Глава 14

События в Майами и Чикаго привлекли внимание всей нации. Обычные программы новостей радио и телевидения освещали происшествия в спецвыпусках, прерывая для этого другие передачи.

И Марк Шелби забеспокоился. Нет, это не то слово. Он испугался, но если бы признался в этом себе, ему стало бы еще хуже. Он еще раз наполнил стакан и зашагал по комнате, глядя по сторонам и пытаясь что-нибудь придумать. Конечно, он знал, что в Майами старику будет жарко, но кто устроил этот великий взрыв? Копы точно установили, что весь грузовик был гигантской бомбой, и связали это с расширением восстания среди гангстеров. Шелби расстроено покачал головой. До сих пор он не мог прийти ни к какому заключению, не мог вынести никакого решения. Ладно, взрыв был. Он мог быть просто несчастным случаем. Сумасшедший Германец получил откуда-то взрывчатку и произошел инцидент. Это вполне подходящее объяснение. Но, по мнению полиции и общественности, это всего лишь эпизод, часть жизни мафии, и поэтому следует усилить борьбу с гангстерами.

Но даже и это его не пугало. Его пугало то, что каким-то образом был уничтожен весь мозговой центр могущественной империи. И уничтожение было проведено одним прекрасным, хорошо продуманным ударом.

Таким же ударом, как и предыдущие, но теперь удар последовал не по одному человеку. Теперь он хотел кончить всех разом и выполнил это! Откуда только этот парень получает информацию? Правление использовало эту комнату для заседаний лишь последние два месяца, снимая ее через подставных лиц. Надо было бы сменить ее на этот раз, но кто-то уже установил ствол как раз в то самое время, когда они только начали вырабатывать решение. Кто же это?

Убиты тридцать два человека. Двое раненых в критическом состоянии и вряд ли выживут. Шестеро не смогли присутствовать по состоянию здоровья. Один просто не мог сделать это в то время... и один был очень занят в Майами.

Шелби остановился, задумался, выпил и подошел к бару за новой порцией. С минуту он всматривался в свое отражение в зеркале. Возможно ли...

Папа Менес старел и, хотя являлся официальным главой семьи, у него уже не было стальной хватки, единоличной власти, которые были у него раньше. Приходили новые люди и заполняли правление, заключали союзы, грызлись за власть и старались вытолкнуть тех, кто ввел их туда. Не раз и не два возникали слухи о том, что Менес должен уйти. Он возражал против слишком многих их дел, а они терпеть не могли вмешательства. Они лишь ждали случая.

Что ж, он, Марк Шелби, дал им такую возможность. А буквально перед взрывом Джерри Дэйс проговорил ему по телефону закодированное послание о том, что Папу Менеса решили исключить. Вся беда в том, что старые тигры умирают неохотно. Они уже не столь энергичны, не столь сильны, но за долгие годы набрались опыта, развили свои природные инстинкты и в любое время могли убить новичка, бросившего им вызов.

А Папа Менес, конечно же, тигр. Черт побери, он все знал! У него есть свои каналы связи со всеми районами и он не из тех, кто может легко отказаться от задуманного. Он живуч и хитер, как все старые тигры джунглей. Нанести сокрушительный удар, подобный чикагскому взрыву, когда его хотели прижать — это как раз в его стиле.

Но... возможно ли это?

Если это так, то, следовательно, Папа стоял и за остальными убийствами. Он готовился реорганизовать все по-новому, а этого организация опасалась всегда. Шелби вспомнил былые времена. Подобное было в начале сороковых годов, но Папа тогда еще не был Папой. Он был просто человеком, тигром, который все забирал и ничего не давал.

Скривив губы в усмешке, Марк Шелби долго пил. Итак, старик решил все сохранить для себя. Дьявол!

Полиция должна получить некоторые, относящиеся к взрыву подробности, которые он собирал и хранил в течение стольких лет. Папа Менес станет железным кандидатом на пожизненное заключение в федеральной тюрьме, если только не пойдет на немедленное отречение от власти, приказ о котором издаст горстка уцелевших глав семей.

— Бедный Папа, — пробормотал Шелби. — Все сделал и ничего не знает. Черт с ними! Теперь почти всех убрали, и он, Шелби, сидит, как король. Он один знает жизненно важные детали сложного механизма организации, и если кто-нибудь проявит недовольство, есть подробности, с помощью которых они выпадут из строя прямиком в безымянную могилу или в камеру усиленного режима.

Шелби допил и подмигнул своему отражению в зеркале. Он чувствовал себя отлично. Он все рассчитал и ошибки быть не должно. Он хотел налить еще, но отодвинул стакан и заткнул бутылку пробкой. Выпивка — последнее дело, когда такой праздник. Что он хотел, так это рослую блондинку. Когда он одержит победу, то, пожалуй, скажет ей, кто он на самом деле, и введет ее в свой дом, где они будут жить так, как он давно мечтал и хотел.

Шелби потянулся к телефону, чтобы позвонить Хельге, но замер, едва палец коснулся диска. В такую «жару» за всеми следят особенно зорко. Пусть Хельга попостится несколько дней, пока все уляжется. Он протянул руку к бутылке, выпил еще стакан, потом еще один и уселся, думая о том, когда позвонит Малютке Ричарду. До сих пор ничего не слышно о том, что они сделали с Шатси — взяли или убили. Со склада никаких новостей, но скоро они должны позвонить. Остается только ждать. Он всегда ощущал подавленность, когда инициатива принадлежала не ему.

Приняв решение, Папа Менес все устроил за каких-то полчаса. Он ехал на заднем сидении, впереди сидели Арти и Луиза — их новая любовница. На боковой улочке Майами они поменяли машину, забрали единственный чемодан с личными вещами Папы и направились в Джексонвиль на севере штата. Хотя его имя упоминалось в каждом выпуске теленовостей, комментаторы считали, что он пропал без вести или убит. Их еще не остановил и не опознал ни один полицейский.

В аэропорту Арти купил Луизе билет первого класса в один конец до Нью-Йорка, сказал ей, где остановиться, пока они не прибудут, и дал пятьсот долларов бумажками, чтобы она не скучала во время поездки.

Она хотела ехать с ними в машине, но Папа помнил, как был схвачен старый Томми Хэйзлтон в деле Мани Экте, и не решился попадаться им в лапы, перевозя какую угодно даму за границу штата, неважно, сколько ей лет. Когда они вновь оказались в машине, Арти спросил:

— Босс, я ничего не хочу сказать, но ты уверен в этой бабе?

Он мог запросто схлопотать по зубам, но на этот раз Папа лишь улыбнулся.

— Когда я перестану разбираться в женщинах, то вернусь к своей жене. Эта козочка просто влюбилась в меня.

Арти неохотно кивнул. Он тоже заметил взгляды, которые она бросала на старика, и то, как вела себя с ним. Пожалуй, она не притворялась. Он недоумевал, почему старик выбрал для нее такой маршрут.

— Конечно, босс, но если кто-нибудь что-нибудь начнет говорить, то... — Кто это может жаловаться? — с издевкой рассмеялся Папа.

Арти молча усмехнулся и повернул ключ зажигания. Он выехал со стоянки, вернулся на шоссе и устремился на север. Эту часть своей работы он любил больше всего — ехать, слушать музыку, думать о похотливых бабах и всяких их штучках. Он будет ехать, не превышая установленной скорости, останавливаясь лишь для заправки и перекусить, а старик пусть себе спит сзади. Предстоял двадцатичетырехчасовой пробег и он будет наслаждаться каждой его минутой, особенно когда увидит, как забирает какого-нибудь сосунка полиция за нарушение правил движения. Да, сэр, каждый, нарушающий дорожные правила, должен отвечать по закону. И поделом! Арти довольно хмыкнул и хлопнул себя по карману, где лежал бумажник. За всю жизнь у него никогда ничего не было, даже стояночного талона.

Папа сзади него вовсе не спал. Глаза его были закрыты, он перебирал в уме события, и они всплывали перед ним, как кадры в кинофильме. Временами это были документальные съемки, потом их сменял вымысел, который помогал разбираться в происхождении некоторых сомнительных фактов и в настоящем положении дел, затем он все прерывал и начинал разбор сначала. Определить начало было непросто. Все начиналось вовсе не с неожиданных убийств главарей Синдиката, все начиналось задолго до этого. Нужно было все рассчитать и запланировать, начиная с первого трупа и до странной катастрофы в Майами...

Все были чертовски уверены, что за все отвечал Германец, а эта лошадиная морда только и сделала, что воспользовалась моментом. У него, конечно, была артиллерия, но ему лучше было не трогать ее из-за возможных неприятных последствий. Что самое пикантное, так это взрыв, наделавший такой шум в городе. Это мог быть несчастный случай, но все несчастные случаи требуют тщательной подготовки. Он чувствовал, как чья-то рука мешает все карты. В тщательную подготовку Папа Менес не верил, точнее сказать, сначала не верил, а потом убедился в своей ошибке. Если бы он не верил в нее до сих пор, правление уже сейчас свалило бы его, но зная, как удачно он сыграл роль старого, никуда не годного дурака, которого необходимо убрать, Папа был спокоен.

Итак, кому принадлежит эта таинственная рука? Во-первых, кто еще сохраняет власть? Осталось немало народу, но следить надо за Марком Шелби. Кто, кроме самого Папы, знает работу всей машины? Из живых один лишь Марк Шелби.

Папа угрюмо усмехнулся и откинул голову на подушки. Он сам любил играть в такие игры. Впереди еще длинный путь, и он сможет перебрать все пункты, важные и незначительные, вспомнить все, что в свое время казалось неважным, но вкупе с остальным вдруг оказывается ценнейшим свидетельством. Первый Гладиатор станет последним.

Отзвук взрывов на Юге и Среднем Западе давал достаточно пищи для прессы, радио и телевидения, и было вовсе не трудно повременить с вестью о смерти Ричарда Кейса и его компаньона. Их гибель пока просто выпала из поля зрения тех, кто должен распространить эту новость. Кейс уже три года как разошелся с женой, и едва ли она начнет наводить справки, а его сослуживцам и подчиненным передали по телефону, что он ненадолго отбыл. Роберт Ледерер и его команда, усиленная отборными людьми из полицейской разведки, последние пять часов сидели над протоколами, пытаясь составить подробную картину случившегося. Но несмотря на детальные отчеты, окончательная версия была сомнительней всего прочего. Не прошло и пятнадцати минут, как все уже знали о Папе Менесе. Он добровольно явился вместе с адвокатом и свидетелем, который подтвердил, что они отдыхали в хижине высоко в горах и не имеют никакого отношения к происшедшим событиям.

Берк и Лонг с кислыми лицами смотрели на Ледерера, когда он сообщал им об этом.

Наконец, капитан спросил:

— Как и насколько тщательно вы собираетесь проверять его фальшивое алиби?

Пожав плечами, Ледерер развел руками.

— До конца, но ведь мы имеем дело не с ребенком. Менес замел все следы. Я не слишком уверен, что он непременно лжет и должен быть уличен. Не исключена возможность, что он говорит правду.

— Чепуха! — Резкий голос Берка прокатился по помещению, и все повернулись к нему.

— О'кей, мистер Берк, — произнес помощник прокурора, — каждый раз вы требуете, чтобы вам верили на слово, но где ваши доказательства?

— Доказательства? Вам-то они зачем?

— Мы хотим сделать определенные выводы из имеющихся у нас фактов, а вы, Берк...

— Ладно, обратимся к фактам. — Берк размял в пальцах сигарету и стряхнул табачные крошки. — Мы имеем дело с остатками Синдиката, охватывающего всю страну. Их лучшие люди лежат сейчас плечом к плечу в морге. Негодование общественности достигло высшей точки. Неважно, что вы предпримете против сукиных детей, но если вы будете действовать решительно, то окажетесь в выигрыше. Все сейчас находятся в политической оранжерее, где можно сорвать любой цветок. От полицейского в мундире до государственного деятеля — всех можно выдрать.

— Не разводите демагогии, Берк.

— Отнюдь. Вы знаете правду. Единственное, что всем интересно, так это связь их верхушки с легальным бизнесом. Их миллиарды, вложенные в экономику страны, составляют весьма внушительную сумму, и им очень не понравится, когда все раскроется. А теперь рассмотрим другой факт. Следующий раунд будет здесь. Дело идет к схватке, когда все достанется победителю. Ожидается страшнейшая война, когда Папа Менес и Марк Шелби соберут свои отряды. Могу поклясться, что они сейчас обзванивают всех своих головорезов. Старик пустил в ход все свои ресурсы, то же самое сделал и Шелби. Они выпустили джиннов из бутылок и смотрят, какой одержит верх. Сами они не примут в этом прямого участия, и вы никогда не получите доказательств их преступной деятельности, но твориться будет что-то адское. По сравнению с грядущим, взрыв в Майами — детская шалость.

— Не уводите нас в сторону, Берк.

Джил презрительно усмехнулся.

— Приятель, я лишь пытаюсь обрисовать обстановку. Если вы думаете, что я пускаю слова на ветер, спросите своих помощников. Далеко не все они люди типа: "Слушаюсь, сэр! Так точно, сэр!”

Ледерер взглянул на свою команду и понял, что Берк прав.

— И я полагаю, вы, конечно же, знаете, как все разрешить? — спросил он с едким сарказмом.

Берк утвердительно кивнул.

— Конечно, знаю.

— Так скажите нам, дурачкам.

— Убить их! — ответил Берк.

Лонг передал Берку пластмассовую чашечку дымящегося кофе и уселся на угол стола, уставившись в окно на городской пейзаж. Он отпил кофе. Из уголков его глаз бежали морщинки. Одна и та же мысль крутилась в голове, и он никак не мог избавиться от нее. Она все росла и укреплялась, но незаметно, как деревце в тени. Назревала неизбежность, но пока еще скрытно.

— На сегодня все? — буркнул Берк.

Не отрывая глаз от окна, капитан молча кивнул.

— Тогда я пойду. Позвоню тебе утром.

Лонг услышал его шаги и, когда Берк дошел до двери, сказал:

— Джил, постой...

— Да, Билл?

— Ты действительно сделал такой вывод?

— Какой вывод? — заколебавшись, переспросил Берк.

— Ну... что их надо убить?

Джил рассмеялся.

— Это единственное правильное решение. Ты прав, я сделал именно такой вывод.

Лонг в упор посмотрел на него. Лицо его оставалось спокойным, но глаза выдавали внутреннее напряжение.

— И ты сам собираешься пойти на это?

Пару минут Берк молчал, всматриваясь в лицо друга. Завеса пала, но перед ним все еще оставалась слишком сильная крепость.

— Да, — проронил Берк, — я обдумываю разные пути и способы.

— Надумал что-нибудь?

— Возможно. Когда я буду окончательно уверен, то скажу тебе.

Глава 15

Его осторожная разведка обнаружила за день одно событие и давала знать о себе каждые четыре часа. Марк Шелби решил, что его физическая потребность оправдывает риск, но не стал звонить Хельге. Обычным путем он покинул здание, прошел два квартала пешком, потом взял такси и назвал водителю адрес Хельги.

Марк дьявольски нуждался в перемене обстановки, чтобы потом вновь сосредоточиться. Он должен мыслить безошибочно, действия его должны быть таковыми, чтобы все шло, как по маслу. Контакт со стариком, даже когда он работал на него, всегда заставлял его беспокоиться. Беда в том, что правления больше не существует и никто не поддержит его в этой схватке. Папе Менесу известно, что организация все поручила Шелби. Теперь Папа сам был в правлении всем, чем угодно. По крайней мере, он думает, что это так. Марк взглянул на часы. Его одолевали сомнения. Марк собрал дюжину лучших стрелков, так что Папе придется попотеть. Он знал, что Папа тоже собирает своих вояк и, может быть, уже прибыл сюда с большей и лучшей армией, чем у него. Но Марк не собирался уступать ему без боя. И Папа Менес может прекрасно влипнуть в дерьмо.

На Западном побережье большинство оставшихся семей обещали поддержку Шелби. Естественно, все они поняли, что Папа Менес отдал приказ о тотальном уничтожении всех капо. И хотя они знали, что он признанный глава, они не могли больше признавать его своим правителем.

Кроме того, Шелби чувствовал, что ему доверяют, что все идет так, как он задумал. Они знали, какой хороший организатор Марк, они видели его в кругу самых избранных. Не желая покидать кормушку, они все были готовы поддержать его. Группа Среднего Запада еще кое-что сохранила, и они даже не обратят внимание на того, кто не сможет разговаривать с ними на старом жаргоне. Даже несмотря на то, что им был нанесен такой страшный удар. Ожидая столкновения, в котором затронуты их интересы, и они вынуждены будут принять в нем участие, они попытаются все же остаться в стороне, как делали всегда при схватке в верхах. Затем наступало время, когда они вручали победителю бразды правления. Вряд ли они поддержат Менеса. Шелби должен поковыряться в этих внутриорганизационных отношениях, еще не зная, как все они себя проявят, чью сторону примут. Наступил решающий момент игры, где главное — деньги. Наемным убийцам все равно, кто управляет фабрикой, лишь бы платили. Чем больше им платят, тем вернее они привязаны к тому, кто платит. Они чуют, где большие деньги. Марк учел и это. Когда они сделают выбор, он точно будет знать, кого убрать. Он уже о многом позаботился, даже о том, чтобы некоторые сведения попали в руки полиции. Тогда оппозиция рухнет окончательно и бесповоротно. И никто никогда не узнает, что это дело его рук. Несомненно, у старика припрятана пара тузов в рукаве, но «флешь-ройяля» ему не видать. Марк усмехнулся, вспомнив голос Папы Менеса, когда тот разговаривал по телефону. Конечно, старик давно уже сгнил, но по-прежнему хитер. Марк понять не мог, каким образом он сумел взорвать Германца. Хотя старик и думал, что все устраивалось очень осторожно, все явно делалось в большой спешке. Впрочем, этот взрыв совсем не относится к предстоящему делу.

Марк даже заржал, когда вспомнил о кое-каких вещах, которые он может документально подтвердить, после чего пара старых, верных ему семей окончательно решат выступить против старика. Марк вспомнил недавний разговор.

— Вы в безвыходном положении, Папа.

— Ты так думаешь? — спросил Папа.

— Естественно, Папуля.

— Ты кое-что забываешь, Марк.

— Что же я забываю? — Марк скривился, когда старик в первый раз засмеялся. Момент был явно неподходящий для шуток.

— Выходит, все ждут, когда появится сильная фигура, человек, который может взять все? — спросил старик.

— Верно, Папа.

— Кто достаточно велик, чтобы мог таким стать, и чтобы я был вынужден пытаться удержаться?

— Вот именно, Папа.

Старик опять захихикал и очень медленно проговорил:

— Ты еще и дурак. Ты думаешь, что все знаешь. Может, ты и вправду знаешь много, но ты не знаешь главного.

Шелби почувствовал дрожь в плечах, потом расслабился и улыбнулся. Папа Менес всегда так обращался с людьми и теперь пытался заполучить его... Для старика это обычное дело, но с Шелби он должен быть более деликатным.

— Что это значит? — решился спросить Марк.

Старик хихикнул.

— Если ты не догадываешься и не догадаешься через десять часов, позвони мне. Я скажу тебе кое-что, от чего у тебя поубавится пылу.

Прежде чем Марк успел что-нибудь ответить, старик повесил трубку. Марк усмехнулся, глядя на замолчавший телефон, и тоже положил трубку. Он чувствовал себя неплохо. Времена, когда старик мог безнаказанно бить его, прошли, теперь сила в его руках. Единственное, что его беспокоило, так это то, что он не мог понять намеков старика. Дьявол!

Теперь-то, наконец, стало ясно, кто устроил первые налеты на организацию. Им мог быть только один опытный профессионал, который знает обо всех и который мог нанять и обучить стрелков со стороны. Который учитывал все детали, посылая на каждое дело лишь одного человека. Не удивительно, что они никак не могли разобраться. Но первоначальное суждение, вынесенное тогда на собрании, было верным. А мотив — полная власть над организацией. Правление должно было быть узурпировано диктатором.

И Папа Менес был единственным человеком, который мог выполнить все это столь чисто. На мгновение Марк снова ощутил приступ ярости. Старый грязный сукин сын наверняка рассчитал даже то, как он, Шелби, на это отреагирует и попытается использовать.

Но что-то не так... Он по-прежнему жив и сохраняет свою власть. «Всегда что-то не так с этими переворотами, — подумал Марк. — Какая-то паршивая мелочь оказывается не на своем месте или кто-то опаздывает, или кто-то решает взять деньги, прежде чем отправиться в контору — и весь великий план рушится».

Но лучше всего, сказал себе Марк, то, что его собственные планы были разработаны и начали осуществляться задолго до того, как Папа Менес почувствовал себя в опасности и стал принимать ответные меры. При этой мысли Шелби ощутил такое удовлетворение, что даже возбудился.

Подъехав к дому, он достал чек на пять долларов, протянул водителю и сказал, что сдачи не надо. Он надеялся, что Хельга приготовила для него какой-нибудь новенький сумасшедший сюрпризик. Эта ночь не должна походить на предыдущие.

Это будет удивительная ночь.

Когда он повернул ключ в замке и открыл дверь, то понял, что это будет самая дикая ночь из всех им испытанных. Хельга спрыгнула с кушетки во всей своей предельно возбуждающей наготе. Однако, Марк был слишком занят своими мыслями, чтобы понять, почему ему устроен такой необычный прием.

А дело было в том, что ее до смерти напугал журнал, который она случайно купила вместе с газетой, спецвыпуск, посвященный ужасным делам, которые произошло в Майами и в Чикаго. В нем был помещен снимок, сделанный одним ловким фотографом, теперь уже мертвым. На снимке были видны главари Синдиката, выходящие на улицу после конференции в отеле в деловой части города. На заднем плане, довольно расплывчатом, шел человек, которого она принимала за владельца овощного магазина из Трентона и который на самом деле был Марком Шелби, предполагаемым правителем всей мафии.

Хельга была далеко не дурочкой. В свободное время она, от нечего делать, много читала. Она умела думать и соображать. Прошлое Хельги состояло из массы различных деяний, выходящих за рамки общепринятой нормальной жизни. Она умела сопоставлять факты и делать выводы. Поэтому Хельга пришла к заключению, от которого содрогнулся бы и мужчина. Но она, будучи всего лишь женщиной, не впала в панику.

Хельга вошла в ванную, что было вовсе не обязательно, и, как ребенок после фильма ужасов, умылась над раковиной, избавляясь от страшных переживаний.

«Не взять ли у Шелби пистолет и не застрелить ли его? — подумала она, вытираясь. — Нет, это слишком рискованно. Да ведь я и вовсе не такая храбрая».

Всем существом она ощущала неведомые силы. Казалось, они изменили даже воздух, которым она дышала. Город жил в каком-то напряжении, люди, что бы они ни делали, подсознательно ощущали опасность. Накопившаяся энергия висела над ними в ночном небе, зловеще погромыхивая вспышками, ожидая и надеясь, что кто-нибудь все же не окажется настолько безумным и даст последний толчок, который выведет ее из неустойчивого равновесия, Элен Скенлон глядела на Берка и капитана Лонга, чувствуя, что в их дружбе происходит нечто такое, что ставит под вопрос все, что выковывало их привязанность в течение многих лет. Если это произойдет — неважно, каким образом, — оба будут в проигрыше.

Она понимала, что сейчас ей здесь не место. Настало время мужчин, но Элен ощущала себя катализатором, который может сдержать или ускорить катастрофу. Каждый из них хранил какую-то тайну, и они пытали друг друга, кто быстрее раскроется, пусть не полностью, но одного слова, одной выказанной эмоции будет достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.

На мгновение она испытала вспышку ненависти к миру, способному превращать людей в животных, а всю землю — в лабораторию всеобщего распада к выгоде отдельных развращенных умов.

Элен взглянула на часы: без четверти девять.

Билл Лонг отставил кофе и взял предложенную Джилом сигарету.

— Если ты прав, — сказал он, — то весь наш Департамент выглядит сборищем тупиц или просто находится в безвыходном положении.

— Не обязательно.

— Да? — Лонг нагнулся над горящей спичкой и выпустил струю дыма. — Ты понимаешь, сколько людей работает над проблемой?

— Конечно.

— Лучшие парни, вовсе не новички. Они ничего от тебя не скрывают, говорят все, что есть, и неважно, что они обнаружили.

— А обнаружили они много, не так ли?

— Ты не можешь отрицать того, что они установили.

— А я отрицаю, — заявил Берк. — Я не нахожу этому достаточно доказательств.

— Почему же ты не уходишь, а все чего-то ковыряешься?

— Не хочу и без того все ухудшать. У меня и так много чего накопилось, так что отступать не приходится. Оснований больше чем достаточно. Все, что я смогу сделать, это еще больше ухудшить положение ты знаешь это. Когда это становится достоянием публики и политиканы могут нажить капиталец, выбирать не приходится. Будь я проклят, если еще раз попадусь этим свиньям! Правление лучше знало дело, когда предложило мне работу. Мне не пришлось раздумывать. За месяц я сделал больше, чем за год, когда находился на службе, потому что мне незачем было все время заглядывать в инструкции, которые мешали работать, и нечего было оглядываться на толпу противников среди полицейских и наивысших чинов, которых заботит лишь предстоящий уход на пенсию.

— Не говори так, Джил!

— Что ты можешь сделать, дружище?

— Оставить твое дело открытым, пока кое-что не прояснится.

— Выглядит это неплохо, но я не люблю голодать... — Он замолчал, махнул рукой и покачал головой. — Другая сторона немного умнее твоих парней. Им не нужно преодолевать сборники инструкций. Они могут делать все, что хотят. Они очень ловко выдернули мне зубы и проследили, чтобы, когда меня не стало, для них все определилось в лучшую сторону. В общем, после этого у них все пошло нормально.

— А что было не нормально?

Улыбка, которой его одарил Берк, почти испугала Элен. В его глазах и плотно сжатых губах было что-то такое, от чего у нее побежали по спине мурашки.

— Кое-что было, — проронил Берк.

— В действительности все ухудшилось.

— Для некоторых, пожалуй, да. — Берк перестал улыбаться и взглянул на Лонга.

— Если оглянуться, все выглядит отлично спланированным делом.

— Как знать? — неопределенно пожал плечами Берк. — Возможно, произошла цепная реакция.

На этот раз на лице Лонга появилось особенно недовольное выражение.

— Правильно. Одни лишь «возможно», «может быть» и «если». Ты можешь так рассуждать, если знаешь, где, когда и как началось.

— Это могла быть чистая случайность.

— Случайности, — возразил Лонг, — похожи на случайные совпадения обстоятельств, а в таких делах их не бывает. Их планируют.

— Планируют множество вещей, а потом вдруг происходит незапланированное и получается совсем другое, что ломает всю игру. — Он взглянул на часы и положил на столик деньги за кофе.

— А теперь мы близки к тому, чтобы разобраться с этой игрой. Ясно? Лицо капитана было напряженным, слова звучали резко. — Может, ты расскажешь мне об этом?

— Пожалуй, ты сам увидишь, как все произойдет, и сможешь все объяснить. Выбора у тебя не остается. Я буду делать свое дело молча.

Элен заметила, как напряглись мышцы капитана Лонга.

— Вот ты каков, Берк, — наконец, проронил он.

Элен положила руку на ладонь Джила.

— Если бы вы...

Он не дал ей договорить.

— Если бы ты, куколка, знало, что было. А мы просто кое-что выяснили.

Может, это слегка неприятно, но совсем не жестоко. Видишь ли, частично именно благодаря тебе я начал понимать, как все происходило.