— Зачем я должен был все это видеть? — яростно прошептал он. — Это все равно что яд пить.

— Ты все это пережил. — Кэссиди погладила его по плечу. — Белые воровали, лгали и убивали наших людей. Кайюсы больше уже не говорят на своем языке, нас лишили его в начале 1800-х.

— Я ничего не помню, — прошептал он. — Ничего из этого!

Даже если найти мышь со старыми воспоминаниями, захочу ли я восстановить их в своем сознании?

— Но если ты когда-нибудь вернешь свою память, — так же тихо отвечала Кэссиди, — именно это ты узнаешь. Ты был свидетелем, как белые люди совершали страшные преступления, а теперь ты живешь с ними.

Почему мама Джо и мама Лара не говорили об этом? Почему скрывали истинное наследие его племени? Почему Макс за последние несколько дней не рассказал о том, как обстоят дела на самом деле? Его вера в мам и Макса поколебалась.

Укия понял, что был прав, когда в первый раз увидел дом Брыкающихся Оленей и сравнил его с клеткой для людей. Жизнь его коренным образом переменилась. Единственный способ забыть все увиденное здесь — это потерять воспоминания вместе с кровью и никогда не найти их.

Кэссиди откинула волосы с его глаз.

— Ты предупрежден, и, наверное, уже будет не так больно.

Укия опустил голову, и черные пряди снова упали на лоб.

— А здесь что-нибудь связано с Алисией?

— Да. Фотография, которую она не могла не видеть.

Кэссиди указала на узкий коридор, ведущий в сторону от главного холла.

Справа по коридору находился магазин сувениров, слева — туалетные комнаты, а в конце несколько служебных помещений. На стене висели фотографии с временной выставки, посвященной массовым сборищам публики, металлические таблички гласили, что это семейные снимки, сделанные во время ежегодного родео. Будь Укия один, он бы и не подумал заглянуть сюда.

— Не уверена, что это важно, — медленно протянула Кэссиди. — Считай это моим кусочком неба или красным мазком. — Она напомнила их недавний разговор о собирании головоломок.

Большинство фотографий были цветными, на них изображались веселые люди в ярких костюмах. Но несколько снимков явно относились к более раннему времени; с одного из них, черно-белого, смотрело знакомое лицо.

— Это я.

— Ага. — Кэссиди вытащила копию фотографии, которую он дал ей еще в магазине. Очевидно, там стоял сканер, и странный шум издавал именно этот аппарат. Женщина приложила бумажку к большой фотографии: несмотря на разную длину волос, это был один и тот же человек. — Я догадалась вчера и проверила их. Если Алисия видела это, она точно тебя узнает. Ты с тех пор не сильно изменился.

В музее тоже была гостевая книга. Укия в душе благословил этот странный орегонский обычай — оставлять свое имя во всех посещенных местах. Поистине замечательная помощь для частного детектива. К сожалению, в Питтсбурге люди не имели такой полезной привычки.

Имя Алисии значилось 21 августа, то есть через неделю после магазина бисера и за несколько дней до исчезновения. Розы то ли вообще не было, то ли она не подписалась.

Зная конкретную дату, Укия принялся расспрашивать работников музея. Впрочем, не стоило надеяться, что кто-нибудь вспомнит девушку; к тому же они до сих пор вообще не встретили ни одного работника, за исключением продавщицы билетов на входе.

К счастью, продавщица в сувенирной лавке кое-что припомнила про Алисию.

Но юная индианка только покачала головой, когда ей показали фотографию пропавшей.

— В это время здесь бывает очень много людей. Но лицо ее мне кажется страшно знакомым.

Укия достал снимок, сделанный на Рождество, где он сам стоял радом с Алисией. Необычные люди запоминаются легче, а племянница Крэйнака обладала драгунским ростом.

— Да, я видела ее. Она спрашивала про какую-то фотографию с родео. Естественно, там нет имени человека, изображенного на снимке. Я рекомендовала ей обратиться к куратору, который должен был появиться в понедельник.

— Алисия не говорила с вами о чем-нибудь еще?

— Она купила одну книгу. Сказала, что в подарок другу, который родился в одном из местных племен.

Алисия купила мне книгу?

— А она не говорила, что этот друг имеет какое-то отношение к человеку на фотографии?

Женщина подумала и кивнула.

— Да, что-то такое было. Она хотела узнать имя той семьи и спросить их, не пропадал ли у них несколько лет назад ребенок. Спросила, не терялся ли в нашем районе маленький мальчик.

— И что вы ответили?

— Я выросла далеко отсюда. — Она прижала руку к сердцу. — Я из племени кри. На родео я встретила своего будущего мужа и три года назад переехала к нему сюда.

— Имя мы не написали, потому что не хотели давать искателям награды подсказок.

Кэссиди объяснила, почему фотография была анонимной. К ним уже присоединилась Зоя, которая раньше не видела снимков с родео.

— Они могли бы сделать копию, потом обработать на компьютере и сделать видеозапись или еще что-нибудь в этом роде. Дедушка бы поверил — ему уже больше ста лет, он родился еще до изобретения телевидения и не знает, что сегодня можно делать с фотографиями и пленками.

Укия одобрительно хмыкнул, но не оторвал глаз от собственного изображения. Что могла понять Алисия? Они с Максом не рассказывали Крэйнаку об истинной природе юноши, и Алисия не могла знать, что это он сам, но могла предположить, что это близкий родственник. И, судя по всему, она пришла к следующему выводу: Укия принадлежит к какому-то из местных индейских племен.

Трогала ли Алисия фотографию? Он коснулся рамки — едва ощутимый след говорил о том, что она скорее всего снимала ее со стены. Укия приподнял фотографию.

— Что ты делаешь? — зашипела Кэссиди.

— Алисия брала ее в руки, — ответил он, переворачивая картинку обратной стороной. — Она открыла застежки. — И Укия сам отделил рамку от фотографии. На обратной стороне виднелась старинная полустертая надпись: «Волшебный Мальчик Брыкающийся Олень, погиб 23 сентября 1933 года».

Джаред схватил правую руку Укии и большим пальцем сильно надавил на лучевую кость…

— Веди нас, Волшебный Мальчик.

Джаред назвал Укию настоящим именем, но тот не сразу понял. Даже и теперь оно не вызывало в нем никакого отклика.

— Меня зовут Волшебный Мальчик?

— А как еще ты стал бы называть двухсотлетнего подростка? — спросила Кэссиди.

23 сентября. В этот день Ренни приехал в Пендлтон.

Удивляясь странному совпадению, Укия повесил фотографию на место.

— Значит, Алисия знала имя.

— Мы никак не связаны с ее исчезновением. — Кэссиди подняла руки ладонями вверх.

— Я ничего такого и не говорил. — Он снова погрузился в рассуждения. — Она не поняла, что это я. Алисия считает, мне всего двадцать один. Наверное, она стала бы искать родственников Волшебного Мальчика, считая меня потомком.

— Она не обращалась ни к кому из семьи, насколько я знаю, — покачала головой Зоя. — А вот я бы спросила.

— Впрочем, мы не особенно любим говорить на эту тему, — заметила старшая женщина. — Смерть Волшебного Мальчика вызвала в семействе серьезные разногласия.

— Кстати, никого из вас нет в телефонной книге, — пробормотал Укия. — Так что она бы не знала, как с вами связаться. Наверное, обратилась бы к старым документам.

— Тогда пошли! — воскликнула Зоя.

— Сегодня там закрыто, — покачала головой Кэссиди. — Не уверена, что она могла что-нибудь найти. Волшебный Мальчик пропал на родео 33-го года через несколько часов после того, как была сделана эта фотография. Наша семья считала, что его убили, но полиция так и не начала расследования. Сказали, он просто сбежал. Алисия не нашла бы ни свидетельства о смерти, ни о рождении.

— Данные с переписи, — со значением произнесла Зоя. — В 2000 году мы вносили имена всех, кто живет в нашем доме. Она могла найти тех, с кем он жил, а потом посмотреть, какие у них потомки. Это же как паззл.

— В некрологах пишут имена ближайших родственников и указывают степень родства, — задумчиво проговорил Укия. — Если в библиотеке есть подшивка местной газеты и ваша семья поместила туда некролог Волшебного Мальчика, то Алисия непременно заглянула бы в сентябрьский номер 33-го года.

Кэссиди взглянула на часы.

— Наверное, библиотека еще открыта. Посмотрим, нашла ли она что-нибудь.

Библиотека, которая находилась в крыле большого представительного темно-красного здания, закрылась за двадцать минут до их приезда. Зоя стукнула кулаком по двери и торжественно объявила:

— Полный абзац!

— В воскресенье не работает, — с тоской протянул Укия, посмотрев на расписание.

— Можно в понедельник приехать, — предложила Кэссиди. — Если ты еще будешь здесь. Конечно, это не имеет никакого отношения к ее исчезновению.

— Здесь она была и, может быть, встретилась с кем-то, — отозвался тот. — Она была в городе всего три раза. Похитители присмотрели ее или в лагере, или в Пендлтоне.

В качестве места для встречи Сэм выбрала парк в дальнем конце города неподалеку от здания суда. Перед воротами стояла конная статуя, табличка объясняла, что в ней запечатлен Тил Тэйлор, первый шериф Пендлтона, убитый во время побега преступников из тюрьмы. Укия взглянул на монумент, и на ум ему пришли насмешливые слова Дегаса: «Многие считают „го святым мучеником или что-то в этом роде…“

Макс и Сэм сидели напротив статуи, склонив головы друг к другу и увлеченно ведя разговор. Укия уловил запах взаимного влечения: Сэм рассмеялась над словами Макса и спрятала лицо у него на плече. Лицо старшего детектива было мягким, каким Укия никогда его не видел, как будто внутреннее Максово напряжение исчезло. Оба они посмотрели на приблизившегося юношу со смешанным чувством вины и беспокойства.

Укия ощутил укол ревности и постарался отбросить неприятное чувство. За несколько последних дней он пережил столько потрясений, духовных и физических, что стал слишком чувствительным.

— Вот, все явились, не запылились.

— Отлично, — крякнул Макс. — Как насчет обеда?

— Крайне положительно, — отозвался Укия. Еда, сон и звонок Индиго вернут его в нормальное состояние.

Шатаясь по городу, Макс разыскал лучшее заведение, где можно пообедать.

— Я слышал, что в «Рафаэле» отлично готовят.

Сэм несколько поежилась.

— Отлично, но дороговато.

— Твоя награда, — значительно проговорил Макс. — За то, что приютила Укию прошлой ночью.

— Ох! — Сэм встала и замахала руками. — Хорошо, хорошо, ты меня уговорил. «Рафаэль» так «Рафаэль».

«Рафаэль» находился на первом этаже большого здания в стиле королевы Анны. В интерьере преобладали подкрашенное дерево, стекло и произведения современных художников. Прямо за дверью на подставке лежала неизменная гостевая книга.

— Мне это нравится, — пробормотал Макс, едва не насвистывая от радости. — Алисия вела себя как настоящий коп и записывалась во все встреченные книги.

— Да, я заметил, — кивнул Укия.

— Ты не проверял, нет ли рядом с ней повторяющихся имен?

— Одни и те же люди, которые приходят вместе с ней?

— Да.

Укия взял книгу и пролистал ее.

— Нет. Нет, никого.

Макс разочарованно хмыкнул.

Официантка провела их к столику у окна, принесла меню и подала круглый хлеб, еще горячий, с темной корочкой, посыпанной душистыми травами.

Сэм склонилась над столом и сладко промурлыкала Максу:

— Это твоя нога?

Тот несколько удивленно взглянул на молодую женщину поверх меню.

— Да.

— Вот и хорошо, — улыбнулась она. Макс самодовольно расхохотался.

Он заказал перепела под черничным соусом, Сэм — оленину в сладком красном вине, а Укия велел принести лосося в черничном пюре, суп и салат, а также еще каравай хлеба.

— Растущие мальчики, — усмехнулась официантка и пошла в кухню.

Сэм вытащила записную книжку.

— Если я когда-нибудь пропаду, надеюсь, что оставлю больше следов. Сегодняшний день меня практически убедил покрасить волосы в зеленый или красный.

— Однажды Алисия ходила с красной головой.

— Как жаль, что она перестала краситься, — вздохнула Сэм. — Почти нигде, где я была сегодня, не помнят ни Розу, ни Алисию.

Макс внимательно посмотрел на Сэм.

— Думаю, тебе пошел бы зеленый.

— Идиот, — пропела она, но уголки ее губ приподнялись в улыбке Моны Лизы. — «Жареный цыпленок из Кентукки» находится через несколько домов от прачечной; как я и думала, Алисия там проводила время, пока белье стиралось. Энди Генри помнит ее, но они ни о чем, кроме цыпленка и погоды, не говорили.

— А на что похож этот Генри? — спросил Макс.

— Очень маленького роста, с большими ногами, вылитый Микки-Маус, — ответила Сэм. — Он так хочет, чтобы женщины обращали на него внимание, что запоминает любую, которая поговорит с ним.

— Ну, такое описание не подходит ни к одному из похитителей, — покачал головой Укия.

— Я решила одну загадку. — Сэм постучала пальцем по листку в книжке. Алисия написала Большая Раковина во всю страницу среды, восемнадцатого августа. — Я позвонила в университет восточного Орегона в Ла-Гранде и попросила какого-нибудь профессора геологии. Оказалось, что «большая раковина» — это таинственный местный объект, о котором я раньше ничего не слышала. «Раковина» находится к югу от Юбилейного озера и выглядит как большой кусок земли, провалившийся вглубь. На прошлой неделе девушки выясняли в информационной службе, как добраться до озера. Оператор уверен, это произошло в среду утром, и они собирались отправляться немедленно. Но это всего лишь большая дыра в земле со странным магнитным полем, потому что там иногда барахлят компасы.

— Барахлят? — переспросил Макс. Сэм передернула плечами.

— Гарольд Гранц, профессор, считает, там находятся большие залежи железа, как если бы туда упал метеорит. Он рассказал, как ехать: лесная дорога № 63 и три мили к югу от озера. Там парк и лес.

— Что-то тут не так, — нахмурился Макс. — Получается, они провели целый день нигде.

— Ну, Юбилейное озеро пользуется большой популярностью у туристов. Там много радужной форели, есть причал для лодок, кемпинг, столики для пикника и тропинки. Они могли встретить кого-нибудь именно там.

Макс поморщился.

— Но неизвестно, кто именно там был, так что нам не удастся найти свидетелей встречи.

— Это произошло всего лишь на прошлой неделе, — заметил Укия. — Какие-нибудь туристы могут еще быть в кемпинге.

— Нужно съездить туда завтра, — кивнул Макс.

— А что с лагерем, где жила сама Алисия? — спросила Сэм.

— Я поговорил об этом с ФБР. — Тут Макс встретил удивленный взгляд Укии. — Поскольку это похищение и мы не обязательно останемся здесь до конца расследования, я подумал, что стоит работать с ними как можно плотнее.

Да уж, пускай лучше этим занимается Макс. И вообще в связи с ФБР есть определенный смысл: если частные детективы слишком старательно скрываются, можно подумать, они что-то замышляют. Как говорит мама Лара: сидящие тихо часто оказываются в большой беде.

— А они что-нибудь сказали? — Вот Сэм сочла эту затею пустой тратой времени.

Макс оторвался от перепелки.

— Не особенно много, только что постоянные поиски и особенно стрельба отогнали всех туристов с того кемпинга. У ФБР есть список всех, кто там останавливался, и теперь они пытаются их найти и расспросить. — Он взглянул на Укию. — А что у тебя, малыш?

— В подземке ничего особенного — гид ее помнит, и только. Торговый центр закрыт.

— Ах да, сегодня же суббота, — вспомнила Сэм. — По субботам они торгуют на блошином рынке.

Вот и еще одна загадка решена.

— Зато продавщица в магазине бисера вспомнила Алисию, в результате чего я побывал в местном культурном центре с Кэссиди Брыкающийся Олень. — Укия не совсем понимал, о чем можно говорить в присутствии Сэм, и уже готовился ходить вокруг да около правды. — Там висит фотография пропавшего мальчика Брыкающихся Оленей. Алисия должна была заметить, как он похож на меня. Она сняла фотографию и посмотрела на обратной стороне имя.

— И какое же? — Макс как-то напрягся.

— Волшебный Мальчик. Там еще есть дата смерти, но Кэссиди говорит, что свидетельства о смерти нет.

— Некрологи. У Алисии не было записано про некрологи? — Макс вытащил органайзер и пролистал его. — Вот оно! История Укии: некролог.

— Это ребенок, который пропал в 33-м году, да? — спросила Сэм и получила сразу два утвердительных ответа от Макса и Укии. — И ты на него сильно похож?

— Теперь уже нет. — Юноша попытался не особенно ерзать на стуле. — Но был, когда меня только нашли. Это Кэссиди предположила, что Алисия видела этот снимок и сделала выводы.

— Значит, в генах твоей семьи есть странная склонность пропадать в глуши и бегать с волками? — усмехнулась Сэм.

— Ну да, — горестно кивнул Укия. Сэм покачала головой.

— Странно, что ты находишь девушек, готовых не замечать этого недостатка и производить следующее поколение, которое опять должно будет пройти через это.

Макс кашлянул.

— Алисия спрашивала на почте, не знают ли они кого-нибудь по имени Брыкающийся Олень. — Он заглянул в ноутбук. — Ей сказали про Элейну Брыкающийся Олень, которая работает в «Речном истоке» по пятницам и субботам.

— Она официантка, — объяснила Сэм. — А «Речной исток» находится на другом конце города.

— Сегодня у нас как раз суббота, — решительно начал Макс. — И совсем не помешает проработать тамошнюю толпу, вдруг кто-нибудь видел Алисию и разговаривал с ней.

— Под конец народ там неслабо навеселе, — заметила Сэм. — Они пьют, чтобы напиться.

— Тогда мы все поедем туда, — невозмутимо проговорил Макс. — А то одному понадобилась бы помощь.