласившая целью своей деятельности воплощение в жизнь именно общественных интересов в том виде, как они выражены в Концепции общественной безопасности.

В таких условиях психологическая обусловленность кризиса многопартийности, выражающей частные интересы, состоит в том, что:

· в процессе личностного развития люди умнеют и взращивают в себе совестливость по одиночке, а не целыми партийными организациями, «взводами», «батальонами», «малинами» и «семьями» и т.п. структурными подразделениями корпораций и мафий;

· и делают это люди сами, т.е. без дозволения государственной власти или чиновников той или иной партии и иерархов той или иной мафии [30].

Соответственно поумневшие путём осознания хотя бы наличия объективных общественных интересов, а тем более осознавшие их и пробудившие совесть будут оказываться в конфликте с руководством, спонсорами и кукловодами всех партий, выражающих частные корпоративные интересы [31]. А тех из них, кто поумнел и возродил совестливость в «лоне» той или иной партии частных интересов, будут «вышибать» из их партий как нарушителей партийной дисциплины-принудиловки, разрушителей партийной идеологии и т.п. (конечно если те сами не смогут так или иначе подчинить свои партии общественным интересам и тем самым изменить качество партий — преобладающие в партии нравственные идеалы и этику как внутрипартийную, так и по отношению к остальному обществу).

Часть «вышибленных», будет приходить в партию — выразительницу общественных интересов, но в ней тоже не всем из них будет уютно, поскольку и в ней, до тех пор пока в целом обществе не изжит толпо-“элитаризм”, неизбежно присутствие своих догматиков и политиканов [32], которые (в силу своего изначального психологического толпо-“элитаризма” и склонности к корпоративности под лозунгами выражения общественных интересов) будут продолжать действовать в алгоритме «разделяй и властвуй». Эти догматики будут относиться к одумавшимся бывшим членам прочих партий и мафий с предубеждением: засланные, перебежчики между партиями, сами без «царя в голове», политические конъюнктурщики и т.п. Поэтому многие одумавшиеся бывшие члены разных партий будут выражать общественные интересы, пребывая вне партий, и будут оказывать информационное, нравственно-этическое и интеллектуальное давление на все партии без исключения, включая и партию, заявившую о том, что именно она — выразительница общественных интересов [33].

Кризис многопартийности представительства частных интересов обречён всё более обостряться по мере того, как общество начинает осознавать:

· что общественные интересы есть, и они могут быть воплощены в жизнь,

· а все партии, пекущиеся о представительстве частных интересов, этому только мешают, исторически реально работая на воплощение в жизнь антиобщественных корпоративных интересов международного меньшинства.

Но даже в том случае, если руководство и рядовые члены партии, огласившей общественные интересы, — в силу того, что они — сами дети толпо-“элитарного” общества, — будут под лозунгами защиты общественных интересов вязнуть в отстаивании своих личных и корпоративных интересов, как это свойственно всем другим партиям и их лидерам, то и в этом случае кризис многопартийности будет усугубляться, поскольку в обществе будет расти количество людей, выявляющих и отстаивающих общественные интересы по своему разумению и произволу по способностям каждого. И эти люди будут ещё более дееспособны нежели многие члены партии, поскольку им нет причин думать о том, расходится ли их концептуальная самодисциплина с партийной : с каждого из них хватит его собственной концептуальной самодисциплины. И они способны породить в обществе самоуправление в соборности на основе виртуальных структур [34], более эффективное, нежели противящееся ему публично-корпоративное и мафиозно-корпоративное управление на основе структур и иерархической структурной дисциплины-принудиловки.

Под воздействием этих беспартийных членов общества члены партии, огласившей общественные интересы, сами будут заботиться о том, чтобы их партийная дисциплина была подчинена концептуальной самодисциплине, поскольку в противном случае их партия окажется в более тяжёлом положении, нежели прочие партии, созданные спонсорами для защиты частных и корпоративных интересов в системе многопартийности.

Причина этого в том, что в толпо-“элитарном” обществе в условиях его более или менее спокойной жизни нет корпораций, которые способны поступиться своими частными (большей частью сиюминутными, краткосрочными) интересами, пожертвовать ими, ради осуществления общественных интересов по своей воле; для того, чтобы та или иная корпорация стала на этот путь (или, чтобы возникла такая новая корпорация), необходимо:

1. чтобы внешние обстоятельства её «загнали в угол» — в «безвыходное» положение, в котором не только неосуществимы её частные интересы, но и самим участникам корпорации стала грозить если не гибель, то «опускание» в самые низы толпо-“элитарной” пирамиды;

2. чтобы у её легитимного руководства или внутренней оппозиции хватило:

O ума понять, что выход из этого «безвыходного» положения есть, и он — один единственный и состоит в решительном отстаивании общественных интересов и в собирании под эту идею (большую Идею) всех более или менее политически дееспособных сил общества;

O политической воли отрешиться от частного своекорыстия и последовать уму-разуму. [35]

Соответственно сказанному Россия фактически вступила в период возрождения самодержавия — общественного многонационального Богодержавного самодержавия, которое с течением времени само породит эффективную форму своего государственного выражения, в котором привычные всем по историческому прошлому и настоящему недоверие и конфликты между большинством людей и государственной властью станут невозможны. При этом вследствие предстоящего преображения культуры общества исчезнет необходимость и в единственной партии, внятно выражающей общественные интересы, поскольку нравственно-этические различия её членов и остального общества тоже исчезнут (иными словами партия неформально расширится до границ всего общества). [36]

Это — выход на новое качество процесса разрешения концептуальной неопределённости управления, о котором было сказано в первом пункте данной записки.

Но этот процесс — длительный по отношению к продолжительности активной жизни человека, и потому он может представляться в качестве развития многопартийности и обретения ею нового качества — перехода многопартийности от выражения частных интересов к выражению ею общественных интересов, — особенно на своих начальных стадиях, когда его перспективы ещё не видны, или оцениваются с позиций «Я-центризма» сегодняшнего дня. И это обстоятельство может вызывать терминологическую путаницу и разногласия на основе описания одних и тех же явлений в разной терминологии: Что имеет место — развитие многопартийности либо её предсмертный кризис? — хотя процесс один и тот же. Однако в действительности — это всё же предсмертный кризис многопартийности в процессе изживания обществом какой бы то ни было политической партийности на основе выражения тех или иных частных интересов и придания им наивысшего приоритета в политике при забвении и отрицании общественных. Кризис же носит глобальный характер, что было показано в разделе 1 на примере США.

10. И возрождение России на основе становления Богодержавного общественного самодержавия неизбежно, поскольку главное, что сегодня доминирует в настроениях общества (так считает большинство политиков и аналитиков в том числе и демократического толка) — это отчуждение народа как источника власти согласно Конституции, от самой власти. Но беда “элиты” не в том, что это произошло, а в том, что простонародье чувствует и осознаёт свою отчуждённость от власти как таковой. В этом — основная причина кажущейся аполитичности большинства населения России, способной обрушить формальную демократию наших дней и ввергнуть общество в кризис государственности в случае неявки избирателей на те или иные выборы либо победы на выборах кандидата “по фамилии” Против-всех. Для преодоления этого кризиса пустых демократических процедур, ныне работающих в алгоритмике управления обществом извне на принципе «разделяй и властвуй», в обществе должно быть «нечто», что обще как людям профессионально работающим в органах государственной и бизнес власти, так и людям профессионально работающим в сфере материального и информационного производства. И этим «нечто» может быть только осознание и теми, и другими общественных интересов и путей их воплощения в жизнь, поскольку это необходимо для того, чтоб различать в политике ошибки и безошибочное злоупотребление властью при преследовании частных и корпоративных интересов. Одна из причин кажущейся аполитичности и утраты интереса к выборам состоит в том, что «электорат» не различает тех, кто способен защитить общественные интересы и тех, кому власть нужна как кормушка и средство осуществления личных и корпоративных интересов в ущерб обществу.

Для преодоления этой аполитичности и вхождения большинства (особенно из среды молодёжи) в процесс становления общественного многонационального Богодержавного самодержавия, необходимо чтобы все партийные и беспартийные сторонники КОБ для начала поняли:

Концептуальная власть действительно высший уровень иерархии . Вследствие этого доступ в концептуальную власть не могут открыть никакие, даже самые большие деньги; ни чья-либо протекция с любого уровня власти; никакие самые высокие родственные связи; никакие победы на выборах кого-либо из концептуально властных кандидатов или партий, пусть даже правильно говорящих что-либо о концептуальной власти и её роли в обществе.

И тем не менее, несмотря на эти факторы, как это ни покажется парадоксальным, только в этот вид власти открыт доступ всем, кто того пожелает, поскольку она по своей природе автократична (самовластна) и каждый кто её обретает, тот обретает её в результате своих собственных усилий в работе над собой.

И самовластье концептуальной власти порождает второй парадокс вхождения в эту власть: несмотря на то, что доступ к ней открыт всем, войти туда не так просто, как это может показаться на первый взгляд, поскольку процесс вхождения в концептуальную власть требует от каждого, кто принимает такое решение, колоссальных интеллектуально-нравственных и волевых усилий. Т.е. для того, чтобы в неё войти (а равно обрести концептуальную властность), — необходимо измениться самому человеку. И если интеллектуальные усилия в деле овладения необходимыми знаниями в области управления доступны многим, то усилия волевые и особенно в области изменения свой нравственности (ведущие к переходу от животного, зомби, демонического и опущенного типов строя психики к человечному типу строя психики) — это в наши дни не каждому возжелавшему власти приемлемо, поскольку всякая власть в толпо-“элитарном” обществе опирается прежде всего на демонические личности, которые и жаждут власти первыми, а демонизм и соборность в Богодержавии — несовместимы. Поэтому даже овладев всеми знаниями, сопутствующими КОБ, всякий закосневший в своём личностном демонизме (который будет выражаться не в благонамеренных декларациях об общественном благе, а в неспособности действовать в соответствии с Промыслом) просто встанет в очередь на получение допуска на вхождение в «мировую закулису». Но поскольку вход туда «очень узкий», вакансий гораздо меньше, чем претендентов, а алгоритм выбора «достойных» отработан до мелочей в течение тысячелетий (не говоря уж о том, что КОБ для нынешней «мировой закулисы» неприемлема), то по существу новый демон, овладевший знаниями КОБ, просто «упрётся в стену» или будет работать на «мировую закулису» за обещание когда-нибудь в будущем быть посвящённым в высшие степени иерархии.

Но всякий, кто сможет вообразить всё это в своём внутреннем мире, а следовательно и понять, будет способен в любой, самой доступной форме донести данную информацию [37] до тех, кто хотя бы в какой-то мере задумывается о своём будущем, будущем своих детей и внуков, будущем России и человечества, и кто уже тем самым потенциально может придать положительную динамику процессу становления общественного многонационального Богодержавного самодержавия.

Это процесс — многогранный, одновременно включающий в себя все стороны жизни общества в целом, коллективов предприятий и организаций, различных политических партий и общественных объединений, «клубов по интересам», семей, каждого человека. В этом процессе приход в государственную власть партии, не только провозглашающей общественные интересы в своей пропаганде, но и способной воплотить их в жизнь в процессе осуществления полномочий всех прочих видов власти (идеологической, включая СМИ, законодательной, исполнительной, судебной), подчинённых концептуальной власти, — последнее дело: последнее не по значимости, а в хронологическом порядке.