Как только Алисон и Логан, мгновенно отвернувшись от леса, побежали в свои комнаты, Марианна тихо постучала в дверь комнаты Джо. Поскольку ответа не последовало, она повернула шарообразную ручку, открыла дверь и включила свет, уже уверенная, что инцидент, происшедший в ночь после похорон его родителей, повторяется.

От страха у нее возникло неприятное ощущение в желудке, когда она вдруг мысленно соединила полицейские машины на горном склоне с отсутствием Джо; Марианна поспешила вниз, быстро осмотрела все комнаты нижнего этажа в слабой надежде обнаружить Джо.

Его не было.

Когда она добралась до кухни, дети уже были там: Алисон доставала чашки из шкафа над стойкой, а Логан искал пачку с какао в кладовой. Улыбка Алисон угасла, едва она заметила выражение страха на лице матери.

— Ты не знаешь, где Джо? — спросила Марианна. — Может быть, слышала, как он выходил на улицу?

Алисон недоуменно покачала головой.

— Разве он не в своей комнате?

— Его вообще нет в доме, — ответила ей Марианна, страх ее начал перерастать в панику. Что же тогда случилось? Не мог же он пойти высоко в горы в полночь? Даже если и пошел, какое отношение к нему могут иметь полицейские машины? Как вообще кто-то узнал, что он там?

Это не могло иметь никакого отношения к Джо — не могло! Но даже когда она пыталась переубедить себя, вспомнила вдруг сон, от которого проснулась, и опять увидела кровь, капающую с протянутых рук Джо, холодную отрешенность в его взгляде. Эту же самую холодность видела она сегодня утром... Нет! Что бы ни произошло на горном склоне, это не имеет никакого отношения к Джо! Он должен быть где-то совсем рядом.

Ручей! Джо сказал, что ходил той ночью на ручей!

Она вынула подзаряжающийся фонарь из розетки в стене возле задней двери, включила его и ступила за порог, в темноту. Приподняла над головой сияющий источник света, чтобы осветить двор, питая слабую надежду, что Джо, может быть, уже где-то недалеко, на пути к дому.

У нее кольнуло сердце, когда она заметила в луче света мимолетное движение, и поспешно посветила вокруг, пытаясь разогнать темноту.

Два светящихся глаза вспыхнули во мраке зелеными огоньками, Марианна затаила дыхание, затем облегченно вздохнула: она узнала существо, поспешно исчезнувшее в ночи.

— Что это было? — раздался у нее за спиной голос Логана. — Что ты увидела?

— Детеныша енота, — откликнулась Марианна.

Логан высунулся из-за двери.

— Где он? Можно нам его поймать?

— Не сейчас, Логан, — резко ответила Марианна, нервы у нее были напряжены до предела. — Немедленно вернись в дом! Мне надо пойти поискать Джо!

— Я тоже хочу пойти! — требовательно заявил Логан, взволнованный перспективой путешествия в полночную темноту.

— Логан, я не собираюсь с тобой спорить! Вернись в дом и оставайся там!

У Логана, потрясенного резким тоном матери, широко открылись глаза, и он попятился к двери.

— Пожалуйста! — попросила Марианна, голос ее смягчился, едва она заметила обиду в глазах сына.

Обида тут же прошла. Логан повернулся и поспешно исчез в доме, захлопнув за собой дверь.

Марианна двинулась по направлению к парадной лестнице, пробираясь сквозь темноту ночи, она держалась поближе к стене. Дойдя до угла дома, она осветила стоянку, затем направила луч света в сторону деревьев, что росли между домом и ручьем.

— Джо? — позвала она. — Джо, где ты?

Ответа не последовало, она вышла из-под прикрытия дома, пересекла двор и двинулась к лесу. Затем остановилась, услышав какой-то звук в сарае.

Какое-то царапанье, как будто кто-то, находившийся внутри, пытался выбраться наружу.

Он ужаса у нее застыла кровь в жилах, руки затряслись: она вспомнила, как в прошлый раз заходила сюда в кромешной темноте, и что-то было тогда в сарае.

Может быть, ей лучше вернуться в дом и позвать кого-нибудь на помощь?

Кого позвать?

Помощник шерифа и его заместитель, должно быть, там наверху, в районе лагеря.

Билл Сайкес?

Она вспомнила зловещие слова, произнесенные им в то утро, когда он рассказывал ей о животных, которые выходят из леса и спускаются в долину: «Но что-то там все-таки присутствует, и это заставляет меня слишком сильно нервничать».

Может быть, ей следует сесть за руль «ровера» и доехать до его сторожки. Но тогда надо будет захватить с собой Алисон и Логана — она не собиралась оставлять их одних в доме.

— Джо? — вновь позвала она, от возрастающего чувства страха в голосе появились визгливые нотки. — Ты слышишь меня?

Из сарая вновь послышался звук, будто кто-то скребется, на этот раз звук сопровождался подвыванием.

Марианна повернулась, готовая немедленно обратиться в бегство, назад, к дому, но не сделала этого. Она вдруг поняла, что на сей раз что-то происходит не так. Но что?

Потом догадалась. Лошади были спокойны!

В прошлый раз они беспокойно ржали в своих стойлах и били копытами.

А сегодня в сарае была такая тишина, как будто ни одно живое существо и не дышало там. Как будто...

Внезапно охваченная ужасом, она побежала, спотыкаясь, к дому, влетела на кухню, одной рукой схватила телефонный аппарат, другой — открыла местный телефонный справочник и начала судорожно листать страницы в поисках нужного номера. Пока не зазвенел телефон на другом конце провода, Марианна нервно расхаживала по кухне. К ее удивлению, на звонок ответили почти мгновенно, и она заговорила в порыве облегчения.

— О, слава Богу, что Вы на месте! Это Марианна Карпентер, Оливия, я знаю, что уже поздно, но Джо нет дома, и что-то опять в сарае, а я напугана до смерти, и понимаю, что похожа сейчас на самую большую в мире...

— Я сейчас буду, — ответила Оливия. — Оставайтесь в доме. Что-то здесь случилось. Я обо всем расскажу Вам, когда приеду.

Не более, чем через пять минут двор осветился яркими фарами, и из грузового автомобиля выскочила Оливия. Когда Марианна открыла дверь, чтобы впустить ее в дом, она заметила, что ветеринар держит в руках дробовик.

— Пойдемте посмотрим, — сказала Оливия, направляясь к сараю.

Вновь наказав детям оставаться в доме, Марианна устремилась вслед за женщиной, которая уже укрепила фонарь на двери сарая.

— Вы сказали, что-то произошло, — обратилась к ней Марианна. — Вы имели в виду полицейские машины там, наверху, в лесу?

Оливия кивнула.

— Опять совершенно нападение на лагерь. Я разговаривала с диспетчером, но она мало что знает. Знает лишь, что совсем недавно в долину спустился какой-то парень и заявил, что кто-то погиб, может быть, даже два человека.

— О Боже, — выдохнула Марианна. Решимость оставила ее, она не была больше уверена, что хочет узнать, что там внутри. Но Оливия, сняв ружье с предохранителя и загнав патрон в патронник, кивнула ей.

— Я готова. Открывайте дверь.

С сильно бьющимся сердцем Марианна отодвинула засов на тяжелых дверях и тут же услышала знакомое поскуливание.

— О Господи, — простонала она, широко открывая дверь. — Я чувствую себя идиоткой! Это же Сторм!

Большая собака выскочила из-за двери, встала на задние лапы, передними уперлась Марианне в грудь и лизнула ее в лицо. Оливия извлекла патрон, вновь поставила ружье на предохранитель и опустила его около себя.

— Что ты делаешь здесь, малыш? — спросила она. — Напугал нас до полусмерти! Что здесь происходит?

Пока собака крутилась вокруг ветеринарного врача, Марианна ступила в сарай и посветила вокруг фонарем. Три лошади стояли, как обычно, в ряд, головы их возвышались над дверцами стойл, они жмурились от яркого света фонаря. Марианна шагнула в широкий проход перед стойлами, нащупала выключатель и зажгла большие лампы, подвешенные на перекладинах крыши. Когда темнота отступила, она выключила фонарь и начала обследовать сарай.

Она обнаружила Джо, завернутого в конскую попону, в пустом стойле в самом дальнем конце сарая, судя по звукам, он спал. Шагнув в стойло, она замерла и внимательно смотрела на спящего мальчика. Что привело его сюда? И как долго он здесь находится? Она опустилась на колени и осторожно коснулась его плеча. Он тут же проснулся, откатился от нее в сторону, затем сел, щурясь от света. Только когда узнал ее, расслабился, исчезло испуганное, затравленное выражение лица. Поняв, где находится, Джо всем своим видом показал, что готов защищаться, а во взгляде появилась настороженность.

— Джо? — произнесла Марианна спокойным тихим голосом. — Джо, почему ты спишь здесь? Почему ты не в постели?

Он слегка насупился, затем, судя по выражению лица, опасения его рассеялись.

— Это... это именно то, что я иногда делаю, — запинаясь произнес он. — Иногда я просто не могу спать в доме. Поэтому прихожу сюда и сплю вместе с лошадьми. — Затем, более агрессивно: — Мама и папа никогда не возражали. Они разрешали мне поступать так, когда мне хотелось.

— Понимаю, — заметила Марианна, хотя она ничего не понимала. У нее не было полной уверенности, что мальчик говорит правду. Не укладывалось в голове, что Одри Уилкенсон могла позволить своему сыну спать, свернувшись клубочком, в лошадином стойле. Тем не менее, если Джо сказал, что его мама разрешала ему так поступать, разве может она с ним спорить? Откуда ей знать, что Одри разрешала делать Джо, а что нет?

— Хорошо, а сейчас возвращайся в дом, договорились? — сказала она. — Алисон и Логан не спят, и мы собираемся приготовить какао. Звучит заманчиво?

Оставив попону на месте, Джо поднялся на ноги и стряхнул с измятой одежды налипшие соломинки. Странное ощущение — пугающее чувство нервозности, что охватило его с наступлением вечера и в конце концов вывело из дома в темноту ночи — исчезло.

Что-то, о чем он даже не подозревал, избавило мальчика от мук его собственного разума.

Звук, издаваемый лопастями вертолета, нарастал. Рик Мартин непроизвольно пригнулся, около него завихрилось облако пыли и сосновых иголок, и он прикрыл рукой глаза, всматриваясь в яркие посадочные огни вертолета. Из чрева машины свисал канат, к концу его были привязаны носилки, на которые ему вместе с Тони Молено предстояло положить растерзанное тело Тамары Рейнольде.

— Прекрасно! — прокричал он в рацию, надеясь, что пилот сможет услышать его сквозь грохот. — Застынь на месте и опускайся ниже!

Носилки начали медленно снижаться, и Рик на мгновение отошел, чтобы осмотреть молодую женщину, которая все еще лежала без сознания на остатках разодранной палатки, где они ее и обнаружили. Раны были неумело перевязаны бинтами, взятыми из аптечки первой помощи его полицейской машины, но свежая кровь начинала медленно проступать сквозь белую марлю.

— Как она? — спросил Рик склонившегося над ней Молено: его пальцы были прижаты к шее женщины.

— Пульс пока есть, но дыхание ухудшается.

— Если она будет еще жива, когда мы поднимем ее на борт, то успеем довезти ее до Бойсе, — заметил Рик, выходя из палатки.

Когда корзина коснулась земли в нескольких ярдах от него, помощник шерифа взглянул на мужчину, прибывшего в деревню час назад, чтобы сообщить о нападении в лагере. Сейчас он стоял на краю участка, при свете огней на его коже блестели капельки пота, несмотря на прохладу ночи. Одной рукой он обнимал жену, которая тяжело опиралась на него, казалось, она была на грани нервного срыва. Их дети, мальчик лет пяти и девочка на год младше, прижимались к ногам матери.

— Помогите нам! — прокричал Рик.

Мужчина посмотрел на жену, не уверенный, что слова адресованы именно ему, но понял, что больше здесь никого нет. Оставив жену присматривать за детьми, он поспешил на зов.

— Достань из корзины ремень, — прокричал Рик Тони Молено и, пока его заместитель выбирался из палатки, объяснил молодому человеку, чье имя уже выскочило у него из головы, что они собираются делать. — Мы все втроем будем одновременно поднимать ее. Я держу голову, а вы берете ноги. Наша задача избежать лишних движений. Поняли? Как только она будет на носилках, мы помещаем ее в корзину, привязываем ремнями и поднимаем на борт вертолета.

Едва он закончил объяснения, как вернулся Тони Молено. Они втроем осторожно положили Тамару Рейнольде — все еще без сознания — на носилки и вынесли ее из-под остатков палатки. Корзина стояла на земле, к ней спускался с зависшего в воздухе вертолета ослабнувший канат. Трое мужчин поместили носилки в корзину, с трудом преодолевая мощные порывы ветра, вызванного работой двигателя. Рик Мартин затянул ремни, надежно закрепив носилки, затем отошел в сторону и подал знак пилоту, что можно улетать. Канат натянулся, корзина оторвалась от земли — вертолет медленно двинулся вперед.

— Черт возьми! — выругался Тони, стараясь перекричать шум двигателя, когда увидел, как корзина движется прямо на высокие корабельные сосны, растущие по краю участка. — Что он делает?

Трое стоявших на земле мужчин в ужасе смотрели, как корзина, покачиваясь, медленно приближается к деревьям, но тут вертолет начал резко набирать высоту, двигаясь строго вертикально, и корзина взмыла ввысь, над верхушками сосен, приведенная в движение с помощью установленной в ней лебедки.

— О Боже, — выдохнул Тони, когда стал стихать шум вертолетных лопастей. — Никогда не привлекай меня больше к подобного рода операциям, хорошо?

Рик никак не отреагировал на слова напарника, обратив все свое внимание на человека, который сообщил о нападении на лагерь.

— Больше Вы ни о чем не хотите мне рассказать? Может быть, что-то выпустили из виду, мистер.. ?

— Дженсон. Питер Дженсон. — Он покачал головой. — Мне действительно больше не о чем сообщить Вам. Мы все спали — дети находились внутри палатки, а мы с Пег снаружи. Я спал, но Пег вдруг проснулась. Ей показалось, будто она что-то услышала, и она тут же разбудила меня. Мы прислушались, но сначала ничего не различили, а затем, когда я уже собирался вновь заснуть, раздался этот звук. Не крик или что-то в этом роде — скорее стон. Во всяком случае, когда я опять услышал его, то решил взглянуть, в чем дело. Пег вошла в палатку к детям, а я взял фонарь и пришел сюда, на это самое место. — Он бросил мимолетный взгляд на разрушенную палатку: следы кровавого побоища ярко освещались галогенными фарами двух полицейских машин, припаркованных на краю участка. Он вздрогнул, увидев растерзанное тело Глена Фостера, все еще лежащее там, где он его обнаружил, наполовину прикрытое остатками разорванного спального мешка.

— Я не знал, что делать. Я крикнул Пег, чтобы она оставалась в палатке, а сам помчался вниз, к машине. — Он неуверенно покачал головой. — Может быть, я поступил в высшей степени глупо, да? Я имею в виду, кто бы это ни натворил, он ведь все еще где-то здесь поблизости. Но что еще я мог сделать? Женщина была еще жива.

Рик Мартин успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Ну, тот, кто совершает такое, вряд ли будет потом бродить где-то поблизости. А стоянка машин находится всего в полумиле отсюда, вниз по дороге.

Дженсон криво усмехнулся.

— Если бы меня спросили об этом сегодня ночью, я бы ответил, что она находится на расстоянии более десяти миль.

— Что Вы можете сказать об этих двух людях? — задал вопрос Рик. — Вы их знали?

— Я разговаривал с ними, когда они здесь только появились, вот, пожалуй, и все. Более того, я никогда прежде не встречал их. — Он бросил взгляд на жену, которая подошла к небольшому столику, установленному недалеко от костра. Дети по-прежнему льнули к матери, а она, как бы защищая, обнимала их за плечи.

— Послушайте, — продолжал Дженсон, — нельзя ли мне пригнать сегодня сюда свою машину? Я бы хотел быстро собрать свои вещи и убраться подальше. Не думаю, чтобы жена и дети вновь смогли заснуть после того, что произошло.

Рик кивнул головой.

— Утром сюда прибудет уйма людей. А пока я собираюсь оставить тело там, где оно находится.

Дженсон изумленно посмотрел на него, дрожь пробежала по телу от сознания, что убитый останется в палатке до самого утра.

Будто бы прочитав мысли Дженсона, Рик Мартин мрачно поджал губы.

— Больше я ничего не могу сделать. Ребятам из криминальной полиции Бойсе никак не добраться сюда сегодня ночью, а я не разрешу и пальцем тронуть хоть что-либо на этом участке до тех пор, пока они не прочешут здесь все вдоль и поперек. Единственное, что я могу сделать, это выставить здесь посты на остаток ночи. Если Вы хотите, могу организовать Вам помощь — собрать все вещи и отнести их вниз, к месту парковки машин. Сегодня на ночь ворота останутся открытыми, я лишь протяну поперек полицейскую ленту. — На какое-то мгновение он замолчал, затем заговорил вновь. — Полагаю, Вы понимаете, что в ближайшие два дня здесь будет много людей, которые захотят поговорить с Вами. — Мартин не сводил взгляда с Питера Дженсона, пытаясь обнаружить малейшие признаки беспокойства, вызванного его словами. Но Дженсон лишь кивнул головой в знак согласия.

— У Вас есть все мои координаты: имя, фамилия, адрес. — Он сделал глубокий вдох, затем шумно выдохнул. — Чертовски хорошее завершение летнего сезона, а? Мы приехали сюда, чтобы тихо, спокойно провести последние летние выходные и... — Голос его стих, он в раздумье покачал головой. — Как Вы думаете, почему нападению подверглась именно эта палатка? — спросил он. — Почему не моя?

Этот же вопрос не раз возникал и у Рика Мартина с той самой минуты, когда Питер Дженсон впервые описывал ужасную картину, обнаруженную им. Но ответа у него не было, и не будет до тех пор, пока специалисты из криминалистической лаборатории не обследуют тщательно весь участок.

Что-то привлекло нападавшего именно к этой палатке, именно к этой паре?

Или нападение было совершено наобум, раздумывал Рик, вспоминая предыдущий разгром пустой палатки?

Этого он не знал, и где-то глубоко внутри ощущал, что никогда не узнает. Но в одном он был абсолютно уверен: лагерь в районе Волчьего ручья — самый живописный уголок в округе — будет закрыт.

Закрыт до конца года, если не навсегда.