- Постой, я не понял. - Мы с Аленой переглянулись. - Она вчера вечером убиралась в церкви, сегодня утром... и только сейчас?..
      - Ну какая разница?! - радовалась подруга мамы. - Юлька говорит, они лежали в выбоине, рядом с отлетевшей плиткой. И сослепу она не сразу заметила.
      Однако выбоина, как я понимаю, глубиной полсантиметра, не больше, а связка ключей, хоть так ее клади, хоть этак, сантиметра на полтора в высоту. Не подбирал ли кто-нибудь эти ключи и не снял ли копии, вот о чем я размышлял и о чем, конечно же, думала со страдающим лицом моя жена.
      Елизавета Васильевна поняла наши сомнения:
      - Да что вы, церковь такое место... там никто...
      А если наша мама обронила ключи в Совете ветеранов, так могло быть? И кто-то из старушек подобрал их, сразу не смог отдать (может быть, та же Юля? Не нравится мне ее показное смирение), а дома внук или сынок поинтересовались, взяли посмотреть да и сняли копию? Поскольку все эти бабушки живут неподалеку друг от друга, обойти с копией ключей наш микрорайон и отыскать нужную квартиру не составит никакого труда.
      Или я грешу, так размышляя?
      - Так ставим новые замки или нет? - хохоча, спросил Боголепов. - У меня все готово.
      - Простите меня ради Бога, - снова заплакала наша старушка. - Такие хлопоты, такие траты...
      - Да какие хлопоты! - Юрий Михайлович подошел к старушке и погладил по руке. - Нам это все равно что семечку щелкнуть. Для очистки совести давайте все-таки... вмастрячим? - Он прекрасно понимал, о чем мы с Аленой думаем.
      Мать встревоженно посмотрела на нас.
      - Так ведь нашлись!.. - прошептала она.
      - Нашлись, нашлись! - радостно подтвердила Алена. - Все в порядке, мама.
      В неловком молчании мы постояли минуты две. Мать не уходила - смотрела в наши лица.
      - Конечно, вряд ли в церковь мог зайти плохой человек, - с неким усилием сказал я, убеждая себя и жену. - В самом деле, зачем менять... если нашлись. Юра, прости нас, все бывает...
      Боголепов - легкий человек.
      - О чем речь?! Можно только порадоваться. - Он мигом вынул из деревянной двери уже вставленный туда замок и внедрил старый, завинтил шурупы. - А вот в железной... чуть-чуть восстановим статус-кво. Мы тут лишнего расширили. А то все же новый воткнуть?
      Я покосился на тещу - она страдающими глазами смотрела на меня.
      - Да нет, давай уж прежний...
      Юрий Михайлович включил сварочный аппарат и, ослепляя нас, принялся вновь что-то кроить в железной дыре. Затем пошоркал рашпилем, вставил старый замок, закрутил болты, проверил - язычок замка ходит легко, - закрыл дверь, запер, отпер.
      - Все как было! - хмыкнул он. - Так что, бабушка, не расстраивайтесь.
      И они с напарником принялись собирать инструменты.
      - А новые ты сложи где-нибудь... - негромко буркнул мне Боголепов. Вдруг когда пригодятся.
      Прихватив его кейс и болгарку, я вышел проводить работников на крыльцо. Когда они осторожно перевалили в багажник "тойоты" трансформатор, я протянул Юрию Михайловичу деньги. Он отмахнулся:
      - Обижаешь! Дело же не сделано. Вот только бы какая-нибудь сволочь не это самое... - И, задумавшись, добавил: - А если хочешь, когда бабушки дома не будет, я тебе могу все-таки заменить. Она вряд ли заметит.
      - Заметит, - тоскливо ответил я. - Ключи сильно отличаются. Она не такая беспамятная, Юра.
      - Ну, тады живите, - рассмеялся Боголепов. - Может, правда пронесет.
      Он с лаборантом уехал, я поднялся в квартиру. Жена уже убрала в кладовку новые замки, протирала пол.
      - Все хорошо, - сказал я громко маме. - Все хорошо! Давайте попьем чаю!
      Вскоре мы сидели на кухне, пили чай с медом. Ложечку меда, оказывается, маме можно съесть, пост позволяет.
      За окном сыпавшийся с утра лиловый дождь вдруг сменил цвет - это уже валил снег. Белый-белый снег. Даже в доме посветлело. И жить можно было дальше, не меняя замков. Их замену мать восприняла бы как крушение своей новой веры.
      В Совете ветеранов честные люди... если вдруг она там обронила... А уж в церкви... и помыслить нельзя ни о чем плохом...
      8
      Так и живем - в тайном ожидании, не использует ли кто копии ключей.
      Будем надеяться, что нет. Люди в церкви добрые и честные. А если кто-то в Совете ветеранов нашел и забросил в церковь - тоже хочется верить, что не использовал находку во зло. Воспитание старых людей все-таки было хорошим. Этот кто-то отнес не для того, чтобы мы успокоились и оставили старые замки, а потом бы к нам явился без нас нехороший человек. Отнес для того, чтобы мать думала - именно в храме ключи и пролежали.
      А вот если мама на улице их выронила... но вряд ли кто с улицы понесет в церковь. Это если только Елизавета Васильевна, чтобы мама меньше волновалась. Что, дескать, с самого начала там, там лежали. Подруга у мамы славный человек. Да и молодых племянников у нее нет, кто мог бы позариться...
      Так что живем без страха.
      С надеждой.
      С открытыми для кого-то дверями.