Человеческое творчество способно вписываться в эту естественную ритмику, но способно и изменить её характер как в масштабах жизни биоценозов региона, так и в масштабах биосферы в целом, что может вывести их из устойчивого режима жизни и перевести в другой какой-то устойчивый режим. При этом человек способен придать биосфере такое качество, что самому ему — такому, какой он есть сейчас, — в новой биосфере места (называемого в научной терминологии «экологической нишей») не будет, а процесс изменения биосферы к неприемлемому для нынешнего человека виду может протекать столь быстро, что генетический механизм вида «Человек разумный» окажется слишком медлительными, чтобы успеть приспособиться к этим изменениям. В этом и состоит опасность биосферно-экологического кризиса современности.

Но человеческое творчество способно изменить и самого человека в пределах предопределённого Свыше генетически заложенного потенциала его развития (в диапазоне от персонального до общевидового). При этом генетически заложенный потенциал развития будет освоен, что эквивалентно завершению истории нынешней глобальной цивилизации и переходу преобразившегося таким путем человечества к иному качеству личной и общественной жизни.

После того, как мы определились в понимании творчества и широкого спектра возможностей его воздействия на биосферу планеты, можно определить и понятие «культура», и как следствие, определиться и в понимании соотношения генетического и культурного факторов в жизни человеческих обществ и обусловленности ими обоими достоинства человека.

Культура — вся генетически не передаваемая в готовом к использованию виде информация, представляющая собой результат творчества прежних поколений. Генетически передаётся потенциал к несению культуры, унаследованной от предков на основе социальной организации, и потенциал творчества, т.е. дальнейшего развития культуры. При этом культура, будучи порождением самих людей, воплощаясь в веществе (так называемая материальная культура) и в физических полях (большей частью так называемая духовная культура), излучаемых людьми и их техносферой, предстает как фактор давления среды обитания на все виды живых организмов, включая и само человечество.

Это давление культуры на биологические виды, и прежде всего, на само человечество и его подгруппы по своему характеру трояко:

· во— первых, достижения (атрибуты) культуры, неизменно свойственные ей на протяжении жизни многих поколений;

· во— вторых, достижения культуры одноразового импульсного характера, заявляющие о себе на протяжении жизни одного поколения;

· в— третьих, достижения (атрибуты) культуры высокочастотного характера (по отношению к частоте обновления поколений).

В первом случае в обществе, несущем культуру, уживаются только те, кто согласен с нею и подчиняется её нормам. Все, кто противится сложившимся устойчивым в преемственности поколений нормам культуры, отторгаются несущим её обществом: при этом они либо приобщаются к иным культурам, либо погибают в борьбе с обществом — носителем культуры, — в том числе и не оставив потомства, в результате чего какие-то свойственные им гены могут сохраняться в последующих поколениях только благодаря боковым линиям родства, возникшим в предшествующих поколениях их предков. Соответственно возможно и управляемое Свыше упреждающее продвижение по боковым линиям в последующие поколения генетического материала, несущего информацию, не приемлемую для господствующей культуры более ранних поколений.

Над этими обстоятельствами и их последствиями сторонники расовых доктрин и политики расовой гигиены, как средства освобождения общества от реальных и мнимых бедствий, “запрограммированных генетически”, в их подавляющем большинстве не задумываются.

Хороша культура или нет, поддерживается ли она всем народом, либо предписана ему “элитой” (его «малым народом») или международными силами, насаждающими её средствами мафиозной или государственной политики, — значения не имеет. Просто под устойчивую на протяжении нескольких поколений культуру, как под всякий фактор среды обитания, генетический механизм в преемственности поколений подстраивает генетические параметры населения. При этом культура подавляет или освобождает от прошлого угнетения генетический потенциал личностного и общественного развития. В каком направлении оказывает воздействие на врожденный потенциал развития культура, это и определяет её добротность либо порочность. О конкретной же смысловой нагрузке слов «Добро» и «Зло», «Порок» в каждую историческую эпоху необходимо задумываться самим людям, соотнося слова со сложившимися жизненными обстоятельствами и направленностью их изменения.

Если некая культура становится общей для генетически разнородных подгрупп в человечестве, то спустя несколько поколений генетический механизм обеспечит соответствие врожденных качеств в каждой из генетически изначально различных групп объединяющей их культуре. Это не значит, что полностью исчезнет генетическое своеобразие каждой из групп, но появится нечто общее, для них. Так русские и болгары, благодаря древнему единству во многом общей для них культуры стали в некотором смысле братьями, изначально будучи различными с точки зрения антропологии и сохраняя эти различия доныне; но так же вследствие культурного разобщения на протяжении многих поколений утратилось некогда врожденное братство с поляками. Но этот процесс не локализован исключительно в механизме синтеза молекул ДНК и комбинаторики обмена генами на основе хромосомного аппарата: у него есть и биополевые составляющие, не фиксируемые ни антропологией, занятой большей частью сопоставлением костных останков, ни молекулярной генетикой.

Во втором случае в культуре возникают изменения на протяжении жизни одного поколения, которые в момент их возникновения по существу являются предложением обществу качественно изменить его прежнюю культуру. И если прежнее общество, отказавшись от этого предложения, оказывается не способным остановить или преодолеть его распространение среди своих членов, то после того как нововведение обретает в культуре пусть и ничтожное, но устойчивое положение, оно способно передать роль генетического ядра от множества особей с одним набором генетических параметров множеству особей с каким-то иным набором генетических параметров, вследствие чего в дальнейшем генетически обусловленный потенциал личностного и общественного развития будет либо подавлен, либо освобожден культурой, изменившей свое качество вследствие этого нововведения. После этого некая новая культура может обрести устойчивость в преемственности поколений и под неё будет подстраиваться генетика населения.

Примером такого рода импульсного воздействия является крещение Руси и насаждение библейской культуры мощью “элитаризовавшегося” государства, под гнетом которой селекционеры — менеджеры и хозяева Библейского расового проекта — выводят породы от рождения безропотных рабов, положивших своему разуму — пусть даже и бессознательно — непреодолимыми границами необходимость поддержания своего невольничьего статуса. В России это процесс целенаправленной рабской селекции длится по настоящее время на протяжении 1000-летия от крещения Руси и достиг наибольшей силы в “золотой век” Екатерины II, вследствие чего во времена Николая I при осуществлении рекрутских наборов было отмечено массовое вырождение крепостных, по своим показателям уступавшим чудо-богатырям [61] времен А.В.Суворова. Но к нашему времени этот процесс выведения и селекции расы рабов [62] потерял устойчивость и разрушается.

Примером такого же рода импульсного воздействия является и культурная революция после 1917 г., в результате которой была уничтожена культурно-идеологическая основа для кланового разделения в СССР всякого народа на «большой народ» и его разнородные “элиты”, образующие собой «малый народ» в его составе, вследствие чего именно региональная цивилизация России первой вышла в Космос, разрешив все технические и организационные проблемы своими силами.

Этот взлёт был остановлен также импульсным воздействием на культуру — активным насаждением “культурного” употребления алкогольных (и прежде всего, слабоалкогольных [63]) напитков и табакокурения: редкий фильм, начиная с конца 1930-х годов обходился без показа праздничных застолий с участием пьющих и курящих положительных героев [64], которые становились образцами для массового подражания молодежи.

В умолчаниях фильмов и рекламы высокосортных вин и пива оставалось И ОСТАЕТСЯ НЫНЕ то, что:

· алкоголь вызывает мутации, вследствие чего поврежденные им гены передаются потомству, разрушая потенциал здоровья и личностного развития последующих поколений;

· помимо мутаций алкоголь способен вызывать сбои в отработке безошибочных самих по себе генетических программ как в организме самого пьющего, так и в процессе формирования плода в организме пьющей матери.

· для многих людей генетически — в процессе культурного пития без злоупотреблений — запрограммировано возникновение зависимости от потребления алкоголя, которая неизбежно перерастает в алкоголизм со свойственными ему спутниками: разрушением нейронных сетей головного мозга, деградацией личности, общим прогрессирующим ухудшением здоровья, генетическими нарушениями в потомстве и закреплением предрасположенности к алкоголизму на генетическом уровне.

Вследствие того, что алкоголь — мутагенное снадобье, а генетическая предрасположенность к возникновению зависимости от алкоголя — объективная данность, каждый, кто противится пропаганде и установлению как нормы жизни человека абсолютной трезвости в отношении алкоголя (а также и прочих дурманов, обладающих аналогичным более или менее ярко выраженным воздействием) — либо дурак, либо мерзавец, обрекающий множество людей в нескольких поколениях на ущербное существование, на пониженный потенциал их личностного развития, что понижает и потенциал общественного развития в целом, а также представляет угрозу для окружающих, когда во власти пьющего оказывается что-то ещё помимо его тела.

Поэтому всё, что было сказано об импульсном воздействии на культуру, прежде всего, касается возникновения и распространения атрибутов культуры, оказывающих непосредственное воздействие на генетику общества, несущего культуру.

В третьем случае, когда что-то в культуре многократно возникает и многократно исчезает при жизни одного поколения (чему примером чередование в наши дни моды на мини— и макси-юбки, на полную закрытость тела и оголённость, включая и оголённость его частей, традиционно почитаемых в качестве «интимных» [65]), то для функционирования генетического механизма вида и его подгрупп это — высокочастотный шум, на который он просто не успевает реагировать. Но если в культуре с неким высокочастотным процессом связан какой-либо низкочастотный или импульсный процесс, обладающий влиянием в описанном ранее смысле, то генетический механизм обществ будет подстраиваться под эти низкочастотные и импульсные процессы.

Теперь снова вернемся к рассмотрению работы хромосомного аппарата, как одной из составляющих видового генетического механизма. Хромосомный аппарат многоклеточных в каждом биологическом виде включает в себя свое однозначно определённое количество своеобразно построенных хромосом. У всех двуполых видов, хромосомы объединены в пары; хромосомы, составляющую пару, называются гомологичными. В каждой паре одна хромосома получена из хромосомного аппарата отцовского организма, а другая из хромосомного аппарата материнского организма. За один и тот же признак в организме (или совокупность связанных признаков) отвечает какой-то ген (фрагмент хромосомы, несущий информацию, управляющую этим признаком). Соответственно, каждый признак на уровне хромосом записан во всяком организме дважды: один раз в соответствующем ему гене одной хромосомы, второй раз в соответствующем ему гене парной хромосомы. Вследствие этого один и тот же признак может быть определён по-разному. Нормально однозначная определенность в строение организма вносится тем, что все гены и соответствующие им признаки объективно разделяются на:

· доминантные (сильные) — блокирующие действие альтернативных генов, задающих тот же признак. Доминантные гены, всегда проявляющиеся в строении организма (например, у человека карий цвет глаз — доминантный) вне зависимости от сочетания генов в паре хромосом.

· рецессивные (слабые) гены и признаки, не проявляющиеся в организме, если в хромосомном наборе присутствует альтернативный доминантный ген (например, у человека голубой цвет глаз — рецессивный). Рецессивные признаки проявляются в строении организма только, если оба определяющих их гена в паре хромосом одинаковые — рецессивные.

Кроме того, если какой-то ген в одной хромосоме оказывается поврежденным, больным, то в строении организма и его функционировании соответствующие признаки определяются не им, а здоровым геном парной хромосомы [66].

Эта особенность хромосомного аппарата, построенного на парности генов, отвечающих за каждый из признаков (или их взаимосвязанную совокупность), проявляется двояко в жизни общества особей вида «Человек разумный», несущих культуру. С одной стороны, в близкородственных браках выше статистика наследственных болезней, обусловленная тем, что в паре оба соответствующих болезни гена, полученные от одних и тех же близких родственников, оказываются больными. С другой стороны, если какой-то признак, определённый как социально значимый и дающий вследствие этого преимущество той общности, в которой больше доля его носителей, обусловлен рецессивным геном, то если не известен способ, позволяющий обратить соотношение «рецессивность-доминантность» в его пользу, то единственный способ увеличить частотность проявления рецессивного признака в потомстве — создать условия для близкородственных браков: вплоть до единокровных братьев и сестер, и родителей с их же детьми (в разведении и селекции пород домашних животных целенаправленное скрещивание близкородственных особей называется «инбридинг»).

Но за попытку обрести какое-то преимущество над другими кланами и племенами путем культивирования инбридинга приходится платить наследственными болезнями, также сопутствующими совпадению в хромосомных парах накапливающихся в популяции больных генов.

Но работа генетического механизма вида не сводится только к работе хромосомного аппарата, мутациям генов и их комбинаторике. Известно явление, получившее название «телегония». Суть его зримо показывает такой пример, если жеребец-зебра совокупится с кобылой-лошадью, то зачатие жеребенка невозможно вследствие того, что комплект хромосом в сперматозоидах, переданных кобыле, несовместим с комплектом хромосом в её яйцеклетке. Однако в результате случек этой кобылы с жеребцами-лошадьми у неё и её потомков могут рождаться жеребята — полосатенькие, как это свойственно зебрам.

Вследствие объективной возможности наследования по телегонии из селекционной работы уже на протяжении веков исключаются самки, хотя бы единожды совокупившиеся с самцами нежелательных селекционеру других пород, даже если за таким совокуплением не последовало зачатия и рождения нечистопородного потомства: тем самым заводчики породы исключают статистическую предопределённость появления в её потомстве вследствие телегонии признаков, свойственных нежелательным в их селекционной работе породам, что способно испортить ту породу, над развитием которой они работают.

С точки зрения вульгарного материализма, признающего в качестве материи только вещество и электромагнитное поле [67], явление телегонии необъяснимо (а поскольку попытки скрестить зебру с лошадью бывают нечасто, то о нем якобы можно забыть без ущерба для науки, сельскохозяйственной практики и половой жизни в обществе). Если же под биополем понимать набор общеприродных полей, промодулированных в системе кодирования соответственно несомой ими информации [68], которые порождает живущий организм, то, сталкиваясь с проявлениями телегонии в биосфере, остается признать, что некоторая доля наследственной информации передаётся особям последующих поколений на основе биополей, которые замыкаются друг на друга в процессе совокуплений особей старших поколений; передача наследственной информации через биополя имеет место даже вне зависимости от того возможно ли в принципе зачатие в таком совокуплении либо же нет [69].

Но телегония не единственное явление, связанное с работой генетического механизма биологического вида в целом, обусловленное передачей информации на основе биополей. Нам сообщалось об опытах, в которых контрольная популяция лабораторных белых мышей на протяжении нескольких поколений подвергалась воздействию мутагенного фактора (алкоголя). В результате в ней резко возрастала доля генетически ущербных особей. Те особи, которые не утрачивали способности к размножению под воздействием мутагенного фактора, также давали генетически ущербное потомство, пока вся популяция в той или иной степени не оказывалась генетически ущербной. И казалось бы, если исходить из статистико-механистических традиционных представлений о комбинаторике в работе хромосомного аппарата, такое положение должно было сохраняться в преемственности поколений и после снятия воздействия мутагенного фактора. Но после снятия воздействия мутагенного фактора спустя какое-то время оказывалось, что мыши с неоспоримо искалеченным в прошлом хромосомным аппаратом начинали давать генетически безупречные линии потомства. То есть общевидовой генетический механизм обладает способностью исправлять накопившиеся ошибки в работе хромосомного аппарата, воздействуя на синтез молекул генов через биополевые структуры, свойственные биологическому виду в целом. [70]

Вся информация, передаваемая от родителей детям генетически, представляет собой многокомпонентную информационную систему. Её компоненты разного функционального назначения должны быть согласованы между собой. Если в ней возникают какие-то рассогласования, то это подобно тому, что вы читаете учебник по химии и в одном из его разделов встречаете уведомление, что какие-то аспекты рассматриваемого вопроса и связанные с ним другие вопросы изложены в другом параграфе учебника на странице номер такой-то. Вы открываете ту страницу и обнаруживаете, что в типографии ошиблись и в учебник по химии вклеили какое-то количество страниц из учебника по географии, и они также имеют ссылки на другие страницы учебника по географии. В итоге, пользуясь таким учебником, невозможно узнать ни химии, ни географии.

Если подобное случается с врожденной информацией, унаследованной какой-либо особью биологического вида в естественной для него среде обитания, то эта особь в сопоставлении её с другими особями вида имеет пониженные шансы выжить в ходе естественного отбора, имеющего место в жизни биоценоза. Вследствие этого популяции в биоценозах имеют в их составе относительно малочисленную долю особей, обладающих внутренне конфликтной врожденной информационной системой, обусловленной генетикой.

Среди домашних животных особи, чья генетическая ущербность выявлена, выбраковываются из селекционной работы, если в ней не ставятся какие-то иные специфические цели, связанные с врожденными особенностями, свойственными этой особи наряду с её явной генетической ущербностью. Примером такого культивирования генетической ущербности являются мулы — в большинстве своем неплодные гибриды осла (самца) и лошади (кобылы), не имеющие “ослиного упрямства” и превосходящие по выносливости и неприхотливости обоих родителей.

Кроме того, как уже отмечалось, многие факторы среды обитания, включая и культуру, способны вызывать сбои в отработке безошибочных самих по себе генетических программ как в организме плода в период беременности, если мать и плод находятся под воздействием такого рода факторов, так и в организмах родившихся особей.

Наиболее зримый по своим последствиям пример такого рода воздействия в истории нынешней цивилизации — талидомидный скандал, имевший место в 1960-е годы на Западе, и отголоски которого не затихли и доныне, поскольку поколение жертв талидомида — часть общества. Одна из фармакологических фирм разработала снотворное «thalidomide» (талидомид), которое было разрекламировано и рекомендовано к употреблению в период беременности. В итоге среди матерей, его употреблявших, прокатилась эпидемия рождений младенцев, не имеющих от одной до четырех конечностей, либо чьи конечности были настолько изуродованными и недоразвитыми, что степень их поражения эквивалентна почти что их полному отсутствию.

Из числа атрибутов культуры, которые вредят развитию плода даже, если его генотип не отягощен мутациями и взаимной несогласованностью различных его информационных модулей, следует назвать всё тот же алкоголь и курение. Хотя поражения в большинстве своем не носят столь ярко выраженного характера как в случае талидомида, но пьющие и курящие матери и повзрослевшие дочери некогда куривших матерей значительно чаще рожают недоношенных младенцев, в их потомстве значительно чаще встречаются такие недуги как детский церебральный паралич и рассеянный склероз, очень плохо поддающиеся лечению средствами нынешней традиционной медицины, не говоря уж о более распространённых и менее тяжелых болезнях.

Однако каждая знающая о такого рода воздействии алкоголя и табака дрянь надеется, что её дитя подобная беда минует даже, если она будет продолжать употреблять “в меру” слабоалкогольные напитки или курить в период жизни перед зачатием и во время беременности: в результате в обществе складывается статистика рождений детей с патологией, обусловленной пристрастиями матерей к курению и выпивке “в меру”; то же касается и отцов. Совокупная же статистика, как периодически сообщают средства массовой информации, такова, что ныне только один из десяти младенцев в России рождается без какой-либо патологии.

При этом и в табачной рекламе есть убийственное умолчание: реклама сопровождается надписью о том, что «Минздрав предупреждает: курение опасно для Вашего здоровья», но молчит о том, что курение опасно для здоровья ваших потомков, и оно — в отличие от вашего — не является вашей собственностью. КУРЯ И ВЫПИВАЯ, ВЫ РАЗРУШАЕТЕ ТО, ЧТО ВАМ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ.

Но есть и атрибуты культуры, которые представляются невинными, в отличие от плохо проверенных медицинских снадобий, алкоголя, табака и прочих наркотиков, хотя также способны оказать поражающее массовое воздействие на организмы матерей и плода. Это прежде всего косметика: последствия повседневного применения косметических снадобий, впитывающихся через кожу в организм женщины, в условиях нынешней техносферы во многих случаях непредсказуемы. Ошибка косметической фирмы или умышленное вредительство со стороны маньяка-химика из состава её персонала может иметь последствия еще более тяжкие, чем это показал в прошлом талидомид. Сюда же следует отнести и многие пищевые консерванты и наполнители: их обилие и разнообразие в принципе способно привести к тому, что даже безопасные в отдельности сами по себе, они в организме человека в каких-то сочетаниях [71] будут оказывать мутагенное или угнетающее воздействие на генетический механизм, что будет иметь неблагоприятные последствия для потомства.

Потому, чтобы без боли и стыда смотреть в глаза своим детям и внукам, лучше избегать того, что способно оказать мутагенное воздействие или нарушить отработку безупречной самой по себе генетической программы: и это касается как мужчин, так и женщин. Проблемы, обусловленные нарушениями в работе генетического механизма, гораздо легче предотвратить, нежели преодолеть. Если и не мгновенно, то в большинстве случаев их можно предотвратить в течение репродуктивного периода жизни, а, если они возникли, то преодолевать их придется потомкам в преемственности нескольких поколений, и вряд ли они найдут слова благодарности своим предкам, создавшим эти проблемы для них.

Все эти общебиологические закономерности свойственны и виду «Человек разумный», с тою лишь разницею, что каждый индивид любого пола, зная о них, имеет возможность выработать свою «сексуальную политику» с их учетом. И «сексуальная политика», которой следует общество, вырабатываемая осознанно и бессознательно всеми, скажется вполне определенно и предсказуемо в статистическом смысле на генетике, здоровье и потенциале развития его будущих поколений. В остальной же биосфере генетические закономерности срабатывают автоматически на основе инстинктивных программ поведения особей каждого вида.

В реальной истории, если и не все индивиды, то общества в целом имели некоторое представление об обусловленности многих черт жизни наследственностью и об обратном влиянии образа жизни на наследственность. Такие словосочетания как «голос крови», «полукровка», «не из родни, а в родню», «ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца», «дурная наследственность», «девочку испортить», «выродок» и т.п. появились задолго до того, как Георг Иоганн Мендель в 1866 году на основе наблюдения за цветами в монастырском саду и статистического анализа изменчивости сформулировал законы наследования признаков [72], и последующие естествоиспытатели объяснили механизм их действия на основе работы хромосомного аппарата.

У каждого народа были обычаи, в которых выражалась его селекционная политика в отношении самого себя. У большинства народов к ним относится обязательность девственности невесты при вступлении в брак с правом мужа немедленно расторгнуть брак в случае выявления утраты девственности новобрачной до брака. Это направлено на защиту потомства от обусловленных телегонией антагонизмов между различными информационными модулями в составе наследуемой системы врожденной информации. Непризнание полноты прав за незаконнорожденными направлено на защиту общественной жизни в целом от непредсказуемого поведения незаконнорожденных вследствие возможно несомой ими конфликтности различных информационных модулей в составе унаследованной ими генетической информации, какая конфликтность для большинства из них не возможность, а данность, обусловленная наследованием по телегонии от разных “отцов” взаимно не совместимых информационных модулей или вообще чуждой данному обществу информации.

Обычаи такого назначения были разными у разных народов и выражали подчас взаимно исключающие представления о нормах правильной нравственности. Но эти различия были не выражением абстрактного морализаторства их интеллектуалов, а следствием специфики их жизни в конкретных природно-географических условиях при определённой организации жизни в преемственности многих поколений.

Так в местностях, где плотность населения была низкая (например, у народов Севера), а сообщение с удаленными соплеменниками затруднено, близкородственные браки в преемственности многих поколений были объективно неизбежны. Соответственно обычай предписывал жене отдаваться не только её мужу, но и гостю из дальних мест, поскольку зачать от гостя, который вольет в род новые гены, — в таких жизненных условиях — способ подавить негативные последствия инбридинга в последующих поколениях своего рода.

В классовых и кастовых обществах нормы обычаев, в которых выражалась по существу селекционная политика, имели свои особенности в каждом классе, в каждом сословии. Право первой ночи, характерное для феодализма Европы, также связано с телегонией, но предполагает, что тот, кому принадлежит это право — сам лучшей породы, нежели те сословия, в отношении кого оно действует. И таким образом, оно по предположению направлено на улучшение качеств потомства на основе непосредственного зачатия от сеньора либо на основе телегонии. Это не только не считалось позором для семьи, но этим даже гордились: в англоязычных странах приставка к фамилии «фиц», пришедшая из давних времен, прямо указует на то, что одним из предков носителя такой фамилии был кто-то из королей, “улучшивший” породу своих подданных, будучи холостым или изменив королеве; была ли мать первого из «фицев» в каждой фамилии незамужней либо изменила своему мужу с королем, это — их дело.

Где проходила граница между осознанием причин и следствий различных «сексуальных политик» обществ и действиями под водительством коллективного бессознательного, значения не имеет, важно другое: все обычаи такого назначения у каждого народа обусловлены его опытом жизни в преемственности поколений в конкретных природно-географических условиях при определённой социальной организации, изменение которых ведет неизбежно к замене наилучшей в прошлом «сексуальной политики» новой «сексуальной политикой», соответствующей изменившимся условиям жизни.

И мы живем в такой период истории, когда уже всё человечество, а не тот или иной из народов, вырабатывают новую «сексуальную политику», соответствующую образу жизни новой эпохи. При этом имеют место и издержки, и извращения, но в явлениях общественной жизни, имеющих статистическую причинно-следственную обусловленность, это свойственно всем переходным режимам, которые протекают без осознания их участниками причин, множества возможных направлений, вследствие чего они не способны избрать и придерживаться наилучшей линии поведения в складывающихся обстоятельствах.

Если же обратиться к прошлой истории и не вдаваться в национальную специфику, которая у каждого народа имеет свои особенности, то в классовых обществах, представители “элиты”, как правило, избегают законных браков и семейной жизни с представителями своего простонародья, мотивируя это необходимостью сохранения родовой и сословной породы. Вследствие этого, чем выше по лестнице разграничения в иерархии “элит”, тем малочисленнее кланово-замкнутое сословие, в пределах которого браки признаются, и тем больше в преемственности поколений генетических проблем, обусловленных инбридингом, вследствие неизбежности близкородственных браков в узкой корпорации [73].