"Изумрудный зефир" теперь двигался через древний лес, как чужеродный предмет, абсолютно изолированный в пространстве и времени. Но когда "Изумрудный зефир" притормозил перед очередным, особенно крутым поворотом, это ощущение мистической отстраненности было внезапно и бесповоротно нарушено самым грубым образом.
      Возле дороги виднелся тот самый красный газомобиль, что обогнал "Изумрудный зефир" сегодня утром. Теперь машина лежала вверх днищем, напоминая гигантского мертвого жука. Корпус ее был сильно покорежен. Во многих местах виднелись пулевые отверстия. Ни живых людей, ни трупов поблизости не было.
      Сдержанный гул голосов наполнил салон, когда водитель осадил паробус возле перевернутого газомобиля. Впрочем, голоса тут же стихли, как только стало ясно, что никто из пассажиров газомобиля не пережил аварию. Воцарилась напряженная тишина.
      - Очевидно, дело рук бандитов, - заметил Богель - В этих местах такое нередко случается.
      - Ты всерьез считаешь, что они решатся нас атаковать? - спросил Феррик. Страха он не ощущал, но им овладело какое-то странное и необъяснимое возбуждение.
      - Трудно сказать, - откликнулся Богель - Атаковать небольшой газомобиль это одно дело, а вот попытаться остановить целый паробус совершенно другое. Такое по плечу только Черным Мстителям с их моторциклами, а их, как я понимаю, главным образом интересует нефть. Так что вряд ли они станут атаковать паробус.
      Водитель "Изумрудного зефира" не решился выходить наружу. Вместо этого он ограничился кратким осмотром места происшествия с высоты паробуса. Ибо он отвечал за безопасность пассажиров, а злоумышленники вполне могли затаиться где-нибудь поблизости. Убедившись, что ни в разбитой машине, ни возле нее нет никого, кто нуждался бы в помощи, он отпустил тормоза. Паробус с оглушительным шипением закутался в облако пара и тронулся с места. В салоне все сочувственно молчали, но, как и подобает благовоспитанным хелдонцам, старались ничем не проявлять своих эмоций.
      Следующие полчаса прошли в относительном спокойствии. По мере того как "Изумрудный зефир" отдалялся от места происшествия, напряжение, охватившее пассажиров, мало-помалу начало их отпускать.
      Дорога сейчас шла между двумя большими холмами. Когда-то здесь протекала река, промывшая своего рода миниатюрный каньон.
      Лишь только паробус вынырнул из каньона навстречу последним лучам садящегося солнца, совершенно невероятные звуки вдруг огласили окрестности, заглушив мерный рокот парового двигателя, - целая серия отрывистых взрывов, которые тут же слились в сплошной, оглушительный рев, заставляющий, кажется, вибрировать каждую молекулу воздуха.
      И тут из за ближайших деревьев на невероятной скорости вылетела целая стая фантастических машин, сминая низкорослый кустарник. Грязь и камни вперемешку с мелким валежником и палой листвой летели из-под колес во все стороны. И оглушительный рев летел впереди машин, подобно герольду.
      Каждая из этих удивительных машин представляла из себя два больших колеса в обрамлении стальных труб. Заднее колесо соединялось цепной передачей с хромированным, страшно ревущим двигателем внутреннего сгорания, который, помещаясь между ног всадника, сотрясался в страшном реве. Переднее, направляющее колесо крепилось в стальной вилке, жестко соединенной с высоким рулем. Двурогий руль был богато отделан всевозможными металлическими украшениями. Всадник держал руль за рога, снабженные двумя рукоятками.
      Всего их было около двадцати - моторциклов со всадниками, мчавшихся по бездорожью к паробусу. И ни одна из машин не походила на другую - каждый моторцикл был разрисован и украшен по своему. Машины сияли эмалью, сверкали хромированными щитами, горели бронзой украшений. Громадные, высокие седла у одних были обиты плюшем, у других - кожей. Особенно впечатляюще смотрелись защитные кожухи над задними колесами - они далеко выпирали из машин, имитируя птичьи либо рыбьи хвосты.
      Глазам Феррика предстало поистине восхитительное зрелище - мощь, металл, напор, блеск, класс, шик.
      И эмблемы - эмблемы всех видов. Чаше всего - свастика. Свастик было много. Всех цветов и форм.
      И мгновения не прошло, как вся эта орава сверкающих машин оказалась возле паробуса. "Изумрудный зефир" теперь шел в сопровождении моторциклов. Точнее, он шел под конвоем, так как моторциклы были и спереди, и сзади, и с боков.
      Со своего места у окна Феррик ясно мог различить, какого сорта люди мчатся на стальных скакунах, выкованных для героев.
      Воистину это были люди, достойные своих великолепных машин! Превосходные экземпляры человеческой породы! В седлах ревущих машин восседали высокие, могучие парни, в черных и коричневых кожаных одеяниях. На плечах каждого развевался на ветру короткий, яркий плащ. Плащи были расшиты свастиками, черепами, молниями и прочими знаками мужского достоинства. Одежда пестрела всевозможными украшениями: цепями, металлическими пластинами, медальонами... За широкими поясами были заткнуты пистолеты и кинжалы, устрашающего вида булавы. На головах красовались шлемы из хромированной или никелированной стали, из-под которых выбивались и летели по ветру длинные белокурые локоны.
      - Черные Мстители! - выдавил Богель.
      - Потрясающе! - воскликнул Феррик.
      Феррик не мог понять, отчего так перепуганы пассажиры. Богель тоже побелел как полотно и заметно нервничал. Впрочем, Феррик мог понять его. Правда, умом, а не душой. Все-таки в Черных Мстителях было что-то, действующее на обычных людей. Мощь. Напор. Сила. И дикость. Ведь это настоящие варвары. Но какие великолепные варвары!
      Когда паробус начал слегка притормаживать перед очередным поворотом, несколько Черных Мстителей, из тех, что ехали впереди, выхватили пистолеты и разрядили их в воздух. Смысл действий Мстителей был совершенно ясен: водителю предлагалось остановиться. Не имея другого выбора и болея душой за безопасность пассажиров, машинист нажал на тормоза, спустил пар и, свернув на край дороги, остановился. Сюда же подрулили и Черные Мстители, окружив паробус кольцом. Часть из них остались в седлах машин, покручивая слегка рукоятки на руле и заставляя моторциклы периодически взревывать. Однако с десяток Мстителей заглушили двигатели своих машин и покинули седла, поставив своих железных коней на особые упоры, не дающие им упасть. После чего направились к паробусу, поигрывая пистолетами и булавами.
      Подойдя, они оглушительно заколотили в дверцу, после чего могучий хриплый голос проревел:
      - Открывайте Мстителям, не то мы голыми руками разнесем вашу консервную банку и сожрем всех заживо!
      Пассажиры, сидевшие ближе к выходу, вскочили с мест и по пытались разом протиснуться в дверь, ведущую в помещение стюардессы. Сама же Дама Истинная Грата трясущимися руками силилась открыть наружную дверцу, борясь с задвижкой.
      Феррик с сочувствием подумал о Мстителях: "Бедняги. Такое представление устроили, а здесь его даже оценить некому".
      Входная дверца наконец распахнулась, и в салон ворвался громадный детина. Ростом он был никак не ниже Феррика, и пожалуй, даже покрепче. На детине была черная безрукавка, открывающая на всеобщее обозрение татуировку в виде двух змей, обвивающих сверху донизу его бугрящиеся бицепсами могучие ручищи. На шее у Мстителя болтался на массивной серебряной цепи скалящийся череп из хромированной стали, почти в натуральную величину. За поясом был заткнут пистолет. Пряжка пояса тоже была чудовищных размеров и украшена кроваво-красной свастикой. В руке детина сжимал хромированную булаву устрашающей толщины и длиной в целый ярд. На конце булавы, в качестве набалдашника, сиял еще один стальной череп. Копна спутанных волос цвета соломы и нечесаная льняная борода придавали его облику очарование совершенного троглодита. Мочку правого уха оттягивала массивная золотая серьга в виде растопыренной руки. Льдисто-голубые глаза смотрели честно и прямо. На плечи детины был небрежно наброшен короткий черный плащ с вышитыми по нему двумя параллельными алыми молниями.
      Оказавшись в салоне, белокурый верзила первым делом ущипнул за зад Даму - Истинную Грату, после чего влепил ей сочный поцелуй прямо в губы, заставив молодую женщину зардеться от смущения. В это время следом за ним в кабину набилось еще с десяток варваров. Все они, и обликом и манерой одеваться, в целом походили на первого, разве что украшал себя каждый по-своему. И все как один производили впечатление славных и прямодушных ребят. У многих виднелись татуировки. Всевозможные украшения из золота, серебра и нержавеющей стали, похоже, также пользовались здесь неослабевающим спросом. И всем эти варварам настоятельно требовалась хорошая помывка - салон вмиг наполнился запахом крепкого мужского пота. Потными были и лица Мстителей - пот вперемешку с дорожной пылью оставил на них разводы грязи.
      Поприветствовав стюардессу в своей добродушно-грубоватой варварской манере, верзила повернулся к пассажирам, сбившимся в задней части салона. Выражение его лица тут же стало кислым.
      - По-моему, все эти галантерейщики обдристались со страху, а, Штепке? - прохрипел из-за его спины Мститель с длинной гривой сальных каштановых волос и здоровенным серебряным кольцом в ухе. Бороды у него не было. Видно, этот варвар успел побриться нынешним утром.
      - Проверим, - коротко бросил первый.
      - Мне кажется, тут до хрена кандидатов в мутанты.
      - И это проверим.
      И, повернувшись к безбородому, вожак по имени Штепке добавил:
      - Когда мне понадобится твое мнение, Карм, я тебя спрошу, понял? Или ты забыл, кто здесь командир?
      Лицо Карма сделалось пунцовым, остальные варвары громко заржали.
      Совершенно ясно, что у Штепке были задатки лидера. Хотя ему мешала некоторая неотесанность.
      - Ну ладно, канальи, - бросил, Штепке пассажирам. - Для начала познакомимся. Меня зовут Стяг Штепке. Для тех, кто ни хрена не понимает, объясню. Мы - Черные Мстители. Четыре вещи обожаем мы: мчаться наперегонки с ветром на наших машинах, ужираться в хлам, трахаться до усрачки, драться друг с другом и убивать мутантов и болтунов. На все остальное нам насрать. Но четырех вещей мы не любим особенно: вранья, мутантов, полиции и доминаторов. Если нам кто не по душе - мы вбиваем его в землю по уши. Как видите, жизнь наша проста и праведна.
      Речь Штепке лилась словно бальзам на душу Феррика. Этот варвар походил на бойкого мальчугана, которому необходимо лишь одно - строгий, но справедливый мудрый отец, который направил бы здоровые природные наклонности отрока в правильное русло.
      И насколько же выигрышнее смотрелись эти варвары рядом с пассажирами, сбившимися в задней части паробуса.
      - Я, канальи, вот что хочу донести до ваших дурацких мозгов, продолжал тем временем Штепке, - мы тут все тоже идеалисты и патриоты, только по-своему. Когда мы видим в ком-нибудь вонючего мутанта, мы убиваем его на месте. Таким образом мы очищаем здешние леса от генетического говна. И тем самым работаем на общество. А коли так, то справедливо будет, если общество станет платить нам за такую грязную работу. Я вот к чему клоню: гоните сюда ваши сбережения.
      Ропот, в котором слышались ужас и гнев, донесся со стороны сгрудившихся пассажиров. Но стоило Штепке и его парням сделать два шага в их сторону, как на пол салона дождем посыпались кошельки и бумажники.
      Даже Богель потянулся было за бумажником и, вне всякого сомнения, последовал бы примеру остальных, если бы не встретился с твердым и волевым взглядом Феррика. Рука Богеля замерла на полпути.
      Феррик со скорбью в душе подумал о пассажирах. И это хелдонцы? Да каждый из них не стоит и волоса любого из этих варваров. Трусливое дерьмо!
      В то время как его люди подбирали кошельки и бумажники, Штепке подошел к месту, где сидели в гордом одиночестве Феррик с Богелем. Штепке сверкнул глазами на Богеля и со значением помахал своей страшной булавой.
      - А тебе что, особое приглашение требуется, червяк? Э, да ты, кажись, смахиваешь на мутанта, а может, и на доминатора! Знаешь, что мы делаем с дрминаторами? Мы отрываем им руки и ноги. Причем заживо. Перед тем, как зажарить и сожрать, гы-гы-гы! - искренне рассмеялся Стяг Щтепке.
      Богель побелел как снег и замер, не в силах пошевелиться. И тут раздался громкий и твердый голос Феррика:
      - Этот человек находится под моим покровительством. Более того, даю тебе мое честное слово, что его родословная безупречна.
      - А это еще кто такой выискался?! - взревел Штепке, нависнув над сидящим Ферриком, словно пытаясь пригвоздить его к креслу свирепым взглядом. - Еще раз разинешь пасть - и тут же испробуешь мою булаву на своей башке.
      Медленно, не отводя твердого как сталь взора от голубых глаз Штепке, Феррик выпрямился во весь свой рост. Теперь два гиганта сверлили друг друга глазами, над съежившимся в кресле Богелем. Надо отдать варвару должное, Штепке держался довольно долго, хотя Феррик вложил во взгляд всю свою сверхчеловеческую волю до последнего грамма. Наконец Штепке не выдержал и отвел взгляд, сразу как-то обмякнув.
      И тут Феррик произнес:
      -Я - Феррик Яггер.
      Успевший прийти в себя Штепке рявкнул:
      - Ну так где же твои сбережения, Истинный Яггер?
      Однако в голосе его уже не было первоначальной железной твердости.
      - Мои сбережения останутся там, где они были, - при мне, - спокойно отвечал ему Феррик. Голос его был ровен, будто ничего особенного не произошло.
      - Я, кажется, говорил тебе, какую пользу мы приносим обществу... начал Штепке и поднял над головой булаву. - Если ты не хочешь оплатить наш труд, значит - ты мутант или недочеловек, а таких мы уничтожаем. Так что давай гони сюда, что у тебя заныкано, а не то познакомишься с нашими методами борьбы с мутантами.
      - Прежде всего позволь мне выразить самое искреннее восхищение. Что до меня, то не далее как вчера я самолично освободил мир от одного доминатора. И я и ты - мы служим одному и тому же благородному делу. В тебе я вижу человека, близкого мне по духу, беззаветно преданного святому делу защиты генетической чистоты Хелдона. И ты и я - мы оба готовы огнем и сталью истреблять мутационную мразь.
      Похоже, что слова Феррика что-то задели в душе Штепке; он долго и как-то нерешительно вглядывался в лицо Феррика, будто стремясь прочитать в нем что-то. Однако подручные Штепке к этому времени уже успели собрать добычу и теперь переминались с ноги на ногу, начиная выражать явные признаки нетерпения.
      - Кончай, Штепке, с ним валандаться. Врежь ему по роже и дошли отсюда!
      - Точно, Штепке, уделай-ка эту трепливую сволочь.
      Тут Штепке в бешенстве обернулся к своим и угрожающе крутанул над головой своей ужасной булавой, которая с гудением рассекла воздух.
      - Если хоть одна падла еще раз вякнет, то подавится собственными зубами!
      Уж на что могучими и отважными парнями выглядели Черные Мстители, но даже они спасовали перед яростью их предводителя.
      А тот снова все свое внимание сосредоточил на Феррике, медленно отходя от приступа ярости; лицо его еще было багровым, в глазах медленно и неохотно притухало пламя гнева.
      - Ладно, Яггер, ты мне кажешься меньшим говном, по сравнению с теми, он мотнул головой в сторону остальных пассажиров. - В общем, я не испытываю особого желания размазывать тебя по стенам. Но никто не смеет перечить Стягу Штепке, понял? Так что давай выкладывай по-хорошему свое добро - и разойдемся с миром.
      Феррик не торопился с ответом. Слишком многое зависело от того, как он себя сейчас поведет. Как всегда, Феррик решил всецело положиться на голос своих инстинктов. Предложение Штепке заманчиво, спору нет, оно позволяет с честью выйти из деликатного положения. Вместе с тем, отдай он Мстителям свои сбережения - и имидж человека с несокрушимой волей будет непоправимо разрушен в их глазах. А Феррик чувствовал: Судьба свела его с этими людьми не случайно. Каким-то образом они связаны с его великой миссией. С другой стороны, откажись он расстаться с деньгами - и ему придется в одиночку сразиться со всей этой ордой. В таком случае он несомненно будет убит. Да и Богель сейчас настолько напуган, что вряд ли поможет мудрым советом. Однако делать нечего, придется играть ва-банк.
      И, окинув Штепке презрительным взором, Феррик сказал со всем возможным достоинством:
      - Никогда бы не подумал, что столь крутой парень, как ты, Штепке, может оказаться жалким трусом.
      Лицо Штепке побагровело, он судорожно заскрипел зубами, а на ручищах у него вздулись чудовищные бугры мускулов.
      - Ты только потому смеешь угрожать мне, что в руке у тебя булава, а за спиной свора приспешников, тогда как я стою перед тобой безоружным, продолжал Феррик, не давая Штепке раскрыть рта. - Ведь ты отлично понимаешь, что в открытой схватке, один на один, тебе меня не одолеть.
      Страшным, звериным воем откликнулись на это люди Штепке. Впрочем, вой тут же перешел в издевательский хохот. Штепке круто обернулся и буквально испепелил Мстителей пылающим взглядом. Но, увы, это не возымело должного действия. Орда Мстителей была организована по принципу волчьей стаи: вожаку подчинялись лишь до тех пор, пока не появлялся равный ему соперник. Вот и сейчас, стоило Феррику бросить Штепке вызов, как люди вышли из-под контроля. По крайней мере, до тех пор, пока дело не будет улажено. Штепке со своей стороны отлично понимал ситуацию, по крайней мере, подсознательно. Поэтому, когда Штепке снова повернулся к Феррику, глаза у него опасно сощурились, как у зверя, готового к прыжку.
      - Ты смеешь бросать вызов Штепке? - проревел он так, что стекла в окнах паробуса задрожали. - Только Мститель имеет право вызывать на поединок своего вожака, потому что мы все равны. Я предоставляю тебе выбирать, Яггер: или ты сейчас же и без лишних слов гонишь монету, как вон те говнюки, или мы размазываем тебя по стенам этого корыта. Или третье - ты проходишь обряд посвящения. Если ты выживешь, тогда ты станешь Мстителем и мы с тобой сможем наконец выяснить отношения, один на один. Выбирай.
      Феррик широко и радостно улыбнулся. Именно на это он и рассчитывал.
      - Я выбираю третье, Штепке, - сказал он спокойно. - Я пройду ваш обряд посвящения. Что-то я засиделся в мягком кресле. Думаю, несколько легких физических упражнений на свежем воздухе мне не повредят.
      Мстители громкими воплями дали понять, что оценили слова Феррика. Нет, что ни говори, а эти варвары были отличным материалом. Нужна только твердая рука, впечатляющий пример и ясная цель, чтобы орда превратилась в первоклассное ударное соединение.
      - Ну раз так, поедешь с нами! - приказал Штепке. Феррику показалось, что у того даже голос чуть-чуть подобрел. Наверное, чувства Штепке были сродни тому восхищению, которое испытывают друг к другу два матерых волка, перед тем как вцепиться друг другу в глотки.
      - Мой друг тоже поедет с нами, - заявил Феррик, указывая на Богеля. Он, правда, хлипковат, ну да ничего. Свежий воздух пойдет ему только на пользу.
      И опять Мстители не удержались от добродушного гогота. Даже Штепке невольно усмехнулся. Весь вид Богеля свидетельствовал о том, что он с радостью отдал бы все сокровища на свете, лишь бы оказаться подальше отсюда.
      - Ладно, хрен с тобой, забирай с собой свою болонку, коль без нее не можешь, - махнул рукой Штепке. - Он поедет с Кармом. А ты, Яггер, поедешь со мной.
      И с этими словами Штепке со своими людьми грубо вытолкал Феррика и Богеля наружу, в вечерний холод, где на ревущих моторциклах ожидали вожака остальные Мстители.
      Глава 4
      Тихий прохладный вечер опустился на Изумрудный лес. Однако здесь, возле паробуса, царило нечто, напоминавшее преддверие ада. Отсвечивал бликами полированный металл, оглушительно ревели двигатели, окрестности заволокло черным дымом нефтяных выхлопов. Феррик направился следом за Штепке к его моторциклу.
      Машина Штепке своим внешним видом и габаритами вполне соответствовала его высокому положению в орде. Двигатель был больше, чем на других моторциклах; его хромированная сталь была отполирована до зеркального блеска. Руль, сверкающий хромом, был изогнут наподобие бараньих рогов. Столь могуч и широк он был, что Штепке, запрыгнувшему в седло моторцикла, пришлось вытянуть руки во всю длину, чтобы достать до рукояток, находившихся на уровне его лица. Рама моторцикла сверкала черным лаком, с обеих сторон обтекателя, тоже черного, сияли хромированной сталью черепа близнецы того, что висел у Штепке на шее. Черным был и нефтебак со сдвоенными алыми молниями по бокам. Черное кожаное сиденье было столь просторно, что оставляло место не только для Феррика, но и для его баула. Сзади у моторцикла находились сдвоенные закрылки, видом напоминавшие сложенные крылья орла. Над передним колесом нависала металлическая орлиная голова с открытым, будто в клекоте, клювом. Из клюва бил слепящий электрический свет, пронизывая пространство на несколько метров.
      Стоило Феррику очутиться у Штепке за спиной, как тот завел двигатель, ударив подкованным сталью каблуком по рычагу стартера. Сквозь сиденье Феррик почувствовал восхитительную вибрацию двигателя.
      Штепке обернулся. На лице у него сияла волчья ухмылка.
      - Ну держись, - прохрипел он. И, обращаясь к своим, крикнул, перекрывая рев моторов: - Поехали!
      Старт был ошеломляющим. Моторцикл рванулся вперед так, что Феррик еле удержался в седле. Штепке тут же дал крутой вираж, почти положив машину набок, и, развернувшись, помчался в сторону каньона, который Феррик еще столь недавно миновал, нежась в мягком кресле "Изумрудного зефира". С момента старта прошло мгновенье, а моторцикл уже развил скорость за сорок миль в час. Что за машина! Что за водитель! Какой потрясающий штурмовой отряд получился бы из этих Мстителей!
      Феррик обернулся, насколько позволяла шея, и увидел, что остальные моторциклисты сплошным потоком металла несутся вслед за Штепке. На ближайшей машине за спиной водителя сидел, судорожно вцепившись в сиденье, Богель, с мертвенно-бледным лицом, с зажмуренными глазами. От ощущения бешеной скорости, от полноты жизни Феррик не выдержал и дико расхохотался. Как прекрасны эти машины в их неудержимом напоре, особенно когда вот так, бок о бок, мчатся, подобно стальному шквалу! Эх, если бы сюда еще единую униформу и порядок!
      Достигнув ложбины, что отходила от дороги в сторону леса, Штепке, не задумываясь, почти не снижая скорости, свернул с бетонированного шоссе на еле заметную лесную тропу и понесся по петляющим лесным коридорам. Остальные Мстители следовали за ним, не отставая.
      Это была потрясающая дикая гонка сквозь ночной лес. Феррик даже и вообразить себе не мог, что такое возможно. Штепке гнал машину, как безумный, бросая ее в мелькающие тени между деревьями, сминая кустарник. Вне всякого сомнения, Штепке сейчас руководили здоровые инстинкты и жажда штурма и натиска. Похоже, само Провидение гнало сейчас этот мотоцикл через лес. Видимо, и Штепке инстинктивно осознавал - машина, ездок и пассажир сейчас нечто иное, как колесница Судьбы, стремительно и неотвратимо несется она.
      И хотя ежесекундно казалось, что в следующее мгновение моторцикл разлетится на куски, налетев на дерево или валун, либо же перевернется, угодив передним колесом в рытвину или в крупный корень, торчащий из-под земли, - Феррик все же сумел расслабиться и сполна насладиться ощущением неудержимой силы, несущей тебя, и близкой опасности. Ветер в лицо, рев мотора под седалищем - просто восхитительно!
      Так что Феррик невольно почувствовал легкое сожаление, когда, после часа совершенно демонической езды, Штепке вывернул на укатанную колею, которая через несколько минут вывела к безлесной лощине между двумя поросшими деревьями холмами. Здесь, очевидно, располагалось стойбище Мстителей.
      По поляне в совершенном беспорядке был разбросан десяток хижин жалких и убогих строений. Лишь некоторые из них могли похвастаться наличием худо-бедно приделанной дверцы или окна. Ясное дело, стекла для окон и двери были позаимствованы с разбитых паробусов и газомобилей. Одна из хижин заметно выделялась среди прочих.
      Сразу за хижинами виднелся вход в пещеру. Ведущая туда утоптанная тропа и разбросанный у входа хлам красноречиво свидетельствовали о том, что она служила местом человеческого обитания. Общий вид лагеря указывал на крайне примитивное владение строительными навыками.
      Штепке на своем ревущем моторцикле влетел прямо на середину стойбища и лихо затормозил, выставив могучую правую ногу и развернув машину поперек пути, одновременно глуша мотор. Следом за ним, точно таким же манером, притормозили и остальные Мстители.
      Феррик грациозно выскочил из седла, опередив Штепке. Сам Штепке, похоже, не придал этому значения. Штепке просто слез с моторцикла, упер руки в бока и обвел горящим взором своих подчиненных. Те тоже послезали с машин и теперь стояли полукругом перед вожаком. Дрожащий, насмерть перепуганный Богель кинулся от них к Феррику, словно слуга в поисках защиты у своего господина.
      - Это безумие, Феррик! - восклицал он звенящим шепотом. - Теперь эти дикари точно нас прикончат, а потом съедят! Ты только посмотри на них. Это же звери! А что за гонка - жуть! И зачем ты с ними связался? Тоже мне, нашел товарищей. Волкам они товарищи!
      Феррик выразительно глянул на Богеля, и тот замолк. Теперь он стоял и молча трясся. Начисто лишен тактических способностей. Иногда молчание куда более мощное оружие, чем слова. Сейчас как раз такой случай. А Богелю не мешает развить в себе побольше выдержки.
      - Ну? - грозно рявкнул Штепке. - Что стоите, как пни? Готовьте все к обряду посвящения. И пошевеливайтесь!
      Черные Мстители тут же развили бурную деятельность. Несколько человек отправились в лес. Двое Мстителей нырнули в большую хижину и выкатили оттуда огромную деревянную бочку. Остальные принялись таскать из своих лачуг длинные, футов десять в длину, заостренные колы, обмотанные просмоленной ветошью. Угомонились они лишь тогда, когда посреди площадки оказалось по меньшей мере несколько десятков факелов. К этому времени из леса вернулись их товарищи, таща с собой охапки хвороста и сучьев. Не мешкая, они принялись сооружать огромный костер. Тем временем бочка была поставлена на попа, крышка сбита. Внутри плескался темный, пенящийся эль. Радостные вопли огласили воздух. Мстители обступили бочку. Деревянные кубки-рога погружались в пенящийся напиток и возвращались, полные до краев, с тем чтобы уместиться в одном могучем глотке и снова вернуться к бочке. Каждый пил, сколько влезет.
      Укрепив таким образом силы, Мстители с энтузиазмом вернулись к прерванной работе. Теперь они разбирали сваленные в кучу факелы и втыкали их в землю на равном расстоянии друг от друга. Образовался огромный круг со сложенным в центре костром. Неподалеку от костра остались несколько лишних факелов.
      Пока его подчиненные были заняты работой, Штепке молча стоял в стороне, горделиво взирая на происходящее. Рядом с ним стояли Феррик с Богелем. Как и подобает вожаку, Штепке держался особняком. Наконец, когда все было готово, он не спеша направился к своему моторциклу, вскочил в седло и завел мотор. Направив свою машину вперед, в середину круга, Штепке на ходу наклонился и подхватил один из лежавших на земле факелов. Затем, опять-таки на ходу, он ухитрился запалить факел от своей зажигалки. После чего, с горящим факелом в руке, Штепке стал разъезжать по кругу, поджигая один за другим остальные факелы, пока площадка не оказалась окружена огненным кольцом. Пламя металось на ветру. Искры уносились в ночное небо. Подпалив своим жупелом последний факел, Штепке направил машину прямо на костер, но в последний миг резко затормозил, развернув моторцикл вокруг правой ноги, и воткнул пылающий факел в сухие ветки. В следующий миг мотор взревел, и моторцикл бросило вперед. Но умело сложенный костер уже запылал. Ревущее пламя охватило сухие сучья в взметнулось к небу. Штепке повторил свой коронный номер на бис, на этот раз возле бочки с элем. Заглушив мотор, он соскочил с седла и сунул голову прямо в бочку. Почти с минуту голова Штепке скрывалась под слоем пены. Наконец он выпрямился, утирая губы.
      - А ну в круг, канальи! - прорычал он. - Сегодня ночью судьба нам что-нибудь да подарит. Или свежий труп, или еще одного Мстителя.
      Мстители послушно собрались внутри огненного круга и теперь не спускали глаз со своего вожака. За спиной Штепке бушевало пламя. Когда Феррик повел Богеля в огненный круг, тот скорчил гримасу и с горьким вздохом выдавил:
      - М-да, если уж и суждено мне сегодня умереть, то воистину в сиянии славы. А, Феррик?
      Тот ободряюще похлопал Богеля по плечу. Все же Богель, несмотря на хлипкость и безволие, в душе своей правильный парень.
      Они приблизились к Штепке. Тот ждал, положив руки на булаву, упертую черепом в землю.
      - Ну что же, Феррик Яггер, - громко сказал он, - все очень просто. Ты стоишь в огненном круге. Отсюда ты или выйдешь Мстителем, или тебя вынесут вперед ногами. Если останешься в живых, что тебе вряд ли удастся, получишь право вызвать меня на поединок. Правила такие: ты должен пройти Испытание Водой, Испытание Огнем и Испытание Сталью. Итак, начнем. Тащите сюда большой рог.
      Тотчас здоровенный светлобородый верзила в чёрной безрукавке, расшитой багровыми свастиками, вышел из круга. Через пару минут он вернулся, держа перед собой рог воистину героических пропорций. Рог был сделан из цельного куска ствола темного дерева и украшен диковинной резьбой - оленьи рога, орлиные головы и крылья, свастики и извивающиеся змеи.
      Штепке торжественно принял рог, окунул его в эль и вынул до краев наполненный пенящейся влагой. Простирая его перед собой на вытянутых руках, он воскликнул:
      - Никто не может стать Мстителем, если не способен осушить этот рог, не переводя дыхания.
      С этими словами он протянул рог Феррику. Рог был столь тяжел, что Феррику пришлось держать его обеими руками, чтобы не опрокинуть.
      - Выпей его, Феррик Яггер, - и ты пройдешь Испытание Водой, - сказал Штепке. И, выхватив из-за пояса пистолет, он взвел курок и приставил ствол к виску Феррика. - Но помни: стоит тебе перевести дыхание, прежде чем рог будет осушен, - и ты немедленно умрешь.
      Феррик бесшабашно улыбнулся:
      - Должен признаться, что у меня и вправду в горле пересохло. Так что благодарю вас за великодушие и гостеприимство.
      Сказав такие слова, Феррик набрал в легкие побольше воз духа и поднес рог к губам. Раскрыв рот пошире, он стал лить эль прямо в глотку. Когда рот заполнился до отказа, Феррик сделал глотательное движение, пропустив эль дальше в пищевод, и влил в рот новую порцию. За вторым глотком последовал третий - итак далее, все быстрее и быстрее. Под конец эль лился через рот и пищевод в желудок сплошным потоком.