– Черпаешь Силу Индры, своевольный правитель?

Иронический тон брахмана на мгновение заставил красивое лицо раджи залиться краской гнева, изобличая в нем прежде всего человека, который подчиняет своей власти все окружающее, но не может быть владыкой своих собственных чувств.

Однако, к чести раджи, ему удалось обуздать вспышку негодования.

– Если знаешь, поведай, как достичь небесного сада Индры? – уже вполне спокойным и дружелюбным тоном спросил царь. – Хочу увидеть дерево Кальпа, которое вместо плодов приносит то, что более всего желаешь!

– Великий царь, прислушайся, даже ветер смеется над тобой!

В шуршании листьев и веток слышалось, как кто-то невидимый, громко шепчет непонятные, тревожные слова…Брахман расхохотался. Почему? Его речи и поведение казались запутанными молодому радже.

– Я не понимаю тебя. Изъясняйся проще. Твои мысли бегут по саду мудрости быстрее, чем мои…

– О, да! Да! Ты собираешься просить, Владыка? Но что ты попросишь? Кто и что может дать тебе, изначально имеющему все в этом мире?

Великий раджа так и не ответил ему. Неисчислимы слои и нити паутины кармы, непостижимы связи земные и небесные…Он так и не посмел признаться, что Бог Кама натянул тетиву из пчел и выпустил в его сердце свои цветочные стрелы Любви…

Даже великий и всемогущий раджа не может остановить поток слез, который истекает из его раненного сердца, ибо жизнь Сабхидари тает, как роса при свете солнца… Только Боги могут продлить ее.

Отец Ника, используя свои связи, приобретенные за долгие годы работы с ювелирами и перекупщиками золота, помог реализовать содержимое автоклава. Лишних вопросов Пантелеймон Аркадьевич не задавал, удовольствовавшись объяснением, что кольца и перстни – собственность Валена, которому срочно нужны деньги. Все оказалось проще простого.

Выручили приятели за золото не так много, как ожидал Вален, но сумма все-таки оказалась приличная.

Уже одетый, Ник заглянул в комнату.

– Я сегодня дежурю у старого в ломбарде. Ты будешь дома?

– Да. Не забудь предупредить, что тебя два-три дня не будет, – напомнил Вален.

– Ладно, скажу. Между прочим, пора бы и развлечься где-нибудь с девочками!

Вален с досадой посмотрел на друга, но решил поддержать его идею. Отношения портить не следовало.

– Неплохая мысль. Давай устроим вечеринку! Пригласи пару телок, только не с улицы.

В конце концов, каждый имеет право жить, как хочет. Если Нику необходимы девочки, так тому и быть.

Оставшись в одиночестве, Вален задумался. Лежа на диване, он напряженно вспоминал рассказы Вадика про коломенский склеп. Сведений слишком мало. Надо ехать, расспрашивать местных старожилов. В Коломне есть река, можно заодно и порыбачить, и узнать все, что интересует. Костер, уха из свежей рыбы, неспешные разговоры под водочку и хорошую закуску – лучший способ выведать у человека необходимые данные так, что он и сам не заметит.

Проголодавшись, Вален отправился на кухню. Умственная деятельность просто пожирает энергию. Стоит только задуматься о делах, как сразу хочется есть! На сей раз ему захотелось сладкого, только не конфет. Пожалуй, торт или пирожное с чаем. Надо сходить за удочками и по пути забежать в кондитерскую на углу.

Вчера они с Ником полдня болтались по оптовому рынку, подбирая Валену одежду. Купили все необходимое, так что молодой человек вышел из дома очень даже прилично одетым.

– Прикид что надо! – отметил Вален, глянув в зеркало. – У Ника отличный вкус, хорошо, что я его послушал. – Его мысли потекли по привычному кругу. – Может, и нет в этом склепе никаких ценностей, но ничего другого на сегодняшний день не предвидится. Всякий клубок начинает разматываться с кончика нитки. Главное – найти кончик и потянуть за него.

Он приобрел все необходимое для рыбалки, зашел в кондитерскую, купил миндальных пирожных, шоколадного рулета, ореховых трубочек, и вернулся домой. Поставив чайник, он смотрел в окно, как дети возятся в огромной луже посредине двора, носят ведерками грязную воду… Делать было совершенно нечего, надо ждать Ника, чтобы обсудить поездку в Коломну.

Вален поймал себя на мысли, что стал все чаще вспоминать родителей, особенно маму. Теперь, когда появились деньги, можно позвонить ей. Постепенно он перенесся на берег реки, где отец смолил лодку, а Валек, еще маленький, помогал ему, моргая и отворачиваясь от едкого густого дыма. Предстоящая рыбалка все больше увлекала его. В Коломне их с Ником ждет не только работа, но и приятный отдых. Вот это жизнь! Не то, что пахать от зари до зари…

Возвратившись с дежурства, Ник сразу заметил стоящие в углу прихожей удочки.

– Что это за снасти? Зачем? – он устал и хотел спать.

– Мы едем на рыбалку.

– Какую рыбалку? Мы же не договаривались ни про какую рыбалку?! По-моему, речь шла совсем о другом. При чем здесь рыбалка? – Ник не мог взять в толк, что ему предлагают.

– Сейчас, конечно, холодновато, но ничего, – как ни в чем не бывало, продолжал Вален. – Теперь у нас общее дело и оно требует, чтобы мы порыбачили, пообщались с местными рыбаками. Ты предупредил в ломбарде?

– Я договорился с охранником, потом отдам ему деньги за два дежурства. С этим нет проблем.

– Смотри, что я купил. – Вален вытащил из пакета всякие приспособления для ловли рыбы. – Кстати, у тебя есть резиновые сапоги?

Ник взирал на снасти без всякого энтузиазма, он терпеть не мог рыбалку. Валену стало смешно, такой обескураженный и взъерошенный вид был у друга.

– Если тебе повезет, поймаешь русалку. Пригласим ее к костру.

– Господи, Вален, что ты несешь? – Ник пришел в ужас от этой шутки. Он с детства панически боялся оборотней, колдунов, цыган, леших, домовых и всего, что с ними связано. – Надеюсь, ночевать на берегу реки не придется?

– Думаю, нет. Но придется делать вид, что рыба и уха из нее – составляют счастье нашей жизни.

Холодное весеннее утро радовало глаз прозрачными синими просторами, четкими линиями кромки леса, хрустящим под ногами ледком. Ник не ожидал, что любоваться рассветом над рекой так приятно. Необыкновенно чистый и наполненный запахом воды, прошлогодней хвои и еловых шишек воздух кружил голову. Далеко были видны изгибы реки, теряющиеся в розоватом тумане. Громко чирикали птицы, предвещая теплый солнечный день.

– Днем потеплеет!

Ник с Валеном перекинулись парой фраз. Говорить не хотелось. Было чудесно просто дышать, смотреть и слушать. Они долго шли вдоль берега, выбирая сухую возвышенность. Во многих местах вода оказалась совсем прозрачная, просвечивало песчаное дно, темно-зеленые водоросли.

– Остановимся здесь. – Вален решительно снял с плеч рюкзак. – Давай поедим, пивка попьем, а потом будем думать, что делать с удочками.

– Где же твои рыбаки, которые сообщат нам, где клад зарыт? – не удержался Ник от сарказма.

– Смотри-ка, травка! – Вален решил не обращать внимания на колкости. Он уселся на поваленное бревно, начал доставать из рюкзака еду.

Свежий воздух вызвал у обоих здоровый аппетит: бутерброды с ветчиной, колбаса, помидоры, – все казалось необыкновенно вкусным.

– Маловато пива взяли, – вздохнул Ник. – Ну, давай рыбу ловить! Мы же за этим сюда пришли?

– Может, лучше поспим?

С реки тянуло сыростью. Однообразный плеск воды, покрытой мелкой рябью, навевал скуку. Солнышко пригревало все сильнее. Неизвестно откуда появился бродячий пес, который все ходил кругами, принюхиваясь и подбирая разбросанные шкурки от колбасы.

– Хорошее место выбрали!

Приятели от неожиданности вздрогнули. Неподалеку, чуть сзади них стоял человек с удочкой и сеткой для рыбы.

– И много здесь поймать можно? – лениво поинтересовался Вален.

– Десятка два натаскаете. Карась нынче жадный, поделом ему.

– Вставай, Ник, пора рыбу ловить!

Собирая удочки, приятели присматривались к рыбаку, который болтал почти без умолку. Он то и дело снимал с крючка рыбину за рыбиной и замысловато ругался.

–Дед, видать, выпить любит – вон рожа какая красная, – отметил про себя Вален. – А то, что болтливый – нам на руку.

– Вы, я вижу, не местные. Из первопрестольной, небось, пожаловали? Надоело минтай мороженый трескать? – дед ехидно захохотал.

– Угадали. Нам друг сюда посоветовал ехать. Он здесь родился.

– Я тут, почитай, всех знаю. Долго живу, – хвастливо отозвался дед. – Врешь, не уйдешь! – неожиданно громко завопил он, хватая большую скользкую рыбину, – Иди, мать твою… в ведро. Попался? Это потому что ты тупой и жадный!

Он отчитывал карася так увлеченно и со знанием дела, как будто бы тот мог слышать и понимать, о чем идет речь.

Ник и Вален тоже поймали несколько штук. Занятие это быстро им наскучило.

– Мы вам не мешаем? – вежливо поинтересовался Вален у деда. Нужно же было как-то завести разговор.

– Не… – сразу отозвался дед. – Скука меня заела. Я почти каждый день рыбачу, как лед сошел. И все один. А тут вы… Все веселее! Меня Егорычем кличут.

– Давайте, Егорыч, уху варить, с перчиком, с лавровым листом. У нас все есть. И водочка! И закуска! А?

– Так я не против. Чего мне отказываться? Я завсегда за такое дело! Рыбы-то уж полное ведро и сетка. Хозяйке есть что принести. Почему не отдохнуть по культурному? Я быстро – отнесу улов, и вернусь.

Дед вытащил из ведра пару жирных карасей и бросил в котелок приятелей.

– Это на уху. Вы-то, я вижу, рыбаки не очень… Костер можете сложить, а варить без меня не начинайте.

Валерия задумчиво перебирала в руках деревянные бусы. Она вспоминала себя совсем еще молодой и наивной, покидающей родные пенаты с надеждой никогда более не возвращаться. Как и многие другие, она оставила родительский дом, отправившись на поиски счастья. Сказки всех времен и народов отдают это счастье тем, кто не боится идти за ним, сжигая за собой мосты. Но жизнь оказалась не такой, как на страницах книжек с картинками. Или, может быть, герои должны быть другими? И виноваты не дороги, а путешественники? Возможно, они не знали, за чем идут, что ищут? Или не то взяли с собой, отправляясь в далекий и неизведанный путь? Что, если они несут лишний груз? А самое необходимое, наоборот, оставили дома? Что у них на сердце? Радость или уныние? А в мыслях? Чего они ожидают? Что снится им тихими ночами под звездным небом?..

Валерия не могла ответить ни на один из вопросов. Она хотела счастья, как хотят его все, кто приходит в этот мир. Иначе это путешествие, длиною в жизнь, становится жестоким и бессмысленным.

Она подумала о Евгении. Он звонил ей каждый день, он был готов возить ее из дома на работу, а с работы домой, провожать и встречать, гулять по очистившимся от снега тротуарам, дарить розы и фиалки, первые, привезенные из Крыма, подснежники. Он приглашал ее на престижные премьеры и в дорогие рестораны. С ним было хорошо. Но… Вот это «но» возникало каждый раз, словно злой дух их кувшина, и разбивало в пух и прах благие намерения и светлые помыслы.

Не то, чтобы горький опыт прошлого так уж отравлял ей жизнь, просто теперь она понимала, что разгадка ее тайны кроется в ней самой. Она стала мудрее, и смотрела теперь не столько на мужчину, сколько внутрь себя. Откликается ли там что-то? И насколько силен призыв, чтобы бросить все и идти?

Валерия вынуждена была признать, что Евгений – герой не ее романа. Да, он лучше многих, но… Опять это «но». В его жизни есть множество «важных» вещей, которые отнимут у нее то внимание и восхищение, которое он сейчас демонстрирует. Эти вещи окажутся значительнее и серьезнее того приятного времени, которое он проводит с ней. У них нет никакой общей, или хотя бы близкой по духу, цели. Похоже на то, что ни у нее, ни у него вообще нет сколько-нибудь стоящей цели. Но зато есть множество банальных житейских и сиюминутных, как она теперь понимала, ложных «важностей», съедающих без остатка то великое, ради которого и надо дышать и гореть. Она вдруг прозрела и увидела, что пламя жизни сгорает вхолостую не только у нее и Евгения, но и у миллионов населяющих эту планету людей.

У Евгения есть масса забот – ремонт машины, мамина мигрень, выгодный заказ, нужный клиент… Любая достаточно серьезная жизненная неудача, и… прощай, романтика! Она поняла, почему мужчины не могут быть любящими долго. Любовь для них – это просто еще одна «важность», в ряду многих других.

Она пришла к выводу: ее это не устраивает. Валерия поклялась себе, что никому и никогда больше не позволит относиться к ней пренебрежительно. Лучше редкие, ни к чему не обязывающие встречи, если они приносят радость, чем запутанная, полная взаимного непонимания и вражды, совместная жизнь. Если бы Евгений хотел иметь семью, он бы давно женился. Но он продолжает жить один и, скорее всего, думает о семейной жизни приблизительно то же, что и она.

Валерия вздохнула и посмотрела на веточку, которую ей преподнес соседский пятилетний мальчик. Он догнал ее у самого подъезда и протянул крепко зажатый в кулачке побег какого-то дерева.

– Это тебе! – по-детски бесцеремонно заявил он, глядя на нее серьезными серыми глазами. – Веточку надо поставить в воду и тогда на ней появятся зеленые листочки. Моя мама всегда так делает. Бери!

Валерия как можно ласковей поблагодарила и взяла подарок. Дома она поставила побег в воду. Маленькая веточка умудрилась завладеть ее вниманием и заботой с первого же дня. Почки стали большими и блестящими, совсем скоро появятся нежные листики.

Довольно предаваться философским раздумьям – пора приниматься за работу! Четыре файла с английским текстом ждали, чтобы их перевели и отредактировали. Как всегда, Валерия засиделась за работой допоздна, – даже радио уже давно замолчало.

Перед сном она взяла в руки книгу, подаренную Евгением – «Загадки древней Индии». Яркие, выполненные на мелованной бумаге, иллюстрации, были превосходны: прозрачные одежды, смуглые тела, роскошные украшения, пышная, цветущая природа, радостные лица, – прелесть жизни, каждое восприятие ее исполнено трепетом восхищения, наслаждением, которое она дарит, являя себя во всей полноте. Какой удивительный взгляд на мир!

Перевернув страницу, она залюбовалась следующей картинкой – голубокожий Кришна среди пестрых, беспечно порхающих мотыльков и райских птиц, играющий на золотой свирели. Какое у него женственное лицо, кроткие глаза и изящные руки!..

Хотелось спать. Книга в руках стала тяжелой. Валерия положила ее на тумбочку и выключила свет. Во сне она обязательно увидит что-нибудь необычное и волнующее!

Воздух светится голубым, а вода в озере – зеленым. Она непрерывно движется, сама по себе, развлекая себя и наблюдая все, что происходит вокруг. Ярко-оранжевое солнце горит на небе, не источая тепла, – только свет. Воздух вокруг непривычно плотный, несмотря на прозрачность. Чудеса!

– Нет, просто другая реальность, – пришел ответ ниоткуда.

Ни единого шороха: ни шелеста листьев, ни пения птиц, ни жужжания насекомых…Трава и листья гладкие, пластичные – ни холодные, ни теплые.

Валерия опустила руки в воду – и почувствовала прикосновения озера, оно струилось по ее коже, ласкало.

– Так вот что такое живая вода! Как приятно!

При каждом ее шаге мягкий, зеленый «буклированный» ковер прогибался и распрямлялся. Она поднялась на холм, за которым раскинулось огромное цветочное поле, подошла ближе, наклонилась к растениям на самом краю поля, чтобы рассмотреть их поближе, и замерла от удивления. Цветы издавали негромкие, легкие звуки.

– Они «поют»!

Нежные гармонии звучали не вне, а внутри нее, создавая умиротворение и безмятежность… Неведомо как, она очутилась в лодке – которая скользила по воде, черной и гладкой, как стекло. Крупные лотосы неподвижно лежали на поверхности, отражаясь в зеркале водоема. Лодку окутал светящийся голубоватый туман; на носу ее, прямо перед Валерией, сидел очень красивый, совсем молодой мужчина. Его фигура сияла, словно голубое солнце в форме человеческого тела. Во всем его облике угадывалась скрытая мощь.

Она смотрела и не верила своим глазам.

– Это Кришна? В его лице и фигуре нет ничего женственного!

Полное и абсолютное понимание проникло в ее сердце и осветило его изнутри светом счастья. Голубой полуночный мир поглотил ее, сомкнувшись. Она замерла от усилия найти в себе такие же чувства, и не смогла. Слезы наполняли ее глаза и стекали по щекам обильным теплым потоком… Сквозь их мутную пелену она видела, как Кришна снял свою гирлянду из ярко светящихся алых цветов и надел ей на шею, ласково коснувшись рукой ее щеки… Благоухание цветов превратилось в дурман…

ГЛАВА 6

Валерия подскочила в постели. Обвела широко открытыми глазами комнату. Ничего… Боже мой! Вот что значит не высыпаться, сидеть за компьютером допоздна, а потом еще читать странные книги! Она потянула носом. Благоухание не исчезло.

– Красивый сон. Впечатляет! Даже кажется, что она все еще спит!

Она снова вдохнула. Что же это? Запах такой, словно окно в комнате выходит прямо в цветущий сад… Валерия посмотрела за окно. Какой сад! Еще даже снег не везде растаял! Она перевела взгляд на веточку и поразилась. Веточка в вазе расцвела, да еще как пышно! Густо облепленная мелкими бело-розовыми цветами, она издавала этот беспокоящий Валерию аромат. Но еще вчера почки были закрыты…

Она наклонилась и тронула цветочек. Желтая пыльца осталась на пальце. Цветы оказались самыми настоящими.

– И хорошо, очень красиво. – Валерия приняла все как есть. Она не решилась задумываться. Просто много работала в последнее время. Переутомилась. Вот и… Тут она вспомнила, как Евгений говорил ей о режиме дня.

– Спокойствие и уверенность во многом зависят от того, м-мм… как организована жизнь. Хорошее питание и достаточный сон – лучшее лекарство от переутомления и депрессии. Я знаю это по себе.

– О, какой он правильный! – ее затошнило.

За завтраком она все еще продолжала думать о Евгении. О том, что боится однообразия, разочарований и скуки. Бутерброд с ветчиной и зеленью был таким огромным, что она откусывала его с трудом, запивая сладким кофе. Мысли немного упорядочились.

Валерия так наелась, что с трудом застегнула юбку, но она была довольна, что позаботилась о себе как следует. Чувствуя, что опаздывает, она вылетела из подъезда и едва не сбила с ног Евгения.

– Куда ты так спешишь? – Его машина стояла прямо у порога. – Опаздывающая женщина – это тайфун! – Он засмеялся, выруливая со двора.

Валерия находила в себе только жалость к нему, и она грозила перерасти в любовь. Женщины часто попадают в ловушку жалости.

– Я закурю? – она достала сигарету.

– Сколько угодно! – он дал ей огня. – Какие у тебя планы на завтра?

– Мне надо сделать несколько переводов. Так что я буду дома, засяду за словари.

– Тогда приготовься к неожиданностям.

– Что? Нет! Больше никаких неожиданностей! – взвизгнула она. Секунду спустя Валерия подумала. что ведет себя слишком эмоционально.

Он смотрел на нее с таким недоумением, что стало неловко. Растерявшись, она не в силах была ответить что-либо вразумительное. Поэтому тупо уставилась на массивную золотую цепь, которую Евгений носил на шее. Он опять понял ее взгляд неправильно.

– Это моя первая настоящая работа. Память. Не волнуйся так. Если тебя ждут сюрпризы, то только приятные.

– Хотелось бы верить. – Она, наконец, улыбнулась.

Сегодняшний день складывался неудачно. Конференция затянулась. Напряжение, в котором Валерия провела эти долгие часы, утомило ее, к тому же она не успела пообедать. Даже во время перерыва пришлось переводить.

– Мне необходимо отдохнуть. Такая усталость неспроста. Как бы не заболеть.

Когда все закончилось и появилась возможность уйти, она даже не ощутила радости. Безразличие и желание спать – вот все, что она испытывала.

У выхода Евгений разговаривал с весьма элегантным пожилым мужчиной. Он заметил ее и вежливо попрощался со своим собеседником.

– Устала?

– Да. – Говорить совсем не хотелось.

– Поехали.

По дороге он почувствовал, что не хочет отпускать ее. Сдурел окончательно, так можно все испортить. У него была своя собственная, выверенная опытом и временем философия обращения с женщинами, которая ни разу его не подводила. Но этот случай особый. Евгений вспомнил, как все начиналось, как он не сомневался, что одержит победу над этой женщиной, подчинит ее своей воле, а потом… она станет ему неинтересна. Сценарий всегда был один и тот же. Сейчас, несмотря на интимный контакт, который он считал решающим, его уверенность таяла быстрее, чем остатки снега на городских тротуарах. Теперь он не только не был уверен, – он начал бояться, что не сможет удержать ее. Что-то в этой древней любовной игре, в которую он привык играть только по своим правилам, пошло не так.

– Я не против выпить чашечку кофе, а ты? Давай зайдем в какой-нибудь м-м… уютненький ресторанчик. – Он внимательно посмотрел на Валерию, с волнением ожидая ответа. Она рассеянно смотрела на дорогу. – Ну, что с тобой сегодня? – спросил он мягко.

Валерия взяла себя в руки.

– Я с удовольствием. Только переоденусь.

Евгений терпеливо ждал ее в машине, потом вышел. Постоял, переминаясь с ноги на ногу. Не в силах больше ждать, вошел в подъезд и услышал звук ее шагов.

– Валерия! Я решил… мм-м, что ты уже забыла обо мне. – Он вдруг подумал, что сама женская красота – редкая драгоценность, и что она как самородные камни, которые бывают настолько совершенны, что им не нужна отделка. И форма, и цвет – без единого изъяна.

Неуверенность, однажды закравшись ему в душу, не сдавала своих позиций. Он прижал женщину к себе, ощущая теплые волны нежности, такие для него не характерные, и замер так же, как она в его объятиях.

– Я, кажется, понимаю, откуда пошла легенда об огненных стрелах, пронзающих сердца влюбленных. – Он усмехнулся. – Ты, наверное, голодна? Я уже знаю эту твою привычку забывать о еде. Хороший ужин м-м… в приличном месте поднимет тебе настроение. Я сам хочу заслужить твое расположение. Если бы Купидон ^[5] вздумал мне помогать, я бы, пожалуй, обиделся.

Костер разгорелся на славу. Ник повернулся к нему спиной, наслаждаясь приятным теплом. У его ног лежал приблудный пес, свернувшись калачиком. Рыба, почищенная и вымытая, лежала в ведре.

– Явится дед, или нет? – Легкое раздражение постепенно перерастало в плохо скрытое негодование. – Где ночевать? Кому нужны такие приключения? Не хватало еще спать где попало, как этот бездомный пес! – Ник глянул на собаку, разлегшуюся у огня: вся шерсть сбилась в клочья, погладить противно. – Вален, гнида! Ну, подожди! – Ник закипал от гнева. Он подбросил еще веток в огонь. Становилось прохладно.

Вален, наконец, вышел из леса, неся огромную охапку сучьев, за ним семенил дед.

– Ну, вы сделали все как надо, – оценил Егорыч их старания. – Дальше мое дело.

Уха аппетитно булькала и благоухала на всю реку. Дед помешивал ее принесенной из дому деревянной ложкой и тихонько приговаривал что-то себе под нос.

– Колдуешь, что ли? – не выдержал Ник.

– Да ты что говоришь-то? – возмутился дед. – Молчать я не люблю, а старуха заела: надоел я ей со своей болтовней. Вот и привык себе под нос бормотать, чтобы она не слышала.

– А есть колдуны у вас в Коломне? – спросил Вален безразличным тоном, вроде от нечего делать.

– Бог с вами, ребята! Нету у нас таких. Слухи были… да и те давно быльем поросли.

Резко похолодало. Начался ветер, и река покрылась крупной, частой рябью.

– Выпьем, Егорыч? – Вален подал деду кружку с водкой. – Ник, иди сюда! Давай за знакомство.

Дед поднял кружку. Он действительно любил выпить. Старость делала его не интересным для окружающих, одиноким. Возможность поговорить с людьми, почувствовать их уважение и признательность выпадала не часто.

Уха оказалась удивительно вкусной, наваристой, с запахом лаврового листа и дыма. Вален достал из рюкзака оставшуюся закуску: копченую грудинку, сыр, малосольные огурчики.

– Какие вы запасливые ребята! – дед с удовольствием принялся за еду.

Водку пили просто так, без тостов, заедая душистыми кусками рыбы. Аппетит у всех оказался отменный. Костер разгорелся и припекал бока, багровые искры таяли в начинающем темнеть небе. В свете пламени кружилась мошкара.

– Егорыч, расскажи какую-нибудь страшную историю. – Вален, изрядно опьяневший, не упускал из виду мысль выудить у деда нужные сведения.

– Это про что же? – старик блаженно щурился, поглядывал на костер, на темную, неспокойную воду реки.

– Ну… – Вален сделал вид, что думает, – про мертвецов!

– Да что вы, как малые дети! Мертвецы… они мертвецы и есть. Что про них рассказывать? Разве что показать? А, ребята? Не сробеете?

– Проверить надо. Ник, наливай, для храбрости! А что, дед, ты сам-то не сдрейфишь?

– Чего–о? – дед возмутился. – Я до Берлина дошел! – Он неверной рукой ударил себя в грудь. – Сколько я тех мертвых перевидал… тебе и за три жизни не осилить. Сопляк ты еще… Чтобы дед сдрейфил!..

– Ладно, ладно, – примирительно закивал Вален. – Чайку бы!

Ник направился к рюкзаку за большим бисквитом, про который чуть не забыли. В темноте он споткнулся, чудом не упал.

– О чем ты думаешь? Где мы будем ночевать? – зашипел он на ухо товарищу, разламывая бисквит. – Ты знаешь, когда последняя электричка? Егорыч, хоть ты скажи ему! – Ник начал раскисать, он расстроился не на шутку и сидел с понурым видом.

Костер догорал, малиново мерцая крупными углями.

– Ладно, пошли, ребята, я вас пристрою на ночлег… с мертвецами! – дед захихикал.

Ник в ужасе смотрел на него. Вален собирал вещи, заталкивая их в рюкзаки, как попало.

Дед вывел их с берега реки на тихую глухую улочку. В темном небе стояла бледная убывающая луна, освещая холодным светом усыпанную гравием дорогу. Высокие деревья неприветливо шумели голыми ветками.

– Дом-то наш знаменитый, достался бабке Полторацкой по наследству. Она не местная, в Коломне совсем недавно. Живет одна. Она странная, но не зловредная. Я ей рыбу продаю, раз в неделю. Вот и познакомились.

– А как ее зовут? – Вален сосредоточился, чтобы запомнить. Он ликовал. Опять удача! И как все здорово, само собой получилось! Определенно, ему везет!

– Зовут бабку Инна Аркадьевна, – дед кашлянул. – Благовоспитанная старушка… вы с ней повежливее.

В темноте очертания дома расплывались. На первом этаже горело единственное окошко. Неяркий свет падал на высокое крытое каменное крыльцо с перилами. Дед смело постучал.

Дверь открылась сразу, как будто хозяйка ждала гостей. Она ни о чем не спрашивала, стоя в проеме двери с керосиновой лампой в руке и пытаясь рассмотреть поздних посетителей.

– Инна Аркадьевна, это я. – Дед выступил на свет. – Вот, гостей вам привел.

– Я вижу, Максим Егорыч. Только молодые люди мне незнакомые. – Она подняла лампу повыше.

– Это Коленька и Валек. У нас просьба к вам есть. Они сюда рыбачить приезжали… – дед прочистил горло, он явно смущался хозяйки. – Валек, говори сам, у тебя складнее получится!

Вален, стараясь скрыть опьянение, заговорил медленно, тщательно подбирая слова.

– Видите ли… я историк. Мы бы никогда не решились вас беспокоить, если бы Максим Егорыч не проговорился, какая знаменитая у вас усадьба. Я просто не могу себе позволить быть в Коломне и не посетить такую достопримечательность! Если бы вы согласились уделить нам с другом немного времени… рассказать о прошлом вашей семьи, показать нам фамильные реликвии…

Инна Аркадьевна никак не реагировала, просто стояла и спокойно смотрела.

– Они на электричку опоздали из-за меня, – вмешался дед. – Рыбачили вместе, ну и засиделись… Примите на ночь, заодно и покажете им ваш дом. Ребята хорошие, головой ручаюсь.

– Бога ради, пусть ночуют. Проходите. – Хозяйка посторонилась, уступая приятелям дорогу.

Ник и Вален, непонятно почему, потеряли свою уверенность и видимо оробели. Они нерешительно, как-то бочком, прошли за хозяйкой по длинному темному коридору. Свет лампы отбрасывал колеблющиеся тени на деревянные панели стен. Пахло лаком, старой мебелью и керосином. Вален испытал странное чувство… Он сам стремился попасть в этот таинственный дом, а ощущал, будто бы его сюда заманили необычайно хитрым и извращенным способом. Словно он идет в западню… Ник несколько раз бросал на него перепуганные взгляды. Оба как-то сразу протрезвели.

Инна Аркадьевна шла, не оглядываясь, очень прямая, стройная, и сзади напоминала даму из чеховских рассказов, а вовсе не бабку. У нее были пышные волосы, несмотря на возраст, уложенные в прическу на старинный манер. Длинное платье едва не касалось пола.

Она провела их через несколько комнат, расположенных анфиладой. В слабом свете лампы мелькала темная массивная мебель – комод, широкий шкаф, стулья с высокими спинками, тяжелые сундуки, на которых, вероятно, можно было спать. Потолки оказались такие высокие, что кое-где светильники свисали на длинных металлических цепях, а кое-где их вовсе не было. Мрачно, пустынно и холодно – такое впечатление произвел на приятелей старый дом.

– Именно так, молодые люди – пустынно и холодно, – неожиданно произнесла хозяйка.

Ник и Вален вздрогнули. Неужели, они высказали свои мысли вслух? Да нет вроде. Рта не раскрыли с тех пор, как переступили порог.

– А?… – Вален стоял с таким растерянным видом, что женщина засмеялась.

– Я тоже чувствую себя здесь не очень уютно. Как будто в гостях. – Инна Аркадьевна пригласила молодых людей в просторную чисто выбеленную комнату, поставила лампу на круглый стол без скатерти. В углу висели несколько старинных икон в потемневших окладах. – Электричество нынче дорого, приходится экономить. У меня в подвале целый ящик свечей остался от предыдущих хозяев, да бочка с керосином. Нужно использовать. – Она еле заметно улыбнулась, одними глазами. – Вы не курите?

Вопрос застал приятелей врасплох. Слишком неожиданный переход… Они не сразу нашлись, что ответить. Ник, как истинный джентльмен, опомнился первым, полез в карман и достал пачку дорогих сигарет.

– Курите… Мы с удовольствием составим вам компанию, если позволите.

– Разумеется, позволю! Отчего же не позволить? – хозяйка все так же неопределенно усмехалась. Видно было, что когда-то давно она была поразительно красивой женщиной. Остатки ее былой красоты до сих пор поражали воображение, – ровный и чистый овал лица, прямой нос, губы изящной формы, горделивая посадка головы, пышная прическа из вьющихся от природы волос. Седина придавала ее облику особую пикантность, казалась проявлением изысканного и эсктравагантного вкуса, а вовсе не проявлением возраста.