- Пойдемте, - уже сервисным голосом, на который никто не обратил внимание, сказал старший охранник.
      Семенов, ежась от вновь начавшего сыпать дождика, стал первым подниматься по лестнице. Поднявшись, он потянул на себя дверь и шагнул внутрь. Навстречу ему как раз выходил молодой, очень тщательно и строго одетый парень: костюм, галстук, ослепительная рубашка и серьга в ухе. Все это мгновенно запечатлелось в сознании вместе с потоком света из прихожей.
      Произошло легкое торопливое столкновение: Семенов слегка отступил, чуть не отдавил ногу Быкову, шагнул вперед, встречный парень сам отпрянул, всмотрелся на ходу, как-то весь вспыхнул, словно узнал Семенова и вдруг, улыбнувшись, поднял руку к волосам ладонью вверх жестом столь характерным, что тут же тяжелое подозрение вмиг испортило настроение: встретить "голубого" у входа, словно бабу с пустым ведром - удачи не будет.
      Наконец сомнительный молодой человек, уже бессомнения покрасневший, отступил в свою очередь, давя кому-то идущему следом ноги, Семенов, стиснув зубы, вероятно, от усталой брезгливости, прошел вперед, словно за веревочку втаскивая за собой обоих мужиков.
      Кто-то потрепанный, но весело одетый, подошел, чтобы принять плащи, но ему не отдали. Хотелось быстрее покончить с этим путешествием.
      По широким мягким ступеням поднялись до зеркальной лестничной площадки - прошел напротив бледный строгий двойник, с темными, словно тенями подведенными глазами и пепельными легкими волосами, затем мелькнул неестесственно широкий и неестесственно огромный Быков, широкоформатно закрывший собой угрюмого то ли провожатого, то ли конвоира, слишком тот взбодрился после своего звонка хозяйке.
      Вошли в большой зал, покрытым стеклянным паркетом, сквозь верхний прозрачный слой которого виднелась разноцветная композиция ленточных узоров. Все сияло и искрилось: величественная хрустальная люстра в центре лепного потолка, выстроившиеся согласно ранжиру по бокам другие светильники, тоже хрустальные, а внизу, на полу - скользко плывущие тени официально одетой обслуги... одного из которых, вместе с чем-то игристо-искристым в бокалах на подносе (конечно, шампанским) остановил Быков, тут же отобрав два сосуда; один сунул Семенову, другой опустошил сам, проглотил ещё один, ещё и, казалось, сполна наслаждался как и вином, так и молчаливой угрюмостью провожатого.
      Последний бокал предложил проводнику, получил отказ и заставил выпить официанта, ничуть не противившегося.
      А дальше было!.. Чувствовалось, что их вели по местам возможно более безлюдным, но прошлая ночь, бурно заварив варево праздника, не удержала пену в котле - кое-что разбрызгалось по местам самым неожиданным. Так например, пройдя по коридору, заполненному дымом табака, разной "травки" и неясным ритмическим звучанием (вероятно, по видеомагнитофону), оказались у марша лестницы, ведущей в верхнюю пристройку типа большой мансарды. Вначале затруднились пройти: ненасытная пара очень длинноногих гурий, не обращая внимание на подробности сейчас ничуть не интересующей их реальноси, пребывала в плену любовной нирваны, что, впрочем, тут же подумал Семенов, не оскорбляло сейчас его мужское естесство, даже наоборот... Он заметил внимательный глаз одной из красавиц, зарывшейся лицом в живот подружки, но искоса наблюдавшей и за ним. Скорее всего, она ничего не видела, взгляд выражал не больше мысли, чем скажем у ящерицы, которая, иной раз, в наших русских северных широтах, в солнечный день, выползает погреться на камешек у реки и не замечает рядом загорающих людей; тогда, если не шевелиться, прекрасные глазки серенькой красавицы моргнут раз другой и вдруг, в блаженной истоме закрываются. Так же закрылся и здешний глаз, а та, которой как раз и доставляли наслаждение была ещё дальше от них; не в силах удержать рвавшуюся наружу рептилию, девушка мотала головой из стороны в сторону, благо что ступени (как и всюду здесь) были укрыты толстой ковровой дорожкой, - а то бы голову разбила.
      Семенов вздохнул, Быков крякнул, провожатый угрюмо молчал. Шедшему впереди Семенову пришлось прокладывать путь, что он и сделал, осторожно, стараясь не задеть прекрасных любовниц, пройдя по краю ступенек у стены, куда дорожка чуть-чуть не доставала и где было бы неудобно и твердо лежать.
      И что еще?.. Да, одна комната, мимо открытой двери которой прошли, просто кишела телами, разумеется, голыми; сквозь шторы пробивался робкий свет утра, с трудом рассеивая густой сладковатый дым; телевизор продолжал давать сеанс голубого ликбеза, но участники веселья уже угомонились: мужики вповалку сопели и храпели на различных диванах и ковре, согревая друг дружку теплом своих уже не чужих тел.
      Проходя, Быков смачно плюнул в полумрак комнаты, а попал ли куда? этого не заметил ни он сам, ни, естесственно, спящие.
      Однако, скоро пришли. Мужик, сопроводивший их, стукнул костяшками пальцев в дверь. Женский голос разрешил зайти, что и было сделано. Дверь за ними закрылась.
      Помещение было выдержано в кремово-коричневом тоне, а арка в стене, ведущая в соседнюю комнату, броско гармонировала с похожим арочным закруглением мебельных дверок и окон. Напротив друг друга - один у стены, другой посреди комнаты - находились два очень светлых дивана. На одном диване полулежала на подушке яркая брюнетка. Пожалуй слишком яркая, однако, была ещё молода и недостатки жгучей натуры ещё не проступали.
      - Сколько я о вас слышала, даже видела как-то издали, но вот так вблизи вижу впервые. А видела - не разглядела, - сказала девушка, подождав, пока охранник закроет дверь.
      - Вы Семенов, тут ошибиться трудно. Я так и представляла вас. Знаете, а вы не в моем вкусе. Не люблю ледышек, а вы, наверное, мужчина холодный, с вами замерзнешь. А это, значит, ваш друг Быков Сергей... Впрочем не важно.
      Несколько секунд она оглядывала Быкова, потом протянула задумчиво:
      - Да... какой прекрасный экземпляр!
      - А ты киска, по всей видимости, Наташа, - прервал её Быков. - И кем же ты приходишься нашему адвокату?
      - Таких больших мужчин я ещё не встречала, - не слушая, продолжала Наташа. - Жаль, что сегодня приходится встречаться таким образом. Думаю, мы могли бы найти общий язык.
      - А что нам мешает сейчас? - продолжал зубоскалить Быков.
      Ему не нравился этот мужик за спиной, не нравилась атмосфера приема все не нравилось.
      - Обстоятельства мешают, - непонятно объяснила Наташа.
      - Обстоятельства всегда можно изменить, - с каким-то нажимом не успокаивался Быков.
      - Поздно - решительно сказала Наташа.
      Да, все в ней было черезчур. Губы, двигавшиеся над белыми зубами, были слишком алы, легкий пушок на верхней губе сгущался над углами рта. Тонкое, покрытое искусственным загаром лицо, озаряемое блеском зубов, смотрело весело и как-то злобно. Глаза - большие, бархатные, сильно накрашенные сияли плохо сдерживаемым торжеством и, одновременно, глядели тревожно, с лихорадкой. Завитушки волос смоляными локонами ровно опускались на низкий лоб, поблескивали на длинной шейке нитки кровавых каменных капелек. Правая рука, на локоть которой опиралась, была под желтоватой атласной подушкой, а левая - сухая, загорелая - как раз брала со стола рядом с собой чашку черного сильно пахнущего кофе. Под темнофиолетовым, облегающим её платьем, особенно бросался в глаза перехват гибкой талии.
      Прекрасная женщина! Великолепная женщина! - подумал Быков и прищелкнул языком.
      Несмотря на то, что этот звук, скорее междометие сожаления и упущенных возможностей, прозвучал нейтрально, Наташа поняла и оценила. Она плавно поставила дымящуюся чашку на стол, взмахнула черными бархатными ресницами и усмехнулась.
      - А жаль!..
      - Итак?.. - спросила она, - Чем могу служить?
      И вновь усмехнулась уголком кроваво-красного рта над двусмысленностью своего вопроса.
      - Присаживайтесь, - указала она на диван напротив.
      - Петя! - обратилась она к угрюмому мужчине, принеси мне, пожалуйста, сигаретку. Сигареты в соседней комнате.
      Петя вышел, а вернулся не сразу. Что-то там шуршало в соседней комнате, искал, наверное, сигареты. Семенов и Быков присели на снежный диван. Вытащили сигареты. Быков издали вопросительно протянул ей пачку. Она отрицательно покачала головой.
      - Я свои курю. А вы курите, - разрешила она, - пепельницы рядом, на тумбочках.
      Вернулся заблудившийся Петя, странно, но сухо оглядел всех, встретился глазами с Наташей, подал и зажег ей сигарету. Сам он отошел к окну, за их спины. Все это продолжало очень не нравится Быкову, отчего чисто внешне овладевало им веселое оживление. Однако, все закурили.
      - Я жду, господа! Час поздний, вернее, ранний, но я чувствую, из нас ещё никто не ложился. Так что для нас час поздний и хотелось бы со всем покончить побыстрее.
      - С чем покончить? - тут же поинтересовался Быков.
      Наташа нахмурилась, опустила ресницы и потянулась к пепельнице.
      - Ладно, крошка, - сказал Быков. - Так где он? Нам его срочно нужно увидеть.
      - Какие вы скорые, - усмехнулась она. - Почему вы решили, что он здесь?
      Быкову это начинало надоедать. Игра в вопросы и ответы хороша в иной обстановке и с другим предполагаемым финалом.
      - Хорошо, - сказал он. - Я объясню, почему мы решили его здесь искать, а вы оцените, есть ли у нас для этого основания.
      - Я вся внимание, - улыбнулась Наташа, видимо, наслаждавшаяся их беседой.
      Быков ещё раз оглянулся на сумрачного Петю. Взглянул на Семенова. Тот сосредоточенно пускал в потолок кольца дыма.
      - Кудрявцев оставил сегодня телефон охраннику своего подъезда. Мы узнали номер и приехали.
      - Узнали? - она заинтересованно улыбалась - Как так узнали? Вы и раньше его знали? Вы следили? Или ещё что?
      - Следили за чем? - тут же спросил Быков. - Или за кем? За чем мы могли следить?
      - Вам лучше знать. А впрочем, это я так просто.
      - Ну ладно. А телефон мы узнали потому, что... - он замялся и вдруг сказал не то, что собирался. - Возможно ваш дядя, Сосницкий Аркадий Григорьевич, убит.
      Она застыла на мгновение. Потом медленно оглядела обоих.
      - Почему? Как вы узнали? Что случилось... с дядей?
      - Мы не уверены, - тут же пошел на попятный Быков. - Но машина, на которой разъезжали сегодня бандиты, принадлежит вашему дяде. И эти же киллеры хотели убить его, - кивнул в сторону Семенова, в это мгновение пускавшего новое плотное кольцо дыма.
      - Кстати, крошка, у тебя тут не найдется чем промочить горло? Знаешь, от разговоров этих все так сохнет во рту, так сохнет, - сказал Быков и подмигнул.
      Серьезная Наташа посмотрела на него, потом на бугая Петю, застилавшего собой и так не особенно яркий оконный свет. Попросила:
      - Петя! Налей ему, пожалуйста, что-нибудь. Нет, возьми здесь, остановила она его движение к ведущей в соседнюю комнату нише. - В серванте.
      - Вы тоже будете? - спросила она Семенова.
      - Будет, будет, - заверил Наташу Быков. - Почему-то у меня предчувствие, что мы ещё некоторое время поговорим. А ты как думаешь? обратился он к Семенову.
      Семенов молча кивнул и перевел взгляд своих спокойных серо-стальных глаз на Наташу. И Наташа внутреннне содрогнулась, вспомнив об ареоле везения и тех слухах, что витали за этим красивым, как Сатана, мужчиной. Ее тело напряглось на мгновение, рука, на которую она опиралась под подушкой, дрогнула... но она тут же успокоилась и вновь лениво откинулась на диване.
      Все это не ускользнуло от внимания Семенова, и хотя остальные присутстующие здесь ничего не заметили, занятые другим - один выбирал бутылку и стаканы, второй, холодно веселясь, озирался кругом и старательно прислушивался к жизни в соседнем помещении - атмосфера в комнате изменилась, стало душновато от предчувствий, которые овладели уже каждым.
      - Вот так-то лучше, - весело сказал Быков, принимая наполненный на две трети высокий стакан, а сам тем временем невзначай оглядывал охранника.
      - А ты, Петя, тоже садись, что у окна торчать? - великодушно предлагал он.
      Петя, не обращая внимания на его слова, посмотрел на Наташу и вновь занял свою позицию в тылу гостей.
      - А у вас тут тепло. И чисто, - вдруг сказал Быков. - А мы в плащах, наверное, испачкаем ваш беленький диванчик. Надо бы раздеться...
      Он стал расстегивать плащ, потом, так и не встав, пиджак.
      - Не надо, - резко сказала давно уже не улыбающаяся Наташа. Выкладывайте с чем пришли и проваливайте.
      Быков сразу встрепенулся.
      - А мы не сказали? Сашка! С чем мы пришли? Ах да, на счет Кудрявцева.
      Он отпил большой глоток, вновь быстро оглянулся на Петю.
      - Виски? Очень хорошо. Хороший у вас виски.
      Наташа вновь захотела приподняться, но вновь передумала.
      - Причем здесь я и Кудрявцев? - холодно спросила она.
      - А притом, крошка, что ты, как только услыхала от своего цербера о Кудрявцеве, сразу нам прием тут устроила. Это при том, что ночка у тебя была не из легких. Я не прав?
      - Что за гнусный бордель ты здесь сегодня устроила? - отвлекался он.
      - Если его убили, какое вам дело до его развлечений? - думая о чем-то другом, спросила Наташа.
      - А-а, значит его все-таки убили! - обрадовался Быков
      Он подтолкнул локтем Семенова.
      - Ты слышал?
      - Да ты расстегнись, - сказал он Семенову другим тоном, но тот не прореагировал, и вновь принялся пускать свои идиотские кольца.
      - Что же это выходит? - продолжал Быков. - Кудрявцев работает с вашим дядей, и дядю - пусть предположительно - отправляют на тот свет. Некие Жук и Король... вы слышали о таких? Я так и думал, - заметил он, когда Наташа кивнула. - Так вот, Жук и Король науськали троих волков, которые тут, понимаешь, хотели развязать маленькую войну. Хорошо, что их вовремя остановили. Вот он остановил, - кивнул Быков на Семенова. - Вы меня понимаете? - вновь обратился он к Наташе.
      Было видно, что Наташа успокаивается. Видимо, придя к какому-то решению по поводу их визита, она слушала уже почти расслабившись. А личико её, только что сухо и напряженно обтянутое кожей, вновь стало почти прекрасным.
      - Тебе интересно, крошка? - заметил перемену в ней и Быков. - Мне продолжать?
      - Давай, мальчик, только особенно не тяни резину. А впрочем, немного времени ещё есть.
      - Время до чего? - осведомился Быков.
      - До отъезда, мальчик, до отъезда. Я сегодня днем улетаю в Швейцарию. Меня там уже ждут в тамошних банках. Надо было только провести запланированный... дядей праздник. Чтобы все было как надо... в приличных домах.
      - Ну я продолжаю? - спросил Быков и вновь оглянулся на Петю. - Можно, да? Я вижу, несмотря на то, что ты сегодня улетаешь за границу, тема все равно интересует?
      - А ты, мальчик, можешь кого угодно вывести из себя, - заметила Наташа, выпив глоток уже совсем остывшего кофе.
      - Спешу, спешу. Так вот, Кудрявцев там, Кудрявцев здесь. Тут ещё Жук и Король сговорились убить моего друга Семенова (тот кивнул, не отрываясь от своего дымного занятия), а Кудрявцев и здесь поспел, - оказывается чуть ли не своим человеком в публичном детском доме Жука. Завсегдатай. Как тебе нравится?
      - Может у него там дела? - криво ухмыльнулась Наташа.
      - Э-э-э! Знаем мы, какие могут быть дела у молодого мужика с доступными малолетками. Кроме того, девчонки признались, что Кудрявцев не только был... пользователем, но и какую-то власть имел. Они так и сказали, мол, грозил головы поотрывать, если что.
      - Кто говорил?
      - Конкретно? Лена, Шура, - он назвал первые попавшиеся на ум имена. Ты и их тоже знаешь?! Ничего себе знакомства! - впервые искренне удивился Быков.
      Семенов оторвавшись от своего бесконечного занятия, отпил глоток из своего бокала и закурил новую сигарету.
      - Ну ладно, - покачал головой все ещё удивляющийся Быков. - Я лучше продолжу. - Так вот, везде Кудрявцев. Куда ни сунься, Кудрявцев. Кроме того, в отсутствие шефа, он свой и у Сосницкого дома. Значит, он почти член вашей семьи, уважаемая. Так? Слушай, крошка! А ведь я знаю, что он хотел пощипать твоего дядю. Может у него планы переменились, и он решил не ограничиваться шантажом? Забрать все сразу, одним ударом?
      - Так что вам тут надо, я не понимаю, - раздраженно спросила Наташа. Хотите увериться, что Игорь главный заговорщик? Что он тут мозговой центр ? А зачем бы вы ему нужны? - кивнула она Семенову.
      - Как зачем? - чуть ли не подскочил на месте Быков и быстро оглянулся на охранника. - Он давно обхаживает подружку моего друга, так что Кудрявцев вполне при случае мог направить киллеров и к нему. Правда, Сашка? - для подтверждения повернулся к приятелю. - Мог?
      - Значит, все-таки было что-то? - злобно перебила его Наташа. - Мне сразу ваша бедная Лиза показалась ещё той штучкой. Себе на уме, малышка. Ее Игорь зачем-то притащил сегодня, то есть вчера вечером сюда, но что-то ей не понравилось, зануде, - пояснила она Семенову, увидев, как он вопросительно встрепенулся.
      - А что вы молчите? Ваш друг тут разливается соловьем, а вы воды в рот набрали. О чем вы думаете? - спросила его Наташа. - Ну же?
      Семенов одним глотком допил свой стакан, поставил его на тумбочку. Ухмыльнулся.
      - Я думаю, что это вы убили Сосницкого Аркадия Григорьевича.
      Повисло молчание. У окна скрипнул суставами Петя, Быков хмыкнул и с интересом посмотрел сначала на приятеля, потом на Наташу.
      - А это мысль! - сказал он. - Мне не приходила в голову. Конечно, это она всех подряд замочила.
      - Абсурд! - с какой-то вопросительной интонацией воскликнула Наташа.
      - Да зачем это ей? - толкнул Быков локтем Семенова.
      - А это мы сейчас можем выяснить. Надеюсь, время ещё есть до вашего самолета? А впрочем, мне кажется, что вы уже никуда не полетите.
      - Надеетесь на свое знаменитое везение? Думаю, что на этот раз... А хотя... давайте. Почему бы и не сыграть с вами в рулетку. Вы ведь игрок. Давайте, начинайте свою партию.
      Семенов ухмыльнулся и откинулся на спинку дивана. Быков с недоумением и любопытством смотрел на него. Наташа все в той же позе - полулежа, рука под подушкой - лежала, но уже без прежней расслабленности. Да, сгущалась атмосфера в этой светлой, приветливой гостиной.
      Семенов закурил новую сигарету. Быков, словно спохватившись, тоже решил закурить. Сначала не увидел зажигалки. Оказалось, машинально сунул в карман. Когда лез доставать зажигалку, Петя за спиной явственно напрягся: они почувствовали спинами.
      - Начну сначала. Ваш Кудрявцев - правая рука адвоката Сосницкого Аркадия Григорьевича и, судя по всему, ваш хороший знакомый, - крутится вокруг Лизы и, по глупости, или по иным каким идиотским причинам много болтает. Кое-что доходит и до моих ушей. Например, что Кудрявцев хочет подсидеть своего шефа. Или о том, что до появления несколько дней назад таинственной племянницы-наследницы, о ней вообще никто ничего не слышал. Но дальше. Несколько недель назад погибает жена адвоката, некая Наташа, тоже всплывшая неизвестно откуда. Натуральная блондинка, вмиг очаровавшая старого греховодника. Сгорела в своей машине, так что остался угольный манекен. Убитый горем пожилой Сосницкий, у которого вспыхнула поздняя страсть к молоденькой жене, едет по ненавязчиво ему навязанному маршруту... Едет по памятным местам. У каждого свой бзик, у адвоката гипертрофированная сентиментальность. Скорее всего в этом путешествии Аркадий Григорьевич находит свой конец. Киллеры берут его "Джип" и возвращаются в Москву. Наверное думали, что, так как все должно было решиться в ближайшие сутки, машину не было резона оставлять. За это время никто и не стал бы заниматься новым убийстом, а значит, не вышел бы на "Джип". В Москве киллеры спешат убрать меня, им не удается, и здесь рвется вполне замкнутая цепочка: некий мозговой центр - тактическое звено - исполнители, то бишь, убийцы. Еще раньше я получаю посылку с отрезанной головой девочки, сразу догадываюсь, что здесь замешан Жук - его почерк, - узнаю из записной книжки одного из киллеров, что Жук с ними связан, узнаю и номер телефона, где его можно найти. У меня есть причины опасаться Жука, поэтому я звоню своему старому и очень, очень компетентному в криминальных делах другу - прошу любить и жаловать, Быков Сергей, - он мне сообщает, кому принадлежит машина, на которой разъезжают бандиты, а именно: уже заочно знакомому адвокату Сосницкому. Я звоню адвокату домой, натыкаюсь на бордель, к телефону подходит какая-то племянница Наташа, которая появилась только по отъезду Сосницкого. Сама Наташа тоже ничего не знает, зато знает, как всем распорядиться, как устроить запланированную вакханалию и вообще, ведет себя хозяйкой. Тем временем, мы, с моим другом Быковым Сергеем едем к Жуку...
      - Вам бы романы писать, - вдруг громко заявила Наташа. - Петя! - тут же воскликнула она, и все в комнате напряглись. - У меня от всего этого занудства не в ушах, почему-то, а в горле отдает. Сухо. Принеси мне, пожалуйста, что-нибудь покрепче.
      - Вам не интересно, дорогая племянница? - вежливо спросил Семенов.
      - Нет, почему. Очень даже забавно. Играйте, сдавайте ваши карты.
      Петя протянул ей стакан, наполненный на одну треть.
      - Это что? - вопросительно подняла брови.
      - Джин с тоником, - обронил Петя.
      - Спасибо, Петя, - поблагодарила Наташа, и Петя ушел на исходную позицию.
      Наташа, не поднимаясь, сделала глоток.
      - Ну что же вы замолчали? Мы вас слушаем. Это почище детектива. Вернее, детектив на дому, не прада ли?
      - Правда, правда, - ухмыльнулся Семенов. - Но я продолжу. Так вот, поехали мы в логово Жука, а логово находится в казино, которым владеет некий Королев, ныне известный под псевдонимом Король. Он, оказывается, готов мне лично мстить за своего отца, с которым не поладил мой покойный папа. Так сказать, наследственная кровная месть. По-русски. Все пока логично. Кудрявцев договорился с Жуком и Королем убрать адвоката, своего покровителя и, заодно, меня. Зачем нужно убийство адвоката - это понятно. Здесь замешаны миллионы долларов; наша новая власть придержащая готова платить своим адвокатам сумасшедшие гонорары. А деньги всем нужны. Зачем необходимо отправлять меня к праотцам - тоже понятно: Игорьку нужен свободный доступ к Лизе. О Королеве и его мотивах уже сказано, а с Жуком у меня старые счеты, он последний раз отсидел и с моей помощью.
      - Наш пострел везде поспел! - ехидно усмехнулась Наташа.
      - Да уж, - согласился Семенов. - я как-то не привык проигрывать.
      - Ничего, всё впереди, - пообещала она.
      - Надеюсь, нет, - не согласился Семенов и тут же спросил:
      - Пока интересно?
      - Валяй, мальчик, - махнула стаканом Наташа. Она незаметно, но явственно становилась все более раскованной и вульгарной. - Валяй!
      - Должен признаться, что мы с моим другом несколько напортачили в казино. Не следовало мне делать ставки, но иной раз я завожусь. Чую выигрыш и завожусь. В общем, шум подняли. Мы хотели их всех под шумок нейтрализовать, тем более с нами были и знакомые ребята из ОМОНа. Но Королев сбежал. А Жука мы сумели поймать. Я хотел точно узнать, что означает эта гнусая посылка?
      - Посылка? - удивилась Наташа. - Ах да, с загадочной головой. Это интересно.
      - Вас Жук не поставил в известность?
      - Меня? Почему меня он должен ставить в известность? - не особенно, однако, удивилась Наташа. - Продолжайте, я слушаю. Вы говорили о посылке.
      - Да, с посылки, как я уже говорил, все и началось. Не будь этой посылки, я бы не отнесся к появлению Жука столь серьезно и, возможно, уже с вами не разговаривал бы.
      - Потеря для человечества.
      - На человечество мне как-то наплевать. За себя было бы обидно. А посылочка состояла из головы и рук одной из воспитанниц Жука.
      - Кто это был? - быстро спросила Наташа.
      - Вам уже интересно? Ну, её звали Ксюша.
      - Вот ведь!.. Ну ладно, заканчивайте вашу трепотню, а то я уже начинаю забывать с чего вы начинали.
      - Хорошо. Итак, за разъяснинием поехали к Жуку домой, в его детский приют. Там нас встретил Король со товарищи. Они подключили дрессированных Жуком девчонок, и небо в овчинку не показалось. Однако, вывернулись, победили, Жук во всем признался. Это он, зная, что я буду намедни убит, послал мне последний подарок. Хотел мне перед смертью нервы потрепать, а в итоге - почти спас. Спалился сдуру. Итог: Жук - убит, Король - убит. Их боевики - убиты, кое-кто из девчонок - тоже мертвы.
      - Кое-кто? - вопросительно сказала Наташа.
      Семенов, не обращая внимания на её явный интерес к именам деддомовцев, объяснял:
      - Если вам интересно... Шура, ещё Люда, несколько раненых. И Лена, но это уже потеря с нашей стороны.
      - С вашей? - недоверчиво воскликнула Наташа.
      - Не верите? - язвительно спросил Семенов.
      - Что тут вообще за игры? - вдруг взорвался Быков, так что кольца штор у окна звякнули. Видимо, Петя дернулся, зацепишись за штору. - Что мы тут вообще сидим! И чего ты ей все это рассказываешь?
      - Сейчас узнаешь, недолго осталось, - успокоил его Семенов. И повернулся к Наташе. - Да, Лена была на нашей стороне. Это она нас освободила, и она умерла на моих руках. Нет, нет, её убила Люда. Две пули и обе смертельные. В грудь и живот.
      - А, понимаю, - вдруг с ненавистью сказала Наташа. - Из-за вашей смазливой морды! Ненавижу мужиков, ненавижу! Всегда ненавидела, с самого детства, и сейчас ненавижу и потом!.. Приходит такой вот херувимчик, портит жизнь беззащитным девчонкам, а сам чистенький остается в стороне. Ненавижу!
      Она обнажила свои мелкие хищные зубы и вдруг стала необычно похожа на угрожающе шипящую кошку.
      - Как видно, я выигрываю партию, - спокойно заметил Семенов.
      - Это мы ещё посмотрим, - заявила она и, дотянувшись до столика, поставила пустой стакан.
      - Петя! Прикури мне сигарету! - крикнула она уже без своего "пожалуйста".
      Петя подошле, достал сигарету и протянул ей. Потом поднес огонек зажигалки и ушел на место, словно большой пес. Все молчали. Быков вертел головой, удивленная догадка плескалась в глубинах его широко раскрытых глаз. Он сейчас предпочитал молчать и слушать.
      - Когда вы догадались? Не от своей же шлюхи узнали? Тем более, что она ничего не знала... я думаю.
      - Вот, вот. Ты думаешь!.. Мало ли что ты там думаешь! Думаешь, Кудрявцев так тебе все и рассказывал? Раз деньги переведены на твое имя, так ты теперь всему голова?
      - Короче, кончай!..
      - Лена, умирая, мне успела сказать, что племянница Наташа и жена Сосницкого Марина - одно и тоже лицо. Перекрашенное лицо. Из блондинки - в брюнетку.
      - Не верю! Зачем ей было тебе рассказывать?
      - Она хотела спасти меня. Ты плохо знала свою подругу.
      - Не верю! Не могла она!.. Я же для нее!.. Что она ещё тебе разболтала?
      - Все. Все, что мне было нужно узнать. Что ты тоже воспитанница Жука. Что Кудрявцев подготовил тебя для соблазнения своего шефа, тем более, что выбрать было из кого. Одну тебя он, наверное, и не возил к Сосницкому, тот не должен был тебя знать до поры, до времени. А используя советы Кудрявцева, его знания слабостей своего шефа, охмурить старого дурака тебе было уже нетрудно.
      - Он был получше тебя, собака!
      - Да уж, куда мне! Но лучше быть живой собакой, чем мертвым львом. Это не я сказал. Это восточная мудрость. Ну а вместо вместо себя кого-то подставили в машине, сыметировали автокатастрофу, так что ни у кого не возникло сомнений - кто там внутри обуглился. Деньги с помощью Кудрявцева перевели в Швейцарию или ещё куда. Осталось только уехать и наслаждаться жизнью. Вроде всё.
      - Плевать! Думаешь, ты выиграл? Игрок, черт побери! А ну кончайте их!
      Далее все закружилось, завертелось, и одновременно произошло много вещей: внезапно в восточно-арочном проеме возник Кудрявцев с пистолетом в руке, и этот пистолет смотрел точнехонько Семенову в лоб. Быков чуть шевельнулся, но уже стрелял в нацелившегося в них Петю. Из-под подушки, на которой возлежала Наташа-Марина, показался компактный в мужских руках, но огромный в тонкой женской ручке израильский "Узи", который тут же сухо выплюнул несколько пуль, попавших Быкову в бок и выбросивших его огромное тело на ковер.
      ГЛАВА 26
      ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
      Семенов смотрел на лицо Марины, все более походившее на обглоданную кость. Старый, развращенный маленький зверек. Причем, не самый добрый зверек.
      Петя был убит на месте. Пуля попала ему в лоб, между глаз, так что он не успел и выстрелить. Но, судя по неестесственной позе Быкова, рухнувшего на правую руку, все ещё сжимавшую пистолет, по сразу отрешившемуся лицу, с ним тоже было кончено.
      А оба ствола смотрели уже на него, Семенова. Один ствол дрожал (возможно, "Узи" был для неё тяжеловат), другой уставился твердо.
      - Ах ты мразь поганая! - с наслаждением сказал Кудрявцев. - Ты меня очень и очень рассердил. Ты представить себе не можешь, ублюдок ты этакий, что мне стоило выслушивать тебя здесь! Если бы не договоренность, что Марина сама подаст сигнал, я бы не выдержал.
      - Убей его! - прохрипела Марина.
      - Нет уж, полчаса у нас есть. Пусть помучается. А ну встать!
      Последнее относилось к Семенову, и он встал.
      - Руки за голову!
      Семенов поднял руки и сцепил пальцы за головой. Кудрявцев подошел и быстро обыскал его. Вынул пистолет из наплечной кобуры, положил к себе в карман. Еще раз похлопал по бокам, ничего не нашел.
      - Повернись! - приказал Кудрявцев.
      - Ненавижу! - ещё раз сообщил Семенову и быстро ударил рукоятью пистолета по лицу.
      Семенов покачнулся, но устоял. Продолжал смотреть прямо перед собой.
      - Что ты делаешь? - крикнула Марина. - Застрели его и пора отчаливать!
      - Нет, нет! Я заставлю эту падаль жрать землю!.. Как же, красавец писанный!.. Будет теперь тебе рожа!.. - И орудуя то рукоятью, то стволом пистолета, он остервенело вбивал в лицо врага свою застарелую ненависть: ... - любимый!.. Апполон!.. единственный!.. так его!..
      Семенов упал на диван. Удары, хоть и полные бешенства, сознания не лишили: были болезненны, но и только. Пользуясь тем, что комната была наполнена криками и мельтешеньем, которые, правда, исходили от одного человека, Семенов упорно высвобождал нож из кармана в рукаве. Вот уже рукоять удобно легла в ладонь, палец нащупал кнопку...