“- Вы так угодничали перед Шелестом, что даже прирезали территорию за счёт города на его усадьбе.
      — Это не так… Когда строительное управление ЦК меняло дряхлый забор на новый, то оно и согласовало новые границы забора…
      — Мне докладывали, что вы лично носили ордера на квартиры для окружения Шелеста самому Шелесту, в зубах, так сказать…
      — Да, был случай, когда Пётр Ефимович позвонил и попросил выписать ордер на однокомнатную квартиру из специального резерва.
      — А вы хоть поинтересовались, кому предназначался этот ордер?
      — Да, Пётр Ефимович сам сказал, что стюардесса правительственного Ту-134.
      — Это была его любовница.
      — Я не стоял со свечкой в руках, а слухам я не верю”.
      Такой вот разговорчик приводит Млечин, как будто сам слышал. Подчеркнём, что эти пикантные подробности прямого отношения к деятельности Андропова не имеют, Шелеста снимал Брежнев. Автор вводит эту оценку для “оживляжа”, выражаясь журналистским жаргоном. Образчики такого рода разбросаны по всей книге — от начала до конца.
      Свои собственные оценки политического характера Млечин высказывает весьма осторожно, однако направленность их очевидна. Выражена она как в прямых суждениях, так и в нарочитых умолчаниях. Ныне с очевидностью установлено, что шеф Лубянки остро не любил “русистов”, тех русских писателей и публицистов, которых ныне именуют Русской партией. Млечин не обошёл этот сюжет, но как его подал? Самые зловещие места из записок Андропова и его преемника Федорчука не приведены в книге, есть тут лишь краткая цитатка, состоящая из общих слов, отчего вся та громкая история выглядит приглушённо и с явными умолчаниями о сути дела. Но кратко упомянуты в разных местах В. Белов, В. Ганичев, А. Иванов, В. Кожинов, О. Михайлов, М. Лобанов, В. Распутин, С. Семанов, В. Солоухин. Всем даны краткие, но вполне отрицательные оценки, хотя вроде бы мимоходом. Как видно, политические пристрастия автора выражены тут явно.
      Это находит своё очевидное подтверждение, так сказать, с другой стороны. Все окружавшие Андропова деятели Еврейской партии (выразимся так “для равновесия”), напротив, показаны с большой теплотой. Обаятельными умницами представлены А. Александров-Агентов, Г. Арбатов, А. Бовин, Н. Иноземцев и далее до конца алфавита, где оказывается молчаливый советник Брежнева Георгий (Генрих) Цуканов (единственный, кто не оставил пока никаких мемуаров). Ясно, кто тут “хорошие” и кто “плохие”. Даже невзрачного чиновника из отдела пропаганды Г. Смирнова расхвалил Млечин, ибо тот женился вторым браком вполне “интернационально”, так себя и вёл в деле руководства партийной пропагандой. Иван Петрович Кириченко, помощник Черненко, всегда мне о нём отзывался: шабес-гой.
      Как очевидно, даже в этом острейшем идейном вопросе Л. Млечин не смог скрыть своих чувств, хотя обошёлся в основном намёками и прибаутками: привык к жанру телешоу и не в силах отвыкнуть.
      Конечно, привычка к развязной и ненаказуемой говорильне нередко подводит самого говоруна. Вроде следовало бы либерально-интернациональному автору стараться всячески обелять борца с “русистами” Юрия Владимировича. Не получилось, язык не приучен к необходимой сдержанности. Ныне хорошо известно, как в Свердловске-Екатеринбурге взорвали “дом Ипатьева”, последнее прибежище семьи Николая II, тут в подвале были застрелены одиннадцать человек, включая двух женщин, четырех девушек и больного подростка. Млечин уточнил подробности.
      26 июня 1975 года Андропов доложил в ЦК:
      “Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг царской семьи Романовых, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в городе Свердловске. Дом Ипатьева продолжает стоять в центре города.
      Представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому партии решить вопрос относительно особняка в порядке плановой реконструкции города”.
      “Вопрос решили”, направив соответствующее распоряжение в Свердловск. Тут уж и нам не удержаться от подробностей! Тогдашний Первый секретарь обкома Я. Рябов не спешил выполнить указание, ссылаясь на мнение Общества охраны памятников, а вот сменивший его в ноябре 1976-го Б. Ельцин, выслуживаясь, поспешил несчастный тот памятник снести. Потом жаловался, что на него, мол, давила Москва. Врал, как всегда (“лягу на рельсы”…). Итак, нынешний российский народ обязан именно Юрию Владимировичу и Борису Николаевичу этим варварством.
      А ведь до сих пор не перевелись на Руси простодушные граждане, которые числят Андропова тайным “либералом” и “реформатором”.
      Много, много мрачных тайн унес с собой в могилу Андропов. Вот Л. Млечин возвышенно отзывается о главном кремлёвском лекаре Е. Чазове, всюду почтительно именуя его “академиком”, хотя никакого научного вклада тот по сию пору в медицинскую науку не внёс. Меж тем Чазов был прежде всего “человеком Андропова”. Конечно, обозвать его привычным выражением “агент КГБ” нельзя, не тот, как говорится, уровень, но осведомителем шефа Лубянки номенклатурный врач, кандидат в члены ЦК КПСС, конечно, был.
      И в этой связи не может не возникнуть вопрос о странных и подозрительно скоропостижных кончинах многих лиц из высшего партийного руководства во времена Андропова — Чазова. Нет, нет, речь не может идти о ядах и отравителях из романа “Королева Марго”, о чём так любят судачить обыватели! Но ведь и лечить больного тоже можно по-разному… Впрочем, ожидать, что телевизионный шоумен Млечин станет столь глубоко исследовать историю, было бы опрометчиво. Как говорится, не дождётесь!
 
      Сергей Семанов