Ночь колпаком накрыла Владивосток. Было прохладно и влажно. Темно, луны нет, улицы освещены только фонарями, яркими вывесками и фарами проносящихся машин. В эту ночь ветер словно сошел с ума: он метался из стороны в сторону, норовя сбить кого-нибудь с ног или вырвать что-нибудь легкое из рук, поэтому людей на улице было немного.
      Но ураганный ветер не пугал молодого человека, решительным шагом идущего по тротуару. Он шел быстро, не оглядываясь, иногда поглядывал на часы. На вид ему было лет двадцать пять-двадцать восемь, высокий, темноволосый, привлекательный, даже красивый. Одет просто: джинсы, куртка, рубашка…
      Молодой человек снова посмотрел на часы и заторопился сильнее, что-то упрямо гнало его вперед. А ветер все не утихал, только пешеход, казалось, вовсе не замечал его.
      Наконец, парень дошел до гаражей и остановился у одного из них. Он взмахнул рукой, и замок на двери, щелкнув, открылся, дверь распахнулась.
      Молодой человек хотел войти, но тут ветер охватил его и не позволил сделать даже шага.
      – Хватит, - мрачно и властно сказал парень, одновременно делая жест рукой.
      Но неведомая сила не отпускала.
      – Хватит! - закричал он. - У меня нет времени!
      Но эффект был тем же.
      Тогда молодой человек закрыл глаза, собираясь с мыслями и пытаясь успокоиться.
      – Я тоже тебя люблю, - сказал он негромко, но с явственной болью в голосе, - и ты прекрасно знаешь, что у меня нет выбора. Я не имею права этого не делать…
      Когда он замолчал, ветер тоже стих, и парень беспрепятственно вошел в темное помещение, которое после нового движения руки озарилось мягким ровным светом.
      Здесь было пусто, только у дальней стены располагался большой плоский камень, исписанный непонятными знаками, - алтарь.
      Молодой человек подошел к нему, сел на край и извлек из-за пазухи кинжал с остро отточенным лезвием. Он еще посидел несколько минут, видимо, колеблясь, а потом глубоко вздохнул, собираясь с силами, и… вонзил острие себе прямо в сердце…

      Темнота, тусклый свет факелов на стенах и скрип пыли под ногами…
      Я быстро шел по бесконечно долгому коридору без окон и дверей. С потолка свисала паутина, ей было опутано все вокруг, что придавало месту еще более пугающий вид. Но я не боялся, я куда-то отчаянно торопился, крутил головой в поисках хоть чего-то знакомого, но все это я видел впервые. Где я находился, я не имел понятия, знал одно - мне необходимо отсюда выбраться. Выбраться как можно скорее.
      А что если отсюда нет выхода? Что если я заперт в этом лабиринте коридоров навсегда? Меня обуяла паника, и я побежал, куда глаза глядят.
      Впереди показалась лестница, и я понесся по ней, а через несколько минут оказался в башне, роль крыши в которой играли разноцветные стекла. Через витражи лился яркий солнечный свет, от которого мне пришлось зажмуриться.
      А когда я открыл глаза, то обнаружил, что напротив меня стоит человек в черном балахоне с капюшоном, надвинутым на лицо.
      – Кто вы? - спросил я первое, что пришло на ум.
      – Твоя смерть, - хрипло произнес незнакомец, извлек из-под одежды древний мушкет и стал целиться в меня. - Прощайся с жизнью.
      Каким-то образом, я понял, что он не шутит и что сейчас я по-настоящему умру. И так мне стало обидно и противно, когда я представил, как он будет потом ликовать и хвастать, что это его рука меня убила…
      Не знаю, как, но решение пришло мгновенно. Я не стал пытаться спастись, пытаться уничтожить врага…
      – Не доставлю тебе такого удовольствия, - бросил я и кинулся на витражи. Звон разбиваемых стекол заполнил уши, осколки вонзились в тело. И я полетел вниз…
      Я дернулся, больно ударившись головой о спинку кровати.
      "Разбился", - такой была первая мысль. Хотя нет, не разбился - я осторожно ощупал затылок - просто шишку набил. Черт! О собственную кровать! Обидно.
      Тут я вспомнил свой сон, и мне стало не до обид. Приснится же такая гадость, потом и засыпать страшно. Звон разбиваемого стекла все еще стоял у меня в ушах. И вообще, нелепость какая. Я ведь даже не попытался спастись, а совершенно осознанно пошел на смерть. Может, кто бы и поступил так, но точно не я. Это не в моем стиле, что бы ни произошло, я буду бороться до последнего.
      Лена пошевелилась.
      – В летчика играешь? - сонно поинтересовалась она.
      Да, приземлился я с блеском, так и сотрясение мозга заработать не долго.
      – Ага, - ответил я. - Ничего, спи.
      – А я и сплю, - заверила она и повернулась на другой бок.
      Ага, она-то спит, а мне после такого ужастика не до сна. Ну живут же люди. А я? Наконец-то подошли долгожданные выходные, на работу в больницу не нужно, можно выспаться, и на тебе! Это гадкое подсознание так и норовит подкинуть свинью в самый неподходящий момент.
      А что, если это не простой сон, а вещий? Нет, я серьезно, волшебникам иногда снятся подобные сны-знамения, и если за пять лет моей магической деятельности мне они не являлись, это еще не значит, что у меня их вовсе быть не может.
      А если сон действительно вещий, то о чем он говорит? О том, что я брошусь с башни? Бред! Долго же я буду искать подходящую башню…
      Опять путано говорю. Ну, уж простите, манера у меня такая. Узнали? Конечно, узнали, кто ж еще способен запутаться в собственной болтовне? Только я, Денис Ветров собственной персоной. А теперь вспомнили? Да-да, тот самый студент журфака, который вдруг оказался магом, да не простым, а одним из магов Стихий, выучился магии за месяц и уговорил черных и белых магов заключить долгожданный мир. Ага, все это я. Звучит напыщенно, не находите? Ничего не могу поделать, все это чистая правда. Я все это сотворил, да еще каким-то образом умудрился остаться в живых. Как? Сам не знаю, некоторые вещи получаются сами собой.
      И вот уже пять лет я занимался магией и одновременно работал в больнице, чтобы исцелять людей, чему-то я научился еще, какие-то способности усовершенствовал, а так, вроде, все осталось как прежде. Правда, некоторые считают, что я стал еще более несносным. Я же считаю, что я просто стал более самостоятельным, мой наставник Захар уехал в Москву, а его коллеги Красов и Сырин были горазды на нравоучения, а не на полезные советы. Так что, получив несколько раз вместо подсказки раздраженный ответ: "Решай сам, уже не маленький", - я просто перестал спрашивать. Итог: количество выговоров удвоилось. Но, если быть честным, они меня не волновали.
      Короче говоря, моя жизнь вошла в свое русло. Я женился на любимой девушке, переселил бабушку и сестру в квартиру Захара, познакомился со всеми волшебниками Приморья и… растерял всех друзей не магов. Увы, это оказалось неизбежным. Смерть Сашки Бардакова я себе, наверное, так никогда и не прощу, а остальные друзья-приятели… Я считаю, что это того стоит, ведь я ежедневно спасаю десятки обреченных людей. Лена иногда говорит, что я совсем не живу для себя, но я искренне верю, что тот, кто прожил всю жизнь для себя, и не жил, по сути. Не думайте, я не идеалист, в чем-то я сам бываю эгоистичен и невыносим, но я стараюсь жить, чтобы и другим была от меня польза.
      Вот так я и жил, пока в ночь на первое мая мне не приснился тот странный сон, а с него все и началось.
      Я все лежал, тупо пялясь в потолок. Сон не шел. Мысли улетели куда-то ну совершенно не туда. Зато спать мне теперь совершенно не хотелось. Завтра должен быть долгожданный выходной, и одна эта мысль утешала. Завтра? Я посмотрел на часы - 05:35. Ага, не завтра, значит, а сегодня. Весело же это сегодня началось, страшно даже представить, чем оно тогда закончится…
      Внезапно затрезвонил телефон. Ясно, у кого-то несчастье, причем, у простых людей, маги воспользовались бы кольцом.
      Я вскочил мигом. Мне уже давно просто так никто не звонит, я эдакая скорая помощь для всех и каждого.
      – Я слушаю, - быстро сказал я в трубку.
      – Денис, - раздался женский плачущий голос, - это Клавдия Андреевна из…
      – Я понял, - сразу узнал я. Клавдия Андреевна Бушкова жила в соседнем подъезде столько, сколько я себя помнил, никогда не работала, только растила детей и готовила мужу, а потому ее любимым занятием было высовываться из окна и ругать мальчишек, то слишком шумящих, то топчущих клумбу (клочок земли с поразительно живучими сорняками, который называли "клумбой" чисто из вредности). Словом, долго рассказывать, скажу коротко и ясно: меня Клавдия Андреевна почему-то ненавидела больше других. Уж не знаю, почему так получается, но почему-то всегда меня либо любят, либо ненавидят, и соседка не исключение. Помню, когда мне было пятнадцать, она изводила меня тем, что делала вид, что не слышит, когда я говорил ей: "Здравствуйте!", а потом жаловалась бабушке, что мне не достает воспитания и что это я - я! - с ней не здороваюсь! Закончилось это тем, что я разозлился и перестал здороваться на самом деле. Но она все же вечно находила причину, чтобы придраться, когда я проходил по двору. Окончательно отстала она вскоре после моего совершеннолетия, и мы снова стали здороваться. Но обратиться ко мне! Бушкова, еще в свои тридцать пять прозванная бабой Клавой, - ко мне! Немыслимо!
      – Что случилось?! - перепугался я.
      – Моя мама… - проплакал женщина. - Приступ… "Скорую" еще час назад вызвали, а она все не едет! Денис, ты же доктор… ты…
      – Бегу, - быстро ответил я. Как бы я там ни относился к бабе Клаве, ее мать здесь ни при чем, она всегда была милой старушкой и никогда ни к кому попусту не приставала, словом, не бабуля, а божий одуванчик, все знают, что таких старушек днем с огнем не сыщешь. Да и вообще, не важно, что из себя представляет человек, если я могу, я помогаю.
      Я положил трубку и бросился одеваться.
      – Кому плохо? - спросила проснувшаяся Лена, она уже привыкла, что меня вечно везде требуют, и не утруждала себя вопросом: "Что случилось?" Если меня срывают в такое время, сразу видно кому-то срочно требуется лечение.
      – Ангелине Васильевне.
      – Ой! - она больше не нашлась, что сказать. Эту старушку все любили.
      – Я мигом, - пообещал я и переместился в соседний подъезд прямо на лестничную площадку.
      И позвонил.
      Дверь открыли немедленно, да даже не открыли, а распахнули.
      – Входи, - пригласил меня муж Клавдии, приветливый, не в пример жене человек.
      Но не успел я переступить порог, как из комнаты донесся истерический крик:
      – Она не дышит!!! Она перестала дышать!!!
      Действительно, если у старушки был сердечный приступ, то я должен был почувствовать боль, но ничего не было.
      – Умерла, - вздохнул муж Клавдии Андреевны.
      – Посмотрим, - отозвался я, ужасно разозлившись. Я, видите ли, торопился, а она умерла, нет, так не пойдет. Я против!
      Я бросился в комнату. Хоть я и маг, но мертвых оживлять, естественно, не умею, будь оно так, то никто из нас никогда бы не терял любимых людей. Так уж заведено: маг может очень многое, но далеко не все. Поэтому оживить Ангелину Васильевну магией я просто физически был не в силах. Но кто сказал, что она окончательно и бесповоротно мертва? В конце концов, ведь и обычные врачи могут привести человека в чувства после остановки сердца.
      Несчастная лежала на диване, а Бушкова склонилась над ней, сама с мертвенно бледным лицом.
      – Отойдите!
      Вы не думайте, что, если я маг, работающий в больнице, то, кроме того, как колдовать, я ничего не умею. Хоть диплом врача у меня и поддельный, я много чему научился в медицинских вопросах, вы даже представить себе не можете, сколько всяческих энциклопедий и справочников мне пришлось вызубрить - все-таки не так просто переделаться из журналиста в медика, а магия далеко не так могущественна, чтобы всецело полагаться только на нее.
      – Только что остановилось, - причитала Клавдия, - уже после звонка в дверь…
      – Отлично, - я нажал на грудную клетку, делая массаж сердца.
      – Она… она…
      – Жива!
      Умирающая женщина с трудом вдохнула, возвращаясь к жизни, но, не будь я волшебником, это возвращение было бы не надолго. Она задышала, и ее боль разлилась по комнате, для меня эта боль показалась замечательной, ведь теперь я мог ее исцелить. Одного моего прикосновения было достаточно, чтобы сила исцеления вырвалась на свободу.
      "Живи…" Ангелине Васильевне было около семидесяти, и сейчас, когда она возвращалась к жизни, я понял, что подарил ей еще не меньше двадцати лет. Как-то раз Красов пытался прочесть мне лекцию, что я не должен тратить силу, на стариков, потому что они итак скоро умрут. Мы тогда с ним сильно поскандалили. И вот сейчас я понял, что скандалил не зря, потому что каждый человек важен, ведь спасал я старушку вовсе не от старости, а от болезни. Приедь наша бравая скорая раньше, с этой задачей справилась бы и она.
      Веки спасенной дрогнули, сейчас она, вероятно, чувствовала утомленность, но определенно не боль.
      – Денис? - удивилась она мне. - Ты что здесь делаешь?
      – Ухожу, - быстро нашелся я. Но тут заметил, как изумленно и восторженно смотрят на меня хозяева.
      – Слышала, что ты исцеляешь безнадежных, но не верила, - прошептала Клавдия, - даже когда звонила, не верила.
      – У тебя и впрямь золотые руки, - поддержал ее супруг.
      Терпеть не могу, когда меня хвалят, да еще с такими обалдевшими лицами. Так, похоже, их дети сегодня не ночуют дома, это уже плюс, а то вся семья Бушковых стояла бы и пялилась на меня во все глаза.
      – Чем мы можем тебя отблагодарить? - спросила Клавдия Андреевна.
      – Ничем, - заверил я, - я бесплатная "скорая помощь".
      – Но как же…
      От ненужной благодарности меня спас звонок в дверь.
      – Кажется, медики подоспели, - предположил я.
      Хозяин в сердцах выругался:
      – Я бы всех этих докторов…
      – Эй, - напомнил я, - я, между прочим, тоже доктор.
      – Дверь лучше открой! - тут же прикрикнула Клавдия на мужа, выпуская свой скверный характер на свободу.
      Привычный к матриархату супруг повиновался.
      – "Скорую" вызывали? - жизнерадостно донеслось от двери. В этом голосе было столько оптимизма, что хозяин все же не выдержал и не удержался от нецензурной речи, на этот раз, обложив всю нашу лечащую братию по полной программе.
      Я тоже вышел в прихожую, надо было сматываться, в конце концов, и, желательно, по-быстрому.
      У дверей обнаружился уже хорошо знакомый мне работник "скорой помощи", я множество раз натыкался на его работу, вернее, на отсутствие оной. Парень был года на три меня старше, значит, ему было около двадцати восьми, вечно радостный, улыбчивый, ну еще бы, чужая беда для него явно не горе. И это медик! Верно говаривают старики: куда мы катимся! В общем, для себя я уже давно прозвал этого парня коновалом.
      – Вы тут разговаривайте, - влез я между руганью Бушкова, - а я пойду домой, жена волнуется.
      – Ты?! - выпучил на меня глазищи "скорый коновал".
      Ага, видать, и ему моя рожа примелькалась. "Ничего, - подумал я, - ты мне нравишься еще меньше".
      – Я, - я нагло улыбнулся. - Соскучился?
      Э-э, да что это? От "медика" явственно разило спиртным. Нет, он, что, совсем не понимает, что жизнь и смерть не игрушки? Интересно, если его стукнуть башкой об стенку, у него встанут мозги на место? Навряд ли…
      Пока он ловил ртом воздух, как конь после долгого бега, в поисках наиболее эффектного оскорбления в мой адрес, я думал, как бы его проучить. По морде я, конечно, дать ему всегда сумею, но как сделать, чтобы увалень ушел с работы, выполнять которую назначат человека поумнее и поотвественнее…
      Он, кажется, что-то надумал, когда мне пришла в голову идея.
      Я сделал незаметное движение пальцев и практически беззвучно произнес волшебное слово. От моего действия уровень алкоголя в его крови поднялся как раз до такого уровня, при котором падают и засыпают на целые сутки, пока зверская головная боль не поднимет на ноги. Конечно, это было нечестно, но это был единственный пришедший в мою невыспавшуюся голову способ устроить так, чтобы этого молодца уволили в ближайшие сутки. Смена у него заканчивалась в 06:00 (это я уже знал), то есть через несколько минут, так что никто ничего не терял, только он - работу.
      Итак, "коновал" смрадно икнул и свалился на коврик. "Приятных слов", - мысленно пожелал я ему.
      – Что это с ним? - изумился Бушков.
      Я пожал плечами:
      – Напился. Позвоните его начальству, - и вышел вон.
      – Ну что? - тревожно спросила Лена, когда я вернулся.
      – Отлично, - я подхватил ее и закружил по прихожей, - все просто отлично! Я спас старушку и сделал гадость одному подонку!
      Она засмеялась:
      – А ну пусти меня! Его долго нет, я начинаю беспокоиться, а он там без меня гадости делает!
      – В следующий раз непременно позову тебя с собой, - пообещал я, - твои гадости получаются изысканней.
      – А если серьезно? - спросила она, когда я поставил ее на ноги.
      Я пожал плечами.
      – Я чуть не опоздал, но сейчас бывшая больная в полном порядке.
      – Я рада.
      – А я пойду отсыпаться, - я сделал загадочный взгляд, - ты со мной?
      – Слушай, - вдруг вспомнила Лена, между прочим, совсем некстати. - А что тебе приснилось, когда ты так бурно поздоровался со спинкой кровати?
      – Не помню, - соврал я - нечего ее попусту волновать - и притянул ее к себе. - Не лучше ли сейчас подумать о другом?
      Интерлюдия
      Юноша был странным. Так считали все, кто был с ним знаком. Просто Стас Кравченко никогда не делал того, чего от него ждали, он всякий раз выкидывал нечто такое, что совершенно не сочеталось с его предыдущим поступком. Он то делал нечто совершенно гениальное, то полную глупость, но никогда не признавал, что не прав. Это был его принцип: не поддаваться чужому влиянию. Стас мог совершить все, что угодно, но только не стать чьей-либо марионеткой.
      Друзей у него не было, были приятели, завистники и враги, которых благодаря резкости характера, к пятнадцати годам у него накопилось больше чем достаточно. Он привык быть один. Мать, которую он никогда не видел и даже не знал ее имени, отказалась от него сразу после рождения. У него и фамилии-то настоящей не было: эту, очевидно, выбрали наугад. Это сейчас все заявляют, что его назвали в честь знаменитого актера…
      У Стаса не было ни друзей, ни родных - никого, одиночество было не просто привычкой, а стилем его жизни. И он ежедневно заверял и себя, и других, что ему никто не нужен. Ведь, если у тебя нет близких, они не могут тебя предать и бросить, не так ли? Как-то он попытался завести друзей, но из этого ничего не вышло, Стас только еще раз убедился, что был прав в своем желании ни с кем не сближаться.
      Жизнь в детском доме сделала его еще более резким, чем он был от рождения. Здесь раскисать было нельзя: старшие мальчишки всегда были готовы намылить шею зазевавшемуся. Стас и не зевал. Он с раннего детства поставил себя на такое положение, что с ним просто не связывались, ему даже кличек не давали, хотя здесь это было принято.
      Но то, что Стас стал еще резче, вовсе не значит, что он озверел. Он ни разу не тронул даже пальцем ни одного младшего, не замучил ни одной дворовой кошки, хотя это было излюбленным развлечением всех его сверстников, наоборот, за кошек многие поплатились целостью лица.
      Нельзя сказать, что Стасу нравилось быть не таким, как все, но сгибаться перед кем-либо было против его природы. Его любили девчонки, ненавидели большинство мальчишек, а взрослые откровенно побаивались, что же он выкинет на этот раз, и с большим наслаждением придумывали новое наказание для непослушного пацана, а слово "Кравченко" у них превратилось в нечто, напоминающее ругательство.
      Но в пятнадцать лет жизнь круто изменилась. Стас как раз закончил девять классов, когда в детский дом пришел странного вида старик, одетый в черный плащ до пола и с большим рубином в серебряной оправе на пальце. Он назвался знакомым родителей Стаса и принялся вешать мальчишке лапшу на уши о красавице матери и тому подобном, в чем Стас сразу же распознал вранье.
      – Я не люблю спагетти, - заявил он. - Ищите свободные уши подальше от меня.
      Сказав это, он хотел уйти, но тут странный дед резко схватил его за руку.
      – Я вернусь, и мы поговорим, - пообещал он.
      – После дождичка в четверг, - фыркнул Стас.
      Но уже через несколько часов ему стало не до смеха: внезапно поднялась температура и стало тошнить, да так, как никогда раньше. Его немедленно потащили в медпункт, но и доктор ничем не смог сбить температуру, поднявшуюся до сорока градусов. Все прошло само собой часа через два, но за это время он успел подумать, что вместе с рвотой выйдет желудок.
      Стас бы ни за что не догадался сопоставить визит старика и свою странную болезнь, но когда тот пришел на следующий день, первым его вопросом был: "Сильно тошнило? Не переживай, так со всеми".
      Стас, конечно, растерялся от подобного заявления, но не настолько, чтобы разучиться хамить.
      – Хотите сказать, вы у всех вызываете рвоту? - любезно поинтересовался он.
      В ответ старик хмыкнул:
      – Ох, кого-то ты мне напоминаешь… Ничего, с тобой будет иначе…
      И тут он принялся нести всякий бред про магию.
      – Хотите сказать, я маг? - расхохотался Стас. - Да вам полечиться не мешает.
      – Посмотрим, - многозначительно ответил дед.
      А еще на следующий день Стасу вдруг сообщили, что его усыновляет некто Красов Петр Иванович. Сначала Стас воспринял это как шутку: никого не усыновляют почти в шестнадцать, и без возражений пошел на встречу с Красовым. Но каково же было его удивление и подкатившая к горлу паника, когда новоявленным опекуном оказался тот самый сумасшедший старик.
      – Вы не имеете права! - орал Стас, когда на его глазах подписывались документы об опекунстве. - Вы не можете! Я почти совершеннолетний! - и не важно, что это "почти" равняется двум с половиной годам. - У меня есть паспорт! Я гражданин Российской Федерации!
      Но его никто не стал даже слушать. Директор подписал бумаги с таким радостным лицом, словно не слышал Стасовых воплей. Вот тогда-то у Стаса впервые появились сомнения по поводу диагноза, который он вынес старику - директор детского дома явно был околдован.
      – Так это правда? - охнул Стас.
      – Конечно, - самодовольно улыбнулся Красов. - А как же иначе? И с этого дня ты мой ученик.
      – Но я не хочу!
      – Это твое призвание, - настаивал Красов.
      – Черта с два! - Стас хотел сбежать, как угодно, хоть через окно, но вдруг обнаружил, что не может сдвинуться с места. - Что вы сделали? - тут он заметил, что директор заснул прямо за своим столом. - Кто вы?!
      – Я же сказал, - спокойствию старика можно было только позавидовать, - маг. Ты тоже, только будущий, и тебе придется много учиться, чтобы стать настоящим волшебником.
      – А если я не стану?
      – Я тебя заставлю, - пожал тот плечами. - Ты даже не представляешь свою ценность, поэтому удрать тебе не удастся.
      Ему и не удалось. Красов поселил его в своей квартире, из которой, естественно, Стас бесчисленное количество раз пытался сбежать. Пару раз получилось, но зловредный старик находил его уже через час.
      Да, Стас оказался магом, в это он поверил, причем магом немалой силы, по словам Красова, он уступал только неким магам Стихий, о которых старик говорил очень часто.
      Красов пичкал его заклинаниями и магическими правилами, но Стас не прекращал протестовать. Вот оказался бы он наследным принцем, он бы не отказался, а магом - нет уж, увольте.
      В тот день Красов был особенно не в духе. Началось с того, что Стас не выучил то, он сказал, а потом кто-то связался с ним через кольцо. Пока Петр Иванович слушал, он мрачнел на глазах.
      – Расточает силы на бездарных бабок?! - под конец вскричал он. - Да что этот сопляк о себе думает?! От моих заданий он морду воротит, а сам творит совершенно бесполезные вещи! - Красов перевел взгляд на Стаса, с интересом наблюдающего за этой сценой. - И ты такой же, - прошипел он, - точная копия. И откуда вы только беретесь?!
      Стас хотел было подсказать, откуда берутся дети, но раздумал, уж слишком взбешенным выглядел его наставник.
      – Так ты выучил правила до сорок первого? - вдруг неожиданно спокойно спросил Красов, словно забыв, что уже это спрашивал.
      – Нет, - буркнул Стас,- я же сказал.
      – Замечательно, - он зачем-то потер ладонь о ладонь, и на его лицо появилось совершенно мечтательное выражение. Это Стасу не понравилось - явно гадость задумал.
      – Замечательно? - переспросил он.
      – Чудесно, - Красов расплылся в улыбке. - Хватит вам пить мою кровь, выпейте ее друг у друга…

      Использовать свой выходной так, как мне бы хотелось, я все равно не мог: ну не дадут мне с утра до вечера проваляться в постели. Хотя именно это я Лене и предложил.
      – Скорее грибы зацветут, - усмехнулась она. - Забыл? Твоя бабушка жаловалась, что ты у нее не бываешь, и ты - заметь, ты, а не я - обещал к ней заехать сегодня.
      – Не хочу, - проныл я.
      – Что? - Лена вскинула брови. - Ты не соскучился? Между прочим, ты ни ее, ни Свету целый месяц не видел. И это притом, что ты маг, который может с легкостью переместиться куда угодно.
      – Ты же знаешь, не было времени.
      – Знаю, а сегодня ты свободен.
      Ее логика убивала. Спросите, почему убивала-то? Да потому, что возразить на нее я ничего не мог, как возразишь человеку, который не просто прав, но и ты согласен с его правотой? В том-то и штука, что никак.
      – Придется проведать, - признал я. Честное слово, я соскучился, но еще больше я устал.
      – Езжай, езжай, - влез в разговор Пурген, которого, кстати, не спрашивали. - Я привык на вашей кроватке спать целый день, так не портите мой рабочий график.
      – Ты не работаешь! - возмутились мы в один голос.
      – Это я-то?! Я?! Да я… Да я…
      – Кот, - напомнил я, хотя мне дико хотелось сказать: "Всего лишь кот".
      – Вот именно что Кот! - гордо заявил Пурген, и мне определенно не показалось, что это слово он произнес с большой буквы. - Я - интеллигент, я - высшее существо, я…
      Он не договорил, вернее не довозмущался. Я сделал всего лишь легкое движение рукой, и у кота пропал голос. Теперь он стоял и продолжал орать, но уже беззвучно.
      – Надоел, - пояснил я в ответ на Ленин недоуменный взгляд.
      Но, оказалось, ее удивило совсем не то, почему я это сделал.
      – Не знала, что ты так умеешь, - сказала она.
      Я пожал плечами:
      – Проще простого, даже заклинания не надо…
      На этот раз не договорил я - Пурген вдруг подскочил и впился зубами мне в руку. Я заорал и подскочил, стряхивая его с кисти, которую он безжалостно прокусил.
      – С ума сошел?! Я тебе что, крыса?!
      Пурген брезгливо фыркнул, его усы были в моей крови.
      – А я тебе не телевизор, у которого можно просто выключить звук, - важно ответил сбесившийся кот. - Надо же мне было голос восстановить.
      – И для этого надо было меня кусать? - взвился я. - Больно, между прочим!
      – Ну и дурак,- обласкал меня наглый котище, - пять лет учишься, а ни черта не знаешь. Конечно, надо было кусать, а как еще? Кровь мага Стихии, чтоб ты знал, творит волшебные вещи.
      Я не нашел слов. Про кровь мне никто не рассказывал, да и я нигде ничего подобного не читал.
      И, пока я искал, что бы ответить, Пурген поставил хвост трубой и шагом собаки президента вышел из комнаты.
      Н-да… дела…
      Я глянул на Лену: она давилась смехом.
      – Что?! - обиделся я.
      – Он тебя уделал, - она все-таки расхохоталась.
      Я только скорчил рожу.
      Черт! Пурген действительно меня "уделал"! Ну, Красов… Почему какой-то там кот, пусть даже и мой, знает больше меня? И почему я вечно обнаруживаю, что, говоря словами Пургена, "ни черта не знаю"? Да потому, что обучение мое не закончилось, умотал Захар в Москву, а я должен был доучиваться сам. Только в книжках, оказывается, есть далеко не все. А Захар… За пять лет проведал один раз, хотя ему тоже не так уж трудно переместиться, он там занят не больше, чем был здесь, это у меня нет ни секунды свободной…
      – Почему Захар не научил меня всему, - горько задал я риторический вопрос. - Неужели такая большая разница между столицей и провинцией?
      – Я думала, ты больше не переживаешь по этому поводу, - Ленчик серьезно так на меня посмотрела.
      – Он бросил меня, променял на столицу…
      – Но ведь он спрашивал твоего согласия.
      – Конечно, - я невольно поморщился. - Он спросил: "Денис, ты не против?" А сам так и светился от счастья, что его туда позвали. Я что, изверг, что ли? Если бы я его удерживал, было бы хуже, он бы просто возненавидел меня за то, что я задушил его мечту. Он не хотел оставаться, как я мог его не пустить? К тому же я ведь тоже однажды разочаровал его до слез, так что мы квиты…
      – Но? - подтолкнула она меня.
      – Но Захар меня кинул. Он же был мне не просто наставником, я считал его другом.
      – Может, тебе стоит с ним поговорить?
      – Нет, - я замотал головой, - не хочу. Когда он приезжал я ни словом об этом не обмолвился, теперь поздно. В конце концов, он счастлив там, а я ему никто, просто один из учеников… Прости, - я встал и достал из кармана куртки сигареты. Лена ничего не сказала, я уже миллион раз обещал бросить и ей, и себе, но эти пять лет не давали передыха, а сигареты, как ни странно, снимали стресс, в конце концов, я же маг-целитель, рак легких мне при желании не грозит.
      Я вышел на балкон, настроение стало наисквернейшее. Вот так обычная перепалка с котом напомнила обо всем сразу: и о том, что я по-прежнему ничего не знаю. И о Захаре.
      Я закурил, все еще думая об этом. Я никогда бы не смог так поступить со своим учеником. Никогда. Учитель рано или поздно должен отпускать на волю своего подопечного, но только когда тот готов. А я готов не был. Ну и что, что я сделал невозможное и помирил черных и белых, это ведь не означает, что я сформировавшийся маг? Конечно же, нет.
      Да как же он мог?…
      Я бы никогда не поступил так со своим учеником… Право, у меня никогда не будет учеников. И не надо. И слава богу. Только этого не хватало, неучу учить неучей… Чему я могу научить? Разве что курить. Но, в любом случае, как Захар я не поступил бы никогда. Если я тогда довел его до слез, но потом сделал над собой усилие и выполнил свой долг, то он просто… он меня предал. Надеюсь, он счастлив там, куда так стремился…
      – Денечка! - не могла нарадоваться нашему появлению бабушка. - Леночка! Наконец-то! Заждались вас!
      Светка же даже не оторвалась от книги, которую читала, развалившись в удобном глубоком кресле. Ясное дело, притворяется, что знает буквы. Светка с книгой - явление настолько редкое, что я даже удивился.
      Зато то, что она выдала вместо приветствия, было полностью в ее стиле.
      – Эта она заждалась, - буркнула девчонка. - Мне-то и так неплохо.
      – Поверь, Светочка, мы не к тебе, - огрызнулся я.
      – Да пожалуйста! - она сорвалась с кресла и умчалась в другую комнату, хлопнув дверью.
      – Чего это она? - не понял я. Светка, конечно, не подарок, но не законченная же дура. Ладно, мне она не рада, но Ленке могла бы сказать простое: "Привет"! Язык, что ли отломится?
      Бабушка пожала плечами:
      – Третий день такая. Ума не приложу, что с ней.
      – А нечего и прикладывать, - вмешалась Лена. - Неужели не ясно, что с ней?
      – Нет, - ответили мы с бабулей в один голос.
      В ответ Лена снисходительно улыбнулась:
      – Неужели не догадываетесь? В личной жизни у нее проблемы, разве не понятно? Причем, что-то серьезное.
      – Развод, - съехидничал я.
      Лена скривилась:
      – Очень смешно. Пойду с ней поговорю.
      – Она заперлась, - предупредила бабушка.
      Я потер щеку, вспоминая Ленкину пощечину, приводящую в чувство, как электрошок. Помнится, тогда она взломала замок моей комнаты обычной шпилькой…
      – Не беспокойся, - заверил я. - Лена умеет выводить людей из депрессии.
      – Постараюсь.
      И Лена отправилась к моей неразумной сестрице, а мы с бабулей пошли на кухню. Когда-то эта квартира принадлежала Захару, а на этой самой кухне он варил какие-то снадобья. Может, именно поэтому я не очень любил здесь бывать.
      – Чай будешь? - спросила ба.
      Я устроился на стуле.
      – А кофе есть?
      – Чай, - непреклонно повторила она, - хватит травить себя кофеином, - это уж точно, в последнее время я перенял у Акварели способ приготовления питья. Теперь это был не кофе, растворенный в воде, а вода, растворенная в кофе, раньше мне это казалось гадостью, а потом почему-то понравилось.
      – Да ладно тебе, - отмахнулся я. - У меня здоровье крепкое.
      – И поэтому ты по-прежнему куришь? Верно? - она налила мне чая с мятой и села напротив.
      – Да, - признался я.
      Тогда она посмотрела на меня серьезно-серьезно:
      – Тяжело тебе?
      – Да нет, - ответил я. - Нормально.
      – Правда? - в ее взгляде была тревога. В каждую нашу встречу бабушка все время боялась увидеть во мне признаки сумасшествия, как у деда.
      – Конечно, правда. Времени нет, это правда, да, не так легко, но терпимо, я сам выбрал такую жизнь, и я сам с ней справляюсь, поверь мне.
      – Ты всегда мне это говоришь.
      – Потому что я всегда так считаю.
      – А с Леночкой у вас как? - похоже, после того, как долго меня не видела, бабуля решила учинить допрос с пристрастием.
      – Отлично! - я улыбнулся. - Уж в этом-то ты мне поверишь? У нас все просто замечательно.
      – А дети? - не унималась бабушка, наконец-то добравшись до неуловимого внука.- Денис, вам же уже почти по двадцать пять и…
      – Бабушка! - взвыл я. - Какие дети! Хватит меня допрашивать. Все хорошо, если что-то произойдет, плохое или хорошее, я обязательно сам расскажу.
      Бабуля надулась.
      – Уже спросить ничего нельзя, - проворчала она. - Кстати, знаешь, кто мне на днях звонил?
      Я развел руками в воздухе:
      – Понятия не имею.
      – И тебе не интересно? - прищурилась она.
      – А ты как думаешь? Кто звонил? Какой-нибудь старый друг?
      – Захар Титов, - выдала она. - Помнишь такого?
      – Захар?! - не поверил я, и мое удивление тут же превратилось в подозрение. - Зачем?
      – О тебе спрашивал, - ответила бабушка. - Говорит, что ты ему радостно сообщаешь, что счастлив до коликов и имеешь все, чего душе угодно. Ты, правда, ему это сказал?
      – Про колики я не говорил.
      – Денис! Не паясничай! - не выдержала бабушка моей несерьезности.
      – Ну, сказал я ему это, так что с того? Пусть себе живет и радуется в своей Москве, делать мне, что ли, больше нечего, чтобы жаловаться ему по пустякам.
      – Он сказал, что ты навешал ему лапшу, что у тебя полно свободного времени, - неумолимо продолжала бабушка, - что Красов тебе во всем помогает… Продолжать?
      – Не надо, - я помотал головой, - я все прекрасно помню.
      – Так зачем ты ему соврал?
      – Зачем? - я встал и заходил по кухне. - Неужели не ясно зачем? Он приезжал три года назад, потом забыл обо мне, а две недели назад вдруг спохватился и давай тревожиться, как я там. По-твоему, это нормально? Так относятся к посторонним, вот я и ответил ему вежливо, как постороннему: "Спасибо, все хорошо. До встречи". Он мне ничего не должен, вот и незачем мне грузить его своими проблемами. Эй! - вдруг спохватился я. - Надеюсь, ты ничего ему ничего не сказала?
      Ба поморщилась:
      – Хотела сказать, что он бесчувственная скотина, помешанная на карьере, но… Что мне с тобой из-за него отношения портить?
      – Спасибо, - поблагодарил я.
      – Зря ты это, высказал бы ему все.
      – Человек вправе исполнять свои мечты. Именно это он и делает.
      – А тебя не беспокоит то, что он не с того не с сего забеспокоился?
      – Ностальгия, - я пожал плечами. - Не все ли равно? Он позвонил, мы пообщались минут пять, ну и ладно.
      Не ладно, уж я-то знал, что не ладно. Когда после пяти минут разговора он сказал: "Ну, мне пора",- мне было обидно до слез.
      – Денис… - не знаю уж, что бабуля хотела мне еще сказать, но она не договорила, потому что у меня засветилось серебряное кольцо.
      – Слушаю, - тут же ответил я в рубин.
      – Ты мне нужен, - раздался голос Красова, - сейчас.
      – Сейчас?! - возмутился я. - У меня первый выходной за полгода!
      – У магов нет выходных, - отрезал Красов, - через пять минут жду тебя в офисе, - и оборвал связь.
      – Гад! - у меня было дикое желание снять кольцо с пальца и швырнуть его подальше, желательно в окно.
      – Не ругайся, - попросила бабушка.
      – Ага! Не трать время на ругань, а пойди и задуши Красова…
      Так как Красова я собирался душить исключительно на словах, ба обреченно поинтересовалась:
      – Когда в следующий раз наведаешься? - она к нам не ездила, потому что знала, меня постоянно нет дома.
      – Не знаю, - честно ответил я. - Я позвоню.
      Она вздохнула:
      – Скоро я буду узнавать тебя только по голосу.
      Я чмокнул ее в щеку.
      – Извини. Я сейчас Лене скажу, и ухожу.
      – И как она тебя терпит? - сварливо заявила ба. "Так же, как ты терпела дедушку". Но вслух о деде я напоминать не стал.
      – Спроси у нее как, - отозвался я и пошел к Светкиной комнате. - Можно? - я постучал.
      В ответ была тишина.
      – Эй! - я постучал снова. - Вы там живые?
      Я толкнул дверь, она оказалась не заперта. Дверь распахнулась, и мне предстало странное зрелище: и Лена, и Света - обе - сидели на кровати с заплаканными лицами. Ну, Ленка дает! И когда успела?
      Но прежде, чем я успел что-либо спросить, Лена вытерла слезы тыльной стороной ладони и быстро пояснила:
      – Бабы дуры не потому что дуры, а потому что бабы. Ничего не спрашивай!
      Светка же тем временем изучала свои руки с таким видом, будто на них грибы выросли.
      – Меня Красов вызвал, - покаялся я.
      – Интересно, я одна, кому хочется его придушить?
      – Нет, - признался я.
      – Что ж, - сцен Лена устраивать не собиралась, она знала, за кого выходит замуж с самого начала, - пока.
      – Пока. Пока, Светка!
      – Пока, - буркнула девчонка и совсем тихо добавила: - Все они такие…
      Я не стал выяснять, что она имела в виду, и переместился Коротким путем.
      Вам, наверное, интересно, откуда у магов офис, если его недавно не было. А вот теперь есть! Это у нашего магического руководства новое веяние - подражать Москве. Нет, я ничего не имею против столицы, но я считаю, что она такая одна и нечего ей подражать. А Красов с Сыриным этого не понимают, год назад они сняли помещение в центре города, гордо обозвали его: "офис" - и теперь собирались там для решения вопросов, которые требуют обсуждения. Меня же туда вызывали, исключительно чтобы сделать очередной выговор. Так что сразу приготовился к перепалке.
      – Здравствуй, - поприветствовал меня в коридоре Федор Слесарев, орудующий шваброй так же рьяно, как моя подъездная Каусария Кутузовна. Федору было около сорока и магической силы у него практически не было, так, совсем слабая, чуть больше, чем у Лены, которая могла только видеть домовых и разговаривать с животными. Дар у Слесарева вообще пробудили совершенно случайно. Делать такого посредственного мага не имело смысла, просто кто-то из сильных был неосторожен, и теперь Федор узнал, что в его крови есть магия, хоть и слабенькая. Но тайна была раскрыта, и сам Слесарев отнесся к этому вполне оптимистично и заявил, что раз он маг, то хочет приносить пользу, хоть полы мыть у сильных магов, и… короче, "добрый" и напрочь лишенный чувства юмора Красов воспринял его слова буквально и сделал его уборщиком.
      – Петр Иванович ждет? - поинтересовался я.
      – У-у! - Федор даже глаза закатил. - Рвет и мечет! Просто зверствует с самого утра. А пацана-то вообще, наверно, замучил.
      – Какого пацана? - переспросил я. В офисе я уже давненько не был и немного отстал от жизни.
      – Так этого, - Федор почесал макушку, - ученика он себе завел. Второй месяц мучаются оба.
      – Ага, Красова замучаешь, - хмыкнул я.
      Федор согласно кивнул, но промолчал - очень уж он дорожил своей работой, хоть и незамысловатой, но все-таки среди магов.
      А я вошел в кабинет Красова.
      С первого взгляда я понял, что начальство не в духе… черт, даже в ярости.
      – Что я сделал на этот раз? - невинно поинтересовался я прежде, чем он начал на меня орать.
      – Ты с каждым днем позоришь имя мага Стихии!!!
      У-у, как все запущено, еще чуть-чуть, и он обвинит меня в том, что потопили станцию "Мир".
      – И чем же это я так себя опозорил? - не дожидаясь приглашения, я отодвинул ногой стул и уселся. Это деревья умирают стоя, а я, во-первых, не дерево, и, во-вторых, ругань Красова не смертельна.
      – Ты бессмысленно тратишь драгоценные силы!
      – Мои, как хочу, так и трачу, - огрызнулся я.
      – Но лечить семидесятилетнюю старуху!
      Ах, вот оно даже как, он ко мне слежку, значит, приставил! Это кто еще кого позорит?! Эта хваленая белая магия опять подложила мне свинью. Нет, под "свиньей" я имею в виду не шпиона и не сам факт слежки, а кое-кого, кто сидел напротив меня.
      – А вам-то сколько лет? - сквозь зубы процедил я.
      – Сто десять.
      – Так кто из вас больший старик?
      – Я бессмертен!
      – А еще заодно и безжизнен. Это все, зачем вы меня позвали в выходной - почитать нотацию и еще раз показать, что прав я, а не вы? Давите авторитетом на Сырина, меня не прогнете.
      – На Юрия не надо давить, - ответил Красов, - он и сам все понимает.
      – Рад за него. А, кстати, где он?
      – Занят, - процедил мой отвратительный собеседник, что означало: "Это не твое дело".
      – Занят, так занят, - я пожал плечами, если бы я сказал, что соскучился, то соврал бы, а по пустякам я не вру.
      – Денис, ты когда-нибудь повзрослеешь? - вздохнул Петр Иванович, чем очень меня удивил, так как в его тоне больше не было ни гнева, ни брезгливости.
      – А я еще маленький? - одна говорит, что мне давно пора заводить детей, другой - что мое место в детском саду. Не поймешь.
      – Ты не маленький, - по-прежнему спокойно ответил он, - ты неразумный. Тратишь время и силы на индивидуумы, которые не представляют ценности для общества в целом.
      – А разве не каждая жизнь бесценна?
      – Не всегда.
      – Никогда в это не поверю, - не сдавался я.
      – Когда повзрослеешь, поверишь.
      Вид у него был такой, будто он придумал способ заставить меня повзрослеть. К сожалению, я не ошибся.
      – Что ты знаешь о магах первого разряда? - спросил Красов, подтверждая мое предположение.
      – То, что они вымерли, - тут же ответил я.
      – А еще?
      И я начал сыпать книжными знаниями:
      – Раньше существовали очень сильные маги, своеобразная прослойка между второразрядными и магами Стихий, но Стихиям они уступали не намного. Потом, около трехсот лет назад, их число резко сократилось, а еще спустя сто лет не осталось ни одного, теперь вы, маги второго разряда, самые сильные после магов Стихий. Пожалуй, это все.
      – Неплохо, - кивнул Красов. - А что бы ты сказал на то, что в мире существует еще один маг первого ранга?
      Ответ: "То, что это невозможно" - застыл у меня на языке, уж кому, если не мне, знать, что невозможного не существует?
      – И где же этот маг? - вместо этого спросил я.
      Красов откинулся на спинку стула и сложил пальцы домиком.
      – Представь себе, здесь, во Владивостоке.
      – Здесь? - даже не поверил я. - Здесь, единственный во всем мире?
      – Именно. Ему еще нет шестнадцати, и он ничего не умеет, но он истинный и последний маг первого ранга.
      – Последний из могикан, - пробормотал я.
      – Важнее.
      Так, Красов совсем не шутит, похоже, дело серьезное.
      – Так это и есть ваш новый ученик? - догадался я.
      – Да, только он больше не мой.
      – То есть? - я ничего не понял.
      – А то, - Красов нервно дернул уголком губ, - что, несмотря на природную силу, он не поддается обучению, он меня не слушает, не уважает и не желает ничему учиться. Но маги вымирают, ты не хуже меня понимаешь, что потеря мага первого разряда - больше, чем просто потеря.
      Я вынужден был согласиться, да, магом быть не просто, но некоторые из нас приносят огромную пользу.
      – Хорошо, что ты ради разнообразия согласен и не споришь, - кивнул Красов и проговорил в свое кольцо: - Стас, иди сюда, - ему что-то ответили, что-то явно для него неприятное, потому что Красов аж скривился. - Я сказал: иди сюда! Живо!
      Через миг в кабинет через дверь вошел невысокий голубоглазый пацан с взъерошенными соломенными волосами.
      – По вашему приказанию прибыл, - доложил он тоном, полным сарказма. - Чего желаете?
      Но Красов, как ни странно, пропустил эту реплику мимо ушей.
      – Знакомьтесь, - торжественно произнес он. - Стас Кравченко. А это, Стас, маг Стихии, Денис Ветров, твой новый учитель.

      А потом я понял еще кое-что: по своей воле я никогда не стал бы преподавателем.
      – Что?!! - заорали мы с пацаном в один голос.
      Зато у Красова лицо приняло такое выражение, какое бывает у кота, обожравшегося сметаной.
      – Что слышали, - прямо-таки промурлыкал он. - Денис, ты теперь будешь учить Стаса.
      Нет, ну у меня практически не было слов от возмущения. Ну какой из меня учитель?! Я только "плохому" могу научить, как мальчик из "Ералаша".
      – Он? - в свою очередь поморщился мальчишка.
      – Вы спятили! - я даже со стула подскочил. - Я сам так и не закончил обучение! Мой кот знает больше меня!
      – Кот? - переспросил Стас, не более радостный от последней новости, чем я. Похоже, он решил, что я идиот.
      – Кот! - обозлился я. - Вот именно, что даже кот!
      – Ну и что? - улыбнулся Красов, бог ты мой, я в жизни не видел на его лице такой счастливой улыбки! - Вы же одинаковые, у вас получится.
      – Мы?! - возмутились мы в один голос.
      – Вы. Да вы только посмотрите на себя: один в один.
      Я недоуменно уставился на пацана. М-да, если мне обрубить ноги, обесцветить волосы, вставить голубые линзы и в довершение сделать пластическую операцию, то да, мы просто близнецы.
      – В каком, интересно, месте мы похожи?
      – Ни в каком, - ответил Стас прежде, чем Красов раскрыл рот.
      – Вы справитесь, - лениво еще раз повторил он.
      – Нет, - процедил я, - мы не справимся.
      – Это решать мне.
      – Даже не подумаю ему подчиняться, - тем временем вздыбился Стас.
      Отлично, если у нас с ним, действительно есть что-то общее, то это желание не связываться друг с другом. Мороки, что ли, мало? Мне только этого не хватало…
      – Подчинишься, - в голосе Красова послышалась угроза.
      – Нет!
      Так не пойдет, у нас получилась какая-то перебранка и ничего больше, так того и гляди, Красов добьется желаемого, а меня это полностью не устраивало.
      Наверное, мой взгляд говорил о многом, потому что Красов указал Стасу на дверь:
      – Подожди своего учителя там.
      – Не собираюсь.
      – Вон!!! Эй, Федор, забери его!
      Дверь распахнулась, и на пороге появился наш верный швейцар-уборщик.
      – Пошли, Стас, - позвал он.
      – Нет, - уперся мальчишка.
      – Пойдем, - Слесарев потянул его за рукав, - пошли, не зли начальство зря.
      – Они мне не начальство! - старательному Федору все же удалось вытолкать его за дверь, и последний вопль донесся уже из коридора.
      Отлично, стало тише.
      – Я не возьму на себя такую ответственность, - сказал я уже спокойно, когда мы остались вдвоем.
      – Возьмешь, - настаивал Красов.
      – Но вы же сами только что говорили, что я ничего не умею и ничего не знаю. Чему я могу его научить?
      – Тому, чему не смог я. Стас очень талантливый, но он не хочет учиться. Твоя задача его заставить, научить тому, что умеешь ты, и - главное - он никому не доверяет, научи его доверять.
      – Помилуйте, я не Господь Бог! - воскликнул я.
      – Это точно, - прищурился Красов, - и ты знаешь, я тебя отнюдь не боготворю, но ты дикий упрямец, единственный из тех, кого я знаю, кто может переубедить Стаса, потому что он не менее упрям.
      – А если я не соглашусь?
      – Мы потеряем мага первого разряда, ты же понимаешь.
      – Но я не хочу!
      – Помнится, ты и магом быть не хотел.
      "Я и сейчас не хочу. Хочу забрать Ленку и уехать с ней подальше, не переместиться, а именно уехать, так, чтобы все о нас забыли. Хочу не вскакивать среди ночи и не бежать спасать очередного несчастного. Хочу наконец перестать быть связующим звеном между черными и белыми. Хочу быть просто человеком".
      Но все это я не могу себе позволить, потому что я ежедневно я спасаю десятки жизней…
      – Стас будет очень полезен обществу, - словно прочитав мои мысли, сказал Красов.
      – Неужели, кроме меня, его некому поручить? - не верил я. Я чувствовал, что попался, что мои благие намерения меня доконают, а еще я чувствовал, что согласился еще тогда, когда Стас был здесь.
      – Упрямей тебя - никого.
      – Спасибочки…
      – Ему придется жить у тебя, я сейчас займусь одним делом, и присутствие Стаса мне помешает. Его вещи доставит домовой.
      А вот теперь я по-настоящему вспылил:
      – Ало! - я помахал рукой у него перед носом. - Я живу не один. У меня есть жена.
      – Она же знает, кто ты, к тому же, у тебя две комнаты…
      Я молчал, чувствуя, что заботы росли прямо-таки у меня на глазах.
      – К тому же я не собираюсь бросать работу, - это была моя последняя отговорка, но и она не прошла.
      – Совмещай, - Красов пожал плечами и протянул мне папку с бумагами.
      – Что это?
      – Досье на твоего ученика, разумеется.
      Я выдохнул воздух через сжатые зубы. Да уж, попал, так попал. Но, что самое страшное, я мог отказаться, послать Красова к черту, и черта с два он смог бы меня заставить, но… как я уже говорил, благие намерения меня погубят.
      – Хорошо, - я взял папку в руки, - но, если через месяц ничего не изменится, вы его у меня заберете.
      – Непременно.
      Нет, его улыбочка просто сводила меня с ума.
      – Вас это так радует, не так ли? - я не выдержал и спросил у него прямо.
      – Ну, еще бы.
      – Рад за вас, - процедил я.
      – А я за тебя, - он искренне веселился. - Ты, кажется, учился всего месяц, вот и попробуй повторить опыт только на Стасе.
      – Непременно, - передразнил я и вышел вон.
      Но не успел я еще закрыть дверь, как до меня донесся голос наглого пацана, которого мне теперь надлежало учить.
      – … да ему лет-то сколько, - вещал Стас, причем, явно обо мне, - тоже мне, учитель.
      – Ты его недооцениваешь, - вступился за меня Федор. - Денис, может, и молод еще, но опыта ему не занимать, к тому же, у него необыкновенная сила и…
      Я громко хлопнул дверью, и Слесарев смущенно замолчал.
      – Спасибо, Федор, но расхваливать меня не надо, - сказал я.
      – У него и не получилось, - фыркнул Стас, он сидел на столе, вальяжно раскинувшись, болтал одной ногой, а другую, согнув в колене, водрузил прямо на столешницу.
      – И не надо, - отозвался я. - Пошли, ты идешь со мной.
      Он прищурился:
      – С какой это стати?
      – Кажется, Красов объяснил: ты мой ученик.
      – А-а,- протянул Стас, - а я-то думал, ты сообщишь мне что-нибудь новенькое.
      – Послушай, - разозлился я, - мне эта идея нравится не больше, чем тебе!
      – Тогда распрощаемся и разойдемся, - предложил он, сияя голубыми-голубыми глазами.
      – Нет, - отрезал я, - раз у тебя такой большой дар, ты должен приносить пользу, а не лежать на диване, задрав ноги.
      – С какой это стати? - повторил он.
      – С той самой. Пошли.
      Он даже не двинулся с места:
      – Не хочу.
      – Стас! - воззвал к нему Федор. - Так с магами Стихий не разговаривают!
      – Как хочу, так и разговариваю, - Стас повернулся ко мне. - А куда идти-то?
      – Ко мне, - ответил я после непродолжительной, но ощутимой паузы, очень тяжело заставить другого делать то, что тебе самому неприятно.
      – Ага, значит, старик отдает меня со всеми потрохами?
      – К сожалению, да.
      – Отпад, - пацан закатил глаза, а потом легко спрыгнул со стола. - Ладно, поехали. Какая у тебя хоть машина?
      – Никакой, - признался я.
      – Шутишь? - в этот момент он напомнил мне Пургена, когда тому говорили, что колбаса кончилась. - Предлагаешь трястись в автобусе? Ну, учитель, ты даешь! У Красова хоть и плохонькая "Тойота", но ездит, по крайней мере.
      Я недоуменно уставился на него:
      – А зачем мне машина?
      – Чтобы ездить, - ответил Стас таким тоном, будто я не понимаю таких элементарных вещей.
      А я действительно не понимал, не понимал, почему он задает такие вопросы, ведь Стас проучился у Красова целых два месяца.
      – Мы переместимся, - пояснил я, на что пацан выпучил глаза.
      – Я не умею, - заявил он.
      – Ты не знаешь заклинание Короткого пути?
      – Знаю, - он насупился, - слова знаю, а перемещаться у меня не получается.
      Если честно, я совершенно не мог понять, как это можно не уметь, тем более, если знаешь слова (заклинание простенькое, никакой особой интонации не требует), из движений нужен только один шаг вперед. У меня так получилось с первого раза, это тебе не цепь повиновения набрасывать на разумное существо, то у меня только на шестой раз вышло. Впрочем, не получаться у Стаса могло и по другой причине, о которой я сразу не подумал, потому что у меня такого не бывало: для любого волшебства, даже самого простенького, необходимо желание и вера в свои способности - из-под палки нельзя даже переместиться.
      – Ладно, - решил я, - я тебя перемещу, - ехать сегодня на автобусах мне не хотелось. Я пользовался ими исключительно, чтобы лечить людей, но это требует больших затрат энергии, а она мне сегодня пригодится для борьбы с новоявленным ученичком.
      – Нет, - заартачился Стас.
      – Почему?
      – Это неприятно…
      Он не закончил фразы, потому что я потерял терпение, с этим типом можно спорить до бесконечности, а если делать это в офисе, того и гляди, Красов придумает новое садистское поручение. Так что я перенес Стаса Коротким путем без предупреждения. Он только и успел ойкнуть, как мы оказались в прихожей моей квартиры.
      – Насилие! - заорал он, рванувшись от меня. - Я же сказал, что не хочу!
      – Наши желания ничего не значат, - равнодушно сказал я, - не маленький, мог бы и знать.
      – Что это значит? - насупился он.
      – То, что ни один ты не хочешь быть магом…
      Он выпучил на меня глазищи, наверное, он считал себя единственным и неповторимым, ан нет, не вышло.
      – …Но от своего предназначения не уйти, иначе это может стоить другим жизни.
      – Какое мне дело до других?
      Я не ответил, этого не объяснишь. Впрочем, чего я хочу? Я дошел до этого в двадцать, то есть, будучи на четыре с лишним года старше Стаса.
      – Есть хочешь? - поинтересовался я.
      – Хочу, - не хотя признался он.
      – Отлично, - я позвал его на кухню, - заодно с холодильным познакомлю.
      Мальчишка был не просто странным, он был каким-то диким. У меня создалось такое впечатление, что с ним в жизни никто по-человечески не обращался. Это было необычно. Неужели никто? Да так не бывает. Или все-таки случается?… Я не понимал, и, если честно, мне не особо хотелось понять, будь моя воля, я бы вообще не связывался с этим пацаном. Но его поведение меня удивляло. Он вел себя как дикий зверь, пойманный в клетку, зверь, привыкший выживать в одиночестве, часто нуждающийся в помощи, но никогда и ни за что не принимающий ее от других, потому что боялся подвоха.
      Я раздобыл ему кое-какой еды под руководством опытного исследователя простора холодильника Кости и поставил тарелку и кружку на стол.
      Стас посмотрел на меня недоверчиво, но все-таки сел за стол и принялся за еду. А я отошел к окну и оперся о подоконник.
      Похоже, Красов наконец-то отомстил мне за свое унижение и за мое вечное непослушание - мне предстояла колоссальная работа с этим парнем. Вот именно, что не над этим парнем, а вместе с ним, иначе ничего не выйдет, ведь потому Петр Иванович и не добился успеха, потому что пытался лепить из Стаса мага, словно тот был пластилином. Нет, этот мальчишка не пластилин, и даже не глина, его нельзя переделать по своей воле, но без его согласия, такой, как он будет брыкаться до последнего, пока не перестанет чувствовать на себе чье-то давление. Красов считает, что мы похожи, возможно, но между нами существует одно крайне важное различие: да, в свои пятнадцать я был неуправляем, может, даже больше, чем он, но я всегда доверял людям. Я верил своим родным, я ни на миг не сомневался в своих друзьях… Я еще не читал Стасово досье, но уже точно знал, что я там прочту в первых же строках - "сирота". Те, у кого есть или хотя бы была семья, так себя не ведут. Я тоже сирота, но детство я провел с родителями, а потом под нежной заботой бабушки. Жаль ли мне было Стаса? Нет, жалость здесь была определенно не нужна, подход к этому человеку крылся не в ней, впрочем, я еще не знал в чем.
      – Ты всегда такой? - как бы, между прочим, спросил я.
      Он поднял на меня глаза, но прежде, чем что-то сказать, прожевал то, что успел засунуть в рот. У меня создалось такое впечатление, что будь у него салфетка, он бы даже промокнул губы. Да уж, странное сочетание: уличная грубость в разговоре и поведение по всем правилам за столом. Правилам, которые выполняет один из десяти, вот я, например, частенько что-то болтаю с набитым ртом, хотя и знаю, что это не прилично, и никогда себе не позволю ничего подобного в обществе.
      – Какой? - подозрительно поинтересовался он.
      Я ответил, не задумываясь ни на секунду:
      – Нелюдимый.
      – Всегда, - так же, не задумываясь, ответил Стас.
      Я внимательно смотрел на него, пытаясь понять, кто же он на самом деле. Уж точно не тот, кем хочет казаться.
      – Почему?
      – Не все ли равно? Красову вот все равно почему, ему главное, чтобы я перестал быть таким.
      – Ну, - я пожал плечами, - во-первых, я не Красов, а во-вторых, я дико любопытный.
      Я думал, что он ничего не ответит, но ошибся, по-моему, действия этого парня вообще невозможно предугадать.
      – Мне так нравится, - сказал он. - Ты, кажется, мой новый учитель, а не психиатр. Будь уверен, психиатры со мной уже работали.
      – Серьезно? - не поверил я. Стас, конечно, странный, но не настолько же.
      – А то, - на его губах появилась самодовольная усмешка, - в детдоме решили, вдруг я псих.
      – И?
      – Справку о невменяемости мне не дали.
      – Хотя ты старался, - сам не знаю, почему я это сказал. Я вдруг представил Стаса, забирающегося на стол, разбрасывающего бумаги и орущего: "Да! Мы, психи, такие! Мы буйные!"
      – Старался, - кивнул он. - Откуда ты знаешь?
      – Догадался. Я поступил бы так же. Из принципа, наверное, считают ненормальным, вот и буду таким. Только психиатр, видимо, оказался профессионалом, и объяснил, что ты просто придуриваешься, не так ли?
      Стас надулся, моя прозорливость ему явно не понравилась.
      Он отодвинул от себя чашку:
      – Я наелся.
      Ясненько, переводим тему разговора. Нет уж, мы тоже так умеем, не пройдет.
      – Думаешь, волку-одиночке живется проще?
      – Чего пристал?! - вспыхнул он.
      – Я задал вопрос.
      – Да, я считаю, что лучше быть волком-одиночкой, чем стадной овцой.
      Ага, очевидно, он полагал, что сейчас я начну блеять, что я и остальные не овцы и тому подобное, но я даже не подумал говорить нечто подобное, я ведь действительно не менее упрямый. Не хотим говорить, не хотим открываться - и не надо, все правильно, рано еще.
      – Пошли, - позвал я, - покажу комнату, в которой ты будешь жить.
      – А ты один тут живешь? - спросил он.
      Да, этот аспект был самым сложным, конечно, Лена меня любит и понимает, но не факт, что она без возмущений воспримет, что я притащил кого-то в дом, не предупредив.
      – С женой.
      Брови Стаса встали даже не домиком, а прямо-таки Белым домом.
      – Ты женат? - изумился он. - Тебе сколько лет?
      – Двадцать пять.
      – Обрекать себя узами брака раньше тридцати?!
      – Эй! - возмутился я. - Ты не пускаешь меня в свою жизнь, и не надо, но будь добр, не лезь в мою.
      Он скорчил брезгливую физиономию:
      – Пожалуйста, больно мне надо.
      И я отвел его в комнату, в которой я жил с детства, теперь мы с Леной спали в большей комнате, а эта была своеобразным кабинетом, заваленным разнообразными магическими и медицинскими книгами.
      – Смахивает на библиотеку, - тут же прокомментировал Стас.
      – Туалет смахивает на туалет, - отозвался я, - я не против, можешь спать там.
      – Приветик! - мой домовой появился, как всегда, из-под кровати. - Чую, новой магией тянет.
      – А домовой Красова без спроса не высовывается, - заметил Стас.
      – Что?! - взвился Иосиф Емельянович. - Спрашивать?!
      Я закатил глаза, этот парень, что, хочет с первого дня всех настроить против себя? Зачем? Ладно я, а домовой-то тут при чем?
      – Домовой - мой друг, а не мой раб, - пояснил я, - чего и тебе желаю, иначе и впрямь поселю тебя в туалете.
      Стас фыркнул, он вообще часто фыркал.
      – Не поселишь.
      – Правда? - Я угрожающе улыбнулся. - Хочешь проверить?
      Он в кои-то веки промолчал, и я смело записал очко в свою пользу.
      – Располагайся, - вздохнул я.
      Лена восприняла нежданного гостя совсем не так, как я предполагал. Она расхохоталась, когда я заявил, что теперь буду его учить.
      – А что тут такого? - обиделся я.
      Она пожала плечами:
      – Может, поумнеешь.
      – Спасибо, - пробурчал я.
      – А если серьезно, по-моему, тебе не помешает пообщаться с кем-то, кто младше тебя. Ты только посмотри на окружающих тебя магов - им всем под сотню лет. Ты ведь даже с собственной сестрой не умеешь общаться, хотя у вас с ней разница в семь, а не в десять лет, как с этим парнем.
      – Я умею общаться со Светкой, просто она невыносима.
      Лена лукаво на меня посмотрела:
      – А я считаю, что вы похожи, и вам давно пора найти общий язык. У нее сейчас кризис, поэтому она на всех и налетает, скоро он пройдет, и тебе не мешало бы сделать первый шаг.
      – Не знаю, как мне найти общий язык со Стасом, - признался я. - Ты бы видела, с какой радостью он закрылся в комнате, чтобы остаться в одиночестве. Он ведь даже с тобой поздороваться не вышел.
      – Не мне тебе советовать, как раскрепощать замкнувшихся в себе людей, - она покачала головой, - ты ведь это и так умеешь, со мной у тебя получилось.
      – Но ты сама хотела измениться.
      В ответ Лена только пожала плечами.
      А Стас заперся в комнате и выходить не собирался. От ужина гордо отказался, причем через дверь, которую так и не открыл, хотя я несколько раз подходил к ней и просил выйти. Но в ответ слышал фразочки типа: "Черта с два! Мне и здесь не плохо!" Конечно, я мог бы с легкостью открыть замок магией, но не стал этого делать из принципа.
      Да что вообще этот пацан творит? Кем он себя возомнил? Он же прекрасно видел, что мне его всучили, и я вовсе не горел желанием учительствовать. Тогда какого черта действовать мне на нервы? Я же не прошу от него чего-то сверхъестественного, я даже не прошу его себе доверять, просто не препятствовать. Так нет же! Придурок какой-то, честное слово.
      Он так и не вышел, высунулся один раз и поинтересовался наглым голоском, есть ли у нас что "музон" послушать, но тут я уже не выдержал и сам послал его к черту. Или он решил, что ему подарили этакого мальчика на побегушках? Если так, я собирался ткнуть Стаса носом в реальность как можно скорее. Я, конечно, привык, что многие считают меня мальчишкой, но, простите, эти "многие" все столетние, и для них я действительно еще ребенок, но Стас-то младше меня на десять лет!
      – Что собираешься делать? - спросила меня Лена вечером, сразу после того, как я отложил в сторону Стасово досье, на которое потратил несколько часов.
      – Не знаю, - признался я, стараясь говорить как можно тише, чтобы Стас ненароком не услышал.
      – И что это значит? У тебя же всего месяц, чтобы сделать из парня человека.
      – Попытаться сделать, - поправил я, - всего лишь попытаться, не факт, что у меня получится.
      Лена фыркнула, точь-в-точь, как Стас.
      – Если захочешь, у тебя все получится, - заверила она. - Вот только пока ты не хочешь.
      – Ну и что? Мы квиты, он тоже не хочет иметь со мной ничего общего. Вернусь завтра с работы и займусь им, будет у меня учить заклинания.
      Лена удивленно распахнула глаза:
      – Ты завтра собираешься на работу?
      – Конечно, - я совершенно не понял, что ее так удивило, - по идее должен был быть выходной, но решили, что больница будет работать.
      – Нет, - она замотала головой. - Меня удивляет не то, что больница работает, а то, что ты работаешь! Ты же должен заниматься учеником.
      А вот с этим я был категорически не согласен.
      – Что же это получается, - возмутился я, - я угроблю весь день на пререкания с ним, но, естественно, так ничего и не добьюсь, а некоторые люди лишатся жизни только из-за того, что я не пришел?
      Лена смутилась:
      – Ну, не знаю… А с ним что? Уверен, что он не сбежит или не выкинет еще что-нибудь, он же дикий? А я завтра тоже работаю.
      – Он не убежит, - ответил я с самому себе непонятной уверенностью. - Попросим Емельяныча за ним присмотреть, к тому же Пурген на подхвате, он бешеный, но, сама знаешь, когда надо, не подведет.
      Лена посмотрела на бумаги, которые я положил на стол:
      – Узнал что-нибудь новое?
      Я покачал головой:
      – Все, как я предполагал. От него отказались сразу после рождения, поэтому он рос в детском доме, никто так и не усыновил, ну и так далее… Но один момент меня удивил: в тринадцать лет у него появились друзья, вернее, это он думал, что они его друзья…
      Лена поежилась:
      – Ты так говоришь. Эти дружки оказались бандитами?
      – Ага. Какая-то шайка. У них нашли ворованные вещи, а они подставили Стаса и сказали, что это он их им дал. В результате Стаса поставили на учет в милиции, а им хоть бы хны.
      – А ты уверен, что он был не виноват?
      – Да, - я постучал пальцем по листам, - это досье составлял Красов.
      Ленка даже присвистнула:
      – Да, дела еще хуже. Он теперь никому не верит.
      – Ага, а с чего ему мне верить? Но, с другой стороны, с чего ему мне не верить?
      Она серьезно посмотрела на меня:
      – Может, стоит спросить у него?
      – Не знаю, - который уже раз за сегодняшний день повторил я.

      Я сказал: "Ой!"
      А ночью мне приснился все тот же сон про башню, незнакомца в плаще и мое глупое самоубийство. Что-то нехорошее предвещал этот сон, если вчера я еще надеялся, что это самый обычный человеческий кошмар, то, когда он повторился, сомнений не осталось - это был магический сон-предупреждение. Только что он предрекал, я понятия не имел. Да и задумываться над этим у меня не было времени.
      Как и собирался, я отправился с утра на работу. Стас - парень непростой, когда он, наконец, возьмется за ум и начнет учиться добросовестно, мне еще предстоит брать в больнице отпуск без содержания, но пока терять драгоценное для кого-то время тратить на бессмысленные ссоры я не собирался.
      К моему глубочайшему удивлению, день прошел без непредвиденных ситуаций, да и вообще больных сегодня было мало, потому что горожане полагали, что мы еще празднуем и не работаем. Поэтому за этот день я даже не устал, силы пришлось тратить не так много, как обычно. Принял два десятка больных, ассистировал на двух операциях, вылечил нашего главврача, которого неожиданно схватил сердечный приступ - вот, в общем-то, и все, что я сделал за целый рабочий день - ничтожная часть моего обычного графика.
      Когда я вернулся домой, Лены еще не было. Стас же, очевидно, почувствовал себя свободным и выбрался из своего "бомбоубежища" - моей бывшей комнаты. Я был прав, бежать он не собирался, а преспокойненько сидел на кухне и болтал с Пургеном, который вальяжно раскинулся у него на коленях и помуркивал между словами.
      Я появился внезапно и, естественно, не через дверь, поэтому в первое мгновение Стас меня не заметил.
      – Явился, - зато вздохнул котище в мою сторону. Стас вдруг стремительно вскочил, так что Пурген с грохотом свалился на пол. - Озверел, что ли?!
      – Привет, - поздоровался я.
      – Привет, - парень мгновенно натянул на себя непроницаемую маску.
      "Так, - отметил я про себя, - любит животных. Это уже плюс - хоть кого-то он да любит".
      – Подружились? - поинтересовался я, глядя на возмущенно отряхивающегося Пургена.
      – Как же! - обиженно пробурчал кот и чинно удалился из кухни.
      Мы со Стасом остались вдвоем, Костика в холодильнике я не считал - он не то, что Емельяныч, его ничего не интересует, кроме еды.
      Пацан смотрел на меня выжидающе и с нескрываемой неприязнью.
      – Лена думала, ты сбежишь, - заметил я, не зная, с чего начать.
      – Ты же все равно найдешь… Не бойся, я привык сидеть взаперти.
      – Да кто тебя запирает? - не понял я, вернее, это он не понимал. - По-моему, это ты вчера заперся.
      Он прищурился:
      – Хочешь сказать, что не запрещаешь мне отсюда выходить и идти туда, куда я только пожелаю?
      Я кивнул.
      – Если будешь возвращаться.
      – Чтобы учиться?
      – Угу.
      Теперь в его взгляде появилось подозрение. Да что же это? С ним что, никто никогда по-человечески не разговаривал? А Красов еще больше усугубил дела, вот, значит, как…
      – Ладно, - вздохнул я, - мне все-таки придется тебя учить, и не стоит оттягивать эту минуту, потому что от этого проще не станет. Начнем сегодня.
      Он вскинул голову, сияя голубыми наглыми глазами:
      – А если я не хочу?
      – Значит, мы в равном положении, - ответил я. - Пошли.
      Я поманил его за собой в комнату, где он недавно играл в рака-отшельника. Он, не хотя, но пошел следом.
      – Садись, - я повернул стул спинкой вперед и уселся, положив руки на нее руки.
      – Ладно, - Стас плюхнулся на кровать, всем своим видом выражая протест.
      Он молчал. А мне что прикажите? Я даже на преподавателя не учился, вот попросили бы меня написать статью, как журналиста, - так пожалуйста, я, по крайней мере собирался стать журналистом. А как учительствовать, я понятия не имел, тем более, как заинтересовать кого-то тем, что ему совершенно не интересно?
      – Давай вопрос на вопрос? - предложил я. Увы, это было единственное, что пришло мне в голову, в последнее время бедную на идеи.
      Он изучал меня вечность (секунд двадцать, наверное), а потом кивнул:
      – Давай.
      – Отлично. Что из магии ты умеешь?
      – Знаю наизусть десяток заклинаний, пользоваться ими не могу, только зажигаю огонь…Э-э…Это правда, что ты учился всего месяц? - спросил Стас.
      – Нет, - честно ответил я, - я учусь до сих пор. Почему ты не хочешь быть магом?
      – А зачем? Чтобы потратить и без того короткую жизнь на дела магические? Стать таким, как Красов? Магия - это несвобода, меня это не устраивает… Что тебя держит в магии? Почему ты тогда ее не бросил? - ответил он мне тем же.
      Хорошенький вопросик, я, пожалуй, на него сам себе не отвечу, а тут придется отвечать, да к тому же честно, Стас-то не врет, это видно.
      – Пурген проболтался, что я хотел ее бросить?
      Он мотнул головой, словно отбрасывая мои слова.
      – Мой вопрос. Ты не ответил.
      Ну, точно проболтался, паскуда толстая, да я этого кота… И это он мой хранитель?!
      Но вопрос требовал ответа.
      – Я остаюсь в магии, потому что ежедневно спасаю десятки людей.
      – Зачем? Они тебя не отблагодарят.
      – Мой вопрос, - напомнил я точно таки тоном, как он минуту назад. - Почему ты никому не доверяешь?
      – Это не по теме! - возмутился Стас.
      – Как раз по ней, - настоял я. - Так почему?
      – Можно подумать, ты всем доверяешь.
      – Стараюсь. Теперь я не могу всем рассказывать о себе, поэтому доверия стало меньше. Но если не доверять совсем, у тебя не останется друзей.
      – Мне не нужны друзья, - не уступал он, - а доверять всем подряд глупо.
      – Не доверять никому - еще глупее. Признай, что ты никому не доверяешь, потому что не умеешь, у тебя никогда не было настоящего друга, друга в полном смысле этого слова, человека, за которого ты мог бы умереть.
      – А у тебя был, значит? - в его голосе послышалась издевка.
      – Представь себе.
      – И куда же он подевался?
      – Погиб. Из-за меня, - сам не знаю, зачем я добавил последнюю фразу. Бесконечное чувство вины давало о себе знать всегда в самый неподходящий момент.
      Стас подумал немного, а потом хмыкнул.
      – И после этого ты говоришь, что в дружбе есть что-то хорошее? Твой друг угробил себя, как я понимаю, по твоей вине. И это хорошо? По-моему, он был редкостным дураком, раз с ним случилось такое, идиотизм. Так ему и надо было, раз уж он…
      Он не договорил. Угадайте почему? Меня можно задеть по-разному, но самый верный и быстрый способ - неуважительное отношение к дорогим мне людям, особенно к умершим дорогим мне людям, которые ничего не могут сказать в свое оправдание. Я мог бы стерпеть все, что угодно, но только не безразличную фразочку: "Так ему и надо".
      Я резко выбросил руку вперед, и Стаса в мгновение ока сдуло с кровати. Я даже не встал со своего стула, а ветер поднял Стаса к потолку и продолжал трепать, словно обезумивший торнадо.
      – Пусти меня! - заорал он. - Пусти!
      Ага, видимо, он только теперь понял, с кем шутил шутки. Я, конечно, не злой по натуре, но злить меня определенно не рекомендуется: мой ветер может не только весело щекотать по лицу, но и быть чудовищной, смертоносной силой.
      – Ты его не знал и не в праве его судить, - произнес я довольно громко ледяным голосом, медленно поднявшись со своего места. - Только полные ничтожества желают смерти всем, кроме себя, безо всякой на то причины.
      – Пусти!
      Но я не унимал ветер.
      – Я хотел найти с тобой общий язык, стать если не другом, то не посторонним человеком, хотел помочь разобраться в твоих проблемах не силой, как Красов, а участием! Но нет! Черта с два, Его Величество это не устраивает. Отлично, это твой выбор…
      – Пусти!!!
      – …Но не смей относиться ко мне, и особенно к моим друзьям, как к тряпкам в отхожем месте, - холодно продолжал я. Нет, я не сжалюсь, я выскажу ему все разом, и плевать я хотел, поймет его дурная башка что-нибудь из моих слов. - Ты еще никто, ты еще ничего не сделал, чтобы можно было бы считать тебя личностью. Поэтому не смей вести себя так. Если ты решил себе, что я добренький дурачок, которым ты сможешь манипулировать, то ты глубоко ошибаешься. Ты прав, я не убью тебя, но припечатать головой о стену довольно громко запросто. Понял?
      – Пусти!
      – Я спрашиваю: понял?!
      Под таким ветром любой поймет, даже дурак. Стас дураком не был.
      – Понял…
      – Отлично, - я опустил руку и отпустил ветер, Стас с грохотом свалился на пол возле кровати: у меня и в мыслях не было устраивать ему мягкую посадку. - А теперь, - я добавил льда в голос, - ты будешь не развлекаться, не беседовать с Пургеном, а сидеть и учить, - я скинул с полки книгу с заклинаниями, и она приземлилась рядом со Стасом. - К завтрашнему дню ты вызубришь ее от корки до корки, все заклинания, слово в слово, семьсот пятьдесят страниц. Память у тебя улучшена, я знаю, так что справишься. И не дай бог тебе не выучить. Это Красов ежеминутно твердит, какой ты ценный, раз перворазрядный, только он наверняка упоминал, что я ежедневно нарушаю десятки правил, поэтому то, что касается твоей неприкосновенности, я могу и нарушить, - я встал, пошел к двери и добавил уже у порога: - Если не сделаешь, сегодняшние потолочные приключения покажутся тебе шуткой.
      Он так ничего и не сказал, даже с пола не встал, сидел и ошалело смотрел на меня.
      Я хлопнул дверью.
      Я сорвался. Я был не прав. Я прекрасно это понимал, но некоторые слова задевают нас куда сильнее, чем хотелось бы. Я действительно пытался подружиться с этим парнем. Что ж, метод пряника не прошел, посмотрим, что будет с кнутом…
      Но не успел я как следует успокоиться и перестать злиться, как получил вызов через золотое кольцо черных магов.
      – Слушаю, - отозвался я не слишком любезно.
      – Денис, нам надо поговорить, - ответил мне голос Акварели, которая, казалось, совсем не обратила внимания на мой тон.
      – Срочно?
      – Скорее да, чем нет.
      Ох, терпеть не могу, когда люди начинают говорить загадками, никогда не знаешь, чего от них ждать, а уж от Акварели.
      – Ты где? - спросил я, сдаваясь.
      – Во Владивостокской квартире, - взволнованно ответила она. - Перемещайся, - и отключила связь.
      Я недоуменно уставился на кольцо, которое перестало светиться, и был вынужден послушаться. Если Акварель иногда и волновалась, то я этого еще не видел. Честное слово, ни разу. Я видел ее в ярости и гневе, видел расстроенную, обрадованную, сердитую… но всегда каменно спокойную и уверенную в себе. Но взволнованную!… Что-то должно было случиться на редкость из ряда вон выходящее.
      Акварель, Кристина Темникова, самая могущественная черная волшебница, Темный Властелин, женщина, признанная одной из самых жестоких и беспощадных людей во всем мире, наводила страх на окружающих и у большинства не вызывала ничего, кроме ужаса и ненависти, даже черные маги ненавидели и боялись ее, но безоговорочно признавали своей госпожой. У меня же к ней было совершенно иное отношение. Мы были друзьями, не самыми близкими, но не чужими людьми, если кому-то из нас было что-то нужно, мы могли без предисловий обратиться друг к другу, хотя виделись не слишком часто. Какое-то время я, конечно, дулся на нее за то, что она провела и использовала меня, прикинувшись бедной художницей, но со временем обида прошла, в конце концов, мы вместе сделали великое дело - объединили черных и белых, обиды, по сравнению с этим, - мелочь.
      Когда я переместился в ее местную квартиру, обставленную только белой мебелью и белоснежными приборами, коврами и обоями, она стояла у окна с белыми шторами и смотрела на город. Она почувствовала мое появление, даже не оборачиваясь.
      – Странное место Владивосток, - задумчиво произнесла она, глядя за окно, - провинция, а вечно здесь что-то случается…
      Она, наконец, повернулась ко мне лицом. Да, я не ошибся, Акварель волновалась.
      – Хорошо, что ты смог сразу приехать, - быстро сказала она.
      – Вообще-то, ты не спрашивала, могу я или нет, - заметил я.
      – Потому что ты мог не прийти немедленно.
      – Да что стряслось?! - не выдержал я. - Что-то серьезное?
      – Очень, - ее взгляд, куда серьезнее обычного, пугающе серьезного, вызывал мурашки.
      Я уселся на диван, а Акварель продолжала стоять - жгучая брюнетка в черном на фоне белоснежной комнаты: впечатление производилось зловещее.
      – Выкладывай.
      – Сначала ты.
      Я удивленно воззрился на нее. Это же она меня звала, а рассказывать, выходит, должен я.
      – А что я-то?
      – Что-нибудь странное с тобой происходило в последнее время? - ну, точь-в-точь фашист на допросе. - Все рассказывай, важна каждая мелочь.
      Я мог бы послать ее к черту, но, если Акварель волнуется, дело серьезное.
      Я задумался.
      – Самое необычное, что Красов всучил мне ученика…
      – Нет, - перебила Кристина, - не события, предчувствия, сны, странные желания?
      – Сон. Будто я бегу по старому замку, прибегаю в башню, а там человек в плаще мага целится на меня из мушкета, старого такого, потрескавшегося.
      – А ты?
      Я скривился, но ответил:
      – Гордо заявляю: "Не доставлю тебе такого удовольствия", - и кидаюсь вниз через витражи.
      Акварель выругалась.
      – Да что с тобой? - не понимал я.
      Но вместо ответа она продолжила допрос с пристрастием:
      – Сколько раз? Сколько раз ты видел этот сон.
      Я пожал плечами:
      – Два.
      – Черт! - Акварель даже зашипела. - Для такого сна и этого много.
      – Да объясни же!!!
      – Это пророческий сон, - сказала она то, что я знал и без нее. - Мне тоже кое-что снилось в последние дни, - а вот это было новостью. - Я не новичок в таких делах, я хорошо разбираюсь в снах и их значениях. Я видела три разных сна, указывающих на одно событие. Знаешь, что это значит?
      Уж это-то я знал.
      – То, что это событие неминуемо.
      – Верно. И это связано с тобой.
      – И что же? - поинтересовался я. - Я свихнусь, как дедушка, только не от власти, а от своего ученичка?
      Лицо Акварели было пугающе серьезным.
      – Нет, Денис, - она покачала головой, - ты не сойдешь с ума. Ты умрешь…
      Я смотрел на нее бесконечно долгую минуту прежде, чем спросил:
      – Как это - умру? Ты серьезно?
      На счет серьезности можно было не спрашивать, лицо Акварели говорило само за себя, но я так растерялся, что просто не придумал, что сказать. Все-таки не каждый день тебе сообщают, что твои дни сочтены.
      – Серьезно, - отрезала Кристина. - С тобой шутить на такую тему я бы не стала. Ты умрешь, все указывает на это, причем очень скоро, и это не предотвратишь и не отсрочишь, скорее весь мир перевернется, чем ты останешься жив.
      – Ой, - вот и все, что я мог сказать, если честно, меня больше пугал ее тон, чем то, что она говорила.
      – Вот именно что "ой", - Акварель нервно провела рукой по черным волосам, вздохнула и села на диван рядом со мной. - Покажи мне свою ладонь.
      Я безропотно протянул ей левую руку.
      – Там ничего не изменилось, - сказал я. - Я бы заметил, смерть должна быть не скоро, до посвящения в маги она была ранней, потом ее четкие очертания исчезли, и с тех пор ничего не менялось.
      Она пробежала глазами по моей линии жизни.
      – Действительно, - признала Акварель. - Видимо что-то произошло совсем недавно и неожиданно, что-то, что приведет тебя к смерти…
      – Аква, может, ты преувеличиваешь? Все мы умрем и…
      – Денис, прекрати этот лепет тупоголового оптимиста, - резко перебила меня Кристина. - Ты не доживешь до июня!
      А это уже было интересно, при учете, что сегодня второе мая - до июня двадцать девять дней. И это целая жизнь?!
      Я молчал. А что мне было сказать? Разрыдаться, закатить истерику, что мне еще нет двадцати пяти и я дико хочу жить? Кому это поможет? Ни мне, ни другим. Лучше уж быть тупоголовым оптимистом, как сказала Акварель, чем превратиться в стонущую лужу.
      – Денис, я не знаю, что делать, - тихо, уже без злости произнесла она.
      – Да ничего со мной не случится! - вспыхнул я, Темный Властелин, готовый заплакать от жалости - то еще зрелище. - Я мог погибнуть уже тысячи раз за эти бешеные пять лет, но ничего, живу, цвету и пахну, как говорится. Не надо меня хоронить. Говорят же, что человек сильнее обстоятельств!
      – Ты не человек, ты маг.
      – Это одно и то же.
      – Нет. Если мои и твои сны говорят, что ты умрешь, значит, это неизбежно.
      Теперь я окончательно обиделся.
      – Это что же получается? Я что должен лечь и сложить лапки? Черта с два, не выйдет. Если кто-то ждет смерти, то он точно умрет, а я умирать не собираюсь!
      – Я так и знала, что ты это скажешь, - она отвернулась от меня.
      Надо же, а я-то думал, что видел Акварель во всех ее проявлениях.
      – Кристина, - не знаю даже, почему я ее так назвал, я всегда обращался к ней Акварель, а сейчас язык сам вдруг назвал ее настоящим именем, - все нормально. Спасибо, конечно, что предупредила, но это ничего не меняет, ты же знаешь, я всегда буду бороться до конца…
      – Ты-то будешь, - она печально хмыкнула. - Знаешь, до встречи с тобой, я беспощадно убивала людей и магов, умирали мои приближенные, те, кого я видела ежедневно, но мне было безразлично, а ты… Мой враг изначально… Мой друг, ты действительно мой друг, и я не знаю, как смогу пережить твою смерть…
      Я невольно усмехнулся, похоже, она меня уже не только похоронила, но и памятник на могилке поставила.
      – Вообще-то, я еще жив, - напомнил я.
      – Не надолго.
      В ответ я возмущенно хмыкнул.
      Она, наконец, посмотрела на меня.
      – Ты обещаешь позвать меня, если понадобится помощь?
      – Да я буду орать, как резанный.
      Кристина покачала головой.
      – Что-то надвигается, - произнесла она. - Что-то страшное. И белые темнят, мне кажется, Красов что-то знает.
      – Я его спрошу, - пообещал я.

      Не скажу, что разговор с Акварелью меня так уж напугал. Ну, умру я, по ее словам, ну и что? Посмотрим еще, кто там умрет и когда. А вот то, что Красов что-то скрывает, меня обеспокоило, в этом Акварель была полностью права. Не зря же он сбагрил мне Стаса, будь он неладен, вернее они оба.
      И я не утерпел и немедленно переместился в офис.
      – Где Красов? - спросил я у Федора, как всегда усердно дравивщего пол.
      Слесарев заулыбался мне.
      – Привет, привет. А у него переговоры, подожди чуток.
      – С кем переговоры-то? - поинтересовался я.
      – Столичные, - Федор пожал плечами, - не знаю я их. Ты подожди, а то Петр Иванович просил никого не пускать.
      – Мне можно. А они давно засели?
      – Третий час.
      – У-у, - протянул я, - тогда я просто обязан зайти.
      Федор вздохнул:
      – Кто ж Стихию удержит, - и перекрестился одновременно двумя руками.
      Я опешил.
      – Ты чего это? - не понял я.
      – Вера такая, - поделился маг-уборщик.
      – И в кого веришь? - не утерпел и спросил я.
      – В Бога, В Кришну, - он даже благоговейно понизил голос, произнося это имя.
      М-да, Слесарев у нас, выходит, кришнаит. Что ж, не мое дело, верит, и пусть себе, если ему нравится. Только, что кришнаиты крестятся двумя руками, это не то, что подозрительно, но странно, это точно.
      Я двинулся к двери кабинета.
      – Может, все-таки не пойдешь? - окликнул меня наш верующий.
      Я улыбнулся:
      – Я не диктую тебе веру, а ты не диктуй мне правила, - и распахнул дверь кабинета Красова, как всегда, не постучав.
      В помещении царил полумрак, а за столом сидели трое, как когда-то: пять лет назад.
      – Захар? - выдохнул я, когда все трое обернулись ко мне.
      – Денис? - похоже, он растерялся не меньше меня, и повернулся к Красову: - Ты же сказал, он занят надолго.
      В ответ Красов только выругался.
      – Спокойнее, - посоветовал миролюбивый Сырин.
      Я просто взбесился. Я те дам "спокойнее".
      – Что здесь происходит? - ледяным голосом поинтересовался я, благо, при таком освещении не бросалось в глаза, как побледнело мое лицо.
      – Тебя это не касается, - отрезал Красов.
      Вот теперь я взбесился по-настоящему.
      Я не часто напоминал, что сильнее этой троицы в десять раз, а вот сейчас не сдержался.
      – Мага Стихии касается все. А наполовину черного мага Стихии все касается вдвойне.
      – Денис, к чему это мальчишество?… - начал было Захар, но я перебил его:
      – Тема: "Мальчик, ты еще маленький, иди в песочницу" - не пройдет. Игнорировать меня вам не удастся.
      – Тебя это не касается, - как попугай повторил Красов.
      – Может, наоборот? - вступился за меня Сырин.
      – Нет, - оборвал его Захар, - на этот раз Петр прав. - Это не для его ушей.
      – А для чьих же? - ехидно поинтересовался я. - Насколько я понял, остальные маги Стихий ни о чем не знают, а Темный Властелин тем более.
      – Ты ничего не понимаешь, - снова попытался отделаться от меня Захар.
      Черта с два, я не собирался поджимать хвост и с визгом бежать за угол, сегодня меня уже никакая новость не могла напугать.
      – Так объясни же, раз я не понимаю, - огрызнулся я, - ты же мой учитель, не так ли?
      Захар не ответил, ну еще бы, скажи он "да", и придется давать объяснения, скажи "нет", я начну катить буром. Но он ошибался, мой бур уже начал работу и без его участия. Я незаметно дотронулся до обоих колец, одновременно связываясь с Кристиной и тремя Стихиями.
      – Так что же? - продолжил я. - Мне соизволят ответить?
      – И ты мне говорил, что нашел способ, чтобы его утихомирить? - прошипел Захар Красову.
      – А, это вы о Стасе, - пропел я, - нет-нет, это я нашел способ его утихомирить, подвесив к потолку. А поступить так со мной у вас не получится. Так что вам, дорогие, не повезло с новой жертвой, увы и ах.
      – Садись, - Захар указал мне на свободный стул, - и дверь запри.
      Я послал ветер, чтобы он захлопнул дверь, а сам уселся, выжидательно уставившись на "святую троицу".
      – Ну?
      Они обменялись взглядами и поручили говорить Захару.
      – Во Владивостоке стали пропадать маги, - без предисловий выдал он, - только одно тело нашли - обгоревшее: кто-то заметал следы.
      – И кто же это сделал?
      Он развел руками в воздухе.
      – А мы не знаем.
      – Так я и поверил.
      – Твое дело.
      Нет, мне не врали, но уж точно не договаривали.
      – Это могут быть люди, - робко вступил в разговор Сырин, - или черные маги снова хотят развязать войну, потому что исчезают только белые.
      – Нет, - запротестовал я, - я сегодня разговаривал с Кристиной, она ничего об этом не знает.
      – Я тоже могу тебе это сказать.
      – Кристина не лжет, - с нажимом сказал. - А вам бы не помешало поставить в известность магов Стихий.
      – Зачем? - возразил Красов. - Они ничем не смогут помочь. Если их сила потребуется, мы им сообщим…
      Он не договорил, потому что в кабинете появились Стихии и Властелин. В помещении сразу стало тесно. Я улыбнулся.
      – Нашел себе марионеток, - прошипела Водуница. - Молодец, Денис, хоть иногда ты используешь кольцо по назначению.
      – Ты… - у Красова было такое выражение лица, будто, будь его воля, он бы меня придушил.
      – Он, - кивнула Акварель, - хотя должны были вы трое.
      – Сколько пропали? - немедленно приступил к делу Почвин.
      – Одиннадцать, - признался Сырин, с самого начала готовый сотрудничать.
      – И вы молчали?! - вскинулся Огнев. - Что еще вам известно?
      – Ничего, - зло ответил Красов, - это правда. Но мы считаем…
      Он не договорил, Кристина сразу поняла, что он имеет в виду.
      – Это не я, - ответила она, - но проверю, не делает ли этого кто за моей спиной. Возможно, объявился второй Брагос. Спасибо, Денис, - и черная волшебница переместилась.
      Остальные только переглянулись, а Красов послал мне особо многообещающий взгляд.
      – Стой! - Захар поймал меня за рукав и не дал переместиться.
      Я выдернул руку.
      – У меня дела, уж извини.
      Я не хотел его видеть, да, я был на него обижен за то, что он уехал в Москву, но я считал, что он умчался за мечтой и счастлив себе там, а оказалось, что он бывает и здесь, совсем близко, а поинтересоваться мной ему некогда. Что ж, некогда и не надо.
      – Какие дела?! - воскликнул Захар. - У тебя что, нет ни минуты поговорить?
      – Кажется, мы оба занятые люди…
      – Денис, - на мгновение мне показалось, что передо мной прежний Захар, молчаливый, но преданный и открытый для меня, - прошу, поговорим.
      Но нет, это был не он, мы все изменяемся, и к прошлому возврата нет.
      И, смотря на своего бывшего учителя, я вдруг острее почувствовал, как был не прав со Стасом.
      – Поговорим, - словно издалека услышал я собственный голос, - но не долго.
      – Пойдем куда-нибудь, где нам не помешают, - предложил он.
      – Пошли, - согласился я.
      Вечернее море дышало прохладой, волны плавно набегали на берег, вопили чайки, а закат пылал багровым цветом.
      Мы прохаживались по берегу, изредка обмениваясь короткими репликами ни о чем, уже несколько минут не переходя в главному.
      – Мне не хватало этого моря, - сказал Захар.
      – Магу не сложно переместиться в любое место.
      Он вздохнул:
      – Ты так и не выучил правила. Перемещения на большие расстояния требуют затраты большой энергии, а я могу пустить магию на гораздо более полезные вещи.
      – Нельзя жить только по правилам! - вспыхнул я.
      – Как же ты будешь учить будущего перворазрядного мага с таким мировоззрением? Так он никогда не станет настоящим волшебником.
      "Как и я", - грустно подумал я, а вслух сказал:
      – Я буду учить его быть не магом, а человеком. Любой человек может быть магом, но не всякий маг - человеком.
      – Послушай, ну почему ты не хочешь поговорить по-человечески?
      Я не ответил. Что толку ему объяснять, если он сам не понял?
      – Денис, - тихо сказал он, - мне очень жаль, что так получилось. Я учил десятки магов, но ты был моим лучшим учеником. Мне все время тебя не хватает, но ты способен обучаться самостоятельно, поэтому, я занимаюсь теми учениками, которые ни на что не способны сами, без руководства…
      – Да кто тебе сказал, что я способен к самообучению?! - не выдержал я. - Ты хоть понимаешь, с кем ты меня бросил?! С Красовым, для которого, чем меньше я знаю, тем лучше? Или с Сыриным, который и захочет помочь, да не решится? А мне-то что делать?! Ответов на все не найдешь в книгах, домовой не знает, того, что мне нужно, даже кот более осведомлен в способностях мага Стихии, чем я! А эта ваша дурацкая таинственность, полагаете, я такой несмышленыш, что от меня можно только прятаться?! А не думали, что следующей жертвой вашего загадочного похитителя могу стать я сам?! Что тогда? Причитать и бить себя пяткой в грудь, крича: "Как жаль, что мы его не предупредили"? Знаешь, как бы вы все ни наговаривали на Темного Властелина, Акварель - единственная, кто хоть как-то заботится обо мне, старается помочь, если я нуждаюсь в этом, она единственная, кто всегда перемещается ко мне по первому зову. А ты… Я же один единственный раз вызвал тебя по кольцу, когда не знал, какое заклинание применить. И что ты мне ответил? То, что я разберусь со всем сам, только стоит припомнить то, что я уже учил.
      – Но ведь ты вспомнил.
      Я впервые за нашу встречу посмотрел в его светло-голубые глаза:
      – Если ты желаешь уйти из чьей-то жизни, просто уходи, не пытайся сделать свой уход красивым, не надо говорить, что тебе жаль. Достаточно сказать: "Прощай".
      Он тоже прямо посмотрел мне в лицо:
      – Ты действительно повзрослел…
      – Возможно, - только и сказал я.
      Мы остановились.
      Я все ждал, когда же он скажет то слово, которое просто не может не сказать; он скажет, я не сомневался. Даже не знаю, почему безразличие Захара меня так задело, может, потому что я рано потерял отца, деда… Я подсознательно отождествлял его с ними, а оказалось, он был мне не ближе учителя-биолога в школе.
      – Прощай, - наконец сказал он то, что хотел.
      – Прощай, - эхом повторил я.
      Он переместился первым, а я остался на берегу. Все-таки хорошо, что мы с ним поговорили, теперь, во всяком случае, я понял, как нельзя вести себя со Стасом. В конце концов, двадцать лет я не подозревал, что имею способности к магии, так может, я просто до сих пор не думал, что могу учить кого-то. Ну кто сказал, что я не смогу? Черт возьми, ведь у меня есть шанс сделать из пацана с хорошими задатками и трудным детством человека.
      Хорошо, что мы с Захаром поговорили. Теперь я понял, что разобьюсь в лепешку, но стану для Стаса лучшим наставником, чем был для меня Захар Титов.
      Солнце зашло, и стало совсем темно. Каким будет следующий день?
      На следующий день я не пойду в больницу и буду учить Стаса, если Акварель права, и я могу умереть, мне еще предстоит многое сделать.
      Когда я вернулся, Лена была дома, она сидела в комнате и готовила какую-то статью с удивительно довольным видом.
      – Привет, - я поцеловал ее, - случилось что-то хорошее?
      – И это ты меня спрашиваешь? - удивила она меня своим ответом.
      – А что? - уж у меня сегодня точно не произошло ничего хорошего: состояние - разбитое, настроение - плохое, обида на Захара - смертная.
      – Как - что? - теперь удивилась она. - Я пришла, а Стас вышел из комнаты и сказал мне "привет" вполне дружелюбным голосом.
      – Ты серьезно?! - не поверил я собственным ушам. - И это после того, что я ему устроил несколько часов назад?!
      Лена нахмурилась.
      – А можно поподробнее на сочетании: "я ему устроил", - попросила она.
      Я поморщился, но признался:
      – Я подвесил его к потолку.
      – А-а, - морщинка между ее бровей разгладилась, - теперь ясно…
      – А можно это станет ясно и мне, - напомнил я, - о чем ты?
      – Я сразу поняла, что его странно хорошее поведение неспроста, - наконец, соизволила она объяснить своему дураку мужу, - значит, ему что-то надо. Поэтому я не стала тянуть время и прямо спросила, чем я могу ему помочь.
      – И?… - подтолкнул я, сгорая от любопытства, в моем понимании Стас, с его-то характером, мог попросить только пулемет, чтобы кого-нибудь пристрелить.
      Но я ошибался.
      – Он попросил рассказать о тебе и… - Лена на мгновение запнулась, и я сразу понял, что она собирается сказать. - И о том, что произошло с Бардаковым.
      Я закусил губу и прошелся по комнате.
      – И ты ему рассказала, - это было утверждение - не вопрос.
      – Да.
      – И что он сказал после?
      – Побледнел, как мышь, а потом заявил, что ему много учить и снова заперся.
      – Странный парень, - высказался я.
      – А разве ты не был странным в шестнадцать?
      – Нет, я был обычно неуправляем, как многие, но, сама же помнишь, ни у кого не было столько друзей, сколько у меня, я же в этом возрасте так и тонул в общении. А он? Нелюдимый бука - вот он кто!
      – Тогда, может, не стоит подвешивать его к потолку? - резонно предположила Лена. И она как всегда была права.
      – Не стоит, - признал я. - Завтра с утра попробую по-другому.
      – С утра? Останешься дома?
      – Да, я нужен людям, но ведь я не принял Захаровых отговорок, так с какой стати, Стас должен мучиться из-за моих великих целей?…

      Я хотел пойти и пристать к Стасу прямо с вечера, но меня остановило любопытство. Спросите, с чего бы вдруг? Просто мне было дико интересно, выучит ли он книжку, которую я ему дал. К своему стыду, я даже не знал, что за книгу я скинул на него с полки. Оставалось надеяться, что я сам знаю ее содержание.
      А ночью мне в третий приснился все тот же сон, по-прежнему такой же красочный и полный впечатлений.
      "Не доставлю тебе такого удовольствия!" - снова пафосно бросил я и кинулся на витражи, острые осколки хлестнули по лицу, и я проснулся.
      Может, это никакое не предупреждение, а я просто схожу с ума, в конце концов, у меня это в крови, чем черт не шутит. Но сегодня он подшутил надо мной не слишком жестоко, потому что эта дрянь привиделась мне не в полночь, как вчера, в семь утра, так что мне не пришлось пялиться в потолок в надежде уснуть. Однако я проснулся в холодном поту - что ни говори, а умирать (даже во сне) страшно.
      Нет, ну скажите мне, какого черта меня понесло на самоубийство, когда я имел реальный шанс спастись? Да какой там шанс - шансище прямо-таки. Ну чем может повредить магу мушкет, когда маг в сознании и на свободе? Я мог бы с легкостью прикрыться ветром, даже скинуть с башни своего врага, а сам не заполучить даже царапинки. Тогда зачем?…
      Я оделся и подался в кухню, а то сейчас Пурген все равно подымит забастовку с требованиями колбасы.
      Когда я проходил мимо комнаты, где обретался Стас, я заметил, что там уже горит свет. Он что, ранняя пташка или уснул и забыл выключить свет?
      – Емельяныч, - тихо позвал я, - иди сюда.
      Домовой высунулся почему-то из туалета.
      – Чего? - осведомился он с важным видом.
      Я качнул головой в сторону двери своей бывшей комнаты.
      – Он забыл выключить свет?
      Емельяныч презрительно покосился в ту сторону:
      – Учит.
      – С утра? - уточнил я. Ну, ясно, вчера ничего не сделал и решил почитать с утреца.
      – Всю ночь учит, не ложился даже, - а потом его взгляд сделался строгим: - Довел пацана, - покачал Емельяныч головенкой, - сам студент по жизни и из него студента делаешь.
      Чтобы Стас и учил всю ночь? Да что он переродился за несколько часов, что ли?
      – Кстати, дверка-то не заперта, - подсказал догадливый домовой.
      Да, он прав, нечего тянуть, надо с парнем поговорить.
      – Покорми Пургена, - попросил я и без стука толкнул дверь, я вообще в последнее время обнаглел и редко стучал.
      Стас сидел на полу с книжкой на коленях, опершись спиной о кровать.
      – Студент, - прокомментировал Иосиф Емельянович и отправился выполнять продовольственное поручение.
      Стас уставился на меня не особо-то дружелюбным взглядом.
      – Я еще не выучил, - не хотя признался он, - сто страниц осталось.
      Из семисот, значит. Я, конечно, тогда разозлился дико, но я даже предположить не мог, что он не то что выучит, а хотя бы попытается их учить.
      – Ты выучил шестьсот страниц? - на всякий случай уточнил я.
      – 622, - ответил он. - К девяти утра я буду готов, так что, мастер-учитель, позволь мне доучить.
      Это его "мастер-учитель" меня позабавило, точно он меня припечатал, сказал вроде культурно, а на самом деле самое слабое - придурком обозвал.
      – Не позволю, - я вошел в комнату, закрыл за собой дверь, а потом решительно подошел и отобрал у него книгу с заклинаниями. - Хватит учиться, мозги распухнут.
      Стас покрутил пальцем у виска:
      – То учи, то не учи, определись, мастер-учитель.
      Я отправил книгу с ветром на место на полке, а сам уселся на полу напротив него.
      – Учи, но не ночами же, успеется.
      Он посмотрел на меня с недоверием:
      – А кто пообещал размазать меня по стенке, если я не выучу?
      – Ты меня задел, и я взбесился, - пояснил я, - будешь следить за словами, я буду следить за ветром.
      Стас посверлил меня взглядом и, наконец, безаппеляционно выдал:
      – Ты странный.
      – Это я-то?!
      – Ты-ты. Ты каждый раз разный и ведешь себя совершенно иначе, чем в прошлый.
      – А ты у нас, стало быть, подчиняешься только грубой силе? - в свою очередь поинтересовался я. - Или все же решил взяться за ум?
      – Грубая сила - всего лишь грубая сила, - ответил он, а потом добавил несколько смущенно, чего я от него совершенно не ожидал. - Ты извини за то, что я сказал о твоем друге, - что меня приятно поразило: он не отворачивался, а просил прощения, смотря прямо в глаза, и это вовсе не была вынужденная капитуляция и не уловка, он действительно говорил то, что хотел.
      Тогда он сказал про Сашку гадость намеренно, это я понял сразу, но, вот зачем он это сделал, стало до меня доходить только теперь.
      Но я все же спросил:
      – Тогда зачем сказал?
      – Хотел проверить, как ты отреагируешь, - так же прямо ответил он. - Я это давно понял, когда давишь человеку на самое больное, сразу видно, что он из себя представляет.
      – И с Красовым ты тоже проводил такие эксперименты?
      Стас кивнул.
      – И?
      – Он дал мне пощечину и сказал, что ничего другого и не ожидал от оборванца. А ты… Ты же применил огромную, по-настоящему убийственную мощь, но не оставил на мне даже синяка, - теперь спросил он, - почему?
      – Понятия не имею, - отозвался я. - Мне так захотелось.
      – Лена рассказала мне о твоем… друге, - последнее слово далось ему с трудом. - Она сказала, вы были как братья. Это правда?
      – Да.
      – Я бы тебе не поверил, но по твоей реакции это было видно…
      Он опять замолчал, а я окончательно запутался. Только мне кажется, что я начинаю понимать этого парня, как я снова ошибаюсь.
      – А Лена объяснила, почему я остался магом?
      – Чтобы стало меньше ненужных смертей.
      Я даже услышал Ленкин голос в этих словах.
      – Неужели этих смертей хочешь ты? - воззвал я к его человечности. - Ты очень сильный маг по своей природе, ты можешь приносить пользу. Но этой самой пользы не будет, если я буду заставлять тебя учиться силой, меня тоже пытались заставить вернуться, но я сделал это, лишь разобравшись в себе.
      – Я не хочу быть магом, - твердо заявил Стас.
      – Кого убить, чтобы до тебя дошли мои слова?! - обозлился я. - Я, конечно, понимаю, что на своих ошибках учатся, но не мог бы ты, ради разнообразия, сделать это на моих? Я тоже ненавижу магию, но она часть меня! - я вдруг сбавил обороты. - Или ты думаешь, я вру?
      – Нет, не думаю. Но я не хочу жить, как ты, - для других.
      – А ты пробовал, волк-одиночка? Пробовал? - прицепился я. - Имел ли ты привязанности, пытался ли помогать людям, просто так бескорыстно?
      – Нет.
      – А ты попробуй, впусти магию в свою жизнь.
      – Что в ней хорошего?
      – Ничего.
      Он поморщился:
      – Мог бы и соврать.
      – Я не вру без причины.
      – Ладно, я выучу еще пару книжек, - сдался Стас, - но доверять и любить всех подряд ты меня не заставишь.
      Я протянул ему руку:
      – Заметано.
      Он подал мне руку несколько неуверенно и, как всегда, с подозрением, но все же дал, это уже была победа, хотя и маленькая.
      Свое обещание Стас сдержал. Целую неделю он не бастовал против магии и старательно делал вид, что учится. Я ясно видел, что он пытается меня довести и берет на измор, но за семь бесконечных дней я так и не сорвался.
      Зато мы много добились за неделю. Я долбал Стаса целый день, но уже к вечеру он переместился из комнаты в комнату и обратно и - о чудо! - даже не возмущался. Стало ясно, почему Красов не смог научить парня перемещаться за целый месяц, просто он начал с лекции, что чем меньше это делаешь, тем лучше, что энергию надо беречь и так далее, что Стас решил вообще не заниматься такой дрянью. Я же о правилах не говорил, их он еще выучит, а вот с практикой ему было необходимо помочь.
      Он перемещался, зажигал огонь, поднимал в воздух предметы, создавал иллюзии, что стало его любимым занятием.
      А через пару дней меня просветили, что, оказывается, Стас не прошел посвящения, и пришлось возиться с клятвами и свечками. Я терпеть не могу формальностей, но Красов настаивал, что это необходимо.
      Усидчивость у Стаса оказалась потрясающая, но любое заклинание заучивалось практически с боем, потому что он постоянно спорил. Он по-прежнему не раскрывался и держался особняком, я пару раз видел его, беседующим с Пургеном, но вредный котище не пожелал рассказывать, о чем они говорили. Так что кот опять знал больше меня, похоже, это уже стало в порядке вещей.
      За эту неделю пропал еще один маг третьего разряда, и его следов так и не смогли найти.
      В остальном, все замерло: Стас учился, Лена уходила на работу и возвращалась, а бабушка постоянно висела на телефоне и жаловалась на Светку.
      Я не люблю, когда все вот так замирает, я уже на собственном опыте убедился, что после пауз наступает время непрерывных действий. И это время настало. А началось все с бабушкиного очередного звонка.
      Стас создал иллюзию зеленого дракона и гонял его по комнате, старательно притворяясь, что ему это вовсе не интересно, и делает он это исключительно, потому что я так сказал. Стас водил рукой в воздухе, и созданная зверюшка повторяла ее движения.
      – Пальцы слишком напряжены, - заметил я, внимательно следя за ним. Мне таких замечаний не делали, не обращая внимания на мелочи. Но я твердо решил исправить со Стасом все ошибки, которые совершил со мной Захар.
      – Не напряжены, - огрызнулся он.
      В этот момент дракон не смог завершить вираж, врезался в стену и испарился.
      – Не напряжены, говоришь? - ехидно поинтересовался я. - А ты не бычься, рука должна идти плавно, а пальцы скрещиваться не как попало, а в строгой последовательности.
      – Это не реально! - возмутился он. - Просто я задал ему слишком крутой вираж.
      – Да? - я быстро произнес короткое заклинание, взмахнул рукой, и над потолком снова повис дракон. - Смотри, - я легко взмахнул рукой, соединил нужные пальцы, и дракон свернул перед стеной и полетел в другую сторону.
      Стас зарычал.
      – Я так не смогу.
      – Пять лет назад я тоже не мог… - я не договорил - зазвонил телефон, и мне пришлось брать трубку, а оттуда раздался плачущий бабушкин голос:
      – Денечка, Света с ума сошла, она сказала, что переезжает к какому-то парню, - дальше последовали рыдания.
      Вообще-то, Светке уже восемнадцать, и она вправе жить, с кем хочет, но бабушку не переделать - вечно-то она паникует. Хотя…
      – Ее же бросили на той недели? - припомнил я Светкины выкрутасы.
      – Вот и выходит, что не бросили, а может, нового нашла но, говорит, любовь с первого взгляда, семейную жизнь планирует!
      – М-да, - протянул я. Только что я мог сделать? Кто в наше время слушает старших братьев? Да и не имею я права вмешиваться в личную жизнь даже непутевой сестры. - Бабуль, Лена вернется, я попрошу ее с ней поговорить…
      – Нет, - перебила меня ба, - ты ее брат, ты с ней поговори, родителей-то нет, ты должен взять эту обязанность на себя.
      – Она уже взрослая, - все же не удержался я от напоминания.
      – А ты еще взрослее, - настаивала бабушка, - она вещи уже собирает, поговори с ней! - так, бабушка перестала плакать, нашла себе новую жертву и пошла в наступление.
      "Светка меня убьет и будет совершенно права", - обреченно подумал я, но спорить с бабулей было бесполезно.
      – Я сейчас, - пообещал я и положил трубку.
      – Уходишь? - тут же поинтересовался Стас.
      – Ага, бабуля бушует, - я брал его на этой недели к моим с собой, поэтому Стас мог себе представить, чего ждать от моей мнительной бабушки. - Помайся еще с драконом, ладно?
      – Пойду телик смотреть, - заявил он - ученичок, тоже мне!
      – Хоть на люстре виси, - отозвался я.
      У них действительно был скандал. Бабушка рыдала, Светка орала, бегала с чемоданом и раскидывала вещи по всей квартире.
      – Тебя в этой психушке не хватало! - "обрадовалась" мне Светочка.
      – Не хватало! - вступилась за меня бабушка. - Может, хоть его послушаешь!
      – Его?! С какой это стати?! Он мне всего лишь мой брат!
      "Всего лишь брат" хотел сбежать отсюда. Лучше уж мучить Стаса, чем слушать эти с детства надоевшие скандалы.
      – Свет, давай поговорим, - устало попросил я.
      – Щас! - фыркнула девчонка. - Меня ждут, мне некогда!
      – Света!
      – Говорю же мне некогда!
      Ну, спасибочки, ей некогда, она, значит, убежит, а бабушка потом меня замучит. Нет уж.
      – Стоять! - я взмахнул рукой, и Светкин чемодан вылетел у нее из рук и приземлился в другом конце комнаты.
      А Светка действительно остановилась.
      – Нечестно! - возмутилась она.
      – Я просил по-человечески, - напомнил я. - Поговорим?
      Она надулась:
      – Тоже мне маг-вонючка!
      – Поговорим? - повторил я, чему-чему, а настойчивости я за эту неделю общения с неподдающимся Стасом я научился.
      – Черт с тобой, - прошипела сестричка и галопом умчалась в свою комнату.
      Бабушка же всхлипнула и утопала на кухню. Вот это называется подставить, нашла, блин, ответственного за Светку. Что, мне ответственности и головной боли с магами и со Стасом не хватает?
      Но делать было нечего, бабушку я послать ко всем чертям просто не мог. А вот Светочку - вполне. Что я и собирался сделать.
      И направился за сестрицей.
      – Нотации пришел читать?! - сразу же взвилась она. - На себя посмотри. Сколько ты бабушке нагло врал прямо в глаза, то он заниматься идет, то еще куда, а сам по бабам! Да сколько у тебя было девок, у меня столько знакомых нет! А бедная бабуля до сих пор считает, что ее Денечка - приличный мальчик!
      – Я, по крайней мере врал так, что бабушка спокойно спала и не переживала за меня!
      – А я не хочу врать, я встретила человека, которого полюбила и который полюбил меня! Я с ним хочу быть!
      – И когда после знакомства ты это поняла? - ехидно поинтересовался я. - На первом свидании? Или на втором?
      – Да хоть бы и на первом! Тебе то что?!
      Неужели она, правда, думала, что мне хочется лезть в ее личную жизнь? Я терпеть не могу, когда лезут в мою, поэтому сам никогда без спросу не сунусь в чужую.
      А девчонка все продолжала распыляться. Дошла до того, что я, видите ли, ей не отец. Помилуй, господи, да разве я претендовал на эту роль?! Даже в мыслях не было, такую дочь врагу и то не пожелаешь.
      Я стоял и слушал, на что еще хватит ее извращенного воображения (это у нас, признаю, семейное), ожидая, что когда она… нет, не выговорится, выкричится, и мне дастся вставить словечко.
      Но Света и не думала усмиряться. Все мои грехи вспоминались с поразительной скоростью.
      И это она имела плохие оценки в школе, постоянно жалуясь на короткую память? Да с такой памятью ей только в шпионы идти - ишь ты, каждую мелочь помнит!
      Я все ждал, искренне веря, что Света угомонится. Но не тут-то было, моя персона, оказывается, была куда более грешна, чем мне казалось. В общем-то, мне было начхать, на всевозможные эпитеты, которыми она меня награждала, я просто отметил про себя, какой богатый словарный запас у моей сестры.
      Но когда Света выпалила:
      – Да! Нет у нас родителей! Некому за мной присмотреть! Их, между прочим, из-за твоей чертовой магии убрали!…
      Это было уже слишком. Я резко вскинул голову с одним желанием - лишить ее на время голоса, как Пургена на той неделе. Но этого не потребовалось. Светка сама побелела, как полотно, когда до нее дошел смысл сказанных ею же слов.
      Впрочем, она, конечно, права, все проблемы нашей семьи исключительно из-за магии, а я ее непосредственный носитель, стало быть, и упреки все мне.
      Я сказал ни слова по этому поводу и повернулся к двери.
      – Скажу бабуле, что разговор не получился.
      – Денис, стой! - она схватила меня за руку. - Я не это хотела сказать!
      – А чего же ты хотела?
      – Не знаю, - она выпустила мою руку, уселась на свою кровать и сжалась в комок, - не знаю, - повторила Светка, - я хотела сказать, что моя жизнь - это только моя проблема.
      Я сделал над собой усилие и тоже сел.
      – Так я же и не спорю с этим.
      – Ты всегда споришь…
      – Но не с этим. Мне все равно, что ты и с кем делаешь, но на бабушку мне не наплевать, у нее, между прочим, больное сердце, я исцеляю его каждый раз, когда вижу ее, исцеляю полностью, но оно снова дает сбой, потому что благодаря нам с тобой, она нервничает каждую секунду. Я уже давно делаю все, чтобы ба волновалась за меня как можно меньше. И ты права, я и раньше и сейчас ей часто вру, именно нагло смотря в глаза, потому что иначе нельзя.
      – Но зачем врать? - взвыла в Светке девочка-мечтательница.
      – Потому что, - ответил я, - есть вещи, с которыми бабушка никогда не согласится и которые никогда не примет, и объяснять ей бесполезно. Если можешь, скажи правду, но для ее спокойствия иногда стоит сказать неправду. Ну, зачем ты так резко переезжаешь и заявляешь, что начинаешь семейную жизнь взрослой женщины?
      – Потому что ее и начинаю.
      – Да начинай ты ее, хоть тресни! - вспыхнул я. - Но сначала позволь бедной старушке привыкнуть к этой мысли. Приведи своего парня и покажи бабушке, чтобы она успокоилась, представь его как мальчика, с которым ты встречаешься, а не как парня, с которым спишь. А насчет магии ты полностью права, все проблемы от нее, но я не могу от нее отказаться…
      – Я, правда, не это хотела сказать, ты ведь не виноват, что мы остались сиротами…
      – Забудь, - отозвался я. - Лучше о бабушке подумай, приведи своего…э-э…
      – Игоря, - подсказала она.
      – Ага. Приведи своего Игоря.
      – Деня, - ее голос вдруг стал серьезным-серьезным, - если ты говоришь, что врешь ради бабушкиного спокойствия, значит то, что с магией у тебя все легко и просто, тоже ложь?
      – Да нет же, у меня все в порядке, - заверил я, но на этот раз соврать не удалось. Наверное, вид у меня был далеко не радостный, поэтому сестра не поверила, что у меня все так уж в порядке.
      – Денис, ну почему ты всегда думаешь о других? - вдруг взвыла Света, чем совершенно меня ошарашила.
      – Это я-то? - удивился я. - Ты же только что орала, что я "эгоистический подонок".
      Она шмыгнула носом и обреченно признала:
      – Я дура.
      Я не выдержал и расхохотался.
      А она вдруг придвинулась и крепко меня обняла:
      – Денечка, ты самый лучший брат на свете, - пробормотала девчонка, - я тебя очень люблю и обязательно с Игорем познакомлю. Прости меня, прости, что я сказала такую глупость.
      Слышать от Светы нечто настолько теплое мне не приходилось, и я, мягко говоря, растерялся.
      – Ты прости меня, - снова попросила она.
      – И ты меня, - в тон ответил я. Все равно мы очень скоро снова рассоримся, так что, почему бы ни извиниться? А может, Света не такая уж безнадежная дура, как она сама только что сказала?

      Бабушка так радовалась, что ее радости не было предела. Ведь мало того, что Света передумала переезжать, так мы с ней еще и поговорили по душам и помирились, что само по себе на грани фантастики.
      На обед я оставаться отказался, хотя моя любящая бабуля жаждала меня раскормить - опять она придралась, что я слишком худой, наверное, она оставила бы попытки меня накормить, только если бы я весил центнер, это самое меньшее.
      Я вышел из квартиры около двух часов пополудни. Майское солнце ярко светило и слепило глаза. Лето обещало быть жарким, и об этом твердили все синоптики. Я вообще не люблю весну и май, в котором, по поговорке, все маются, предпочитая осень. Но сегодняшний день мне отчего-то пришелся по душе. Было так тепло и солнечно, что уходить с улицы совсем не хотелось.
      Бабушка и Света жили в бывшей квартире Захара в центре города, а мы в получасе езды на автобусе, то есть, достаточно далеко, если идти пешком. Но день был хороший, в больнице я не был целую неделю, и я решил пройтись и поисцелять прохожих. А больных, к сожалению, на улицах предостаточно в любое время года и суток.
      "Хорошая погода…" - вдруг услышал я. Черт возьми, я готов был поклясться, что мужчина, только что прошедший мимо меня, рта не раскрывал. Если честно, мне вообще показалось что этот голос не вполне человеческий, безусловно, понятный мне, но звучащий необычно. Пугаться я не стал, опыта общения с животными, домовыми и холодильными мне хватило, чтобы сохранить самообладание.
      – Хорошая, - пробормотал я, стараясь поменьше шевелить губами, чтобы на меня не косились прохожие. - А ты кто?
      "Я…" - ответил странный голос.
      – А конкретнее?
      Но мой собеседник явно не понимал.
      "Я…" - повторил он, и в этот момент новый порыв ветра швырнул мне пылью в лицо.
      "Я…" - повторил он в третий раз.
      Я чуть не грохнулся прямо посреди улицы. Я и раньше разговаривал со своим ветром, я мысленно призывал его, когда он был мне необходим, но чтобы он говорил… Тогда, на Облачной, когда я впервые пытался совладать с ветром, мне показалось, что он мне ответил, но потом я напрочь забыл об этом, считая ветер частью своей силы, а не чем-то отдельным.
      Может, я свихнулся? Может, и со Светкой я не мирился, а это все мне привиделось? Может, я, правда, сначала сойду с ума, а потом умру, как и предсказала Акварель?
      Мне сделалось жутко, но я все же пересилил себя и для верности спросил:
      – Ты ветер?
      "Да…"
      – Тогда почему же ты раньше молчал?
      "Я не молчал… - донесся до меня ответ с новым порывом. - Просто ты меня не слышал…"
      – А почему теперь слышу? - мне сделалось жутко, и это все дурацкое предсказание Акварели! - Перед смертью, что, все слышат?
      "Не знаю…"
      Ну, хоть за что-то спасибо, если бы он сказал мне "да", я бы точно свихнулся.
      – Как тебя хоть зовут? - поинтересовался я, раз уж с тобой заговорили, надо же познакомиться, хотя кто его, конечно, знает, как со стихиями общаться. Что-то я еще не слышал, чтобы маги разговаривали с ветром, огнем, водой или землей. Мне почему-то представился Почвин, припавший к земле и требующий от нее ответа.
      "Денис…" - неожиданно ответил ветер.
      – Это я Денис, - запротестовал я.
      – Очень приятно, - растерянно пробормотала проходящая навстречу девушка, но я не обратил на нее внимания.
      – Ты что-то путаешь. Денисом зовут меня.
      "И меня… - раздалось в ответ. - Раньше меня звали Егор… А еще раньше Иван… А еще…"
      – Ясно-ясно, - заверил я, сообразив, что он перечисляет моих предков. - Но ведь это не твои имена. Как зовут именно тебя, а не мага Стихии?
      "Так и зовут…"
      – Нет, - запротестовал я, - так не пойдет, у каждого должно быть свое имя.
      "Меня зову Денис…" - затянул свое ветер.
      – Ладно, - сдался я. - Денис так Денис, твое дело.
      "Твое… Мы - одно целое…"
      Я закатил глаза, час от часу не легче. Теперь у меня еще одна часть отыскалась. Спасибочки.
      "Интересно, а это не очередной фокус Красова, чтобы меня отвлечь?" - невольно подумалось мне, но оказалось, что ветер читает мои мысли.
      "Это не Красов… - ответил он на не высказанный вслух вопрос. - Это я… Ты мой хозяин… Я тебе подчиняюсь…"
      Почему-то это заявление меня не обрадовало. Опять я обнаружил то, о чем никогда не слышал. Но за это Захара корить нечего: он не больно-то много знает о магах Стихий.
      "Что прикажешь?…" - тем временем деловито осведомился ветер.
      Мне нужен был тот, кто в магах Стихий разбирается, а еще лучше является одним из них. Огнев и Почвин меня недолюбливали, так что кандидат в просветители был только один - Водуница, и я очень надеялся, что она мне не откажет. А чтобы попусту не тратить время, я связался с ней немедленно.
      – Денис? - удивилась она, услышав через кольцо мой голос.
      – Да.
      "Да…" - тут же ответил ветер.
      – Заткнись.
      – Что?! - не поняла Водуница. - Ты вызвал меня, чтобы сказать: "Заткнись"?!
      – Нет-нет, прости, это не тебе.
      – А кому, могу я узнать. Это не тайна?
      – Как раз нет. Надо поговорить.
      – На тот берег, где всегда, - решила волшебница. - Я сейчас буду.
      У нас с Водуницей было одно заветное место. Если нам нужно было поговорить, мы непременно встречались там. Когда-то в этом месте она пыталась вернуть меня к магии. И теперь этот прибрежный участок мы смело именовали своим. Я часто встречался на берегу с другими магами, например, недавно с Захаром, но никогда в этом месте.
      Водуница появилась раньше меня, хотя я переместился сразу, только завернул за угол, чтобы меня никто не заметил.
      – Что стряслось? - вместо приветствия сразу спросила она.
      – С тобой когда-нибудь говорила стихия?
      Она посмотрела на меня как на идиота.
      – Ну, ты же говоришь со мной.
      "Она не понимает…" - пропел ветер.
      – Я сейчас не с тобой, - напомнил я ему.
      – А с кем? - Людмила приняла мои слова на свой счет.
      – Об этом-то я и толкую, - пояснил я. - Ты когда-нибудь говорила не с другим магом Стихии, а со своей собственной стихией?
      – С водой? - на всякий случай уточнила она. - Я же не сумасшедшая.
      Я от досады аж губу прикусил. Значит, со мной, все-таки, что-то не то…
      "Она не понимает…" - повторил ветер.
      "Она не поймет…"
      – Помолчи хоть минуту, - попросил я, теряя терпение.
      Водуница гневно сложила руки на груди:
      – Вообще-то, я молчу.
      – Зато он не молчит, - она действительно не понимала, поэтому я уточнил: - Ветер.
      – Ветер говорит с тобой? - в ее тоне просквозило недоверие.
      "Как объяснить слепому, какого цвета васильки?…" - донес до меня очередной порыв. Ветер не прообщался со мной еще и получаса, а уже начал выводить из себя.
      – Именно.
      – И что же он сказал? - Людмила произнесла это так, будто я прыгал с криками, что я Наполеон, а она спрашивает, какого цвета у меня треуголка.
      – Он сказал, что ты не поймешь.
      Она помолчала несколько секунд.
      – Денис, ты уверен, что с тобой все в порядке?
      – Нет, - признался я.
      "Да…"
      – Тогда в порядке, - Водуница задумчиво потерла подбородок. - Знаешь, вообще-то есть одна легенда…
      – Легенда? - поморщился я. Не пророчество, и на том спасибо.
      – Легенда, - кивнула она. - Она говорит, что маг Стихии способен услышать свою стихию, когда поднимется на более высокий уровень.
      – Более высокий, чем кто? - не понял я.
      "Чем все…"
      – Чем другие маги до него, полагаю, - она пожала плечами. - Впрочем, чему ты удивляешься? Ты ведь первый белый маг, которого наградил черной силой Темный Властелин.
      – Но я стал нейтральным еще пять лет назад, - возразил я.
      – Значит, что-то произошло недавно.
      – Или произойдет, - предположил я.
      "Да…"
      – И ты догадываешься, что это может быть?
      "Догадываешься…"
      О да, я догадывался, но почему-то соврал. Учил сегодня врать Светку и начал врать сам.
      – Нет, - ответил я.
      Но на самом деле я ой как догадывался.
      – Тогда сообщи, если что-то узнаешь, - попросила Водуница заботливо.
      – А вы ничего не узнали про исчезновения? - вспомнил я.
      Она покачала головой:
      – Нет, но сегодня пропал черный маг, теперь даже Красов поверил, что Кристина тут ни при чем.
      Я молча кивнул. Скверная история. Много мелких скверных историй, которые каким-то образом должны были сплестись в одну. В какую и каким образом, тогда я еще не знал.
      – До встречи, - сказала Водуница и испарилась.
      – До встречи, - отозвался я.
      "До встречи…" - эхом повторил ветер.
      Я посмотрел на спокойное блестевшее в лучах солнца море; да, моему настроению оно не подходило.
      – Я брошусь через витражи, вот что произойдет, - пробурчал я себе под нос.
      "Витражи… - повторил ветер. - Витражи - это красиво…"
      – Не в данном случае, - опроверг я.
      "В любом… Ты не понимаешь…"
      – А кто же тогда понимает? - ехидно поинтересовался я. А то Водуница у него не понимает, я не понимаю…
      "Егор понимал…"
      – Так дед тоже мог слышать тебя? - обрадовался я.
      "Нет…Он просто понимал…"
      – Он тоже видел сон про витражи?
      Но он мне ответил.
      Мне показалось, что меня и те витражи разделяет всего ничего.
      Я сгоряча пнул ногой корягу, принесенную сюда волной. Она перевернулась на другой бок, бок, на котором чья-то рука и нож вырезали незатейливую надпись на латинском: "Memento mori".
      Мне стало жутко. Чего уж тут помнить о смерти, если о ней не дают забыть. А слова Акварели, что я не доживу до июня, вообще не выходили у меня из головы. А ведь в тот день уже было одиннадцатое мая.
      Я решил посетить еще одно место, кроме того, оно было совсем близко, и до него можно было добраться, не перемещаясь. Захар учил, что перемещаться нужно как можно меньше, чтобы экономить энергию, я же не делал этого из простого упрямства.
      "Куда мы идем?…" - поинтересовался ветер.
      – Это я иду.
      "Я - это ты…"
      – Нет, - я остановился, - слушай, давай расставим точки над i. Так не пойдет, я - это я, а ты - это ты. Чувствуешь разницу?
      "Нет…"
      – Отлично! - вспыхнул я.
      "Да… Хорошо…"
      Вот вредина-то! Он так меня точно с ума сведет. Я, конечно, человек общительный, но, когда с тобой говорят без остановки двадцать четыре часа в сутки, это здорово раздражает.
      – Ветер, давай договоримся, - предложил я.
      "Давай…" - охотно согласился он.
      – Ты молчишь, когда я не спрашиваю твоего мнения, или говоришь то, что действительно важно.
      "Мне не нравится эта идея…" - он плеснул мне песком и мелкой пылью в лицо, выражая возмущение.
      – Зато мне нравится, - отрезал я.
      "Ты не понимаешь…" - в который раз уже повторил ветер и вроде бы затих.
      Я вздохнул с облегчением, хватит с меня этих разговорчивых, и так я слышу всех животных и насекомых на улице, вечно болтающего ветра мне не вынести.
      Я поднялся по каменной насыпи и перешел железнодорожные пути. Почему магия привнесла такие изменения в мою жизнь? Почему я уже целых пять лет не могу с ними справиться? Наверное, я просто очень слабый человек, тюфяк, короче говоря, и все вертят мной, кто как хочет.
      Только один человек никогда не использовал меня и не пытался заставить делать то, что мне не по душе, только один всегда мог помочь и ни за что бы не бросил.
      Именно к нему я и пришел.
      Да, он бы не бросил, это я его подставил…
      Кладбище было пусто - рабочий день как никак. Я прошел между неровными рядами могил и остановился у одной из них, на памятнике которой было выбито: "Бардаков Александр Сергеевич".
      – Привет, дружище, - как всегда поздоровался я. К сожалению, он ответить мне не мог. Что бы я там не говорил всем, что все у меня в порядке, чувство вины не оставляло меня ни на минуту. Ну, чего, спрашивается, я тогда взбесился, когда Стас упомянул имя Сашки, заявив при этом, что истинной дружбы не бывает?
      Я пробыл на кладбище не меньше часа. В последнее время я редко здесь бывал, но оставался надолго. Некоторые люди говорят, что боятся находиться на кладбище в одиночестве, но это точно не про меня. По-моему, бояться надо вовсе не мертвых, а живых.
      За этот час я многое высказал. Ветер, слава богу, молчал, будто его и нет. Общение с Сашкой, пусть, по сути, я и разговаривал вам с собой, мне всегда помогало, я начинал лучше понимать мир. А сегодня, когда я перемещался с кладбища, я чувствовал себя так же скверно и по-прежнему ничего не понимал.

      Я переместился за несколько дворов от своего дома, чтобы хотя бы ради исключения войти в квартиру как положено - через подъезд, а то соседи скоро заподозрят, что со мной что-то не так, и без того на моем счету много странностей.
      Что что-то произошло, я понял сразу: выла сирена, а над домами плыло черное облако дыма. У меня аж сердце ушло в пятки. Вы не подумайте, не такой я и паникер. Но если большинство людей, увидев пожар в своем доме, перепугаются, но потом с облегчением узнают, что несчастье вовсе не у них, то со мной такого не бывает.
      И, едва переместившись, я понял, что горит именно моя квартира.
      "Ученик…" - не умолчал догадливый ветер.
      Но это я уже и сам сообразил. Ну, Стасик, я из тебя душу вытрясу. Если с тобой, конечно, все в порядке.
      Я пронесся между дворами и выскочил в свой двор. Толпы собралось немерено, пожарные заливали пеной… да-да, именно четвертый этаж.
      – Ветров, - заметил меня кто-то.
      – Ветров, - эхом повторил другой.
      – Вон он, хозяин.
      Люди расступились. О да, Стас не пострадал, только вывозился в саже. Но кто стоял с ним рядом! У меня появилось дикое желание утопить мальчишку в пене, которой тушили несчастную квартиру, потому что рядом стояла журналистка с микрофоном, а рядом с ней оператор с камерой.
      – Газовый баллон, - неловко оправдывался Стас, - несчастный случай…
      Идиот он сам несчастный, а случай тут ни при чем. Думал бы хотя бы что врать, ведь легко установить, что в квартире не было газа.
      – Денис! - похоже, Стас впервые был по-настоящему рад меня видеть. И, наверное, первый раз назвал меня по имени, а не "мастер-учитель" или еще как-нибудь в этом духе.
      – Вы хозяин квартиры? - обратилась ко мне журналистка, и камеру тут же перевели на меня. Ну, Стасик, ты мне за это заплатишь! - Представьтесь, пожалуйста.
      – Денис Ветров, - вынужденно назвался я.
      Журналистка прищурилась:
      – Случайно не тот знаменитый доктор, который отверг приглашение в престижную клинику в Германии ради Владивостока? - с любопытством спросила она
      – Он, он, - пробормотала одна из соседок по двору, но я невозмутимо ответил:
      – Нет, это мой полный тезка.
      Журналистка недоверчиво прищурилась, но приставать не стала.
      – Скажите, пожалуйста, - продолжила она свою работу, - а кем вам приходится этот молодой человек?
      Меня так и подмывало сказать, что никем, и я впервые его вижу. Но так поступать было нельзя. А что сказать? Брат? Дальний родственник?
      – Да какая, собственно, разница? - не придумав ничего правдоподобного, я пошел в наступление. - Лучше скажите, из-за его действий кто-нибудь пострадал?
      – Насколько нам известно, нет. Пожарные с честью выполняют свой долг и почти закончили.
      Я повернулся к Стасу:
      – Где Пурген? - о домовом и холодильном я не волновался, они-то ходы знают.
      – Пурген? - заинтересовалась журналистка.
      – Мой кот, - пояснил я. - Так где он?
      – Не знаю, - Стас только пожал плечами.
      Я протянул руку и так "ласково" потянул его за воротник, что треснули нитки.
      – Если с ним что-то случилось, можешь писать завещание, - предупредил я.
      Камеру, наконец-то, направили на огонь, вырывающийся из окна и никак не желающий тухнуть.
      Я же незаметно переплел пальцы и прошептал заклинание Усмирения огня. Если бы Стас не ленился, то тоже уже мог бы его знать.
      – Три квартиры пострадало, - сказал кто-то рядом со мной.
      Я обернулся. Ага, к бабе Клаве вернулось ее знаменитое красноречие, а заодно и ехидство. Однако быстро же мы все забываем.
      Я отбил ее наглый самоуверенный взгляд своим.
      – Насколько я понял, ваше жилище не пострадало.
      Она надула губы, но больше ничего не сказала.
      Пожарные закончили. Пресса укатила, и люди стали расходиться. Соседи обещали предоставить счет. Черт, и почему маги могут создавать все, что угодно, но только не деньги?
      Вот теперь я схватил Стаса за шиворот по-настоящему.
      – Какого черта ты вытворяешь?!
      – Ты же сам сказал, чтобы я тренировался.
      – Придурок несчастный, - я выпустил его и понесся домой, вернее туда, что осталось от нашей уютной квартирки.
      Повсюду была пена, стены обгорели, от мебели остались только каркасы да пружины, у телевизора от высокой температуры взорвался кинескоп, у компьютера выбила экран упавшая гардина.
      Вонь стояла неимоверная.
      – Емельяныч! - заорал я. - Емельяныч!
      Никто не отзывался. Может, я зря за него не волновался?
      Стас вошел вслед за мной, и я резко обернулся.
      – Если ты угробил моего домового…
      Вид у Стаса был такой растерянный и беззащитный, какого я еще не видел. Но мне было его не жаль.
      – Я… - начал он, и его голос сорвался. - Я не хотел…
      – Если бы ты хотел, я бы уже свернул тебе шею, - прошипел я и пошел по углям в другую комнату. - Емельяныч!
      Наконец, раздалось знакомое пыхтение, и взлохмаченная перепачканная сажей голова домового высунулась из-под того, что когда-то было кроватью.
      – Не ори так, - попросил он, - живой я.
      – Слава богу, - выдохнул я. - А Костик с Пургеном где?
      – В гостях у домового из сорок третьей, - успокоил Емельяныч. - Куда ж еще их было девать?
      – Молодец.
      – Еще я кой-какие книги спас, - он потупился, - не все, конечно.
      Черт, большинство книг были единственными во всем мире. И их нельзя восстановить!
      – А разве нельзя все исправить заклинанием? - спросил Стас.
      – Лучше молчи! - шикнул на него домовой.
      – Это точно, - поддержал я. - Восстановить можно все, но только не магические книги.
      – Ой, - Стас даже побледнел. - Честное слово, мне так жаль…
      – Куда уж там…
      – Я пойду, - заторопился Емельяныч, чувствуя бурю, - мы с Михрюткой чай не допили.
      Я не стал возражать:
      – Иди, конечно.
      Он исчез, и Стас моментально вжал голову в плечи. И где, интересно, пацан, готовый бросить вызов всему миру, способный дерзить до хрипоты? Нет, такого я здесь не видел. Стас вдруг сделался младше и даже ниже.
      Больше всего на свете мне хотелось его задушить, причем голыми руками без всякой магии. Но было в его потухшем взгляде что-то такое, что заставило меня спросить:
      – Ты хоть понимаешь, что вытворил?
      – Сжег книги…
      – Дурак! Ты чуть не погиб сам и не угробил других. К черту книги, не в них дело, есть вещи поважнее.
      – Но ведь никто не пострадал, - возразил Стас, но уверенности в его тоне я не заметил.
      – А если бы пострадал? Ты тоже бы извинился и забыл?
      – Я же сказал, что мне жаль! - он рванулся от меня в другой конец комнаты.
      – Думаешь, я буду за тобой гоняться? - непритворно изумился я. - Что, совсем сдурел?
      – Я не хотел! - выкрикнул Стас, будто это что-то меняло. - Все получилось случайно. Никто не должен был пострадать, и никто не пострадал!
      – Когда же ты поймешь, что магия не игрушка?
      – А я не играл! Просто я не могу быть таким великим и могущественным, как ты!
      – Ясное дело, - согласился я. - Ты не маг Стихии.
      – Я не могу быть таким, как ты! - о, а это уже звучало как обвинение.
      Вот и приехали. Из меня сразу же улетучилась вся злость, смытая волной понимания, сметающего все на своем пути. Так вот почему я никак не мог подобраться к этому парню. Просто я искал не в том направлении. А проблема оказалась совсем на поверхности…
      – Да ты и собой быть не можешь, - как недавно он намеренно сказал гадость про Сашку, чтобы меня задеть, так же намеренно сейчас и я произнес эти слова. О да, я знал, что они его заденут, но иного способа пробиться к нему не было, по крайней мере, я уж точно не видел.
      Он часто заморгал и закусил губу. А потом выпалил куда громче прежнего:
      – А я не знаю, кто я! Я никто! Ты же сам сказал это! И ты прав! Я никто! Подумаешь, маг! Я никто! Я бродяга! Ничтожество! У меня не только семьи нет, у меня даже фамилии и той нет, и не было никогда! И да, я не умею доверять! Я не умею любить! А все потому, что и меня никто никогда любил! Доволен?! Я ничтожество, и только что это еще раз доказал.
      Нет, доволен я не был. А он продолжал. Ему давно пора было выговориться, и я ни за что не стал бы его перебивать или пытаться успокоить. Гнойники должны прорваться, иначе исцеления не произойдет.
      – …Доволен?! Что же ты молчишь?! Наори на меня! Давай! Может, тогда я возненавижу тебя, и мне станет легче! Давай же! Я опять совершил оплошность! Я не могу быть таким, как ты. Красов только и твердил о твоих способностях! Но я на такое не способен! Не могу! От меня вечно чего-то ждут! Но я все время обманываю ожидания! Я и огонь-то не смог удержать под контролем!…
      В его глазах сверкнули слезы. И мне представился гордый мальчик, прячущийся на чердаке детского дома, чтобы никто не видел его слез.
      "Занятно…" - заинтересованно пробормотал ветер.
      Стас сам смутился от своей слабости. Он явно хотел сбежать, но его трагизм был в том, что бежать было некуда и не к кому.
      – Дым разъедает глаза, - протянул я ему спасительную соломинку.
      – Еще так, - он ухватился за нее с рвением утопающего и быстро смахнул слезу рукавом.
      – А теперь иди сюда, - позвал я.
      Он глянул на меня из-под бровей.
      – Ну же! Иди сюда.
      Стас передернул плечами, но все же подошел к окну, у которого я стоял. Он явно ожидал подвоха с моей стороны.
      – И что? - буркнул мальчишка, подойдя.
      Я обнял его за плечи и повернул лицом к окну.
      – Что ты видишь?
      – Город.
      – В котором живут тысячи людей, - подсказал я. - Если ты будешь приносить им пользу, ты уже не будешь никем. Просто относись к своему дару немного серьезнее.
      – Я не смогу…
      – А я думал, что не смогу тебя понять, - возразил я, - но я ошибся.
      Он так резко вскинул голову, что я испугался, как бы она у него не оторвалась.
      – Если я сам ни черта не понимаю, никто не поймет!
      – Наоборот, - теперь я действительно понял, почему Стас все время шарахался от людей. - Ты не никто, ты боишься быть никем, боишься обмануть ожидания, а еще больше боишься признаться в этом самому себе; того, кто является ничтожеством на самом деле, его положение устраивает, - я решил рискнуть и протянул ему руку. - Я предлагаю тебе не учительство, я предлагаю тебе дружбу, - от этого слова краска прилила у него к лицу. - Дружбу, - повторил я, чтобы он уверился, что я не шучу, - поверь, не надо пытаться казаться хуже, чем ты есть. Друзья всегда примут тебя настоящим. И я действительно хочу быть тебе другом. Я раньше думал, что ты не веришь людям, но нет, проблема в том, что ты не веришь себе. Думаешь, кто может захотеть с тобой общаться? Я хочу. Ну же, так ты принимаешь мою дружбу?
      Он сморгнул, словно не веря собственным органам чувств, и медленно, будто в замедленной съемке подал руку.
      – Принимаю.
      "Если ты его подведешь, он не переживет…" - констатировал ветер и нарушил торжественность момента.
      "Не подведу", - мысленно ответил я ему.
      Тут хлопнула входная дверь, и примчалась взъерошенная Ленка.
      – Все в порядке? Я как увидела прямой эфир, так и примчалась.
      – Прямой эфир? - охнул я. Час от часу не легче. Голова болела, я прижал ладонь ко лбу.
      – Да, - кивнула Лена. - Ты хорошо отшил ее с Германией. Никто не пострадал?
      – Моя гордость, - буркнул Стас.
      – Ага, - подтвердил я. - А еще магические книги, за которые Красов мне голову отпилит тупой ножовкой. А Пургеша развлекается и пьет чай у некоего Михрютки из сорок третьей.
      – М-да, - Лена окинула взглядом пепелище. - Полагаешь, нам хватит денег, чтобы задобрить соседей?
      Я пожал плечами:
      – Полагаю, да. Если они не убьют нас раньше. Ладно, пора наводить порядки.
      – Нам выйти? - спросила Лена.
      Я покачал головой. Магия, выпущенная опытной рукой, затрагивает только то, на что направлена, и не имело смысла оставлять помещение.
      Я просто прочел заклинание Полного восстановления. По квартире пронесся легкий треск, воздух перед глазами колыхнулся, и все стало, как было до пожара, только на книжных полках остались прорехи.
      – Хоть на себя не тратиться, - вздохнула Лена.
      Но не думайте, что на этом история с пожаром благополучно завершилась. Как бы не так. С кем-с кем, а со мной ничего просто не бывает.
      Я тоже подумал, что все, проехали, осталось только решить вопрос с соседями, но тут в дверь позвонили.
      Я как раз переставлял оставшиеся магические книги, выясняя размах причиненного ущерба; Стас же, совершенно запутавшись, как ему себя вести и что говорить, ушел, как он выразился "гульнуть".
      Поэтому Лена сорвалась с места.
      – Я открою.
      Я не возражал, видеть мне определенно никого не хотелось. Настроение было неважное, даже отвратительное: книги было по-настоящему жалко, хотя я и знал их практически наизусть.
      Щелкнул замок, послышались голоса. Правда слов было не разобрать, и голос незваного гостя я не узнал, потому что Лена вышла на лестничную площадку.
      "Книги - это наше богатство… - пропел назойливый ветер. - Их надо беречь…"
      – Знаю, - откликнулся я, - и сжег их не я, - хотя во время обучения мне много раз хотелось это сделать.
      "Хорошо, что ты не обвинил мальчишку… - признал мой невидимый собеседник. - Он бы совсем замкнулся…"
      – Знаю, - во второй раз повторил я.
      – Денис! - В этот момент позвала меня Ленка, и я тут же сорвался с места. Панические нотки в ее голосе мне не понравились. Она паникует реже меня, но никогда по пустякам.
      И, о да, на сей раз Лена паниковала не зря: посреди нашей целехонькой прихожей стояла баба Клава и, разинув рот, взирала на обстановку. А у Лены бы вид загнанного в угол зверька.
      – Ах, вот почему не хотела впускать! - взвилась Бушкова. - Ага! - она увидала меня.- Вот он красавчик! Я всегда знала, что с ним что-то не так!
      – Что случилось? - прикинулся я дурачком.
      "Что она здесь делает?" - спросил я у Ленки взглядом.
      "Ворвалась", - так же безмолвно ответила она мне.
      – Случилось! - визгливо заявила баба Клава. - Устроил поджог, попортил соседям жизню! А сам целехонек!
      Я пожал плечами.
      – Срочная ремонтная бригада, - выдал я самое дурацкое оправдание, которое только могло прийти в голову. О, оправдание было действительно по-настоящему дурацкое, потому что за два часа, прошедшие после пожара, полный ремонт сделать невозможно.
      – Я пришла спросить, не нужна ли помощь, - распылялась Бушкова, - а они уже управились!
      – Вы бы порадовались, - заметила Лена каменным голосом. - За других. Хоть раз в жизни.
      – Ты на что намекаешь?! - баба Клава даже покраснела от злости. - Я к ним со всей душой… Знала, что с этим парнем что-то не то, - ее похожий на сосиску палец указал на меня. - Вот оно что! Колдун! Не зря мою мать вылечил одним прикосновением. Всем расскажу! Колдун в доме! Небось, и порчу втихаря на всех насылает… - ее воображение понесло, но, надо отдать ей должное, мысль о моей связи со сверхъестественным ее не напугала.
      Но я решил это исправить.
      Я приблизился к ней всего на шаг, но с таким видом, что она отшатнулась.
      – Если я, по-вашему, могу так легко навести порчу, - произнес я медленно и угрожающе, чтобы до нее дошло каждое слово, - то какого черта вы мне угрожаете?
      Глаза Бушковой округлились, она пискнула и бросилась вон из квартиры. А я ветром захлопнул за ней дверь.
      – И что теперь? - хмуро осведомилась Лена.
      Я обреченно провел рукой по лицу.
      – Вызову ей понос…

      – И я доверил тебе книги, которые не имеют и не могут иметь копий! Тебе, не признающему правил и приличий!
      Я сидел в кабинете Красова перед его столом, а хозяин апартаментов расхаживал взад-вперед возле меня, не переставая кричать, время от времени страдальчески закатывал глаза и хватался за голову. Я чувствовал себя отвратительно. Я всегда мог дать Красову отпор, причем в грубой форме, но только не в том случае, когда он прав, а я действительно виноват.
      – Этим книгам было сотни - тысячи! - лет! - распылялся он. - Богатство магии! Реликвия! Учебные пособия!
      Я молчал, давно мне не было так стыдно. Я сам дико люблю книги. Все. А магические - это же необходимая часть жизни любого мага.
      Стас ждал в коридоре. Его Красов вообще не пожелал видеть, хотя, связавшись со мной утром, потребовал, чтобы мы явились оба. С утра выслушивать лекции всегда тяжело, а если всю ночь провел в тесном контакте с замками, мушкетами и витражами, осколки которых впиваются в твое лицо, - особенно тяжко.
      – Чего ты молчишь?! - еще больше разозлился Красов. - Что, язык проглотил?
      – А что мне говорить? Вы правы.
      Бедный Красов чуть язык не проглотил от удивления.
      – Я прав? - изумился он. - Я? Ты признаешь мою правоту?
      – Ну не во всем, конечно. Но в том, что вина целиком на мне, это правда.
      Маг присел на край своего стола и покачал головой.
      – Как ты мог? - воззвал он к моей совести. - Я же тебя предупреждал на счет этого мальчишки. Вы с ним одинаково ненормальные, но все же между вами есть два существенных различия. Во-первых, ты старше. Во-вторых, ты всегда думаешь о других. Не ожидал такой безалаберности даже от тебя. Я же говорил, что Стаса нельзя оставлять одного, предварительно не опутав помещение толстым слоем заклинаний. Он же камикадзе, не думает ни о себе, ни, тем более, о других.
      – По-вашему, я должен был его замуровать?
      – Хотя бы, - охотно согласился Петр Иванович. - Это единственный способ оградить его от ошибок.
      – Его нельзя посадить под стекло, - возразил я. - Запирая его, вы только сделали его своим врагом. Не знаю, как у вас, а у меня врагов и без него выше крыши.
      – Ты даже не представляешь, что натворил своими благими намерениями! - взвыл Красов. - Они у тебя вечно благие, но что из них получается.
      Я нахмурился:
      – О чем вы?
      – О том, что пока благодаря тебе и твоим намерениям правила ни изменились, мы проводили чистки.
      А это-то тут при чем? Неужели мы его так разозлили, что у великого мага руку зачесались убить кого-нибудь бездарного?
      Я удивленно вскинул брови, и он пояснил:
      – Пусть это было жестоко, но раньше мы бы уничтожили поднявших шумиху, и все бы унялось. А теперь тебе придется расхлебывать самому.
      – Что - расхлебывать?
      У меня мороз пробежал по коже, когда он перегнулся через стол и взял одну из газет, аккуратно сложенных в кипу.
      – Полагаю, ты еще не читал, - сухо произнес он и протянул газету мне.
      Я закусил губу и принял "подарочек", который грозил оказаться смертельным.
      "Магия во Владивостоке. Молодой колдун терроризирует общество", - гласил заголовок на первой полосе.
      Я с трудом сглотнул и поднял на Красова глаза.
      – Читай, читай, - кивнул он, и - надо же! - в его тоне не было даже тени злорадства. - Я подожду. И Стас тоже подождет, никуда он не денется.
      Я сморгнул и принялся читать, буквально физически чувствуя, как земля уходит из-под ног.
      "Наши корреспонденты уже ни раз уделяли внимание молодому доктору краевой больницы Денису Андреевичу Ветрову. Но до сих пор вся информация, полученная о нем, была глубоко положительной, поэтому все невольно закрывали глаза на странности, которые так и окружают этого человека. И этих странностей удивительно много. Пациенты все пять лет его работы в городе, твердят, что он исцеляет буквально одним прикосновением, другие доказывают, что Ветров понимает животных, а некоторые уверяют, что когда он заходит в помещение, его неотступно преследует ветер. Но все это спускалось со счетов, потому что он действительно исцелял тех, для кого, казалось, нет ни единого шанса, и даже отказался от предложения стать ведущим врачом в одной из самых престижных клиник Германии. Странные друзья, странные исчезновения, странные кольца на руке, постоянные секреты… Все это было, но люди предпочитали закрывать глаза, ведь благое дело важнее всего.
      Однако общественность все же задавалась вопросом, кто же такой Ветров и откуда у него такие способности. И вот тайна Дениса Ветрова раскрыта. Раскрыта только вчера, и мы спешим поделиться с вами свежеполученной информацией…
      Как нам стало известно, Ветров еще неделю назад ушел в отпуск без содержания, объяснив это проблемами в семье, и теперь не появляется в больнице. А вчера в его квартире случился пожар, из-за чего пострадало имущество соседей. Но это не было бы принято во внимание, ведь мало ли что не случается с людьми, если бы к нам в редакцию не обратилась соседка Ветрова Клавдия Андреевна Бушкова. Клавдия Андреевна рассказала, что в первых числах мая в квартире Ветрова появился пятнадцатилетний мальчишка, который совершенно точно не является его родственником, а кто он, Денис комментировать не желает и постоянно уходит от ответа. Судя по всему, именно этот мальчик и устроил пожар в квартире. Но странно не это. Бушкова как добрая и благожелательная соседка решила вскоре проверить, все ли в порядке у молодой семьи Ветровых, и предложить свою помощь.
      "Ветрова встретила меня холодно, - рассказывает Клавдия Андреевна, - и не пустила даже в прихожую. Я сразу поняла, что здесь что-то не так. Я спросила, все ли в порядке, а она попросила не беспокоиться, а по ее виду было заметно, что хочет поскорее от меня отделаться. Тогда я не выдержала и решила выяснить, что происходит ради безопасности общественности и нашего дома непосредственно. И когда я все же вошла в их жилище, я не обнаружила и следа от пожара. А недавно Ветров вылечил мою мать, когда она была при смерти, хотя спасти ее было уже невозможно. Вот тогда кусочки сложились воедино, и я поняла: Денис - маг (колдун, называйте, как хотите). Я сразу же сказала, что мой долг сообщить об этом всем. Тогда Денис стал угрожать мне, что превратит в лягушку, я испугалась и попыталась сбежать, а он погнался за мной…"
      Больше госпожа Бушкова ничего не смогла нам рассказать, потому как начинала плакать от ужаса при одном упоминании о случившемся.
      С одной стороны, не верится в слова Клавдии Андреевны. Но, с другой стороны, слишком уж много странностей замечено за Денисом Ветровым. Может быть сверхъестественное гораздо ближе, чем нам кажется, и стоит только очистить свои врата восприятия, чтобы все это увидеть? В любом случае за Ветровым будет вестись наблюдение до тех пор, пока не откроется истина".
      Еще минуту после того, как закончил читать, я не мог найти слов и поймать в голове ни одну из бешено мечущихся мыслей. И я еще хотел стать журналистом! Я бы тоже писал вот такую дрянь, основанную только на слухах. Нет уж, "желтая пресса" точно не для меня.
      Красов ждал, когда же мое возмущение достигнет апогея.
      И дождался. Я взорвался.
      – Не было никакой лягушки! Она и так жаба, зачем еще в кого-то превращать!
      – А я говорил, не надо было исцелять старуху, - напомнил Красов.
      – Да она-то тут при чем, если у нее не ребенок, а монстр вырос?!
      – Благие намерения, - протянул мой "начальник".
      – А я не могу смотреть, как умирают люди в то время, когда я могу им помочь! Неужели вы не понимаете?!
      Красов посмотрел на меня внимательно-внимательно.
      – А ты не боишься, что однажды эти самые люди будут смотреть, как ты умираешь, но пальцем о палец не ударят, чтобы тебе помочь?
      По словам Акварели, жить мне оставалось совсем немного. Мне вспомнилась та коряга с надписью "Memento mori", и я поежился.
      – Это будет испытание для их совести, - ответил я. - Правда, сомневаюсь, что у людей типа Бушковой есть совесть.
      – А у Стаса?
      – У Стаса она есть, - твердо заверил я.
      – Ты уверен, что справишься с ним, сумеешь его обучить?
      Я саркастически улыбнулся, хотя мне было ой как не до смеха.
      – Не вы ли сбагрили его мне только затем, чтобы меня отвлечь? - напомнил я.
      – Не только, - пространно ответил собеседник.
      – В любом случае, - заверил я, - еще до июня Стас научится всему.
      – Почему до июня? - не понял он.
      Но я не собирался откровенничать.
      – Потому что я боюсь витражей, - ответил я, всем своим видом демонстрируя, что не намерен объяснять смысл своих слов.
      Больше Красов меня не держал, и я направился к двери. Стас сидел на столе в полном одиночестве.
      – Наконец-то! - он спрыгнул со стола. - Кстати, а где Федор?
      Надо же, а я даже не заметил его отсутствия. Вот осел!
      – Где Федор? - я обернулся к Красову, дошедшему до двери вместе со мной. У того сделалось такое лицо, что я перепугался: - Его тоже похитили?
      – Нет, что ты, - Красов покачал головой с таким видом, будто сказал: "Лучше бы похитили".
      – Да что стряслось?
      Маг помялся еще пару мгновений, но все же ответил:
      – Федор сошел с ума, - в ответ на мой недоуменный взгляд он пояснил: - Ну, помнишь, он в веру подался, вот на этой вере и помешался. Он заперт заклинаниями, ведет себя совершенно невменяемо, кричит о каком-то Кришне, крестится двумя руками и желает нам всем смерти. Я видел, как маги сходят с ума, но это очень странное сумасшествие.
      Я был в полном шоке.
      – И ничего нельзя сделать? - задал за меня вопрос Стас.
      Красов только покачал головой.
      – А это не связано с пропажей магов?
      – Возможно… - мне явно ничего не желали отвечать.
      – Может, хватит секретничать? Двенадцать магов пропали, а один сошел с ума. Это не шутки… - я осекся, заметив, как Красов побледнел при числе пропавших, которое я назвал. - Не двенадцать?!
      Он весь подтянулся и даже откашлялся.
      – Имей в виду, - сообщил он, - это единственное, что я тебе скажу по этому делу.
      Я скорчил гримасу:
      – Да уж говори.
      – Двадцать три.
      – Что? - мой голос вдруг как-то разом охрип.
      – Их пропало двадцать три, - повторил маг. - И это только в Приморье.
      – Еще одиннадцать за неделю? - воскликнул я. - Какого черта вы молчите о таком?!
      – Чтобы не было паники, - речь была явно заготовлена заранее и тщательно отрепетирована.
      – Гляди-ка, запаниковал… - прошипел я.
      Красов как раз приготовился выдать мне еще какую-нибудь заранее приготовленную речь, как Стас отвлек его:
      – Вас вызывают.
      Действительно, рубин на его пальце светился. Красов одарил нас обоих уничижающим взглядом и поднес кольцо к губам:
      – Слушаю… Да… Что?! - если уж кто и паниковал, то точно не мы. - Да! Он здесь! Сейчас! - он отрубил связь и резко схватил меня за руку.- Пошли!
      Я даже не успел спросить, куда он меня тащит, как он переместился, потащив меня за собой.
      Темнота, как волны сомкнулась над моей головой. Бездонное место? Излюбленное место времяпрепровождения большинства магов, кроме меня, разумеется, хоть и темнота - друг молодежи, Бездонное место я просто ненавидел. Но обычно-то тут кто-то был и горели свечи, а сейчас было темно, как в могиле. Сравнение пришло само собой, и окончательно все испортило.
      – Зачем мы здесь? - спросил я.
      – Пойдем! - Красов потащил меня за собой куда-то во тьму. Интересно, как можно ориентироваться в пространстве, когда кончика собственного носа не видно? - Федор вырвался из магических пут и уже убил одного…
      – Федор? Вырвался? Но он же слаб, как котенок!
      – Похоже, уже нет, - быстро бросил Красов, - наши самые худшие опасения оправдались. Знаю одно: с ним теперь справится только маг Стихии, сейчас ты ближе всех. Так что постарайся.
      Мы вылетели в круг света.
      Здесь были все участники "трагедии": Захар, Сырин, несколько магов, с которыми я часто виделся в офисе, и, конечно, сам Федор. Они попытались его окружить, но Федор рванулся в сторону.
      – Вы мне не страшны! - и он с легкостью отбил энергию, которую швырнул в него Захар, а мой бывший учитель был очень сильным магом. Он еле успел увернуться от собственного удара, вернувшегося бумерангом, а Федор понесся прочь, как раз на нас.
      – Давай, - подтолкнул меня Красов, - мы не справимся.
      Хорошо, что он это сказал, я был слишком поражен силой, которая взялась у Слесарева неизвестно откуда.
      Я резко выбросил правую руку вперед, прошептав крохотное заклинание на шумерском. Миг - и наш беглец на полной скорости влепился в стену. Захар, Сырин и Красов - неразлучная троица - испустили дружный вздох облегчения.
      Но праздновать победу было рано. Федор вскочил с такой легкостью, будто он только что не практически стек по воздвигнутой мной невидимой стене, а просто лег передохнуть. Да, его прыти можно было только позавидовать. Впрочем, и смелости тоже. Вскочив, он вскинул руку с растопыренными пальцами и пальнул в меня чистой магической энергией. Я отбил натиск, однако вовсе не с легкостью, о да, это был вовсе не тот Федор, которого мы знали, его глаза были глазами безумца, а сила только немного уступала моей.
      Он ударил еще, тогда я в свою очередь добавил ветра. "Лечу!…" - радостно прокричал мой невидимый друг, который сегодня порядочно помалкивал. С этим Федор справиться уже не мог. Его отбросило на несколько метров от меня.
      – Щас опять вскочит! - закричал кто-то из остальных магов, если честно, я не разобрал, кто.
      – Не вскочит, - я подошел ближе, напряженно держа вытянутую руку, чтобы прыткий маг не выкинул очередную штуку.
      – Да наполнится верой кровь пролитая! - завизжал он. - Да одарит Кришна всех за службу верную!!!
      Возле меня появился Красов.
      – Пеленай его цепью повиновения, - распорядился глава приморской магической администрации.
      Я еще ни разу в жизни не накидывал цепь на людей, я практиковался на животных, а подчинять себе человека не было необходимости. И уж тем более я не думал, что мне понадобится пеленать мага такой силы. Откуда б она у него не взялась…
      – Чего медлишь? - поторопил меня Красов.
      Я действительно медлил, но не только из-за того, что мне предстояло подчинить человека своей воле. Что-то настолько страшное было во взгляде несчастного Федора Слесарева. Он лежал на спине и даже не пытался подняться, а его глаза, сияя фанатизмом, смотрели словно сквозь нас. Неужели можно во что-то так свято верить?
      – Ну?! - не выдержал Красов.
      Тянуть было больше некуда. Я переплел пальцы в нужной позиции и уже открыл было рот, чтобы читать заклинание Цепи повиновения, как Федор вдруг начал креститься двумя руками одновременно, как все время до этого, бормоча что-то.
      – Подожди, - остановил меня Красов, - что он там бормочет?
      Но послушался и подождал я зря. Может, Федора удалось бы спасти.
      Однако никто из нас не догадался, к чему ведет его странное поведение. Он что-то по-прежнему бормотал.
      А потом вдруг заорал:
      – Зеленые победят!!!
      – Стой! - я понял, что за этим последует слишком поздно, и уже не успел подчинить его.
      Федор что-то шепнул, и вдруг его тело вспыхнуло. Вот именно, что не загорелось, а вспыхнуло: миг - и от Слесарева остался только пепел.
      – Что это было? - прошептал я побелевшими губами. - И кто эти "зеленые"? "Green peace", что ли?
      Но Красов нас явно меня игнорировал.
      – Надо подумать, - пробормотал он себе под нос. - А вы, - это уже было тем магам, которые здесь присутствовали, кроме нас, - приберите здесь, - он кивнул на горстку пепла, которая осталась от Федора.
      – Куда вы пропали? - немедленно спросил Стас.
      – Вот, - кивнул мне Красов, - поболтай с мальчиком,- а сам попытался улизнуть вместе с "сообщниками" в кабинет.
      Захар согласно кивнул, и это подбросило меня еще больше. На наших глазах только что покончил с собой человек, а они опять затевают свои дурацкие игры в секретность. Ну уж нет!
      – Нет уж, - процедил я, - болтать будете вы.
      – С какой это стати? - вздыбился Красов.
      – С той, что вы уже доигрались. Я, конечно, понимаю, что жизнь Федора для вас ничто, но мне почему-то не все равно. Какого черта здесь происходит?
      Маги переглянулись. Захар был мрачен, лицо Красова не выражало ничего хорошего.
      – Мне кажется, маг Стихии имеет право знать, что происходит на его территории, - вдруг сказал Сырин.
      – Точно! - обрадовался я поддержке.
      Красов и Захар еще раз переглянулись.
      – Пожалуй, - наконец, признал Захар.
      Красов передернул плечами:
      – Но только ты.
      – Ну-ну, - возмутился Стас, - я должен учиться, из кожи вон лезть, чтобы стать магом, но, что происходит в мире магии, мне знать не положено. Что случилось с Федором?
      – Погиб, - лаконично пояснил я и зло добавил: - Из-за нас.
      Все верно, и из-за меня тоже, нечего строить из себя чистенького и обвинять других. Что-то слишком часто я оказываюсь виновным в чужих смертях…
      Красов перевел взгляд со Стаса на меня и обратно.
      – Заходите, - выдавил он, и первый вошел в кабинет.
      Мы уселись на стулья: трое магов - по одну сторону, мы со Стасом - по другую. Будто мы были по разные стороны баррикад. Я заметил, что Стас на редкость серьезен, это хорошо, ведь его присутствие на этом "закрытом собрании" висит на волоске и зависит от милости "святой троицы".
      – Это дело тянется уже четыре года, - начал Захар, и было видно, что ему не легко даются слова. Что бы я там не думал о нем в последнее время, но в том, что он не притворяется, я был уверен. - Денис не понимал, почему я стал его избегать, но у меня не было возможности раскрыть правду…
      – Даже нам, - вставил Красов, как мне показалось, несколько обиженно.
      – Да, - кивнул Захар, - даже им. Они узнали обо всем только два месяца назад. Посвящать магов Стихий не было необходимости, мы не были уверены, что пропажа магов связана с одним очень старым происшествием. Тем более опасно было сообщать что-либо тебе, Денис.
      – Ага, - хмыкнул я, - а то я излишне склонен к панике. Не надо глупых отговорок, я и так знаю, что вы мне не доверяете.
      – Дело не в доверии, - попытался успокоить меня Сырин, но Красов метнул на него такой взгляд, что тот, как всегда, сник.
      – Действительно, - согласился Захар, - дело не в доверии. Ты не склонен к панике, ты импульсивен, как ни один из магов Стихий. Ты не стоишь на месте, а все время несешься вперед, и нет никакой возможности тебя остановить. Ты слишком быстр, а в этом деле необходимо со всем разобраться постепенно, чтобы исключить все непредвиденное, торопиться было нельзя.
      Я поежился:
      – Полагаю, семьи пропавших магов думают иначе.
      – Наверняка, но мы старались добиться точности в своих предположениях. Ты бы, как никто другой, мешал постепенному развитию событий.
      – И тогда вы подсунули ему меня, - не умолчал Стас. - Думали, он будет занят мной этак лет пять и не будет мешаться у вас под ногами.
      – В общем, да, - Захар даже не стал отрицать.
      – Не только, - все же возразил Красов, - я надеялся, что вы изведете друг друга… А вы, - бедняга даже поморщился, - а вы, похоже, нашли общий язык.
      Я расплылся в самодовольной улыбке:
      – Завидно?
      Тот фыркнул.
      – Но мне казалось, мы пришли сюда не затем, чтобы обсуждать обучение Стаса, - напомнил я, - с ним все в порядке. И не пытайтесь уйти от темы. Двадцать три. Двадцать три мага пропали, а один сошел с ума. Не думаю, что с этим стоит шутить. Так что на самом деле произошло с Федором? Что это за вера такая? Уверен, вы знаете больше, чем говорите.
      – Ты читал "Историю зарождения магических искусств" неизвестного автора? - вдруг спросил Захар.
      – Конечно, - я, если честно, обиделся, эта книга дается начинающему магу в самом начале обучения. Если ты не читал "Историю зарождения", ты и не маг вовсе.
      – Это даже я читал, - встрял Стас.
      – Хоть что-то! - Красов воздел глаза к небу, метнув на моего ученика презрительный взгляд.
      – Это хорошо, - кивнул Захар, - тогда вы оба помните, что произошло в пятнадцатом веке.
      На лице Стаса явственно читалось: "Вы что издеваетесь?". Очевидно, он плохо читал этот учебник.
      А вот я читал его хорошо и внимательно…
      Меня обдало холодом.
      – Вы же не хотите сказать, что мы имеем дело с пожирателями магии?
      – Именно.
      – Кто такие эти пожиратели? - растерянно спросил Стас.
      Красов кивнул в мою сторону:
      – Просвещай, учитель.
      – Вы не шутите? - на всякий случай уточнил я, но на лицах магов были самые серьезные выражения. - Л-ладно… Англия, пятнадцатый век, пригород Лондона. Посредственный маг Джонатан Нувал нашел способ забирать силу у других магов и присваивать ее себе, при этом увеличивая ее в десятки раз. Затем у него появились последователи, такие же слабые маги, как он, и силы сильных магов стали отбираться автоматически. В те годы погибло множество магов по всей Земле. Пожирателя магии, как прозвали Джонатана Нувала, никто не мог остановить. Но он погиб от несчастного случая: его сбил экипаж. На этом история с пожирателями закончилась.
      – Отметь то, как он присваивал силу, - посоветовал Сырин.
      – Это так и не установили, - больше в учебнике ничего об этом деле не говорилось, в этом я был уверен.
      – Установили, - опроверг Захар, - только не афишировали. Нам с большим трудом удалось докопаться до истины. Для того чтобы отнять силы, необходимо провести целый обряд: вонзить ритуальный кинжал в сердце жертвы на особом алтаре, тогда души умерших запираются в алтарь, а их силы переходят убийце.
      – Что за алтарь?
      – Его изготавливают сами: жидкое золото, серебро, глина, ртуть, свинец и… кровь твоего собственного ребенка, а также его перетертые в порошок кости.
      Я почувствовал острый позыв к рвоте.
      – Вы серьезно? И, по-вашему, кто-то сейчас искромсал своего ребенка?
      – Не кто-то, а Кришнин Алексей Романович. Жил в Москве, его сын был ровесником Стаса, когда пропал без вести, в тот же год его жена погибла при загадочных обстоятельствах. Затем исчез он сам.
      – Но как вы на него вышли? - задал Стас вопрос, который собирался спросить я.
      – Благодаря Федору, он все кричал о Кришне, и нам пришло в голову, что, возможно, Кришна - это производное от фамилии. И нашли этого Кришнина, сын которого пропал как раз четыре года назад. Все сошлось.
      – Вы его нашли? - спросил я.
      – Нет.
      – Вы знаете, как с ним бороться?
      – Нет. Поэтому-то мы и не хотели никому говорить о наших догадках. Маги пропадали по всей стране вот уже четыре года, но мы не подозревали, не верили… За последний месяц пропало больше, чем за все время. И мы не знаем, кто будет следующей жертвой, Федор был единственным, кто пролил хоть немного света на эту темную историю. Стаса отправили к тебе еще и потому, что как перворазрядный маг он представляет лакомый кусочек для этих… зеленых, как они себя называют. У тебя он в большей безопасности, чем с нами.
      Я немного подрастерялся.
      – А я такого кусочка разве не представляю?
      – Нет, - ответил Красов, - маги Стихий в неопасности. Их сила слишком велика, выпить ее Кришна и его последователи не сумеют, они же не враги самим себе. Кришну необходимо уничтожить, но никто не знает, как его найти.
      Захар устало провел рукой по лицу:
      – Четыре года не дали ничего.
      Мне вдруг стало так стыдно, что я его обвинял в том, что он про меня забыл. Ему ведь действительно не до меня.
      – Вы все же должны все это рассказать остальным магам Стихий и Кристине.
      – Мы расскажем, - кивнул Сырин, - никто все равно ничего не в силах сделать…

      – Кровь и кости, - поморщилась Лена, когда я ей все рассказал. - Мерзость какая! Прямо Фиест!
      – Древнегреческий олух, которого накормили собственными детьми? - уточнил Стас, режущийся рядом в компьютер.
      – Слушай, - я повернулся к нему, - ты настаиваешь на имидже лентяя, и на оценки твои школьные без содрогания не посмотришь, а знаешь гораздо больше, чем среднестатистический подросток.
      – За мое поведение меня запирали, - коротко пояснил пацан, - а в одиночном заключении остается одно - читать, а книг там было полно, древнегреческой литературы тоже, - и он вернулся к игре в "Могучих рейнджеров", от которой я его оторвал.
      – Меня сегодня на работе вопросами засыпали, - поделилась Лена, - интервью взять пытались о тебе, потом пресса караулила у подъезда.
      – Да? - изумился я. - Мы перемещались, так что… - открыл окно и высунулся на улицу. Смеркалось, но у подъезда был виден припаркованный микроавтобус. - Черт! - я спрятался обратно. - Случайно не черный микроавтобус?
      – Угу.
      – Стас, - снова окликнул я компьютерного фаната, - не перемещайся около окна, могут заметить.
      – Я без тебя не перемещаюсь, - буркнул он, - меня от этого тошнит.
      – Замечательно, ходи пешком и посылай всех к черту, - одобрил я.
      – Звонила твоя бабушка, - добавила Лена, - пресса была и у нее.
      Я встревожено вскинул голову.
      – Ничего страшного, - заверила Лена, - она сказала, что отшила их без проблем.
      Я выругался.
      – Не злобствуй, - посоветовала она. - Пресса - это же мои коллеги, просто люди, они приносят неудобства, но не опасны. Ты больше думай о Кришне, пресса скоро отстанет, найдет новую сенсацию.
      – Неужели? - пробурчал я и подался на балкон покурить. - Пусть пофотографируют мага, - прокомментировал я, - небось, курение - это неоспоримое доказательство того, что я волшебник.
      Ленка только хмыкнула.
      – Не будь ты магом и имел бы опасность рака легких, я бы тебе эти сигареты так в одно место вставила, - мстительно сказала она.
      – В какое? - заинтересовался Стас.
      – В ухо.
      – А-а…- весь его интерес улетучился. - Тогда я с тобой пойду покурить.
      Я усмехнулся:
      – Вот на тебе она позволит себе удовольствие и поупражняется во втыкании сигарет, - и вышел на балкон.
      Мне показалось, что внизу я увидел мгновенную вспышку - ну, точно, фотографируют. Еще этой дурацкой прессы мне не хватало. Чудесный выход: натравить их на Кришну, тогда они угробят друг друга… Да, мечтай, мальчик, пока можешь, время-то сквозь пальцы убегает.
      Но что же делать? Захар не нашел выхода за четыре года. Что же замышляет этот Кришна? Чего ради такое накопление сил?
      "Он хочет поработить мир…" - раздалось у меня в голове.
      "Привет, - так же мысленно ответил я. - А я думал ты совсем пропал, раз перестал болтать".
      "Я же тебе мешал… Тебе не до меня…"
      "Не ожидал, что ты имеешь чувство такта".
      "Я имею все, что имеешь ты… - напомнил мой невидимый собеседник. - Я - это ты. Полностью…"
      "Я - это я", - отмахнулся я.
      "А я - это ты…" - не сдавался ветер.
      "Ладно. Как хочешь. Так что ты думаешь о Кришне?"
      "Он хочет поработить мир… Сначала избавиться от сильных магов, забрать себе их силы, затем убить Стихий и Властелина, а потом заставить людей себе подчиняться…"
      "Откуда ты это знаешь?" - изумился я.
      "Это знаешь ты… Это же очевидно…"
      Замечательно, у меня появилось мое второе "я", которое озвучивает и выстраивает по порядку все мои отрывочные мысли. Скоро, я свихнусь, это очевидно, начнется раздвоение личности, буду бегать, запрыгивать на шкафы и орать, что я ветер…
      Из квартиры послышался звон телефона.
      Через минуту Лена крикнула:
      – Денис! Тебя - Света!
      Я выбросил окурок, помахал в темноту микроавтобусу и вошел в квартиру.
      – Да? - взял я трубку. - Светик, чего тебе?
      – Ты мне не рад? - обиженно раздалось в ответ.
      – Прости, но проблем выше крыши, - признался я. - Только бабушке не говори.
      – Ладно, - необычно покладисто согласилась девчонка. - А сильно выше крыши?
      – Чего тебе? - прямо спросил я. Ненавижу, когда кто-то ходит вокруг да около, ведь очевидно, что Светке что-то нужно.
      – К нам завтра Игорь придет, - призналась она. - Так ты не сможешь подъехать?
      Я задумался. Мне ничего не хотелось. Но что мне было делать? Захар и остальные не нашли ответов за четыре года, так неужели я сумею добиться результатов за один день? Все-таки я обещал Свете и бабушке…
      – Смогу, - вздохнул я.
      – Спасибо, - обрадовалась сестра. - Я Игорю скажу. Он обрадуется!
      – Пожалуйста! - ныл я. - Ну пожалуйста! Что тебе стоит!
      – Нет, - наотрез отказалась Лена. - У меня работа. Если бы могла, то, конечно же, пошла бы с тобой, но я правда не могу. Я уже брала слишком много отгулов, меня скоро выгонят за такую работу.
      Я перестал ходить за ней по пятам, пока собиралась в редакцию, и упрашивать пойти со мной к бабушке.
      Я уселся на кровать.
      – Почему Светке так не терпится познакомить меня со своим парнем? - вслух удивился я.
      – Может, она умудрилась повзрослеть раньше тебя и хочет наладить с тобой отношения? - предположила Лена. - По-моему, это неплохо. Вы постоянно живете как кошка с собакой, периодически миритесь, а потом опять весь год не разговариваете друг с другом. Так нельзя. У меня лучше отношения с твоей сестрой, чем у тебя, так что для тебя это хороший шанс.
      – Ладно, - вздохнул я, - уговорила. А куда Стаса деть? Я боюсь оставлять его одного, зеленые могут напасть в любой момент. Может, к Сырину его отправить? Какая-никакая, а защита. Как думаешь?
      – Неплохая идея, - не слишком радостно отозвалась она.
      – Да что с тобой? - не понял я. - Ты какая-то бледная в последние дни. Ничего не болит?
      Спросил я это, заранее зная ответ. Нет, я всегда чувствовал боль, если бы у Лены что-то заболело, я бы обязательно почувствовал.
      Она отмахнулась:
      – Простыла, наверное. Просто устаю, да еще за тебя переживаю. Все в порядке, ничего страшного, - и тут же перевела тему: - Бабушке и Свете передавай от меня большой привет.
      – Ладно.
      – И постарайся найти общий язык с Игорем, - посоветовала Лена, - Свете это будет очень приятно, я знаю.
      Я поцеловал ее, и она умчалась на работу. Легко сказать - найди общий язык с Игорем. А если он какой-нибудь идиот, мне делать вид, что разделяю его интересы?
      – Стас! - я постучал в комнату, которая временно была его. - Мне нужно к бабушке, побудешь у Сырина сегодня.
      Дверь открылась, и высунулась его заспанная физиономия.
      – А я могу протестовать? - сонно поинтересовался он.
      – Нет, - серьезно ответил я.
      Он недовольно фыркнул.
      – Есть, мастер-учитель!… Что, прямо сейчас?
      – Нет, к обеду, - сжалился я над ним.
      Он закатил глаза:
      – И стоило меня будить? Садюга. Все, я сплю, - и он хлопнул дверью.
      Отлично, по крайней мере, он не стал возмущаться против времяпрепровождения с Сыриным. Хотя, если бы вздумал отправить его к Красову, думаю, пацан показал бы свой характер во всей красе, уж это-то он умеет.
      Итак, а мне перед испытанием на стойкость в обществе сестренки, стоило сделать еще одно дело.
      Я поднес руку с кольцами к губам и сказал в золотое с изумрудом:
      – Акварель, ты свободна?
      – Как ветер, Ветер, - как обычно, нестандартно, отозвалась она. - Что-то стряслось?
      – Пока нет. Во всяком случае, со мной.
      – Ты дома?
      – Ага.
      – Сейчас, - она оборвала связь, и через пару мгновений появилась передо мной, кстати, прямо перед окном. Хорошо, что я с утра не успел открыть шторы. - Уютненько у вас,- прокомментировала Акварель, осмотревшись, - давненько здесь не была.
      – Тебе уже рассказали про зеленых? - сходу спросил я.
      – А то. Спасибо тебе, как я понимаю, а то мне бы никто ничего не сообщил. Мерзость-то какая! Даже для черного мага, искромсать своего ребенка - это слишком.
      – Ты тоже не знаешь, что делать?
      – Нет, - она покачала головой. - Кришну надо выманить, но как, я не знаю. Но пока мы с ним не встретимся, мы не узнаем его слабых черт, а без этого победить невозможно. А ты-то как? Сон больше не снился?
      – Нет, - соврал я.
      Она внимательно так на меня посмотрела и безошибочно определила:
      – Лжешь.
      Что ж, врать не было смысла, к тому же еще не известно, что эти гадкие витражи указывают на смерть, а не просто на неприятности.
      – Тринадцатое число - тринадцать раз, - сознался я.
      Она устало потерла переносицу.
      – Ужасно. Хуже не придумаешь. Денис, это определенно связано с зелеными. Будь осторожен.
      – Я и так бездействую, - заметил я.
      – А других знаков не было? - поинтересовалась она, расхаживая по комнате. - Ну, чего-нибудь, но только не во сне, а наяву?
      Ну, если уж мы говорим начистоту…
      – Когда я был на берегу, волна вынесла корягу с вырезанной надписью "Memento mori".
      Акварель даже присвистнула.
      – Что? - не понял я.
      – В первый раз такое вижу, - она пожала плечами. - Такое чувство, что тебя все предупреждает. Обычно маг получает одно, от силы два предупреждения, а тебя по-прежнему не оставляет сон и эта надпись… Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, здесь замешаны высшие силы, - она ткнула пальцем в потолок.
      – Ты в это веришь?
      – Да, - Кристина очень серьезно кивнула. - Будь внимателен, не пропускай ни одного предзнаменования, может…
      Мне было не по себе от ее слов.
      – Так ты все же думаешь, что что-то еще можно изменить? - напрямик спросил я.
      Она снова посмотрела на меня, потом - в потолок, а после горестно покачала головой и твердо произнесла:
      – Нет.
      Стоит ли говорить, что разговор с Акварелью мне хорошего настроения не прибавил. У меня вообще в последнее время хорошее настроение бывало крайне редко. Наверное, я отвратительный человек, раз разучился видеть светлые стороны в происходящем. А еще я все-таки эгоист, потому что ехать к Светке мне ни капельки не хотелось. Ладно бы только Светка, так еще ее парень, при котором не моги упоминать о магии, и бабушка. Которой ни в коем случае нельзя говорить, как на самом деле обстоят мои дела, впрочем, к сожалению, далеко не только мои.
      Стас к обеду переместился к Сырину, с которым я заранее договорился через кольцо. Слава богу, он был не против. А я решил не давать пищу репортеров, а то они, небось, поражаются, что я не выхожу из дома. И отправился в квартиру к бабушке, как все нормальные люди, у которых нет своей машины, - общественным транспортом.
      Сегодня было жарко и безветренно.
      "Оживить атмосферку?…" - предложил ветер, которому так и не терпелось порезвиться.
      – Нет, - строго сказал я ему, - сегодня больше никакой магии. И ветра. Ты уж прости, но не отвлекай меня, когда будем у бабушки.
      "Я - это ты… Твое желание - главное…"
      И он замолк. Гляди ж, какой послушный стал. Он - это я, как же! Если бы я был таким же сговорчивым хоть изредка…
      Из микроавтобуса, припаркованного у подъезда, тут же выпорхнул оператор с камерой и журналистка, кстати, та самая, которая, тогда делала репортаж о пожаре. Интересно, она тоже тут всю ночь просидела? До чего же доводит жажда сенсации! Хотя вид у нее вполне цветущий и свежий, значит, навряд ли она провела ночь под моими окнами.
      – Снимай! Снимай! - замахала она руками оператору, а сама бросилась ко мне. - Можно вас на минуточку?!
      – Нет, - я попробовал ее обойти, но она стояла как стена.
      – Одну минуту. Мне много не надо. Вас считают волшебником, вы отрицаете или признаете это?
      Меня так и подмывало ответить: "Признаю" - и поломать ветром ее камеру, но… Нет, сегодня я решил поступать, как все люди. Итак, я ответил так любезно, насколько я только был способен:
      – Естественно, отрицаю. А как врач настоятельно советую вам обратить внимание на психическое состояние Бушковой Клавдии Андреевны, которая распускает обо мне грязные слухи, вместо того, чтобы тратить силы на семью.
      Она хотела сказать еще что-то, но я обогнул ее с наглостью бронетранспортера и запрыгнул в подъехавший автобус.
      Эх, давненько я не пользовался общественным транспортом, и не могу сказать, что соскучился. Нечего сказать, перемещаться гораздо быстрее и удобнее. Конечно, поездка в автобусе полна некоего романтизма, но тогда, когда у тебя все в жизни просто и замечательно, а когда голова пухнет от проблем, решение которых тебе не постижимо, поездка на автобусе - просто мучение и бездарная трата времени.
      Вот я и решил это самое время не терять. Боли было много, болело у кого что, была даже парочка смертельно больных. Я намеренно прошел в конец салона, задевая всех подряд, попутно исцеляя.
      Что-то совсем я стал этим редко заниматься, как перестал ходить на работу, так и позабыл обо всем, кроме магов и обучения Стаса. Ну, ничего, если все-таки, всем назло, я доживу до июня, в чем Акварель категорически не уверена, то обязательно вернусь в больницу. Там я все-таки, к величайшему сожалению, незаменим.
      Сорок минут до центра города показались мне вечностью. Я успел столько всего передумать, что рехнуться в пору. Почему Акварель считает, что меня кто-то или что-то свыше предупреждает? С чего бы? Зачем?
      Я не смотрел в окно, а задумчиво рассматривал свои кольца, словно пытаясь найти в них ответ. Наконец, мне это наскучило, и я поднял голову. И что, вы думаете, я увидел за окном? Не поверите! Надпись: "Ритуальные услуги"! Меня аж холодный пот пробил. Меня кто-то решил не предупредить, а свести с ума! Я точно не доживу до июня, а умру гораздо раньше от разрыва сердца. Сколько ж можно меня пугать?!
      Наконец, доехали до моей остановки. Тут, слава богу, никаких подозрительных надписей не наблюдалось, и я вышел на остановке.
      Стало еще жарче, но я будто и не чувствовал жары, хотя прохожие разве что вовсе не повылезли из одежды.
      "А, может, это Кришна все подстроил? - мелькнула у меня в голове нелепая мысль. - Что если он собирается вот так убрать со своего пути всех магов Стихий, и начал с меня как с самого младшего?"
      Впрочем, мысль была не слишком нелепая, да и не важно, какая, главное: успокоительная. Ведь если так, то это не я свихнулся, а это как-никак приятно и лестно.
      Вот с такими мыслями, так ничего и не поняв, я вдавил клавишу дверного звонка. За дверью послышалась возня, голоса, потом щелкнул замок.
      – Это Денис! - крикнула Светка с порога, увидев меня.
      – Привет, - я как всегда помахал рукой в знак приветствия.
      – Привет, - похоже, в кои-то веки моя сестра была мне рада по-настоящему. - Я боялась, что у тебя опять появятся какие-то важные сверхсекретные и сверхсрочные дела, и ты не сможешь. Даже ба была уверена, что ты не выкроишь времени.
      – Я же обещал, - напомнил я. - А когда я не могу, я даже не обещаю.
      – А Ленчик?
      – В редакции.
      – А-а… Ясненько. Ну, пошли, - заторопила она меня. - Чай готов. Я тут пирог испекла.
      – Ты? - непритворно изумился я. - Сама, что ли?
      – А, по-твоему, я безрукая?
      – Да, - честно ответил я.
      – Хмырь, - так же искренне и вовсе не обидно отозвалась она. - Ну, пошли, Игорь очень хотел с тобой познакомиться.
      Игорь мне не понравился сразу. Уж не знаю почему. Высокий, худой, волосы темные, глаза почти черные, блестящие. Вот эти-то глаза мне и не понравились. Он все время отводил взгляд. Терпеть не могу людей, которые не смотрят в глаза, может, это паранойя, но мне все время кажется, что они что-то скрывают.
      Парень вел себя вежливо и несколько скованно, будто я Свете не брат, а строгий отец, который после чая немедленно переломает ему ноги. Вот спросит его что-нибудь бабушка, так он отвечает по-человечески и даже с улыбкой, а на меня поглядывает с опаской. Что-то было в его взгляде, хотя он и не смотрел в лицо: то на стол, то поверх головы в потолок, то вовсе за окно.
      – Значит, ты работаешь в больнице? - он, наконец, решился задать вопрос непосредственно мне. - А какая специальность?
      – Не нянечка, - уж не знаю, зачем я схамил, но Света меня за это наградила таким взглядом, что я чуть чаем не захлебнулся. - Онколог, - сказал я, когда перестал кашлять. - А ты у нас кто? Учишься?
      Он зябко передернул плечами, хотя было не то что не холодно, а даже не прохладно.
      "Странный тип…" - высказался за меня ветер, и я даже не стал отчитывать его за то, что он не смолчал, как обещал. Парень действительно был странным.
      – Я не учусь, - ответил он. - Работаю. В авторемонтной мастерской.
      – А как же учеба? - ужаснулась бабушка. - А как на это смотрят родители?
      Игорь опять искоса глянул в мою сторону, но все же не на меня, и только потом ответил:
      – Мой отец погиб. А мать не против. Она живет в Нижнем Новгороде, а я как год назад к дяде приехал, так и остался здесь. Думаю, потом она переедет сюда.
      – Да, - поддержала бабуля, - Владивосток - хороший город. У меня никогда даже не возникало желания куда-либо отсюда переезжать.
      И разговор потек по безопасному и легкому пути на тему: "Широка страна моя родная, а место, где я живу, лучше всех".
      Я его тоже активно поддерживал, сделай я иначе, Светка меня бы своим взглядом пробуравила, злобина! Я натренировался во вранье за эти пять лет занятий магией, поэтому я готов был поклясться, что мои собеседники ничего не заподозрили. А вот Игорь… Я готов был дать руку на отсечение, что он не искренен. Да как он мог хотеть со мной познакомиться, если так себя ведет?
      Или у меня паранойя? Нет уж, нечего искать в себе ответы на то, чего там нет. Игореша лицемерил, и очевидно, что Светка и бабушка этого не замечали. Светка уж точно, а ба, возможно, тоже только делала вид.
      Я совсем замучился в предположениях. Вон Стас мне с первого мгновения знакомства хамил почем зря, и я не воспринимал его враждебно, наоборот, я пытался его понять, найти общий язык, а этот… Нет, Игорь был любезен, но меня что-то подсознательно отталкивало от него.
      Я стал копаться в памяти. Такая внезапная ничем не объяснимая антипатия была у меня лишь однажды - когда я встретился с Акварелью. И я ведь не ошибся, она пыталась меня убить. А все потому… А все потому что я - идиот! - не додумался при встрече проверить ее на наличие магической ауры.
      Вот уж, воистину, следует учиться на своих ошибках. Только я почему-то вечно об этом забываю.
      И я скользнул по Игорю особым взглядом, которым можно было увидеть ауру, и… О да, я ее увидел! Черную ауру сильного мага. Черт! Если бы Света знала, что ее парень - маг, она бы непременно мне об этом сказала. Значит, не знала. А вот он знал, знал, кто ее брат, иначе, зачем он так страстно желал со мной познакомиться. Вопрос - что ему от меня надо?
      – Денис, ты спишь? - окликнула меня бабушка.
      Я тряхнул головой, отбрасывая от себя все лишнее, и заставил себя улыбнуться:
      – Ну что ты? Просто задумался.
      – Он у нас мечтатель, - пояснила ба Игорьку. - Вечно где-то витает.
      – И Света вечно витает, - отозвался он, - но ее это ни капельки не портит.
      Сестра засветилась, как лампочка на двести ватт. "Он ее дурит!" - ужаснулся я.
      – Мы все витаем, - заметил я. - Светик, а за чаем еще не слетаешь? Пожалуйста.
      Ну, Светка от Игоревых комплементов крылья отрастила, что те потолок шкрябали, она даже не стала напоминать мне, что я тоже имею руки и ноги и вполне могу сам сходить на кухню. Она сорвалась с места и умчалась.
      – А я еще пирожка принесу, - улыбнулась бабушка и тоже утопала.
      Вот мы и остались вдвоем. Он снова отвел на меня взгляд.
      – Света знает, что ты маг? - без предисловий спросил я.
      Игорь вздрогнул, но все же ответил:
      – Нет.
      Нет. Конечно, нет, кто бы сомневался!
      – Интересно, почему? - не отстал я.
      – Я не знал, что она вообще знает о магии, - ответил он. Явная ложь. Будь это так, сейчас он был бы удивлен не меньше меня, а у него вид, будто его поймали с поличным.
      – Врешь.
      – С чего бы?
      – Это ты мне скажи… - в этот момент вошли бабушка со Светой, и я немедленно переменил тему и налепил на лицо улыбку, которой бы клоуны позавидовали. - Так ты в футбол играл! Я тоже, правда потом мне баскетбол понравился больше.
      – Нет, для меня футбол определенно интереснее, - Игорь принял игру. Может, Светка ему не так уж безразлична, что он решил пощадить ее чувства? Или это я пытаюсь теперь себе доказать, что он не так плох?
      Чаепитие продолжилось. И - странненько! - Игорь стал более разговорчивым. Но в глазах у него появился такой блеск, как будто он на что-то решился. Надумал рассказать все Свете? Хорошо бы, потому что если он этого не сделает, это сделаю я, и пусть она потом обвиняет меня, в чем ей заблагорассудится, я все равно прав.
      Мы просидели до сумерек, то есть часа четыре. Удивляюсь, как я не умер за это время.
      Наконец, засобирались. Света на прощание поцеловала Игоря, а мне помахала рукой.
      – До встречи, - сказала она нам обоим.
      Бабушка обняла меня у порога:
      – Приезжай почаще.
      И мы с Игорем вместе вышли из квартиры.
      Мы молча спустились по ступенькам подъезда, где, естественно, как назло, не горела ни одна лампочка. От этого Игоря у меня бежали мурашки. Я так и ждал, что он что-нибудь выкинет. Но, право слово, мне и в голову не пришло, что он выкинет то, что выкинул.
      Мы вышли на прохладный воздух и дружно помахали Светке, высунувшейся из окна.
      – Чего ты от нее хочешь? - спросил я, едва она скрылась.
      – Она милая, - как-то хрипло ответил он. - Ей я не хочу ничего плохого. Она мне очень нравится.
      Ага, ей, значит, ничего плохого. А если не ей, то кому? Давайте используем метод "тыка" и тыкнем в меня.
      Я сознательно ускорил шаг - лишь бы выйти из этого двора.
      Я уже понял, что затеял Игорь, только вот причины не понимал. Да и вообще, глупо, чертовски глупо… Я видел его ауру, он сильный маг, но он силен по сравнению со средними магами, но никак не со Стихией.
      Я завернул за угол.
      Итак, угадать момент… Я обернулся, и Игорь пальнул в меня магической энергией. Что-то знакомое почудилось мне в его жесте, но я сразу не сообразил, а потом и не успел.
      Я был готов, а потому ответил мгновенно, отбив его выпад. Взял бы и успокоился, так нет же, он сделал еще одну попытку. К моему удивлению, он был очень силен. Нет, не просто очень, а Очень - именно с большой буквы. Я все равно был его сильнее, но совсем-совсем немного.
      Сердце громко ухнуло в груди, когда я сообразил, как такая силища может быть у мага с подобной аурой. Точно! У Федора аура вообще была едва заметна, а я с трудом его тогда остановил.
      Он ударил в меня в третий раз. Мы схлестнулись. Хорошо, что на улице было темно, а то прохожих бы позабавили двое, стоящие напротив друг друга с вытянутыми руками. Очевидно, Игорь тоже чувствовал, что слабее меня, поэтому, он вытянул и напряг обе руки, удерживая натиск, я же пока справлялся одной, считая, что нечего рассредоточивать силы.
      – Какого черта тебе от меня надо? - прошипел я.
      – Твоей смерти, - с ненавистью ответил он, - грязный убийца.
      Чего? Это я - убийца? Да я еще в жизни никого не убивал! Кто кого прикончить пытается?!
      Мне надоела эта дурацкая игра, вернее, то, что это вовсе не было игрой, и Игорь за что-то ненавидел меня на полном серьезе.
      Я выпустил ветер на волю и усилил напор. Как бы не был силен Игорь, с этим он справиться не мог, видимо, Кришна наделил его недостаточной силой. Не знал, что ли, к кому посылает? Хотя вряд ли он посылал. В глазах парня была такая лютая ненависть, будто я что-то сделал ему лично.
      Ветер впечатал Игоря спиной в стену близ стоящего дома, и удержал его в подвешенном положении, не позволив рухнуть.
      Теперь он вырваться не мог, его лицо аж покраснело от злости, беспомощности и ненависти.
      – А теперь, - отчеканивая каждое слово, произнес я, - поподробнее, какого черта тебе от меня надо?!
      – Ты убийца!!!
      – Это мы уже слышали. Ты ошибаешься, я никого не убивал.
      – Пять лет назад! - его голос так и срывался от ярости.- Брагос, помнишь такого?!
      Я несколько подрастерялся: этот-то тут при чем?
      – При чем здесь он? - спросил я, не унимая ветра.
      – Моя фамилия Брагин!!! - он буквально швырнул эти слова мне в лицо. - Ты убил моего отца! Ты искалечил мою жизнь! Я тебя ненавижу! Я убью тебя!!!
      Меня словно окатили холодной водой. Наверное, я круглый идиот, но мне ни разу даже в голову не приходило, что у Брагоса может быть семья и, уж тем более, дети. Брагос был чудовищем, но его сын, по сути, ни в чем не виноват…
      Я расслабил руку, и Игорь сполз по стене на землю.
      – Ненавижу! - челка упала ему на глаза, и вид у него стал куда более зловещий, чем был.
      Ему лет девятнадцать, значит, ему было четырнадцать, когда он лишился отца… Как сирота я понимал его чувства, только за своих родителей мстить мне было некому.
      – Я не убивал Брагоса.
      – Ты и Темный Властелин, - похоже, он был прекрасно осведомлен. - Она бы никогда не победила отца, если бы не ты. Ты! Все ты!
      И он воспользовался Коротким путем. А я был слишком ошарашен, чтобы успеть вовремя среагировать и успеть утянуться за ним.
      – Черт! - я выругался, проклиная свою впечатлительность. Игорь Брагин связан с Кришной - это очевидно. И я - бестолочь! - его упустил. Не зря Брагос с таким презрением всегда называл меня "щенком", каким бестолковым я был, таким и остался.
      Теперь бы еще разобраться, что делать со Светой. Похоже, она успела по-настоящему влюбиться. И это не чары, магию я бы сразу почувствовал. И как ему это удалось?
      Я решил сразу же вызвать по кольцу Красова и все ему выложить, пока не поздно. Но на мой вызов он не ответил.
      "Занят, наверное…" - подсказал мне ветер.
      – Сам знаю, - буркнул я, злой на весь мир.
      И вызвал Захара.
      – У тебя что-то важное? - его голос был взволнованным.
      – Вообще-то, да, - ответил я. - У вас что-то случилось?
      – М-м… - в ответ раздалось нечто неразборчивое. - Твоя новость может подождать хотя бы до завтрашнего утра?
      – Наверное…
      – Тогда я свяжусь с тобой утром, - и он отрубил связь раньше, чем я успел что-либо ответить.
      Что там у них происходит? Красов даже отключил кольцо. Странно.
      За Свету же я не волновался. Если бы Игорь желал ей зла, он бы набросился на меня прямо там, и уж тем более не дал бы мне выйти со двора. Нет, очевидно, что он не хотел вмешивать Свету и бабушку в это дело.
      И я направился домой.

      Когда я вернулся, Лена писала очередную статью.
      – Желудок болит? - сразу же спросил я ее, почувствовав неладное.
      – Ничего, - отмахнулась она, Лена вообще в последние дни была не особо разговорчивая, но я по уши угряз в магических проблемах, поэтому, к своему стыду, уделял ей не много внимания.
      – Давай вылечу, - предложил я.
      – Не мешай, - отогнала она меня, - у меня трудная статья. Переживу, ты бы лучше тратил силы на тех, кому они действительно нужны.
      Я пожал плечами:
      – Как хочешь.
      Тут из комнаты вырулил Стас.
      – Привет, - бросил он. - Ты не знаешь, какого черта происходит?
      – Нет. А ты что здесь делаешь? - не понял я, он же должен был быть у Сырина, пока я не скажу, что вернусь домой.
      – Сырину что-то сообщили через кольцо, и он умчался, а меня отправил сюда, сказал, чтоб тебя ждал и никуда не лез.
      – Час от часу не легче! - выдохнул я.
      Тут даже Лена отвлеклась от своей статьи.
      – Что, с Игорем не все ладно? - тревожно спросила она.
      – Ну-у, - протянул я, - это, конечно, смотря с какой стороны посмотреть. Он сын Брагоса, связанный с Кришной. И он пытался меня убить, едва мы вышли на улицу.
      У Ленки глаза стали размеров с фары грузовика.
      – Света знает?
      – Пока нет, я должен ей рассказать, но… Короче, большое НО. Я хотел связаться с Красовым, но он не ответил, а Захар попросил подождать до утра.
      Лена недоверчиво изогнула бровь:
      – И ты послушаешься?
      По правде говоря, я не знал, что мне делать. Меня так и подмывало помчаться, найти Захара и выяснить, что стряслось. Но в чем-то Захар прав, я действительно всегда суюсь не в свое дело…
      – Послушаюсь, - решил я, - но утром, я все выясню, и никто меня не остановит.
      …Витражи… Искрящиеся на летнем солнце цветные стекла: синие, красные, желтые, зеленые… Они словно кружились над головой в то время как незнакомец в плаще поднимал свой мушкет, целясь мне прямо в сердце…
      И мой голос в звенящей тишине:
      – Не доставлю тебе такого удовольствия!
      Треск стекол, и звон… звон… звон, от которого что-то рвется внутри… звон…
      Я выплыл из сна и, наконец, сообразил, что звонит телефон.
      – Поспать не дают, - пробурчал Пурген, пытаясь зажать уши лапами, что у него не слишком-то получилось.
      Лена тоже проснулась: еще бы от такого-то шума. Наверно, и Стас пробудился.
      Я помчался к аппарату.
      – Да?
      – Денис, до утра не дождался, - раздался из трубки голос Захара. Усталый, боже, до чего же усталый был этот до боли знакомый голос. Такого голоса не бывает у людей, когда что-то происходит. Такой голос бывает только, когда что-то уже произошло.
      – Где вы? - спросил я, отчего-то почувствовав, что торопиться некуда. С кем бы ни стряслась беда, она не поправима.
      – Я оставлю кольцо включенным. Сможешь переместиться по нему, как по маяку?
      – Конечно…
      – Что такое? - Лена уже сидела на кровати. - Ты бледный.
      – Не знаю, - я спешно натягивал на себя одежду. - Захар не сказал… но…
      – Что "но"?
      – Кто-то погиб, я знаю.
      В комнату постучал Стас. Ленка зарылась в одеяло, и он вошел.
      – Я с тобой! - заявил он.
      – Нет.
      – Я с тобой!
      – "Мастер-учитель" сказал НЕТ, - отрезал я. - Сегодня я бы и сам с радостью не пошел.
      И не дослушав Стасовы возмущения, переместился Коротким путем.
      Я не сразу понял, где я оказался. Помещение было освещено магическим светом, и поэтому я не сразу сообразил, что нахожусь в обычном гараже. Правда, авто здесь отсутствовало, а имелось кое-что другое: большой плоский камень - алтарь. На нем кто-то лежал в неестественной позе, а рядом стояли Стихии, Захар, Сырин и Кристина. Не хватало только одного… И тут я понял, что он как раз здесь.
      В горле встал ком, но я все же заставил себя подойти ближе на негнущихся ногах. Все глянули на меня, но никто не проронил ни слова - все как зачарованные смотрели на тело, распростертое на алтаре, тело, которое еще совсем недавно было человеком, магом второго разряда, одним из руководства приморскими магами - на алтаре, раскинув руки, с ножом в сердце, сплошь залитый кровью лежал Красов Петр Иванович.
      – Господи, нет! - я не смог сдержать возгласа. Так вот почему он мне не ответил на мой вызов. Вот почему у Захара был такой голос…
      – Он пропал вчера, - все тем же мертвым голосом сообщил мне Захар. - Мы нашли его слишком поздно…
      Я не нашелся, что ему ответить. Я не знал, что со мной, я будто только что потерял кого-то такого родного и близкого. Я никогда не любил его, никогда не принимал в серьез, вечно отказывался подчиняться, даже угрожал… А теперь его нет. Не то что он был мне близок, просто он был частью моей жизни, тем, кого я видел и выслушивал ежедневно на протяжении пяти лет. И чего ради он принял бессмертие, тем самым отказавшись от семьи и детей? Он думал, что будет столетиями хранить магические заветы, а его прирезали, как поросенка к обеду. Мерзко, как же мерзко было на душе! Отвратительно!
      Глаза мертвеца были все еще открыты, а на лице осталось выражение… нет, не страха - изумления. Наверное, перед смертью, он тоже задавал себе вопрос, ради чего он потратил жизнь на магические правила, а не на личное счастье…
      Эти глаза… Почему они до сих пор не закрыли их? Могли бы отдать дань уважения покойному. Или хотели, чтобы все увидели каждую деталь? Спасибо, насмотрелся.
      Я сделал шаг и провел рукой по мертвому холодному лицу. Веки опустились.
      Я уже капитально обмозолил журналистам глаза, потому как уже второй час не уходил с балкона. Пачка сигарет кончалась, а мне было все так же скверно. Что же эта проклятая магия дает, кроме смерти? Власть? Да какая, к черту, власть! Иллюзию власти и смерть - вот то, что получает каждый маг.
      Лена вернулась с работы, а я все еще торчал на балконе. Стас и был дома, но он что-то сегодня не горел желанием испытывать мои нервы.
      Вскоре Лена вышла на балкон.
      – Может, хватит?
      Я не ответил. Слова были не нужны, она и так меня прекрасно понимала, поэтому больше ничего не сказала, а просто пристроилась рядом, как и я, опершись о балконные перила.
      – Знаешь, что самое скверное во всей этой истории? - сказал я. - То, что его некому оплакать. Его никто не любил. Совсем никто. Ни одна живая душа.
      – А ты?
      – Нет. Но его смерть меня пошатнула.
      – А Игорь? Они попробовали через него выйти на Кришну?
      – Как же! - это вообще было самым диким и глупым, то, что побудило меня хлопнуть дверью и покинуть общество Стихий, Акварели и Захара с Сыриным, причем, меня явно не отпускали. Естественно, я не имею право встать и покинуть собрание, когда тут собрались такие важные персоны! Зато они могут не принимать меня всерьез даже теперь, когда ситуация совершенно вышла из-под контроля и катится под гору с ускорением, которое эти упрямцы сами же ей и придают. - Они не приняли мои слова как точку отправления. Видите ли, нельзя действовать сумбурно, необходимо все выяснить об этом Игоре Брагине, найти его слабые стороны, вынуть сотрудничать в обмен на что-нибудь, а не силой. Спасибо, Денис, за информацию, но действовать быстро нет смысла, так что осади коней…
      – Так и сказали?
      – Захар начал, Почвин закончил, Огнев поддержал, Водуница согласно закивала. И Акварель сказала, что полностью согласна. Для них я по-прежнему пацан, который ни черта не смыслит, но рвется в бой. А потом мне еще прочли лекцию, что нужно работать в команде, а не самостоятельно… Короче, я сорвался с места и ушел. Маги мрут как мухи от дихлофоса, а они по-прежнему все взвешивают и рассчитывают. Взвешивают и рассчитывают! А потом звонят ни о чем не подозревающей молодежи, заявляя: "Я друг твоего деда, надо встретиться". А позже подсаживаются в транспорте, касаются тебя, пробуждая неведомое, и тебя весь день рвет на части и выворачивает наизнанку, потому что в тебе просыпается ЭТО - смертельный вирус под названием МАГИЯ. И жизнь ни в чем не повинных людей летит ко всем чертям, а они все взвешивают и рассчитывают, взвешивают и рассчитывают… - я все говорил и говорил, и не мог остановиться. Что они сделали со мной? С Красовым? С Игорем Брагиным? Да и кто вообще эти загадочные "они"? - Когда-то мне показалось, что я могу изменить мир. Я ошибся, потерял Сашку, понял, что не всесилен, хотел порвать с магией, но мне не дали… И тогда мне снова показалось, что я могу изменить многое, что у бесконечности нету границ, и никто мне не в праве ничего запретить. А жизнь с каждым днем все жестче тыкает меня носом в реальность. Наверное, я трус, ведь даже во сне… Мне снится сон, где я стою перед врагом, но вместо того, чтобы бороться, я кончаю с собой. Может, это и есть моя сущность? Мне легче погибнуть, чем восстать, может, именно поэтому я так часто рискую? Чему я могу научить Стаса? Заклинаниям? Уже. Но он еще не маг. Это очевидно. Но маг ли я? А они все взвешивают и рассчитывают, не понимая, что, пока тянут время, миллионы магов по всей земле приходят к выводу, что их сила, магия - это только иллюзия, которая, к тому же, ничего хорошего не приносит. Все взвешивают и рассчитывают, взвешивают и рассчитывают…
      Лена положила мне ладошку на плечо и просто поинтересовалась:
      – Тогда, скажи мне на милость, почему и ты сейчас тратишь время, переводя сигареты и тоже взвешивая и рассчитывая, словом, злясь на тех, кто все равно не поймет то, что ты пытаешься им сказать? Почему же ты уподобляешься им? Почему ты не делаешь то, что требует твое сердце? Что бы ты там не говорил, ты единственный, кто по-своему, но любил Красова, потому что ты по-настоящему переживаешь из-за его смерти. Так дерзай, докажи в очередной раз, что ты сможешь.
      Я повернулся, чтобы встретиться с ее блестящими серыми глазами.
      Я сжал ее кисть.
      – Что бы я без тебя делал?…
      – Курил бы, - ответила она. - Не переживай, я всегда буду с тобой. Только перестань раскисать и внушать самому себе, что ты ни на что не способен.
      Я кивнул.
      – Я сам найду Игоря Брагина.

      Я перерыл уцелевшие после пожара книги с заклинаниями в поисках того, которое можно было бы использовать.
      Проблема была в том, что я совсем не знал сына Брагоса. На поиск существовала уйма заклинаний, но все они требовали близкого знакомства с "жертвой". К сожалению, наше первое знакомство близким назвать было нельзя, даже обладая всем оптимизмом Вселенной. Игорь дал ясно понять, что я его враг, причем, ненавистный весьма яростно. И что же теперь?
      Голова просто пухла. Время шло. Четырнадцатое мая, двадцать пять магов… Время не шло, а беспощадно летело, не обращая на мои старания никакого внимания.
      – Черт! - я выругался вслух, впрочем, в комнате был только Емельяныч, а он видел меня уже во всех проявлениях: в радости, в горе, в истерике, в отчаянии, в ярости. Его стесняться смысла не было.
      – Не нашел? - участливо поинтересовался он.
      – Нет.
      – И что делать будешь, студент?
      Ненавижу, когда он меня так называет! Но на этот раз я смолчал - обида была вовсе не тем, что я мог себе позволить в сложившейся ситуации.
      – Не знаю… - я перебирал в голове все возможные варианты. Черт, я знаю фигову тучу заклинаний, многие из которых мне в жизни не пригодятся, а то, что требовалось, вечно было за пределами моих знаний. - Емельяныч! - меня внезапно осенило. Так всегда: начинаю процесс самобичевания, так идея тут же - хлоп! - и притопала.
      – Что? - у домового даже глаза от любопытства оттопырились.
      – Что, если использовать Иголку в стогу? - быстро спросил я.
      Он почесал седые волосы и задумался на пару минут. Чего думать-то? Скажи "да" или "нет" - всего и делов. Нет, задумался. Теперь, студент, жди.
      Заклинание Иголка в стогу было слабым. Оно не могло призвать мага, который поставил магическую защиту. Но вдруг Игорь в порыве ненависти не защитился? Впрочем, почему бы не рискнуть? Ведь может повести. Проблема была не в этом.
      – Через него людей не ищут, - сказал домовой.
      – Подумаешь,- отмахнулся я, - не облезет, ну, обдерет немного. Но это ничего. Выживет, проблема не в этом.
      – А в чем? - не понял он.
      – Это ведь локальное заклинание, - напомнил я. Локальные заклинания - вообще дрянь несусветная, ведь действуют они только в определенном месте. - Мне придется прочесть слова Иголки на улице, откуда он переместился. Но ведь это улица! Опять ждать ночи? Это глупо. В следующий раз Кришна может накачать Игоря куда большей силой, и, если он ударит, неожиданно появившись из темноты, я могу не справиться. Но и днем на улице…- я почесал затылок - типичный жест балбеса.
      – Поставь щит невидимости, - посоветовал домовой.
      – Не удержу, - возразил я. - На Иглу уйдет больше энергии, чем обычно. Думаю, следует соединить в ней несколько других. А лучше - десяток заклинаний Вызова. Так что в самый ответственный момент щит может испариться…
      Тут я замолчал посреди фразы, заметив, что Емельяныч ухмыляется, вместо того, чтобы посочувствовать.
      – Я сказал что-то веселое? - желчно поинтересовался я. Эта безысходность меня уже достала, а тут еще веселые домовые…
      – Дурак, - снисходительно сказал Емельяныч, и весь мой запал мигом испарился, хотя новой истины он мне открыл, можно подумать, я о себе чего-то не знаю… А он тем временем продолжил: - Дурак ты, каких свет не видывал. Щит он не удержит! В одиночку, естественно. Так кто ж тебя просит? В твоем распоряжении маг первого разряда.
      "Я действительно дурак…" - я стукнул себя по лбу.
      – Да ладно ты, - успокоил меня Иосиф Емельянович, - привык ты на себя полагаться. Но ученики не только за тем, чтобы нервы выматывать и дома поджигать, они могут еще и приносить пользу.
      Я улыбнулся наивным рассуждениям домового. Или это я наивен, а он излагает по-настоящему серьезные вещи, аксиомы, спорить с которыми бессмысленно.
      – Ты прав, - признал я.
      Он расплылся в довольной улыбке.
      – Учись, студент.
      И я ушел искать Стаса, чтобы выложить ему свой план и немедленно приступить к его осуществлению. Было четыре часа дня, а до темноты тянуть было нельзя.
      Стас обнаружился в большой комнате. Он смотрел телевизор, читал книгу и что-то жевал. Прямо Гай Юлий Цезарь - умудряется все делать одновременно.
      – Что делаешь? - поинтересовался я.
      – Приморские новости смотрел, - сообщил он, - твое старое интервью показывали. Неплохо смотришься на экране.
      – А книга?
      Он приподнял ее так, чтобы я увидел обложку: "История зарождения магических искусств". Том седьмой. XV век. Ага, та самая.
      Да уж, не думал, что можно смотреть новости и читать книжку, от которой мозги узлом завязываются. Может, Стасик - гений? Ага, а я вечный студент. Скоро мне у него придется учиться.
      – Изучаешь пожирателей магии? - удовлетворенно хмыкнул я.
      – Ага, - он отложил книгу и подозрительно серьезно уставился на меня. - Слушай, это ж невозможно написано. До того скучно, что даже новости не интересные. - Неужели никому в голову не приходило переписать старый материал доступным современному человеку языком?
      Я так и стоял в дверях, привалившись к косяку и засунув руки в карманы джинсев. Бедняга Красов был прав - мы с пацаном все же схожи.
      – Мне приходило, - просто ответил я.
      – И? - Стас недоуменно постучал пальцем по старой книжице. - Где же новая версия?
      Я пожал плечами:
      – Только в мечтах. Я не против, чтобы это переписал кто-то, но не я. На подобную деятельность нужно жизнь положить, а потом еще одну, чтобы протолкнуть свой вариант книги общественности.
      – Короче, надо быть бессмертным? - уточнил Стас.
      – Короче, надо очень сильно этого хотеть.
      – А я теперь вынужден читать эту ботву! - возмутился он. Да, я не мог не признать, в книге полно информации, но читать ее тяжело.
      – Не ори, - голова и так гудела. - Я не поболтать зашел. Пошли, мне нужна твоя помощь в вызове Игоря Брагина, - в его взгляде появилась заинтересованность. - Сможешь удержать щит невидимости в течение… в течение получаса?
      Он закусил губу, задумчиво глядя на меня. Когда речь шла о важном, Стас попусту не храбрился. Да, он мог сделать то, о чем я просил. В этом я был уверен. Вот только я обучил его за полмесяца не слишком многому. И получалось у него не все. Вспомнить хотя бы иллюзорного дракона, с которым он не справился на вираже.
      – Наверное, справлюсь…
      "Неверный ответ…" - влез ветер, как всегда без спроса и как всегда некстати.
      "Заткнись!"
      "Ты грубишь…"
      "Помолчи!"
      Этот вредный ветер вечно был прав! Наверно, именно это меня и злило. Почему всегда прав кто угодно, но только не я?
      – Мне нужен точный ответ, - сказал я Стасу, в глубине души радуясь, что хоть кто-то знает еще меньше, чем я.
      Он пожал плечами, бессознательно копируя мой жест.
      – Справлюсь, - твердо ответил он. Еще бы, Стас уже меня узнал, я никогда не удовлетворяюсь ответом, который не полностью соответствует моим ожиданиям.
      – Тогда пошли.
      Он снова пожал плечами:
      – Как скажешь, мастер-учитель.
      Я скорчил рожицу на это свое название, но на пререкания времени не было.
      – А куда Лена подевалась?
      – Я думал, на кухне…
      Я вышел из комнаты. Стало слышно, как в ванной льется вода.
      В ванной. Ладненько. Вернемся, обязательно с ней поговорю. Не нравилось мне ее поведение. Она меня избегала, пыталась это замаскировать, но я же все-таки хоть и дурак, но не полный. Что-то с ней происходило, но она упрямо не хотела со мной делиться. Нет, я не подозревал Лену ни в чем. Мы никогда не врали друг другу, что бы ни произошло…
      Мы переместились за несколько дворов от того места, где я схлестнулся с Игорем. Я точно знал, что должен встретиться с ним, но что я ему скажу? Буду угрожать? Можно, конечно, попробовать номер, которым я пытался учить Стаса уму-разуму, но… Что-то подсказывало мне, что это неверный способ, чтобы он нам помог. Так он не поможет, а подставит. Уговорить? Вряд ли? Рассказать правду о Брагосе? Похоже, он считал его хорошим человеком. Так с какой стати он поверит незнакомцу, который повинен в смерти отца? Да и смогу ли я сказать сыну про родителя такое?
      Смогу. Я и не на такие гадости способен. Но… То, что я сам сирота, мне здорово мешало, потому что я мог понять Игоря. Странно именно после того как он сказал, кем является, он стал мне гораздо симпатичнее, роднее, что ли.
      "Главная причина, почему мы здесь - это доказать тебе самому, что ты не убийца… - метко заметил ветер. - Это ничего не даст…"
      Я не ответил.
      – Что ты станешь с ним делать? - спросил Стас то, на что я не мог ответить самому себе. - Пеленать его цепью повиновения?
      – Не знаю, - признался я. - Сделаю то, что сделаю. Спонтанные решения вернее.
      – Правда? - заинтересованность Стаса мне не понравилась. Ну, точно, теперь он и будет так поступать, а в случае чего непременно заявит, что это я его научил. Ну-ну, видели мы такое еще в школе. "Денис, почему ты играл в школе футбол?" - грозно спрашивал директор, после того как я выбил мячом окно в коридоре. "Наш учитель по физкультуре говорит, что тренироваться нужно как можно чаще", - отвечал я с самым невинным видом…
      Мы пришли на место.
      У меня действительно не было плана и даже его жалкого подобия. Только цель - вызвать парня. А потом умудриться склонить его на свою сторону с таким применением силы, чтобы он не слишком пострадал, а лучше, чтобы вообще не пострадал - ему еще предстоит объясняться со Светой. А она, если разбушуется, покалечит сильнее любого урагана.
      – Что дальше? - снова спросил Стас. Он понял, что я не знаю, что делать, и развлекался тем, что долбал меня вопросами, которые никак не могли сойти за риторические.
      – Ставь щит.
      – А самому снаружи быть?
      Ага. Я представил, как проходящий мимо народ пялится на мальчишку, который полчаса стоит на одном месте в неестественно напряженной позе. А напряжение будет, потому что он будет стараться не подвести, а заклинания в начале обучения не слишком крепки.
      – Внутри, конечно.
      Он глубоко втянул ноздрями воздух, как конь перед скачкой, и уже собрался начать размахивать руками, как я поймал его за локоть.
      Стас, не понимая, уставился на меня своими огромными голубыми глазами.
      – Тебе с таким подходом не щиты, а памятники на пустом кладбище ставить, - прошипел я.
      – А что не так?
      – Не маши руками. Вспомни дракона, - он приуныл при напоминании о своем промахе, слишком уж иллюзорный зверь ему понравился, и слишком обидно было то, что с ним не удалось совладать. Нет, ну, я не учитель, а просто золото! Нормальные наставники своих подопечных подбадривают, а я - р-раз! - и носом в промахи, чтобы не забывал. Ну, точно, я идиот, а потом еще смею за что-то жаловаться на Захара. - Давай я сам поставлю, а ты поддержишь.
      Он кивнул, хотя я понял, что Стас надулся. Ну, прям воздушный шарик - прикоснись и взрывом снесет.
      Я подловил момент, когда поблизости никого не было, и произнес магические слова, переплел пальцы: указательный - к большому, мизинец - к среднему, безымянный - к центру ладони. Легкий, на границе слышимости, щелчок, и мир стал виден словно через стекло.
      Я кивнул Стасу, и он решительно протянул руку и перехватил созданный щит, собственно говоря, щитом это явление называли исключительно для простоты, потому что маги пользовались им достаточно часто. На самом деле это заклинание называлось Купол невидимости, но слово "щит" приклеилось к нему так крепко, что менять что-либо смысла не было.
      А я достал из кармана мелок противного салатно-кислотного цвета, который мне когда-то выдал Красов, как он выразился "на нужды магии". Правда потом он добавил, что дает мне такой редкостный магический мел исключительно потому, что так требуют правила, а иначе он никогда бы не доверил мне ничего подобного, потому что я разгильдяй и мальчишка. Помнится, мы поругались. Мы всегда ругались. Интересно, он обижался на мои хамства? Я на него - нет, меня его мнение интересовало крайне редко.
      Но думать о Красове и его нелепой смерти не было смысла. Мертвые ушли, а мне еще предстоит разбираться с живыми, которые, кстати, тоже жаждут со мной разобраться. Я присел на корточки и принялся рисовать на асфальте необходимый для Иголки узор. Никогда не любил рисовать, но два года назад пришлось учиться, когда мы изгоняли из одного старинного здания нечистый дух, с которым даже Акварель не смогла найти контакт. Она же помогала мне постигать мастерство художника. Надо бы к ней Стаса отправить, гляди, тоже подучит, чему-чему, а рисовать я сам учился необычно для себя долго.
      Мел не крошился и не сыпался, выводя необходимые линии. Стас не двигался, удерживая щит. Похоже, он решил так и простоять в одной позе. Это трудно и вовсе ненужно, но лучше уж так, чем я его отвлеку, и щит свалится прежде, чем я успею его подхватить.
      Я закончил с рисунком. Встал в его центр и принялся читать заклинание для поиска Иголки в стогу. Заклинание было достаточно простым для произношения - старославянский, ритм легкий, наверное, его создатель любил поиграть на гуслях. Читал я около минуты, было заметно, что за куполом поднялся ветер, который всех только радовал жарким днем.
      "Ветер ищет…" - доложил мой невидимый спутник, напомнив мне компьютер, который выводит на экран надпись: "Идет поиск". Что ж, в отличие от электроники, старание ветра было заметно.
      – Ну же! - не выдержал я. - У него стоит защита? Почему не получается?
      "Не защита… - казалось, ветер сам не знает, что ответить. - Чужая мощь… Прикрытие…"
      Кришна. Ну, конечно, сам парень ни о чем не думает, а вот Кришнин, который зачем-то помогает и без того сильному парню, обо всем позаботился.
      Я выругался и уже хотел свернуть заклинание и, наконец, освободить Стаса от его работы, когда ветер меня остановил: "Подожди…"
      Я замер. Ветер хоть и вредный и считает себя мною (или меня собою - не важно), но мыслит он здраво.
      Не ошибся он и на этот раз. В то место на рисунке, про который я уж было подумал, что зря рисовал, упал простой тетрадный листок в клетку, свернутый вдвое по диагонали.
      – Больше ничего? - на всякий случай уточнил я.
      "Все… Сворачивай…"
      Я отменил заклинание, и только потом подобрал листок и развернул прежде, чем отключить щит.
      Только несколько строчек: "Дорогой маг Стихии, я тебя недооценил. Ты заслуживаешь более пристального внимания. Если хочешь поближе познакомиться, встретимся через полчаса возле маяка. Приходи один".
      Написано было ровным крупным почерком черными чернилами, а вместо подписи - клякса. Что бы это значило? То, что я даже подписи не заслуживаю? Странный способ выразить презрение
      Я молча сложил листок в несколько раз и засунул в карман. Стас был так занят щитом, что ничего не замечал. Вот и замечательно.
      На улице, вроде, никого не было, и я перехватил у него щит, чтобы он его не выпустил, а то плакали бы окна близстоящих домов. Я остановил заклинание Купола невидимости сам. Стас и так чуть не свалился.
      – Чего не предуп… - он замолчал, едва начал возмущаться, его взгляд скользнул мимо меня. - А Брагин? Не получилось?
      О да, еще как получилось…
      – Нет, - я покачал головой. - Он защиту поставил, - письмо в кармане прямо-таки жгло меня. - Вернись домой, а я к Захару, надо посоветоваться.
      Стас так выдохся, что даже не стал рваться со мной.
      – Ладно, - согласился он.
      Поверил. Не зря я Светку врать учил - сам кое-что умею. Мерзко это - врать, но тащить Стаса к Кришне я не собирался.
      – Поставь защиту, - посоветовал я ему, - чтобы тебя никто магией не вытащил. Если что, кольцо при тебе.
      Он серьезно кивнул. А я… А я приготовился к очень важной встрече.
      Даже не знаю, почему я на самом деле не вызвал Захара или кого-нибудь из Стихий. Они не приняли меня всерьез в нашу последнюю встречу, но они и раньше меня так воспринимали. Но Кришна зачем-то решил со мной встретиться, а, значит, опасность мне не угрожает. Может, мне где-то в глубине души льстило, что он прислал мне записку. Но кто знает, может, он разослал их всем и просто создал таинственность, чтобы застать нас врасплох?
      "Ты должен предупредить хотя бы кого-нибудь, куда собрался…" - настоятельно сказал ветер.
      Тоже мне, новость сообщил. Знаю я, что должен был. Я всегда что-то и кому-то должен…
      Я прохаживался по берегу. Вид маяка меня не вдохновлял. Кришна вот-вот должен был появиться. А, впрочем, Кришна ли это? Хотя я сомневался, что ослепленный ненавистью Игорь так хорошо меня изучил, что придумал наживку, на которую я непременно попадусь.
      Кольца были на руке. Оба. Я мог связаться как с белыми, так и с черными магами в любую минуту. Но мое неестественное любопытство не позволяло мне этого делать.
      "Надо было хотя бы Стасу сказать…" - ветер опять заканючил свое.
      – Чтобы он потащился за мной? - ехидно поинтересовался я.
      "Чтобы, в крайнем случае, он мог предупредить остальных…"
      – Не жди крайних случаев, и их не будет.
      "Витражи…" - напомнил ветер.
      – Так, может, все-таки скажешь, что мой дед понимал в витражах, что никак, по-твоему, я понять не смогу?
      "Ты поймешь…"
      Очень приятно. Прям как Захар, который утверждает, что я могу научиться всему сам.
      В воздухе что-то внезапно изменилось. Я это сразу почувствовал, словно сквозь меня прокатилась взрывная волна очень малой мощности.
      "Почувствовал?" - спросил ветер.
      "А то".
      Это могло быть только одно.
      Я резко обернулся, готовый в любой момент отбить удар. Я не ошибся. Передо мной стоял невысокий мужчина лет шестидесяти, плотный, голова лысая с седым венчиком волос, нос крупный и мясистый, губы тонкие, а из одежды - белоснежный балахон до пят. Он напоминал доброго дедушку из сказки или ангела-хранителя, каким я его себе представлял.
      "И это - Кришна? - ошалело пронеслось у меня в голове. - Человек, убивший собственных жену и сына, погубивший двадцать пять магов в одном только Приморье? Это?!"
      И нападать он - во всяком случае, пока - не собирался, потому что стоял-то он передо мной, но внутри прозрачного купола, который покрыл собой около двух метров травы в диаметре. Такой щит был в тысячу - если не в две - мощнее того, что ставили мы со Стасом. Этот служил для защиты не от любопытных глаз, а от враждебной магии. И он был по-настоящему мощный и непробиваемый. Даже маг Стихии в одиночку не способен создать нечто подобное. Может, втроем или даже только все вместе.
      Какая же у этого Кришны сила? Он бы расправился со мной в два счета, стоило бы ему этого захотеть. Но он почему-то не хотел. Щит не пропускал магию как вовнутрь, так и изнутри. Значит, он всего лишь предупредил меня им, чтобы я не вздумал нападать. Еще бы, я же не самоубийца!
      – Давно хотел с тобой встретиться, - с мягкой улыбкой произнес он, не отводя глаз от моего лица. Он что, идиот, думает, что я поверю в его доброту после того, что он уже вытворил? Зато после этой его улыбочки я сразу все понял: Кришна пришел меня не убивать.
      – Не правда, - я постарался унять холод в своем голосе и сказать как можно более равнодушно.
      Он прищурился:
      – Почему это?
      – Потому что, если хотел бы, то сделал бы задолго до того, как я попытался вызвать Игоря Брагина.
      Он пожал плечами:
      – Ты прав, юноша. Я не выделял тебя из остальных Стихий до вашей стычки с Игорем… - его улыбка стала несколько кривоватой. Выходит, я был прав, наделяя Игоря силой, его "начальник" не знал, с кем тот собрался расправиться. - Будь уверен, мальчишка понес наказание.
      Я еле удержал на лице равнодушное выражение.
      – Надеюсь, он жив?
      – А есть разница?
      "Видишь ли, моя сестра по уши в него влюблена".
      Но, ясное дело, я этого не сказал.
      – Разница есть всегда, - пространно ответил я. - Чем я вас так заинтересовал? Сына напоминаю? - уж не знаю, зачем я сказал такую гадость, но просто не сдержался.
      Уголок его губ дернулся, но он справлялся с эмоциями гораздо лучше меня.
      – Мой сын был блондином, - сухо произнес он.
      – Волосы пошли в алтарь вместе с костями? - меня понесло. Лицо добродушного пожилого человека, за которым прячется грязный убийца, вызывало отвращение.
      Теперь Кришна не сдержался и улыбнулся холодной ничего хорошего не обещающей улыбкой:
      – Парень, ты соображаешь, кому грубишь?
      – Конечно, - я ответил со всей серьезностью. Еще бы я не соображал. Хорошим людям я грублю не так.
      – Неплохо, - оценил он мой ответ. - Твой ход мыслей мне ясен. Что ж, я могу это стерпеть. Это ничего, марионеток у меня множество, так почему бы ни договориться с кем-то, кто будет мне возражать?
      – Договориться?
      – Думаю, мне не стоит объяснять свой план. Если не дурак, поймешь, - он потеребил свой двойной подбородок, обдумывая следующие слова. - Хочу власти. Хочу силы. Маги, которые есть сейчас, будут уничтожены. Людям же ничего не угрожает, я имею в виду тех, кто не станет противиться. Понятна моя идея?
      О да. Брагос номер два. Тот хоть выглядел подобающе для подлеца мирового масштаба. А этот, словно волк в овечьей шкуре, только окровавленные клыки торчат.
      – Где-то я уже это слышал, - скучающим голосом заметил я.
      – В мире рождается множество гениев, - скромненько заявил Кришна, - и у них у всех великие идеи, только не все могут воплотить их в жизнь. Отец того пацана, - ясное дело, он имел в виду Игоря, - не смог, а я смогу.
      – А я должен положить красную дорожку и засыпать ее розами? - саркастически осведомился я.
      Он хмыкнул.
      – Своеобразное чувство юмора я ценю, но мне нужен не скоморох.
      Глядите-ка, "нужен". Не "ты мне тоже сгодишься" или что-то в этом роде, а именно "нужен". Это я оценил и несколько взбодрился - как-никак приятно, когда ты кому-то нужен.
      – Зачем? - прямо спросил я. Кажется, я был ему не просто нужен, а очень нужен, иначе он не стал разговаривать со мной так терпеливо.
      – Я ничего не знаю о магах Стихий. У меня достаточно слуг, которых я наделил огромной мощью, но я не так глуп, чтобы недооценивать Стихий. Я способен победить вас, но на это уйдет слишком много сил и магической энергии. В крайнем случае я, разумеется, пойду на это. Но когда ты не убил Брагина той ночью, а позволил ему уйти, мне пришла в голову потрясающая мысль. Не нужно тратить на Стихий столько сил, достаточно переманить на свою сторону одного из них, тогда он расскажет все их секреты и укажет на слабые места, и я смогу победить, не тратя силы понапрасну.
      "Взвешивают и рассчитывают"… - вспомнил я. Похоже, не одни мои союзники взвешивали и рассчитывали.
      Кришна бы ни за что не пришел сюда, не будь он уверен в том, что я соглашусь. Интересно, почему? Потому что я младше остальных Стихий? Или он считает меня настолько глупым и доверчивым? Похоже на то.
      – Я предлагаю тебе жизнь и часть той власти, что скоро будет у меня, - тем временем продолжал Кришна. - Маги Стихий и их последователи в любом случае умрут. Кроме того, ты близко знаком с Темным Властелином, что будет мне не менее полезно. Так что…
      – Откажись или умри? - закончил я за него. Да, он не сомневался, что я соглашусь. Я проворонил Игоря, а потом явился сюда, никого не предупредив, в некотором роде это уже предательство.
      – Верно, - его улыбка была удовлетворенной.
      Я идиот. Почему я не вызвал Захара, как предлагал ветер? Может, стоило бы всем Стихиям навалиться на Кришну одновременно? Хотя Кришнин не глуп, он, наверняка, предполагал, что я могу поступить как так, так и иначе, значит, его щит вообще невозможно пробить. И что же делать? Я тут как муха в паутине прожорливого паука. Навряд ли ему удастся справиться со мной совсем уж легко, он, как и обещал, затратит уйму энергии, но, что справится, так это бесспорно.
      "Ветер, я в тупике", - мысленно воззвал я.
      "Я не знаю ответов…" - отозвался он.
      Ну, спасибочки. А кто знает? Кришна-то знает. Вон он, стоит совсем рядом и ухмыляется, будто добыл себе орудие для грязной работы, этакую пилу "Дружбу"…
      "А что бы сделал мой дедушка?" - неожиданно спросил я.
      "Бежал…"
      Убегу ли? А если успею, что мне это даст? Мы все равно проиграем, ведь ничего не знаем об этом Кришне и его зеленых. Но не стоять же пнем, пока у него терпение кончится? Кстати…
      – А почему "зеленые"? - внезапно удивил я его своим вопросом.
      – А почему бы и нет? Белые есть (пока), черные тоже, а красными назывались коммунисты, а у меня с большевиками ничего общего нет.
      "Верно. Скорее с Гитлером".
      – С "Green peace" тоже, - не удержался я.
      Он развел руками в воздухе:
      – Мы все дети природы.
      "Ветер, ты можешь коснуться его купола так, чтобы он не заметил? Нужно определить, насколько он силен".
      "Попытаюсь…"
      Отлично. Сбежать, так сбежать. От Брагоса бегал - и ничего. Но от Брагоса удалось сбежать лишь раз, второй едва не завершился для меня летальным исходом. Значит, у меня есть один козырь. И хранить его бесполезно, потому что если не удеру сейчас, потом некому будет этот козырь применять. Один шанс…
      – Какие у меня могут быть гарантии, что я останусь жив? - я прикинулся, что уже сдался. Еще чего, разогнался, уж не знаю, можно ли меня купить, ну, уж точно не продавая мне мою же жизнь.
      – Я держу слово, - он напоминал Пургена, когда тот нажрется сметаны. Ну, точь-в-точь такая же морда.
      – Сейчас не часто встретишь людей чести, - я почувствовал легкое дуновение ветра, но Кришна был в куполе, похоже, пронесло, и он не заметил, как мой ветер коснулся его защиты.
      Он ухмыльнулся:
      – А ты сам-то… Считаешь, она у тебя есть? Вот ведь маги тебе доверяют, а ты собрался их предать ради собственной выгоды.
      Вспомнилась песня из знаменитых "Гардемаринов": "Была бы честь, была бы честь…"
      "Готово…" - доложил ветер.
      – У меня, - я намеренно растягивал слова, чтобы потом молниеносно переместиться, - есть!
      Слетевшие с губ слова Короткого пути. Звук разрываемого Кришной защитного пузыря… И я на вершине горы, где ветер свободен, как… как ветер! Здесь даже Кришна не в силах справиться со стихией.
      – Ты сделал неверный выбор! - донеслось до меня как раскат грома, но Кришна на горе так и не появился.

      – Ты должен был предупредить! - орал на меня Захар. - Ты что совсем идиот или прикидываешься?! Тебе сказали сидеть и не высовываться! Не рыпаться! Вот почему тебе нельзя ничего говорить раньше времени! Все делает по-своему! Дите! Герой малолетний! Ты хоть понимаешь, что мог погибнуть?!
      – Мы все можем скоро погибнуть… - начал я, но он зло меня перебил.
      – Ты мог погибнуть, а остальных подвергнуть еще большей опасности!
      – Куда уж большей…
      – Не перебивай!
      – А ты не ори на меня!
      Сразу после побега от Кришны я отправился, наконец, рассказать все Захару. И вот, пожалуйста, я же еще козел отпущения. Я принес ценную информацию, а ему начхать, лишь бы наорать и напомнить, что он старше и умнее. Вот он уже полчаса и драл горло в бывшем кабинете Красова, нависая надо мной.
      – Не ори на меня! - повторил я и, не усидев, вскочил со своего стула. - Ты не смеешь на меня орать! Я, по крайней мере, хоть что-то узнал! А вы только сидите и думаете. Как всегда. Как сотни лет до моего рождения! А я так не могу! Вы теряете ценное время, ничего не делая, кроме как просиживая штаны. Я так не могу! И хватит мне напоминать о моем возрасте! Да, я еще не старик, но это не значит, что я настолько глуп…
      Мой запал вышел, и я снова плюхнулся на мягкий стул. Захар молчал.
      Я снова заговорил, но уже гораздо тише:
      – Я совсем недавно уже ушел отсюда, хлопнув дверью. Второй раз я не вернусь. Я столько пытался объединить вас с черными, но вы опять не можете направить усилия в одно русло. Ты знаешь, что я прав, и я не стану ничего доказывать. Необходимо что-то предпринять, и срочно, - я посмотрел ему прямо в глаза. - Ты так и будешь надрываться и отчитывать меня, зная, что эффекта от этого ноль целых, шиш десятых? Или все-таки сядем и поговорим о деле, а не будем попусту все взвешивать и рассчитывать?
      Он молчал бесконечную минуту, и, честное, слово, я был готов сорваться с места и уйти.
      – Сядем, - решительно ответил он, - но ты так рисковал…
      Я пожал плечами:
      – Если я не буду рисковать, я не доживу до июня.
      – Ты уверен? - воскликнул Захар, когда я пересказал ему все произошедшее и прибавил свои выводы.
      – Ветер мудрее и на миллионы лет старше меня, - ответил я, - он не мог ошибиться, он коснулся купола Кришны и утверждает, что его мощь не пробить, мы вчетвером не смогли бы создать такой купол.
      – М-да, - протянул Захар.
      – Вы нашли еще алтари?
      – Нет.
      – Вы еще раз собирались вместе?
      – Нет.
      Я хмыкнул. Просто обалдеть! Нас всех могут уничтожить, а на все вопросы я получаю простой и лаконичный ответ: "нет". Блеск. А я не могу сидеть на месте и, в то же время, ничего не могу поделать, потому что очень многое мне не известно. Даже ветер со мной скрытничает, хотя все время заявляет, что мы единое целое.
      – О чем задумался? - спросил меня Захар.
      – Да так… - я встряхнулся. - Полагаю, нужно расширить поиски алтарей и попытаться их уничтожить.
      – Мы пытаемся, - очередной ответ лишь бы отвязаться.
      – Отлично. Полагаю, Стихии заняты тем же у себя? - он подтвердил мою догадку. - Тогда и я займусь.
      – Алтари защищены магией, - возразил мой бывший учитель, - заклинаниями их не отыскать, тот был обнаружен случайно.
      Я пожал плечами:
      – А вдруг мне повезет.
      – Денис, с тобой что-то происходит? - вдруг спросил Захар. - Что-то не так. Я чувствую.
      – Сходи к врачу, если чувства обострились, - схамил я. - Сейчас не до меня.
      – Ты как всегда хамишь…
      – Захар, чего ты хочешь? - напрямик без обиняков спросил, не дав ему разгуляться вокруг да около. - Если ты хочешь мне что-то сказать, говори. Но не надо пустых слов, чтобы меня задобрить или задурить.
      – Темникова посоветовала с тобой поговорить, - признался он.
      – Ага! - я сложил руки на груди. - О чем, интересно? - впрочем, я и так знал о чем. Неужели теперь и этот будет хоронить меня раньше времени? Надоели.
      – О витражах. Только она ничего не объяснила, сказала, чтобы я сам тебя спросил. Вот я и спрашиваю: о каких витражах идет речь?
      Сказать или нет? Реакция и прогнозы Акварели были ужасны. А как отреагирует Захар, кто ж его знает.
      – Мне снится один сон, - все же сказал я правду, - я вижу витражи, незнакомца в плаще и старинный мушкет, из которого этот незнакомец в меня целится, а потом… - "Я прыгаю вниз". - А потом я просыпаюсь. И этот сон преследует меня с первого числа месяца.
      Захар задумчиво потер подбородок. Похоже, он почувствовал, что я о чем-то недоговариваю.
      – Чем конкретно заканчивается твой сон? - спросил он.
      – Ничем. Я просто просыпаюсь.
      – Уверен, что они не разбиваются? - его тон меня испугал. Если Акварель ничего не говорила, то откуда он мог узнать? Но знал он нечто страшное, это точно.
      Я поежился под этим пристальным взглядом.
      – Уверен.
      – Хорошо, - на его лице отразилось такое облегчение, что у меня сердце рухнуло к паркету.
      – А, - нет, голос взволнованный, так не пойдет, я сделал вид, что поперхнулся, и выровнял интонацию. - А что бы это значило, если бы они разбились?
      – Смерть, - безаппеляционно выдал он.
      Уп-с… Становится все веселее. Акварель, конечно, может преувеличивать, но ведь Захар говорит то же, и та коряга на берегу…
      – Но они ведь не разбились? - вдруг встревожился маг. - Ты бы не стал скрывать такой серьезный факт. Ведь правда?
      У меня ком стоял в горле.
      – Конечно, - выдавил я, помолчал немного, чтобы все это переварить, прежде чем произнесу: - А это как-то связано с моим дедом?
      – Витражи и Егор?… - пробормотал Захар. - Не знаю.
      – А он ничего не рассказывал тебе перед смертью?
      Захар замялся.
      – Ты же знаешь, он был не в себе последнее время, и он много говорил… Это считалось бредом, я не придавал значения… Постой-постой! - кажется, он, наконец, поймал шальную мысль за хвост. - Когда… когда…
      Его язык упрямо отказывался договаривать последнюю фразу, и я сразу все понял.
      – Когда вы его убили,- подсказал я.
      Захар побледнел, но отрицать факты было глупо.
      – Да, - кивнул он. - Перед смертью он сказал: "Вот стеклышки и разбились". Я даже не подумал, что он имел в виду витражи.
      – Выходит, он знал, что умрет?
      – Денис, он действительно был невменяем…
      Я его не слушал.
      "Почему ты соврал?!" - мысленно заорал я на ветер.
      "Я никогда не лгу…"
      "Ты сказал, что не знаешь, видел ли дед витражи, как я, а он видел, и ты не мог этого не знать!"
      "Я не мог сказать… Я боялся…"
      Я совершенно растерялся:
      "Ты боялся?!"
      "И сейчас боюсь… Терять своего мага всегда очень сложно…"
      "Так что видел дедушка?" - не сдавался я.
      "Сон про витражи… Они разбивались… Каждую ночь… Четыре месяца подряд… Он не выдержал…"
      Меня как холодной водой обдало.
      – Так вот почему дед сошел с ума! - я не удержался и произнес вслух на глазах изумленного Захара. - Все началось с витражей, а он знал, что они предсказывают. Он постоянно ждал смерти, каждую секунду!
      "Да…"
      – С чего ты это взял? - не понял Захар.
      – Ветер сказал.
      – Кто-о?!
      Только тут я осознал, что не говорил ему о ветре.
      – Со мной говорит стихия, - ответил я.
      – Но это невозможно…
      "Может, ты сошел с ума?" - прочел я в его глазах.
      – Нет, - вопрос не пришлось высказывать вслух. - Водуница сказала, что об этом явлении ходят легенды, вроде бы, это возможно в том случае, когда маг Стихии поднимается на более высокий уровень, а уровень чего - она не уточнила.
      Захар смотрел на меня так, словно я вдруг оказался незнакомцем.
      – Ты меня удивляешь все сильнее…
      – Ты со мной не общался пять лет, - напомнил я.
      – Ты меня не просто удивляешь. Ты пугаешь. С тобой происходит то, чего никогда не происходило ни с кем. И так с тобой всегда, но сейчас…
      – Что - сейчас?
      – Денис, если я задам тебе прямой вопрос, ты дашь на него такой же прямой и честный ответ? - казалось, его взгляд прожжет меня насквозь.
      – Д-да, - несколько надломлено кивнул я.
      Захар склонился над столом, чтобы быть ближе ко мне и медленно так, с расстановкой произнес:
      – В твоем сне витражи разбились?
      Я тяжело сглотнул и облизал в миг пересохшие губы.
      – Да, - сорвалось с них.
      – О боже… - он побледнел, как простыня после "Тайда". - Не может быть, чтобы ты повторил судьбу Егора…
      – Я - не мой дед.
      – Но…
      – Захар, у нас есть Кришна. Я не верю в плохие приметы. Мой дед потому и не выдержал, что он излишне следовал правилам и верил. Я не верю в то, во что мне не хочется верить. Может, ветер и заговорил со мной, потому что я способен исправить что-то. Смерть дедушки не то, чем она мне казалась. Она ключ, напоминание, что нельзя сдаваться. Ради разнообразия, стоит поучиться не на своих ошибках, а на чужих, - я встал из-за стола.
      Захар был мне не чужим человеком, напротив, я знал, что могу сказать ему многое, но вот только он не поймет ничего из того, что касается ветра. Это способен понять только маг Стихии. Так вот почему я смог услышать свою стихию - я действительно поднялся на ступеньку выше - я смог понять. Дедушка никогда не был со мной близок, я никогда не разговаривал с ним, как, скажем, с Захаром, но, оказывается, он сумел принести мне весточку и после смерти. Я будто услышал его голос чрез годы: "Не сдавайся".
      – Я пойду, - сказал я, - надо с Леной поговорить. И Стаса нельзя надолго оставлять, уж слишком он изобретателен.
      – Ты снова меня удивляешь, - промолвил Захар.
      – Не говори никому о витражах, - попросил я.
      – Не буду, - пообещал он, и я произнес заклинание Короткого пути.
      – Как уехала? - не понял я, когда Стас мне сообщил, что Лена сказала, что не будет ночевать.
      – А вот так, - он пожал плечами. - Сказала, у своих родителей переночует.
      У Лены всегда были отвратительные отношения с родными, пять лет назад ее родители стали лечиться от алкоголизма, и в последнее время отношения несколько улучшились. Уточняю: "несколько" - это один звонок в неделю и посещение раз в месяц, которое длилось не больше пары часов. Чтобы Лена отправилась к родителям с ночевкой, да так внезапно - это более чем странно.
      – Она не сказала, что-то случилось?
      – Она обещала завтра тебе все объяснить. По-моему, это странно, - высказался он.
      Я прошелся по комнате, не зная, куда себя деть. Голова вообще кругом пошла. Слишком много событий после относительного затишья…
      – Может, у нее есть другой? - несмело предположил Стас.
      – Нет.
      – Ты считаешь себя таким неотразимым? - прицепился ученик-мучитель.
      – Совсем нет. Просто я знаю Лену. Будь оно так, она бы просто сказала, как и я, только не вранье. Если расставаться, то честно.
      – Тогда я не понимаю, - признал мальчишка.
      – Я тоже.
      Звонить ей я не стал. Сказала, что объяснит, значит объяснит. Вряд ли Кришна станет за ней охотиться. А если и станет, то даже лучше, что он не будет знать, где ее искать, а заклинанием он ее не достанет так же, как мы - его алтари. Все члены моей семьи были под магической защитой постоянно.
      Я отправил Стаса тренироваться с иллюзорными предметами в большой комнате, а сам пошел в маленькую, намереваясь покопаться в книгах.
      Но не успел я переступить порог, как у Стаса что-то загремело: он опять что-то разбил, кажется бабушкину вазу. Что ж, пусть теперь ищет заклинания для склеивания. И я решительно закрыл дверь, чтобы не слышать, чего он там еще угробит, в том, что угробит, я не сомневался. К тому же телевизор у него шел так, будто здесь живут больные на ухо.
      Я прошелся по комнате. Емельяныч не высовывался. Наверно, опять в гостях у Михрютки, Пурген пошел по кошкам. Жаль, что журналисты не знают, как выглядит мой кот, а то поразвлеклись бы, решив, что это я его околдовал… И не лень же журналистам караулить? Вот закончится неделя, может, уберутся…
      Я не додумал последнюю мысль.
      – Хм… - явственно прозвучало в пустой комнате.
      – Емельяныч? - удивился я. Странно, я был уверен, что его нет.
      – Хм-хм…
      Нет, это был не Иосиф Емельянович, это уж точно.
      – Какого черта? - прошептал я.
      – Наконец-то ты один, - вдруг раздался голос из ниоткуда. И это был вовсе не ветер и не домовой.
      Я крутанулся на месте.
      – Кто здесь?!
      – Я, - прямо передо мной появилось свечение, оно разрасталось, обретая форму человеческого тела. Я опешил. Все происходило не больше минуты, и вот передо мной появился Сашка Бардаков, такой, каким я его запомнил, только чуть-чуть прозрачный.
      Не помню, чтобы я когда-либо так орал. Даже когда я впервые увидел Емельяныча, я перепугался меньше. Вот вечно так, думаю, что все уже знаю, а на деле я знаю еще меньше, чем ничего. Вот ведь даже подумать не мог, что приведения существуют. А может, нет? Может, я просто свихнулся? Может, я зря храбрился? Да, я не свихнусь, как дед, потому что я болен давно, от рождения и неизлечимо.
      – Если в стенах видишь руки, не волнуйся, это глюки, - скороговоркой проговорил я, силясь вернуть себе дар речи.
      – Я не глюк, - возразил до боли знакомый голос и на до боли знакомом лице появилась до слез знакомая улыбка. - Это я, правда.
      – Приведений не бывает, - я не мог поверить собственным глазам.
      – Магии тоже, - продолжал улыбаться он, - не так ли? Но ты маг, а я приведение.
      Честное слово, я чуть не расплакался. Мой самый лучший друг, моя самая большая потеря в сознательном возрасте, моя самая большая вина… Мне вечно казалось, что я уже перестал мучаться угрызениями совести, но я вновь и вновь возвращался к этому. Моя самая большая вина…
      – Саш, это, правда, ты?
      – Я, я, - заверил он, - бестелесный, уж извини, но я определенно.
      Я протянул руку, и она прошла сквозь него.
      – Говорю ж, бестелесный, - напомнил он все с той же усмешкой.
      – Но каким образом?
      – К тебе послали.
      – Кто послал? - я чувствовал себя полным дураком.
      Он весело указал пальцем наверх:
      – Они.
      – Кто?
      Он повторил свой жест и во второй раз значительно произнес:
      – Они.
      Так, значит, Акварель была права. Все эти знаки мне действительно посылали свыше.
      – Нет, я не сумасшедший, я нормальный, - пробормотал я, - это мир перевернутый.
      Сашка засмеялся.
      Я с опаской посмотрел на дверь. Интересно, Стас слышал мой истерический крик? И как ему тогда все это объяснить?
      Сашка проследил за моим взглядом:
      – Он не слышал. Телевизор идет слишком громко.
      – Откуда ты знаешь? - прицепился я.
      – Знаю.
      – Эй! Хватит. Тоже мне Захар - что за лаконичность?! То "Они", то "знаю"… - я вдруг ни с того ни с сего оборвал свою гневную тираду и закончил с внезапно вырвавшейся искренностью: - Дружище, как же я по тебе скучал! А я тебя даже обнять не могу…
      – Я тоже рад с тобой поговорить, - он смущенно потупился, - я-то на тебя часто смотрел. Интересно было, чем ты занят.
      – Так вам можно смотреть? - вскинулся я.
      – Да. Но вмешиваться - табу. Иначе я бы давно тебе вправил мозги по поводу твоего самобичевания. Это ж надо, пять лет себя винить! Я ведь помню, я тогда успел тебе сказать, что ты не виноват.
      – Ага, умирающие всегда либо проклинают, либо прощают все грехи, - пробурчал я.
      – Это не твой грех, - тверже сказал он. - Я же знаю, что ты собственную жизнь бы отдал, лишь бы этого не случилось. А я сам виноват, не мог подождать, пока ты будешь готов мне все рассказать, а Ленка мне советовала довериться тебе и просто дождаться.
      – Эй! Ты-то не извиняйся.
      – Но ты же из-за меня чуть не отказался быть магом.
      – Только из-за тебя я им и остался, - возразил я. Пусть он был бестелесным, но было чертовски приятно его видеть. Значит, он не исчез он просто ушел отсюда. - Так зачем тебя прислали? Почему нарушили свое табу?
      Он пожал плечами:
      – Не поверишь, не знаю. Это связано с Кришниным, но что я должен сделать, как тебе помочь, мне не сказали. По Их словам, я должен своим присутствием тебя к чему-то подготовить.
      – К чему? - не понял я.
      – Вот то-то и оно. Когда я спросил, мне сказали, что, если я буду знать, у меня не получится.
      С каждой минутой все становилось забавнее и забавнее.
      Я прошелся по комнате, не в силах устоять на месте. Мысли роились в голове, как дикие голодные пчелы. Призрак следил за каждым моим шагом. Похоже, там его научили терпению, раньше он им не отличался.
      Я остановился.
      – Значит, Бог есть? - вопрос сам слетел с губ: одна из диких пчел обнажила жало.
      – Ну-у, - протянул Ухо, - в том понятии, какое о нем имеют люди, нет. Словом, есть тот, кто выполняет функции, которые народ приписывает Богу.
      – И как же зовут этого не-Бога?
      Сашка покачал головой:
      – Не могу сказать. Живым этого знать нельзя. Я давал клятву собственной душой, что никто не узнает запретного через меня.
      – Я понимаю.
      – Конечно, я не сомневался.
      – Значит, как там ты рассказать тоже не можешь? - вздохнул я.
      – Увы. Могу только сказать, что жить интереснее.
      Я усмехнулся:
      – Мне вот с каждым днем все интереснее.
      Сашка кивнул в знак того, что все знает.
      – Меня еще несколько дней назад решили отправить, - сказал он. - Мы ждали, пока ты узнаешь о своем деде то, что узнал сегодня.
      При упоминании о деде я встрепенулся.
      – Ты его видел?!
      – Конечно, - его улыбка стала несколько снисходительной.
      – И папу с мамой?
      – Да, разумеется. Хотели отправить кого-то из них, а потом вдруг решили, что воспоминание о том, что произошло пять лет назад, тебе больше поможет справиться.
      – А Они не могут сами помочь мне?
      – Они не вмешиваются. Они распространяют свои идеи через людей.
      – Я не человек, - откликнулся я, - мне это ежедневно внушают, я даже не человек, я всего лишь маг.
      Сашка протянул руку, словно хотел коснуться моего плеча.
      – Не извращай действительность больше, чем она извращается сама по себе, - попросил он. Возможно, он был прав…

      Этой ночью я проспал не более двух часов. Я никак не мог наговориться с Сашкой. Мне уже давно не было так легко на душе, груз вины за его смерть постоянно пригибал меня к земле. Конечно, моей вины его появление в качестве призрака не уменьшало, но то, что он меня не винил, придавало легкости всему происходящему.
      – Интересно, чем я могу тебе помочь? - задал Ухо вопрос, который я счел риторическим.
      – Понятия не имею, - все же отозвался я, развалившийся в кресле. - Ты уже помог - разогнал тяжелую атмосферу.
      – А я думал, что я приведение, а не вентилятор.
      – Ты два в одном.
      – А Стас? - вдруг спросил он.
      – А что - Стас?
      – Я думал, он стал тебе другом, так почему же он не работает кондиционером?
      Я тщательно продумал свой ответ - на важные вопросы следует отвечать соответствующе.
      – Он мой друг. Но он не тот человек, перед которым я могу позволить себе быть слабым, ныть и депрессировать. Понимаешь, это все равно как, если бы ко мне подошел Захар и начал жаловаться на свою жизнь.
      Сашка не то хмыкнул, не то хрюкнул, очевидно, представив такую картину.
      – А Стас сможет тебя увидеть? - поинтересовался я.
      – Для того чтобы меня увидеть, магом быть не обязательно, - пояснил он, - но этого не произойдет, пока я не захочу. А я не захочу, мне запретили. Это школьные и университетские правила можно нарушать, те правила, о которых говорю я, нарушать нельзя, за них не наказывают и не устраивают глупых выговоров. За их нарушение ты просто исчезаешь, никакого загробного мира, просто ничто - пустота.
      От его слов делалось жутко. Я даже поежился и не слишком весело поинтересовался:
      – Полагаю, и рассказывать о твоем появлении никому нельзя?
      – Никому, - серьезно кивнул он. - Даже Лене, Стасу, Кристине и Захару.
      Ясно, именно им я и мог бы рассказать, больше-то некому. Все правильно.
      Не помню и не пытаюсь вспомнить, на чем мы закончили, ведь всегда, когда ты несколько лет не видел близкого друга, вам есть, о чем поговорить. Мы и говорили, болтали, как ни в чем не бывало, словно не пролетело пять лет, словно мы оба были живы. Это было странное общения. По крайней мере, для меня. Я отвлекался, забывал обо всем, а потом внезапно вспоминал, что я жив, а он - нет, что едва там решат, что он выполнил свою миссию, его немедленно заберут, и я навряд ли его когда-либо увижу снова. А потом я снова забывал об этом… и опять вспоминал.
      Интересно, что чувствовал Сашка, вновь оказавшись в мире живых. Я не спросил, этот вопрос показался мне интимным, что ли, и я не стал лезть в то, что мне не принадлежит.
      – Спасибо, что иногда заходишь к моим родителям, - поблагодарил меня Бардаков. - Им до сих пор очень тяжело, и для них очень важно, что мой друг все еще тоже обо мне не забыл. А вот на кладбище ты зря шатаешься, - продолжал он. - Мертвые слышат всегда, если к ним обращаются, и не важно, смотришь ты на могильный памятник или нет.
      – Иногда мне требуется уйти ото всех, - объяснил я, - и это единственное место, где меня не станут теребить.
      – Ото всех? - прицепился Сашка, да уж, он был бы прекрасным представителем "желтой" прессы: вечно-то он извращает слова и выставляет сказанное в совершенно ином свете. - Даже от жены?
      – Ты же знаешь, что нет.
      – Ты совсем не уделяешь ей внимания в последнее время, - упрекнул он меня, а я аж дар речи потерял от подобной наглости.
      – Эй! - взвился я, когда голос ко мне вернулся. - Ты что совсем обнаглел?! Наблюдаешь за чужой личной жизнью!
      – Да ни за кем я не наблюдаю, - он был спокойным, как танк: верный признак того, что он говорит правду, врать, как я, Сашка никогда не умел. Так что я немного поутих. - Но я же не слепой, чтобы не увидеть, какой ты все-таки осел, - я широко распахнул глаза, не видя почвы для обвинения. Ну, осел-то я, осел, но причем здесь это сейчас.
      – Почему это я осел? - запальчиво поинтересовался я.
      – Да потому, - выдал он, на этот раз явно насмехаясь. - Знаешь, твои родители, - он снова ткнул пальцем вверх, - уже начали пари держать, догадаешься ли. Твоя мама выиграла, она ставила на то, что ты сам никогда не догадаешься.
      – Да о чем ты? - разозлился я.
      – О Лене. О тебе.
      – Ты знаешь, что с ней происходит?
      – Ветер, ты балбес, - ну, точь-в-точь Матроскин из "Простоквашино" объясняет Шарику, что в кедах зимой по снегу не ходят. - Ты ж маг-целитель и врач, ты ж столько книжек по медицине прочел, со столькими докторами и пациентами переобщался. Только не говори, что в Краевой больнице, в которой ты обретаешься, нет отделения гинекологии. Я, конечно, понимаю, что учительство, а потом Кришна отняли у тебя все твое время, но включи мозги!
      Мозги включались медленно, словно на них стоял предохранитель от перегрева. Но механизм все-таки не до конца проржавел и, наконец, соизволить соединить осколки мыслей, чтобы появилось то, чего я никак не мог добиться - понимания.
      – Ты хочешь сказать, что она… - выдохнул я, голос сорвался. - Что мы…
      Ухо скорчил гримасу вместо ответа, без слов, одним жестом, повторяя то, что уже сказал: "Ты балбес". Хотя для меня такое название было бесконечно ласковым.
      Не-е-ет, я не балбес…
      Я запустил руку в волосы, словно хотел их выдрать с корнем и взвыл:
      – Я идиот!!!
      – Точно, - подтвердил друг с явным злорадством.
      Господи (или как там тебе на самом деле называют)! Я дурак, осел, слепец, зацикленный на магии и работе, я настолько ушел в свои и не свои магические дела, что не просто стал редко видеть жену, я перестал видеть очевидное! Ребенок! Господи, ребенок! Вот что было с ее желудком! Вот почему она меня избегала! Вот почему так уносилась по утрам в ванную!
      Вот только одного я все равно не понимал
      – Почему она не сказала?…
      – Ну, она такая же ненормальная, как ты, раз так сильно тебя любит. Странно, и что она в тебе нашла? Ладно, внешне ты всегда девчонкам нравился, но внутренне… - он живописно покрутил пальцем у виска. Вот морда! У меня сейчас голова треснет, а он ЕХИДНИЧАЕТ!
      – Я серьезно! - огрызнулся я.
      – Ну, а если серьезно, Лена, в отличие от тебя, не слепая, она же видит, что ты забегался, вот и не пытается тебя отвлекать. А ты бы нашел время…
      – Найду, не переживай.
      Я посмотрел на часы. Рановато, конечно…
      – Ветер, ты совсем больной? - он возмущенно помахал полупрозрачной рукой у меня перед носом. - Ты помчишься к ней в шесть утра?
      Честно говоря, именно это я и собирался сделать.
      – А спать ей не положено? - не сдавался он.
      А что я мог сказать, если он прав? Гляди-ка, как на том свете умнеют!
      – Ты - хмырь! - оскорблено высказался я. - Но ты прав… - я не закончил, но вдруг серебряное кольцо на моей руке засияло.
      – Тебя, - подсказал Сашка.
      – Да нет, - уверенно возразил я. - Думаю, что тебя… Слушаю, - произнес я в рубин на пальце.
      – Денис, у тебя все нормально? - раздался в ответ взволнованный голос Захара.
      – Нормально, - я глянул на Сашку, прекрасно понимая, что мой бывший наставник имеет в виду, но все же спросил: - А что?
      – Зафиксирован всплеск энергии в твоем районе. Действие не санкционировано.
      – Нет, - ответил я голосом, в который вложил столько правдивости, сколько мог, - это не у меня.
      – Хорошо…
      – Стой! - остановил я его, когда понял, что он собирается отключиться. - Какие новости?
      Прежде чем ответить, Захар вздохнул, что само по себе ничего хорошего не предвещало.
      – Еще три мага, - сухо проинформировал он. - Это в этом крае…
      – А сколько по России?
      – Восемьсот пятьдесят шесть… Потом поговорим, - наконец, связь оборвалась.
      – Восемьсот пятьдесят шесть, - в ужасе повторил я. - Ты знал об этом? - мой взгляд метнулся к Сашке.
      – Именно потому что ситуация критическая, меня и послали сюда.
      – Ситуация дерьмовая! - вскричал я. - Такими темпами магов скоро совсем не останется! - я прошел по комнате и глянул в окно. Пресса все еще дежурила у подъезда. Бедный Владивосток скуп на сенсации, вот они и прилипли ко мне. - Слава богу, хоть мой будущий ребенок будет просто человеком.
      – Ой ли, - произнес Бардаков за моей спиной.
      – Что значит - твое "ой ли"? - я повернулся к нему. - Мой ребенок не может быть магом, белая магия передается только через поколение… - я запнулся, мысль пролетела мимо, и я поймал только ее часть.
      – Белая, - кивнул Сашка, - так додумай мысль.
      – А черная - от родителей к детям… - полупридушенно произнес я. Черт возьми, почему опять все не так?! Акварель ведь наделила меня черной силой… - Мой ребенок будет черным магом.
      – И как ты скажешь об этом Ленке? - поинтересовался друг, но уже с ноткой сочувствия в голосе. Стоп! А чему, собственно, он сочувствует? И чего, спрашивается, я сам расстраиваюсь? Вон Акварель даже не просто черная, а Темный Властелин, и мы друзья…
      – Так и скажу.
      – Но черный - это ЧЕРНЫЙ.
      – Некоторые белые пострашнее черных, - напомнил я. - Кришна, кстати, белый.
      Тут уж Сашка прикусил язык - крыть ему было нечем.
      А ведь это грандиозно. Я столько пытался объединить белых и черных, а скоро на свет появится ребенок, черный маг, сын белого мага Стихии, а его потомок, значит, будет обладать двумя силами от рождения. Вот он наглядный пример объединения. Может, однажды разделение на цвета исчезнет?
      Я даже зажмурился, представив, какую грандиозную работу предстоит проделать моему сыну или дочери.
      – Я надеялся, мой ребенок будет свободен от этого, - сказал я, уставившись в пол.
      Стаса я отправил к Сырину на денек. Мне нужно было поговорить с Леной наедине. Пацан был, в принципе, не против, Юрий Серафимович хорошо к нему относился, поэтому Стас даже почти не возражал. Я сказал "почти", потому что совсем не возражать Стас просто не умеет.
      – Я не буду мешать, - пообещал Сашка. - Призраки вообще ненавязчивы. Если надо, позови, я услышу.
      И он испарился. Ну, то, что призраки ненавязчивы, он явно преувеличил.
      – А вот не уйду, - заявил Пурген, когда я попросил его прогуляться.
      – Куда это ты денешься?
      – Кошки гуляют сами по себе, - важно заявил он.
      Я усмехнулся:
      – Так это же кошки. А ты кошкой заделался?
      Если бы на его морде не было шерсти, наверное, было бы видно, как он покраснел
      – Да как ты смеешь?! - взвился он. - У меня детей - ВО! - сколько! - для пущей убедительности он выпучил глаза.
      – Ага, верю, - я взял его за шкирку и потащил к двери, - вот и иди улучшай демографическую ситуацию во дворе.
      Я открыл входную дверь и выпихнул оскорбленного кота в подъезд.
      – Грубиян!!!
      – А сам-то? Иди давай, кошки заждались.
      Он поморщил нос, отчего его усищи встали дыбом:
      – Кошки будут меня ждать хоть целую вечность.
      – Как же! Тоже мне, маленький гигант… - разговаривая с котом, я, естественно, смотрел вниз, и тут я поднял взгляд. "Ой", - подумалось мне. На лестничной площадке стояла баба Клава и, разинув рот, наблюдала за нашей перепалкой.
      Я посмотрел по сторонам: журналистов с камерами не наблюдалось. Странненько. Может, у нее "жучки" под одеждой… простите, под халатом.
      Она так и стояла, не мигая, смотря то на меня, то на Пургена. Мне дико захотелось наговорить ей всяческих гадостей, но я сдержался.
      – Клавдия Андреевна, вы, случаем, подъездом не ошиблись? - вежливо спросил я.
      – Ош-шиб-л-л-лась… - промямлили она. Странно, я не замечал, чтобы раньше она заикалась. Видно, в прошлую нашу встречу я ее все-таки напугал.
      – Дура, - Пурген вынес вердикт и с важным видом зашагал вниз по лестнице, для вида, зверски оскалившись на Бушкову, она шарахнулась в сторону, а он, до ужаса довольный, пошел покорять кошачий слабый пол.
      – Вниз по лестнице и направо, - ласково посоветовал я.
      – Т-ты р-раз-з-г-г-гов-в-вари-в-вал с к-ко-том?
      Она так заикалась, что я не сразу разобрал ее слова. Зачем же она притопала? Что замышляет? А ничего не замышлять она в принципе не может, натура у нее такая - "гадостизамышляющая". А что? Хорошее слово, и, главное, как ни одно другое подходящее к бабе Клаве.
      – Девяносто процентов людей во всем мире разговаривают с домашними питомцами, - интересно, откуда только взялось у меня самообладание, чтобы не сорваться. - Так вас проводить?
      – Н-н-е н-на-д-до, - промямлила она и засеменила вниз.
      Я с облегчением захлопнул дверь. И чего она явилась с утра пораньше? Вечно-то она что-то подсматривает и подслушивает. Штирлиц доморощенный. Агент ноль-ноль-Клава.
      Лена пришла в десять утра. Открыла дверь собственным ключом и была крайне удивлена, обнаружив меня дома.
      – А ты почему здесь? С Игорем не получилось?
      Вид у нее был вполне жизнерадостный. И чего, спрашивается, она от меня бегает? Вокруг сплошные шпионы и партизаны…
      – Мой вызов получил не Игорь, а Кришна, но это не важно.
      Она поставила сумку на пол и поинтересовалась:
      – А что же тогда важно?
      – Это ты мне скажи.
      Ее горящий взгляд устремился на меня, словно спрашивая: "Знаешь?!"
      Я улыбнулся: "Знаю".
      – Пошли, - я взял ее за руку и увлек за собой. Не важно магом, какого цвета будет наш ребенок, и магом ли вообще, важно одно - мы вместе.
      Я распахнул дверь в комнату, одновременно произнеся короткое заклинание Иллюзии звездного неба. Эффект получился что надо: мы словно оказались на маленьком песчаном островке, а вокруг нас только ночное небо и звезды. Великолепно.
      Она засмеялась:
      – Что это?
      – Это для тебя, - я привлек ее к себе и поцеловал. - Я очень тебя люблю.
      – Я тебя тоже.
      – Тогда почему же не сказала? Отцом становишься не так часто.
      – Матерью, кстати, тоже. Я думала, что пока не уладятся дела с зелеными не стоит тебя отвлекать…
      – Эй! - возмутился я. - Это они меня отвлекают от тебя. От вас.
      – Знаешь, - сказала Лена очень серьезно, - я много думала обо всем. И о том, кем будет наш сын или наша дочь.
      Конечно, она думала. А если размышляешь основательно, а не скачешь от мысли к мысли, как это обычно делаю я, не сложно догадаться, что раз во мне есть черная сила, а она переходит непосредственно следующему поколению, то ребенок будет черным магом.
      – И что ты об этом думаешь? - с некоторым опасением спросил я.
      – Ну-у… - она сделала вид, что задумалась, но я прекрасно видел, что ответ на этот вопрос она уже знала. - Может, он - или она - сможет всем доказать, что "черный" не значит "убийца".
      – Мы воспитаем его достойно, - пообещал я.
      Она улыбнулась.
      – Я знаю.

      День прошел без новостей. За эти двадцать четыре часа, вроде бы, никто не погиб, но, к сожалению, это вовсе не означало, что Кришна угомонился. Просто пока ему не требовался прилив новых магических сил.
      С Леной мы основательно поговорили и решили, что все беды не так страшны, как они кажутся. Я действительно боялся, как она отнесется к ребенку - черному магу, но она восприняла это даже спокойнее, чем я. Все верно. Она же знала, за кого выходит замуж, я ведь тоже частично черный.
      А так ничего нового не произошло. Бушкова пока не появлялась, это меня настораживало, ну не такой она человек, чтобы просто так оказаться возле нашей квартиры в девять утра. Но ее мозг был способен на такие изощренные выдумки, что я даже не пытался предполагать, что же она удумала.
      А с утра семнадцатого мая меня потребовали в офис, и я, как подневольная птица, понесся туда.
      На этот раз собрались все "шишки": Захар, Сырин, Стихии и Кристина. И я несколько засомневался, что притащил с собой Стаса. Впрочем, отделаться от него я все равно бы не смог, ему же интересно, что происходит, не меньше меня.
      – Садитесь, - сказал Захар, временно сделавшийся хозяином кабинета. Множественное число в его обращении было очевидно. Отлично, Стаса ждали.
      – Что-то случилось? - спросил я, еще не успев усесться. - Ты же сказал, новых жертв нет.
      – Ты можешь не торопиться?! - шикнул на меня Захар.
      – А ты можешь ускориться? - огрызнулся я, но чисто для проформы, спорить мне сегодня не хотелось, я все еще был под радостным впечатлением, что я стану отцом. Отцом! Я!
      – Захар сообщил нам, что Кришна пытался тебя переманить, - сказала Водуница. - Это правда?
      Ага, мы уже никому не верим и перепроверяем даже слова Захара. Отличненько, как всегда делаем успехи в обратном направлении.
      – Вы не верите Захару? Конечно, это правда. Или, - предположение было весьма неприятным, - или вы не верите мне?
      – Ситуация выходит из-под контроля, - дипломатично заметил Огнев.
      – Она изначально не была под контролем, - влез Стас, - так что неоткуда ей выходить.
      – Ветер, если твоему подопечному позволили здесь присутствовать, это не значит, что он имеет право встревать в разговор, - брезгливо заявил Почвин.
      – У него есть рот, уши и мозги, - вступился я за Стаса. - Вот и обращайтесь к нему, я не передатчик.
      – Обратимся, когда придет время, - стоял на своем маг Земли.
      – Может, хватит пререкаться? - голос Кристины зазвенел металлом. - Или займемся делом, или Кришне даже не придется утруждаться, мы сами друг друга загрызем, как бешеные собаки.
      Молодец Акварель, какое точное сравнение - бешеные собаки. И ее громоподобный тон, кажется, подействовал, ишь как все замолкли и потупились.
      – Денис, - она обратилась непосредственно ко мне, - итак, ты считаешь, что мы не сможем уничтожить Кришну, даже если объединим усилия?
      "Да…" - сказал мне ветер, ведь это он, а не я касался Кришниного купола.
      – Ветер считает так.
      Почвин скривился:
      – И вы в это верите? Врет он все, не может стихия разговаривать с магом, это все легенды. Скорее все Кришна таки перевербовал его, и теперь он старается его выгородить. Я предлагаю наступать на этого Кришнина, тогда мы, естественно, победим!
      Да, звучит пафосно, но до идиотизма глупо. В такое невозможно поверить, если ты в здравом рассудке.
      – Естественно, - передразнил я. - Если бы я был предателем, вы были бы уже мертвы.
      – А может, ты выжидаешь? - не сдавался Почвин.
      – А может, рыбы дышат легкими?! - вскипел я.
      – Хватит, - Захар коснулся моего плеча, - тебя никто не считает предателем.
      Ну, если он Никто…
      – Не сомневаюсь, - процедил я сквозь зубы.
      – Если принять во внимание слова Дениса, - сказал Захар, - напав на зеленых, мы только подставим себя под удар и погибнет еще множество магов, в чем нет никакой необходимости.
      – Тогда что же делать? - заговорила Водуница. - И дальше бездействовать?
      – Уничтожать алтари. Их полно по всей стране. По нашим подсчетам их должно быть сто двадцать, во Владивостоке, например, найден только один, и это притом, что Кришна сейчас пока сосредоточился на этом участке.
      – Кришна повышает ставки, - продолжил Сырин, - он будет искать более сильный источник магии, - он посмотрел на Стаса, - поэтому сильным магом надо быть осторожными, но если они будут остерегаться, то заниматься поисками не смогут в полную силу.
      – А можно еще раз, почему вы уверены, что Кришна не нападет на магов Стихий, - попросил Стас, и на этот раз Почвин не посмел его заткнуть.
      Объяснять взялся Захар:
      – Кришна черпает силы от разных магов, и потому становится очень сильным. А сила Стихии настолько велика, что он не сможет принять ее за один раз. Он набирается ворованной магии постепенно, а сила Стихии - это единое целое, она просто переполнит его. Кришна же не глупец. Если он убьет на своем алтаре мага Стихии, он умрет, а может, не только он, но и все, кто упивается силой вместе с ним. Таким образом, в опасности только маги начиная от первого разряда.
      Что-то странное пронеслось в голове от этих слов. Они вызывали какие-то ассоциации, но с чем они связаны… И почему маги Стихий пока в безопасности? Это несправедливо. Впрочем, если не остановить Кришну, уничтожению подлежим и мы.
      Стоит ли говорить, что вышел я из кабинета злой на весь мир. Вот вам мудрость: никто не умеет так быстро испортить настроение, как маги Стихий.
      – Денис, я хочу с тобой поговорить, - окликнула меня Акварель.
      Мне не хотелось разговаривать, а только поскорее убраться отсюда. Может, Кришна, что ли, нападет, для разрядки…
      – Конечно, - отозвался я. Стас утянулся с Сыриным за новой порцией магических книг, так что я мог идти на все четыре стороны. - Где?
      – Может, у меня?
      – Без разницы.
      И мы переместились. Скоро, наверное, ходить разучусь - жертва Короткого пути.
      И вот мы оказались в белоснежной квартире Акварели. И как ей глаза не режет эта белизна?
      – Почему ты не сказал, что Ленка беременна? - с ходу спросила она.
      Я выпучил на нее глаза:
      – А ты-то откуда знаешь?
      – Сказали.
      – Кто?
      – Пространство.
      Тут я уже совсем перестал что-либо понимать. Домовые говорят, животные говорят, ветер говорит, но чтобы говорило пространство! Нет, такого я еще не слышал.
      – И почему оно решило с тобой этим поделиться? - задал я очередной дурацкий вопрос.
      – Это я его спросила.
      Я все еще не понимал. Наверно, по моему лицу в тот момент можно было прочесть многое, потому что Акварель, наконец, решила мне объяснить по-человечески.
      – Это порядок черных магов. Еще в начале правления Темного Властелина определяют, кто станет его преемником. Для этого совершают специальный обряд, спрашивая само пространство и время.
      – И как, отвечают? - поинтересовался я, чувствуя себя очень глупо.
      – Отвечают, - очень серьезно кивнула она. - Так меня назвали будущим Властелином, еще когда предыдущий только входил во власть. Поэтому попытки Брагоса восстать были необоснованны, ведь меня выбрали не люди, а нечто объективное настолько, насколько это вообще возможно. Я же по-настоящему неоспоримо властвую только пять лет, и пора определять следующего Властелина. Вчера мы провели обряд.
      Она остановилась.
      – И? - не выдержал я.
      – Им станет твой сын.
      – Что-о?!
      – Что слышал, - она сама была не слишком-то рада. Еще бы, получить Темного Властелина, ребенок которого будет магом Стихии.
      – И ошибки быть не может? - я ухватился за соломинку.
      – "Его фамилия Ветров, он сын мага Стихии, он пока еще в чреве матери", - процитировала Акварель. - Так мне ответили… Это…Это ужасно!
      На ее лице было такое отчаяние, что следовало хотя бы изобразить сочувствие, но я вдруг, неожиданно для самого себя, расхохотался. Я смеялся долго, до слез. У меня дикая, просто бешеная фантазия, но даже она не смогла бы придумать, что мой сын станет Темным Властелином! Какая ирония. Вот теперь уж против союза белых и черных никто не посмеет сказать и слова. И зря Акварель делает такое несчастное лицо, это она натворила, она напустила в мою кровь черной магии, так что жаловаться теперь не на кого.
      – Очень смешно, - процедила она.
      – Очень.
      Она скорчила гримасу, передразнивая меня.
      – Странный ты, - решила она, - то в депрессии и самобичевании, то хохочешь без повода. Если твой сынок будет таким же, черной магии конец.
      Меня пробил новый приступ хохота.
      Когда я вернулся домой, Лены еще не было, а Стас уже явился и с довольным видом рассматривал добытые у Сырина Книги.
      – Знаешь, - заявил он, - магия - это скверность, но книги о ее употреблении весьма занятное чтиво.
      – Читай, читай, - одобрил я. - Как только утрясется эта история с Кришной, тебя будут экзаменовать, и тебе очень понадобится то, что ты прочел.
      – А тебя экзаменовали? - поинтересовался он.
      – Пара экзаменов, - ответил я, - а потом стало не до них.
      Он подумал немного, а потом задал вполне логичный вопрос:
      – А если с Кришной не утрясется? Мы же не знаем, как его победить.
      – Тогда становиться магом тебе не понадобится, - вывел я, что, в общем-то, было и так понятно.
      – Но почему мы тогда чего-то ждем?! - не понимал Стас. - Почему толчемся на месте, когда погибло уже восемьсот пятьдесят магов? Может, в чем-то Почвин и прав, может, Кришна блефует?
      – Нет, - отрезал я.
      – Откуда ты знаешь? Ты же не самый умный.
      – Я видел его глаза, - категорически ответил я.- Он не блефует, уничтожить всех в его силах. Нельзя нападать на него, давя силой, здесь нужна хитрость, а какая, я пока не знаю.
      – И что ты предлагаешь? - крайне скептично поинтересовался Стас.
      Ну вот, никто в меня не верит. Ну и ладно, неприятность эту мы переживем…
      – Пойду пороюсь в пророчествах, именно в них я нашел ответ пять лет назад, когда все тоже летело к черту.
      На мину Стаса стоило посмотреть. Да уж, мой ореол всемогущества в его глазах явно потускнел. Что ж, тем лучше. Наверное.
      – Как может в таком деле помочь пророчество? - поморщился он. - Кто знает, что видели древние маги, и не факт, что наша ситуация совпадет с какими-то там их видениями. На них ведь нельзя положиться.
      Что толку пытаться ему объяснить то, что я понял несколько лет назад? До этого нужно дойти самому. В пророчестве о мальчике, который объединит черных и белых, говорилось вовсе не обо мне, ну и что ж, зато я сумел его использовать в свою пользу.
      – Полагаться надо на себя, - ответил я.
      Стас посмотрел на меня со скукой во взгляде.
      – Ты не против, если я пойду прогуляюсь? - спросил он.
      Это небезопасно, но где гарантия, что безопасно рядом со мной или с Сыриным и Захаром. Безопасности не существует.
      – Иди, - я пожал плечами. Можно подумать, что я смог бы его удержать. - Если что, кольцо при тебе.
      Он кивнул и сразу же рванул в прихожую.
      М-да, если я не могу управиться с шестнадцатилетним парнем, куда мне заводить своих детей?
      – Привет! - полупрозрачный образ соткался прямо из воздуха.
      – Привет, - я зачем-то помахал Сашке рукой. - Где пропадал?
      – Там, - он тыкнул пальцем вверх. Действительно, мог бы и не спрашивать. - А ты чего такой хмурый, папаша Темного Властелина?
      – До того, как стать папашей, еще дожить надо.
      – Ты стал пессимистом, - обреченно заключил он. - Ты всерьез думаешь, что в пророчествах отыщется ответ?
      – Тогда же было даже два… - тут я осекся и с размаху врезал себе по лбу.
      – Ты чего? - колыхнулся призрак.
      – Их было два! - заорал я. - Два! И главным было не книжное, а то, что передала бабка Прасковья! Какой же я дурак! Она дружила с ведьмой, которая и попросила передать те слова, которые спасли мне жизнь.
      – Думаешь, ведьма оставила еще что-то? - усомнился он.
      О да, я думал, я был уверен.
      – Ты со мной?
      – Куда?
      – В прошлое, - лаконично, на манер Захара, ответил я и начал читать заклинание Короткого пути.
      Село, которое честнее стоило бы окрестить деревней, не изменилось. Та же грязная дорога, частные домики с разноцветными крышами, древний, давно заржавевший трактор у обочины и хрюшки в лужах грязи.
      – Занятное местечко, - высказался мой спутник-приведение. - Думаешь, тебя здесь еще помнят?
      Я пожал плечами:
      – Надеюсь.
      "Помнят…" - уверенно заявил ветер.
      – Ветер считает, что помнят.
      – Хорошо бы, - согласился Ухо, - тогда не придется их уговаривать помочь, а то пока объяснишь, что да как…
      Я не успел ответить.
      – Э-э-эй! Молодой человек! - донеслось до меня. Из ближайшего дома появилась женщина, воинственно выставившая вперед живот, спрятанный под фартук. "Были бы у всех рыцарей такие пузища, не пришлось бы придумывать щиты", - подумалось мне, что было не слишком вежливо по отношению к аборигенке, но она, слава богу, мыслей не читала. В отличие от ветра, который гнусно захихикал.
      – Здравствуйте, - я двинулся к ней, безжалостно хлюпая кроссовками по жиже, которая некогда была дорогой.
      – Тебе чего? - довольно грубо осведомилась она. - К нам не часто теперь заглядывают, - она повертела головой в поисках транспорта, на котором я прибыл. На ее лице отразилось недоумение: - Ты, что ж это, прилетел, что ли?
      Ну, почти что прилетел, да не один еще и с приведением, благо она не могла его увидеть. Рыжий лопоухий призрак с ехидной улыбочкой на губах испугал бы что надо.
      – Меня до поворота подвезли, - соврал я.
      – Ишь, кроссовочки беленькие, - пристала она.
      – Я аккуратно хожу, - данная особь мне неприятно напомнила печальноизвестную бабу Клаву. - Я к Федору Михайловичу, - к своему стыду его фамилии я не знал, но навряд ли в такой маленькой деревеньки, пардон, селе найдется два тески по имени и обществу.
      Она смерила меня недоверчивым взглядом.
      – А зачем тебе? У него детей нет, внуков быть не может.
      – Внучок! - расхохотался рядом Сашка. - Возвращение блудного внука!
      Я сделал над собой усилие, чтобы не посмотреть в его сторону.
      – Я ему не родственник, - подтвердил я. - Но я надеюсь, он меня помнит.
      – Ах, это ты молодец, что разбил его любименький "Москвич", так, гляди, полгода компенсации ждет, а ты, молодой эгоист, не едешь…
      Да, "Москвич" действительно жалко, уж очень его Михалыч любил.
      – И опять мимо, - сказал я. - Я был здесь пять лет назад, помните, когда один сумасшедший заявил, что он волшебник и загипнотизировал ваших животных.
      Ее глаза сузились в щелочки, а потом вдруг стали здоровенные-прездоровенные.
      – Целитель? - подозрительно спросила она. - Ты?
      Я кивнул.
      – Вы меня помните?
      Она снова прищурилась.
      – Как не помнить. Вырос ты, да лицо позабыла.
      "Я же говорил, что помнят…" - довольно пропел ветер.
      – А ты еще лечишь своим гипнозом-шмынозом? - робко поинтересовалась она, и сходство с Бушковой немедленно пропало.
      Эх, давненько я не лечил…
      – Конечно…Э-э…а у вас что-то болит? - никакой боли я не чувствовал, но мало ли.
      – Не у меня у сына, - теперь ее взгляд стал просящим.
      Я все же позволил себе глянуть на Сашку, который больше не веселился.
      – Ваш сын здесь? - спросил я. Кришна Кришной, проблемы проблемами, но я давно для себя решил, что если я могу помочь, я помогаю.
      – Да-да, - засуетилась женщина, широко распахивая дверь своего домика передо мной.
      Сашка остался лицезреть поросят, а я вошел в скромную обитель, действительно скромную, но очень чистую и уютную. Я вытер ноги о коврик у порога и пошел за хозяйкой.
      Мы прошли кухню и зашли в другую комнату, свет здесь был тусклый, окна закрыты, из обстановки - кровать, стол и шкаф. Но здесь было еще кое-что. Боль. За несколько недель я от нее отвык, и сначала аж задохнулся от неожиданности, словно кто-то со всей силы врезал под дых. Сердечная недостаточность - определил я сразу же. Мальчику было лет восемь, и он умирал.
      – Почему в больницу не отвезли?
      – Думали, пройдет, а сейчас и поднять его страшно…
      – Выйдите, - тихо попросил я. - Пожалуйста.
      Она безропотно послушалась, а я подошел к кровати, на которой лежал тяжело дышащий ребенок.
      Я протянут руку и коснулся его горячего лба. Боль усилилась, качнулась - и исчезла. Мальчик немедленно распахнул глаза, огромные и голубые, как у Стаса.
      – Привет, - брякнул он. - А вы кто?
      – Доктор.
      – А-а, - он снова откинулся на подушки, - тогда ясно.
      – Тебя как зовут-то? - в свою очередь поинтересовался я.
      – Денис, - сообщил тоненький детский голос.
      – Ну, - я направился к двери, - не болей, тезка, - и вышел вон.
      – Ну? - жадно спросила мать, ждущая моего возвращения.
      – Все в порядке, - ответил я, и она кинулась в комнату к сыну, а я вышел на улицу.
      – Вылечил, - в голосе Сашки не было и намека на вопросительную интонацию.
      – Конечно.
      – По тебе видно. Довольный до жути.
      Мне и вправду было приятно дарить жизнь, тем более детям.
      – Ну, пошли искать Михалыча, - вздохнул я, - начало положено.
      Дом я перепутать не мог, но на всякий случай спросил дорогу у лежащих в грузи хрюшек, которые с охотой подсказали, куда идти.
      – Слушай, милейшие создания эти пятаки, - восхитился ими Ухо. - Знаешь, я хрюшек видел только замороженных на базаре, а они умные, оказывается.
      – Пошли, - я оторвал его от созерцания "милейших созданий", а сам постучал в дверь ветхого домика.
      За дверью послышался шорох, и старческий мужской голос спросил:
      – Кого несет?
      – И как ты объяснишь, кто ты? - поинтересовался Ухо.
      – Да легко… Федор Михайлович, я к вам! Я у вас был пять лет назад, меня зовут Денис, вы меня подвозили…
      Щелкнул замок, и дверь распахнулась. В общем-то, мой знакомец не изменился и выглядел очень моложаво для своих лет, но все же на пару-тройку морщин на его лице прибавилось.
      – Денис! - воскликнул он. - От Диониса!
      – Вспомнили? - улыбнулся я.
      – Тебя забудешь! Все село на уши поставил, тебя до сих пор вспоминают, едва только кто захворает.
      От этих слов я смутился, мне всегда было нехорошо от осознания того, что я не могу помочь всем.
      – А ты в гости?
      – В некотором роде, - пространно ответил я. - Поговорить хотел.
      – Ну, ты заходи, заходи, - он приглашающе замахал руками. - Жена в гости ушла, но ничего, чаем-то и я напою, - засуетился старик.
      – Спасибо, не нужно, - отказался я от чая. - Я, собственно, хотел поговорить с вашей матерью.
      – О-о…- Михалыч уныло махнул рукой. - Заходи, чего уж там…
      Его тон говорил сам за себя. "Только не это!" - взмолился я.
      Сашка прошел вслед за мной, но уже через захлопнувшуюся дверь.
      – Всю жизнь она все во что-то верила, все чего-то ждала, - рассказывал Михалыч, - все ждала и никому не говорила, кого или что ждет, от мужа скрывала, от детей… А потом появился ты, и она заявила, что ждала именно тебя. Она была такой счастливой, такой умиротворенной, когда ты уехал, говорила, что выполнила свой долг, рассказывала, какой ты необыкновенный и какие великие дела тебя ждут…
      – Когда она умерла? - тихо спросил я.
      – Через неделю после твоего визита, - вздохнул старик.
      – Ясно… - идея казалась блестящей, я был уверен, что бабушка Прасковья поможет, но мне, молодому дурню, даже в голову не пришло, что за это время она могла умереть от старости, ведь ей было около сотни лет.
      – Расстроился? - понял по моему лицу Михалыч.
      – Я очень надеялся на ее помощь, - признался я. - В прошлый раз она была просто колоссальной.
      – А я ничем не могу тебе помочь?
      Я пожал плечами. А почему, собственно, не попробовать?
      – Ваша мать рассказывала о подруге, с которой была в молодости очень близка. Она была очень хорошей гадалкой. Не знаете, о ком речь?
      – Так это об Александре Гордеко, кажись! - воскликнул старик. - Так она ведьмой была, все так считали, мать сама говорила.
      – Правда? - я даже не поверил, что удача, наконец-то, повернулась ко мне лицом, а не…ну, вы понимаете чем.
      – Так мать здесь всю жизнь и прожила, и Александра тоже, только рано она умерла очень.
      – А родственники не могли сохранить какие-нибудь ее записи? - спросил я о том, на что, в принципе, и не надеялся.
      Михалыч покачал головой:
      – Родственники - нет. Не было их у нее. А дом так и стоит в стороне от других, перед самым лесом, забили его после ее смерти, зайти никто не решился, все верили, что она колдовала и порчу наводила, вот и потрусили. Так и гниет забитый и всеми забытый. Я эту Гордеко не застал, но ее все еще вспоминают как замечательную гадалку, никогда она не ошибалась. А про ведьму - да бред все это! Всем же известно, что магии не бывает, - Михалыч как-то хитро посмотрел на меня.
      – Не бывает, - рассеянно кивнул я, следя взглядом за Сашкой, который исчез за входной дверью, видимо, не дождался и пошел исследовать заброшенный дом. - Вы мне покажите, где она жила? - попросил я.
      Старик закивал.
      – После того, что ты для нас тогда сделал, как не помочь?
      Идти пришлось довольно далеко, и времени эта прогулка заняла около получаса. Грязь хлюпала под ногами, майское солнце ласково одаряло своим теплом, пели птицы, жужжала мошкара, а впереди простирался лес.
      Я шел с Михалычем, разговаривая ни о чем, и чувствуя себя, будто выехал на природу. Хорошее это место. У многих городских детей есть деревенские бабушки с дедушками, мои же не имели даже дачи. И находясь вдали от шумных улиц и толпы народа, я чувствовал какой-то детский восторг. Нет, я не настолько романтик, чтобы променять город, с которым я по-настоящему сжился на эту природу, но побывать здесь было полезно.
      – По-прежнему живем, - рассказывал старик, радостный встретить новое лицо. - Машины только у меня нет теперь, но это ничего, огородом больше занимаюсь вместе с женой. А ты, врач уже, небось?
      – Да, в Краевой больнице работаю.
      – Во-во! Там тебе и место… Слушай! - он попристальнее всмотрелся в мое лицо. - А это не тебя по телевизору показывали, обвиняя в колдовстве? Я мельком видел, не узнал сразу, но…
      Я скривился, но врать не стал, мало ли кого и почему по TV показывают.
      – Меня. Но вы же не верите в этот бред.
      Михалыч задумчиво прицокнул.
      – Я видел, как ты лечил прикосновением, - протянул он. - Но ты лечил, а не приносил вред. Ты спас многие жизни, а значит, в бред я не верю, - и добавил: - кем бы ты ни был.
      Я не сдержал улыбки. Ну почему та же Бушкова не могла просто поблагодарить за спасение матери и сделать вид, что все как прежде, так нет же, она все еще жаждет получить на меня компромат.
      – Спасибо, - поблагодарил я. - Кем бы я ни был… - А кто же я? Над этим вопросом стоило поразмыслить.
      – А вот и домик этот, - провозгласил мой проводник. Действительно, у самой кромки леса стоял деревянный дом с заколоченными ставнями, чуть покосившийся, но рухнуть, вроде, не собирающийся.
      Я сделал шаг вперед и обнаружил, что иду один. Михалыч остановился.
      – Вы не пойдете? - не понял я.
      – Нет, - он покачал головой, как мне показалось, с сожалением. - Я сам не верю, что в этом доме осталось что-то магическое, да и сомневаюсь, было ли оно там, но люди у нас суеверные. Если узнают, что заходил, потом хлопот с ними не оберешься, до поселка и то никто не подвезет.
      – Ясно, - кивнул я. - Ну, вы тогда не ждите. Я потом сразу уйду, чтоб слухов не было, что я в доме Гордеко побывал.
      – Так дорога ж там, - старик удивленно указал направление в ту сторону, откуда мы пришли.
      – Кто бы я ни был, - напомнил я его же слова. - Я доберусь.
      Его лицо приняло серьезное выражение.
      – Ну, ты хоть загляни когда, - смущенно пригласил он.
      – Приеду, - искренне пообещал я. "Если останусь жив, приеду".
      И Михалыч пошел обратно, а я направился к дому.

      Дверь подалась первого заклинания. Ухнули петли, тишину пронзил душераздирающий скрип. Дверь рухнула под ноги, подняв столп пыли, которая накапливалась более полувека.
      Я вошел. Темнота. Ставни забивали на славу, только с большим трудом и неуемной фантазией угадывались очертания всеми забытой мебели.
      – Наконец-то! - призрак появляющийся в темноте в заброшенном доме - видение не для слабонервных. Я вздрогнул.
      – Куда ты пропал?! - набросился я на него.
      – Справлялся об этой Гордеко, думал, может, нам ее дадут в помощь…
      – А они? - просто так поинтересовался я, хотя ответ был очевиден, ведь Сашка появился один.
      – Отказали, - хмуро отозвался он. - Сказали, что хватит с тебя меня одного.
      – Как всегда, - пробурчал я. - Итак, приступим.
      Отрывать и возвращать на место доски со ставен было слишком долго, поэтому я поступил проще - только развел руки в стороны, произнес волшебное слово, и комната наполнилась светом, ничем не отличающимся от дневного.
      Пыли стало больше, особенно живописно смотрелась та, что свисала с потолка и со стен. Я даже чихнул.
      – Неженка, - фыркнул призрак в мою сторону. - А, кстати, местечко - мечта сумасшедшего художника.
      Я не мог с этим не согласиться. А вообще, что-то знакомое было в этом помещении, что-то… Я вспомнил, где еще видел такую паутину - в своем сне. С появлением Сашки витражи мне больше не снились, и я было решил… А, не важно, что я подумал, одно приятно, здесь была только паутина, витражей не наблюдалось.
      На полу под толстым слоем пыли валялись бумаги, на полках - древние книги.
      – Почему маги не забрали все это? - вслух удивился я. - Ведь все это бесценно!
      – Побрезговали? - предположил Сашка.
      – Да нет, - побрезговали бы копаться в вещах слабенькой ведьмочки, но, вспоминая ее прошлое пророчество, Александра Гордеко была великой. - Скорее, испугались.
      Я подошел к полке и провел рукой по переплетам, стирая пыль. "Высшие заклинания", "Белая магия как основа", "Правила магического боя"… Книжки как на подбор, я их, конечно, читал, но я-то маг Стихии, а такие книги разрешается только волшебникам, равным по силе Захару и другим.
      – Так, - заключил я, - никакой ведьмой эта Гордеко не была, а белой волшебницей, и молодой она не умирала, бессмертной она была, вот и выглядела молодой. Ее убили.
      – А ты не преувеличиваешь? Неужели тебе бы не сообщили о волшебнице, которая так правдиво предсказывала будущее? Да и мне бы сказали там о том, что нужно посетить это место…
      Он размечтался. Его зачем-то вернули, но зачем еще не известно. Но вовсе не за тем, чтобы теперь у меня все легко получалось.
      – …конечно, сказали бы…
      – Сашка! - прервал я его. - Мы оба пешки, неужели не понял? И она была пешкой. Не удивлюсь, если ее убрали свои же.
      – Призраки не бывают пешками, - возразил он.
      – Призрачными пешками, - перефразировал я. - Это без разницы.
      Я убрал пыль с переплетов еще нескольких книг. Редчайшие экземпляры.
      – Они просто все это похоронили! - ужаснулся я.
      Сашка больше не возражал.
      А я тем временем открыл шкаф. Так, тетради, отлично. Книги есть и в библиотеке, и у меня, а мне нужны как раз личные записи Александры.
      Тетрадей было много, они были почти без пыли, так как дверца шкафа была плотно закрыта. Все без подписей, только одна с витиеватыми буквами на обложке: "Дневник".
      – Дневник, - прочел Сашка, смотрящий из-за моего плеча.
      Я, ничем не руководствуясь, открыл последнюю исписанную страницу.
      Почерк был размашистый, было видно, что человек торопился или нервничал. "Уже скоро, я знаю, - было написано чернилами. - Это не изменить. Что ж, пусть так… Но как быть с парнем? Он придет лет через 60-70. Это долго! Это чертовски долго! Но если он не узнает то, что я должна ему сказать, он никогда не использует для себя то захудалое пророчество и не объединит… этих ослов. Что же делать?… Он ДОЛЖЕН услышать то, что я хочу сказать! - затем пропущено несколько строк, и далее почерк был уже ровным и более мелким, похоже, волнение отступило. - Прасковья передаст мои слова. Она узнает его. Его нельзя будет не узнать - ветер будет следовать за ним по пятам, так я ей и сказала. Что ж, меня уже ждут. Я знаю, что мои записи тронуть не посмеют, поэтому пишу, веря, что когда-нибудь их прочтут не мои враги", - витиеватая роспись "А. Гордеко" - и больше ничего.
      – Здесь про меня, - выдохнул я. - Она хотела передать мне те слова сама, но не смогла.
      Страшно было даже представить, что было бы, не передай Прасковья мне их. Я был бы уже мертв, а мир потрясла бы война между магами и людьми…
      Я еще полистал дневник. Здесь были в основном личные переживания и эмоции. Никаких пророчеств.
      Я перебрал другие тетради. Рецепты, заклинания, географические карты неизвестных мне мест. Никаких пророчеств.
      – А это что? - окликнул меня Сашка.
      Я поднял голову. Он стоял возле стены и вглядывался в доски.
      – Что там? - я подошел к нему.
      – Тетрадь. Два слоя досок, а она посередине.
      – Ты видишь сквозь стены? - изумился я.
      – Учусь.
      Я вытянул вперед руку, призывая к себе спрятанную тетрадь. Миг - и она у меня на ладони. Толстая, в кожаном переплете. От нее так и веяло магией.
      – Защищена, - понял я, - затем закрыл глаза и провел пальцами по обложке. Очень сильно защищена. Даже перворазрядный не откроет.
      – А маг Стихии? - забеспокоился Сашка.
      – Кажется, могу.
      – Но как же тогда она поставила такую защиту, если не была Стихией?
      – Заклятие сборное, - пояснил я. - Оно собиралось по чуть-чуть десятилетиями. Но к нему нет ключа.
      – Как это? Ты не можешь его снять?
      – Не знаю, по-моему, его не надо снимать. Тот, кто может, просто, - я резко распахнул тетрадь, - откроет!
      – Вы, маги, все психи, - уверенно заключил Ухо. - Ну, так что там?
      – Пророчества, - я пролистывал страницы. - Десятки тысяч пророчеств!
      – А нельзя ли…
      Сашка не договорил, потому что я, побледнев, впился взглядом в страницу.
      – Это про деда, - и я зачитал: - "Человек золотой души, получивший огромное могущество, не справится с ним, не успевший ничему научить своего приемника, будет убит своими же друзьями, когда стекла из его сна разобьются".
      Перед смертью дед сказал: "Вот стеклышки и разбились". Так сказал мне Захар. Значит, дедушка читал это. Или нет? Или это я подгоняю факты друг под друга, ничем не руководствуясь, кроме своего же воображения? Но почему Захар ничего не рассказал мне об этой предсказательнице? Я вообще никогда не слышал такого сочетания - Александра Гордеко. Как странно… Или Захар не знал или снова мне соврал…
      – А нельзя ли, - снова начал Сашка, - произнести что-нибудь, чтобы все исполнившиеся за это время пророчества, исчезли? Иначе здесь неделю не разобраться.
      – Не знаю, - признался я. - Такого никогда не делали, даже исполнившиеся пророчества, как правила, хранят.
      – И что же делать?
      Я пожал плечами:
      – Импровизировать, я полагаю… Сейчас попробую.
      Я взмахнул рукой, чтобы тетрадь повисла передо мной в воздухе. Так, какое же заклинание можно использовать или как сочинить новое? "Ну же, Александра, ты же знала, что я приду. Не могла не знать. Помоги же мне!"
      Я закрыл глаза и отдался интуиции целиком и полностью. Говорили, когда маг не знает нужного заклинания, это единственный выход.
      Минут десять я стоял возле висящей передо мной тетрадью и произносил куски всех приходящих на ум заклинаний, без зазрения совести соединяя древнефранцузский язык с шумерским, старорусским и современным английским.
      Воздух вокруг меня стал уплотняться. Потом что-то щелкнуло.
      – Смотри! - выдохнул Сашка.
      Я распахнул глаза.
      Тетрадь начала вращаться. "Если я ее испортил!…" - пронеслась в голове паническая мысль. Тетрадь снова зависла, вздрогнула и с грохотом повалилась на толстый слой пыли на полу.
      – Ну, Ветер, ты даешь, - прокомментировал Ухо.
      – Стараюсь, - я нагнулся, поднял тетрадь и стряхнул с нее грязь.
      – Ну?! - заторопил меня Сашка, но, честно говоря, открыть ее мне было страшно, вдруг там ничего нет?
      Но я все же пересилил себя и перевернул обложку, первую страницу, вторую, третью… Сердце бешено бухало в груди. Страницы были пустыми! Пустыми!!!
      Но я твердо решил долистать до конца.
      Тетрадь была пуста. Вся. Кроме последней страницы.
      – Получилось!!! - не помня себя, заорал я, прыгая по взлетающей вверх пыли с бесценной тетрадью в обнимку.
      – Не может быть!!! - Сашка даже оторвался от пола, чего он еще не делал при мне.
      – Получилось!!!
      Я попробовал взять себя в руки. Все-таки я не такая бездарность, у меня получилась импровизация - самое сложное, с чем может столкнуться маг.
      – Ну же, читай, - не терпелось Сашке.
      – Ладно, - я перестал обнимать свое сокровище и вновь открыл последнюю страницу.
      Выходит, все, кроме этого пророчества, уже сбылись. А это было не слишком длинное, написанное очень аккуратно и мелко.
      "Когда тысяча магов падет жертвой детоубийцы, назвавшимся богом, когда витражи закружатся в небывалом танце, а единственный в своем роде будет похищен на поживу растолокшего кости и выходов не останется, один все же найдется - напоить пасть доброй волей кровавой".
      Сашка поморщился:
      – Ты что-нибудь понял?
      Я не ответил, а, как завороженный, повторил:
      – "А единственный в своем роде будет похищен на поживу растолокшего кости"…
      – И что?
      – Стас - единственный маг первого разряда! Единственный в своем роде! - вскричал, чувствуя, что злодейка-удача снова демонстрирует мне филейную часть своего тела.
      – По-твоему, его похитили?
      Да, я так думал. Я паниковал. Я не знал, что делать!
      Так, стоп! Чего это я паникую? Я же не знаю, похитили его или это только может произойти.
      Я немного успокоился и поднес к лицу руку с кольцами.
      – Стас? - в ответ - ничего. - Стас!… Черт!
      – Отключено? - догадался Сашка.
      – Если он сам его отключил, я его убью! А если не сам… - Я снова выругался. Странно, раньше это помогало. Теперь никакие ругательства облегчения не приносили.
      Я вырвал последний листок из пустой теперь тетради, сложил его в несколько раз и засунул в задний карман джинсев.
      – Может, он дома, - со слабой надеждой предположил я.
      Сашка тоже выглядел хмуро, похоже, он тоже разделял мои подозрения.
      – Пошли, - я направился к выходу.
      Солнце сияло по-прежнему ярко, несмотря на то, что день клонился к вечеру. Только хорошая майская погода больше не казалось мне такой уж замечательной.
      Я вернул магией сорванную дверь на место и для верности наложил несколько защитных заклинаний. Почему Гордеко была так уверена, что в ее дом не войдут, и не защитила его даже от простых людей? Может, она и была уверенна в безопасности своего имущества, только вот я нет. Наверняка, в селе прослышат о том, что кто-то приезжий был в ее доме, и решат, что теперь опасности нет и можно пойти поглазеть.
      Вот только теперь я переместился домой.
      – Стас?! - громко позвал я. - Стас!!!
      – Нет его, - печально констатировал мой персональный призрак.
      – Сам вижу.
      Ну почему я такой идиот? Такими рождаются или становятся? Наверно, все-таки становятся, помнится, раньше я соображал нормально.
      Из-под кровати высунулся домовой.
      – Не возвращался он еще, - доложил Емельяныч прежде, чем я успел задать вопрос. - А что-то случилось?
      – Боюсь, что да, и надеюсь, что нет, - я глянул в окно. Машина журналистов все еще стояла у подъезда. И я впервые со дня ее появления этому обрадовался. - Ждите здесь, - я понесся к двери, - я сейчас.
      – Ждите? - недоуменно переспросил Емельяныч. Выходит, Сашку он не видел. Интересно, домовые тоже не видят приведений.
      Я за несколько секунд сбежал по подъездной лестнице и выскочил во двор.
      – Эй! - я забарабанил по тонированному стеклу микроавтобуса.
      Дверца открылась, и на меня в полном изумлении уставился тот самый оператор, что сопровождал надоедливую журналистку.
      – Гляди-ка, бегал от нас, бегал, а взял и сам припрыгал!
      Хлопнула задняя дверь, и - ву-аля - появилась та самая любительница задавать вопросов. Интересно, ей так много платят, что она тоже торчит здесь днями и ночами? Или, вернее, обещали заплатить за поимку меня с поличным?
      – Вы решили дать интервью? - обрадовалась она. - Подождите, я возьму микрофон…
      – Мне нужна ваша помощь, - признался я.
      – Правда? - изумилась она. - Ну, тогда я тем более возьму микрофон.
      – Да нет же, - я действительно был на грани отчаяния, - я не собираюсь делать никаких заявлений. Мне нужно только знать, вы были здесь утром? Видели, когда из подъезда вышел мальчишка, тот самый, виновник пожара?
      Наверное, на моем лице многое отразилось, потому что она посерьезнела.
      – Видели, конечно. А что? Он что-то украл? Что-то ценное?
      Как бы у него не украли такую ценную штуку, как жизнь…
      Я не ответил на ее нелепое предположение, а задал новый вопрос:
      – Он был один?
      – Нет, вот я и подумала, что он что-то украл, иначе, зачем за ним являться милиционеру…
      – Какому милиционеру? - не понял я.
      – Так я же говорю, - она тряхнула кудряшками, очевидно, для убедительности. - Он вышел, мы его узнали, хотели попросить прокомментировать обвинение Бушковой, а он умчался от нас, - она обиженно сморщила носик.
      – А при чем тут милиционер, - все еще не понимал я.
      – Так я же говорю! Час назад Боря, - она указала на оператора, - пошел в супермаркет купить поесть, вернулся и сказал, что пацан только что вошел в магазин. И мы решили все же выловить его на выходе. Минут через десять он вышел, но не один, а с милиционером в форме, тот его за плечо держал. Мы все же подошли, но этот милиционер заявил, что парнишка - преступник, и они сели в подъехавшую машину.
      Она недоуменно вглядывалась в мое лицо, видимо, пытаясь найти ответы. Но у меня их не было. Я сам запутался. При чем тут милиция? Магия - дрянь, но за нее не сажают, в уголовном кодексе и статьи такой нет…
      Предположение, которое пришло мне в голову, было страшным, но я все же спросил:
      – А этот милиционер, случайно, не был такой невысокий плотный с седыми волосами вокруг лысины, но гладким молодым лицом?
      – Точно! - закивала журналистка. - Я еще подумала, что пора бы ему на пенсию…
      Я не дал ей разговориться не по теме.
      – А мальчишка? Он не вырывался? Не пытался убежать?
      – Нет, шел себе рядом, но вид у него был какой-то сонный.
      Меня обдало холодом.
      – Глаза полуприкрыты, руки по швам, лицо равнодушное?
      – Д-да. Откуда вы знаете?
      Я хотел провалиться сквозь землю. Цепь повиновения! Этот подлец спеленал Стаса цепью повиновения! Вот почему он явился лично - ни у кого другого не получилось бы подчинить себе мага первого разряда.
      – Что с вами? - забеспокоилась репортерша. - На вас лица нет. Ой! - в ней снова проснулся профессионал. - Вы хотите сказать, что это был не милиционер, это был бандит, и он похитил мальчика.
      – Бросайте работу, - мрачно посоветовал я, - идите писать детективы, - и, не прощаясь и не давая никаких объяснений, быстро пошел обратно в подъезд.
      Нет, это я раньше был на грани отчаяния, теперь я был в нем с головой. Мне доверили Стаса, он сам мне доверился, а я позволил его похитить, чтобы потом найти, как Красова, на алтаре с ножом в сердце. Или вовсе не найти! Да что я за человек такой? Почему гибнут все, кто находится рядом со мной? Все, кто мне дорог?
      – Кришна? - спросили в один голос Сашка и домовой, едва я вошел.
      – Он его подчинил и увез. Так, - я попробовал собраться и отогнать от себя панику. Паниковать еще рано. Пока есть шанс, надо пытаться все исправить, а попаниковать можно и после. - Зеленые совершают свои ритуалы в полночь. У нас еще есть шанс.
      – Мне очень жаль, - сказал мне Захар, когда я примчался к нему за советом и за помощью, в которой отчаянно нуждался. - Выходит, это конец, как только Кришна выпьет силу перворазрядного мага, даже Стихии не смогут ему помешать.
      – Так не выпьет же! - возразил я. - Мы спасем Стаса и тем же поможем себе. Главное: спасти его. Остальное - потом.
      – Мы не сможем найти его, - отрезал Захар.
      – Это еще почему?!
      – Да потому, что Кришна не дурак, он не позволит нам найти его, пока не выпьет его силу.
      – Да мне плевать, позволит он или нет! - взвился я. - Я не собираюсь его спрашивать!
      – Ты пришел ко мне за советом, - по-прежнему спокойно, но несколько тише сказал он. - Так вот, я советую тебе оставить Стаса. Ты не сможешь его найти и тем более помочь. Мне очень жаль, но изменить что-либо не в наших силах.
      От такой реакции у меня горло перехватило, и я не сразу смог заговорить.
      – А… а если бы на месте Стаса оказался я?
      Захар вздрогнул, как от пощечины.
      – Скорее всего, я бы рискнул.
      – Потому что маг Стихии важнее перворазрядного? Или потому что я - это я?
      – Денис, ты для меня не чужой, - он протянул руку, чтобы коснуться моего плеча, но я шарахнулся, словно у него была плетка:
      – А если Стас тебе чужой, значит, черт с ним? Пусть гибнет? Плакать-то не будешь! А я буду, слышишь?! Он мне не безразличен! Да кем бы он ни был, он живой, он ждет помощи, ведь это мы затащили его в магию! Он жил бы как все, но мы втащили его в эту бездну! Мы обязаны ему помочь!
      – Мы не в силах, - сухо повторил Захар.
      – Посмотрим, - упрямо ответил я.
      Он чуть повысил голос:
      – Не вздумай вызывать Кришну, даже Стихиям нельзя с ним встречаться один на один. Разве что вчетвером…
      Он говорил о безысходности, о том, что Стаса не спасти, а я просто стоял и смотрел на него, даже не слушая. У меня еще осталась детская привычка ученика слушаться своего наставника. Я любил его, я все еще тянулся к нему, испытывал подсознательное желание ему доверять… Захар - хороший человек, очень хороший, но он не борец, он чтит правила и не рискует без надобности. Я все еще хотел его воспринимать как учителя и верить его принципам, но проблема была в том, что я больше не его ученик. И ничей.
      – Однажды, - негромко сказал я. - Я очень сильно разочаровал тебя своей трусостью. Ты помог мне с ней справиться. Вы все помогли. И я никогда больше не буду из страха смерти бояться рисковать.
      – И что же ты собираешься делать?
      – Глупости, - ответил я. - И лучше не пытайся меня переубедить. Как сказал кто-то великий, я не знаю, что делаю, но знаю, ради чего. Увидимся, - и я переместился домой.
      Было 19.00. У меня оставалось пять часов, прежде чем Стаса зарежут, как ягненка. И видит бог, я готов был делать настоящие глупости.

      Лене уже все выложил Емельяныч. И она ждала меня, страшно взволнованная и хмурая.
      – Что Светка говорила тебе о том, видела ли она Игоря после того…чайка? - с ходу спросил я.
      – Как раз сегодня звонила, я дико удивилась, Игорь сказал ей, что вы с ним мило пообщались и не полслова о магии.
      – По-моему, она ему по-настоящему дорога, - высказался я. - Как думаешь?
      Лена кивнула:
      – Наверное, иначе он бы больше у нее не появился, ведь ты его раскрыл. Или бы попытался взять ее в заложницы, а он приходит на свидания с цветами.
      – Значит, не все потеряно.
      Лена нахмурилась еще больше:
      – Даже ради Светы он не станет тебе помогать.
      – Мне - нет, - согласился я. - А пареньку, такому же магу, как и он, сироте, не имеющему никого?
      – Возможно…
      – Если он умеет любить, - заключил я, - он сумеет понять, что я имею в виду.
      – Он не станет тебя слушать.
      – А Свету?
      – Я не знаю, - призналась она. - Я ведь его даже не видела, я понятия не имею, что это за человек.
      Я пожал плечами:
      – Мне он почему-то нравится. Может, потому что он ненавидит именно меня, но его ненависть не затрагивает моих близких. Но я должен попробовать, ведь у Стаса не будет другого шанса.
      – Хочешь, чтобы я пошла с тобой? - заботливо поинтересовалась она.
      – Да, уведешь бабушку. Ладно?
      – Конечно.
      Светка заорала как резанная, когда мы без предупреждения появились посреди комнаты.
      – Денис! Ты что больной?! А вдруг бы Игорь зашел, а тут ты! - и уже с улыбкой: - Привет, Ленчик.
      – Привет, - ответила Лена. - Бабушка дома?
      – Вот она я! - бабушка выплыла из кухни и немедленно нас расцеловала. - В гости?
      – Не совсем, - признался я. Бабуля нахмурилась. - Мне нужно кое о чем поговорить со Светой.
      – И я лишняя? - поняла догадливая ба.
      – Угу, - у меня не было настроения для вранья. - Может, вы с Леной прогуляетесь, а? Это, конечно, свинство выгонять тебя из дома, но…
      – Магия, - произнесла бабушка с таким видом, будто отбросила от себя ядовитую змею, - пошли, Ленусь, только кофту возьму.
      – Ну? - накинулась на меня Светка, едва мы остались одни. - Магия тут ни при чем, верно? Это из-за Игоря? Он сказал, что вы хорошо распрощались в понедельник, но мне показалось, что он лжет. Выходит, я была права?
      – Права.
      – И ты появляешься здесь без предупреждения, зная, что он может быть здесь?!
      – Он бы не удивился, - отозвался я.
      – Ты на что намекаешь? - взвилась она.
      – Значит, он тебе не сказал?
      – Не сказал - что?
      Видит бог, я не собирался Свете этого говорить, я хотел предоставить это Игорю самому, но меня прижало. И щадить Светкины чувства, когда на кону стоит человеческая жизнь, было бы полнейшей глупостью.
      – Игорь - маг.
      – Врешь! - она вскочила с дивана. - Он бы сказал мне.
      – Вы знакомы с ним не так давно, - напомнил я.
      – Ну и что? Я люблю его, этого мало?
      Я очень надеялся, что и Брагин ее любит, иначе, как сказал Захар, это конец.
      Света смотрела на меня большими пребольшими глазами. И в них явственно читалась мольба: "Скажи, что ты пошутил! Скажи!"
      Но я не имел права на такую роскошь, как жалость и сочувствие. Только не сегодня. Я решил выложить все. Игорь мог во всем признаться. Что ж, у него будет время, у меня же его нет.
      – Игорь - черный маг, - продолжил я. - Мало того, он сын того самого мага, который пять лет назад пытался свергнуть Кристину. И, - вот оно, самое страшное, - и он познакомился с тобой потому, что жаждал отомстить мне. А в понедельник попытался меня убить.
      Светкины глаза увлажнились. Кажется, поверила.
      – З-за что? - прошептала она.
      – Если бы не было меня, Темный Властелин не убил бы его отца. Он винит во всем меня.
      – Тогда его поступки оправдаемы, - сестренка вцепилась в эту последнюю соломинку так крепко, как только могла.
      – До недавнего времени я считал его отца самым жестоким человеком, которого я когда-либо видел. Он жаждал власти и бесконечной войны. Его убийство было подвигом.
      Светка без сил плюхнулась в кресло.
      – Но ведь Игорь не виноват в том, что сделал его отец, - прошептала она.
      – Нет, конечно, - согласился я. - Я его и не виню. Знаешь, он просто идеализирует отца. Один человек, маг, - поправился я, - уничтожает других магов, он и запудрил Игорю мозги, уверен, он порассказал ему небылиц, что Брагос был освободителем, а мир захватывал я.
      Света тряхнула головой, словно пытаясь поставить мысли на место.
      – И ты знал все это с понедельника? - изумилась она. - Почему же не сказал?
      – Мне показалось, ты ему стала по-настоящему дорога, - я даже смутился от своих слов. - Я хотел, чтобы он сам тебе признался.
      Она шмыгнула носом:
      – А почему тогда говоришь сейчас?
      – Тот, кто его использует, похитил Стаса. Помнишь Стаса?
      – Конечно.
      – Так вот, в полночь Стас будет принесен в жертву, так что у нас четыре часа. И я не могу ничего сделать. Захар вообще сложил руки. Может помочь только кто-то из вражеского лагеря. Кроме Игоря, мне никто в голову не приходит.
      – Если он тебя ненавидит, с какой стати ему тебе помогать?
      – Не мне, - напомнил я.
      – И я должна его позвать, верно?
      – Ага, - я энергично кивнул. - Заклинанием я его вызвать не могу, на нем защита, а к тебе он придет.
      Она немного помолчала.
      – Ладно, - через пару минут согласилась Света. Она промокнула рукавом глаза и тверже добавила: - Только добейся от него побольше, потому что потом я его убью.
      Она встала и пошла к телефону, решительно сняла трубку и набрала номер.
      – Игорь?… Привет, я соскучилась… Да… Ага… Ба ушла к подружке, заедешь?… Ах, как раз рядом!… Хорошо… Хорошо…- она положила трубку. - Сейчас приедет. А я то думала, и как он всегда оказывается неподалеку, а, оказывается, он всего лишь перемещался…
      В дверь позвонили.
      – Быстро, - прокомментировал я. Если парень так скрывает, кто он, мог бы делать это получше.
      Светка пошла открывать.
      – Привет, - донесся до меня ее ледяной голос.
      – Привет, что-то случилось?
      – Вот это! - теперь послышался звук пощечины. - Подлый лгун! Ты клянешься в любви, а сам втихаря пытаешься убить моего единственного брата!
      Этот оборот меня позабавил. Значит, единственного нельзя, а, было бы два, тогда пожалуйста.
      – Что он тебе наговорил? - тем временем перепугался Игорек.
      – Правду, - отчеканила Света. - А сейчас, ты поговоришь с ним и выслушаешь, что он скажет, - ей бы в командирши.
      – Он здесь?! - голос Игоря взлетел на целую октаву. - Тогда я ухожу.
      – Не смей! - дверь грохнула, видимо, моя озлобленная сестрица, хлопнула ей у него перед носом. - Если я для хоть что-то значу, ты не уйдешь.
      Голоса смолкли на целую минуту, я уже было подумал, что придется бежать за Игорем, если он уйдет, но тут он произнес.
      – Ладно, где он?
      – Пошли, - и они вошли в комнату.
      У Игоря был вид побитой собаки, но он гордо вскинул голову, когда увидел меня.
      – Решил убить меня при свидетелях? - осведомился он.
      Ох, как же захотелось ему нахамить, но я пришел сюда не за тем…
      – Я пришел просить тебя о помощи, - произнес я, стараясь говорить менее вызывающе.
      – Перерезать тебе горло? Хоть сейчас.
      Я сжал зубы. Жизнь Стаса важнее всего, строптивый характер должен заткнуться, даже если ему трудно с этим смириться.
      Да и вообще, я сидел, он стоял, получалось, что я смотрел на него снизу вверх. Я как раз собирался встать, когда Света тоже уловила этот нюанс, подошла и толкнула Игоря в кресло. Да уж, она была обижена ни на шутку.
      – Сиди и слушай, - прорычала девчонка, - потом решишь, что тебе делать, сейчас только послушай.
      Он глянул на нее и быстро отвел взгляд.
      – Ладно, - и мне: - Что тебе нужно?
      – Ты не можешь не знать, как Кришна получает силы, - начал я, - ты считаешь меня убийцей, но подумай о том, кто наделяет тебя могуществом.
      – Мне все равно, во что он верит и как добивается желаемого, я с ним только затем, чтобы он увеличил мои силы и я мог справиться с убийцей отца.
      – Но ты же знаешь, что Кришна убивает магов, отбирая их силы?
      – Естественно. Он убивает. У него нет выбора. Но он убивает только стариков-бессмертных.
      – Неправда, - возразил я. - Он уничтожает всех сильных, без разбора.
      Игорь фыркнул:
      – Я скорее поверю ему, а не тебе.
      – Твое дело, - слова давались нелегко, я не умею просить, не привык. - Я не пытаюсь перетащить тебя на свою сторону, не пытаюсь отрицать, что если бы не я, твой отец был бы жив, - он стиснул зубы: я переходил за опасный предел. - Но мне необходима твоя помощь. Кришна собрался убить моего друга, потому что он очень сильный маг, и выпить его силу. Он не старик и не бессмертный. Ему еще нет шестнадцати. И он сегодня может умереть только ради того, что Кришна хочет властвовать, - что ж, по крайней мере, Игорь не смеялся. - Ты знаешь, что Кришна уже убил 856 магов?
      От этой цифры он вздрогнул.
      – Это неправда, - сказал он, но не так чтобы очень уверенно.
      – Это правда. И сегодня их станет еще больше.
      – Какое мне дело до твоего пацана?
      – Не знаю. Как насчет того, чтобы помогать тем, кому можешь? Я не могу ему помочь, я даже не смогу его найти.
      – А как же твои сообщники? - поинтересовался он.
      Ага, другие маги, то есть. Сообщники. Ладно, проглотим и это.
      – Они не хотят рисковать. А мне больше не к кому обратиться. Я бы не лез к тебе, будь у меня выбор, но его у меня нет. И у Стаса тоже. У него никого нет. Он сирота, рос в приюте. И ему никто не поможет.
      Я не выдержал, встал и заходил по комнате, задыхаясь от напряжения.
      А он все молчал. И Светка молчала.
      – Игорь, неужели у тебя нет сердца?! - взвыл я. - Верь, во что хочешь! Это твое дело. Я прошу спасти мальчишку, который на три года младше тебя!
      Игорь потупился.
      – Да подними же ты глаза! Я с тобой говорю! - он молчал. - Ты хочешь, чтобы я встал на колени? Я встану! Хочешь?
      Он, наконец, разлепил губы:
      – Не хочу.
      – Прости, резать себе вены ради твоего удовлетворения я не буду.
      – Хорошо, - он тоже встал. - Я отведу тебя туда, где должен быть твой пацан. Но, имей в виду, это не ради тебя.
      – Я знаю, - кивнул я.
      – Тогда перемещаемся.
      Это могла быть ловушка, Игорь мог бы легко затащить меня в любое место на поживу Кришне, ведь он прекрасно знал, что я пойду за ним, куда бы он ни переместился. Но, как я уже говорил, сегодня я готов был на куда большие глупости, чем обычно.
      Мы одновременно произнесли заклинание Короткого пути, и зацепился за коридор Игоря, куда бы он меня ни вел.
      Мы переместились.
      О, куда мы переместились! Я бы узнал это место в любое время дня и ночи… Это было тот самый дом на окраине города, приготовленный для сноса, но по чьему-то недосмотру до сих пор не снесенный. Здесь я нашел умирающего Сашку, здесь меня чуть не убил Брагос, и я помог Акварели уничтожить его. Здесь черные и белые маги, наконец-то, договорились объединиться…
      На улице почти стемнело, а потому было темно и здесь, но не узнать это место было нельзя.
      Интересно, Игорь знает, что его отец превратился в кучку пепла именно здесь? Судя по тому взгляду, которым он меня одарил, он знал.
      – Кто здесь? - раздался хриплый голос из темноты, коридор расчеркнула узкая полоса света, словно луч фонаря, но на самом деле этот магический свет исходил из руки появившегося из-за угла мужчины, его лицо было мне смутно знакомо - еще один слабый маг, с которым я наверняка встречался у Красова, и которого Кришна прибрал к рукам.
      Луч был направлен не на меня, но я все же на всякий случай бесшумно шагнул в сторону.
      – Это я, - небрежно отозвался мой проводник. - Не строй из себя заправского сторожа. Наши враги сами никогда сюда не сунутся.
      – Ладно, - согласился мужик, - просто я никого не ждал.
      – А где Кришна? - как бы там Игорь меня ни ненавидел, но, похоже, он действительно решил помочь. Нет, не мне, Стасу. Парень - молодец, он говорил спокойно и ни разу даже не глянул в мою сторону, что бы позволило охраннику заподозрить неладное.
      – По стране отправился. Хочет быть уверен, что сегодня сработают алтари, - и он перекрестился двумя руками. - Да пощадит Кришна нас за грехи наши!
      Игорь жеста не повторил и Кришну прославлять не стал. Да уж, выбрал злодей себе пешку с характером, только это все равно не превратит пешку в короля.
      – А сколько алтарей должно сработать сегодня? - по-прежнему без особого интереса осведомился Игорь.
      Сторож перекрестился во второй раз.
      – Да кто ж знает Великого! А ты-то сюда зачем? - наконец-то, у него проснулся интерес.
      Но Игорек только дернул плечом и выдал:
      – Хотел побыть в здании, где мой отец встретил смерть.
      Видит Бог, меня от его слов передернуло. Я не сожалел, что Брагос мертв, но Игорю я искренне сочувствовал.
      Слова он подобрал подходящие, одновременно не требующие вопроса и служащие окончанием разговора.
      – Ну, мешать не буду, - пробормотал охранник и ушел в ту же сторону, откуда появился.
      Игорь обернулся ко мне и указал в противоположную сторону.
      Я пошел за ним, мы поднялись по лестнице на один этаж. Здесь никого не было. Игорь остановился.
      – Значит так, - тихо сказал он, - я ничего не обещаю и не гарантирую, как-то он притащил сюда старика, белого мага, раньше активации алтаря. Тогда он был вот в этой комнате. Она почему-то Кришне нравится больше всего. Но вовсе не факт, что пацан тут.
      – Ты можешь открыть дверь?
      – И не подумаю. Чтобы Кришна меня убил за предательство? Он же почувствует свою же силу.
      Он и мою почувствует, времени будет в обрез стой секунды, как моя магия коснется защиты двери.
      – Хорошо, - кивнул я.
      "Начинаем?…" - спросил ветер.
      "Давай!" - откликнулся я.
      Я не читал никаких заклинаний, только ветер пахнул в лицо, и дверь отворилась. Все. Счет на минуты, если не на секунды. Кришна не сразу поймет, в чем дело, а когда поймет…
      В этой комнате было светлее от слабого иллюзорного света.
      – Стас! - я бросился к нему. Слава богу, Игорь не ошибся, его припасли до полуночи здесь.
      Он стоял посреди комнаты, бессмысленно смотря перед собой и вытянув руки по швам. Черт! На то, чтобы снять цепь повиновения потребуется слишком много времени. Я чувствовал, она очень крепкая.
      – Скорее, - прошипел Брагин, все еще стоя в дверях. - Забирай его и катись к черту!
      – Не могу, пока на нем цепь повиновения, я не смогу его перенести!
      Я попробовал сорвать цепь. Не получалось. Она подавалась очень слабо.
      – Стас, ты слышишь меня? - это последняя надежда. Я почти не сталкивался с цепями повиновения, но считалось, что околдованный может-таки воспринимать окружающий мир, только не может ничего сделать без желания спеленавшего его. - Ты должен слышать, - продолжал я. - Итак, слушай, ты должен помочь мне и надавить на цепь изнутри. Я знаю, это трудно, это почти невозможно. Но ты это сделаешь. Надави на цепь всей силой. Я не смогу снять ее один. Давай!
      Я не знал, слышит ли он. Я основывался только на теории.
      – Скорее! - крикнул Игорь и выскользнул из помещения в коридор, гулко зазвучали его шаги.
      И я, что было сил, ударил по цепи повиновения.
      Получился звук, будто раскололась чья-то голова. Пространство вокруг Стаса вспыхнуло. Он вздрогнул и грохнулся на колени - еще бы, он по воле Кришны простоял по стойке "смирно" полдня, вот ноги и подогнулись.
      Выходит, он все-таки меня слышал, иначе я ни за что бы не справился.
      – Вставай, - я подхватил его, - некогда лежать.
      И в этот самый момент появился Кришна.
      – Сопляк! - заорал он, уж не знаю, кому это предназначалось: мне или Стасу. Думать было некогда. Он вскинул руку, намереваясь поразить меня чем-нибудь смертоносным, даже не знаю, как я успел произнести слова Короткого пути.
      Если честно, я не ожидал, что мне удастся улизнуть от Кришны прямо перед его носом во второй раз.
      НО ПОЛУЧИЛОСЬ!
      Мы со Стасом оказались на моей любимой горе Сихотэ-Алиня - Облачной. Ветер счастливо заверещал.
      Кришна скользнул за нами, хотя мы оба знали, что в моей стихии нападать он не станет.
      Мы были на горе, а он завис в воздухе в своем белоснежном балахоне, которому явно не хватало крыльев.
      – Это самое холодное место, которое ты мог придумать?! - перекрикивая ветер, прокричал мне Стас.
      – Не помрешь! - бросил я, все еще удерживая, чтобы он случайно не сыграл в пикирующего горного орла.
      – Это была вторая твоя большая ошибка, Ветер!!! - зашвырнул в меня угрозу Кришна. - Ты слишком много на себя берешь!!! Знай же, что третьего раза не будет!!!
      Это я прекрасно знал и без него. Даже второй раз был уже чудом.
      Сказав это, он переместился прочь.

      Кришна остался с носом, но это еще больше его разозлило. Было не ясно, почему он не пытался в первую нашу встречу запеленать в цепь повиновения меня. Выходит, ему очень важны сведения о магах Стихий, а под цепью информацией не поделишься.
      Стас рассказал, что запеленал его Кришна, подобравшись со спины, так что о честной игре и речи быть не может. Удара можно было ждать в любую минуту.
      Но пока никто не нападал.
      Прошло два дня, не принесших ничего, кроме новых жертв. В офисе я эти дни не появлялся. На вызовы Захара и Сырина отвечал крайне кратко. Я только сообщил им, что вытащил Стаса, а объяснять что-либо отказался. Много они меня посвящают в происходящее! А Стас уже в относительной безопасности, так что нечего развивать тему его освобождения.
      Явиться в офис по приказанию Захара я тоже не пожелал. Видите ли, он приглашал меня на доверительный разговор. Звонит и заявляет: "Денис, мне бы очень хотелось поговорить с тобой по душам". Ну хоть бы сказал, что просто нужно поговорить, я бы немедленно к нему переместился, но по душам! Ага, уже бегу. Это называется не разговор по душам, а выкачивание из меня информации, ничего не сообщая в ответ.
      Я только сказал, где в нашем городе обосновался Кришна, но к тому времени, как туда подались белые и черные, там, естественно, никого не оказалось. Только еще один алтарь, на который немедленно поставили охрану, как и на предыдущий, но как уничтожить алтари никто по-прежнему не знал, заклинания типа заклятия Праха не причиняли им никакого ущерба.
      И вот я двое суток просидел дома, роясь во множестве книг с пророчествами и пытаясь найти хоть какое-то совпадение с предсказанием Гордеко, чтобы понять, что же такое "добрая воля кровавая". Но ничего подобного не находилось. Я перебрал все книги, даже Емельяныч приволок мне несколько особо редких из особых "домовьиных" источников. Но итог был один - ни-че-го.
      Каким образом добрая воля может быть кровавой, в голове не укладывалось. Что же хотела сказать Гордеко этими загадочными словами? Почему я не пророк?
      А Сашка куда-то запропастился. Он исчез еще перед разговором с Игорем и так до сих пор не появлялся. А я его не звал. Не знаю, почему. Я был очень рад общаться и советоваться с ним, но не сейчас. Он тоже не знал, что означает пророчество. А мне было необходимо подумать.
      Только к концу второго дня я понял, что ничего не пойму, даже перечитав все магические книги мира. Ответ был где-то не здесь, но в то же время я чувствовал, что он лежит на поверхности. Было нелепое ощущение, что мы уже не раз проговаривали в разговорах решение проблемы, но концы с концами упорно не сходились.
      – Ничего не надумал? - призрак появился как всегда неожиданно, но я больше не пугался. Человек - зверь редкий, он ко всему привыкает.
      – Увы и ах, - я покачал головой, - а ты куда пропал?
      – Не хотел мешать, - его улыбка сделалась несколько виноватой, - я еще подумал, что при разговоре с Игорем Брагиным я тебя буду отвлекать.
      Я, прищурившись, откинулся на спинку кресла, в котором просидел последние несколько часов:
      – В жизни не поверю, что ты при этом разговоре не присутствовал.
      Он выпучил глаза:
      – Откуда знаешь?
      – Я знаю тебя. К тому же, - я хмыкнул, - я бы тоже так сделал: остался бы невидимым, но подсмотрел, это точно.
      Сашка смутился.
      – Я очень рад, что я не остался видимым. Ты так говорил… От сердца, что ли… Если бы Стас это услышал, он бы, ну не знаю, он был бы тронут.
      – Он и так тронут, - отмахнулся я. Стас действительно был поражен, что я вообще ринулся ему на помощь, в то время как другие решили пустить дело на самотек. И он был мне очень благодарен, я это видел по его взгляду, отчего мне всякий раз становилось не по себе.
      – Я тоже, - удивил меня Ухо своим ответом.
      – Что - тоже? - растерялся я.
      – Был тронут, - он совсем не по-призрачному поежился, это был привычный человеческий жест, потому что навряд ли приведению может быть холодно. - Я чуть не ум… - а вот привычное "не умер" призраку произносить уже было бессмысленно, - я чуть не испарился, когда ты предложил встать перед ним на колени. Ты, правда, бы это сделал, если бы он сказал: "Да, я этого хочу"?
      Если честно, Сашкин вопрос меня снова поразил. Неужели он подумал, что я притворялся в тот момент? Да, у человека должна быть гордость, но не тогда, когда от нее зависит чужая жизнь.
      – Конечно, - очень серьезно ответил я.
      – Если бы Стас узнал, он бы растрогался до слез, - высказался он.
      – Он не узнает. И вообще! - возмутился я. - Хватит об этом! Проехали, теперь надо следить, чтобы Кришна не повторил свой ход. Ты там ничего не узнал о пророчестве?
      Он пожал плечами:
      – Не говорят. Твердят, что это твой путь, и должен пройти его до конца. Они только сказали… - Ухо, задумавшись, замолчал.
      – Что? - не понял я.
      – Чтобы ты был более внимателен к витражам.
      – Это как - внимателен?
      – Мне не пояснили…
      – Черт! - я потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями. - Зачем же тебя прислали сюда?
      – Помочь. Так они сказали.
      – Тут есть какой-то подвох, - уж в этом я был уверен. - Но какой - понятия не имею.
      Сашка не понял.
      – А какой тут может быть подвох?
      Я развел руками:
      – Не знаю.
      – Ладно, - он подлетел к окошку, - кстати, ты видел?
      – Что? - я тоже встал и подошел к стеклу. Машины с репортерами не было. - Уехали? Наконец-то.
      Он внимательно посмотрел на меня.
      – А в этом подвоха не чувствуешь? - спросил Сашка.
      Я подумал, а потом пожал плечами:
      – Вроде нет, - а потом снова плюхнулся в свое кресло.
      – Когда поговоришь с Захаром о Гордеко? - поинтересовался любопытный призрак.
      Забавно, сегодня я не знал ответов ни на один из его вопросов.
      – Завтра с утра, наверное. Он будет зол, ведь ты не явился к нему, когда он звал.
      – Он тоже не пошел на выручку Стасу, хотя я его звал. Знаешь, - продолжил я неожиданно для самого себя, - я действительно готов был умолять Игоря и встать перед ним на колени, потому он - мой враг. А друзей умолять не надо, они должны помогать сами, иначе, какие же они друзья?
      Он не ответил, потому что вопрос был явно риторическим.
      В дверь комнаты, в которой я нагло окопался, легко постучали.
      – Ты не спрячешься? - попросил я Сашку, а то, если я стану коситься в сторону, Лена сразу же все поймет.
      Он снова совсем по-человечески вздохнул:
      – Считай, что меня уже нет, - и испарился. Или не испарился, но я его больше не видел.
      – Входи, конечно! - откликнулся я на Ленкин стук.
      Она просунула голову в дверь.
      – Света звонила, - сообщила она мне, - с тобой хотела поговорить, но я сказала, что ты играешь в мыслителя, и тебя лучше не отвлекать.
      Действительно, звонка телефона я даже не слышал.
      – Игорь приходил? - вскинулся я.
      – Нет, говорит, не объявлялся. Она очень переживает.
      Я промолчал. У меня было достаточно проблем, кроме Игореши и его любовных дел с моей сестренкой.
      – А ты как? - с издевкой поинтересовалась она. - Мозги еще не вспухли? Их, между прочим, тоже питать надо. Я, не понимая, уставился на нее. - Что ты смотришь, будто новость услышал? Ты, великий маг, за двое суток ничего не съел. Думаешь, мне хочется жить с Кощеем?
      – Лен, - заныл я, - ну о какой еде может идти речь, когда тут такое творится…
      Она, наконец, полностью вошла в комнату и присела на кровать напротив моего кресла.
      – Послушай меня и не возмущайся хоть пять минут, ладно?
      – Ладно…
      – Так вот, - Лена начала очень серьезным тоном, - я понимаю, что поставлено на карту, что от других и от тебя, в частности, зависит судьба магии и мира в целом. Мне никогда и в голову бы не пришло мешать тебе и отвлекать по пустякам. От тебя действительно многое зависит, но, поверь, если ты себя загоняешь, толку не будет, - я открыл было рот, чтобы возмутиться, но она угрожающе подняла руку, мол, дослушай до конца. И я сдался. - Ты себя именно загоняешь. Ты не двужильный, пойми же это, и перестань брать на себя больше ответственности, чем ее на тебе уже есть. Ты не ешь два дня, и я уже молчу, как ты вообще питаешься в последние дни. Может, для кого-то ты великий маг Стихии, но для меня ты обычный человек, который пытается выжать из себя больше, чем он способен. Ты не ешь, не спишь и вообще не отдыхаешь… Короче, понял, к чему я клоню?
      – Нет, - признался я. Ленка со своей журналистской логикой могла так извернуть фразу, что предугадать ход ее мыслей я просто не мог.
      – А к тому, - с ощутимой угрозой в голосе пояснила она, - что я потащу тебя за ноги на кухню и заставлю что-нибудь съесть!
      Я расхохотался, представив, как она волочет меня по полу, а я бьюсь головой обо все пороги, благо, у нас в квартире их было немного.
      Но моей реакцией она не удовлетворилась и все-таки потащила меня на кухню. Правда, не за ноги. Это радовало. И я смирился с тем, что сейчас меня накормят. Хотя есть не хотелось. Нервы и еда для меня всегда были несовместимы.
      Ужин прошел нормально. Поругался с Пургеном, вылечил холодильному Косте отмороженный пальчик, а заодно послушал наставления Емельяныча, который сегодня решил разделить с нами трапезу и немедленно заказал мне его горячо любимые пряники.
      А вот Стас к ужину не вышел.
      – Чего это он? - спросил я Лену.
      – Он, в отличие от некоторых, обедал, - откликнулась она. - Да он решил книжки штудировать. Сказал что-то вроде того, что больше не хочет быть беспомощным, чтобы его спасали… Он ведь чуть не умер. А это стресс. Хороший учитель бы давно с ним обсудил то, в чем он действительно виноват.
      – Да ни в чем он не виноват! - воскликнул я.
      Лена в ответ сделала неопределенный жест в сторону комнаты.
      – Ну так скажи это ему. Я и так знаю, что он не виноват.
      И почему Лена всегда права? Это у нее способность такая. Она меня вечно анализирует и выдает ошибки. И, кстати, никогда не ошибается. Наверное, она слишком хорошо меня знает, даже лучше меня самого.
      А еще она знает других людей.
      Когда я вошел, Стас опять стоял посреди комнаты и пытался заставить иллюзорного дракона сделать тот треклятый вираж, который у него так и не получался.
      – Привет, - отвлек я его.
      Он обернулся. Дракон вильнул, скрипнул, врезавшись в стену, а потом растаял.
      – Черт! - он выругался. Стас, а не дракон.
      – Это я виноват.
      – Ага! - хмыкнул он. - Если бы в первый раз. Был бы он настоящий, давно от сотрясения мозга погиб, тогда на драконов не надо было бы ни рыцарей, ни мечей, если бы ими управляли такие маги…
      – Это я виноват, - повторил я. - И я имею в виду вовсе не дракона.
      Стас резко вскинул голову, устремив на меня взор горящих голубых глаз.
      – Ты спас мне жизнь, - выпалил он, - в чем ты можешь быть виноват?!
      – В том, что тебя спеленали и чуть не похитили.
      – Как же! Ты говорил мне не уходить одному. Я не послушал. А из-за меня чуть не убили тебя.
      – Ладно, допустим, что так. И теперь ты будешь до умопомрачения гонять по комнате несчастного дракона?
      – А думаешь, не смогу? - спросил он с вызовом.
      – Нет, - жестоко ответил я.
      Он вздрогнул, как от пощечины.
      – Это почему не смогу?!
      – Потому что ты не чувствуешь этого дракона, не делишь с ним частичку себя, а только так можно стать магом. Магия не что-то инородное, забравшееся тебе в тело. Это твое. Ты, твоя большая часть. Вот сейчас ты думаешь о том, что виноват, что сглупил, и пытаешься справиться с драконом, чтобы что-то доказать. Себе, мне, Кришне, посчитавшего тебя куском мяса, или другим магам, отказавшимся тебя спасать, - не важно кому! Это причина, но это не главное. Из-за этого ты вызываешь дракона, но управляешь ты им ради его самого же. Обрати внимание на него, а не на причину его создания. Представь себя этим драконом.
      Он смотрел на меня недоверчиво.
      – Что-то я не читал ничего подобного в книжках.
      – Я учил тебя по законам из книг, - напомнил я. - Кажется, мы оба убедились, какой это дало результат, - он кивнул. - А сейчас я говорю тебе о законах неписанных. Я понятия не имею, как управляют магическими явлениями другие маги, но ветром я управляю именно так. Попробуй.
      Он тяжело сглотнул:
      – Я не смогу!
      – Э-эй! - я помахал рукой у него перед носом. - Стасик, ты сделал практически невозможную вещь - взломал цепь повиновения изнутри. Даже с помощью это необыкновенно сложно. И для меня, и для других Стихий. А ты это сделал, так не говори мне, что ты чего-то не сможешь.
      Он отчего-то покраснел.
      – Эй! - не выдержал я. - Давай! Если ты сильным родился магом, будь достойным своих предков, а не слабой размазней, которую Зеленый бог Кришна с радостью возьмет в свою коллекцию!
      Он глянул на меня из под опущенных бровей, отошел на шаг и снова создал дракона, на этот раз не пестрого, а черного-пречерного, подстать своему настроению. Все-таки иллюзии у него получались очень выразительными. Может, передо мной будущий маг-иллюзионист?
      Стас управлял зверюшкой, делая рукой плавные движения, и заставляя свое творение немыслимым образом изгибаться и вилять хвостом.
      А вот и поворот…
      Я затаил дыхание. Понял ли? Понял ли, что за всей этой болтовней я пытался сказать, что научиться магии невозможно, ее нужно понять и принять. Впрочем, я слышал об очень одаренных учениках магов, так и не ставших волшебниками за многие годы. И я очень надеялся, что Стас не из их числа.
      И я был прав!
      Дракон выполнил казавшийся до этого невозможным вираж и растаял на этот раз с видом выполнившего свой долг.
      – Получилось!!! - заорал Стас, точь-в-точь как я в домике Александры Гордеко, когда мне казалось, что я сделал невозможное.
      И я был очень рад за него. Интересно, Захар тоже радовался моим успехам, как своим? Подумав об этом, я понял, что все-таки должен появиться в офисе.
      – Ты понял? - спросил я, когда пацан перестал скакать.
      "Понял", - ответили мне лучистые голубые глаза.
      А следующим утром Захар и Сырин встретили меня хмурыми физиономиями, выражающими явное неудовольствие.
      – Где Стас? - спросил Сырин.
      – В моей квартире, - не слишком вежливо откликнулся я. - Не беспокойтесь, она защищена лучшим образом.
      – Конечно, - кивнул Юрий Серафимович. - Ну, я вам мешать не буду.
      И он поспешно ретировался из кабинета.
      – Ему не стоило уходить, - сказал я Захару, когда дверь за его коллегой захлопнулась.
      – Это я его попросил.
      Я хмыкнул:
      – Так это ж и ежу понятно. Я вот чего не понимаю. Ты теперь приписан к Москве, Красов мертв, а Сырин по-прежнему никто. Почему он играет роль твоего помощника, когда, по всем вами излюбленным правилам, бразды правления должны были перейти к нему?
      – Я занимаюсь этим делом по всей России, - лаконичность Захара, как всегда, просто убивала.
      – Изволь изъясняться яснее, - сквозь зубы попросил я.
      – Я занимаюсь этим делом по всей России, - повторил он, - но наибольшая активности Кришны на данный момент именно в этом регионе, поэтому я и здесь…Э-э… Может, присядешь, - он кивнул на стул.
      Мне не плохо и стоялось, но уж если меня просят. На просьбу надо отвечать вежливо, например: "Спасибо, садитесь сами". Но Захар и так сидел. Весь такой расслабившийся и в то же время серьезный, спина прямая, подбородок приподнят, руки лежат на столешнице, этакий жест, словно говорящий: "Доверься мне. Я не прячу оружия".
      Я взял стул, повернул его спинкой к Захару и уселся задом наперед. Официальность, которой он пытался добиться, немедленно исчезла. Он, конечно, заметил, что я сделал это намеренно, но комментировать отказался.
      – Ну, - кивнул я, - валяй.
      – Что? - его самообладания все-таки оказалось мало.
      – Говори, - ответил я и для ясности добавил: - По душам.
      Захар смотрел на меня пару секунд, прежде чем спросить:
      – Ты шутишь?
      Я не шутил.
      – А похоже?
      – Похоже, будто ты издеваешься.
      – Ну что ты, - фальшиво благодушно воскликнул я. - Я на такое не способен!
      – Денис, так нельзя, - снова попытался он, - ты работаешь отдельно от всех нас.
      – Я не работаю с теми, кто бросает своих.
      – Стас - это… - словарный запас моего бывшего наставника явно истощился, - он еще не маг. Да, в нем есть огромная сила, но пока она реализуется…
      Ясненько, слабак, недоучка, вот пусть и умирает первым - не жалко?
      – Да будет тебе известно, - возразил я, - что он помог мне за минуту порвать цепь повиновения седьмого уровня. Изнутри.
      – Это невозможно, - не поверил Захар. - Рвали, максимум, пятого!
      – И я о том же, - наконец-то, он меня понял. - Этого никто еще не делал, а ты этого парня посчитал мусором.
      Надо же, у Захара, в кои-то веки, не было слов. Всегда хотел посмотреть, как он ловит ртом воздух, а слов подобрать не может. Вот и посмотрел. Нет, не весело.
      – Я бы вообще к тебе не пришел, - прервал я его мучения, - если бы мне не понадобились разъяснения.
      – По поводу чего? - его самообладание тут же вернулось.
      – Кто такая Александра Гордеко, и почему о ней предпочли забыть?
      О, это был очень интересный день, потому что за один разговор я наблюдал Захарово замешательство во второй раз.

      – Гордеко? - переспросил он как-то сипло.
      – Гордеко, Гордеко, - кивнул я. На лице Захара прямо-таки отражалось, как он пытается найти правдоподобную ложь, но никак не может найти вариант, устроивший бы меня.
      – Никогда о такой не слышал, - выдал он самое нелепое, что можно только придумать, ведь по его реакции сразу было видно, что что-что, а это имя он знал.
      – Хм… - от такой наглости я просто оторопел. У меня что такая наивная физиономия? - Ладно, верю, - как можно спокойнее произнес я, не спуская с него глаз, чтобы вовремя понять, подействуют ли на него мои слова. - Я поверю, но, знаешь, что-то я не припомню, кто такой Захар Титов…
      Он нахмурился:
      – Намекаешь, что не хочешь меня знать?
      – Да нет. Я намекаю на то, что, утверждая, что не знаешь о Гордеко, ты выглядишь так же фальшиво, как я, когда говорю тебе, что не знаком с тобой же. То, что ты мне не доверяешь и считаешь ребенком, для меня не ново, но то, что ты считаешь меня дураком, это что-то новенькое. Итак, - начал я с начала. - Кто такая Александра Гордеко, и почему о ней предпочли забыть?
      Похоже, Захар сдался. Он тяжело вздохнул и спросил:
      – Что ты о ней знаешь?
      – То, что она предсказала мое появление и воссоединение черных и белых. Также она предсказала сумасшествие и гибель деда из-за витражей, и то, что сейчас творит Кришна, тоже было предсказано ею. И если бы вы не захоронили ее труды, а использовали по назначению, возможно, мы бы уже разгадали пророчество и справились бы с зелеными.
      – У нее было пророчество на сложившуюся ситуацию? - непритворно изумился Захар.
      – Прекрати называть это "ситуацией"! - вскипел я. - Это какая-то каша, заваренная Кришной, в ситуации можно разобраться, а в этой дряни нет.
      – Так было?
      И я повторил ему пророчество, которое уже знал слово в слово.
      – "Когда тысяча магов падет жертвой детоубийцы, назвавшимся богом, когда витражи закружатся в небывалом танце, а единственный в своем роде будет похищен на поживу растолокшего кости и выходов не останется, один все же найдется - напоить пасть доброй волей кровавой".
      – Постой-постой! - засуетился Захар. - Погоди! Это надо записать!
      – Потом, - я отобрал у него ручку, которую он успел извлечь из ящика стола. - Я потом его тебе повторю, но ты не ответил на мой вопрос. Даже на два.
      – Не много я могу о ней рассказать, - начал Захар и зачем-то отвернулся. - Родом она была из Новгорода, но успела за сто пятьдесят лет пожить по всей стране. Ее дар предвидения поражал. Она не ошибалась. Наверное, за это ее и не любил никто. Она говорила только правду, какой бы жестокой она не была.
      – Всегда? - не поверил я.
      – Всегда. Да и молчать она не желала. Это кажется, что какие-то полвека прошли, а на самом деле многое изменилось. Когда белых и черных попыталась объединить она, ее только осмеяли, даже не выслушали. А она обещала, что однажды такой день наступит. И ей, опять же, не верили.
      – Это вы убили ее? - напрямик спросил я.
      Захар отчего-то улыбнулся, хотя, казалось бы, что тут веселого.
      – Думаешь, если мы убили твоего деда, значит, могли и ее?
      Я от его тона смутился.
      – А разве это не логично? - все же сказал я в ответ.
      – Нет, - он покачал головой с ярко выраженным сожалением, - Гордеко была кладом для всех, владеющих магией, ее многие ненавидели, но уничтожать такое сокровище… Мы же не дураки.
      Иногда я в этом сильно сомневался. Но в словах Захара был смысл, и не похоже, чтобы он врал.
      – Тогда кто же ее убил?
      Он развел руками:
      – Не мы.
      – Черные? - неуверенно предположил я.
      – Не стали бы, ее пророчества были выгодны обеим сторонам, тем более что она, как теперь, одинаково относилась, как к белым, к нам, так и к ним. Но тогда о соединении никто и не думал, после ее смерти, о ней предпочли не упоминать, тем более что ее рукописи стали нам не доступны.
      – Стоп-стоп! - взвыл я. Я что-то совершенно не успевал за этими лаконичными объяснениями, которые ни с того ни с сего понеслись с немыслимой скоростью. - Поподробнее, пожалуйста, на словах "смерть" и "не доступны"! Так как она умерла?
      Захар зачем-то глянул в потолок и только потом пояснил:
      – Никто не в праве знать правду о будущем, тем более так ясно, как это видела Гордеко. Она узнала слишком много и сообщила бы миру еще больше, если бы осталась жива…
      – Постой! - снова затормозил я его. - Не хочешь ли ты сказать, - я ткнул пальцем вверх, повторяя излюбленный Сашкой жест, - что ее убрали они?
      – Именно это я и хочу сказать, - медленно, с расстановкой произнес он.
      Так. Эти загадочные они, которые выполняют функцию, приписываемую нами Богу, мне уже порядком надоели. Они там что-то замышляют себе на уме, а потом используют нас и убирают неугодных.
      – Но почему тогда вы позволили ее бесценным записям покрываться пылью в глуши? - все еще недоумевал я. - И почему, если уж не хотели вспоминать, что некто Александра Гордеко существовала, послали меня, еще пять лет назад, в село, где она жила? Это не логично. Только благодаря пророчеству Гордеко я смог "примирить непримиримых", вы же этого не хотели, тогда почему же позволили мне его услышать?
      Голова гудела. Концы с концами совершенно не сращивались. Белые, черные, зеленые, Гордеко, сын Темный Властелин, приведение, Брагин, который пытается меня убить, ученик, которого пытаются убить и витражи каждую ночь - это слишком за один месяц
      – Мы бы не позволили записям пылиться, - объяснил Захар. - Но Гордеко знала, что скоро ей придет конец, а потому несколько десятилетий зачаровывала свое имущество. Но до сих пор никто не смог даже подойти к ее дому. Заклятия построены так, что маги, неспособные его преодолеть, вообще не видят дома.
      – Но почему тогда я смог? Я не сильнее других Стихий и слабее Темного Властелина. А уж о теперешней силе Кришны и говорить нечего. Почему они не смогли?
      – Дело не в силе, - Захар прервал мой поток предположений, - перед смертью Александра сказала, что в ее дом может войти только один, но кто, она не назвала. Мы знали, что ее подруга должна будет передать нечто магу Ветра, что выходило по всем описаниям. Твой дед был у нее, но Прасковья вообще не стала говорить о магии, притворившись, что не верит в нее и не о какой Гордеко слухом не слыхивала. Когда появился ты, мы решили попробовать послать тебя туда, говорить тебе было бессмысленно, ты бы завелся, а все должно было выйти само собой. И ты получил от Прасковьи пророчество, смысла в котором никто до последнего не понимал.
      – Но вы могли рассказать мне о доме волшебницы.
      – Не могли, - возразил Захар. - Дословно Гордеко сказала, что "в дом войдет тот, кто придет туда своим путем". Ты туда не пришел. И мы решили, что, значит, она говорила не о тебе.
      – Вы снова меня использовали, - констатировал я. - Послали в это село, прикрывшись Брагосом, а на самом деле преследовали далеко идущие цели, о которых, естественно, мне знать не полагается, - он молчал. - Но тогда какого черта мне до сих пор вообще было неизвестно имя Гордеко?!
      – О ней было решено не упоминать. Мы не думали, что ты сможешь столкнуться с ее пророчествами, раз не вошел в домик пять лет назад.
      – Да катитесь вы, - обиделся я. - Мне уже надоело ежедневно узнавать, что мной играют, как марионеткой.
      – Если бы понадобилось, мы бы тебе сказали, - заверил меня Захар, но от его заверений было ни холодно, ни жарко. - Но мы не хотели о ней вспоминать. Так было решено. Ее имя предпочли забыть, так решили по всей России. Гордеко переколесила всю страну, пока ей чем-то не понравилась эта природа, и она не осталась здесь.
      – Хорошо, - согласился я. - У меня еще вопрос, - Захар сделал рукой приглашающий жест. - Дедушка читал пророчество о своей смерти у Гордеко?
      – Не мог, - к нему вернулась краткость, что меня не слишком-то обрадовало.
      – Пророчество о Кришне - последнее, - сказал я. - Дальше в тетради ничего не было.
      – А сколько было до? - поинтересовался он.
      – Не знаю, тысячи, по-моему.
      – И как же ты догадался листать с конца? - изумился Захар.
      А мне вдруг сделалось смешно. Действительно, почему я не догадался, а маялся со смесью заклинаний, которые чуть было вообще не спалили тетрадь? Да уж, нормальные герои всегда идут в обход. Впрочем, героем я не был, хотя в обход шел точно…
      – А и я не догадался, - признался я.
      – Тогда как же ты нашел необходимое? Только не говори, что эти два дня не выходил на связь, потому что перечитывал их все.
      – Я использовал метод Импровизации.
      Он аж вздрогнул.
      – Ты шутишь!
      – Нет, из книги исчезли все пророчества, кроме того, которое еще не исполнилось, оно и было мне нужно… Да Захар! Что ты на меня так смотришь?!
      Вместо ответа он снова взял шариковую ручку, но на этот раз не для того, чтобы писать. Я огромными от удивления глазами взирал, как мой бывший наставник принялся жевать ее кончик.
      – Э-ей! - перепугался я. - Захар, ты чего?
      – А того, - сказал он глухо, наконец, перестав жевать ни в чем не повинную ручку, чем дико меня пугал, - что метод Импровизации - это утопия, теория, мечта о всемогуществе, если хочешь.
      – Не понял…
      – Теоретически, - он говорил как-то тяжело, словно камни выплевывал, - маг может сымпровизировать, собрать все заклинания, которые придут ему в голову, чтобы добиться желаемого. Но это чистая, ничем не подтвержденная теория.
      – Как это - ничем? - возмутился я. - Я в книгах об этом читал.
      – Студент, - произнес он так, словно обозвал меня гнусным словом, и постучал по столу, намекая на то, что у меня в голове деревяшка вместо мозгов. - В книгах не всегда пишут правду. Я тебе со всей серьезностью и ответственностью заявляю, что метод Импровизации НИ РАЗУ НЕ ПРИМЕНЯЛСЯ НА ПРАКТИКЕ!
      Я опешил.
      Вот это да! Ха! Я опять совершил нечто необычное! Мне просто везет на такое. Вечно делаю то, что никогда не делали другие, но ничего не смыслю в том, что знают все. Блеск!
      – Денис, это не спроста, - очень серьезно сказал мне Захар, и я прочел в его глазах тревогу.
      – О чем ты?
      – О том, что сейчас такое время, что ничего не может быть случайностью. Я, конечно, верю в твои способности и все такое, но справиться с Импровизацией в доме сплошь защищенным от чужого вмешательства - это слишком даже для тебя!
      У меня внутри все похолодело.
      – Ты хочешь сказать, что мне помогли?
      И мы оба уставились в потолок.
      Больше всего на свете не выношу, когда меня используют. А сейчас меня не просто использовали, меня вели на поводке, как барана, так, как им вздумается. И самым ужасным было то, что я ничего не мог изменить. Даже высказать свои претензии мне было некому.
      Я был зол, я был растерян, я был в панике, я по уши увяз в безысходности…
      Даже не знаю, почему после офиса меня понесло не домой, а к морю. Коряга с надписью "Memento mori" все еще была на берегу, ее только откинуло волной чуть дальше.
      Memento mori… Помни о смерти… Затейливая надпись, ведь, если верить Акварели и Захару, все, что со мной происходит, не случайно. Значит, я все-таки скоро умру?
      День был пасмурный - подстать моему настроению. Кажется, приближался очередной циклон с затяжными дождями. Еще лучше, еще и в окно посмотреть будет противно.
      – Акварель, ты занята? - спросил я в кольцо.
      – Для тебя - нет, - немедленно ответила она. - Я тебе нужна?
      – Думаю, да.
      – Ты где?
      Что мне всегда нравилось в Кристине, так это ее оперативность. Она никогда не задавала лишних вопросов, потому что знала - если зову, значит, нужно встретиться.
      – На берегу. Мимо не промажешь!
      Она появилась через пару мгновений. И я удивленно уставился на нее, потому что Акварель была одета во все белое. Она! Она, не признающая никакой одежды, кроме черного обтягивающего одеяния и плаща! Слава богу, волосы все еще сохранили свой жгучий черный цвет.
      – Ты чего это окрас поменяла? - сказал я вместо приветствия. - А в квартире, небось, все теперь черное?
      – Как ты угадал?
      Я пожал плечами:
      – Догадался. А с чего это ты?
      Она поморщилась:
      – Надоело. Сколько лет живу, ничего не меняю, а нас скоро всех перебьют, так что пора экспериментировать.
      – А не пробовала что-нибудь и не черное и не белое? - предложил я. - Например, ну там синее, красное…
      – Зеленое, - продолжила она за меня и брезгливо фыркнула: - Нет уж, в честь Кришны я одеваться не намерена. Он полное ничтожество!
      – Согласен, - кивнул я. - Только с ним слишком много связано на данный момент.
      – Были другие предупреждения? - нахмурилась она.
      – Я успешно воспользовался методом Импровизации в доме, напичканном охранными заклинаниями, - покаялся я. - Захар мне только что объяснил, что это невозможно.
      Глаза Акварели стали еще больше, чем они есть.
      – Прямое вмешательство?! - ахнула она.
      – Похоже, - признал я.
      – Почему же тебе так помогают? То предупреждают, то направляют твои силы…
      – А ты уверена, что это помощь?
      Она посмотрела на меня как на идиота.
      – А что же это, по-твоему?
      Я не знал, как объяснить словами свое предчувствие, но я ЗНАЛ, что это не помощь, скорее…
      – Мышеловка! - подобрал я подходящее сравнение.
      – Это почему? - не поняла она. - Хочешь сказать, что тебе помогают, помогают, а потом прихлопнут?
      – Ну, что-то в этом роде.
      – С чего бы высшим силам пытаться тебя так хитроумно использовать? - не поверила Акварель. - Они бы просто-напросто пришили тебя - и все дела.
      – Я не знаю, - честно ответил я. - Но я чувствую, что все не так просто.
      – Что-то еще произошло? - догадалась она.
      Сашка. Но я не мог говорить о нем. Однако с ним определенно было что-то связано.
      – Ничего, - соврал я.
      Акварель громко хмыкнула, но расспрашивать не стала. Она знала, что я, в отличие от некоторых, никогда ничего не скрываю, если не дал обещание хранить тайну.
      – А витражи все еще снятся? - хмуро осведомилась она.
      – Ежедневно. Вернее, еженощно. Прекратились на пару дней и опять.
      – М-да… - протянула Кристина, задумчиво водя острым носком туфля по песку. - А может, ты и прав, - сказала она, - может, это не просто помощь.
      – Наверняка, - я поднял камешек и кинул его в море так далеко, как только мог.
      "Помочь?…" - услужливо предложил ветер.
      "Не нужно", - отказался я, уж кинуть камешек я был еще в силах.
      – Ты знаешь, что я всегда приду, если позовешь, - сказала мне Акварель, видимо, собираясь уйти.
      – Стой! - я повернулся к ней. - Один вопрос.
      – Задавай, - благодушно согласилась она.
      – Ты всегда знала, кто такая Александра Гордеко?
      – Конечно, - в ее голосе просквозило удивление: - А ты нет?
      – Впервые услышал на днях.
      Кристина даже присвистнула.
      – Весело у вас, у белых магов, - высказалась она. - Ну, я пойду, зови, если понадоблюсь.
      – Конечно, - откликнулся я.
      Она испарилась, а я остался под начинающимся моросящим дождем.
      Скверно. Все было скверно.
      Терпеть не могу, когда меня используют, терпеть не могу пассивное ожидание…
      – Чего вам от меня надо?!! - заорал я затянутым тучами небесам. Мелкие капли оседали на лице.
      Ответа не было. Я и не ждал ответа. Просто хотелось выговориться, выкричатся.
      – Вы не имеете права решать за людей!!! Чего же вы от меня хотите?!! Я ничего не могу, я не великая Гордеко!!! Что вам надо?!!
      В ответ усилился дождь.
      – Ветер, ты что делаешь? - появился рядом со мной призрак Бардакова.
      – Ору, - признался я.
      – Дождь начался. Ты что не заметил?
      – А может, я люблю дождь… Хотя они знают, что нет… Они все делают мне на зло!!!
      – Денис, хватит, - попросил Сашка.
      Я повернулся к нему лицом.
      – Саш, ты что не понимаешь, что они играют нами?
      – Кто мы такие, чтобы осуждать их решения? - смиренно ответил он.
      Все верно, он теперь по ту сторону. Их законы для него - главное.
      – Знаешь, Саш, - сказал я уже спокойнее, - терпеть не могу, когда меня используют.
      Он не ответил.
      Я хотел провалиться сквозь землю, спрятаться куда угодно, потому что каждое мгновение ощущал, что за мной кто-то наблюдает.
      Я шастал по квартире тура сюда, не в силах остановиться. Наматывал километры. Лену я перенес к бабушке - она очень хотела поговорить со Светой, так что хоть ей я на нервы не действовал. Потому что других я уже успел просто задолбать, кроме Костика, разумеется, ведь он сидел в своем холодильнике, как в танке.
      – Ты свихнешься, - прокомментировал Стас, уже уставший от моей "несидячки", как он обозвал мое состояние. - Ноги еще не болят?
      – Мр-р…- вмешался Пурген. - Это он спортивную ходьбу вырабатывает, а то за перемещениями, совсем конечности атрофировались.
      – Это у кого атрофировались?! - возмутился я. - Хочешь из окошка полетать? Тогда у тебя не то место атрофируется!
      – Ой! Напугал! - фыркнул гадкий котище и подмигнул Стасу. - Это он стращает, я-то знаю, что он меня любит.
      – До безумия, - вздохнул Емельяныч. - Вишь, как от большой любви бегает… Денис, - наконец, обо мне перестали говорить в третьем лице, - ты бы действительно психовать-то перестал. С высшими силами даже магу не тягаться.
      – Знаю, - выдохнул я и без сил грохнулся на диван, - только от моего знания мне не легче.
      – Емельяныч, ты чудо! - воскликнул Стас. - Не думал, что он сегодня остановится.
      – Да еще и сядет, - поддержал Пурген.
      – Хватит вам, а? - попросил я. - А некоторую усатую морду вообще не спрашивают.
      – Да ты ошибся, - не сдавался кот, - у Стаса усы еще не растут.
      – Это я о тебе!
      – Обо мне?! - взвился он. - О коте?! О высшем существе?! Грозе дворовых кошек?!
      – Да!…
      Но нашей перепалке не дали продолжиться. Зазвонил телефон.
      – Да? - я сорвал трубку.
      – Денисик, - я сразу же узнал голос бабы Клавы, - маме снова плохо. Ты придешь?
      Это вполне могла быть ложь, чтобы устроить мне какую-нибудь очередную гадость… А если правда, а я не поверю…
      – Приду, - коротко сказал я и повесил трубку.
      – Ты же вылечил эту старушку? - не понял Стас. - Бракованную продукцию предоставляешь?
      – Я лечил ей сердце, ничего другого в тот раз не болело, так что вполне вероятно, что это правда.
      – Значит, ты не уверен? - прицепился Пурген.
      Я был уже ни в чем не уверен.
      Я не ответил и переместился на первый этаж своего подъезда, в соседний лучше пробежать под дождем, а то опять прицепятся, что я маг.
      Я добрался до квартиры Бушковой и вдавил клавишу звонка.
      Изнутри послышались голоса, которые слишком резко смолкли, и кто-то пошаркал к двери. Пошаркал домашними тапочками, а не побежал! Надо было сразу же сматываться отсюда, но благие намерения все еще держали, вдруг все-таки нужна моя помощь.
      А дверь распахнулась, я уже окончательно понял, что это ловушка. Во-первых, боли не в воздухе не было, а во-вторых, рядом с мужем Клавы стоял тот самый оператор с камерой. Выходит, и они не унялись, а всего лишь спрятались на время.
      Я инстинктивно сделал шаг назад. Эх, сейчас бы плюнуть на все, взять бы и испариться у всех на глазах, а камеру разбить ветром со всей дури.
      Но нельзя. Надо уйти по ступенькам через подъезд.
      – Что ж вы не проходите? - пригласил меня Бушков.
      – Не хочется, - сквозь зубы ответил я и уже думал повернуться и уйти, как вдруг Бушков выхватил обычный кухонный ножик и резанул меня по руке. Он сделал это так внезапно, что я совершенно не успел среагировать.
      – Снимайте!!! - завизжала баба Клава за спиной оператора. - Если он маг, у него рана сейчас затянется!!!
      Надо отдать Клаве должное, она была догадлива, однако раны быстро затягивались только у магов Стихий. Иногда я чертовски жалел, что я именно Стихия.
      Черт! Порез действительно должен был затянуться через полминуты, то есть у них на глазах. А взять сейчас и сбежать значит признать себя виноватым.
      "Ветер! - мысленно заорал я. - Придержи края пореза! Не дай им сойтись!"
      "Выполняю…"
      Несмотря на своенравие и обычное упрямство, ветер еще ни разу меня не подводил. Порыв был практически неощутимым, зато моя рука онемела, словно мне сделали местный наркоз.
      Заговорщики во все глаза смотрели на порез, из которого сочилась кровь, бегущая тонкой струйкой по всей руке.
      – Может, еще горло мне перережете, - со злой издевкой поинтересовался я, - чтобы посмотреть, не оживу ли я?
      Вылезшая вперед баба Клава была мертвенно бледна.
      – Он притворяется! - заявила она.
      Оператор глянул на нее тем взглядом, которым обычно смотрят на умалишенных, и отключил камеру.
      И вдруг в хлопнула подъездная дверь. Кто-то вошел, получился сквозняк.
      "Не удерживаюсь…" - испуганно доложил мой ветер. Уличный порыв сбил концентрацию ветра в этом месте, и он, не удержав края пореза, оторвался от руки и закружил по подъезду.
      "Анестезия" тут же прошла, руку свела острая боль, а через мгновение рана исчезла. Все присутствующие выпучили на меня глаза.
      – Заснял?! - заорала Клавдия.
      – Нет, - оператор чуть не плакал, - я только что выключил…
      А мне сделалось весело. Ну, видели они чудесное исцеление, ну и что? Кто ж им без доказательств поверит?
      – У вас галлюцинации? - с улыбкой поинтересовался я. - Тогда вам нужен не я, а другой доктор.
      Клава ловила ртом воздух, не в силах произнести ни слова, остальные и не пытались.
      Я развернулся, поборов искушение переместиться Коротким путем, и вышел, как все люди, через подъезд.

      – Стоят, - сообщила Лена, стоя у окна. - Теперь они не уймутся, пока не получат доказательств.
      Да уж, вчера я здорово напугал газетчиков и Бушковых. И поделом им! Устроили тут охоту на ведьм. Ну, я волшебник, а им-то что? Радовались бы, что рядом живет маг, который может исцелить любой недуг за пару мгновений. Так нет же, затеяли охоту за сенсацией.
      – Пусть стоят, хоть треснут, - ответил я. - Мне все равно.
      – Ты бы поосторожнее, они теперь будут следить с особой внимательностью, - заметила она.
      Интересно, долго они тут будут торчать? Усталости, что ли, у них не бывает?
      – Какое сегодня число? - вдруг спросил я Лену, вспомнив сегодняшний очередной сон про витражи.
      – Двадцать первое, а что?
      "Ты не доживешь до июня", - вспомнились мне слова Акварели.
      – Да так, - отмахнулся я. - Ничего. А как там Света? Ты вчера ничего не рассказала.
      – А что Света, - она пожала плечами. - Переживает. Игорь не появляется. Она боится, что с ним что-то случилось, а с другой стороны, боится, что он больше не хочет ее видеть. Она в панике и растерянности.
      – Небось, обвиняет меня во всем?
      – Представь себе, нет. Я даже удивилась, но она все оценивает достаточно трезво. И, насчет Игоря, я уверена, это серьезно.
      Я покачал головой.
      – Я ничем не могу ей помочь. Я не могу ни перетащить Игоря на свою сторону, ни дать ему насладиться местью, позволив меня убить.
      – Света тоже так считает, - заверила Лена. - Она попросила меня тебе передать, что она в любом случае на твоей стороне.
      Зазвонил телефон.
      – Взять? - предложила Лена.
      – Да я сам, - отказался я. - В последнее время звонят исключительно мне.
      И подался к телефону, который звенел, будто его режут.
      – Да, слушаю.
      – Денис? - спросили меня голосом, который я не сразу узнал.
      – Да, кто это?
      – Игорь Брагин.
      Я аж вздрогнул. Вот это да! Только что о нем говорили. И вот он тут как тут.
      – …Э-э… И что ты хотел? - не понял я. - Убить меня через трубку не получится.
      – Я хотел поговорить, - ответил он.
      – О чем?
      – Не по телефону, - отказался Игорь, - и наедине. Ты согласен?
      По правде говоря, я был не согласен, мне не хотелось его видеть и тем более разговаривать, но отказаться… Это было бы нечестно, ведь он мне помог спасти Стаса, пусть даже ради Светы.
      – Согласен, - ответил я. - Где?
      – Все равно.
      Ага, значит, выбор места за мной. Эх, жаль, что я не могу назначить встречу на горе, там я мог быть бы уверен, что Игорь ничего не выкинет.
      – Давай на побережье в районе Седанки? - предложил я.
      – Отлично, - и Игорь положил трубку.
      – Игорь? - поинтересовалась Лена.
      – Ага. Просит о встрече.
      – Бушкова тоже просила вчера прийти, - напомнила она. - Это была ловушка.
      – Предлагаешь не пойти?
      Она покачала головой:
      – Я не знаю. Де нет, наверное. Просто будь осторожнее.
      Я поцеловал ее.
      – Постараюсь, - и переместился.
      Игорь уже был на месте. Сидел на корточках у воды и бросал в нее мелкую гальку. Он глянул в мою сторону, но даже не сделал попытки вскочить или напасть.
      – Привет, - я подошел к нему.
      – Здравствуй, - откликнулся он более официально и, наконец, поднялся.
      – Света очень переживает, - сказал я.
      – Я собирался с ней поговорить, но подумал, что она не захочет меня видеть, - он невольно потер щеку, видимо, вспоминая пощечину, которую ему залепила моя боевая сестрица.
      – Захочет, если ты не станешь ей врать.
      – Я попробую, - и тут скорлупа снова захлопнулась, спрятав парня Игоря и представив обиженного на жизнь черного мага. - Но я хотел поговорить не о ней.
      – Тогда о чем?
      – Кришна рассказал мне подробности о смерти отца.
      – И? - не понял я. - Ты думаешь, я чего-то не знаю?
      – Ты заманил его в ловушку!
      – Чего-чего? - я не поверил собственным ушам. - Я заманил Брагоса? Я что самоубийца? Он же был сильнее меня, а я не камикадзе, знаешь ли.
      – Почему ты все время лжешь? - воскликнул он. - При семье, при Свете, ты такой хороший, такой правильный, а на самом деле под маской прячется грязный убийца!
      Ну вот, все по новой.
      – Игорь, я не убивал Брагоса, и это он затащил меня в ловушку, он напал на меня неожиданно, а потом влупил по мне чистой магической энергией, и это он хотел меня убить.
      – Как я могу тебе верить? - очень тихо, с мукой в голосе спросил он, но вопрос был явно риторическим.
      – Потому что я говорю правду, - все же ответил я, хотя моего ответа не требовалось.
      – Это не правда, - вдруг его взгляд скользнул куда-то за мое плечо, но обернуться я не успел…
      Пробуждение было тяжелым. Сознание возвращалось медленно, словно боязливо вылезая из укромного безопасного уголка, в который благоразумно забилось. Где-то на этой грани между миром грез и реальностью образовалась более-менее здравая мысль: во всем этом было что-то до боли знакомое. А когда эта мысль полностью оформилась, появились другие, и сознание вернулось, отозвавшись тупой болью в голове.
      Действительно, нечто подобное со мной уже было, и воспоминания после этого остались далеко не самые приятные. Только в тот раз, когда меня схватил Брагос, он меня связал магической веревкой и бросил на пол. Теперь же тот, кто меня захватил (не без участия Брагина-младшего, разумеется. "Ах ты, паскуда маленькая!"), приковал меня магией к стене. Но эта магия была необычной, а чудовищно сильной, какой просто не может быть ни у кого… Извилины моего мозга, наконец, свернулись в нужной форме и последовательности, и я сразу понял, что к чему - я имел дело с ворованной магией.
      И, как бы в подтверждение моих мыслей, совсем рядом раздался скрипучий голос Кришны:
      – Вот и пришел в себя, голубчик. Заждались уж.
      Я поднял голову. Где я находился, я так и не понял. Опять какой-то гараж, типа того, в котором мы нашли тело Красова. Замечательно!
      Небольшое, совершенно пустое помещение было освещено магически и, на мой взгляд, излишне ярко.
      Кришна стоял на расстоянии двух метров от меня, разодетый в свой любимый белый балахон, которому не хватало крыльев, и улыбался чуть ли не до ушей. Еще бы ему не улыбаться, наконец-то он получил желанную добычу. Да как получил - абсолютно обездвиженную. Ого! Да он потратил на меня СТОЛЬКО энергии! Наверно, он истратил почти всю свою силу на меня. Если бы я мог освободиться, я вполне смог бы его убить. Вот только освободиться я не мог, как ни пытался. Обездвижил он меня на славу. Гад, строящий из себя Боженьку.
      Но этот тип меня волновал куда меньше, чем тот, что стоял у него за спиной. Лицо Игоря было бледным, глаза горели нехорошим таким мстительным блеском, что становилось жутко.
      – Так, значит, - сказал я ему, не обращая на Кришну никакого внимания. - Не можешь победить меня честно, используешь подручный материал. Твой отец никогда не делал грязную работу чужими руками.
      Игорь вздрогнул, как от пощечины, но быстро взял себя в руки.
      – Ты его убил, - прошипел он.
      Ага, продолжаем спор: "убил - не убил". Да, я не убивал его собственными руками, но мы с Акварелью сделали это, так сказать, в соавторстве. Бесспорно, он прав, не будь меня, его отец был бы жив. Но ведь он был бы не просто живым, Брагос был бы Темным Властелином, а на Земле бушевали бы гражданские войны между магами и бездарными. Помнится, я это уже говорил, только какое Игорю до этого дело до глобальных проблем, для него гораздо важнее тот факт, что он потерял отца в четырнадцать лет, а потом еще пять жил с жаждой мести.
      – Убил, убил, - тем временем радостно провозгласил Кришна. - А как же иначе. Не своей рукой убил, но по его вине погиб великий Брагос.
      – Он был велик только по силе, - отозвался я.
      – Но я уже сильнее даже него! - расхохотался Кришна, и я поймал себя на том, что Брагос мне нравился больше. Тот был благородным, что ли. Наверное, именно благодаря Брагосу в моем подсознании закрепилось представление о враге как об интеллигентном, логически мыслящем противнике. Да Брагин и выглядел соответственно: черный, худой, прямой, как стрела, а Кришна… Это пузище и волосики солнышком, да еще визгливый хохот, который его вечно сопровождает - мерзость, ну честное слово!
      – Ты ничтожество, - высказался я. Но это гадкое ничтожество сумело-таки поймать меня врасплох. Освободиться я не мог - это факт. А кто мог мне помочь? Да никто! Кольца обезврежены вместе со мной, на помощь позвать никого не могу. Просто великолепно! Акварель, конечно, предвещала мне не дожить до июня, но умереть так… Словом, я видел свою смерть иной. Не знаю, какой, но точно не такой.
      – А ты? - в ответ он расхохотался сильнее. - Ты же даже пошевелиться не можешь! Ты полностью в моей власти, а еще смеешь мне дерзить!
      – Дерзить можно равному, а над тобой я насмехаюсь, - я выдавил из себя улыбку, она далась нелегко - хорошо он меня припечатал ворованной магией. Почему я ему грубил, не знаю, но я почувствовал в себе такой прилив дерзости, что не мог остановиться. Наверно, я потихоньку начал паниковать, потому что знал, что помочь мне некому.
      Во взгляде Игоря мелькнуло непонимание.
      Кришна это тоже заметил.
      – Иди, - сказал он ему; все правильно, попользовались и хватит.
      Игорь сделал шаг к двери, потом остановился и обернулся:
      – Ты его убьешь?
      – Конечно, - заверил Кришна, - самым жестоким способом, не беспокойся.
      – Хорошо, - Игорь кивнул и быстрыми шагами пошел к двери. Черт, моя последняя надежда уходила!
      – Трусы всегда уходят прочь, когда пора действовать! - крикнул я ему вслед. А что еще мне оставалось? Я уже раз пять попробовал освободиться, но ничего не вышло, веревка была слишком пропитана магией. Так что одному мне не спастись, это я понял. А кто поможет, если он уйдет? - Думаю, Света будет в восторге от того, кто заманил ее брата на смерть!
      Я использовал последний козырь, но он ушел, даже не обернувшись.
      – Ну? - пропел Кришна.
      – Пошел к черту! - разозлился я.
      – Ни-ни, - он погрозил пальцем, - сейчас ты поведаешь мне все тайны, известные только магам Стихий…
      – А потом пойдет яблочный снег, а у тебя на ушах зацветут сардины, - беспардонно перебил я и продолжил на свой лад. Надежд у меня не было, никто не мог бы найти меня, никто не пришел бы на помощь. А в отчаянии я всегда говорю гадости без перерыва. - Ты можешь делать со мной, что угодно, только от этого язык не станет длиннее, не мечтай!
      Однако за бравадой скрывалась паника. Я искал пути, но их почему-то не находилось.
      – Заткнись! - он наконец-то перестал улыбаться. - Мне нужна информация, ты единственный, кто знает все как о белых, так и о черных, и ты мне расскажешь!
      – Знаешь, когда мне было восемь, я мечтал стать космонавтом, - признался я со всей откровенностью, - но, как видишь, не стал. Мечты не сбываются, поэтому умерь свои, запрись в доме престарелых и коротай там свою старость.
      – Щенок! - он стремительно приблизился и залепил мне пощечину. - Не смей так со мной говорить!
      Щенок, значит. Давненько меня так не называли, последним был как раз Брагос. Выходит, меня снова воспринимают как не представляющего опасности мальчишку, наверное, моим врагам так спокойнее. Впрочем, сейчас я действительно был беспомощен, ведь даже маленький щенок способен отомстить обидчику, ну там, в туфли написать, тапочки сгрызть… А мне что прикажите делать? На лысинку Кришне плюнуть, что ли?
      Я ощутил соленый вкус крови на губах. Да уж, рука у "Зеленого Бога" была тяжелая. Но терять самообладание было нельзя, так как это единственное, что у меня осталось. Тем более что кровь у меня больше минуты никогда не шла, что я совсем недавно продемонстрировал бабе Клаве.
      – Легче стало? - поинтересовался я. - Маг-целитель не боится боли, так что можешь стукнуть еще.
      – Щенок, - с ненавистью повторил Кришна, - а я тебя недооценил, наглости тебе не занимать.
      – Брагос тоже так думал, - согласился я. - Помнишь, чем он закончил?
      – Брагос был великим, но слишком импульсивным, он торопился получить власть, я же осторожен. Вон его сынок во мне души не чает.
      – Он использует тебя, а ты его. Ты запудрил ему мозги. Как можно поверить в то, что Брагос - невинная жертва?
      – Отчего же? Я всего лишь немного приукрасил события.
      – Ага, опустил тот факт, что Брагос чуть не разрушил мир, и по его вине могли погибнуть миллионы человек.
      Кришна пожал плечами:
      – Скажи я правду, он бы перестал боготворить своего отца и, скорее всего, оставил бы затею с местью, а так я его использовал и буду использовать вновь.
      – А не боишься, что когда он узнает правду, тебе не жить? - предположил я, пытаясь потянуть время и что-нибудь придумать.
      – Не боюсь, - смело заявил Зеленый Бог. - А ты сейчас мне все расскажешь. Имей в виду, я терпеливый, и не делаю ошибок. Может, ты и привык к периодической боли, но уж точно не к постоянной, - он снова многообещающе улыбнулся.
      А я опять попробовал высвободиться. По природе я был чуть ли не в пять раз сильнее Кришны, но он сковал меня чужой магией, собранной у нескольких сильных волшебников, поэтому моя попытка в очередной раз не увенчалась успехом, я был близок к тому, чтобы порвать путы, но все же сил мне не хватало.
      – Итак, - поинтересовался Кришна, - будешь говорить?
      – Разбежался…
      – Тогда очень скоро ты пожалеешь, что появился на свет, - пообещал он.
      – Я уже жалею, что твоя мамаша не сделала аборт! - выпалил я. - Интересно, о чем жалел твой сын, когда ты его убивал?
      – Ты поплатишься, что бросил мне вызов! - заорал он, и в эту минуту я не сомневался, что он исполнит свои угрозы. Весело быть магом. ВЕ-СЕ-ЛО.
      Я смотрел на Кришну и пропустил момент, когда сторонняя сила вдруг ударила по моим путам.
      – Что?! - мой враг в бешенстве развернулся. - Брагин, какого черта?!
      Игорь, появившийся в дверях был мертвенно бледен.
      Магом он был не сверхсильным, но его вклада мне хватило. Веревки порвались, и в то же мгновение я ударил чистой энергией в Кришну. Его магия меня хорошенько потрепала, и я промазал. Видит бог, я бы его убил, сил бы мне хватило, он был слишком истощен из-за моего пленения, но рука указала магии неверный путь - сгусток энергии попал Кришне в левую ногу, он завизжал, его одежда запылала, но он успел переместиться прежде, чем я нанес еще один удар.
      Кришна сбежал. Я выругался.
      Ноги меня не слишком держали: он хорошо меня попотчевал. И я, опершись спиной о стену, сполз на пол.
      – Я… - начал Игорь, но голос его сорвался. - Я… - снова попробовал он и снова потерпел неудачу.
      – Заткнись, - попросил я, я был слишком зол на него. Он привел меня на смерть, не потрудившись даже разобраться, вру я или Кришна. Мститель долбанный. Попробовал разок отомстить, так нет же, снова решился, да только не своими силами.
      – Я подумать не мог, что мой отец…
      И тут меня прорвало.
      – Что твой отец был чудовищем, что он не любил ничего, кроме власти и убийства?! Что он бы всех перебил, только чтобы самоутвердиться?! Что его смерть принесла всем только радость?!
      – Это, - прошептал Игорь.
      Наверное, все мы такие - ни во что не верим, пока нас не ткнут в это носом.
      – Хоть подслушать додумался, - пробормотал я.
      – Я надеялся увидеть, как он тебя убьет…
      – Насмотрелся? - сухо осведомился я.
      – Не знаю… Но ведь ты все равно убил моего отца…
      Я посмотрел на него в упор:
      – Не стану благодарить, потому что я здесь по твоей милости, но хотелось бы знать, зачем тогда ты мне помог?
      – Потому что, - Игорь опустил глаза, - потому что оказалось, что ты говорил мне правду.
      Да уж, логика. Придурок несчастный, еще совсем немного, и меня бы убили, а он теперь глазки прячет.
      – Не смей отводить взгляд, - резко произнес я. - Поздно притворяться безвинной овечкой.
      Он, наконец, поднял на меня глаза.
      – А еще потому, что я люблю твою сестру, - уже более решительно произнес он.
      – И что дальше? - сухо поинтересовался я. - Со Светой вы поговорите, и помиритесь или нет, меня не касается. А что будешь делать ты? Ты лично? Сомневаюсь, что Кришна тебя теперь простит.
      – Зеленым мне не быть, - согласился он.
      – Возвращайся к черным, - предложил я. - Темный Властелин тебя примет.
      – Та, кто убил моего отца? - вскинулся он.
      – Та, - жестоко исправил я, - которая спасла мир от твоего отца.
      – Я не смогу, - дернулся он. - Кем бы он ни был, он был моим отцом!
      – А кто же тогда ты? - поинтересовался я.
      – Не знаю… Я не хочу быть магом! - вдруг заявил он. - Ни зеленым, ни черным, ни белым, естественно, - НИ КАКИМ!
      – Я и не заставляю, - напомнил я. - Ты можешь заблокировать магию.
      – Наверное… - из него опять ушла решимость. - Ты расскажешь Свете, что я сделал?
      Следовало бы, но мне совсем не хотелось лезть в их отношения, пусть сами разбираются, мне и своих проблем хватит выше крыши.
      – Ты скажешь сам, - ответил я. Он кивнул. - А если все же решишь заблокировать дар, свяжись со мной.
      – Почему? - не понимал он. - Почему ты это делаешь?
      "Потому что я идиот, которым вечно движут благие мотивы, потому что, несмотря ни на что, я в тебя верю, потому что есть ничтожно маленький шанс, что ты все же отыщешь свой путь".
      Но всего этого я, ясное дело, не сказал.
      – Так лучше, - сказал я. Что толку объяснять, то, что я и сам не до конца понимаю: он хотел меня убить, а я хочу ему помочь. - И не забудь поставить на себя защиту, вдруг Кришна решит тебя найти и отомстить, ты не так важен, чтобы он очень старался, так что слабой защиты хватит.
      – Ты все еще мой враг, - тихо, но решительно произнес он, а потом переместился.
      Ну, положим, если бы я вдруг за минуту перестал быть его врагом, и он бы кинулся мне в объятия, сгорая от благодарности, я бы в нем разочаровался. У парня сильный характер, а благодарности достаточно и той, которая промелькнула в его взгляде.
      Он переместился, а я так и остался сидеть. Силы уже вернулись, но просидел еще несколько минут, просто думая, и только потом переместился.
      Так, одной заботой стало меньше - Игорь больше не будет пытаться мне отомстить. А вот Кришна… Я уже трижды обставил его. Это должно было его разозлить.

      – Он чуть тебя не убил! - воскликнул Захар, когда я закончил рассказывать, что со мной произошло.
      – Я заметил, - отозвался я.
      Сегодня собрались все: Стихии, Кристина, Сырин, Захар и мы со Стасом, чье присутствие на этот раз не оспаривалось, кажется, его силы признали. Собрание сочли таким важным, что нас даже заставили надеть плащи, как и положено магам.
      Я рассказал, что случилось.
      – Мы должны схватить Брагина и вытрясти из него все, что ему известно, - высказался Огнев.
      – Он ничего не знает, - возразил я. - Кришна использовал его, как хотел.
      – И все же… - не сдавался маг Огня.
      – Пыток мы устраивать не будем, - отрезал я. - Если вы настаиваете, я поговорю с Игорем, но никаких допросов.
      – Но почему он не хочет стать черным магом, - не понимала Кристина. - Да, я прикончила его отца, но он был очень силен, и я бы не отказалась принять в свои ряды его потомка, пусть он и не так могуществен.
      – Игорь больше не хочет связываться с магией.
      – Как глупо! - воскликнул Почвин.
      – Глупо? - на всякий случай переспросил я. - Да может, это его самое здравое решение за всю жизнь! Ему же покоя не дадут из-за того, что он сын Брагоса, да еще и сотрудничал с Кришной.
      – Подумаешь, - фыркнул он. - Хотя ты, естественно, его понимаешь, помнится, ты тоже пытался порвать с миром магии.
      – И что с того? - вспыхнул я. - Кажется, я не бросил. Неужели этого мало?
      – Не знаю, - усмешка мага Земли меня здорово злила, - но почему-то Кришна из всех нас пошел к тебе и попытался переманить на свою сторону тебя, а не кого-то из нас.
      – Вы бы лучше подумали, почему он не согласился! - вступилась за меня Водуница. - Хватит подозревать его во всех смертных грехах.
      – Я не подозреваю, просто хочу обратить ваше внимание, - пошел на попятные Почвин.
      Ему что-то ответила Кристина, и понеслось.
      – Эй, - Стас окликнул меня. - Они так на всех собраниях?
      – Нет, - ответил я. - Бывает хуже.
      Стас поморщился.
      – И всегда начинается с тебя?
      – Как правило, - я пожал плечами. - Я им нравлюсь, эдакое яблоко раздора.
      – И долго они так будут?
      – Без понятия. Захар, - я привлек внимание своего бывшего наставника, и указал на спорящих, мол, пора бы вмешаться, раз ты главный по этому делу.
      – Давайте о деле! - громко провозгласил Захар, и голоса смолкли. Надо же слово "дело" оказало должное действие! Чудеса! - Сегодня, - продолжал он, - стало известно, о пропаже еще магов. Кришна разозлен не на шутку, он уничтожает магов в геометрической прогрессии.
      – И сколько уже? - осмелился спросить Стас.
      – По России - девятьсот семьдесят семь.
      Все замолчали окончательно. Число всех ошеломило. Он же так перебьет всех магов!
      "Когда тысяча магов падет жертвой детоубийцы…" - вспомнились мне слова из пророчества. Тысяча будет вот-вот. Значит, пророчество вот-вот исполнится. Но КАК? Кто может мне ответить? Кто?
      – А алтарей найдено только пять по всей стране, из них два в Приморье, - добавил Захар. - А пророчество, которое нашел Денис, мы не можем расшифровать.
      – Что же такое "добрая воля кровавая"? - задумчиво произнесла Водуница. Все молчали.
      – Я поговорю с Игорем, - пообещал я, - но не думаю, что это что-то даст.
      – А мы продолжим поиски алтарей, - сказал Захар, - но тоже не думаю, что это что-то даст…
      – Светик, это очень важно.
      – Не знаю…
      Я уже полчаса разговаривал с ней по телефону и пытался уговорить ее договориться с Игорем о встрече со мной. Но она все мялась. Вроде бы, они вчера поговорили и помирились, но он заявил, что рвет с магией, и теперь Света сомневалась, стоит ли опять вмешивать его в сверхъестественные дела.
      – Он не маленький, - не сдавался я. - Передай ему мою просьбу, если он откажется, то откажется, но не решай за него.
      Она помолчала немного, а потом как-то несвойственно ей, робко, поинтересовалась:
      – Деня, почему у тебя все не как у людей?
      Я еле сдержался, чтобы не расхохотаться в трубку. Но нельзя, обидится еще, а потом бегай за Игорем по всей стране, когда он может оказаться где угодно.
      Но подметила она верно, у меня все шло не как у людей.
      – Светик, - снисходительным тоном ответил я, - дело в том, что я не человек. Увы. И Игорь тоже. Позвони ему, будь другом.
      – Ты меня используешь, - заметила она.
      – Знаю, - я знал Светку достаточно хорошо, начни я сейчас оправдываться, она бы разозлилась и бросила трубку. А когда я ничего не стал отрицать, она только вздохнула:
      – Перезвони через полчаса, я поговорю с ним.
      Я вздохнул с облегчением. Все-таки с моей сестрой можно иметь дело.
      Перезвонила она сама, причем минут через пятнадцать. Голос у нее был расстроенный, видимо, она все же надеялась, что Игорь откажется и ни во что не станет вмешиваться. Но, на мое счастье, парень все же не отказал.
      – Через полчаса на площади, - сообщила сестрица и грозно добавила: - Только попробуй затащить его в какую-нибудь дрянь. Хлеще злодеев изуродую.
      На что я, естественно, сказал, что буду паинькой.
      Встречаться с Игорем было довольно опасно, в этом Света не ошиблась. Ведь теперь Кришна ненавидел нас обоих. Но поговорить с ним было нужно. И пусть он потом рвет хоть с зелеными, хоть с черными, хоть с серо-бело-малиновыми, но сначала выложит все, что ему известно. В общем, он молодец, что предложил встретиться в общественном месте.
      Игорь снова прибыл раньше меня. То ли он был так нетерпелив, то ли я позабыл о таком понятии, как "пунктуальность". Не знаю, но когда я вышел из подземного перехода, в который переместился, он уже был на площади и неторопливо прохаживался возле памятника "Борцам за власть Советов". Погода стояла мерзко-влажная, и я подозревал, что прогулка ему не особо нравилась.
      – Привет, - мне пришлось окликнуть его, поскольку я подошел со спины.
      Надо отдать ему должное, от неожиданного оклика он даже не вздрогнул, а повернулся ко мне совершенно спокойно.
      – Привет, - сухо кивнул он. - Что-то случилось? Света сказала, что у тебя срочное дело.
      – Не настолько срочное, но достаточно важное. Кстати, - спохватился я. - Кришна не пытался тебя найти?
      Он несколько нервно дернул плечом:
      – Наверное, я ночью почувствовал нечто похожее на призыв, но это продлилось не долго. Больше он не пытался. Ты говорил, что можно заблокировать мою силу. Ты покажешь как?
      – Бартер, - предложил я. - Ты расскажешь мне все, что знаешь о силах Кришны и о его планах. А я дам тебе специальное заклинание.
      Он смерил меня взглядом, словно проверяя, не блефую ли.
      – Идет, - кивнул он. - Только не радуйся, я использовал его, а он меня, я знаю крайне мало.
      – Но больше меня, - резонно заметил я.
      – Пожалуй, - согласился Игорь. Что ж, по крайней мере, ненавистью от него больше не пышило. - Я согласен, но ты должен пообещать, что больше не станешь вмешивать в магические дела. Я, работая на Кришну, принес много зла и смертей, с меня хватит. Я больше не хочу иметь с этим хоть что-то общее.
      – Обещаю, - кивнул я. Бог мой, да за информацию я бы пообещал ему полцарства и златые горы с водопадами!
      – Хорошо, - кажется, Игорь удовлетворился. - Насколько мне известно, всего существует пятьдесят алтарей. В некоторых городах их вовсе нет, в некоторых по несколько штук, он как-то там рассчитывал по их географическому положению и строил на этом свою стратегию.
      – Пятьдесят? - усомнился я.
      – Я же говорю, Кришна ни с кем не делился своими планами. Раз мне известно, что их полсотни, то, вероятно, их, минимум, раза в полтора больше.
      – А сколько магов в его распоряжении?
      – Тысячи три, может пять. Короче, много. Добавочной силой он наделяет по собственному желанию за заслуги. А по поводу того, сколько он уже уничтожил, это не ко мне, - он отвел взгляд, - я вообще понятия не имел, что он убивает без разбора, и старых, и молодых…
      – Ты знаешь, где еще алтари? - задал я новый вопрос.
      Игорь покачал головой:
      – Он их перемещает, но это занимает много времени, поэтому те два ему пришлось бросить вам.
      М-да… Картина вырисовывалась совсем не радужная, и даже не пасмурная. Пожалуй, грозовая. Как бы молнией не прибило…
      – Ну? - осведомился Игорь. - Сообщил я что-нибудь из того, чего ты не знал?
      – Ага, - мне почему-то захотелось грызть ногти. - Ты сообщил, что все еще хуже, чем кажется. Постой-ка, - мне вдруг пришла в голову одна не слишком приятная догадка. - Или ты хочешь отказаться от магии, потому что знаешь, что все маги будут уничтожены?
      Почему-то мне дико хотелось, чтобы он сказал: "Нет". Мне было бы действительно приятно это услышать, но он сказал:
      – Да.
      Что ж, по крайней мере, у него хватило сил, чтобы не солгать.
      – И как, - сухо поинтересовался я. - Интересно разговаривать с кем-то, кто, ты уверен, умрет буквально через несколько дней?
      – Нет, - он вытер капли от мелкого дождя со лба тыльной стороной ладони, тем самым дав себе пару мгновений, чтобы вздохнуть и продолжить. - Да, я трус. Но я ненавижу магию, и не желаю умирать ради нее. Она того не стоит.
      – Не стоит, - кто бы сомневался, много чего не стоит нашего внимания, а мы кладем на это всю нашу жизнь. - Но как же можно прятать голову в песок, когда какой-то садист-извращенец убил уже почти тысячу ни в чем неповинных людей?
      – И я к этому причастен, - признал Игорь. - И я рад бы был побороться с Кришной, будь хоть малейший шанс на победу, но шанса нет. Я знаю его силу. Его нельзя победить. Ни коим образом. Поверь мне, я знаю, что говорю.
      – Черта с два! - прошипел я. - Этот гад не будет властвовать всем миром!
      – Кришна - чудовище, - Игорь не стал отрицать очевидное. - Но он чудовище непобедимое, пытаясь ему помешать, ты только злишь его…
      – Ладно, - надоело мне слушать басни о непобедимости Кришнина, великого и ужасного. - Есть лист и ручка? Напишу тебе заклинание Блокировки, и топай себе, а мне еще предстоит поставить Кришну на место.
      Он полез в карман и извлек оттуда блокнот и короткую, специально приспособленную для блокнота, шариковую ручку. Протянул мне.
      Я быстро начертал короткое заклинание и вернул ему блокнот. Заклинание было очень простым, зато силу отбирало мгновенно и навсегда.
      – Спасибо, - он засунул блокнот обратно в карман. Но все еще медлил и почему-то не уходил.
      – Чего медлишь? - не понял я. - Заклинание правильное, не сомневайся.
      – Я верю, - сказал он, но все еще не уходил. - Ты мне помог, а я пытался тебя убить за то, что ты избавил мир от чудовища, моего отца… - я не мог понять, к чему он клонит. - Я действительно видел силы Кришны, и искренне советую тебе прочесть то же заклинание, чтобы обезопасить себя.
      Я все не мог понять, а когда он закончил свою длинную фразу, я пожалел, что все-таки понял. Он предлагал мне бежать, поджав хвост! Бежать, бросив остальных на произвол судьбы! Бежать, чтобы спасти свою шкуру.
      – Знаешь что, - выдавил я из себя так спокойно, как только мог. - Шел бы ты… к Свете. Она за что-то тебя любит.
      – Но Кришну нельзя победить, - снова попробовал он.
      – Даже если нельзя, мы найдем способ, - заверил я.
      – Как знаешь, - и Игорь пошел в подземный переход, чтобы оттуда переместиться.
      А я остался под мелким и оттого еще более противным дождем. Все было еще хуже, чем я предполагал, или надеялся. Катастрофа. Да, именно катастрофой и можно было назвать происходящее точнее всего…
      Кольцо на моей руке засияло, что вывело меня из задумчивости.
      – Денис? - раздался из рубина несколько придушенный голос Захара.
      – Что-то случилось? - спросил я, чувствуя неладное.
      – Случилось, - ответил он. - Нашли еще тела убитых магов. Еще двадцать. Таким образом, этой ночью убили сорок.
      – За одну ночь?! - задохнулся я.
      – За одну минуту по всей стране, - поправил он, - ведь жертвоприношение совершается только ровно в полночь.
      Я еле нашел в себе силы, чтобы ответить.
      – Спасибо, - прошептал я в рубин. - Спасибо, что сказал.
      – А ты говорил с Брагиным? - в его голосе теплилась надежда, от чего мне стало еще хуже. Я вел себя с Игорем так уверенно. А что, если он прав, что, если путей к спасению действительно нет?!
      – Он посоветовал мне произнести заклинание Блокировки, если я хочу выжить, - поделился я.
      – Вот как, - надежда в его голосе пропала.
      – Да. Ну, свяжемся позже, а то я стою посреди площади под дождем и, как дурак, разговариваю со своим кольцом.
      – Конечно, свяжемся, - согласился он и зачем-то добавил: - Если успеем.
      Зачем он это сказал?! Зачем?! Задохнувшись от отчаяния, я отрубил связь, и побежал в переход, идти медленно у меня не было сил.
      – Все так плохо? - ужаснулась Лена, когда я весь мокрый переместился домой. Наверное, на моем лице было то еще выражение.
      – Все еще хуже… А где Стас? - забеспокоился я.
      – Сырин забрал, - успокоила она. - Он у него переночует. Сырин считает, что ты пичкаешь пацана практикой, а о теории совсем забыл.
      – Он бессмертен, детей нет, друг убит, надо же ему кому-то дарить свою заботу, Стас не дурак, не думаю, что он откажется от внимания.
      А мысли тем временем понесли. А родится ли мой сын? А увижу ли я его?…
      – Хорошо, что Стаса нет, - вздохнул я. - Не могу при нем киснуть.
      – А при мне значит можно?
      – Можно… - я обнял ее, и она не подумала отстраниться, несмотря на то, что на мне была мокрая рубашка.
      – Может, не стоит киснуть?
      – Ленчик, мы гибнем, - придушенно ответил я. - И никто не знает выхода. Ответа нет. Пророчество по-прежнему не разгадано.
      – Уверена, вы найдете способ.
      – Мы должны, - согласился я. - Но у меня почему-то больше нет идей.
      – Идеи всегда есть, - заверила она. - Вас больше, чем зеленых. Если черные и белые объединились, чего не было тысячи лет, неужели вы не справитесь с кучкой психопатов?
      "Нет!" - кричал разум.
      – Мы постараемся, - пообещала надежда, которой почти не осталось.
      Что лучше: поверить в невозможное или в то, что это невозможно?
      Не знаю, но я отчаянно хотел верить. Хоть во что. И, видит бог, я верил в лучшее до этого дурацкого разговора с Игорем, которого я интуитивно не хотел начинать. Неужели Игорь и Захар правы, и выхода нет, кроме как сложить лапки и утонуть?
      Мне вспомнилась коряга с надписью "Memento mori".
      Я больше не знал ответов.

      Старинное здание, коридор, сплошь покрытый паутиной. Грязь, пауки и мыши. Факелы. Лестница, скрипучая и прогнившая, казалось, она вот-вот провалится под ногами…
      Но она не провалилась. Я поднимался наверх с бешено бьющимся сердцем, зная, что на том конце лестницы, за последней ступенькой, встречу свою смерть.
      Вот она - последняя, а там, впереди, - яркий свет. Там впереди витражи. Яркие такие, веселые цветные стекла.
      А вот и мой враг. Его ставший уже до каждой складочки знакомый плащ с капюшоном, вытянутая старческая рука с зажатым в ней мушкетом.
      – Кто вы? - в который раз спрашиваю я.
      – Твоя смерть! - и враг скинул капюшон. Кришна. В глубине души я всегда знал, что это он, но увидел его я впервые. - Прощайся с жизнью!
      Мне даже показалось, что вижу, как он нажимает на курок.
      – Не доставлю тебе такого удовольствия, - с ненавистью и яростью бросаю я ему в лицо и кидаюсь на витражи…
      Я проснулся. Меня знобило. Впервые я видел этот сон так ярко и с такими подробностями.
      Витражи… Что же Александра Гордеко хотела сказать своим пророчеством?
      "Ветер, ты же знаешь, ты же существуешь миллионы лет, ты должен знать!"
      "Я не хочу терять новую свою часть…" - ответил он.
      "Меня? Если ты ответишь мне, ты меня потеряешь?!"
      "Да…"
      "Так скажи же! Это важно!"
      "Нет…"
      Ну что тут сделаешь, когда даже ветер против меня. Что за игру устроили ТАМ? Почему я исполняю роль марионетки? Почему я все время исполняю роли, написанные не мною.
      Я посмотрел на часы - 9:15.
      – Лен, - я коснулся ее плеча, - на работу проспишь.
      Она встала и начала собираться, а я лежал в кровати и тупо пялился в потолок.
      – Не ной! - она толкнула меня в бок.
      – Я молчу, - обиделся я.
      – Ты мысленно ноешь.
      Что я мог сказать? Она была права.
      – Дверь закроешь?
      – Конечно, - я завернулся в попавший под руку халат и поплелся за ней в прихожую.
      Но Лена вдруг остановилась около дверей.
      – Хочешь, я останусь? - предложила она.
      – Нет, - отказался я. - Что толку.
      – Тогда ладно, - она поцеловала меня. - Звони если что, я сразу приеду. Хорошо?
      – Ага, - кивнул я, она говорила со мной, как с больным ребенком, который отказывается пить лекарство. Но в данном случае лекарства я не видел.
      Лена ушла.
      Я остался один. Вернее, не один, а с Пургеном, Емельянычем, Костиком и ветром, который не оставлял меня ни на минуту.
      – Привет! - Сашка появился прямо перед моим носом.
      Ах да, его-то я и не посчитал. Привык, наверное, что он мертв…
      – Привет.
      – Чего такой хмурый? - надо же, он был даже весел.
      – А с чего радоваться? С того, что маги вымрут, как мамонты?
      – Ты не понимаешь! - заявил он. - Мне наверху сказали, что ты как никогда близок к решению проблемы.
      – Не думаю, - и я поплелся на кухню.
      А на кухонном столе дрых Пурген с куском колбасы в зубах, видимо, пища в него не влезла, а тут сон и поморил бедолагу.
      – Ваше величество, - толкнул я его в бок, - вам не кажется, что место вашей королевской задницы на полу?
      Он дернул ухом, но глаз открывать не пожелал, видимо, я его внимания не заслуживал, ведь без сметаны пришел.
      – Брысь, Пургенище, - хорошо знакомым ему опасно ласковым голосом сказал я. Тут котище глаза открыл. Пардон, не глаза, а только один, и то только слегка.
      – Чего надо? - сонно осведомился он.
      – Брысь говорю!
      – А то - что? - лениво поинтересовался кот.
      – Будешь играть в чайку, вылетающую под дождь из окна.
      – Ха! - он фыркнул. - В окошко зри, студентик, дождя кончилась. Жарко сегодня будет. Это я тебе говорю.
      – Студентик? - уточнил я, несколько потрясенно. Совсем оборзело мое животное. Зажралось, кажись.
      Тут, наконец, Пургенище сообразил, что спор в его пользу не закончится, и соблаговолил слезть со стола, но не на пол, а на табурет, спуститься ниже не позволяла кошачья гордость.
      Я перестал обращать на него внимание. Полез в шкаф, достал кружку и набухал себе полную кружку черного-пречерного кофе, отхлебнул дымящуюся гадость и повернулся к приведению.
      – Саш, у тебя бывало когда-нибудь чувство, что ответ на интересующий тебя вопрос совсем близко? Будто ты произносил в различных разговорах множество раз, но так и не смог правильно сформулировать?
      – Нет, - признался он.
      – А мне кажется, что я дурак, - я все еще не мог разобраться в своих мыслях и чувствах. - По-моему, я не вижу очевидного.
      – Чего? - не понял Сашка.
      – Вот то-то и оно - чего?
      – Ты с умершим другом разговариваешь? - влез в нашу беседу Пурген. - Совсем свихнулся. И не лечишься, кстати.
      Ах да, я совсем забыл, что кот не видит призрака.
      – Пургеш, заткнись, пожалуйста, - взмолился я.
      – А ты мне рот-то не затыкай! - развозмущался он. - Помнишь, чем закончилась попытка моемо затыкания?
      – Как уж тут забудешь! Ты, зверюга, мне руку прокусил.
      – Это была самозащита, - важно напомнил он. - Ты меня чуть моего прекрасного голоска не лишил, а твоя кровь была мне необходима для…
      Вот оно! Ответ! Разгадка!
      Я с трудом вспомнил, что нужно дышать. В висках застучало.
      – Постой! Что ты тогда сказал про мою кровь?! - выпалил я.
      Пурген испуганно попятился.
      – И нечего так орать, - пробормотал он, - я бы и так сказал. Чего скрывать-то то, что и так очевидно? Кровь мага Стихии творит чудеса, любые заклятия нейтрализует…
      – Господи! - взвыл я, закрыв лицо руками. - Осел, какой же я осел! Мы тысячу раз это повторяли! Тысячу раз! Но так и не поняли!
      – Да что? - спросили Сашка и кот в один голос.
      – А то, что я знаю, что такое "добрая воля кровавая"!
      – И что же?
      – Переставь слова местами! - я задыхался от волнения. - Перефразируй, это же очевидно. Ясно, как день, просто мы не думали в правильном направлении.
      – Не понимаю, - Сашка все еще не мог угнаться за моей мыслью.
      – "Добрая воля кровавая" - это кровь, пролитая добровольно!
      – О чем ты? - ужаснулся Бардаков. - Не хочешь ли ты сказать, что ты…
      – Не хочу… - прошептал я. - Я должен поговорить с Захаром!
      И я помчался одеваться.
      – Да о чем речь?! - крикнул мне вслед Пурген. Сашка вопросов больше не задавал, кажется, он понял мою мысль и ужаснулся не меньше меня.
      – Захар, ты мне нужен.
      – Ты уже знаешь? - раздался его голос из кольца.
      От этих слов мой пыл несколько охладился
      – Что - знаю? - осторожно спросил я.
      – Сейчас расскажу. Давай дуй в офис…
      – Я здесь, - он не договорил, а я уже стоял перед ним, он сидел за столом, принадлежащим когда-то Красову, и испуганно вздрогнул от моего появления.
      – Ты с ума сошел?! - вскричал он. - Куда торопиться-то…э-эх… - он досадливо махнул рукой.
      Мое сердце рухнуло еще ниже, чем успело после моей недавней догадки.
      – Как это - некуда торопиться? - оторопел я.
      – Этой ночью умерло еще сто пятьдесят, - пояснил он. - Перевалило за тысячу.
      – Не-е-ет… - я без сил уселся прямо на пол.
      – Стул же есть, - удивился Захар.
      – Ни черта уже нет, - прошептал я, вот она проблема и ее решение во всей красе, со всей ясностью стоят передо мной. Я так долго думал, как же победить Кришну, что когда нашел ответ, мне хочется провалиться сквозь землю.
      – Теперь и ты понял, - вздохнул Захар. - Кришна победил. Вчера сорок, сегодня сто пятьдесят, завтра четыреста… А мы не в силах что-либо изменить…
      – Кажется, я начинаю в это верить, - признал я, отрицать то, что все катилось к черту, было бы глупо. - А ведь я мог убить Кришну, тогда когда он меня захватил, а я, дурак, промазал…
      – А мы вовремя его не заметили, - в тон мне сказал Захар. - Только что толку кого-то винить, мы уже проиграли.
      Мне было так тошно, что я еле мог говорить.
      – Причем проиграли без боя. Как трусы.
      – Я уже связался со всеми Стихиями, - сказал Захар. - Все уже знают об этих ста пятидесяти новых жертвах.
      – И ни у кого нет никаких идей? - не поверил я. У меня-то идея была, но мозг упрямо ее отторгал с немыслимой силой.
      – Какие тут могут быть идеи, - протянул он.
      Я молчал, сказать мне было нечего, слова не шли. Выходит, я правильно разгадал пророчество, и добровольно пролитая кровь будет спасением…
      А Захар продолжал:
      – Денис, мне так жаль, что мы втянули тебя в это, пробудили твой дар, лишили будущего, а потом я так эгоистично бросил тебя…
      – Не извиняйся! - вскричал я, чувствуя, что голова сейчас треснет. - Не надо просить прощения! Так только хуже!
      – Но это была моя инициатива: разбудить силу во внуке Егора Ветрова…
      Я пытался успокоиться, но не мог. Время еще есть, я еще успею попаниковать, а сейчас нельзя, перед Захаром нельзя! "Слышишь, нельзя!!!" - закричал я на себя.
      – Захар, - сказал я, все еще не вставая с пола. - Ты думаешь, Гордеко все это видела?
      – Думаю, да, - кивнул он. - А мы никак не можем разгадать ее пророчество.
      Мне хотелось сказать ему, что я разгадал пророчество, что ради всеобщего спасения нужна всего-навсего одна мелочь - смерть одного из мага Стихий. Я должен был это ему сказать, чтобы маги Стихий собрались и бросили жребий, чтобы все было честно ясно, но я почему-то молчал. Может, я впал в ступор? Наверно, мозги атрофировались.
      Почему же я не мог заставить себя рассказать обо всем Захару? Может, наверняка знал, что меня осмеют и начнут взвешивать и рассчитывать, пока не станет слишком поздно?
      Я глянул в окно.
      – Солнце. Сегодня будет жарко.
      Захар дернул плечом:
      – Наверное. При чем тут это?
      – Не знаю, - признался я. - Мне обещали не дожить до июня, кажется, это правда…
      – Мы все умрем, - вздохнул Захар, - как глупо…
      Он не понимал. И я еще не до конца понимал. Не хотел понимать.
      Я встал.
      – А может, еще можно что-то сделать?
      Он обреченно покачал головой.
      – Захар, так нельзя! Всегда есть выход! - не выдержав, я сорвался на крик. - Так нельзя!
      – Мне так жаль…
      – Не извиняйся!!! - еще больше взвился я. - Никогда не извиняйся передо мной! Ты ни в чем не виноват! - я все же заставил себя сбавить тон. - Ты был хорошим наставником, я не сумел стать таким для Стаса.
      – Денис…
      – Я лучше пойду, - не дал я ему договорить. - Так лучше, ладно?
      Он не ответил.
      Я переместился домой. Слава богу, что было пусто.
      Мне было холодно. На улице начиналась жара, а мне было холодно. Холодно, как никогда в жизни.
      Это был страх. Самый настоящий животный страх.
      Я уже знал, что буду делать, что ДОЛЖЕН сделать. Но мое сознание еще противилось. Я не имел права сидеть сложа руки, сидеть и ждать, пока нас истребят, а людей превратят в рабов… Это раньше я полагал, что маги и люди - это одно и то же. Я ошибся. Маги - это не люди, это эгоистичные и жестокие существа. И я не хотел быть магом, таким, как другие, не хотел.
      Я уже понял, Кришну можно остановить только одним способом, и это под силу только магу Стихии. Но Почвин, Огнев и Водуница этого не сделают, на споры и пререкания между ними уйдет вечность, но никто из них так и не решится. Нет, они не плохие, но они уже слишком маги, чтобы пожертвовать собой.
      А я… Кто же я на самом деле? Еще чуточку человек… А точнее - идеалист-идиот. Вот кто я.
      Меня бил озноб, хотелось упасть лицом в подушку и отключиться, чтобы не думать, чтобы не чувствовать. Но, как назло, мысли были на редкость четкими.
      Я забился в угол комнаты, уселся прямо на полу, обхватив руками колени.
      Что же делать?! Этот вопрос пожирал меня изнутри. Я мог остановить Кришну, остановить наверняка… Кровь мага Стихии делает невозможное, и только своей кровью, моей жизнью, вернее, смертью, я могу спасти остальных. Я же так уверенно заявлял Игорю, что найду выход. Так вот он, лежит на блюдечки, только руку протяни. Так почему же мне так страшно?
      Боже, как мне было холодно. Как же я хотел провалиться в небытие, чтобы не понимать со всей ясностью, что происходит.
      Но я понимал. Понимал, что мы в тупике. Выходов не осталось - только один: нож в сердце. Их нож - в мое сердце.
      И я не мог поступить иначе. Мне хотелось разрыдаться, но разве слезы помогут? Я не рыдал, не бился в истерике, я просто сидел и проклинал безысходность.
      Господи, мне только двадцать пять! Я хочу жить, хочу любить родных, жену, растить будущего сына, иметь друзей, быть счастливым. А Лена… На что я ее обрекаю? Вдова в двадцать пять, к тому же беременная. А мой сын будет черным магом, Темным Властелином! Кто объяснит ему, что "черный" не значит "убийца"? Кто научит его быть человеком, а не только магом? Неужели его тоже ткнут носом в реальность, как меня, когда он ничего не будет подозревать?
      А как переживет мою смерть бабуля, потерявшая из-за магии мужа, сына и невестку?
      А Стас? Я же обещал его не оставлять…
      Я не имел права умирать, но и не имел права жить, зная, что могу своей смертью спасти миллионы жизней.
      Я мучился, я не знал, что делать, но, одновременно, где-то в глубине души, я уже давно принял решение, то самое, роковое для меня.
      Теперь я все понял, все, над чем так долго мучался и не мог разобраться. Понимание оказалось так близко, на поверхности, так невыносимо близко… А я-то не мог понять, при чем тут сон про витражи, а он не просто предсказал мою смерть, он был вещим полностью, так же, как в нем, я должен был пойти на смерть добровольно и в жизни. Ведь во сне я не пытался спастись, я сам кинулся на витражи, сам покончил с собой. Все верно, я убью себя сам, нечего утруждать Кришну, как я сказал во сне, я не доставлю ему такого удовольствия. Коротко говоря, перебьется.
      – Я сделаю это, - прошептал я в пустоту так твердо, как только мог, прошептал отчетливо, пересилив себя.
      И как только я оформил свои мысли в слова, страх притупился. Нет, он не исчез, просто стал тише, забрался куда-то глубже. Наверное, понял, что я не собираюсь идти у него на поводу.
      Все верно, я сделаю это, как бы тяжело ни было на это решиться, как бы тяжело ни было тем, кто меня любит, я сделаю то, что должен, чтобы остановить эти бессмысленные смерти и воцарение Кришны. "Не доставлю тебе такого удовольствия"…
      И тут посреди комнаты появилось свечение.
      – Не смей! - Сашкин голос прозвенел еще прежде, чем появился он сам.
      – Тебя же послали меня предупредить, чтобы я смог спасти положение, - напомнил я, не меняя позы: шевелиться мне не хотелось.
      – Но не ценой собственной жизни! - взвыл Сашка.
      – Ты видишь другой выход? - поинтересовался я, глядя ему прямо в глаза.
      – Нет, но…
      – И Захар не видит, - продолжал я. - И никто. А все потому, что выходов нет. Мы сто раз говорили о том, что если маг Стихии умрет на алтаре, это убьет Кришну и его сообщников, но никто из нас не додумал эту мысль. Или отогнал ее от себя. Только я больше ее не отгоню, потому что она единственно верная. В любом случае, я скоро умру. А так я умру не зря, я спасу остальных.
      – Но другой способ должен быть! - он так разволновался, что оторвался от пола. - Ты должен жить!!!
      – Но ты ведь мертв - и ничего.
      – Ты должен жить, - продолжал настаивать друг.
      Я грустно улыбнулся:
      – Должен, но не имею права, - и встал.
      – И когда же ты собираешься сотворить ЭТО?
      – Не знаю, - признался я. - Не знаю, завтра, наверное… Или сегодня, чем дольше я буду тянуть, тем больше магов погибнут.
      – Я узнаю там, - Сашка указал наверх. - Уверен, они запретят!
      Он испарился.
      Запретят? Даже если и так, мне все равно. Если уж я решился на подобный шаг, меня уже никто не остановит. Плевать я хотел на запреты. Плевать я хотел на все.
      Но я прекрасно знал, с каким ответом вернется друг. Я ведь давно понял, что его прислали не помогать мне справиться с Кришной. Они прислали его как напоминание. Он умер из-за меня. И таким образом мне напомнили, что за мной должок. Действительно, если гибнут из-за меня, то почему бы мне не умереть за других? Они все чертовски хорошо рассчитали, еще бы, оттуда, с высоты, им все видно, они знают меня, как облупленного, знают мою психологию, изучили, чем я руководствуюсь. Глупо задавать вопросы, типа: "почему именно я?" Я значит я. Значит, такова моя доля. Мерзко-то как. Снова за меня все решили.
      Я встал и посмотрел в окно. Машина прессы по-прежнему дежурила у подъезда. Интересно, если… когда я умру, они оставят в покое моих родных? Конечно, оставят, день-два, и ничего интересного здесь для них не останется. Снимут репортажик о моей внезапной смерти, а потом найдут другого героя эфира.
      В этот момент снова появился Сашка. Он был бледен даже для приведения.
      – Что они сказали? - поинтересовался я, хотя в этом не было необходимости. К тому же, его лицо говорило само за себя.
      – Они сказали… - он запнулся и поморщился, начал снова. - Они сказали, что так и должно быть. Они прислали меня, чтобы тебя подготовить. Они с самого начала знали…
      Конечно, кто бы сомневался, конечно, они знали с начала. Только где это самое "начало"? Первое мая? Пробуждение моего дара? Мое рождение? Предсказание Гордеко? Или они знали все с начала времен?
      Ненавижу… Ненавижу, когда меня используют. Только сейчас я сделаю именно то, чего от меня хотят, не время показывать строптивость характера.
      – Очень приятно быть жертвенным бараном, - пробормотал я. Во мне не было злости на них, только сожаление.
      – Ветер…
      – Не надо, - попросил я.
      – Но, Денис…
      – Я все сделаю.
      – Не надо!!! - от его голоса зазвенела люстра. - Не надо! Ты должен жить!
      – Может, хватит?
      – Нет, не хватит! - не отставал он. - Ты просто не понимаешь! У тебя же даже загробного мира не будет! Ты выпустишь души, запертые в алтарях, но твоя останется там навсегда!
      Что ж, я этого не знал. Впрочем, это ничего не меняло. Я принял решение.
      – Саш, не надо, - повторил я.
      Но он не унимался.
      – Денис, так нельзя! Ну, почему ты такой? К чему это благородство? Почему бы четырем магам Стихий не бросить жребий? Почему жертвовать должен ты?
      Я и сам не знал ответа на этот вопрос. Сказал:
      – Они полезней, чем я. Они больше знают, больше умеют. Впрочем, это не важно, важно то, что пока они будут перепроверять мою теорию и взвешивать все "за" и "против", будет слишком поздно.
      – А ты о Лене подумал?
      Это было жестоко. Все, значит, аргументы у него кончились. Так лучше.
      – Только о ней я и думаю. И о сыне, - возразил я твердо. - Я даю им шанс выжить. Им будет тяжело, но они будут жить.
      – Ты не сделаешь этого! Я тебе не позволю! Я всем расскажу!
      – Не расскажешь, - я уверенно покачал головой. - Тебе запрещено вмешательство без разрешения, а разрешения тебе не видать, а если нарушишь, тебе отправят в пустоту.
      – А так в пустоте будешь ты!
      – Саш, это мое дело, - отрезал я, обозначая конец дискуссии, и пошел на кухню.
      – Ты куда?! - он бросился за мной.
      Я открыл шкаф и достал свечу.
      – Надо было давно это делать, - ответил я. - А то мы все думали, почему на ладони не видна скорая смерть.
      Я зажег свечу без помощи спичек, простеньким заклинанием Огня. Она загорелась, фитиль охватило синеватое пламя. Сашка молчал и, как зачарованный, следил за моими действиями.
      А я подержал свечу с минуту, а потом плеснул парафин на левую ладонь. Черт, больно! Хотя, чего это я жалуюсь, когда собираюсь вогнать здоровенный ритуальный кинжал себе в сердце? Это будет не маленький ожог, а большущая дырка, которую моя сила исцеления ни за что не осилит.
      Я смотрел на ладонь во все глаза. Линии судьбы пришли в движение, неприятно напомнив мне гусениц-паразитов.
      – Умеешь читать по руке? - спросил я у Сашки.
      Он покачал головой:
      – Не-а, а что, там что-то изменилось?
      – Гляди, - я сунул ладонь прямо под его полупрозрачный нос. - Это означает, что умру в ближайшие несколько дней насильственным путем при помощи стали. Короче, завтра я воткну кинжал себе в сердце, - я стер с руки парафин. - Хорошо, что я не проверил линии раньше, я бы не понял.
      – Ты и сейчас не понимаешь, что делаешь, - прошептал он.
      Я внимательно посмотрел на него:
      – Саш, к сожалению, я слишком хорошо знаю, что делаю и что ДОЛЖЕН сделать.
      – Может, ты пытаешься стать героем? - все еще не понимал Сашка.
      – Героем? - усмехнулся я. - Героев не бывает, а если и бывает, я их не встречал. Я просто хочу оставаться человеком. Или чтобы хотя бы после меня осталась память как о человеке.
      Он больше ничего не сказал. Я тоже замолчал, вопрос был исчерпан. Я не доживу до июня, Акварель была права.
      Я не доживу и до послезавтра.

      Итак, в обед двадцать третьего мая я принял страшное решение, на которое никогда бы не пошел при других обстоятельствах. Но выбора у меня не было.
      Весь этот день я так и не смог взять себя в руки по-настоящему. Я храбрился перед Сашкой, но я точно не мог храбриться перед самим собой.
      Стас позвонил и сообщил, что сегодня опять будет всю ночь изучать старинные книги у Сырина в библиотеке, а Лена, не заезжая после работы, подалась к своим родителям, с которыми у нее в последнее время улучшились отношения так, что лучшего и желать нечего. Я хотел провести с ней свои последние два дня, но я не мог попросить ее не ехать к родным, не вызвав подозрений. Да и настроение у меня было отвратительное. Что ж, по крайней мере, когда я ее увижу, я уже окончательно возьму себя в руки и буду вести себя достойно.
      Я просто уходил. Жизнь утекала сквозь пальцы, и я сознательно позволял ей это делать. Я должен был умереть как можно скорее, потому что потом решиться будет еще тяжелее.
      Сашка обиделся на меня и не появлялся. Он очень переживал за меня, но я не мог поступить иначе. Итак, я должен был умереть в полночь двадцать четвертого мая. А это значит, что у меня совсем не оставалось времени.
      Было утро двадцать четвертого мая, моего последнего дня.
      Но я был прав, сегодня мне больше не хотелось биться головой об стену, мое решение стало тверже.
      Я подошел к кухонному окну и распахнул его настежь. Ветер ворвался в помещение, взметнув шторы к потолку. Ярко светило утреннее солнце. Начинался теплый майский денек. Последний день в моей жизни. Чертовски жаль, что все так сложилось.
      Но больше всего я сожалел о моем сыне. Вряд ли ему рано сообщат, что он маг, на него свалят это, когда, по их мнению, придет время. Интересно, каким он будет, мой сын? На кого похож? Как его будут звать? Я даже этого не знал. Он будет тем, кем его воспитают. Лена сможет сделать из него человека, но мага из него придется делать Акварели, ведь он станет ее преемником, самым-самым главным среди черных магов…
      Что ж, кем бы ни стал мой сын, я этого не увижу, и с этим придется смириться. А сейчас… А сейчас у меня был только день, чтобы уйти из жизни достойно. А это значит, что сегодня мне предстоит проститься со всеми, кого я люблю. Хотя "проститься" - это круто сказано. Прощаться буду я, а они даже не узнают, что видят меня в последний раз, ведь если узнают, так будет тяжелее.
      С кого бы начать? Я только начал раздумывать над этим вопросом, как у меня засветилось золотое кольцо с изумрудом. Через кольцо черных магов меня мог вызывать только один человек.
      – Да, Акварель, я слушаю, - отозвался я.
      – У меня новости, - вполне бодро сообщила она. - Хочешь угадать, какие?
      – Даже не стану пытаться.
      – И правильно делаешь, - похоже, моим ответом она удовлетворилась, давай гони в мою квартиру. - Расскажу тебе кое-что.
      – Сейчас.
      Я обернулся к окну. Чертовски не хотелось его закрывать, словно весь мир оставался за ним.
      И я решительно захлопнул раму, отсекая от себя… Словом, что-то отсекая.
      – Чего так долго? - осведомилась Кристина. Сегодня она была одета в свою привычную черную одежду, а мебель, как и прежде, сияла белизной.
      – Окошко не мог закрыть, - признался я.
      Она удивленно вскинула брови, но выспрашивать не стала, уж очень ей не терпелось поделиться своими новостями.
      – Садись, - Акварель практически втолкнула меня в кресло. - Угадай, кто сегодня являлся на встречу со мной?
      Вид у нее был такой довольный и одновременно загадочный, что я заподозрил неладное. Ну, кто мог к ней явиться? Кто-то значительный, это ясно и так. Кто-то, чье появление польстило ее самолюбию.
      – Да ну! - воскликнул я, догадавшись. - Он?!
      – Собственной персоной, - кивнула она.
      – И чего Кришна от тебя хотел?
      – А ты как думаешь? Не тебе одному он может деловые предложения делать.
      – И что же он тебе предложил?
      – О, презабавнейшую вещь, - поделилась она. - Эх, предложил бы он мне это пять-шесть лет назад…
      – Да говори уже! - заторопил я.
      – Короче, он подумал, что убивать всех магов нецелесообразно и предложил мне работать на него, получить клочок власти, - она презрительно поморщилась.
      – А что взамен? - подозрительно осведомился я. - Уничтожить белых?
      – Не угадал, с этим он сам управится.
      – Тогда помочь ему покончить с магами Стихий?
      – Опять нет, - Акварель явно наслаждалась тем, что мои предположения все были мимо. - Он и с ними справится, как он выразился, на это уйдет много энергии, но всего один взмах руки. Ну же! Давай. Последняя попытка.
      – Не знаю, - сдался я.
      Ее лицо вдруг сделалось серьезным:
      – Он предложил мне убить тебя, а взамен черные маги не пострадают. Понимаешь? Одного тебя вместо тысяч магов. Ты ему здорово насолил. И вот что я тебе скажу, он тебя здорово зауважал. Он не знает, чего от тебя ждать. Боится, что на тебя уйдет вся его энергия и сила, собираемая годами, поэтому он предложил сделать это мне. Кришна считает, что знакомому это будет сделать легче. Если быть точной, он сказал: "исподтишка".
      – И? - вот и все, что я у нее спросил.
      Зная Акварель, эта ее тирада могла значить все, что угодно. Это было более чем щедрое предложение. Подумаешь - убить меня. Мне-то, в принципе, должно быть все равно, я ведь уже собрался умирать, но почему все равно мне не было.
      – Что - и?
      – Что ты ему ответила?
      – Дословно? - уточнила она.
      Я пожал плечами:
      – Валяй.
      – Хм-хм, - она откашлялась, как актер перед монологом, но я то видел, она не играла. - Я сказала ему так: "ПО-ШЕЛ ТЫ К ЧЕР-ТУ, МРАЗЬ БЕС-ТЫ-ЖАЯ!!!" Несколько грубо, признаю, но с утра пораньше ничего более экстравагантного мне в голову не пришло.
      – Ничего, - успокоил я, - думаю, он понял.
      Она удовлетворенно хмыкнула.
      – Еще бы. Нашел что предлагать!
      – Но ведь лучше пожертвовать мной, чем всеми черными, - резонно заметил я.
      – Во-первых, - в ее голосе зазвенели льдинки, - обещаниям такого типа может поверить только наивная дура. А во-вторых, у меня не так много друзей, чтобы ими раскидываться.
      Честно говоря, я был растроган.
      – Спасибо.
      Она внимательно посмотрела на меня.
      – А ты? Ты смог бы убить меня, чтобы спасти всех белых?
      – Если бы это спасло всех: и черных, и белых - я бы подумал, - честно ответил я.
      Она усмехнулась:
      – Не сомневаюсь. А как твои витражи?
      – По-прежнему, - соврал я.
      – Июнь близко, - напомнила она.
      – Я знаю.
      – Кришна победит, - сказала Кристина минутой позже. - Мы все не жильцы.
      – Я знаю, - повторил я во второй раз.
      – И ты спокоен? - не поверила она. - Это на тебя не похоже. Не уж-то смирился?
      – Смирился, - это была чистая правда, чище не бывает. Завтра в полночь я умру. Я смирился.
      – Странно, - прокомментировала она. - Знаешь, я все еще думала, что ты что-нибудь выкинешь, что спасет положение.
      – Почему именно я? - ей я мог задать этот вопрос.
      – Ну, не знаю. Может, потому что ты обычно не останавливаешься, пока не выиграешь.
      – На этот раз остановлюсь.
      – Очень скоро, - согласилась она. - На случай, если больше не придется свидеться, ты был моим единственным настоящим другом за восемьдесят с лишним лет моей жизни.
      – И ты, - я встал и, повинуясь внезапному порыву, обнял ее, - ты мой настоящий друг.
      Вот так. Вот и попрощались. Действительно, больше нам свидеться не придется.
      – Пока, - махнул я ей на прощание и стал читать Короткий путь.
      – Поверить не могу, что ты смирился, - задумчиво прошептала она, когда я уже начал перемещаться.
      – Привет! - я появился в офисе, напустив на себя веселье. В конце концов, это мои последние дни, надо не вешать нос и прожить их достойно.
      Захар и Сырин удивленно уставились на меня.
      – С утра пораньше второй день, - сказал мой бывший наставник. - Чего это ты зачастил?
      – Да так, - бодро ответил я. - Мне очень не понравилось, как мы закончили утром, и я решил наведаться снова.
      За моей спиной хлопнула дверь, и появился Стас со стопкой книг.
      – Юрий Серафимович, куда их поставить?… - тут он заметил меня. - О! Приветик, мастер-учитель, - он водрузил свою ношу на стол.
      – Привет, - откликнулся я. - Что, грызешь гранит науки?
      – Вдыхаю пыль книжных полок, - он демонстративно чихнул.
      – Стас, - окликнул его Захар, - может, выйдешь? Нам надо поговорить.
      – С чего бы это? - насупился пацан. - Скрывать что-то вздумали? Бесполезно, я вычитал заклинание Большого уха, так что услышу, о чем вы тут секретничаете, в любом случае.
      – Комната защищена, - возразил Сырин.
      – Ага, - Стас хмыкнул, мало ли что там у вас защищено. - Если зацепиться заклинанием здесь, никакая защита не помешает.
      Захар, усмехнувшись, покосился на меня:
      – Твоя школа непослушания?
      – Зато сколько он за месяц узнал, - вступился я за себя и за Стаса.
      – Во-во, - поддержал парень, - слушаться и под цепью повиновения можно, а чему-то научиться можно только не слушаясь.
      Ха! Он все-таки что-то понял из той болтовни, которой я его пичкал. Я почувствовал себя гордым за своего ученика. Не стоит сейчас думать о его реакции на мою смерть, скорее всего он мне никогда не простит того, что я собрался покончить с собой, а ему ничего не сказал.
      – И все-таки, - настаивал Захар. - Может, выйдешь?
      – Не-а, - Стас присел на угол стола. - Сказал же, что не уйду. О чем вы хотите поговорить? О том, что шансы выжить минимальны, что Кришна вот-вот перебьет всех нас, а бездарных людей поработит. Так я это все знаю. Если я еще не совершеннолетний, это еще не значит, что я слепой и глухой идиот. У меня с наблюдательностью все нормально. И мой возраст тут не при чем.
      В его голосе явственно слышалась моя интонация. Что ж, сами дали парню такого учителя, теперь пусть после моей смерти маются с ним, пока из него не выйдут все привычки, которые он перенял у меня. Если выйдут, конечно.
      – Так о чем вы говорить собрались? - поинтересовался Стас, болтая ногой в воздухе.
      Он глянул на меня, но я молчал.
      Ответил Захар:
      – О том, что пришло время прощаться.
      – Вы шутите? - не понял Стас. - А вам не кажется, что прощаться рановато?
      – Пора, - вздохнул Сырин.
      – Денис?! - казалось, я был для Стаса последней надеждой.
      – Рано, наверное, - кивнул я. - Уйдем по-английски, а?
      Кому-кому, но сказать Стасу, что пора прощаться я не мог. Кому угодно, но ему почему-то не мог, может, потому что я еще не пожил, а он и вовсе не видел жизни?
      – Ты какой-то странный, - выдал мне Стас.
      – Это почему? - заносчиво поинтересовался я.
      – Ты обычно не говоришь о серьезных вещах с усмешкой.
      – Ты меня плохо знаешь, - отмахнулся я. - Я вот что подумал, что бы ни случилось, Кришна все равно не победит.
      – Это с чего ты такое взял? - не понял Захар.
      – Я просто знаю.
      Он смотрел на меня, не понимая, и я испугался, что могу таким образом раскрыть карты. А если они узнают правду, меня к алтарям близко не подпустят.
      – Я просто думаю, что нужно всегда верить в лучшее, - вывернулся я. - Кришну уже припекло. Он пытался заключить с Акварелью сделку, предлагал ей жизнь черным магам в обмен на мое убийство.
      – И она отказалась? - изумился Сырин.
      – Да, так что будем верить в лучшее, а?
      Захар, видимо, почуял в моем оптимистичном поведении что-то неладное.
      – Вчера ты думал по-другому, - заметил он, и в его тоне явственно просквозило подозрение. Черт возьми, он слишком хорошо меня знал.
      – Я просто подумал, что раскисать не следует, даже когда кажется, что выхода нет, - я подмигнул Стасу.
      Но Захар не спускал с меня глаз.
      – Ты уверен, что тебе нечем с нами поделиться? - уточнил он. - Ты ничего не задумал?
      О да, он знал меня оч-чень хорошо, наверное, лучше, чем я сам.
      – Ага, - усмехнулся я. - Задумал, как же! Что тут можно задумать? Броситься на Кришну с топором, а-ля Раскольников? Захар, - я добавил в свой голос серьезности, - все в порядке, в порядке ровно настолько, насколько может быть в данном случае.
      – Может быть, - все еще недоверчиво проворчал Захар.
      – А что там с алтарями? - как бы невзначай поинтересовался я. - Все еще охраняете?
      – Да, - ответил он. - А что ж еще делать. Не стоит сдавать позиции раньше времени, ты же сам это только что утверждал.
      – И, по-вашему, Кришна не добрался бы к алтарям, если бы хотел? - я, как мог, изображал праздное любопытство, на самом деле сгорая от желания узнать побольше о том, как охраняются алтари, потому что завтра мне предстоит запачкать своей кровью один из них.
      – Не знаю, - Захар пожал плечами, - на каждом алтаре по пятнадцать магов охраны. Хоть один да сможет нам доложить, что Кришна хочет использовать алтарь, а, если появимся мы, то зеленые не смогут провести ритуал.
      – Логично, - признал я. - А как насчет их ритуального ножичка? Тоже охраняем пятнадцатью молодцами?
      – А что толку-то? - хмыкнул Захар и открыл ящик стола, за которым сидел. - Вот он, - он вытащил кинжал, - без алтаря он не опаснее простого кухонного ножа.
      – Ты прав, - кивнул я.
      Мысль же тем временем бешено работала. Наврать пятнадцати магам - проще простого, это руководству все ни почем, а для рядовых магов авторитет мага Стихии - это о-го-го! Для них любое слова мага Стихии - закон. А вот попасть в офис, опутанный защитными заклинаниями, да так, чтобы руководство об этом не узнало, - это уже трудновато. Но кинжал был мне нужен позарез.
      – Ладно, - я решил, что пора расшаркиваться и мотать отсюда, пока Захар еще чего-нибудь ни унюхал в моем поведении, да и Стас смотрит на меня нехорошо. - Я побегу, обещал к бабуле заскочить.
      – Иди, - Захар не стал меня держать.
      – А ты? - спросил я Стаса.
      – Подышу еще книжной пылью, - ответил он.
      Я попрощался и переместился.
      Не знаю почему, но к бабушке в квартиру я направился пешком, как все люди. Хватит магии. Надоело. Побыть бы человеком. Хоть пару часов, хоть немного. Но побыть обычным мне не дали. Я переместился за несколько дворов от бабушкиного дома, но пока добрался до нужного, наткнулся на нескольких больных, которых пришлось по ходу исцелить.
      Да, от меня все же была польза. Скольких людей я спас от смерти! Но на работу в больницу я уже не вернусь. Наверное, там ждут моего возвращения. Больные, конечно, ждут, доктора… Я так и не завязал ни с кем из них дружбы: я никогда не объяснял своих исчезновений и ни разу ни с кем не согласился посидеть за кружкой пива. Так что на работе мне прощаться было не с кем. И слава богу. Я впервые был рад, что у меня не так много друзей. Лучше б у меня ни одного не было, тогда никому не пришлось переживать из-за моей гибели.
      Я поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Через пару минут открыла Светка, которая уже успела вернуться из университета.
      – Привет.
      – Привет, - на ее лице было написано удивление. - Почему не предупредил?
      – А что?
      – Ничего, - она шире распахнула дверь, - просто бабушка как раз решила по магазинам прогуляться. А она очень расстроится, если тебя не увидит.
      – Так я подожду, - успокоил я.
      – Ты? - изумилась она. - Подождешь? А ты разве никуда не спешишь? У тебя ж никогда ни минутки свободной нет.
      – Я решил сегодня уделить время семье.
      – Серьезно? - не поверила сестрица. - Отпад! С ума, что ли, сошел? - она закрыла за мной дверь и отошла на несколько шагов, чтобы получше меня рассмотреть. - Да нет, вроде, такой же, как всегда, хотя, кто ж его знает, как психи выглядят…
      – Хватит, - я взъерошил ей рукой волосы, а она отскочила.
      – Тебя, прям, не узнать? - воскликнула она. - Что, нашли способ справиться с вашим магическим выродком?
      – Нашли, - наконец-то правда.
      – И какой же? - не удержалась девчонка от вопроса.
      – Не могу сказать, - ответил я. - Но потом ты обязательно узнаешь, - еще бы! На моих похоронах уж точно узнает. "Нет! Нет! Нет!" - я отогнал от себя мрачные мысли, перед завтрашней полуночью у меня еще будет пара минут поразмышлять на эту тему, а сейчас я себе запретил. - А у тебя с Игорем как?
      Ее лицо приняло несколько задумчивое выражение.
      – Не знаю, - призналась она. - Хорошо, но не лучше некуда.
      – Ты его видела после нашей с ним беседы?
      – Ну да, вчера и сегодня утром, - она улыбнулась, - заскочил ко мне в универ и притащил розу.
      – Ба! Да он у нас романтик!
      – Представь себе! - Светка схватила с дивана подушечку и залепила ею в меня.
      – Эй! - я увернулся с легкостью, когда работаешь с магией и тем более с ветром, необходима идеальная координация движений. - На бомбежку не договаривались!
      – А нечего смеяться над чувствами, - в меня полетела вторая подушечка. Больше их на диване не осталось, так сказать, снаряды кончились, так что Светка сама приземлилась на опустевший диван.
      – А обо мне он ничего не говорил? - поинтересовался я, подобрав подушки и спрятав их от Светки подальше - на другой конец дивана.
      Тут ее улыбка пропала.
      – Он сказал, что, если ты хочешь жить, тебе надо немедленно отказаться от магии.
      – Уйти с поля боя, - уточнил я. - Спрятать голову в песок, как это делают страусы, только вот в России страусы не водятся.
      – Значит, по-твоему, бояться нечего? - пристала она.
      – Бояться? - переспросил я. - Да, бояться нечего, - а что толку бояться? Страх разъедает, заставляет руки дрожать, а мне нужен точный удар в сердце, а не куда-то мимо.
      – Так вы нашли-таки выход, - с облегчением вздохнула Светка, - я так рада, а то Игорь наговорил ТАКОГО!
      – Какого? - не понял я. Если он рассказал ей подробности дела с Кришной, я его убью!
      – Он сказал, что тебе угрожает смертельная опасность, которой тебе ни коим образом не избежать, и выход один - отказаться от дара, что он и собирается сделать.
      Я замер.
      – В смысле - собирается? - прицепился я к слову. - Так он этого еще не сделал?
      Она растерянно пожала плечами:
      – Сказал, что пока не решился, но скоро обязательно это сделает. А что? Какое это имеет значение: сегодня он порвет с магией или завтра? Разве это важно?
      – Важно, - пояснил я. - Помнишь, как я после смерти Сашки хотел порвать с магией?
      – Конечно, когда еще твой брат похож на зомби!
      – Так вот, если он колеблется, он никогда с ней не порвет. Если бы я заблокировал дар сразу… Но сразу я этого сделать не смог, хотя, как мне тогда казалось, хотел. Хотя на самом деле вовсе даже не хотел.
      – Ты хочешь сказать… - начала она и оборвалась.
      – Что Игорь останется магом до смерти, - безжалостно закончил я. - И тебе решать, будешь ты рядом с волшебником или нет…
      В этот момент хлопнула дверь - бабушка вернулась.
      – Денечка! - бросилась она меня обнимать. - А мы и не ждали! Как хорошо, что заскочил!
      Когда она меня обняла, я снова почувствовал себя ребенком. Мне дико захотелось расплакаться у нее на плече, хотя в детстве я так никогда не делал, я вообще редко пускал слезы, а если случалось, то прятался ото всех. А сейчас мне так захотелось почувствовать себя маленьким и слабым, чтобы снова показалось, что бабушка - моя защитница и с легкостью может развести все мои беды руками. Но… И я вырос, и беды мои увеличились в масштабе.
      Почему я изменился? Почему вместе с магией в мою душу ворвалось и чувство ответственности не только за себя, но и за других? Почему я не могу послать все к чертям, отказаться от дара, как предлагает Брагин, и быть просто счастливым, своим маленьким личным семейным счастьем. Почему? Почему? Почему?!!
      Но я не расплакался и не закричал от отчаяния.
      Я улыбнулся, будто все мои проблемы миновали, и я просто заглянул попить чайку, а не проститься навсегда.
      Я улыбался до самого своего ухода. Был весел и беспечен. Бабушке еще придется настрадаться, когда она узнает, что со мной произошло, а раньше времени ее ранить не стоит. Пусть думает, что у меня все отлично, может, и мне так на минутку покажется?
      Я пробыл у них еще часа три, а потом ушел. Вот так. Точка.
      Я обнял сестру, чем ее еще раз удивил, поцеловал бабулю и ушел, ушел через дверь, как все нормальные люди.
      "Ветер, - спросил я, спускаясь по лестнице подъезда, - а смею ли я еще называть себя человеком?"
      "По словарю "маг" - это человек со сверхъестественными способностями…" - дипломатично ответил он.
      "Хорошо, - подумал я, - хоть словарь на моей стороне".
      "Ты не должен сегодня этого делать…" - вдруг сказал мне мой невидимый спутник.
      "А что, завтра лучше?" - не понял я.
      "Ты вообще не должен этого делать…"
      "А что сделал бы дедушка?"
      "Ты, правда, хочешь это знать?…"
      "Конечно".
      "Он бы принес в жертву другого мага Стихии, вероятно, того, кому менее всего симпатизировал…"
      Ветер поразил меня своим ответом. Хотя… Наверное, дед поступил бы именно так. Так поступил бы любой с нормальным инстинктом самосохранения. Только как же жить после этого?
      – Знаешь, ветер, - сказал я почему-то вслух, - все дело в том, что я не мой дед.
      К полночи все было необходимо приготовить еще днем, иначе вдруг я не успею, а сутки задержки - это подаренная возможность Кришне убить еще сотни магов.
      И я направился к тому гаражу, где недавно был найден Красов. Бедняга Красов, а ведь я никогда не думал, что мне придется повторить его судьбу.
      На первый взгляд охранников было не видно. Я присмотрелся получше. Ага, вот они на посту, все пятнадцать, накрылись щитом и думают, что их не видно.
      – Эй! - громко и властно окликнул я охранников.
      Все посредственные маги, поставленные здесь для массовки, отвода глаз, но никакой охраной они на деле не являлись. Так что один из четырех великих магов Стихий для них как явление Иисуса Христа.
      Они все поразевали рты и повскакивали со своих мест. Двери в гараж были открыты, чтобы увидеть внезапное появление врагов, однако все пятнадцать толпились у порога, боясь приближаться к алтарю. Меня, они, разумеется, узнали все и сразу. Ну, во-первых, я засветился своей физиономией среди всех магов: и белых, и черных, а, во-вторых, у магов Стихий очень яркая аура.
      – Приветик, - фамильярно поздоровался я. - Что, охраняете?
      – Охраняем, - ответил один, смотря на меня с опаской.
      Я решил их припугнуть для начала.
      – Так и охраняли бы внутри, а не на солнцепеке.
      – А нам не жарко! - заявил кто-то невысокий, кого я не видел за спинами его товарищей.
      Да уж, так беседа не пойдет.
      – У вас есть тут главный? - важно осведомился я.
      Они дружно переглянулись, ну, не иначе, решили, что главному капут.
      – Ну? - поторопил я.
      – Я, - наконец, поборов свой страх, признался тот маг, что заговорил со мной первый.
      – Поговорим? - я взмахнул рукой, и между нами и оставшимися четырнадцатью охранниками выросла стена, на вид из стекла, но на самом деле она полностью отсекла все звуки, и нас никто не слышал. Конечно, я мог бы просто предложить отойти в сторонку, но мне нужен был эффект. Моему собеседнику должно было показаться, что он разговаривает с кем-то всемогущим, чтобы ему и в голову не могло прийти перечить мне или доложить обо мне Захару и Сырину.
      – Поговорим, - ответил он несколько робко.
      – Тебя как зовут? - поинтересовался я. Маг был на добрый десяток лет старше меня, но для меня главным сейчас было вести себя так, чтобы ему и в голову это не пришло.
      – Аркадий, - назвался он.
      – А меня-то ты, надеюсь, знаешь, как зовут?
      – О! Так кто этого не знает! Денис Ветров, маг Ветра, четвертая Стихия, - он несколько приободрился, видимо, он думал, что тут ему начнут задавать вопросы, ни на один из которых он не сумеет ответить.
      – Вот и познакомились, - провозгласил я. - А теперь, Аркадий, у меня к тебе один вопрос и аж целых две просьбы.
      – Я готов, - его глаза округлились от понимания собственной важности.
      – Я так понимаю, что ночью здесь будете дежурить вы же? - пошел я в наступление.
      – Да, - кивнул он, - нас сменят только завтра утром, мы только недавно заступили, - он подозрительно прищурился, - это и есть вопрос?
      – Ага, - подтвердил я. - А теперь пошли просьбы. Я так понимаю, всем уже известно, что на этот момент никто не знает, как победить зеленых, поиски пути ведутся, но магам Стихий заняться нечем, - я постарался говорить тоном скучающего императора. - Хочу тоже внести свою лепту в это дело. Короче говоря, - перешел я к сути, - я хочу охранять алтарь следующей ночью вместо вас.
      – Один? - удивился Аркадий.
      – Думаешь, не справлюсь? - на самом деле я был вдвое сильнее всех этих магов вместе взятых, и он это знал.
      – Не думаю, - тут же сдал назад мой бравый собеседник.
      – Так вот, - продолжал я. - Мне нужно, чтобы вы ушли с поста сегодня ровно в 23:30.
      – Уйдем, конечно, если так надо, - серьезно ответил Аркадий.
      – Просьба вторая: не докладывать об этом Титову и Сырину.
      Он нахмурился.
      – Да с меня потом шкуру спустят… - начал маг, но я его перебил:
      – Я тоже могу шкуру снять.
      Он тяжело сглотнул:
      – Ну, если так…
      – Это моя прихоть, - для пущей ясности добавил я, - поэтому руководству об этом знать не обязательно. Ты понял?
      Аркадий серьезно кивнул.
      – Ровно в 23:30 уйти отсюда и никому ничего не объяснять.
      – Правильно, - кивнул я ему в ответ. - Я на тебя надеюсь, - взмахнул рукой, убирая стену, и быстро переместился, не дав задать ему еще какой-нибудь вопрос.
      – Иосиф Емельянович! - позвал я, заглядывая под кровать. - Емельяныч!
      Никто не отвечал, а потому я позвал снова:
      – Емельяныч!
      Наконец, раздалось знакомое пыхтение, и он появился как всегда не из того угла, откуда я его ждал.
      – Молодежь, - пропыхтел он, - вечно-то ей не терпится! Ну? Чего орешь, как резаный?
      – А я вам пряников купил! - довольно заявил я, протянув ему целый мешок. - Тебе, Костику и Каусарии Кутузовне. Вы уж поделите.
      Он заулыбался, выхватил у меня пакет и только потом подозрительно поинтересовался:
      – А чего это ты? Кажись не праздник сегодня.
      "Не праздник. Похороны".
      – Просто я давно вам их не покупал, а я же знаю, как вы их любите.
      – Спасибо, - заулыбался в ответ мой домовой, а потом раскрыл пакет и придирчиво принюхался. - Магазинные? Не наколдованные? - уточнил он.
      – Магазинные, - заверил я. Еще б я домового обманывал, подсовывая ему поддельные пряники.
      – Ну, спасибо, - повторил он еще более радостно и хотел уже отправиться угощаться любимым лакомством, но вдруг остановился. - У тебя глаза печальные, - заметил проницательный Емельяныч, - что-то случилось?
      Я покачал головой:
      – Ничего.
      – Что ж, - вздохнул он, - не хотят говорить, и не надо, - и нырнул под кровать.
      Может, написать завещание, в котором обязать своего еще не родившегося сына ежемесячно покупать домовому, холодильному и подъездной пряники? Глупо. Все, что происходит, так глупо… А еще глупее то, что скоро вечер, а у меня еще не все готово. У меня нет самого главного - ритуального кинжала зеленых. А как забрать его из стола у Захара. Опять врать - вот как. Мне почему-то представилась надпись на моем могильном камне: "Он утонул во вранье и закололся".
      Усмехнулся, а потом набрался смелости и переместился в офис.
      Захар удивленно уставился на меня, когда я появился в офисе. На этот раз в кабинете он был один, и ни Стаса, ни Сырина не наблюдалось.
      – И что же это значит, - осведомился он, - то его по два дня сюда не затащишь, а тут второй раз за один день?
      "Как бы я себя вел, если бы был актером?" - мысленно спросил я себя и прикинулся святой невинностью.
      – Меня гложет бездеятельность, - начал я. - Это невозможно! Я решил перечитывать книги с заклинаниями, но той, которую я хотел, нет, видимо, она сгорела при пожаре.
      Он посмотрел на меня, словно прикидывая, вру я или нет. Но тон у меня был самый что ни на есть искренний, глаз я не отводил. Вроде поверил. И нечего жаловаться, сам ведь вечно твердил, что маг должен уметь профессионально врать.
      – Какую тебе? - спросил он.
      – С белым олеандром на обложке, - ответил я первое, что пришло в голову, хотя на самом деле эта была одна из немногих книг, которая уцелела полностью.
      – Сейчас поищу, - Захар встал из-за стола и направился к двери. - Подождешь или пойдем вместе поищем?
      Я поморщился:
      – Не хочу чихать, как Стас. Подожду, конечно, ты же не долго?
      – Постараюсь, - сказал он и вышел.
      Я посчитал до десяти, чтобы убедиться, что он не вернется, позабыв что-нибудь, а потом быстро обошел стол и открыл первый ящик. Бумаги. Второй оказался совершенно пустым. Черт, и почему я не мог сразу начать с нижнего, когда так некогда? Если Захар вернется и застанет меня, то придется выкладывать правду.
      Я быстро достал кинжал из третьего ящика, так же быстро накрыл его самым сильным щитом невидимости, на который был способен, а потом запихал его за ремень джинсев.
      Едва я снова обогнул стол, как дверь распахнулась.
      – Не заждался? - спросил Захар, у него в руках была та самая книга, которая была мне нужна как корове седло.
      – Нет, - честно ответил я. - Ты быстро.
      – Держи, - он всучил мне бесполезную книгу.
      – Спасибо, - поблагодарил я.
      – Не думаю, что ты успеешь мне ее вернуть, - мрачно сказал он.
      – Я тоже не думаю, - согласился я. - Но я еще в тот раз сказал, что ты был хорошим учителем.
      Захар удрученно покачал головой:
      – Я не имел права бросать тебя и уезжать только потому, что всю жизнь хотел жить в столице. Эх, был бы второй шанс, я так бы не поступил.
      – Это в прошлом, - заверил я, я давно уже не злился на него.
      – Денис, - он подошел ко мне ближе и заглянул прямо в глаза. - Я не могу отделаться от мысли, что ты что-то задумал.
      – Ничего, - отбил я его сверлящий взгляд.
      – Если бы это было что-то серьезное, ты бы сказал? - не сдавался он.
      – Сказал бы, - фальшиво пообещал я. - Не бери в голову, ладно?
      – Ладно, - кивнул мне Захар, - до встречи.
      – Прощай, - ответил я и переместился.
      А потом мне предстояло поговорить со Стасом. Когда я сказал ему, что хочу вечер побыть наедине с женой, он ни капли не удивился. Это объяснение было истинным, да и он был не против опять переночевать у Сырина, так охотно заботящегося о нем. Парень только как-то странно глянул на меня, словно что-то почувствовав, но ничего не сказал.
      С ним я прощаться не мог. Мы с ним слишком похожи, он не догадался о том, что я задумал только потому, хорошенько не думал. У нас с ним был похожий образ мыслей, и, оброни я хоть одно неверное слово, он немедленно поймет, в чем дело.
      А потому я был предельно осторожен в высказываниях, Стас ничем не смог мне возразить и, сдавшись, отправился к Сырину.
      "Так нужно, - убеждал я себя. - Так нужно". Но мой инстинкт самосохранения упрямо бастовал. Только люди все же не звери, мы сильнее инстинктов.

      Я не стал тащить Лену в ресторан или устраивать дома романтический вечер. И это вовсе не потому, что мне этого не хотелось. Просто Лена далеко не наивная простушка, как ее многие почему-то воспринимают, она сразу почувствует, что что-то не так, что я что-то задумал, и этот вечер я бы закончил с каблуком на горле и был бы вынужден во всем признаться. Нет, даже она не смогла бы меня удержать от этого самоубийства, но если бы она знала правду, так было бы тяжелее нам обоим.
      – Ты не обиделся, что я так поздно, хотя знаю, что у тебя кризис самобичевания? - спросила Лена, как только вошла.
      – Конечно, нет, - заверил я, уж не мне высказывать претензии, это я вечно забуриваюсь куда-нибудь, что меня не найдешь. - Это мелочи, - отмахнулся я.
      – А что не мелочи? - поинтересовалась она.
      – То, что я тебя люблю.
      Она усмехнулась:
      – М-да… В прихожей ты мне еще не признавался.
      – Не важно, где, - возразил я, - главное - что. Главное, что я тебя люблю больше жизни. Ленчик, как же я тебя люблю! - я подхватил ее и закружил по прихожей: у нас были небольшие комнаты, но здоровенная прихожая, так что места было достаточно.
      – Я тоже тебя люблю, - смеясь, ответила она, - только чего ты бесишься?
      – Просто я очень рад тебя видеть! - и поцеловал ее. - Давай просто хорошо проведем этот вечер.
      – Давай, - охотно согласилась она, ее глаза блестели. Как же я хотел утонуть в этом блеске, в этих огромных серых глазах.
      – Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, - отчаянно зашептал я, зарывшись носом в ее волосы.
      Она что-то почувствовала, вздрогнула.
      – Точно все в порядке? - спросила она.
      – Конечно, - искренне ответил я, - когда я рядом с тобой, все в порядке, лучше и быть не может…
      Это был хороший вечер, однако он просто не мог быть достаточно хорош, чтобы быть последним. Перед смертью, как говорится, не надышишься. Я и не мог надышаться. Витражи не просто разбивались, они медленно и мучительно крошились, застилая мне глаза мелкими противными осколками.
      Я знал, что пора, что время пришло. Я просто чувствовал это кожей. Мне пора было уходить. Навсегда.
      23:01. Лена спала. Я оделся, спокойно, без спешки, натянув на себя джинсы, рубашку и куртку одного цвета - черного, подстать моему настроению, подстать ночи за окном.
      На минуту я остановился, смотря на самого своего дорогого человека, который мирно, спал, даже не подозревая, что через час станет вдовой.
      Чертовски жаль…
      Почему я встретился на ее пути? Зачем я ей? Чтобы бросить с сыном-магом? Чтобы оставить одну? Ну, была б она без меня скромнее, может, не сделалась бы такой дерзкой, но, может, нашла бы себе такого же спокойного мужа и была бы счастлива? Почему я встретился на ее пути?…
      Я подошел к столу, бесшумно открыл ящик и достал тетрадный листок и ручку. Для длинных посланий времени не было, да и слов не хватило бы, а слова тут, в общем-то, и не нужны. Она поймет, я знаю.
      "Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, - быстро написал я на бумаге, - но знаю наверняка, что поймешь. Поймешь, что у меня не было выхода. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, - и подписался: - Твой Денис".
      Оставил записку на столе. Нелепо смотрелось прощальное послание, написанное на простом листке в клетку, но оно было искренним, а значит, этого достаточно.
      Я посмотрел на Лену в последний раз, спрятал кинжал под куртку и переместился на улицу. А там я решил идти пешком - пройтись напоследок.
      – Ты все же решил это сделать? - Сашка появился прямо передо мной, едва я закончил перемещение.
      – Да, - твердо ответил я. - Теперь я не отступлю.
      – И готов отправиться в пустоту? - зачем-то уточнил он. - Исчезнуть?
      – Да, - кивнул я.
      На лице у Сашки отразилась борьба, правда, я не понял, с чем он боролся, но разбираться мне было некогда, я должен был успеть к полуночи.
      – Прощай, Саш, - сказал я.
      – Прощай, - глухо отозвался он.
      Интерлюдия
      Эта ночь была безлунной и очень ветряной, а для Стаса Кравченко еще и бессонной. Он сам не знал, почему не мог уснуть, но сон совершенно не шел, на душе было неприятно беспокойно. Стас уже привык ночевать у Дениса Ветрова, своего наставника по делам магическим и друга по жизни. Квартира Дениса - единственное место, где Стас смог почувствовать себя как дома, потому что этого самого дома у него никогда не было. А рядом с Денисом и его родными Стас впервые не чувствовал себя чужим.
      Дружба… О ней-то он и думал, лежа на кровати и пялясь в потолок.
      Для Стаса было крайне трудно назвать кого-то своим другом, до встречи с Денисом он даже начал думать, что дружбы вообще не существует. Но Ветров что-то перевернул в нем, доказал, что хороших людей гораздо больше, если ты не прячешься от них в своей скорлупе… Спас ему жизнь, рискуя собой…
      Прошло совсем немного времени, а Стас по-настоящему привязался к Ветрову. И вот сегодня он никак не мог отделаться от мысли, что с Денисом что-то не так. Он вел себя странно: то был излишне весел, то впадал в задумчивость. Это было заметно, но причину Стас отыскать так и не смог.
      Что же могло случиться? Денис, естественно, сказал, что все в порядке, но это Стаса не успокоило - что-то было не так, а что он никак не мог понять.
      Может, он драматизирует? Но зачем тогда Денис отправил его ночевать к Сырину? Тот, конечно, был не против его приютить, и Денис, ясное дело, имеет полное право побыть наедине с женой. Но у Стаса сложилось впечатление, что Ветров определенно кое-что скрывает и не зря отправил его к Сырину. А что Стас мог сделать? Оставалось только положиться на своего учителя.
      "И все же, - думал он, - что, если это не паранойя, а настоящее магическое предчувствие?"
      "Нет, бред, - все же решил Стас, - лучше уснуть".
      Приняв такое решение, он повернулся набок как раз в тот момент, чтобы увидеть сияние, внезапно появившееся возле его кровати. От неожиданности Стас подскочил. А свечение рядом с кроватью приняло очертания лопоухого парня лет двадцати. Стас его уже видел - на фото у Дениса.
      – Ты кто? - растерянно спросил Стас.
      – Я, - странно, голос оказался никакой не утробный, а самый обычный, человеческий, - я Саша Бардаков, не узнал?
      Узнать-то узнал…
      – Убитый друг Дениса? Но ты же мертв!
      – Ну и что. Послушай, времени нет, - быстро заговорил призрак. - Хочешь спасти Ветра?
      – Что с ним?!!
      – Геройствует, - приведение выразительно поморщилось и пояснило: - Если в жертву на алтаре будет принесен маг Стихии, зеленые навсегда лишатся своей силы. И наш герой решил пожертвовать собой.
      – Господи! Идиот! - Стас принялся в беспорядке набрасывать на себя одежду. - Где он? Я его остановлю!
      – Ты не сможешь его остановить.
      – Это почему?! - взвился Стас.
      – Ты же знаешь Ветра, он не отступится, то, что он вбил себе в голову, не выбьет никто. Выход один - не дайте ему умереть.
      – Как это?! - от отчаяния Стас закричал. - Не останавливать, но не дать умереть?!
      Но Сашка не успел ответить, он начал таять.
      – Забирают… - ахнул он с испугом на прозрачном лице.
      – Сколько у меня времени?!! - заорал Стас.
      – Полчаса… - донеслось уже из пустоты.
      Стас выругался.
      – Что за шум? - в комнату заглянул Сырин.
      – Денис решил пожертвовать собой на алтаре!
      Глаза Сырина мгновенно округлились.
      – У меня только что был призрак Бардакова, - продолжил Стас прежде, чем тот успел что-либо спросить. - Он сказал, у нас меньше получаса, надо не дать ему умереть!
      – Но мы не воскрешаем умерших, - растерялся Сырин.
      Стас оскалился:
      – Это вы не воскрешаете. Вызывайте магов Стихий! Живо!
      Ради Дениса он готов был на невозможное.
      А время истекало.
      Зазвонил телефон. Сырин разговаривал через кольцо, поэтому Стас схватил трубку:
      – Ало?!
      – Стас, он решился на что-то ужасное! - раздался на другом конце испуганный Ленкин голос.
      – Он там?
      – Нет, я уснула, только что проснулась и нашла записку. Прощальную! - она была на грани истерики. Стас тоже. А у них совсем нет времени.
      В комнате тем временем появились Кристина Темникова, три Стихии и Захар.
      Идея крутилась здесь, рядом, но Стас пока еще плохо соображал, как можно все это устроить.
      – Лен, мы сейчас, - буркнул он и положил трубку.
      Глаза прибывших тоже спокойствием не отличались.
      – Что предлагаешь делать? - как ни странно, Темникова обращалась не к Сырину, вызвавшему всех, а непосредственно к Стасу.
      – Не позволить отойти в мир иной, так сказал Бардаков.
      – Не позволить душе отлететь? - задумчиво произнесла Водуница.
      – Устроить клиническую смерть, - более реально высказался Захар.
      – Именно!
      – Но на это нужна колоссальная энергия, нашей не хватит.
      – Объединим энергию всех магов! Хотя бы Приморья!
      – Стас, не все согласятся.
      – Большинство согласится, - не сдавался он. - Может, этого хватит.
      Попали еще пять минут…
      Тут подал голос молчавший до этого маг Земли.
      – А стоит ли тратить столько сил и энергии на то, чтобы спасти одного единственного мага?
      Он, конечно, всегда недолюбливал Дениса, но чтобы настолько…
      – Неблагодарная скотина, - высказала Темникова всеобщее мнение.
      А Стас вообще взорвался:
      – Стоит ли?! А стоит ли ему сейчас умирать ради всех нас? За мир, который даже не узнает, что он когда-то жил на земле? Какого черта он отдает свою кровь за нас, которые смеют хотя бы подумать: "Стоит ли?"! Какого черта он пять лет горбатился ради вас?! Он же не жил для себя. Все ради вас! А теперь он решил отдать за вас же свою жизнь, и не думаю, что ему этого хотелось. Но он это сделает, не задумываясь, отдаст свою жизнь за каждого в отдельности и за всех вместе. И, уверен, у него даже на долю секунды не встал вопрос: "Стоит ли?".
      Почвин потупился.
      – Все равно не хватит, - мрачно высказалась Водуница. - Был мы у нас еще один маг Стихии…
      – Или Властелин… - вторила Кристина.
      – Есть!!! - заорал Стас. Идея, наконец, не пролетела мимо, а стукнула в висок. - У нас есть будущий Темный Властелин!
      – Что? - ахнули все, кроме Кристины, оказывается, они не знали.
      – Ленка ждет ребенка, - коротко пояснила Темникова, - он займет мое место, по предсказанию.
      – Вы предлагаете разбудить силу в не родившемся ребенке? - испугался Огнев.
      – Именно, - поддержал Захар эту идею. - Денис вечно совершает то, прецедентов чему не бывало, так почему бы эту традицию не повторить его сыну?
      – Выхожу на связь со всеми черными магами, которые есть поблизости, - сказала Кристина и начала что-то говорить в кольцо.
      Тем же занялись Огонь и Вода, а следом и Земля, с опаской взглянувший на Стаса.
      А Стас снова набрал домашний номер Дениса.
      – Да? - мгновенно отозвалась Лена, видимо, она не отходила от телефона.
      – Жди, мы сейчас.
      – Кто? - не поняла она.
      – Все маги Приморья.
      – Что должна сделать я?! - она сразу же уловила суть.
      – Лично ты - ничего, хотя… - очередная идея опять влепилась в голову. - Узнай у Светки номер Игоря Брагина. Его сила понадобится.
      – Хорошо, - немедленно отозвалась Лена.
      "Если не получится…" - в панике подумал Стас, совершенно не зная, что будет после этого "если". Почему Денис никому ничего не сказал?…
      "Получится", - заверил он сам себя. У Дениса бы получилось, значит, для Дениса тем более, должно получиться.
      А до полуночи оставалось двенадцать минут.

* * *

      До полуночи оставалось двадцать минут. Идти было не далеко, но все-таки я торопился. Не успеть нельзя, нельзя себе этого позволить.
      И я быстро шел по улице, пытаясь впитать в себя ночной воздух, небо, звезды в последний раз. Чертовски не хотелось с этим расставаться. Но, что ж, я свой выбор сделал, я ведь всегда стремился для себя решать все сам. Вот и сейчас. Конечно, те, кто посылал Сашку, знали, что будет дальше, знали, что я должен буду умереть, но, по сути, они ведь меня ни к чему не принуждали. Я сам сделал этот выбор, так что винить некого.
      Кто сказал, что на смерть идти трудно, вранье все то, что говорят, мол, ноги не несут и так далее. Бред. Ноги еще как несут. Ноги, они ж глупые, они не знают, куда несут и зачем.
      А ветер бушевал, протестуя против моего решения. Он дул в лицо, пытаясь помешать мне достигнуть цели, но я упрямо делал вид, что не замечаю его. Можно подумать ему труднее, чем мне.
      "Не делай этого…" - уговаривал он.
      "А почему - нет?"
      "Я не хочу другого мага Ветра… Мне нравится быть единым целым с тобой…"
      На это я ничего не ответил. Мне тоже нравилось жить, но сейчас вопрос стоял иначе. Не "жить ли мне", а "жить мне или миллионам магов". Я не так важен, чтобы променять меня на них.
      Акварель сказала, что Кришна меня испугался, зауважал. И не зря. Пусть боится, только он ни за что не догадается, что я задумал, ведь он всех мерит по себе, а он никогда бы не пожертвовал собой, наоборот, он готов променять весь мир на себя любимого.
      Я посмотрел на часы и прибавил шагу. Меня словно несло вперед. Нервы были на пределе, а энергии столько, что хотелось бежать. Нет уж, дойти дойду, а бежать к этому проклятому алтарю - нет уж, не дождетесь.
      Я глянул в звездное небо. Луны не было. Ну вот, я почему-то расстроился, что в свою последнюю ночь мне не суждено увидеть даже луну.
      Вывески на магазинах и фонари на тротуарах ярко горели, словно согревая своим сиянием, но моя дорога лежала в сторону, в темноту, где не горел ни один огонек. Я сделал над собой усилие и свернул со светлой улицы, немного прошел вперед и уперся в ряд гаражей. Вот он, тот, в котором мы нашли Красова, тот, где очень скоро найдут меня.
      Магов-охранников не наблюдалось, молодцы, послушались и ушли.
      Дверь была заперта. Ага, и дверку за собой прикрыли, действительно аккуратные парни.
      Я взмахнул рукой, замок щелкнул, открываясь, и дверь распахнулась. Я хотел сразу войти, но тут ветер взбунтовался.
      "Ты не войдешь туда!…" - заявил он, окутав меня и не позволив сделать ни шага.
      "Прекрати!" - потребовал я, но это не возымело никакого эффекта.
      – Хватит, - мрачно и властно сказал я, одновременно делая жест рукой. Даже не знаю, почему я заговорил с ветром вслух.
      Но он не желал сдаваться. Да что он о себе мнит? Мне подставить под удар миллионы жизней, только чтобы не расставаться с ним? Так, что ли?
      Только время истекало, пока он мешал мне. Мы же оба знали, что от этого нет проку, если мы единое целое, то мы должны были мыслить одинаково. Так зачем же тогда он мне мешает?
      – Хватит! - в отчаянии закричал я. - У меня нет времени!
      Но эффект был тем же.
      "Зачем ты это делаешь?" - я снова перешел на мысленный разговор.
      Ответ заставил меня вздрогнуть:
      "Потому что я тебя люблю…"
      Я закрыл глаза, собираясь с мыслями и пытаясь успокоиться. Не получалось.
      – Я тоже тебя люблю, - сказал я негромко, но искренне, - и ты прекрасно знаешь, что у меня нет выбора. Я не имею права этого не делать…
      Я замолчал, ветер колыхнулся от моих слов, словно раздумывая, что же ему делать, а потом утих.
      "Спасибо", - поблагодарил я и шагнул в темный гараж. Было ни черта не видно, и мне пришлось осветить место магически.
      Здесь было пусто, только у дальней стены располагался большой плоский камень, исписанный непонятными знаками, - алтарь. Вот и он, мой последний причал.
      Ноги вдруг стали ватными. Господи, как же я боялся - до полной паники, но я упрямо шел к алтарю.
      Его поверхность оказалась прохладной и шершавой на ощупь. Отталкивающей и пугающей еще больше.
      Я посмотрел на часы - 23:56. У меня оставалось еще четыре минуты.
      Я присел на край алтаря и достал кинжал, такой холодный и блестящий. Интересно, сколько жизней ему пришлось отнять, пока он не попал к нам. Наверное, не мало. Что ж, пополню его коллекцию, быть последним тоже почетно.
      Времени почти не осталось. А проклятый инстинкт самосохранения все еще боролся со мной. Я очень хотел жить, я очень любил свою жену, семью, друзей. Боже, в тот момент я вдруг понял, как сильно люблю весь этот мир. Сколько раз я проклинал его, но никогда не задумывался, как он мне дорог. Но, как говорится, Россия выживет без нас, это мы не выживем без России.
      Интересно, когда никого не любишь, уходить легче? Но в этот миг я не только любил, я еще и ненавидел. Я всей душой ненавидел Кришну и его зеленых, магов - не людей - которые смеют изображать из себя Богов.
      Да, пожалуй, ненависть, это более подходящее чувство, чтобы решиться в последний момент.
      Осталось меньше минуты.
      Я поднял кинжал над собой на вытянутых руках. Рука дрогнула. "Не сметь дрожать!" - приказал я себе. Как ни странно, дрожь испугалась и ушла.
      Секунды неслись.
      Я сосредоточился, напряг руки. Промазать я не мог. Конечно, можно не попасть прямо в сердце, но я все-таки не только маг, я еще и доктор, я множество раз ассистировал при операциях, так что со знанием внутреннего строения проблем не было.
      Пора.
      Я выдохнул из легких воздух, мысленно прося прощения у всех, кому моя смерть принесет боль, и… вонзил кинжал себе в сердце по рукоять.
      Мир вспыхнул фейерверком, словно витражи снова бились о мое лицо, но уже не во сне, впрочем, и не наяву.
      Миг боли был кратким. Я упал спиной на алтарь, чувствуя, что меня затягивает вовнутрь. Мне показалось, что глаза закрылись, но я видел, как несчастные, запертые в алтаре души рванулись из него, понеслись наверх. Их было много, очень, мне показалось, что среди них я видел Петра Ивановича… Они улетали, просачиваясь через потолок, моя душа рванулась за ними, туда, в высь, в свободу! Но словно невидимая рука схватила ее и потащила вниз - в алтарь, в ничто.
      Вот витражи и разбились…
      Меня затягивало в алтарь, где моя сущность исчезнет навсегда… И тут что-то ударило в меня, и я перестал осознавать себя.

      Проснулся я от боли. Или почувствовал боль, потому что проснулся? Не знаю. Мое состояние в тот момент описать очень трудно.
      Я будто возвращался оттуда, откуда не возвращаются. А вместе со мной просыпались и приходили в себя органы чувств. Нос различил резкий больничный запах, к нему вернулась чувствительность, и он понял, что весь опутан трубками. А еще я почувствовал, что чья-то рука лежит поверх моей.
      "Надо открыть глаза", - сказал я себе.
      "Не надо, - ответила лень, - оставь все, как есть".
      "Я должен…"
      Разлепить веки было на удивление трудно. Даже они не желали мне подчиняться. Не говоря уже о мозгах, которые напрочь отказались что-либо понимать. Я не соображал, где я и зачем, не говоря уже о том, по какой причине я здесь оказался.
      Наконец, я раскрыл глаза. Правильно, я был в больничной палате - вот откуда этот стойкий запах медикаментов.
      – Господи! - всхлипнул рядом до боли знакомый голос, но я был не в силах его идентифицировать. - Доктор! Он пришел в себя!
      Доктор? Когда-то так обращались и ко мне… А еще ко мне обращались…
      Я не смог додумать. Данная мыслительная деятельность оказалась мне не по силам, и я снова провалился в забытье, которое продлилось, как оказалось, всего несколько минут. Я очнулся снова, когда тип в белом халате - ну да, доктор, - светил мне фонариком в глаз.
      – Опять, - прокомментировал он мое возвращение.
      Кто-то рядом с ним тяжело вздохнул:
      – Теперь он выживет?
      Врач ничего не обещал.
      – Очень на это надеюсь, - ответил он. - Ты, Денис, выздоравливай, - на этот раз он обращался уже ко мне, - тебя тут у нас не хватает.
      "Меня?" - тупо подумалось мне.
      Наконец, я нашел в себе силы, чтобы додумать уже застоявшуюся мысль: "…а еще меня звали… Ветер!"
      От этого слова окаянные извилины вздрогнули и свернулись.
      А еще меня звали Ветер, Денис Ветров, и я пытался пожертвовать собой ради других. Кстати, почему же тогда я жив?
      А эта рука… Лена, она здесь, значит, я действительно жив.
      – Выживу, - с трудом произнес я ей растрескавшимися губами.
      И снова отключился.
      В третий раз мое пробуждение было куда более осмысленным, нежели в прошлые два. И глаза открылись довольно легко. Хотя я по-прежнему чувствовал себя так, будто попал под автобус. Однако трубки от моего лица уже убрали.
      Лена сидела на моей больничной койке и по-прежнему держала меня за руку. Ее голова была неудобно склонена к плечу, но она, видимо, задремала.
      Я причинил ей столько боли своей попыткой самоубийства, а, раз я все еще жив, значит, все было напрасно.
      Я сжал ее пальцы.
      Она вздрогнула и проснулась.
      – Ты очнулся!
      – Ш-ш… - попросил я, - а то сейчас опять Илья прибежит, - теперь, когда мозги заработали, я понял, что я нахожусь в больнице, в которой проработал целых пять лет, и доктора я своего, естественно, знаю, у нас с ним кабинеты на одном этаже.
      А Ленка вдруг поднесла мою руку к губам и поцеловала.
      – Ну что ты, - запротестовал я, но сил у меня было слишком мало, даже чтобы выдернуть руку.
      – Я думала, что потеряла тебя… Мы все думали… Как я могла не догадаться, что ты задумал, я же видела, что с тобой что-то не так.
      – Только себя не вини, - взмолился я.
      – Не буду, - пообещала она.
      – Я думал, у меня получится… - прошептал я.
      – И получилось! Кришна мертв! Зеленые потеряли дар.
      – Что? - я чуть снова не отключился. - Ничего не понимаю. Почему тогда я жив? Почему я, - я окинул взглядом палату, - здесь?
      – Тебя вернули, я не знаю магических подробностей, но тебе устроили некое подобие клинической смерти, потом Стихии и Акварель излечили рану как таковую, но ты потерял слишком много сил и магической энергии, ты все равно умирал, а Стихии не могли полностью исцелить тебя, потому что истратили все силы. Поэтому тебя отвезли в больницу, здесь так и не поняли, что с тобой, но сердце все еще не в порядке, поэтому приписали к инсульту.
      Боль я сейчас не чувствовал, наверное, накачали лекарствами, но меня волновало не это. Я не верил своим ушам.
      – Так Кришна все-таки мертв? - на всякий случай переспросил я, а то вдруг я еще плохо соображаю.
      – Мертв, - подтвердила она.
      – Вот это да, - пораженно прошептал я. - Но как? Такого никогда не делали, энергии бы не хватило… - тут я заметил, что она уж очень хитро улыбается.
      – Использовали энергию черных и белых магов, - Лена все же снизошла до объяснения, - в том числе, кстати, Игоря Брагина.
      Я выпучил глаза:
      – Серьезно?
      – Да, он охотно согласился помочь. А за эту неделю он уже вписался в черные маги.
      – Сколько-сколько? - мне показалось, что я ослышался. - Сколько я был в отключке?
      – Семь дней, - ответила она. - Ты нас всех еще больше перепугал. Мы боялись, что ты умрешь в больнице.
      – Семь дней, - эхом повторил я. - Так, значит, сегодня… - мне и так тяжело дышалось, а тут я чуть совсем не задохнулся. - Так, значит, сегодня первое июня?!
      – Угу.
      Выходит, Акварель была права, мне было не суждено дожить до июня, я умер двадцать четвертого мая! Но я жив! Жив! Однако прыгать и скакать от радости я не мог, тело было словно чужое. Долго ж мне придется приходить в себя…
      И вдруг у меня в голове мелькнула пугающая догадка. А что, если вместе с кровью из меня вышла вся магия? Оказывается, смерть помогает понять, что ты любишь на самом деле. Хотя, если быть полностью искренним, магию я, конечно, не любил и полюбить не мог, но я ее ценил, да, это подходящее слово. Если я жив, она мне нужна, я должен помогать людям…
      А если ее уже нет?
      Я согнул только один палец, призывая ветер. Тюль на окне колыхнулся. Правда, слабо, но этого было достаточно. Силы, как и здоровье, восстановятся, со временем, конечно, но восстановятся.
      "Я здесь…" - тихонько отозвался ветер и затих.
      И я, почувствовав облегчение, растекся по подушке.
      – И все же не понимаю, - сказал я, язык слушался уже гораздо лучше, - даже магии всех магов не хватило бы на это.
      – Так не дал мне договорить, - Лена так мягко упрекнула меня, что мне снова стало мучительно стыдно, что я заставил ее так переживать.
      – Прости, - даже не знаю, за что я извинился: за то, что перебил, или за… за ночь двадцать четвертого.
      – Была использована сила двух Темных Властелинов, - выдала Лена, бросив взгляд на свой живот.
      Нет, ну честное слово, если бы руки меня слушались, я бы придушился.
      – Как вы додумались? - восхищенно произнес я. - И как вообще вовремя узнали, что я собираюсь сделать.
      – Спроси Стаса, - посоветовала Лена.
      – А почему именно его? - не понял я.
      – Потому что, - она вдруг расплылась в ослепительной улыбке, - ты все еще жив исключительно благодаря ему.
      – Что? Что? Что? - я не понимал ровным счетом ничего.
      – Сейчас его позову и позвоню твоей бабушке, - она стремительно поднялась и шагнула к двери.
      – Стой! - остановил я ее, когда она уже взялась за ручку. - С бабушкой все нормально?
      Ленка хмыкнула:
      – Может, хоть сейчас не время думать о других больше, чем о себе самом? С ней все в порядке, она провела здесь вчера весь день, - она снова взялась за дверную ручку, но остановилась. - Знаешь, здесь все эти дни время от времени были все.
      – Все?
      – Все, - кивнула она. - Никогда не видела, чтобы у Захара было такое лицо. И, уж тем более, не думала, что мне придется увидеть, как плачет Кристина Темникова.
      У меня ком встал в горле. Лена это поняла и на этот раз вышла, пообещав отсутствовать не долго. Без нее мне сразу стало пусто и одиноко, но это ощущение продлилось не больше минуты, потому что дверь распахнулась, а за ней… За ней я увидел людей, которые все эти семь дней переживали за меня, которые сделали невероятное - они вернули меня с того света. Стас, Захар, Акварель, Сырин, Водуница, Огнев, даже Почвин (ну надо же!).
      Они о чем-то заспорили с Ильей, как раз оказавшимся рядом. Как я понял, ко мне хотели завалиться всей толпой, а доктор читал им лекцию о гигиене и покое больного. Наконец, дискуссия завершилась без кровопролития, хотя, Акварель, по-моему, была к этому весьма близка. В итоге в палату вошел один Стас, дверь за которым немедленно закрыли.
      – Привет! - он улыбался от уха до уха.
      – Привет.
      Он перетащил стул от окна поближе к койке и устроился на нем. Теперь улыбка сбежала с его лица, а остался укор.
      – Какого черта ты затеял все в одиночку? - спросил он.
      – Нельзя было ждать, надо было скорее покончить с Кришной, - честно ответил я. - Но и ты, я смотрю, времени зря не терял, по-моему, тебя зауважали, - я кивнул на дверь.
      Стас гордо приосанился.
      – Ну-у, я попробовал вести себя, как ты.
      – Это как? - поинтересовался я. - Ни во что не ставить начальство?
      – Идти на невозможное ради друга, - смущенно пояснил он. - И, знаешь, мне поверили. Захар сказал, что я переплюнул даже тебя.
      Слово "даже" меня позабавило.
      – Захар знает, что говорит, - согласился я.
      – Сейчас ты еще полудохлик, - Стас поспешил перевести тему, потому что весь зарделся, сгорая от гордости и скромности одновременно, - но когда ты поправишься, тебе еще все выскажутся по поводу твоего дурацкого героизма.
      Я поморщился:
      – Да какой тут героизм.
      – Не скромничай, - отмахнулся Стас. - Но ты заставил их раскачаться и побегать. У нас ведь было всего полчаса, чтобы все обдумать и собраться…
      – Постой-постой! - перебил я. - Я что-то не улавливаю. С чего полчаса? Как вы вообще узнали?
      Стас нахмурился, будто я сморозил полнейшую глупость, а ответ на мой вопрос был очевиден.
      – Твой друг сказал, - пробормотал он, - больше ведь никто не знал.
      Мое только что залеченное сердце покатилось к ногам.
      – Какой друг? - боясь услышать ответ, все же рискнул я уточнить.
      – Бардаков, ну, приведение. Он явился ко мне за полчаса до полуночи и сказал, что ты задумал, и что нужно сделать.
      – А потом?
      – Его забрали.
      Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Опять. Опять! Опять!!! Сперва Сашка лишился из-за меня жизни, а теперь загробного мира. Он нарушил запрет Тех-Кто-Выполняет-Функции-Бога! Как он мог решиться на это? Почему он пошел на это из-за меня? Он подарил мне жизнь, сам лишившись всего.
      "Сашка, зачем?! Зачем?!!"
      Меня накачали лекарствами, как наркомана, эмоциями я управлять не мог совершенно, и почувствовал, что вот-вот расплачусь.
      – Денис, что с тобой? - испугался Стас.
      – Спасая меня, он нарушил запрет Бога, - я не стал вдаваться в подробности.
      – Ой! - воскликнул Стас. - И что ему за это будет?
      – Его уничтожили, - прошептал я, совершенно теряя силы, - его душу уничтожили.
      – Вот это друг, - тихо произнес Стас, у него тоже перехватило дыхание.
      Мне вдруг стало так плохо. Захотелось провалиться сквозь землю, хотя Сашка не дал мне сделать именно этого. Мой друг…
      Но погрустить мне не дали, дверь палаты распахнулась, и вошли бабушка и Света с Игорем, который, очевидно их и переместил, иначе они никогда не поспели бы так быстро. После этого в палату завалились все, и никакие запреты Ильи и медсестер не смогли их остановить.
      Я был рад видеть их лица, я был счастлив быть живым, но я снова сгорал от чувства вины. Да что я за чучело такое, что из-за меня мой лучший друг умирает во второй раз?
      Мое скорое выздоровление перепугало всех врачей. Утром первого июня я пришел в себя после недели беспамятства, а вечером второго я отшвырнул от себя все трубки и рвался домой. Словом, вел я себя просто "превосходно", после чего Илья, с которым у меня до этого были хорошие отношения, заявил, что я его враг по гроб жизни и он от всей души желает мне таких же "послушных" пациентов, каков я сам.
      Но это все мелочи. Здоровье восстанавливалось стремительно, чего нельзя было сказать о магии, я владел не большей силой, как когда-то бедняга Федор Слесарев. Но Захар заверял, что силы скоро вернутся, примерно через два месяца. Правда, я не был согласен, что два месяца - это "скоро". Я настолько привык к магии, что минута без нее как кара господня. Хотя, может, это и была кара, ведь там ждали моей смерти, а вместо меня погиб мой друг, конечно, "погиб" не то слово для уничтожения духа, но по-другому я сказать не мог.
      И вот утром третьего числа меня таки отпустили домой, бабушка поехала с нами и обещала закормить меня до полного выздоровления, остальные, удостоверившись в моей сохранности, разошлись.
      Все-таки приятно осознавать, что у тебя такие друзья, настоящие, а не просто незнакомцы под красивым названием. Может, и я не такой пропащий, раз у меня такие друзья? Над этим стоило поразмыслить.
      А дома нас встретили Емельяныч, Костик и Пурген, даже подъездная Каусария Кутузовна прибежала поздравить, как она выразилась, с "воскрешением".
      Даже Пурген не стал говорить гадостей, а молча потерся о мою ногу, как настоящий кот.
      – Быстро лежать! - погнала бабушка меня в постель практически сразу.
      – Не хочу я, - отмахнулся я. - Я в порядке.
      – Ты, между прочим, - поддержала ее Лена, - обдурил нас всех, отправляясь на смерть, так что, мало ли, может, ты просто притворяешься, что хорошо себя чувствуешь?
      – Как же, - пробурчал я. И вообще, я обиделся, а обещание бабули меня "закормить" не обещало ничего хорошего.
      – Ты все-таки отдыхай, - мягче сказала Лена.
      Я сдался и ушел в комнату, где с досадой плюхнулся на кровать и включил телевизор.
      Шли приморские новости, и я дико изумился, увидев в них свою физиономию. Ну, точно, я совсем забыл, что нас снимали при выходе из больнице. "Видимо, скандальная история с местным врачом Денисом Ветровым завершилась, - вещал диктор. - Его удивительная способность исцелять приписывалась магическим вещам. Соседка Ветрова даже утверждала, что видела, как порез на его руке затянулся за секунды и что он угрожал ей превращением в лягушку. Однако журналисты сумели установить, что гражданка Бушкова, распространяющая эти сведения, страдает психическим расстройством. Ветров же недавно попал в больницу, как самый обычный человек, что доказало, что он не связан ни с чем сверхъестественным".
      Я присвистнул. Вот это да! А я и не думал, что самоубийство еще и от надоедливой прессы спасает. Обалдеть! А я не приложил ни малейших усилий, а бабу Клаву сочли сумасшедшей. Здорово.
      И тут телевизор погас.
      – И что бы это значило? - спросил я вслух.
      Повеяло холодком, и в пустоте прозвенел бодрый насмешливый голос:
      – Телевизор излучает электромагнитные волны, а ты у нас больной, так что нечего еще и зрение портить!
      – Сашка! - я не поверил собственным ушам. - Ухо!
      – Он самый, - довольно произнес он, появляясь передо мной. - И нечего так орать.
      – Нечего орать?! - заорал я еще громче. - Ты жив!
      Он насмешливо наморщил нос:
      – Вообще-то я мертв уже целых пять лет.
      – Не важно, - отмахнулся я. - Ты понял, что я имел в виду. Я был уверен, что тебя уничтожили. Ты ведь нарушил запрет, который нельзя нарушать.
      – Да ладно, - он махнул рукой, словно что-то отбросил от себя. - Я тоже думал, что меня рассеют. Я был к этому готов, и они, кстати, тоже. О! Мне ТАКУЮ лекцию прочли, я чуть сам не растворился!
      – Но зачем же ты это сделал? - воскликнул я.
      – Как - зачем? - он многозначительно улыбнулся. - Ты - Мой Друг, а значит, ты важнее меня. Что значила бы моя вечность, когда живой ты можешь спасти еще тысячи людей… Но! - перебил он сам себя. - Чего нет, того нет. Когда твой ученичок спас тебя, но ты таки уничтожил зеленых, как они и хотели, так что оказалось, что наказывать меня не за что. Твоя смерть нужна была им исключительно для победы над Кришной, так что, как видишь, все замечательно.
      – Но ведь это ты подсказал Стасу попытаться не останавливать меня, а не дать умереть, - все еще не понимал я. - Как ты мог знать, что такое возможно, когда прецедентов не было?
      – Ну-у, - загадочно протянул Сашка.
      – Выкладывай, - потребовал я.
      – Я не знал, - признался он. - Я просто предположил, я же видел, что пацан ради тебя может много чего сделать, а он далеко не дурак. Я просто предположил, я же знал, что тебя, придурка, не остановишь. Стас просто молодец.
      – Я знаю, - уж что-что, но отрицать это я не имел права. Наш перворазрядный маг просто потрясающе действовал в критической ситуации, оказалось, что он из тех, кому адреналин дает ускорение.
      – Но меня все-таки накажут, - помолчав, сказал мне Сашка.
      – И как же?
      – О, ничего страшного, - заверил он, - но непослушание такого масштаба не может остаться безнаказанным. Помнишь, я говорил, что умершие могут видеть живых и слышать, если к ним обращаются?
      – Конечно, - кивнул я.
      – Так вот, - вздохнув, продолжил Сашка, - мне сказали, что слишком уж многое у меня происходит из-за тебя… Короче, больше не пытайся со мной заговорить, я тебя не услышу и не увижу. Остальных - пожалуйста, а тебя нельзя.
      – Понимаю, - тихо произнес я. И все же наказание было жестоким. - Значит, на этот раз уходишь действительно навсегда?
      – Точно.
      – Странно, - сказал я, - я привык говорить с тобой, когда не знаю, что делать, хотя ты и не отвечал. Будет трудно отвыкнуть.
      – Кажется, твой новый друг может помочь куда лучше, - заметил он, имея в виду Стаса. - Это достойная замена. Так что, оставляю тебя на него. У тебя замечательные друзья, и они это доказали, вырвав тебя из лап смерти. С ними тебе не должно недоставать меня. А мне пора. Ты не представляешь, каких мне трудов стоило упросить разрешить попрощаться с тобой, я ведь знал, что ты думаешь, что опять подставил меня.
      – Спасибо, - от души поблагодарил я, впервые в моей новой жизни я чувствовал себя так легко. - Я тебя никогда не забуду, дружище.
      – Прощай, - улыбнулся он и исчез. Навсегда. Ему будет там хорошо. Вот теперь я по-настоящему обрадовался своей новой жизни. Было немного грустно, но теперь я точно знал, что ему там будет хорошо.
      Телевизор снова заработал, и в это же мгновение в комнату заглянула бабушка:
      – Ты с кем-то говорил? - поинтересовалась она.
      – Нет, - я покачал головой, но мне очень хотелось смеяться и плакать одновременно. - Это телевизор.
      – Что-то смешное показывали? - удивилась она. Но по моему выражению лица нельзя было ничего понять. - Или грустное?
      – Очень, - неопределенно ответил я.
      – Вы чего тут? - вслед за бабулей в комнату вошла и Лена. - Ой! - она увидела мою светящуюся физиономию. - Что-то случилось?
      – Да, - я подошел и обнял ее. - Я, кажется, придумал имя для нашего сына.
      – Да-а? - поощрила она меня продолжать.
      – Александр. Как тебе?
      – Так вот что за телевизор, - немедленно догадалась она. - Мне нравится. Очень.
      – Слышишь, ба, - я повернулся к бабуле, - твоего правнука будут звать Сашкой.

      После смерти Кришны алтари можно было уничтожить с помощью обычного огня, что мы немедленно и сделали. А оставшихся в живых зеленых, потерявших силу, поместили под охрану.
      Маги Стихий некоторое время прикидывались оскорбленными, что я не предложил никому из них пожертвовать собой или тянуть жребий, но я-то знал, что после драки легко махать кулаками.
      Моя магия, как и предполагал Захар, полностью восстановилась через два месяца. Это было потрясающе, снова обрести силу, и я понял, как же я был глуп, пытаясь отказаться от магии. Это же понял и Игорь Брагин, который вошел в ряды черных магов. Света осталась с ним. Она сказала, что не важно, одним магом больше или меньше в ее жизни. Бабушка же на это только воздела глаза к потолку.
      А в скором времени ко мне пришел Захар и поведал, как собирается жить дальше.
      – Почему ты еще не в Москве? - удивился я. - Ведь все закончилось, ты можешь спокойно жить в столице, куда так стремился.
      – Москва Москвой, - сказал он. - Она никуда не денется, а дорогих людей не так много.
      – Ты о Сырине? - притворился я, что не понял.
      Он улыбнулся:
      – Я о тебе, балбес, - но этот его "балбес" прозвучал комплиментом.
      Захар остался во Владивостоке и занял место Красова, как главы магической администрации.
      А Сырин так и остался только помощником, впрочем, он и не стремился к повышению. К нему переехал Стас, и теперь бессмертный старик не скучал. Нет, он не стал новым учителем Стаса, у парня больше не было учителя, он с успехом сдал все экзамены, и был официально признан магом, а у мага может быть только бывший наставник, коим я и остался. А куда ж деваться? Оставалось только надеяться, что ему скоро надоест шутливо звать меня "мастер-учитель".
      Итак, через два с половиной месяца я вернулся на работу в больницу и снова стал спасать десятки жизней в день, это было трудно, на это уходило очень много времени и сил, но это стоило того.
      Пресса больше не приставала, удовлетворившись тем, что раз я не неуязвим, значит всего лишь человек. Да-да, в одной из статей так и было написано: "Придется смириться с мыслью, что Ветров всего лишь человек". Нет уж, можно быть всего лишь магом.
      Семья бабы Клавы в прессе была просто разбита в пух и прах. Но мне не было жалко Клавдию Андреевну. Она отплатила злом на добро и получила по заслугам. И в скором времени Бушковы переехали из нашего дома. Куда они отправились, не знаю, не интересовался.
      И еще, совсем забыл, я бросил курить! Не стоит потакать своим слабостям, надо бороться. И политика самобичевания - это точно не выход. Просто удивительно, сколько открывается тебе после смерти. Я понял столько, что всей бумаги мира не хватит, чтобы это описать. Только после смерти я вдруг по-настоящему понял, что жить стоит.
      Итак, жизнь потекла дальше. Моя новая жизнь. Так что мне на двадцать пять лет меньше, чем кажется, и я почти что ровесник своего сына. Я очень надеюсь, что в Сашке будет хоть доля того благородства, которое было у того, в честь кого его назвали. А еще я надеюсь, что Александр Ветров будет разумнее своего отца.
      И это правильно, нужно надеяться, это я понял. Нужно верить, что все будет хорошо, и тогда, если плохое все же случится, мы сможем его пережить, ведь если рядом любимые люди, мы способны творить невозможные вещи.
      Так что, друзья, создаем прецеденты на каждом шагу, и тогда все у нас будет хорошо.
      И я верю и знаю, что если верить в лучшее, витражи - символ многогранной и яркой жизни - никогда не разобьются, потому что жить стоит.
        2 марта 2005г.
 
        © Copyright Солодкова Татьяна Владимировна ( )