Лавейл СПЕНСЕР
      Прошлые обиды
      Перевод с английского А.Г. Николенко
      Анонс
      Неужели совсем недавно Майкл и Бесс были самыми счастливыми супругами на свете? Взаимные обиды разлучили их, и теперь оба пытаются вытеснить из памяти боль утраты, обретя счастье с новыми партнерами. Однако и Майкл, и Бесс, как бы они ни боялись признаться в этом даже самим себе, прекрасно понимают, что так и не перестали любить друг друга...
      Эта книга посвящается моим старинным друзьям, а также некоторым из новых - Барб и Дону Фрид и Барб и Дону Брандт
      Глава 1
      Этот дом не отличался от тысячи ему подобных на окраинах Миннеаполиса и Сент-Пола - кирпичный длинный трехэтажный прямоугольник; перед каждым подъездом - ступеньки; скучные ряды обшарпанных дверей; коридоры без окон. В домах такого рода обычно начинают совместную жизнь молодожены - с мебелью, которую кто-то выбросил, а они подобрали, с занавесками, купленными на дешевых распродажах. По коридорам разъезжают на трехколесных велосипедах малыши. Когда они ревут, то слышно на всех этажах. Сейчас, в шесть часов холодного январского вечера, из-за дверей струится запах приготовляемых на ужин мяса и овощей, доносится бормотание телевизоров, сообщающих вечерние новости.
      В дом вошла высокая женщина. В своем белоснежном двубортном пальто, явно сшитом на заказ, в кожаных перчатках, в небрежно накинутом на голову шарфе густого клубничного цвета, она выглядела здесь чужой и неуместной. Все на ней было дорогое - от шелкового шарфа долларов за пятьдесят до туфель из трех цветов кожи на пятисантиметровых каблуках. Она шла торопливо, но с достоинством.
      Бесс Куррен постучала в дверь с номером 206.
      Лиза широко распахнула ее:
      - А, мамочка, привет. Входи. Я знала, что на тебя можно положиться: ты-то уж не опоздаешь. Послушай, все готово, но я забыла купить сметану для бефстроганова. Я сейчас быстренько сбегаю в магазин. Последи, пожалуйста, за мясом. Хорошо?
      Она нырнула в шкаф, достала короткую джинсовую курточку и накинула ее на платье.
      - Бефстроганов? Для нас двоих? И платье какое! Что мы отмечаем?
      Направляясь к двери, Лиза выуживала из сумочки ключи.
      - Мясо просто помешай. Не забудь!
      Она повернула ключ в двери и остановилась, что-то вспомнив.
      - Да, и зажги свечи, включи музыку. Ты всегда любила этот старый оркестр.
      Она захлопнула дверь, оставив Бесс в недоумении. Бефстроганов? Свечи? Музыка? И Лиза так возбуждена. Расстегивая пальто, Бесс направилась в кухню. Проходя через гостиную, она увидела стол, накрытый на четверых, и с любопытством его оглядела: голубые подставки под тарелки, салфетки продеты в белые кольца, посуда, оставшаяся от их первого с Майклом сервиза, которую она отдала Лизе, когда та переезжала на свою первую квартиру. Четыре бокала на высоких ножках, две голубые свечи в новых подсвечниках, вероятно купленных на деньги, выкроенные из скромного бюджета специально для этого вечера. Раньше она их, во всяком случае, не видела. Что наконец здесь происходит?
      Бесс подошла к плите, чтобы помешать мясо. Запах был божественный, и она не удержалась и попробовала. Восхитительно. Она сама дала Лизе этот рецепт: с консоме и луком. Закрыв сковородку крышкой, Бесс почувствовала, как голодна. Сегодня у нее были три консультации на дому, а позже два часа работы в магазине до его открытия, и за все это время удалось лишь перекусить на бегу гамбургером. Сколько раз она именно в январе зарекалась не давать на дому больше двух консультаций в день!
      Вернувшись в прихожую, она повесила в шкаф пальто, сдвинув там стопку обуви, иначе дверца не закрывалась. Потом нашла спички и зажгла свечи на обеденном столе и еще две на кофейном столике в гостиной. На тарелке из ее старого обеденного сервиза лежала головка мягкого сыра, который подают с крекерами.
      Догорающая спичка обожгла ей пальцы. Она вздрогнула, выбросила спичку и снова уставилась на сыр. Да что такое, в самом деле? Она осмотрела все вокруг и удивилась: квартира была непривычно прибранной. Ее старый стол из стекла и латуни протерт, на широкой тахте уютно высились подушки. Кассеты сложены аккуратной стопкой, на полках - никакого хлама. На блестящем черном "Кавае" - это пианино отец подарил Лизе после окончания школы - ни пылинки. Наверху фотография Марка, парня, с которым Лиза сейчас встречалась; разросшийся филодендрон и пять книг Стивена Кинга между двумя латунными стойками - подарок Лизе к Рождеству от бабушки Стеллы.
      Пианино было единственной ценностью в квартире. Бесс возмутил этот подарок Майкла. Глупо дарить девушке, у которой нет ни высшего образования, ни машины, ни мебели, пианино за пять тысяч долларов. Зачем? С одной перевозкой намучаешься, и за настройку после каждого переезда платить по сто долларов. А сколько раз она уже переезжала? Не лучше ли от него избавиться?
      Но Лиза сказала:
      - Нет, мам. Эту вещь я сохраню навсегда. Подарок к окончанию школы и должен быть таким.
      Бесс пробовала возразить.
      - А кто будет платить за очередную перевозку?
      - Я.
      - Это из зарплаты секретаря-машинистки?
      - Я еще и официанткой работаю.
      - Тебе надо продолжать учиться, Лиза.
      - А папа говорит, что не надо торопиться, времени еще полно.
      - Папа может и ошибаться. Если ты сейчас не поступишь в колледж, то вряд ли поступишь туда вообще.
      - Ты же поступила, - напомнила ей Лиза.
      - Да, и это было чертовски тяжело. Ты знаешь, чего мне это стоило. Твоему папе следовало бы подумать, прежде чем давать такие советы.
      - Мама, мне бы так хотелось, чтобы вы перестали препираться или хотя бы сделали вид - для нас, для детей, - что у вас все нормально. Нам так надоела ваша холодная война.
      - Все равно это глупый подарок, - ворчала Бесс. - Пять тысяч долларов за пианино! Да на эти деньги можно целый год в колледже учиться!
      Пианино так и осталось бельмом на глазу. Когда Бесс приходила к Лизе без предупреждения, она неизменно видела на его блестящей черной поверхности слой пыли. Оно было завалено книгами, шарфами, щетками для волос - словом, всякой всячиной, которой было предостаточно в неорганизованном быту Лизы, впрягшейся в две работы. Все, что Бесс могла сделать, - это воздержаться от замечания: "Вот видишь, я же говорила".
      Сегодня, к удивлению Бесс, пианино было протерто, на пюпитре стояли ноты любимой песни Майкла "Возвращение домой". В былые годы всякий раз, когда Лиза садилась за пианино, Майкл говорил: "Сыграй мою любимую". И Лиза играла ему эту красивую мелодию из старого телефильма.
      Бесс отогнала воспоминания о том счастливом времени, поставила кассету с самой известной песней "Иглз" и направилась в ванную. Там тоже было на удивление чисто: краны блестели, полотенца выстираны и накрахмалены, на полке для туалетных принадлежностей - баночка крема, которую она подарила Лизе на Рождество.
      Бесс вымыла руки и взглянула в зеркало. Ее прическа оставляла желать лучшего. Отросшие корни волос были темными, светлые пряди растрепались. Она попыталась взбить их, но получилось еще хуже. В последние дни у нее совершенно не оставалось времени навести красоту. На отвороте розовой блузки она заметила маленькое жирное пятно, нахмурилась и, намочив угол полотенца, принялась его тереть, оно расплылось. Тихо выругавшись, нашла в ящике у Лизы расческу и хотела заняться волосами, но тут в дверь квартиры постучали.
      Бесс выглянула в холл:
      - Лиза, ты?
      Постучали снова, уже громче, и она поспешила открыть дверь.
      - Лиза, ты что, забыла свои...
      Она распахнула дверь, и слова замерли у нее на губах. В холле стоял высокий мужчина, стройный, темноволосый, кареглазый, в сером шерстяном костюме. В руках у него был пакет с двумя бутылками вина.
      - О, это ты, Майкл...
      Губы ее плотно сжались, она вся напряглась.
      Он уставился на нее, недовольно сдвинув брови:
      - Бесс? Что ты тут делаешь?
      - Меня пригласили на обед. А ты?
      - Меня тоже пригласили на обед.
      Они стояли друг против друга, и она боролась с желанием захлопнуть перед его носом дверь.
      - Лиза позвонила мне вчера вечером и сказала: "Обед в шесть пятнадцать, папа".
      - Лиза позвонила мне вчера вечером и сказала: "Обед в шесть часов, мама". - Бесс наконец-то отошла от двери и вернулась в квартиру, ворча:
      - Ну и Лиза, надо же такое придумать.
      Майкл закрыл дверь и последовал за ней. Он поставил бутылки на кухонный стол и снимал пальто, а она поспешила укрыться в ванной, чтобы быть от него как можно дальше. Бесс несколько раз провела по волосам щеткой с такой силой, словно хотела себя скальпировать. Потом провела по губам Лизиной помадой жуткого алого цвета - другой здесь не было, а ее собственная косметичка осталась в комнате - и еще раз взглянула на себя в зеркало. Снова бросилось в глаза пятно на отвороте блузки, "Черт! Черт его подери, что застал меня в таком виде!" Зеркало отразило ее перекосившееся от гнева лицо. "И черт подери меня за то, что я думаю, как он на все это посмотрит. После того, что он сделал со мной, мне должно быть все равно, что он обо мне подумает".
      Она захлопнула шкафчик с косметикой и постаралась как-то поправить волосы.
      - Ты чего там спряталась? - спросил недовольно Майкл.
      После развода прошло уже шесть лет, но каждый раз при встрече с ним она неизменно испытывала желание схватить его горячими щипцами за одно место.
      - Давай-ка уточним кое-что. - Она прошла через холл и махнула рукой в сторону гостиной. - Я обо всем этом не имела понятия.
      - Давай-ка уточним еще кое-что. Я ровным счетом ничего не знал об этом. Но где же Лиза?
      Бесс резко рванула выключатель и, гордо подняв голову с прической, сильно напоминавшей причудливую композицию из макарон и лапши, торжественно прошествовала в сторону гостиной.
      - Она отправилась в магазин за сметаной, в которую, когда она вернется, я макну ее носом.
      Майкл стоял у кухонного стола и оглядывал его, держа руки в карманах. На нем был серый деловой костюм, белая рубашка и бледно-голубой галстук.
      - Ну и что все это значит? - бросил через плечо Майкл, когда она проходила мимо него.
      - Понятия не имею, так же как и ты.
      - Рэнди придет?
      Он спрашивал об их девятнадцатилетнем сыне.
      - Насколько мне известно, нет.
      - А кто четвертый? Не знаешь?
      - Нет.
      - И что за событие?
      - По-видимому, спланированное свидание ее мамы с ее папой.
      - Ты не находишь, что у нашей дочери весьма своеобразное чувство юмора?
      Бесс открыла холодильник - посмотреть, нет ли вина. Там она обнаружила четыре порции салата - каждая затейливо уложена на отдельной тарелке, бутылку минеральной воды, а на верхней полке - красно-белую банку сметаны.
      - Так-так, а это разве не сметана? - Она вынула банку и держала на весу так, как Мэрилин Монро держала бы норковое манто.
      - И четыре очень аппетитных салата. - Он подошел и заглянул в холодильник. - Что ты ищешь? Выпить хочешь?
      От запаха его лосьона, так любимого ею когда-то, у нее закружилась голова.
      - Мне вроде бы тут ничего не нужно. - Она захлопнула дверцу.
      - Я принес вино, - сказал он.
      - Ну что ж, открывай. Впереди у нас, по-видимому, много времени. А где же сегодня Дарла? - Она держала бокалы, пока он наливал в них бледно-розовое вино.
      Глядя поверх них, он ответил:
      - Мы расстались с Дарлой. Она подала на развод.
      Бесс словно током ударило. Майкл спокойно наполнял второй бокал. Но она не могла остаться спокойной зная, что человек, с которым она прожила шестнадцать лет, снова свободен. Или он потерпел поражение?
      Майкл поставил бутылку, взял свой бокал и посмотрел Бесс прямо в Глаза. Все постороннее, наносное на миг ушло. Перед ним промелькнула их жизнь, и прекрасная, и грустная, с ее радостями и бедами, теми, что довели их до сегодняшнего дня, и вот они стоят на кухне в квартире их собственной дочери и держат в руках бокалы с вином, которое даже не пригубили.
      - Ну, скажи, скажи, как ты на это смотришь, - подзадоривал ее Майкл.
      - Что ж, так вам обоим и надо.
      Он горько усмехнулся:
      - Я знал, что ты это скажешь. Ты злая, Бесс. Ты знаешь, что ты очень злая?
      - А с тобой нельзя быть доброй. И что же у вас произошло? Ты ее бросил, как и меня?
      Выходя из кухни, он ответил:
      - Я не собираюсь с тобой это обсуждать, Бесс, потому что знаю - ничего хорошего от тебя не услышишь.
      - Пусть так. - Она последовала за ним. - Что старое ворошить? Пока наша дочь не пришла, давай сделаем вид, что мы двое незнакомых людей, которые случайно встретились здесь и которые все-таки умеют себя вести.
      Они перешли со своими бокалами в гостиную и там уселись поодаль друг от друга на тахте - единственном месте в этой комнате, где можно было посидеть. Ансамбль тем временем пел "Не обращай внимания" - мелодию, которую они тысячу раз слушали вместе. Свечи стояли на стекле кофейного столика, который они когда-то вместе выбрали для своей гостиной. Они сидели на той самой тахте, где занимались любовью и шептали друг другу ласковые слова, когда были молоды и глупо верили, что их брак вечен. Сейчас они сидели на тахте, как двое стариков в церкви: каждый в своем углу и обижен на другого за то, что тот посягает на его воспоминания.
      - Похоже, ты отдала Лизе всю мебель из гостиной, после того как я уехал, - заметил Майкл.
      - Да, всю и лампы в придачу. Мне все это напоминало о грустном.
      - Да, заменить все было нетрудно с твоим новым бизнесом.
      - Да, совсем не трудно, - довольно подтвердила она. - И конечно, мне была предоставлена скидка.
      - И как там дела сейчас?
      - Ты знаешь, как бывает после Рождества. Стащили со стен праздничную мишуру и заскучали. Думают, если наклеить новые обои и сменить мебель, то хандра исчезнет. Если бы я могла разорваться, у меня было бы консультаций по шесть в день.
      Он молча критически ее разглядывал. Видимо, она была довольна жизнью. Стала дипломированным дизайнером по интерьеру, свой магазин, заново отремонтированный дом.
      Ансамбль запел "Чародейку".
      - А как твои дела? - спросила она, искоса взглянув на него.
      - Бизнес процветает.
      - Не рассчитывай на поздравления. Я всегда говорила, что так и будет.
      - От тебя, Бесс, я ничего другого и не ожидал.
      - О, вот забавно. - Она прижала руку к груди. - Ты от меня ничего другого не ожидаешь. - Тон ее стал обвиняющим. - Когда ты последний раз видел Рэнди?
      - Не больно-то он хочет со мной видеться.
      - Я спросила не об этом. Когда ты последний раз попытался увидеться с ним? Он ведь твой сын, Майкл.
      - Если бы он хотел меня видеть, позвонил бы.
      - Рэнди бы тебе не позвонил, даже если бы у тебя были лишние билеты на концерт "Роллинг стоунз", и ты это прекрасно знаешь. Но это тебя совершенно не оправдывает. Ты ему нужен независимо от того, понимает он это или нет. Ты не должен оставлять попыток с ним встретиться.
      - Он все еще работает на том складе?
      - Когда ему не лень.
      - И все еще покуривает травку?
      - Думаю, что да, хотя очень старается не делать этого дома. Я сказала ему, что, если почувствую запах, выгоню его из дома.
      - Может, так и надо поступить. Может, как раз эта заставит его образумиться.
      - А если нет? Он мой сын, я люблю его, я стараюсь дать ему возможность увидеть какой-то просвет, а если и я его брошу, что у него останется? От отца-то он помощи никогда не видел.
      - Что ты хочешь, Бесс, что я могу сделать? - Майкл широко развел руками, держа в одной из них бокал. - Я предлагал ему деньги, чтобы он поступил в колледж или торговую школу, но он учиться не желает. Чего, черт возьми, ты ждешь от меня? Поселить его у себя? Наркомана, который ходит на работу когда ему вздумается?
      - Я хочу, чтобы ты звонил ему, приглашал иногда обедать, брал с собой на охоту, как-то наладил с ним отношения, чтобы он почувствовал, что у него есть отец, который любит его и беспокоится о нем. Но ты предпочитаешь спихнуть его на меня. Так ведь тебе легче. Так было и когда дети были маленькими. Ты убегал со своими ружьями, удочками и своей... любовницей! Я уже не могу вразумительно отвечать на вопросы, которые он задает. С нашим сыном что-то неладно, Майкл, и мне страшно. Что с ним будет? Одна я с этим не справляюсь.
      Их глаза встретились, и каждый из них понимал, что их развод был ударом, от которого Рэнди так и не оправился. До тринадцати лет он был счастливым и беззаботным мальчишкой, охотно помогал по дому, приводил в дом друзей - перекусить, посмотреть футбольный матч, поваляться на ковре в гостиной. Он изменился с того самого дня, когда они сказали ему, что разводятся. Стал замкнутым, необщительным, все больше уклонялся от своих обязанностей, как в школе, так и дома. Перестал приводить друзей, постепенно завел других на стороне. У этих новых были немыслимые прически, френчи, серьга в ухе, расхлябанная шаркающая походка. Дома Рэнди все время валялся на диване в наушниках, слушал свой рэп, от него стало нести всякой дрянью. Домой приходил поздно, и зрачки его были расширены. Однажды, когда Бесс пыталась его запереть, он убежал из дома, школу закончил еле-еле, в числе самых слабых.
      Да, их брак - не единственный просчет в их жизни.
      - К твоему сведению, - сказал Майкл, - я звонил ему. Но он назвал меня сукиным сыном и повесил трубку. - Майкл наклонился вперед, рисуя дужкой очков в воздухе фигуры. - Я знаю, что он совершенно отбился от рук, Бесс, и это все мы, мы виноваты. Ты согласна?
      На стерео зазвучала новая мелодия - "Лгущие глаза".
      - Не мы. Ты. Он так и не оправился от того, что ты оставил семью ради другой женщины.
      - Правильно. Вали все на меня. Ты всегда так делала. А как насчет того, что ты бросила семью из-за своей учебы?
      - Ты все никак не успокоишься, Майкл? Никак не можешь смириться с тем, что я стала дизайнером и добилась успеха?
      Майкл с силой поставил бокал на кофейный столик, вскочил на ноги и, тыча в сторону Бесс пальцем, закричал:
      - Тебе отдали детей, потому что ты этого хотела, но ты так увлеклась своим проклятым магазином, что времени на их воспитание у тебя уже не оставалось!
      - Откуда ты знаешь? Тебя ведь не было рядом!
      - Не было потому, что ты не пускала меня в этот чертов дом. Мой дом! Я за него заплатил, я его обставил, покрасил и любил не меньше, чем ты! - Он потряс пальцем для убедительности. - Не говори мне, что меня не было рядом. Ведь это ты отказалась говорить со мной и тем подала пример сыну. Я старался быть благоразумным во имя детей. Но нет, ты хотела мне доказать, ведь так? Ты отобрала детей, промыла им мозги, заставила их поверить в то, что я один был не прав, что это я, только я один виноват. И не лги мне и не утверждай обратного, потому что я говорил с Лизой, и она мне рассказала, какой бред ты несла.
      - Например?
      - Например, что наш брак развалился из-за моей интрижки с Дарлой.
      - А что, разве не так?
      Он поднял руки к потолку и закатил глаза.
      - Господи, Бесс, опомнись. Наши отношения испортились еще до того, как я познакомился с Дарлой, и ты это знаешь.
      - Если наши отношения испортились, то это потому...
      Дверь в квартиру отворилась. Бесс замолчала, поглядев выразительно на Майкла и давая этим понять, что спор не закончен. Ее щеки горели от гнева. Его губы были жестко сжаты. Она поднялась. Он застегнул пуговицу на пиджаке и снова взял бокал. В этот момент в гостиную вошла Лиза, а следом за ней молодой человек, фотография которого стояла на пианино.
      Если бы эту сцену запечатлел Пикассо, он, возможно, назвал бы ее "Натюрморт с четырьмя взрослыми и гневом". Недосказанные претензии и обиды еще, казалось, вибрировали в воздухе.
      Наконец Лиза произнесла:
      - Привет, мама. Привет, папа.
      Она сначала обняла отца, который тоже обнял ее и поцеловал в щеку. Она была почти одного с ним роста, темноволосая, с красивыми карими глазами; хорошенькая. В ее лице счастливо соединились лучшие черты родителей. Затем она обняла Бесс.
      - Я не успела тебя обнять, мама Рада, что ты смогла прийти. - Отпустив Бесс, она спросила:
      - Вы оба помните Марка Пэдгетта, да?
      - Добрый вечер, мистер и миссис Куррен, - произнес Марк, пожимая им руки.
      У него было круглое, типично американское лицо, вьющиеся каштановые волосы, спадающие прядями на шею, с хохолком на макушке. Он, видимо, занимался бодибилдингом и преуспел в нем. Они заподозрили это, когда он пожимал им руки.
      - Марк будет с нами обедать. Я надеюсь, ты помешивала мясо, мама.
      Лиза направилась на кухню, открыла кран и начала наполнять кастрюлю водой. Бесс вошла за ней следом и повернула ее за локоть к себе лицом.
      - Что это ты такое придумала? - произнесла она шепотом, приглушаемым звуком льющейся воды и мелодией "Отчаяние", звучащей за стеной.
      - Хочу поставить воду для лапши к бефстроганову. - Лиза водрузила кастрюлю на плиту и зажгла под ней огонь.
      Бесс не отпускала ее плечо.
      - Не разговаривай со мной как с идиоткой, Лиза. Я жутко зла. Я сейчас вышвырну отсюда этот бефстроганов вместе с тобой. - Она ткнула пальцем в холодильник. - Там есть сметана, ты же знаешь! Это называется сводничеством!
      Лиза отвела руку матери и направилась к холодильнику.
      - Конечно, знаю, и, по-моему, еще вполне пригодная, - беспечно отозвалась дочь, вынимая сметану и открывая банку.
      - Лиза Куррен! Я вот сейчас вылью ее тебе на голову!
      - Давай! Что-то должно привести тебя в чувство.
      - Мне и твоему отцу не по двадцать лет, чтобы терпеть такие фокусы!
      - Конечно, не по двадцать! - Лиза повернулась и приблизила лицо к матери, заговорив сердитым шепотом:
      - Тебе уже сорок, но ведешь ты себя как девчонка. Шесть лет ты не желала даже находиться с папой в одной комнате, отказывалась разговаривать с ним по-человечески, хотя бы ради детей. Я положу этому конец. Даже если придется для этого тебя унизить. Сегодняшний вечер важен для меня, и я прошу тебя лишь об одном - стань чуть повзрослей, мама!
      Бесс, окаменев, уставилась на свою дочь. Щеки у нее горели. Лиза сняла с верхней полки коробку яичной лапши и сунула ее матери.
      - Пожалуйста, всыпь это в кипяток, пока я вожусь с бефстрогановом, а потом вернемся в гостиную и будем вести себя как воспитанные люди.
      Когда они вошли в гостиную, им стало ясно, что двое мужчин, сидящих на тахте, изо всех сил стараются разрядить напряженность, которая была очевидной и густой, как мягкий сыр, предназначенный для крекеров. Лиза взяла тарелку с кофейного столика:
      - Папа? Марк? Сыра?
      Бесс уселась, преисполненная негодования и одновременно стыда: надо же, получила выговор от собственной дочери! Марк и Майкл намазывали на крекеры сыр. Лиза подала тарелку матери и остановилась рядом:
      - Мама?
      - Нет, благодарю, - буркнула Бесс.
      - О, я вижу, вы тут уже нашли выпивку, - весело заметила Лиза. - Марк, ты чего-нибудь хочешь?
      - Нет, пока воздержусь.
      - Мама, тебе еще налить?
      Бесс отмахнулась.
      Лиза села на единственное свободное место между двумя мужчинами.
      - Ну, - произнесла она весело, обхватив руками скрещенные колени и покачивая ногой. Она посмотрела поочередно на Майкла и Бесс. - Я не видела вас после Рождества. Что нового?
      Кое-как они продержались еще пятнадцать минут. Бесс, пытающаяся сбросить десять фунтов лишнего веса, отказалась от крекеров с сыром, но послушно отвечала на вопросы дочери, стараясь при этом избегать взгляда Майкла. Тот, откусывая крекер ровными белыми зубами, все-таки встретился с ней глазами и, казалось, пытался сказать ей: "Постарайся хоть ради Лизы". Она отвела глаза, пожелав про себя, чтобы ему попался в тесте камешек и он сломал свои чертовы роскошные зубы.
      В четверть восьмого все уселись за обеденный стол, на места, указанные Лизой. Мать и отец - напротив друг друга, поэтому они не могли не обмениваться взглядами через освещенный свечами стол и знакомый старый бело-голубой сервиз.
      Убирая тарелки с остатками салата, Лиза попросила:
      - Марк, открой перье, пока я подам горячее. Мама, папа, перье или вино?
      - Вино, - ответили они дружно, Старшие покорно сидели за столом, пока Лиза и Марк ставили на него бутылки минеральной воды, вино, нарезанный лимон, корзинку с хлебом, бефстроганов, кукурузную запеканку. Наконец Лиза села, а Марк обошел всех, наливая вино. Когда бокалы были наполнены и Марк тоже сел, Лиза торжественно произнесла:
      - Всех с Новым годом! За то, чтобы следующие десять лет были счастливее предыдущих!
      Все потянулись чокаться друг с другом, кроме Майкла и Бесс. Наконец чокнулись и они, звякнув хрусталем старых бокалов, подаренных им каким-то приятелем много лет назад. Он молча кивнул, а она опустила глаза, кляня себя за то, что не причесалась как следует, что днем посадила пятно на блузку, что не заехала домой и ие привела себя в порядок. Бесс, разумеется, ненавидела его, но в данный момент в ней говорила ущемленная гордость. Он оставил ее ради женщины на десять лет моложе, худой и стройной, которая наверняка никогда не появлялась на вечеринках с растрепанными волосами, блестящим от пота лбом и пятном на блузке.
      Комната наполнилась стуком ножей и вилок о тарелки.
      - Мм... бефстроганов, - промычал Майкл, подкладывая себе на тарелку мясо.
      - Да, - ответила Лиза. - Но маминому рецепту. И твоя любимая запеканка. - Она передала ему блюдо. - Я старалась делать все, как мама. Осторожно, горячо!
      Он поставил блюдо рядом со своей тарелкой и положил себе огромную порцию.
      - Я думала, ведь ты живешь один и наверняка соскучился по домашней еде. Мама, передай мне, пожалуйста, перец.
      Бесс встретилась глазами с Майклом. Каждый из них чувствовал себя очень неловко от Лизиных прозрачных намеков. И эта неловкость, как ни странно, объединяла их с самого начала злосчастного вечера.
      Майкл попробовал запеканку:
      - Ты стала хорошей кулинаркой, дорогая.
      - Да, да! - подхватил Марк. - Вы бы удивились, если бы узнали, что сейчас большинство девушек не то что обед приготовить, не могут даже воду вскипятить. Когда я увидел, что Лиза умеет готовить, я сказал маме: "Мне кажется, я нашел девушку своей мечты".
      Все засмеялись. Бесс скрывала свое замешательство, потягивая вино. Ведь, помимо прочего, Майкл, когда она вернулась в колледж, обвинял ее именно в том, что она забросила дом, в том числе готовку. Она спорила, возмущалась: "А ты, почему ты не можешь взять на себя часть домашних обязанностей?" Но он упрямо не хотел даже слышать об этом. Одна из многих мелочей, которые, накапливаясь, привели в конце концов к их разрыву.
      - А вы, Марк? - спросила Бесс. - Вы умеете готовить?
      Лиза ответила:
      - Еще как! Его фирменное блюдо - суп из вырезки. Он берет большой кусок филе, режет его на кусочки, поджаривает, добавляет картофель и морковь. Что еще ты кладешь туда, дорогой?
      Бесс бросила взгляд на дочь. Дорогой?
      - Чеснок и перловую крупу, чтобы было погуще.
      - Суп из вырезки? - переспросила Бесс.
      - Ну да... - ответил Марк. - Это наше семейное фирменное блюдо.
      Бесс уставилась на молодого человека, сложенного как гора Рашмор. Мощная шея, которой тесны все воротнички, густые волосы, спадающие на плечи, торчат на макушке хохолком. И это Он добавляет перловку в суп, чтобы было погуще?
      Лиза с гордостью посмотрела на Марка:
      - Он еще и гладить умеет.
      - Гладить? - оторопело переспросил Майкл.
      - Мама научила меня, когда я закончил школу. Она работает, ну и сказала мне, что не намерена всю жизнь стирать мое белье. Я люблю, чтобы на рукавах рубашки и брюках была заутюженная складка, поэтому... - Марк поднял руки - в одной вилка, в другой хлеб. - В общем, я собираюсь кое-кого сделать хорошей домашней хозяйкой.
      Они с Лизой обменялись многозначительными улыбками, и Бесс заметила, что Майкл улыбнулся вместе с ними, а потом, спохватившись, недоуменно посмотрел на нее.
      Лиза обратилась к Марку:
      - Вообще-то мы можем сказать им...
      Они вновь обменялись улыбками, Лиза вытерла салфеткой рот, положила ее на колени и подняла свой бокал с минеральной водой.
      - Мама, папа... - Устремив сияющий взгляд на молодого человека, сидящего напротив нее, она произнесла:
      - Мы пригласили вас сегодня, чтобы объявить: мы с Марком решили пожениться.
      Майкл и Бесс, словно по команде, опустили вилки и, раскрыв рты, уставились на дочь. Затем друг на друга. Это было комично. Музыка внезапно прекратилась. Стало слышно бормотание телевизора в соседней квартире.
      - Ну же! - взмолилась Лиза. - Скажите что-нибудь.
      Майкл и Бесс не могли вымолвить ни слова. Наконец Майкл откашлялся и, потеребив салфетку, произнес;
      - Ну... Господи Боже мой!
      - Папа... - Лиза залилась смехом. - Это все, что ты нам можешь сказать?
      Майкл выдавил из себя улыбку:
      - Ты меня слегка огорошила, Лиза.
      - Вы даже не хотите нас поздравить?
      - Ну да... в общем-то... конечно, поздравляю вас обоих.
      - Мама? - Лиза повернулась к Бесс.
      Бесс немного пришла в себя.
      - Пожениться? - недоверчиво повторила она. - Но, Лиза... Мы едва знаем этого молодого человека. Да и ты знаешь его, кажется, не больше года. Нам и в голову не приходило, что это так серьезно.
      - Улыбнись, мама. И повтори за мной: "Поздравляю вас, Лиза и Марк..."
      - О дорогая... - Бесс в волнении не знала, на кого глядеть - на бывшего мужа или на дочь.
      - Бесс, - спокойно произнес Майкл.
      - О, извините меня. Конечно, я поздравляю вас... Лиза, Марк... Но... но когда это случилось?
      - В эти выходные. Мы буквально без ума друг от друга, и мы устали жить порознь, поэтому решили пожениться не откладывая.
      - И когда же произойдет великое событие? - спросил Майкл.
      - Скоро, - ответила Лиза. - Очень скоро. В общем, через шесть недель.
      - Шесть недель! - воскликнула Бесс.
      - Я знаю, что у нас немного времени, но мы все рассчитали.