3.6. «Кащеево яйцо» библейцев — “тайны” Египта и современность

Если и искать прецеденты в прошлом, то архитектура государственности древнего Египта времён фараонов (а не Птолемеев) была куда более совершенна и эффективна, нежели государственная машина древнего Рима, будь то в период Римской республики, либо в период Римской империи и её разложения (прежде всего — нравственно-психического разложения) и территориального распада.

Но для того, чтобы это увидеть, надо:

· иметь представление о полной функции управления;

· иметь представление об управлении по схеме «предиктор-корректор»;

· понимать, что государство — общественный институт, осуществляющий управление на профессиональной основе делами общественной в целом значимости как на местах, так и в масштабах всего общества в пределах территории юрисдикции государства, а отчасти и за пределами этой территории.

Тогда, соотносясь с полной функцией управления, проблемами и задачами государства в конкретно сложившейся исторической обстановке, можно выработать наилучшую архитектуру государственности в смысле несения ею полной функции управления [92] в интересах бескризисного дальнейшего развития общества.

Полная функция управления описывает преемственные этапы циркуляции и преобразования информации в процессе управления, начиная с момента начала целеполагания — формирования субъектом-управленцем вектора [93] целей управления (или выявления субъективной потребности в управлении в отношении того или иного объекта-процесса в среде, с которой взаимодействует субъект) и включительно до осуществления целей в процессе управления. В процессе осуществления управления полная функция включает в себя преемственную последовательность разнокачественных действий, в состав которой входят:

1. Опознавание факторов среды (объективных явлений), с которыми сталкивается интеллект, во всём многообразии процессов Мироздания.

2. Формирование стереотипа (навыка) распознавания фактора на будущее.

3. Целеполагание — формирование вектора целей управления в отношении данного фактора и внесение этого вектора целей в общий вектор целей своего поведения (самоуправления) на основе решения задачи об устойчивости объекта управления в смысле предсказуемости его поведения в среде с учётом этого фактора.

4. Формирование концепции управления и частных целевых функций управления, составляющих в совокупности концепцию, на основе решения задачи об устойчивости в смысле предсказуемости поведенияв среде (предсказуемости в той мере, какой требует управление с заданным уровнем качества).

5. Организация и реорганизация целесообразных управляющих структур, несущих целевые функции управления.

6. Контроль (наблюдение) за деятельностью структур в процессе управления, осуществляемого ими и координация взаимодействия разных структур.

7. Ликвидация существующих структур в случае ненадобности или поддержание их в работоспособном состоянии до следующего использования.

Пункты «1» и «7» всегда присутствуют. Промежуточные между ними можно в той или иной степени объединить или разбить ещё более детально.

Полная функция управления может осуществляться только в интеллектуальной схеме управления, которая предполагает творчество системы управления как минимум в следующих областях:

· выявление факторов среды, вызывающих потребность в управлении; формирование векторов целей (целеполагание);

· формирование новых концепций управления; совершенствование методологии и навыков прогноза при решении вопроса об устойчивости в смысле предсказуемости при постановке задачи управления и (или) в процессе управления по схеме предиктор-корректор.

Схема управления «предиктор-корректор» основана на том, что многовариантная прогностика течения процесса управления осуществляется в ходе самого процесса, а управляющее воздействие вырабатывается не только на основе информации о текущем состоянии системы и о её прошлом, но и на основе прогностики о возможностях течения процесса управления в будущем. Вследствие этого схема «предиктор-корректор» позволяет упреждающе заблаговременно реагировать на неблагоприятные факторы, воздействие которых представляется реально возможным, и тем самым полностью избежать наносимого ими ущерба или свести ущерб к минимуму. Она позволяет наиболее эффективно использовать ресурсы системы и тем самым обеспечивает наивысшее при прочих равных качество управления в сопоставлении её с другими схемами управления — например «программно-адаптивной» в которой управляющее воздействие вырабатывается на основе информации о текущем состоянии системы без учёта прогноза.

Власть — осуществимая способность управлять. В отношении общества полная функция управления распадается по специализированным видам внутриобщественной власти.

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ несёт на себе:

· распознавание факторов, оказывающих давление среды на общество;

· формирование векторов целей в отношении фактора, оказывающего давление;

· формирование целесообразной, целенаправленной функции управления структурным и безструктурным способами, т. е. концепции управления достижением цели развития общества.

Концептуальная власть всегда работает по схеме предиктор-корректор, т.е. именно она ведёт прогностику [94], коррекцию прогностики и текущего управления.

Она — начало и конец всех контуров управления, высший из видов внутриобщественной власти. Она АВТОКРАТИЧНА, т.е. самовластна по своей природе и игнорирует “демократические” процедуры общества, не видящие её или не желающие признать её автократию; но точно так же она игнорирует диктаторов и монархов, отказывающихся признать её самовластье, тем более если определённая концептуальная власть выражает Промысел Божий [95].

Главная проблема действительно демократического устройства общества не в способах и в сроках голосования.

Главная проблема построения истинного народовластия — в построении такой организации жизни общества, при которой самовластье концептуальной власти доступно всем, в силу чего самовластье не может стать антинародным. Здесь корень демократии-народовластия, поскольку предиктор-корректор концептуальной власти [96] — начало и конец всех внутриобщественных контуров самоуправления.

ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ облекает концепцию в притягательные для широких народных масс формы [97]. В условиях толпо“элитаризма” содержание концепции может быть сколь угодно далеко от притягательности форм, в которых она предстаёт перед обществом [98].

ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ подводит под концепцию строгие юридические формы.

ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ проводит концепцию в жизнь структурно (на основе директивно-адресного распространения информации) и бесструктурно (на основе доведения информации до всех), опираясь на общественные традиции и законодательство.

СЛЕДСТВЕННО-СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ следит за соблюдением “законности” в жизни общества.

Достаточно общая теория управления тем и хороша, что она достаточно общая. Если она говорит, что определённые действия присутствуют в полной функции управления, а в реальном процессе управления их нет, то это означает, что не общая теория ошиблась в данном конкретном случае, а то, что управление ведётся не по полной функции.

Совокупность судебной, исполнительной, законодательной, идеологической власти не обеспечивает осуществления полной функции управления в жизни общества. Из этого следует, что, если никто из руководства общества, не говоря уж о большинстве его членов, не может вразумительно рассказать о концептуальной власти в этом обществе, о её деятельности, то такое общество НЕ САМОСТОЯТЕЛЬНО И РЕАЛЬНЫМ СУВЕРЕНИТЕТОМ — САМОДЕРЖАВИЕМ — НЕ ОБЛАДАЕТ. Реальный суверенитет — самодержавие — контроль над всеми контурами общественного управления, что невозможно без устойчивого в преемственности поколений предиктора-корректора концептуальной власти. Но об осуществлении смыслократии концептуальной власти соавторы “Сергиевского проекта” не говорят, тем самым выражая своё концептуальное безвластье.

Если концептуальная власть была в первобытные времена (её несли «шаманы» и «знахари»), если во времена языческих обществ её несло более-менее осознанно жречество, то с исчезновением язычества не было в обществе причин, чтобы она исчезла как общественное явление. Без неё управление в изменяющейся обстановке невозможно, а общества всё же управляемы и после исчезновения открытых для обозрения структур, нёсших неограниченную концептуальную власть. Следовательно, она могла только изменить формы своего существования. Реально она ушла «за кулисы» публичной политики.

Надо понимать, что управленческое решение может быть выработано и единолично и коллективно. Но при его осуществлении ответственность за его выполнение может быть только единолично-персональная. Соответственно этому глава государства может быть только один единственный [99]. Президентская республика как и монархия этому принципу единоначалия при осуществлении внятной программы политики удовлетворяют. Но вопрос состоит в том: Откуда берётся программа политики?

Принципиальное отличие древнеегипетской монархии от подавляющего большинства других монархий состоит в том, что:

· Фараон знал, что:

O он — только исполнитель концептуально властной воли жречества Египта,

O что он только верховный координатор в процессе осуществления политической программы;

O что высшая власть в стране — по сути власть концептуальная — принадлежит жреческой коллегии во главе с двумя иерофантами [100], членом которой фараон мог быть (но статус верховного жреца для него был закрыт), а мог и не быть (в зависимости от способности и желания пройти соответствующую подготовку и получить посвящение);

O что он ответственен перед коллегией, которая может вынести ему и смертный приговор, если он будет вносить в политику отсебятину, противную воле жреческой коллегии.

На этих принципах цивилизация Египта стояла тысячи лет, сменив не одну династию и перенеся многие военные катастрофы и стихийные бедствия [101].

Всем же прочим — тем, кто не принадлежал к верхушке иерархии посвящений, — промывали мозги на тему о том, что только фараон — земное воплощение божества, вследствие чего все обязаны служить ему верой и правдой. Т.е. формально внешне Египет фараонов не отличался от всех остальных монархий древности и последующих эпох.

· Во всех остальных монархиях сами монархи и их подданные, включая и «духовное сословие», были убеждены в том, что высшей внутрисоциальной властью обладает монарх — «помазанник Божий», наместник Бога не земле, — а все остальные — «царёвы слуги и холопы».

В результате на такой мировоззренческой основе государство и общество утрачивали концептуальную власть — самодержавие — или же её качество оказывалось ниже «вызовов эпохи». Вследствие этого проблемы (внутриполитические, демографические, внешнеполитические, экологические и т.п.) заблаговременно не выявлялись и своевременно не решались, что приводило к закономерной гибели государств, цивилизаций их культур.

Именно вследствие этого Римская империя, её более долгоживущий филиал — Византия, империи Романовых, Гогенцоллернов, Габсбургов — рухнули, не справившись с обстоятельствами. Надо ли нам подкладывать себе на пути те же «грабли» для того, чтобы снова на них наступить?

В отличие от Римской империи древний Египет не рухнул в силу несостоятельности его государственности по отношению к вызовам Истории. Проект «Египет жрецов и фараона» был прекращён самой же иерархией посвящённых Египта после того, как она начала глобальный проект порабощения всех на основе библейского вероучения и социологии [102]; проект «Египет» был прекращён для того, чтобы его более совершенная, чем другие, локальная государственность не мешала осуществлению глобального проекта. Вследствие этого в Египте произошла смена династии — пришли Птолемеи, которым было позволено стать такими же монархами как все прочие цари и императоры: в их династии заработал общеизвестный принцип «государство — это я», который не обеспечивает устойчивости и должной эффективности концептуальной власти в обществе; а высшие посвящённые, несшие концептуальную власть, стали «мировой закулисой» вскорости после того, как им удалось подменить вероучение на основе Откровения Моисею своею отсебятиной, ориентированной на установление своего мирового господства помимо Бога, но от имени Бога.

Тайны «Египта жрецов и фараона» для заправил библейского проекта — своего рода «Кащеево яйцо». Поэтому в “Сергиевском проекте” всё внимание читателей привлекается к «Риму» — первому, второму, третьему, труп которого соавторы проекта намереваются «гальванизировать». Но не получится.

Россия в наши дни уже осознала:

Ей необходимо, чтобы общество стало концептуально властным, а концептуально властные люди найдут себе место в структурах государственного аппарата и бизнеса и приведут их архитектуру к виду, наилучшим образом соответствующему потребностям бескризисного дальнейшего развития общества.

“Сергиевский проект” не несёт в себе ничего, что для этого необходимо: он — пустышка-приманка, своего рода «надувная кукла» — имитатор… Хотя кому-то и интересно с нею «покувыркаться», но это было бы вредной тратой времени и сил.

В отличие от “Сергиевского проекта” в КОБ есть всё для необходимое для обретения людьми концептуальной власти: и изложение методологии познания [103], и изложение достаточно общей теории управления [104], и описание экономической деятельности общества с позиций теории управления [105]. Нет в КОБ и закрытых — таимых глав: совершенное знание таково, что им невозможно злоупотребить; если знание несовершенно, то его открытость — основа для его совершенствования. Поэтому в КОБ нет потребности в сокрытии знаний от кого бы то ни было.

Вопрос ныне только в распространении КОБ среди людей в России и в зарубежье и в её дальнейшем развитии. КОБ — это проект глобализации по-русски.

3.7. КПРФ и «нацболы»: пока — полный отстой,

Есть такая партия — КПРФ. Её подают как носительницу идеи социализма как общества справедливости, в котором нет места угнетению жизни трудящегося большинства паразитирующим меньшинством. И она сама себя подаёт в таком качестве.

В 1990-е гг. она не смогла проводить такую политику, чтобы её представитель стал главой государства Российского и придал бы иную направленность преобразованиям в стране. Причины этого просты: в руководстве КПРФ на протяжении всего времени её существования нет настоящих коммунистов-большевиков, да и партийная дисциплина и партийная идеология не позволит им быть в руководстве этой партии. Её руководство — бюрократическая номенклатура советской эпохи и бюрократы новых поколений. Для них партия — кормушка, а не инструмент для воплощения идеалов социализма и коммунизма в практическую политику.

Поэтому КПРФ как и другие партии современной нынешней Россионии характеризуется невнятностью своей социологической платформы и политической доктрины. Её социологическая наука не имеет каких-либо принципиальных отличий от общезападной: у КПРФ за душой нет адекватной жизни психологии личности и общества, её философия шарахается от диалектического материализма к православной и прочим традициям миропонимания народов России, её экономисты воспитаны в традициях общезападной экономической науки.

В газете “Завтра” № 50 (211), 1997 г. опубликовано интервью с бывшим главным редактором журнала “Коммунист” Р.Косолаповым, в котором Р.Косолапов сообщает следующее:

«С конца 50-х до начала 70-х годов мне пришлось тесно сотрудничать с Дмитрием Ивановичем Чесноковым — бывшим членом Президиума ЦК, который „ссылался“ в 1953 году в Горький. Причём никакой внятной причины Хрущёв назвать ему не сумел: есть мнение — и всё. Именно Чеснокову Сталин за день-два до своей кончины сказал по телефону:

“Вы должны в ближайшее время заняться вопросами дальнейшего развития теории. Мы можем что-то напутать в хозяйстве. Но так или иначе мы выправим положение. Если мы напутаем в теории, то загубим всё дело. Без теории нам смерть, смерть, смерть!…”»

С той поры, как И.В.Сталин поставил эту задачу, ни КПСС, будучи партией государственной власти в СССР, ни КПРФ, «перманентно» возглашая о своей оппозиционности постсоветскому режиму в России, не сделали ничего в области развития социологии, что позволило бы партии вдохновить народ, придти к власти и воплотить в практическую политику идеалы свободного труда и жизни без паразитизма.

Могут быть возражения в том смысле, что Сталин это сказал Чеснокову, а остальные члены партии этого его мнения не знали. Такого рода возражения вздорны: во-первых, надо самим думать; во-вторых, была издана работа И.В.Сталина “Экономические проблемы социализма в СССР”, в которой И.В.Сталин прямо заявил о несоответствии политэкономии марксизма условиям СССР:

«… наше товарное производство коренным образом отличается от товарного производства при капитализме» (“Экономические проблемы социализма в СССР”, отдельное издание, Москва, «Политиздат», стр. 18).

Это действительно было так, поскольку налогово-дотационный механизм был ориентирован на снижение цен по мере роста производства. И после приведённой фразы И.В.Сталин продолжает:

«Более того, я думаю, что необходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из “Капитала” Маркса,… искусственно приклеиваемые к нашим социалистическим отношениям. Я имею в виду, между прочим, такие понятия, как “необходимый” и “прибавочный” труд, “необходимый” и “прибавочный” продукт, “необходимое” и “прибавочное” время. (…)

Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми, соответствующими новому положению.

Мы могли терпеть это несоответствие до известного времени, но теперь пришло время, когда мы должны, наконец, ликвидировать это несоответствие», — там же, стр. 18, 19.

Если из политэкономии марксизма изъять упомянутые Сталиным понятия, то от неё ничего не останется, со всеми вытекающими из этого для марксизма последствиями. Вместе с «прибавочным продуктом» и прочим исчезнет мираж «прибавочной стоимости», которая якобы существует и которую эксплуататоры присваивают, но которую Сталин не упомянул явно.

Сталин на метрологическую несостоятельность марксистской политэкономии: Все перечисленные им её изначальные категории неразличимы в процессе практической хозяйственной деятельности. Вследствие этого они объективно не поддаются измерению. Поэтому они не могут быть введены в практическую бухгалтерию ни на уровне предприятия, ни на уровне Госплана и Госкомстата.

Это означает, что марксистская политэкономия общественно вредна, поскольку на её основе невозможен управленчески значимый бухгалтерский учёт, и сверх того её пропаганда извращает представления людей о течении в обществе процессов производства и разпределения и управлении ими.

По сути это означает, что под конец свей деятельности И.В.Сталин вынес смертный приговор марксизму, поскольку политэкономия — следствие марксисткой философии, и пересмотр политэкономии требует пересмотра философии и её ключевого раздела — гносеологии — теории познания.

Наряду с этим И.В.Сталин указал и на порочность этики, которой была подчинена наука как сфера деятельности в СССР:

«Общепризнано, что никакая наука не может развиваться и преуспевать без борьбы мнений, без свободы критики. Но это общепризнанное правило игнорировалось и попиралось самым бесцеремонным образом. Создалась замкнутая группа непогрешимых руководителей, которая, обезопасив себя от всякой возможной критики, стала самовольничать и бесчинствовать».

Это — абзац из статьи И.В.Сталина “Марксизм и вопросы языкознания” [106]. Но эта его работа не о марксизме и не о языкознании, а о том, что в науке в СССР сложились отношения мафиозного характера, по сути аналогичные тем, что сложились и в науке передовых государств Запада: И.В.Сталин показал этот прискорбный для науки факт на примере языкознания.