15

– Видишь Стирлинга Моеса? – спросил Уоррен у Шадоу, указывая ей на чемпиона «Формулы-1», забравшегося на форсированную газонокосилку.

– Наверное, ему эта гонка покажется слишком медленной. – Шадоу не отрывала взгляда от Хло, которая ползала по траве вблизи судейского помоста.

– Несомненно. – Шум, напоминавший скорее дружный хор мотопил, чем мирное жужжание газонокосилок, был для Уоррена достаточным основанием, чтобы склониться к самому уху Шадоу. – Максимальная скорость не превысит пятидесяти миль в час. Но, как видишь, команды настроены серьезно. Ремонтно-заправочные пункты устроены по всем правилам.

Уложенные рядком рулоны сена обозначали трассу. На одинаковом расстоянии друг от друга располагались съезды к пунктам дозаправки и замены деталей. Техники, безопасности ради снявшие с агрегатов режущие поверхности, усердно меняли покрышки.

Уоррен дал согласие на вручение приза победителю этих двенадцатичасовых соревнований, организованных Британской ассоциацией гонок на газонокосилках. Он охапками получал приглашения на всевозможнейшие мероприятия, от охоты на индеек до крестин, так как успел приглянуться телезрителям. Это приглашение понравилось ему тем, что он увидел в нем возможность вывезти Шадоу и Хло на природу.

Пастбище площадью в двадцать с лишним акров в долине неподалеку от Висбороу-Грин больше напоминало сейчас сельскую ярмарку. Вдоль всей гоночной трассы стояли павильончики, торгующие снедью и сувенирами, семейства расположились на разноцветных одеялах и в шезлонгах. Дети резвились в траве, дразня заливающихся восторженным лаем собак.

Вокруг раскинулось колеблемое летним ветерком море свежей травы. Свойственная началу лета утренняя роса давно испарилась. В буковой роще заливались, заглушая газонокосилки, пернатые певцы.

– Как ты думаешь, можно будет после гонок прокатить Хло на газонокосилке? – спросила Шадоу. – Eй бы так этого хотелось!

– Обязательно! – Уоррен улыбнулся. Шадоу часто вещала этаким безапелляционным материнским тоном означающим полную уверенность в желаниях бессловесной пока дочери. Хло по-прежнему сидела в траве больше интересуясь бабочками, нежели газонокосилками. Заботливость Шадоу очаровала Уоррена. Она отличная мать – значит, из нее выйдет и отличная жена.

За несколько недель, прошедших после смерти отца, Уоррен разобрался со своими желаниями и заложил основу своей блестящей будущности. Место в палате лордов оказалось уникальной трибуной. Уже много лет Уоррена тревожили экономические беды Англии. Теперь у него появилась возможность перейти от пустых тревог к настоящему делу. Он не возражал бы, если бы плодом его усилий стало место в кабинете министров.

Частью процесса подготовки к политической карьере было усиленное самообразование. Разговор с Ником Дженсеном о японском бизнесе побудил Уоррена посвятить не один час подробному изучению ситуации. Теперь он не стал бы рубить сплеча, как в своем первом выступлении. У него, безусловно, были твердые убеждения, но их следовало подкреплять фактами.

Шадоу вскочила и подхватила Хло, не дав ей сунуть себе в рот пучок травы. Выбросив запретную зелень, она отвлекла дочь своим браслетом. Уоррен улыбнулся, радуясь, что ему пришла в голову такая замечательная идея – пригласить их на гонки. Участие в британской политике предполагало не только мелькание на телеэкране. Уоррену было необходимо бывать на людях. Его жизнь грозила превратиться в непрерывное перерезание алых ленточек и присутствие на гонках газонокосилок. Эта сторона политического восхождения стала бы нестерпимо скучной, если бы не Шадоу.

Уоррен видел, что ей никак не удается отбить у дочки желание непременно попробовать траву на вкус.

– Давай подойдем к павильонам, – предложил он. – Хло понравится сахарная вата.

– Верно! – обрадовалась Шадоу возможности переключить внимание девочки. – Еще как понравится!

Уоррен взял малышку на руки. Она обсыпала ему плечи травой. Шадоу принялась отряхивать его, но делала это довольно неторопливо. Он взглянул на нее, и ему показалось, что в ее глазах светится нежность.

– Спасибо за приглашение, – сказала Шадоу и чмокнула его в щеку. – Хло страсть как хотелось побывать на гонках газонокосилок.

– А тебе? – спросил он, стараясь унять сердцебиение. – Ты рада, что приехала?

– Мне с тобой очень хорошо. – Ее ответ доставил ему огромное удовольствие.

Одной рукой прижимая к себе Хло, а другой обнимая Шадоу, Уоррен двинулся к киоску с сахарной ватой. Почти каждый встречный приветствовал их. Уоррен еще не привык к своей внезапной известности и сгибался под тяжестью сопровождающей ее ответственности.

Через двадцать секунд после появления у киоска вся сахарная вата переместилась в волосы Хло. Шадоу оказалась готова к такому развитию событий. Из ее сумки, весившей больше, чем ребенок, была извлечена махровая салфетка.

– Гляди, Хло, клоун! – Уоррен указал на приближающегося к ним клоуна, жонглирующего шариками.

Шадоу поблагодарила его признательной улыбкой. В следующую секунду Уоррен увидел Эверетта Бракстон-Эймса, с которым учился в Крайст-колледже. Эверетт помахал ему рукой, приглашая присоединиться к нему в пивной палатке.

Уоррен поприветствовал знакомого, но от пива отказался. Вращаясь в одном кругу, они никогда не были особенно близки.

– Ты стал многообещающим тори!

Уоррен поспешно сменил тему, не желая обсуждать свои намерения:

– Странно видеть тебя здесь!

– Не забывай, что я сотрудничаю с рекламной компанией «Бельвью». Гонки проводятся под эгидой Королевского автомобильного клуба, который числится среди наших клиентов.

Оглянувшись на Шадоу, задержавшуюся вместе с дочкой рядом с клоуном, Уоррен промямлил что-то, чтобы побыстрее закончить разговор, и попрощался.

Эверетт на ходу поймал его за руку.

– Один совет. Шадоу Ханникатт перечеркнет твою карьеру, не дав ей набрать обороты. Политику требуется в высшей степени нормальная жена. – Он поднял пивную кружку. – Уж я-то в этих делах разбираюсь. Реклама основана на продаже имиджа.

– Моя личная жизнь не...

– Не будь наивным! У ребенка Ханникатт нет отца. Эта женщина – погибель для любого политика.

– Увидел что-нибудь интересное? – спросила Ронда.

– Какое там! И когда им надоест это подводное плавание? Чертова собака лает на воду.

Керт отнял от глаз мощный бинокль. Он потехи ради решил подежурить вместо наблюдателей, получивших задание не спускать глаз с Ника Дженсена. Джанна и техасец отплыли рано поутру на Комино. На соседнем островке был залив – непревзойденное место для ныряния и плавания с маской и трубкой. Керт и Ронда помчались следом на катере. Встав на приличном расстоянии от парочки на якорь, они во избежание подозрений подняли флажок ныряльщиков.

Керт наблюдал, как Ронда натирает обнаженную грудь кремом для загара. Он знал, что необходимость носить светлый парик вызывает у нее негодование, но после вчерашней стычки с отцом решил соблюдать особую осторожность. Не хватало только, чтобы Большой Тони узнал, что сын обманул его и продолжает встречаться с Рондой!

– У меня не идет из головы Дженсен. Ты с ним ничего не добилась?

– Он не отвечает на мои звонки. Я наведалась в его офис, но мне сказали, что он занят и не может со мной встретиться. – Ронда еще более соблазнительно оттопырила нижнюю губу.

– А все потому, что он считает тебя замешанной в убийстве Прескотта.

– Меня беспокоит фотография. Что, если отец Трейвиса снял с нее копию?

Керт уже неоднократно объяснял ей, что подкупил почтового служащего, поручив ему перехватить посылку Остина Прескотта. Получив изобличающую фотографию, он сжег и ее, и вообще всю коллекцию фотографий, сделанных за несколько лет. В последние несколько месяцев Большой Тони особенно активно требовал, чтобы сын женился. Керт не мог рисковать: отец не должен был узнать о его тайной жизни.

– Если старый Прескотт сделал копию – в чем я сомневаюсь, – то я позабочусь и об этом. Настоящая проблема – не фотография, а сам Дженсен. – Он снова поднес к глазам бинокль. Ник и Джанна были уже на борту: они болтали и смеялись. Керт обернулся к Ронде. – Эврика! Я знаю, как решить наши проблемы!

Ронда со значением положила руку ему на бедро и прижалась к нему голой грудью.

– Что ты надумал?

– Дженсен как будто не составлял завещания. В случае его смерти наследницей будет мать. Нам не составит труда уговорить ее продать акции. Тогда Большой Тони на год-другой оставит меня в покое. Он окажется нос к носу с Пифани Кранделл и почувствует себя в раю. Не пойму, что он нашел в этой старушенции, но ее имя просто не сходит у него с языка. Имея на руках такой солидный пакет, он получит все основания вмешиваться в ее дела. У него уже не будет времени, чтобы нам мешать, и мы спокойно дождемся твоего развода.

– Блестящее решение!

– Ты еще не слышала главного... – Он вновь настроил бинокль. – Черт, ты только посмотри!

Ронда поспешно схватила второй бинокль. Оба увидели, как Ник, убрав волосы с шеи Джанны, нежно целует ее.

– Что же главное?

– Избавиться от Дженсена, а всю вину свалить на Джанну. – Керт наблюдал, как Джанна, целуя техасца, поглаживает его бедро. А она довольно сексуальна, хотя на вид не скажешь.

Ронда ничего не отвечала. Оглянувшись на нее, Керт осклабился. Сценка, которую они наблюдали, могла показаться скучной картинкой чуть ли не из монашеской жизни по сравнению с их забавами на яхте, но Ронда все равно не могла оторваться от этого зрелища. Насмотревшись, она задаст ему перцу!

– Хватит возиться, – подсказывал Керт Нику, ласкавшему грудь Джанны. – Да сними ты с нее лифчик! – Он ткнул Ронду локтем. – Представляешь, она никогда не загорает без лифчика! И это когда все пляжи от Коста-дель-Соль до Монте-Карло давно остались в одних трусах! Только дурные англичанки да американки цепляются за свои бюстгальтеры. – Заметив, что Ник нежен и терпелив с Джанной, Керт вскричал: – Вот увалень! Давно бы...

Словно услыхав нетерпение, звучавшее в голосе Керта, Дженсен расстегнул лифчик Джанны и отбросил его в сторону. Тряпица взмыла в воздух, задела перила, немного повисела на них и спланировала на воду, где и исчезла. Керт довольно хлопнул себя по коленке.

– Видишь, какое испуганное у нее лицо?

– Перестань! – отмахнулась Ронда. – Это не испуг, а восторг.

Дженсен уже снимал плавки, которые все равно не могли скрыть его могучую эрекцию. Керт перевел бинокль на грудь Джанны. Приличнее, чем он ожидал, но никакого сравнения с оснащением девочек из журнальчиков. Услыхав завистливый вздох Ронды, он опять уставился на Дженсена, оставшегося нагишом.

– Недурен, – согласился Керт, мысленно сравнивая себя с Ником и приходя к выводу, что тот уступает ему на целый сантиметр. Нет, пожалуй, всего на полсантиметра.

Пришло время заняться Рондой: алый кончик ее языка уже вовсю елозил по нижней губе.

Джанна восхищенно смотрела на Ника, переступившего через свои мокрые плавки. Таксила, ее щенок, крутился у его ног, виляя хвостиком. Наверное, она никогда не сможет сказать Нику «нет». Прошлой ночью они дважды занимались любовью, а на заре – еще раз. Кажется, достаточно? Но нет, она с радостью приняла его приглашение провести с ним день на яхте, хотя он у нее на глазах укладывал в корзинку не только продукты, но и пресловутые «стелсы».

– Ну-ка, долой трусы!

– Я? – Джанна не могла отвести от него глаз. У нее было несколько любовников до Коллиса, но ни один не мог сравниться с атлетически сложенным Ником.

– При чем тут ты? Я имею в виду Такси. Ну-ка, щенок, снимай пальтишко. Ты видишь хоть кого-нибудь в полном обмундировании?

Такси затявкал и признательно завилял хвостом. Он тоже был влюблен в Ника. Стесняясь своих зардевшихся щек, Джанна освободилась от остатков одежды.

Ник сел рядом с ней. Подчиняясь ему, Джанна легла на спину прямо на теплые палубные доски. Рука Ника прочертила нестерпимо эротичную трассу от ее обнаженной груди до бедра.

– Знаешь, чем мне нравится твое тело?

Она покачала головой, понимая, что Ник никак не может питать страсть к ее заурядной фигуре. Он растянулся рядом, уперевшись упругим членом ей в бедро и касаясь губами ее груди.

– Мы отлично подходим друг другу.

Она провела рукой по густым темным волосам у него на груди. Рука продолжила путешествие и, достигнув цели, принялась добиваться большего эффекта от его и так совершенно окаменевшего члена.

– Ты настолько больше...

Он с нескрываемым удовольствием наслаждался ее лаской.

– Дело не в волшебной палочке, Коротышка, а в искусстве самого волшебника.

– Я имела в виду другое: ты гораздо выше ростом и вечно меня дразнишь.

Его губы накрыли ее рот, язык начал парный танец с ее языком, и она не смогла закончить мысль. Она уже не впервые подумала о том, как сильно Ник отличается от Коллиса. Ее муж занимался сексом очень расчетливо: поцелуй здесь, ласка там, прикосновение языка. Все заканчивалось, не успев начаться. По сути, ему было совершенно все равно, что ощущает она. Удовлетворив себя, он терял всякий интерес к продолжению.

Тем временем рука Ника оказалась у нее между ног, пальцы умело находили самые уязвимые точки, вызывая у Джанны стоны восторга. Прощальный поцелуй, подаренный ее нежным грудям, и губы Ника заскользили вниз, не оставляя без внимания ни сантиметра такого желанного тела Джанны. Она попыталась обнять его, но он уже осыпал поцелуями ее напрягшийся живот, продолжая ласкать пальцами все более чувствительные зоны.

– Между прочим, по Мальте прошел один неприятный слух, – с улыбкой проговорил Ник.

Она, с трудом улавливая смысл его слов, приподняла голову и недоуменно уставилась на него.

– Что за слух? – Голос ее был еле слышен. Удивляться этому не приходилось: ей еще не доводилось беседовать с мужчиной, занявшим позицию у нее между ног. Джанна видела только его мокрые волосы и нахальные голубые глаза. Он пустил в ход язык, и она сразу потеряла интерес к любым слухам. Тем не менее Ник счел возможным продолжить свою мысль.

– А слух такой: я – неандерталец в области кулинарии. Якобы я питаю пристрастие к готовым блюдам, от которых дохнут лабораторные крысы. – Он подмигнул и вновь исчез. До нее донесся его голос: – А помоему, это доказательство утонченного вкуса.

Джанна вцепилась в подушки, подняв лицо к лазурным небесам. Внутри у нее нарастал нестерпимый жар. Через несколько секунд ее тело начало буквально сотрясаться волнами экстаза. К звуку плещущейся о борта воды и оглушительному стуку ее сердца прибавился звук разрываемой фольги.

– Знаешь, чем мне нравятся «Стелсы»? – спросил он, сдерживая смех.

Она увидела Ника, готового к штурму. Мощная эрекция говорила о непоколебимой уверенности в себе. Она слабо покачала головой, не имея сил разбираться, что он там еще придумал.

– Они никогда не промахиваются.

Рывок – и он оказался внутри. Она обхватила его руками, раскинула ноги, запустила пальцы ему в волосы. Дыхание ее превратилось в восторженное всхлипывание. Его тело ритмично задвигалось. Скорость движения неуклонно возрастала. Джанна полностью утратила представление о времени, отдавшись первобытным чувствам. Потом она окончательно потеряла рассудок. Ник напрягся и поднажал в последний раз.

– А знаешь, ты улыбаешься, – сумел-таки проговорить он.

Ах, боже мой, что он там несет?! Она убрала влажный локон с его лба. В такие моменты она лишалась дара речи. Ей очень хотелось крикнуть: «Я люблю тебя!», но она благоразумно сдерживалась.

Ник растянулся рядом и стал разглядывать ее лицо. Его переполняли чувства, но он затруднялся дать им название. Ласково целуя ее, он прижался к ней и провел рукой по ее бедру, словно хотел навсегда слиться с ней.

– Раньше я никогда не занимался с тобой любовью.

– А вчера? – удивилась она.

Ник подмигнул.

– Я говорю о прошлой жизни. Во Франции нам так и не пришлось переспать. А я бы не прочь, даже если бы для этого пришлось снять с тебя десять тысяч нижних юбок. Было бы что запомнить.

– Ты мне никогда этого не простишь?

– Нет. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Из всех выдумок, которые мне приходилось слышать, эта – самая беспардонная.

– Ну почему сразу выдумки? Некоторые искренне верят, что жили раньше.

– В общем, это дало плоды: я стал мечтать, как бы увидеть тебя в своей постели.

– Ник, я... – Ей в бедро вдруг ткнулось что-то холодное. – Такси, убери свой нос!

– Он чувствует себя брошенным, – справедливо заметил Ник.

Голос его привел щенка в неистовство. Ник с сожалением оторвался от Джанны, которая с не меньшим сожалением, но все же позволила ему встать. Он отошел, преследуемый Такси, и выбросил использованный презерватив в корзину.

Поманив за собой Джанну, Ник открыл транцевую дверь и выпрямился на ступеньке над самой водой.

– Пора понырять.

– А как же вон тот катер?

– Они находятся слишком далеко, чтобы наблюдать за нами без мощнейших биноклей с гиростабили-заторами. К тому же они тоже подняли флажок ныряльщиков. – Он задумчиво посмотрел в сторону катера. – Впрочем, флажок не опускается уже несколько часов. Не могут же они столько времени находиться под водой! – Он прищелкнул языком и обнял Джанну. – Да бог с ними. Наверное, загляделись на нас и позабыли обо всем на свете.

Ник увлек ее за собой в воду. Пока они плавали, Такси обеспокоенно тявкал, бегая по палубе. Искупавшись, они решили, что достаточно пробыли на солнце, и удалились в салон. Ник включил стереосистему. Они устроились на канапе и стали утолять жажду, завернувшись в Полотенца.

– Ты жалеешь о своем разводе? – спросил Ник, застав Джанну врасплох. До сих пор оба предпочитали избегать личных вопросов.

– Жалею, – ответила она, как на духу. Какая-то ее часть по-прежнему любила Коллиса и тешила себя фантазиями, что он еще будет на коленях молить ее о прощении. Другая ее часть с радостью прикончила бы его, чтобы никогда больше не видеть.

– Ты не против, если я спрошу, что у вас произошло?

– Не против. – На самом деле Джанне вовсе не хотелось, чтобы Ник узнал о ее фиаско. Ведь его брак был, судя по всему, очень счастливым. – Только я, в сущности, не знаю, что именно произошло. Думаю, он меня любил, во всяком случае, я была ему не безразлична. Но все равно женился он на мне из-за моих денег, вернее, считая, что деньги могут стать моими.

Такси забрался к Джанне на колени. Она почесала щенка за ухом, с омерзением вспоминая, как застала Коллиса в ванне. Оказалось, что и сейчас его измена ранит ее, подобно острому клинку.

– Коллис был, то есть и сейчас остался, очень красивым мужчиной. К тому же он исключительно умен.

Женщины при виде его теряют голову и виснут на нем гроздьями. Его самого не в чем винить. Рано или поздно это должно было случиться...

– Глупости! Привлекательная внешность и ум вовсе не оправдание неверности.

– Да, – печально согласилась она. Его сочувственный взгляд позволил ей побороть страх и произнести: – Он меня не любил.

– Прости меня, Коротышка. Я понимаю, как тебе тяжело. – Ник взял ее ладонь обеими руками. – Пройдет время, прежде чем ты оправишься. Самое главное – не проявить такой легкомысленности, как Марк Нолан. Во второй раз ты должна выбирать еще тщательнее, чем в первый.

Джанна кивнула, по-своему поняв смысл его слов: их отношения не надо воспринимать всерьез. Джанна напомнила себе, что придерживается того же мнения. Ник просто приятно проводит время в ожидании перевода в Атланту. Если их что-то и связывает, то только все те же акции. Плюс к ним – секс.

– Я был женат на протяжении семи лет, – тихо сказал Ник.

Джанна вся превратилась в слух. Узнав от Марка Нолана о браке Ника, она мечтала, чтобы Ник открылся ей и рассказал о своей жене.

– Аманда Джейн умерла от рака. Когда теряешь человека, который был для тебя дороже всего на свете, трудно привыкнуть к мысли, что дальше придется жить без него. Всегда! Я только сейчас начинаю немного приходить в себя.

– Как жестоки бывают удары судьбы! А тут еще необъяснимая смерть ее брата – новый удар. – Джанна не могла бы представить себе жизнь без Уоррена. Он был рядом всю ее жизнь, с самого рождения. Она любила его так же сильно, как тетю Пиф.

– Трейвис занял место моего погибшего старшего брата. Я не покину Мальту, пока не найду его убийцу. – Ник помрачнел. Джанна не предполагала, что он испытывает такие глубокие переживания. – Интуиция подсказывает мне, что тут не обошлось без Керта Бредфорда. Я видел фотографию, на которой Трейвис был снят в обществе его подружки.

– Что это доказывает? Может быть, они и правда встречались...

– Она, однако, отрицает свое знакомство с ним, тем не менее, на фотографии они голышом, за интимным занятием...

Ник вдруг вскочил и выглянул в иллюминатор.

– В чем дело?

Он обернулся, растерянно приглаживая мокрые волосы.

– Ни в чем. – Он плюхнулся на канапе рядом с ней. – Видишь ли, фотография была сделана с большого расстояния. Вот я и подумал об этом катере, который торчит столько времени на одном месте. Вдруг они за нами следят? Но катер уже уплыл. Наверное, я становлюсь параноиком.

– Думаешь, Ронда работает на Керта?

– Да. Ничего, вот получу фотографию и заставлю ее выложить мне все, что ей известно.

– Помнишь, как в Мдине я...

– Только не надо извинений!

– Дело не в извинениях, а в том, что Керт подмешал что-то в мое вино – то ли чтобы я не могла сопротивляться, то ли чтобы просто отключилась. Не знаю, что там могло бы произойти, не появись ты.

– Ты уверена? Почему же ты ничего мне не сказала?

– Совершенно уверена. Я не допила и одного бокала легкого вина. Еще до того, как ты постучал в дверь, у меня началось головокружение. – Она опустила голову, понимая теперь, что было ребячеством скрывать от него такую важную деталь. – Я тебя почти не знала. Я подумала, что ты мне не поверишь. Ты бы решил, что я ищу хоть какое-то оправдание своей распущенности.

– Я бы поверил тебе.

– Теперь я это знаю, но тогда...

Ник нахмурился и покачал головой.

– Что, по-твоему, собирался сделать Керт?

– Я тысячу раз задавала себе этот вопрос. Я знаю, что никакой стимулятор не заставит человека сделать то, на что он не способен в нормальном состоянии. Я могу с полной уверенностью сказать, что никогда не легла бы в постель с Кертом Бредфордом.

– Думаю, у него было на уме что-то другое. Он слишком влюблен в себя, чтобы тащить женщину в постель с помощью наркотика. Вопрос в другом: как бы он поступил с бесчувственной Джанной?

Несмотря на жар объятий Ника, у Джанны побежали мурашки по спине.

– Ты думаешь: если на его счету уже есть убийство, он способен убить опять? – Она тесно прильнула к нему. – Теперь паранойя перекинулась на меня. Возможно, все это поддается рациональному объяснению, но Бредфорды кажутся мне подозрительными. Помнишь, Макшейна видели в последний раз перед его встречей с британским военным летчиком? Тони Бредфорд был летчиком и летал в Бардию через день-другой после того, как пошел ко дну «Нельсон».

– Разве он один совершал перелеты между Мальтой и Африканским материком?

– Нет, конечно, но больше ни у кого не было причин убивать Йена. Тетя Пиф считает, что Йен располагал сведениями о причастности Тони к исчезновению церковных реликвий, в частности, кубка Клеопатры.

Ник поразмыслил над ее словами.

– Держись-ка ты подальше от Бредфордов.

– Ты тоже. – Джанна догадывалась, что Ник не последует ее предостережению.

Они еще посидели, не говоря ни слова, занятые мыслями о Бредфордах.

– Хватит, – сказал Ник. – Мы пропустим закат. Все равно за один вечер эту проблему не решить.

Они вышли на палубу и выпили по бокалу вина, наблюдая за тем, как тонет в море солнечный диск, озаряя темно-синюю воду коралловыми отблесками.

– Клара проводит выходные на Гоцо? – спросил Ник.

Джанна кивнула. Она была рада, что Клара не застала ее с утра за выуживанием из бассейна бюстгальтера с помощью швабры.

– Так я и знал. Недаром я захватил с собой не только сандвичи, но и самодельный чили. Давай перекусим и поплывем назад.

– Великолепно! – откликнулась Джанна, хотя не питала пристрастия к соусу чили. Ей не хотелось его разочаровывать. Он был так горд собой! Она последовала за ним в камбуз.

– Сегодня возвращается тетя Пиф. С ней прилетают Одри и доктор Осгуд.

– Жаль, – сказал Ник, наливая в кастрюльку густой чили. – Мне нравилось быть там вдвоем с тобой.

– С этим покончено. Завтра к полудню явятся Уоррен и Шадоу с ребенком. Они пробудут здесь две недели, до торжественного представления отеля агентам туристических фирм. Уоррен воспользуется пребыванием на Мальте, чтобы отснять предложенный тобой рекламный ролик.

– Вот как?

– Да. Я встретилась с рекламными агентами, и мы разработали совершенно новую концепцию маркетинга. Сейчас уже слишком поздно что-то менять, но я надеюсь, что рост американского туризма даст нам прибыль. – Она умолчала о том, что сейчас ей следовало быть не посреди моря, а в «Голубом гроте», проверяя последние мелочи, до которых раньше не доходили руки.

– Ты так напряженно работаешь! – похвалил ее Ник. – Я, признаться, удивлен, что Пифани ушла в тень, когда нужно еще столько всего доделать. А ты?

Она заметила, что соус начинает закипать, и показала жестом, что его пора помешать.

– Я тоже. Думаю, она решила дать мне шанс превратить «Голубой грот» в мой собственный отель. Мне нравится напряженно работать и претворять в жизнь свои идеи. Я предложила Шадоу открыть в «Голубом гроте» магазинчик под названием «Рискованное дело» с дорогим бельем и весьма откровенными купальниками.