Владимир СОТНИКОВ
      ПРОСТОФИЛЕЙ БЫТЬ НЕПРОСТО
      Глава I
      РАЗБОЙНИК С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ
      - Вот и сюрпризы дальнего путешествия! - воскликнул Иван Сергеевич, выходя из машины. - На всех крупных заправках почему-то бензина нет. И это в самый разгар сезона, когда тысячи машин ринулись на юг! И вот - чудо. На какой-то паршивенькой заправочке - ни одной машины, а бензина полно!
      - А вот не буду включать колонку, если обзываться будете! - выглянула из двери обиженная заправщица.
      - Что вы, что вы! - испугался Иван Сергеевич. - Да вы наша спасительница! Я имел в виду, что не заправка ваша паршивенькая, а всего лишь оборудование несколько... устаревшее.
      - Дело не в оборудовании, - проворчала недовольная тетенька. - У других вон все сверкает, а совести нету. Бензин прячут, а потом втридорога продают. А я так не умею...
      - Это они не умеют честно работать, - поправила её Аська, - а вы все правильно делаете!
      Тетенька покосилась на Аську и чуть заметно улыбнулась.
      Три машины стояли одна за другой. Первая - Цветковых, вторая Кошкиных, а за ней - Лопушковых.
      Филя, Даня и Аська с Аней ехали вместе с родителями к морю. Это было, конечно же, чудом. Потому что много-много потребовалось совпадений для такой поездки.
      Во-первых, совпадение родительских отпусков по времени.
      Во-вторых, наличие автомобилей. У родителей Фили и Дани машины были давно, а родители Аськи с Аней купили её месяц назад. Тоже "девятку" девятую модель "Жигулей", только желтую. Тройка "девяток" очень напоминала лежащий светофор, потому что у Цветковых и Лопушковых машины были красного и зеленого цвета. Для желтой "девятки" Кошкиных, которую держали в середине колонны, это была, что называется, испытательная поездка. Ну, и для самих Кошкиных тоже - как для неопытных водителей.
      В-третьих, для такого коллективного мероприятия, как поездка в Крым на автомобилях, нужно этого очень хотеть. И это было, конечно же, самое главное совпадение: что о поездке мечтали и родители, и дети. Ехали и радовались.
      Ехали не очень быстро - из-за Кошкиных. Но зато на маленькой скорости можно было рассмотреть всю красоту окружающего мира. А красота была необыкновенная! И цветущие луга, и высокие облака, и синие реки.
      - Я же говорила, - не уставала повторять мама Фили, - что нас ждет увлекательнейшее путешествие!
      Филя только улыбался в ответ. Разве кто-то с ней спорит? Но такой у мамы характер: всегда любит быть правой. Даже если все с ней согласны.
      Иван Сергеевич Цветков заправился и отъехал, уступая место у колонки. Но не успел Кошкин тронуться, чтобы подъехать поближе, как перед ним, подняв облако пыли, резко затормозил сверкающий "Мерседес". Его водителю было тесно даже в такой большой машине. Казалось, что остриженная почти до лысого состояния голова вот-вот выглянет из люка - иначе водителю просто неудобно будет ехать. Машина Кошкиных возмущенно засигналила, но здоровяк лишь небрежно отмахнулся. Правда, через секунду он все-таки постучал костяшкой пальца по часам, объясняя свою спешку.
      - Ничего себе! - воскликнул Филя. - Ему, видите ли, некогда! А у нас, значит, полным-полно времени?
      Филина мама вздохнула:
      - Вообще-то бывают разные ситуации... Человек вполне может спешить. Но при этом хотя бы извиняются!
      - Вот он и извинился, - хмыкнул Филин папа. - Постучал по часам, как по нашим головам. Сейчас я ему скажу пару ласковых...
      - Лева! - умоляющим голосом произнесла мама. - Я тебя прошу! Не надо в дороге подобных приключений. Вдруг это бандит? Посмотри, у него на плече татуировка!
      Последнее слово заставило Филю присмотреться к обидчику. А вдруг мама угадала? Но разве можно узнать бандита по внешности? Он же не увешан пистолетами. А что у человека такой внушительный вид, татуировка и короткая стрижка - это ни о чем не говорит.
      Но вообще-то - какая разница, бандит тебя обидел или не бандит? Значит, если обидел обычный человек, то надо дать отпор, а если бандит промолчать? Страх должен приковать тебя к сидению? Конечно, чтобы не расстраивать маму, папа пусть остается в машине. А вот Филе можно и выскользнуть из неё тихонечко... Что он и сделал.
      Пока здоровяк не спеша направлялся к кассе, план мести быстренько созрел в Филиной голове. А тут и Даня шмыгнул из первой машины ему навстречу.
      - Ты что задумал? - спросил Даня.
      - Как это тебя выпустили? - покосился на него Филя. - Твои тоже, небось, бандита испугались?
      - Мама, - шепнул Даня. - Папа все рвется выяснить с этим кретином, как он сказал, отношения. А я тебя увидел - и сказал, что мне в туалет надо.
      - Сейчас сами выясним с ним отношения, - махнул рукой Филя. - Отвлеки его в случае чего, ладно? Какая у тебя жвачка? Качественная?
      Он спокойно вытащил из Даниного рта комок жвачки и смешал со своей.
      - Все, следи за ним, прикрывай меня. Времени нет!
      И Филя как обезьянка попрыгал между машинами на двух задних лапах, приседая, чтобы его не увидел не только водитель "Мерседеса", но и родители.
      Даня с открытым и освобожденным от жвачки ртом следил за быстрыми действиями своего друга. Ведь это только говорить всегда долго. А делать раз, два и готово. Если только знаешь, что надо делать.
      Филя, видимо, прекрасно это знал. У "Мерседеса" он быстренько прилег на асфальт и жвачкой влепил в протектор заднего колеса две валявшиеся рядом железные пробки от пивных бутылок. Потом замазал белые пятна жвачек пылью, собрав её прямо с асфальта. Теперь места, в которых находились пробки, стали почти незаметны.
      Из-за колеса было видно, что "бандит" все ещё стоит у кассы. И тут Филя увидел на асфальте пустую сигаретную пачку. Быстро сдернув с неё целлофановую обертку, он насадил этот прозрачный "чехольчик" на мерседесовскую антенну.
      "Слетит от ветра", - подумал Филя и, оторвав от обертки тоненькую прочную ленточку, накрепко привязал прозрачный целлофан к антенне.
      Раздался предупредительный кашель Дани. Филя посмотрел вперед и чуть не вскрикнул от неожиданности. Прямо перед ним стояли кожаные пляжные шлепки! И, конечно, вверх от них уходили мощные мускулистые ноги водителя "Мерседеса". Хорошо, что стояли эти ноги по другую сторону машины. А то Филя так увлекся, что собирался придумать ещё какой-нибудь сюрприз... Вот и попался бы.
      Филя затаился. И, как только дверца "Мерседеса" приоткрылась и водитель стал усаживаться, стремительно шмыгнул прочь от машины.
      - Что ты ему устроил? - шепнул Даня. - Может, колесо проколол? Я боялся, что ты именно это решил сделать. А предупредить тебя уже было поздно. Проколоть колесо, по-моему, был бы подло.
      Даня проводил глазами пронесшийся мимо "Мерседес". Машина мчалась, как самолет по взлетной полосе!
      - Я мину подложил, - спокойно сказал Филя. - Считай до десяти. Сейчас будет взрыв.
      - Да ну тебя! - отмахнулся Даня. - Ладно, потом расскажешь. А то вон мамы не сводят с нас глаз. Скажем, что в туалете были.
      - А то где же? - ухмыльнулся Филя. - Конечно, в туалете, куда заходят дети. Вот, стих получился! И как только эти стихи сочиняют? У меня чуть рифма - сразу вранье. В туалет ведь не только дети заходят.
      Но несмотря на неудачи в поэзии, Филя был доволен. Он даже руки потирал от радости.
      - Я вот только боюсь, - вздохнул он, - у "Мерседеса" такая скорость, что никакая жвачка не удержит эти пробки. Надо было, наверное, проще действовать. Прикрутить к выхлопной трубе обыкновенную консервную банку.
      Пока они разговаривали, заправились и Кошкины с Лопушковыми. Аська с Аней что-то шептали друг другу и показывали на Филю.
      - Вот девчонки! - возмутился он. - Только бы смеяться над человеком.
      - Да ты что! - не согласился с ним Даня. - Думаешь, они не поняли, куда ты ползал? Очень даже поняли. Вот и восхищаются твоим героизмом.
      Даже порозовели слегка от таких слов ещё совсем не загорелые Филины щеки.
      Через километр разноцветная кавалькада "девяток" обогнала "Мерседес", застывший на обочине. Его водитель стоял на четвереньках и заглядывал под днище машины. Когда колонна, напоминающая светофор, проезжала мимо, "бандит" проводил её долгим взглядом. Не прошло и нескольких секунд, как "Мерседес" легко обогнал колонну. Филя при этом открыл окно до отказа и высунул наружу голову, прислушиваясь к шороху шин по асфальту. Довольный, он помахал рукой Дане, который оглядывался назад из передней машины.
      - Чему ты так радуешься? - спросила мама.
      - А почему бы не порадоваться? - удивился Филя. - Все прекрасно.
      Но мама знала Филю досконально. И поэтому подозрительно на него покосилась.
      Через несколько километров тот же "Мерседес" снова стоял на обочине. Здоровяк, насупившись как бешеный бык, смотрел на своего "железного коня" и переводил злой взгляд на тройку "девяток".
      - Может, его подбросить? - предложил Филя.
      Мама ещё более подозрительно взглянула на него.
      - Филипп, - строго спросила она, - ты где был, когда выходил из машины на заправке?
      - Конечно, в туалете. Куда заходят дети, - хихикнул Филя.
      - Что-то мне не верится... - задумчиво пробормотала мама.
      Через минуту их опять обогнал "Мерседес".
      Мама забеспокоилась всерьез:
      - А может, он играет с нами, как кошка с мышью? Точнее, с мышами?
      - Не волнуйся, у него просто что-то с машиной, - успокоил её Филя. Вот он и останавливается, пытаясь узнать причину.
      - Почему ты об этом говоришь так уверенно? - обернулась к нему мама.
      - Я тоже так считаю, - поддержал Филю папа. - Если водитель часто останавливается и осматривает машину, значит, ищет неисправность. Не находит - едет дальше. Но опять слышит в двигателе подозрительный шум - и опять останавливается. Со мной так много раз бывало. Так что тут особенного ума не надо.
      - Понятно, - вздохнула мама. - Вы сговорились. Это ясно по вашим обидным репликам. Особенный ум, конечно, только у вас.
      И опять машина стояла у обочины! А водитель... Нет, водитель был не за рулем. И даже не рядом с "Мерседесом". Он... стоял посреди дороги! И совершенно ясно было, что он перекрыл дорогу именно "светофору". Почему-то как раз в этот момент все шоссе, насколько хватало взгляда, было абсолютно пустынным.
      Хорошо, что расстояние было достаточным для того чтобы затормозить плавно. Особенно важно это было, конечно, для начинающего водителя желтой "девятки". Как только машины остановились, здоровяк спокойно сошел с асфальта на обочину, положил ладонь на капот "Мерседеса" и стал выстукивать пальцами какой-то неприятный марш.
      - Вам нужна помощь? - высунулся из окна первой, красной машины Иван Сергеевич Цветков.
      Здоровяк молчал, оглядывая путешественников. Тут уж их терпению пришел конец.
      - Да объясните же наконец ваше поведение! - вскричал Иван Сергеевич, громко хлопая дверцей.
      Захлопали дверцы и двух остальных машин.
      Водитель "Мерседеса" хмыкнул:
      - Дружненький коллективчик!
      "Коллективчик" стал вертеть головами. Десять человек переглядывались, ничего не понимая. У Дани, Фили и Аськи с Аней было целых шесть родителей. Вместе получалась почти футбольная команда. И вдруг её останавливает на дороге какой-то одиночка, который и на вратаря не тянет, потому что играет без всяких правил!
      Филя подумал об этом и сразу же внутренне прикусил язык. Если честно, без всяких правил сыграл и он сам... Подстроил вредность? Подстроил. Тут не отвертишься. Что в оправдание можно сказать? Почти ничего. Кроме того, что Филя таким образом стремился наказать здоровяка за его хамство. Но вся злость на этого хама прошла у Фили уже после первой остановки "Мерседеса". Отомстил - и достаточно. А сейчас дело, видно по всему, усложнялось.
      - Как это понимать? - прорычал водитель "Мерседеса". - Папа, мама и я - хулиганская семья?
      - В чем дело? - удивленно спросил Иван Сергеевич.
      - Мне ещё и объяснять вам надо? - презрительно прищурился здоровяк. А может, наоборот?
      - Короче! - вдруг каким-то глухим и совсем чужим голосом произнес Лев Николаевич, папа Фили. - Кончай базар. Ехать надо. В чем дело?
      Не только водитель "Мерседеса" с интересом взглянул на Льва Николаевича, но и все его спутники. Такого голоса, да ещё и с такой интонацией, от кандидата биологических наук Лопушкова никто никогда не слышал!
      - Вы мне машину испортили, - ответил здоровяк Льву Николаевичу.
      - Я? - удивился тот.
      - Ваша компания. Когда я заправлялся.
      - А! - вдруг воскликнула тоненьким голоском Аська. - Это когда вы себя некультурно повели и влезли без очереди? Вот ваша машина от стыда и сломалась.
      - Вот! - Здоровяк указал на Аську пальцем. - Слышали? "От стыда!" "Мерсы" от стыда не ломаются! Это вам не... другие тачки!
      И он кивнул в сторону "девяток". Наверное, Аська очень обиделась за свою новенькую желтенькую машинку. Поэтому она чуть не подпрыгнула, заверещав:
      - Очень даже ломаются "Мерседесы" от того, что в них сидят злые люди! Особенно такие... соловьи!
      Здоровяк даже растерялся:
      - Это почему же соловьи? Глупости какие...
      - А потому! - не унималась Аська. - Соловьи-разбойники! С большой дороги.
      То ли потому, что вид у здоровяка был такой удивленный, то ли потому, что Аська эти слова чуть не пропищала, все прыснули смехом. Даже здоровяк. И обстановка, что называется, разрядилась. Напряженность в воздухе спала.
      - А что у вас с машиной? - спросил Иван Сергеевич.
      Водитель "Мерседеса" пожал плечами:
      - Не пойму ничего. Шум. А источник не определю. Неприятно ехать, когда не знаешь, что забарахлило...
      - У нас так было! - воскликнул Филя. - Помнишь, пап?
      И он упал на руки, будто собирался отжиматься от асфальта. Так, на руках-ногах, Филя обполз "испорченный" "Мерседес". И возле заднего колеса радостно засмеялся:
      - Посмотрите! Вы просто наехали на жвачку. А в ней - целых две пивные пробки. Вот они и шуршат по асфальту.
      Здоровяк хмыкнул:
      - Странно... Я здесь все глянул. Даже катил вручную, чтоб шины осмотреть. Никакой жвачки не заметил...
      - Как же не заметили? - удивился Филя. - Вот же, светлое пятно. Все жвачки светлые. Разве вы не знаете?
      За несколько секунд до этого Филя быстренько перевернул жвачку светлой стороной вверх. Правда, все же придавил её ладонью и слегка запачкал пылью, чтобы не слишком свеженькой она выглядела.
      - Знаю, знаю, - пробурчал водитель и стал брезгливо счищать с протектора липучку. - Тьфу, гадость! Если б я знал, что это такая мелочь! А то звук такой неприятный - ших-ших-ших... Думаю, вдруг ремень генератора? А у меня запасного нет.
      Филя уже подхватился на ноги.
      - А вот ещё один источник шума! - воскликнул он и сдернул с антенны целлофановый чехольчик. Ленточку, которой целлофан был привязан к антенне, Филя, конечно же, не стал показывать. - Знаете, как на ветру жужжит эта штучка?
      - Теперь уже знаю, - пробурчал здоровяк. - Действительно, было такое мерзкое тр-р-р-репетанье. А ты откуда знаешь, какой звук издают и пробки на протекторе, и эти штуки на антенне?
      И водитель "Мерседеса" подозрительно посмотрел на Филю. Совсем как мама недавно в машине.
      - Опыт, - развел руками Филя. - Простой жизненный опыт. У нас с папой такое уже случалось.
      Здоровяк рассмеялся:
      - Спасибо, что поделился опытом! - И вдруг он уставился на Филю. Странное совпадение, а? - медленно проговорил он. - У вас с папой такое случалось, и у меня... Точь-в-точь, да?
      Филя пожал плечами. Мол, откуда же мне знать про эти совпадения? На помощь пришла Аня.
      - Все машины ведут себя одинаково, - с мудрым видом заключила она. Правда, если люди не заставляют их нарушать правила хорошего тона. Например, на заправку без очереди лезть.
      Здоровяк хохотал долго, от души. Даже глаза заслезились от хохота.
      - Ох, ребятки, - наконец выдавил он сквозь смех, - давненько со мной такого не случалось! Развеселили вы меня. И научили... кое-чему. Не будем вдаваться в подробности, как говорится, да? Что ж, - обратился он ко всей группе, - приношу свои извинения за инцидент на заправке. А теперь пора ехать.
      И он, постучав по часам уже знакомым жестом, сел в машину, продолжая похохатывать.
      Когда уже проехали минут десять, мама спросила:
      - Нет, Лева, ты все-таки скажи: где ты набрался таких словечек? "Короче", "кончай базар"... Это же бандитский жаргон!
      Папа вздохнул, отмахиваясь.
      - Телевизор надо смотреть, - подсказал Филя. - И не тому научишься.
      - Хорошо, что по телевизору ещё не учат бомбы под машины подкладывать, - не оборачиваясь, сказала мама. - А только так, по мелочам. Пробки там всякие...
      Филя замер. Ничего себе! Вот это мама... Вычислила его в два счета! Неужели сейчас примется за нравоучения? Но мама молчала, лишь один раз хитренько покосившись на Филю через плечо. И он восхитился ещё больше. Да такую маму можно смело брать в свою компанию! Если бы она была девчонкой, конечно... Как Аська с Аней.
      Глава II
      ВСЕ ИСЧЕЗАЮТ ПО ОЧЕРЕДИ
      Всякая дорога интересна. Едет ли человек в поезде, летит ли в самолете, плывет ли на корабле. Но если кто хоть раз в жизни испытал на себе, что такое горная автомобильная дорога - будет вспоминать её всю жизнь. Это, по крайней мере, не уставала повторять Филина мама.
      - О господи! - вскрикивала она, отшатываясь от окна, если за ним вдруг открывалась пропасть. - Бедный Кошкин! Представляю, каково ему сейчас приходится! И какой черт дернул нас поехать этим путем? Есть же другая, совершенно равнинная дорога...
      Папа виновато откашливался. "Чертом", как ни странно, был именно он. Лев Николаевич, как только машины въехали в Крым, предложил этот маршрут. Дело в том, что дорога раздваивалась. К Коктебелю - цели путешествия можно было доехать или через Феодосию, по равнине, или через Алушту, после которой часть пути шла по берегу моря. Не сказать, чтобы по горам, но все-таки далеко не по ровной местности.
      - Как не использовать такую возможность? - восклицал Лев Николаевич. В кои-то веки выпадет счастье проехать краем моря! Полюбуемся ландшафтом. По степям ещё покатаемся на обратном пути. А на небольшой скорости любая дорога безопасна.
      Это он имел в виду водительскую неопытность Кошкиных. Надо сказать, уже совершенно зря. За два дня пути Сергей и Лена - они ни за что не хотели, чтобы их называли по отчеству, к тому же и выглядели они не намного взрослее своих дочек-близняшек, - совершенно уверенно стали вести свою желтую "девятку". Даже иногда вырывались вперед, обгоняя переднюю машину.
      - Да, Лева... - вздыхала мама. - Устроил ты нам заключительный этап. Гонки на выживание получились. Хотя дорога красивая, что и говорить!
      И она, уже привыкнув к крутым спускам и подъемам, к поворотам по самому краю пропасти, улыбалась, подставляя лицо непривычно мягкому и ласковому крымскому ветру, который врывался в окошко.
      - Это ещё так себе красота, - отмахивался папа. - Вот Коктебель вы сразу узнаете. Безо всяких указателей.
      Неизвестно, что творилось в других машинах, но Филя и его родители от восторга потеряли дар речи, когда открылась взору коктебельская бухта. Конечно, произнести несколько слов каждый из них вполне мог - но как-то само не говорилось... В машине раздавались только звуки вроде "ух ты!", беспрерывные оханья и аханья да цоканье языком.
      На самой высокой точке перед спуском в коктебельскую долину, на специальной площадке, Филин папа остановился, посигналив спутникам. Все тоже остановились и вышли из машин.
      - Приехали! - сказал Лев Николаевич. - Так хочется, друзья, чтобы вы поздоровались с Коктебелем именно отсюда. Меня научили этому правилу лет, наверное, двадцать назад. Надо медленно обвести взглядом все видимое пространство и глубоко-глубоко вздохнуть. И тогда Коктебель примет вас. Вот, начинаем - видите, длинная узкая скала из песчанника уходит в море? Это Хамелеон, стерегущий бухту слева. Думаю, понятно, почему он так назван. По форме точь-в-точь хамелеон, а главное, так же меняет свой цвет в зависимости от времени суток. Но подробнее я вам о нем потом расскажу. Смотрим слева направо: море, конечно, потом курчавая гора Карадаг потухший вулкан, правый стражник бухты, потом гора Святая, потом зубчатая скала Сюрю-Кая... Вот, пожалуй, основные названия. Для первой встречи. Подробности, как говорится, потом, при более близком знакомстве.
      - Если бы ты даже не сказал, что надо вздохнуть, - воскликнула мама Фили, - я все равно бы вздохнула! И еще, и еще!
      Лев Николаевич улыбнулся:
      - Действительно, от вздоха при встрече с Коктебелем ещё никто не удержался. Особенно на этом месте. Потому что начинается другой воздух, другая жизнь! Сказка!
      И он распахнул руки, словно собираясь полететь над бухтой.
      Честно говоря, Филя не очень понимал восторги взрослых. Получался парадокс: родители прыгали от радости как дети, а их дети, наоборот, стояли спокойно и смотрели на эти проявления восторга как строгие родители. Не хватало только, чтобы Филя прикрикнул что-нибудь вроде:
      - Успокойтесь, шалунишки! Не свалитесь в пропасть от радости!
      Филя, Даня и Аська с Аней переглянулись и вздохнули. Их взгляды словно говорили: "Беда с этими родителями. Ну, красиво. Ну, замечательно. Но не пора ли наконец окунуться в море?"
      - А жить мы будем вон там, - показал Лев Николаевич. - Видите, левее самого поселка Коктебель, ближе к Хамелеону, раскинулся палаточный городок? Там мы поставим наши машины этаким каре, как походный римский лагерь. Вместе с палатками получится свой маленький поселочек из трех машин, трех палаток и со внутренним двориком.
      - Однако, надо поспешить, - сказал Иван Сергеевич. - Видите, машины проносятся мимо нас одна за другой. Без всякого приветствия Коктебелю. И, судя по номерам, все из дальних мест, и все спешат к палаточному городку. Наверное, там не так много места.
      Ребята уже расселись по машинам. "Вперед!" - говорил их нетерпеливый вид.
      Палатки ставить - довольно скучное занятие. Но если делать это не спеша, да к тому же время от времени нырять в море, которое плещется всего в сотне метров, то ребята согласны были заниматься этим хоть все лето. Да и родители не торопились. Главное - место найдено, занято, а теперь можно спокойненько его благоустраивать.
      - По-моему, ничего, - отплевываясь от воды, сказал Филя, когда они с Даней заплыли подальше и взглянули на палаточный городок.
      - Людей многовато, - высказал свою оценку Даня. - А в остальном... Я думал, хуже будет. Вообще-то мне не верилось, что наши родители решатся на такую поездку. Дикий способ отдыха.
      - Потому нас и называют дикарями! - хохотнул Филя. - И вообще, все здесь - дикари.
      И он высунул из воды руку, чтобы обвести широким жестом весь берег, покрытый машинами и палатками.
      - Тоже мне, дикари, - проворчал Даня. - Дикари не собираются, наверное, в такие большие стаи. Муравейник какой-то.
      - Не расстраивайся, - успокоил его Филя. - Что же делать, если людей так много? Лето, море - все сюда едут. Но мы ведь на машинах. Надоест на этом месте - спокойненько переедем в другое. Папа говорил, вдоль побережья народу значительно меньше.
      - Вот и ехали бы сразу туда, где народу меньше, - не успокаивался Даня.
      - Поедем, поедем! - Филя взвешивал на руке маленькую медузку. - Просто мой папа очень любит Коктебель, ещё со времен своей юности. Поживем здесь и поедем вдоль моря.
      Такой же в точности разговор вели и взрослые. Данин папа, Иван Сергеевич, тоже был не очень доволен.
      - Хоть я и привык к полевым археологическим условиям, но не думал, честно говоря, что таким образом пройдет мой отпуск, - ворчал он, распаковывая бесчисленные рюкзаки и коробки.
      - Отлично пройдет наш отпуск! - весело восклицал Лев Николаевич, разжигая походный примус. - Вот сейчас кофейку сварим, искупаемся, посидим, посмотрим на самую красивую в мире гору... И никто из вас даже не пикнет ничего против Коктебеля!
      - Против Коктебеля я как раз ничего не имею, - хмыкнул Иван Сергеевич. - Замечательное место. Но здесь же, я заметил по дороге, есть какие-то отели? Я не говорю, что надо жить в роскоши, но элементарные условия для отдыха... Если уж это называется отдыхом.
      - Дорогой Иван Сергеевич! - Лев Николаевич замахал руками, чуть не выронив примус. - Был я в так называемых коктебельских отелях! Это пытка. В номере дикая жара, под балконом - вечная музыка. А наши дети? Думаете, они променяют свободную дикую жизнь на какой-нибудь затхлый отельчик? Сейчас они выйдут из моря, будут помогать нам устраиваться. Я думаю, полезное для них занятие. Где они ещё научатся готовить, мыть посуду, убирать за собой? Вот, мама не даст соврать, наш Филипп не очень-то приучен к домашнему труду. Правда, Соня? - обратился он к жене.
      Она улыбнулась:
      - Лева, при чем здесь какой-то домашний труд? Глупости какие. Неужели мы приехали для того чтобы учить детей готовить и мыть посуду? И вообще, все выглядит так, будто мы против такого отдыха, а ты один - за. Ничего подобного! Мы все этого хотели, к этому стремились, и вот - достигли. По-моему, все замечательно.
      И с каким-то совсем детским визгом Филина мама разбежалась и бросилась в воду. Рядом вынырнула испуганная, как у тюлененка, мордочка Фили. Казалось, на ней было написано: "Ну ты, мам, даешь! Я тебя такой ещё не видел!"
      Иван Сергеевич рассмеялся:
      - Вот и ответ на все мои ворчания! Сдаюсь, сдаюсь, и ворчать больше не буду. Это я так, по-стариковски. Тем более, честно говоря, сам равнодушен ко всяким отелям - и роскошным, и обычным. Ничего не скажешь, есть своя прелесть в том, чтобы прямо из палатки нырнуть в море.
      - Кстати, пора и нам окунуться, - заметил Лев Николаевич. - А то расплавимся. Бедные наши покупатели! Каково им сейчас на рынке?
      Имелись в виду все Кошкины и Данина мама, Аня-большая. Они ушли за продуктами. Перед их уходом окончательно разобрались, кого как будут называть. Вслед за Кошкиными - Сергеем и Леной - запротестовали против отчеств и мамы Фили и Дани.
      - А что, разве мы такие старенькие, что нас будут называть, как какие-нибудь музейные экспонаты? - замахала руками Филина мама. - Мне и так уже надоели остроты на тему наших с Левой имен. Ведь Лева у нас - Лев Николаевич, как Толстой. А я - Софья Адреевна, представьте себе! Конечно, все кличут нас Толстыми, а вовсе не Лопушковыми. А вообще-то я Соня.
      И действительно, мама Фили выглядела чуть ли не девчонкой. Даже не поворачивался язык назвать её Софьей Андреевной, как жену писателя Льва Николаевича Толстого.
      - Лучше бы всем клички взять, - посоветовал Филя. - Проще было бы.
      - А вот кличек не надо, - не согласилась мама. - А то меня точно обзовете Сонькой Золотой ручкой. Была такая знаменитая авантюристка и мошенница. Остановимся на именах. Итак, детей я не переименовываю, а взрослые отныне - Сергей, Лена, Соня, Аня-большая, Лева и Ваня.
      Лев Николаевич и Иван Сергеевич закашлялись.
      - Как-то... - пробормотал Иван Сергеевич. - Не особенно приятно. Ваня... Какой же я Ваня?
      Он произнес это настолько искренне и по-детски, что все рассмеялись.
      - Ладно, - махнула рукой Соня. - Должны быть исключения из правил. Мы будем как дети, а вы, раз не можете отказаться от своих профессорских привычек, останетесь взрослыми. Иван Сергеевич и Лев Николаевич - как Тургенев и Толстой.
      - Что-то многовато у нас детишек оказалось, - заметил Иван Сергеевич. - Трудновато будет нам со Львом Николаевичем с вами управиться. Детский сад какой-то с двумя воспитателями.
      И вот "воспитатели" уже начали волноваться. Двое их подопечных, Филя и Даня, плещутся спокойненько в море, да и Софья Андреевна, то есть Соня вот она, не отплывает далеко от берега. А где же остальные? Неужели для того чтобы дойти до рынка и купить необходимые продукты, надо столько времени? Уже несколько часов...
      - Не могли же они заблудиться! - Лев Николаевич вскакивал и в который раз смотрел вдоль берега. - Здесь же все просто: на рынок - в одну сторону вдоль моря, обратно - в другую. С закрытыми глазами можно ходить. Поселочек маленький...
      - Людей зато много, - вздохнул Даня.
      Филя вдруг внимательно на него посмотрел.
      - А ведь... - прошептал он. - Знаешь, что мне пришло в голову? Одна версия. Если они не возвращаются, значит, их что-то удерживает. Например, кто-то из них отстал, потерялся. Кто это может быть? Конечно же, Аська! А если она куда-то ушмыгнула, значит, не просто так. Это уж сто раз проверено. Кого-то увидела из старых знакомых. И решила проследить на всякий случай...
      - Да какие же здесь могут быть старые знакомые? - отмахнулся Даня. - В этой толпе и не узнаешь никого.
      - Вспомни, сколько за последний год нам пришлось распутать всяких дел, вспомни! - каким-то учительским тоном сказал Филя. Будто Даня об этом сам не знал! - И почему бы кому-нибудь из наших старых знакомых не оказаться к Коктебеле? Отдыхать на море все любят. Вспомни похитителя папируса, вспомни мошенника, который Дедом Морозом переодевался. Витю Огурцова, наконец, который древнюю статуэтку из египетской гробницы украл! Да всех и не перечислишь...
      Но тут Филя понял, что напоминать Дане о приключениях прошедшего года как-то неудобно. Даня был таким же их участником, как и Филя. И конечно же, прекрасно помнил всех людей, с которыми пришлось иметь дело. И хороших, и плохих. Насчет хороших - любая встреча с такими людьми приятна. А вот плохие... "Спасибо" они при встрече не скажут, это точно. Потому что ребята им здорово насолили. А вдруг такой человек, увидев кого-нибудь из них, захочет отомстить?..
      Филя с Даней, не сговариваясь, подпрыгнули в одну и ту же секунду.
      - Вы куда? - удивился Лев Николаевич.
      - Встречать, - ответил Филя. - Что без толку сидеть на месте?
      До рынка они с Даней добежали в одну минуту. Это оказалось совсем недалеко, но бежать мешал народ, неторопливо плетущийся по дорожке.
      - Вроде бы те же люди, - недоумевал Даня. - И совсем другие. В Москве спешат, ловко уворачиваются от столкновения друг с другом. А здесь... Как будто спят на ходу! С открытыми глазами.
      - Это состояние называется "сон у моря", - засмеялся Филя. - Есть такая лечебная процедура в санаториях. Мне папа говорил, что на юге люди становятся совсем другими. Расслабляются, одним словом. Вон, смотри!