Пролог

Лучи восходящего солнца заливали Чарлстон-Харбор розовым мягким светом. Однако настроение обитателей особняка никак нельзя было назвать солнечным.

– Так, значит, если я не выйду замуж за Карла Джеймса, вы разорите отца? – сердито повторила Уинтер Степлтон, пристально глядя на свою мачеху.

– Да нет же. Вы всегда были несообразительны, Уинтер, – холодно ответила Энн Степлтон. – Я не угрожаю. Я просто ставлю вас в известность, что, если вы откажетесь выйти замуж за Джеймса, я не дам Джозефу денег, которые, как вы знаете, ему необходимы, чтобы спасти состояние.

– Но это погубит отца. Неудачи только отступили, дайте время.

– Я не могу ждать. Еще раз говорю вам: свадьба должна состояться в ближайшие месяцы, а помолвка – я настаиваю на этом! – на следующей неделе.

– А если я не соглашусь?

Энн слегка пожала плечами и загадочно улыбнулась:

– Это ваше право.

– Но отец не допустит свадьбы, зная о том, что я не люблю Карла.

– Не сомневаюсь в этом. Джозеф становится чрезмерно сентиментальным, когда дело касается вас. А разве так уж необходимо говорить ему об этом? – Энн ласково улыбалась, но пронизывающий взгляд голубых глаз был холоден. – Сейчас только я могу ему помочь. И я помогу, но только… при благоприятных обстоятельствах. Иначе, – Энн вздохнула, – ваш отец окажется в очень сложном положении…

– Но если отец разорится, то и вы…

– Нет-нет, дорогая, – перебила Энн. – Я все предвидела, и будьте уверены: платить будет только ваш отец.

Энн направилась было к двери, но остановилась и резко повернулась к Уинтер:

– Кстати, не забудьте сообщить вашему возлюбленному, Грэгу Филлипсу, что вы с ним больше не увидитесь. – Она засмеялась, заметив неудачную попытку девушки скрыть переполнявшие ее презрение и бессильный гнев. – Ну-ну, не пытайтесь отрицать, что вы вздыхаете по нему. И это еще одна причина, чтобы я настаивала на вашем замужестве. Итак, помните, репутация и благосостояние Джозефа в ваших руках. – Энн снова рассмеялась, затем немного помолчала и добавила: – Лучше продумайте свой туалет к помолвке. – Она распахнула дверь и вышла.

Щеки Уинтер пылали от бессильной ярости, сердце сжималось в груди. Бедная девушка понимала, что стоит перед выбором: жизнь обожаемого ею отца или ее собственная? Она подняла глаза к портрету, висевшему над письменным столом отца. На нее смотрела изящная красавица с шелковистыми волосами цвета спелой пшеницы и глазами, словно весенние фиалки.

– О, мамочка, – вздохнула Уинтер, – как мне не хватает тебя. Папа так изменился с тех пор, как тебя не стало. А теперь еще эта женщина… Что мне делать?

Бедняжка покорно опустила голову: она знала, что должна делать. Отец так много выстрадал в последние годы. Его судоходная компания разорилась, потом погибла мама. Горе и скорбь словно отняли у него жизненные силы, волю, и он попал под влияние порочной женщины, ставшей вскоре мачехой Уинтер. Отец не должен больше страдать. Уинтер вспомнила Грэга. Он сказал ей, что любит ее больше жизни. Если бы еще хоть раз увидеть его… Увидеть, чтобы сказать, что судьба ее решена: она будет принадлежать другому. Уинтер судорожно вздохнула и вышла из кабинета.

Помолвка Уинтер Степлтон и Карла Джеймса превратилась в событие сезона, как и огромный изумруд, украсивший изящную ручку Уинтер, – подарок жениха.

Бал был в разгаре. Грэг Филлипс, никого не замечая вокруг, с отчаянием смотрел, как девушка, любимая им до безумия, танцует с тем, кому уже обещана.

– Все происходящее одинаково неожиданно для нас обоих, Грэг, – раздался рядом голос Джозефа Степлтона.

Вздрогнув от неожиданности, Грэг обернулся. Мистер Степлтон с озадаченным выражением лица наблюдал за дочерью. Грэг отметил про себя, что он сильно постарел за последние два года.

– Не понимаю, – с болью сказал молодой человек, – она просто не желает ничего слышать. Сегодня говорит, что любит меня, а завтра выходит замуж за другого. Она даже не представляет себе, что это за семья, ничего не знает о человеке, которому дала слово.

Голос Грэга сорвался в мучительном напряжении.

– Да, Уинтер не знает, но кое-что знаю я. Может быть, – вслух размышлял Джозеф, – я смогу понять, в чем тут дело. – Он мрачно улыбнулся Грэгу: – И пока не поздно исправить положение.

В глазах Грэга засветилась надежда.

– Уйдем отсюда, прочь с этого спектакля. – И Джозеф Степлтон с Грэгом Филлипсом покинули зал.

Наступила ночь. Понурившись, Уинтер сидела в своей комнате. Она была так подавлена, что не заметила, как дверь открылась и вошел Джозеф Степлтон. Он остановился на пороге, молча наблюдая за дочерью. На миг явилось воспоминание о жене, столь горячо любимой и так трагически утраченной, и Степлтон с щемящей ясностью понял, что может потерять и дочь. Он не сомневался, что девушку вынудили дать согласие на брак. Видимая беззаботность Уинтер не обманула его.

– Уинтер, – тихо позвал Степлтон. Девушка подняла голову, и мимолетная улыбка осветила ее лицо.

– Папа! Я не заметила, как ты вошел.

– Я понимаю. Твои мысли были далеко отсюда.

– Так, мечты. – Уинтер старалась говорить беспечно, но от отца не ускользнула горечь в ее голосе.

– Уинтер, нам нужно поговорить.

– Конечно. – Девушка усадила отца в кресло. – Как твои дела, папа?

– По правде говоря, из рук вон плохо. Одна надежда на Джеймса: его семья так заинтересована в этом браке, что они согласились дать мне в долг весьма солидную сумму.

Уинтер опустила глаза, словно боялась встретиться взглядом с отцом. Этого было достаточно, чтобы Джозеф Степлтон понял, что не ошибся в своих предположениях.

– Уинтер, – он взял ее за руку, – я сказал тебе неправду. Я всего лишь хотел проверить свою догадку.

– … догадку?

– Ты выходишь замуж против желания?

– … против желания?

– Тебя кто-то вынудил дать согласие. И не я один так считаю. Грэг Филлипс тоже. – Джозеф Степлтон сжал руку дочери. – Уинтер, ты должна рассказать мне правду.

– О папа, – зарыдала несчастная девушка. Джозеф Степлтон нежно обнял дочь и не отпускал ее, пока рыдания не стихли.

– А теперь, – мягко продолжил он, – расскажи мне, что все это значит.

Немного поколебавшись, Уинтер открыла отцу правду. Когда она окончила свой рассказ, Джозеф Степлтон был мрачен.

– Что ж, в чем-то моя жена права, но она ошибается в главном: я никогда не пожертвую тобой. – Он помолчал. – Обиднее всего то, что деньги должны быть у меня через два месяца, а за это время она сумеет разрушить все, что я создал.

– Что же нам делать?

– Главное, мы не должны, – произнес он с ударением, – позволить ей догадаться, что я все знаю. Нужно выиграть время, помешать свадьбе.

– Что я должна делать?

– Пока ты должна готовиться к свадьбе как ни в чем не бывало.

– Хорошо.

– Я еще не знаю, что конкретно мы можем предпринять, но в любом случае приготовься к испытаниям. Собери все свое мужество, девочка.

– Папа, ты же знаешь, я готова пожертвовать ради тебя жизнью.

– Знаю, детка. И моя жизнь принадлежит тебе. А теперь, – сказал он с напускной строгостью, – спать, – и вышел из комнаты.

Однако в эту ночь ни отец, ни дочь не сомкнули глаз.

Через неделю после помолвки Энн Степлтон пригласила гостей. Среди приглашенных были Грэг и, конечно, Карл, элегантный, с самодовольной улыбкой, чрезвычайно раздражавшей Джозефа Степлтона. Все собрались в гостиной в ожидании Уинтер. Когда ожидание неприлично затянулось, Энн послала за ней горничную. Та вернулась испуганная и бледная, держа в дрожащей руке записку. Вырвав записку, Энн быстро пробежала глазами листок.

– Вот как! Наша Уинтер сбежала! Она пишет, что больше не может жить в ожидании уготованного ей ненавистного брака и уезжает далеко-далеко, чтобы ее не нашли.

Энн подняла глаза и столкнулась взглядом с Карлом. Бешеная злоба в его глазах испугала ее: в ярости он мог раскрыть их план. Пристально посмотрев на него, она едва заметно покачала головой, затем перевела взгляд прищуренных глаз на Грэга: его лицо было бледно, в глазах – страх и тревога. Энн посмотрела на мужа: он тоже выглядел встревоженным.

– Мы должны найти ее, – наконец произнес Джозеф Степлтон. – Она не могла далеко уехать.

– Чем я могу помочь? – только и сказал Грэг.

– Расспросите друзей Уинтер, а я наведу справки у родственников. Не беспокойтесь, мы найдем ее.

Глава 1

Бред Коул мучительно хотел пить, но еще больше, чем от жажды, он страдал от сознания собственной беспомощности. Все его попытки спасти ранчо оказались напрасными. Банки, где он просил кредит, отказали. Тогда он подумал о Моргане Литтле, своем старинном приятеле из Сент-Луиса, и, как утопающий за соломинку, ухватился за этот последний шанс. Но в Сент-Луисе его тоже ждала неудача: несмотря на влияние Моргана в правлении местного банка, денег ему не дали. И вот сегодня Бреду принесли записку от Моргана, в которой тот просил его зайти. Не спеша Бред пересек улицу и остановился у дверей банка. Чуть помедлив, он вошел – и сразу почувствовал живой интерес к своей особе. Женщины разглядывали его исподтишка, мужчины – оценивающе прямо.

В свои тридцать три года Бред производил впечатление человека сильного и уверенного в себе. Взгляд его пепельно-серых глаз мог заставить похолодеть, но эти же глаза способны были и согреть. Черные, густые волосы явно нуждались во внимании парикмахера. Куртка из выделанной кожи плотно облегала широкие плечи, а узкие джинсы подчеркивали стройные сильные ноги. Вообще фигура Бреда с отлично сработанной мускулатурой могла служить моделью скульптору.

Попыхивая сигарой, Бред неторопливо осмотрелся. А вот и Морган Литтл. Улыбаясь, Литтл поднимался из-за рабочего стола. Вновь забрезжила надежда, и Бред пошел ей навстречу.

– Ты очень кстати задержался в Сент-Луисе, Бред. Одному моему другу нужна помощь. Это твой шанс, дружище.

– Твой друг? Он из Сент-Луиса?

– Нет, из Чарльстона.

Едва затрепетавшая надежда готова была угаснуть. Кому какое дело в Чарльстоне до его проблем!

– Ты нужен ему. – Серьезный и деловой тон Моргана удержал внимание готового уже снова отчаяться Бреда.

Он уселся в кресло, затушил сигару и приготовился слушать.

– Сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться до Мемфиса? – спросил Морган.

– Мемфис? Думаю, дня два по реке. А что мне там делать?

Вместо ответа Морган вдруг завел разговор о тех временах, когда Бред служил в конной полиции и у него была репутация умного и удачливого инспектора, равных которому не было в округе. Морган напомнил Бреду об одном деле, когда тому удалось поймать особо опасного преступника. Это дело принесло Бреду Коулу широкую известность.

– Но я больше не служу в полиции. Я фермер – фермер, у которого по горло собственных забот, – с раздражением прервал друга Бред.

– Знаю. – Морган помолчал, по-видимому, думая, с чего лучше начать. – Слушай, я не могу дать тебе в долг.

– Давай поставим точку, Морган. – Опять угасала надежда, возвращалось отчаяние и вместе с ним раздражение. – Зачем ты звал меня?

– Я знаю, где достать деньги, – на одном выдохе произнес Морган, подавшись всем корпусом вперед, будто подчеркивая особую важность и доверительность своих слов.

– Я кого-то должен подстрелить? – криво усмехнулся бывший полицейский.

– Очень смешно, – с укором ответил Морган. – Стрельбы не будет. Нужно просто кое-кого найти.

– При чем же тут Чарльстон?

– Пропавшая особа из Чарльстона. Безутешные родители готовы на все. Как только мы телеграфируем о твоем согласии, они выедут тебе навстречу. Вы должны будете встретиться в Мемфисе. Не сомневайся, они хорошо заплатят. Зная тебя, держу пари, что недели через две ты вернешь пропавшую особу счастливым родителям. Это твой шанс, Бред.

– Морган, – улыбнулся Бред, – ты упорно повторяешь «пропавшая особа», будто в этом деле есть тайна. Кто эта особа? И что она натворила?

– По правде сказать, старик, теперь тебе известно все, что знаю я сам. Соглашайся. Пара недель – и все твои проблемы решены.

– А почему бы этим «родителям» не приехать в Сент-Луис? Зачем мне нужно встречать их в Мемфисе?

– Чтобы не терять времени. Как я понял, последнее, что известно об этой особе, это то, что она покупала железнодорожный билет до Сент-Луиса.

– Да, да, – задумчиво произнес Бред. Что-то настораживало его, но он не понимал, что именно, и это раздражало.

Морган внимательно наблюдал за приятелем. Он понял, что Бред колеблется, и решил подтолкнуть его:

– Всего пара недель. Ты находишь беглянку, получаешь свои денежки и возвращаешься на ранчо.

– Кто эти люди?

– Их фамилия Степлтон.

– Они заплатят, сколько я скажу?

– Они заплатят больше, – уговаривал Морган. – Тебе нужно пять тысяч долларов, но они дадут вдвое больше. – Морган в возбуждении поднялся на ноги и вопросительно посмотрел на Бреда, словно проверяя, какой эффект произвели его слова.

– Вдвое? – Бред заразился возбуждением приятеля.

– Да, Бред. Ты получишь вдвое больше, чем тебе нужно, – наступал Морган.

– Хорошо. Пусть будет так. Я отправлюсь немедля.

– Правильно, Бред. Ты не пожалеешь. Тебя ждет всего лишь небольшая прогулка. Не забудь потом заехать ко мне, чтобы выразить свою благодарность, – хмыкнул Морган. Бред поднялся и протянул руку:

– Спасибо, Морган, но все же было бы проще взять ссуду в банке.

– Если бы это зависело от меня, старина, я бы сразу выложил, сколько тебе надо. Но это не в моей власти. Я знаю: твое ранчо – твое сердце. Именно поэтому я так ухватился за это предложение.

– Спасибо тебе, дружище.

Верно сказал Морган: его ранчо – это его жизнь. Бред вспомнил о трудных годах службы в полиции, каким тяжким трудом он скопил деньги, на которые собственными руками построил маленький уютный дом. Столько сил, крови, пота было вложено в этот дом счастья, что он не может, не хочет и не должен потерять его теперь. Чтобы спасти свой дом, свое будущее, он готов в поисках «пропавшей особы» исколесить всю страну.

Поднимаясь по лестнице, Бред мысленно пытался представить себе богачей Степлтонов. Скорее всего снобы. Их единственный сын, наверное, сбежал с потаскушкой, и чопорное семейство в ужасе.

Постучав в дверь и получив разрешение войти, Бред шагнул в комнату. Навстречу ему поднялся представительный мужчина, просто и сдержанно поздоровавшийся. Женщина, сидевшая в кресле у окна, вместо приветствия коротко кивнула, окинув Бреда холодным, оценивающим взглядом, и само собой напросилось сравнение этих холодных глаз с направленным дулом револьвера.

– Энн, дорогая, позволь представить тебе мистера Коула.

– Я полагаю, мистер Литтл объяснил, в какого рода помощи мы нуждаемся, – заговорила женщина.

– Да, в общих чертах. – Эта молодая женщина Бреду явно не нравилась. – Но я не знаю главного – имя человека, которого мне нужно найти, как он выглядит и куда направился.

– Мы предпочли бы пока не говорить об этом, – ответил ее муж.

– Боюсь, мистер Степлтон, в таком случае мне не удастся помочь вам.

– Сначала оговорим условия и взаимные гарантии. Мы предлагаем пять тысяч долларов сейчас и пять после окончания работы.

– Меня это устраивает.

Джозеф Степлтон достал из кармана конверт и передал его Бреду. Не пересчитывая деньги, Бред сунул конверт в карман.

– Вы не хотите даже заглянуть в конверт? – Мистер Степлтон, кажется, был удивлен.

– Я думаю, это излишне. Если мы не будем доверять друг другу, у нас ничего не выйдет. – В голосе Бреда слышалась легкая ирония, но выражение лица было бесстрастно. – Итак, кого я должен найти?

Джозеф Степлтон некоторое время молча изучал человека, которому вручал судьбу своей дочери. Наконец он ответил:

– Особа, которую вам нужно найти, моя дочь. Изумление было так велико, что Бред не смог сдержать возглас удивления. Такого поворота он не ожидал.

– Да, мистер Коул. Найдите ее. – Мистер Степлтон говорил тихо, отчетливо, глядя Бреду прямо в глаза. – Она мой единственный ребенок, моя единственная наследница.

– Может быть, – осторожно предположил Бред, – она бежала с мужчиной?

– Нет, – быстро и резко ответила Энн Степлтон. – Единственный мужчина, с которым она могла или хотела бы убежать, никуда не уезжал.

– Она молода и привлекательна?

– Да, – ответил мистер Степлтон. – А зачем вам это знать?

– Хорошенькая девушка? На западе от Сент-Луиса? – усмехнулся Бред. – Да ее выследить будет так же легко, как буйвола в китайском магазине.

– Это обнадеживает, мистер Коул, – чуть улыбнулась миссис Степлтон. – Сколько вам понадобится времени, чтобы найти ее?

– Время ограничено? – ответил вопросом на вопрос Бред.

– Два месяца, – как отрезала миссис Степлтон. – Вы должны вернуть ее в течение двух месяцев. Для венчания. Уинтер – эгоистичная, избалованная и взбалмошная девица. Я думаю, вам лучше это знать.

Женщина говорила жестко-иронично, словно хотела подчеркнуть свое осуждение. Судя по всему, муж был с ней не согласен, однако его попытку вступиться за дочь леди резко оборвала:

– Я знаю, ты обожаешь Уинтер. Но разве это не жестоко сначала дать согласие на брак, а после помолвки сбежать?

– Все это меня не касается, – прервал Бред поток обличений. – Мистер Степлтон, ваша дочь совершеннолетняя?

– Моей дочери исполнится двадцать один год только в августе. Верните ее. – Какую-то невысказанную просьбу, почти мольбу прочел Бред в глазах мистера Степлтона. Он чувствовал, что должен понять больше, чем значат просто слова. – Сохраните ее.

– Я сделаю это.

– Вот фотография Уинтер, – сказал мистер Степлтон, отходя к окну и доставая из кармана маленькую фотографию, с которой смотрела девушка изумительной красоты. – Фотография не очень хорошая, но вы по крайней мере будете знать, как выглядит Уинтер, – пояснил Джозеф.

– Какая красавица. Такую девушку я, пожалуй, смогу вернуть недели через две. Она слишком красива, чтобы ее трудно было найти. – Бред сунул фотографию в карман. – Мне пора. Чем раньше я начну поиски, тем скорее я найду ее. Вы будете ждать здесь?

– Мы вернемся в Чарльстон, – ответил мистер Степлтон. – Вот наш адрес. Мы будем ждать вас. Очень ждать. Она славная и красивая девушка, мистер Коул. Я очень не хочу, чтобы ее кто-нибудь обидел.

– Не беспокойтесь, я отвечаю за ее жизнь.

– Мы надеемся на вас, мистер Коул, – несколько мягче, чем в начале встречи, проговорила миссис Степлтон.

– У вас нет никаких предположений, куда она могла отправиться?

– К сожалению, нет, – вздохнул мистер Степлтон. – У нас есть дальние родственники в Колорадо, но я не думаю, что Уинтер отправилась к ним. Она очень умная девочка, слишком сообразительная, чтобы поехать туда, где ее будут искать в первую очередь.

На обратном пути в Чарльстон Степлтоны обсуждали встречу с бывшим инспектором конной полиции.

– Что ты думаешь о мистере Коуле? – спросила Энн мужа.

– Все, что рассказал о нем Морган, подсказывает мне, что Бред Коул именно тот человек, который может разыскать Уинтер. Моргану можно доверять, они знают друг друга много лет.

– А тебя не тревожит, что Уинтер долгое время будет с ним наедине?

Конечно, Джозеф не мог не беспокоиться, и сейчас, пересказывая Энн то, что узнал от Моргана, он сам еще и еще раз мысленно спрашивал себя, правильно ли он поступил.

Бред родился и вырос недалеко от Филадельфии. Ему еще не было двенадцати, когда отец купил маленькое ранчо. Во время индейских волнений, охвативших те края, родители были убиты, ранчо разрушено. Бреду тогда было девятнадцать лет. Он решил восстановить ранчо, и уже казалось, что у него все получится, как вдруг произошло еще одно несчастье. В округе появилась шайка белых бандитов. Вот они-то почти уничтожили его: забрали, что могли увезти, а что не смогли взять – сожгли. Бред был в отчаянии. Однако долго бездействовать было не в его характере, и он решил рассчитаться с бандитами, но рассчитаться по закону. Он пошел служить в конную полицию Соединенных Штатов и в конце концов поймал всех до одного. Бред Коул стал местным героем, но не охотничий азарт удерживал его на трудной и опасной службе. Честно заработанные деньги он вкладывал в свое ранчо, где-то в штате Небраска, под маленьким городом Меза-Хилс.

– Коул умен, трудолюбив, но у него нет денег, чтобы выкупить ранчо, которое ему пришлось заложить, поэтому он и согласился на наше предложение, – окончил свой рассказ Джозеф.

– Как ты узнал о нем? – продолжала расспрашивать Энн.

– Это получилось как-то само собой. Узнав, что Уинтер купила билет в Сент-Луис, я позвонил Моргану Литтлу и попросил рекомендовать достойного человека. Он указал на Коула. Я послал телеграмму и просил переговорить с ним, а остальное ты знаешь.

– Надеюсь, на этот раз он будет так же удачлив, как в прошлом. Мне кажется, наша малышка Уинтер очертя голову кинулась в авантюру, гораздо более опасную, чем она себе представляла.

Джозеф нахмурился.

– Уинтер сильная и смышленая девочка. А что касается мистера Коула, мне кажется, он не позволит себе лишнего.

– Ты поощряешь ее упрямство. Надеюсь, она избавится от капризов, когда выйдет замуж за сильного и самостоятельного человека.

– Согласен, Энн. В первый раз за последнее время я говорю тебе, что ты права.

– Карл Джеймс, – продолжила свою мысль Энн, – как раз тот человек, который сможет положить конец ее затянувшемуся детству и сделать из нее женщину, знающую свое место.

– По-видимому, ты хорошо знаешь, каково это место, – заметил Джозеф.

Энн бросила на мужа вопросительный взгляд, но на его лице не увидела ничего, кроме восхищения.

Грэг Филлипс нетерпеливо расхаживал по платформе, посматривая в ту сторону, откуда должен был появиться поезд. Золотистые волосы и голубые глаза, цветом своим напоминавшие безоблачное небо над хрустальными фиордами, выдавали в нем потомка викингов. Легкого и веселого нрава, Грэг всегда был готов одарить окружающих широкой улыбкой. Однако переживания последних дней стерли улыбку с его лица, а в потемневших глазах притаилось отчаяние. Сейчас он хотел одного – знать, что Уинтер в безопасности.

Наконец поезд прибыл, и в дверях появились Джозеф и Энн Степлтоны.

– Нет, Грэг, – ответил Джозеф Степлтона на немой вопрос Грэга. – Но нужно сохранять спокойствие.

– Спокойствие! Как я могу быть спокоен, зная, что Уинтер, может быть, угрожает опасность!

Энн Степлтон, обдав молодого человека холодом своих красивых, но недобрых глаз, высокомерно заметила:

– Не понимаю, мистер Филлипс, на каком основании вы вмешиваетесь в дела нашей семьи?

– Единственное оправдание моего поведения – моя тревога за Уинтер. Мне кажется, в том, что с ней произошло, есть и моя вина.

– В этом вы правы, – усмехнулась Энн. – Но я советую вам ограничиться этим признанием. Дальнейшее ваше участие нежелательно.

– Энн! – тихо, так, чтобы не слышал Грэг, сказал Джозеф Степлтон. – Грэг не может приказать себе не беспокоиться о той, которая ему небезразлична, только потому, что она дала слово другому.

Энн решила не ссориться с мужем.

– Если нам что-нибудь станет известно, мы дадим вам знать, мистер Филлипс, – сухо улыбнулась она молодому человеку.

– Я не побеспокою вас больше. Я уезжаю к родителям в Саванну и буду признателен, если вы сообщите обо всем туда. Но, – твердо закончил Грэг Филлипс, – пока вы не пообещаете мне этого, я не сделаю отсюда ни шагу.

– Поверьте, мы ценим ваше участие, и то, что вы собираетесь уехать, служит для нас лучшим доказательством благородства ваших намерений. – Теперь, когда Энн поняла, что Грэг более не опасен, ее голос зазвучал почти дружески. – Будьте уверены, – она даже улыбнулась, – мы дадим вам знать, когда Уинтер вернется, а также в какой день состоится венчание.

– Я уезжаю, миссис Степлтон, – сказал пылко юноша, – но вы жестоки к Уинтер и ко мне. Несмотря ни на что, я люблю ее.

Энн начинал раздражать этот бесконечный разговор.

– Если вы любите Уинтер, вы не захотите испортить ей жизнь. Семья Джеймса богата, а что можете дать ей вы? Очень мало.

– Я знаю, – подавленно произнес Грэг. – И это главное, что заставляет меня уехать. Устраивайте ее жизнь по-своему, но я должен знать, что она в безопасности, только тогда я перестану о себе напоминать.

– Я вас поняла, – отвечала Энн. – Будьте уверены, мы вам сообщим, как обстоят дела.

– Благодарю вас, миссис Степлтон. – Юноша пожал протянутую руку. – Я жду известий.

– И вы получите их, мой мальчик, – ласково попрощался с Грэгом Джозеф Степлтон.

Глаза Грэга были влажны, и, боясь не сдержать слез, он резко повернулся и пошел прочь. Энн Степлтон с презрением посмотрела ему вслед.

– Он не виноват, что любит, мальчик не заслуживает презрения, – укоризненно сказал Джозеф.

– Ничего, утешится с кем-нибудь другим. С его стороны было просто нахальством рассчитывать на то, что мы позволим Уинтер выйти замуж за нищего.

– Оставь, Энн. Все это в прошлом. Грэг добровольно ушел из жизни Уинтер. А кстати, где же наш достойный жених?

На лице Энн отразилась досада.

– Он очень занят, поэтому не смог нас встретить. Я обещала ему дать знать, когда появятся новости.

Дома Степлтонам отдохнуть не дали. – Мистер Джеффри Бреннер с сестрой, доложил дворецкий.

– Хорошо, Роберте, проси, – вздохнула Энн.

В комнату вплыла Диана Бреннер в сопровождении своего брата. Джеффри Бреннер, дожив до сорока одного года, слыл отчаянным волокитой и имел весьма высокое мнение о собственной персоне. Темные волосы его были тронуты сединой, но загорелое лицо сохранило гладкость и упругость кожи. Джеффри уже давно договорился со своей совестью и в жизни ценил только собственное благополучие, а ради него он был готов на все. Его сестра Диана была слеплена из того же теста. На десять лет младше брата, она была столь же безнравственна, как и хороша.

– Энн, моя дорогая, – пропела Диана медоточивым голосом. – Джозеф! Как все ужасно! Удалось вам что-нибудь выяснить?

– Пока нет, – холодно ответил Джозеф. Он не любил Бреннеров.

Однако сухой тон Джозефа Степлтона не смутил гостей.

– Нам известно, что Уинтер купила билет до Сент-Луиса, – рассказала Энн, – но, само собой разумеется, в Сент-Луисе она не остановилась. Куда она могла отправиться – для меня загадка. Чтобы вернуть Уинтер домой, мы наняли человека. Джозеф уверяет, что этот парень как никто другой справится с этим делом. Так что, дорогие мои, через два месяца вы оба будете танцевать на свадьбе Уинтер и Карла.

– Прямо от сердца отлегло, – совершенно бесстрастно произнес Джеффри, глядя на Энн. Глаза их встретились. – Я бесконечно рад за вас.

– Благодарю, – пропела Энн.

– В таком случае, – быстро подхватила Диана, – может быть, вы порадуете нас своим присутствием на обеде на следующей неделе?

Энн приняла приглашение не раздумывая. Неожиданное сопротивление падчерицы грозило сорвать ее хорошо задуманную игру, сулившую крупный выигрыш, и эта неожиданная зависимость от Уинтер раздражала Энн. Она решила вести привычный образ жизни, запретив себе сосредоточиваться на ожидании известий.

– Простите, но, пока моя дочь в опасности, я не могу думать ни о чем другом, – довольно резко вступил в разговор Джозеф Степлтон.

– Помилуй, Джозеф, – запротестовала Энн, – не стоит обижать друзей. Мы переживаем трудные времена, и после всего случившегося хочется быть особенно внимательным к близким людям. Мы больше ничего не можем сделать – только ждать. Но сидеть взаперти, пока что-нибудь выяснится, я отказываюсь.

– Я подумаю, – нехотя произнес Джозеф. – А теперь прошу меня извинить, я вынужден покинуть вас. Энн, я буду у себя в кабинете. – И Джозеф вышел.

Первой заговорила Диана:

– Видно, Джозеф расстроен.

– Это все его взбалмошная дочка, – обозлилась Энн. – Мне так нужна эта свадьба, а то я пожелала бы ей стать добычей бандитов или индейцев.

– Дорогая, – ухмыльнулся Джеффри, – да эта крошка всерьез раздосадовала вас! – В его мелодичном тенорке звучали откровенно издевательские нотки. – Не расстраивайтесь, Энн, я уверен, что ее разыщут, хорошенько упакуют в прелестный, маленький кулечек и отправят Карлу распаковывать.

Энн уже не пыталась скрывать свое раздражение.

– Хотела бы я посмотреть, как Карл вытрясет всю дурь из этой гордячки.

– Поверьте мне, как только Карл получит малышку, он обратит внимание на это свойство ее характера. Маленькая упрямица будет получать корм из его рук, пока наконец не поймет, что означают в действительности любовь, уважение, а главное, покорность.

– Диана и вы, Джеффри, можете быть уверены, что я буду у вас. Ей не удастся отравить мне жизнь.

– Я так и думала, – живо откликнулась Диана, поднимаясь. – А теперь мне пора. К тому же, – она заговорщицки улыбнулась, – я уверена, что вы оба мечтаете поскорее избавиться от меня.

Как только дверь гостиной затворилась, Джеффри протянул к Энн руки. И в тот же миг она была в его объятиях, что немало удивило бы ее мужа, окажись он ненароком в комнате.

Но мысли Джозефа Степлтона в это время были далеко и от жены, и от ее гостей. Запершись в своем кабинете, он наполнил стакан виски, прошелся по комнате и остановился у портрета покойной жены.

С портрета на него смотрели такие родные, милые глаза. Джозеф поднял стакан в молчаливом тосте.

В это время небольшая дверь в противоположной стене комнаты отворилась и вошел пожилой человек невысокого роста.

– Вальтер, – обрадовался Джозеф, – заходите, дружище, заходите. Вы мне очень нужны.

– Я так и подумал, сэр. – Вальтер подошел к хозяину. – Я вижу, вы помните о ней, – сказал он, потеплевшим взглядом указывая на портрет. – Думаю, что наша обожаемая Марта все видит и поддерживает оттуда свое дитя.