Приложения

Великий Вождь из Вашингтона извещает, что желает купить нашу землю. Великий Вождь также посылает нам весть дружбы и доброй воли.

Он очень добр, ибо мы знаем, что наша дружба — слишком малая плата за его расположение. Однако мы обдумаем Ваше предложение, ибо понимаем, что если не продадим землю, бледнолицый придет с ружьями и отберет её силой.

Как вы сможете купить небо или тепло земли? Эта мысль нам непонятна. Если мы не распоряжаемся свежестью воздуха и всплесками воды, то как вы можете купить их у нас?

Для моего народа каждая пядь этой земли священна. Каждая сверкающая сосновая шишка, каждый песчаный берег, каждый клочок туман в темном лесу, каждая поляна и каждая жужжащая мошка — все они святы для памяти и чувств моего народа. Сок, текущий в стволах деревьев, несет в себе память краснокожих.

Вступив на путь среди звезд, усопшие бледнолицые забывают страну своего рождения. Наши усопшие никогда не забывают этой прекрасной земли, ибо она — мать краснокожих. Мы — часть этой земли, и она часть нас самих. Душистые цветы — наши сестры, олень, конь, большой орел — наши братья. Горные вершины, сочные луга, теплое тело мустанга и человек — все они одна семья.

Когда Великий вождь из Вашингтона говорит, что хочет купить у нас землю, он требует от нас слишком многого. Великий вождь извещает, что он оставит нам место, чтобы мы жили в удобстве. Он станет нам отцом, а мы станем его детьми. Но всё не так просто, ибо для нас эта земля — священна.

Эта сверкающая вода, текущая в ручьях и реках, — не просто вода, а кровь наших предков. Если мы продадим вам землю, вы должны помнить, что она священна. Вы должны учить своих детей тому, что она священна, и любой призрачный отблеск в чистых водах озер повествует о делах жизни и памяти моего народа. Журчание воды — это голос отца моего народа. Реки — наши братья, они утоляют нашу жажду. Реки переносят наши каноэ и кормят наших детей. Если мы продадим вам землю, вы должны помнить и учить ваших детей, что реки — наши братья и ваши братья; и впредь вы должны относиться к рекам с той же добротой, с какой относитесь к своему брату.

Краснокожий всегда отступал перед идущим вперед бледнолицым, как горный туман отступает перед утренним солнцем. Но прах наших отцов свят. Их могилы — священные места, и потому эти холмы, деревья и участки земли стали для нас святыми. Мы знаем, что бледнолицый не принимает наших мыслей. Для него один участок земли ничем не отличается от другого, ибо он — чужак, который приходит ночью и берет от земли всё, что захочет. Для него земля не брат, а враг, и он идет вперед, покоряя её. Он оставляет могилы отцов позади, но это его не заботит. Он похищает землю у своих детей, но это его не заботит. Он забывает о могилах отцов и о правах своих детей. Он относится к своей матери-земле и к своему брату-небу как к вещам, которые можно купить, ограбить и продать, как овцу или яркие бусы. Его жадность пожирает землю и оставляет за собой пустыню.

Я не понимаю… Наши мысли отличны от ваших. Зрелище ваших городов — боль для взора краснокожего. Возможно, что так происходит потому, что краснокожие — дикари, и они многого не понимают. В городах бледнолицего нет тишины. В них нет такого места, где можно послушать, как весной распускаются почки, как шелестят крылья насекомых. Возможно, что я просто дикарь и многого не понимаю. Мне кажется, что шум только оскорбляет слух. Разве это жизнь, если человек не может расслышать одинокий крик блуждающего огонька или ночной спор лягушек у пруда? Я — краснокожий, я многого не понимаю. Индейцы предпочитают мягкое звучание ветра над водами пруда, запах этого ветра, омытого полуденным дождем и пропитанного ароматом сосновой смолы.

Для краснокожего воздух — сокровище, ибо одним (им) дышит все живое: и зверь, и дерево, и человек дышат одним дыханием. Бледнолицый не замечает воздуха, которым дышит. Он не ощущает зловония, как человек, который умирает уже много дней. Но если мы продадим вам свою землю, вы должны помнить, что для нас воздух — сокровище, что воздух делится своим духом со всем живым. Тот ветер, который вдохнул дыхание в наших дедов, принимает их последний вздох. И этому ветру предстоит наполнить духом жизни наших детей. Если мы продадим вам свою землю, вы должны держаться в стороне от неё и относиться к ней как священной, как к тому месту, куда даже бледнолицый сможет прийти, чтобы ощутить вкус ветра, сладкий от луговых цветов.

Мы обдумаем ваше предложение купить нашу землю. Если мы решим принять его, я поставлю одно условие: бледнолицый должен относиться к животным этой земли как к своим братьям. Я — дикарь, я не могу думать иначе. Я видел тысячи мертвых бизонов в прериях — их оставил бледнолицый, стрелявший из проходившего мимо поезда. Я — дикарь, и я не могу понять, как дымящийся железный конь может быть важнее бизона, которого мы убиваем, только оказавшись на краю гибели. Что будет с человеком, если не станет зверей? Если все звери погибнут, люди умрут от полного одиночества духа. Чтобы ни случилось с животными, это случается и с человеком. Всё взаимосвязано.

Вы должны учить своих детей тому, что земля у их ног — прах наших предков. Тогда они будут почитать эту землю и рассказывать своим детям, что в земле кроются жизни нашего рода. Учите своих детей тому, чему учим своих детей мы, а мы говорим им, что земля — наша мать. Что бы ни случилось с землей, это случается и с её детьми. Когда человек плюет на землю, он плюет в самого себя.

Вот что мы знаем: не земля принадлежит человеку, а человек принадлежит земле. Вот что мы знаем: всё в мире взаимосвязано, как кровь, которая объединяет целый род. Всё взаимосвязано. Чтобы ни случалось с землей, это случается и с её детьми. Не человек плетёт паутину жизни — он лишь одна нить в ней. Если он делает что-то с паутиной, то делает это и самим собой.

И всё же мы обдумаем ваше предложение уйти в ту резервацию, которую вы приготовили для моего народа. Мы будем жить в стороне от вас, мы будем жить спокойно. Не так уж важно, где мы проведем остаток своих дней. Наши дети уже видели своих отцов униженными поражением. Наши воины уже ощутили стыд. После поражения их жизнь обернулась праздностью, и они губят свои тела сладкой пищей и крепкими напитками. Не так уж важно, где мы проведем остаток своих дней. Их осталось не так много. Лишь несколько часов, всего несколько зим, и не останется ни одного сына великих племен, которые когда-то так любили эту землю и которые сейчас скитаются малыми группами в лесах. Никто не сможет оплакивать тот народ, который когда-то был столь же могуч и полон надежд, как ваш. Зачем же мне оплакивать смерть своего народа? Племя — это всего лишь люди, ничего больше. Люди приходят и уходят как морские волны.

Даже бледнолицый, чей Бог идет рядом и говорит с ним, как друг, не может избежать всеобщей судьбы. В конце концов, быть может, мы еще станем братьями — посмотрим. Но мы знаем нечто такое, что бледнолицему предстоит когда-нибудь узнать: у нас с вами один Бог. Сейчас вы считаете, что владеете своим Богом точно так же, как хотите овладеть нашей землей, но это не так. Он — Бог всех людей и равно сострадает и краснокожим, и бледнолицым. Для Него эта земля — сокровище, и причинять вред этой земле означает поднимать руку на её Творца. Бледнолицые тоже уйдут, хотя быть может позже, чем остальные племена. Продолжайте пачкать свое ложе, и однажды ночью вы задохнетесь в собственных отбросах. Но в своей гибели вы будет ярко пылать, объятые пламенем мощи Бога, который привел вас на эти земли и по некой особой причине наделил вас господством над этой землей и над краснокожими.

Для нас такая судьба — загадка, ибо мы не понимаем, зачем нужно убивать бизонов, зачем приручать диких лошадей, зачем нарушать таинственные думы леса тяжелым запахом толпы людей, зачем пятнать склоны холмов говорящими проводами.

Где заросли? Их нет. Где орёл? Его нет. Почему нужно прощаться с быстрым пони и охотой? Это — конец жизни и начало выживания [273].

Мы обдумаем ваше предложение купить нашу землю. Если мы согласимся, то будем в безопасности в обещанной вами резервации. Так мы сможем прожить короткий остаток своих дней так, как захочется нам. Когда с этой земли исчезнет последний краснокожий, а памятью о нём будет только тень облака, парящего над прерией, в этих берегах и лесах по-прежнему сохранится дух моего народа, ибо он любит эту землю, как новорожденный любит сердцебиение своей матери [274]. Если мы продадим вам эту землю, любите её так, как любили её мы. Заботьтесь о ней так, как заботились о ней мы. Сохраните в своей памяти вид этой земли, какой она была, когда вы забрали её. И всеми своими силами, всеми своими мыслями, всем сердцем сберегите её для своих детей — и любите её так… как Бог любит всех нас.

Мы знаем одно: у нас с вами один Бог. Для Него эта земля — сокровище. Даже бледнолицем не избежать всеобщей судьбы. В конце концов мы еще можем стать братьями. Посмотрим.

Цитировано по книге: Теун Марез “Учение толтеков. Том 3. Туманы знания драконов” (Киев, Москва, издательство «София», 1998 г.), стр. 15 — 19. В ней же сообщается, что это — речь индейского вождя Сиэтла, с которой он выступил в 1854 г., как может быть понято из контекста, при завершении войны, в результате которой бело-еврейские расисты грубой силой утвердили господство своего сумасбродства на Северо-Американском континенте.

Как показала дальнейшая история, бело-еврейские расисты не вняли просьбам и предостережению Сиэтла и отождествили Божье попущение им с Божьим благословением на геноцид и разрушение биоценозов. Вследствие этого неправого отождествления попущения им с благословением их: им предстоит пожать убийственные плоды своей самонадеянности и отсебятины; дикари они, а не Сиэтл.

Отечественным западникам и их противникам — патриархальным традиционалистам (прежде всего, библейски православным славянофилам) — предостережение Сиэтла, предшествующие и последующие события в жизни индейского населения Америки — еще один повод призадуматься о будущих судьбах России и остального человечества и о своей настоящей и возможной роли в них.

« Жид, жидовин, жидюк, жидюга, м. жидова или жидовщина, ж. жидовье ср. собир. скупой, скряга, корыстный купец. Еврей, не видал ли ты жида? — дразнят жидов. На всякого мирянина по семи жидовинов. Живи, что брат, а торгуйся, как жид. Жид крещеный, недруг примиренный да волк кормленый. Родом дворянин, а делами жидовин. Мужик сделан, что овин, а обойлив, что жидовин. Проводила мужа за овин, да и прощай жидовин! Не прикасайтесь черти к дворянам, а жиды к самарянам.

Жидомор м., жидоморка ж. Жидовская душа или корыстный купец. Жидовать, жидоморничать, жидоморить, жить и поступать жидомором, скряжничать; добывать копейку вымогая, недоплачивая и пр.

Жидюкать, - ся, ругать кого жидом. Жидовство или жидовщина, жидовский закон, быт. Жидовствовать, быть закона этого. Ересь жидовствующих или субботников. Жидовская смола, асфальт, земляная, каменная, горная ископаемая смола. Жидовская вишня, растение фисалис. (…) Слобожане (вятск.) жидокопы, искали денег в могиле жида».

Как видите, ничего национального в этой статье не отражено: исключительно скаредность, которая порицается русской народной культурой как в среде евреев «еврей, не видал ли ты жида?», так и в сред русских «родом дворянин, а делами жидовин». И жид вообще это — скупой, скряга вне зависимости от роду и племени.

Тем не менее не следует бросаться к “Словарю” В.И.Даля в пылу спора по еврейскому вопросу: её может не оказаться в доступном Вам издании. В “Словарях” издания 1981 г., в частности, изданных стереотипно (т.е. без изменений) по изданию 1955 г., этой статьи нет. Но если внимательно приглядеться к набору, то можно заметить, что на странице, где должна быть эта статья сообразно алфавиту, число строк меньше, плотность текста ниже, а шрифт крупнее, чем на соседних страницах. В дореволюционных изданиях и издании 1935 г. и его переизданиях эта статья есть.

Из статьи В.И.Даля видно, что в его времена понятия “жид” и “еврей” в русской культуре различались и в определенной мере противопоставлялись: «Еврей, не видал ли ты жида? — дразнят жидов», а не евреев. Если мирянин — член деревенского общества — мира, то пословица «на каждого мирянина по семи жидовинов» перекликается с пословицей «один с сошкой — семеро с ложкой».

В связи с темой изъятий из “Словаря” В.И.Даля, в одном из номеров журнала “Наш современник” 1980-х гг. отмечалось, что в советских изданиях “Словаря” сохранены национальные прозвища украинцев — “хохол”, возникшее по причине того, что казаки брили головы, оставляя прядь волос “оселедец”; русских — “кацап”, что в переводе с украинского означает “как козел” (цап — козел), что намекало на ношение бороды в допетровские времена всеми взрослыми русскими мужчинами. Эти сохраненные в “Словаре” прозвища не могут оскорбить ничьего национального достоинства, а статья “ЖИД” изъята из словаря потому, что оскорбляет “национальное достоинство” евреев?

Точно также и стиральный порошок можно назвать “Славянка”: всё тихо — в грязи можно полоскать только славянское имя? Но попробуйте назвать стиральный порошок “Чистая еврейка” — вою будет на весь белый свет: но разве еврейские женщины не стирают? Маргарин бутербродный “Славянский” — для питания исключительно славян? А осетрина и икра — продукт славянских рек — для прокорма “новых русских”, среди которых высока доля жидов из евреев?

Единственная причина изъятия из советских переизданий “Словаря” В.И.Даля статьи “ЖИД” — создать условия для разжигания в будущем “антисемитизма”. Поскольку в общественное мнение навязывается стереотип мышления, что еврей — это не член некой религиозной в своей основе общности, подобно другим верующим — христианам, буддистам, мусульманам и прочим, — а национальность, такая же как русский, украинец, казах и т.п. Тогда “жид” — презрительная кличка, проявление предрассудка национальной нетерпимости, а не мироед. Мироед же — антиобщественный тип, встречающийся во всех исторически устойчивых общностях людей, а не только в нациях.

И далее: либо мироеды-жиды разного социального происхождения угнетают недовольных мироедством; либо мироеды обращают гнев недовольных мироедством на “жидов”, то есть на евреев, что есть раздувание “зоологического антисемитизма”. Последняя фраза есть пример того, как смысловая нагрузка одних и тех же слов утрачивает определенность, что позволяет отождествить различные понятия, после чего открывается возможность манипулировать как пешками или стадом теми, кто этого не заметит.

Во— первых, семитами большинство наших евреев не являются, хотя бы потому, что после подавления Римом восстания в Иудее все захваченные в плен были обращены в рабство. Часть была предана распятию сразу; захваченные женщины, дети, старики были скормлены на аренах цирков хищникам; оставшиеся трудоспособные мужчины были кастрированы, ослеплены на один глаз и направлены на работу в каменоломни [275]. Уцелеть могли только те, кто вовремя бежал из Палестины. Говорить после этого о кровной общности и преемственности с древними евреями большинству современных не приходится. Восточно-европейские евреи в своем большинстве -потомки хазар, согласно “Велесовой книге” — древнеславянского племени, некогда принявшего иудаизм. А политику антисемитизма проводит Израиль в отношении арабского населения в самом Израиле и в сопредельных ему землях, поскольку арабы — действительно семиты.

Во— вторых, в первой половине приведенной в качестве примера недопустимого словоупотребления фразы, во всех понятиях соблюдено единство языковых форм и их смыслового содержания: “мироед” равно “жид”; во второй половине фразы “мироед” уже не “жид”; но “жид” уже “еврей” и “семит”, а “недовольный мироедством” стал “антисемитом” безо всяких к тому причин, кроме его собственной, возможно врожденной, “ксенофобии” [276].

Москва, и град Петров, и Константинов град -

Вот царства русского заветные столицы…

Но где предел ему? и где его границы

На север, на восток, на юг и на закат?

Грядущим временам судьбы их обличат…

Семь внутренних морей и семь великих рек!…

От Нила до Невы, от Эльбы до Китая -

От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная…

Вот царство русское… и не пройдет вовек,

Как то провидел Дух и Даниил предрек.

А что витало в имперском духе в качестве планов на времена после достижения названных границ?

Это стихотворение в эпоху «исторического материализма» в собрания сочинений Ф.И.Тютчева не включалось по понятным причинам, поскольку со ссылками на него затруднительно разглагольствовать о непреходящим из века в век миролюбии государства Российского, не во все периоды своей истории выражающего волю действительно миролюбивых русских и далеко не всегда работающего на Русское изначально глобальное дело цивилизационного строительства.

Царица неба и земли,

Скорбящих утешенье.

Молитве грешников внемли -

В Тебе — надежда и спасенье.

Погрязли мы во зле страстей.

Блуждаем в тьме порока.

Но… наша Родина. О, к ней

Склони всевидящее око.

Святая Русь, твой светлый дом

Почти что погибает.

К тебе, Заступница, зовем -

Иной никто из нас не знает.

О, не оставь Своих детей,

Скорбящих упованье.

Не отврати Своих очей

От нашей скорби и страданья.

Пошли нам, Господи, терпенье,

В годину буйных мрачных дней

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,

Злодейство ближнего прощать

И крест тяжелый и кровавый

С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,

Когда ограбят нас враги,

Терпеть позор и оскорбленья,

Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной,

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной

В невыносимый страшный час.

И у преддверия могилы

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы

Молиться кротко за врагов.

Приведенные стихи написаны великой княжной Ольгой Николаевной в Екатеринбурге незадолго до расстрела царской семьи (цитировано по книге: Н.А.Соколов “Убийство царской семьи”, Москва, «Советский писатель», 1991 г., стр. 348).

Мы живем не на основе знания достоверной истории, а на основе исторического мифа, в котором некоторым образом интерпретированы данные археологии, сообщения древних сказаний, дошедшие хроники и подложные фальсификаты. Согласно господствующему историческому мифу нынешнее человечество родилось в животном мире, вышло в каменный век, первые региональные цивилизации возникли около 5 — 7 тыс. лет тому назад, около 3 тыс. лет тому назад началась письменная история. И благодаря письменной истории мы всё более или менее хорошо можем узнать о прошлом региональных и глобальной цивилизаций, начиная примерно с середины первого тысячелетия до нашей эры.

Основной тезис этого культивируемого на протяжении многих столетий исторического мифа во всех его вариациях, к которому должен сам прийти читатель учебников истории и популярной литературы на околоисторические темы, это — тезис о неуправляемом людьми, а равно и заранее непредсказуемом для них течении глобального исторического процесса.

Всё общественное управление согласно этому тезису имеет хронологическими пределами сроки жизни одного поколения, а пространственными — если не государственные границы, то рубежи на которых военная сила этого государства в мирное время может базироваться и осуществлять патрулирование в боевых порядках. А за этими хронологическими и географическими пределами всё согласно ему, якобы течет само собой без какого бы то ни было целенаправленного воздействия тех или иных внутриобщественных сил. Этот миф является прикрытием для заправил глобальной политики [277], которые осуществляют её в соответствии с ранее приведенной доктриной “Второзакония-Исаии” построения глобального расистского “элитарно”-невольничьего государства.

В последние годы появились попытки заменить этот исторический миф хронологически более короткой версией якобы достоверно известной истории. В частности, в работах математиков МГУ А.Т.Фоменко и Г.В.Носовского [278] на основе статистического анализа сообщений хроник утверждается, что хроники в основном достоверны, начиная с XI — XII веков нашей эры, а вся более древняя история представляет собой многократно смещенную в прошлое историю средних веков, в которой средневековые реальные люди действуют под другими прозвищами и в другой географической локализации средневековых же реальных событий. Но и этому мифу по умолчанию свойственно изображать неуправляемое течение глобального исторического процесса.

Но дело в том, что есть факты, которые не лезут ни в тот, ни в другой исторический мифы. Чтобы разрушить миф, в него достаточно вставить всего один факт, который он не сможет объяснить. В частности в раннем средневековье существовали карты, на которых была изображена Антарктида, берега Северной и Южной Америки. Причем Антарктида была изображена без ледяного панциря, в каком виде она никогда не была на памяти нынешней цивилизации согласно её официальной истории.

Нынешняя же цивилизация приступила к глобальной картографической съемке только спустя несколько столетий после появления этих карт в эпоху великих географических открытий (с 1492 г. если считать от первого плавания Колумба). Глобальная картографическая съемка продолжительностью четыре столетия была ею завершена в основном только в 1906 г., когда Р.Амундсен прошел из Атлантики в Тихий океан через проливы в архипелагах севера Канады; а окончательно была завершена только с окончанием программы съемок поверхности Земли с орбиты в 1970-е гг.