По существу речь пойдет о том, чтобы дать возможность увидеть каждому со стороны индивидуальное “само собой разумение” как процесс, обусловленный общими всем явлениями жизни Объективной реальности и личностными особенностями человека. Такого рода представление необходимо, чтобы различать допустимые и опасные варианты настройки индивидуальной психики, в зависимости от особенностей которых человек либо подобен безучастной траве на покосе, либо его деятельность несет бедствия окружающим и потомкам, либо его деятельность благоносна в подавляющем большинстве жизненных обстоятельств, в которые он попадает.

В зависимости от этих “настроек” индивидуальной психики каждого (которыми возможно управлять по собственному произволу), в коллективной деятельности людей ошибка, совершенная одним, либо предопределенно устраняется другими, вследствие чего и их совместная деятельность протекает успешно; либо ошибки одного дополняются и усиливаются ошибками других, в результате чего их коллективная [118]осознанная или бессознательная деятельность утрачивает совместность и рассыпается под бременем ошибок, так и не достигнув завершения, или же её результат оказывается неприемлемым.

Общепонятно, что психика каждого человека принимает в себя информацию из Объективной реальности через систему органов чувств и на основе этой информации и информации, уже имеющейся в памяти, моделирует эту общую всем людям Объективную реальность в некоторых образах и формах, предопределенных как генетически, так и обусловленных культурой.

Такого рода моделирование — одна из основ выработки каждым человеком его собственного поведения в Мироздании, вследствие которого в общем всем (и не только людям) Мироздании происходят те или иные изменения, оказывающие влияние на бытие окружающих каждого человека. Существо этого личностного влияния обусловлено индивидуальной психической деятельностью человека и направленностью изменений в его психике. Однако, поскольку людей множество и их жизнь протекает как смена поколений, то соответственно и все достижения культуры — результат осознанного или бессознательного моделирования общей всем Объективной реальности в психическом (внутреннем) мире человека. Сказанное касается всего в жизни людей: от мелкого бытового решения до построения стиля жизни, объединяющего всё человечество.

Объединение человечества в неком стиле жизни — объективная данность, не зависящая от воли и намерений каждого из людей; другое дело, насколько мощными являются внутриобщественные связи между конкретными людьми попарно (а также и более широкими множествами людей), каково быстродействие этих связей и в чём конкретно они проявляются. Если же стиль жизни неприемлем для самих людей и вредоносен для биосферы Земли, то прежде всех усилий, направляемых людьми во вне, следует переосмыслить характер своей психической деятельности и перестроить её. Последнее может касаться как отдельных людей, так и общественных групп и народов в целом.

Только как следствие такого рода целенаправленных изменений психики произойдет и изменение стиля жизни, изменение характера плодов, приносимых жизнью, т.е. изменение характера реакции Объективной реальности на присутствие в ней как личности, так и множества людей: «Ищите прежде правды Божией и это всё (по контексту земные блага) приложится вам.» — Новый Завет; «Бог не меняет того, что „происходит“ с людьми, покуда люди сами не переменят того, что есть в них.» — Коран, 13:12.

Само же моделирование общей всем Объективной реальности в психике человека — результат, во-первых, — генетической обусловленности чувствительности психических возможностей каждого родившегося; во-вторых, — воспитательного воздействия на него как унаследованной от предков культуры, так и влияния окружающих, воспринимаемых человеком без осмысления, в результате чего “само собой” складывается психическая культура личности: культура чувствования Объективной реальности, культура её осмысления, культура её преобразования; в-третьих, — активного сознательного формирования личностной психической культуры в процессе переосмысления культурного наследия предков и жизненного опыта как своего собственного, так и известного человеку из опыта общества в целом [119].

При этом человек имеет дело с двумя качественно разными потоками информации: поступающей в его психику через его органы чувств из явлений жизни непосредственно; и информацией о жизненных явлениях, которую он воспринимает также через органы чувств, но не непосредственно, а опосредованно: из их описаний другими людьми средствами общей некоторому множеству людей культуры (субкультуры, если это не культура, объединяющая всё общество).

И соответственно следует отдавать себе отчет в том, что жизненное явление как таковое и его модель в психическом мире человека — это не одно и то же; так же и описание жизненного явления (или вымысла) — это не само жизненное явление (или вымысел). Но кроме того и психический мир каждого человека и его деятельность в нём — также одно из множества своеобразных жизненных явлений в Мироздании, а описание их — одно из множества возможных описаний.

В основе же психического мира каждого человека лежит отображение объективных образов, почерпнутых из Объективной реальности непосредственно прежде всего на [120] в его психике. Выражение же субъективных внеязыковых образов людей , т.е. человеческими “языками” в общем внутриобщественном смысле слова «язык» [121], как обозначения средства передачи информации среди людей в обществе — вторично по отношению к «внеязыковой» психической деятельности.

Устная и письменная речь — только один из множества «языков», развитых в культуре. Все «языки», развитые в культуре (или в какой-то субкультуре), представляют собой в жизни общества средства, вводящие в объемлющую их систему достаточно изолированные (разграниченные) один от другого индивидуальные психические миры множества людей. Некоторые понятия неизменно существуют в течение всей жизни человека, другие рождаются и сразу же умирают за ненадобностью в дальнейшем. Множество образов «внеязыковых» уровней психики числено больше, чем множество «слов» «языков», по какой причине понятийное значение одних и тех же «слов» в большей или меньшей мере обусловлено внешними обстоятельствами, настроением человека, его личностной культурой «произнесения слов» и «внимания словам», «произнесенным» другими.

Но «языки» не основа внутренней психической жизни каждого человека; «языковой» уровень психики — поверхностный, и когда он отрывается от остальных «внеязыковых» уровней психики, то человеку становится свойственно мыслить исключительно «словами» без их соображения, ведущего к пониманию их; к сожалению, способ мышления голыми, оторванными от всего остального мира «словами» в нашей культуре преобладает.

Понятие (как жизненное явление, свойственное индивидуальной — а не коллективной — психической деятельности человека [122], устойчиво существующее в ней на каком-то интервале времени, по истечении которого оно может исчезнуть или измениться) — взаимно обусловленное единство «внеязыкового» субъективного образа в психике отдельного человека и «слов» одного из «языков», развитых в культуре общества, объединяющей по «языковому» признаку людей в разнородные множества; именно поэтому «слово» (и слово, в частности) без образа, связываемого с ним, голо, пусто. Возникшее в психике одного человека понятие о чём-либо (жизненном явлении и ли [123] вымысле) может распространяться в обществе, т.е. проникать в психику других людей, преимущественно [124] через «языковые» средства культуры. В ряде случаев для распространения новых понятий более и ли менее широкий круг людей создает и новый «язык», поскольку в развитых в культуре «языках» нет слов для того, чтобы выразить их миропонимание.

Если человек заучивает «слова» не , и ли выбрасывает из себя «слова» не , то он неотличим от магнитофона [125]. Хотя «слова» могут быть действительно умные, но сам он при этом не перестает быть дураком; он перестанет им быть только после того, как за общими всем (и ли новыми) «словами» вообразит свои «внелексические» субъективные образы объективных жизненных явлений. То же касается и образов вымыслов, посылаемых в Мироздание, как им самим, так и другими. И это относится ко всем без исключения «языкам», развитым в культуре человечества: от мимики, танцев, устной речи, до узких «языков» отраслей науки.

Сказанное о «словах» — не новость. Еще дзэн-буддистский учитель древности Дайэ в письме к своему ученику предостерег его:

«Существует две ошибки, которые сейчас распространены среди последователей Дзэна, как любителей, так и профессионалов. Одна состоит в том, что человек думает, что в словах скрыты удивительные вещи. Те, кто придерживается этого мнения, пытаются выучить как можно больше слов и изречений. Вторая представляет собой другую крайность, когда человек забывает, что слова являются пальцем, указующим на луну. Слепо веруя предписаниям сутр, в которых сказано, что слова мешают правильному пониманию истины Дзэна и буддизма, они отвергают всё словесное и просто сидят с закрытыми глазами и кислыми физиономиями, как покойники.»

Горе тому, кто примет «палец» за “луну” [126], или же сочтет отсутствие «перста указующего» за отсутствие “луны”.

Взаимопонимание людей возникает настолько, насколько точно общие им «языковые» средства и культура употребления «языков» позволяют сопоставить субъективные «внелексические» образы одного человека с субъективными «внелексическими» образами жизненных явлений общего нам всем Мироздания, которые свойственны психическому миру другого человека; насколько «слушатель» способен воспроизвести в себе активные в «разговоре» фрагменты понятийной базы собеседника, то есть за его «словами» «увидеть» его субъективные «внеязыковые» образы, а за ними «увидеть» первообразы Объективной реальности как таковой.

Но и при полном такого рода взаимном понимании людей их «внелексические» образы могут не соответствовать объективным образам Реальности, примером чему прошлые ошибки описаний: Земля плоская под хрустальной твердью небес; и нынешние: скорость света — предельно возможная скорость, теория относительности — истинна, хотя с середины 1950-х гг. астрофизиками зарегистрированы факты получения информации от удаленных звезд со скоростями намного превосходящими скорость света [127], якобы предельную по исходному положению теории относительности.

И необходимость добротного взаимопонимания людей и , приводит к проблеме описаний как общей всем Объективной реальности, так и психического (внутреннего) мира каждого из людей.

Проблема описаний, существующая в обществе, в её существе — это проблема формирования необходимого для кодирования информации «языка» и взращивания культуры осмысленного, осознанно целесообразного пользования им (на “луну” возможно указать и «пальцем», и «мычанием»: вопрос в том, какое указание будет понято лучше). Эта проблема не нова, но сказанное о «языках» ранее — необходимо включить в объемлющий «языки» контекст «», что не позволяет избежать некоторых повторений уже высказанного с целью дать читателю необходимые смысловые связи с тем, что ранее “само собой разумелось”, т.е. подразумевалось по умолчанию.

Мироздание, как таковое, существует в Богом данной мере, как триединство «материя [129]-информация [130]-мера [131]»: это — Объективная реальность [132]. Об этом сказано еще более 1300 лет тому назад в Коране так: Бог сотворил всякую вещь (25:2; подчеркнутое в другом переводе: “… и предопределяя предопределил бытие их”, — что позволяет увидеть в мере также и предопределение бытия всего тварного).

У человека при восприятии Объективной реальности в душе возникают некие его [133], обусловленные как характером объективных образов реальности (т.е. «»), так и развитием человека к моменту (и состоянием, настроением, душевным настроем в процессе) восприятия информации из Объективной реальности. Личностные, субъективные образы, будучи уже принадлежностью внутреннего (психического) мира человека, обретают до некоторой степени самостоятельное устойчивое и в нём; необратимое в том смысле, что они не могут быть изглажены из психики ни самим человеком, ни другими людьми: им возможно придать впоследствии только иное значение и связи с другими объектами психического мира человека, переосмыслив свершившиеся и текущие события, а также и намерения на будущее.

Статистически упорядоченно и вероятностно предопределённо, вторичные по отношению к объективным, субъективные образы прорастают в душе человека урожаем понятий, по мере того, как человек, осмысляя реальность, разграничивает в своем внутреннем мире присущие ему субъективные «внеязыковые» образы и связывает их со «словами» «языков», развитых в культуре.

В , по завершении которого новое понятие обретает осознанную определённость, система разграничения субъективных «внеязыковых» образов внутреннего мира человека, не позволяет отождествить один субъективный образ, слить, перепутать его с другими; хотя одному и тому же явлению жизни в психике человека могут соответствовать несколько различных образов одновременно, возможно отражающих разные грани одного и того же явления или его взаимосвязи с другими явлениями. Этот процесс разграничения образов протекает “автоматически” бессознательно, но когда он выходит на уровень сознания в иерархически организованной психике человека, то человек ищет средства для выражения обретших определённые границы свойственных его внутренним «внеязыковым» уровням психики образов и: либо находит их в одном из существующих «языков»; либо создает новые «слова» и «языки» — средства для выражения своих внутренних образов и тем самым делает доступным для других то, как он сам осмысляет и описывает свою внутреннюю и общую всем внешнюю реальность. Культура общества, порождаемая [134] каждого из множества людей в совокупности либо приемлет новые «языки» либо отвергает их по разным причинам:

· от их действительной никчемности (так эсперанто явно не может внедриться в культуру даже при наличии целенаправленных спонсорских усилий);

· до недозрелости самого общества для пользования «языком» (так потребовалось более столетия, чтобы аппарат теории вероятностей и математической статистики вошел в основной курс математики даже же не во всех вузах, где это может качественно изменить уровень образования; но еще и в наши дни далеко не во всех случаях, когда это полезно, его применяют в своей работе даже обученные этому «языку»).

В результате этого естественного процесса взаимодействия «внеязыковых» и «языковых» уровней индивидуальной психики человека на уровне сознания возникает понятийная база, т.е.: «разграниченные субъективные „внеязыковые“ образы внутреннего (психического) мира» + «языковые» конструкции, обращенные во внешний мир, адресно [135] связанные с субъективными «внеязыковыми» образами внутреннего мира». Понятийная база — личностное средство упаковки образов (информации) неограниченной Объективной реальности в ограниченную психику человека. Понятия могут быть, в зависимости от личностной культуры “упаковки”, либо пребывать разрозненными в устойчиво мельтешащем непредсказуемом калейдоскопе, вследствие непредсказуемости которого на его основе моделирование Объективной реальности во многих обстоятельствах оказывается невозможным с безопасным уровнем качества; либо в составе достаточно устойчивой “мозаики”, на основе которой моделирование течения событий в Объективной реальности возможно в потоке течения событий собственного психологического времени человека (которое может опережать и отставать от времени в Мироздании), в силу чего возможна прогностика будущего и управление им, а также и умозрительная реконструкция прошлого; понятийная “мозаика” не неизменна, но она изменяется “сама собой” бессознательно и ли осознанно целенаправленно в случае, когда поведение в жизни на основе прежнего миропонимания приводит к неприемлемым результатам вопреки моделированию течения событий во внутреннем мире.

Если “мозаичное” понятийное зеркало психического мира даёт извращенные представления о течении событий в Объективной реальности, то возможно, что “мозаику” придется рассыпать в “калейдоскоп”, после чего собрать понятийную базу заново иным образом (в противном случае придется пожинать плоды извращенных представлений об Объективной реальности). Некоторая “калейдоскопичность” понятийной базы присутствует всегда в силу особенностей культуры, в которой мы живем, но от чрезмерной “калейдоскопичности” мировоззрения следует избавляться и для обеспечения своей безопасности в Жизни, и для безопасности окружающих. Человек, умышленно или бездумно упорствующий в поддержании “калейдоскопичности” своего мировоззрения, не Любит, также как не Любит и носитель извращенной целостности. Тем более зловредны, способствующие распространению психической культуры на основе “калейдоскопичности” и извращенности целостного мировоззрения.

При уразумении чужих описаний — процесс построения взаимосвязей «языки» + образы «внеязыковых» уровней психики протекает в обратной последовательности:

Соотносясь с «языковыми» формами имеющегося описания (сообщения), необходимо извлечь из собственной понятийной базы, уже существующие соответствующие образы и через «языковые» конструкции и «внеязыковых» образных соответствий связать их со всей остальной понятийной базой, а кроме того заполнить понятийные дыры.

Для этого необходимо достроить недостающие понятия [136] и связать их с мозаикой понятийной базы, дабы не впасть в “калейдоскопический идиотизм”. Иными словами известные («внеязыковые», т.е. «», доступные конкретному человеку) субъективные и/или [137] вновь построенные (воображенные, ранее несвойственные психике человека) субъективные «внеязыковые» образы, необходимо связать с «языковыми конструкциями» сообщения.

При этом , по какой причине остаются некоторые понятийные дыры, отчасти может быть компенсирована в жизни соблюдением грамматики «языка». Последнее справедливо тем в большей мере, чем более многослойным является «язык» в качестве кодовой системы.

В результате на основе осмысления «языкового» сообщения во внутреннем мире возникнет субъективное — нравственно обусловленное — представление о течении процессов в Объективной реальности. В представлении (в близком к сценическому смысле этого слова) протекает в моделирование Объективной реальности, “актерами” же являются активизированные сообщением понятия психического мира человека. Представление протекает по крайней мере двух уровнях психики человека: «языковом» и образный «внеязыковом». Сознанию может быть доступен преимущественно какой-то один, или одновременно оба могут быть достаточно ярко выражены: всё определяется личностной культурой психической деятельности человека. При этом нехватка образов может отчасти компенсироваться соблюдением «языковой» грамматики, поскольку «языковые» конструкции выполняют роль “мостов” (связей) между существующими образами, а нехватка «слов» (и иных «языковых средств») одного «языка» может отчасти компенсироваться «языковыми средствами» других «языков» [138] и образами «внеязыковых» уровней психики.

То есть индивидуальная психическая деятельность человека, представляющего собой частицу общества и частицу Мироздания, связана со своего рода “каскадом” информационных “трансформаторов”, обозначенных далее в описываемой информационной системе двоеточиями:

«образы общей всем реальности («» — информационная составляющая триединства материя-информация-мера, как в непосредственном восприятии жизненных явлений, так и в опосредованном восприятии через памятники культуры и общение с другими людьми)»: «система органов чувств человека (вещественная, т.е. телесная, и биополевая, духовная), обладающая личностно обусловленными параметрами её генетики и настройки»: «внутренние „внеязыковые“ образы психического мира человека, об обусловленности которых культурой общества и личностной деятельностью говорилось ранее»: «субъективная, обусловленная жизнью и личностной деятельностью, понятийная база человека»: «развитые в культуре «языки» разного рода , как средства выражения своих внутренних образов в общении с другими людьми, передающие понятия из психического мира одного человека в психический мир других людей, в зависимости от чего целостность общества поддерживается единообразием понимания происходящего либо разрушается при его исчезновении»: «психический мир другого человека, для которого психический мир первого — один из объективных образов общей всем реальности».

Этот каскад “информационных трансформаторов” (п«е»ре-образ-ователей, т.е. средств передачи и изменения образов, если по-русски) обслуживает процесс всей индивидуальной человеческой деятельности, которая, само собой разумеется, протекает в обществе, внося в него личностное своеобразие [139]:

«Отображение информации Объективной реальности во внутренний мир (в психику) человека, который является частью общей всем реальности»; «Моделирование во внутреннем мире течения событий в Объективной реальности»; «Познание, как утверждение или отрицание идентичности субъективного моделирования (на основе „внеязыковых“ образов и понятий) и объективного течения событий в Объективной реальности»; «Воздействие на свой внутренний, а также и на внешний мир, исходящее из внутреннего мира человека».

По существу этот процесс есть «Преобразование Мироздания в пределах Высшего предопределения в ходе человеческой деятельности, осуществляемой как во внутреннем (психическом) мире, так и во внешнем, общем всем Мире». Естественно, что из индивидуальной сознательной и бессознательной деятельности множества людей в преемственности поколений слагается история человечества.

Часть элементов каскада “информационных трансформаторов” находится в непосредственном распоряжении каждого человека; часть является коллективным достоянием людей; часть лежит вне возможностей индивидуального или коллективного воздействия на них. Но те из них, которые находятся в непосредственном распоряжении человека и общества в целом, определяют своей настройкой и организацией стиль жизни, совместность или несовместность коллективной деятельности, а также и характер преобразующей Мироздание деятельности людей, и как следствие — характер реакции на человека Объективной реальности в целом. То есть в этом процессе человек решает вопрос о своей совместимости с Мирозданием.

Некоторые из числа богословских школ утверждают, что Мироздание, будучи Божьим творением, совершенно, по какой причине в преобразованиях не нуждается. Соответственно стремление к осуществлению преобразований в нём изначально греховно по своей сути. Но такое утверждение есть уход от вопроса: В каком качестве Мироздание совершенно и с каковою целью оно сотворено?

Отвергнутый церковью ранее приведенный апокриф утверждает: «Все сущее, в котором есть жизнь, ближе к Богу, чем писание, лишенное жизни. Бог создал жизнь и все сущее таковым, что они являются Словом вечной жизни и служат Учением человеку о Законах истинного Бога. Бог написал Свои Законы не на страницах книг, но в вашем сердце, и в вашем духе.»

Трудно представить себе учение (не как свод правил, предназначенных для зубрежки, а как процесс), ограниченное созерцанием без активной творческой разнородной деятельности. Преобразования, вносимые в Мироздание, но и намерения осуществить либо не осуществлять и ли воспрепятствовать преобразованиям действительно могут быть греховным. Но активная деятельность, устраняющая несовершенства, ранее порожденные деятельностью греховной, в совершенном в качестве средства «Учения человеку о Законах истинного Бога» Мироздании; деятельность, заступающая путь вхождению в мир новой греховности, что тоже греховна? либо же греховно созерцательная безучастность и травянистое непротивление богоборческому злу?

Это те вопросы, на которые не желают отвечать любители порассуждать на тему о греховности и . Греховность всегда конкретна в своих видимых всем проявлениях и в скрытых от других людей намерениях, а неопределенная греховность “вообще” — порождение человеческого “богословия”.

Преобразование Мироздания в ходе осознанной и/или бессознательной человеческой определенной деятельности протекает либо в согласии с благим Божьим промыслом, либо по отсебятине противоборствуя Ему, в пределах попускаемого Свыше до предопределенного тому срока, предоставляемого для того, чтобы возможно было одуматься и покаяться, и начать определенно жить иначе.

В массовой [140] статистике жизни общества это всё в совокупности — общественная культура психической деятельности, представляющая собой взаимодействующую внутри и вне себя совокупность индивидуальных психических культур каждого из людей (культуры чувствования Объективной реальности, культуры мышления, т.е. осмысления прочувствованного, и культуры выражения субъективного смысла в общении с другими, которая порождает либо уничтожает взаимопонимание в обществе). То есть нынешнее состояние культуры обусловлено личностными культурами каждого из множества людей, составляющих общество, и переосмыслением каждым из них культурного наследия предков в процессе его освоения. Она порождает стиль жизни, в котором проявляется генетика и выработанная определенная культура общества; она порождает и коллективную психику, включая и коллективный разум [141].

Это — общее достояние всех тех, кто входит определенную культуру психической деятельности во множестве такого рода культур. И она тем выше, совершеннее, чем меньше искажений при прямом и обратном прохождении каскада информационных преобразований одним человеком для его личных целей; чем больше уровней «», как иерархической многослойной системы кодирования информации, используется людьми; и чем лучше при этом переданное одним и принятое другим. Это касается как общей всем Реальности, так и субъективной реальности внутреннего мира каждого человека. И эта культура мироощущения, мышления, информационного обмена между людьми в обществе лежит в основе всей человеческой деятельности как индивидуальной, так и коллективной, преобразующей Мироздание в процессе обучения человека «» вне зависимости от осознанных намерений такого рода у человека или отсутствии таковых. Другое дело, будут ли эти преобразования во исполнение благого Высшего промысла, или будут пытаться противоборствовать Ему.

По существу всякий «язык», развитый в культуре, — мерная, а не информационная составляющая Мироздания: он — общая всем кодовая система, которая передает «внеязыковые» субъективные образы, являющиеся субъективной “калькой” с объективных образов общей всем Реальности. И даже если «язык» сам обладает неоспоримой образностью (искусства: живопись прежде всего), то главное не это. Главное то, что в употреблении умельцем «язык» способен облегчить другим людям как минимум опосредованный доступ к образам совершенно иного порядка, непосредственно не всегда им доступным в иерархически организованной Объективной реальности; а как максимум — дать ключи и им к непосредственному доступу к ним.

И хотя «языковые» средства — поверхностный слой в культуре мышления и взаимопонимания людей, но возможности языков в общем внутриобщественном смысле этого слова различны. И потому в одних случаях одни «языки» в качестве средства информационного обмена и общения людей, предпочтительнее чем другие [142].

И если семья и школа еще как-то учат грамматике родного языка и логике «языка» математики, то как связать этот уровень системы кодирования информации с другими «внеязыковыми» уровнями психики человека и их кодовыми системами, а их — с «»? как выглядит «внеязыковая» грамотность на «внелексических» уровнях психики и грамотность в «»? — этому сами учатся только те, кто столкнулся в жизни с этой проблемой и понял, что она не наваждение и не выдумка; что пустые или неопределенной адресации «словеса» разного рода «языков», как минимум никчемны, но чаще — опасны; что есть объективные процессы (события) и вещи, для которых нет «слов» в развитых в культуре «языках».