Я проснулся оттого, что кто-то дотронулся до моего плеча. Я тут же распахнул глаза и увидел над собой бабушкино лицо.
      – Что ж ты будильник не слышишь? - укоризненно сказала она.
      Я, не понимая, огляделся. Последнее, что я помнил, - это ворс Захарова ковра под своей щекой. И вот я дома.
      – Какой будильник? - собрался я с мыслями. - Сегодня ж воскресенье, выходной. Зачем мне вставать?
      – Температура, что ли? - изумилась ба. - Ты же вчера сам сказал, когда пришел, что утром с Сашкой договорился встретиться.
      – В смысле "пришел"? - не понял я. - Сам пришел?
      Теперь в ее взгляде мелькнул испуг.
      – Да что с тобой? Конечно, сам. И не пьяный же был…Что, правда, ничего не помнишь?
      Вот именно, что ж это я забыл, что связался с магами? Но они-то молодцы: я отключился, а они меня своими ногами домой привели, да еще и умудрились бабуле про Ухо наврать.
      – Так встаешь? Опоздаешь, будильник еще десять минут назад прозвенел, я думала, ты одеваешься, а ты спишь.
      Я провел рукой по лицу, пытаясь проснуться, и тут посмотрел на свою ладонь и увидел… Вернее, нет, странность не в том, что я там увидел, а в том, что я как раз ничего не увидел. На ладони не было даже покраснения!
      – Встаю, - механически пообещал я и сел на кровати.
      – Поторопись, завтрак готов.
      – Спасибо.
      И бабушка вышла из комнаты. А я вздохнул с облегчением. Теперь можно было впасть в панику в одиночестве. А паника была вызвана полным непониманием того, что со мной происходило. Наверное, человек вообще такое существо, которое начинает паниковать, попав в полосу изменений.
      Интересно, зачем мне понадобилось вставать в такую рань в воскресенье?
      – Чего сидишь, ушами хлопаешь? - раздалось откуда-то снизу, и Иосиф Емельянович выбрался из-под кровати. - Хочешь, чтоб учитель тебя дожидался?
      Я вытаращил на него глаза.
      – А ты откуда знаешь, что у меня завелся учитель?
      – Да чего уж там, - домовой махнул своей маленькой ручкой. Слухами земля полнится. Всем уже известно про начинающего Ветра и про мага, которому выпала честь его обучать.
      – А что это такая большая честь? - удивился я, натягивая на себя джинсы.
      – Большая? Шутишь, что ли? Огроменная!
      – Да ну?
      – А то. Это обычных магов и их учеников полно, а ты ж стихийный, редкость то есть, один ты у нас на черт-те сколько кило.
      – Килограммов? - прицепился я к недосказанному слову.
      – Километров! - Емельяныч выпятил грудь колесом, а потом авторитетно добавил: - Ну, если хочешь, можно килобайтов.
      Я хмыкнул.
      – Дед, ты хоть раз компьютер видел, что о байтах заговорил?
      Емельяныч надулся.
      – Где ж я его увижу, коли у тебя на него денег нету? - и тут раздухорился. - А не хочешь, чтобы я умными словами пользовался, вообще вести с тобой бесед не стану.
      Домовой полез под кровать, а я бросился за ним, но, когда я приподнял свисающее до пола одеяло, под кроватью никого не было. И куда он провалился?
      На кухне я съел бутерброд, отказавшись от кучи харчей, навязываемых мне бабушкой. Я сам не понимал причины, но почему-то во мне росло волнение. Что же сегодня будет за день? Каковы будут мои первые шаги по магическому пути и будут ли они достаточно успешны, чтобы за ними последовали вторые?…
      Я еще не допил свой черный кофе без сахара, когда зазвонил телефон. Бабушка направилась к нему, но я быстро вскочил и бегом помчался мимо нее к аппарату. Она покачала головой, пробормотала что-то о прыти молодежи и скрылась на кухне.
      – Да? - почти прокричал я в трубку.
      – Как себя чувствуешь? - спросил Захар.
      – Порядок.
      – А рука? - продолжался допрос.
      – Тоже.
      – Хорошо, - в его голосе послышалось облегчение. - А как энергия? Не возникло желание бегать без перерыва или что-то в этом роде?
      Я решил опустить свой забег до телефона и твердо ответил:
      – Ничего.
      – Хорошо, - повторил мой "учитель". - Сейчас подъеду. Ты готов?
      – Вполне.
      – Обойдешь свой дом, - распорядился Захар. - Буду ждать тебя там, чтобы твои в окно мою машину не увидели.
      – Отлично. Пока.
      Я повесил трубку и бросился обуваться.
      – И не доешь? - испугалась бабуля.
      – Мне некогда, - бросил я, открывая дверь.
      – Денис, - окликнула она меня уже на пороге. Я обернулся. - Ты ведешь себя странно. Во что ты ввязался?
      У меня сердце в пятки упало. Неужели у меня все переживания на лице написаны?
      – Да никуда, - автоматически ответил я.
      – Точно? - ба не сводила с меня глаз.
      – Честное пионерское! - отчеканил я и попытался отдать пионерский салют, но она поймала меня за руку.
      – Не шути и не ври, - ее голос упал до шепота. - Скажи честно, это наркотики?
      На меня волной нахлынуло облегчение. Ничего более нелепого я придумать не смог бы. Бабушка у меня та еще выдумщица, или проще, женщина со странностями. Сколько раз она обвиняла Светку в том, что она то ли лесбиянка, то ли проститутка, хотя девчонке еще четырнадцати нет. А теперь вот до меня дорвалась. Наркоман я, значит. Вот сейчас вобьет себе в голову, еще и в больницу потащит.
      – Колешься, нюхаешь? Сейчас все лечат, - завелась бабуля.
      – Я не наркоман, - заверил я.
      – Все так говорят, - осуждающе нахмурилась она.
      – Я не все, а единственный и неповторимый, - заявил я и выскользнул за дверь, не слушая понесшихся мне вслед криков.
      Захар припарковал свою "Волгу" за домом, как и обещал, и уже с нетерпением ждал меня.
      – Привет.
      – Привет, почему так долго?
      – Да так, - отмахнулся я, - бабушкину проповедь слушал.
      – Ясно, - понятливо кивнул старик. - Егор часто на Валентину жаловался.
      Меня аж подбросило.
      – В смысле - жаловался?
      – Пилила она его.
      Нет, ну, в принципе я знал, что дед редко бывал дома, и поэтому у них было не все гладко, но что дедуля жаловался на нее! По-моему, народное творчество называет это "выносить сор из избы".
      – Пилила, значит, - зло повторил я.
      Захар улыбнулся.
      – Садись в машину, защитник отечества.
      Глубоко уязвленный, я послушался, и через минуту мы уже катили по дороге.
      – Зачем вы мне вчера в руку парафин лили? - поинтересовался я, глядя на грязную от долгих дождей дорогу.
      – Ритуал, - коротко ответил Захар.
      – Ваша лаконичность распрямляет у меня последние извилины! - вскипел я, - Ясно же, что я ни черта не знаю, неужели нельзя все доходчиво объяснить русским языком?
      – Можно, конечно, - согласился он. - Парафин заговоренной свечи изменяет линии судьбы на твоей ладони, ведь, когда магия проснулась, твое будущее изменилось. Неужели не заметил?
      Я всмотрелся в линии на руке.
      – Хиромантией не занимаюсь, - признался я.
      – А магам, между прочим, положено.
      – И что же моя рука говорит о моей судьбе? - не утерпел я.
      – О, твою ладонь мы вчера хорошо изучили. Весьма интересное будущее тебе предстоит. Но подробностей, сам понимаешь, по руке не прочтешь.
      – А что прочли?
      – Перемену большую, - начал перечислять Захар, и было видно, что он тщательно подбирает слова. Не хочет сказать лишнего? - Перемену, любовь, удар, - он помолчал немного, - предательство, а потом… потом возможность выбора.
      – А что было до этого?
      – Блестящая карьера, спокойствие, ранняя смерть…
      – Как - смерть?! - подскочил я. - А теперь? Она по-прежнему ранняя?
      – Да нет, - успокоил Захар, - теперь она полностью зависит от выбора.
      – А что за выбор-то?
      – Понятия не имею, - пожал он плечами.
      Но я не стал забивать себе голову всякой ерундой или расстраивать себя мыслями о смерти и о другой подобной гадости. И я тут же задал очередной вопрос:
      – А куда мы едим?
      – Любому магу нужен ангел-хранитель, кот, то есть. Чтобы спокойно колдовать и не навлечь на себя чужие наговоры и проклятия, нужен кот. Я, кажется, уже говорил. А для мага Стихии нужен кот сильной воли.
      – Да уж, помню нашего котяру, - содрогнулся я. - Чуть не так, как хочет, кусался и царапался, хуже тигра.
      – Да, Матвей был что надо.
      – Был? - не понравилось мне это слово.
      – Машиной сбило, - вздохнул дед. - А тебе кота не хуже отыскали. С характером.
      – А он что - ничейный?
      – "Чейный", только хозяйку изводит, она учительница, потому нервная. Кормит киску колбасой, а он рыбы хочет, вот и кусается, и звереет. Она в ветлечебницу позвонила, усыпить хочет. Так мы на нее и вышли.
      Я поморщился.
      – Ее бы завели, а потом усыпили.
      – Правильно, - одобрил Захар, - к коту надо с сочувствием относиться. Мы ж не можем кота в охапку и к тебе, его надо настроить, чтоб он сам к тебе потянулся, хозяином назвал, служить стал.
      – Что ж мне с котом разговаривать?
      – А что? - пожал он плечами. - С дворнягами трепался. А кот… он же поинтеллигентнее будет.
      – А имя-то есть у вашего "интеллигента"? - по делу спросил я.
      – Есть, только, может, сменить придется, - замялся Захар.
      – То есть? - не понял я. - Что его Губка Для Душа зовут, что ли?
      – Нет, его зовут го-о-раздо оригинальнее. Он, когда котенком был, таблетки у хозяйки нашел и нажрался.
      – Что Аспирином кличут? - предположил я.
      – Да нет… слабительное это было.
      Я насторожился.
      – Как же можно было кота обозвать? Какашка? Засирушка?
      Захар загадочно улыбнулся и произнес одно короткое слово, которое заставило меня так хохотать, что я сполз с сидения под бардачок. Это слово было: "Пурген".
      – Седай, - он похлопал по сидению, и я вернулся на место.
      – Не хотел бы я зваться Пургеном, - отсмеявшись, выдохнул я.
      – Ты, главное, ему это не скажи. Оскорбится - полгода нового подходящего кота искать будем, - предупредил меня Захар. - Я знаю, у тебя язык на месте не держится, но постарайся.
      Быть вежливым с котами мне еще не приходилось, но я пообещал сделать все возможное.
      Перед входом в квартиру учительницы Захар поправил свой светлый плащ и натянул шляпу.
      – Выгляди солиднее, - посоветовал он. - Я ветеринар, ты - мой помощник. Ясно?
      Я кивнул, и Захар вдавил пальцем клавишу звонка. За дверью послышалось шевеление, а затем раздался вопрос:
      – Кто?
      – Ветеринары, - громко ответил Захар. - Вы нам звонили по поводу бешеного кота.
      Щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге показалась худощавая женщина лет сорока в очках и спортивном костюме. Вид у нее был замучено-усталый, и я без ошибки распознал в ней учителя руссоведа, постоянно проверяющего сочинения, изложения и прочую дрянь, портящую зрение, здоровье и психику. У нас соседка - педагог, так она заверяла, что год работы в школе равен ранению в голову. Когда я был школьником, я был с ней полностью согласен.
      – Здравствуйте, - поприветствовала нас хозяйка квартиры. - Проходите, пожалуйста.
      Мы вошли в тесную прихожую.
      – Так где кот? - сразу же перешел к делу Захар.
      – В комнате спит, - ответила женщина. - Только вы, пожалуйста, сходите за ним сами, а то он последние дни совсем агрессивным стал. Вы умеете обращаться с животными, а мне не хочется завтра идти на работу с поцарапанным лицом.
      – Неужели вам не жалко киску? - не сдержавшись, выпалил я. - Мы ж в ответе за тех, кого приручили.
      Она устало улыбнулась.
      – Знаете что, молодой человек, - ее тон был явно нравоучительным. - Не учите других. Этот кот - дьявол, и вам повезло, что он не ваш.
      Мне показалось, что говорила она искренне. И мне действительно вовсе не хотелось, чтобы этот "дьявол" стал моим. Но, чего кривить душой, я куда больше желал стать настоящим волшебником, а не быть юнцом с необузданным даром.
      – Проходите в комнату, - пригласила хозяйка, - не разувайтесь, у нас ремонт.
      – Проходи, - кивнул мне Захар, а сам присел на предложенный табурет и приготовился к длительной беседе.
      Я взялся за ручку двери, но в этот момент учительница еще раз меня предупредила:
      – Осторожнее. Пурген на днях расцарапал моей дочери лицо, хорошо еще зашивать не пришлось.
      Я кивнул и вошел в комнату.
      Здесь действительно был ремонт: мебель вынесли и обои со стен ободрали, а новые еще не наклеили, а только сложили рулоны в груду.
      – Пурге-е-ен, - негромко позвал я. Теперь уже это имя показалось мне не смешным и нелепым, а грозным и пугающим. - Пурге-е-ен!
      Никто не пошевелился. В комнате стояла звенящая тишина. Я даже подумал, что кот сбежал, почуяв недоброе. Но я все же позвал его еще раз:
      – Пурген, ну, вылезай, не съем я тебя.
      – Как же, съест… Подавится! - вдруг донеслось из-за рулонов.
      "Ага, попался!" - обрадовался я, но для вида все же огрызнулся:
      – Не подавлюсь, у меня зубы крепкие.
      Ответом послужила тишина.
      – Пурге-е-ен! - снова позвал я. - Кончай прятаться. Ты уже, между прочим, доигрался: хозяйка тебя усыпить хочет.
      – Дура, - раздраженно бросил кот. - Живым я не дамся!
      – Думаешь, трудно убить кота? - искренне удивился я.
      – А, думаешь, трудно перегрызть горло человеку? - в тон мне ответил Пурген.
      – Эй! Ты чего такой борзой?! - возмутился я.
      – Жизнь заставит, - и тут спохватился. - А ты… Эй! Ты мне зубы не заговаривай! Ты это… чего со мной беседы разводишь? Ты чего, этот, что ли, маг?
      Ответить, что я еще ничего не умею и только начинаю, я просто не смог. А то эта борзая кошка возомнит себя божеством.
      – Маг.
      – А-а, - протянул голос из-за обоев. - Тогда ясно. А чего тебе надо? Я аудиенций не даю.
      – Придется, - отрезал я.
      – Да ну? То, что ты меня слышишь, еще не дает тебе право мной распоряжаться.
      – Я хочу тебе помочь, если ты откажешься, тебя просто-напросто усыпят и похоронят. Если похоронят, а то отдадут бездомным псинам, навряд ли они откажутся.
      – А с чего тебе мне помогать? - ударился в подозрения кот.
      – С того, - отрезал я. - Все. Надоело. Жить хочешь? Если хочешь, вылезай, и с глазу на глаз поговорим.
      – Щас! Я вылезу, а ты мне - укольчик и в мешочек.
      – А, кстати, чудненькая идейка. Спасибо, так и сделаю… Ну, ты идешь?
      – Ладно, - вздохнул кот. - Если что, морду расцарапаю.
      После этих слов из-за кучи рулонов вырулил толстенный серый котище с черными полосками на спине и огромными желтыми глазищами.
      – Ну, и что дальше? - поинтересовался он. - Познакомимся, что ль?… Пурген,- свое имя кот произнес, будто сказал не название слабительного, а высокий титул, князя, как минимум.
      – Денис, - представился я и для авторитета добавил: - Маг Ветра.
      Котище выпучил глаза.
      – Стихийный? - изумился он.
      – Ага. Так что не спорь со мной.
      – С тобой? - изумление на его морде сменилось презрением. - Да я хоть стихийного, хоть подзаборного одним когтем пополам.
      – А ветеринар одним шприцем Пургенчика в вечный сон отправит, - напомнил я.
      – Ладно, - сдался кот, гордо вскинув голову, демонстрируя, что проиграл бой, а не войну. - Каковы твои условия?
      Я присел на корточки, чтобы поменьше возвышаться над собеседником, и выложил:
      – Мне для магии нужен кот-хранитель.
      Хоть ты и смахиваешь больше не на хранителя, а на вредителя, меня не спрашивали, а просто поставили перед фактом, что моим котом будешь ты. Так что я спасаю тебе жизнь, беру тебя себе, а ты взамен утихаешь и не калечишь моих домочадцев.
      – Кого это я калечу?! - взвился Пурген.
      – Хозяйскую дочь, - наехал я на него фактом.
      – Да я невинная жертва! - заорал он, благо, обычные люди его не слышали, а то все бы с подъезда сбежались. - Это ее усыпить! Садистку!
      – За что? - не понял я.
      – За что? - Пурген немного успокоился. - Да за то… за то… Она меня кастрировать хотела! Вот.
      Ну, что от такого возмутительного насилия кот лицо разодрал, охотно верилось. Тут я его прекрасно понял. Я вспомнил нашего соседского кота, так у того после операции вес поперло, пузо стало таких размеров, что он, бедный, еле лапками до пола достает.
      – Не буду я тебя кастрировать, - чистосердечно пообещал я.
      – Ну-у… - Пурген задумался. - Иметь хозяина, который тебя понимает, не будет совать тебе колбасу, когда охота рыбы… Ему можно почитать нотацию…
      – Эй! - прервал я кота, которого явно понесло. - Ты мне нотацию - я тебе пинок. Без нотаций.
      Пурген вздохнул.
      – Ладно, любого хозяина можно приручить.
      – Черта с два, - сразу предупредил я. Кот фыркнул. - Ну? Готов? Чего тянешь? Идешь со мной или ждешь смерти здесь?
      – Иду, - и мстительно проворчал: - Я тебя выдрессирую.
      – Дрессировалка не выросла, - огрызнулся я. - Давай залезай.
      Кот тяжело прыгнул мне на руки и устроился не хуже любого сокола на предплечье.
      – Ну, вези, Ветерок.
      – Будешь звать меня Ветерком, буду звать тебя Пургенком.
      – Это оскорбительно! - запротестовал "сокол".
      – Это справедливо, - прервал я дальнейшие возмущения строптивого животного.
      И мы вышли в прихожую.
      Учительница широко распахнула глаза.
      – Как это вы его… э-э… укротили? - выдохнула она.
      – Укротил! Ха! - обиделся кот, но я ответил за него:
      – Ко всем можно найти подход.
      Но тут я увидел, что хозяйка уж слишком удивлена и обрадована спокойствием Пургена, что может по доброте душевной пожалеть киску и дать ему второй шанс.
      Я тут же отступил.
      – Но подход к вашему дикому коту - укол с успокоительным.
      Захар довольно кивнул, а на лицо учительницы снова заползло расстройство.
      – Если б не дочь, никогда бы с ним так… - произнесла она. - Но Пурген стал слишком агрессивен…
      – Мы понимаем, - заверил ее Захар. - Не беспокойтесь.
      И мы, теперь уже втроем, покинули квартиру. Пурген на радостях начал горланить песни, чем перебудил всех собак в округе, и был вынужден замолчать только тогда, когда Захар пригрозил тем, что сделает его немым.
      Оказывается, дни могут пролетать незаметно не только, когда они полны прекрасных моментов.
      Это был трудный день. И, как я прекрасно понимал, это был только один из первых трудных дней, которых еще должно было быть великое множество.
      Мы разъезжали по городу часов до шести. Проехались по нескольким библиотекам. Захар заявил, что в самых обычных библиотеках полно пособий по магии, только их, как и домовых, "бездарные" не видят. Короче говоря, что я уяснил, так это то, что в мире полно интересных вещей, которых я всю свою жизнь не замечал и даже не слышал об их существовании.
      Итак, где-то полседьмого Захар привез меня домой с кипой книг, котом и мешком с пряниками, которые пришлось купить, потому что я пообещал Иосифу Емельяновичу, Костику и Каусарии Кутузовне (тьфу ты господи, язык сломаешь, пока выговоришь!).
      А дома, как всегда, скандал.
      – Ни черта не делаешь! Не учишься! Образования не желаешь! - ругалась бабушка.
      – А мне начхать на образование! - визжала Светка.
      Я послушал пару минут эти уже прилично надоевшие вопли и громко крикнул:
      – Молчать!
      От неожиданности обе замолчали. Они не видели, как я вошел, и теперь уставились на меня.
      – Может, хватит? - дружелюбно предложил я, но меня даже не услышали, вернее, не пожелали слушать.
      – Кот! - радостно заорала Светка.
      – Кот?! - в голосе бабушки я радости не почувствовал.
      – Кот! - в свою очередь передразнил Пурген. - Ну, можно я их поцарапаю, а? Хоть девчонку?
      – Только не за лицо, - прошептал я и поставил кота на пол.
      Светка тут же бросилась его гладить. Но пока котяра не царапался, он, очевидно, решил применить другую стратегию.
      – И ее выдрессирую, - рассуждал он. - Она меня с руки кормить будет.
      Я не стал расстраивать Пургена, что моя сестра такая добрая только при первой встрече, а потом ее легче убить, чем вытерпеть.
      – Как его зовут? - поинтересовалась Светка.
      – Пурген, - ответил я. Сам-то я за день уже попривык к этому, скажем прямо, не совсем обычному для кота имени, а от сестренки я ожидал не только хохота, но и каких-нибудь злобных подначек, после чего наш "дрессировщик" ее точно цапнет.
      Но Светка повела себя ну совершенно необычно. Она вдруг улыбнулась, взяла кота на руки и ласково проговорила:
      – Пурген, Пургеша.
      – Видал? - котяра победно глянул на меня. - Я еще у нее в кроватке спать буду…
      Но его восторженные рассуждения прервал строгий бабушкин голос.
      – Кажется, мы не собирались заводить кошку.
      – Ну и что?! - взвилась Светка.
      И я в кои веки был полностью согласен с сестрой.
      – Ну и что? - попугаем повторил я.
      – А то, что не надо тащить живность в дом, - не сдавалась бабушка, гневно сдвинув брови. - Мы с тобой об этом говорили, когда тебе было восемь. Зачем нам кот? Тем более взрослый.
      – Чем больше и толще, тем лучше, - пропела Светка.
      Я бросил на нее испепеляющий взгляд, полный немой мольбы смыться из комнаты вместе с Пургеном. Очевидно, Свете уж очень понравился котяра, потому что она, не сказав мне ни единой гадости, скрылась у себя в спальне.
      Итак, кота притащил я, и огонь на себя пришлось брать мне.
      Я повесил куртку в прихожей и пошел на кухню. Там обороняться легче, можно, в случае чего, спрятаться под стол, а в прихожей - лезь разве что на люстру… Тьфу ты! У нас в прихожей и люстры-то не было. Одна лампочка.
      Я налил себе чаю и уселся на табурет, а ба встала напротив меня, уперев руки в бока.
      – Ну? - громовым голосом произнесла она. - Какого черта ты притащил кота?
      – Ну, черт здесь совершенно не при чем, - попробовал пошутить я, но бабуля не смягчилась, тогда я решил бить на жалость. - Иду я, значит, а на помойке кот сидит, мокро, холодно, а он ничейный, замерзший… Вот я его и взял.
      – А имя-то, какое похабное!
      – Нормальное имя, - встал я на защиту Пургена.
      – И вообще, откуда ты узнал, что его так кличут? Сам он тебе сказал, что ли?
      – Бабка сказала, - я окончательно заврался, но не собирался сдаваться. - На помойке бутылки собирала, а тут я. Вот она и говорит: "Вот и Пургеше хозяин нашелся".
      – Ага, и справку выписала, что "Пургеша" полностью здоров от всяких помоичных инфекций.
      – Но вид у него вполне здоровый, - заметил я.
      – И чистый для "ничейного" и "замерзшего".
      Я пожал плечами, окончательно завравшись, а с бабушки вдруг сбежала всякая воинственность, и она устало вздохнула:
      – А Сашке твоему кот тоже понравился?
      – Ну да, - снова окунулся я во вранье. - Но у него уже есть кот, а у нас - нет, так что Пурген достался мне. Ты не сердись, вот я пряников купил.
      – Ладно, - бабуля покусала губу. - Но если кот будет пакостить…
      – Не будет!
      – Надеюсь, - она строго посмотрела на меня.
      Тут я сорвался с места, вспомнив, что бросил магические книжки на полу в прихожей. Захар заверял, что человек без дара прочесть их не сможет, но разве моих не встревожит то, что я приношу в дом нечитаемые книги?
      – Пойду заниматься, - провозгласил я, поднимая "учебные пособия" с пола.
      – Иди, - устало бросила бабушка. И я уже собрался закрыть за собой дверь своей комнаты, когда она добавила: - Кстати, Саша два раза звонил, не мог тебя нигде найти.
      У меня аж сердце бухнулось в пятки. У меня даже мысли не мелькнуло за весь день, что Ухо может позвонить, а я-то так прикрывался тем, что поехал с ним.
      – Да, - я придал своему лицу невозмутимость. - Я ему утром звонил и не дозвонился.
      Кажется, ба снова начала терять терпение.
      – Как же вы с ним Пургена подобрали, если сегодня не виделись? - голосом, полным подозрения, спросила она.
      – Ах, вот ты о чем! - сыграл я. - Это Бардаков звонил, а Пургена мы с Лапниковым нашли.
      – Что за Лапников? - удивилась бабушка. - Не слышала о таком.
      Я, если честно, тоже. Но нужно же было что-то врать, в самом-то деле. А Лапников - фамилия звучная, сама на язык попала.
      – Со мной учится, - пояснил я, выдумывая на ходу. - Он только в этом году к нам перевелся.
      – А-а, - протянула бабуля. - А я уж было подумала, что ты мне нагло врешь прямо в глаза.
      – Ну что ты? - я прикинулся оскорбленным и, оставив за собой последнее слово, скрылся за дверью своей комнаты, захватив с собой три пряника.
      "Нагло врешь прямо в глаза". Это ж надо было так сказануть. Мне даже стыдно стало. Не слишком, конечно, но все-таки.
      Я положил стопку книг на кровать и сам сел рядом.
      Из-под стола вылез Иосиф Емельянович и очень серьезно посмотрел на меня.
      – Заврался? - заботливо поинтересовался он. - Уже?
      – Да нет еще.
      – А это что? - домовой указал на пряники, которые я положил на стол.
      – А это вам с Кутузовной и Костиком.
      Я встал и подал ему гостинцы, чтобы Емельянычу не пришлось карабкаться на высокий стол.
      – Вот спасибо, удружил, - домовой схватил пряники и скрылся под кроватью, и оттуда снова донеслось: - Спа-си-бо!