– Ты выглядишь бесподобно, любовь моя. – Иган окинул ее ленивым взглядом с головы до ног. – Вся мокрая и растрепанная ветрами. А что, разве начался дождь? Или это от страсти? Должно быть, ты понравишься мне такая в постели. – Он небрежным движением поднял бокал и выпил.
      Диана по-прежнему тяжело дышала после своей безумной гонки. Чтобы пересечь обе территории, Керлейн и Лайзинг-Парк, ушло более часа. Измотанную ездой, обезумевшую от горя Диану встретил только что вылезший из ванны свежий и причесанный Иган. Он сидел перед камином в шелковом халате, развалясь в кресле и потягивая вино.
      – Это правда? – спросила Диана.
      – Разумеется. – Иган отставил бокал с вином и встал. Движения его были расслабленны и неторопливы. Он протянул руку к соседнему столику, где лежал смятый клочок бумаги. – Вот. Смотри сама.
      Диана шагнула вперед и схватила листок. Развернув его, она поняла, что это конец. Конец всему, чем она дорожила и что считала своим. Теперь все это принадлежало Игану.
      – Это фальшивка, – прошептала она. – Ты подделал его подпись.
      – Спроси у него, когда он протрезвеет. Не настолько уж он был пьян, чтобы не вспомнить. Он подтвердит, что я честно выиграл, если только ты не уговоришь его солгать…
      – Нет, он никогда не лжет. – Диана покачала головой и уронила бумажку на стол. – И я не стала бы просить его об этом. – Она подняла глаза на виконта. – Эта сделка незаконна. Лэду принадлежит только земля, но не замок. Керлейн – мой.
      – Ты придаешь этому такое значение? – Иган скрестил руки на груди. – А ты знаешь, что закон будет на его стороне? Муж вправе распоряжаться всем, чем владеет жена. Он может использовать ее собственность для погашения своих долгов. Кроме того, мы должны учитывать вопрос чести. Если Лэд окажется несостоятельным, имя Керлейн будет покрыто вечным позором.
      Он прав, в отчаянии думала Диана. Она беспокоилась не столько за себя, сколько за Лэда, который ценил честь превыше всего.
      – Чего ты добиваешься?
      – Ты прекрасно знаешь.
      Диана кивнула, и сердце ее тревожно забилось.
      – Ты хочешь, чтобы я сделала это прямо здесь? – спросила она. – Я должна лечь на этот ковер и дать тебе то, чего ты добиваешься? И ты будешь насиловать чужую жену, жену твоего соседа?
      Иган поднял брови.
      – Я не рассматриваю вопрос в таком ракурсе, – сказал он, казалось, изрядно удивленный. – А ты сделаешь это, Диана?
      – Но выбор у меня невелик, не так ли? Если я хочу вернуть Керлейн и все, что мне принадлежит.
      – И сохранить честь твоего мужа.
      – Да, – согласилась Диана. – Это, прежде всего.
      – Ради всего этого ты исполнишь мое желание по доброй воле?
      – Нет, Иган. Я готова претерпеть унижение ради Керлейна, но я не хочу причинять страдание моему мужу.
      – Понятно. – Иган задумчиво усмехнулся. – Признаться, идея обладать тобой здесь и сейчас весьма соблазнительна. Но я желал бы, чтобы некоторые вещи ты сделала ради меня и для меня. И большинство из них – на коленях…
      – Я буду ненавидеть тебя каждый миг, – клятвенно пообещала Диана. – И ты лучше, чем кто-либо, знаешь, что я верна своему слову.
      – Безусловно, – вежливо подтвердил он. – Но тебе нет нужды думать, что я когда-нибудь унижу тебя подобным образом. Ты отдашься мне добровольно. Я не захочу истязать собственную жену.
      – Жену? Ты совсем рехнулся! Я уже замужем и не собираюсь ничего менять. Если для достижения своей цели ты замыслил вдобавок и убийство, тогда я молю тебя образумиться.
      Иган засмеялся:
      – Ну что ты, я не стану никого убивать. Сейчас нет необходимости прибегать к таким крайностям. Ты спросила, что я хочу от тебя за возвращение Керлейна, и я отвечаю. Ты разведешься с мужем и отправишь его назад, в его любимую Америку. Только и всего.
      При всей своей любви к Керлейну Диана не могла на это пойти – даже думать нечего!
      – Нет, – заявила она, – я этого не сделаю. Можешь оставить себе Керлейн и все, что в нем. Я уеду в Америку, в Фэйр-Мэйден, и мы с Лэдом начнем жизнь заново. Видит Бог, как я жалею, что не сказала ему эти же слова вчера днем, прежде чем вы встретились!
      Каким-то чудом она произнесла это без всяких колебаний, тогда как сердце ее готово было разорваться от боли. Керлейн, ее дом, люди, которых она любила, нарушенное обещание, которое она дала своему приемному отцу. Ничего другого ей не оставалось. Они с Лэдом были единым целым, и никакие силы не смогут их разлучить. Ее собственная глупость толкнула его к Игану. Теперь нужно расплачиваться.
      – Мы уедем в течение месяца, – продолжала Диана. – Мне очень жаль, что, приходится просить о такой большой отсрочке, но раньше мы не успеем. Я извещу тебя письменно, когда ты сможешь вступить во владение замком и… всем остальным. До свидания.
      Она успела сделать не более трех шагов. Иган быстро пересек комнату и загородил выход:
      – Диана, одумайся. Ведь речь идет о Керлейне. Ты не сможешь без него.
      – Я сделаю это ради Лэда. Отойди, пожалуйста. Я устала от тебя.
      – Ты не уедешь из Англии, – уверенно заявил он. – И не покинешь Керлейн. Если ты сделаешь это, я уничтожу замок. И не только его, но и людей тоже. Фарреллов, Колвани – всех. Они будут поставлены в такие условия, что станут молиться о смерти. Они навеки проклянут тебя.
      – Зачем тебе это нужно? – рассердилась Диана. – Они не сделали тебе ничего плохого!
      – Я буду смотреть, как они умирают от голода. – Иган скривил губы в злобной усмешке. – Клянусь, они все погибнут. Даже дети. Младенцы на руках матерей, молодые и старики – все до единого. Но этого не будет, если ты останешься, Диана.
      – Подонок! Я уеду, даже если буду вынуждена взять их всех с собой. Каждого ребенка, мужчину и женщину!
      Иган снова улыбнулся:
      – Как ты заберешь их, Диана? Повезешь через океан и поселишь в Фэйр-Мэйден, да? – Он засмеялся громче. – Боже мой! Ты забыла, что Фарреллы и Колвани ненавидят Соединенные Штаты?
      Она нахмурилась.
      – Да они никогда не уедут, – весело продолжал Иган, – ни за что. Они столетиями жили на этой земле. Здесь похоронены их предки. Ты не сможешь заставить кланы Фарреллов и Колвани расстаться с Керлейном. Это все равно, что вырвать из них душу, Диана.
      Да, он прав. Фарреллы и Колвани скорее согласятся умереть, чем покинуть Керлейн.
      – Отодвинься, – твердо сказала Диана, – и позволь мне пройти.
      – Hет, погоди, – проговорил он. – Подожди минуту. Похоже, тебя не испугаешь, раз ты даже готова пожертвовать Керлейном с его людьми.
      Диана молчала.
      – А как насчет пари? Не хочешь заключить со мной пари на Керлейн? Все будет честь по чести. Никакого подвоха. Я обещаю.
      – Твои обещания – пустой звук.
      – Я дам расписку, – заверил Иган, – о которой будем знать только ты и я. Заберешь ее себе, и будешь держать в безопасном месте.
      Диана недоверчиво посмотрела на него:
      – И что за пари?
      – Очень простое. Ты остаешься в Керлейне, а я даю тебе возможность выкупить его у меня по справедливой цене, скажем… за семьдесят тысяч.
      У Дианы едва не подкосились ноги. Семьдесят тысяч фунтов! Сумма была невероятно велика, хотя, по-видимому, близка к истинной стоимости Керлейна – даже в нынешнем его состоянии.
      – Конечно, – продолжал виконт, – для меня это не совсем выгодная сделка. Керлейн можно продать гораздо дороже. Есть много богатых людей, мечтающих приобрести подобное поместье. Даже в столь плачевном виде.
      Диана отступила назад, почувствовала, что ноги ее уперлись в кресло. Она осторожно села, продолжая изумленно смотреть на Игана.
      – Семьдесят тысяч фунтов… – пробормотала она. – Может, мы сумеем внести такую сумму. По частям. Но нам нужно время. Когда-нибудь Керлейн встанет на ноги…
      – Три года, – прервал ее виконт. – Я даю тебе три года, начиная с послезавтра. Плата должна быть полностью внесена день в день. Таковы мои условия. Если не внесешь, ты проиграла.
      – Но за этот срок нам не собрать такой суммы! Мы можем рассчитывать только на доходы от хозяйства. Пройдет не один год, прежде чем в Керлейне начнут собирать приличный урожай.
      – Тогда граф должен изыскать другие пути, – непреклонно заявил Карден. – Меня не особенно заботит, где и как он будет добывать деньги. Это его дело, не так ли? Если надо, пусть едет в свои Соединенные Штаты, а можешь отправить его в Лондон, – добавил он после некоторого размышления. – В этом городе люди выигрывают в казино целое состояние. И проигрывают тоже.
      – Ты еще смеешь говорить со мной о карточной игре? – Диана прищурилась.
      – А что такого? – Он улыбнулся. – Пусть парень попробует свои силы. Ему уже нечего терять.
      – У Лэда есть титул, – напомнила Диана, – и честь.
      – Ну, титул он, может и сохранит, – заметил Иган, – а насчет чести – посмотрим. Разве что исхитрится заплатить долг или отдаст мне Керлейн.… Или, если ты выиграешь наше пари. А теперь поговорим о том, что получу я, если выиграю.
      – Но я еще не согласилась, – возразила Диана.
      – Так согласишься, моя сладкая, – уверенно сказал Иган. – Ты не захочешь упускать свой единственный шанс. Три года – достаточно большой срок, чтобы добыть семьдесят тысяч фунтов. Может, он займется торговлей… У нас немало благополучных коммерсантов. Люди получают огромные барыши от импорта.
      Он прав, подумала Диана, боясь позволить надежде вновь поселиться в своем сердце.
      – Или может быть, – продолжил виконт, – дела графа в Америке пойдут так успешно, что вы получите необходимые средства. – Он пожал плечами. – Всякое бывает. Ну а в случае проигрыша я уже сказал тебе, чего ходу. Ты должна стать моей женой.
      – Я не буду разводиться с мужем. Я люблю Лэда!
      Иган молча смотрел на Диану.
      – Тогда, вероятно, нам больше не о чем говорить. Только помни, Диана, – он остановил ее, прежде чем она сделала шаг к двери, – я честно дал тебе возможность спасти Керлейн и людей. Ты обещала своему приемному отцу заботиться о них. Это уже вопрос твоей чести.
      – Да, – пробормотала Диана. Слова Игана проникли в самую душу. Они напомнили о том, что ей так отчаянно хотелось забыть. – Это правда.
      Выражение лица виконта сразу смягчилось, голос его зазвучал вкрадчивее:
      – Так ты принимаешь мои условия? Тогда клянусь честью, что, даже если ты проиграешь и станешь моей женой, я сохраню Керлейн и обеспечу его людей. Я восстановлю замок и приведу в порядок поместье. Наш сын будет гордиться полученным наследством.
      У Дианы защемило сердце. Она закрыла глаза.
      – Я не могу…
      – Можешь, – также вкрадчиво произнес Иган. – Несомненно, можешь. Только это пари может спасти Керлейн – в любом случае, победишь ты или проиграешь. Если же ты откажешься, ты потеряешь все, и все твои благие намерения пойдут прахом. Впрочем, какая разница? Главное, чтобы там, в Соединенных Штатах, был рядом любимый муж. Никакие людские страдания не идут в сравнение с собственным счастьем.
      Диана знала, что будет думать о Керлейне ежедневно и ежечасно. Чувство вины сгложет ее. Если в Керлейн придет Иган, он сдержит свое обещание! На месте замка останутся руины.
      – Если я выиграю твое пари, – тихо промолвила Диана, – ты вернешь все, что проиграл Лэд и оставишь нас в покое. Навсегда.
      – Прекрасно, – торжествующе произнес Иган. – Но если выиграю я, ты разведешься с Лэдом и отошлешь его. Навсегда.
      У Дианы брызнули слезы. Жизнь без Лэда была бы не жизнью, а пустым существованием, скрашенным только сознанием выполненного долга.
      – Согласна, – прошептала Диана.
      – Ты станешь моею добровольно, – добавил Иган.: – Я не желаю иметь жену-великомученицу. Я не прошу, чтобы ты меня любила, Диана, но ты должна быть мне хорошей женой. Это подразумевает, что ты не будешь ежиться от моих прикосновений и будешь услаждать меня в нашей постели, как и я тебя. Дай мне слово.
      Диана содрогнулась, однако, кивнула:
      – Если ты выиграешь, все будет, как ты говоришь.
      – Ведь ты не скажешь мужу о нашей сделке? – спросил он, внимательно за ней наблюдая.
      – Скажу или не скажу, тебя это не касается, – огрызнулась Диана. – Впрочем, конечно, не скажу. Если он узнает о твоих намерениях, он немедленно поскачет в Лайзинг-Парк, чтобы тебя убить. А я не хочу, чтобы Лэд потом пострадал за это.
      Иган рассмеялся. Диана еле сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину.
      – Сладчайшая моя, ты все так же горяча, – промурлыкал он, отступая и давая Диане дорогу. – Мы славно проведем время, когда ты окажешься в моих руках. Правда, три года ожидания покажутся мне вечностью.
      – Иган! – Диана выплюнула его имя со всей накопившейся яростью. – Мне наплевать на то, что ты хочешь, думаешь или чувствуешь. Можешь убираться в ад, ко всем чертям с моего благословения!
      – Не могу. – Он развел руками, изображая беспомощность. – Я должен находиться поблизости, чтобы наблюдать за своей собственностью.
      – Тогда помоги нам Бог обоим. Если я не убью тебя, прежде чем истекут три года, это будет поистине чудом.

      Лэд никогда еще не чувствовал себя так скверно. Будучи ребенком, он перенес лихорадку, в армии мок под дождем, спал на снегу и в грязи, но и тогда было лучше. Голова раскалывалась от боли, словно в ней поселился какой-то демон, методично всаживающий ему кирку промеж глаз. Во рту пересохло, а глаза щипало так, будто в них плеснули кислоты. Желудок, уже исторгший из себя все, что можно, по-прежнему отказывался верить, что в нем ничего не осталось.
      Суитин, право же, заслуживал за свои героические усилия вечной благодарности. Он ухаживал за Лэдом молча и терпеливо. Когда Лэд проснулся два часа назад, он увидел дворецкого, стоящего наготове с миской. Моди принесла какое-то ужасно пахнущее варево из трав и ласково объясняла Лэду, что именно этот целебный отвар улучшит его самочувствие. Лэд был слишком слаб, чтобы сопротивляться.
      Он не представлял, сколько сейчас времени, знал только, что свет, струившийся из окна, режет глаза. Почему никто не сжалится и не задёрнет занавеси? Он застонал и с трудом положил руку на раскалывающийся лоб.
      Он больше никогда не будет пить. Избави Бог. Это небольшое удовольствие не стоит последующих страданий. О Боже! Будь он проклят, Иган Паттерсон! Какой друг станет поить тебя чистым ядом? И ведь наливал снова и снова… Он опять застонал при воспоминании о той попойке.
      – Лэд?
      Даже ласковый голос Дианы заставил его болезненно поморщиться.
      – Тебе не легче?
      Господи, лучше бы уж совсем умереть! Лежать пластом перед Суитином и Моди невелико удовольствие, но предстать в таком виде перед Дианой – это уж чересчур!
      Лэд мысленно взмолился, чтобы она удалилась.
      – Вот, – продолжала Диана, – здесь прохладная вода и салфетка. – Она осторожно положила салфетку ему на лоб. – Так, хорошо, – приговаривала она, убирая волосы с его лица, явно не понимая, что даже ласка сейчас равносильна прикосновению к открытой ране. – Я знаю, ты чувствуешь себя ужасно, но ты должен выпить это. Моди приготовила для тебя специальное лекарство. Покойный граф частенько прибегал к нему, чтобы снять похмелье. Ты только приподнимись немного.
      Не переставая стонать, он приложил все силы, чтобы сесть и проглотить проклятое пойло. Действие отвара сказалось незамедлительно. Когда Диана помогла ему опустить голову обратно на подушку, даже желудок как будто угомонился.
      – Занавеси, – кое-как выговорил он. Она легонько коснулась его щеки.
      – Сейчас я задерну.
      В течение нескольких мгновений темнота окутала его, и он исторг вздох облегчения. Диана села рядом.
      – Ну вот, теперь усни, если сможешь, – тихо проговорила она, слегка касаясь его руки. Лэд сжал ее пальцы, чтобы она осталась. – Я побуду здесь, – сказала Диана, – если я нужна тебе.
      Когда Лэд проснулся, была уже ночь. После сна он чувствовал себя намного лучше. Полог кровати был раздвинут. Он медленно сел и провел рукой по лицу. Буханье в голове, слава Богу, наконец, закончилось.
      Комната освещалась огнем от камина и свечой, горевшей на прикроватном столике. Диана сидела в кресле и читала. Когда Лэд потянулся и зевнул, она подняла глаза и, отложив книгу в сторону, торопливо поднялась.
      – Ну, как, теперь лучше? – спросила она участливо. Затем положила ладонь ему на лоб: – И не холодный, и не горячий. Слава Богу!
      Лэд потянулся к ней и обхватил двумя руками ее тонкую талию. Он прижался лицом к ее животу и застыл. Диана погладила его по волосам.
      – Мне очень жаль, что так вышло, – пробормотал Лэд хриплым, сонным голосом. – Я выпил слишком много и теперь вот болею. Извини. Больше это не повторится, обещаю тебе.
      – Нет, – прошептала она, – это я виновата. Я прогнала тебя своими глупыми словами, когда ты так нуждался в сочувствии. Я так сожалею об этом, Лэд!
      – Любимая, в том нет твоей вины. Иган нашел меня и предложил выпить с ним. Мужчины обычно так поступают. Хотел утешить меня, я полагаю. Но я не должен был пить так много.
      – Но если бы не я, ничего этого не случилось бы. Ты все помнишь? Ты помнишь, как ты играл в карты с Иганом?
      – В карты? – переспросил Лэд, сильнее прижимаясь к ней. – Да, у него была колода карт, и мы играли в какую-то странную игру… французскую, кажется.
      Диана мягко высвободилась из объятий мужа. Лэд поднял глаза. Как же она красива, думал он. Зато как плачевно выглядит он сам. Диана казалась несчастной и подавленной, и это его вина.
      – Позволь мне прислать к тебе Суитина. Он поможет тебе искупаться и одеться. Тебе сразу станет лучше. А я вернусь попозже, и будем вместе пить чай.
      – Диана…
      Она нагнулась и запечатлела на его лбу легкий поцелуй.
      – Поговорим попозже. Я пошла за Суитином.
      Лэд сидел у камина. После всех процедур он снова почувствовал себя человеком. Теперь он мог здраво рассуждать и удивлялся безумию минувшей ночи, толкнувшей его на такие глупости. Многое из того, что происходило тогда, выпало из памяти, хотя он смутно чувствовал, что случилось что-то важное. Когда Диана вошла, неся поднос с чаем, выражение ее лица подтвердило догадку.
      Лэд взял из ее рук поднос и поставил его на столик. Диана налила чашку и подала Лэду. Они сидели перед камином вдвоем. Все казалось таким же уютным, как прежде. Но Лэд уже твердо знал: произошло что-то гораздо более серьезное, чем глупый эпизод с неумеренным питьем.
      – Иган говорил той ночью, что это ты послала его разыскивать меня, – первым нарушил молчание Лэд. – Это правда?
      – Нет, – покачала головой Диана и сделала глоток чаю. Снова пауза.
      – Ты уверена? Возможно, я не так его понял.
      – Зато он все понял как надо, – сказала Диана, – и во всем уверен. – Голос ее звучал печально. Она отставила чашку и наклонилась вперед. – Не будем тянуть с этим делом, Лэд. Я должна рассказать тебе, если ты сам не помнишь. Прошлой ночью, когда ты был пьян, ты проиграл в карты Керлейн. Все поместье… и даже замок.
      – Что?! – Лэд чуть не выронил чашку. – Не может быть.
      Диана опустила глаза.
      – Я бы хотела, чтобы это был просто кошмарный сон, но я видела своими глазами расписку, которую ты дал Игану. Выиграл ли он честно или сжульничал, не суть важно. Теперь ты его должник.
      – Но я не помню, чтобы я что-то подписывал, – запротестовал Лэд. – Там было темно, и я был вдребезги пьян. Даже если я в бессознательном состоянии проиграл Керлейн, разве это что-то значит? Ни один порядочный человек не считал бы это долгом, во всяком случае, в Штатах. – Лэд снова почувствовал головную боль. – Вот что, Диана, утром я поеду в Лайзииг-Парк, поговорю с Иганом – и дело с концом. Мы посмеемся над этим недоразумением. Неужели ты думаешь, он всерьез собирается использовать эти каракули?
      – Уже использует. – Диана, прямо посмотрела ему в глаза. Взгляд ее стал холоднее. – Я вчера разговаривала с Иганом. Если мы не погасим долг, он намерен забрать Керлейн. Я предупреждала тебя, что это за человек, но ты не верил, – продолжала она с горечью. – Он из той породы людей, что разыгрывают из себя друга, чтобы втереться в доверие и потом обмануть.
      Но Лэд все не мог поверить.
      – Я поговорю с ним. Он посмеется над этой ерундой и вернет расписку. Вот увидишь, Диана.
      Ее лицо посуровело еще больше. Она села очень прямо и будто превратилась в прекрасную статую.
      – Лорд Карден был достаточно добр, предоставив нам возможность откупиться. За семьдесят тысяч фунтов он вернет тебе твою расписку, и Керлейн снова будет нашим.
      Диана держалась так строго, что Лэд растерялся. Она говорила серьезно. Очень серьезно. Когда до него, наконец, это дошло, внутри возникла тянущая боль. Он силился вспомнить, что происходило между ним и Иганом, что говорил и делал каждый из них.
      Виконт был его другом и проявлял искреннее участие, чего бы это ни касалось – дяди Хэдли, Дианы, Керлейна или обхождения его жителей со своим новым графом. Если все это была ложь, то или виконт Карден был величайшим актером на земле, или он, Лэд, был самым легковерным из всех на ней живущих.
      Лэд испугался.
      – Я проиграл поместье, – пробормотал он, ошеломленный содеянным.
      – И замок, – тихо добавила Диана. – Хотя по закону он принадлежит мне, но, как твоя жена, я обязана принимать на себя и твои долги.
      Она так любила эту проклятую развалюху, с грустью подумал Лэд. Диана никогда ему этого не простит.
      – Диана, я… я не знаю, что сказать. Я был пьян и безумен. Дядя Хэдли… Наша ссора.… Прости меня. – Он сделал длинный выдох, обдумывая дальнейшее. – Видимо, теперь мы должны уехать в Фэйр-Мэйден. Любимая, я очень сожалею. Я знаю, как велика твоя любовь к Керлейну, и я сделал бы что угодно, но семьдесят тысяч фунтов! Это нереально, если, конечно, Иган не предоставит нам отсрочку.
      – Он дал нам три года, начиная с завтрашнего дня. За это время мы должны погасить долг полностью.
      Лэд покачал головой:
      – Если б он дал нам пять лет, мы бы справились. Боюсь, что несколько лет Керлейн будет скорее высасывать из нас деньги, нежели приносить доход.
      – А Фэйр-Мэйден?
      – Он дает чистой прибыли двадцать тысяч в год, – пояснил Лэд. – Большая часть этих денег уже переведена в Керлейн, а остатки уйдут на хозяйство Фэйр-Мэйден. Без управляющего в следующем году ферма не сможет дать нам и этой суммы.
      Диана медленно поднялась и молча пошла к камину.
      – Ничего не поделаешь, – продолжал Лэд. – Придется отдать Керлейн и уехать в Фэйр-Мэйден. Мне очень жаль, любимая. – Он сделал усилие и тоже встал. Когда он дотронулся до ее плеча, она отстранилась. – Я не надеюсь, что ты простишь меня, – сказал он, – но что сделано, то сделано.
      – Я не могу оставить Керлейн. – Диана посмотрела на Лэда расширившимися темными глазами. – У нас есть три года. Ты должен найти способ добыть эти деньги. – Она немного поколебалась и добавила: – Я останусь в Керлейне, и буду заботиться о людях и поместье, как я до сих пор это делала. А ты должен уехать в Лондон или в Америку и что-то предпринять, чтобы собрать семьдесят тысяч.
      – Уехать? – Лэд удивленно посмотрел на нее. – Без тебя?
      – Да, – сказала Диана. – Я не поеду с тобой. Я не могу покинуть Керлейн, хотя ты этого не понимаешь. Ты проиграл самое дорогое, что было у меня, Лэд Уокер. И теперь я прошу, чтобы ты сделал все, что в твоих силах, чтобы спасти это. Я требую этого.
      – Я сделаю это, – с жаром пообещал Лэд, приближаясь к ней. Она отодвинулась, недоступная, словно чужая ему. – Дорогая, несомненно, мы должны достать деньги. И мы найдем способ раздобыть их, если ты поедешь со мной в Фэйр-Мэйден. Потом мы вернемся в Керлейн и начнем все сначала. Обещаю тебе, Диана, мы сделаем все, что задумали раньше.
      – Нет, Лэд. Ты должен сделать это сам. Ты потерял Керлейн, тебе и отвечать. Я хочу, чтобы ты уехал завтра утром и… не возвращался без денег. Я не хочу спорить с тобой. – Диана подняла руку, когда он попытался что-то сказать. – Если ты не сделаешь этого, мы немедленно разведемся.
      – Разведемся? – повторил он, потрясенный ее словами. – Никогда, Диана. Это… какая-то глупость! Мы любим друг друга, ты просто сердишься на меня.
      – Я люблю тебя, Лэд, – проговорила Диана сквозь слезы, застилавшие ей глаза. – Я никогда этого не отрицала, но сейчас это не имеет значения. Если ты не сумеешь заработать деньги, чтобы погасить долг, можешь не возвращаться в Керлейн. Никогда.
      – Диана, любимая, прошу тебя, не говори так! Конечно, я совершил ужасную ошибку, но ведь не нарочно! Я понимаю, ты сердишься, но не можешь же ты говорить это всерьез.
      – Ты утверждаешь, что не собирался проигрывать Керлейн? Но тебя никогда не интересовало поместье или титул. По правде говоря, я думаю, ты не очень-то рассчитывал, что дела пойдут в гору. Больше поддакивал в угоду мне, а сам выжидал, когда земля совсем оскудеет, и мы будем вынуждены вернуться в Фэйр-Мэйден. Разве не так, Лэд?
      Он промолчал. Это была правда.
      Диана всхлипнула и закрыла глаза. Лэд понял, что потерял не только Керлейн, но и ее тоже. Единственный способ вернуть их обоих – достать огромную сумму. Семьдесят тысяч фунтов.
      – Хорошо, все будет, как ты сказала. Утром я уеду в Лондон.
      Когда Диана открыла глаза, слез вылилось еще больше. Она сделала усилие, чтобы подавить дрожь в голосе.
      – Ты не поедешь в Америку?
      Лэд покачал головой:
      – Нет, любимая. – Он вообще не мог допустить мысли о разлуке с ней, но так они, по крайней мере, не будут разделены бескрайним океаном. – В Лондоне я пойду к мистеру Сиббли, и вдвоем мы что-нибудь придумаем. Может быть, удастся получить какой-нибудь заем.
      – Возможно, – с сомнением произнесла Диана. – Я буду молиться, чтобы это произошло.
      – А я буду писать тебе, чтобы ты была в курсе, чем я занимаюсь и где нахожусь. И еще буду посылать тебе через мистера Сиббли переводы.
      – О нет, Лэд, не надо. Все деньги теперь должны идти на погашение долга.
      Лэд хотел, было приблизиться к ней, но Диана оставалась такой же отстраненной, и он не осмелился.
      – Но ты должна на что-то жить, – сказал он. – Не думаю, что смогу посылать тебе большие суммы, но, может, в этом году будет хороший урожай?
      – Да, – Диана вытерла слезы и выпрямилась, – Я тебя оставлю сейчас. Ты должен выспаться, прежде чем отправиться в путешествие, Ты возьмешь Миву?
      – Нет. – Лэд с трудом верил, что они могут так разговаривать друг с другом. – Пусть она останется у тебя.
      – Я хочу, чтобы ты взял ее. В Лондоне тебе понадобится хорошая лошадь.
      Лэда не особенно беспокоило, будет ли у него лошадь, Будущее в любом случае казалось ему беспросветно мрачным.
      – Лэд, обещай мне, что не будешь до отъезда разговаривать с Иганом. Его все равно не изменишь, а если вы встретитесь, дело может дойти до кулаков.
      – Я допускаю, что ты права, – Лэд деланно рассмеялся. – Я не стану говорить с ним, если удастся избежать этого.
      – Спасибо, – пробормотала Диана.
      – Ты приедешь ко мне в Лондон, когда я устроюсь? – спросил он с надеждой, – Хотя бы на несколько дней. Я пошлю за тобой. Или я могу приехать домой на неделю, как только мы с мистером Сиббли разработаем план действий, хорошо?
      Диана покачала головой:
      – Нет, Лэд. Возвращайся домой, когда у тебя будут деньги. Я буду ждать тебя. Возвращайся скорее.
      Она попятилась к двери, чувствуя, как сердце разрывается в клочья. Нужно уйти немедленно, иначе она сдастся, как уже была готова сделать это. Как ей хотелось открыть ему правду об этом дьявольском пари! Но тогда все будет потеряно.
      – Спокойной ночи, Лэд. Я знаю, тебе будет трудно уснуть, но ты постарайся. Завтра Суитин разбудит тебя до восхода солнца.
      – Диана… – Голос Лэда превратился в шепот, в нем слышались мольба и отчаяние. – Не уходи, любимая. Побудь эти последние несколько часов со мной. Пусть хоть они останутся у меня в памяти.
      – Нет, – покачала головой Диана. – Я не останусь с тобой, Лэд Уокер, пока ты не вернешься со всей суммой до последнего пенни.