„Слезай и уходи, я устала и должна отдохнуть".

„Нет, – ответил ей пастух, – теперь я – твой хозяин, и ты не можешь убежать. Я набросил тебе на шею уздечку, а на сапогах у меня шпоры, которые, пожалуй, тебе не понравятся. Так что ты теперь в моей власти, хотя и не по своей собственной воле".

Так Лошадь попала в рабство, угодив в сети, которые сама же и расставила. Зависть – вот верный способ изловить и оседлать самого завистника. И те, кто роют яму для других, сами же в нее попадают и получают то, что заслужили.

Вторая история повествует об Осле и Собаке, которые жили у одного богатого хозяина. Тот души не чаял в своей Собаке, часто с ней играл, как люди всегда играют с собаками. А Собака весело прыгала, махала хвостом и лизала своего хозяина в лицо. Глядя на это, Осел Будвин затаил в сердце злобу и думал так:

„Как же это выходит и что хорошего нашел мой хозяин в этом грязном Псе, от которого нет ни толку, ни проку? Умеет только прыгать да лизаться. Я же с утра до ночи в трудах, ношу, вожу и таскаю и за неделю переделаю работы больше, чем пятнадцать таких собак сделают за целый год. А хозяин сажает ее подле себя за стол и отдает ей сладкие кости, мясо и толстые лепешки, мне же достается лишь чертополох да крапива! А по ночам я сплю на жесткой земле и терплю всякие унижения! Довольно! Надобно придумать, как завоевать любовь и дружбу хозяина".

Тут пришел хозяин, и осел стал махать хвостом, громко загоготал, потом подпрыгнул и положил передние ноги ему на плечи, набив ему на голове две огромные шишки. Потом осел потянулся мордой к хозяину, желая его облизать, как это делала собака. Но хозяин закричал в испуге: „На помощь, на помощь! Этот Осел меня убьет!" Прибежали тут слуги и задали Ослу такую трепку, что он думал, не дожить ему до утра. После чего его загнали в стойло, и стал он есть чертополох и крапиву, как и всю свою прежнюю жизнь.

Кто затаит зависть и злобу, видя счастье ближнего, и будет за это наказан, подобно Ослу, так поделом ему. А Осел навсегда останется ослом, будет есть чертополох с крапивой да таскать мешки. И хотя люди и чтут его по-своему, он этого не разумеет и продолжает вести себя по-ослиному. А если вдруг Осел станет господином, вряд ли будет править как должно. Потому что думает только о своей выгоде. И горько бывает видеть, как ослы выбиваются в высшее общество.

Послушайте теперь, как мой отец и Кот Тиберт поклялись верой и правдой, что не променяют свою дружбу ни на какие блага на свете и всегда будут держаться вместе, а всю свою добычу будут делить пополам. И вот однажды в поле они повстречали охотников со множеством собак. Они бросились наутек, спасая свою жизнь. И Тиберт сказал:

„Не лучше ли спасаться кто как умеет? Охотники нас заметили. Ты знаешь, что делать?"

Но мой отец решил, что не может нарушить данное слово и не оставит Кота.

„Тиберт, – сказал он, – у меня в запасе полный меток всяких хитростей, так что не пропадем. Главное – держаться вместе, и тогда ни охотники, ни собаки нам не страшны".

Тиберт, который был сильно напуган, сказал со вздохом:

„Рейнард, какой прок в словах? Я знаю лишь одну хитрость, и к ней я сейчас и прибегну".

И с этими словами он взобрался на самую верхушку высокого дерева и укрылся в листве, где не могли его достать ни охотники, ни собаки. А мой отец остался один-одинешенек посреди чистого поля в смертельной опасности. Потому что охотники натравили на него своих собак. Охотники трубили в рог, громко кричали и улюлюкали: „Ату его, ату!" Глядя сверху со своего дерева, Кот Тиберт насмехался и издевался над моим отцом:

„Ну как, братец Рейнард, не пора ли развязать свой мешок с чудесами? Ты ведь такой хитрый и умный, покажи, на что способен!"

Вот что пришлось выслушивать моему отцу от того, кому он доверял больше всего на свете. В тот раз он чуть не погиб. Спасая свою жизнь, он бежал что было мочи и, чтобы бежать было легче, сбросил с плеч котомку. Но и это ему не помогло. И вот резвые собаки уже почти его нагнали и схватили, когда, по счастливой случайности, он приметил нору, куда и забрался, скрывшись от собак и охотников. Вот как гнусный обманщик Тиберт держал свое слово. И хотя Тиберт вполне заслужил мою ненависть, я не питаю к нему злобы, ибо слишком дорожу своей душой. Однако, если случится с ним какое несчастье или беда, что-то будет угрожать его жизни или богатству, я полагаю, ему, в отличие от всех прочих, не стоит надеяться на мою помощь и милосердие. И пусть я не питаю к нему ненависти или зависти и ради Божеской любви прощаю его, но, вспоминая эту историю, не могу не испытывать к нему некоторой неприязни в своем сердце. А все потому, что моя душевная чувствительность не всегда подчиняется доводам разума.

На раме зеркала была еще одна; картинка, изобразившая историю про Волка, как он однажды нашел па лугу дохлую лошадь, с которой уже содрали шкуру и съели все мясо. Волк был очень голоден. Он устроил себе настоящий пир из объедков. И проглотил за раз три или даже четыре кости. Так жадно он поедал ни кости, что одна из них застряла у него поперек горла, причиняя ему невыносимую боль. Волк испугался, что может умереть, и принялся разыскивать каких-нибудь докторов или лекарей, обещая всем щедрые дары, если избавят его от такой беды. И вот, уже отчаявшись найти спасение, он попал к длинношеему Журавлю и стал умолять его о помощи. Волк клялся ему в вечной дружбе и любви, если тот его выручит, и обещал щедрое вознаграждение. Журавль ему поверил, засунул голову Волку в пасть и своим длинным клювом вытащил кость.

„Ай! – завыл Волк, отпрыгнув в сторону. – Ты сделал мне больно! Но так и быть, я прощаю тебя, любому другому на твоем месте это бы с рук не сошло. Смотри, больше так не делай!"

„Сир Изегрим, – ответил Журавль, – ступай и веселись, потому что ты совершенно здоров. Дай же мне обещанное вознаграждение".

„Нет, вы только послушайте! возмутился Волк. – Ты причинил мне вред, и я вправе подать на тебя жалобу, а ты еще требуешь от меня награды! Лучше бы благодарил за мою доброту! Засунул голову мне в пасть, и я, совершенно беззащитный, должен был терпеть, пока он там ковыряется, причиняя мне боль. Это меня надо награждать за все мои мучения!"

Вот как в наши дни злые и коварные благодарят тех, кто делает им добро! Когда власть и могущество прибирают к рукам хитрые и лживые, то прощайте достоинство и честь! Много честных людей заслуживают награды за то, что помогли ближнему в беде. А потом этот ближний всеми правдами и неправдами представляет дело так, будто это он достоин награды, будто ему нанесли ущерб и несправедливо обидели. Тогда как выплачивать вознаграждение и возмещать ущерб должен он сам. Поэтому истинно говорят, прежде чем хулить и оговаривать, взгляни на самого себя.

Я помню еще много историй, которые украшали раму зеркала. Мастер, ее изготовивший, был ученым человеком и обладал глубокими познаниями в разных премудростях. Я рассудил, что такие сокровища слишком хороши для меня, и поэтому послал их в подарок любимому моему милорду королю и госпоже королеве. А много ли найдется таких, кто преподносит своим повелителям подобные дары? Как же плакали мои детишки, когда я решил отослать зеркало, они так любили смотреться в него и любоваться своей одежкой! Увы мне, я и предположить не мог, что Киварта ожидает скорая смерть, когда передавал ему котомку с драгоценностями! А кому бы еще смог я доверить столь ценный груз? Заяц да Баран, они ведь были моими лучшими друзьями. О-о! Я проклинаю убийцу. И хотя бы мне пришлось обойти весь мир, я непременно найду его. Ибо убийство невозможно утаить, рано или поздно правда всегда выходит наружу. Думаю, что и в этом зале есть кто-нибудь, кому известна судьба Киварта, да только он предпочитает помалкивать. Потому что бок о бок с честными и правдивыми всегда ходят хитрецы и пройдохи. От них трудно уберечься, так они искусны в обмане и так ловко прикидываются невинными и добросердечными.

Но более всего меня изумляет не это. Милорд король так жестоко сказал здесь, что ни от меня, ни от моего отца он никогда не видел никакого добра. Мне удивительно это слышать, но, с другой стороны, перед королем проходит такое множество разных дел, что все упомнить просто невозможно, – оттого-то я и пострадал. Любезный господин, не припоминаешь ли ты те времена, когда жив еще был твой батюшка, а сам ты был юношей двух лет от роду и мой отец вернулся тогда из Монпелье, где в течение пяти лет обучался премудростям врачевания? Как свои пять пальцев изучил он все свойства урины, а также целебные травы, какие из них обладают закрепительными, а какие послабляющими свойствами. Он был такой единственный в своем роде и по праву мог носить и шелко-вое платье, и золотой пояс. Он прибыл ко двору и увидел, что короля снедает какой-то недуг. Он любил короля больше всех на свете и почувствовал к нему глубочайшую жалость. Король не отпускал его от себя, он доверял ему безгранично, поэтому всем остальным целителям пришлось уйти.

„Рейнард, – сказал ему король, – я болен, и с каждым днем мне становится все хуже и хуже".

„Любезный мой господин, – отвечал мой отец, – вот специальный сосуд, который следует вам наполнить своей уриной, и по ее виду я сразу определю, от какого недуга ты страдаешь и как его излечить".

Король сделал все, как было сказано, потому что он всецело доверял моему отцу. И удивляет меня, как мог он так нечестно обойтись с тобой. Но это злые умы и ложные друзья сбили его с истинного пути. И сказал тогда мой отец:

„Милорд, чтобы излечиться, следует тебе съесть печень Волка, которому уже исполнилось семь лет. Это непременное условие, а иначе ты обязательно умрешь. Об этом явно свидетельствует твоя урина".

Волк стоял как раз поблизости, но ничего не сказал. Тогда король обратился к нему:

„Сир Изегрим, ты слышал, что мне необходимо съесть твою печень, иначе я умру?"

„Нет, милорд, – отвечал ему Волк, – это не так. Потому что мне еще не исполнилось и пяти лет, так говорит моя мать".

„Не надо его слушать, – вмешался мой отец. – Давайте вспорем ему брюхо, я посмотрю на его печень и скажу, подходит ли она для твоего излечения".

С этими словами Волка отвели в кухню, вынули его печень, каковую король тотчас же съел и тотчас же избавился от всех своих недугов. Он горячо благодарил моего отца и приказал всем подданным под страхом смерти называть его магистром.

С той поры отец состоял при короле и пользовался безграничным доверием. Король все время хотел иметь его при себе и наградил отца венком из роз, который он всегда должен был носить на голове. Но ныне все изменилось, все его добрые дела забылись. В милости теперь алчные и жадные злодеи, они обладают властью и могуществом и сидят рядом с королем… Тогда как мудрецов забыли, отчего нынешние правители многое потеряли и страдают и по сей день. Ибо если алчный и жадный человек из низов становится великим господином, завоевывает высокое положение и получает власть над своими соседями, то он начисто забывает свое прошлое и происхождение и не имеет сочувствия ни к кому, не откликаясь ни на чьи просьбы и чаяния. Главная и единственная его цель – копить богатство и укреплять власть и могущество. А сколько алчных подвизается ныне при высоких дворах! Они из кожи вон лезут, стараясь подольститься и угождая повелителю, а все лишь затем, чтобы соблюсти свою корысть! А чуть только потребуется повелителю их помощь, так они предпочтут видеть его мертвым, чем расстанутся хотя бы с малой толикой своих богатств, чтобы оказать поддержку своему господину. Прямо как этот Волк, который ни за что не хотел отдавать королю свою печень, хотя бы это грозило гибелью господину! А по моему мнению, так пусть лучше двадцать волков погибнут, невелика потеря, чем причинить какой-либо урон королю и королеве! Все это, милорд, происходило в дни твоей юности, и ты, вероятно, позабыл эти события. И я также оказывал тебе почтение, хотя ныне ты редко об этом вспоминаешь. Возможно, ты забыл и ту историю, которую я собираюсь сейчас рассказать. Вовсе не затем, чтобы упрекать тебя, ибо ты достоин всяческого почтения и преклонения, какое только может оказать человек. И милостью Божьей награжден ты богатым наследием своих венценосных предков. И я, твой бедный слуга и подданный, должен все свои силы отдавать на служение тебе.

Шли мы как-то с Изегримом и несли пойманную свинью. Она так громко визжала, что пришлось перегрызть ей горло. И тут из рощи появились вы с королевой. Ты дружеским словом приветствовал нас и сказал, что вы с миледи королевой очень голодны, а еды у вас нет. И попросил у нас часть нашей добычи. Изегрим что-то неразборчиво пробормотал себе под нос, я же громко объявил, что, разумеется, милорд, с огромной радостью, будь у нас добыча и покрупнее, вы всегда можете рассчитывать на свою долю. Волк начал делить свинью, как вы ему указали. Себе он забрал половину, вам с королевой он отделил по четверти. И тотчас же принялся жадно и быстро пожирать свою долю, не желая ни с кем делиться. Мне же достались какие-то остатки внутренностей, и я молил Бога, чтобы Он наказал обжору.

В этом проявилась вся его натура. Прошло совсем немного времени, так что и „Верую" прочесть не успеешь, как ты, государь, уже съел свою долю. Но я-то прекрасно видел, что ты не наелся и все еще голоден. Волк, однако, и не думал предлагать тебе еще. Тогда ты поднял правую лапу и хорошенько огрел Волка по голове, расцарапав ему шкуру на лбу. У него пошла кровь, он взвыл и бросился бежать, оставив свою добычу. А ты закричал ему вслед:

„Беги-беги и принеси-ка нам еще чего-нибудь! А потом посмотрим, как ты станешь делить добычу!"

И я тогда сказал, что пойду вместе с ним, если ты, милорд, меня отпустишь. И я побежал за ним следом. Он всю дорогу тихонько подвывал, не отваживаясь кричать во весь голос, и у него не переставая текла кровь из раны. Наконец мы раздобыли теленка, и, когда ты увидел, что мы возвращаемся, ты весело рассмеялся и сказал мне, что я хороший охотник.

„Быстро же ты нашел добычу! Вот кого следует посылать по какой-нибудь срочной надобности. А теленок хорош. Давай-ка на этот раз ты будешь его делить".

„Милорд, – ответил я, – половину этого теленка я отдаю тебе. Вторую половину – миледи королеве. Кишки, печень, легкие и другие внутренности – это для ваших деточек. Волку Изегриму я отдаю голову, а себе беру ноги".

„Рейнард, – сказал ты тогда, – кто научил тебя столь мудро делить тушу?"

„Милорд, меня научил вот этот священник, что сидит перед вами в окровавленном венце. Совершив неблагородный дележ свиньи, он заработал себе рваные раны на лбу. Алчностью и жадностью навлек он на себя страдания и позор".

Увы, мой господин, сколько в наши дни расплодилось подобных волков, которые без всякого на то права и разумения хватают и жрут все, до чего только может дотянуться их жадная лапа! Ни врагу, ни другу у них не выпросить ни крошки мяса и ни капли крови. Все забирают себе. О, тяжкая судьба ожидает те страны и земли, где такие волки добиваются власти!

Милорд, я совершил для тебя еще множество добрых дел, я мог бы о них порассказать, но это займет слишком много времени. Ты же, как я заключил из твоих слов, совсем о них позабыл. Если только ты внимательно все обдумаешь и взвесишь, ты не станешь впредь говорить так, как говоришь сейчас. Потому что я помню времена, когда ни одно важное решение при твоем дворе не принималось без моего совета и участия. А нынче случилось со мной такое вот несчастье… Но я надеюсь, что мои слова будут услышаны, что им поверят и рассудят мое дело по праву и закону. Это – мое единственное желание. Ибо если найдутся свидетели, готовые представить доказательства моих прегрешений, я отвечу по всей строгости закона, а если же кто-то просто вздумает огульно меня очернить, ничем не подтвердив свои обвинения, тогда я полагаюсь на милость и добросердечие, приличные нашему королевскому двору».

«Рейнард, – сказал король, – в твоих словах есть правда. Ведь о смерти Киварта мне известно лишь то, что сказал Баран Беллин, который принес в котомке его голову. Никаких иных доказательств твоей вины у меня нет, а посему отпускаю тебя».

«Любезный господин мой, – сказал тогда Рей-нард, – воистину ты совершаешь добро. А смерть Киварта так меня огорчила, что я думал, мое сердце разобьется. Еще когда они уходили из моего дома, у меня возникло очень плохое предчувствие, так что я чуть не потерял сознание. Теперь-то я понимаю, это было предвестие тяжелой утраты, которая обрушилась на меня в столь скором времени».

Все звери, которые собрались во дворце и слушали рассказ Лиса об исчезнувших драгоценностях, о его печалях и бедах, все они приняли его рассказ за чистую монету, не сомневаясь в искренности его оправданий и признаний. Ему сочувствовали в его несчастье и жалели его за все перенесенные страдания. Жалели его и король с королевой. Они умоляли его не предаваться отчаянию, а поскорее начать поиски сокровищ. Он так расхваливал эти богатства, что король решил во что бы то ни стало их заполучить. И хотя при дворе не видели этих драгоценностей, Лис говорил так убедительно, что король не мог не быть ему благодарным за подарок. И просил Лиса поскорее начать поиск пропавших сокровищ.

Лис прекрасно понял, чего именно хотят король с королевой, и не стал их за это уважать больше.

«Да возблагодарит вас Господь, милорд и миледи, – сказал он, – за то, что вы утешаете меня в моем горе. Я буду искать сокровища день и ночь, без отдыха и сна, прерывая свой бег лишь на время молитв. Угрозами и клятвами запугаю я все четыре стороны света, и пусть на это уйдет вся моя жизнь, я не прекращу поиски, пока не найду драгоценности. Обращаюсь к тебе, милорд король, с такой просьбой. Если случится так, что я не смогу добыть сокровища ни молитвой, ни просьбой, ни силой, ты должен прийти мне на помощь и поддержать меня. Потому что ведь это дело и тебя касается, это ведь твое богатство. Более того, твой долг – свершить правосудие над ворами и убийцами, что замешаны в этом деле».

«Рейнард, – сказал ему король, – коль скоро ты отыщешь сокровища, я не оставлю тебя своей помощью и всегда приду тебе на выручку».

«О любезный господин мой, это слишком большая честь для меня. Коли будет то в моей власти, я отплачу тебе за твою доброту».

Итак, дело у Лиса сладилось, потому что король опять стал ему послушен, к чему хитрец и стремился. Он воспрянул духом, ведь страшная опасность миновала, а его искусным небылицам все поверили, по-этому он спокойно мог отправляться куда вздумает, и никто не станет чинить ему препятствий. Никто, зa исключением Волка Изегрима, которого охватила злоба и ярость. Он воскликнул:

«О благородный правитель! Неужели ты опять наивно обманываешься и веришь хитрым измышлениям этого плута? Да, сильная должна быть вера, чтобы не усомниться в правдивости его россказней! Он же погряз в преступлениях! Он смеется прямо тебе в лицо. Пожалуй, я тоже расскажу одну историю, и хорошо, что он ее услышит. Ему не помогут и все его басни».