Я сел за стол и распахнул фолиант с пророчествами. Емельяныч какими-то своими путями утащил его из библиотеки: я не хотел, чтобы кто-либо знал о том, что я брал эту книгу.
      Нужное пророчество я искал не долго. Оно сразу же бросалось в глаза, потому что отличалось от других, во-первых, по смыслу, а во-вторых, было написано в XII веке.
      "Нет, не думаю, что это пророчество может когда-либо исполниться", - сказал мне когда-то Захар.
      Нет уж, еще как исполнится. Я вообще считал, что правдивых пророчеств не бывает, просто нужно уметь подстраивать предсказании под себя и использовать так, как тебе надо.
      И я углубился в чтение: возможно, в прошлый раз я что-то пропустил.
      "Когда война между белым и черным достигнет своего апогея и станет бессмысленна; когда черное будет способно победить белое; когда пасмурного станет больше, чем солнечного, случится чудо. Несоединимое соединится, белое и черное станет единым. И сотворит это великое дело мальчик, отыскавший добро по обе стороны".
      Эх, хорошее пророчество. Все привыкли, что я обижаюсь на обращение "мальчик", посмотрим, как они отреагируют, когда я использую его. Посмотрим…
      Лена заглянула мне через плечо.
      – Полагаешь, ты можешь быть этим мальчиком? - спросила она, побежав глазами по тексту.
      Я пожал плечами:
      – Нет, конечно. Но завтра я заставлю всех поверить, что этот ребенок именно я… Стоп! - я так громко и неожиданно заорал, что девушка отскочила от меня.
      – Ты что рехнулся?!
      На этот вопрос я отвечать не стал, потому что сам был не уверен в своей нормальности.
      – Ты можешь это прочесть? - я мотнул головой в сторону книги.
      Кажется, ее мнение обо мне упало ниже плинтуса.
      – Конечно. Ты думал, я не умею читать? Здесь написано русским языком.
      Русским? Неужто Захар мне снова наврал, сказав, что бездарные не могут прочесть магические книги? Не может быть, незачем ему было мне врать…
      – Бабушка! - позвал я. - Подойди, пожалуйста!
      – Да объясни же, - потребовала Лена.
      – Сейчас, - пообещал я и снова позвал: - Бабуль!
      – Ну чего? - она появилась в дверях.
      – Прочти, что здесь написано, - я встал из-за стола и пропустил к нему бабушку.
      Она тоже ничего не поняла, но возражать не стала.
      – Ладно, - она извлекла из кармана очки, надела их и приблизилась к книге. - Ты что издеваешься? Ничего не понимаю. Это на арабском?
      – На русском, - возразила лена, взглянула на меня и осеклась, ее взгляд наполнился пониманием, а потом испугом. - Или нет.
      – Вот именно, что нет, - кивнул я, пребывая в полном замешательстве. - Это на магическом. Простой человек не может это прочесть.
      – Разбирайтесь с магией сами, - высказалась бабушка, - ничего не хочу о ней знать, - и вышла из комнаты.
      – И что же это значит? - Ленка указала на книгу.
      Я растерянно пожал плечами: я знал не больше ее.
      – Но ведь это что-то да значит?
      – То, что ты больше не бездарная, - я прищурился. - Нет, магической ауры нет. Возможно, это последствия от удара Брагоса.
      – Думаешь, это из-за удара?
      – А почему еще? Ладно, сейчас проверим, что ты еще можешь. Емельяныч! - позвал я.
      Раздалось пыхтение, и из-под кровати выбрался домовой собственной персоной.
      – Ой, - прошептал Лена, она даже закричать не смогла.
      Емельяныч попятился, а потом указал на нее пальцем:
      – Девчонка меня видит?
      – Похоже.
      – О! - домовой приосанился и протянул маленькую ручку для знакомства. - Иосиф Емельянович, - представился он.
      Лена была шокирована, но у нее хватило самообладания, чтобы присесть и пожать домовому руку.
      – Очень приятно, Лена.
      – Знаю, знаю, - заверил он. - Я всех тут знаю, по должности положено.
      Он снова спрятался, а Ленка так и стояла посреди комнаты, часто моргая.
      – Эй, - я тронул ее за руку, - ты что?
      Она зябко повела плечами.
      – Странно так. И как ты все это выдержал и не свихнулся? Я уже слышала про Емельяныча и то перепугалась, а ты…
      – Я тоже испугался, - успокоил я. - Так орал, что чуть стекла не повылетали. Ленчик, это ж потрясающе! Я так долго пытался тебе объяснить, каким я вижу этот мир, а теперь ты можешь сама все это наблюдать. Ты расстроилась?
      – Не знаю, - честно призналась она.
      Зато я был очень даже рад. Это ж надо, Брагос перед смертью, оказывается, сделал мне подарок! Да, если бы от него осталось что схоронить, он бы в гробу перевернулся.
      Я подошел сзади и обнял ее за плечи.
      – Добро пожаловать в мой мир.
      Она повернулась ко мне и вдруг улыбнулась:
      – А знаешь, я рада, что теперь он стал и моим.
      – Привет, Захар, - появился я с утра пораньше в его квартире.
      Все как всегда: я перемещаюсь, он что-то читает… Нет, не как всегда, этот день обещал быть особенным.
      – Привет, - наставник оторвался от своего чтива. - Что нового?
      О, ну на это я мог сказать очень даже многое.
      – Меня пытались убить, потом Темный Властелин покончил с Брагосом, а я наврал ей, что стану черным магом, и она меня отпустила.
      У Захара буквально челюсть отвалилась от моих слов.
      – Что? Повтори, пожалуйста, - как-то жалобно попросил он. - Ты только садись, а то тараторишь, как сорока.
      – Повторю, - покладисто пообещал я. - Но сперва ты расскажешь, почему мне не сказали, что дедушку убили не черные маги.
      Бедный Захар аж побелел. "Ничего, - подумал я, - сегодня тебе еще предстоит поудивляться. Так что привыкай".
      – Кто тебе такое сказал?
      – Кристина Темникова. Или Акварель. Называй, как тебе больше нравится.
      – Акварель - Властелин? - изумился Захар.
      – Она самая. И вам стоило побольше о ней разузнать, прежде чем подставлять меня под удар. Ну да ладно. Ты не ответил мне на мой вопрос. Почему мне не сказали? С тупой игрушкой играть забавнее?
      – А как бы ты отреагировал, если бы ты представился не другом твоего деда, а его убийцей?
      – Как минимум, я бы подумал, что со мной говорят честно.
      – Мы не могли тебе этого сказать, - попробовал объяснить он. - Ты и сейчас осуждаешь нас, а что бы было, если ты знал все с самого начала.
      – Тогда я бы каждый раз не бухался носом в грязь, - зло ответил я. - Ничего-то нет в вас белого, белые маги.
      – Но это не значит, что ты решил стать черным? - забеспокоился Захар.
      – С радостью бы. Черная магия - это свобода, у нее нет правил, нет запретов. Черные маги не лгут, но…
      – Что - но? - Захар обрадовался, что хоть одно "но" у меня все-таки осталось.
      – Если бы черные не угрожали невинным людям, я бы уже давно перешел на их стороны, хотя бы ради того, чтобы утереть вам всем нос.
      "То, что я сегодня сделаю, - решил я, - не ради вас, ради людей".
      И я рассказал Захару обо всем, что произошло со мной, умолчав лишь о своих настоящих намерениях.
      – Я соврал Кристине, что помогу ей сегодня уничтожить Стихии, - заканчивал я. - И взял у нее кольцо, чтобы она окончательно поверила.
      – И поверила?
      – Когда я хочу, я умею врать, - заметил я. - Сегодня в полдень все решится.
      – И ты сможешь покончить с Темным Властелином, которому симпатизируешь? - усомнился Захар.
      – Не ты ли уверял, что я способен на большее, чем сам думаю? - напомнил я.
      – И ты это сделаешь?
      Я улыбнулся своим мыслям. Никто и не подумает, что я сегодня попытаюсь сделать. Было страшно, и от этого почему-то весело. Или я умру сегодня, или совершу невозможное.
      – Сделаю.
      – И где же произойдет встреча?
      – Я проведу.
      – Но мы должны все спланировать, - возразил Захар. - Обычно Властелин пленен перед прочтением заклинания уничтожения, теперь же Темникова будет свободна…
      – Захар! - перебил я. - Все будет так, как я скажу. А я говорю: все будет честно. Сообщи магам Стихий, пусть будут готовы.
      Он не спускал меня серьезных глаз.
      – Денис, ты что-то недоговариваешь. Что ты задумал?
      Я сделал невинное лицо.
      – Ничего.
      – Когда ты предашь Темникову, она рассвирепеет. Ты понимаешь, что рискуешь больше всех?
      Как же я от всего этого устал: вечно спрашивают и сомневаются: понял ли, ничего не рассказывают, следят. Захар относится ко мне лучше других, но и он видит во мне несмышленыша с винтовкой.
      – Я понимаю гораздо больше, чем тебе кажется, - ответил я.
      – Молодежь всегда смелее стариков, - продолжал он, - смелее и безрассудней.
      Молодежь… Как часто мне это повторяли. И как они отреагируют на то, что я воспользуюсь своей молодостью? Большинство из тех, с кем я общаюсь, бессмертны, им за сотню лет, они уже забыли, что значит быть двадцатилетним.
      Я встал.
      – В полдень. Здесь.
      Захар тревожно посмотрел на меня.
      – Ты не станешь делать глупостей? - спросил он.
      "Буду".
      – Не переживай, - ответил я. - Я знаю, что делаю. Собирай Стихии.
      И я переместился домой, чтобы избежать расспросов или случайно не проговориться.
      А дома меня обуял страх. И сомнения. Правильно ли я поступаю? Хватит ли мне красноречия убедить их? Вернусь ли я сегодня домой?
      Акварель, бесспорно, успеет покончить со мной, если я не смогу убедить ее в своей правоте. И я сильно сомневался, что добренькие белые маги поступят со мной иначе. Да если что не так, я буду врагом номер один для обеих противоборствующих сторон.
      – Все получится, - подбадривал меня домовой. - Они поверят и согласятся.
      Даже Пурген был в тот день ко мне благосклонен.
      – Получится, получится, - выдал он, - аура серая, как шкурка у мыши.
      Но сомнения не ушли. Перед великим делом они никогда не уходят. С другой стороны, то, что ты сомневаешься, что ты еще жив, еще чувствуешь.
      Лена была на занятиях, но она умудрилась позвонить мне на перемене.
      – Готов?
      – Всегда готов! - бодро заявил я.
      – Удачи.
      Удача была мне сегодня нужна, как никогда, но одной удачи было мало. Но разве маги не затем, чтобы творить чудеса? Над этим стоило подумать, вот только времени не было.
      Без пяти двенадцать я переместился к Захару. Меня уже ждали. Здесь были Красов, Сырин и три Стихии. Петр Иванович посмотрел на меня с нескрываемым отвращением, Захар - с ожиданием очередной глупости, а мги стихий выглядели спокойными и уверенными, как танки. Да, эдакие величественные танки. И мне невольно подумалось, у Акварели величия не меньше, но смотрится оно не напускным, а совершенно естественным.
      – Перемещаемся? - не терпелось Сырину.
      Я посмотрел на часы.
      – Нет, еще две минуты.
      – К чему такая точность? - поинтересовалась Водуница. - Темникова, небось, там уже окопалась.
      – Не окопалась, - отрезал я, хотел добавить, что я ее знаю, но вовремя прикусил язык.
      – Итак, - Почвин решил меня проинструктировать. Естественно, я ж несмышленыш. - Заклинание уничтожения произнесем мы, тебе не обязательно говорить, главное, чтобы ты объединил с нами свою силу. Не испугаешься?
      – Если наложу в штанишки от страха, - огрызнулся, - не беспокойтесь, постирать дам вам.
      Маг Земли смутился. Он-то чего лезет? Не старик и не бессмертный, подумаешь, старше раза в два.
      Я отвернулся от него и надел свой балахон мага поверх одежды.
      – Пора, - сказал я.
      Я произнес слова Короткого пути, и все последовали за мной, переносясь по моему желанию.
      Кристина оказалась не менее пунктуальна. Мы появились одновременно. Она в группу поддержки взяла шестерых черных магов. Нас тоже было семеро.
      Ну, вот и все. Мне вдруг искренне захотелось сбежать отсюда, пока не поздно. Но было уже как раз поздно.
      – Вот и встретились, - растягивая слова, медленно произнесла Акварель.
      – Дождались счастья, - не менее дерзко ответила Водуница.
      Пора. Сейчас, чью бы сторону я ни принял, надлежало произнести заклинание уничтожения, хоть то, хоть другое.
      Сердце бешено стучало в груди. Паника накатывала волнами, сбежать захотелось сильнее. И потому я решил не тянуть.
      Я все еще стоял среди белых магов.
      Пора! Пора. Пора…
      И я шагнул к черным, но в ряд Акварели не встал, а остановился между заклятыми врагами. Но вот, что странно, едва я сделал этот роковой шаг, страх ушел. Может быть, понял, что бояться уже поздно?
      – Переходи же, - заторопила меня Кристина.
      Я улыбнулся ей:
      – Я уже перешел.
      Все так растерялись, что никто даже не подумал попытаться меня убить. На это я и рассчитывал.
      – Что за глупости ты говоришь? - ужаснулся Захар.
      – Малец!
      Я не понял, кто произнес это слово: Красов, Сырин или же Почвин. Но это было не важно, реплика идеально подходила к моему сценарию.
      И я пошел в наступление.
      – Именно как малец я имею право стать меж двух огней, - сказал я. - Вы же видите мою ауру? Она серая. Такой она и останется. Я не буду выбирать между черным и белым, потому что это разделение неправильно.
      Меня слушали! Смотрели с недоумением, но слушали! По взгляду Кристины я понял, что она решила дать мне наговориться перед смертью. Что ж, пусть каждый думает, что хочет, лишь бы слушали.
      – Кто разделил магию на белое и черное? - продолжал я. - На темное и светлое? Наверное, какой-то мудрый человек. Но какой дурак решил, что черное - это зло, а белое - добро? С тем же успехом можно разделить наоборот. Но, по сути, добро и зло есть в обеих магиях. Это неотвратимо. Помните пророчество о мальчике, который соединит несоединимое? По-моему, время пришло. Вы слишком часто напоминали мне, что я младше вас. Да, многих из здесь присутствующих я младше в пять раз. Вы же все видите, в какой тупик вас заводит эта глупая борьба. Мальчик видит дальше вас, можете не верить, но я предлагаю вам путь к настоящему могуществу: не расточать силы друг на друга, а объединиться и властвовать вместе.
      – Нас нельзя объединить! - выкрикнул Красов, за что получил оплеуху от Захара.
      – Сделай милость, заткнись, - прошипел мой учитель.
      Я с трудом скрыл улыбку, поддержка Захара значила для меня очень много. И я продолжил с новыми силами:
      – Вы тратите силы впустую, уничтожая друг друга, хотя цель обеих сторон - изменить мир к лучшему. Правда, понятия "лучшего" у вас отличны. Так почему бы не объединить эти понятия, найти золотую середину, не враждовать, а сотрудничать, - я перевел дыхание, темп сбавлять было нельзя. - Вы видите мою ауру. Она не изменится независимо от того, умру я сегодня или же доживу до старости. Я сделал свой выбор. Я белый и черный одновременно. И эти два кольца, - я вытянул руку с двумя совершенно не сочетаемыми друг с другом перстнями, - эти кольца я не сниму до самой смерти, не важно, когда она придет. У меня был выбор, и я его сделал. В чем-то я симпатизирую обеим сторонам, а за что-то никогда не прощу ни тех, ни других. Я пробовал сойти с тропы, уйти, не мешать вам убивать друг друга, но я так не могу. Мне не безразлична ваша судьба и судьба этого мира, судьбы людей. Я не настолько идеалист, я не верю, что все маги могут избрать нейтральный цвет и побрататься с прежними врагами. Но от вас ведь и не требуется никакого братания. Не надо любить друг друга, достаточно только не враждовать. Как государства заключают мирные договоры? - привел я удачный пример. - Главы государств подписывают бумаги, обязуясь выполнять условия договора. Вы и есть те самые главы, которые способны превратить войну в мир, а смерть в жизнь.
      – Ты говоришь о людях, - заметила Кристина. - Но мы не люди, их методы не для нас.
      Вот теперь я не сдержал улыбки, правда, она получилась грустной.
      – Да нет, Акварель, - возразил я таким спокойным голосом, что даже сам себе удивился, - мы самые что ни на есть люди. Люди, чуть с большими способностями, чем у других.
      – Мы высшие существа! - выпалил Огнев.
      А этот еще достаточно молод. Интересно, когда это он успел отупеть?
      – Не будь мы людьми, - обернулся я к нему, - мы не делали бы людских поступков и ошибок. А вы ведете себя, как типичные представители рода человеческого: склочничаете, предаете друг друга, обманываете, затеваете заговоры, убиваете себе подобных. Так могут только люди. Разуйте же глаза! Если черные маги победят белых, она на деле не одержат победы, наоборот, они проиграют. Если белые одолеют черных, им тоже нечего ждать победы. Мы сила именно вместе: черное и белое. Сейчас здесь собрались те, кто действительно способен остановить эту многовековую бессмысленную бойню. Нам не нужны гражданские войны. Разве вы не знает, что гражданская война - это единственная война. В которой победивших нет и быть не может? Вам нужно научиться действовать сообща. Белые маги сильно заблуждаются, так свято придерживаясь своих правил. Иногда наступают такие моменты, когда, только нарушив писание, ты можешь выжить. Но нельзя сказать, что тогда черные правы во всем. Нельзя всем бездарным знать о магии. Это приведет лишь к новым смертям. Почему бы и не раскрывать себя намеренно, и не убивать свидетелей? Тогда мир узнает о магии, все равно узнает, но это произойдет постепенно, и это знание уже не будет ударом. И, пускай это случится не на нашем веку, мы можем заложить фундамент чему-то великому. Я предлагаю сотрудничать. Знаю, недовольные будут с обеих сторон, но им все равно придется смириться, потому что решение за вами. Главное - сотрудничать, договариваться о совместных действиях. Никогда не думали, почему черные так рвутся к власти? - на этот раз я обращался к белым. - А вы подумайте. Все потому что вы совершенно не подпускаете их к управлению магическими делами страны. Вы говорите, что следите за порядком, будто черная магия - единственное зло во все мире. Вы же все уже убедились, что власть не дает ничего хорошего. Мой дед сошел от нее с ума. Так не надо стремиться к полной власти только белых или только черных. Не властвуйте, а помогайте - миру, людям, друг другу. Невозможного не существует. Все мы люди, а человек сильнее обстоятельств. Я не прошу вас быть друзьями, будьте чужими, если вам так спокойнее, но перестаньте быть врагами, не расточайте силы там, где в этом нет необходимости.
      Я замолчал. Мне больше нечего было сказать. Я выплеснул все слова и все эмоции. А теперь… теперь они могут меня убить, раз такие ослы.
      Все молчали. Что ж, по крайней мере, я заставил их задуматься, а это уже стоит жизни. Возможно, у того, кто повторит мою попытку, получится…
      – А не боишься, что у тебя ничего не выйдет? - нарушила молчание Водуница, я даже вздрогнул от ее голоса. - Пророчество должен исполнить мальчик, а ты больше не рассуждаешь как ребенок.
      Ее взгляд буравил меня, словно рентген.
      – Боюсь, - честно ответил я.
      После моей реплики тишина повисла на несколько минут.
      – В твоих словах есть резон, - задумчиво произнесла Темникова. - И, если белые маги пойдут на это, то я склонна согласиться.
      Я не поверил собственным ушам. Согласна? Согласна?! Я чуть не завизжал от радости. Не зря я тут распылялся. Хотя бы Акварель проняло, я таки достучался!
      Я с надеждой повернулся к белым магам. "Ну же, скажите, что тоже согласны!"
      Но они молчали.
      Я умоляюще посмотрел на Захара. Он поймал мой взгляд и подбадривающее кивнул. Потом произнес:
      – Я согласен.
      – И я, - немедленно согласился Сырин.
      – Я тоже, - сказал Красов, своим тоном давая понять, что он против, но его вынудили согласиться. - Однако решают маги Стихий.
      О да, решают они. С них-то я и не спускал глаз. Я тоже маг Стихии, но в данном голосовании я участия не принимаю.
      "Не губите все, чего я с таким трудом добился. Умоляю!"
      Но мои мысленные мольбы никто не слышал. Сил не осталось даже на страх.
      – Согласна, - первая сказала Водуница. - Хватит нам уничтожать друг друга. И так слишком многих уже нет.
      Она имела в виду своих родных. Мне вспомнились родители и Сашка. Этих потерь больше не должно быть, Водуница права. Не гоже магам убивать обычных людей лишь бы навредить себе подобным.
      Оставались Огнев и Почвин. Они стояли с каменными лицами. У них тоже погибли близкие, но они до сих пор не верили, что в этом виновны черные.
      Больше всего я боялся, что заупрямится Кристина или Водуница, они первыми дали добро. Так какого черта тянут эти двое?