Ларри понимающе качнул головой:

— Естественная мысль.

— Конечно. Поэтому он и нанял меня. Он хотел обеспечить защиту драгоценностей.

— У него были какие-то особые причины для беспокойства?

— Не прикидывайтесь дурачком, док. Камешки стоили полмиллиона. Я не берусь за мелочную работу.

— Банальность.

— Разумеется, док, как и операция по удалению здорового аппендикса.

— Один — ноль в твою пользу.

— Забудем об этом.

Ларри помолчал несколько секунд, затем произнес:

— Своеобразное отношение.

— Это вы психолог, док, а не я.

— Почему ты так решил?

— Вы почему-то думаете, что шутить позволительно только покойникам.

— Лучше продолжай рассказ.

— Док, — сказал я, — чуть позже я намереваюсь врезать вам по морде. Понятно?

— Что?

— Я предупредил.

— Понятно.

— О'кей, док. Итак, это было обычное дело. Объектом охраны была дама. В то время многие вечеринки обслуживались жирными охранниками, которые тупо наблюдали, как с шеи здоровенной тетки пропадало целое состояние. В нашем бизнесе такое происходит сплошь и рядом.

— Как?!

— Это к делу не относится... В конце концов, она нас наняла, и мы должны были обеспечить ее безопасность. Драгоценности были застрахованы, но мои подопечные не заплатили очередной взнос. Я продумал, как наилучшим образом изменить заведенный порядок охраны великосветских раутов. Но в ту ночь мне пришлось срочно отъехать — было совершено убийство. Я решил послать Вельду, так как она сможет все время быть рядом с клиенткой, даже в туалете.

Ларри-прервал мой рассказ:

— Не возражаешь, если я задам один неприятный вопрос?

— Спрашивайте.

— Это было необходимо — рассредоточивать силы вашей команды между двумя делами? Или ты просто думал о гонораре?

Я почувствовал, что у меня начали трястись руки. Через несколько секунд это прошло, и я смог ответить:

— Это было необходимо.

— Ну а женщина? Как она все восприняла?

— Вельда была профессионалом. Она носила личное оружие, и у нее тоже была лицензия.

— И она могла справиться в любой ситуации? Я кивнул:

— В любой, какую только вы можете себе вообразить.

— Но время показало, что ты был слишком самонадеян, не так ли?

Слова душили меня, но я ответил:

— Знаете, док, вы напрашиваетесь, чтобы я вас стукнул.

Ларри покачал головой и усмехнулся:

— Не ты, Майк. Ты не тот, каким был раньше. Я смогу разделаться с тобой одной левой, как и Пат. Почти каждый это сможет.

Я попытался встать, но он легонько толкнул меня в грудь, и я упал обратно в кресло: сейчас у меня не было сил с ним бороться. Каждый нерв во мне дрожал, а башка превратилась в огромный гудящий шар.

— Хочешь выпить? — предложил Ларри.

— Нет.

— Тебе будет лучше.

— Отстаньте!

— Ладно, мучайся, если тебе так угодно. Ты расскажешь мне еще что-нибудь?

— Я закончу свой рассказ, а затем можете идти и лизать задницу Пату. Когда я выберусь отсюда, то придумаю, как разделаться с вами обоими.

— Вот и хорошо, теперь тебе будет о чем помечтать на досуге. Рассказывай, Майк.

— В одиннадцать часов по условному номеру позвонила Вельда. Все шло гладко. Ничего необычного не наблюдалось. Все гости были богатыми, солидными. Подозрительных личностей и неизвестных не было, так мне доложили. В это время уже подали обед и все поджидали мистера Рудольфа Чиваса... Это был мой последний разговор с Вельдой.

— Кто-то сообщил полиции?

— Разумеется. В четверть двенадцатого явился мистер Чивас, поздоровался с гостями, после чего вместе с женой на минутку поднялся наверх, чтобы умыться и привести себя в порядок. Вельда направилась следом. Когда они не появились через полчаса, служанка поднялась наверх, но там никого не было. Она не вызвала полицию, полагая, что они поссорились или еще что-нибудь. Извинившись за отсутствие хозяев, она продолжала прислуживать за обедом, потом проводила гостей и ушла вместе с остальными приглашенными слугами... На следующий день Марту Чивас нашли в реке с простреленной головой. Драгоценности исчезли, и ни ее мужа, ни Вельды никто с тех пор не видел.

Я вынужден был прерваться. О дальнейшем мне не хотелось думать. Я надеялся, что этого будет достаточно для Ларри, но когда поднял глаза, то обнаружил, что он сидит, неодобрительно нахмурившись и переваривая услышанное, словно для того, чтобы как можно точнее поставить диагноз. Я очнулся от дум и понял, что это еще не конец.

— Их похитили, чтобы захватить драгоценности? — спросил он.

— Это единственное логичное объяснение. Там было слишком много народу, если бы хоть кто-нибудь из них поднял тревогу, бандитам пришлось бы спасаться бегством... Они, вероятно, угрожали всем троим, приказали двигаться тихо и благополучно удалились.

— Ты думаешь, Вельда пошла вместе с ними?

— Если они угрожали ее клиентке, то по-другому и быть не могло. По правде сказать, лучше добровольно расстаться с драгоценностями, чем с жизнью. Похитители драгоценностей, как правило, не убивают людей, пока их не вынудят обстоятельства... Марта была тучной дамой, она носила по три кольца на каждом пальце, и их не так легко было снять. Чтобы овладеть кольцами, преступники жестоко обошлись с ее руками.

Доктор мягко заметил:

— Ясно. Как вы думаете, Майк, что же там случилось?

Как я не хотел говорить, но это находилось внутри меня слишком долго.

— Возможно, когда они начали снимать кольца, женщина закричала, и они ее пристукнули. Муж и Вельда попытались ей помочь, и тут-то это и произошло...

— Что?

Я уставился в потолок. Прежде все было просто и ясно. До ужаса правдоподобно. Все эти годы я постепенно приучал себя к мысли, что это был единственный исход, потому что в моей работе именно этим все и заканчивается. А теперь мне казалось, что все могло произойти иначе.

— Итак, они убили мужчину и Вельду, — предположил Ларри, — сбросили их тела в воду, но никто не смог найти их.

— Так, по крайней мере, было объявлено.

— А Пат все свалил на тебя?

— Похоже на то.

— 0-хо-хо... Ты послал ее на дело, которое должен был выполнить сам.

— Вначале так не казалось.

— Возможно, ты и сам так считал. А ты представляешь, каково было Пату?

Я взглянул на доктора и кивнул:

— Ведь я и подумать не мог, что это его так взволнует.

— Ты, вероятно, этого никогда бы и не узнал, если бы не эти события.

— Судьба...

— Но сейчас ведь что-то изменилось, не так ли, Майк?

Я смотрел на него. Он был не из тех людей, кто умеет скрывать свои мысли. Я понял, на что он намекает.

— Ты узнал что-то новое? — продолжал допытываться он.

— С чего вы взяли?

— Еще несколько часов назад ты был болен.

— У меня и сейчас все тело ломит.

— Ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Ты был пьяницей до недавнего времени.

— Я бросил эту привычку.

— Почему?

— Старые друзья помогли.

Ларри улыбнулся и наклонился ко мне:

— Что рассказал тебе этот парень?

— Ничего, — привычно солгал я — А я думаю, что знаю единственную причину, которая за несколько минут превратила тебя из отъявленного алкоголика в смертельно трезвого человека.

Я должен был убедиться в этом. Мне надо было понять, что он знает на самом деле.

— Так скажите мне, док.

Ларри с минуту глядел на меня, улыбаясь и наслаждаясь каждой секундой этой сцены.

— Этот парень назвал имя убийцы.

Я отвернулся, чтобы он не видел моего лица. Когда я вновь посмотрел на него, он все еще продолжал улыбаться, поэтому я уставился в потолок, предоставляя ему думать все, что заблагорассудится.

— А теперь ты можешь поступать по своему усмотрению, — заявил Ларри.

— Я еще ничего не решил.

— Тебе нужен мой совет?

— Нет.

— Тем не менее тебе лучше все рассказать Пату, Он тоже этого ждет. Что же тебя останавливает?

— То, что сообщил мне этот парень, я не скажу.

— Пат собирается предъявить тебе обвинение.

— Очень хорошо. Когда вы уберетесь отсюда, я вызову адвоката, который разделается с Патом. Так ему и передайте.

— Передам. Но для своей же пользы, подумай еще раз. Это будет лучшим выходом для вас обоих. — Ларри встал и слегка усмехнулся. — Пожалуй, я расскажу тебе кое-что, Майк. Я так много слышал о тебе. Порой мне даже кажется, что мы с тобой старые приятели. И я действительно стараюсь тебе помочь. Иногда очень трудно быть и врачом, и другом.

В ответ я тоже усмехнулся;

— Разумеется, я понимаю. Забудьте, что я собирался дать вам в зубы. Возможно, вы действительно спасаете мою глупую башку.

Он засмеялся, кивнул мне, пожал руку и удалился. Не успел он дойти до конца коридора, как я уже крепко спал.

В правительственных агентствах умеют воспитывать терпение и выдержку. Трудно сказать, как долго он так просидел. Маленький человечек, спокойный, выглядевший весьма неприметно — в его облике невозможно было заметить ни намека на грубость или несдержанность, если только вы не умели заглядывать в душу. Он просто сидел так, как будто располагал всем мировым временем, и у него не было иного занятия, кроме как изучать меня во сне.

Посетитель был хорошо воспитан. Подождав, пока я окончательно проснусь, он ожил, открыл маленькую кожаную папку и представился:

— Арт Рикербай. Федеральное бюро расследований. Ты довольно долго отсутствовал в этом бодрствующем мире.

— Который час?

Он ответил, не глядя на часы:

— Пять минут пятого.

— Довольно поздно для посещений. Рикербай пожал плечами, не отрывая взгляда от моего лица:

— Но для таких людей, как мы, никогда не бывает слишком поздно, не так ли? — Он улыбнулся, но его глаза за стеклами очков оставались серьезными-.

— А нельзя ли выражаться яснее, приятель? Он кивнул, сдерживая на лице улыбку:

— Способен ли ты вести серьезный разговор?

— А ты читал мою медицинскую карту? Тебе известен мой диагноз?

— Разумеется. Еще я поговорил с твоим другом-доктором.

— О'кей. А почему понадобилось вмешательство федералов? Я давно отошел от дел и ничем не занимался в течение нескольких лет.

— Семи лет.

— Долго, Арт, очень долго... У меня нет удостоверения, нет пистолета. 3а это время я даже ни разу не пересекал границу штата. В течение семи лет я глушил в себе все позывы к какому бы то ни было действию, и вдруг мне на голову сваливаются федералы. — Я внимательно посмотрел на него, стараясь прочитать ответ на его лице. — Чем обязан такой чести?

— Коул. Ричи Коул.

— Ну и что?

— Возможно, ты мне расскажешь, Майк Хаммер. Он просил позвать тебя, ты пришел, и он разговаривал с тобой. Я хочу знать, что он успел рассказать.

Я улыбнулся так, как думал, что уже не умею улыбаться.

— Все это хотят знать, Рикербэк.

— Рикербай.

— О, прости. Но откуда такое любопытство?

— Не важно, просто расскажи, что он сообщил.

— Нет.

Он никак не отреагировал, продолжая сидеть с тем же невозмутимым спокойствием, которое выработалось у него за годы работы во благо безопасности государства. Он терпеливо смотрел на меня. Я лежал на больничной койке с диагнозом “тяжелая алкогольная интоксикация”, а потому мог говорить и делать что угодно.

Наконец он произнес:

— Возможно, мы сумеем договориться, приятель? Я кивнул:

— Но мы не станем этого делать.

— Почему?

— Не люблю суетливых и непоследовательных людей. Меня избивали, таскали по разным местам, где я особенно не хотел бывать. И все это делали полицейские. Один из них был моим другом. И вдруг он сейчас выдвигает против меня обвинения, потому что я не желаю помогать следствию, которое пошло по ложному пути.

— Предположим, я могу гарантировать тебе полную неприкосновенность.

Немного подумав, я сказал:

— Это уже интересно.

— Когда-то женщина убила твоего друга, и ты сказал, что убийца умрет. И убил ее.

— Заткнись, морда, — буркнул я.

Он был прав. Это было давно. Но это могло случиться и вчера. В моей памяти навсегда останутся ее лицо, золотистый оттенок ее кожи, ее удивительные волосы и глаза. Всем этим была Шарлотта... А теперь она мертва!

— Подействовало, Майк?

Не было смысла дурачить его, и я кивнул.

— Я стараюсь не вспоминать об этом. По его лицу, испещренному мелкими морщинками, было видно, что он понимает.

— Ты знал Коула? — поинтересовался я. Сейчас было трудно определить цвет его глаз.

— Он был одним из нас, — ответил Арт. — Мы были близки с ним, Хаммер. В свое время я тренировал его. У меня никогда не было сына, и он был для меня самым родным человеком. Возможно, теперь ты понял, почему я завел разговор о твоем прошлом... Тот, кто умер, был мне очень дорог, и я обязан найти убийцу. Это должно иметь значение и для тебя. Так же как ты, я пойду на любые крайности, чтобы прижать к стенке того, кто это сделал. Я дал клятву, Майк Хаммер, и думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Ничто не остановит меня, а ты — исходная точка. — Он замолчал, снял очки, протер их и спросил:

— Ты меня понял?

— Да.

— Ты уверен? — Тон его изменился. — Пойми, меня ничто не остановит.

Сейчас он был беспощадным. Очень распространено ошибочное мнение, что жестокие люди — это такие широкоплечие громилы с грубыми чертами лица и квадратными челюстями. Это совсем не так. По-настоящему жестокие люди — это те, кто не останавливается ни перед чем и кто практикуется в умении уничтожать. Арт Рикербай был одним из них — Твоя позиция не совсем официальна, — заметил я.

— Я лишь стараюсь убедить тебя.

— О'кей, меня это убедило.

— Так что же Коул?

— Это уже другое дело.

— Но не для меня.

— Слушай, Арт. Ты не в том меня убедил. Я ведь тоже сильный.

— Нет, Хаммер, ты уже не тот.

— Чтоб ты сдох!

Он встал медленно и плавно, как огромный серый кот, вежливый, но жестокий:

— Может, все-таки закончим с этим сейчас?

— Ты меня торопишь, дружок?

— Просто есть один план, с которым ты должен ознакомиться Я ощутил усталость, но на эти слова улыбнулся:

— Фараон... Проклятый фараон.

— Ты сам был им Когда-то.

— Я и не прекращал им быть.

— Тогда давай действовать заодно.

На этот раз я взглянул на него более внимательно:

— Мне нужен один день и еще кое-что, в чем ты мне поможешь.

— Продолжай.

— Помоги мне выбраться отсюда.

— И что тогда?

— Возможно, я тебе что-нибудь расскажу, а может быть, и нет. Если же ты мне не поможешь, я сам выберусь отсюда, просто с твоей помощью это сделать проще. Меня не касается, как ты это провернешь. Выбирай.

Рикербай усмехнулся:

— Я выпущу тебя отсюда. Это устроить нетрудно. И свой день ты получишь.

— Вот и спасибо.

— Один уговор: ты сам придешь ко мне, не хотелось бы тебя разыскивать.

— Обязательно, дружище, оставь свой телефон. Он что-то сказал, но слов я не разобрал, так как опять провалился в сон. Я с нетерпением протянул руки навстречу долгожданной темноте, и она спокойно и мягко закутала меня в свое покрывало...