Многолетний и богатый опыт иностранных спецслужб по свержению правительств во многих странах мира подсказывал, что для окончательного решения проблемы в Литве необходимо было создать какое-то особое ЧП, лучше с кровопролитием, вокруг которого в сжатые сроки можно закрутить тугой узел политических и националистических страстей.
Специалисты пришли к заключению, что дело было настолько сложным и срочным, что в одиночку западным спецслужбам было бы не справиться. Что касается Ландсбергиса и компании, то их роль ясна. Но, по мнению наших спецслужб, здесь не обошлось без Москвы. Нужна была четкая координация действий, чтобы в центре Европы, в Литве, пролилась кровь. В этой связи я снова процитирую профессора Ю. Ермалавичюса: “Слишком хорошо была разработана и осуществлена провокация. То, что она была заранее спланирована, подтверждают многие факты. Когда обострилась ситуация, вызванная резким повышением цен, в Вильнюс еще за два-три дня до трагического 13 января понаехала масса зарубежных представителей, журналистов. Они заходили даже в здание ЦК. Некоторые в разговорах наивно спрашивали: “Почему не выполняется план?” Видимо, речь шла о плане январских событий, отрежиссированных за рубежом. Мы не смогли предотвратить трагедию: Горбачев поставил задачу войскам, “Саюдис” поднял толпу. Соприкосновение развязало руки провокаторам”.
В то время в Литву ринулись сотрудники спецслужб всех мастей. Так, консультантом департамента охраны края по вопросам обучения партизанских боевых формирований и проведения терактов был гражданин литовского происхождения Эйве Андрюс. Во время январских событий он выполнял функции военного советника при парламенте и постоянно находился в здании Верховного Совета республики.
Новые власти Литвы, тесно контактируя с представителями зарубежных спецслужб, демонстрировали свое негативное отношение к деятельности КГБ. Различными указаниями и решениями они связывали руки оперативному составу, сознательно мешали чекистам пресекать подрывную деятельность иностранных спецслужб. Вот вкратце деятельность третьей заинтересованной стороны в кровавых январских событиях у Вильнюсской телебашни.
Итак, действующие лица этой трагедии известны. Но полностью ли восстановлена истинная картина ночи 13 января 1991 года? Непонятно, кто и откуда стрелял. Почему у одного из убитых из тела была извлечена поразившая его пуля от мосинской винтовки, которых нет на вооружении Советской Армии? Почему все смертельные сквозные пулевые ранения направлены сверху вниз, тогда как военные двигались по плоскости дороги? Возникает вопрос: кто же убил в толпе выстрелом в спину снизу вверх единственного военного, лейтенанта КГБ Шатских В. В.? Имелись многочисленные показания военнослужащих и очевидцев, что молодую женщину специально вытолкнули из толпы под гусеницы танка, а затем сфотографировали. И таких вопросов много.
Я позволю себе снова сослаться на высказывание одного из бывших лидеров “Саюдиса”, известного литовского писателя В. Петкявичюса. Он утверждает, что первый министр обороны Литвы А. Буткявичюс привез 18 пограничников, переодел их в гражданскую одежду и разместил в телебашне. Оттуда они и стреляли боевыми патронами. Как известно, в ту ночь погибло 13 гражданских лиц, а, по его заявлению, в морг привезли не 13, а 18 трупов. Пятерых врачи “забраковали” — у них не было никаких ран.
Этих вопросов не возникло бы, если бы расследование Генпрокуратуры СССР в то время проводилось по всем правилам, совместно и в тесном контакте с прокуратурой республики. В докладе Генерального прокурора СССР Н. Трубина Верховному Совету СССР говорится, что республиканские власти всячески мешали работе специалистов Генпрокуратуры СССР. Следователям было запрещено присутствовать при вскрытии трупов погибших и освидетельствовании раненых, им препятствовали в участии в допросах оставшихся в живых потерпевших и очевидцев событий.
Не вдаваясь в дальнейшие детали, можно сделать вывод, что участвовать в расследовании дела о событиях 13 января совместно с Генпрокуратурой СССР и под ее руководством, как это было предусмотрено уголовно-процессуальным кодексом, работники прокуратуры Литвы отказывались. Об этом прекрасно знал Ландсбергис.
Невольно приходит на ум библейское выражение: “Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу”. Полагаю, что наступит время, и “потаенное” станет явным.
Преступники, организовавшие “кровавое воскресенье” у телебашни 13 января, гуляют на свободе и занимают довольно высокие посты в Литве. Для того чтобы отвести удар от истинных виновников той трагической ночи, литовские власти устроили судилища над людьми, которые, согласно своему служебному положению в то время, не могли давать указания воинским подразделениям. В течение 6 лет проходило следствие над шестью арестованными коммунистами Литвы. В августе 1999 года суд признал их виновными в “заговоре с целью свержения законной власти и участии в событиях 13 января 1991 года у Вильнюсской телебашни”.
Вот так закончился суд по делу “профессоров” — Бурокявичюса, Ермалавичюса и других. Это неправедный суд, поскольку не назвал он истинных непосредственных убийц людей в трагическую ночь 13 января 1991 года в Вильнюсе. Так и остался за скобками литовского “правосудия” классический вопрос любого расследования: “Quid prodest?” — кому было выгодно это кровопролитие? Потому что ответ на него всем очевиден: только не литовским коммунистам. Зато новые литовские власти, сфабриковав обвинения на своих вчерашних товарищей, заточив их в застенки, получили индульгенцию и “ярлык” на правление в Литве от своих хозяев из НАТО.
Следует также сказать, что по делу о трагических событиях 13 января 1991 года в Вильнюсе проходят еще 45 человек, среди них — бывший председатель КГБ СССР В. Крючков, маршал СССР Д. Язов, бывший заместитель министра обороны СССР В. Ачалов и многие другие известные лица. Но в этом списке нет президента СССР, Генерального секретаря ЦК КПСС и Верховного главнокомандующего Вооруженными силами страны М. Горбачева. Литва в то время еще была в составе СССР и находилась под юрисдикцией союзного законодательства. Поэтому он имел полную власть на территории этой республики, а также, естественно, нёс полную ответственность за все происходящее в ней.
Его в этом списке и не могло быть, так как через несколько дней после трагических событий он заявил журналистам, что ничего не знал, и обвинил в противоправных действиях всех тех, кто защищал Конституцию СССР и Конституцию Литовской ССР. Более того, он осудил действия армии и ее военачальников, которая, в соответствии с конституцией государства, подчинялась ему, и только ему. Горбачев предал коммунистов Литвы, не защитив их ни единым словом, предал литовский народ, который не мог смириться с надвигающейся националистической диктатурой в республике.
Интересно, вспоминает ли он хотя бы иногда членов своего Политбюро ЦК КПСС М. Бурокявичюса, который 12 лет томился за тюремной решеткой, и А. Рубикса, отсидевшего в тюрьме более 6 лет? Вряд ли! У меня часто возникает мысль, что бывший президент СССР неадекватен и не может дать истинную оценку своим действиям в период руководства страной. Утешает лишь то, что зло недолговечно. Рано или поздно и за январские события 1991 года он получит оценку по заслугам.
Итак, борьба за суверенитет республик завершилась политической победой сепаратистов в январе 1991 года у телебашни в Вильнюсе. Окончательный удар был сделан в августе-сентябре того же года, когда М. Горбачев, глава новоиспеченного на скорую руку Госсовета, без всяких условий подписал решение о выходе из состава СССР Эстонии, Литвы и Латвии.
Через три месяца, в этом же злополучном 1991-м, не стало Советского Союза.
Сергей Семёнов, Специальное назначение России
Назначение России… Не пустые ли это слова в наше время раздающихся со всех сторон призывов “ловить момент” (или “кайф”) и наслаждаться — кому покупкой прогулочных яхт, дворцов, самолетов и футбольных клубов, а кому — батончиком поддельного шоколада, кружкой пива или просто “пузырями” от жевательной резинки? Вездесущая телереклама с ее образом довольного идиота-потребителя, получающего полное счастье и “неземное наслаждение” от очередного товара, уже успешно заменила нашим детям и моральные кодексы, и народные сказки, и религиозные поучения. А кому этого еще не хватает — есть и бодрые публицисты, и вполне респектабельно выглядящие “ученые”, которые остроумно излагают и с должной теоретической солидностью доказывают, что искать назначения и смысла не то что бытия страны и народа, а и собственного существования — отстало и несовременно. Еще с времен “перестройки” нам настойчиво предлагали “просто жить”, например, “как в Швейцарии”, избавившись от “навязчивых идей” неких высших целей, от которых и все наши беды. А если при этом еще и брать пример с “цивилизованных” стран и слушаться их советов и указаний — то все и будет совсем хорошо. Причем для не желающих удовлетворяться “растительно-хлевным” идеалом предлагалась и более содержательная идейная база — ведь жизнь каждого человека является высшей ценностью в этом мире, а именно она приносится в жертву великим проектам и мировым миссиям. Это уже серьезнее и выглядит достаточно убедительно и даже высоконравственно. Ну и что же получилось в итоге? Столкнувшись с серьезными историческими испытаниями, великая держава с уставшим, дезориентированным и одурманенным народом и с бездарными, своекорыстными, тщеславными и ничтожными лидерами саморазрушилась, а ее осколки пытаются выживать кто как может.
Но обсуждение прошлого, даже самого дорогого, — это уже, к сожалению, дело историков. А как же обстоят дела с Россией, которая была основой и ядром прежней мировой сверхдержавы и остается сегодня, при любом к ней отношении, естественным центром “постсоветского пространства”? (Своеобразный термин — как кое-кому хочется, чтобы это было именно пустое “пространство” для чужой деятельности, а не культурно-историческое и духовно насыщенное место жизни многих народов Евразии!)
Россия, лишенная своих исторических территорий, — не заморских колоний, а органических частей евразийской державы, нормальных связей с действительно братскими (как бы ни потешались над этим словом либеральные недоумки) народами, потерявшая всякое понимание самого смысла своего существования на Земле, отнюдь не стала, а главное, в принципе не может стать обещанной “Швейцарией”.
Что не стала — очевидно, так как та самая нормальная и обычная человеческая жизнь для большинства населения и стала первой жертвой разрушительных перемен. И именно над ней наиболее злобно измываются “человеколюбивые” либералы со своими “реформами”. Здесь все настолько очевидно, что достаточно указать лишь на факты — чудовищный рост преступности, наркомании, алкоголизма, отражающий потерю смысла и ориентиров нормальной жизни, в сочетании с прямым вымиранием населения. А вот почему и не может стать — вопрос сложнее, хотя и связан с предыдущим. Здесь уже речь об исторической судьбе, о назначении, которым нельзя безнаказанно изменять. Огромная, развитая, духовно богатая, многонациональная страна, находящаяся в самых неблагоприятных в мире природных условиях для развитых стран (богатства недр — особый вопрос, так как они требуют особых усилий для освоения), на границе не только материков, но и мировых религий и цивилизаций, просто не смогла бы сколько-нибудь долго существовать в этом столкновении силовых полей без некоей скрепляющей основы, а также, пусть не всегда ясного, ощущения своей особой, всемирной, роли.
Что больше всего удивляет в сегодняшней российской политике, это три вещи. Первая — маниакальное стремление определенных властных кругов разрушить все институты традиционного, органического общества и навязать абсолютно “рыночные”, денежно-товарные отношения. Вторая — отсутствие и даже какая-то мистическая боязнь общенациональной идеологии, без которой не может быть и рационального осмысления реальных целей и перспектив страны на сколько-нибудь длительный период. Третья — столь же иррациональное стремление “не замечать” проблемы национального развития народов страны, в первую очередь именно русского.
Все это — проявление какого-то странного утопизма в государственном мышлении, когда в угоду абстрактным моделям жестоко ломается и уродуется реальная жизнь, что неизбежно приводит к тяжелейшим последствиям, поскольку жизнь все равно “берет свое”, но в искаженных и разрушительных формах.
Так, в первую очередь, не отрицая значения развития рыночных отношений в определенных сферах, представляется очевидным, что многие регионы, народы, группы населения и общественно необходимые сферы деятельности просто не могут существовать в условиях стихийного рынка (хотя бы Север страны). Проще говоря, с абстрактно-рыночной позиции, в России невыгодно жить (одно отопление и расчистка снега зимой сколько стоят!).
Так что же, в угоду радикальным рыночникам нам и прекратить жить на большей части страны? Но есть и более глубокое понимание национальных интересов, и на наши пустые территории найдутся желающие, умеющие считать не только сиюминутные затраты, но и учитывать многое другое.
Но чтобы понимать подлинные интересы страны и народа, нужно как раз задуматься над смыслом и идеей существования, над историческим назначением ее, то есть заняться общенациональной идеологией. Современный “технический” стиль обращений верховной власти к гражданам был понятен и оправдан после ельцинского безвременья, когда люди ждали стабилизации ситуации, минимальной нормализации жизни и каких-то реальных дел вместо чуждой их заботам либеральной демагогии. Но сейчас, когда самые крайние проявления “постперестроечного” и “приватизационного” хаоса вроде бы преодолены, настало время закладывать основы дальнейшего исторического развития, которого не бывает без признанных большинством членов общества целей и смыслов.
Наконец, ни отмена в паспортах графы “национальность”, ни упование на административно-юридические “прожекты” (иногда как будто прямо списанные у героев М. Е. Салтыкова-Щедрина), вроде укрупнения регионов, не только не решают проблем, но и обостряют имеющиеся и создают новые.
На этом следует особо остановиться, поскольку именно многонациональность и многоконфессиональность, “евразийность” России (даже и в ее нынешнем состоянии) являются существенной стороной того, что мы можем назвать специальным назначением России в современном мире и что может явиться существенной стороной ее искомой “национальной идеи” и все-таки исторической миссии.
Попытки самых выдающихся мыслителей предвидеть будущее человечества часто приводят к жутковато ироническому результату — желаемое, как в одной страшной сказке, приходит, но в таком виде, которого совсем не ждали. Сегодня это происходит с лелеемой много веков идеей о единстве человечества. Оно начало формироваться, но не через расцвет и сближение культур, цивилизаций и народов, а через стихийный, жестокий, частично направляемый в узкокорыстных интересах международных элит процесс глобализации. Он давит самобытность наций, заменяет глубинные культурные основы примитивными коммерческими поделками, создает не общечеловеческий мир, а легкоуправляемую толпу одуревших потребителей, не объединяет общими интересами, а насилием и обманом подчиняет большую часть человечества эгоизму “золотого” меньшинства.
Но и те, кто считает себя “кукловодами”, игроками на “всемирной шахматной доске”, отнюдь не способны в полной мере управлять происходящим. Стихия вырывается из-под их контроля и приводит к совершенно неожиданным результатам. Прежде всего, вместо некоего “общечеловека”, “гражданина мира”, даже и скроенного по весьма частным образцам западного протестантизма и либерализма, из теряющих историческую национально-культурную определенность масс начинают ускоренно формироваться опасные и агрессивные монстры — квазинации, или, в духе современного постмодернизма — постметанации, то есть некие новые объединения людей по религиозным, языковым, региональным, культурным, идейным и т. п. признакам, лишенные прежних корней и традиций, берущие за основу лишь некий поверхностный слой великих идей истории, превращающихся в нечто простое, лишенное выстраданного опыта и глубины постижения, но весьма эффективное для мобилизации, часто экстремистской и агрессивной, в век массовой коммуникации и массовой психологии (рассуждения о “террористическом интернационале” — один из примеров тенденции).
В современном мире, где не только не изжиты, но иногда получают новую подпитку давние национальные, религиозные и социальные конфликты, а “столкновение цивилизаций”, обещанное западными авторами, заменяется куда более опасным столкновением мутантов от этих цивилизаций, Россия самой историей и судьбой поставлена в совершенно особенное положение.
Нет в мире другой страны, где бы издавна, естественным и органичным образом соединились бы в единое, жизнеспособное, пережившее многие суровейшие испытания сообщество самые разные народы Запада и Востока, последователи различных великих мировых религий. Именно в России славяне, тюрки, угро-финны и иные народы, православные христиане и правоверные мусульмане, а также буддисты и приверженцы иных религий за столетия жизни, пусть иногда и с трудом, и в трагических ситуациях, смогли найти взаимопонимание. Это не идеология, не лозунг, а факт. Сами по себе факты не имеют ни смысла, ни силы. Все зависит от того, как они будут использованы, что будут делать на их основе. И когда сегодня стирается значение и смысл слов “дружба народов” — либо в угоду либеральной “гражданской нации”, либо в угоду примитивному, отжившему национализму, обесценивается прошлое и разрушается будущее России. Ведь современные глобализационные процессы формирования псевдонаций в первую очередь угрожают разорвать именно евразийную Россию. Неразумные идеи о вынесении “национального” “за скобки” государственной политики, начиная с новых паспортов и кончая безответственными и глупыми призывами к ликвидации национальных республик в составе России, отнюдь не ведут к формированию придуманного западными политологами “государства-нации”. А вот нарушить сложившиеся за столетия взаимоотношения народов и конфессий России, стимулировать возникновение вместо традиционных наций, с их историческим и культурным опытом “российскости”, новых, зачастую изначально экстремистских и агрессивно ориентированных по отношению к Российскому государству, псевдонаций могут вполне.
Ни холодно-вежливая “толерантность”, ни безжизненные абстракции вроде “рыночной экономики”, “конституционного порядка” или “территориальной целостности” не могут заменить смысла совместной жизни в одном великом государстве разных народов.
А этот смысл и назначение мирового уровня у России есть. В Новое время об этом размышляли российские мыслители, начиная с П. Чаадаева, не нашедшего назначения огромной державы, упирающейся одним локтем в Китай, а другим в Европу, его искали в самых разных социальных утопиях и снова объявляли отсутствующим.
Но, возрождая и вспоминая все новые и новые, вполне достойные имена из нашей истории, мы все еще плохо слышим самых, может быть, самобытных и современных мыслителей — ранних славянофилов А. Хомякова, К. Аксакова, И. Аксакова, И. Киреевского. А ведь не случайно именно в их среде прозвучали знаменитые слова Константина Аксакова о всемирном “хоре” народов, в котором ценен каждый голос; его призыв: да здравствует каждая народность! Об этих великих идеях снова и снова возвещает уже пятнадцатый ежегодный Международный Аксаковский праздник в Башкирии. Он проводится на границе Европы и Азии, но его почти не замечают российские СМИ, живописующие столичные тусовки, скандалы и похождения пустейших “звезд” шоу-бизнеса.
Россия в своих собственных интересах, более того, для своего выживания, реального единства и подлинного величия, может и должна стать не “государством-нацией”, а “государством народов”, настоящей семьей разных национальностей и религиозных общин. За нами — великие подвижники православия и ислама, у которых стоило бы поучиться всему миру, а не навязываться нам в “учителя”. У нас — ценнейший исторический опыт “совместимости” наций, культур и религий и примеры истинной их дружбы и плодотворного сотрудничества.
Это и есть то, что сегодня нужнее всего человечеству, поскольку открывает путь от конфликтов цивилизаций и попыток навязать народам себя в качестве образца к настоящему единству нормальных народов в их самобытности, поднимающейся до общечеловечности. Это — подлинная альтернатива нынешней “дикой” глобализации с ее разрушительными последствиями и кровавыми конфликтами, потенциальный источник успешного развития России, ее возрастающего духовного (и политического) влияния и на постсоветском пространстве, и во всем мире.
Но это требует отказа от крайних догм либерализма (учет национальных и религиозных особенностей несовместим с абсолютизацией “рыночного” уравнивания людей и регионов), проведения сильной и энергичной национальной политики.
О последнем можно сказать многое, но здесь ограничимся главным. “Национальная политика” у нас почему-то стала пониматься как что-то относящееся к “нерусским”. Между тем русский народ — не какая-то “средняя” общефедеральная нация, и ему, как и всем исторически коренным народам России, нужна государственная поддержка именно национального развития. Мы не должны ограничиваться “равными правами” отдельных граждан на национальный язык и культуру — нужны государственные гарантии сохранения и развития национальной культуры коренных народов России, которым негде больше ее развивать. Поэтому общероссийская политика не может быть частным делом неких “национально-культурных автономий”, а должна осуществляться как Российской Федерацией в целом, так и национальными республиками в ее составе. Пора навсегда забыть идиотскую идею о том, что их существование — это “привилегии” каким-то нациям, поняв, что республики выполняют важнейшую общефедеральную задачу — соединение коренных российских народов через их исторические центры (дело тут не в численном соотношении, а в истории) с Российским государством.
Да, текущая политика всегда связана с чем-то сиюминутным, что нельзя упускать из виду. Но тем более нельзя упускать из виду главное — судьбу и предназначение. Понимать их, помнить и исполнять — в конечном счете самая реалистическая и практичная позиция.
В объективном процессе мировой глобализации есть разные возможности, и от наших действий зависит, какие из них реализуются. Великое специальное назначение России в мировой истории — это утверждение настоящего, свободного единства Запада и Востока, Европы и Азии, народов и религий. Это выход из мирового тупика, открытие действительно новых горизонтов для человечества. И это путь к подлинному величию России, прежде всего духовному.
А забвение своего назначения, его замена на “чечевичную похлебку” либерализма и административного восторга — опасны и разрушительны.
Русская судьба
Мало у какого из народов “цивилизованной Европы”, да, пожалуй, и всего мира, судьба складывалась так, как у русских. Особенно в ХХ веке, который стал для нас и вершиной исторического пути, и низшей точкой падения. Всё выпало на долю русского человека — и слава освободителя полумира, и оговоры позабывших благодарность соседей, ныне клеймящих “иванов” как оккупантов. И горше всего — наветы, доносы в родном дому, лишившие Россию сотен тысяч, если не миллионов сыновей — нередко наиболее деятельных и совестливых.
А потом (в 60-80-х) — новое испытание, на этот раз достатком. Относительным, разумеется: в особой холе русским так и не довелось пожить. Нежданно свалившийся прибыток многие — именно с непривычки к житейскому благополучию — пустили на “весёлую жизнь”, а проще сказать, на пьянку. Окончательно угробив и без того подорванное историческими передрягами здоровье народа.
Грустна русская судьба. Но и трагически выразительна. А быть может, она станет и поучительной — если только даст нам Господь ума понять, что мы сотворили с собою сами и что дали сотворить с собой чужим. Вот для этого осмысления пережитого, прежде всего, а также для того, чтобы сохранить память о предельно насыщенной, наполненной свершениями и потерями жизни наших отцов и матерей, дорогих людей уходящей эпохи, редакция открывает новую рубрику “Русская судьба”. Знаменательно, что первым материалом, публикующимся под этой рубрикой, стал очерк Сергея Викулова, долгие годы возглавлявшего журнал “Наш современник”.
Александр Казинцев
Сергей Викулов Железная могила
20 июня на 76-м году жизни умер мой крёстный Иван Васильевич Шилов — младший брат моей матери. Известили меня об этом телеграммой. Не раздумывая, собрал сумку, поспешил на вокзал.
Поезд до Вологды идёт восемь часов. От Вологды 150 километров предстояло правиться автобусами, с пересадкой в райцентре, городе Белозёрске… В вагоне почти не спал, хотя поезд был ночной. Под стук колёс “листал” страницы памяти, на которых запечатлелась нескладная, горькая на посторонний взгляд, а коли разобраться — обычная жизнь русского мужика середины ХХ века.
Одиннадцатилетним мальчишкой мой крёстный узнал, что в России свергнут и расстрелян царь, что теперь можно в церковь не ходить и дома не креститься и что всё это называется незнакомым для деревни словом “революция”.
В семье он был третьим и последним ребёнком, “поскрёбышем”, и единственным “парнем”, старшие были “девки” — Катенька и Марюта. Они мало интересовали Василия Алафёровича (“Подрастут — и нет их”), его радовал и заботил сын, Ванюшка: сегодня — помощник, а завтра — наследник. А наследовать было что: за околицей, на “горке” (любой холмик в нашем краю зовётся горкой), машет широченными крыльями мельница; в середине деревни, тоже на высоком месте, изба летняя — высокая, просторная, светлая, и рядом, впритык ко двору — другая, “зимовка”; у ней окна пониже, да и сама она и поменьше, и поприсадистей — в такой легче зимой тепло держать… Да и во дворе — не ветер гуляет, там две коровы (вторую “припустил” уже при советской власти), жеребец породистый Реун, которого Василий Алафёрович завёл тоже в эти, нэповские, годы, ну и овцы, конечно, и бычок…
Новая власть, грех обижаться, давала жить. Верилось, что так будет и дальше. Ванюшка песню с улицы принёс:
Товарищ Ленин умирал,
Рыкову заказывал:
“Мужиков сади в мешок,
Туго не завязывай!”
Слава Богу, пока не завязывал… Летнюю избу, кстати, батько в эти же годы срубил. Да и не он один… Радовался не столько избе, сколько открывшейся возможности целиком отдаться весёлой этой работе, имея под рукой смышлёного паренька. “Проворен, — делился радостью с женой, — на лету всё схватывает”.
Любил отец и огородом заниматься. Всё было у него на грядках, всё, что могло расти в этих краях. Кроме грядок по всему огороду яблони, а под ними — ульи, колодец, баня…
Выкраивал Василий Алафёрович время и на мельницу. Опять-таки помня, что у него парень растёт, наследник, и надо было научить его не только запускать жернова, но блюсти порядок на мельнице, руководить ею… Спросил однажды сына: “Жёрнов потребуется новый сковать — скуёшь?” “Если покажешь — скую!” — уверенно ответил Ванюшка. И сковал!
Ну а пахать он научился и того раньше. 12 лет ему было… Мать наказала отнести отцу на пашню обед. Подхватил корзину в назначенное время и побежал. Отец остановил лошадь в борозде, трухнул ей сена, присел на межу, жуёт, а сам всё на парнишку поглядывает.
— Хочешь попробовать? — кивнув в сторону борозды, спросил.
— Хочу! — Ванюшка даже вскочил, приняв предложение отца как подарок.
Лошадь была в настроении, плуг на уставе. Пошло дело! Отец, скупой на похвалы, в тот раз всё-таки сказал: “Молодец! Без хлеба не будешь”.
Но особую страсть имел Василий Алафёрович к охоте и рыбалке. А охота была! Зимой — зайцы! Господи, сколько их водилось тогда! Только выйди за овин, ещё и лыжи на плече, а уже следы… А вокруг стога — площадка утрамбованная, хоть пляши… Гоняться за длинноухими с ружьём? Зачем, когда у него десятки капканов, по-деревенски “клепей”, причём самим скованных. К вечеру поставь их на тропах заячьих, а утром только собери добычу да унеси домой.
Весной — рыба. Чуть начнёт “отъедать” лёд от берега, он вместе с Ванюшкой, взвалив на плечи “рюси”, отправляется к озеру: четыре версты до него лесным да болотным водопольем… Добыча — икристые щуки, краснопёрые окуни-“горбачи”, язи-хитрованы… Притащит рыбу домой — бабам работа, а ему отдыхать некогда: надо успеть на ток, развести под боком у глухарей костёр (без огня за ночь околеешь), а перед рассветом бесшумно прокрасться в ток — петь глухари начинают ещё в темноте… Бывало, отец “валил” за одну зорьку четырёх-пятерых красавцев. Вынести их из болота разом невозможно: глухарь — птица тяжёлая. Двух он укладывал в заплечный мешок, остальных, привалив мхом, оставлял возле кострища. За ними посылал Ванюшку с зятем, моим отцом.
Не диво, что со временем Иван Васильевич стал не менее удачливым глухарятником, да и рыбаком — тоже: школу прошёл знаменитую! Годам к двадцати он мог уже заменить отца в любом деле.
В конце 1977 года крёстный сообщил мне, что 10 октября, по случаю Дня работников сельского хозяйства, он “немного выпил с мужиками — всего четыре бутылки “Экстры” на пятерых” — и заснул, а когда встал, его “пошатило”, и он упал и крепко ушибся. В районной больнице ему сделали рентген и кроме перелома ребра “обнаружили очаговое заболевание лёгких”. Поскольку в Белозёрской больнице таких больных не лечат, его отправили в Череповец. Тамошние врачи диагноз подтвердили. “Лежать мне здесь до конца февраля, — с грустью писал мне крёстный, — а потом ещё месяц, “бесплатно”, в санатории. Для меня это очень нежелательно, с войны не переношу больницу, не знаю, чем занять себя. Хожу по коридору — 15 раз туда, 15 раз обратно, воображаю себе, что на озеро иду или на болото — глухарей послушать…
Представил я родного старикана в таком положении, и пала мне в голову мысль помочь ему. “Знаю, — написал я ему, — что больничное время — длинное время и коротать его трудно. Попробуй-ка ты, дорогой мой, от скуки заняться описанием своей — худой ли, хорошей, но уже довольно длинной — жизни; писать-то ведь ты умеешь, я в этом убедился, читая твои письма. По ним знаю, как ты жил последние десять лет, то есть после моего отъезда в Москву, и многое из того, о чём ты печалился, чему радовался, “вставил”, как ты выразился, в поэму “Письма из деревни”. Теперь меня интересуют твои молодые годы. 24 года было тебе, когда в наших деревнях организовались колхозы. Что тебе запомнилось из этого времени? Напиши.
