Проснулся я оттого, что по мне кто-то прыгает. "Может, снится?" - была моя первая мысль. "Нет, не снится, - уже через минуту понял я. - Пурген, я тебя ненавижу!"
      Я открыл глаза. Здоровенный котяра, задрав хвост трубой, с самым воинственным видом скакал по моему одеялу.
      – Проваливай, - пробормотал я. - Рано, будильник еще не звонил, - и повернулся на другой бок. Но не тут-то было.
      – Вставай! - заорал мне Пурген в самое ухо. - Начхать я хотел на будильник. Есть хочу! Хочу есть! Есть! Есть! Есть! Завел зверюшку - корми. А то уйду. Уйду! Что за дом, где порядочного кота не кормят?! Что за маг?!
      – А я еще и не маг, - сонно напомнил я.
      Котяра презрительно фыркнул.
      – Кому хошь, ври, но не интеллигенту Пургену. Вон у тебя какая магическая аура. Как факел пылаешь.
      Я аж подскочил и уставился на свои вытянутые руки. Да нет, ничего нового и уж тем более напоминающего факел я не обнаружил.
      – Чего врешь, гад? - обиделся я.
      – Кто врет? Я вру? Я? - в свою очередь заверещал кот. - Да ты только посмотри в мои честные глаза. Посмотри!
      – Да видел я твои глаза.
      – А я видел и вижу твою магическую ауру. Она у тебя яркая-преяркая, ярче, чем у Захара. И белая-белая. Короче, чистая, как у младенца.
      – И что это значит? - не понял я.
      – Как - что? То, что ты белый маг. А насчет ауры не боись, наверняка, потом научат, как ее глядеть. Это мы, животные, высшая раса, с рождения ее видим, ну то есть, знаем, как смотреть, чтобы проверить, маг человек или не маг. Сам посуди, если видеть ауры все время, в глазах зарябит… - он вдруг замолчал, будто вспомнил нечто важное. - Есть давай! Есть!
      Я задумчиво почесал затылок.
      – А что тебе есть-то? "Вискаса" у нас нет.
      Он посмотрел на меня как на полного идиота.
      – Какой еще "Вискас"?! - заорал Пурген. - Мясо! Хочу мяса!
      – Мясо, - передразнил я, встал, всунул ноги в тапки и в пижаме поплелся на кухню.
      Было так рано, что еще даже бабушка спала, а она неизменно вставала раньше всех.
      – Мясо! - продолжал орать Пурген и для вида пару раз мяукнул.
      – А чего Светку не попросил?
      – Разве ж ей объяснишь, что я хочу мяса? Мяса! Мяса! Мяса-мяса-мяса! - и он принялся подпрыгивать, стоя у холодильника. - Давай мяса!
      Я распахнул холодильник, и на меня тут же уставился сидящий на полке Костик. Он заулыбался мне.
      – Спасибо за пряник.
      – Не за что, - отмахнулся. - Слушай, у нас мясо есть?
      – Какое? - посерьезнел Костик.
      – Копчененькое! - заверещал Пурген.
      – Момент! - и Костя начал рыться в холодильнике. - Нету, - через минуту сообщил он. - Никакого мяса нету.
      У Пургена были такие глаза, что мне показалось, он сейчас заплачет.
      – Зато колбаса есть, - сказал холодильный.
      – Давай! - заорал кот.
      Костик протянул мне палку колбасы, и я отрезал Пургену сразу грамм двести.
      – Мало, - пробурчал он и набросился на еду, будто не ел, по крайней мере, недели две.
      Я поблагодарил Костика за помощь и захлопнул холодильник.
      – Не любят, не кормят, не ценят, - бурчал Пурген, не переставая жевать.
      Я сделал вид, что не заметил его оскорбленных речей и пошел собираться на занятия. На сегодня Захар мне встречи не назначал, и я решил, что вполне могу пойти в университет. Получить образование, к которому столько стремился, мне все-таки хотелось.
      Весь день я старался избегать Уха, потому что знал, что он начнет задавать вопросы. Конечно, он мой друг и я его очень люблю. Но, во-первых, где гарантия, что он не примет меня за психа, во-вторых, если поверит, что я волшебник, это может быть для него опасным. А подвергать друга опасности я отчаянно не хотел.
      А вообще, день прошел из рук вон плохо. Мне показалось, что все окружающие так далеки от меня, что нас с ними вдруг разделила упавшая невидимая, но ощутимая стенка, что эти люди не знают и половины того, что делается в мире.
      Да, денек начался поганенько, к тому же я успел поцапаться с Писой, которая после того, как стала новой любимицей ОЖМщика, все время была со мной излишне любезной, так как заняла мое место. Да еще и сам Родион Романович подпортил настроение, напомнив, что я должен ему сказку. Ну какую сказку? О какой сказке может идти речь, когда у меня самого жизнь превратилась в сказку? Но преподавателю я, естественно, ответил, что тружусь в поте лица. Не знаю, поверил ли, да мне, в общем, было все равно. К сроку обязательно напишу эту сказку-мучительницу…
      – А ну стоять! - меня догнал Сашка, когда закончилась последняя пара и я пытался смыться из аудитории.
      – Стою, - послушно остановился я в дверях.
      Бардаков растерялся.
      – Ну… э-э…ты…это… Не стой, просто не сбегай.
      – Ладно, - согласился я, и мы вместе пошли по коридору к выходу.
      – Я с тобой уже два дня пытаюсь поговорить. А ты исчезаешь, - начал Сашка. - У тебя что-то не так, я же вижу. Знаешь, когда я вчера тебе звонил, твоя бабушка поделилась опасениями, что ты подсел на иглу.
      Я расхохотался.
      – Не вижу здесь ничего смешного, - обиделся он.
      – Не подсел я. Могу поклясться на Библии.
      – Ты же некрещеный.
      – Ух, все нормально, - сказал я. - Просто у меня дела.
      – Какие дела?
      Врать Сашке было непривычно и не хотелось. Но после посвящения в ученики я окончательно убедился, что правду говорить не следует. И, хотя врать язык не поворачивался, я все-таки заставил его повернуться.
      – Я с девушкой познакомился.
      – Она, что, чумная? Ну, познакомился, а таинственность зачем?
      – Не хочу ни с кем из своих ее знакомить. Пока.
      Сашка вздохнул и спросил:
      – Ну и как ее зовут?
      Я попался. Бабушке напридумывал про Лапникова, а Уху про…
      – Александра. Ее зовут Александра.
      …Про Александру.
      Сашка посмотрел на меня и, кажется, решил поверить.
      – Она хоть красивая? - спросил он.
      – Ага, - я почему-то представил себе Пургена, - глаза большие-большие.
      Сашка удовлетворенно хмыкнул. "Поверил", - окончательно убедился я.
      Мы вышли на крыльцо универа. Сегодня дождя не было, но пасмурность уходить не собиралась.
      – Работу пойдем искать? - предложил Ухо.
      – Прости, не могу, - мне еще столько магических книг предстояло прочесть, что тратить время было нельзя.
      – А может, твоя Александра - старая баба, и ты собрался жить с ней как альфонс? Где ты деньги-то возьмешь?
      Старая-то она старая. То есть он. Захар. Я не стал вдаваться в подробности, а просто попросил:
      – Не поджучивай, - и тут я увидел у дороги знакомую черную "Волгу", рядом с которой стоял мужчина в светлом плаще, надвинувший шляпу на глаза. - Все, мне пора.
      – Как - пора? - не понял Ухо. - Нам же по пути.
      – За мной приехали.
      – Кто?
      – Ее папа!
      Пока Бардаков хлопал глазами, я сбежал по ступенькам и запрыгнул в "Волгу". Захар сел за руль, и мы уехали. Я готов был провалиться сквозь землю.
      – Надеюсь, ты ему ничего не сказал? - спросил Захар.
      – А если сказал?
      – Его уберут. Не мы, так из Москвы пришлют.
      – Что?! - я задохнулся от возмущения. - И это белая магия?!
      – Так сказал ты ему что-нибудь?
      Я надулся, сложив руки на груди.
      – Сказал?
      – Нет. Никому и ничего.
      – Отлично. А книги спрятал?
      – Домовому отдал. Он спрячет.
      – Хорошо.
      Я был зол как никогда. Белая магия представлялась мне как добрая магия, но здесь ничем таким добрым и не пахло, раз они убирали свидетелей. Может, белой магии дали название индийцы? У них цвет траура белый…
      Похоже, Захар почувствовал мое настроение, потому что замолчал. А мне было грустно. Я еще и не маг вовсе. Прошло всего несколько дней, как я узнал о себе правду, а я уже лишился друга. Скажите, почему лишился? Знаю, многие умудряются дружить, держа все самое сокровенное в себе, но только не мы с Сашкой. Дружили мы много лет. Бывало, что ссорились. И почему, вы думаете, скандалили? Из-за недоговорок. Если кто-то что-то не рассказывал другому, это была кровная обида. А теперь… Теперь я нагло врал прямо в глаза, как хорошо подметила моя бабушка. Может, Ухо и поверил сегодня. Я был уверен, что он хотя бы попытался поверить. Но что потом? Завтра?
      И сейчас, сидя в черной Захаровой "Волге", я с горечью понял, что это конец, конец моей самой крепкой дружбе.
      – Не грусти, - сказал мой новоявленный учитель.
      – Легко сказать.
      – Послушай, не я придумал правила…
      – Дурацкие правила.
      – Знаю, - спокойно кивнул Захар. Я думал, он после моих слов оскорбится, но учитель даже тона не повысил.- Правила действительно дурацкие, но их нужно принять. Нельзя допустить, чтобы о магах знали не владеющие даром. Ведь тогда начнутся средние века.
      – Хотите сказать, начнется охота на ведьм? - перед моим мысленным взором предстали горящие костры инквизиции.
      – Да. Это будет война. Может, начнется она как гражданская одного государства, но потом обязательно превратиться в третью мировую. А на таком глобальном уровне, сам ведь понимаешь, ты, твой друг и твоя семья - ничто. Интересы мира превыше всего.
      А что я мог сказать? Я был вынужден согласиться.
      "Волга" остановилась. Я высунулся в окно и понял, что мы подъехали к дому Захара.
      – Зачем мы здесь?
      – Будем подчинять ветер.
      – То есть?
      – Увидишь. Времени у нас мало. Сейчас получишь базисные знания и, наверное, дня через три появятся маги Стихий, и тогда ты сможешь полноправно называться магом Ветра.
      – И мы сможем разделаться с черными силами?
      – Не думаю. Но кто знает? Все зависит от скорости, с которой ты будешь учиться.
      Короче, паши, пташка, и не задавай лишних вопросов. Вот, что я понял.
      Мы вышли из машины и поднялись в квартиру Захара. Вошли внутрь. Темноты, которую я здесь видел, как не бывало, и моим глазам предстала светлая, солнечная квартира, правда обставленная по-старомодному.
      Захар снял шляпу и застегнул свой плащ.
      – Мы еще куда-то идем? - удивился я.
      – А как же? Ты бы куртку застегнул.
      Да, на улице было действительно мокро и достаточно холодно для конца сентября, но мы же на машине. Или нет? Пойдем пешком? Зачем тогда зашли в квартиру? Может, у него тут подземный ход? Хотя куда? Внизу же соседи…
      Вот так в голове роились толпы вопросов, задавать которые я не стал, потому что, что бы я не спрашивал, достаточно ясного ответа я не получил ни разу.
      И все-таки я застегнул замок на своей куртке.
      – Готов? - удостоверился старик.
      – Ага.
      – А сейчас немного поколдуем. Скорее всего, у тебя в первый раз закружится голова и начнет подташнивать, но это так у многих, не пугайся.
      – Если бы я был пугливым, я бы уже давно умер от разрыва сердца, - заметил я.
      Захар улыбнулся:
      – Ну, тем лучше. Возьми меня за руку.
      Я крепко сжал сухую ладонь Захара. Похоже, мы собрались перемещаться. И все же я поймал себя на том, что мне немного страшно. А Захар привычно пробормотал несколько слов, которых я не разобрал, и сделал шаг вперед. Мне ничего не оставалось, как шагнуть за ним.
      В лицо пахнул такой ледяной ветер, что я зашатался, все еще не выпуская руку Захара. Нет, меня не тошнило, как он предупреждал. А может, чувство тошноты потонуло в панике? Я даже не знал, что умею так орать. Увидев Иосифа Емельяновича, я и то кричал тише.
      Мы стояли на вершине огроменной горы, покрытой снегом. А вокруг все были горы и горы.
      – Эй! Я не записывался в альпинисты!!! Где мы, к чертовой бабушке?!
      – Гора Облачная. Сихотэ-Алинь! - попробовал мой наставник перекричать ветер.
      – Мог бы сказать мне надеть пуховик!
      – Не за чем! - в ответ проорал Захар. - Ветер тебя не тронет!
      – Не заметно!!!
      Меня уже продуло насквозь, и я начал раздумывать, какая конечность у меня отмерзнет быстрее.
      – Забери меня отсюда!!! - завопил я.
      Но вместо этого он только выпустил мою руку.
      – Нет, Денис, ты маг Ветра! Так соединись с ним! Заставь себя слушаться!
      – Как?!
      – Не знаю! - его плащ тоже трепыхал на ветру, но замершим Захар не выглядел. Я же подумал, что, будь у меня хвост, он бы уже отвалился от мороза. - Поговори с ним! Мысленно! Во всей России ветер слушается только тебя!
      – Я не псих, чтобы разговаривать с ветром! Я сейчас насмерть замерзну!
      – Ты не псих, ты маг!!! Раскинь руки, впусти его в себя! Подчини его себе!
      "Садист чертов, - зло подумал я. - Обморожусь, к чертовой матери, воспаление легких получу и копытца отброшу. Вот вам и маг".
      Но все же я послушался. Решил, что хотя бы сделаю вид, что пытаюсь, тогда Захар сжалится и отвезет меня в больничку, потому что мне уже даже дышать от холода больно.
      Я раскинул руки и закрыл глаза.
      "Ветер, ты меня слышишь?" - мысленно позвал я, совершенно не веря в успех.
      "Слышу…" - прошелестело с новым порывом, а может, мне показалось. Вполне возможно, что ветер вовсе не говорил, но то, что он меня понимал, я почувствовал.
      Заставь его себе подчиняться - легко сказать. А как интересно, его заставить? Дедушка знал, но умер слишком рано, чтобы воспитать себе достойного преемника.
      "Подчинись мне! - мысленно закричал я ветру. - Я сильнее тебя! - Ну, да, сильнее, только ему ничего не стоит чуть усилиться и сбросить меня с горы. - Подчинись мне!!!"
      Мои руки были раскинуты. И мне пришла в голову совершенно бестолковая мысль. Я подумал, что, если окоченею здесь, в горах Сихотэ-Алиня будет статуя, совсем как Иисуса Христа в Рио-де-Жанейро.
      Я разозлился.
      Я сжал кулаки.
      "Подчинись мне!"
      Что-то происходило, но что я еще не понял. Ясно стало одно - мне вдруг перестало быть холодно. Внутри разлилось какое-то странное блаженное тепло. Но когда я открыл глаза, то не смог увидеть ничего дальше кончика своего носа - воздух вокруг меня сгустился… Нет, не воздух, - ветер.
      И он прошел сквозь меня. Прямо насквозь. Я ощутил это каждой клеточкой своего тела. Я ощутил неописуемую свободу. Мне показалось, что одежда сейчас порвется от этого необычного магического ветра, пронизывающего меня. Казалось, прошла вечность, но на самом деле все происходило не более двух-трех минут.
      А когда все кончилось, Сихотэ-Алинь стояли в безветрии.
      Я опустил руки, но знал, что, стоит мне захотеть, ветер снова подымится в любую минуту.
      А следующие три дня полетели совсем незаметно. В университет я не ходил, потому что мне было не до него. Я был в полном восторге оттого, что могу повелевать ветром. Было так забавно, что, когда я выходил на улицу, ветер мгновенно утихал. Он действительно подчинялся мне.
      С овладением даром я тренировался в прямом смысле днем и ночью. Все бумаги в моей комнате разлетались в разные стороны буквально каждые пятнадцать минут. Оказалось, не так просто регулировать силу ветра, но я тщательно над этим работал. У себя в комнате, в квартире Захара, на улице… В горы мы больше не поднимались.
      Где - то на второй день я обнаружил еще одну особенность своего дара. Оказалось, он подчиняется эмоциям гораздо больше, чем сознательным приказам. Мы спорили с Захаром, я разозлился, а повинующийся мне ветер быстренько выбил окна в его квартире, где мы в тот момент находились. Право, мне стало очень стыдно, и я стал больше за собой следить.
      Чтобы поднять ветер, стоило сосредоточиться и призвать его. Чтобы направить ветер, нужно было указать ему рукой, куда мчаться. В общем, получалось неплохо. И, как и предсказывал Захар, через три дня я полностью совладал с ветром и успел выучить несколько заклинаний на непонятном мне языке, в том числе и заклинание Короткого пути для перемещения. Стоит ли говорить, как я был горд собой? Меня даже Захар похвалил.
      И вот через три дня он мне сообщил, что я готов к встрече с магами Стихий.
      – Оденься серьезнее, - строго сказал мне учитель. - Чтобы никакой джинсы и кроссовок.
      Тоже мне начальство! Я даже обиделся немного. Они, маги, должны были принимать мой дар, а не мой внешний вид. Какое им вообще дело до того, как я выгляжу? Вот пойду и обесцвечу волосы, приду цветом с одуванчик, что они тогда мне скажут?
      – Чего бесишься? - спросил меня Емельяныч и поежился. - От такого ветрюгана не только я, но и Костик в холодильнике простудится.
      – Переживет, - огрызнулся я.
      Пурген, спавший на моей кровати, лениво открыл глаза.
      – Чего орете? - зевнул он. - Коту-интеллигенту спать не даете? И так устал. Светка меня всем своим подружкам показывала. Ух, выдохся.
      – Чего ж ты их не поцарапал?- удивился я.
      Пурген снова зевнул.
      – Что ж я идиот, что ли? Они меня все кормили. Какое там царапаться, еле есть успевал. Ух, уморили. Полдня переварить не могу.
      – Да-а, - протянул домовой, - уж если Пургеша не может… А ты, маг доморощенный, - повернулся он ко мне, - не играй в модницу, а надевай брюки и рубашку поцивильней.
      – Может, и галстук?
      – Нет, - ответил за него Пурген, - вдруг галстук его придушит. Меня одна Светка не прокормит, а бабулька меня недолюбливает.
      – Слушай, ты, - взвился я, - ты, кроме еды, о чем-нибудь думаешь?
      – О кошках. Но я еще слишком худ, чтобы отправляться на свидание. Это вы, люди, думаете, что, чем худее, тем красивее. А мы, животные, высшая раса, понимаем, что как раз наоборот. Но куда вам до нас?
      – Ах так! - я взмахнул рукой, и Пургена, еще больше оборзевшего от хорошей жизни, ветром сдуло с кровати. - Это куда вам до нас?
      Пурген ненавидяще посмотрел на меня, от злости виляя хвостом.
      – Не любят, не кормят, не ценят, - процедил он. - И я еще его хранитель?!
      Я закивал:
      – Хранитель, хранитель.
      – Тяжела жизнь кота! - театрально закатил глаза Пурген и опять полез на кровать.

      Я никогда не был зациклен на одежде, но в этот раз просидел еще около получаса, думая, стоит ли надевать костюм с галстуком.
      Маги Стихий… О них Захар говорил с каким-то благоговением. Но я ведь, по сути, один из них. Или нет? Что мне делать? Попытаться произвести на них впечатление? Зачем? Какого черта? Им нужен маг Ветра или расфуфыренный франт? Но ведь нарядить можно любого…
      Иосиф Емельянович настаивал, чтобы я послушался Захара и оделся официально. И все-таки для чего? Может, чтобы казаться солиднее и взрослее? Ну, двадцать лет мне, и что? Какая кому разница?
      Короче, посидел я так, подумал, разозлился сам на себя, наплевал на весь мир, пошел и нацепил свои любимые джинсы, кроссовки и куртку.
      Емельяныч молча следил за мной, осуждающе качая головой. А потом вздохнул:
      – Молод еще, - и полез под кровать.
      Ну почему молод? Ладно бы Светке сказал, что она молода…
      – Стар уже, - из вредности передразнил я и вышел из комнаты.
      С Захаром мы договорились встретиться на главной площади. Встреча с магами Стихий должна была состояться у него дома, а он хотел проинструктировать меня перед этим еще разок. Наивный, он еще не понял, что я все сделаю по-своему.
      Прошлой ночью я не выспался, зубря заклинания на древнегреческом, зато сейчас поспал в автобусе. Как ни странно, греческое произношение далось мне даже легче английского. Но я ведь должен знать все языки мира! Ясно, что со своей памятью мне не справиться, поэтому Захар пообещал мне ее улучшить магией. И, если я буду добросовестно учить, то, что я выучу, я никогда не забуду.
      Когда я проснулся, оставалось ехать еще две остановки, и я сидел, тупо пялясь в окно на дорожные лужи.
      Хотя я освоил заклинание Короткого пути, Захар запретил мне им пользоваться без него, чтобы я случайно не закинул себя на Камчатку. Я, естественно, не послушался и уже раз десять попробовал перемещаться. Но переместиться на площадь и продемонстрировать то, что не подчиняюсь, - это слишком. И для сохранения нервных клеток Захара, а также Красова и Сырина, поехал старым добрым способом - на автобусе.
      Вообще-то, даже Захар, в совершенстве владеющий заклинанием Короткого пути, никогда не злоупотреблял своими способностями и чаще ездил на "Волге". Кроме того, магия забирала силу, и профессионалы использовали ее строго по необходимости. Правда, я решил, что до профессионала мне далеко, и уже несколько дней использовал все выученные заклинания. Это раньше, когда мои действия были несанкционированны, руководство могло меня поймать, почувствовав выброс энергии. А теперь я официально числился учеником Захара Титова и имел полное право на практику. А Захар в день по три раза напоминал мне про ту разбитую лампочку и про неписаный смертный грех - глупость. Да, если бы он узнал, что я колдую без его ведома, он бы меня придушил или вообще зажарил на медленном огне.
      Я вышел из автобуса под мелко моросящий дождик. И зачем черные силы играют приморской погодой? Того и гляди, у людей скоро жабры вырастут.
      Захар ждал меня у памятника Борцам за власть Советов, как и было условлено, ровно в 18.00. Он критически осмотрел мой наряд и чуть улыбнулся уголком губ.
      – Это ты из вредности?
      – Нет.
      Захар посверлил меня взглядом еще секунд десять.
      – Ладно, - вздохнул он, напомнив мне Емельяныча. - Что ж с тобой делать? Пойдешь так… Ну, что, сможешь продемонстрировать им, чему научился с Ветром?
      – Да, я напрактиковался на Пургене.
      Захар приподнял брови, но комментировать не стал.
      – Покажи-ка, - полупопросил-полуприказал он по-настоящему учительским тоном.
      – Ладно.
      Я сосредоточился, и… шляпу Захара сдуло с его головы. И, хотя мы стояли посреди площади, люди, привыкшие к Владивостокскому ветрюгану, ничего не заметили.
      Зато заметил Захар. Он сразу же понял, что шляпа улетела не случайно и вовсе не потому, что ей вдруг захотелось полетать, а именно из-за того, что я этого хотел, вызывая ветер.
      – Быстро учишься, - процедил он сквозь зубы. - Засранец.
      Я улыбнулся и поднял его шляпу.
      – Я старался.
      Он снова нахлобучил свой любимый головной убор, потом подумал и спросил:
      – Ты всегда такой?
      – Какой? - не понял я. - Засранец, что ли?
      – Ну да, - кивнул он, а потом вдруг подошел ко мне вплотную и угрожающим шепотом произнес: - Одна такая выходка при Них, какое-нибудь дурачество или несерьезное отношение - и тебе конец. И угрожаю тебе не я, а три - понимаешь: три! - мага Стихий. Они могут тебя уничтожить за одно неверное слово.
      – А как же черные силы, для борьбы с которыми я нужен?
      – В гневе они забудут обо всем.
      – И что же мне делать? - поинтересовался я. - Молчать в тряпочку? Ладно, без проблем. Только я никак в толк не возьму, как же мне себя вести. То я должен быть самостоятельным и не поддаваться ничьему влиянию, то я должен валяться в ногах у магов Стихий и притворяться дорожным камнем.
      – Господи! - Захар устало закатил глаза и потер переносицу. - Никто не просит тебя притворяться камнем. Просто молчи, когда к тебе не обращаются.
      – А если я не смогу промолчать? - нахмурился я.
      – Сможешь, - сказал он с одновременными уверенностью и угрозой в голосе.
      Единственное желание, которое у меня было в тот момент, - это взять и уйти, наплевав на этих магов.
      Но я не ушел. Почему? Еще спустя многие годы я думал, почему же я тогда не бросил все, не ушел, не стал жить, как прежде. Думаю, виной всему мое проклятое любопытство.
      И я пошел вслед за Захаром. Нет, мне не было страшно, но почему-то казалось, что я не должен туда идти. Наверное, это тоже можно назвать страхом, только не перед кем-то конкретным, а перед будущем, перед тем, что сейчас произойдет.
      Мы вошли в Захаров подъезд и поднялись наверх. Он молчал, молчал и я. Что толку задавать вопросы? И вообще мне было не по себе.
      Захар толкнул дверь, и мы вошли в прихожую его квартиры. Здесь было темно, совсем как в день моего посвящения.
      Захар полез в шкаф и, точно как в тот раз, подал мне балахон с капюшоном. Я оделся без возражений. Если тогда эта одежда меня раздражала, то сейчас даже понравилась.
      – Не спорь, не возражай, побольше молчи, - в последний раз повторил Захар, и мы вошли в полутемную темноту.
      На этот раз комнатка, оказавшаяся при дневном свете не слишком большой, показалась мне просто огромной, даже бесконечной во мраке. Посередине стоял круглый стол, застеленный белоснежной скатертью. В центре прямо над столом в воздухе парили три ярко горящие свечи.
      Вот теперь-то я почувствовал волнение. Надо сказать, обстановка была подобрана не случайно и вводила в панику моментально. Но я постарался взять себя в руки.
      За столом сидели пятеро: Красов, Сырин и трое незнакомцев - двое мужчин и женщина. Я прищурился, как меня учили, и чуть не ослеп от яркости аур этой троицы. Ауры Красова и Сырина были невероятно тусклыми по сравнению с ними. Неужели я тоже вот такой вот ходячий факел? Как жалко, что никто не может увидеть собственное сияние.
      – Проходите, Захар, Денис, - пригласил Красов. - Мы вас ждем.
      В его тоне ясно читалось: "Где вы пропадали?!" Но из уважения к Захару я удержался от комментариев и утверждений, что мы ничуть не опоздали.
      Мы подошли к столу. Захар тут же пристроился на свободный стул. Но мне, похоже, садиться было рано, потому как Сырин протянул мне свечу.
      – Зажги!
      Я уставился на свечку. Мне не дали ни спичек, ни тем более зажигалки. А теперь все уставились на меня, как на обезьяну в цирке. Это длилось не более нескольких секунд. Но, как известно, свои промахи и промедления чувствуешь гораздо острее. И, думаю, моего замешательства никто не заметил. Зато эти пару мгновений мне было очень "весело". Я точно знал, что читал заклинание Огня, но в упор его не помнил. Захар только обещал укрепить мою память, но пока ничего не сделал. Так что я остался один на один со своими способностями.
      Я напрягся, провел ладонью над свечой и пробормотал слова, очень надеясь, что заклинание, пришедшее на ум, именно то. А если нет? Ну, опозорюсь. Противно, но выхода не было. И я рискнул.
      И выиграл! Фитиль вспыхнул. Моя первая зажженная свеча загорелась!
      Красов сделал мне жест рукой, и я поднес свою свечку к уже парящим над столом и разжал пальцы. Она повисла рядом с остальными, после чего я вздохнул с облегчением.
      Я сел на последний свободный стул. Никто по-прежнему не произносил ни слова. Я молчал, усердно делая вид, что для меня во всей этой обстановке нет ничего необычного, что я вообще привык сидеть в темной, как в полночь, комнате, когда на улице даже не начало смеркаться.
      В это время наши четыре свечи начали кружиться, отбрасывая на крышку стола причудливые тени. Так продолжалось, примерно, минуту. Потом свечи замерли, а их пламени разгорелись сильнее. Они переплетались и удлинялись. А сами свечи вдруг приблизились друг к другу и… срослись! Над столом повисла одна толстая свечка, горящая ярким алым пламенем. Она дернулась и опустилась в центр стола.