Карьер добычи янтаря окружен покосившимся деревянным забором и высокими фонарями. Когда янтарь добывали немцы, забор был другой.
Породу размывают сильной струей воды. Отработанная серая масса медленно сползает в море. Янтарь лежит в грунте серого цвета.
Вдоль кирпичного забора завода по обработке янтаря стоят домики с черепичной крышей, как и везде. Почти у каждого во дворе – иномарка.
В разговоре местных жителей часто мелькает слово 'бакс'.
В Пруссии янтарем завалены все киоски, продают с лотков. Например, на пляже Светлогорска подряд стоят десять лотков. А в самом городе несколько киосков и салон янтаря. Янтарная крошка стоит дешево, в цене крупные куски. Специалисты научились плавить янтарь и делать из него большие камни. Теперь на прилавках можно встретить янтарь размером с булыжник, множество камней с насекомым внутри. Бедные мухи еще вчера ползали по подоконнику, а сегодня их выдают за ровесниц мамонтов.
Я попал в паузу, автобус в Светлогорск пойдет не скоро. Поеду через Переславское в Калининград. Мелькают поселки. На печных трубах черепичных крыш большие гнезда аистов. Одно гнездо даже на телеграфном столбе у развилки дорог. Сидят он и она, головы запрокинуты. Аисты ходят и по полям. Рассказал об аистах соседям по квартире. И они посоветовали съездить в немецкую деревню, недалеко от развилки, там много гнезд на крышах. В следующий раз вышел у
Переславского. У дороги сидят люди с испитыми лицами, на расстеленной газете хорошие грибы – подберезовики, белые. Подсказали дорогу. Пешком километра три. Здесь гнезда на каждой крыше. Плохой у меня фотоаппарат, без увеличения.
В Пруссии лесов почти нет – это результат хозяйственной деятельности немцев. Теперь в области проживают полтора миллиона жителей, биосфера выдерживает их.
Не забываю искать новую комнату или палату в пансионате. Наконец удалось снять комнату в южной части Светлогорска. Плачу сто десять в сутки. В трехкомнатной квартире живет мама, папа и сын. Папа, кажется, инженер-энергетик, зарплату выдают с перебоями. Маме изредка удается подработать в летний сезон горничной тысячи за полторы в месяц. У них чисто.
Окна моей комнаты выходят во двор с подъездами и скамейками.
Первую ночь проворочался в полудреме. До рассвета под окном галдели.
Переселился в другую комнату, с окнами на противоположную сторону.
Тут иногда проезжают машины, но все-таки ночью можно спать.
В комнате стенка с двумя полками книг. Перед сном читаю толстое руководство по пчеловодству 50-х годов. Узнал, как роятся пчелки, размеры семьи, почему оставляют улей, какие у них враги. Есть паразит, который, попадая в пчелку, съедает ее кишечник. Узнал, что пчелиное жало состоит из двух стилетов с зазубринами. Оно предназначено для борьбы с насекомыми. Пчелка протыкает им хитиновую оболочку врага, пускает яд и выводит наружу. Попадая в кожу животного, жало застревает и отрывается с частью кишечника пчелки.
Среди пчелиных семей есть грабители, они разоряют ульи и воруют мед.
При заражении семьи болезнью, часть тысяч в пять выделяется и перелетает на новое место. Они вскармливают из своих рядов матку и начинают новую жизнь. Много интересного.
Однажды, часов в шесть, семь вечера, услышал колокольчик на улице.
Оказывается это мусорная машина. Жильцы выходят и выбрасывают мусор.
Нигде во дворах не видно мусорных ящиков и площадок под них.
В Зеленоградск езжу на электричке и только однажды автобусом. На электричке быстрее и дешевле (два против двенадцати рублей). По полупустым вагонам ходят школьники, просят купить у них газеты. Если у платформы Сокольники посмотреть в сторону моря, можно увидеть три белые ветряные мельницы на тонких ножках.
Вдоль железной дороги тянутся густые кусты шиповника. Удивительно как много плодов и какие они большие. С луковицу.
Зеленоградск расположился на равнине, в отличие от холмистого
Светлогорска. Городок тихий, уютный и зеленый. Растительность разнообразная. Ходят кошки и мамы с детьми. Дома каменные, старые, не похожи друг на друга, этот городок не бомбили в войну. В магазине сувениров симпатичные литовские глиняные изделия на пиратские темы.
На морском побережье от воды пахнет нехорошо лишь на одном узком участке, где близко стоят санатории. Вдоль берега асфальтированная набережная километра в четыре. Удобно бегать. Вдоль берега не спеша, прохаживаются задумчивые пожилые немцы. Это их родина.
На запад и на восток от Зеленоградска тянется береговая полоса песка шириной в сто метров, за ней дюны. На платформы Сокольники и
Сокольники-2 на выходные приезжает весь Калининград.
Маленький рынок. Мелкая слива по два рубля за литровую банку.
Апрель и май были солнечные, в области хороший урожай вишни.
Килограмм стоит 15 рублей, шестикилограммовое ведро – 60.
На тихой улочке у колбасного магазинчика подружился с двумя пыльными кошками. Продавец отрезал нам кусочек докторской.
У Зеленоградска начинается Куршская коса. Шесть раз в день на косу отходят автобусы. Доехал до поселка Морской и пошел пешком назад, до
Рыбачего. В Рыбачьем сяду на автобус и вернусь в Зеленоградск.
Пройти нужно десять километров. В запасе три часа. Если опоздаю, следующий автобус будет часа через три.
Лес на косе разный – сосновые боры и лиственные леса с кустарником. Есть места с дикой красной смородиной. Ее ягоды вкуснее, чем у садовой, они менее кислые и косточка меньше. Перешел через дюны к морю. Здесь легче идти. Но так можно пропустить поселок. Никаких ориентиров. Вернулся в лес. Вдоль дюн стоят столбы.
Между соседними пятьдесят метров, значит два столба сто метров. Если их посчитать, буду знать, сколько примерно прошел и стоит ли поворачивать к шоссе. Под ногами низкая травка и темно-красная блестящая на Солнце земляника. И еще и еще. Какие там столбы. Упал и ползаю на коленках. Время, время. С трудом отрываюсь и ухожу. Но через несколько столбов картина повторяется вновь и вновь. Сколько раз уже сбивался со счета. Вдруг заметил, что столбы пронумерованы, а следующий отличается на единицу. Прекрасно. Теперь нужно запомнить номер на ближайшем и через полтора часа снова посмотреть. Прошел час, справа от тропы появились непролазные кусты дикой малины. Ягода крупнее садовой. Ну, как тут устоять. Но время поджимает. Быстро пошел вперед. Изредка срываю на ходу самые красивые ягоды. Через километр кусты малины кончились. Впереди появилась женщина с мальчиком. Спросил про Рыбачий, она сказала, что тропа завернет и выведет к поселку. У поворота пошел редкий сосновый бор. Сосны наклонены под углом шестьдесят градусов. Это сделали постоянные ветры с моря. На автобус успел. У Лесного в автобус зашла бабушка с корзинкой белых.
Вновь поехал на косу. На этот раз до Лесного. Хочу осмотреть пансионат и базу отдыха, те, что помечены в моем блокноте, и пешком вернуться в Зеленоградск. На остановке бабушка продает маленькие груши. Десять рублей за килограмм. Попробовал их, когда прошел уже полпути. Сладкие. Тогда я думал, как дешево купил. А сейчас жалею, что не заплатил бабушке больше. Ведь у нее ничтожная пенсия.
Единственная возможность немного заработать – продажа фруктов случайным людям, или ехать на рынок в Зеленоградск.
В Лесном есть туроператор. Сдаются комнаты в домиках с черепичной крышей. В комнате четыре койки с голыми матрацами, с потолка свисает патрон с лампочкой, больше ничего. Недалеко от поселка скрываемый соснами стоит четырехэтажный пансионат. Вокруг песок, шишки, хвоя, единственная песчаная дорога. Узнал, что путевку можно заказать за девять месяцев. Условия проживания хорошие, даже горячая вода есть.
База отдыха – это что-то чудесное. Разбросанные случайно одноэтажные деревянные коттеджи, столовая, другие здания. Травка.
Чисто. Свежий воздух. Здесь непременно должны отдыхать здоровые и веселые люди. Мест нет.
Пошел в Зеленоградск. Сначала шел за дюнами, спрятавшись от ветра, потом вышел на берег. У моря, на песке лежит стадо коров, голов двадцать. С ними дядька Черномор. Уставшие какие-то.
У Лесного стоит высокая башня, в хорошую погоду ее видно из
Зеленоградска. И теперь я оборачиваюсь назад и смотрю, как она удаляется.
На подходе к Зеленоградску свернул в лес. Сильный лосиный запах заставил меня вернуться с тропы назад к морю. Впереди, в береговом песке торчит шест с табличкой: 'Запретная зона. Проход запрещен'.
Навстречу прошли загорающие. Значит табличка старая. Вообще на побережье встречается несколько брошенных погранзастав. У начала зеленоградского пляжа обгоняю стройную девушку в купальнике: -
Гражданка, у Вас замечательная фигура. – Полностью с Вами согласна.
Следующий мой поход вдоль берега – на запад от Зеленоградска до
Пионерского. По времени часов шесть с привалом. Дюны постепенно исчезают, а берег поднимается метров на десять над морем, и становится отвесным. Местами в этой глиняной стене выдолблены углубления для ног. Это отдыхающие из ближайших поселков лазают вверх – вниз. В двустах метрах от берега на мели сидит большой сухогруз. У последнего мыса, закрывающего Пионерск, несколько десятков метров на берегу сплошные валуны.
В Балтийске побывал. Первый раз – неудачно. На въезде в город шлагбаум. Две тетеньки в черных беретах проверяют паспорта, гражданство. Город закрыт для иностранцев. А у меня с собой не было паспорта.
Железнодорожная ветка в Балтийск проложена, но, похоже, не действует. Доехать можно автобусом из Калининграда. Неширокая дорога идет лесом, среди высоких деревьев. Их кроны соединяются вверху и образуют свод над дорогой. Вокруг все зеленое. Нет желтой травинки или сухого листика. И воздух тоже зеленый. На пути встречаются несколько воинских частей, на одном участке в воздухе сильно пахнет порохом.
Пилау (Балтийск) – бывшая немецкая военно-морская база. Ныне здесь стоят российские корабли и лодки. Есть интересные здания, музей флота, маяк, с которого ничего не видно. Оставаться на ночь в
Балтийске без местной прописки запрещено. Придется петлять и отстреливаться от патруля. Паром из Пилау перевозит людей и грузы через пролив на Балтийскую косу. Здесь небольшой поселок и руины старого замка.
В Светлогорске предлагают однодневные путевки в Польшу. Поехал в
Фромборк, городок вблизи границы, и чуть дальше в Мариенбург – бывшую резиденцию магистра рыцарского ордена. Здесь большой замок. В отличие от Калининградской области, все замки в Польше восстановлены. Только в залах практически голые стены, даже мебели нет. Между замками примерно тридцать километров. Это расстояние за сутки преодолевал на коне закованный в доспехи рыцарь, после чего отдыхал. В Фромборке жил Коперник. С башни замка отличный вид на средневековые домики, Вислинский и Гданьский залив.
Путешествие в Польшу мне понравилось, только Фромборк городок маленький, хочется увидеть крупный. Были варианты, и я выбрал
Гданьск. Выехали ранним утром. По пути захватили пару в Отрадном и другую в Калининграде. Как и в первый раз часа два проходили границу.
Гданьск крупный город. Историческая часть – островок среди верфей, жилых кварталов и заводов.
С полчаса нашу группу водил экскурсовод, потом дал свободное время, два часа. Прежде всего, в ближайшем магазинчике купил карту
Гданьска. К сожалению, на польском и немецком языках.
Сориентировался. Дважды обошел историческую часть, магазинчики и лотки с сувенирами. Купил у художника на набережной долговязого деревянного человечка, а в киоске значок – символ города. Много фотографирую. Не так, как раньше. Раньше ждал, пока люди разойдутся, чтобы снять историческую достопримечательность без современников. А теперь снимаю всех. Через тридцать, сорок лет их одежда, прически будет интересно вспомнить, так же, как сейчас интересно рассматривать фотографии шестидесятых, пятидесятых годов. На одной фотографии в толпе идут две католические монашки, на другой – клоун, развлекает прохожих, на третьей прохожие выбирают картины у уличных художников. Фотографирую на ходу, обернувшись назад. В этот день в
Гданьск приехал польский президент Квасневский, публика приветствовала его аплодисментами. Никаких оцеплений и других мер.
Охрана была, но видимо в штатском. Я президента не видел.
На улочках много кафе и пивных, но мне они не интересны. В фруктово-овощном магазине, купил корзинку синих ягод, похожих на голубику, но крупнее, как шиповник. Продавщица назвала их, но я вскоре позабыл. Цены на фрукты сопоставимы с российскими.
Накупил несколько сортов шоколадных конфет. Не знаю по-польски ни слова, показываю кисть ковшиком – граммов пятьдесят, сто. Слива в шоколаде здесь двух видов, в Светлогорске она дешевле и вкуснее. В
Светлогорск вернулись глубокой ночью.
Западный пригород Светлогорска – Отрадное. Обошел пару пансионатов, узнал на будущее, сколько стоит путевка, какие условия.
Отдыхающих в Отрадном меньше. В Светлогорске более престижно отдыхать. Пляжи в Отрадном полупустые, всего несколько прохожих.
Впрочем, может быть это потому, что свежо. Тренер с детской группой.
Дает ребятам задание пробежать вперед триста шагов и вернуться с камнем в руке. Прохладно, а малыши купаются. Чаек и бакланов почти не видно. В море врезаются один за другим десяток пирсов. Между ними на волнах качаются около сотни белых лебедей. Шестьсот лет назад в
Подмосковье тоже плавали лебеди. Они были так же привычны и многочисленны, как утки. Во времена Ивана Грозного вышел декрет совета подьячих и смердячих депутатов об их скорейшем истреблении.
Поезд на Москву отходит с мосьмого пути по восьмовскому времени.
Ночью, когда проезжали Белоруссию, из нашего купе двое человек вышли, а села молодая пара. Утром мы разговорились. Молодожены.
Хорошие ребята. Подарил им маленькую коробочку конфет 'Моцарт'. Мне все чаще нравятся замужние девушки. После вступления в брак они становятся естественными и милыми. Их мама, которая ехала в другом купе рассказала, что в Белоруссии пропадают люди.
В первый раз везу домой столько подарков. Несколько эстампов, глиняные домики – светильники, розочку, выложенную янтарем, несколько коробочек конфет 'Моцарт', и конечно, путеводители по краю и истории пруссов и прусаков.
Дальний восток.
Это третья моя командировка. Лето первого года.
Вылетели днем из Домодедово и взяли курс на север. Москву обогнули по кольцевой. Внизу как на ладони Кузьминские пруды, ползут букашки
– машины. Погода ясная. Под нами Волга, Рыбинское водохранилище, тайга и Северная Двина. Солнце ушло куда-то на север и не заходило все семь часов полета.
Южно-Сахалинск бывший японский город. Все улицы параллельны и перпендикулярны друг другу. Город небольшой, живут сто восемьдесят тысяч жителей. Из центра видны поросшие сосной сопки на окраинах. На одной выстрижен пробор – это горнолыжная трасса. На улицах сильная загазованность. Большинство автомобилей японские, тридцатилетней давности. Когда японская маршрутка отъезжает от остановки, за ней остается висеть полоска черного дыма.
Торцевые стены некоторых пятиэтажек оббиты тесом. Это спасает от морозов и зимних ветров.
В окрестностях растет бамбук, не выше пояса, лопухи вдоль дороги огромные как уши у слона.
В краеведческом музее бивни и другие кости с изящной тонкой резьбой.
Купил великолепный альбом. На одной фотографии пешеходы идут по снежному тротуару вровень с крышами автомобилей.
Остров Сахалин очень большой, вытянут на тысячу километров.
Природа на севере сильно отличается от южной. На севере тундра и кривые маленькие деревца. Охотское море оттаивает, когда захочет.
Недалеко от нашей гостиницы расположен парк и стадион, по которому бегаю. Пробовал забирать в гору, она становится все круче и круче, повернул назад. Сахалинские вороны крупнее наших, пожалуй, на четверть, вызывающе каркают, и смело пикируют на человека.
Из свежих овощей и фруктов в продаже только морковка, укроп и петрушка, недорогие. Бананы в два с половиной раза дороже московских, яблоки исключительно импортные, блестящие с восковым напылением, дороже в два раза.
Впервые побывал в сауне. Это устроил для нашей группы представитель. Мы получили необходимые принадлежности: полотенца, тапочки, шапочки, трусики и резиновые повязки с ключом от ящика, чтобы нагретый ключ не обжег тело. Посидим, погреемся, а потом выходим в зал с двумя бассейнами и проститутками. Нас четверо и их тоже четверо. Мы прилетели на Сахалин втроем, а четвертый – водитель представителя. Сам представитель почему-то сидит в ресторане, ждет нас. А водитель моется с нами и проститутками. Вообще он странный водитель – у него свой кабинет в представительстве, он часто ходит хмурый и неразговорчивый. Прямо в махровых халатах и шлепанцах мы выходим в ресторан и закусываем. Так специально устроено. В ресторане еще есть посетители, но сауна только для нас.
На следующий день нас ждал ужин в китайском ресторане. Андрей
(второй), старший нашей группы задержал всех в представительстве до двенадцати ночи, у него что-то не получалось (вообще он туго соображает, а я не вмешиваюсь, чтобы не обидеть его). В половине первого нас привезли в ресторан, сидим, ждем, когда приготовят и принесут. Я извинился и ушел – не могу есть так поздно. Мне на словах объяснили дорогу к гостинице. На улице темно. Шел минут двадцать, один раз повернул и вскоре был в гостинице. За то на следующий день, чтобы не отрывать нас от работы, представитель прислал каждому контейнер из ресторана японской кухни с разнообразными блюдами из морепродуктов.
В последний день планировалась рыбалка на лосося и русская баня. У
Андрея опять туго с программой, мы с Димой ждем только его. Рыбалку отложили. Так и не дождались его. Сели на лендровер и понеслись по побережью Анивского залива. А совсем рядом пролив Лаперуза, в который бросают камешки.
Дорога грунтовая. Если она разрушается, ее периодически восстанавливает грейдер. Вдоль берега из грунта торчат полукруглые башни танков, дула смотрят в море. Деревянный мостик впереди разрушен. Проезжаем по двум параллельным бревнам, до земли два этажа. Моросит и прохладно. Начинает темнеть. Голышом выбежали из парилки, окунулись в море и назад. Завернулись в простыни и сели за стол. Перед нами полные тарелки с кусками вареного лосося. А горбуша
– это тот же лосось, у которого после нереста появляется горб. Такую рыбу и медведь не берет – пущай помирает.
Перед отъездом представитель подарил каждому из нас по бутылке сахалинского бальзама, и пакет местной сушеной рыбки. Пригубили коньяку на дорожку.
Во Владивосток летим на Боинге 737. Это точная копия нашего
ТУ-134. Между стеклами иллюминатора бегают букашки. Им никогда самостоятельно не перелететь и не переплыть Татарский пролив. Теперь
Большую Землю увидят.
Под нами Татарский пролив, покрытый то ли барашками, то ли льдинами. В Охотском море даже летом плавают льдины. Но это не льдины. Если тупо уставиться на одну, видно, как она исчезает.
Бежать с Сахалина лучше зимой, когда пролив затянут льдом.
Школьникам 40-60-х хорошо известен поучительный рассказ о том, как
Владимир Ильич, прыгая с льдины на льдину, чуть не на… ушел в
Финляндию. Его ждали на субботник на заводе Михельсона.
А в это время гражданка Каплан, натыкаясь револьвером на прохожих и стены домов, шла к заветной цели и негромко напевала: ' Мне нравится, что можно быть смешной, распущенной и не играть словами и не краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами…' и прохожие вокруг подхватывали, а кто и в пляс пускался. Девушка помнила советы Бонч-Бруевича: не палить в кого попало, а спросить для начала: Батенька, что ли Вы вождь мирового пролетариата? И только после 'угу' давить на курок.
На проходной завода товарищ Михельсон остановил ее: – Вы, гражданочка Ленина укокошивать пришли?
– Его…
– А знаете ли Вы, что когда был Ленин маленький, с кудрявой головой, он тоже бегал в валенках по горке ледяной?
– Знаю, это он в моих валенках бегал.
– Проходи.
А Ильич с Железным Феликсом тем временем бревна таскают:
– 7 тысяч 533. Еще 5 тысяч бревен и считайте, почтеннейший, что ключик у Вас в кармане…
Гражданка Каплан как увидела Ильича, так и растерялась.
А Ильич прищурился пристально, пристально и сказал ей, как учили его в германском генштабе:
– Ленин жил! Ленин жив! Ленин будет жить! Порылся в брюках и подарил 'Декрет о земле'. Ей и Здержинскому. Гражданка Каплан прочла декрет, взяла красное знамя и пошла, не оглядываясь, в светлое будущее, мимо Кузовного корпуса.
А утром у входа родного завода влюбленному девушка встретится вновь и скажет: 'Немало я книжек читала, но нет еще книжки про нашу любовь'.
Солнце позолотило верхушки кремлевских башен. Камень на камень, кирпич на кирпич, умер наш Ленин Владимир Ильич. А ткачиха с поварихой с сватьей бабой Бабарихой разбежались по углам, их нашли насилу там.
Во Владивостоке +30, а в Южно-Сахалинске час назад было одиннадцать тепла.
Владивосток весь в крутых холмах и холмиках. Асфальт на дорогах горбатый, как будто прихлопывали руками. Видимо дорожная техника здесь не справляется. Нет привычных подземных пешеходных переходов, преимущественно виадуки.
Гостиница 'Золотая бухта' стоит на берегу одноименной бухты.
Подъезжаем, видим двухэтажное здание. Это только вершина, семь этажей уходят вниз к пляжу. Японское море в сотне метров. И окна выходят на него. Вдалеке плывет трехмачтовый парусник. Сразу искупался, когда еще будет время. Положил открытку со значком около прибрежного валуна. В Южно-Сахалинске тоже оставил открытку и значок у гаубицы перед краеведческим музеем. Гена попросил меня об этом, еще перед командировкой. Он когда-то служил в этих местах. На открытках и значках Москва.
Сначала бегал вдоль берега на 300-метровой дистанции. Посматриваю на шагомер, накручиваю свои километры. А потом стал убегать по песку за мыс слева от гостиницы. За мысом жилой район.
Питаться в гостинице трудно. В буфете морская капуста – единственное, что мне подходит. Поэтому в первые же дни нашел поблизости хороший продовольственный магазин. Китайские сливы и груши совсем пресные. Американские яблоки дороже российских в два раза.
Почти ежедневно представитель водит нас в китайский ресторан.
Садимся за большой круглый стол. Над ним вращается круглая стеклянная плоскость меньшего диаметра – для общих блюд. Денег на нас не жалеют. На столе десять, двенадцать всевозможных блюд. Едим палочками или вилками, кто как желает. Я предпочитаю вилку, ей можно больше съесть и больше наложить добавки, пока другие копаются.
Во Владивостоке не встретить людей с рюкзаками за спиной, как в европейской России.
Перед особняком, где мы работаем, много растительности. В том числе молодые сосенки. Пригляделся – из одного основания растут четыре иглы, а не две, как у нашей сосны.
В работе случаются многочасовые паузы. В это время я выхожу в город поискать сувениры, карты, альбомы. Купил целую кучу, как и на
Сахалине. Съездил на рынок, там много клубники, красивой и дешевой.
Трамвай в городе бесплатный.
Владивостокские студенты в каникулы нанимаются проводниками и едут смотреть Россию.
В Находку поехали на машине. Мчались около двух часов. Мелькнуло название местечка: 'Крым'. Находка основана в 1945. Живет тысяч девяносто. Из гостиницы красивый вид на бухту и сопки. Каждое утро сопки в тумане. В гостинице разбитый душ, грязный кафель, нет ни крючка, чтобы повесить полотенце, одежду и вообще бедно. Постиранное белье не сохнет. Чтобы оно высохло, его нужно выложить на подоконник. Во всяком случае не оставлять в санузле. Чувствуется высокая влажность воздуха. Находка растянулась полоской вдоль изрезанного побережья. Самая красивая и тихая улица – одна из первых улиц города. Двух, трехэтажные домики послевоенных лет. В городе встречаются стройные высокие морячки.
В Находке нас тоже хорошо встретили. Часто ходим в рестораны с китайской кухней. Однажды к нам подсели китаец и китаянка, знакомые представителя. Знакомились за руку. Какая у нее теплая и сухая ладошка. Не твердая и кожа не жесткая.
В Находке нет карт города и края, значков или открыток с видами города. Городскую карту мне где-то достал представитель, а атлас
Приморского края я купил в магазине детских игрушек, зайдя туда именно с целью купить карту или атлас. Интересный атлас. Запомнились карты животного мира, населения – в крае два миллиона, а со всех сторон его подпирают сто тридцати миллионная Япония, многомиллионный
Китай и Корея. На экологической карте черные пятна загрязнений рядом с бумажными комбинатами, построенными у рек.
Автомобили в городе преимущественно поношенные японские.
Общественный транспорт (автобусы и маршрутки) на 80% частный.
Частники берут на рубль больше. Никаких ЛиАЗов, Икарусов. Автобусы такие, как в фильмах про Анголу, Коста-Рику, Египет или Камбоджу с проржавленным корпусом, с прибитыми некрашеными листами железа.
Китайцы берут в аренду землю на Дальнем востоке и в Сибири. За три года они высасывают ее, бросают и заключают договор на новый участок. Каждые выходные в приграничные города приезжают тысячи китайцев развлечься, потому что в Китае нет публичных домов и казино.
Мы закончили свою работу в Находке и вернулись во Владивосток.
Вечером того же дня сели на поезд в Биробиджан. Спасск-Дальний проехали ночью. Утром едем по Уссурийскому краю. Тянется равнина с редкими сопками и низкими отдельными деревцами. Потом был Хабаровск и широченный Амур. За Амуром бегает дикая лесная кошка, которая в ответ на 'кис-кис' сразу хватает за горло.
Биробиджан небольшой чистый город. Похож на российский город 70-х годов. На улицах ездят Волги и Жигули, ЛиАЗы. Нас тоже возят на
Волге, а не на иномарке с кондиционером. Мороженое в стаканчике стоит четыре рубля (в Москве пять, шесть). Большинство домов – пятиэтажки из силикатного кирпича. Подъезды домов выходят во двор, как и везде. А на противоположной стороне, выходящей на улицу, на первых этажах проделаны двери, над которыми вывески: парикмахерская, магазин, консультация и тому подобное. Живут сто семьдесят тысяч.
В гостинице без шика, но уютно, все работает, везде чисто. В двух шагах рынок. Кроме фруктов, овощей, много ягод: черника, жимолость.
Жимолость такая же черная, более кислая, чем черника, только вытянутая, как капсула.
На улице милиционеры с человеческими лицами, короткие автоматы через плечо.
Бегаю вдоль речки по ярко-зеленому парку недалеко от гостиницы.
Три дня не мог дозвониться домой. Когда позвонил, мама сказала, что Няня умерла.
Соврал Андрею, что у меня умерла бабушка, чтобы отпустил наверняка, ведь нам предстоял еще Хабаровск. Он не стал мне препятствовать. Ближайшие аэропорты расположены в Благовещенске и
Хабаровске. На следующий день у поезда, отправляющегося в Хабаровск, меня провожали наши и представитель. Поезд всего из трех вагонов.
Кроме меня в вагоне едут три женщины-проводницы. На перроне интеллигентная еврейка – пенсионерка продает кроссворды. Купил несколько. Разговорились. Она почему-то сказала: – Не верьте, что все здесь хорошо.
В Хабаровске сел на троллейбус на вокзальной площади и около полуночи был в аэропорту. Двери аэропорта закрыты на амбарный замок.
Прежде чем пустить в здание, милиционеры посмотрели мои документы, проверили на всероссийский розыск и вновь повесили замок.
Днем улетел в Москву.
98 – 2001 годы.
Первое, что я купил на появившиеся лишние деньги – лыжи. У меня своих никогда не было. Маме тоже предлагал купить, убеждал, что для меня это не дорого – отказывается. Она теперь на пенсии и в любое время может выйти в Нескучный сад или выехать в лес. Нужно было купить не спрашивая и поставить ее перед фактом.
В городе кататься не интересно. Вспомнил Жуковку. Когда мы ездили туда на лыжную базу, заметил, что за забором какая-то железнодорожная станция. Только название не запомнил. Оказалось
'Ильинское'. Приехал и попробовал пройти старым маршрутом. Заборы вдоль дороги удлинились на километр. Лыжни нет. Похоже, база в
Жуковке уже не существует.
В следующий выходной доехал до следующей станции – Усово. Главную лыжню не заметил, а ходил по лесным тропинкам за околицей поселка.
Станция Раздоры на этой же ветке. Здесь выходят многие лыжники. С одной стороны от железной дороги старый уютный дачный поселок, с другой – небольшой лес. За лесом открывается широкое заснеженное поле и дует ветер. На запад лыжня идет вдоль оврага, который вырастает на глазах из канавы в глубокое ущелье. На восток лыжня идет вдоль железной дороги до речки Чаченки. После речки разветвляется. Можно подняться в горку по лесной дороге, которая приведет в Ромашково. Или бежать по узкой лесной тропе в глухом лесу вдоль железной дороги, также до Ромашково. Есть лыжня и на юг от
Раздоров в Трехгорку, мимо холодного поля. Но я пока не знаю этот маршрут, и не хочется идти туда через поле из-за сильного встречного ветра.
Из Ромашково лыжни уходят в Рублевский лес.
К концу зимы Одинцовско-барвихинский лес стал мне более- менее знаком. Месяца два я исследовал его и остановился на маршруте
Трехгорка – Усово или Усово – Трехгорка. Пятнадцать километров. Обе станции расположены на разных железнодорожных ветках. В Усово в вокзальном помещении можно спрятаться от ветра, на Трехгорке такого нет. Усово – последняя станция. Электрички приходят сюда через полтора часа. В первое время я часто опаздывал на электричку. А потом, узнав приблизительное время прохождения по лыжне, и выбрал наиболее удобную утреннюю электричку из Москвы.
На Билдере сделал базы данных: для книг; фильмов и актеров; редких иностранных слов; композиторов.
База по книгам стала более мощной по сравнению с предыдущей.
