Глава 12

Стрельба началась в Майами через два часа после прибытия партии оружия в автомобильный магазин Вигаро. Ни Вигаро, ни Герман-Германец не затруднили себя проверкой груза, вернее, источника поступления груза, полагая, что это устроил Моу Пил.

Они даже не удосужились прикинуть, что стоимость полученного ими оружия намного превышает сумму, выданную Пилу.

Один вид гранат, армейских полуавтоматов в смазке и ящиков с боеприпасами был столь изумителен, что они думали лишь о власти, которой добьются с помощью всего этого.

Герман-Германец видел новый порядок и себя на месте главы державы, которая возникнет на полуострове. Но еще более приятной была ему мысль о расправе над Папой Менесом, кого он ненавидел до зубовного скрежета. К несчастью для двух солдат, присланных правлением, они, выследив и прикончив одного из людей Германа, не удосужились как следует замести следы. Они не обратили внимания на пятнадцатилетнюю девчонку, ехавшую на мотороллере и обнаружившую их пристанище. Граната, брошенная в окно жилой комнаты домика, где они остановились, избавила их от дальнейших ошибок. Другая группа солдат подъезжала к закусочной, где, по слухам, в это время должен был обедать один из главарей штаба Германца. Эта группа была расстреляна перекрестным огнем трех резвых автоматчиков. В живых остался только водитель, а два пассажира превратились в кровавое месиво.

Это было потрясением для организации, которая считала, что для подавления мятежа достаточно нескольких часов, и теперь осознала, что противник, чье выступление казалось преждевременным, гораздо серьезнее, чем они полагали. Он действовал на своей родной территории, которая была абсолютно необходима для работы Синдиката. У него было все необходимое снаряжение для обороны и наступления, были люди, умевшие обращаться с оружием, и на волне успеха у этого врага могли появиться новые союзники. Но что самое главное, враг умел наносить удары и при этом был незаметен. Смелыми ударами в разных городах страны он уже уничтожил значительную часть лучших людей организации, действуя так неожиданно, что не было никакой возможности защититься.

Правление не могло понять, как недосмотрело и недооценило этого типа Германа-Германца. Каждый обладающий в какой-то мере чутьем уже давно бы заметил его способности и либо стал бы их использовать, либо уничтожил бы его.

Флорио Принс напомнил об инциденте, когда Папа Менес избил его и вышвырнул из Нью-Йорка. После некоторого обсуждения они решили, что косвенная вина падает на Менеса, из-за него рушится то, что они столь тщательно строили. Поэтому, несмотря на то, что Папа — глава целой организации, члены правления согласились, что если он целиком не искупит свою вину, его пригласят потесниться.

Не сообщив Папе Менесу, что именно он является инициатором такого решения, Флорио Принс передал ему мнение правления, про себя удивляясь спокойствию старика.

Но Папа Менес вовсе не был спокоен. Он сосал незажженную сигару, чего не делал уже много лет, глаза его рыскали по шести капо, собравшихся в дальней комнате «Ред Долфин Грил», излучая бешенство, потому что восстание, подобное этому, должно подавляться на местном уровне. К этому делу незачем привлекать главу всей структуры. Он не заметил и даже не осознал, что главной причиной его гнева было не это, а страх, что Майами не ответ на все вопросы, что где-то уже лежит оружие, которое готовится поймать на мушку его череп. Он вспомнил Вика Петрочини, Тедди Шу, Слика Кевина, Стенли Холланда и других, и струйка пота бежала по его остеохондрозному позвоночнику. Он был рад, что никто не видит под пиджаком этого признака страха.

Ему сообщили подробности обстановки, число людей и возможные направления атак. Все должно произойти в рамках организации, иначе политические последствия будут плачевными, поэтому никаких отрицательных контактов: сотрудничества ждать не приходится. Полиция может убрать их столь же быстро, как они уберут людей Германа. Кроме того, всегда остается вариант, что ФБР найдет разумным вмешаться и усилить местную полицию.

Но Майами не был незнакомым для Папы. Полжизни здесь был его второй дом. Он знал в городе каждую улицу, каждый дом, а эти вещи постоянны. Они расширяются, обновляются, но в основе не меняются никогда. Единственное, что изменяется, это люди, в этом-то и причина всех треволнений.

Совещание продолжалось немногим более четырех часов, а когда закончилось, собравшиеся начали высказывать похвалы гению Папы Менеса, осознав, что он не зря глава, полностью понимая, как он достиг своего положения, и уже жалея тех, кто бросил вызов его авторитету.

Благодаря своему возрасту и положению, Папа не должен был принимать прямого участия в операции, но она должна проходить по намеченному плану, детально разработанному им. Он же будет руководить, внося в схему по ходу дела необходимые изменения.

Когда они распрощались, Папа сел в машину вместе с Микером, и они отправились обратно в коттедж. Его часть работы была выполнена и чувствовал он себя хорошо. Пусть эти подонки в Чикаго увидят, что получается, когда за дело берется специалист. Он полюбуется на них, когда они встретятся лицом к лицу. Несколько голов обязательно слетят, чтобы другим был пример, чтобы не считали, что с ним уже все кончено.

— Дерьмо! — пробормотал он.

Среди них нет никого, кто мог бы его перехитрить.

Марк Шелби выходил, когда Малютка Ричард Кейс встретился с ним в баре Вест-Сайда. По лицу Ричарда было заметно, что у него хорошие новости.

Они сели за столик в глубине зала. Когда официант принес заказанное и ушел, Шелби спросил:

— Что у тебя?

Малютка Ричард затрещал стулом и попробовал свою порцию. Пил он какую-то гадость, которую обожал.

— Полиция обнаружила район, где скрывается Шатси, все оцепила и теперь прочесывает дом за домом.

— Как они его нашли?

— Этот урод привел к себе в номер даму, а она тут же сообщила в полицию. Они не хотели его упустить, но боялись спугнуть. Все прибыли в штатском, без огней и сирен но... народу полно.

— Кому из наших ты поручил взять Шатси?

— Марти и его двоюродному брату Маку, — улыбнулся Кейс. — Они живут в соседнем доме уже четыре года.

Шелби кивнул, ожидая продолжения.

— Я велел им взять его, — произнес Кейс.

— Хорошо.

— Никто из них не привлекался, оба работают. Копы бы их не потревожили.

— А ты велел им отвезти его в Бруклин?

— Они должны его взять.

— Это неважно.

— Ты же понимаешь, Марк, что этот садист не будет ждать, пока его возьмут. И если его возьмут копы...

— Тебе известны наши шансы.

— Черт побери, ну что может знать Шатси?!

Шелби помрачнел и качнул головой.

— Подумай, Кейс. Что-то они знают всегда. Бердун был достаточно близок к верхушке, поэтому кое-что могли пронюхать и эти молокососы. Предположим, он знал что-то о Фрэнке. Предположим, он запланировал это убийство и забрал некоторые бумаги Фрэнка.

— Марк, француз не вел записей.

Шелби прищурился и пристально взглянул на Кейса.

— В этом нельзя быть уверенным.

— Положим, ты прав.

— Докладывай дальше. Ты собираешься в деловую часть города?

— Да. По-моему, назревают какие-то события. Закопошился Джил Берк, а Ледерер от него сходит с ума. Он добился и получил несколько человек в свое распоряжение, и прокуратура не может остановить его.

— Для чего?

— Он не сказал, поэтому Ледерер и бесится. Этот тип предпримет все возможное, чтобы утопить Берка, несмотря на то, что сам вывел его в главенствующую роль.

Шелби крепко сжал стакан и грязно выругался.

Берк — единственный человек, которого он по-настоящему боялся. Этому копу все нипочем. Берку дали что-то действительно стоящее, а он все равно продолжает копаться в старье. В общем-то, Марку тревожиться нечего. Он полностью замел следы, а ушедшие годы завершили работу.

— Начхать на Берка! — заявил он.

— Не стоит его недооценивать.

Шелби понял, что Кейс скажет больше, и ждал.

— Помнишь копа по фамилии Корриган?

— Да.

— Берк разговаривал с ним, а после заглянул в ломбард.

— Он и раньше там был, помнишь? Что он может разнюхать спустя столько времени? Ты думаешь, ему расскажут что-нибудь стоящее? Сомневаюсь.

— Берк способен нажать на кого угодно. Он никогда не отличался особой деликатностью.

— Ты полагаешь, что он устроит нам неприятности?

— Вспомни, что он сделал с Бенни и Клафако восемь лет назад. Он сохранил штату массу денег, а они не смогли доказать, что он сбросил их с крыши.

Шелби отставил стакан и в задумчивости потер лоб.

— Знаешь, может, ты и прав. Этот парень — наша болячка. Пожалуй, нам стоит убрать его.

— Конечно... Пусть Берк воспримет это, как должное.

— Не обязательно. Он достаточно нахватался, чтобы это выглядело чисто. На этот раз его стоит шлепнуть.

— Не нужно рисковать, Марк.

— Когда я решил отдать приказ, не стоит меня отговаривать.

— Ладно, — расстроился Кейс, — сейчас командуешь ты, но вряд ли это понравится Папе Менесу.

— Папа слишком занят своими делами, чтобы беспокоиться о такой мелочи.

Неуверенный голос заставил его почувствовать себя неуютно, и он заерзал на стуле. На счету Кейса было несколько трупов, и это отнюдь не придавало ему уверенности — это было уже давно, когда он был совсем молодым. Теперь его не привлекали к таким делам. Его связь и участие в организации были столь законспирированы, что никто не мог и предположить о сотрудничестве двух сил.

Он пожал плечами и предложил:

— Лучше я позвоню Марти, как он там с Шатси и полицейскими. Ты приедешь в Бруклин, когда мы возьмем его?

— Нет, если его придется допрашивать, Ричард, — улыбнулся Марка и увидел ужас на лице Кейса, понявшего, что ему предстоит.

— Это твоя работа, — заявил Кейс. — Я ведь сейчас только мальчик на побегушках.

— Малютка Ричард, ты всегда был примерным мальчиком, — поддразнил его Шелби.

Он подождал ухода Кейса, взял телефон и набрал номер в Майами. С минуту слушал, зловеще улыбаясь, затем резко произнес: «О'кей!» и повесил трубку.

Папе Менесу приходится тяжело, не то, что раньше. Сказываются годы, а он не замечает этого. Юнцы должны подорвать его пьедестал и, если он не падет сам, правление, не понимая того, поможет его свалить. Оно не прощает малейших неудач даже своим членам. Поэтому правление тоже внесет свой вклад, а когда он, Первый Гладиатор, достигнет вершины, никто не выступит против него. По крайней мере, никто из командующих отрядами солдат. Сила и власть будут у него в кулаке, а остальное — мелочи.

На квартире у Хельги, замурованные в воск простой свечи, были цифры, факты и подробности, которые крайне упростят его задачу. Цифры дадут ему доступ к швейцарским вкладам, факты и подробности предоставят возможность воздействовать на все области истеблишмента, где появится необходимость действовать или подкупить кого-нибудь. Дополнительная информация, переданная нужным властям, уничтожит любую оппозицию, которая решится выступить против него.

Оставался еще один вопрос, который требовал первоочередного решения. И его нельзя доверить никому, кроме себя. На этот раз не будет промахов, не будет необходимости поднимать общественную бурю, чтобы вывести Берка из игры. На сей раз он навечно загонит Берка на место, в шестифутовую яму в земле.

Пока Марк Шелби с удовольствием размышлял над этим, в Майами прибыл с Запада еще один грузовик. Полдороги у водителя были неприятности с двигателем, но из-за необычности груза он не мог доверить ремонт посторонним и был вынужден устранять неполадки сам. Он вовсе не был плохим механиком, но дело было в том, что у него не хватало нужных инструментов и приходилось черт знает чем обходиться. Он не знал, как установлен взрыватель, и совсем не хотел случайно включить его. Чертова машина еле двигалась, когда он прибыл на место, где должен был оставить ее... Водитель вылез из машины, вернулся на два квартала, вышел на шоссе и зашел в телефонную будку. Он позвонил, куда приказал Бердун, затем набрал номер таксомоторной компании. Через полчаса он уже сидел в междугороднем автобусе, мчавшемся на север, и просматривал газеты, к которым не прикасался четыре дня.

Прочитанное потрясло его. Бердун мертв, и водитель не знал, кто теперь будет его боссом.

Сукин сын! Он должен был мчаться быстрее, чем когда-либо. Когда грузовик грохнет...

Глава 13

Дождь вроде бы кончился, но подул свежий ветер, перемешивая в ночном небе темные клубящиеся тучи. Резкие вспышки молний вспарывали темноту, и Элен Скенлон видела их отражение в глазах Берка. Последний час он витал где-то так далеко, что совсем не замечал ее.

«Точно как отец», — подумала она.

Когда Билл Лонг оторвался от телефона, на котором висел минут пятьдесят, он выдвинул стул, устало плюхнулся на него и протянул Берку листок бумаги. На листке значилось единственное имя и больше ничего.

— Знаешь его? — осведомился Лонг.

— Да, знаю, бывший уполномоченный шериф. Ушел в полную отставку после ранения. А что?

— В него стреляли еще раз и теперь он ушел навеки. Похоже, кто-то пытался схватить его, но не ожидал отпора. Он уложил двух нападавших и, вероятно, ранил третьего, которому удалось уйти. — Лонг замолчал, несколько секунд всматривался в Джила, потом добавил: — В кармане у него была твоя карточка.

Берк не выразил никаких эмоций.

— Я был начальником охраны. Парень обратился ко мне насчет работы. Я дал ему карточку и объяснил, куда идти.

— Джил...

— Что?

— Дерьмо, и больше ничего, вот что! Зачем его ухлопали? Ты можешь это объяснить?

Берк с серьезным видом посмотрел на друга.

— Наверное, нет.

— Нашли его жилье. В шкафу у него оказались три необычных «автоматика», заряженные и упакованные, словно предназначенные для отправки.

— Насколько я знаю, он по-прежнему носит звезду шерифа. А по законам его штата это оружие вполне может принадлежать ему. Проверь это.

— Пожалуй, проверю.

Лонг хотел сказать что-то еще, но в этот момент подошел официант.

— Вас к телефону, капитан.

— Спасибо за все, еще увидимся, — попрощался Лонг.

Как только он ушел, Элен вынула руку из ладони Джила.

— Ты не сказал Биллу о своей причастности к этому. Что это значит, Джил?

— Да? — буркнул он, глядя ей в глаза.

Элен показала свою ладонь и он увидел, что его пальцы оставили на ней белые пятна в тот момент, когда Лонг протянул ему листок.

— Ты сразу же так отреагировал. Мне было немного больно. Это удивило меня. Я полагала, что ты неспособен на эмоции, когда дело касается работы. — Он был моим большим другом, но я не сказал этого Биллу. Потеря такого парня и вызвала эмоции.

— Вряд ли ты полностью запудрил ему мозги.

— Я и не пытался.

— А ты не думаешь, что сотрудничество...

— Плевать мне на сотрудничество! Когда работаешь в комитете, все там думают одинаково, а я остаюсь собой. — Неожиданно он увидел Билла Лонга и умолк. — Что случилось?

Рослый коп оперся о стул, руки его дрожали. Ненависть и дикая злость исказили его лицо так, что он не мог произнести ни слова. Затем он сделал два глубоких вдоха и немного успокоился.

— Мы упустили Шатси. Мы перекрыли весь район, все оцепили, собирались взять этого сумасшедшего недоноска, а его там не оказалось. Мы нашли только труп с перерезанным горлом и вырезанным пупком. Черт побери! Эти маньяки так дьявольски хитры, что...

— Чей труп?

— Марти Стеклера, парня, который живет поблизости. Работает в Бруклине. Ни приводов, ничего. Вероятно, он просто зашел туда и нарвался на Шатси.

— Есть мастерская Стеклера, Билл. Он держит ее на паях. С кем?

— Говорят, у него двоюродный брат.

— Мак... не то Ферро, не то Верро.

— Точно, Ферро. Откуда ты знаешь?

— Это мой старый район, Билл.

— Думаешь, Шатси прибрал и этого Ферро?

— Думаю — наоборот, Ферро прибрал Шатси.

— Но как они ускользнули?

— Ты забыл, где родился, дружище. Эти старые дома, как крысиные норы. В них есть такие входы и выходы, что трудно за всеми уследить.

— Может, ты знаешь, куда они направились?

— Может, и знаю.

— Берк!

Джил изогнул губы в тонкой усмешке.

— Стеклер работал на старом складе в Бруклине, принадлежащем ранее старинной семье Статто. Это установлено давно, но склад по-прежнему пригоден для преступных делишек. — Полагаешь, что Шатси...

— Они сошлись, но Стеклер промахнулся, а Шатси нет. Его ошибкой было резать труп в этот момент. Тут-то его, наверное, и оглушил Ферро, а потом забрал с собой.

— Черт побери! Зачем? Почему бы его не пристрелить или прирезать на месте?

— Они захотели побеседовать с ним. Они не желают рисковать.

— Да-а... — протянул Лонг. — Ты едешь?

— Не сейчас, Билл.

— Послушай, но Ледерер...

— Плевать на это дерьмо! Сколько раз повторять тебе это?

— А куда ты собираешься?

— Домой, я промок. После этого, по всей вероятности, наведу кое-какие справки для оправдания своего нахождения в рядах блюстителей законности и борцов с преступностью.

Лонг долго и печально смотрел на друга.

— Знаешь, я отказался от отдыха, чтобы помочь. Могу лишь сказать: ну и черт с ним!

Берк подождал его ухода, оставил на столике счет и последовал за Лонгом.

Несколько минут, пока не поймал такси, он прятался под полотняным навесом. Наконец, они сели в такси, и он назвал водителю свой адрес.

Ни он, ни Элен не проронили ни слова, пока не вошли в квартиру. Джил переодевался в сухое, а Элен от нечего делать, включила магнитофонную приставку к телефону. Странный голос, явно старческий, произнес отдельные несвязные слова, затем назвал несколько чисел и под конец захихикал.

Она перемотала пленку назад и включила снова.

— Это код, — пояснил Берк.

— Важное сообщение?

— Возможно. Может, это то, на что я потратил уйму времени.

— Ты ничего не расскажешь мне об этом?

— Нет. — Он кончил переодеваться и повернулся к Элен. — Обижаешься?

Она слегка пожала плечами.

— Так же поступал и мой отец. Он не хотел, чтобы мать волновалась. Куда ты собираешься?

— Собираюсь кое-кого попугать, моя сладкая. Это касается только меня. А ты останешься здесь до моего возвращения.

— Но...

Он подошел к ней, его пальцы нежно коснулись ее ладоней.

— Мы дошли до этого, Элен, и пусть это длится, насколько нас хватит. У меня паршивая работа и лучше ее делать одному.

— Джил... Джил... — Она улыбалась, но в глазах блестели слезы. — Я люблю тебя, Джил. Будь осторожен. Ради меня...

— Я живучий, как черт.

— У тебя страшные и отвратительные враги.

— Ими нужно уметь управлять, — проронил он, нагнулся, поцеловал ее влажные губы и одновременно погладил волосы. — Я быстро.

Резкий телефонный звонок прервал их затянувшееся прощание. Он взял трубку и услышал голос Лонга.

— Берк... давай быстро сюда. Патрульная машина будет ждать тебя внизу.

— Вы взяли Шатси?

— Лучше, чем Шатси, вояка. Лети сюда, пока нет Ледерера. Сможешь кое-что узнать. Никто из его парней не знает этого гнусного местечка.

— Старый коп может сказать ему.

— Да, но здесь уже новый, что мне и надо было сделать. Давай, шевелись, старая черепаха.

— Шевелюсь, — он положил трубку и схватил плащ. — Запугивание на время откладывается.

— Мне все равно ждать?

— Если ты будешь ждать, я быстрее закончу дела.

— Буду...

Странное дело, он мог засунуть в дыру палец на всю длину, но совершенно не было больно. Лишь по краям раны создалось необычное ощущение, будто иголочками покалывало, а в глубине не чувствовалось ничего, и Шатси радовался этому.

Он кашлянул и на миг прислонился к стене дома. Он по-прежнему ощущал его в кулаке и еще раз взглянул — похоже на простой кусок жира. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, что же произошло со вторым, но так и не вспомнил.

Ну и дураки же жирный Кейс и второй парень. Они, наверное, думали, что с ним уже покончено. Он помнил неожиданный удар по голове, когда возился в комнате с тем типом, что бросился на него с дубинкой. Хотя он и потерял сознание, но, очнувшись, оказался хитрее их. Он пришел в себя на полу автомобиля, и Мак тут же хотел прикончить его, но Кейс не позволил. Дважды этот недоносок вгонял ему в ногу нож, чтобы посмотреть, не очнулся ли он, но Шатси даже не дернулся, а когда Мак возобновил перебранку с Кейсом, Шатси выхватил из-за голенища пружинный нож. Когда машина въехала в проход между домами, он сразу же чуть не отсек Маку голову, потом вонзил нож в грудь Кейса. Но эта тварь оказалась такой толстой, что пришлось повторить удар еще трижды, прежде чем Кейс упал. Обезображенные останки Мака тряслись на ухабах, голова вертелась на недорезанной шее, склоняясь к плечам и не доставая их. Кровища хлестала так, будто кто-то выжимал кровавую губку, но маленький пистолетик в его руке все же выстрелил в Шатси, и он ощутил удар справа чуть повыше пояса.

Когда он проводил ритуальную операцию над двумя телами, рана почти не беспокоила его. Теперь он будет действовать по своему плану. Он направится в местечко на западе. Глухой полустанок и крошечный поселок, о котором никто не знает.

Шатси кашлянул и уселся прямо на тротуар. Он слышал полицейские сирены, но они ничего не значили для него. Нащупав рану в боку, он опять засунул в нее палец. Ливень хлестал, как из ведра, и Шатси охватил озноб. Он запрокинул голову. Над ним склонились три каких-то лица, но постепенно расплылись в неясные овалы. Шатси завалился на землю.

Четырех машин с полицейскими и ливня оказалось достаточно, чтобы сдержать любопытство прохожих. К тому же, это был нежилой район и лишь несколько человек захотели узнать, что произошло, но так как ничего интересного не было видно, они направились своей дорогой. Единственный человек, знавший о разнообразной деятельности склада, позвонил и побеспокоил начальство.

Джил Берк отошел от двух трупов, накрытых клеенкой, и ждал, когда их заберет машина из морга. Служащий морга в униформе покачал головой. До сегодняшнего дня он полагал, что повидал в своей жизни все.

— А с этим что? — спросил его Джил.

— Мертв. Мертвее не бывает. Немного пожил, но шансов у него не было. Убийца сделал ему в животе солидное месиво. Знаете, что у него было в руках?

— Знаю.

— Сукин сын! Что он собирался с этим сделать?

— Думаю, вы пришьете все на свои места. Скажу вам по секрету покойный обожал жареные пупки.

— Прекрасно! Просто великолепно!

Джил услышал за спиной шаги капитана Лонга и напряженный, злой голос Ледерера. Он обернулся, чтобы в который раз спокойно взглянуть им в глаза. Прежде чем Ледерер разразился проклятиями, Джил спросил его:

— Что вы думаете по этому поводу?

— Это не для общественности, — уклонился от ответа помощник прокурора.

Берк ухмыльнулся. Два журналиста уже разговаривали с людьми, выехавшими на следствие. Добились, правда, немногого.

— А куда вы собираетесь девать мистера Кейса?

У Ледерера перехватило дыхание.

— Мистер Кейс весьма видный общественный деятель, — злобно прошипел он. — В машине у него оказался радиоприемник, и когда сообщили о проделках Шатси, он поднялся, как по тревоге.

— Неплохо, — согласился Берк.

— Его машину видели невдалеке от того дома. Когда беглецу потребовалась машина, он принял решение.

Берк закурил сигарету и расхохотался.

— Мистер Ледерер, какой дурак клюнет на это?

— Джил...

— А ты, капитан, не клюнешь на это, верно?

— Нет, но мы думаем, что кто-нибудь да клюнет.

— Ричард Кейс был брешью в нашей службе безопасности, — сурово заявил Берк. — Во сколько нам обойдется раскрытие его связей с мафией?

— Возможно, не так уж и дорого, — произнес Лонг. — А может, лучше спустить это дело на тормозах?

— Дерьмо! Сейчас разваливается вся их структура, а ты хочешь работать, не снимая лайковых перчаток?

— Послушай, Джил, что бы мы ни собирались делать, ты, дружище, не нервничай.

— Ладно, не буду. Но что теперь? У нас хватает данных, чтобы потревожить их вождей. Что будем делать?

— Позиции у нас прочные. Мы пойдем домой, выпьем, и пусть все великие умы соберутся и вынесут официальное решение, издадут приказы и все, что от них еще требуется, и попытаются не поднимать волны.

Берк взглянул на друга.

Капитан чувствовал, как по спине катятся холодные струйки. И это был не дождь. В такие редкие моменты особенно сильных сомнений Билл Лонг вспоминал о заметках в газете, выпускаемой где-то в Южной Америке, и его мозг анализировал подробности последних месяцев. Наконец, в его глазах появилась суровость.

— Выполняйте, что я приказал, Джил.

Когда Германец получил сообщение, он послал двух своих наименее ценных болванов привезти грузовик. Он был не настолько глуп, чтобы не видеть в этом ловушки врага. Когда они все же доставили грузовик в заранее обусловленное место, Германец взглянул на него и сказал трем своим лейтенантам:

— Как вам нравятся шутки Моу Пила? Этот сукин сын, не понимаю, каким образом, очистил весь склад.

— Интересно, почему он нам не позвонил?

— А зачем? Его задачей было достать все и переправить.

— Моу должен был приехать сам. Он должен сопровождать такой ценный груз.

— Дурак! Моу больше, чем простой солдат. Он двигатель.

Но лейтенант не мог оставить это просто так. Все обязано быть белым или черным, без примеси серого, иначе ему становилось не по себе и руки начинали что-то искать.

— Не нравится мне это, Герман, — заявил он.

— Что не нравится?

— Каким образом к нам попал сначала тот грузовик?

— Смотри, у него же барахлит движок!

— Ты веришь, что это грузовик от Моу?

— Гляди сам! Я отсюда вижу железки. Я узнаю снаряжение, понял? Давай проверь, и если все в порядке, отгони его назад к отелю. Когда ты появишься, мы распечатаем грузовик.

— Конечно, Герм, но куда делся Моу?

— Может, он добывает еще партию оружия? Черт его знает! Все равно он вернется рано или поздно.

Через двадцать минут грузовик свернул в проход. Его тянул за собой старый четырехдверный «седан». Когда дорога пошла под уклон, их бамперы нежно звякнули и, наконец, машины замерли позади старенького отеля, где сейчас размещался штаб быстрорастущей армии Германа. Переезд штаба из старого места произошел тихо, быстро и незаметно. А в этот самый момент шестеро налетчиков Папы Менеса наступали на дом, где недавно располагался штаб Германца. Они так и не поняли, что оружие людей, находившихся в доме, принадлежало полиции, которая проверяла опустевшее здание и при начале стрельбы вызвала по радио подкрепление.

Через десять минут отряд Папы Менеса был полностью уничтожен.

Затем был уничтожен целый квартал города. Солдаты Германа-Германца вынесли из грузовика лишь четыре ящика, радуясь новым смертоносным игрушкам, думая о власти, захваченной с помощью стали и пороха.

Когда же подняли роковой ящик, столб пламени и дым, вырвавшиеся с ужасным грохотом, разрушили весь квартал. Безумная сила расшвыряла горящие балки по соседним кварталам, где сразу начались пожары. В какую-то микросекунду армия Германца перестала существовать.

Через полминуты новость об уничтожении отряда Менеса была передана в эфир, а спустя еще пять минут шатающийся и задыхающийся сторонник Германца заявил, что все потеряно, потому что Папа уничтожил их всех.

В Чикаго должно было через час собраться правление. Все уже знали, что произошло в Майами, и молча осуждали Папу Менеса за то, что он ставит под угрозу всю организацию своими глупыми выходками.

В эти минуты каждая гражданская организация, каждое правительственное учреждение готовились повести массированное наступление на подпольную империю, сидевшую у всех в печенках. Один лишь взрыв искреннего общественного негодования, и их настоящее и будущее, их семьи — все перестанет существовать.