Ставок больше нет

– Да ты что?! – вскричал генерал.

Звук собственного грозного голоса помог обрести привычную уверенность.

Прохоров вздрогнул, вдруг засуетился…

– Да я чего!.. Просто подумал… Может чего надо?.. Виноват!.. Не приходилось сталкиваться!

Хлопнул себя по карманам, словно пытаясь отыскать запропастившуюся вещь, махнул рукой. С дробью каблуков ринулся вниз по ступеням. Обогнал гостя, остановился, обернулся, уставился на генерала, словно приглашая его вслед за собой.

– Извините, товарищ Махлёв, у нас тут такая специфика: придется вам немного пройтись пешочком. Ну никак к нашим помещениям на машине не подъедешь!.. Глубина!.. – пытаясь как-то загладить неприятное впечатление, возникшее у генерала от первых моментов встречи, капитан норовил втянуть его в разговор.

Тот молчал.

Они спустились вниз, оказались в узкой прямоугольной полости подземного перехода. Длинные ряды торговых киосков были безжизненны. В одном из них на прилавке за стеклом разбросаны мелкие металлические деньги, в другом – на спинке стула висит забытая продавщицей легкая курточка. Торговый персонал покидал рабочие места в спешке…

Вход на станцию выглядел запертым наглухо. Но когда Прохоров толкнул одну из дверей, та свободно подалась внутрь.

– Проходите, товарищ генерал! – он услужливо пропустил начальство вперед себя.

Преддверие станции было залито ровным светом. Как и в подземном переходе нигде не виднелось ни одного человека. Махлёв прошел мимо турникета – рядом в будке вместо привычной контролерши зияла пустота.

«Мертвая станция!» – подумалось генералу. На мгновение пожалел, что не поддался увещеваниям трусоватого капитана и спустился вниз.

Внизу, на самой платформе нарастал какой-то шум. К моменту, когда Махлев оказался возле работавшего, но совершенно пустого эскалатора, шум перешел в грохот – на станцию влетел поезд. С надсадным воем электромоторов, не снижая скорости, долетел до противоположного жерла тоннеля и, так и не остановившись, начал втягиваться в него. Проехавший некоторое расстояние вниз генерал увидел лишь кабину хвостового вагона, исчезавшую в тоннеле.

Он ступил на платформу. Позади услышал грохот каблуков. Капитан, ступивший на эскалатор значительно позже генерала, в конце пути перепрыгнул через несколько ступенек, оказался на каменной неподвижной «почве».

– Здесь нам вот сюда… Налево! – раздалось у Махлёва над ухом.

Но генерал не слышал того, что говорил капитан. Неожиданно остановившись, в упор разглядывал средних размеров щит, установленный прямо у входа на платформу. Странно, что не заметил его раньше… Увлекся поездом, проехавшим станцию без остановки.

Черный знак – соединенные закрашенные секторы круга – подействовал сильнее слов капитана. Только теперь до генерала дошло… Черные слова на щите: «ОСТОРОЖНО! РАДИАЦИЯ!»

Сообразив, почему остановился начальник, Прохоров негромко произнес:

– Я же вам говорил!..

Генерал судорожно сглотнул слюну. Отступать – поздно. Во всем огромном вестибюле станции, пролегавшим из конца в конец под обширной городской площадью, были единственными людьми.

* * *

Не успел Антон как следует осмыслить сказанное Элалией, – выскочив из подъезда ближайшего кремлевского здания и стремительно преодолев с десяток метров, к ним подлетело четверо в строгих черных костюмах.

Со стороны ворот быстрым шагом двигалось еще трое, – Рубцов посмотрел назад, следуя быстрому взгляду спутницы. Увидав группу, двигавшуюся им наперерез, словно искала пути отступления… Губы ее решительно сжались, взгляд стал острым. Пошла медленнее. Антон испуганно озирался, – что-то происходило, он не понимал, что.

Элалия сделала последний шаг и остановилась. Девушка, похоже, знала подоплеку событий. Рубцов обернулся – троица нагнала их.

Самый младший из четверых, – был выше других ростом, – проговорил:

– Предъявите паспорт!.. – обращался к одной Элалии.

– Охрана видела документы. Меня пропустили… – твердо сказала красавица.

– Мы вас задерживаем, – таким же не допускавшим возражений тоном сказал «длинный».

– На каком основании?.. Я – гражданка США!

– Вы обманули нас. При получении визы указали ложную цель поездки. Разрешение прибыть в Россию аннулировано!

– Какого черта?! Кого она обманула?! – неожиданно для себя ляпнул Рубцов.

Кто-то схватил сзади за предплечье. Тут же вторая пара рук схватила за другое. Молодой человек дернулся. Его уже волокли в сторону, к подъезду, откуда появились преградившие путь четверо мужчин.

– Куда тащите?! – он вырывался.

Короткий удар в поясницу… Где-то на заднем плане промелькнул мысль: «Бьют не сильно. Так только… Для острастки!»

Он вертел головой: Элалия по-прежнему находилась там, где их остановили. «Длинный» о чем-то говорил с ней. Трое других – вокруг, соблюдая деликатную дистанцию. С красавицей церемонились… Рубцов не мог похвастаться обхождением: растворив дверь, троица грубо втолкнула его внутрь.

* * *

Махлев в сопровождении капитана прошел узеньким коридорчиком. Когда входили в него, генерал услышал позади топот нескольких пар ног. Сопровождавшие лица, приехавшие на той же машине с мигалкой, догнали. В грохоте каблуков не чувствовалось страха или нерешительности. Махлев, успевший взять себя в руки, не без гордости отметил: ребята в «свите» – подходящие. Предупреждение о радиации не произвело впечатления. Можно объяснить тупостью, но генерал предпочитал быть окруженным спокойными тупицами, – не подавленными опасностью умниками!

Узкий коридор расширился.

– Вот! – с нажимом, но негромко произнес капитан.

Махлев сам все видел. Поперек коридора лежало в ряд пять недвижимых тел.

– Остальные?

– Не знаю… Забрали… Тут вертелись из центра. Хотели увезти.

– Кто разрешил?! – грубый, неприветливый голос раздался у Махлева прямо над ухом.

Он вздрогнул. Обернулся. Человек в странном «космическом» одеянии, – блестящий стального цвета комбинезон, угловатый шлем, – с лицом за стеклянным забралом, протиснулся сквозь людей Махлёва, – стоял в полуметре от него. Поначалу показалось: голос раздается из динамика, укрепленного на груди. Присмотревшись различил: человек немного приподнял защитное стекло.

Картина повергла генерала в ужас. Если бы посмотрел в это мгновение на капитана, ему бы стало еще хуже: Прохоров – белый как мел.

Бараны из свиты и тут проявили свои «лучшие» качества. Нимало не смущаясь, напирали на человека в «скафандре», едва не толкая вперед, на Махлёва. Хотелось расслышать каждое слово.

– Вы – кретин! Зачем приперлись и привели этих придурков!

Под толстым защитным стеклом виднелись рассерженные глаза «космонавта».

– Они чудовищно излучают!.. – продолжал тот.

– Нас… Мы… – генерал не помнил, когда последний раз лепетал так испуганно. Самообладание стремительно покидало его.

– Теперь не отпущу! – «космонавт» произнес недобрым тоном.

Махлёв увидел: с тылу к баранам из свиты подходит, отрезая путь к отступлению, еще один такой же – в космическом костюме, шлеме. Стекло – опущено.

Ни говоря ни слова «космонавт» тоже захлопнул стеклянное забрало.

* * *

С головы сняли черный полиэтиленовый мешок. Он приходил в себя целую минуту. Грудь вздымалась. Молодость брала свое. Рубцов отдышался… Сборки полиэтилена, стянутые на горле в тугой жгут, лишили воздуха, – чьи-то руки продержали на голодном пайке довольно долго. Собственные – заведены за спинку стула, схвачены особыми браслетами. При малейшем шевелении стальные шипы врезались в запястья.

Больше не кричал «Что вы делаете?! Отпустите!» Понял: история – серьезна. Криками свободы не добьешься. К тому же, именно после них его принялись душить, одевая на голову полиэтиленовый мешок. Антон обвел взглядом мучителей – к прежним троим, добавился четвертый. Этому лет шестьдесят. Личностям, схватившим на улице – не больше тридцати, тридцати пяти.

Рубцов молча разглядывал того, кто казался ему «старшим» группы. Во взгляде молодого человека – затаенная тоска. Но самообладания не потерял. Изучая присоединившегося к группе, пытался понять: кто такой?..

Тонкий хрящеватый нос, большие голубые глаза. Светло-русые, редкие и тоненькие волосики. Они расчесаны на пробор и аккуратно уложены волосок к волоску… Отталкивавшим и пугавшим лицо делала нижняя челюсть, – словно все время стремилась выдвинуться дальше вперед. Подергивавшиеся в брезгливой гримасе губы обнажали два ряда мелких зубов.

Строгий костюм, отличный галстук, начищенные до зеркального блеска черные ботинки выглядели на человеке так, как смотрятся на профессиональном военном, если одевает штатский костюм.

Раз в году.

Подчеркнутая аккуратность выдавала. Антону казалось: встреть человека где-нибудь случайно – безошибочно определил бы офицера особой службы.

На правом запястье – толстая золотая цепь. В поблескивании чудилось что-то зловещее. Намек на склонность к беззаконию, порокам. Еще больше усугублял впечатление изящный золотой перстень с красиво ограненным изумрудом на безымянном пальце левой руки.

– Кто вы?!.. В чем провинился? – сдавленным голосом произнес молодой человек.

– Будешь много болтать, мешком ребята не ограничатся, – спокойно проговорил обладатель перстня. – Вопросы задаю я!..

– Могу я хотя бы узнать, как вас зовут?..

Вычурность фразы была замечена человеком. Сделал вывод: парень не растерялся, вполне владеет собой.

– Зовут Анатолий Геннадиевич. Только имя тебе не пригодится. Отсюда ты не выйдешь… Живым. Ночью тебя… Вернее, то, что от тебя останется, спустят с Водовзводной башни к Москве-реке, перекинут через ограждение в воду. А выловят гораздо ниже по течению. Смотри, раньше времени не разлагайся. Сам знаешь, из реки пьет вся Москва. Плавающие трупы ухудшают ее качество… Лучше, наверное, сжечь тебя в камине. Живьем. Как ты на это смотришь?

– Нормально… Что я сделал?!.. – Антон понял: он сейчас расплачется. Как ни старался, к такому повороту событий не был готов. Сил держаться не осталось.

– Ты не знаешь?.. Расскажи-ка, дружок, что связывает тебя с дамочкой?.. – Анатолий Геннадиевич уставил на Рубцова большие холодные глаза.

– Ничего! Клянусь!.. Мы познакомились сегодня утром. Единственное, что знаю, ее зовут Элалия. Кто вы такие?! Что вам от меня нужно?!..

– Сейчас поедешь с нами. Путь будет короткий. Если начнешь плохо вести… Станешь неуправляем… От тебя требуется, чтобы внимательно слушал, а потом делал в точности, как указано!.. Понял?..

– Понял! Что надо делать?!.. – выкрикнул Антон.

– Слишком много вопросов… – заметил человек с перстнем раздраженно, бросил помощникам. – Давайте мешок!..

– Нет!.. Нет…

Жестом Анатолий Геннадиевич остановил их.

– Ты – подопытная крыса. Ясно?.. – он опять уставился на Рубцова. Взгляд стал злым. – Зверек, не более… На тебе будут кое-что отрабатывать. Если посмеешь противиться… Думаю, не надо повторять, что с тобой будет… Насчет дамочки – еще проверим, когда с ней познакомился… Отведите его: пусть приведет себя в порядок. Дайте, если хочет, кофе, сигареты, – сделал короткий знак подручным. – Через полчаса должен быть в форме. Помни, Антон Рубцов, ты – только крыса!.. Горе тебе, если забудешься, вообразишь себя чем-то большим!..

10.

Актер Московского Художественного академического театра Шмушкевич торопливо вошел в свою гримерную. Запершись изнутри на ключ, быстро подошел к столику. Перед ним – большое зеркало. Шмушкевич включил лампы. Взглянул на разложенные на деревянной поверхности, покрытой лаком, приспособления, баночки с материалами. Все готово к работе…

Актер отодвинул рукав пиджака, взглянул на циферблат стареньких наручных часов еще советского производства. До спектакля оставалось совсем ничего. Представил, что происходит в фойе: собирается толпа празднично одетых людей, билетерши продают программки…

Шмушкевич спешно уселся в креслице. Вместо того, чтобы накладывать грим, принялся снимать тот, что уже был. Через десять минут от старикана не осталось следа. В зеркало смотрел лысый, тщательно выбритый человек средних лет, – подвижное, гладкое лицо.

Удалив грим Шмушкевич стащил с себя костюм, последними снял с руки часики. Сунул в боковой карман. Открыв шкаф проверил на полке сменную одежду – все на месте: новенькие джинсы, хлопковая рубашка. Вместо того, чтобы повесить костюм на вешалку, второпях свернул, засунул на полку – вглубь, к стене…

* * *

В первое мгновение, когда с глаз сняли повязку, Антону показалось: он спит и видит красочный, нереальный сон. Его окружали тропические растения, которые прежде видел лишь по телевизору. Уж не повредился ли от переживанием умом? Быть может, в кофе было что-то подмешано – некий наркотик – и он видит галлюцинацию?

Потрогал рукой широкий и сочный лист пальмы. Узкая каменная тропинка между растениями терялась во мраке. Нет, он не бредит…

Один из тех, что забирал его с Кремлевской мостовой грубо потянул сзади за локоть.

– Не зависай! Успеешь потрогать. Садись вот сюда!..

Развернувшись Антон увидел роскошный полированный столик из ценных пород дерева, вокруг него – три не менее впечатляющих кресла. Откуда-то от противоположной стены доносилось успокаивающее журчание фонтана. Это здесь ему предстоит послужить подопытной крысой?!.. В таком месте он мог бы провести время более приятно.

Взгляд его был устремлен за стеклянную стену. Так они никуда не уезжали?.. Ему казалось, они покинули Кремль. Но вот перед ним – средневековые постройки. Значит машина, в которую его посадили с завязанными глазами не покидала пределов Кремлевских стен. Зачем такая секретность? Странно!..

Антон уселся на кресло, которое отодвинула перед ним «морда». Двое других стояли в сторонке и холодно и недружелюбно смотрели на молодого человека.

«Я – что, приманка?» – подумал Рубцов.

– Садись-садись! – сказала морда. – Главное, не рыпайся. А то так и не дождешься продолжения… Сдохнешь раньше. В страшных мучениях.

Позади себя Антон явственно услышал какой-то шорох. Точно зашевелились сочные листья экзотического сада. Он обернулся. В полумраке никого не было. Толстые стволы пальм были недвижимы. Тонкие листья папоротников застыли в молчаливой неподвижности. Значит, ему показалось?..

Он повернулся обратно… Никого!.. Троица исчезла. Антон вскочил с кресла. Тут же сел обратно. Чего он испугался?!.. Они велели не рыпаться!.. А может, надо бежать?!.. Чего ждать своей участи, как барану? Но ведь они, наверняка, предусмотрели и такой вариант.

Он опять обернулся: по-прежнему никого… Уф!.. В этом тропическом саду можно сойти с ума! Рубцов почувствовал – лоб его покрылся испариной. Он вытер ее ладонью. Спокойно! Главное, не сделать ошибки. Антон всмотрелся в фонтан, видневшийся вдалеке. От него исходило неяркое разноцветное сияние.

Похоже на рай. И в этом раю оказаться в роли подопытной крысы!

* * *

– Что такое?!.. Почему Махлёв не отвечает?!

Министр в сердцах тряхнул мобильным телефоном, поднял глаза на человека, поджидавшего момент сказать о своем.

– Разрешите доложить… Я как раз про Махлёва…

– Ну! Где он?.. – министр-силовик строго взглянул на подчиненного.

– Пришла информация: их задержали, – докладывавший подполковник взирал на босса с затаенным страхом.

– Кто посмел?!..

– Они влезли туда. Ребята из спецотряда говорят: отпустить их, как выражаются, без спецобработки, невозможно. Серьезная вероятность: нахватались радиации.

Босс помрачнел.

– Зачем его туда понесло?..

Пробормотал скорее для себя, но подполковник ответил:

– Хотел оказаться на месте события. Лично и одним из первых.

В этот момент в тесную, не предназначенную для уймы народа комнатку, где находились министр с сопровождавшими, вошел человек. На нем – цвета морской волны медицинский халат, такие же мягкие брюки, бахилы.

Протолкавшись между людьми в форме, подошел к министру, – единственному в компании, одетому в штатское.

– Слушаю вас! – проговорил медик, смело взглянул министру в глаза.

– Нет, это я вас слушаю!.. – тот бы раздосадован независимостью, с которой повел себя собеседник.

Врач молчал, словно ничего сказано не было.

Министр неожиданно сменил тон.

– Видите ли… Хотел лично побывать… Выяснить… Убедиться… – большой босс говорил мягким голосом, медленно, с трудом подбирая слова.

У человека в халате смягчилось выражение лица.

– Извините, не приглашаю вас в мой кабинет… Это далеко отсюда. В другом крыле здания. Сейчас мне нужно быть возле пациентов. Хотя… От них бьет радиацией сильнее, чем от пожарников-чернобыльцев. Думаю, вы слышали?..

– Кое-что… Но… Это было так давно!

– Неважно. Сегодня столкнулись с похожей проблемой. Эти проживут недолго. Фактически, уже покойники. Я врач. Мой долг – лечить. В этом случае… Большую заботу уделяем не только им, но тем, кто может оказаться рядом… Мы поместили их в новейший бокс. Экспериментальное помещение. Толстые свинцовые стены. Стекла, не пропускающие радиацию. Но это нормальная больничная палата со всем необходимым.

– Что персонал? – министр начал понимать.

Мелькнула жалость к Махлёву. До какой степени успел из-за дурацкой активности облучиться?..

– Персонал де факто отстранен от прямого контакта. Все действия по обслуживанию и… – человек в халате горько усмехнулся, – лечению проводятся с помощью специальных манипуляторов. Эдакая железная рука, приводимая в действие электромоторчиками, подчиняющаяся маленькому джойстику на пульте управления. В редких случаях при необходимости персонал заходит в бокс в специальном костюме. Время пребывания – ограничено, контролируется электроникой. На выходе костюм обрабатывается. Самые современные технологии!.. Если не нарушать инструкцию, риск для медработников сведен к нулю.

«Чего не скажешь о пассажирах, ехавших с этими гавриками в одном вагоне, стоявших на эскалаторе… Те, кто шел рядом по улице…» – министру было не по себе. Только теперь начал осознавать ужас произошедшего.

Тут же промелькнула и другая мысль. Большой босс подался вперед, точно намереваясь своей крупной фигурой подавить медика.

– Думаю, понимаете, в этой ситуации от вас требуется конфиденциальность… Важно избежать шумихи в первый момент!.. Паника ни к чему.

– Чтобы это сказать, приехали лично?!.. – медик смотрел министру в глаза.

«Что хочет доказать?! – подумал тот. – Что я не смогу, если нужно, заставить его подчиниться?! Какой-то псих!..»

– Приехал, чтобы понять ситуацию. Думаю, прекрасно понимаете: все, с чем столкнулись – государственная тайна. Задача – сохранить ее. Будете мешать, мы вас заменим.

– Я лучший специалист! – запальчиво выкрикнул человек в халате.

– Тем, кто в боксе, уже никто поможет. Даже специалист. Или не так?..

Медик, – а это бы профессор Михаил Карпов, – неожиданно сник. Кивнул головой.

– Я хочу посмотреть бокс… – сказал министр. – Это не опасно?..

– Нет… Я же сказал: там особые стекла. Видно все, но радиация не проходит. Пойдемте…

Большой босс и окружавшая его толпа сопровождающих потянулась за профессором Карповым к выходу из комнаты.

* * *

Метрах в десяти от Антона, там, где тропические растения произрастали особенно близко друг к другу, раздался шум. Как будто что-то упало. Потом звук повторился. Что-то начиналось. Рубцов вскочил с кресла. «Надо обзавестись оружием!.. Хоть палкой!..»

Кресло, на котором сидел, слишком тяжело. Размахивать таким не под силу. Неужели в тропическом «лесу» не найдется подходящей дубины?! Он ринулся в заросли. Как назло, в этом месте из искусственного грунта торчали пальмы со слишком толстыми стволами да папоротники! Вон – молодой кипарис!.. Переломить ствол, ободрать ветви – получится недурная дубинка.

Он подскочил к дереву, ухватился за ствол. Но тут состояние его переменилось. «Что за чушь?!.. От кого собирается защищаться таким оружием?.. Воин из него – еще тот… В компьютерах разбирался лучше, чем в боевых единоборствах».

Тут Рубцов увидел: на полпути от него до стены за густыми листьями какого-то очередного экзотического растения стоит фигура. Различил ее только потому, что стена была зеркальной. Отдать должное архитекторам – задумка отличная! Зрительно размеры помещения увеличивались!

В зеркале фигура отражалась со спины. Невозможно разглядеть лица.

Чья-то рука легла ему на плечо. От страха он метнулся в сторону.

Перед ним был всего лишь Анатолий Геннадиевич.

– Пойдем… Ты помнишь, о чем я тебя предупредил. Сейчас начнется важное…

– А разве?.. – Рубцов со смесью удивления и испуга смотрел на своего главного мучителя.

– Ты думал, оно уже происходит?.. – понял его вопрос Анатолий Геннадиевич. – Нет… До сих пор было только ожидание. Приятное ожидание в роскошной обстановке…

Лицо мучителя прорезала садистская улыбка, – наслаждался растерянностью и страхом молодого человека.

Из-за пальмы появилась «морда». В руке у нее была черная повязка. Анатолий Геннадиевич собственноручно завязал Рубцову глаза, взял его под локоть и Антона куда-то повели…

11.

Он стоял в каком-то помещении. В каком – видеть не мог. Глаза по-прежнему были завязаны. «Морда» держал его за локоть.

В стане врагов наметились разногласия и, как мог понять Рубцов, появилась какая-то проблема.

Где-то совсем рядом, скорее всего – в соседней комнате, кричали… Один из голосов принадлежал Анатолию Геннадиевичу:

– Почему не предупредили?!..

– Это невозможно!..

– Единственный выход…

Затем громкие крики стихли. Подул сквозняк – открылась дверь. «Морда» подтолкнул Антона: иди!.. Через десять секунд он опять привыкал к дневному свету.

– Садись!.. – Анатолий Геннадиевич указал ему на кресло.

Оно стояло за солидным, очень хорошо сделанным письменным столом. Фасон неопровержимо выдавал советское происхождение.

– Сейчас произойдет самое главное! – мучитель свирепо посмотрел на Антона. – Помни: у крысы есть только один выход – участвовать в эксперименте. Не участвовать в нем она не может… Надеюсь, мое объяснение было доходчивым!..

Анатолий Геннадиевич развернулся и вышел из комнаты. Массивная дверь дорогого дерева за ним захлопнулась.

Антон остался в просторном, роскошно обставленном кабинете один. Он посмотрел на окно. Шторы были прикрыты. Но неплотно. Сквозь щель различил: по-прежнему находится в Кремле, только в каком-то другом здании. Гадать, в каком именно – бесполезно. Рубцов плохо знал постройки внутри средневековой крепости. Они казались ему хаотическим нагромождением средневековых и более поздних дворцов, церквей, колоколен…

Молодой человек отвернулся от окна. На столе перед ним не было ни одной бумажки. Что может произойти в таком кабинете?.. Внешне все выглядело вполне безопасным. Он осмотрел стены, остальную мебель…

Уставил взгляд в точку перед собой… Не задумываясь, машинально провел рукой по деревяшке стола – она находилась внизу, под ящиком. Кто и зачем сделал вот этот странный пропил?.. Явно по готовому столу!..

В этот момент дверь принялась медленно открываться. Антон широко раскрыл глаза. Дверь резко распахнулась.

Перед ним был президент Российской Федерации…

* * *

Все же стекло не выглядело, как обычное оконное. Легкая матовость показалась министру зловещей. Точно изнутри, как дым, витала радиация. Большой босс подошел к широкому окну ближе, заглянул внутрь. Осторожными шагами, испытывая те же чувства, что и министр – страх, жгучее любопытство – к стеклу приблизилась свита.

Интерьер бокса выдержан исключительно в белых тонах. От этого картина производила еще более жуткое впечатление.

– Сколько у вас таких палат?.. – неизвестно для чего пытаясь говорить как можно тише, спросил министр.

– Девять! – профессор Карпов ответил нормальным, громким голосом. – Все боксы однотипные. Защищают от пациентов не только внешний мир, но и пациентов друг от друга. Все радиоактивны в разной степени. От некоторых исходит такое сияние, – может враз добить соседа, если того положить рядом.

К стеклу подошел еще один человек в салатовом медицинском облачении.

– Позвольте… – равнодушным голосом уставшего, а потому безразличного ко всему участника событий сказал он. Слегка подтолкнул министра в сторону.

Тот безропотно подчинился, сделав шаг влево. Медик нажал плоскую широкую кнопку, – та едва выступала над матовой поверхностью стены, облицованной гладкими пластиковыми квадратиками. Один из них тут же перекувырнулся вокруг невидимой оси. Министру предстал небольшой пульт с черным изящным джойстиком.

Человек в салатовом комбинезоне нажал на нем маленькую серебристую таблетку – рядом с джойстиком мягким, приглушенным светом замерцала голубоватая интерактивная панель. Медик несколько раз приложил к ней палец. Изнутри бокса донеслось прерывистое гудение.

Большой босс прильнул к стеклу. Над несчастным, покоившимся на больничной кровати зависла блестевшая никелем металлическая рука. Легкое движение джойстика – и рука загудела скрывавшимися внутри электрическими моторчиками. Подобралась к лежавшему человеку и принялась медленно двигаться в горизонтальном направлении, повторяя контуры неподвижного тела. Только теперь министр заметил: в никелированных щупальцах сжат маленький приборчик. В черных гранях виднелись небольшие отверстия диаметром в сантиметр.

– Что вы делаете?..

– Кое-какие измерения… – бросил, не поворачивая головы, медик.

Вдруг где-то совсем рядом, в коридоре, – несколько минут назад по нему прошли министр и свита, раздался отчаянный крик:

– Пустите! Он здесь!.. Я знаю! Немедленно пустите…

Люди у стекла обернулись. Лицо Карпова приобрело озабоченное выражение. Через мгновение, отбиваясь от двух, смахивающих на лаборантов, молодых людей в халатах, появилась женщина.

Увидев толпу мужчин, – часть из них была в милицейской форме, – растерялась. Через мгновение сбросила с плеча ремешок дамской сумочки. За него, пытаясь ее удержать, схватился один из парней. Женщина ринулась к Карпову.

– Где он?! Моего мужа зовут Семен Вихров!.. Пустите к нему!

За несколько секунд преодолев расстояние, отделявшее от стекла, разглядела, что находится в боксе.

Осеклась, остановилась, как вкопанная.

Специалист с джойстиком в ладони ни на секунду не прекращал манипуляций никелированной рукой.

Женщина повернулась к профессору.

– Вы – Карпов?.. В холле висел ваш портрет… Это Семен? – голос упал.

Она опустила руки.

– Нет, это не Семен! – жестко отрезал Карпов. – Как вы проникли сюда?..

– Обманула секьюрити…

Большой босс наклонился к стоявшему рядом помощнику:

– Усильте охрану нашими людьми!.. Двери института – на замок. Бабу взять и не выпускать… Приставить нашего психолога…

Она расслышала часть слова. Резко повернулась к говорившему. Узнала министра. Прошептала:

– И этот здесь!.. – опять посмотрела на профессора. – Где Вихров?..

– Здесь, рядом… Вы не сможете к нему пройти… – Карпов посмотрел на чисто вымытый пол у себя под ногами.

– Почему?.. Я ничего не боюсь…

– Стоит минут двадцать пробыть рядом с Вихровым и вас придется положить в такой же бокс. У меня нет свободного, – профессор оторвал взгляд от носков ботинок. Пристально посмотрел ей в глаза.

12.

– Здравствуйте, молодой человек! – президент приветливо улыбнулся. У него было свежее лицо, ровные, сверкавшие белизной зубы. – Мне кажется, вы ошарашены…

Главный человек в государстве усмехнулся. Лукаво взглянул на Антона. Опять растянул губы в улыбке.

Рубцов отчего-то вспомнил: точно так же разговаривал с ним учитель по физике, когда собирался сообщить – Антон выиграл городскую олимпиаду по информатике. Это было пять лет назад. Он учился в одиннадцатом классе…

– Прежде всего, хочу извиниться перед тобой… – Президент Российской Федерации неожиданно перешел на «ты». – Виновные будут наказаны. Мне сообщили, отдельные сотрудники моего аппарата вели себя… Что говорить! Они издевались над тобой?.. Можешь быть уверен, даром не пройдет… К сожалению, узнал слишком поздно.

Антон наконец обрел способность говорить.

– Старая история: злые бояре. Хороший царь…

– Зря иронизируешь. Такое случается везде, – глава государства был серьезен. – Думаю, если бы подобное вышло в США, обращались бы с тобой гораздо более жестко… Антон… – Президент сделал паузу. – В Российской Федерации происходят небывалые события. – он опять замолчал. Потом добавил:

– Я бы сказал беспрецедентные!.. Для всех это пока тайна.

Рубцов смотрел Президенту в глаза. Единственная мысль: наступившая минута – в жизни самая важная. Все похоже на сон, но за руку щипать себя не собирался. Если это мираж, – хочется знать: как будет дальше? Предполагал бы утром, какой день предстоит!..

– Сейчас объясню по порядку и ты поймешь, в каком положении находимся.

В кабинет вошел средних лет мужчина в строгом черном костюме. В руках – кожаная папка – углы окованы позолоченным металлом, в центре оттиснут двуглавый орел. Положив папку на стол перед президентом, человек удалился бесшумно, как и вошел.

Глава государства раскрыл ее. Внутри – несколько страничек с текстом, отпечатанном на принтере.

– Видишь ли, времени мало, вынуждены действовать спешно. Бери и читай…

Антон послушно взял бумаги. Строчки плясали перед глазами. Смысл слов не доходил. Положил текст на стол. На минутку зажмурился, принялся за чтение вновь.

«Надобно промышлять, чтобы из чужих стран привозился в Россию сырой материал и чтобы здешние ремесленники обрабатывали его… Заповедовать накрепко, под страхом казни, вывозить за границу сырье…» – Совершенно обыденная фраза, старообразная. Рождалось недоумение: «Зачем читать это?»

Глаза бежали дальше…

«Русь редко населена и не так людна, как… могла быть… Для увеличения народонаселения правительство должно способствовать увеличению числа браков».

– Послушай, Антон, нет у тебя ощущения: жизнь в мире… Говорю не про мелочи, а глобально… Дела хуже и хуже. Прежде, конечно, не было рая… Но по сравнению с нынешним… Тебе не кажется: во всем этом угадывается некая интрига… Слышал выражение «Потерять рай…»? Как профессионал скажу: рай не бывает потерян случайно… За этим всегда что-то кроется.

Рубцов оторвался от бумаги. Глава государства смотрел ему в глаза. «При чем здесь я, молодой специалист ай-ти компании».