Ирина СОКОВНЯ
      Подростки на первый взгляд люди легкомысленные.
      Но это только кажется. На самом деле, те, кому пятнадцать шестнадцать могут одолеть очень серьезные препятствия, умеют принимать взвешенные решения и, конечно, способны страстно и беззаветно любить. Эта книга о нелегкой, но интересной и наполненной событиями жизни старшеклассников.
      Пора влюбиться!
      Лиссабон - столица Португалии.
      "Нет, точно, нужно меньше умных книжек читать! И журналов тоже. Ужас какой-то! Как это там было? ... "отклонения в поведении мальчика подростка чаще всего провоцируются непроизвольным выбросом половых гормонов"...
      Выбросом! А он, подросток, вроде и не виноват: оно само выбрасывается! Жалейте его, мальчика, прощайте, по головке стриженной гладьте!
      Так вот начитаешься и ищешь потом объяснения поступкам всяких дураков и хамов.
      То ли дело Жанночка! Изучила три книжки: Букварь,, "Колобок" да "Му му", и порядок. Никаких рассуждений. Чуть что не по ней - А, там, или Б, сразу либо съест, либо утопит, но с улыбкой. И не мучается. На перемене бежит себе без раздумий в подвал со старшеклассниками. В класс со звонком влетает, вносит легкий аромат пива и новый засос на шее. Зато у человека всегда настроение хорошее. Беззаботность ей вместе с красотой от природы дана.
      А у меня с красотой не состоялось. Нет, Жанка точно на какую-нибудь"мисску" через год-другой потянет. Что и говорить: 90-60-90. Не то, что я 60 в любом месте. Хотя глаза у меня покрупней, волосы погуще и кожа не хуже. Но фигура, конечно, не блеск. Кто я? Так вешалка для собственного платья. Потому их и не ношу, а свои зажигательные ножки спички, которые из подмышек растут в брючки прячу. Да, мне, бедняжке с тонкими ножками на карьеру красавицы рассчитывать - весьма фиолетово. Книжки читать, в языках упражняться и ненавистную алгебру долбать вот это для меня.
      Общее у нас с Жанночкой - красавицей только чувство юмора. Хотя нет: мы с ней добрые. Жанка если кому и наподдаст, то без злости. А я вообще нюня-манюня ударить человека не могу. Еще и крови боюсь. Это по научному называется сниженная агрессивность. В Мишкиной книжке написано, что часто встречается у физически здоровых и физиологически хорошо запрограммированных подростков. Так что мы с Жанкой явно беззлобно запрограммированные. А то, что она утопить или съесть может - это совсем другая программа. Я свои подростковые программы через разум пропускаю, у меня там на "съесть" и "утопить" фильтр стоит, а Жанночка природе доверяется. Поэтому у неё в некоторых ситуациях реакция куда лучше моей.
      Съездила она этому хаму по уху? Съездила! Он и глазом своим тусклым, в узкую щелочку из-под бровей выглядывающим, не моргнул. А я? Сказала латинскую поговорку "дура ор конкур", мол дурак ты внеконкурсный и все! Он и не расслышал. Правда Жанке поговорка очень понравилась, она на руке записала. ..."
      - На этот вопрос нам ответит Вяльцева!
      Лиссабон. Город расположен...
      Достаточно! Мне показалось, что ты не слушаешь. Продолжай, Павел.
      "Конечно, я не слушаю, Зоя Сергеевна. Но все слышу. А не слушаю я потому, что географию знаю лучше всех в классе. И в отличии от всех, в том числе от вас, была я в этой самой Португалии. Правда недолго, да и то в аэропорту, когда домой в Москву из города Туниса, столицы государства Тунис, летели. По случаю плохой погоды случилась у нас вынужденная посадка и мы два часа вынужденно просидели в зале ожидания, никуда не ходили, а смотрели видеофильм о стране пребывания. Так что я в курсе и поэтому вполне могу не слушать. А ещё не слушаю я по причине важного научного эксперимента: внимательно изучаю, как девочки наши тихо тащатся от Павлика. Только я и Жанночка можем спокойно на него смотреть. Правда, слушать его медовый голос, не могу даже я: мурашки по спине, грудные железы горят, сидеть неудобно."
      Костя! Ишуков! Ты что мух на окне считаешь? Смотри на карту, - голос Зои Сергеевны высокой нотой врывается в мягкое урчание Павлика.
      Я смотрю, Зоя Сергеевна, - Ишуков поднимает на учительницу взгляд, полный укора и мольбы.
      Хорошо, - откликается Зоенька. - Продолжай, Павел.
      "Ой, Зоя Сергеевна, ну вы прямо вздохнуть Косте не даете, - вздыхает за одноклассника Ника. - До чего ж вы ревнивы: уж и на муху посмотреть нельзя. Он и так второй год с вас глаз не сводит. А голос у вас, Зоя Сергеевна, не такой приятный как у Павлика, так что вы лучше помолчите, дайте послушать эту живую музыку немногим заинтересованным лицам. Вон Муська от вашего окрика в адрес Коськи даже подпрыгнула и ластик уронила."
      Муся, ты почему под партой?
      Ластик ищу, Зоя Сергеевна, упал.
      Сядь на место, потом найдешь. Дальше, пожалуйста, Павел.
      "Опять же в умной книжке я прочла, что такой голос, как у Павла, называется фетишным, - Ника старается не слушать учительницу. В этом году она её раздражает ещё сильнее, чем в прошлом. Отношения у них с самого начала прохладные, но вежливые, - Фетиш, - продолжает она рассуждать, предмет поклонения. Фетишем что хочешь может быть: кто-то в фигуру влюбляется, кто-то в глаза, некоторые в пластику человека. Прошел он, изящный как гепард, и пожалуйста она влюбилась. А есть люди, у которых голос притягивает. Причем это не только певцы или певицы. Еще со сказочных времен все помнят: там то кот - баюн под деревом, то сирена на острове. Вот и этот, наш, новенький Павлик, тоже кот - баюн: как рот откроет, так все млеют. И я, "дура без конкура" тоже. Странно: внешне он мне совсем не нравится - конфетный какой-то, обложечный.
      Хотя, конечно, он парень неплохой. Но влюбляться в него я не хочу, потому и думаю о постороннем, отвлекаюсь. Как Жанночка реагирует не знаю, может на неё вся эта воркотня не действует. Спросить надо. Муська моя, та на своей второй парте просто в лежку лежит. Потому и ластики роняет, что от Павлика балдеет уже третью неделю, с первого дня, как этот герой - любовник у нас в классе появился... Да нет, он, конечно, ничей не любовник, это уж я хватила, но красавец..."
      Туров, в каком году город был отвоеван у арабов?
      Молчание.
      - Стенгазета, - шепчет Ника
      В 1147, - оживает Туров.
      Вяльцева, ты подсказываешь?
      Зоя Сергеевна! Вы на меня что ль сердитесь? То я не слушаю, то подсказываю.
      Прости, Ника. Мне послышалось, что ты сказала что-то.
      Она про газету сказала...
      Лушина! Лера! Ябедничать в девятом классе это уже никуда не годится! Три недели занятий, а вы все никак не соберетесь! Что за класс!?
      Девятый "А".
      Пинкис! Я между прочим склерозом не страдаю и знаю, где урок провожу и к кому классным руководителем приписана. Хотя ваш девятый "А" сильно напоминает сумасшедший дом.
      Она в нем тоже урок однажды провела...Забыть не может.
      Туров! Ты что сейчас Вяльцевой сказал?
      Спасибо сказал.
      Ах, она тебе все же подсказала?
      Нет, она кнопку убрала, которую мне подложили, пока я вставал про арабов отвечать.
      Кто тебе её подложил?
      Так девятый класс, Зоя Сергеевна... Будет перемена, потом ещё урок, у нас сегодня две географии. Вот вы на втором уроке по фингалу на глазу кнопочника-террориста и определите... А ябедничать ни-ни...
      Нет, я с вами не могу. Сядь, Павлик. Четыре. Достаньте карты.
      Маленькая, до метр шестьдесят едва дотянула, Зоенька устало опустилась на стул, взъерошила пушистые светлые волосы и обхватила лоб пальцами. Серо-голубые внимательные глаза из-под длинных ресниц смотрят в стол. Что там интересного, не ясно. Обидилась наверное.
      Пронеслось по партам шуршание, постукивание карандашами в такт и песенка, тихая-тихая, хором, Костя первый повел:
      Все мы вас любим, все мы вас любим, нету причины сердиться на нас...
      Зоенька подняла глаза.
      Отметьте полезные ископаемые Португалии. Так! Кто сказал "на фига"?
      Я, Зоя Сергеевна, - откликнулся Туров, - но я их все равно отмечу. В прошлый раз я не понимал зачем мне знать растительный и животный мир Норвегии: я хочу океанологом быть, так что мне суша по фигу. Но вы сказали для общего образования. Я поверил, выучил и сдал.
      Вот и сейчас поверь! Все, тишина! - И Зоенька улыбнулась умиротвовренно: вот он коллектив, который она сколотила в прошлом году. Умненькие, послушные и песенку любимой учительнице поют. Сами, между прочим, сочинили, в походе.
      И правда стало тихо. К Зоеньке действительно все хорошо относились, а Ника свое персональное "недолюбливание" не демонстрировала.
      Зое Сергеевне, студентке - заочнице третьего курса географического факультета год назад доверили восьмой класс. Теперь вот она на четвертом, ей всего-то двадцать, а она классный руководитель в девятом. Это потому, что в прошлом году хорошо справилась.
      Да, весной, когда на каникулы уходили, и вправду почти все хорошо было. Но лето - лето! Как все изменились!
      "Нету, Зоя Сергеевна, больше коллектива. И песенку прошлогоднюю спели по привычке. И в поход теперь далеко не все рвутся. Есть отдельные ученики, которые собраны на предмет изучения разных наук в школе с биолого-географическим уклоном. Хорошая школа, что говорить! Но дальше ку-ку: за порогом каждый сам по себе. У кого нарисовалась тусовка на стороне - тот и вовсе в одноклассниках не нуждается, а те, у кого своя гоп-компания пока не сложилась, будут временно делать вид, что стенгазета, КВН и конкурс на самый зеленый подоконник очень их волнуют. Но это пока! Появится тусовка или пара сложится и полный привет: школа - место для ученья, прощай подоконник!
      Кстати тогда и выпады таких личностей, как Зяблов будут куда легче восприниматься: чужой он и есть чужой...
      Ох, Зяблов! Лучше бы ты рот не открывал, вспоминать тошно... "- Ника изобразила кирпичик каменного угля и стала вспоминать, что ещё есть там, в Португалии. Но мысли побежали в другую сторону и она просто начала срисовывать значки у Мишки Турова. Действительно, что это все она? Пусть подсказку отработает: они вместе ко Дню Города газету делали и писали: Москва 1147-2000. Вот он и поймал мысль.
      "Но Лушина, конечно, хороша - помочь решила, а её ябедой назвали. Умора - Лушина ябеда! - Ника покачала головой, - Да из Леры в подвалах гестапо слова бы не вытянули, а тут такой пролет. Ишь, сидит вся красная, никак не успокоится. Какая у неё шея красивая и профиль правильный. Прямо голова богини. Однако её все немножко побаиваются, думают она холодная и неприступная. А это не так. Мы-то с Муськой знаем в чем дело. Она очень хорошая девчонка! Жаль, что она сейчас так из-за пустяка переживает. А-а, наверное боится, что Мишка подумал, будто она его правда заложила. Ага, Лерочка - Лушечка, Туров для тебя не просто один из представителей шестимиллиардного населения планеты. Вздрюкиваешь ты по его поводу. Ишь, карандаш крутит. Ой, до чего ж у неё руки красивые! Пальцы белые, ровные, а у меня одни костяшки! Можно сказать барабанные палочки! Ладно, я её этими палочками на перемене по головке поглажу, может у неё тоже какой выброс был... - Ника подавила улыбку.
      - Нет, правда, как изменились мальчишки после лета! - Продолжила она про себя. - Костик Ишуков и так выше всех в классе был, а теперь и вовсе на столб со светофором похож - длинный, худой, глаза желто-зеленые во все стороны зыркают, но в основном в направлении Зои Сергеевны. И без конца какие-то полуприличные песенки напевает. Говорит в студенческом стройотряде летом выучил - вместе с отцом и его студентами под Тамбовом работал, церковь восстанавливали. Костик рисует классно. А теперь вот ещё и поет. Хорошо себе под нос, а то бы завуч в миг запись сделала. У неё пунктик по поводу неформальной лексики. Чуть какое словечко до неё долетит, она сразу вопит, что школа у нас приличная, с усиленным преподаванием иностранных языков, а не блатного жаргона и матершины... И запись в дневник:"Родители, примите меры." А некоторые родители, между прочим, только матерными словами меры принимать умеют. Не мои, конечно. У нас в доме самое страшное ругательство это черт. Я его часто вспоминаю, мама сердится. Говорит что нехорошо. А чего нехорошего? Черт он и есть черт.
      Кстати на черта Ромка Пинкис стал похож. Черными волосами покрылся. Ишь руки голые выставил, чтобы все его растительность лицезрели. Ведь надо же - самый низкорослый в классе, а бриться первый стал. И усишки отрастил. Ничего, ему идет.
      Туров никогда худобой не отличался, а теперь вон какой здоровый стал, прямо хоть второй стол подставляй, на самый край меня оттеснил. Этот не поет, зато анекдоты дурацкие без конца рассказывает. Ну, конечно, таких гадостей, как Зяблов он себе не позволяет... - Ника изобразила нефтяную вышку и снова ухватила за хвост ниточку размышлений, - Нет, раньше, в девятнадцатом веке, лучше было. Живет себе барышня в поместье, играет с сестрами и собачками, ни о каких поцелуях и обнималках в подвале не думает. А если увидит, как на оконном стекле две мухи в позе любви застыли, то предполагает, что насекомые играют "в лошадки". И барский сын из соседнего поместья с маменькой - папенькой заехавший визит нанести не смел в присутствии мадемуазель Ники и мадемуазель Жанны, указывая на мух, гыкать придурошным голосом "Гы, мушиный секс". Тьфу! Шуточки для шестого класса. Ника передернулась от противной мысли и покосилась на бритый затылок Зяблова. Левое ухо наглеца ещё горело - у Жанночки рука тяжелая. Зяблов этих мух долго помнить будет - Но все-таки почему мальчишки все время возле сексуальной темы крутятся? Да, в книжке написано, что это у них гормоны активно выделяются. Но ведь и у нас тоже гормоны, а мы вроде нормальные... Хотя смотря кто, конечно..."
      Ника окинула взглядом класс: Муська косилась на Павлика, у Жанночки на шее сиял засос, Петухов с Лейкиной сплели под столом свободные от географии правую и левую руку - Петухов левша, а Лейкина сидит от него справа. У Ленки Ивлевой свитер на два номера меньше требуемого и наверное поэтому у её соседа Пинкиса карта Португалии покрыта нефтяными вышками, похожими на остренький Ленкин бюст.
      "Нет, это не класс в сентябре, это какой-то кошатник в марте! Или это я одна уродина, влюбиться не могу, в глубине души другим завидую и поэтому все анализирую? "- вздохнула Ника.
      Ты чего? - Шепнул Мишка.
      Мучаюсь.
      Да ты у меня-то списывай, я все знаю. Думал она меня ископаемые спросит, а она про арабов.
      Дззззззз... И грохот из коридора. Девятый "Б" из "Биологии" первым на перемену вылетел.
      Закон лодыря.
      Нинуля, иди скорей! Пока в матче перерыв я тебе кое-что расскажу, прокричал отец.
      В школе Нину звали Никой, а дома по-разному, кто Нинулей, кто Ниночкой, ещё Никулей. Никой тоже, но редко, брат в основном.
      С удовольствием оторвавшись от алгебры, (глаза б на неё не глядели), Ника вошла в большую комнату. Двухмесячный щенок - далматинец пытался вылезти из кармана домашнего халата отца.
      Это он чего? - засмеялась Ника.
      Это я его арестовал. Он меня кусает, толкает и раскапывает. А наши проигрывают. Дочь, как у тебя с разговорным испанским?
      Лучше, чем с английским письменным, но хуже, чем с английским устным.
      А с письменным английским как?
      Лучше, чем с алгеброй, - Ника присела на подлокотник кресла, - Пап, выкладывай, не томи, что засветилось?
      Засветилось на три дня в Барселону, но нужно переводить.
      Турфирма "Шип" новый маршрут открывает. Пригласили меня с собой и позволили тебя взять, как испаноговорящую.
      Вау! Когда?
      Скоро уточню.
      Класс! - Ника чмокнула отца в лысеющую макушку.
      Кстати, а как твой класс? Что-то ты все дома сидишь? В прошлом году вы куда-то ездили, в походы ходили, в театр, КВН у вас был, ты и домой-то только к ночи приходила... Случилось что?
      Нет, нормально. А что я дома уже надоела?
      Шутки у тебя, боцман... - Отец погрозил пальцем
      Так умишко - то хиленький, как у Журки, - Ника подпихнула долматинца обратно в карман и продолжила, - Просто повзрослели, у всех свои интересы, многие парами...
      Марина! У нас ребенок вырос!
      Ага, сегодня измеряли! Я за год целых пять сантиметров прибавил. А откуда ты знаешь? - Сережка сунул голову в комнату. Завидев его щенок жалобно заскулил. - Мама! Папа с Нинкой собаку мучают!
      Брат высвободил Журку из плена и убежал с ним, не дожидаясь ответа.
      Мать не откликнулась. Она сидела в кухне, плотно закрыв дверь. Жарила котлеты и готовилась к лекции.
      Хорошо, когда есть кому принять на себя замечания обращенные к тебе, философски заметила Ника.
      Нет, серьезно, у вас в классе что уже во всю любовь? А у Мишки?
      Так! Значит я тебе сейчас про Мишку все расскажу, заложу, можно сказать своего колясочного друга, а ты, как дядя Женя из командировки вернется, все ему выдашь. Потому как он твой колясочный друг. Фигушки. Ничего не узнаешь!
      А есть что сказать?
      Еще раз: так! "Восемнадцатое мгновение весны"! 1944 год. Берлин. Подвал гестапо. Мюллер и Штирлиц. В ролях отец и дочь. Допрос. Штирлиц молчит. Да, не волнуйся, нечего про Мишку рассказывать. Он мне тут сообщил, что прочел в одной книжке для подростков, будто право выбора в паре от природы предоставлено особе женского пола. И теперь он, Туров, объявляет себя осаженным от природы живым бастионом. Сдаваться не собирается, первую любовь планирует после тридцати, а пока только океанология, океанология и ещё раз океанология.
      Я не понял, - отец подался вперед, - что значит "женскому полу предоставлено право выбора в паре"?
      Пап, все просто! Гусыня, олениха и самая простая кошка сами выбирают себе будущего супруга и отца детей. И в человеческом обществе тоже должно происходить так. И, чаще всего, происходит, именно так. Женщины тоньше, умнее в любовных интригах, хитрее и эмоциональнее. Они выбирают, а потом делают все, чтобы закабалить объект мечтаний. Правда бывает, что общество очень мешает женщине делать то, что ей хочется. Например встречаться с тем человеком, которого она выбрала. А то и вовсе насильно за нелюбимых замуж отдавали. Женщины страдали и мучались, совершали всякие поступки, например некоторые руки на себя накладывали. И вообще тогда процветали измены и ложь в личных отношениях. Женщины назло нелюбимым мужьям и обществу заводили любовников и были тысячу раз правы.
      Девочка моя! Откуда такая могучая мужененавистническая философия?
      И вовсе не мужененавистническая! Это я вообще против угнетения женщин выступаю. Замуж - то насильно выпихивали не только отцы, но и матери. Они все были преступники с точки зрения нашей сегодняшней морали.
      Это ещё почему? - Отец совершенно растерялся.
      Потому что отдать женщину замуж насильно - значит нарушить её права человека. Она имеет от природы свое право выбора и люди не могут его отбирать.
      Слушай, а откуда ты все это знаешь?
      Так я ж дома сижу, книжки для подростков специальные читаю. Мишка тоже читает. Вот он мне свою, для мальчиков и дал. А я ему свою, для девочек. Там все есть, не волнуйся, я теперь очень грамотная и родительские задушевные беседы на тему "Откуда дети" оставь для Сережки.
      Подумаешь, новости, - держа подмышкой щенка брат пришел за собачей игрушкой. - Я ещё в первом классе все знал. - И просвещенный второклассник исчез.
      Ну и ну! - Отец схватился за голову.
      А что? Все нормально! У нас по этим вопросам дискуссии на переменах. У мужчин, между прочим тоже право есть от природы - право оставить подругу. Но вот тут уже общество стоит на страже интересов женщин и детей, - Ника подула отцу в макушку. - Закабаленный ты наш! Как лебедь к гнезду на век привязанный!
      Честно говоря, я всегда думал, что я добровольно выбрал вашу маму, задумчиво сказал он.
      Зря думал. Это от неграмотности. Ведь в твое время в нашем возрасте только пионерская дружба допускалась между мальчиками и девочками. Да?
      Знаешь, это не так уж и плохо было, - отец сделал вид, что не заметил в голосе дочери ехидные нотки.
      А кто ж говорит, что плохо? Дружим же мы с Мишкой. Хотя это уж и не дружба, а так родство бескровное...
      Да, только близкую родственницу в неполные пятнадцать лет можно просвещать по вопросу главенства в паре, - отец улыбнулся.
      Конечно. Заодно и старшим родственникам, тебе то есть, горизонт раздвинул. Теперь, когда знаешь правду не сбежишь?
      Нет, - отец вытер рукавом притворные слезы, - лебедяток жалко. Ниночку и Сережу, лично мной в гнезде высиженных, пока ваша мама аспирантуру заканчивала и кандидатскую писала. - Он поцеловал смеющуюся дочь и подтолкнул её к дверям, - Иди просвещайся дальше, перерыв в матче закончился. Да, и займись испанским! - Уже серьезно добавил в след.
      К своим четырнадцати годам (в декабре пятнадцать стукнет) Ника успела повидать немало. Отец работал заместителем главного редактора в туристическом журнале. У семьи была возможность ездить в недорогие туры. К тому же все, даже восьмилетний Сережа, знали испанский и английский. Испанский ребята учили дома, говоря сразу на двух языках - испанкой была их бабушка со стороны матери. В тридцать восьмом году её, дочь испанских революционеров, привезли в Москву. Здесь она навсегда и осталась. Стала профессором в инязе. Там же теперь работала и Марина, её дочь, мать Ники и Сережи. Английский Ника начала постигать вместе с Туровым в детском саду.
      У них были молодые матери, обеим только что исполнилось по тридцать четыре. Отцы тоже были одногодки, но опережали в возрасте своих жен на десять лет. Жили семьи дружно и каждая в отдельности и между собой. Чем занимался Туров - старший никогда не обсуждалось. Просто он периодически уезжал куда-то на день - два, а то и на неделю, оставляя Мишку ответственным за мать, младшую сестру и техническое обслуживание "Жигулей". Водили машину родители, а Мишка чинил и чистил. Водить он, конечно, уже умел, но до получения прав было далеко.
      Школа, куда ходили колясочные друзья, располагалась сразу в трех зданиях, соединенных теплыми переходами. Это был переоборудованный комплекс "Ясли - сад".
      У девятого - десятого и одиннадцатого классов было свое крыло. И, с нового учебного года, в крыле начались нехорошие дела: наркомания зацвела.
      Школа довольно долго сопротивлялась этой заразе. Большой, хорошо просматриваемый со всех сторон участок, забор, охранники в каждом крыле, ученики в основном либо из благополучных семей, либо из специального детского дома для одаренных сирот. Короче - народу мало, четыреста человек, каждый на виду и нате вам, пролезла зараза! Поговаривали, что дилер, торговец, завелся. А может и несколько дилеров.
      Наркотическая тема с первого сентября стала главной в разговорах на переменах и после школы. Но Ника не хотела волновать родителей и поэтому увела отца от расспросов о школе в область личных взаимоотношений мужчин и женщин.
      Проблему эту тоже широко обсуждали.
      Вернувшись к себе, девочка, отложив алгебру ("Да, ну, ее! Два примера завтра у Пинкиса сдуть можно."), сняла с полки географический словарь и вытащила из ящика стола свой дневник.
      Нет, это был не школьный дневник с расписанием, отметками, гневной записью завуча: "Носится по коридорам, как угорелая кошка! Михаил Ильич, прошу, примите меры." И, чуть ниже, отклик отца: "Меры принял."
      Отца в школе хорошо знали. У него, сотрудника редакции, были творческие дни. В такие дни он сам располагал своим временем, а потому мог зайти поговорить с учителями. В компании Вяльцевых - Туровых Михаил Ильич отвечал за учебу Ники, Сережи, Мишки и Наденьки, младшей дочери Туровых. Хитрая Надя как-то получив двойку, понесла дневник на подпись не матери, которая была с девочкой весьма строга, а дяде Мише. И все обошлось. Дядя заступился.
      Нет, сейчас Ника достала совсем другой дневник, в нем никто не расписывался, к нему никто не прикасался.. Только хозяйка. Она заносила на пестрые, разрисованные страницы свои размышления и делала пометки о некоторых событиях, происходивших в её жизни. Записывала и даты явления Акробата.
      Сейчас, думая о том, что совсем неплохо было бы смотаться в Барселону, Ника вывела на чистой странице:
      О хорошем. Папа сказал, что может быть удастся съездить в Испанию. Ура, ура, поеду на историческую Родину. Город называется Барселона. В словаре написано, что он основан в 3 веке до Р. Х., это порт, там 2 миллиона жителей. Очень хочется. Испания будет моей восьмой страной. Мне повезло с родителями, и ещё мне повезло, что отец работает в таком клевом журнале.
      О противном. Ко мне пристает Зяблов. В пятницу схватил рукой за грудь. Придурок! Во мне все сжалось от омерзения. Я вывернулась и понеслась по коридору. Чуть завуча с ног не сбила. Она написала замечание. Сегодня эта гнида, Зяблов, не завуч, когда выходили после уроков толпой, в дверях прижал меня к стенке. Хорошо Жанка была рядом и треснула его сменкой по яйцам. Взвыл. Видно те мухи тоже были не случайны. Это он меня подначивал. Может Мишке пожаловаться? Нет, пока не стоит. Я Турову как сестра, так что он, блеснув своими черными глазищами, крикнет: "За честь сЭстры!", и, пожалуй, вовсе лишит обидчика мужских деталей. Детали не жалко. Жалко Турова: ему уже четырнадцать, через два месяца пятнадцать, посадят, если что... Не буду ему жаловаться, лучше Акробату, безопасней.
      Акробат. Почему его давно не было? Кстати, он возник примерно год назад.
      Ника пролистала дневник и нашла запись прошлого года.
      Девятнадцатое сентября 1999года.
      Произошло замечательное событие! Я наконец дождалась. Доктор говорила, что это ничего, что у меня пока нет, что скоро придут, что это потому, что я худая, и что мое время"Ч" впереди, но я все равно переживала. У меня и прокладки давно приготовлены были. И вот сегодня утром случилось. Вернее ночью случилось, а утром я обнаружила. Хорошо, что в воскресенье. Я немного привыкну.
      И ещё мама с папой отселяют от меня Сережку. Он теперь в их спальне жить будет, а они переезжают в большую комнату. Второй телик из спальни в кухню перетащили, короче - кутерьма. Но мне мама велела посидеть за столом спокойно, почитать или пописать. Вот я и пишу.
      Я теперь взрослая. Это мы с мамой так решили. Папа, конечно, ничего не знает. Мама ему сказала, что нас с Сережой нужно разделить, так как я долго занимаюсь и Сереже свет мешает. Ха! Ему свет мешает! Да он до полночи под одеялом с фонариком кроссворды и лабиринты разгадывает. Но я молчу!
      А ещё я видела сегодня необыкновенный сон. Мы вчера со школой в цирке были. Нашему классу первый ряд достался. Все здорово и клоуны, и львы, и лошади! Но лучше всех был АКРОБАТ!
      Он появился прямо под куполом, в серебряном костюме, в коротком блестящем плаще и алой шляпе. Шляпу он бросил в публику и Я ЕЕ ПОЙМАЛА! А номер! С ума сойти! Я вся замерла, шляпу к груди прижала и не дышала, только сердце под шляпой колотилось. Акробат прыгал с трапеции на трапецию, падал понарошку, снова взлетал. Гибкий, сильный! Прожектора светили со всех сторон разными, как их, не помню, вроде фильтрами цветными что ли? Ну, он в пятнах пестрых был. И пятна эти прыгали, менялись. А когда акробат спустился вниз, то пошел прямо ко мне за своей шляпой. Он руку протянул, а я не сразу сообразила, ещё в себя после номера не пришла. И вышло, вроде, я ему шляпу не отдаю. Тогда он (наши все, конечно, рты пооткрывали), так вот он вынул, как будто из груди, маленькое сердечко из мягкого поролона и на ладони мне протянул. А поролон на воздухе распрямился и получилось большое сердце. Я тогда шляпу отдала, а сердце взяла. Он не отнял, а поцеловал мне руку. Что в зале было!
      Все захлопали, а оркестр заиграл тратататата!
      Как я до конца досидела - не помню.
      Пришла домой, сердце над столом на шелковой ленточке повесила и спать легла.
      Ночью АКРОБАТ приснился. Он меня поднял и мы летали под куполом. Не страшно.
      А потом он опустил меня на арену и стал со мной разговаривать. О чем забыла. Помню только, что он обещал ещё придти. И я проснулась. Проснулась и обнаружила.
      Это от полетов, наверное, началось. Говорят, когда во сне летаешь растешь. Я и доросла до время"Ч".
      Ника полистала дневник и нашла ещё несколько записей, посвященных Акробату. Он появлялся обычно тогда, когда что-нибудь происходило. Последний раз они беседовали в самолете после вынужденной посадки в Лиссабоне. Летом семья отдыхала в Тунисе, возвращались в грозу и самолет сел в Португалии. К тому моменту когда снова взлетели, Ника так устала, что сразу заснула. Акробат на сей раз был загримирован негром и походил на портье тунисского отеля. Этот портье очень нравился Нике и она все время старалась лишний раз пробежать мимо него. Но он её не замечал - он всем вежливо улыбался, освещая вестибюль блеском своих крепких красивых зубов.
      Сейчас, вспоминая портье, Ника взяла зеркало и посмотрела на зубы.
      "Хорошие!" - сказала она сама себе,
      закрыла дневник, вздохнула и снова достала нелюбимую алгебру.
      Она представила, как завтра займет к Пинкису очередь на сдувание, как будет нервничать, что не успеет, а то и вправду не успеет списать, тогда математичка впаяет "ту" и придется делать пять
      штрафных примеров. Девочка довольно быстро справилась
      с заданием и порадовалась, что закон лодыря сработал.
      Ника и Мишка вывели этот закон ещё в первом классе.
      Звучал он так: "Учиться хорошо, легче, чем учиться плохо!"
      С полузакрытыми глазами Ника прошла в ванную, приняла душ и рухнула в постель. В её пушистой теплой тапочке на ночь устроился Журка.
      Акробат
      Он сидел на краю книжной полки и пил пиво.
      Здрасьте, и это романтический герой моих снов! Ты бы ещё с поллитрой пришел! В чем дело? Зачем пиво?
      Надо чаще встречаться! - ответил Акробат.
      Ах, ты тоже смотришь рекламу! Понятно. Но вообще-то ты прав, мы действительно давно не виделись. Где ты пропадал?
      Я был занят в чужих снах.
      У других девочек? Я ревную.
      Брось. Мы друзья. Я же не устраиваю тебе сцен и не делаю выговоры за то, что ты млеешь от голоса Павлика Бэма.
      Уже не млею. Как только поняла, что он не нарочно пытается завлечь девчонок, а просто большую часть жизни прожил с родителями в других странах, привык говорить на разных языках и потому у него такие странные интонации, я перестала дергаться по его поводу.
      Прекрасно. А как другие?
      И другие поостыли. Кроме Муськи, конечно.
      А эта что, совсем "в лоскуты"?
      Не спрашивай! Хуже пьяного.. Из рук все валится, потом обливается, шею свернула - влево смотрит. Он у окна сидит, она у стены.
      Трогательно. А он не замечает?
      Заметил.
      И?
      Растерялся. Дикий он, к коллективу не приученный, бытового иммунитета нет.
      Это ещё что такое?
      Устойчивость к воздействию окружающих.
      По-моему это как-то по другому называется...
      Наверное, я не знаю, я так называю. Ты думаешь легко в школе учиться? Нет, я не в смысле уроков - физика, там, алгебра. Я про людей. Все разные, каждый с характером, нужно уметь и смолчать и зубы иногда оскалить.. А Павлик слишком вежливый, хотя ничего, нормальный. Не жадный, отзывчивый, только уж больно тихий. К нему, кстати, кроме Муськи, ещё и Ежова из девятого "Б "клеится. Как перемена, так она у наших дверей солдатиком стоит. Девчонки, конечно, этого стражника не одобряют. Ежова вообще девочка с темной биографией. О ней много говорят. С наркотой она связана, это точно. У неё ещё та тусовочка! Там один Нолик чего стоит!
      Кто это Нолик?
      Да так, хмырь бритый из девятого "Б". Прокуренный, жуть.
      И тоже наркотой торгует?
      Не знаю, не пойман - не вор, но они с Ежовой в одной компании. Говорят о них плохо, но это ещё не факт. Про Жанку, например, тоже черте что говорят, а кроме нас с Муськой никто правду не знает.
      А Жанна как на Павлика реагирует?
      Как и остальные - привыкли мы к его воркотне. Да и заняты почти все. Многие в других классах любимых позаводили. А в нашем - Лейкина с Петуховым, Ивлева с Пинкисом. Жанночка и сама по себе хороша, вылитая Маша Распутина. Поэтому, кстати, Жанка на неё и молится. Да, ей у нас пару и не найти. Она в нашем классе с прошлого года и на год нас всех старше - в седьмом с дерева упала, долго лежала, переломы лечила, потом дома полгода сидела. Говорит, что за это время сильно повзрослела, компьютер отлично освоила. Она с тринадцати лет отцу помогает, вроде секретаря при нем. Компьютер у неё дома очень мощный, только кофе не варит, а так все, что прикажет, делает. В результате половина канцелярии на ней. Она настоящую зарплату получает, говорит большую. Девятый закончит - в экстернат уйдет. Она способная, ей за год два пройти - раз плюнуть.
      А ты?
      Не, я не смогу, придется полный срок отпотеть. У меня с языками хорошо, с географией, историей, но что математика, что физика со скрипом, а ей все эти квадратные уравнения и законы Ома так, семечки. У Жанки очень молодой отец. Ему только тридцать три года. А маме тридцать семь. Но она с отцом больше дружит.
      Папец, так она его зовет, у неё крутой, нефтью занимается, а мама дома сидит, там ещё двое маленьких. Жанка с отцом на презентации ходит, следит, чтобы не пил. И женщин от него отгоняет. Говорит:"Виснут стервы продажные. Мне-то что? Я выросла. А как близняшки? Если его вдруг какая курочка уведет, мать одна малышей не поднимет." Отец её слушается. У Жанны, ты знаешь, какая-то совершенно взрослая жизнь.
      Жаль.
      Кого жаль?
      Жанночку. Взрослой она ещё будет, а вот подростком уже никогда. В твоем возрасте есть своя прелесть.
      Я, между прочим, тоже уже работаю. Папа переводы приносит, проспекты турфирм. Я, когда заказ есть, за три вечера до пятидесяти баксов на компьютере натюкиваю.
      Это другое, сейчас многие школьники подрабатывают.
      Верно. Петухов в "Макдональдсе" полы моет, Ивлева вечерами по вторникам и четвергам с чужим ребенком сидит. Мишка с Пинкисом тоже устроились. В какой-то конторе компьютерные винтики два раза в неделю подкручивают. По шестьдесят баксов на брата в месяц, часть в семью, часть себе. Костик летом помогал церковь расписывать, так что тоже при деньгах. Сейчас в Москве только дураки и лодыри у родителей на карман просят. Не знаю как где, а в столице с четырнадцати, как паспорт получишь, работенку нехитрую всегда найти можно.
      Это хорошо. А ещё хорошо, что у тебя и у Мишки дома спокойная обстановка. У других не знаю, но вот Жанна оказалась втянута в родительские конфликты и это плохо.
      Ага, слишком рано исчезла розовощекая наивность?
      Нет, вера в алые паруса.
      Из обрезков которых ты сшил свою шляпу?
      Например. Жалеешь, что кусочек достался?.
      Я? Ничуть. Я Жанке про капитана Грея и Ассоль недавно рассказала.. Представляешь она ни фильм не видела, ни книгу "Алые паруса" не читала. Я ей говорю: "Ассоль - девочка, бедная, папа рыбак-бедняк, жили в приморском поселке, и делала кораблики на продажу. Пообещали Ассоль, что когда-нибудь приплывет за ней белый фрегат под алыми парусами. Будет им командовать голубоглазый, черноволосый, добрый и нежный капитан Грей. И свалится на них прекрасная, возвышенная любовь, любовь слабого и сильного, нежного и верящего в чудо. Девочка Ассоль поверила. Так все и случилось"
      Рассказала - смотрю, у Жанки на глазах слезы. Спрашиваю: "Жанн, ты что? "А она вдруг заревела и отвечает: "У меня такой любви никогда не будет". Я:"Почему?" Она:"Потому, что я с детства привыкла быть сильной и не верить в чудеса".
      И ты не нашла, что ей возразить?
      Нашла, да как-то неуклюже, по - моему.
      Что же?
      Я сказала: "А может быть ты встретишь человека, которому нужна будет твоя сила, твоя доброта и загнанная вглубь души нежность?"
      И что она?
      Она меня обняла и говорит: "Ох, Нинка-Тростинка, мне здорово повезло, что у меня такая подруга есть. И ещё, что Мишка и Муська через тебя со мной подружились. Я ведь знаю, меня многие не любят, а вы классные ребята. Вы меня не бросайте и я вас не брошу, а то, как в песне, "пропадем поодиночке". Чудная она девчонка!
      А что за песня? Давно сочинили?
      Давно. Лет сорок назад модная была" Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке". Грузин один написал. Окуджава фамилия. У него много песен, сейчас его редко поют, а раньше в семидесятые - восьмидесятые на всех тусовках горланили.
      А ты что думаешь насчет тусовки?
      Думаю. Это ведь просто так по желанию не бывает. Это как - то само собой сложиться должно. Вот Павлик, например, он знаешь какой одинокий! У него, правда, брат есть, в одиннадцатом классе учится, но друзей совсем нет. Очень смешно, Павлик брата Ника зовет, я слышала. Только я Ника от Нины, а он от Никиты. Брат умный - умный, круглое пять всю жизнь, одно слово-"ботаник", однако тоже социально отсталый. Хуже Павла, совсем дитяко. Но такой красивый! Прямо капитан Грей. Я Муське сказала, что Ника красивей Павлика, так она на меня обидилась, два дня дулась. Ох! Подружился бы Павел с Муськой, она бы меньше страдала.
      Добрая ты, Ника, и фантазерка. Тебе все простые решения мерещатся. А жизнь куда сложней.
      Как это "куда"?
      Увидишь. Пока. Мне пора!
      Нет, подожди!
      ДЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ.
      - Журка, отдай мои тапочки! Беги, буди Сережу. Доброе утро, мамуля!
      Закон парных отношений.
      Если закон лодыря Ника и Мишка вывели сами, то закон парных отношений, не научный, но признаваемый всеми, вывели, как ни удивительно, сотрудники Скорой помощи. Заключается он в том, что чаще всего за каким - нибудь невероятным событием сразу происходит второе невероятное событие. Например упал человек с крыши, зацепился штанами за дерево и жив остался. Счастье? Везение? Конечно! Редко бывает? Очень. Но по удивительному стечению обстоятельств в этот же день происходит что-нибудь подобное, допустим кто-то летит с моста прямо на баржу с кирпичами и повисает на железном штыре, впившемся в рукав куртки. Ткань лопается, человек валится вниз, но ныряет в воду - баржа проплыть успела. И все живы. Бывают, конечно, и с печальными исходами парные случаи. Но не надо о грустном!
      Об этом законе Ника узнала от Мишки в субботу. 30 сентября Вяльцевы всегда проводили у Туровых: у мамы Веры и дочки Нади именины.
      Пришли в час. Женщины уединились в кухне, стучали ножами и тараторили. Мужчины, сидя перед телевизором, матч "Спартак" - "Локомотв", обсуждали последнюю командировку Турова старшего. Он вернулся из Кореи. Привез заморские кушанья - рисовые лепешки и тонкие пластинки сушеных водорослей. Всем ребятам подарили по пакетику. Надя с Сережкой играли у неё в комнате с долматинцем и таксой, а Мишка и Ника расположились на паласе в хламовнике Турова - младшего (ролики, мяч, свитер, отвертка, словарь англо-русский, рубашка, яблоко, "Пепси", два стакана, Мишка, Ника) и выбирали фотографии для большой классной газеты под названием "МЫ вчера, сегодня, завтра". И в"Б" такую же делали.
      Надо было склеить монтаж из фотографий "вчера - сегодня" а предполагаемое завтра каждый должен нарисовать. Идея, поданная художником Гришей, всем очень понравилась.
      Надо заметить, что Гриша вообще пользовался у 9"А" и "Б" большим авторитетом. Он был внуком учительницы биологии, классного руководителя "бешников". В небольшой холл второго этажа выходили двери всего двух кабинетов-"Биологии"и "Географии". Гриша, по имевшимся у девятиклассников данным, закончил первый курс истфака, он учился на археолога, но во время сессии заболел тяжелым гриппом с осложнениями, экзамены не сдавал и взял академотпуск. Выздоровев, стал искать работу на ближайшие полгода. Гриша хорошо рисовал и директор школы предложила ему продолжить роспись холла второго этажа. Два умельца летом уже начали покрывать стены зверями и птицами, да не закончив, ушли. Директор просила навести в росписи хотя бы относительный порядок, посулив небольшую плату и полную творческую свободу. Гришка, как звали его ашники и бешники, согласился на время, пока не найдет что получше и теперь обретался в холле на высоченных козлах среди кистей и ведер с красками. Иногда ему помогал Костик Ишуков. Порой они просили кого-нибудь посидеть попозировать. Дело в том, что все звери и птицы были с человеческими глазами. Мишка, к примеру, позировал для жирафа, Муськины очи подошли кошке, а Нику Гришка пригласил на роль глазастого олененка.
      Она честно отсидела свои полчаса и потом поделилась с Муськой соображениями о том, что Гришка много знает и интересно рассказывает. Подруга согласилась и тут же добавила, что Павлик тоже очень интересный собеседник: они вместе в троллейбусе три остановки ехали. Зачем и куда, Ника спрашивать не стала. С влюбленной подругой в последнее время разговаривать было трудно. От любой точки нить вела к Павлику. Так что обсудить личность историка, археолога и живописца в одном лице с Муськой не удалось.
      Ника не обидилась - что на жертву любви обижаться. Тем более, что тут как раз Гришка выдвинул идею парной газеты под названием "Как А и Б сидели на трубе, или МЫ вчера, сегодня, завтра" и Ника вместе с другими приняла её с энтузиазмом. Идея была веселая! Всем хотелось и себя в коляске показать и на других на ночном горшке посмотреть.
      Ника кое-что отобрала из семейного альбома и теперь вместе с Мишкой обсуждала детали.
      - Слушай, а почему ты в школу в юбке не ходишь? У тебя ж ноги классные стали! - Мишка вдруг отвлекся от фотографий, случайно бросив взгляд в сторону подруги. Дело в том, что Ника, получив за перевод деньги, по совету мамы купила шикарные туфли. Марину Васильевну раздражал вечный спортивный стиль дочери, ей хотелось видеть Никулю в платье и туфлях - лодочках. Но девочка упорно влезала в джинсы, свитер и ботинки, которые больше годились американскому солдату, переходящему пустыню Сахара. Нет, конечно, кроссовки и босоножки - подошва и три перепоночки, Ника носила, но туфли ни-ни! Мать боялась, что у девочки испортится походка, а потому предложила гонорар истратить не просто на туфли, а на ШИКАРНЫЕ туфли. Дочь не устояла. И хотя она не очень представляла, куда пойдет в серых, с замшевыми вставками, кожаных лодочках, на каблуках, добавлявших к её родным метр семьдесят ещё шесть сантиметров, туфли были куплены. Сейчас они стояли на стуле, а Ника сидела на полу разутая. В юбке, собранной по подолу шнурком, сидеть было очень неудобно, и она все время то подбирала подол, то вновь тянула ниже колен.
      - Встань, - деловито скомандовал Мишка.
      Зачем? - Ника отложила альбом.
      Встань, говорю, сейчас поймешь.
      Ника встала.
      Подними подол до колен и подойди к шкафу.
      Ника смеясь повиновалась. Подтянула юбку до указанной длинны и встала у зеркала.
      Напяливай! - Мишка подал со стула туфли.
      Подруга выполнила и этот приказ.
      Папа, дядя Миша! Идите быстро сюда! Мы лучшие ноги Франции демонстрируем!
      Зараза! - Ника одернула юбку и треснула Мишку по шее.
      Пусть к нам выйдет, - прокричал отец.
      Пошли, пошли, - приятель поволок Нику за руку. Он был сильнее и она не стала сопротивляться. Да к тому же туфли! - Пап, дядя Миш! Да скажите вы ей, чтоб ноги не прятала. Посмотрите, ведь вполне на уровне, - Мишка указал на подол юбки, - задери до колен.
      - Щас! - взвизгнула приседая Ника и заорала, - Мама! Тетя Вера.
      Вбежали женщины, дети, долматинец, такса. Стало шумновато, мягко говоря.
      Разобравшись в чем дело, матери приказали разойтись по комнатам и не смущать девочку.
      Нет, правда, ты ходи иногда в школу в юбке, тебе хорошо, - подытожил Мишка, когда они, отсмеявшись, вновь уселись вокруг фотографий.
      Неудобно. В брюках проще.
      Согласен. Я вообще не понимаю, как шотландцы и женщины ходят - ведь дует.
      Ладно, давай о чем - нибудь другом, - предложила Ника. - Вот, например, где у тебя альбом с самыми ранними фотографиями? Неужели всего две штуки было? - Она взяла снимки в руки.
      И вдруг Мишка помрачнел.
      Нет, - тихо ответил он, - Эти из бабушкино альбома. Было, наверное, больше.
      Повисла неловкая пауза. Мишкина бабушка умерла летом. Девочка поняла, что спросила что-то лишнее.
      Молчание нарушил Туров:
      Я тебе расскажу, но ты не трепись, ладно?
      Конечно. - Ника не стала развивать тему своей неболтливости.
      Нам с тобой по сколько лет? - начал друг.
      В декабре по пятнадцать, ты на две недели старше.
      Правильно. Я родился и меня в честь твоего отца Мишей назвали. А потом тебя, в честь моей матери Ниной.
      Как так?
      А так. Моя родная мать, первая жена моего отца, погибла в городе Спитаке во время землетрясения в декабре 88. Звали её Нинуш, я армянин наполовину. Отсюда и глаза черные. Я на мать похож. В тот день, когда это все рухнуло, мне тока - тока три исполнилось, я в загородной больнице лежал после аппендицита. Матерей там на ночь не оставляли. Мама Нинуш домой уехала и вместе со всеми родными погибла. Отец в Москве в командировке был. Больницу нашу только слегка тряхануло, но, видимо кое-что попадало тумбочки, там, кровати, наверное, перевернулись. А стены выстояли. На улицу вынесла меня мама Вера, у неё в животе тогда Надюшка сидела и мама Вера лежала на обследовании. В Спитаке погиб её муж, тоже Женя, как мой отец. Папа прилетел на второй день, искал меня и нашел вместе с Верой. Я в не вцепился и не отпускал. Обоих он и забрал. А точнее всех троих. Надя в июне родилась, уже сразу стала Турова. Я не знал ничего до лета. Бабушка перед смертью мне все рассказала. Плакала, завещала любить маму Веру и Надюшку как родных. Так что они мне теперь ближе, чем раньше стали. Только одному очень молчать тяжело, а я уже три месяца это в себе таскаю, поделиться не с кем. - Мишка обхватил лицо руками, потер глаза, щеки и посмотрел на Нику.
      Знаешь, ты прав. Молчи пока, если силы есть. Мне всегда казалось, что тетя Вера больше тебя жалеет, а дядя Женя Надюшку. Если они узнают, что ты знаешь им тяжело будет. Придет время - скажут, - у Ники потекли слезы.
      Утрись, - Мишка протянул ей рукав валявшейся на полу рубашки, обещала же молчать.
      Конечно, - встрепенулась девочка. - Не волнуйся. Мы об этом больше говорить не будем, во всяком случае до тех пор, пока ты не захочешь.
      Придет время, - согласился Мишка.
      А знаешь, я тебе сейчас одну вещь скажу. Тайну чужую, но с меня слова не брали, так что можно. Наша Лера Лушина тоже из Спитака. У неё отец военный был, там служил. Леру на зиму мама в Москву к бабушке привезла, оставила, а сама к мужу уехала. Там и погибли оба. Лера осталась сиротой. Жили они с бабушкой хорошо, но этой зимой старушка заболела, её в больницу надолго положили, что-то с легкими. Леру устроили в детдом для одаренных и весной в нашу школу перевели. Бабушке сейчас получше, она снова дома. Так что Лера и там живет, и в детдоме. Так легче материально. Она в детдоме ещё и няней работает. Ей, кстати, тоже в декабре пятнадцать. Прямо тридцать первого.
      Откуда ты это знаешь? - Мишка весь напрягся.
      Она мне сама рассказала, мне и Муське. Но ты ведь не протрепишься?
      Мишка кивнул.
      Мы даже к её бабушке домой вместе ездили, - продолжила Ника. - Хорошая такая бабуля, добрая. Лера девчонка замкнутая, но отзывчивая. Правда?
      Да. Она нормальная, - как-то слишком сдержанно заметил Мишка и добавил, - Закон парных отношений.
      Что ты имеешь ввиду? - не поняла Ника.
      Спитак.
      И Мишка разъяснил суть закона, открытого врачами Скорой помощи.
      - Стол накрыт! - Сережка и Надя возникли в дверях.
      День был без числа. Сначала второй, а потом первый.
      Это у Гоголя в "Записках сумасшедшего" есть такая глава. Привалясь к спинке самолетного кресла Ника вспомнила о ней и решила, что в её жизни было два дня без числа - вчера и сегодня.
      Вчера началось обычно: будильник, душ, завтрак, по дороге в школу выслушивание очередной муськиной исповеди про Павлика, уроки и перемены. Вот на переменах кое - что было необычное. Ника по рекомендации Мишки пришла в юбке, в короткой, но не мини - боязно. Ноги не остались без внимания. Петухов присвистнул:" Класс!", Лейкина надулась, Жанночка чмокнула в щеку, сказав:"Растешь!", Ишуков покраснел и весь день бросал косые взгляды, Пинкис предложил списать алгебру без очереди. Ивлева фыркнула: "Ладно, я не ревнивая, да и грудь у меня покруче." Но, впрочем, все скоро привыкли, сама же Ника решила, что лучше ходить в брюках - теплее и нет нужды думать, что у тебя что-то не так. Тем более, что она была дежурная и предстояло поливать цветы после уроков в "Биологии", а как в юбке до кашпо на окне добираться?
      Этот вопрос встал особенно остро, когда Ника обнаружила, что вслед за ней в "Биологию" увязался Зяблов. Она отпустила с дежурства влюбленную Муську - та собиралась снова проехаться с Павликом до его дома на троллейбусе, наврала ему, что у неё на этой остановке тетя живет. А так как тетя болеет, она, Муська, хорошая племянница, ездит банки на спину ставить. Павлик верил и сочувствовал. И Ежова тоже на этом троллейбусе ездила уже второй день. "У неё, наверное, там дядя. И тоже хворает, несчастненький. Ежова ему горчичники на пятки лепит" - ехидно подумала Ника, проводила взглядом из окна троицу, обернулась и увидела Зяблова.
      Ты, что, Саш, забыл что-нибудь? - спросила она, стараясь разрядить обстановку - ей хотелось чтобы он скорее ушел.
      Забыл. - Зяблов как-то нехорошо засопел и стал медленно приближаться к окну.
      Что? - Ника старалась сохранять спокойствие.
      Тебя! - Глаза у него стали ещё уже, он передернул мышцами на груди и плечах и слегка прогнулся назад.
      Нику охватила паника. Руки задрожали, горло пересохло и она судорожно покрутила головой, соображая, куда бы отпрыгнуть. С одной стороны был стол учителя с другой окно.
      Вдруг из коридора донесся глухой звук - Гришка уронил кисть на пол. Они у него часто падали. И тогда, повинуясь не столько разуму, сколько какому-то первобытному инстинкту, Ника крикнула:
      Гриша! Пожалуйста, поди на минуточку!
      Она сама не узнала свой голос. В нем было отчаяние, стыд, надежда.
      Прыжок, шаги и Гришка, нет, не вошел, влетел в класс.
      Он в момент понял то, что Ника только почувствовала
      и быстро вырос перед девочкой, оттирая парня спиной.
      Ты до кашпо не можешь дотянуться, - помогая ей справиться с неловкостью, художник взял у Ники лейку, - сейчас помогу. - И, повернувшись к Зяблову, добавил, - а ты пили отсюда, мальчик. Мы без тебя цветочки польем.
      Зяблов застыл на месте и злобно скрючил пальцы.
      Ушки не моешь? - Заботливо осведомился Гриша. - Может мыла дома нет? Может дать мыло?
      Саша скрипнул зубами.
      А может по уху дать? - Уже безо всякой доброжелательности продолжил Гриша, наклоняясь к Зяблову. - Тоже хорошо мозги прочищает и слух восстанавливает. Вали отсюда, понял?
      И Зяблов понял. Дверью хлопнул так, что учебный скелет в углу покачнулся.
      Бледная Ника привалилась к подоконнику.
      Пристает? - спросил спаситель будничным голосом, от которого вдруг стало спокойно.
      Да, надоел, этот Зяблов, сил нет. А сейчас я и вовсе струсила. Спасибо. - Ника покраснела.
      Пустяки! - Художник - историк махнул рукой. - Ты полей цветы, а я кисточки вымою и провожу тебя.
      Да не надо, спасибо, - Ника совсем смутилась.
      Старшим-то не перечь, камышинка!
      Почему "камышинка"? - засмеялась она.
      Потому, что стройная и глаза карие. На коричневый цветок камыша похожи. А ещё на Мишку Турова. Вы что родственники?
      Нет, растем вместе с пеленок. Глаза у меня бабушкины, она испанка, а у него, - Ника запнулась и, быстро найдясь, соврала, - дед был цыган.
      А-А, - кивнул Гриша, - понятно, гены. Ну, давай, Грегор Мендель, заканчивай и пойдем.
      Их совместный выход из школьных дверей не остался незамечен. Две одиннадцатиклассницы презрительно хмыкнули в спину.
      Ника снова дернулась. Гриша скосил глаз.
      Проблемы?
      Я тебе репутацию испорчу, скажут что-нибудь.
      Вот кто обо мне что говорит это мне по фигу, а вот что Зяблов за углом "Булочной" торчит, причем явно тебя поджидает, это мне не нравится.
      Ника повернула голову в указанном направлении и действительно увидела преследователя.
      О, господи! Да что он привязался!
      Давно? - Поинтересовался Гриша.
      С первого сентября. Прямо бес в него вселился. В прошлом году нормальный парень был. Не умный, не тихий, но и не лез ни к кому. А сейчас...
      Да, фиг с ним, - прервал провожатый, - лучше расскажи что-нибудь интересное. Ты, кстати, где живешь?
      Ой, ты не волнуйся, мы с тобой только за поликлинику повернем, а дальше я быстро добегу, - спохватилась Ника.
      Я спрашиваю, где ты живешь, а не умеешь ли ты бегать, - Гриша посмотрел на неё сверху вниз, он был выше на голову.
      Ты длинный, как бамбук! - Вдруг сказала Ника и снова смутилась.
      Вот это уже разговор! Нам, болотистым растениям, есть о чем поболтать. Так где живешь-то?
      За парком. Можно мимо Универсама, так короче.
      Спешишь? - Гриша вытащил жвачку. - Хочешь?
      Нет, не спешу.
      Тогда парком. Так жвачку-то хочешь?
      Нет, и ты не жуй, у меня кое-что получше есть, - Ника распечатала корейскую пачку. - Вот, сушеные водоросли, вчера пробовала. Вкусно.
      Гришка взял соленую пластику.
      Некоторое время шли молча, таская из пакетика прозрачные листочки.
      - Хорошая штука. Где взяла?
      Мишкин отец дал, мы у них в гостях были.
      Он тебе правда как брат? - Зачем-то уточнил Гриша.
      Да, мы всю жизнь вместе, - ответила Ника и, на всякий случай, чтобы не оставалось сомнений относительно их с Мишкой отношений, добавила, - у него сейчас душевные страдания.
      Из-за кого? - Оживился провожающий.
      Я не трепло! - Отрезала девочка.
      Права, - Гриша наподдал ногой колючий каштан, тот щелкнул и развалился.
      Посадка каштановой рощи, - Ника сделала тоже самое.
      А ты веселая! - Гриша улыбнулся.
      Да, знаешь, особых поводов для грусти в общем-то нет. Семья нормальная, учусь прилично. Только по физике трояки. Зато на двух языках говорю. Подруга есть хорошая, Муська. И болею я, вроде, редко. Правда в конце лета ангина была, тяжелая, даже от физры на всю четверть освободили. А так все ничего. Тусовки, жаль, нет.
      У меня тоже тусовки нет.
      А ты в институте со старой группой не общаешься?
      Нет. - Он вздохнул, тряхнул густой шевелюрой, темнокаштановой, с золотистым отливом, и спросил, - Не протрепешь никому?
      О чем?
      О том, что скажу?
      Нет, говори.
      У меня академка не из-за гриппа. Я наркотой отравился, еле откачали. Месяц в больнице лежал. Дрянь какую-то попробовал, все новые ощущения искал и чуть не нашел на дне ящика с крышечкой. Того, в который в белых тапочках кладут.
      Гриша снова тряхнул головой, как бы прогоняя тяжелые воспоминания.
      А как сейчас? - Тревожно спросила Ника. Ей стало жаль Гришу. Она испугалась, что его вдруг могло не быть, такого высокого, сильного, умного. И улыбки его доброй тоже могло не быть. Кошмар!
      Сейчас все о кей. Со второго семестра опять пойду учиться. Вот только зайцев и крокодилов вам нарисую.
      И оленят! - Добавила Ника, радуясь, что сменилась пластинка.
      Да, да, маленькое стадо копытных.
      Гриша тоже засмеялся, а потом оба умолкли, как бы разбежавшись мыслями в разные стороны. Шуршали листья, остро пахла сырая осенняя трава и с неумолимой ясностью вырисовывались вдали контуры Никиного дома.
      - Спасибо, - тихо сказала она, стараясь почему-то не смотреть спутнику в лицо. И спросила, спохватившись, - А почему ты сегодня без машины? Ты же вроде на "Жигулях" ездишь?
      Езжу. Я и сегодня на тачке. Сейчас вернусь, отвезу бабушку и домой. Мы врозь живем.
      Ой, как неудобно! Ты из-за меня потащился! Я думала, что ты тоже домой идешь.
      Не комплексуй! - Гриша наподдал очередной каштан, - Во - первых ваш Зяблов действительно отвратный тип, а во-вторых я с удовольствием с тобой погулял. Поверь, мне совсем не сладко. После наркологических терзаний я не вернулся в старую тусовку. Там все покуривают, жуют или нюхают. И пьют много. Хорошо никто не колется. Вернее не кололся, что сейчас не знаю, к ним меня не тянет, я даже не звоню. Есть, конечно, друзья, но все заняты. С братом двоюродным дружу. Он археолог, я три раза с ним в экспедициях был. Сейчас он в Африку собирается, обещал взять, если что будет. Тогда уж зайцев за меня Ишуков дорисует. Но это так, мечты! А вот тусовки у меня, как и у тебя, нет. Только мне в отличии от тебя не четырнадцать...
      Мне пятнадцать, - Ника добавила себе два месяца.
      Хорошо, не пятнадцать, хотя это мало что меняет. Так вот мне восемнадцать и я куда более одинок, чем ты.
      У тебя нет девушки?
      Была, но она там, в наркоте. Я из-за неё и влез. А как смерть вокруг койки с косой погуляла - "вжик, вжик-уноси готовенького, кто на новенького" я решил, что пусть у неё кто-то другой на новенького будет. Она, видишь ли дилер: сама не употребляет, а торгует активно.
      Так зачем же ты с ней связался?
      Любил!
      А теперь? - Ника запнулась, понимая, что зашла слишком далеко.
      А теперь прошло. Как не было. Вспоминать тошно и от этого ещё хреновей. Вот так - то, камышовый олененок! Рожки! - Гриша приподнял двумя пальцами прядь волос у неё на макушке, потянул вверх, дунул, отпустил и сказав, - пока, - зашагал назад.
      ...
      Сок, вода, вино белое, красное, - стюардесса, проталкивая перед собой тележку, медленно двигалась по проходу.
      Вам что девочки? - Ника обернулась к соседкам, сидевшим с наушниками на головах.
      День без числа. Продолжение.
      Осторожно, чтобы не облить девочек, Ника подала одной сок, другой минералку и, потягивая, "пепси"вновь погрузилась в свои мысли. Как хорошо, что хористки слушают музыку и можно помолчать, повспоминать, подумать.
      Расставшись с Гришей она поднялась в квартиру, бросила рюкзачок под стол, стянула одежду и долго стояла под душем. Ни родителей, ни брата не было, а Журка, оскорбленный невниманием, жалобно выл под дверью ванной. Но тщетно, Ника не откликалась. Тупо поворачивая краны, она меняла температуру воды от ледяной до очень горячей и снова холод, и опять погорячей, как бы подхлестывая себя сильными колючими струйками. Девочка ни о чем не думала,, она просто ощущала кожей прикосновения воды и получала от этого удовольствие, новое, неведомое раньше. Что-то случилось с телом. Что? Да, неважно, что, главное жизнь прекрасна!
      Пусть всем будет хорошо! Ника открыла дверь впустила щенка. Журка сел на коврик и затих, стуча хвостиком.
      Журушка, ты не знаешь что это со мной? - спросила Ника.
      Тяв, - откликнулся долматинец.
      Не знаешь. Ну и ладно. Обойдусь без подсказок, сама разберусь, а пока пойду есть. Очень хочется!
      Съела Ника много, от еды совсем отяжелела, почти ползком добралась до постели, рухнула и уснула.
      Снов, наверное, не было. По крайней мере к моменту пробуждения следов от них в памяти не осталось.
      Ты часом не прихворнула? - Спросила мать, когда дочь в полном недоумении, соображая, что это с ней стряслось, вышла в семь часов на кухню. Семья ужинала.
      Нет, просто я дежурная, пока по шкафам поползала, цветочки поливая, всю энергию растеряла, - Ника цапнула пирожок. - Подзаряжаюсь.
      Никуль, я тебя сейчас растрою сказал отец. - Барселона накрылась. Взяли новую сотрудницу, как раз с испанским. Она и поедет. Одна, вместо нас двоих. Экономия.
      Ну и ладно, - совершенно искренне откликнулась дочь, - будет ещё что-нибудь когда-нибудь.
      Умничка, что не раскисла, - обрадовалась мама, - Испания страна доступная, туда часто поездки бывают.
      Зазвонил телефон. Отец взял трубку. Выслушал и ответил:
      Хорошо, Татьяна, я перезвоню.
      Что случилось? Что-то нужно? - встревожилась мать. Она знала, что сослуживица мужа Татьяна просто так не звонит, всегда что-то срочное.
      Ей нужно ни что - то, а кто - то, - ответил отец. - Ей нужна наша Нина Михаиловна Вяльцева, причем как всегда срочно и до конца недели.
      Не говори загадками, - взвизгнула Ника, чуя приключение.
      Погоди радоваться. Тебе предлагают бесплатный сыр, но в мышеловке. Зато мышеловка английская.
      Ну, папа, не мучай! Рассказывай.
      Татьяна Владимировна везет группу слабовидящих девочек, почти совсем незрячих, на международный фестиваль детских хоров. Это фестиваль для инвалидов по зрению. Субсидирует миллионер, у которого слепая дочь поет в хоре Аклахомы. Фестиваль в Лондоне. Нашим нужна переводчица - подросток для налаживания общения. Та, которая должна была ехать, заболела. Хочешь заменить? Лондон не Барселона, туда так просто не попадешь - с визой сложно и очень дорого. А здесь все оплачено. Так что?
      Аск? Ес! Но почему это мышеловка?
      А потому, что сыр под названием "Лондон даром" нужно отработать. Среду, четверг, пятницу вкалывать на фестивале, колесить по Лондону и дергать мраморных львов за хвосты ты будешь в обществе незрячих девочек. Это потребует немало сил.
      Зачем силы? Львов дергать? А почему львов? - С завистью спросил Сережа.
      Символ Англии. Так ты летишь?
      Конечно, а документы?
      Документы завтра оформим. Детям в английском посольстве визы дают быстро, это взрослых по неделе мурыжат.
      И правильно. Вас только выпусти, сразу все хвосты открутите, - Сережка стал учить долматинца хождению на двух передних лапах.
      Мать отобрала щенка и погнала сына заниматься.
      Ник, это ведь не просто прогулка, - она обратилась к дочери, - Ты подумай сможешь ли провести в обществе полуслепых девочек три дня. Им все время нужно будет не только переводить, но и помогать. Незрячие очень ранимы и обидчивы. Да и Лондон они будут смотреть твоими глазами - ты должна будешь рассказывать о том, что видишь...
      Ты что сомневаешься в своих воспитательных способностях? Я ж не сволочь какая-нибудь! Вы ж меня человеком растили, так что наверное я смогу найти общий язык с моими ровесницами, пусть и слепыми. И помочь им смогу не хуже этой заболевшей, - Ника надулась.
      Прости, доченька, я не хотела тебя обижать, - мать поцеловала макушку девочки. - Я знаю, что ты у нас умница и хороший человек. Миша, звони Татьяне, договаривайся.
      Так Ника оказалась в самолете. Переговоры с учителями отец отложил на среду - весь вторник ушел на оформление документов. Улетели в десять вечера по Москве и в десять вечера по Лондону должны был приземлиться, перекрыв часовой разрыв поясов. Муське Ника не дозвонилась, предупредила Турова и попросила особо не трепаться на тему "Куда это пропала Вяльцева?".
      Если кто спросит у тебя лично, тогда ответь, а так помалкивай, предупредила она друга. - Муське, конечно, скажи...
      ... что мол улетела лучшая подруга в Лондон на три денечка по делу, продолжил за неё друг.
      Вот, вот!
      Ну ты даешь! Как раз диктант должен быть в четверг! У кого я запятые спишу? - Отреагировал Мишка. С синтаксисом у него было туго.
      Попроси Леру к тебе пересесть. Пусть скажет, что на её месте дует.
      Точно, - обрадовался он. - Окна ещё не заклеивали!
      На том и расстались. Мысль о Турове и Лере была последней перед тем, как усталость сморила Нику в самолете. Она привалилась головой к худенькому плечику одной из своих новых знакомых и, на сей раз, увидела сон.
      Акробат
      Он уселся на место стюардессы, но все равно одну ногу задрал на сиденье, а другой упирался в подлокотник противоположного кресла.
      Ты с нами? - Спросила Ника, щурясь от яркого блеска его плаща.
      Нет, это вы со мной. Я вольная птица, летаю без виз, а вы должны оформлять бумажки.
      Какой ты вредный! Так нельзя сидеть в самолете. Опусти ноги на пол и пристегни ремни.
      Не хочу.
      Ты упрямый.
      Я такой, каким ты меня придумала. Ведь ты же не любишь скучных и прямолинейных, слишком послушных и чересчур причесанных. Тебе нравятся веселые, остроумные, озорные и растрепанные.
      Ты хорошо меня знаешь.
      Конечно, я ещё знаю, что ты жадных не любишь.
      Не люблю. Слушай, а почему твои роскошные одежды заляпаны краской?
      Помогал одному студенту работать художником и рисовать оленье стадо.
      Хороший из студента вышел художник?
      Мне нравится.
      А мне?
      ...
      - Уважаемые дамы и господа! Пристегните ремни! Наш самолет пошел на снижение. Через двадцать минут мы произведем посадку в аэропорту Хитроу. Температура в точке прибытия...
      Ника пристегнула соседок и стала прислушиваться не щелкнут ли шасси. Щелкнули. Все! Сейчас Англия. Но сон ещё не стерся окончательно.
      Ах, как легко догадаться, какого художника имел в виду Акробат. И об этом хочется подумать... Однако отвлекаться нельзя. Никаких посторонних мыслей!
      Не опозориться бы с переводом, да и девочкам нужно помогать: шутка ли международный фестиваль хоров! Не будет не победителей, ни побежденных, каждый получит приз, но вопрос за что? Самым главным, престижным, считается тот, который дают за песню о Родине. Наши, конечно, надеются и волнуются. Ника тоже надеялась и волновалась. На эти дни она стала частью "мы" в хоре слепых.
      Командир корабля и экипаж прощаются с вами...
      Ника взяла за руки своих новых знакомых.
      Пошли!
      Лондон даром...
      Ника помогла вымыться Оле, Гале и Шурочке, слабовидящим певицам, порученным её вниманию. Душ, он, конечно, везде душ, но ведь надо с кранами разобраться. Справилась, хотя и не сразу. Затем поплескалась сама и рухнула, перебирая в памяти наиболее яркие впечатления.
      Девочки ей нравились, она быстро привыкла к их неторопливому, осторожному ритму жизни.
      Полностью слепой была только самая маленькая, десятилетняя Раечка Геллер. Правда прогноз ей обещали достаточно светлый: операция и тридцать процентов зрения будут возвращены. Однако на бесплатную операцию предстояло стоять несколько лет в очереди, а на платную нужной суммы денег или спонсоров у малышки не было. Жила она вдвоем с мамой, красивой, очень молодой женщиной, почти девочкой, худенькой, черноволосой и голубоглазой, изящной кошечкой, похожей скорее на Раечкину сестру, а не на мать. Ника видела её в аэропорту и почему-то подумала, что эта кошечка с утра до вечера занимается только туалетами и дочкой - Раечка была вся отглажена, накрахмалена и ухожена. Вскорости выяснилось, что все обстоит совсем иначе. Отец девочки когда-то отказался жениться на своей школьной подруге и первую половину жизни беловолосый и синеглазый эльфик Раечка прожил с бабушкой и дедушкой. Уже очень пожилые люди, они дали дочери возможность получить образование. Но как только их Ирочка закончила музыковедческий факультет, родители один за другим умерли от тяжелого гриппа, а малышка по той же причине потеряла зрение. Трагедия! Однако надо было жить и молодая женщина, сжав зубы, взвалила на себя все проблемы и двинулась вперед. Не щадя себя, но следя за собой, работая, как вол, она шла по жизни, веря в возможность облегчения участи дочери, в провидение, в судьбу, в Бога, в звезды...Да, разве можно перечислить все, во что верят матери, спасающие своих детей? Вот и музыковед Ирочка Геллер верила во все. Поэтому по утрам она вела занятия с будущими музыкантами, а вечерами подрабатывала уборщицей в богатой конторе, собирая деньги на операцию.
      Эту историю Ника узнала от Оли, Гали и Шурочки. Общалась она и с другими хористками. Всего певиц было десять и при них четверо сопровождающих - пожилая дама - концертмейстер Римма Борисовна, хормейстер, её дочь, тридцатилетняя незамужняя Елена Павловна и Татьяна Владимировна, руководитель группы. А ещё переводчица - Нина Вяльцева, Nina Vialzava, как значилось на маленькой табличке, приколотой к её повседневному свитеру. Для большого концерта у Нины было приготовлено новое одеяние - мама успела купить в последний день серый брючный костюм. Брюки так, ничего особенного, а верх - закачаешься! Пушистый, будто из перьев, блузон, кофта такая, с рукавами "летучая мышь". Да ещё те новые туфли - ну, полный отпад! Жаль, что почти некому эту красоту рассматривать. Правда Оля, Галя и Шурочка попросили в деталях описать одеяние, потрогали все своими быстрыми чуткими пальчиками и остались очень довольны. Ника с удивлением обнаружила, что для незрячих (слово слепые было в этом обществе запрещенным) очень важно, как выглядят они сами и сопровождающие их люди. Римма Борисовна, описала девочкам Нику. Певицы, по словам концертмейстера, остались довольны внешностью переводчицы. Особенно их обрадовало, что у Ники большие, красивые, карие глаза и черные волосы, густые, прямые. В том, что волосы густые девочки убедились сами - Нику никогда ещё так часто и так ласково не гладили по голове.
      Вообще жить было можно. Ника наладила отношения с переводчицами из других групп - всего хоров было двенадцать. Особенно подружилась с китаянкой Инь и шведкой Астой. В рамках, как сказала, смеясь Татьяна Владимировна, дружбы народов, был организован русский чай для китайской и шведской групп. Тульские пряники, с выпуклыми рисунками, которые привезли с собой, раздали гостям для съедения, но те, пробежавшись пальчиками по рельефам башенок и незнакомых буковок, предпочли прихватить гостинцы в качестве сувениров. Дали ещё по прянику и попросили съесть. Что и было сделано. Все весело смеялись. Ника обратила внимание, что на фестивале вообще царила праздничная обстановка, стоял постоянный веселый гул. Сама Vialzeva старалась не думать, что по большому счету на несколько дней погрузилась в большую человеческую драму. А ещё она старалась не думать о человеке, рисовавшем оленят и крокодилов на стенах одной из московских школ. И то и другое удавалось с трудом.
      После репетиций и прослушиваний, были прогулки по Лондону. Ника выполняла роль и переводчика и словесного художника. Надо было в подробностях описать, например, знаменитый Тауэрский мост.
      "Две башни стоят прямо в реке, башни остренькие, между ними прямой мост, а к правому и левому берегу гамаки металлические тянутся. Понятно в общем?" Говорили, что понятно и Ника продолжала знакомить с деталями.
      Описывая мост, она вдруг неожиданно вспомнила Гришкины деревянные козлы и, щелкнув фотоаппаратом, решила подарить ему снимок Второй раз длинный, стройный художник вспомнился ей, когда она стояла вместе с девочками возле высоченной колонны, воздвигнутой в Лондоне после пожара. Колонну венчал золотой гладкий купол, подпиравший небо и Ника вспомнила, что у Гриши золотистый отлив у волос. Вспомнила, покраснела и запретила себе думать на темы, связанные с этим человеком.
      Однако на чистейшем зеленом газоне лайн парка, на том самом, который двести лет стригут и тогда он начинает сам по себе ровно расти, она подняла два желтых кленовых листа. В памяти, против воли, всплыла дорога от школы до дома, шуршащие под ногами листья московских каштанов и некто, длинноногий, бредущий рядом, наподдающий каштаны кроссовками и охраняющий её, Нику. "А ему идут эти его очки с небольшими стеклами в тоненькой квадратной оправе." - совсем ни к селу, ни к городу подумала Ника и в сердцах воскликнула:
      Ох, да что это со мной!
      Ты о чем? - Тут же взяла её за руку Раечка.
      Да, вот, забыла, как будет трава по - английски, - нашлась переводчица.
      Грасс, - подсказала малышка, и предложила, - ты спрашивай, если что забудешь, я на двух языках говорю. У меня память хорошая. Вот скажи, когда у тебя день рождения и я запомню и поздравлю.
      Ника засмеялась, сказала и тоже спросила:
      А у тебя?
      Прямо в Новый год! - Торжественно объявила Рая. - Я обязательно приглашу тебя на пирог. Мама вкусно печет.
      - Спасибо.
      Ника сглотнула слезы и, вдруг, неожиданно для самой себя, начала мысленно молиться:
      "Господи, ну за что ты наказал эту крошку? Она такая умненькая, талантливая, добрая, красивая! Господи, помоги ей. Пошли ей спонсора."
      Ника, Ника, - позвала Галя, обнимавшая клен, - а это что за дерево?
      Клен, мапл, по английский, - ответила Ника и, снова про себя, добавила, - Господи, и остальным тоже помоги.
      Она в последний раз сглотнула слезы и вспомнила замечание родителей насчет сыра в мышеловке. Да, это был ещё тот "Лондон даром"!
      Никогда раньше Ника не чувствовала себя такой нужной и значимой для других людей. Она понимала, что за считанные дни повзрослела на год, а то и на два - горе старит, чужое в том числе. Но она нужна и это главное. Осознание нужности давало силы и заставляло держать нервы в узде.
      "Кончай сопливиться, Вяльцева," - строго приказала она себе и оглянулась по сторонам.
      Девочки взялись за руки, незрячие ходят гуськом, и вслед за Татьяной Владимировной двинулись на улицу под названием Пикадилли. Ника замкнула "гусек".
      Спели песню Вайкуле "Я вышла на Пикадилли," и очень смеялись.
      Так прошли два дня.
      Эйнштейн и правила хорошего тона
      Как было отмечено, физика не числилась среди любимых Никиных предметов. Отметки прыгали между три и четыре: физичка обожала плюсы и минусы Когда бывало особенно трудно, на контрольной или при опросе, Вяльцева, по имени физичка её не называла, презирая за плохую сообразительность, так вот в минуты трудные Вяльцева смотрела на портрет Эйнштейна. Усатый старик улыбался, подмигивал и, казалось подсказывал. Особенно Нику радовало то, что великий физик был в школе двоечником. А у неё все же между три с плюсом и четыре с минусом...
      Автор теории относительности вспомнился на заключительном концерте, на том самом, где все должны были исполнить большую песню о Родине. Ника вдруг обнаружила, что председатель жюри, греческий скрипач Митас Кантаридис, удивительно похож на Эйнштейна.
      Шел первый номер - пели шведки. Ника сидела между трясущейся Еленой Павловной и окаменевшей Риммой Борисовной и держала их за руки - сами попросили. В первом отделении по жребию наши не выступали. Тащившая жребий Раечка вытянула лучшее место - двенадцатое, последнее. Ника, мало что понимавшая в концертной деятельности, поначалу расстроилась, но увидев, как ликуют хористки и педагоги, поняла, что птица счастья приземлилась где надо. Удержать бы...
      Все хоры за первые два дня спели по одиннадцать коротеньких песенок на разные темы и кому за что дадут было пока неизвестно.
      Мать и дочь нервничали больше хористок, причем по разным причинам.
      Римма Борисовна просто волновалась, а Леночка, Елена Павловна, мечтала додерижировать с начала до конца песни и не упасть от головокружения.
      Только Ника знала, что хормейстер беременна и
      что здесь, в Лондоне, малыш зашевелился. Тоже, наверное, нервничал.
      Накануне вечером Леночка вдруг предложила Нике прогуляться вокруг гостиницы. Девочка с удовольствием приняла приглашение. Вот тут то на её голову и выплеснулись детали жизни музыкальной семьи. Хормейстеру необходимо было исповедоваться и кроме Ники она никого не нашла.
      Лена сбивчиво, почти плача, рассказала о том, что мать практически не отпускает её всю жизнь ни на шаг, что она препятствует её отношениям с бывшем одноклассником Колей (этого человека Ника мельком видела в аэропорту), но что теперь, когда у них будет ребенок они поженятся не смотря на все возражения строгой Риммы Борисовны. Вот только как ей это все сказать, Леночка не знает.
      Выслушав, Ника не сдержалась:
      Нет, это просто пещера какая-то! Каменный век! Да вы что, дети малые? Вам не шестнадцать, а по тридцать!
      Я привыкла её слушаться и бояться, - всхлипывая сказала будущая мать.
      Так вот всю жизнь и боялась? А как же Коля терпел?
      Да мы и не терпели. Мы встречались, только редко. Он был очень занят, карьеру строил... Теперь защитил кандидатскую по экономике, получил место в банке...
      Ну, короче, отстроился? - Спросила Ника нехорошим голосом, жалея Лену.
      Ага, - она промокнула слезы, - теперь вот уже и семью заводим, но как маме сказать - не знаем. Он её тоже побаивается. Я понимаю, что я какая-то недоразвитая...Может именно поэтому мама опасается меня от себя отпускать. Она и сама поздно замуж вышла...
      Что же вы все такие пугливые? Лена боится, Коля побаивается, Римма Борисовна и та опасается...Хотя сама, как получается, все же вышла замуж, да?
      Конечно, - Лена совсем успокоилась, - у меня же отец есть. Он давно внуков хочет.
      Вот и умница, плакать перестала, это нервы, у беременных всегда так, забыв кто здесь старший Ника перешла на "ты", - придумаем что-нибудь. Споете завтра, а потом все уладим.
      Сказала она это твердо и уверенно, как ей показалось с интонациями Мишки Турова. Воспоминание о близком друге придало уверенности. Эта уверенность передалась и Леночке.
      И вот теперь, сидя между матерью и дочерью и, глядя на председателя жюри с лицом Эйнштейна, Ника соображала, как не влезая в чужую семейную жизнь, все же помочь людям.
      Для начала решила несколько сблизиться с Риммой Борисовной.
      Мне кажется, что Митас Кантаридис похож на Эйнштейна, - шепнула она концертмейстеру.
      На своего папу он похож, на Льва Семеновича Кантаровича, хирурга из Одессы.
      Почему из Одессы? - не поняла Ника.
      Потому, что Митас Катаридис - это наш Митька Кантарович Он из эмигрантов. Мы с ним вместе в консерватории учились. Уехал сначала в Израиль, потом в Грецию перебрался. Там климат мягче. У него тоже со зрением проблемы, видишь какие очки?
      Ника видела - огромные линзы.
      Он очень талантливый, мэтер. Весьма богатый человек. Вдовец. Сын с семьей живет в Штатах, вот Митька на старости лет и занялся детским творчеством, ездит по конкурсам и фестивалям. Тоскливо ему, я знаю. Мы в дружеских отношениях. Он бывает у нас в Москве...
      Римма Борисовна умолкла, думая о чем-то своем.
      "И что это у всех такая жизнь сложная", - Ника скосила глаза на Леночку. Та сидела бледная с сухими губами и остановившимся взглядом.
      Ника пожала её руку. Лена кивнула. Объявили перерыв. Хор пошел за кулисы, Ника и Татьяна Владимировна остались в зале. Болеть.
      Честно говоря первые пять песен о Родине, звучавшие во втором отделении, Ника толком не слушала - ждала своих.
      После пятого номера, пока выходила и строилась Russia, она пересела так, чтобы видеть лица членов жюри.
      Зал затих. Римма Борисовна ударила по клавишам, Лена взмахнула руками и
      "Вижу горы и долины,
      Вижу реки и поля..."
      ... запел хор слепых девочек.
      У Ники хлынули слезы.
      Ой, ну до чего ж сырая эта Англия!
      А тут ещё на припев крошечная Раечка Геллер, типичное подтверждение многонациональности России, сделала шаг вперед и тонко, высоко вывела:
      "Это русское раздолье,
      Это Родина моя"...
      Влажность в зале ещё возросла. Ника, сквозь пелену, заметила, как и у председателя жюри из под огромных очков с толстыми линзами катятся потоки. В отличии от остальных, просто чувствующих, он понимал смысл слов.
      И Нику осенило. Она уже ничего не слышала, ни "пенье жаворонка, ни трели соловья "на этой самой русской сторонке, которая Родина моя. Нет, была только одна идея и эта идея требовала действий.
      Отпели. Шквал аплодисментов. Ясно: наш приз за песню о Родине!
      Быстро, кошкой, ужом, ящерицей, кем угодно, но отбросив все человеческие представления о правилах хорошего тона, Ника пролезла в комнату отдыха жюри и бросилась к седовласому Митьке Кантаровичу.
      Пожалуйста, Дмитрий Львович, прошу вас, помогите Раечке, маленькой солистке. Она стоит того. Вы же видите, что она талант. Они с мамой вдвоем. У неё мама музыковед, красавица, они вам как дети будут, - пока Ника несла весь этот бессвязный бред сориентировались администраторы конкурса, подбежали к ней и схватили за руку, чтобы вывести вон.
      Но не тут - то было! Ника бухнулась на колени и вцепившись в ногу знаменитого скрипача, сказала нечто уже вовсе несусветное:
      Эйнштейн не дал бы меня прогнать.
      Я не хуже, - утирая слезы, теперь уже от смеха, откликнулся одессит Митька. Чувство юмора у него было врожденное и, к тому же, он знал, что очень похож на великого физика. - Оставите девочку, это моя племянница из России, - сказал мэтер по - английски. Поставил какую-то закорючку в конкурсном листе и, приподняв Нику с колен, как котенка за шиворот, вместе с ней вышел в коридор. Там стояли разъяренная Римма Борисовна и перепуганная Татьяна Владимировна.
      Римма, без карательных мер! Девочка права. Ваша Раечка стоит того, чтобы я ей занялся...
      А я думала..., - Римма Борисовна смущенно кашлянула.
      Ага, ты думала она место выпрашивает. Место за Родину вам и так дали. Приз ваш. А ты, Римма, всегда недооценивала подростков, они лучше и искреннее нас. Эта, - он приблизил к глазам Никину табличку с именем и фамилией, - Нина Вяльцева открыто дала понять, что богатый старый эгоист должен начать делать добрые дела, а то поздно станет и нечем будет отчитаться перед Богом. Джерри, - обратился он к одну из организаторов, переходя на английский, - пожалуйста, смените мне билет. Я полечу в Москву. А ты, серый ангел, - музыкант дернул Нику за перистые крылья кофты, приведи сюда девочку. Будем знакомиться.
      О, спасибо вам! Вы такой чудесный! - Воскликнула Ника.
      Даже лучше Эйнштейна? - за толстыми стеклами блеснули веселые глаза.
      Да! Вы тоже великий, но к тому же ещё и живой. И вы едете с нами. Вы поможете Раечке и наверное побудете в Москве до тех пор, пока Елена Павловна родит ребеночка. Это скоро, месяца через четыре. Он уже шевелится.
      Татьяна Владимировна, женщина не только красивая, но и крепкая, успела подхватить хрупкую Римму Борисовну. Митька Кантарович подставил стул своей бывшей соученице, а Ника, радуясь, что все получилось как нельзя лучше побежала искать Раечку.
      Эйнштейн был бы доволен. Ведь согласно его теории правила хорошего тона вещь относительная и ради чьего-то счастья их, конечно, можно нарушать.
      Из дневника Ники Вяльцевой
      Ночь с субботы на воскресенье
      Ну, граждане, вы, конечно, извините, но оказывается ненадолго в Лондон по делу уехать Никочке, ну никак нельзя! Всего-то четыре дня в школу не ходила и пожалуйста сплошные моральные развалины.
      Во - первых ..., нет, это на потом, это надо обдумать и принять решение, к этому" во-первых"надо вернуться в конце...
      Лучше сразу во - вторых... Это про Жанку. Заходила днем. Страдает. Нет, надо же Жанка и страдает! В Никиту Бэма влюбилась. Говорит я виновата, говорит, что я наплела ей про капитана Грея и она теперь поняла, что этот мой тезка в мужском обличии, Ника малохольный, этот тюфяк голубоглазый с черными кудрями и есть капитан Грей. А она, значит, Ассоль, но только с компьютером и папа не на дырявом баркасе за селедкой в море выходит, а на джипе за осетриной в "Универсам" ездит. Стала она, Жанка, теперь тихая и томная, целоваться в подвал со всеми подряд уже два дня как не бегает. Я, дурочка, и правда сначала решила, что это я её так растревожила своими рассказами о романтической любви, а вечером вдруг взяла журнал "Семь дней" и вижу фото: Жанкин кумир Маша Распутина с мужем и новорожденной дочкой. И интервью, из которого ясно, что великая певица решила временно утихнуть, варить кашку и менять младенцу памперсы. Собственноручно! Вот и ответ. У Жанки уже давно так: Распутина сапоги шахтерам дарила - Жанка весь класс жвачкой облагодетельствовала, Распутина пуделя завела и наша красотка себе долматинца достала. И мне кстати Журочку. Теперь вот у Распутиной добропорядочный муж и вторая дочка, а у Жанночки Ника Бэм на обе роли. Он ведь дикий, социально недоразвитый, хоть и знает три языка в совершенстве, но он не то, что целоваться не умеет, он и за руку-то девушку взять боится. Так что у Жанки с ним забот хватит. Тем более Ежова все время возле братьев Бэм крутится. Уж Муська ей впрямую говорила, чтоб та отлипла, нет, гнида, не сечет, надо что-то. Так что Муське в подмогу теперь Жанночка. Мама Бэм может отдыхать: мальчики при нянях. И чего я ехидничаю? Они хорошие ребята. А Ежова, Мишка уверяет, торгует норкотой. Бэмы ребята богатые, наверное она хочет им товарец предложить. Вот дрянь! Но это уже три.
      Теперь четыре, в четвертых, значит. Некая польза от моего отсутствия была: Туров с Лерой на диктанте вместе сидели, она ему все запятые своими дивными ручками расставила. Сама по телефону мне рассказала. Тетради быстро поменяла во время проверки и навела порядок. Лере проверять не надо у неё с русским без проблем. Как впрочем и со всем остальным. На медаль, конечно, пойдет. Ну, а Туров тот на "ту" шел. Сам сознался. Она, говорит, как рядом со мной села, так я, говорит, и поплыл. Ты, говорит, на меня не действуешь, а от неё током бьет. Так что мое предложение поменяться с Лерой местами отклонил с воплями: "Ты что, дура? Я ж тогда вообще учиться не смогу! У меня ж физиология не выдержит."
      Спасибо, Мишенька, конечно, за откровенность, но мог бы и воздержаться на тему физиологии... Я ведь все же не Пинкис и не Ишуков. Они твои однополые друзья, а я, хоть и колясочная подруга, но все же подруга существо другого пола...Хотя черт с ним, с Мишкой, если ему так легче пусть. Я ж правда не дура, чтоб на это обижаться. У мужчин, действительно, все иначе устроено и чувствуют они по-другому, я читала.
      Короче: сидит теперь Мишка в осаде и ждет штурма: думает Лера сама какие-то шаги навстречу сделает. А она вроде особо и не собирается. Вроде даже меньше внимания на него стала обращать. Может разонравился? А может наоборот испугалась? Или может на Зяблова глаз положила? Я сегодня днем с Журкой гулять вышла. Он идет. Так в мою сторону и не взглянул А. Муська сказала, он эти дни возле Лушиной на перемене крутился. Хотя вряд ли такой придурок ей понравиться может...
      Ну, ладно, хватит, Вяльцева, сплетничать. Давай про себя. Вернись к своему "во-первых"...Сознайся бумаге, она стерпит.
      По пунктам. Я прилетела рано утром в субботу. Вечером
      спросила у Мишки не интересовался ли кто, почему меня нет.
      Мишка сказал:"Нет, никто, только Гришка, когда ему чуть ухо не оторвало и мы все сбежались, спросил: "А где олененок Ника?"А потом глаза закатил и взвыл от боли"
      Тут я взвыла, от ужаса: "Какое ухо Гришке оторвали? Кто? Ты что несешь?"
      А Туров, бревно, как ни в чем ни бывало: "Так это во вторник было, ты и не улетела тогда еще. Гришке кто-то леса подпилил и он слетел. Но удачно, только ухо чуть не оторвал. Теперь в больнице лежит. Он когда падал Пинкис мимо шел, на урок опаздывал, подстраховал немного. Но Ромка маленький, а Гришка длинный, не очень получилось. Хотя если бы не Ромка, Гришка бы больше покалечился. У нас география была. Мы все вместе с Зоей вылетели. Сергевна наша его перевязала и сама с ним в больницу отправилась. На его "Жигулях". Я вел. Она теперь к нему туда каждый день бегает - Петухов сказа. Он в соседней палате во второй хирургии с аппендицитом лежит. Лейкиной звонил, рассказывал. А уж Лейка всем растрепала. Ну, а чего? Зое нашей всего - то лет двадцать, а Гришке восемнадцать. У него вроде девушки нет... и она тоже одна. Но вот интересно, какая зараза козлы подпилила?"
      Пока Туров мне все это докладывал, я тихо умирала.
      Я, конечно, сразу поняла, кто подпилил козлы. Нет, я точно убью Зяблова. Я его теперь ненавижу и страха перед ним у меня никакого нет. А насчет девушки Зои, дорогой друг Мишенька, это мы ещё посмотрим. Я, пожалуй, завтра Петухова в больнице навещу. Авось с Лейкиной не встречусь...
      .
      Нашествие.
      Его обрили под ноль. Рваную рану позади левого уха зашили, но домой не отпустили, хотя и просился.
      Голова не палец, воспалится - не ампутируешь,, - пояснил дежурный доктор, и, добавив, - до понедельника на коечку, - выписал уколы.
      Аргумент был убедительный. Гриша безропотно залег на указанное место.
      Тут и начался парад родных и знакомых. Сначала прибежали перепуганные родители и бабушка. Посидели, поохали, ушли. Потом ежедневно стали прорезаться старые друзья один за другим. Каждый привозил что-нибудь пожевать и в подробностях излагал детали своей жизни. Впечатления Гриша накапливал, а гостинцы раздавал сестрам и другим больным-ходили-то не ко всем. Его благодарили, ему улыбались. Это было приятно.
      Ухо, правда, побаливало, но замаячила поездка в африканскую экспедицию и настроение стало совсем хорошее.
      "Ну, вот, а я ещё жаловался этой славной девочке, да в общем-то уже девушке, Нике на одиночество. Тут поспать некогда, просто нашествие", - как - то, проводив очередного посетителя, подумал Гриша.
      И тут ему вдруг пришло в голову, что, пожалуй, Ника единственный человек, которого бы он действительно хотел повидать. Что не смотря на свой юный возраст, она умна, с ней легко, она искренне сочувствует, старается понять человека. Да и что греха таить - красивая она и это тоже не последний аргумент для новой встречи с девушкой.
      Гриша не любил светлоглазых блондинок, ему нравились южные женщины, черноволосые и черноглазые. И чтоб высокие. С маленькими он, почти двухметровый, чувствовал себя неудобно.
      Отчасти и поэтому его тяготили визиты белокурой Дюймовочки, молоденькой учительницы географии Зои. Она, спасибо, конечно, оказала первую помощь после падения и приволокла его в больницу. Но это не повод для продолжения отношений. А девушка распрыгалась с энтузиазмом достойным воспитательницы детского сада. Вчера зачем-то домашних пирожков напекла. Да ещё бабушка включилась - матери нашептала, что Зоенька чудный человек и талантливый педагог.. Не пьет, не курит, в связях порочащих замечена школьной общественностью не была и, мол, как бы было хорошо, если бы Гришенька с ней подружился. А у Гришеньки в обществе этой географической богини скулы от тоски сводит.
      Именно эти соображения занимали разбитую бритую голову студента истфака, будущего археолога, в тот момент, когда в конце больничного коридора он увидел очередную посетительницу, направлявшуюся к нему.
      Нет, бежать и прятаться было не по - мужски. Он и не собирался бежать. Просто вдруг в сердце зародилась мечта, что медсестра сейчас выйдет из процедурной и позовет: "Григорий Расторгуев, на инъекцию!" Но медсестра не вышла и пришлось подниматься с кожаного дивана и идти встречать посетительницу.
      Здравствуй, миленький, - она чмокнула его в щеку. - Что совсем пропал?
      Болел летом. Грипп был с осложнением. Академку взял, собрался до отъезда в экспедицию немножко в рисовании поупражняться, пристроился в бабушкину школа, да с лесов слетел. А ты как?
      Нормально, дорогой.
      Гриша с радостью почувствовал, что визит бывшей любимой женщины его ничуть не тревожит. Подумаешь, одна из десятков знакомых. Главное, чтоб побыстрее ушла, чтоб помойку со дна души не вытащила.
      "Господи, - подумал он, - хоть бы ещё кто заявился!"
      И молитва была услышана. Все в том же конце коридора замаячила новая фигура и эта фигура тоже пришла ради него, ради Гриши.
      Это ко мне, - сказал он первой посетительнице, указывая на вновь пришедшую, - знакомьтесь Зоя - Инна.
      Девушки переглянулись, как показалось Грише, друг другу понравились и защебетали, рассказывая наперебой, что "Гришенька у нас такой неуклюжий, такой невезучий".
      Ни после падения, ни потом, в больнице, Гриша, хотя и получил травму головы, тошноты не чувствовал. Сейчас его замутило. Эти две абсолютно чужие и ненужные ему женщины, одна бывшая любовница, другая явно имевшая на него виды, вызвали раздражение и желание сказать какую-нибудь гадость. Или сделать ещё что-нибудь такое, что заставит их уйти.
      Он напрягся, но ничего не придумал. И тут вдруг третья фигура возникла на горизонте. Высокая и худенькая, темноволосая и черноглазая, она скользнула мимо них к двери палаты и помахала на ходу пальчиками.
      Вяльцева, ты здесь зачем? - Звонко резанула воздух учительница Зоя Сергеевна.
      Я дядю навещаю, лекарства принесла, - ответила та заранее заготовленной ложью. Вариант с Петуховым не годился - Ника увидела в палате Лейкину. Дядю она сочинила внизу, про запас, на всякий случай, услышав, как сизоносый пожилой санитар сообщал регистраторше:" Пирогова перевели из второй хирургии в терапию".
      Как дядина фамилия? - спросила проходившая мимо сестра.
      Пирогов! - Бодро отчеканила новоиспеченная племянница.
      Гриша скривился, подавляя улыбку. Он знал Пирогова, ему было за девяносто и он годился Нике в прапрадедушки.
      Его перевели в терапию. Ведь я же посылала санитара предупредить. Неужели он опять не дошел, пьянь такая? - Возмутилась сестра, в общем-то ни к кому не обращаясь.
      Я никого не спрашивала, - затараторила девочка, чувствуя, что своей ложью подвела человека, - мне как сказали дома, так я и пошла, - она покраснела.
      Ой, да ты не волнуйся, - сестра успокоилась, - найдешь старичка, это этажом ниже, - и двинулась дальше по коридору, толкая впереди столик с лекарствами.
      Во время этого диалога, который стоил Нике мешок нервов, новые знакомые Инна и Зоя сидели молча, только бросили пару взглядов на Гришу, не замечавшего никого кроме" племянницы Пирогова", переглянулись, согласно кивнули друг другу и, сказав Грише, одна "Пока", другая"Поправляйся", вместе, обнявшись, как давние подруги, вышли на лестницу через ближайшую дверь.
      Когда они скрылись, Ника облегченно выдохнула, села на освободившийся стул и с ужасом посмотрела на Гришу.
      Где твои волосы?
      Не уши, отрастут, - засмеялся он.
      А уши как?
      В отличии от волос на месте. Заживает.
      Это Зяблов?
      Черт его знает. Спасибо Ромка в тот день проспал и мимо шел, а то бы пришлось докторам собирать меня по косточкам, осваивать новый конструктор"Гриша - Лего". Да, если б не Пинкис, я бы точно поломался.
      Да что ж тебе так не везет! - Ника покачала головой, - То одно, то другое.
      Мне в третьем везет. Я рад, что ты пришла, - он ласково посмотрел на посетительницу.
      Сначала Ника хотела все же соврать насчет одноклассника Петухова или дяди Пирогова, но передумала и просто вытащила из кармана брелок с пожарной колонной.
      На, возьми, на тебя похожа: длинная и с гладким куполом.
      Спасибо, - он как-то совсем по-детски зажал в кулаке сувенир. - Будет мой лысый талисман. Расскажи, как съездила.
      Ника стала рассказывать. Гриша смотрел на неё и слушал, иногда что-то уточняя. Отвлекся он только раз, когда все та же сестра показала ему на часы, намекая, что время посещений истекло. Гриша умоляюще сложил пальцы лодочкой, сестра махнула рукой и ушла в палату выгонять Лейкину. Но там её угостили виноградом и она задержалось.
      Пора, - грусно сказал Гриша посетительнице пойдем я тебя провожу.
      А что это за девушка с Зоей была? - Спросила она. Просто так, чтобы что-то спросить.
      Инна. Моя бывшая. Я тебе рассказывал.
      Они знакомы? - Удивилась Ника.
      Теперь да. Здесь познакомились. Надеюсь их больше не увижу, ни вместе, ни врозь, - он задумался и продолжил, - Как бы Зоя теперь тебя долбить не начала.
      Я не дуб, она не дятел. Разберемся. Ты поправляйся быстрей, приходи зайцев дорисовывать.
      Нет, пусть Костя упражняется. Я как выйду уеду до конца декабря с братом в экспедицию. В Африку. Он уже документы оформил. Там международная команда какую-то гробницу откапывать будет. Брат сам едет и меня лаборантом пристроил, благо я студент - историк, язык знаю и рисую.
      - Ты скоро едешь? - Ника вдруг почувствовала, что её охватывает мгла одиночества. Впервые она поняла, что значит "навалилась тоска".
      Через десять дней, - Гриша опять, как в прошлый раз приподнял две пряди её волос, - Рожки. Увидимся, - он отпустил волосы и подпихнул её к лесенке, - Иди, поздно.
      Она махнула на прощанье и пошла не оглядываясь.
      "Может нужно было ему мой телефон дать? - Подумала Ника в тот момент, когда рука догнавшей её Лейкиной опустилась на плечо. - Нет. Теперь это его проблемы. Захочет - найдет. Он мужчина. Я свое дело сделала, я его выбрала."
      - Привет Люся! Как там Петух?
      Акробат
      Он появился в обществе двух дам. Таких же звездно-прозрачных, легких, бестелесных.
      Знакомься, это мои подруги.
      Здравствуйте. Я Ника. А как вас зовут?
      У нас много имен. Вчера мы были Любовь и Ревность, завтра будем Тоска и Вера, послезавтра Отчаяние и Надежда, - прожурчали дамы.
      А кто вы сегодня?
      Сегодня они просто две моих безымянных подруги, - влез в разговор Акробат.
      Почему так? - Засмеялась Ника.
      А потому, что сегодня тебе не нужно ни чужой любви, ни веры, ни надежды. У тебя, как мне кажется, все есть. Так что я тоже, пожалуй, пойду.
      Не уходи! Я хочу поговорить, мне необходимо разобраться, понять...
      Без меня, без меня! Сама справляйся. Прощайтесь, милые дамы!
      До свиданья, Ника!
      Ника, Ника! Мам, да не слышит она! Щас я её за пятку! Журка, капай! О, глаза открыла! Вставай, понедельник, в школу идем!
      Ника села на постели, спустила ноги и посмотрела на брата бессмысленным взором.
      Тяв! - Сказал Журка и она совсем проснулась.
      Привет! Кто в душе? - Спросила Ника.
      Все уже чистые! - Засмеялся брат.
      Ника прыгнула под прохладный дождик и содрогнувшись от колющих прикосновений, начала прислушиваться к своему телу.
      "Я знаю, что со мной! Черта с два я дам гормонам поработить меня! Я грамотная, я читала, я не раба своей биохимии! Глупости, что нельзя справиться. Трудно, но можно. Чувствами владеть нельзя: влюбилась, куда тут деться. А эмоциями без проблем: собраться и зажаться. Эмоции это то, что наружу вылезает. Но я не Муська, чтоб всему свету свою душу демонстрировать, по углам рыдать и охать. И виду не покажу. Моя тайна! Моя!"
      Монинг! Поридж, плиз, - Ника чмокнула мать.
      Это, Журушка, она сказала доброе утро и попросила овсянку, - перевел брат для щенка. - А я, Журушка, эту гадость терпеть не могу. Я лучше эг, яйцо, съем.
      Тяв, - согласился долматинец, хотя сам надеялся на кусочек печенья.
      Абордаж
      Дом, семья, завтрак, тявкающий щенок вспомнились Нике как тихая гавань по сравнению с бурным школьным морем.
      "Прямо шторм," - подумала она, прислушиваясь.
      Биология шла под, доносившийся из-за стены, грохот - у "бешников" не было географии. Зоя не пришла.
      Вроде вчера здорова была, - затыкая уши, Лейкина повернулась к Нике.
      Может по дороге простыла? А может просто проспала, - ответила Вяльцева, ничего не объясняя Мишке, который вмиг завелся от любопытства.
      Вы о ком? - Спросил он девчонок, хватая Лейкину за плечо, чтобы она не увильнула от ответа, а свою соседку за запястье.
      Не цапай, - рассердилась Люся. - Не скажем.
      О чем? - Жанна перегнулась через проход из соседнего ряда.
      Вы про что? - Это уже Пинкис с Ивлевой в два голоса.
      Мы про Зою, - прошептала Ника, чувствуя, что будет гроза - полкласса сидели к биологичке спинами.
      Что с ней? - Подскочил Ишуков, с грохотом ударяясь своими непомерно длинными ногами о крышку стола.
      Почему шум? - Гришина бабушка, седая и благообразная педагогическая старушка, скучавшая дома и взявшая немного часов по биологии и классное руководство, тихо всплеснула руками. Она привыкла к дисциплине и бунт на корабле вызвал у неё скорее удивление, чем раздражение.
      Да, у нас вот классный руководитель, Зоя Сергеевна, не пришла слышите в вашем девятом "Б" грохот. Мы думаем не заболела ли? - Ответила за всех болтливая Лейкина.
      Старушка помрачнела.
      Посидите тихо, я сейчас вернусь. Пойду выясню, - и вышла.
      Щас! Они посидят тихо! Ждите! К вою девятого "Б "прибавился вой класса "А". Туров выглянул в коридор, из соседней двери просунулась голова Нолика. Голова курила. Еще через секунду началось братание "А" и "Б" по радостному поводу - уроков нет.
      Костя Ишуков, от которого не ускользнул диалог между Вяльцевой и Лейкиной, подошел к Нике и спросил:
      Вы с Лейкой, что, вчера Зою видели?
      Видели.
      Где?
      В больнице. Мы с Люсей у выхода столкнулись. Она Петуха навещала, а я дядю. Зоя тоже к кому-то приходила.
      А в каком отделении твой дядя лежит? - Голос у Кости стал хриплый и тревожный.
      В терапии.
      Ты там её встретила?
      Да что ты меня допрашиваешь? Тебе - то что? В туалете я её встретила. Доволен? - Вспылила Ника.
      Чего ему? - Подбежала Лейкина.
      Допрос устроил: где мы его ненаглядную Зою Сергеевну имели счастье лицезреть.
      Лично я видела в окно, как она с какой-то девушкой из ворот выходила и садилась в белые "Жигули" шестой модели.
      Ну, ясно? - Ника повернулась к Косте. - Увезли твою царевну лягушонку в железной коробченке намба сикс. Так что свободен, домой провожать некого, иди, выдвигай козлы и рисуй картиночки.
      Костя дернулся, резко повернулся и пошел прочь. Он привык, что все смеются над его любовью к учительнице. Привык и почти не реагировал.
      "А у него в фигуре что-то общее с Гришкой есть" - подумала Ника, глядя вслед высоченному Ишукову.
      Возможно она бы развила эту мысль, но тут открылась дверь с лестничной площадки и в коридор вбежала запыхавшаяся Зоя Сергеевна. С помятым лицом, плохо причесанная, в той же одежке, в которой она приходила в больницу.
      "Ага, - подумала Ника, - дома не ночевала. Иначе бы переоделась"
      Быстро по классам, - скомандовала учительница и мельком скользнула взглядом по Вяльцевой. Ничего хорошего этот взгляд не обещал.
      "Ну, все, сейчас закончится биология, потом у нас география, как раз самостоятельная с индивидуальными вопросами и организует мне великий географ Зоенька, покоритель морей и океанов, настоящий абордаж" - подумала Ника.
      Не ошиблась. Вопросы Вяльцевой достались, что называется "от фонаря", например один из них звучал так: "Какова среднемесячная температура июля в Амстердаме?", в то время, как Туров должен был вспомнить, какой из трех городов является столицей Нидерландов: Афины, Анталия или Амстердам. При сравнении этих вопросов любой дурак без запинки ответит, кто именно вчера навещал Гришу в больнице.
      Зоя проверила самостоятельные к концу дня и не поленилась объявить результаты. Домой Ника возвращалась с двойкой по географии. Ничего, бывает.
      Поздно вечером зазвонил телефон.
      Меня выписали, - сказал, пока ещё не очень знакомый, голос.
      Классно! А где ты мой номер взял?
      Мои проблемы. У вас завтра когда уроки заканчиваются?
      В три.
      Я буду на машине у "Булочной". В три пятнадцать. Ладно?
      Ага.
      Ну, пока.
      Пока.
      Чужие проблемы
      Уроки на среду Ника сделала сразу после телефонного звонка. Подумаешь посидела до двух ночи, зато вечер вторника освободила. Родителям сказала, что, как уроки закончатся, поедет в общество слепых, повезет отчет о командировке в Англию. На самом деле отчет ушел по Интернету. Но кто будет проверять? Ох, хорошо жить в двухтысячном году и уметь пользоваться современной техникой! Вот и свобода - офис общества на другом конце Москвы, дома раньше восьми ждать не будут.
      Училась Ника во вторник с особым старанием: взяла себя в руки и не думала о том, что когда-то наступит три пятнадцать. Двойка по географии, что называется придавала ускорения. Ника получила пять по химии и четыре с плюсом по физике. Физичка даже добавила, что в следующий раз за такой ответ может быть и пять с минусом.
      - Ну, это уж перебор, - шепнула Ника Турову, когда села на место. Это, пожалуй, родители решат, что у меня крыша поехала в другую сторону по географии два, по физике пять.
      Мишка прыснул:
      А вот я возьму и по русскому устному сегодня пять получу. Во дома смеху будет.
      Слабо, не получишь. Тема - то" Употребление точки с запятой". А ты и одни запятые еле тянешь..., - усомнилась Вяльцева.
      Не тянул, - назидательно и таинственно заметил Мишка.
      Ника догадалась в чем дело. Лера была девушка с характером и если она решила, что Туров должен знать синтаксис, значит так и будет.
      Что бастион пал? - уточнила колясочная подруга.
      Ждет штурма. - Туров покраснел.
      Туров, Вяльцева! Что за болтовня во время самостоятельной? - Физичка сердилась.
      Он задачу решить не может, я ему объясняю, - прежде, чем нашелся Мишка ответила Ника.
      Я рада, Нина, что ты начинаешь проникать в суть предмета. А вот что с тобой, Миша, последнее время, я понять не могу, - она подошла и склонилась над тетрадкой любимого ученика, - Собственно какую задачу? Ты же все закончил?
      Нинкину, - теперь уже Мишка нашелся, - мой вариант проще.
      Для умного все просто. Решишь второй вариант - поставлю две пятерки. Поднапрягись.
      Мишка поднапрягся, а хитрая Вяльцева списала. Лишнее пять не помешает, особенно если в следующий раз у доски будет три. Она все же не очень любила физику. И алгебру.
      На русском Мишка сам вызвался к доске и потряс класс знаниями. Не говоря уж об учительнице русского и литературы. У неё в этот день был вообще переизбыток впечатлений: Жанночка отвечая по внеклассному чтению внятно изложила содержание "Оливера Твиста" Диккенса.
      Только Вяльцева знала, что это Бэм старший прочел роман по - английски и во время романтической прогулки в том самом парке, где Ника и Гриша сажали ногами каштановую рощу, пересказал Жанне книгу. По - русски конечно
      А в самом волнительном месте даже за руку один раз взял, - доложила она Нике на перемене под большим секретом.
      Жанк, нет такого слова - волнительный, есть слово волнующий. Запомнишь? - Доброжелательно поправила подруга.
      Ага. Ты меня корректируй, мне это полезно, - кивнула Жанна, поразив Нику уместным употреблением иностранного слова "коррекция". Общение со старшим Бэмом приносило свои плоды, - Никита, он такой грамотный, культурный и, знаешь, совсем не жадный., - продолжила красавица свою исповедь. - Денег, ты понимаешь, у меня своих хватает, так он не так как другие парни, которые норовят из девушки вытрясти, а сам за все платит. Мы в баре были. Знаешь, он так клево в коктейлях разбирается! Говорит: мне не столько их пить нравится, сколько составлять. Штук сорок рецептов знает, сам бармену рецепт продиктовал. Не крепкий, но вкусный. Вот, что значит человек мир повидал! Наши - то обормоты дальше пива из банки плохо соображают.
      Я тоже мир повидала, - засмеялась Ника, - а ничего в коктейлях не понимаю, - и добавила с иронией, - Я наверное не туда смотрела, да?
      Это не женское дело, - махнула рукой Жанна, не заметив иронию. И увлеченно продолжила наложение радужных красок на портрет Бэма - старшего, - Никита такой вежливый! Всегда вперед пропускает. В общем - одно слов Грей. Я ведь "Паруса"-то прочла.
      Вы хоть целовались? - спросила Ника с замиранием сердца. Для неё это пока был неосвоенный пласт человеческих отношений.
      Нет, - жестко отрезала опытная подруга. - Мне этого с другими хватило. Я хочу научиться ждать и страдать.
      Я его не тороплю, пусть дозреет. Ты ж сама говоришь, что он социально недоразвитый. Это правда. Он например очень доверчивый. Сам не врет и думает все другие такие же честные.
      Тут зазвонил звонок на урок и Жанна не успела задать свой вопрос: "Как у тебя с Гришей?". А до следующей перемены она передумала спрашивать: не хочет Вяльцева пока о себе рассказывать и не надо. Чего к человеку в душу лезть?
      Так Ника в тот день и не узнала, что же именно сообщило Жанне сарафанное радио в лице Лейкиной.
      Они с Петуховым прекрасно видели из палаты пару в больничном коридоре и выводы сделали. Петухов, памятуя о Никиных красивых ножках, в последнее время резко улучшил свое к ней отношение и попросил Люсю не очень трепаться. Однако и Лейкина о ножках не забыла, место укола в ревнивой душе ещё не зажило и потому кое - кому кое - что она все же сообщила. Да тут ещё и два по географии... Короче полкласса замерли в ожидании новой интриги: Зоя Сергеевна против Вяльцевой. Кто кого?
      Находящийся в осаде Туров был не в курсе, Лера вообще не имела склонности к обсуждению чужой личной жизни, а у Муськи своя не клеилась: ей стало известно, что Ежова наведывалась к Павлику домой. Выяснить зачем Муська поручила Турову, как колясочному другу ближайшей подруги.
      Мишка, привыкший за долгие годы к девчачьим заданиям, пошел в разведку.
      После своего триумфа на русском устном Туров решил отдохнуть во время литературы. Он прихватил сигареты и увлек в зону отдыха, в вонючий угол, так называлось место возле бывшего детсадовского живого уголка, Павлика.
      Туда вся школа бегала покурить. Место просматривалось только из кабинета биологии, а Гришина бабушка была подслеповата.
      Вот здесь-то после пары затяжек, этого ему вполне хватало, Мишка и затеял с младшим Бэмом откровенный разговор. Павлик раскололся сразу, произошедшее его тяготило.
      Оказалось, что Ежова напросилась в гости, якобы за учебником химии. Пришла, взяла книгу и расселась - ну ведь не выгонять же?
      Пускать не нужно было, - уточнил Туров, - сунул бы в дверную щель и привет:" Верни в пятницу".
      Не умею я так, - отрезал Павлик, - воспитан иначе.
      Ладно, продолжай, - согласился Мишка, который и сам пускал в дом всех подряд.
      Продолжение было безрадостным. Ежова поинтересовалась, как у Павла дела с Муськой, похвалила девушку и порекомендовала Бэму младшему быть поактивнее, а то, мол, ей, Ежовой, кажется, что Мария (настоящее-то имя Муськи Мария) начала скучать. И, сходу, предложила порошок для снятия робости. Импортный. Двадцать баксов доза. Рассказала как принимать. Посоветовала взять сразу на стольник. Суммы такой в личных запасах у Павла не было и он спер у родителей, благо деньги в доме от детей не прячут. Рассчитывал через день долг вернуть, так как они с братом тоже подрабатывали переводами, причем с тайского, который выучили за три года жизни в Тайланде.
      Павлик пояснил, что редкий язык оплачивается очень хорошо и вобще-то денег хватает, однако большую часть капитала Павел незадолго до этого оставил на музыкальном рынке"Горбушка", купив несколько дорогих дисков с последними хиттами.
      Тут Мишка его перебил и спросил, что за хитты. Тот рассказал, пообещал дать послушать и продолжил свой печальный рассказ.
      Он надеялся на новый гонорар, но плату задержали, а потому Павел каждый день трясется. Боится, что мать пересчитает деньги. Хорошо, что отец в командировке. Это во-первых.
      Во - вторых от порошка, принятого перед прогулкой, на которую он собрался с Муськой, его вырвало.
      Гулять не пошел, Муське ничего не объяснил и она теперь нервничает. Никите он тоже ничего не говорил, так как старший брат человек мягкотелый, врать не умеет вовсе, может протрепаться матери. Все.
      Где остальные порошки? - Скрипнул зубами Мишка.
      В унитазе, где ж еще. Я сразу, как проблевался, их выкинул. Поумнел, горько усмехнулся Павлик.
      Ладно, с деньгами поправимо. У меня двадцатка есть и у Вяльцевой спросить можно. Тебе сколько всего надо, лопух недоделанный, лох, короче?
      Шестьдесят. Сорок у меня было, - Павел потупился.
      Да, дорогая туалетная бумажка получилась. Ну, Ежова, ну стерва. Что хоть за порошок?
      Не знаю. Она сказала для изменения сознания и раскрепощения личности.
      Ой, дурак! Твое хилое сознание могло так измениться что тебя бы потом в памперсах до конца дней за ручку водили. Ты, что, урод, на облаке живешь, не знаешь какой гадостью дилеры торгуют? Ты ж за границей полжизни прожил, мало там на улицах подыхающих наркоманов видел?
      Много.
      Ну и...
      Я думал я нормально среагирую...
      Ты и среагировал нормально - сблевал. А если б всосалось может я бы уже над твоим ящиком с букетиком стоял.
      Ой, не пугай, и так страшно вспоминать, - Павел побледнел. - Только я все равно не знаю, с какого бока к девчонкам подходить. Я закрепощенный. Я как с Муськой вдвоем остаюсь так руки потеют и язык к небу прилипает. Это почему, а?
      Это потому, что у тебя слабая психическая организация. Пройдет со временем. Силовую гимнастику по вечерам делай, душ теплый на ночь принимай и справишься со своим возрастным психопатством.
      Точно?
      Точно, я читал в журнале для подростков. Ладно, пошли бабки искать, жертва крепостничества! Урок кончается, - подвел итог Мишка и они вернулись в класс.
      По дороге Павел все же попытался выяснить как теперь лучше обойтись с Муськой, но Туров отрезал:
      Сам думай. Твоя девушка, ты и соображай.
      В общем это был уже совет. Младший Бэм подтянулся, посуровел и задумался.
      Эту историю Туров рассказал Нике на перемене, взял слово молчать, а она пообещала подкинуть взаймы двадцать долларов. Остались от Англии.
      Большая стрелка приближалась к трем.
      Из дневника Ники Вяльцевой.
      Я тысячу раз представляла себе, как пройдет мое первое свидание. Фильмов насмотрелась, дурочка, и воображала глупости разные. Охи - вздохи, жаркие объятия, поцелуи на лавочке...А все не так было. Без лавочек обошлись. И без поцелуев.
      А ещё я думала Гриша на машине будет - он сам хотел. Да не вышло - ему боковое стекло разбили. Мальчишки, наверное. Надеялись, видимо, магнитолу спереть, а у него её и нету."Жигули" - то старенькие, ему отец отдал. А магнитолу в свою новую "Ниву" поставил.
      Так что пошли мы от "Булочной" ножками - ножками.
      Ходили и разговаривали. О кино, о музыке. Он, как и я, Битлов любит, но" Иванушки "ему не нравятся. Не удивительно, это девчачьи кумиры. А ещё рассказывали кто где был, да где что видел. У нас только одна точка совпала - Питер. За границей я больше была, зато Гришка в Индии какой-то курган копал и пол-России исколесил: тоже копал что-то. Один раз даже очень ценный черепок от горшка нашел. Только я не поняла, почему этот черепок ценнее других. В каком-то он не том слое попался. Надо будет по археологии хоть что-нибудь почитать, а то я совсем "некопенгаген".
      Отбывает он через десять дней. Летит, кстати, в тот же самый город Тунис, столицу Туниса, а потом они поедут в пустыню. Сейчас ему нужно снаряжение готовить, так что и не понятно, когда увидимся. Обещал позвонить. Я и пороль свой в Интернет ему написала. На всякий случай, вдруг решит по электронной почте письмо прислать. Двухтысячный год все же, к голубиной лапке записочку не привяжешь
      Я его попросила до дома меня не провожать. Не хочу, чтобы родители знали. Они привыкли, что я им все докладываю. Теперь пусть отвыкают. И вообще я никому ничего не скажу. Ни Муське, ни Турову. Может Жанке сказать? Подумаю...
      Нехороший день пятница тринадцатое
      Не верить в приметы можно сколько угодно. Только это вовсе не означает, что они не будут сбываться. Пятница приходилась на тринадцатое. В этот день Туровы старшие уехали на свадьбу в Саратов. Младшие временно переселились к Вяльцевым.
      Надю устроили с Никой, Мишку с Сережей. Таксик улегся рядом с Журочкой в коридоре. В общем все разместились хорошо.
      Но пятница, да ещё тринадцатое, это так просто не пройдет...
      И правда!
      Часов в семь вечера старшие Вяльцевы, Сережа и Надя пили чай. Мишка с Никой были в школе, что-то там клеили, так по крайней мере считали взрослые. Надя знала, что это правда наполовину, но помалкивала, а Сережку данная тема не интересовала, он собак дрессировал.
      Зазвонил телефон. Михаил Ильич взял трубку и вежливо поздоровался с Зоей Сергеевной.
      Их классная, - шепнула Надя Сережке и насторожилась.
      Ага, в курсе, - откликнулся он и дал собакам по кусочку печенья.
      Да, конечно, спасибо, непременно зайду, - Михаил Ильич помрачнел, положил трубку и посмотрел на ребят.
      Она к ней придирается, а тебе, дядя Миша, все наврала. Она сама к нему клеилась, да не вышло, - Надя пошла в атаку.
      О чем вы? - Встревожилась мать.
      Погоди, - остановил отец. - Пусть человек изложит свою точку зрения.
      Ой, да какая там точка! Нету точки! С ней, с географичкой, что-то стряслось. Вроде бы и не Гришка, биологичкин внук с козел упал, а она башкой вниз загрохотала. Нормальная училка была - она у нас тоже ведет, а теперь жуть с ружьем! - Надя облизала ложку с вареньем. - Да ещё и к Нике цепляется. Мне Лейкина Дашка, Люськина младшая сестра сказала, что после того как Ника с Зоей в больнице у Гришки встретилась, так географичка её и возненавидела. Виданное ли дело, это так Люська Лейкина сказала, чтобы Вяльцева самостоятельную по географии на два написала? Да все знают, что Ника прямо Колумб. Это который Америку открыл, географ такой. Ты дядя Миша ей не верь, если она на Нику наезжать будет. Это она из ревности и из вредности. Сама в понедельник с мятой рожей в школу пришла, опухшая. А вчера у нас урок вела, так руки дрожали, как у алкоголика. Рожа, правда, уже в порядке, макияж сделала.
      Ой, кошмар, аквариум! - Воскликнула мать.
      Где аквариум? - Не понял сын.
      Школа аквариум. Бедные педагоги как рыбы за стеклом. Так что с Никой? Ну, двойку по географии получила и что? В чем трагедия? Исправит! И что это ещё за бабушкин внук? Это тот с которым они всем классом какую-то дурацкую газету с фотографиями клеят? - Мать повернулась к раковине и начала мыть посуду. - Михаил, что тебе Зоя сказала?
      Просила в школу зайти, побеседовать относительно дочери. Говорит, что у неё неподходящая для девочки её возраста компания...
      Господи! - Мать выронила щетку. - Неужели наркотики?
      Да нет же, нет, - отчаянно закричала Надя, - я же говорю это Зоя от ревности. Ника теперь с Гришей дружит. Он у нас больше не работает, а она с ним встречается, а Зоя злится. Вся школа знает. Они во вторник у "Булочной" встретились и гулять пошли. Ника наверное не знает, что "Булочную" из окна учительской видно. Но вы её не ругайте. Он хороший, у него бабушка биологию преподает.
      Все, все, - примирительно сказал отец. - Никаких разговоров на эту тему. Ты, Надюша, молодец, хорошо объяснила. Мы поняли и волноваться не будем. Нике ничего не рассказывайте, а то она расстроится, решит, что мы лезем в её жизнь. Пойди, Сережа, поставь новый фильм на видио. Кассета на столе.
      Ребята убежали.
      Мать хотела что-то спросить, но отец
      приложил палец к губам. За входной дверью послышались голоса.
      Ника и Мишка, как и было условленно встретились по дороге и вернулись вместе. Туров помогал Лере клеить стенд, а Ника провела вторую половину пятницы в самом центре Москвы, возле Кремля, в музее археологии. Она тоже помогала. Помогала Грише и двум девушкам археологам, обе Ани, паковать инструменты для экспедиции.
      Кажется столько о древнем мире, сколько Ника услышала за три часа, она бы в другом месте и за год не узнала.
      Оказалось, что археология это такая современная наука - жуть. Все нужно знать: и физику, и химию, и биологию, не говоря уж об истории и разных языках. Одним английским не обойдешься. Даже наоборот, без английского обойтись ещё можно, а вот без древнегреческого и арабского никак. К тому же нужно уметь рисовать, фотографировать, ну и компьютер, конечно. И девушки все это одолели. Хотя конечно не на таком высоком уровне, как Александр Петрович.
      Ани оказались говорливые, Гришина школьная подруга, так была представлена Ника, им понравилась. По разговору она поняла, что её приняли за ученицу одиннадцатого класса - очень рекомендовали пойти на подготовительные курсы на истфак. Заверили, что если будут трудности, то Александр Петрович поможет.
      Кто он такой, постоянно упоминаемый, Александр Петрович, Ника не знала, но не спрашивала. Чувствовалось, что от этого Петровича девушки млеют не меньше, чем Муська от Павлика.
      Время неслось незаметно. Она старательно что-то заворачивала, увязывала, заклеивала и лишь изредка поглядывала на Гришу, отмечая для себя все новые детали его образа. Оказывается он любит садиться на край стола, упираясь одной ногой в табуретку и, размахивая руками, отстаивать свою точку зрения на фараонов.
      Девушкам его рассуждения казались забавными, так как они институт уже закончили и про фараонов знали, конечно, больше студента-лаборанта. Но все равно прислушивались.
      А ещё Ника один раз поймала на себе Гришин взгляд, но виду не подала. Ох, непростой взгляд... Поймав, она не ответила на него, а с усиленным старанием принялась резать на куски вощеную непромокаемую бумагу. Для заворачивания черепков. "Или черепов, кто знает, что там попадется", подумала она, проводя по небу сухим языком. Нарочно подумала о чем-то далеком, чтобы не краснеть, но рот все равно пересох.
      "Все-таки человек очень слабое существо: все про себя понимает, а заставить организм не включаться в переживания не может. Ну, вот почему пить захотелось? Подумаешь - посмотрел!" - Молча побранила себя Ника и быстро разрезала очередной лист бумаги.
      Работа оказалась в общем весьма утомительной, потому, когда подошло время, простившись с девушками, Ника и Гриша пошли к метро неторопливо. Отдыхали. Молча. Почему-то вдруг трудно стало говорить, вроде какая-то стенка прозрачная выросла. Ника ни о чем не думала, просто лужи мерила. А о чем Гриша думал она не знала, да и знать не хотела - боялась, вдруг что-то не то?
      В метро, среди людей, стенка пропала. Договорились о встрече в воскресенье. В субботу Ника должна была поехать с семьей и Туровыми к бабушке.
      Ника помнила, что Мишка ждет её на углу в полвосьмого, но задержалась минут на пять дольше условленного срока. Замешкались они с Гришей в самый последний момент. Ему надо было ехать в метро дальше, но он вышел с Никой и сказал, что доберется на автобусе. Поднялись наверх. Она проводила его до остановки, категорически возразив против того, чтобы он довел её до подъезда - из окон кухни подъезд просматривался. Замаячил на горизонте нужный номер, Гриша повернулся к Нике, сделал из её волос традиционные "рожки", натянул на них капюшон и, махнув на прощание, прыгнул в автобус.
      Она тоже махнула и понеслась навстречу с верным, терпеливым другом Туровым.
      В тот момент, когда отец прикладывал палец к губам, Ника и Мишка уже добрались до квартиры и Туров тянул руку к кнопочке звонка. Он не спросил у Ники, где она была, только напомнил на всякий случай, что они втроем - он, Лера и сама Ника клеили стенд. И описал этот стенд. В другой бы раз Ника без труда вычла из трех один, себя то есть и отметила бы, что Туров клеил стенд вдвоем с Лушиной, но сейчас ей было не до чужой личной жизни. Эта чужая жизнь просто перестала существовать. Была наконец своя. И эта своя очень нравилась.
      Необычная, полная тайн и романтики жизнь и, будь эта жизнь чужой, Ника бы ей завидовала.
      Еще бы рядом с ней не какой-нибудь рядовой одноклассник, а взрослый, серьезный, очень интересный человек. А ещё он красивый и добрый. И раз он с ней, значит и она сама не так уж проста, как думают некоторые. И наверное не так уж некрасива, как ей самой кажется. Фигура, фигура! Изменится фигура! А с лицом порядок - она же видела, как он смотрит!
      И не маленькая уже, как родственники считают.
      Да, мама - папа! У вас не только Сережка на пять сантиметров вырос, у вас и Нина выросла. Причем её рост сантиметрами не ограничивается. Так то...
      Примерно такие мысли бродили у Ники в голове, пока она рассеянно слушала Мишку.
      Покивав в ответ, она, однако, и на сей раз Турову ничего рассказывать не стала. Зачем зря нагружать человека своими личными переживаниями, пусть себе радуется тому, что у него есть.
      С этим и явились.
      Поужинали на удивление быстро, кинули на пальцах кому первому идти в душ и улеглись спать раньше родителей и младших, смотревших новый фильм на видео.
      О звонке Зои Сергеевны никто не обмолвился и никакой угрозы в зловещем сочетании "пятница, тринадцатое", кажется и не было.
      Ника заснула сразу. Зато Мишка решил почитать. Отличный детектив попался, писателя Бориса Акунина "Пелагея и белый бульдог". Страшный. Когда Сережка явился спать, его гость ещё бодрствовал, проникая вглубь запутанной детективной интриги.
      Сережка обрадовался, что тот не спит. О звонке классного руководителя отец не велел говорить Нике, но про Турова ничего сказано не было. И он поделился.
      Сон у Мишки пропал вовсе. Туров решил читать до упора, пока все не заснут, а потом принять некоторые меры.
      Где-то среди ночи Ника почувствовала, что её подталкивают. Сначала подумала, что Журка. Но потом в полусне сообразила, что вряд ли Журка, хоть и умный щенок, может сказать: "Одевайся, пили на кухню, поговорить надо."
      Закрыли дверь, чтобы никого не разбудить, налили чайку. Тут за чашками Мишка все сведенья про звоночек и выложил.
      Ника чуть в обморок не упала. Но потом собралась, отдышалась и рассказала колясочному другу про Зяблова, про первую прогулку, про больницу. И про вторник, когда ножками пошли от "Булочной" и про пятницу, про тринадцатое. Мишка слушал, не перебивал. Вылепил из хлеба человечка, съел его и сказал:
      Ладно, пошли спать, разберемся.
      И они разошлись по комнатам.
      Подслушивать нехорошо, но что делать...?
      В субботу пришлось сохранять спокойствие - всей командой ездили к бабушке. Было заметно, как мучается Надя от желания протрепаться, однако Ника и виду не подала.
      Вернулись поздно. Часов в десять, когда пили последний чай в кухне, позвонил телефон. Ника первая успела схватить переносную трубку и убежала к себе.
      Гриша звонил. Сказал, что его сегодня ночным поездом отправляют в Питер за дополнительными документами. Вернется он только во вторник утром и весь день будет занят под завязку. Самолет в среду в десять тридцать.
      В Шереметьево два нужно быть за два часа до вылета, в восемь тридцать. Сможешь проводить? - Как-то неуверенно, с робкой надеждой спросил он.
      Да! - Твердо ответила Ника, абсолютно не представляя, как в создавшейся ситуации она прогуляет школу, как слиняет из дома в семь утра-до Шереметьева ей быстрее, чем за полтора часа не добраться, и вообще ничего не представляя кроме того, что она должна проститься с человеком, который уезжает на два месяца. Причем в Африку!
      И только попробуйте ей кто-нибудь помешать!
      Ника положила трубку, взглянула на себя в зеркало, поправила волосы и с улыбкой появилась в кухне. Все молча смотрели на нее.
      Мишк, тебе от Муськи привет. У неё чего-то горло болит, сказала может в понедельник не придет.
      Ты тока её навещать не ходи, а то вдруг ангина, заразишься, - Туров сразу понял, что это не Муська, но решил помочь держать оборону.
      Ладно, не пойду, - кивнула Ника, думая о том, что нужно будет завтра позвонить подруге и поставить её в известность о внезапном недомогании. А то ещё заявится здоровенькая.
      Легли спать. Утром вернулись Туровы старшие и ребята вместе с Таксиком отбыли домой, а Сережка пошел гулять.
      Вот тут Нику и прорвало.
      С плохо скрываемым гневом дочь начала спрашивать у родителей, где и в чем она так провинилась, что ей перестали доверять, напомнила, что у неё уже почти год, как есть паспорт, что она совершенно взрослый человек, который даже в состоянии заработать себе на хлеб (тут мать не выдержала и заплакала,) и что она не понимает, почему должна узнавать о всяких поганых звонках на стороне.
      Разворот событий был неожиданный. Отец строго цикнул, обнял мать и попросил дочь замолчать.
      Ника осеклась, поняв, что где-то и вправду перегнула палку. Покраснела, замолчала и потупилась.
      Дальше было сказано отцом, без злости, но строго, что наличие личной жизни не освобождает человека от обязательств перед близкими людьми, что никто не требует от неё исповедей и подробностей, но что родители имеют право и обязаны знать, в какой компании проводит время их несовершеннолетняя дочь.
      Наличие паспорта это ещё не гражданское совершеннолетие. После восемнадцати мы за тебя ответственность нести не будем и если мы тебе станем совсем чужие и ты уйдешь от нас насовсем, что ж, значит, мы не смогли тебя правильно воспитать, а пока будь добра ставь нас в известность о своих новых знакомых, - закончил он свою речь.
      И подействовало. Тут уже разревелась Ника, которая очень любила родителей и вовсе не собиралась с ними расставаться.
      Ей дали воды, она успокоилась и вкратце рассказала самое основное, упуская ненужные другим, но столь важные для неё детали.
      Особенно усилила она роль Зяблова. Он превратился просто напросто в бандита, покушавшегося на девичью честь, а Гриша по контрасту в благородного сказочного принца, спасшего принцессу от чудища и чуть не лишившегося жизни в результате падения с козел. Факт подпиливания Зябловым деревянных подпорок по словам Ники был доказан. Мать ужаснулась. Отец нервно закурил Ника поняла, что чаша весов медленно пошла в её сторону. Сразу же после подпиленных козел немало место было уделено археологическому музею, девушкам Аням и неведомому Александру Петровичу, который у Ники получился лет пятидесяти, худой, высокий, загорелый, можно сказать прокопченный африканским солнцем. Для солидности Ника называла его профессором. Как ни странно описание этого человека почему-то подействовало на родителей успокаивающе и отец обещал сходить в понедельник в школу и разобраться с Зоей Сергеевной.
      Только прошу тебя, Михаил, не переусердствуй. Девочке ещё учиться. Если эта Дюймовочка невзлюбит Нинулю, её жизнь в школе может превратиться в кошмар, - взволнованно сказала мать. И неожиданно спросила, - А что этот Александр Петрович тоже едет в Тунис?
      Конечно, он вообще там самый главный, - ответила Ника и отбыла к себе в комнату, радуясь, что удалось дешево отделаться. - Он сделал какое-то важное открытие, черепок нашел в не том слое, что доказывает более раннее появление человека, и теперь ему вообще собираются международную премию дать, - крикнула она из-за двери мало понятную даже ей самой абракадабру. Но прошло.
      До следующего дня к теме не возвращались.
      Утром в школу пошли большой компанией: отец, Ника, Сережа и младшие Туровы. Так что со стороны было не понятно, по какому поводу идет старший Вяльцев.
      А может это Сережка опять что натворил? За ним водилось.
      Однако по мере приближения к знакомому забору Ника чувствовала себя все хуже. Разговор с Зоей Сергеевной не не мог быть приятным.
      Метрах в пятидесяти от школьных ворот их нагнала завуч Элла Игоревна, носившая общешкольное прозвище "Тетка". Директора звали "Маманя". Та самая завуч, что написала про угорелою кошку и очень не любила, когда подростки ругаются. Тетка выглядела взволнованной и растерянной.
      Михал Ильич! Как хорошо, что я вас встретила. Зайдите ко мне, - она потянула Вяльцева за собой. - Идите на уроки, ребята.
      Ты давай, я потом, - шепнула Ника Мишке.
      Хорошо, - он понял её замысел и подсказал, - в случае чего спрячься в "Психологию".
      Ника тоже поняла.
      Кабинет школьного психолога располагался рядом с кабинетом завуча. Там иногда удавалось отсидеться. Можно было придти и, честно сознавшись, что ты не выучил допустим стихотворение "У Лукоморья дуб зеленый", провести урок в обществе психолога. Психолог или психологиня, они работали через день, давали какие-то листочки с буковками и циферками, просили нарисовать картинки, отыскать восемь зайчиков на капустной грядке, а потом назначали день, когда ты придешь и отдельно ответишь это самое Лукоморье. Или таблицу Менделеева. Или безударные гласные - в зависимости от того, какой урок прогуливаешь. Здесь отсиживались все - от младших школьников до выпускников. Пожалуй только первоклашек не было.
      Это было изобретение педсовета и Маманя им очень гордилась. По слухам даже где-то докладывала, как укрепилась дисциплина и успеваемость во вверенной ей школе после введения инновации. Так по научному назывались эти официальные прогулы.
      Ника заняла позицию между кабинетами завуча и психолога. Дверь к Элле Игоревне была приоткрыта, она могла видеть отца и слышать завуча.
      Беда у нас Михал Ильич! Вы человек серьезный, журналист, со связями, помогите.
      Что случилось? - Спросил отец.
      Зоя Сергеевна, Зоечка наша, в больницу угодила. Такая девочка прекрасная, умница, добрая, педагог отличный и пожалуйста - связалась с компанией, где пьют и Бог знает чем занимаются, за неделю на себя перестала быть похожей, начала на уроки опаздывать, пахнуть от неё стало подозрительно, алкоголем... Я собиралась с ней поговорить, а сегодня ночью мне её мама позвонила, они вдвоем живут, мама тоже учительница... - Завуч всхлипнула, - Так вот мама её позвонила и сказала, что Зоя напилась в компании и все там напились, а видно алкоголь был некачественный, дешевка из ларька, ребята и отравились. Сейчас четверо, и в том числе Зоя, в реанимации. Туда не пускают, сведений толком не дают. Сказали только, что у девочки, у Зоеньки, какой-то алкогольный делирий. А что это? Мать в ужасе, рыдает, помогите. - Элла Игоревна залилась слезами. - Она же с моим сыном встречалась, пока его в армию не забрали. Обещала ждать и вот, пожалуйста...
      Где лежит Зоя? - спросил отец, поднимаясь.
      Ника быстро нырнула в кабинет психолога, думая о том, что ей жаль учительницу, что она ей уже все простила, и что пусть отец поскорее поедет и что-нибудь сделает.
      Ты кажется Вяльцева из девятого класса? - спросила психологиня.
      Да, я биологию не выучила. Боюсь контрольной по теме "Дыхание человека". Позвольте отсидеться, я тесты порешаю, а потом вам про кислород отвечу...
      Тебя как зовут? - Психологиня посмотрела поверх очков.
      Ника, Нина то есть.
      Так вот, Никанина, я ведь не физику преподаю...
      И отлично, я её терпеть не могу..
      Не перебивай. Я преподаю не физику, которая изучает явления природы, моя специальность человек. Более того его мозг и бессмертная душа. Поэтому я совершенно авторитетно утверждаю, что тему "Дыхание" ты отлично знаешь, тебе просто нужно отсидеться. Я не спрашиваю причину. Сиди. Что же касается моих увлекательных тестов, то это для тебя сегодня чересчур жирно. Приходи на досуге - поработаем, проверим мышление. Пока же займись делом. Вон видишь мальчик из шестого класса мается над законом Архимеда. Помоги человеку. Если он сдаст мне тему к звонку, я и тебе крестик поставлю.
      Психологиня поправила очки и улыбнулась.
      Ника с облегчением вздохнула, села рядом с мальчиком на стул и так круто взялась за дело, что мальчик сдал Архимеда за десять минут до звонка, только чтобы эта ведьма черноглазая отстала. Мальчик не знал, что у Ники большой опыт занятий с младшими - она регулярно вытрясала бессмертные души из Сережки и Наденьки по поводу русского, математики и особенно английского.
      С психологиней они расстались самым дружеским образом. Ника даже подумала, что в случае чего к ней можно будет и за советом зайти. Нормальная тетка.
      Тетка... Мысли от Архимеда перескочили сначала на Эллу Игоревну, а потом на Зою.
      "Никому не скажу." - подумала Ника.
      И ещё она подумала, что ей жаль того парня, который в армию ушел. Что вот он там где-то по окопам ползает, сапогами глину месит, а Зоя два года спокойно посидеть не могла, понесло её с этой негодяйкой Инной, бывшей Гришкиной подругой, по сомнительным тусовкам шляться.
      В том, что это именно девушка из больничного коридора довела Зою до палаты в реанимации у Ники сомнений не было. Интересно, а что такое делирий?
      Бумеранг
      Бумеранг это штука такая, кривая. Ты её бросишь, а она к тебе обратно прилетит. Австралийские аборигены придумали. Они этим самым бумерангом птичек зашибали. Ну, а европейцы как на этот кенгуриный континент высадились, так сейчас же возвели бумеранг в символ. Мол ты сделал зло тебе злом и вернется, а бросил кому свой добренький бумеранг, так, глядь, и ты свою долю хорошего в нужный момент получишь.
      Эти рассуждения насчет бумеранга пришли Нике в голову возле окошка в автобусе - экспресс "Аэровокзал - Аэропорт Шереметьево - 2".
      Правильно: она ехала провожать Гришу.
      Но ехала бы она провожать Гришу не приди ей в голову ещё раньше, в Лондоне, светлая и абсолютно бескорыстная мысль найти спонсора Раечке Геллер? Это вопрос...
      Короче дело было так. В понедельник Ника вернулась из школы с одной думой: как бы это похитрее отпроситься в среду утром в аэропорт. Вроде после небольшого воскресного скандала родители признали её право на личную жизнь. А раз так, значит можно прямо с порога сказать, что она хочет проводить в Африку своих новых знакомых - двух Ань, Гришу и профессора Александра Петровича. Да, да, главное, конечно, Александра Петровича, а то он бедняга и от земли-то оторваться не сможет, если ненаглядная Ниночка Вяльцева, которую он никогда не видел, в Шереметьево не притащится. Вроде бы все логично и складывается, но какая-то внутренняя тревога мешала Нике в осуществлении этого плана.
      О, как Ника оказалась права, что воздержалась от просьбы с порога.
      Когда она вернулась из школы, родители были уже дома и оба мрачнее тучи. Глаза у матери распухли от слез.
      Мама! Папа! Что случилось? - Закричала дочь, вот именно с порога.
      Ничего особенного, просто я лук резала, - ответила мама и поцеловала Нику. - У нас все хорошо, дочка, правда учительница твоя, Зоя Сергеевна, заболела. Грипп с тяжелым осложнением. Долго в больнице пролежит. Папу попросили в школе, он сегодня съездил, с доктором поговорил. Вот что грипп делает! Ты одевайся теплее, я купила тебе две пары шерстяных пестрых колгот, смешные, в клеточку. Ты носи, хорошо? Обещай мне.
      Обещаю, - Ника покосилась на отца. Он дымил в форточку. Отец курил мало, в основном на работе, дома только когда нервничал.
      "Так, - подумала Ника, - видать плохи Зоины дела, раз мама так наревелась и отец дымит. Надо посмотреть в словаре что такое деллирий, спрашивать нельзя, папа поймет, что я под дверью стояла. И про Гришу с археологами лучше не напоминать. Сутки есть, буду соображать, в крайнем случае..."
      Мысль прервалась телефонным звонком.
      Ника в последние дни стала их побаиваться и старалась первой схватить трубку. Ей не хотелось, чтобы родители услышали Гришин голос. Почему не хотелось? А не хотелось и все! Это её друг и нечего тут в чебурашек играть, коллективные домики строить. Она прекрасно знала семейный педагогический принцип: всех в дом. Сейчас они Гришу на чай начнут приглашать. Еще не хватало!
      Но на этот звонок Ника не среагировала - Гриша был в Питере, а звонок звонил обычный, не междугородний. Бедняга Зоя лежала на койке, а все остальные звонки никаких неожиданностей принести не могли. Ну, позвонит Муська и спросит, что по химии задали, или Туров опять какой-нибудь учебник в классе забыл и теперь в гости за книгой пилит...Или...
      Да, это Никина мама. Марина Васильевна. Очень приятно, Римма Борисовна! Конечно, конечно, Ника рассказывала. Как ваша дочка себя чувствует? Замечательно. Ну, что вы, что вы! Ах, вот как? Ой! Ой! Ой, как здорово! Когда они улетают? Утром? Ну, ничего, пропустит уроки, она девочка способная, нагонит. Да, нет, заезжать не стоит, вы ей только рейс скажите и точное время, она самостоятельная, доберется экспрессом, не беспокойтесь. Сейчас я её позову. Никуля, тебя.
      Мать посветлела лицом, отец смотрел на неё вопросительно.
      Здравствуй, Ниночка! Это Римма Борисовна! - Раздалось из трубки.
      Все, что Ника услышала потом было чистой музыкой. Чайковский, Моцарт, Джон Леннон!
      По порядку. От первой новости Ника села - ноги подкосились: очкастый старичок Дмитрий Львович Кантарович женился на Ирочке Геллер. Новость два: теперь они все втроем, с Раечкой, улетают в Цюрих. Это в Швейцарии, там какая-то супер клиника, где на той неделе Раю будут оперировать. И все это спасибо Нике... "Ну, что вы, что вы, Римма Борисовна! Причем здесь я, это просто Раечка замечательная, а Дмитрий Львович благородный человек."
      Новость три: Лена расписалась со своим Колей. И опять спасибо Нике Вяльцевой.
      "Лопатки чешутся, крылья растут" - шепнула Ника родителям, прикрыв трубку.
      И вот он главный подарок: Римма Борисовна звонит по просьбе молодоженов, и тех и других, (о, господи, дедушка очкастенький-молодожен) и просит Нику приехать в СРЕДУ! В Шереметьево - 2 проводить Кантаровичей! Мама уже позволила. Ника не возражает?
      Нет, знаете ли, так не бывает! Хотя почему не бывает? Говорят влюбленным помогает Бог. А Ника уже созналась себе, что она влюблена в Гришу. Значит Бог и её не оставляет!
      В последнюю секунду Ника сообразила, что не стоит повторять вслух номер и время рейса. Цюрих был в двенадцать, Тунис в десять тридцать. Полтора часа можно и на диванчике посидеть!
      И вот она едет!
      Мама выдала денег и велела обязательно купить два букета - для молодоженов. Ника сказала, что заедет за цветами на рынок - там посвежей и не так дорого, как в аэропорту и ушла из дома в семь. Наврала. Ни на какой рынок не поехала: куда она с цветами к археологам потащится? Их - то рейс раньше. Вот улетят, она и купит, в аэропорту, не по букету, а по розочке за те же деньги. Больно хорошо будет.
      Археологов Ника увидела сразу: большая команда, мешки, ящики, кроссовки, бейсболки и легкие курточки. Нет сомнений - в Африку. А вон и Гришка возвышается.
      План подхода к группе был разработан заранее - вроде она Ань провожает.
      Но не вышло. Гриша высматривал её давно и, заметив у входа, быстро понесся навстречу.
      Кто его знает, что этот студент-лаборант передумал за трое суток, но только приблизившись к Нике, он сгреб её в охапку и поцеловал в висок. А потом прижал голову к груди и она услышала из-под легкой курточки: "Тук, тук, тук ".
      И все слова, что Ника заготовила, вмиг улетели. Ну, и черт с ними, кому они нужны в такой-то момент.
      Ниночка, Никочка! - Наперебой закричали девушки Ани, - Иди скорей, мы тебя с Александром Петровичем познакомим.
      Гриш, кто этот Александр Петрович, я все спросить забываю?
      Да это мой двоюродный брат, Сашка, вон стоит с бородой.
      У вас кроме девушек и тебя все с бородами.
      Рыжий.
      Александр Петрович, красивый медноволосый холостяк лет тридцати, среднего роста и могучего телосложения, посмотрел на Нику с нескрываемым интересом. Он не был ещё профессором, он был доцентом, но в его профессиональные обязанности входило в том числе и определение возраста.
      "Детсад", - подумал он и улыбнулся Нике.
      Она тоже улыбнулась, но чуточку с ехидцей - сочиненный ей прокопченный пятидесятилетний господин седой, высокий и худой, растаял как дым.
      "А девочка-то неглупая, улыбка - то у неё вполне разумного человека ", - обрадовался археолог.
      Честно говоря, его, как и всю семью, смущало, что младший брат завел роман со школьницей. Собственно это и было одной из главных причин, по которой Гриша летел в Африку: семья, во главе с бабушкой, бросилась к Саше в ноги и попросила разлучить Гришу с девочкой. Аргумент выставили могучий: как бы чего не вышло.
      Александру Петровичу совсем не легко было выбить ещё одно место в международной команде. Спасибо давние партнеры, финны, одного не добрали, им, финнам, в Африке не очень нравится - жарковато. Предложили свободное место русским в обмен на бесплатную публикацию статьи Александра Петровича о связи времен и поколений.. Александр Петрович эту статью им и так бы отдал, а тут ещё и место для брата - удача!
      Но Гриша об этом не знал. Он наивно предполагал, что его способности художника сыграли свою положительную роль. Ведь взяли же его два года назад в Индию и он там вполне пригодился. Правильно, взяли. А зачем? Затем, чтобы из компании роллеров вытянуть. Двое из них тогда здорово покалечились.
      "Нет, этот Гришка просто какой-то кошмар семьи! Сначала роллеры, потом наркоманы, теперь вот девочка несовершеннолетняя. И куда её родители смотрят! Бабушка говорила культурные люди. Могли бы и построже держать."-думал холостой и бездетный доцент.
      Вот, когда он, Александр Петрович, наконец женится и родит дочь, он очень внимательно будет относиться к тому, с кем и где она проводит свободное время.
      "Хорошо, если между ними ещё ничего не было, а то потом греха не оберешься. Правда два месяца разлуки в этом возрасте срок серьезный, археолог взглянул на часы. Стрелки приближали заветную Африку, - Надо будет в ноябре постараться, чтобы Гришка в город на телефон не очень часто ездил. Там километров десять по песку. Будет, наверное, на мопеде гонять. Бензин и машина казенные, скажу, чтоб часто не давали. Один раз съездит и будя...
      В декабре - то пустыня, до ближайшего телефона километров двести - тут уж на мопеде не сгоняешь. У нас там только радиосвязь, правда с выходом на Интернет, но вся аппаратура у начальника международной экспедиции. А начальник китаец. Профессор. Говорят ему лет сто. Из европейских языков свободно владеет французским. Гришка этот язык не знает - английскую школу закончил. Так что, извините, не договорятся ... Поплачет девочка без весточек в одиночестве и остынет."
      Такие вот мысли бродили в голове тридцатилетнего холостяка, возглавлявшего российскую команду в международной археологической экспедиции.
      Он повернулся в ту сторону, где стояли младший брат и его подруга. Взглянул и новые мысли овладели Александром Петровичем, молодым талантливым ученым, холостым покорителем женских сердец, считавшим любовь забавой и не боявшимся разлук.
      Африка. Тунис. Пустыня. Фараон. Египетский. Отвоевал оазис и решил город построить, давно. Строил, стоил, а потом надумал развлечься, в пустыню на верблюде прокатиться, километров на двести. И зачем понесло? Тоже турист нашелся. Сидел бы возле стройки, а то помер в результате посреди пустынной дороги.. Там и схоронили вместе с любимым верблюдом. Еще кое-что, конечно, с собой дали, не с пустыми же руками в загробный мир отправлять!. Три тысячи лет лежал спокойно, никому не мешал, а тут вдруг вспомнила о нем мировая общественность. Набежали всякие, во главе с китайцем...
      И теперь из-за этого фараона - туриста девочка в Москве остается одна - одинешенька.
      Приблизительно такие мысли пришли ученому в голову.
      "Вот она где настоящая связь времен и поколений
      Нет уж, пусть Гришка мотается на телефон. Десять км туда, десять обратно после двенадцати часов махания лопатой под палящим солнцем... Выдюжит? Ну, это его личное дело. Я, по крайней мере, мешать не буду." так, закончил он свои размышления, увидев, как Ника сжалась у Гришки под рукой.
      Была она похожа на обиженного птенца, которого вот сейчас, как только объявят посадку, отринет от себя бритая наголо, с маленьким ежиком вновь отрастающих волос, длинноногая птица с пришитым ухом.
      И такая тоска была в глазах и этого птенца и этой птицы, что одинокий холостяк Александр Петрович отвел от них взгляд и столкнулся с двумя парами других глаз, смотревшими на него с одинаковым обожанием и преданностью. Девушки Ани..., но это уже совсем другая история.
      Тем более, что объявили посадку.
      ...
      Господи, ну разве можно не поцеловаться на прощанье? Что глупости-то спрашивать! Ведь живые же люди и совершенно неважно кому сколько лет.
      ...
      Когда куртки, бейсболки, рюкзаки и ящики исчезли в таможенном коридоре, Ника, постояв у холодной колонны минут десять и, постепенно, придя в себя, медленно поплелась к цветочному киоску. Купила две розы, попросила завернуть их поотдельности, нашла свободное кресло в той части зала откуда должна была происходить посадка на Цюрих, села и отключилась, пытаясь сосредоточиться только на том ощущении, которое хранили губы.
      В запасе у неё было целых полтора часа.
      О чем она думала? Да, ни о чем. Сказано же: отключилась. Понятно? Нет? Ничем не могу помочь.
      ...
      Вон она, вон она наша Ниночка! Лена, не спеши, иди медленно! Коля, почему ты не смотришь за женой, пол скользкий. Митя, стой здесь, не мечись. Рая, держи папу за руку. Ирочка, сбегайте, приведите Ниночку, она видимо раньше приехала и уснула в ожидании. Какая чудесная девочка.
      Римма Борисовна огласила своим командирским голосом Шереметьево - 2.
      Ника вскочила, сбросила с себя пелену воспоминаний и пошла навстречу Ирочке Геллер - Кантарович. Красивая женщина обняла её, взяла протянутую розу и вдруг неожиданно спросила:
      Ты меня осуждаешь?
      Нет, - твердо ответила Ника, прекрасно понимая, что та имеет в виду. Вы все сделали правильно. Им обоим так лучше. А вы, вы, - Ника запнулась, вы святая, - нашла она нужное слово и протянула листочек, - Вот мой телефон и адрес в Интернет. Пишите мне.
      Ира поцеловала её, взяла листок и они двинулись в сторону остальных.
      Ну, здравствуй серый ангел, - приветствовал провожающую музыкант, держа за ручку свою слепую приемную дочь. - Как ты думаешь, что бы по этому поводу сказал Эйнштейн?
      - Он был бы доволен, - откликнулась Ника.
      Из дневника Ники Вяльцевой.
      12 декабря
      О грустном. Разлука это ужасно. Я никогда раньше не тосковала. Разные понятия: ты просто одна, или ты без кого-то. Ужас, никому не желаю.
      О радостном. Сегодня Гриша звонил пятый раз. Всего несколько секунд время жутко дорогое. Он мне:" Это я!" А я в ответ:" А это я!" Он: "Капаю и скучаю", я:" Скучаю и жду" и пипипипи...
      20 декабря.
      О грустном. Звонков нет с двенадцатого числа. Я думала, что что-то случилось, но Жанночка меня утешилаа - велела смотреть на Гришину бабушку. Старушка вполне спокойна.
      Тогда я стала думать, что он меня просто забыл и от этого мне очень плохо. Я плачу, настроение отвратительное. День рождения справлять не буду. Общаться не с кем не могу, на всех ору. Проще всего мне с Костей. Он очень переживает из-за Зои. Где она лежит толком никто не знает. Думаю это какая-нибудь психушка. Прочла в энциклопедии, что делирий это острое временное слабоумие. Ну, это вроде как у напившегося водки человека - не навсегда, протрезвеет - пройдет. Написано, что лечить можно, правда долго, несколько месяцев. Мне кажется Костя Зою за это время забудет. Ну, не то, что совсем забудет, а любить перестанет. Он, конечно, парень хороший, но такие долго одни не остаются. Его точно скоро кто-нибудь выберет.
      О других. Туров чуть не пришиб Зяблова. Дело было так.
      Зяблов стал приставать к Лушиной. Сначала по мелочам, а тут перед географией совсем озверел. У нас теперь новая учительница, старенькая, подруга Гришиной бабушки. Временно. Короче пришли мы к этой временной бабусе на урок, а её вызвали куда-то. Мы расселись, базарим, вдруг этот урод, Зяблов, на весь класс как крикнет:
      Лушина, а я вот тут по телику передачу смотрел про детдом! Говорят из выпускниц этих ваших домов больно много путан получается, ночных бабочек, шлюх в общем. Так, ты ж наверное в курсе, просвети.
      И заржал.
      Лера дернулась, покраснела и лицом на руки на парту упала. Плечи задрожали. Ленка Ивлева сразу к ней бросилась. Ленка два раза в неделю с ребенком сидит, няней подрабатывает, утешать умеет лучше всех. Мы с Жанкой с мест сорвались. Мысль, как потом выяснилось у нас была общая - этому кретину рожу в кровь расцарапать. Я больше не нюня-манюня, я теперь, после всего, что пережила за эти три месяца постоять за кого хочешь могу - и за себя и за других. Да только Туров нас опередил. Он схватил карту мира, старенькую, с дырочкой посередке и на башку Зяблову напялил, как раз дыркой, прорвал, конечно. Зяблов в карте, как в смирительной рубашке, а Мишка принялся лупить его, как зверь, аж рычал. Тут уж мы с Жанкой и Пинкисом стали его от Зяблова оттаскивать, чтоб не убил. А Павлик с Костей Сашку прямо в карте к дверям поволокли. Туров контроль потерял, восточная кровь в глаза кинулась, вопит: "Не держите меня, я эту сволочь все равно пришибу".
      Мальчишки Зяблова за дверь все-таки вытащили и прибежали нам помогать Мишку сдерживать. Костя карту драную с мерзавца содрал и в угол бросил. И что интересно никто посторонний, ну не из нашей тусовки в смысле, с места не поднялся. Петухов было дернулся, а Лейкина его удержала.
      "Сиди, - сказала, - у них своя тусовка, разберутся с чужаком. К тому же ты после операции."
      Во жизнь! Мы же класс, а законы как в банде! Да, был коллектив и нету! Хорошо хоть тусовка сложилась.
      Возвращайся, Гриша! Наши тебя к себе возьмем! Тусовка хорошо, без тебя плохо, нервы взвинчены! Ауууу!
      Ладно, продолжаю. Туров, значит, орет и руками машет. Мы, тусовщики, значит, его держим
      Тут бабуля географическая приползла. Охнула, к столу села и говорит:
      - Михаил! Я вас очень прошу, успокойтесь. Не знаю в чем дело, но думаю вы правы. А тот, кто прав должен сохранять спокойствие.
      Мишка как это "Михаил, вы" услышал, сник, остыл и сел. И Лера голову подняла. Но Ивлева все равно с ней рядом осталась.
      А бабуля наша говорит:
      Тема урока Соединенное Королевство, Англия. Я знаю, что Нина Вяльцева там недавно была. Может быть, Нина, вы расскажете нам о своих впечатлениях?
      Конечно, конечно, - сказала я и побежала к доске, как миленькая.
      Господи, да если б нам все учителя "вы" спокойным голосом говорили, а не орали "как ты смеешь?" мы б на шесть учились.
      Тишина установилась гробовая. Вот вам и бабуля: ни выяснений, что произошло, ни нотаций. Будто ничего и не было.
      Я все, что вспомнила, рассказала. Про Лондон в основном. Бабуля, Лидия Ивановна, мне пять поставила и попросила после звонка задержаться. Я задержалась. Тут она из меня суть конфликта и вытрясла. Пообещала, что Турову ничего не будет - он Зяблову здоровый фингал под глазом поставил. Только просила, чтобы Мишка карту мира склеил.
      Вторая кровь, или штурма не будет...
      В этот день на шестой урок, физкультуру, почти никто не пошел. Лейкина с Петуховым просто удрали, она его после операции выгуливала. Леру отпросила завуч - помочь в продленке, воспитательница опаздывала и малыши были без присмотра. Ишуков доводил небеса к приезду комиссии, Туров забыл форму, а дежурный Павлик просто исчез после пятого урока-решил пораньше от уборки "биологии" отделаться. Для Вяльцевой, по случаю перенесенной в августе ангины, физкультура все ещё отменялась: физкультурница забыла, что справка по ноябрь, а бывшая больная не напоминала.
      Если бы Ника выступала в суде и положив руку на Конституцию России обещала бы говорить правду и только правду, тогда бы она сказала, что теплый длинный шарф оставила в кабинете биологии нарочно. Однако никто её допрашивать не собирался, а потому, поставив в известность физкультурницу, и получив в ответ:
      Конечно, конечно, Вяльцева, сбегай, а то ещё пропадет, - послушная ученица поскакала на второй этаж.
      Понятное дело за шарфом. И вовсе ей не хотелось ещё раз убедиться в том, что Ишуков теряется при её появлении, начинает нервничать, а когда она смотрит на него, то Костя отводит в сторону свои желтовато-зеленые глаза светофоры. Вовсе нет. Она просто за шарфом...
      И вообще - вам какое дело?! Ну и что Гриша? Ведь не звонит - значит не нужна!
      Отдышавшись на лестничной площадке, Ника неторопливо толкнула дверь в коридор. Художник сидел на козлах, обхватив одной ногой планку, а другой упираясь в столешницу. Вокруг стояли пестрые ведерки и, среди них, пластиковая банка с водой. Услышав скрип двери он повернулся и посмотрел на человека, прервавшего творческую тишину. Явление именно этого человека, его, видимо, несколько взволновало, потому что Костина правая рука, сжимавшая длинную малярную кисть, дернулась и столкнула банку.
      Я вообще-то в "Биологию "за шарфом, а не в душ, - засмеялась Ника
      Прости, на тебя не попало? - от Ишуковского хохота задрожали козлы.
      Не попало. Не ржи! Урок едет!, - она указала на приоткрытую дверь кабинета биологии. - И брякнешься как Гришка. Я не Пинкис, не поймаю.
      Не, не брякнусь, а урока нет. Биологичка ушла к директору, в "Биологию "тока-тока младший Бэм нырнул цветы поливать. Он дежурный. В "Географии" Мишка карту склеивает. - Костя понимающе подмигнул Нике.
      Правильно, так ему и надо. Пусть трудится. Будет соображать, что делает, - Ника сделала вид, что подмигивание насчет Турова не поняла. Итак все по этому поводу гудят, говорят, что Туров в Лушину влюбился и чуть Зяблова от ревности не убил. И Ишуков туда же, подмигивает, намекает! Только она одна, как колясочный друг и соседка по парте, в курсе Мишкиных страданий. У человека все из рук валится. Сегодня, например, пришлось за него растительный мир Гондураса на карту наносить. У парня голова не шурупит. Бастион ощитинился, ждет штурма. А народ хихикает. - Нечего было Зяблова бить и карты рвать, - подвела итог Ника.
      Правильно, что побил. Новая классная сейчас проходила. Сказала, что побитого родители в другую школу переводят, а Турову ничего не будет. На педсовете все педагоги за него были - вступился за девичью честь! И ещё она добавила, что Зоя Сергеевна воспитала замечательный коллектив. Я поддержал тактичную старушку, пусть живет в иллюзиях.
      Конечно, - усмехнулась Ника, - мечтать не вредно. Да, чует мое сердце наша пенсионерка прокукует с нами не только до конца полугодия, а и третью четверть захватит. Зою месяца четыре лечить будут. Вот тогда она поймет, что это за коллектив.
      Костя вздрогнул. Упоминание о Зое кольнуло.
      А Зяблова и так бы перевели после такого, - Ника не обратила внимание на вздрагивание Ишукова, но сама поежилась. Зато Костя заметил поеживание и забеспокоился
      Ты шарф-то возьми, а то скапустишься. Холодрыга. Заодно и водички мне принеси. Ладно?
      Без проблем! - несостоявшаяся жертва душа вынула из лужи банку, распахнула дверь и шагнула через порог кабинета биологии.
      - ААААА, - донеслось оттуда через секунду.
      Костя, роняя кисти, ведерки и тряпочки, начал слезать с козел, впопыхах зацепился штаниной, чуть не перевернул шаткую конструкцию, все же каким-то чудом успел её подхватить, перемазался и, рванувшись к двери кабинета биологии, почти инстинктивно поймал в объятия Нику, Она вылетела ему навстречу с перекошенным лицом и окровавленным скальпелем в кулаке.
      Беспомощно, теряя сознание а вместе с ним и силы, девочка взмахнула руками и, обливаясь слезами, повисла у него на шее. Кулак разжался, скальпель отлетел в сторону. Костя оторвал её от пола, прижал к себе, легенькую, казалось бестелесную, состоящую из одних тоненьких косточек, упакованных в серый, пушистый, перистый свитер с рукавами - крыльями, и осторожно поцеловал в мокрые от слез веки. Да, что он, Костя, бревно что ли?
      - Там, там, - всхлипывая зашептала Ника, проводя губами по щеке друга, - там Павлик зарезался.
      Недокрашенный небесный свод поплыл перед глазами художника. Пошатнувшись, но не выпуская из рук свою ношу, он шагнул в сторону кабинета биологии. Тут, к счастью, распахнулась дверь "Географии" и в коридор, вытирая клей о колени, вышел Туров. Он слышал крик.
      Туров удивлялся редко. Можно сказать, перечень случаев его прошлых удивлений занял бы не более девяти строк в личном дневнике. Но Мишка, в отличии от Ники, дневник не вел, так что десятую строчку сегодня заполнить было негде. Поэтому Туров просто разинул рот и выпучил глаза на живую скульптуру под названием "Птицелов", застывшую возле деревянных козел.
      Там, в биологии, - кивнул Костя, все теснее прижимая к себе Нику. Чтобы не улетела, наверное, эта случайно пойманная, чужая серая птица.
      Туров рванулся в класс.
      Мать моя! - Послышалось оттуда, - Ника, Коська! Хватит обниматься! Жгут нужен! Бинт, косынка, чулок можно!
      От окрика Ника пришла в себя. Соскользнув с шеи птицелова она в последний момент ткнулась носом ему в грудь, как бы проверяя, что это не наваждение, а живой человек. А ещё для того, чтобы окончательно убедить себя, что теперь она не одна. Костя, откликаясь на немой вопрос, ласково провел, разноцветной от краски, рукой по её затылку. Пряди густых волос упали на лоб, на щеки, на подбородок.
      "Цыц, Костя. Ты Гришкин друг. Не бери в голову, не твое это." Одернул себя художник.
      В пятнадцать так себя одернуть это ох, как трудно. Но есть мужчины, которые и в тридцать по характеру мальчики. А бывает, что и в пятнадцать проявляют мужскую солидарность. Это уж кому что дано от природы или кто как воспитан.
      У Кости было и то и другое.
      "Он хороший, " - то ли убеждая, то ли успокаивая, то ли оправдывая себя, подумала Ника.
      - Да скорей же, - снова заорал Туров.
      Тут уж она рванулась. Быстро схватила валявшийся на полу окровавленный скальпель, исчезла с ним в туалете, сбросила джинсы, сорвала с себя колготы, те самые новые, в клеточку, зажала резинку в зубах, оттянула чулок и чикнула по ткани лезвием. Оделась, сунула босые ноги в кроссовки, запихала рванину в помойный бачок и с пестрым жгутом бросилась в класс.
      Несколько минут назад, (да, нет, вечность прошла!) когда она с веселой улыбкой и пустой банкой входила сюда, Павлик стоял у окна, обнажив левое предплечье и держа в правой руке острый скальпель. Увидев человека, вобщем-то даже не задумываясь кто это, он полоснул себя лезвием и бросил к ногам вошедшей окровавленный инструмент.
      Сейчас младший Бэм сидел скрючившись возле батареи, а Туров стоял рядом и орал:
      Капуха, ты побыстрей можешь!? Ведь помрет, не дай Бог!
      Я не помру, - промямлил Павлик, - я не очень глубоко. У меня просто нервы сдали: я скотина, я брата подставил.
      Вот, вот, это подойдет, - Ника, не прислушиваясь к лепету, протянула чулок. За её спиной вырос Коська и подал разодранную пополам майку. Пока Ника резала колготки, он обтер краску с ладоней, снял джемпер и создал свой вариант жгута из желтой футболки.
      Мишка пустил в дело все. Он подложил на кожу выше пореза кусок мягкого трикотажа и сверху стянул шерстяным чулком. Кровь капать перестала.
      - Придурок, - сказал Туров Павлику и, покосившись за окно, ахнул, Ах, вот в чем дело, она и ему порошок сунула. Ну, сука! Я ж говорил: она дилер! Нинка! Дуй за Жанной! Скажи, чтоб к крысятнику бежала. А Муську сюда гони, живо!
      Однако Ника, прежде чем выполнить указания, подскочила к окну, глянула, увидела в вонючем углу Ежову и старшего Бэма, как-то болезненно вяло привалившегося к стене, кое - что поняла и заспешила в спортзал.
      - Павел психопат. Решил, что брата не уберег, потому, что не сказал ему правду об этой шкуре Ежовой и полоснулся, кретин, - шепнул на ходу Туров, окончательно проясняя картину.
      Костя слегка тормознул Нику в дверях, как бы давая понять, что он здесь, рядом и на него можно опереться.
      Нет, я не могу! Они меня с ума сведут! - Снова заорал Мишка, - Делай, что говорят, Вяльцева! А ты, длинный, иди коридор убирай, все равно толку от тебя нет. И вообще...
      Ника не слышала окончания фразы. Не слышала не только потому, что той самой угорелой кошкой неслась в спортзал, судорожно соображая, что наврать физкультурнице, чтобы вытянуть с урока Муську и Жанночку. Она не слышала конец ещё и потому, что фраза застряла у Турова за зубами: в "Биологию" вошла Лера.
      Чуткий художник пошел мыть пол, Павлик сидел на полу с закрытыми глазами, а перепачканный в его крови Мишка, увидев белоручку вдруг задохнулся и сник. После того ужасного случая с Зябловым они ни разу не оставались одни. Однако Лушина была как всегда спокойна и немножко величественна. Светилось в ней что-то королевское.
      "Это только дурак Зяблов понять не смог, с кем дело имеет, хамло." подумал Туров.
      Оценив обстановку Лера тихо сказала:
      Надо вести в больницу, швы накладывать.
      Кость, ты тачку водишь? - крикнул Мишка.
      Да, немножко, - отдуваясь ответил поломойка.
      Подогнать к школе от угла сумеешь?
      Ес!
      У нас гараж рядом, Нинка его проводит, у меня ключи, - пояснил он Лере, - а мы с тобой этого приключенца через черный ход выведем по тихому. Здесь близко до больницы. Кэмэ два, я отвезу. Поеду переулком, я так Гришку вез. Авось на мильтона не нарвемся. Годится?
      Годится. А отец ничего?
      Он поймет, - Мишка махнул рукой.
      Ой, ужас! - Лера глянула в окно и схватилась за грудь.
      Что ещё? - Костя нарисовался в дверном пролете.
      Смотрите! - Она ткнула пальцем в стекло.
      Что там? - Павлик подал признаки жизни - пошевелился и открыл глаза.
      Где? Где он? - В класс ворвалась Муська. Как была - в шортах, футболке, носочках и чешках, а вся в гусиной коже. - Пашенька! Миленький, не обращая внимания на народ, зареванная Муська бухнулась на пол возле своего кумира. - Золото мое! Зачем ты!? - Она свернулась в комочек и упала лицом ему в колени.
      Прости, я сволочь, - прошептал Павлик побелевшими губами и провел здоровой рукой по мокрому муськиному лицу. Она поймала ладонь, подложила её себе под щеку и затихла.
      Мусь, не отключайся, дай ему лучше водички, - Мишка снял куртку, накрыл полуголую подругу и принялся деловито затирать пятна крови на полу возле учительского стола.
      Надо сматываться, а то сейчас биологичка вернется, - задумчиво сказал Костя, глядя в направлении, указанном Лерой. Там, скрутив Ежову левой, правой, беззлобная Жанночка, лупила её смертным боем, приговаривая что-то, видимо весьма выразительное. Хорошо Тетка не слышала. Отключившийся после порошка старший Бэм сидел на земле. Косте почему-то показалось, что парень описался: на светлых джинсах были странные пятна. - Не убила бы она ее...
      Убьет - не жалко. - Ника, сильно отставшая от Муськи, вошла и встала рядом.
      Жанну жалко, - Костя осторожно, как маленького, причем чужого ребенка, обнял её за плечи, - посадят из-за стервы.
      Ника подняла на него глаза. Он, так же как это делал Гриша, захватил прядь волос и приподнял.
      Опять обнималки, - заорал Туров. - Вот ключи! - И бросил связку художнику. - Нинка! Проводи его до нашего гаража Выкатывайте тачку и подгоняйте к черному ходу. Мы этого урода туда выведем, чтоб не засекли. По дороге Жанку оторвите и возьмите с собой. Вместе с мокрым. Клеенка в багажнике.
      "Ага, значит я не ошибся", - подумал Костя.
      В этот момент Муська чихнула.
      Оденься, а то и ты простудишься, - строго добавила Лера, протянула Нике шарф и тоже чихнула.
      - Тусовка сложилась на основе всеобщей сопливости! - увлекая за собой Нику тихо подвел итог Костя.
      Она засмеялась, впервые за последнюю неделю, кивнула и послушно пошла за ним.
      "Нормалек, немножко успокоилась. И что убивается? Ну в пустыне человек, ну не брали с собой фараоны на тот свет телефоны. Золото, бриллианты брали, а телефоны нет! Я ей толкую - не верит. Может хоть Коська её вразумит...", - умиротворенно подумал Мишка.
      Бросив в ведро грязную тряпку, Туров сел на стул у учительского стола, устало оперся подбородком на сцепленные, перепачканные руки и стал смотреть, как красивыми белыми пальцами Лера осторожно смывает со скальпеля подсохшую кровь Павлика. Было в кайф.
      Бастион пал без штурма.
      Акробат.
      Разговаривать не хотелось. Он сидел на трапеции согнув руки в локтях и зажимал в сгибах тонкие натянутые тросы. Прикрыв лицо ладонями он подглядывал в щелочку между средним и указательным пальцами правой руки.
      Трапеция раскачивалась. Это мотание туда-сюда вдруг вызвало у Ники приступ острого раздражения.
      Почему ты молчишь? - Крикнула она.
      А что я должен сказать?
      Не знаю. Ты мужчина, ты и думай!
      Не слишком ли много ты от меня хочешь? Кроме того бесчувственного поролонового сердца, что висит над твоим письменным столом у меня есть другое, и оно болит.
      Что вдруг? - У Ники в голосе зазвучали визгливые нотки.
      Мне жаль одного человека.
      Какого?
      Хорошего.
      Что с ним?
      Он скучает.
      Вот как? Без кого же?
      Без тебя.
      Не ври. Тот, кто скучает может набрать номер, телефон работает.
      Номер занят. Ты все время болтаешь с Костей.
      Телефон был свободен десять дней и молчал. С Костей я болтаю всего шесть дней, таким образом человек, звонок, которого я жду не звонит уже третью неделю.
      Человек, который не звонит капает гробницу фараона в Африке, а не канализационную траншею на Арбате. В пустыне с телефонами напряженно.
      Существуют мобильные сотовые.
      Не везде есть передатчики, которые берут сигнал.
      Захотел бы - нашел.
      Может нашел, да у тебя занято...
      Это мое право. С кем хочу с тем и болтаю. И вообще ты кто акробат или адвокат? К тому же я собираюсь завести роман с Костей. Выберу его и все. Понял?
      Понял. Надеюсь до этого не дойдет. Дело в том, что ты лжешь и себе и ему! А вместе вы лжете друзьям. Вам очень не хочется выглядеть одинокими, особенно теперь, когда все понемногу разобрались со своими проблемами. Вот вы и демонстрируете всем, что вы вместе. Никто кстати не верит. Тем более, что они теперь знают, что это такое быть с кем-то вдвоем.
      Да уж тут ты прав. Просто какой-то конфетный рай - Пинкис по прежнему с Ивлевой, Муська с заштопанным Павликом, Лера с Туровым, а Жанка та вообще, видимо, скоро под журнал 11 класса гримироваться будет, чтобы ненаглядного Грея без присмотра не оставлять. Никита, кстати, после той жуткой истории очень повзрослел и скоро совсем не будет похож на тюфяк с глазками. Может правда его порошок встряхнул?
      Не говори глупости. От стыда он встряхнулся. Думаешь это так просто в семнадцать лет на глазах у красивой девушки от сомнительных порошочков описаться? Это ещё счастье, что у твоей подруги Жанны характер взрослой женщины. Не всякая девчонка такое понять и простить может.
      Да, наверное. Хотя насчет Кости ты все же не прав, он отличный парень.
      А я и не говорил, что он плохой. Он просто чужой и ты это знаешь. Знаешь, что ещё с прошлого года у него в голове и в сердце Зоя Сергеевна. И вот ещё что...
      Что?
      Он не был безразличен учительнице. Он ей нравился. И она, бедняга, сознавала всю нелепость положения. Да и ты это знала и даже посмеивалась над ней, вместо того чтобы пожалеть..
      Не хочу её жалеть! Да, она болеет, но она все равно крыса! Зачем она сунулась? У неё были виды на него, не на Костю, на другого. Чего она в больницу с пирожками бегала?
      Она хотела с помощью нового чувства вытеснить из головы старое, запретное. Костя и тот человек немного похожи. Оба высокие, худые, пластичные. Оба рисуют. Не злые, не грубые. А тот, который капает гробницу, ещё и постарше. Вот Зоя и думала произвести замену и выйти из неудобной ситуации. Ведь личные отношения между учительницей и учеником всегда осуждаются. Так уж сложилось. Но она быстро поняла, что этому новому она совершенно не интересна. Это оскорбило её.
      Ну и сидела бы со своими оскорбленными чувствами, зачем в чужую жизнь лезть? Я - то ей что сделала? Я у неё никого не отбивала. Зачем она отцу наябедничала? Может скажешь педагог проявил заботу о невинной девочке?
      Нет, не скажу. Просто одна особа женского пола в открытую продемонстрировала свою неприязнь к другой особе того же пола. Зоя отнеслась к тебе достаточно серьезно, она увидела в тебе соперницу. И оказывается не зря: ведь Костя сейчас не с Лейкиной, не с Жанной, а с тобой! Пусть даже и не всерьез.
      Вот уж не тебе судить о серьезности наших с Костей отношений.
      Хорошо, не буду. Но Зое все равно сейчас очень паршиво.
      И что я по этому поводу должна к ней в больницу бежать, в ножки кланяться и с Костей не общаться, пока она будет свою тупую башку лечить?
      Почему тутую?
      Потому что если бы умная была не стала бы по подозрительным тусовкам бегать и, дрянь всякую пить! Ей не пятнадцать, ей двадцать, могла бы и соображать что к чему.
      Да, ей двадцать, но человек ошибается в любом возрасте. Еще раз повторяю: ей было плохо, она искала выход. Опереться на Костю она не могла в силу его молодости. Он это понимает, мучается и тоже пытается найти выход. И поэтому сейчас он рядом с тобой. Вы просто два одиночества, которые хотят залепить душевные дыры. Надеюсь, когда все утрясется вы останетесь друзьями. Вот так - то, дорогая моя лгунишка...
      Заткнись, прозрачная, холодная гадина! Не смей мне грубить. Катись к своим звездным подругам, оставь меня, я уже не ребенок, мне по ночам не нужны чужие мужики. Твоя миссия няньки закончилась, прощай! Спасибо за прошлое, но теперь ты лишний - нас уже двое. Я вполне довольна тем, что я рядом с Костей. Он классный парень, с ним спокойно, он надежный. И мне наплевать кого он там любил раньше. Я заставлю его забыть Зою, как я забыла одного своего знакомого. Да, да, забыла! И континент такой - Африка на карте не существует. А чего нет на карте, того и на Земле нет, вот!
      - Бедная, бедная моя девочка! У тебя и во сне истерики! Что же мне делать с тобой? Ты выросла, тебя больше не утешают сказки. Проснулось тело и требует человеческого тепла. Ты права: я действительно холодный, ночные беседы со мной перестали вносить покой в твою душу. Помнишь, совсем недавно ты осуждала Зою за то, что она не дождалась своего друга из армии. И что теперь? Сама мечешься из угла в угол. Ты поняла, что это совсем непросто ждать. Испытание разлукой истощило тебя. Ах, бедная, бедная! Твоя первая любовь оказалась слишком сильной. Ты боишься себя, не веришь тому, кого решилась полюбить, думаешь, что он уже забыл тебя и в ужасе прячешься за первого, кто оказался ближе всех. Что ж, это выход в твоей ситуации...
      Что ты несешь? Какая у меня ситуация? Я что вдова с тремя слепыми детьми, которая нашла себе состоятельного спокойного друга, готового взвалить на плечи её орду? Почему ты общаешься со мной то как с младенцем, то как со старухой? Ты знаешь, что мне позавчера исполнилось пятнадцать?
      Знаю. Поздравляю тебя с прошедшим днем рождения. А ещё я знаю, что ты категорически не пожелала праздновать. Родителям наврала одно, ребятам другое.
      Да, я не хотела собирать ребят и чувствовать кожей, как они пялятся на меня и на Костю. Мне не нравятся жить в аквариуме. С меня достаточно, что мои встречи с одним человеком у "Булочной"отслеживала вся школа. Ну, а что касается Кости, то ты конечно, прав, нет у нас с ним ничего общего кроме грусти. Да и то, у него своя, у меня своя. Так-то. И вообще я сплю.
      Вот это хорошо. Бессонница дама вредная.
      Тебе видней.
      Ну, слава Богу, кажется договорились.
      Может теперь уйдешь? Вернешься в свои теплые края, не будешь стынуть на московском морозе?
      Какие края ты имеешь ввиду?
      Ну, где ты там? Тунис, Алжир, Морокко?
      Я...
      Дззззз...
      Утро профессора
      Начальнику международной экспедиции профессору Юлану Чжану было вовсе не сто лет, а всего лишь семьдесят один год. Он имел крепкое здоровье и чистую совесть. И то и другое позволяло спать без тревожных снов.
      Обычно господин Чжан видел во сне луну и звезды, цветы и горы, слышал музыку. За четыре дня до наступления Нового года, практически накануне отъезда, ему приснилось детство, бродячий цирк Шапито и акробат. В серебряном трико и красной шляпе.
      Профессор проснулся в радужном настроении.
      Проснувшись, он поднялся и вышел на воздух из своей командирской палатки с кондиционером и радиосвязью, имевшей доступ в Интернет.
      Возле входа, явно дожидаясь его, спал этот славный российский юноша. Высокий и худой, он напоминал профессору китайский бамбук. А все, что навевало воспоминания об исторической родине вызывало у господина Чжана приятные мысли.
      Китаец по национальности, он попал в Китай впервые в тридцать лет, туристом, а родился, вырос, учился женился, жил и работал в Америке, в штате Техас.
      У него было шесть дочерей, тринадцать внуков, четыре правнука и он не знал проблем с воспитанием.
      Из европейских языков профессор свободно владел только французским. Греческий, итальянский и немецкий господин Юлан Чжан знал несколько хуже.
      Зато профессор хорошо знал, что такое любовь и разлука.
      Вот и все...
      Дзззззз
      "Доброе утро! Пять часов одна минута. Сегодня пятница, двадцать девятое декабря."
      Ника уже несколько дней заводит с вечера говорящие часы на пять утра. От пяти до шести самое дешевое время в Интернет. Надо разослать рождественские поздравления подругам - переводчицам. Тем, с кем познакомилась в Лондоне. И почту проверить: может что пришло. Например от Иры Геллер. Два письма от неё уже было. Первое об операции-Рае вернули двадцать процентов зрения. Теперь надо ждать. Года через три - четыре ещё процентов десять восстановится. Второе было поздравление с днем рождения. Нет, конечно, Рая удивительный ребенок - все помнит!
      Вчера пришли иероглифы с английским переводом от Инь из Пекина. Аста из Стокгольма и вовсе три дня назад прорезалась. Жутко смешная открытка: Санта Клаус в колпаке и шортах летит навстречу черным ребятишкам. Везет сразу и елку и пальму. Конечно, какие елки в Африке!
      Ах, ты, черт! Опять! Да, забудь ты, Вяльцева, о существовании этого континента! Нет его ни на карте, ни на Земле! Нет, понимаешь? Нет!
      Ника сунула ноги в тапочки, закуталась в одеяло и села к компьютеру.
      Сверкнули огоньки модема, звон, закрутился на экране земной шарик... Пошло соединение...
      Проверка почты... Высветилось:
      "Есть сообщение."
      Кнопка: "Доставить почту".
      Синяя стрелочка перекачивает невидимые пока слова в зеленый ящичек. Так, ждем - с...Есть!
      Были в пустыне. Прилетаю 30. Рейс 1176 Тунис - Москва. Я люблю тебя.
      Вот и все...
      На четвертую сторонку
      Тебе, конечно, совсем не сложно представить, что ты влюбилась. Но вообразить, что твоей соперницей стала твоя классная руководительница? Сложно? А допустить мысль о том, что парень, которого ты отвергла, попытается совершить покушение на твоего любимого? Невозможно! И разлуку с дорогим тебе человеком ты тоже вряд ли планируешь? Да, уж лучше без этого! Но жизнь сурова и у неё в запасе немало испытаний для тех, кто переживает первую любовь! Герои этой книги, Ника и Гриша, получили, что называется по полной программе. Но они справились со всеми проблемами. Хочешь узнать как? Читай!