Владимир Сорокин
      HOCHZEITSREISE
      водевиль в пяти актах
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
      МАША РУБИНШТЕЙН - еврейская беженка из Москвы 80-х; при случае делится на Машу-1 и Машу-2.
      ГЮНТЕР ФОН НЕБЕЛЬДОРФ - сын своего отца.
      ФАБИАН ФОН НЕБЕЛЬДОРФ - оберфюрер СС, отец Гюнтера.
      РОЗА ГАЛЬПЕРИНА - следователь НКВД, мать Маши.
      МАРК - бывший психиатр.
      ГЕРД - секретарь Гюнтера.
      ЭЛИСКАЗЕС - слуга Гюнтера.
      ПОВАР-КИТАЕЦ ШОФЕР АВТОФУРГОНА
      ШЕСТЬ СУЩЕСТВ НЕОПРЕДЕЛЕННОГО ПОЛА
      Hochzeitsreise - свадебное путешествие (нем.)
      ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
      Сцена поделена на два пространства: яркий верх, темный низ. Вверху сильно увеличенная картина в позолоченной раме: баварский натюрморт времени Октоберфеста - Вайссбир (пшеничное пиво), Вайссвурст (телячья колбаса), Брецель (крендель) на фоне Альп, Нойшванштайна (замок Людвига Баварского), Озера и Голубого Неба. В натюрморте сидит Маша Рубинштейн-1. Она в кожаном комбинезоне, сапожках, на голове мужская баварская шляпа с кисточкой. Внизу, в темном пространстве - Маша Рубинштейн-2. Она голая, с распущенными волосами.
      МАША-1 (вынимает из натюрморта "Вайссбир", бросает Маше-2). Маринка! Привет тебе, сумасшедший зайчик мой! Свалиться тебе со стула, если сразу не догадаешься кто тебе пишет! Ну? Ну?! Алешка на двоих? Дяденька, дай ус потрогать? Шеф, жми в Переделкино? Чернушка с пальчиком?! Свалилась, свалилась! Забыла Машеньку! Ну и сволочушка ты! Ну и скотинчик потненький! Ха-ха-ха!
      МАША-2 (ловит "Вайссбир", которое оказывается многогранным куском льда с нанесенным на одну из граней изображением Вайссбир. Ставит кусок рядом с собой изображением вниз, так что виден только лед). Милая Марина, здравствуй. Вероятно, ты удивишься, получив это сумбурное письмо. Поверь, я испытываю сейчас острое чувство стыда за мое пятилетнее молчание, но умоляю понять меня и простить. Ангел мой, верю и надеюсь, что ты поймешь и простишь.
      МАША-1 (вынимает из картины "Альпы", бросает Маше-2). Рыбка, ты наверно дуешься на меня, ругаешь последними словами! Еще бы! Подруга в лагере, а эта сволочь Машка свалила за бугор, вместо того, чтоб разделить, так сказать, участь! Да еще и молчала, как партизан на допросе! Ругай меня, котик! Я свинья! Ой, но как я рада, что ты отпыхтела, что этот ебаный лагерь позади! Четыре года за вонючую горсть анаши! Когда узнала, я просто охуела! При Ельцине такого свинства не было бы: трахнул бы тебя следователь и отпустил с миром, как нас тогда в 18-м отделении, помнишь? Помнишь, как у Борьки пили потом на радостях? Как он нас трахал по очереди? А как подрались потом из-за маникюрного набора, а он нас примирил по-своему, по-мужски! Ха-ха-ха! Знаешь, киска, когда мне сказали, что его грохнули в Питере, я плакала. А потом пила за упокой Боренькиной души. Угадай, что? Правильно, рыбка! "Абсолют"!
      МАША-2 (поймав ледяную глыбу "Альпы", ставит на "Вайссбир", изображением вниз). Марина, когда печальное известие о твоем аресте дошло до меня, сердце мое готово было разорваться на части. Я молилась и плакала, я роптала на Бога и проклинала наше тоталитарное государство, способное на четыре года лишить свободы прелестную женщину всего лишь за ее страсть к пыльце дикого растения, выросшего на свободных просторах Узбекистана.
      МАША-1 (вынимает "Вайссвурст", бросает Маше-2). Но все это муде, солнышко! Забудь прошлое, как страшный сон! Тебе сейчас 30, женщина в полном соку, у которой все впереди в буквальном и в переносном смысле! Что, не разучилась Маша шутить? Теперь о деле: в январе в Москву поедет один ублюдок. Он привезет тебе приглашение и поможет с визой. Если наши хуесосы тебя не выпустят, как опасную рецидивистку, эта же сволочь поможет тебе сделать фальшивый паспорт. Поедешь под фамилией Джугашвили или Шикльгрубер, какая разница! В общем, киса, бери ноги в руки, пудри мордочку, брей лобок - и к нам в Мюнхен! Пиво здесь отличное, мужики тоже ничего! Найдем тебе баварского буйвола с пивным брюхом и толстой мошной! Ах, солнышко, при моих нынешних возможностях мы с тобой горы свернем, перетрахаем пол-Германии, не будь я Машка Рубинштейн!
      МАША-2 (устанавливает "Вайссвурст"). Радость моя, не думай о прошлом, или старайся не думать, не вспоминать. Твой возраст соответствует поре расцвета у женщин, так что у тебя есть все основания смотреть в будущее с Верой, Надеждой и Любовью. Со своей стороны, я приложу все силы, чтобы Счастье перестало быть для тебя абстрактным понятием, и чтобы Радость и Покой вошли в твою душу. Один добродетельный и отзывчивый человек любезно согласился помочь тебе вырваться из тоталитарного ада. Надеюсь, что моя горячая молитва так же поспособствует этому нелегкому предприятию. Молись, Марина. С Божьей помощью ты в скором времени окажешься в благодатной Баварии, где измученная душа твоя найдет наконец Отдохновение. Мы будем гулять с тобой в Английском парке, поедем на чудесные озера. Я покажу тебе Старую Пинакотеку и дом, где Томас Манн писал твой любимый роман.
      МАША-1 (вынимает и бросает "Голубое Небо"). Ах, Маринка, жопка ты сладкая! У меня были такие времена, или, официально говоря, этапы в эмигрантской жизни, что одно твое слово только бы и успокоило, а так - хоть в петлю лезь. Ужас, что твоя Маша перенесла. Но, слава Хую, все позади. Так что, свой эмигрантский лагерный срок я тоже отсидела и вышла, как говорится, на свободу с чистой совестью. Но не это главное, киса, не это! Главное... держись за стул, кисонька! Держишься? Крепко? Я - жена миллионера. Твоя Маша Рубинштейн - жена немецкого миллионера! Это не пиздеж, Маринка! Я не вру! Я не вру! Я не вру! Ха-ха-ха!
      МАШA-2 (устанавливает "Голубое Небо", тем самым сооружая вокруг себя что-то вроде ледяной избушки). Мне многое хочется поведать тебе, многим поделиться. За эти 5 лет на чужбине я пережила столько, что какой-нибудь женщине хватило бы на целую жизнь. Далеко не всегда мое здешнее существование было отмечено благополучием. В минуты отчаянья часто я вспоминала тебя, и это утешало меня, давало силы. К счастью все тяжелое миновало, Бог смилостивился над моей заблудшей душой и послал мне Друга. Это милый, добрый и честный человек. Недавно он стал моим мужем.
      МАША-1 (бросает "Брецель"). Котик, все по порядку. Уехала я сразу после нашей глупой ссоры. Сволочь Нинка давно мечтала, чтобы мы поцапались. И добилась своего. Я тебе всегда повторяла - не спи с этой тварью. Ну, хуй с этим, дело прошлое. Значит, сперва Израиль с папочкой. Ударило ему на старости лет жениться на моей ровеснице. Она израильская подданная. Ну и поехали в землю обетованную. Когда приземлились в Иерусалиме, мне стало плохо: жара, евреи-фронтовики с советскими медалями, с потными женами и глупыми детьми, а у меня еще первый день менструации. Бухнулась в обморок. Потом день проплакала все чужое, а главное жарища, как в Крыму, а я Крыму предпочитала Рижское взморье, да и там - только неделю, ты помнишь: недельку поплаваем, позагораем, поебемся - и скорей в Москау. А тут - месяц, другой, третий. Потом вроде привыкла, успокоилась. Учила иврит, прикидывала насчет работы. Любовничка завела. Сладкого. Смуглого. Трахался классно, но от меня хотел одного - чтобы я поскорее родила ему пару жиденков. Представляешь? Совсем как твой Мишка-мудак! Хотел построить крепкую еврейскую семью! Это со мной-то!
      МАША-2 (устанавливает "Брецель"). Надеюсь, ты понимаешь, что меня подобная перспектива совсем не устраивала. Помнишь, мы гуляли с тобой как-то осенью в Сокольниках и ты сказала: "Маша, ты не создана для семейного благополучия"? "Но для чего же я, по-твоему, создана?" - спросила я тогда. "Для любви", ответила ты со свойственным тебе максимализмом. Я долго смеялась. Теперь же я понимаю, как ты была права. К сожалению, многое в своем характере я осознала и поняла только в результате болезненного, мучительного опыта. Несмотря на стопроцентную еврейскую кровь я поняла, что Восток далек от меня, впрочем, как далека и Америка. Мне претят общинность, коллективизм, национализм, равно как и сверхдержавный шовинизм, имперскость, желание мирового господства. "Я европейка, - сказала я своему отцу. - Я хочу жить в Европе". К счастью, он понял меня и благословил на новые мытарства. Еще в Москве я познакомилась с Александром Глузманом - милым и добропорядочным человеком...
      МАША-1 (кидает "Озеро"). Он тогда когти рвал со страшной силой, ему за фарцу иконами срок грозил. Как говорится - улетела птичка из-под ножа. А в Израиле он семитской этнографией объелся, на свою бабу болт забил, хоть она уже была с ребенком: хочу в Париж! Я тоже в Париж хотела, а куда еще хотеть? Не в Хельсинки же. В общем, трахнулись мы с ним, купили билеты - и в Париж. Лечу и думаю - вот, пиздец, город нашей с тобой мечты. Ив Монтан, Елисейские поля. Пляс Пигаль. Думаю, вот где душа расправится, вот где вздохну свободно. Но теперь, трезво оценивая всю Европу, скажу тебе без дураков: хуевей столицы, чем Париж, я не встречала. Город маленький, грязный, везде пробки, черномазых и арабов до хуя. Французы - такие свиньи! Жадные, мещане до мозга костей, но каждый - пуп земли. Сколько меня не ебли французы, еще в России, - никто никогда ничего не подарил! А бюрократы у них - еб твою мать! Пока мы вид на жительство получили, я поседела. А потом началось самое хуевое - денег нет, живем на пособие, Сашка подрабатывает грузчиком. А я... Знаешь, чем я там зарабатывала? Лепила пельмени для русского ресторана "Метелица". Убиться веником, зайка! Я - дочь профессора Рубинштейна сижу в однокомнатной квартирке в арабском районе и леплю пельмени! Пиздец всему!
      МАША-2 (из окошка недостроенной ледяной избушки). Пизцец всему.
      МАША-1 (забирает оставшийся "Нойшванштайн" и выпрыгивает из пустой рамы). А эмиграция! Вот где паноптикум, хоть всех в кунсткамере выставляй! Мудаки, тупицы, павлины.
      МАША-2. Мудаки, тупицы, павлины.
      МАША-1. А эти писатели наши, властители дум. Такое говно, такое говно!
      МАША-2. Такое говно, такое говно.
      МАША-1. А художники! Только бы поскорее в постель уложить, трахнуться кое-как и хныкать, как они любят Россию-матушку и как не хотели уезжать. Свиньи! МАША-2. Свиньи.
      МАША-1. В общем, в Париже я говна хлебнула - мало не покажется.
      МАША-2. Мало не покажется.
      Маша-1, пристально смотрит на избушку, потом с криком бросает в нее "Нойшванштайн". Избушка разваливается на куски, Маша-2 выскакивает из нее, Маша-1 гонится за ней, продолжая кричать, Маша-2 вспрыгивает в раму, рама начинает раскачиваться, поднимаясь над сценой. Звучит бравурная музыка. Маша-1 плачет, садится на пол, закуривает.
      МАША-2 (весело раскачиваясь на раме). Но было и в Париже светлое пятно. Эдик. Утешил и обогрел меня просто по-отечески. Первый эмигрант, который сказал мне две очень важные вещи. Первое: эмиграция, это в любом случае трагедия. Второе: на Западе ебаться без презервативов можно только с приличными людьми. Так что, делай выводы. Маша, сдерживай свой темперамент.
      МАША-1 (курит, всхлипывая). Вот. А потом говорит... хочешь, говорит, я тебя с приличным человеком познакомлю. Я говорю - мне все равно, знакомь. Ну и... у них было суаре по поводу продажи картины Эдика одному немцу. Эдик говорит - приходи, он парень симпатичный, только со странностями. Химик. Вроде, из очень богатой семьи. Собирает живопись еврейских художников. Торчит на еврейской культуре. Учит иврит. Приходи.
      МАША-2. Признаться, я ожидала встретить такого плешивого очкарика, скучного, как гороховый суп. Но, рыбка моя, когда я вошла и ЕГО увидела, я просто охуела: высокий альбинос, голубоглазый, лицо красивое, породистое, странное, нервное, - то, что надо. 41 год, а выглядит моложе меня. Но при этом весь какой-то пришибленный, робкий.
      МАША-1. Да... встал и смотрит на меня, будто он у меня что-то украл. Стоит, как хуй, и смотрит. Я даже смутилась сперва. Но... честно скажу - я сразу заторчала на нем. Врать не буду. Сразу заторчала.
      МАША-2. И стала лихорадочно вспоминать свой семейно-школьный немецкий. Меня же дедушка-бабушка на братьях Гримм дрочили с пеленок, еврейское воспитание профессорской дочки, что ты хочешь, а папаша за завтраком бывало (декламирует с сильным русским акцентом):
      Ихь штанд геленэт дэн Мает
      Унд цэльте едэ Велле
      Адэ, майн щенес Фатерланд,
      Майн Шифф, дас зегелт шнелле.
      МАША-1 (всхлипывая). Ну и... в общем, я это... ну...
      Рама перестает раскачиваться.
      МАША-2 (пристально смотрит на Машу-1). И?
      МАША-1 (плачет). Знаешь... ну... я тогда... я тогда...
      МАША-2 (выплывает из рамы, зависает в воздухе над Машей-1). Что?
      МАША-1 (рыдает). Ну... я... я... тогда... я...
      МАША-2 (тихо, зловеще). Пошла вон отсюда.
      МАША-1 (перестав рыдать, поднимает голову и видит нависшую над собой Машу-2). А?
      МАША-2 (нажимает рукой на голову Маши-1, вдавливая ее в пол). Воооооон.
      Маша-1 исчезает.
      ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
      На заднике сцены висят две массивные пустые рамы. Сцена покрыта большими белыми кусками, похожими на части разборных детских картин "puzzle". К каждому куску приделан либо белый крюк, либо белая женская туфля. Посередине сцены с бокалом шампанского стоит Гюнтер. На нем элегантный, но слегка чопорный костюм. К Гюнтеру подходит Маша. На ней красивое вечернее платье, в руке бокал шампанского. Звучит французская эстрадная музыка.
      МАША. Добрый вечер. Меня зовут Маша.
      ГЮНТЕР (говорит, сильно заикаясь). Дддобрый вввечер. Гюнтер.
      МАША. Вы интересуетесь еврейской живописью?
      ГЮНТЕР. Ннне только. Ннно вообще еврейской кккультурой.
      МАША. Почему?
      ГЮНТЕР. Ну... эттто очччень интересно.
      МАША. Эдик сказал мне, что вы знаете иврит.
      ГЮНТЕР. Нннемного.
      МАША (на иврите). Где вы учили иврит?
      ГЮНТЕР (на иврите). Я учччил ивврит в Иерусалимском уннниверситете.
      МАША (на иврите). И как долго?
      ГЮНТЕР (на иврите). Два гггода.
      МАША. Два года? (Смеется). А я смогла только два месяца.
      ГЮНТЕР. Пппочему?
      МАША. Потому что надоело!
      Смеются.
      МАША. Вы прожили в Иерусалиме два года? И вам не наскучило?
      ГЮНТЕР. Сссовсем нет. Там всссе очччень интересно. Очччень.
      МАША. А я за год там чуть с ума не сошла от скуки.
      ГЮНТЕР. Вы еврейка?
      МАША. Стопроцентная!
      ГЮНТЕР. И ввам бббыло скучно на своей ииисторической родине?
      МАША. Жутко скучно!
      ГЮНТЕР. Ккконечно, в Израиле мммного проблем. Бббезработица. Ппполитические проблемы...
      МАША. Да это не важно. Везде одни и те же проблемы. Просто мне было скучно там.
      ГЮНТЕР. А голос крови?
      МАША Я его слышала довольно редко.
      ГЮНТЕР. Правда? И вам не странно это?
      МАША. Очень странно! (Смеется.) Я в Москве тоже всегда шутила над всеми этими еврейскими семейными обрядами. А отец мне говорил: ничего, приедешь в Израиль - перестанешь смеяться. Приехали. Папа первым делом повел меня к Стене Плача. Чтоб исправить раз и навсегда. Перед этой стеной плачут все евреи. Все, без исключения. Я очень хотела заплакать. Стою и хочу. Но так и не заплакала.
      ГЮНТЕР. А я плакал.
      Гюнтер и Маша застывают на месте. Сквозь пол сцены прорастают шесть нагих существ неопределенного пола. Быстро, неслышно и легко передвигаясь по сцене, существа подхватывают белые куски, обратная сторона которых покрыта изображением, вставляют их в рамы. Куски с крюками образуют портрет мужчины в форме оберфюрера СС, куски с туфлями - портрет женщины в форме майора НКВД. Покончив с портретами, существа совершают сложные движения вокруг Гюнтера и Маши, и говорят холодными, отстраненными голосами.
      1 Вот такие пироги, Маринка.
      2 Он плакал у Стены Плача, а я нет.
      3 Короче, стали мы пить русскую водку за немецко-еврейскую дружбу.
      4 Пили лихо, в твоем духе.
      5 Гюнтер старался не отставать.
      6 Но, чем больше пил, тем больше цепенел.
      1 И на меня смотрит и смотрит.
      2 И я торчу от него, как от анаши.
      3 Эдик музыку врубил, я взяла Гюнтера за руку. МАША. Гюнтер, давайте танцевать. (Звучит музыка.) ГЮНТЕР. С удодовольствием.
      4 Встал, как на расстрел. Маша и Гюнтер танцуют.
      5 Положила я ему руки на плечи.
      6 Чувствую - весь как каменный.
      1 И белый, как сметана.
      2 Губы дрожат.
      3 Вспотел, бедный.
      4 Я даже испугалась.
      МАША. Гюнтер, вам плохо?
      ГЮНТЕР. Нет, нннет, все в пппорядке...
      МАША. Может я что-то не так делаю?
      ГЮНТЕР. Нет, нннет, что вы... все хорошо, все очччень хорошо...
      МАША. Но вы совсем бледный. Серьезно, что случилось?
      ГЮНТЕР (с трудом улыбаясь). Маша, все в пппорядке... дддля меня это все нннормально. Не обббращайте внимания. Все нннормально.
      МАША. Правда? Не врете?
      ГЮНТЕР. Маша, вы очччень красивая. И мне ооочень хххорошо с вами.
      МАША (тихо). Мне тоже.
      5 В общем, торчим друг от друга.
      6 А он продолжает каменеть.
      1 Думаю, может человек гиперсексуальный, как наш Пушкин.
      2 И силится скрыть свою страсть.
      3 Но у него это плохо получается.
      4 Да и какое мне дело, в конце концов.
      5 Выпили еще. (Подносит Гюнтеру и Маше рюмки с водкой. Они пьют.)
      6 Потом еще. (Подносит новые рюмки. Гюнтер и Маша пьют.)
      1 И еще. (Подносит, Гюнтер и Маша пьют.)
      ГЮНТЕР (пьян, но по-прежнему скован; с трудом улыбаясь). Я... я тттак давно не пппил водки... я вввыпил слишком минного.
      МАША. Разве это много?
      ГЮНТЕР. Для меня - да.
      МАША. Есть такая русская пословица: что русскому хорошо, то немцу смерть.
      ГЮНТЕР. Очччень хорошая пппословица.
      МАША. (со смехом). Да что ж хорошего? Если вам выпить две бутылки водки, вы можете Богу душу отдать, а моя подруга Марина, например, после двух бутылок могла еще кататься на коньках. И не падать.
      ГЮНТЕР. Очччень хорошая ппподруга (берет Машину руку).
      МАША (смеется). Что? Почему?
      ГЮНТЕР. Маша, вы очччень... очччень милая и хххорошая... очччень...
      2 Держит мою руку, не отпускает.
      3 Я смеюсь, как дура.
      4 Но чувствую - кризис назрел, как писал Ленин.
      5 И надо брать руль Истории в свои хрупкие женские руки.
      МАША. Гюнтер, давайте сбежим отсюда!
      ГЮНТЕР. Кккуда?
      МАША. Куда хотите. Только не ко мне домой.
      Существа делают коллективный пасс, возникает большая двуспальная кровать, Гюнтер падает на нее лицом вниз. Маша садится на него.
      6 А когда в отеле я стала его раздевать, он совсем окаменел.
      1 Помнишь, как мы с тобой с утопленника джинсы стягивали.
      2 Точно такое чувство.
      3 И весь мокрый от пота, хоть выжимай.
      4 Мне сексуальные невротики попадались часто.
      5 Чего-чего, а этим добром Россия богата.
      6 Но такого я еще не видела.
      1 Тяжелый случай.
      Маша и существа раздевают Гюнтера. Он кричит.
      ГЮНТЕР. Ннненавижу это говно! Я ненннавижу этгто говно! Ненавижу!
      МАША. Ну что с тобой? Кого ты ненавидишь? ГЮНТЕР. Ннненавижу! Ненавижу! Ннненавижу!
      МАША (сидя на нем, раздевается). Ты меня ненавидишь?
      ГЮНТЕР. Нет, нннет, нет! Прости меня! Маша! Гггговно... Говно! Говно!
      МАША. Кто говно?
      ГЮНТЕР. Все ггговно! Все говнно! Ннненавижу это ггговно!
      МАША. Что с тобой?
      ГЮНТЕР. Говно! Гггговно! Говно!
      2 Стала гладить его по спине.
      3 Задергался, как от электричества.
      4 А сам такой красивый.
      5 Нежный.
      6 Стройный.
      1 Сладкий.
      2 Беспомощный.
      3 Как мальчик.
      МАША. Ты мальчик?
      ГЮНТЕР. Говно! Ггговно! Говно!
      МАША. Милый мальчик, повернись ко мне.
      ГЮНТЕР. Нет! Нннет! Нет!
      МАША. Повернись. Тебе будет хорошо.
      СУЩЕСТВА. Повернись.
      ГЮНТЕР. Нееееет!!!
      4 Ну, нет - так нет.
      5 Встала (встает).
      6 Закурила (закуривает).
      1 Прошло минуты две.
      ГЮНТЕР (тихо). Мммаша... пппомоги мне.
      МАША. Как?
      ГЮНТЕР. Бей меня. Пппожалуйста. Умммоляю тебя. Бббей меня. Бей и повторяй: вввот тебе, мрамор.
      МАША. Ты - мрамор?
      ГЮНТЕР. Нннет, я не мммрамор.
      МАША. А что это? Мрамор? Это кличка? Или просто - мрамор?
      ГЮНТЕР (волнуясь). Я не зззнаю, Маша, эттто не важно, ттты бей, бей меня и ппповторяй: вот тебе, мрамор, вввот тебе, мрамор. Пожжалуйста, Маша.
      2 Знаешь, рыбка, если бы такой фрукт мне попался раньше.
      3 Сразу бы на хуй послала.
      4 А тут.
      5 Не знаю.
      6 Что-то он во мне задел.
      1 И довольно сильно.
      2 Чувствую, что он не мазохист.
      3 Но что-то здесь другое.
      4 А что - не понимаю.
      5 И тело прелестное.
      6 Дрожит и блестит от пота.
      1 Взяла его ремень.
      Маша вытягивает из брюк Гюнтера ремень. Приближается к Гюнтеру, нерешительно замахивается и бьет.
      СУЩЕСТВА. Вот тебе, мрамор.
      ГЮНТЕР. Да!
      Маша бьет сильнее.
      СУЩЕСТВА. Вот тебе, мрамор.
      ГЮНТЕР. Да!
      Маша бьет сильно.
      СУЩЕСТВА. Вот тебе, мрамор.
      ГЮНТЕР. Да!
      Маша бьет.
      СУЩЕСТВА. Вот тебе, мрамор.
      ГЮНТЕР. О, дааааааааа!
      Существа накрывают Гюнтера своими телами, образуя что-то вроде кокона. Свет гаснет.
      ГОЛОС МАШИ. Он пробормотал что-то, затих и скоро заснул. Накрыла я его, пошла в ванну, умылась. Смотрю на себя в зеркало и думаю: еб твою мать, дожила. С другой стороны, ну и что? Чем нас с тобой удивить можно? Помнишь, твой Борька любил тебя трахать, когда ты рыбу чистила? А Николай? Как трахается, так сразу в слезы и про собак своих рассказывает, как он их любит. В конце-концов, что такое нормальная половая жизнь? Ты знаешь? Правильно. И я не знаю.
      Яркий дневной свет. Сонная Маша щурится, поднимает голову. Она лежит на той же кровати под простыней. На простыне и вокруг подушки плотно лежат белые розы. У изголовья на коленях стоит Гюнтер. На нем белый фрак.
      МАША (смотрит на розы и на Гюнтера). Что это?
      ГЮНТЕР. Мммаша, я прошу тебя. Будь мммоей женой. Внезапно появляются существа.
      1 Я молчу.
      2 Знаешь, сначала хотела рассмеяться.
      3 Потом с похмелья слезы подступили.
      4 Розы эти пахли почему-то духами "Magie Noire".
      5 Духи жен партноменклатуры.
      6 И, в общем, я.
      1 Ты только не смейся.
      2 То есть, я даже.
      3 Не ожидала от себя такого.
      МАША. Я согласна.
      ГЮНТЕР (в сильном волнении). Ппподожди, подожди... милая... дело в тттом..., я тебе не сказззал главного... ты должна это знать, прежде чем ответить.
      МАША. Что?
      ГЮНТЕР. Эттто очень серьезно.
      4 Думаю, либо рак, либо СПИД.
      5 Наверно поэтому и трахаться боится.
      6 А может простая шизофрения?
      1 Хорошо бы.
      2 А еще лучше бы простой сексуальный невроз.
      ГЮНТЕР. Мммаша... дело в тттом... это очччень серьезно... а для тгтебя это серьезно вдвойне...
      МАША. Что это?
      ГЮНТЕР. Мммаша... Мммашенька... это... это...
      МАША. Ну что, что? Ты болен? У тебя СПИД?
      ГЮНТЕР. Эттто хуже СПИДа. Хуже любой ббболезни...
      МАША (кричит). Что? Что? Что?
      ГЮНТЕР. Отец.
      Свет гаснет. Портрет эсесовца выпадает из рамы вперед. Из проема, облитый призрачным светом, выходит изображенный на портрете. Делает несколько шагов и замирает, словно позируя для нового портрета.
      СУЩЕСТВА (делая сложные па и движения вокруг стоящего, наперебой проговаривают его биографию). Фабиан фон Небельдорф. Родился в 1901 году в Хомберге (Шварцвальд). Солдат первой мировой войны. С 1918 по 1921 в добровольческом корпусе "Бригада Эрхард". С 1919 член Германского народного союза обороны. С 1921 отчислен из высшей торговой школы в Мангейме за антисемитские выступления. В 1927 вступил в НСДАП, исключен в 1928, вновь вступил в 1931. В 1932 принят в СА. В 1933 заместитель руководителя ведомства по труду в Хайльбронне. В марте 1937 вступил в Испанский иностранный легион, с апреля 1937 по июнь 1939 участвовал в гражданской войне в Испании в составе "Легиона кондор". В октябре 1939 вступил в СС. С июля 1940 штурмбанфюрер СС, командир "Особого батальона фон Небельдорф" со специальными полномочиями. С октября 1942 это подразделение использовалось исключительно для борьбы с партизанами в Белоруссии и на Украине. Впоследствии "Особый батальон фон Небельдорф" бьш преобразован в полк, затем в "Штурм-бригаду СС фон Небельдорф" (Официально "52 я гренадерская дивизия СС"). Подразделение редко участвовало в боях на фронте и почти всегда применялось в "борьбе с бандитами". В сентябре 1944 "штурм-бригада" использовалась для подавления Варшавского восстания, а затем повстанческого движения в Словакии. Обращение этого подразделения с гражданским населением отличалось беспримерной жестокостью. Сам фон Небельдорф был инициатором многочисленных показательных казней "бандитов и их пособников", когда приговоренных вешали на стальных крюках. Последнее военное звание фон Небельдорфа - оберфюрер СС; награжден двумя рыцарскими крестами. С января 1946 в заключении. Освобожден в сентябре 1952. Накануне нового судебного процесса по обвинению в массовых убийствах покончил собой 7.9.1958 в Оберзальцберге на месте разрушенного дома Гитлера.
      МАША (подходит к Фабиану фон Небельдорфу, медленно рассматривает его, обходя вокруг, затем непонимающе поворачивается к Гюнтеру). Ну и что?
      ГЮНТЕР (по-прежнему стоя на коленях). Я... я... хххотел, чтоб ты зззнала...
      МАША (опускается на колени рядом с ним, берет его лицо в ладони). Я люблю тебя.
      СУЩЕСТВА. А твоя мама?
      МАША. Что... моя мама?
      СУЩЕСТВА. А твоя мама?
      МАША (обнимая Гюнтера). Да пошли вы!
      СУЩЕСТВА. А твоя мама?
      МАША (с усмешкой, не переставая обнимать Гюнтера). Ну, хорошо. Моя мама.
      Женский портрет выпадает из рамы вперед. Из проема, облитая призрачным светом, выходит изображенная на портрете. Делает несколько шагов и замирает, словно позируя для нового портрета.
      СУЩЕСТВА (делая сложные движения вокруг стоящей, наперебой проговаривают ее биографию). Гальперина Роза Исааковна. Родилась в 1920 в городе Конотоп (Украина). Отец рабочий кожевенного завода, мать стенографистка. Окончила среднюю школу. Была секретарем школьной комсомольской организации. По окончании школы работала в Конотопском райкоме комсомола. В августе 1939 райкомом комсомола направлена на работу в НКВД. Член коммунистической партии с января 1940. С января 1941 следователь НКВД. Присвоено звание лейтенанта. С февраля 1942 в Особом отделе 1-го Украинского фронта. Присвоено звание старшего лейтенанта. С января 1946 в составе 242-го Отдельного полка НКВД, специализирующегося по борьбе со "шпионами, диверсантами и изменниками родины" на территории Западной Украины. Обращение этого подразделения с гражданским населением отличалось беспримерной жестокостью. Гальперина активно применяла пытки, одну из которых изобрела сама: голого подследственного подвешивали вниз головой, Гальперина била его острым каблуком женской туфли по половым органам. За это среди сослуживцев была прозвана "Каблучок". Всегда лично расстреливала приговоренных. В мае 1947 присвоено звание капитана. Награждена двумя орденами и пятью медалями. В январе 1948 уволена в запас в звании майора и переведена на партийную работу в Киевский горком партии. С 1949 года зам.зав.отдела культуры. В 1964 приглашена на работу в Министерство культуры СССР. С 1969 главный редактор журнала "Вопросы культуры". В июне 1987 уволена с занимаемой должности. В августе 1991, после провала антигорбачевского путча, покончила собой.
      ГЮНТЕР. Скккажи, кккакое твое любимое время гггода?
      МАША. Зима.
      ГЮНТЕР. А у ммменя - лллето.
      СУЩЕСТВА. Значит свадьба будет весной.
      ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
      Гостиная в мюнхенском особняке Гюнтера. Стены увешаны картинами еврейских художников и предметами еврейского быта. Гюнтер и Маша ужинают за старинным, богато сервированным столом. Повар-китаец ввозит столик-коляску с едой, обслуживает их.
      ГЮНТЕР. Милая, ттты так и не отттветила на мой вввопрос.
      МАША. На какой?
      ГЮНТЕР. Кухню кккакой страны ты предпочччитаешь?
      МАША (усмехается). Трудно сказать!
      ГЮНТЕР. Пппочему?
      МАША. Не знаю... За эти две недели я столько всего перепробовала. По-моему мы обошли с тобой все парижские рестораны.
      ГЮНТЕР. Тттеперь предстоит обббойти все мммюнхенские.
      МАША. О Боже мой! Я превращусь в корову и ты меня разлюбишь!
      ГЮНТЕР (внезапно цепенея). Я... я ннне разлюблю тебя даже кккогда ты пппревратишься в... стул, или в... мокрые ботинки. Ттты мне нужна, как вввоздух. Без тебя я ннне жил, а... знаешь...
      МАША (бросается к нему, чуть не сбивая повара с ног, садится Гюнтеру на колени, целует его). Обожаю когда ты волнуешься! Ты становишься таким странным, таким... сумасшедшим! Волнуйся, волнуйся еще! (Целует его.) Спрашивай, спрашивай меня, милый! Спроси, сколько у меня было мужиков!
      ГЮНТЕР. Мне эттто не интересно.
      МАША. Ну, спроси про что-нибудь... про кухню!
      ГЮНТЕР. Кухню кккакой страны ты предпочитаешь?
      МАША. Да я не кухню предпочитаю, а блюда. Например, никто не приготовит фаршированную щуку лучше моей бабушки. А цыплят табака лучше Гоги Кавтарадзе. А украинский борщ лучше моей тети. А в ресторане... конечно, это все вкусно, омары в коньяке, лозанья, и это, ну... то что мы ели вчера? Кадык теленка?
      ГЮНТЕР. Ри дэ во. Тебе не понравилось?
      МАША. Да нет же, очень понравилось, но как тебе сказать... как будто это сделано не руками человека.
      ГЮНТЕР. А чьими ррруками?
      МАША. Не знаю. Ну, вот это, например (показывает на блюдо с китайской едой) Как это называется?
      ГЮНТЕР. Хрустальный поросенок. Эттто блюдо китайцы едят тттолько по большим пппраздникам. В китайской кухне оннно сссамое дддорогое.
      МАША. Почему?
      ГЮНТЕР. Пппотому что ппприготовить его очень сссложно. Эттто делают только очень опппытные повара. Представь, поросссенка надевают на специальные вилы и дддолго обжаривают на вввесу над открытым пламенем, после чччего он приобретает такой необычный цвет.
      МАША. Как-будто из красного стекла! Есть страшно!