Ранним утром, когда солнце робко начало освещать своими лучами еще спящую землю, на дороге показался автомобиль, марка которого, конечно, была известна местным жителям, но вряд ли кто-либо когда-нибудь видел такое авто своими глазами, что называется вживую.
      Новенький «бентли» подъехал к дому Миллеров и остановился. Из него вышел высокий мужчина в строгом костюме. Сразу было видно, что он птица высокого полета. В этих краях незнакомец казался диковинкой ничуть не меньшей, чем его автомобиль. На ранчо Миллеров с таким лоском одевались только на праздники, например, на свадьбу. Да и то никто из местных жителей не мог себе позволить купить такой костюм, какой был на этом человеке.
      Мужчина поднялся по ступенькам крыльца и нажал на кнопку звонка. Внутри дома послышался дребезжащий звук. Однако открывать мужчине не торопились. Через некоторое время он позвонил снова, более настойчиво, и только тогда на втором этаже в одной из спален зажегся свет.
      Через несколько минут дверь наконец отворилась, и мужчина, приветствуемый удивленным женским возгласом, вошел в дом. Очевидно, гостей в столь ранний час здесь не ждали.
 
      Нэнси проснулась как обычно, с восходом солнца. Но если всегда она пробуждалась самостоятельно, то сегодня могла бы поклясться, что ее разбудил какой-то звук. Она открыла глаза и прислушалась. Звук повторился. Что-то звенело и дребезжало. Спросонья Нэнси никак не могла определить природу этого звука. Наконец ее осенило: дверной звонок! Им не пользовались, наверное, несколько лет. Днем гостеприимные двери дома семьи Миллер всегда были открыты. Как, впрочем, и двери домов их соседей. Звонок мог означать только одно: к ним приехал кто-то чужой. Нэнси мигом вскочила с кровати и, шлепая босыми ногами по полу, подскочила к открытому окну и почти по пояс высунулась из него. Во дворе стоял автомобиль, сверкавший новизной и лоском.
      – Ого! – воскликнула Нэнси и внимательнее оглядела двор. Тот, кто приехал на этом автомобиле, вероятно, уже вошел в дом.
      Нэнси накинула халат и, даже не потрудившись запахнуть его хорошенько, выбежала в коридор. Сделав несколько шагов, она сбавила темп и, осторожно подойдя к лестнице, ведущей вниз, перегнулась через перила. В холле стояла ее мать Иона и разговаривала с незнакомым высоким мужчиной, которого Нэнси приняла за адвоката. По крайней мере, она не знала, кто еще, если не адвокат, может так хорошо одеваться и разъезжать на таком шикарном автомобиле.
      – Я не получала никакой телеграммы, – услышала Нэнси голос матери. – И вообще ваш приезд полная для меня неожиданность.
      – Простите, Иона, наверное, мне следовало позвонить прежде, чем приехать, но я был уверен, что телеграмма пришла вовремя. Еще раз извините за причиненные неудобства и за мой столь ранний визит.
      – Так чем обязана? – холодно поинтересовалась Иона, сложив руки на груди.
      – Это долгий разговор, – сказал незнакомец, явно намекая на то, что его следует пригласить хотя бы выпить чашечку кофе.
      – Что ж, – фыркнула Иона, прекрасно поняв намек. – Пройдемте на кухню. Вы ведь не откажетесь от кофе?
      Мужчина кивнул и последовал за Ионой. Проходя мимо лестницы он случайно кинул взгляд вверх и заметил Нэнси. Она с любопытством разглядывала незнакомца и ничуть не смутилась, когда поняла, что ее обнаружили. Мужчина весело подмигнул ей, и Нэнси ответила ему открытой улыбкой. Иона ничего не заметила.
      Нэнси не узнавала свою мать. Обычно Иона с радостью встречала гостей, в какое бы время суток они ни приехали, но на этот раз было все по-другому. Так вести себя Иона могла только в случае, если человек ей был крайне неприятен. Нэнси же уже не могла относиться к этому мужчине холодно. Между ними благодаря улыбкам, которыми они обменялись, возникла симпатия. Теперь их словно связывала общая тайна.
      Нэнси поспешила в ванную, наскоро умылась и причесалась, натянула джинсы и короткий топ – свою повседневную одежду – и спустилась в кухню, сгорая от нетерпения узнать, что же это за гость к ним пожаловал.
      – Привет, мама! – Нэнси распахнула кухонную дверь и сделала вид, что впервые заметила гостя. – О, доброе утро, мистер…
      – Стронг, – поспешил представиться мужчина и протянул Нэнси руку. – Генри Стронг.
      – А я – Нэнси, – весело ответила она и взглянула на мать.
      Та сидела за столом напротив мистера Стронга, прямая, будто кол проглотила, и строгая, словно ей предстояло решить мировую проблему.
      Нэнси, не обращая больше внимания на мать, уселась на соседний стул и тоже налила себе кофе. Нэнси уже успела рассмотреть гостя и составить о нем мнение. На вид мужчине было около сорока пяти, веселый открытый взгляд выдавал в нем человека, который смотрит на мир с юмором, потому что уже успел хорошо узнать эту жизнь. Генри Стронг был высок, хорошо сложен и в меру красив.
      Подходящий жених для моей матери, подумала Нэнси, как обычно думала обо всех мужчинах в возрасте от сорока и старше.
      – Я слышала, как звонили в дверь, – первой нарушила неловко повисшее молчание Нэнси.
      – О, простите. Я разбудил вас? – с мягкой улыбкой сказал гость и поклонился. – Я действительно слишком рано приехал.
      – Ничего, – Нэнси беспечно махнула рукой, – я всегда встаю рано. Хотите булочку?
      Она пододвинула к Стронгу плетеную корзиночку со сдобой.
      – Нет, благодарю. Ваша замечательная мама уже угостила меня, – вежливо сказал Стронг.
      Иона снова фыркнула, что почти всегда означало, что она недовольна. Если только ей что-то не попало в нос.
      – Неужели ты думаешь, что я не имею понятия о правилах гостеприимства? – с иронией спросила она Нэнси.
      Нэнси не обратила внимания на тон Ионы. Если мать не в духе, то лучше с ней не спорить. И конечно же Нэнси придется самой выяснять, с чем пожаловал их гость.
      – Вы адвокат? – спросила Нэнси, откусывая от булочки и запивая ее кофе.
      – С чего вы взяли? – удивился Стронг.
      Нэнси пожала плечами.
      – Мне так показалось. По крайней мере, у нас не бывает других гостей на таких классных тачках.
      – У нас и адвокаты не ездят на таких автомобилях, – проворчала Иона.
      – Честно говоря, я приехал к вам, Нэнси, – заявил Стронг.
      Нэнси поспешно проглотила кусок булочки.
      – Серьезно? А что я такого натворила?
      – Я оставлю вас одних, – вдруг заявила Иона. – В конце концов, Нэнси уже двадцать три, она взрослая женщина и сама сможет решить все проблемы, которые вы собрались высыпать на ее голову.
      Иона вышла, предусмотрительно оставив дверь приоткрытой, что не ускользнуло от внимания Нэнси. К счастью, Стронг сидел спиной к двери и ничего не заметил.
      – Ну? – Нэнси вопросительно посмотрела на Стронга и ободряюще кивнула ему. – Мамы нет, валяйте рассказывайте, что случилось.
      Генри Стронг окинул взором сидящую перед ним молодую женщину. Когда он увидел ее стоящую на лестнице, с растрепанными густыми каштановыми волосами и заспанными, но любопытными глазами, то подумал, что увидел совсем молоденькую девушку, лет девятнадцати. При ближайшем рассмотрении он заключил, что Нэнси вполне можно дать и все двадцать, но никак не двадцать три. Ее карие глаза светились озорством и лукавством. Нэнси была обладательницей пухлых губок, румяных щечек с ямочками и слегка вздернутого носика, который придавал ей озорной вид эльфа, решившего над кем-нибудь подшутить, но еще не выбравшего себе жертву. Что касается фигуры, то тут Стронг был просто покорен. Хотя Нэнси и нельзя было назвать худышкой, но такое стройное и крепкое тело можно было получить, только регулярно занимаясь в спортзалах. А Нэнси оно досталось от природы.
      В общем, пришел к выводу Стронг, свежий воздух и вольная жизнь дает миру настоящих красавиц.
      – Я приехал по поручению вашего отца, – произнес Стронг, внимательно наблюдая за реакцией Нэнси.
      Нэнси удивилась. Она широко открыла свои карие глаза и хмыкнула. Стронг при всей своей прозорливости не смог бы сказать, что означает это «хм», и поэтому поспешил спросить об этом у самой Нэнси:
      – Что это значит?
      – Ничего. – Нэнси развела руками. – Просто я не знаю, что за поручение у вас может быть от человека, которого я в последний раз видела мельком в день своего десятилетия.
      Пришла очередь Стронга хмыкнуть, правда, по другому поводу.
      – Да, ваш отец несколько припозднился, но не стоит его винить в этом…
      Скептическая улыбка Нэнси заставила его замолчать.
      Кажется, сейчас я испорчу о себе все хорошее впечатление, которое вроде бы успел создать, подумал он, если продолжу рассуждать в том же духе.
      – Впрочем, – продолжил Стронг, решив изменить тактику. – Не мне конечно же его оправдывать. Я здесь совсем по другому поводу.
      – Слушаю. – Нэнси снова улыбнулась и поудобнее уселась на стуле.
      – Мистер Джеймс Миллер, ваш отец, очень хочет увидеть свою дочь.
      – И поэтому он решил отправить сюда вас? Кстати, вы кто? Его друг?
      – И его поверенный, – подтвердил Стронг.
      – А что, папаша при смерти? – предположила Нэнси единственный вариант, который, по ее мнению, мог объяснить, почему отец вдруг захотел с ней повидаться.
      – О, конечно же нет! – испугался Стронг и суеверно постучал костяшками пальцев по столешнице.
      Нэнси заливисто рассмеялась, запрокинув голову.
      – Ой, какой вы смешной! – простонала она. – Вот уж никогда не думала, что человек, ездящий на «бентли» и в будний день носящий смокинг, может быть суеверным!
      – Это не смокинг, – мягко поправил ее Стронг, улыбаясь. – Это простой деловой костюм.
      Нэнси перестала смеяться и с удивлением взглянула на Стронга.
      – Хотите сказать, что у вас в городе все в таких ходят?
      – Честное слово, – Стронг приложил руку к груди, – абсолютно все деловые люди.
      – Во дают! – восхищенно воскликнула Нэнси, чем вызвала еще одну улыбку Стронга.
      Милая дикарка, подумал он, но, думаю, ее легко будет обучить хорошим манерам, если постараться.
      – Так что же папаша? – напомнила ему Нэнси.
      – Он послал меня с предложением того, чтобы вы приехали к нему погостить.
      – А что ж он так мало ждал? – поинтересовалась Нэнси. – Мог бы пригласить меня к себе, чтобы отпраздновать мое сорокалетие.
      – Не сердитесь на него, милая Нэнси. Вы же сами знаете, что после развода Иона была категорически против того, чтобы ваш отец виделся с вами.
      – Ну, насколько я знаю, он особенно-то и не рвался со мной увидеться, – возразила Нэнси.
      Теперь она качалась на стуле, рискуя свалиться на пол в один не совсем прекрасный момент. Стронг следил за ней обеспокоенным взглядом.
      – И чего он сам не приехал? – продолжала придираться Нэнси. – А послал своего… как вы там сказали… проверенного?
      – Поверенного, – поправил ее Стронг.
      – Ну да, – кивнула Нэнси. – Так чего он сам не приехал?
      – Видите ли, Нэнси… кстати, умоляю, не упадите со стула, ваш отец очень занятой человек, и без него компания может рухнуть, поэтому он старается никуда не отлучаться.
      – А ну да, слышала я что-то там о какой-то там фирме, которой он владеет… А что, большая фирма? – поинтересовалась Нэнси.
      – Большая, – кивнул Стронг. – Очень.
      – И много там человек работает?
      – Что-то около пяти тысяч.
      – Чтоб мне лопнуть! – Нэнси все-таки слишком сильно качнулась на стуле, и, если бы Стронг не поспел вовремя, она непременно грохнулась бы со всего размаху об пол. – Так он, оказывается, крутой деляга? – спросила Нэнси, повисая на руках у Генри Стронга. – Сколько ж он, наверное, зарабатывает!
      – Примерно сто тысяч долларов.
      – В год? – испуганно спросила Нэнси.
      – В месяц, – уточнил Стронг.
      – Чтоб мне лопнуть… – прошептала Нэнси.

      Нэнси сидела на деревянной ограде и жевала яблоко. Она прекрасно осознавала, что в ее возрасте просто неприлично лазать по заборам, но не могла отказать себе в этом удовольствии. К тому же на ней была надета узкая, длиной чуть выше колена юбка, которая сейчас открывала любопытным взорам ее стройные ножки. Следует сказать, что в данный момент, выставляя свои ноги на всеобщее обозрение, Нэнси преследовала вполне определенную цель: она знала, что Фред, заметив ее сидящей в такой позе, тут же подойдет к ней. Так и вышло. Фред увидел Нэнси, помахал ей рукой и направился к ней.
      – Слезай с забора, – была его первая фраза. – Тебе что, нравится, когда все пялятся на твои ноги?
      – Кто это все? – безразличным тоном поинтересовалась Нэнси, кидая огрызок в траву.
      – Все парни, – пояснил Фред раздраженно. – Они с тебя глаз не сводят.
      – Я знаю, – заявила Нэнси, но тем не менее спрыгнула с ограды. – Поцелуй меня.
      Фреда не надо было просить дважды. Он знал, что все его друзья завидуют тому, что красавица Нэнси отдала предпочтение именно ему, хотя за ней увивалась целая стая парней.
      Нэнси прижалась к его крепкому телу, чувствуя, как распаляется от ее поцелуев Фред.
      – Прекрати, детка, – простонал он, не в силах выпустить из своих объятий податливую Нэнси. – У меня еще столько дел сегодня.
      – Можно подумать, что ранчо без тебя погибнет, – обиженно пробурчала Нэнси. – У меня есть новости.
      – Ты беременна? – с надеждой спросил Фред.
      – Фу ты, начинается! – воскликнула Нэнси раздраженно.
      В принципе она понимала, как ей повезло. Не каждый парень так хочет детей, как Фред. Она сама не раз успокаивала беременных подружек, оказавшихся в ситуации, когда их парни шли на попятную и знать ничего не хотели. На Фреда можно было положиться. Он неоднократно предлагал Нэнси выйти за него замуж, и она уже начала подумывать о том, что пора бы и согласиться. К тому же более подходящего кандидата в мужья, чем Фред, просто не найти. Однако что-то ее останавливало.
      Фред хотел детей еще и по этой причине. Если Нэнси забеременеет, то ей ничего другого не останется, как выйти за него. Однако Нэнси была предельно осторожна.
      – Нет, я не беременна, Фред. Ты же знаешь, как я не люблю все эти разговоры.
      – Знаю, – хмуро ответил он. – Тогда какие у тебя новости?
      – Не поверю, что ты не догадываешься. Хотя даже если и догадываешься, то все равно неправильно.
      – Ты о «бентли» у вашего дома? – спросил Фред. – Конечно, я знаю, что к вам приехал какой-то франт. Уже все об этом говорят.
      Нэнси взяла Фреда за руку и повела его в яблоневый сад. Там им никто не помешает, и они смогут поговорить спокойно, не опасаясь, что их разговор долетит до чьих-нибудь любопытных ушей.
      – И что говорят? – поинтересовалась Нэнси, усаживаясь на поваленное дерево. – Кстати, как долго будет торчать здесь это бревно? Молния ударила в это дерево год назад!
      – Я сегодня уберу его с ребятами, – послушно ответил Фред
      – Да нет же, оно мне совершенно не мешает. Это я так, к слову. Так что?
      – А ничего не говорят, – сказал Фред. – Все теряются в догадках.
      – Просто у народа скудная фантазия, – изрекла Нэнси. – Не поверишь – это мой папочка объявился.
      Фред с удивлением воззрился на нее, лихорадочно соображая, не ляпнул ли он ненароком что-либо обидное по поводу незнакомца на «бентли».
      – Так этот… Это твой отец приехал?
      – К счастью, нет! – заявила Нэнси. – Иначе моя мама его даже на порог бы не пустила. Это поверенный моего отца.
      – Ну и что ему надо? – спросил Фред, шестым чувством ощущая, что ничего хорошего для себя он не услышит.
      – Папа зовет меня в гости.
      – С чего бы это вдруг? Он о тебе четырнадцать лет не вспоминал!
      – Ничего не четырнадцать! – принялась защищать отца Нэнси, которая недавно в тех же словах высказывала свои дочерние претензии Стронгу. – Он всегда присылал мне подарки на день рождения и Рождество.
      – Надо же, какая щедрость! А то, как вы с матерью тут живете, его не интересовало, – хмуро заметил Фред.
      – Ты ничего не знаешь, – мягко сказала Нэнси, беря его за руку. – Мама сама отказалась от его помощи.
      – Значит, причины были, – упрямо продолжал гнуть свою линию Фред. – Я знаю твою мать, она не станет враждовать из-за ерунды.
      – Она просто слишком гордая, чтобы принимать помощь от человека, которого застукала в постели со своей лучшей подругой!
      Фред поморщился. Он, конечно, знал о причинах развода Джеймса и Ионы Миллер, но был слишком тактичен, чтобы намекать об этом Нэнси. Но раз уж она сама затронула эту тему…
      – Вот видишь. Я же говорю: были причины. Ну и что ты сказала этому пижону на «бентли»? Надеюсь, послала подальше?
      Нэнси помотала головой.
      – Нет. Я хочу поехать.
      – Да ты в своем уме?! – взорвался обычно спокойный Фред. – Только не говори, что твоя мать согласна тебя отпустить.
      – Может, и не согласна. Скорее всего, так. Но она предоставила мне право самой решать, ехать мне или нет. А я хочу поехать! Фред, – Нэнси наклонилась к нему и посмотрела на него расширившимися глазами, – оказывается, отец зарабатывает сто тысяч! В месяц!
      – Ничего себе, – прошептал ошеломленный Фред. – Даже не знал, что такое возможно.
      – У меня отец – миллионер! – нараспев произнесла Нэнси, которая сама еще не могла это осознать.
      – Хочешь сказать, что только этот факт тебя переубедил? Ну, Нэнси, не знал я, что деньги для тебя имеют такое значение.
      – Уф, глупый! – воскликнула задетая за живое Нэнси. – При чем здесь деньги? Просто я смутно помню, как выглядит мой отец. Я хочу его увидеть. Это будут каникулы, понимаешь? Поехать в Лос-Анджелес! Да об этом можно только мечтать! Ах, ведь я буду жить в районе Беверли-Хиллз! Генри говорит, что у отца огромный дом с бассейном и собственная яхта!
      – Генри? Это еще кто? – ревниво спросил Фред.
      – Тот самый поверенный, который приехал за мной, – объяснила Нэнси. – Ах, Фред! Это сказка! Ну почему бы мне не поехать? Всего только на недельку!
      – Ну, если только на недельку, – согласился Фред, который знал, что Нэнси все равно не переспорить, если уж она что-нибудь вбила себе в голову.
      – Ты будешь скучать? – спросила Нэнси, подсаживаясь ближе к Фреду и заглядывая ему в глаза. – Будешь?
      Фред ощутил жар тела Нэнси, и взгляд его скользнул в декольте блузки. Он с трудом сглотнул.
      – Нэнси, отсядь подальше, или я за себя не отвечаю, – хрипло сказал он. – Конечно, я буду по тебе скучать. Будь моя воля, я бы тебя и не отпустил никуда.
      – Ты прелесть, Фред! – воскликнула Нэнси и поцеловала его в губы.
      Фред нетерпеливо обхватил ее за талию и запустил ладонь в ее шелковистые волосы. Он сходил с ума от этой женщины. Внезапно Нэнси отстранилась и взглянула на него с лукавой улыбкой.
      – Не сейчас, Фред. Ты же сам сказал, что у тебя сегодня еще слишком много работы.
      Она вспорхнула с места и поманила Фреда пальчиком.
      – Пойдем, а то твои дружки будут трепать языками неизвестно что.
      – Когда ты уезжаешь? – спросил Фред, снова обретя возможность ясно мыслить.
      – Завтра утром. Прямо сейчас иду паковать чемодан. Кстати, машина взята напрокат. Мы полетим на частном самолете, который тоже принадлежит моему отцу.
      – Завтра? Уже завтра? О, Нэнси, как я буду без тебя?
      – Если узнаю, что ты в мое отсутствие заглядывался на девчонок, – пригрозила ему Нэнси, – не рассчитывай, что когда-нибудь вымолишь у меня прощение.
      – Да что ты, Нэнси, – сказал Фред, нежно глядя на свою подругу, – мне никто, кроме тебя, не нужен. Это ты там будь поосторожнее.
      Нэнси рассмеялась.
      – О чем это ты? Боишься, что я могу влюбиться в какого-нибудь богатого красавчика с тремя автомобилями и кучей денег?
      Фред даже побледнел от одной мысли об этом.
      – Нэнси, обещай мне, что этого не произойдет!
      – Как я могу обещать? Всякое случается. Любовь с первого взгляда, и все такое.
      Она снова рассмеялась, заметив, что Фред воспринимает ее шутки всерьез.
      – Глупенький, – она обняла его и потерлась носом о его щеку, а потом звонко чмокнула его в губы. – Никуда я от тебя не денусь.
      – Очень надеюсь, – скептически пробормотал Фред.
 
      Нэнси впервые с такой тщательностью собирала вещи. Побывать в Лос-Анджелесе! Это фантастика! Нэнси чувствовала себя Золушкой, которой фея подарила хрустальные туфельки.
      Надеюсь, в полночь «бентли» не превратится в тыкву, подумала Нэнси с улыбкой.
      Она взяла чемодан и спустилась в холл. Стронг уже ждал ее. Он выхватил чемодан из ее рук.
      – Нэнси, что же вы не сказали мне, чтобы я помог вам?
      – Он совершенно не тяжелый, – возразила Нэнси с улыбкой. – Но спасибо за заботу.
      Иона и Фред тоже стояли в холле и ждали, когда Нэнси вспомнит о них.
      Такое ощущение, будто я уезжаю навсегда, подумала Нэнси.
      У Ионы было непроницаемое выражение лица. Невозможно догадаться, о чем она думает. Иона ни слова не сказала дочери о поездке. Однако Нэнси была уверена, что мать всем своим существом против того, чтобы она уезжала. Иона так и не смогла простить своему мужу измену. Хотя ее подруга уже полтора года как умерла после тяжелой болезни и Джеймс остался вдовцом, Иона ни в какую не шла с ним на контакт. Она действительно отказалась от его денежной помощи и запретила ему видеться с дочерью. Правда, если бы Джеймс был понастойчивее, то Иона смягчилась бы. Однако отец Нэнси предпринял только несколько попыток увидеть дочь, что, по мнению Ионы, было слишком мало. Единственным, что всегда напоминало Нэнси о том, что у нее все же есть отец, – это его подарки на праздники. Теперь же Иона искренне считала свою дочь предательницей. Слишком быстро Нэнси забыла о том, что отец почти не вспоминал о ее существовании все эти годы. Иона тоже в глубине души полагала, что Нэнси прельстилась богатым домом и яхтой.
      У Нэнси же на этот счет было совершенно иное мнение. Она всегда мечтала о том, что у нее будет настоящая семья. И не важно, будут ли мать и отец вместе или нет: она, безусловно, понимала, что полное воссоединение семьи ждать абсурдно. У нее появилась наконец возможность увидеть отца. И будь он нищим, который просит милостыню, Нэнси все равно поехала бы. Хотя нельзя не признать, что ее самолюбию льстило то, что ее отец столь богат.
      Фред же только тихо вздыхал. Он не хотел отпускать свою Нэнси, но и запретить ей тоже ничего не мог.
      Нэнси поцеловала сначала мать, потом подарила долгий поцелуй Фреду и упорхнула. Она села в автомобиль и помахала им на прощание рукой из окошка. Нэнси повернулась назад и долго смотрела на свой дом, пока он не скрылся из виду.
      – Не бойся, Нэнси, – заметив ее взгляд, сказал Стронг. – Ты же уезжаешь не навсегда.
      Нэнси пожала плечами. В глазах ее не было грусти. Напротив, она воспринимала свою поездку как неожиданное приятное приключение.
      – Я тоже недавно об этом подумала, – сказала Нэнси, улыбаясь. – Меня так провожали, чуть ли не со слезами на глазах, что просто смешно.
      – Волнение твоей матери понятно, – кивнул Генри. – А Фред, по-видимому, искренне любит тебя.
      – Ага, – подтвердила Нэнси.
      – А ты его? – спросил Генри.
      Нэнси пожала плечами.
      – Конечно же я люблю его, – сказала она легкомысленно. – А кого же мне еще любить?
      Нэнси заметила улыбку Стронга, но не поняла, что та означает.
      – Расскажите лучше о моем отце, – попросила она.
      – Что тебя интересует?
      – Все. Можете начать с внешности.
      – Ну, ты очень на него похожа, – сказал Генри. – Та же улыбка, тот же цвет глаз и ямочки на щеках.
      – Мама всегда мне так говорила. И ей это не нравилось, – рассмеялась Нэнси. – А чем он занимается? Что за люди его окружают?
      – Он всегда жутко занят. Руководить огромной компанией не так-то просто. Ну а люди… Все из высшего общества. Твоя сестра общается только с так называемой золотой молодежью.
      – Сестра?! – воскликнула Нэнси. – У меня есть сестра?! Что ж вы молчали, я понять не могу?
      – Разве ты не знала? – Казалось, Стронг удивлен не меньше Нэнси.
      Нэнси покачала головой, с восторгом глядя на него.
      – Чтоб мне лопнуть! Давайте же, не тяните резину, расскажите мне о сестре. Мы похожи?
      – Ничуть, – сказал Стронг. – Она – копия своей матери.
      – С ума сойти можно! – простонала Нэнси. – И я ничегошеньки не знала!
      – Видимо, Иона решила, что тебе совершенно незачем знать о ней.
      – Да, наверное, – согласилась Нэнси и уставилась в окно.
      У меня есть сестра! Я только что обрела отца, а теперь выясняется, что в придачу к папаше получаю еще и сестру! Нет, ну не замечательная ли штука жизнь?
      Спустя пятнадцать минут Генри Стронг начал поглядывать на Нэнси с беспокойством. Он уже привык к тому, что эта юная женщина не умолкает ни на минуту.
      – Что с тобой, Нэнси? – осторожно спросил он. – Ты не рада?
      – А? – Нэнси повернула к нему задумчивое лицо. – Нет, разумеется, рада. Просто я задумалась. Мне хочется как можно скорее всех увидеть. Не могу понять, что со мной происходит. Я растеряна. Вроде бы, с одной стороны, я в восторге, а с другой стороны… Я же их совсем не знаю: ни отца, ни сестру. А сколько ей лет и как ее зовут?
      – Она младше тебя на три года, и зовут ее Ариэль.
      Нэнси расхохоталась.
      – Как русалочку?
      Генри Стронг тоже улыбнулся.
      – Это имя распространено у аристократов.
      – Пф! Аристократы! А я тогда кто же? Деревенская простушка? Впрочем, так и есть. Я же даже не знаю этикета и говорю неправильно!
      Стронг бросил на нее удивленный взгляд.
      Вот как, значит, она и сама все прекрасно понимает. Что ж, это даже к лучшему. Так ее будет легче перевоспитать, еще не поздно. Может быть, из нее получится настоящая светская львица, если подойти к делу правильно. С таким темпераментом она будет пользоваться сумасшедшей популярностью в обществе.
      – Но ведь ваша мать прекрасно знакома со всеми тонкостями этикета, она вела светскую жизнь до того, как… развелась с вашим отцом. Неужели она вас ничему не пыталась научить?
      – Нет, она считала, что это пустая трата времени. Мама говорит, что светский лоск не принес ей счастья, а потому незачем знать все эти премудрости.
      – Вы где-нибудь учились после того, как окончили школу?
      – Конечно. Я училась в колледже, – сказала Нэнси и снова отвернулась к окну. Стронг понял, что разговор ей неинтересен.
      Что ж, у нее будет время понять что к чему, подумал он. Но пусть теперь отец беседует с ней на все эти темы.
 
      – Вот это домина! – воскликнула Нэнси, едва машина въехала в ворота. – Сколько же народу здесь живет?
      – Только ваш отец и ваша сестра, – улыбнулся Стронг. – Ну и еще с десяток слуг.
      – Хм… – неопределенно хмыкнула Нэнси. – Что-то мой папаша не спешит меня встречать.
      Стронг пожал плечами.
      – Наверное, он еще не приехал домой.
      – Да уж, – не упустила возможности уколоть его Нэнси. – Вот что значит светское общество. В моем городке никто не позволит гостю чувствовать себя ненужным. Тем более родной отец.
      Стронг сделал вид, что его не задело это замечание, и провел Нэнси в дом. Она осмотрелась. Огромный холл, высокий потолок, шикарная люстра…
      – Прямо как в театре. – Нэнси усмехнулась. – Какая роскошь.
      Она перевела взгляд на лестницу и увидела, что по ней спускается настоящая принцесса.
      А вот и моя сестренка, мелькнуло у Нэнси в голове.
      Девушка была одета в шелковый пеньюар и явно только что проснулась. Однако, несмотря на это, вовсе не выглядела заспанной и растрепанной, как обычно Нэнси.
      По-моему, они тут даже спать ложатся уже причесанными и накрашенными, подумала Нэнси.
      У Ариэль были светлые волосы и синие глаза. Настолько синие, что Нэнси усомнилась, природный это цвет радужки или контактные линзы. Да, Стронг прав: сестры были совсем не похожи. Ариэль – холодная красавица, Нэнси – милая дикарка.
      Я по сравнению с ней просто дурнушка, решила Нэнси.
      Ариэль остановилась на полпути и зевнула, изящным театральным жестом прикрыв рот ладошкой.
      – Вы так рано, Генри. Просто непростительно рано.
      – Надеюсь, вас разбудил вовсе не наш приезд, – сказал Стронг.
      – Не угадали, именно ваш. – Ариэль перевела взгляд синих глаз на Нэнси.
      Повисло неловкое молчание. Ариэль не собиралась здороваться с Нэнси первой.
      – Познакомьтесь, – поспешил представить их друг другу Стронг. – Наконец-то сестры встретились.
      Ариэль спустилась и подала Нэнси руку. Та пожала ее довольно холодно. Если сестра не выказывала никакого восторга по поводу ее приезда, с какой стати Нэнси будет вести себя иначе?
      – Приятно познакомиться, – проронила Ариэль и пренебрежительно осмотрела Нэнси с головы до ног. – Пойду выпью кофе.
      С этими словами Ариэль действительно ушла, оставив гостью стоять посреди холла.
      – Могла бы быть и повежливее, – буркнула Нэнси.
      – Она всегда такая, – пробормотал Стронг, который тоже был смущен столь холодным приемом. – Ну пойдем, я покажу твою комнату.
      Они поднялись наверх, и Нэнси вошла в светлую просторную спальную.
      – Здесь уютно, – констатировала она, уперев руки в бока и осматривая комнату. – Мне нравится.
      – Вот и хорошо, – обрадовался Стронг. – Располагайся. Если хочешь, отдохни. Ты, наверное, устала с дороги.
      – Ничуть, – возразила Нэнси. – Я только душ приму – и порядок.
      – Тогда я жду тебя внизу через… – Он выразительно посмотрел на Нэнси.
      – Двадцати минут мне хватит, – сказала она.
      Стронг вышел, и Нэнси осталась одна. Она раскрыла свой чемодан и разложила вещи, которых было не так уж и много, по полкам в шкафу.
      – Они думают, что круче них нет никого, – сказала Нэнси, которая любила иной раз поговорить с собой. – Эта Ариэль считает, что я необразованная деревенщина. Однако мама все же вдолбила мне в голову некоторые знания о правилах поведения. Все-таки я училась в колледже и говорить правильно умею. Ну, может быть, иногда мне придется останавливать себя, чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее, – добавила она, подумав.
      Через двадцать минут, как и обещала, Нэнси, приняв душ, переодевшись и приведя в себя в порядок, спустилась вниз. Генри Стронг уже ждал ее.