По столь торжественному случаю напротив переднего ряда чанов была установлена телевизионная камера. Перед двадцатью эллипсовидными фарфоровыми искусственными матками застыли в неподвижности двадцать высоких светлокудрых эсэсовских ученых в черных кожанках, с алыми, со свастикой, плащами и в высоких черных сапогах. Лица их и позы выдавали напряженное ожидание.
      Когда Феррик вошел в чанный цех, эти сливки истинно человеческой породы разом щелкнули каблуками, выбросили руку в партийном салюте и хором прокричали: "Хайль Яггер!" Энергичности их крика можно было только позавидовать. Четким выверенным движением Феррик выбросил руку в ответном салюте, а затем приблизился к микрофону, установленному перед чанами.
      - Хелдонцы! - проговорил он, глядя на двадцать героев СС, в чьих льдисто-голубых глазах горело торжество. - Сегодня наконец мы станем свидетелями выхода первых представителей новой расы господ, полностью выращенных в чанах с питательным раствором по методикам, разработанным учеными СС для массового производства. Эти великолепные экземпляры сверхлюдей, выращенных из кусочков плоти самых что ни на есть генетических сливок СС, появятся перед нами готовыми к самостоятельной жизни. Им, своим сложением равным богам, им, чей ум остер как бритва, потребуется всего шесть месяцев интенсивного обучения и внедрения в их умы основных доктрин, чтобы занять подобающее место в рядах СС и среди граждан Хелдона.
      При этих словах глаза ученых засверкали. И прежде чем продолжить, Феррик счел нужным поблагодарить улыбкой этих беззаветных тружеников науки за их фанатическую самоотверженность.
      - В течение ближайших шести месяцев в строй будет введено еще шесть клоностроительных заводов. А к концу следующего года таких заводов по стране будет уже двадцать четыре. Их валовый продукт планируется довести до миллионной отметки. В течение последующих пяти лет мы рассчитываем увеличить валовый продукт клоностроительных заводов до десяти миллионов за счет введения в строй новых очередей. Подобной производительности должно быть достаточно, чтобы тотально заселить расой господ все пригодные для обитания земли в течение ближайших двадцати лет. Сегодня же мы присутствуем при выхождении из искусственной матки первых генетических сверхлюдей, появления которых нам пришлось бы ждать целое тысячелетие, полагайся мы на устаревшие сексуальные методики воспроизводства. Новая раса господ не остановится на достигнутом, а продолжит восхождение на все более головокружительные высоты генетической чистоты, ибо отныне истинно человеческое воспроизводство будет осуществляться строго в соответствии с высочайшими принципами евгенических программ, в жестко контролируемой обстановке, исключающей любые случайности. Ученые СС! Я салютую вам за ваши величайшие достижения в евгенических исследованиях! Командующий Ремлер! Я салютую тебе за дух безграничного фанатизма и готовности к самопожертвованию, который ты привнес в СС! Ты превратил эту организацию в настоящую кузницу кадров! Народ Хелдона! Я салютую тебе за беззаветную преданность делу Свастики и мне лично!. Хайль Хелдон! Хайль Свастика! Хайль раса господ!
      - Хайль Яггер! - дружно проревели эсэсовские труженики науки, оглушительно щелкая каблуками своих черных, начищенных до зеркального блеска сапог и выбрасывая правую руку в партийном салюте.
      Почтив верховного главнокомандующего, эти галантные белокурые герои занялись своей непосредственной работой, склонясь над фарфоровыми чанами, где нежились их могучие питомцы. Питательный раствор был слит из искусственных маток и направлен в специально предназначенные для этого отверстия в полу. Лежавших в обезвоженных фарфоровых чанах белокурых героев начали пробуждать к жизни осторожными ударами электрического тока.
      Уже несколько минут спустя двадцать голубоглазых белокурых гигантов стояли перед покинутыми чанами. Их лица светились сверхчеловеческим интеллектом и девственной невинностью.
      Сердце Феррика замерло от восторга при виде столь превосходных экземпляров сверхчеловеческого генотипа. Все они были, как на подбор, статными, рослыми, бесподобно сложенными, с безупречно правильными чертами лица. А жажду познания, горящую в их глазах, при всем желании ни с чем нельзя было спутать. В остальных чанах дожидались своего часа еще сто восемьдесят таких же красавцев. Тысячи их зрели в соседних цехах только на одном этом заводе. А через год их будут миллионы. А потом десятки миллионов. Он, Феррик, еще успеет за свою жизнь увидеть, как последний дюйм пригодной для обитания земли на этой планете отойдет в благодарные руки хелдонской расы господ - великолепных, почти богоравных эсэсовских клонов. А затем...
      Идея, зародившаяся в мозгу Феррика, поражала своим величием.
      В это время каждый из высоких белокурых эсэсовских ученых в черной кожанке встал рядом с обнаженным гигантом, чтобы сравнить генотипы, после чего эти сияющие от радости труженики науки молча вскинули руку в партийном салюте. И тут, к величайшему восторгу Феррика, добрая половина только что пробужденных к жизни эсэсовских клонов сама, без подсказки повторила этот жест с трогательным детским энтузиазмом. Возможно, преданность делу Свастики закреплена в этих белокурых гигантах на уровне генов.
      - Сегодня мир наконец-то окончательно стал нашим, о мой Командир! радостно воскликнул Ремлер, закрыв глаза в патриотическом экстазе.
      - Конечно, Ремлер, - сказал ему Феррик. - И это только начало. А завтра мы завоюем звезды!
      Никогда еще за всю историю этого дряхлого мира в одном месте не собиралось столь огромного количества народа. Огромный космический корабль - заостренный цилиндр стремительных очертаний, из ослепительного серебристого металла, высотой в двести футов, покоился на своих стабилизаторах посреди широкой равнины северо-восточного Хелдона. Небольшая платформа была установлена на безопасном расстоянии от могучего выхлопа ракеты. На платформе стоял Феррик, а вокруг него кольцом сплотились высокие светлокудрые эсэсовские клоны в сверкающих черных кожанках, столь же совершенных, как они сами.
      Еще двести тысяч абсолютно идентичных между собой светловолосых эсэсовских гигантов-клонов в черных формах с алыми плащами Свастики окружали стартовую площадку безукоризненно ровными концентрическими кольцами, готовые начать церемониальный круговой марш. Вокруг трибуны и стартовой площадки стояли миллионы других клонов в черных кожанках - это море почти совершенных сверхлюдей сплошной черной массой покрывало равнину, уходя за горизонт. А где-то там, вдалеке, за горизонтом, стояли неисчислимые сотни тысяч хелдонцев старого поколения, собравшихся издалека полюбоваться на старт.
      Стоя перед лесом микрофонов на платформе, Феррик был преисполнен такого возбуждения, что оно прямо-таки не вмещалось в рамки его существа. Каждый атом его тела напрягся в экстатическом предвкушении, когда он начал говорить:
      - Сегодня, завоевав Землю и населив ее господствующей расой сверхлюдей, чье совершенство бесконечно далеко превосходит грубые формы, вырабатываемые в процессе естественной эволюции, Хелдон, о братья мои, ныне делает свой первый шаг к звездам!
      При этом все бескрайнее человеческое море заревело от восторга. Рев этот, казалось, готов был расколоть небеса, наполняя мир и заставляя землю содрогаться от восторга на своей оси. Затем началось величайшее за всю историю массовое скандирование: "Хайль Яггер!" Миллионы миллионов рук раз за разом взлетали над равниной в партийном салюте. Слезы радости застилали Феррику глаза. Душа его изнывала от счастья. Целых две минуты позволил Феррик собравшимся изливать накопившийся восторг - великий хелдонский народ более чем заслужил это право. Наконец Феррик поднял руку, призывая мир к молчанию.
      - А Внутри этого космического корабля, последнего достижения хелдонского научно-технического гения, сейчас находится триста отборнейших эсэсовских клонов, пребывающих в замороженном состоянии. В этом состоянии они будут находиться долгие годы, которые потребуются кораблю, чтобы пересечь безбрежные космические просторы, отделяющие нашу Солнечную систему от Тау Кита. Как только корабль достигнет цели, будет произведена автоматическая посадка. После чего автоматика пробудит колонистов, с тем чтобы они могли разойтись по всей планете, разбрасывая повсюду доброе хелдонское семя. В течение ближайших трех лет мы будем запускать по тридцать таких кораблей в год, ежегодно расширяя зону распространения истинно человеческого генотипа на пятьдесят планет. И это будет длиться не год, не десятилетия, не век. Нет, так будет всегда! Вселенная бесконечна. И столь же бесконечно будет распространяться от звезды к звезде хелдонская раса господ, разнося от планеты к планете, от звезды к звезде, от галактики к галактике истинно человеческий генотип.
      На этот раз демонстрация фанатического экстаза превзошла по своей силе и продолжительности ту, что предшествовала речи Феррика. Феррику понадобилось целых пять минут, чтобы остановить это бесконечное скандирование: "Хайль Яггер!!!", угрожающее своей невероятной мощью и оглушительностью свалить ракету со стартовой площадки.
      - Но, хелдонцы, братья мои! Есть еще одна хорошая новость, которую я приберег, - продолжал Феррик, чувствуя, что не в состоянии удержаться от широкой счастливой улыбки. - Знайте, в искусственных матках десятков клоностроительных заводов сейчас зреют богатыри нового поколения, выращиваемые из моих собственных клеток! Этот космический корабль, который вы видите перед собой, и каждый последующий, уходящий в космос, в течение последующих десяти миллионов лет комплектуется и будут комплектоваться командами клонов, выращенных из моей собственной плоти, являющихся моими точными копиями. Ибо Судьбой и моей родословной генам моим предназначено быть генами вождей. Таким образом, наши колонисты не спасуют при встрече с враждебными инопланетянами, населяющими иные миры. Ибо колонисты эти будут штурмовыми отрядами, во главе которых навстречу новым победам пойдут мои точные двойники! Хайль Хелдон! Хайль Свастика! Хайль раса господ! Хайль завоевание Вселенной!
      Грохот ответного канонадного "Хайль Яггер!!!" заставил задрожать землю. И тотчас же двести тысяч эсэсовских клонов, концентрическими кольцами стоящих в почетном карауле возле стартовой площадки, начали торжественный церемониальный круговой марш вокруг космического корабля, проходя между ним и платформой, на которой возвышался Феррик, высоко вскидывая ноги, обутые в высокие черные сталью подкованные сапоги, и с силой впечатывая их в бетон. Ать-два, ать-два, ать-два! Темп все убыстрялся и убыстрялся, пока наконец стартовая площадка не оказалась окруженной стремительно вращающимся черным волчком. Все вокруг заполнилось нарастающим ревом, с такой силой и скоростью били в бетон сапогами двести тысяч героических клонов.
      Затем все эти двести тысяч белокурых бестий разом, как один человек, выбросили вверх правую руку в столь массовом партийном салюте, какого не было еще от сотворения мира. А в это время миллионы глоток истово выстреливали в небеса "Хайлъ Яггер!!!" - клич истинного сверхчеловечества.
      Все быстрее и быстрее вращалось кольцо, все энергичнее били в бетон подкованные сталью каблуки. Уже не грохот это был, а нарастающий гул, как при землетрясении, заставлявший содрогаться небесную твердь и тяжелыми толчками гнавший кровь в череп Феррика.
      Феррик не слышал - он, скорее, ощущал этот звук. Ощущал, как слава струится, насыщая каждую клеточку его тела неизъяснимым восхитительным животворным огнем; его пульс грохотал по трубам вен, подобно расовому грому, быстрее и быстрее. Казалось, еще миг - и экстаз разорвет его, разнеся на миллионы частей.
      И в этот момент, когда Феррик уже не в состоянии был переносить такое сверхчеловеческое наслаждение, палец его нажал на кнопку.
      С разрывающим барабанные перепонки громом вытянутый цилиндр ракеты начал подниматься над землей на огненном столбе. И каждая глотка на планете исторгла вопль, слившийся с бессловесным экстатическим криком Феррика в тот момент, когда заостренный серебристый цилиндр ракеты - росток Свастики, орган расового волеизъявления Хелдона - отделился от тела планеты и на огненном столбе устремился в небесную синь оплодотворять звезды!
      Послесловие
      Излишним будет напоминать о том, что популярность последнего научно-фантастического романа Адольфа Гитлера "Вождь под Свастикой" за пять лет, истекшие после его смерти, неуклонно растет. В 1954 году роман был удостоен премии Хьюго, присуждаемой узким кругом истинных энтузиастов, трудящихся на ниве научно-фантастического жанра. Известие об этом наверняка доставило бы Гитлеру огромную радость, поскольку в течение всей своей жизни в Соединенных Штатах Адольф Гитлер постоянно вращался среди НФ-фанов и по праву считал себя одним из них. Уже будучи профессиональным писателем, он тем не менее находил время редактировать и издавать свой собственный любительский НФ-журнал.
      О неуклонно растущей популярности этой книги свидетельствует и все более широкое использование свастических мотивов и цветов различными социальными группами и общественными организациями, такими как Христианский Антикоммунистический Легион, Американские Рыцари Бусидо, а также всевозможными бандами "вольных мотоциклистов". Очевидно, этот научно-фантастический роман затрагивает чувствительные струны современного нон-коммунистического менталитета, таким образом выходя далеко за пределы научно-фантастического жанра.
      Если рассматривать роман с чисто литературной точки зрения, этот феномен кажется совершенно необъяснимым. "Вождь под Свастикой" был написан всего за шесть недель по заказу издателя, выпускающего развлекательное чтиво. Гитлер писал роман в лихорадочной спешке, будто предчувствуя свою скорую кончину. Умер он в 1953 году. Если верить слухам, которые появлялись на страницах клубной периодики тех лет, в последние годы психическое здоровье Гитлера оставляло желать лучшего. С писателем то и дело случались истерические припадки, его одолевали приступы неконтролируемой ярости, часто выражавшиеся в исступленных, длящихся часами, почти бессвязных речах-монологах. Хотя, согласно медицинским свидетельствам, непосредственной причиной смерти Гитлера послужило кровоизлияние в мозг, его тяжелое состояние, закончившееся столь плачевно, было вызвано застарелым сифилисом. Неизлечимое заболевание писателя достигло своей последней фазы.
      Таким образом, произведение, ставшее для многих наших современников своего рода литературным тотемом, родилось в сверхсжатые сроки под пером второстепенного писателя, работающего исключительно на заказ. Произведение, единодушно признанное романом года, было создано человеком, который никогда не проявлял никаких сколь-нибудь значительных литературных талантов и к тому же писал эту книгу, страдая от развивающегося паралича.
      Хотя язык гитлеровской прозы достаточно неплох для человека, овладевшего английским уже в зрелые годы, он, конечно, не идет ни в какое сравнение с языком, скажем, Джозефа Конрада, для которого также не являлся родным и был освоен примерно в том же возрасте. Характерные для немецкого языка длинноты и специфическое построение предложения, а также всевозможные явные и скрытые германизмы - все это мы в изобилии находим в тексте "Вождя под Свастикой".
      Хотя некоторые пассажи в романе дышат силой, приковывая к себе внимание читателя, это может быть отнесено, скорее, на счет гитлеровской психопатологии, нежели литературного мастерства. В чем Гитлеру нет равных, так это в визуальной концептуализации абсолютно ирреальных и принципиально невозможных сцен. Стоит отметить в связи с этим апокалипсический накал в изображении битв и сюрреалистическое барокко военных парадов, которые заполняют эту книгу. Однако это потрясающее умение визуально подать любую, самую фантастическую сцену легко может быть объяснено, если вспомнить, что Гитлер, прежде чем окончательно посвятить себя литературе, долгое время работал иллюстратором в научно-фантастических журналах.
      Сила фантазии, породившая мир этого романа, тоже является темой для отдельного обсуждения. Даже самого поверхностного знакомства с психологией достаточно, чтобы понять: "Вождь под Свастикой" предельно насыщен фаллическим символизмом и аллюзиями самого откровенного толка. Достаточно привести в качестве примера описание магического оружия Феррика Яггера, так называемой "Громовой Палицы":
      "Выше ручки шла рукоять - сверкающий стебель из неизвестного металлического сплава, длиной в четыре фута и толщиной с предплечье взрослого и сильного мужчины... Увенчивалась рукоять металлическим набалдашником в виде сжатого кулака. Воистину это был кулак героя - таковы были его размеры".
      Что это, как не описание фантастического пениса? Все, что связано с Громовой Палицей (она же - Стальной Командир), указывает на фаллическое отождествление героя романа Феррика Яггера и его мистического оружия. Эта палица не только представляет собой исполинский пенис, но также является источником и символом силы и власти Феррика Яггера. Только Яггер - герой романа - способен орудовать Громовой Палицей. Это фаллос предельной величины, потенции и значимости. Одновременно - державный скипетр. Особенно откровенен этот символизм в сцене, где Феррик Яггер заставляет Стяга Штепке целовать набалдашник Громовой Палицы в знак признания превосходства Феррика как самца.
      Но фаллический символизм отнюдь не ограничивается образом Громовой Палицы. Выброшенные в партийном салюте руки, этот навязчивый мотив, преследующий читателя на протяжении всего романа, есть не что иное в основе своей, как фаллический жест. Далее. Один из бесконечных оргиастических военных парадов Феррик принимает, стоя на конце высоченной цилиндрической башни, которая также представляет собой не что иное, как все тот же неизменный фаллос. Огненный столб, поднимающийся над горящим городом Борой, являет собой исполинский фаллический тотем, вокруг которого маршируют в торжественном параде победоносные войска Феррика Яггера. И наконец финальная сцена романа. Космическая ракета, в буквальном смысле слова наполненная ферриковским потомством-семенем, заостренный серебристый цилиндр... "росток Свастики, орган расового волеизъявления Хелдона", поднимается на огненном столбе, отделяясь "от тела планеты", чтобы устремиться "оплодотворять звезды". В этой сцене Феррик подан как космогонический персонаж, отождествленный с планетой, и устремление его плодоносящего фаллоса в космос подано как оргазмическая кульминация барочного военного спектакля, самим Ферриком воспринимаемого как аналог полового совокупления. Не приходится сомневаться, что значительная часть романа не несет в себе иной смысловой нагрузки, кроме фаллического символизма. В каком-то смысле весь "Вождь под Свастикой" представляет собой грандиозную сублимацию, выплеснутую на страницы, это - фаллическая оргия от начала и до конца, где сексуальность символизируется сверхмасштабными фетишистскими военными парадами и оргиастическими всплесками гипертрофированного насилия. Поскольку в нашем обществе демонстрация военной мощи ассоциируется с фаллической сексуальностью, символизируемой насилием, эта книга является ключом к пониманию одной из самых опасных сексуальных патологий нашей цивилизации.
      Остается открытым вопрос, осознавал ли Гитлер, что творит, когда создавал свой роман. Литературоведы, считающие, что Гитлер сознательно использовал фаллический образный ряд, аргументируют свое мнение тем, что данный роман представляет собой непрерывный акт самопознания Гитлером самого себя. Кроме того, на страницах "Вождя под Свастикой" Гитлер демонстрирует отчетливое понимание того, как может использоваться визуальная символика для манипулирования массами. Сцены романа, изображающие толпы, возбуждаемые факельными шествиями, вполне достоверны. По всей видимости, в реальной жизни в подобных ситуациях реальная толпа поведет себя сходным образом. Кроме того, использование различными социальными группами свастических символов и цветовой гаммы, предложенной Гитлером, доказывает, что писатель и в самом деле умел создавать визуальные образы, обладающие мощным воздействием на зрителя. Поэтому, на наш взгляд, не стоит пренебрегать гипотезой, что Гитлер умышленно перегрузил "Вождя под Свастикой" фаллической символикой, чтобы удерживать внимание даже самых неискушенных читателей. Пристальный анализ всего потока коммерческих научно-фантастических боевиков и фэнтези, кажется, подтверждает вышесказанное. Герой с магическим мечом - почти универсальный персонаж, непременный атрибут романов жанра "меч и колдовство". Все эти романы написаны по одной простой схеме: сверхмужественная личность, сверхмужчина, снабженный необычайно могучим оружием, с которым у героя имеется несомненное фаллическое отождествление, преодолевает невероятные препятствия, приходя к неизбежному триумфу. Гитлер отдал этому жанру десятилетия - и как редактор печатного органа, и как иллюстратор. Более того. Два или три его наиболее ранних романа также близки к жанру "меч и колдовство".
      "Вождь под Свастикой" тоже не является в этом смысле исключением. По своей структуре это типичный среднего пошиба роман вышеупомянутого жанра. Герой получает фаллическое оружие как символ законного превосходства над остальными, а затем триумфально шествует к конечной победе, проходя сквозь череду ужасающих кровавых битв. Отвлечемся на время от политических аллегорий и специфических патологий самого автора, нашедших отражение в образном строе романа. Тогда мы увидим, что "Вождя под Свастикой" отличает от прочих подобных произведений лишь исключительная насыщенность фаллической символикой. Сам собой напрашивается следующий вывод: Гитлеру удалось вскрыть причины, обеспечивающие произведениям в жанре "меч и колдовство" неизменный успех у читательской аудитории. После чего Гитлер сконструировал абсолютно типичный роман, а затем, для придания "Вождю под Свастикой" уникальности, он до предела заполнил его шокирующе откровенной фаллической символикой. Можно сказать, что "Вождь под Свастикой" является цинической эксплуатацией сексуальной патологии, разъедающей наше общество и обуславливающей привлекательность "меча и колдовства" как жанра. От остальных произведений того же жанра "Вождя под Свастикой" отличает только неукротимая мощь используемых выразительных средств.
      Впрочем, последующие более внимательные исследования текста романа Адольфа Гитлера, да и вообще жанра в целом могут полностью опровергнуть предложенную мною теорию.
      С другой стороны, "Вождь под Свастикой" во множестве дает примеры психических аберраций автора. И дело даже не в фаллическом символизме. Вряд ли Гитлер сознательно наполнял свой роман свидетельствами откровенного фетишизма, надеясь этим привлечь читателей. Внимание читателя упорно, даже навязчиво обращается на военную форму, особенно на черные кожанки СС. Постоянное упоминание "сверкающих черных кожанок", "сияющей хромированной стали", "высоких, подкованных сталью сапог" и прочих предметов одежды в сочетании с откровенно фаллическими жестами, как, например, партийный салют, щелканье каблуками, печатающий шаг и т.п., - все это является ясным указанием на бессознательный фетишизм самого Гитлера, причем фетишизм в очень тяжелой форме. Вряд ли подобные описания могут привлечь читателя. Если только не исходить из расчета, что читатель страдает сходным недугом.
      Однако сам Гитлер, похоже, считал, что, изображая организованные массы людей в фетишистских формах, шагающих стройными рядами, производящих фаллические жесты и размахивающих фаллическими символами, он делает свой роман неотразимо привлекательным. Несомненно, здесь сказывался фаллический фетишизм самого автора, поскольку смешно даже предположить, что целая нация с готовностью ляжет под ноги вождя, стоит тому публично продемонстрировать символическое изображение своего фаллоса. Вряд ли в реальной жизни кому-либо удастся увлечь широкие народные массы актами публичного фетишизма, оргиями шокирующе-откровенного фаллического символизма, массовыми факельными шествиями и выспренними речами. Это становится реальностью только на страницах "Вождя под Свастикой", где все вышеперечисленное приводит к тому, что целую нацию охватывает массовый психоз. Очевидно, Гитлер считал достаточно жизненным и убедительным и наличие так называемой "расовой воли". Страницы его романа пестрят упоминаниями о "расовом волеизъявлении", "расовом голосе" и т.п. Это только подтверждает тот факт, что болезнь, мучившая его в последние годы, неуклонно прогрессировала, приводя к необратимым изменениям личности.
      Помимо фетишизма, следует упомянуть и внутренние противоречия. Количество их в романе намного превосходит средний уровень несообразностей, свойственных литературе такого пошиба и жанра ("меч и колдовство"). На мой взгляд, это служит ясным указанием на стремительный отрыв от действительности и погружение в мир собственных болезненных фантазий. Возможно, этому способствовала изнурительная работа над литературным произведением, которое создавалось в предельно сжатые сроки. Не стоит забывать, что начинается роман как самый обыкновенный фантастический боевик. Ничто не предвещает столь бурного и стремительного перерастания заурядного образца заурядного жанра в пышную, поражающую воображение фантасмагорию. Мы имеем дело с трансформацией жанра героической фэнтези в нечто принципиально иное.
      В начале романа мы оказываемся в мире, где высшие технические достижения представлены паровыми локомотивами и неуклюжими летательными аппаратами. А дальше, в смехотворно короткий промежуток времени, как по волшебству, появляются телевидение, автоматы, современные танки, реактивные истребители, клоны и, наконец, звездолет. Гитлер и не пытается как-то обосновать столь неправдоподобно стремительное техническое развитие. Все происходит как бы само собой. Подобные несообразности вообще свойственны низкопробной "научной" фантастике. Но у Гитлера это уже выходит за все мыслимые рамки. Сам Гитлер, похоже, считает, что само по себе существование Героя, такого как Феррик Яггер, способно обусловить подобный головокружительный научно-технический скачок. Если вспомнить о тесном отождествлении автора со своим героем (мы уже упоминали, что это вообще свойственно литературе фэнтези), можно с уверенностью констатировать у Гитлера симптомы нарциссизма, причем в самой тяжелой форме.
      Еще более патологическим является навязчивый интерес Гитлера к фекалиям и секретам. "Немытые смердящие монстры", "помойные ямы", "клоаки", "перемазанные калом уроды" и т.п. встречаются чуть ли не на каждой странице. Снова и снова с шокирующей откровенностью Гитлер демонстрирует нам свой смертельный ужас перед процессами мочеиспускания, дефекации и выделения секрета. Снова и снова возвращается он к описанию чудовищных зверосолдат, неустанно повествуя об их слюнявости, об их вымазанности калом, об их мочеиспускании. Монстры в изображении Гитлера обязательно покрыты слизью, очень напоминающей носовую. Все силы Зла неминуемо перепачканы в секрете, вымазаны грязью, от них непременно смердит, и они неустанно испражняются, в то время как силы Добра сопровождаются эпитетами "безупречный", "сверкающий", "опрятный", "безукоризненный". Их технические приспособления всегда свежеотлакированы или начищены до блеска. Даже человеку, очень поверхностно знакомому с психологией, ясно, что мы имеем здесь дело с анальными перверсиями.
      При описании сил Зла неизменно упоминаются едкие ядовитые выделения, которые вперемешку с грязью покрывают их тела; омерзительные запахи, экскременты; в то время как силы Добра всегда "безупречны"; они "сияют начищенным хромом", движения их "четки", "отточенны". Их технические средства, да впрочем и сами положительные персонажи, сверкают свежестью, новизной и чистотой. Анальная подоплека подобной дихотомии должна быть очевидна даже самому неискушенному в психологии читателю.
      Размах насилия, показанный в этой книге, далеко превосходит все возможные нормы, являясь, на наш взгляд, совершеннейшей патологией. Гитлер, с его умением оперировать визуальным рядом, описывает самые ужасающие бойни так, что создается впечатление: он не только находит их привлекательными для себя, но и приглашает читателя разделить с ним его восторг. Смело можно утверждать, что смакование невероятных по своим масштабам сцен насилия в "Вожде под Свастикой" придает книге мрачную притягательность. Гитлер предлагает читателю пикантное блюдо, какого, быть может, не в состоянии предложить никакой иной мастер пера: извращенные сексуальные желания, жестокость и насилие, отвратительные фантасмагории, поданные таким образом, что могут восприниматься как пример для подражания, как образчик благородства и источник вдохновения.
      Более того - и это проливает некоторый свет на личность самого Гитлера, - писатель явно находил, что все эти ужасы и мерзости, описанные с поистине раблезианским размахом, имеют право, - да что там имеют право! должны быть изданы и донесены до читателя как можно быстрее. Даже маркиз де Сад не заходил далеко: все "ужасы" маркиза, как правило, ограничиваются возней в будуаре. В сравнении с автором "Вождя под Свастикой", попытки маркиза кажутся просто смехотворными. Гитлер приравнивает разрушения целых городов, тотальное истребление всего живого, омерзительные кровавые бойни и геноцид к высшей добродетели, характеризуя эти инфернальные деяния как "высшие степени самопожертвования". При этом Гитлер пишет так, будто он ни на миг не сомневается, что любой читатель готов разделить его точку зрения. Вряд ли кто-нибудь решится оспаривать, что своей популярностью "Вождь под Свастикой" обязан не профессиональному мастерству автора, а ничем не сдерживаемому разгулу патологических фантазий, которые волей случая нашли дорогу к читателю.
      Нелишне будет отметить тот удивительный факт, что на всем протяжении романа не появляется ни одного женского персонажа. (Эпизодическое появление абстрактной и бесполой Дамы - Истинной Граты не может рассматриваться всерьез.) Впрочем, это относится и ко всей типичной литературе фэнтези. Женщины появляются только в качестве объекта романтических устремлений главного героя или в качестве приза. Однако автор "Вождя под Свастикой" пошел еще дальше: роман отрицает вообще какую-либо необходимость женщин. В конце романа весь процесс воспроизводства сводится исключительно к клонированию. Мир, описываемый Адольфом Гитлером, - это мир, где живут и действуют одни самцы.