Договор между эльфами и людьми запретил некоторым категориям людей пребывание в Питтсбурге, поскольку город постоянно перемещался между мирами: преступникам, сумасшедшим, и сиротам. Когда умер ее дедушка, ее двоюродному брату Масленке было семнадцать, а Тинкер только исполнилось тринадцать. Но возможная депортация и разбор вещей дедушки тогда практически не занимали Тинкер. По правде говоря, в тот момент она слегка помешалась, сопротивляясь попыткам Лейн и Масленки переехать вместе с ними. Она бродила по городу, прячась от горя, и спала там, где ее заставала ночь. В ужасе от того, что потеряет тот единственный мир, который она когда-либо знала, она пила его до дна большими глотками.
      Только когда Масленке исполнилось восемнадцать лет - возраст, достаточный для того, чтобы быть ее законным представителем, они вернулись к нормальной жизни. С деньгами, полученными за лицензию на изобретенный ей ховербайк, она основала свой бизнес на автомобильной свалке, переехала на чердак, и предъявила права на разваливающийся гараж, находившийся между ними. Однако ее горе было слишком свежим, чтобы пытаться разобрать дедушкины вещи; Масленка и Натан Черновский упаковали их и сложили в комнате в задней части гаража.
      Даже сейчас, разглядывая небольшую гору коробок, обернутых в пленку и пахнущих временем, она боролась с желанием закрыть дверь, чтобы избежать тех эмоциональных мин, которые могут находиться в коробках.
      -  Доми, - тихо спросил Пони, стоя позади нее. - Что мы здесь ищем?
      - То заклинание на фабрике мороженого создал мой дедушка. Мне нужно найти его рабочие заметки, касающиеся этого заклинания, чтобы я смогла быстро его поправить. Я считаю, что они в одном из этих ящиков.
      Пони кивнул, нимало не устрашенный масштабом задачи. - Как мы можем помочь?
      Отклоняться от решения проблемы с деревом едва ли было приемлемо; она и так нагрузила слишком много людей. От пыли, однако, у нее чесался нос.
      - Не мог бы ты вынести эти коробки на стояночную площадку? - Тинкер махнула в сторону квадрата высушенного солнцем цемента. - После того, как я просмотрю коробки, ты сможешь возвращать их обратно.
      В первом ящике, который она открыла, вообще-то находилось их старое гоночное оборудование. Это были коротковолновые рации, защищенные от магии. Когда она снабдила членов своей команды головными гарнитурами связи, она убрала подальше ручные рации.
      - Очко! - воскликнула она. - Вот как раз то, что я хотела!
      - Что это? - поднял одну рацию Пони. - Телефоны?
      - Почти. Я хотела сделать так, чтобы Руки могли лучше общаться на расстоянии. Они слегка неудобны, но легки в использовании.
      Странно, Штормовая Песня нашла это смешным. Она взяла этот ящик, сказав загадочно:
      - Это будет интересно.
 

* * *

 
      Тинкер подумала, что дело могло обстоять и похуже. Ее дедушка был очень методичен в раскладывании своих вещей. Масленка, когда складывал ящики, сохранил это аккуратное разделение. Однако она до сих пор не смогла найти что-нибудь озаглавленное «Рейнольдс», «охлаждение», «мороженное», или типом компрессора, который использовала компания.
      -  Зе доми, - вежливо и тихо сказала Штормовая Песня.
      Тинкер вздохнула. Избирательный поиск результатов не давал. - Что такое, Штормовая Песня?
      - Я хотела поблагодарить тебя за вчерашнее.
      - Вчерашнее? - Тинкер нашла ящик с алфавитной последовательностью Аа-Ак и уселась перед ним. - Не могла бы ты разложить эти ящики в алфавитном порядке?
      Штормовая Песня начала перекладывать ящики, но перешла на английский язык, потеряв маску вежливости.
      - Послушай, малышка, ты молодец - твое сердце в правильном месте - так что, я думаю, мне действительно нужно поблагодарить тебя за ту глупость, которую ты сотворила вчера. Если бы ты не вернулась, я бы погибла. Но я примирилась с такой возможностью, поскольку быть секаша- это всегда выбор своей жизни и своей смерти, так что никогда больше не допускай такой херни снова . Ты охуенно облажалась . Когда эта тварь ударила тебя, ты вполне могла стать трупом - и это было бы огромной потерей - поскольку ты хороший ребенок. Защищая которого, я была бы счастлива умереть - ты поняла?
      Тинкер некоторое время хлопала на нее глазами, прежде чем к ней вернулся дар речи. - Я думала, что нашла способ его убить.
      - Это не твоя задача - убить его.
      - Чего? Я что, проиграла в «камень, ножницы, бумагу»?
      - Знаешь, что я терпеть не могу в том, чтобы быть секаша? Это домана. Мы, секаша, тратим всю жизнь, обучаясь тому, как наилучшим способом справляться с чрезвычайными ситуациями. Мы тренируемся, тренируемся, тренируемся - а затем вынуждены поддакивать каким-то домана, которые это только поощряют, поскольку они крутые. И знаешь, что? То, что у тебя большие мозги, или крутые заклинания, не значит, что ты знаешь все. В следующей драке, заткнись на хуй, и делай то, что тебе скажут, или я отхлещу тебя по морде .
      Тинкер опять на мгновение потеряла дар речи. - Знаешь, я думаю, ты мне больше нравишься, когда ты говоришь по-эльфийски.
      Штормовая Песня расхохоталась. - А ты мне больше нравишься, когда говоришь по-английски. Так ты более человечна.
      Тинкер сдержала побуждение показать ей язык. Она заслужила критику от Штормовой песни, поскольку напортачила. Однако внезапно она расстроилась почти до слез. Вот радость-то. Последние несколько недель совсем ее издергали. Но вместо слез, она толкнула ящик Аа-Ак к Штормовой Песне, сказав, - С этим я закончила, - и двинулась дальше. По крайней мере, высказав ей все, Штормовая Песня унесла ящик без комментариев.
      В ящике «рождение» Тинкер обнаружила свидетельства о рождении всех членов семьи, кроме своего. Она вытащила свидетельство Масленки и отдала Штормовой Песне, чтобы та положила его в машину. В ящике «Дюфэ» она обнаружила подлинник Кодекса Дюфэ, аккуратно запаянный в пластик. Она работала только с отсканированной копией, которую сделал ее отец.
      - Ух ты, - его она тоже вытащила и положила в Роллс, чтобы забрать домой. Следующая книга начиналась с буквы «Е», и за ней был толстый пакет, обозначенный просто: «Эсме». «Какого черта?»
      Тинкер выдернула пакет из коробки, открыла его и обнаружила фотографию Эсме Шанске. Она быстро пролистала содержимое пакета. Это была информация об Эсме: биография из НАСА; газетные вырезки; фотографии. Все это внезапно привело ее в полное замешательство.
      - Что ты здесь делаешь? - спросила она, обращаясь к фотографии Эсме. - Я не искала тебя. - «Что же я искала?» Ей пришлось немного поломать голову, прежде чем она вспомнила, что она хотела найти записи дедушки о заклинании в «Рейнольдсе», чтобы снова заработал морозильник, чтобы она могла поместить туда черную иву. «Но зачем? Снова возникает вопрос, зачем я это делаю?»
      Лейн хотела иметь черную иву (именно поэтому дерево было подобрано), а она могла ожить - хорошая причина, чтобы запереть дерево в холодильнике. Холодильник был сломан. Ей нужно было его починить. Все это были хорошие, разумные и логичные звенья в цепи рассуждений.
      Полную ненормальность и таинственность этим событиям придавали ее сны и Эсме, выскакивающая в самых неожиданных местах. Вот это совсем не согласовывалось со строгой концепцией реальности Тинкер. Это вызывало у нее неприятное чувство, что мир не был настолько прочный и неизменный, как она думала. Она хотела бы вообще не обращать внимания на эти сны, но Ветроволк сказал, что было бы неразумно игнорировать их.
      Возможно, если она будет рассматривать их с научных позиций, они не будут казаться настолько… пугающе таинственными.
      Она достала свой миникомпьютер и устроилась на солнце, чтобы записать все, что она помнила о сне, а также то, что из этого уже стало явью. Возглавило список жемчужное ожерелье, поскольку оно появилось первым. Следующими стали черная ива и мороженое. Она поразмыслила о ежах из ее сна и фламинго из книжной картинки и решила, что ее будущее может быть очень странным.
      И кто была та азиатская женщина в черном? Она чувствовала, что женщина должна быть тенгу, из-за ворон рядом с ней. Однако она также чувствовала, что знает эту женщину, так же, как она знает Эсме. Возможно, она была еще одним колонистом, и именно поэтому птицы продолжали повторять «Потеряно». Рики рассказал ей, что экипаж первого корабля составляли тенгу. Затем ее обожгло мыслью «Рики врал обо всем». Она опрокинулась назад на теплый цементный пол и закрыла глаза. Боги, что она делает? Попытки применить логику к символам из сна ни к чему не приведут! Тогда как она собирается определить будущее, имея только сны и возможную ложь?
 

* * *

 
      -  Доми, - голос Пони и прикосновение его руки к ее лицу выдернули Тинкер из ее кошмара. - Проснись.
      Тинкер открыла глаза и сделала усилие, чтобы проснуться. Она лежала на теплом, грубом цементе стояночной площадки. Штормовая Песня лениво бродила по аллее. Пони стоял на коленях рядом с ней, защищая ее от солнца. Она застонала и потерла глаза; от яркого света они заслезились.
      - Что такое?
      - Тебе приснился кошмар.
      Она хмыкнула и села, не имея никакого желания опять засыпать, возможно, навстречу новому сну. Сны в последнее время были сплошным дерьмом. Онидействительно напихали ей в подсознание всякого вранья, вот уж в чем ее воображение точно не нуждалось, нет, спасибо.
      - Доми? - темные глаза Пони отразили обеспокоенность, прозвучавшую в его тихом вопросе. - С тобой все в порядке?
      - Это был просто плохой сон, - она зевнула так широко, что появилось ощущение, что ее лицо разделилось надвое. - Как можно спать и просыпаться еще более усталой?
      - Ты спала только несколько минут, - он передвинулся, чтобы сесть рядом с ней. - Едва ли это был расслабляющий сон.
      - Мне ли не знать, - ей приснилось, что она не смогла спасти его от того, что с него содрали кожу с татуировками. Она оперлась на его голую руку, с нетронутой кожей и татуировками, радуясь возможности убедиться в этом, не привлекая к этому внимания. «Просто кошмарный сон»
      От него удивительно пахло. После того, как они несколько недель находились вместе, она знала его естественный запах. Он нес следы какого-то одеколона, с соблазнительным привкусом мускуса. Она почувствовала, как внутри пробуждается знакомое желание. Боги, ну почему стресс вызывает у нее желание вылизать эти каменно-твердые мышцы? Что это, какой-то таинственный зов предков - типа «большинство из нас съедят саблезубые тигры, поэтому давай будем трахаться как сумасшедшие, прежде чем истощится генофонд» ? Или это у нее такой уникальный сдвиг по фазе?
      Каждая ночь рядом с Пони среди Онибыла пыткой искушением. Там была только одна кровать, и у нее хватило глупости настоять, чтобы он тоже в ней спал. Она лежала без сна, отчаянно желая дотянуться до него… чтобы ее обняли… чтобы с ней занялись любовью… чтобы о ней позаботились. Она смогла сопротивляться из-за тихого голоса, который напомнил ей, что она ни секунды не раздумывая, обменяет Пони на Ветроволка - что именно ее мужа ей на самом деле не доставало. Поскольку не было способа выпихнуть Пони из ее кровати без признания того, что она его хотела, он продолжал спать там, а ее продолжало терзать тайное искушение.
      Даже сейчас она боролась с побуждением покрыть поцелуями его бицепс. «Я замужняя женщина. Я замужем и действительно люблю Ветроволка» Она не могла даже представить ситуацию, что она замужем за Пони, хотя и не вполне понимала почему - он был просто до смерти милым. К сожалению, она вполне могла представить себя занимающейся с ним сексом. Тинкер вздохнула, когда в голове непроизвольно возник интерес, что она почувствует, проведя языком вверх по сгибу его руки. «Ну все, это конец - меня заживо съест любопытство…»
      -  Доми, что такое?
      Ее охватило смущение. - Н-н-нет, ничего. Я просто устала. Я плохо спала.
      - Ты нашла то, что тебе нужно? - спросил он.
      - Нет.- Тинкер потрясла головой и снова зевнула. Она сохранила свои заметки в компьютере, и вручила Пони пакет с информацией об Эсме. - Положи это в Роллс. Я буду продолжать.
      К счастью, информация, которую она искала, нашлась под «Г», с названием «Генератор сжатия магнитного потока» «Хмм?» Обычно сжатие магнитного поля генерировало электромагнитный импульс с силой тока, большей, чем у молнии. О чем, черт возьми, думал ее дедушка? Но там также находился план помещения «Рейнольдса» и сопутствующие заметки, касающиеся заклинания. С имеющейся папкой, воссоздать дедушкино заклинание будет достаточно просто.
      Она услышала позади шарканье ботинок о цементный пол. Ее секаша, должно быть, умирали со скуки.
      - Вот то, что я искала, - она встала на ноги и стряхнула пыль с юбки. Затем она подняла глаза и вздрогнула, обнаружив, что ее секашавстали живым щитом между ней и Натаном Черновским. Его присутствие заставило ее нервничать.
      - Натан? Что ты здесь делаешь?
      - Я увидел Роллс и решил, что это наверняка ты.
      - Да, это я, - она занялась ящиками, чтобы не смотреть на него, гадая, почему она так странно себя чувствует, пока не вспомнила, где они расстались. Последний раз, когда она его видела, он… он… она даже не смогла подобрать слова для описания.
      Натан когда-то был для нее и Масленки кем-то вроде старшего брата. Свои свободные от дежурства часы он проводил неподалеку от гаража и свалки, пил вместе с ними пиво и чесал языком. В дни гонок, он охранял ее пит-стоп. Тинкер знала всех многочисленных членов его семьи, присутствовала на их свадьбах, похоронах и днях рождения. Он был единственным мужчиной в Питтсбурге, которого она могла впустить к себе на чердак, будучи одетой только в полотенце. Ни с кем еще она не чувствовала себя в такой полной безопасности.
      До того момента, когда он повалил ее, сорвал с нее полотенце, и попытался изнасиловать.
      За одну ужасающую секунду, он стал большим и пугающим незнакомцем. Она никогда раньше не думала, каким большим и сильным он был, или как легко он мог сделать с ней все, что хотел.
      На самом деле, он не сделал. Он остановился. Кажется, он прислушался к ней. Но она никогда не узнает, встал бы он и отпустил бы ее, и опять стал бы Натаном, которого она знала, потому что Пони пришел ей на помощь.
      На следующий день, ее схватили Виверны Королевы, утащили, чтобы представить ко двору королевы, затем ее похитили Они, среди которых она поняла, что такое настоящее зло. За все это время она ни разу не думала о Натане. Она даже не знала точно, что она о нем думает сейчас.
      - Я слышал о чудовище…- начал Натан.
      - И ты, и весь Питтсбург. Я в порядке!
      - Понятно. - Натан задумчиво осмотрел ее. - Ты потрясающе выглядишь.
      - Спасибо. - Тинкер знала, что этот эффект по большей части был заслугой дорогого платья из красного шелка. Она также знала, что там, где платье не открывало участки кожи, оно прилегало к ней как краска. Внеза

пно она таинственным образом почувствовала себя полураздетой.
      На мгновение они замерли в нервозном молчании. Наконец, Натан облизал губы и сказал: - Прости меня. Я перешел черту и я… прошу прощения.
      Она покраснела от внезапного смущения; появилось ощущение, что она опять голая под ним. - Я не хочу об этом говорить.
      - Нет, мне совестно за то, что я сделал, и я хочу извиниться… хотя знаю, что это ничего не изменит, - его голос стал хриплым от отвращения к себе. - Я бы убил любого за такое. То, что я был пьян и ревновал, ничего не извиняет.
      - Натан, я не знаю, что с этим делать.
      - Я просто сильно любил тебя. И до сих пор люблю. Меня убивает то, что я потерял тебя. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела.
      - Я не ненавижу тебя, - прошептала она. - Я чертовски разозлилась на тебя. Теперь ты меня немного пугаешь. Но я не испытываю к тебе ненависти.
      По крайней мере, она так думала. Он же остановился… это что-то значит… не так ли? Больше чем что-либо еще, она чувствовала себя глупо, за то, что позволила этому случиться. Все говорили ей, что между Натаном и ей не сложатся отношения - а она пропустила это мимо ушей.
      Они замерли в неловком молчании. Тинкер внезапно заметила, что секашавсе еще стояли между ней и Натаном, присутствуя тихо и грозно. Она поняла, что Пони наверняка рассказал Штормовой Песне, кто такой Натан, и что он сделал, и ее охватило смущение. В очередной раз ее ткнули носом в то, что она постоянно находится под наблюдением. Она прошла мимо секашаи Натана, гадая, насколько подробен был рассказ Пони. Она могла доверить Пони свою безопасность, но не частную жизнь, и не была вообще уверена, что он понимает это понятие.
      Когда она дошла до Роллса, ее терзало искушение просто сесть в него и уехать, но это означало оставить полуразобранным хранилище. Она положила пакет на заднее сиденье автомобиля, рядом с другими вещами, которые она отобрала, чтобы забрать домой. Натан и секашапоследовали за ней к Роллс-Ройсу. По какой-то причине в этом переулке она почувствовала приступ клаустрофобии, которую их присутствие сделало неизбежны, так как они следовали за ней всей толпой.
      - Я нашла все, что мне было нужно, - сказала она Пони, и затем поняла, что уже говорила это. - Надо все положить обратно.
      - Да, доми. - Пони знаком показал Штормовой Песне вернуться к хранилищу; сам он остался с Тинкер.
      Натан тоже остался. Его патрульный автомобиль стоял за Роллсом. По какой-то причине Питтсбургская полиция увеличила количество людей в патрулях и теперь Бью Педерсен терпеливо ждал возвращения Натана.
      - Боуман, - кивнула ему Тинкер.
      - Привет, Тинкер, - вернул кивок Бью.
      - Говорят, что ты его доми. - Натан имел в виду Ветроволка.
      - Ага, - она повертела в руках браслет. Свадебного кольца в качестве доказательства у нее не было. Эльфы, похоже, не придают значения таким вещам.
      - Знаешь, все говорит за то, что ты замужем за ним, и что ты теперь принцесса, но Тулу говорит, что ты не его жена.
      Ее сердце подпрыгнуло. - Что?
      - Тулу говорит, что Ветроволк не женат на тебе.
      Она с минуту смотрела на него, ошарашенная, прежде чем придумала, что сказать.
      - И ты ей поверил? Тулу лжет постоянно. Спроси у нее пять раз подряд, когда ее день рождения, и она каждый раз скажет тебе разную дату!
      Он посмотрел на ее пустые пальцы. - Тогда почему не было свадьбы? Почему нет кольца?
      Она постаралась проигнорировать странные кульбиты в груди. - Натан, все не… они… у них другие обычаи, не такие как у нас.
      Он холодно и горько рассмеялся. - Ага, вроде как изменить расу кого-то, не спрашивая у него.
      - Он спросил! - огрызнулась она. Она просто не поняла.
      - Да ладно, Тинк. Я был там. Ты не имела ни малейшего представления, что он с тобой сделал. Ты до сих пор не знаешь. Ты думаешь, что ты замужем. Черт, полгорода думает, что ты замужем. Но на самом деле - нет.
      Она потрясла головой и ухватилась за одну вещь, которую она знала наверняка.
      - Тулу врет обо всем. Она ненавидит Ветроволка. Поэтому она врет тебе.
      - Тинк…-
      - У меня нет времени на эту чушь! Штормовая Песня, мы уезжаем! Просто запри дверь и возвращайся.
 

* * *

 
      - Люди выращивают - траву? - Укус Клинка потыкал зеленый прямоугольник дерна, лежащий на расчищенном под дворец пространстве.
      - Удобно, не так ли? - указал Волк, хотя он подозревал, что секашаиз его Первой Руки вряд ли воспримут это таким образом.
      - Это неестественно, - проворчал Укус Клинка. - Трава и так растет быстро - зачем они хотят, чтобы она появилась сразу?
      Волк потер висок, где началась головная боль. «Быстро», конечно, было вопросом точки зрения. Пространство под дворец все еще было зияющей раной пустой земли, очищенной от срубленных железных деревьев и их огромных пней. Пока не будет убрано тело госсамера, пустырь будет использоваться как взлетное поле. Волк знал, что мнение его Первой Руки о дерне отражало позицию большинства эльфов. Но делать было нечего. После вчерашнего дождя пустырь превратился в яму с грязью.