Женщина, покорившая мир - Коко Шанель. Я и мои мужчины

Рассказы девочки вызывали все новые и новые вопросы окружающих, а затем и насмешки. Но ведь не могла же Габриэль признать, что это все – мечты, причем явно несбыточные. Все бы ничего, если бы среди ее товарок были одни лишь сиротки, однако монастырь принимал на воспитание и обучение и «платных». Среди последних была младшая тетушка Габриэль по имени Адриенн и ее кузина Марта Костье. Также следует отметить, что «платницы» носили униформу, сшитую по мерке, из лучших тканей. Утонченная натура Габриэль тяжело переживала подобное унижение.

И когда подружки начали в очередной раз иронизировать по поводу ее все не приезжающего родителя, девочка проявила всю свою фантазию, чтобы рассказать небылицу: ее отец – богатый промышленник, он владеет огромными виноградниками, а проживает в Нью-Йорке, куда привозит свое вино. Он француз, но прекрасно знает английский, и успел сколотить целое состояние в Америке. Но он так поглощен своей работой, что никак не может приехать в жалкую деревушку на берегу реки Коррез.

Странное дело, но на сторону Габриэль встали и ее сестры, покрывавшие это вранье. И если мальчики семьи Шанель, которые впоследствии стали ярмарочными торговцами, повторяли судьбу своего отца, то девочки, так самозабвенно любившие этого никчемного человека, шли по стопам их несчастной матери. В сговоре сестер: старшей Джулии (по-сестрински Жужу), средней Габриэль и младшей Антуанетты чувствовалась сила семейной солидарности.

В череде приютской рутины проходили дни и месяцы, наполненные молитвами, нехитрой работой и учебой. Школьные занятия велись монахинями: всего понемногу – от истории, географии, арифметики до Закона божьего. А также самое важное, что могло пригодится в будущем для обустройства судеб сироток: их обучали готовке и шитью.

Зимние забавы французской молодежи. Открытка начала ХХ века

Именно в стенах монастыря произошло одно значимое событие: значимое для мировой моды, или, вернее, для брендов мировой моды. Во время одной из церковных служб, когда монахини и их юные воспитанницы стояли в молитвенном молчании с зажженными свечами в руках, Габриэль обратила внимание на странное сплетение фигур и знаков на искусных витражах. Впоследствии одно из переплетений, запавшее в память, ляжет в основу бренда Дома мод Коко Шанель, личного логотипа великого французского модельера в виде двух переплетенных букв С. Которые будут означать французское имя Сосо (Коко).

…Однажды, уже в другой стране, молодой воспитанник церковного хора, увидев на стенах церкви странный знак, примет его за основу своей судьбы, своей политики и будущего нации. Этим юношей будет молодой Адольф Гитлер, а судьбоносным знаком, который прочно войдет в его память, – будет свастика.

Подобное сравнение в судьбах будущей модницы и будущего диктатора было бы странным, если бы это не происходило в одну и ту же эпоху, и если бы мадам Шанель не закрутила роман с одним из приближенных фюрер немецкой нации – Вальтером Шелленбергом. Впрочем, обо всем по порядку.

Строгие нравы, сестринская трость и скудная еда на общих столах трапезной монастырской школы – таким было детство маленькой Габриэль. Десять лет пребывания в приюте воспитали в юной Шанель твердость характера и желание вырваться из бедности и безвестности. Будучи вынужденной много лет носить форму, она мечтала одеть всех женщин по-своему. Так утверждают многие, кто описывает жизнь знаменитой кутюрье.

Монастырь, оказавший большое влияние на формирование личности Шанель, не научил ее покорности, терпению, кротости и повиновению.

* * *

Спустя три года после приезда в Обазин Габриэль с сестрами пригласили к себе в гости тетка Луиза и ее супруг Поль Костье, служивший на железной дороге; девочкам предстояло провести каникулы у них в Варенн-сюр-Алье, в компании маленькой сестры Луизы Адриенн и дочери Луизы Марты.

Французская открытка начала ХХ века

Варенн-сюр-Алье являл собой небольшой городишко с тремя тысячами жителей, со скучной архитектурой и не менее скучными жителями. Здесь, в скромном доме родственников, отроковицы впервые открыто беседовали о девичьих секретах, а еще – о моде. «Шитье, которому ее учили в обители, было самого утилитарного свойства – расшить скатерть, окаймить салфетку, раскроить сукно, расширить или заузить юбку». Здесь же она познакомится с самым что ни на есть искусством создавать женские вещи. Как оказалось, ее тетка интересовалась шляпами, причем не покупала их готовыми, а ездила в ближайший город Виши за фетровыми заготовками, чтобы затем перекроить их на свой фасон, смоделировать да украсить в соответствии со своей фантазией. Подобное творчество пришлось по вкусу и юной Габриэль, явно нуждавшейся в приукрашивании своей неказистой внешности.

Наблюдая, как под теткиными пальцами бесформенные болванки ловко превращаются в оригинальные головные уборы, которые впору носить парижским модницам, девушка мечтала о том времени, когда сама сможет проявить подобные таланты. Казалось, она увидела свет в конце сиротского тоннеля.

И даже когда она узнала, что так страстно ожидаемый ею все эти долгие годы отец время от времени наведывает эти края и даже бывает в доме, где она гостит, ее горе хоть и было бурным, но скоротечным. Ибо надо всеми ее несчастиями отныне будет сиять утешительная, сияющая звезда Моды.

Последующие месяцы пролетели под знаком мечтаний о будущем и чтения простеньких женских романов.

А вскоре две подружки – Адриенн и Габриэль – сбежали из приюта. Без единого франка в кармане девушки подались в Варенн, к чете Костье. А те, в свою очередь, попытались водворить беглянок обратно в Обазин, однако не вышло: настоятельница категорически отказалась от непослушных воспитанниц. Тогда было решено: в городе Мулен, что в местности Алье, имеется монастырское заведение с безупречной репутацией, – институт Богоматери, который содержат женщины-каноники. Помимо «платных» воспитанниц, как Адриенн, туда берут и бедных сироток. Причем, как выяснилось, по окончании учебы монахини заботятся об устройстве жизни своих выпускниц. Также было оговорено, что Адриенн и Габриэль смогут часто бывать в гостях у четы Костье, – благо Мулен расположен всего в двадцати километрах от Варенна. Более того, в Мулен перебрались дедушка Габриэль – Анри-Адриен со своей женой Анжелиной, пожилая пара сняла скромное жилье в мансарде. Они также стали принимать участие в заботе о девочках.

Курсы кройки и шитья. Фото начала ХХ века

Мулен на начало ХХ века – центр департамента с двадцатью тысячами жителей; местность, по описанию авторов, выглядела так: «Берега широкой и ленивой в этом месте реки Алье выглядели довольно унылыми, зато мощеные улицы центра, застроенные особняками ХVI, ХVII и ХVIII веков, со множеством торговых лавок, и укрытые в тени раскидистых каштанов и платанов проспекты были очень оживленными – не в последнюю очередь потому, что в городе было расквартировано несколько полков, в том числе 10-й егерский».

В пансионе Богоматери Габриэль прожила с 18 до 20 лет. В те времена барышни не могли беспрепятственно выходить за стены обители, кроме как в дни каникул. Впрочем, в каникулы сестры Шанель гостили в Варенне.

Вот какой видится юная Коко своим, явно симпатизирующим ей многочисленным биографам:

«В свои восемнадцать лет Габриэль сложилась в милую юную барышню с белой матовой кожей и очень худощавую. Согласитесь, что в эпоху, отдающую предпочтение дамам в теле и с пышным бюстом, не всегда чувствуешь себя уютно, если у тебя плоская грудь и талия лишь чуть толще, чем у госпожи Полер (наст. имя Эмиль Мари Бушо, знаменитая в ту эпоху певица. – Ред.). Но и у Габриэль были свои козыри физической привлекательности. Она обладала особой, самобытной красотой, которая изумляет, возбуждает и побеждает сердца подчас даже в большей степени, чем классические типы красоты».

«Пища должна быть простой. Спать хорошо семь-восемь часов, если столько хочется, спать при открытых окнах. Вставать рано, работать сурово, очень сурово. Это не повредит никому, потому что это создаст бодрость духа, а дух, в свою очередь, позаботится об участи тела. Не сидеть допоздна. В конце концов, что такого уж ценного в светской жизни, чтобы вы пренебрегли подушкой для того, чтобы бодрствовать до раннего утра!»

Удачное фото: юная Коко Шанель

«К восемнадцати годам Габриэль превратилась в красавицу: яркая брюнетка с добрым сердцем и хорошим чувством юмора была душой любой компании».

«Шарм Коко Шанель заключался в ее особенной красоте, оригинальном, тонком уме и выдающемся характере, где любовь к свободе сочеталась с беспрестанной тягой к одиночеству…» и т.д.

И, несмотря на лесть современных писателей, следовало бы честно признать: без сомнения, эта юная мадемуазель не блистала красотой, да и фигура ее оставляла желать лучшего (ведь век анорексичных худышек еще не наступил!). В то время, как ей выдалась возможность бывать в кафешантанах, она слышала в спину нелестное: «Кутит со всеми напропалую, вот и отощала!», а еще насмешливую кличку: «Голодающая из Индии». В те годы мировые СМИ полюбили публиковать страшные фото исхудавших людей из голодных местностей. «В действительности же Габриэль, сама того не осознавая, положила начало – сильно опередив свое время – новому стилю, который позднее воцарился и с ее легкой руки распространился по всему свету», – справедливо заметили биографы.

Да, сохранилось несколько фото, на которых эта юная особа весьма фотогенична и мила, – что не помешало ей на всех последующих фотографиях выглядеть гадкой утицей, наполненной харизмой. Можно сказать: вместо красоты у этой целеустремленной женщины был ярко выраженный шарм.

«Сдерживать себя, когда обидно, и не устраивать сцен, когда больно, – вот что такое идеальная женщина»

Начало взрослой жизни

В 1902 году Габриэль и ее близкая подруга Адриенн навсегда покинули обитель Богоматери. Им было около двадцати лет. Но, как уже говорилось, это заведение честно исполняло свои обещания устроить жизнь выпускниц; институт Богоматери располагал целой сетью связей, которые помогали девушкам найти и работу, и даже спутника жизни. Так что трудовой карьере Шанель способствовали именно монахини, определившие ее с подругой в магазин свадебной одежды с характерным названием «Святая Мария». Помимо прочего, в магазине можно было приобрести готовое платье, юбки, горжетки, боа и меха, а также ко всему прочему еще и «фурнитуру для портних». Покровительство Девы Марии явно пошло на пользу будущей портнихе, превратившей свое ремесло в высшее достижение ХХ века.

Более того, девушек – Габриэль и ее тетушку – задушевную подружку Адриенн – поселили в одну комнату в доме в самом центре Мулена, на углу Часовой улицы и рю д’Алье. А это был самый центр коммерческой активности, наиболее оживленный квартал во всем городе. А вскоре девушки, проявившие необыкновенные таланты в деле шитья и рукоделия, стали известны всему городу. Покупательницы и клиентки буквально повалили в магазин – кто за новым платьем, кто за подгонкой и переделкой старого. Причем среди клиенток было немало представительниц дворянских семей. Их пребывание в стенах магазина «Святая Мария» не могло не повлиять на Габриэль, так тянущуюся к высшему свету. Позже она не только станет работать в кругу дворянок, но и обзаведется высокопоставленными любовниками.

Вскоре, желая свободно использовать свои возможности, Габриэль ушла на другую съемную квартиру. Она долго скрывала от хозяев заведения, где работала по десять часов в день, что обзавелась своей клиентурой. Усердная швея благодаря работе в свободные часы смогла скопить некоторую сумму, чему была несказанно рада. В деле шиться обновок ей приходила помогать ее верная подруга Адриенн. У девушек даже оставалось время на посещение центра города, и в особенности площади Алье, являвшейся «средоточием муленских удовольствий вечером по субботам и по воскресеньям». Портнихи с удовольствием стали захаживать в «Гран-кафе» – шикарное новое заведение, созданное по образцу парижского кафе «Максим», которое на стыке ХIХ и ХХ веков снискало мировую славу благодаря водевилю Жоржа Федо. Также они любили посещать чайный салон с таинственным для юных барышень названием «Искушение», располагавшийся в старой части города.

«Прекрасное остается, красивое проходит…»

Как мы помним, Мулен был гарнизонным городом, в котором было расквартировано несколько полков, и потому немудрено, что вскоре на юных дев обратили свои страстные взоры молодые красавцы. К тому же одна из них – а именно наша героиня Габриэль – стала мелькать на сцене в качестве… певицы. В те годы, когда на сцене скромного, но претенциозного городка в роли певички выступит будущая хозяйка звезд мировых подиумов, еще не родилась мировая звезда кабаре француженка Эдит Пиаф, но эти звезды – на пике своей славы – будут знать друг о друге. Ведь и судьба этих звезд ХХ века схожая: обе вырастут в полной нищете и предпримут попытку выбиться в люди через сцену…

Оказывается, эта девушка с твердым характером с раннего детства любила петь. В Обазине она вместе с другими воспитанницами пела в хоре в капелле, затем участвовала в хоре в институте Богоматери. Неудивительно, что ей в голову пришла мысль: а не попробовать ли себя в популярном кабаре «Ротонда»? Как водится, ее пение прослушали и дозволили выступать по вечерам на сцене. В ее скудном репертуаре была весьма популярная веселая песенка «Qui quа vu Сосо», с которой часто начиналось выступление. За задор и многократное повторение рефрена публика вскоре прозвала юную певицу по-свойски: Коко.

Приглашение в Мулен-Руж (букв. «Красная мельница»). Французская открытка начала ХХ века

С тех пор Шанель начала представляться только этим именем. Так постепенно исчезло имя Габриэль. Но сцена, дав ей имя, не стала для девушки притягательной на всю жизнь. Мечта, забытая на миг, засияла с новой силой. Работая днями напролет продавцом в магазине женской одежды, проводя часть времени за шитьем нарядов для клиенток, Коко Шанель стала одержима идеей открыть свой Дом моды.

К тому же, как только до владельцев магазина «Святая Мария» дошли слухи о кафешантанных занятиях юных швей, – как тут же были напрочь забыты все их таланты и заслуги, а сами «две кабацкие певицы» оказались на улице.

«Ввиду такого ошеломляющего успеха Коко директор «Ротонды» месье Шабассьер предложил ей годичный контракт, который она рада была подписать. Адриенн, не удостоившаяся такой чести, тем не менее не выказывала ни малейших признаков ревности. Она знала, что не обладает ни тем дарованием, ни тем самобытным шармом, которым природа наградила ее племянницу, ни той силой духа. Что из того! Она ее обожает и преклоняется перед нею! В ее глазах вознаграждение заслуг Габриэль явилось долгожданным торжеством справедливости». И в этом кратком отрывке из книги А. Гиделя вновь видится перепев с судьбой Эдит Пиаф. У нее тоже будет такая же преданная подруга-родственница, и эта ее сводная сестра Симона Берто, проведшая большую часть жизнь подле блистательной простонародной любимицы, напишет впоследствии о ней книгу трогательных воспоминаний.

Зимою 1905 года Габриэль решила, что покинет Мулен и переберется в Виши – городок, который, по меткому выражению, становился в «курортный сезон настоящим сколком Парижа, а для выступавших здесь артистов – подчас этапом на пути к покорению столицы». Однако этот проект не удался – и в силу небольшого певческого таланта, и в силу невзрачности новоявленной артистки. Когда все сбережения были на исходе, ее подруга Адриенн – красивая, высокая, стройная, «с походкой принцессы» – в явном разочаровании вернулась в Мулен, несмотря на уговоры Коко.

«Ныне молодые женщины одеваются не то как клоуны, не то как совсем маленькие девочки… Они не правы. Мужчины не любят маленьких девочек, а если и полюбят, то потом задушат…»

Немногим позже, когда закрылся курортный сезон и Коко возвратилась в Мулен, она уже не застала там свою верную наперсницу. Та поселилась близ Сувиньи, в двенадцати километрах от Мулена, у некоей Мод Мазюель, которую легко представить в роли провинциальной свахи, компаньонки для девушки, дуэньи или задушевной подруги. Эта пышнотелая мадам организовала на своей вилле салон, который охотно посещали и офицеры из Мулена, и сыновья окрестных помещиков, и юные барышни на выданье, то ли принадлежащие, то ли желающие примкнуть к высшему свету. Среди барышень на подобных вечерах выделялась Адриенн.

В комнатах этого гостеприимного дома, а то и во время вечеринок в салоне (где молодые женщины обретали возможность найти себе спутника жизни) встречались наши подруги. Коко с некоторой завистью наблюдала, как за ее подругой ухаживали господа: граф де Бейнак, маркиз де Жамилак, другие мужи и аристократические отпрыски. Сразу же можно сказать, что симпатичная барышня не упустит свой шанс и через несколько лет станет супругой барона де Нексона.

Вернувшись в Мулен, Габриэль частью вернула, частью приобрела новую клиентуру, чтобы начать, как и прежде, скромно жить, занимаясь шитьем. Ей уже было двадцать четыре года, и она проходила все тот же путь: шитье на дому и пение по кафешантанам. Коко часто видели по вечерам в недавно открывшемся в центре города чайном салоне «Делис», где девушка с удовольствием уплетала горячие булочки с чаем в кругу поклонников. Среди них и давно знакомый Коко «молодой, красивый и богатый» сержант Этьен Бальзан.

Вот что нам известно о первом серьезном поклоннике будущей звезды. Среднего роста брюнет, с небольшими усиками на круглом лице; добрый, честный малый с широкой натурой, имел массу друзей среди офицеров; любитель поесть и всласть выпить; желающий взять из жизни максимум возможного. Он был без ума от беговых лошадей и мечтал, чтобы они участвовали на самых престижных французских ипподромах. Происходил из богатой семьи, жившей в Шатору и владевшей текстильной фабрикой с полутора тысячами рабочих, которая выполняла поставки для французской армии. В силу происхождения и наличия огромного наследства от родителей молодой повеса просто прожигал жизнь. Однако он оказал свое влияние не только на Коко, но и на ее подругу. Фотохроника жизни Коко Шанель сохранила ряд снимков, на которых запечатлены Габриэль, Адриенн и пышнотелая мадам Мод, проводящие время на конных скачках.

Реклама из модного французского журнала начала ХХ века

Утверждают, что Коко обожала любоваться на худеньких жокеев в белых штанах и шелковых куртках; обожала «весь начальный ритуал, который вносил в зрелище поэтическое и драматическое начало»; так впоследствии именно эта страсть к жокейству выразится у Коко через использование мужских элементов в женской моде. И тогда вдохновение, навеянное представителями конного спорта, превратится в реальность: женщины, одетые в стиле Коко Шанель, начнут уподобляться героям ее юности, и станут легко носить мужские брюки на светские приемы.

Отдельные авторы поспешают нам сообщить, что связь с богатым сержантом была для Коко счастливым шансом. Мол, молодой бравый мужчина увез провинциалку в свой парижский фамильный замок, который много ранее был монастырем. И, мол, вот так, в который уж раз, девушка попала в монастырские стены.

Впрочем, «фамильный замок» был приобретен нашим ловеласом и страстным любителем скачек, и свое влияние здесь сыграли именно лошади. В 1904 году Этьен Бальзан узнал, что неподалеку от Компьена, где проходили конные соревнования, одна вдова тренера по конному спорту выставила на продажу прекрасное имение, именуемое Руалье. Молодого вояку прельстили огромные луга, прекрасно подходящие для пастбищ. Ведь он так мечтал о чистопородных скакунах и участии в ливерпульском «Гран насьональ» или в кроссе По. Он купил имение не торгуясь. Изначально здесь располагался основанный в 1303 году монастырь, куда ездил на богомолье Филипп Красивый. В ХVII веке здесь поселились монахи-бенедиктинцы из ордена Сен-Жан-де-Буа, но позже, в годы Великой французской революции, их изгнали с насиженного места.

«У моды две цели: удобство и любовь. А красота возникает, когда мода добивается этих целей»

В какой-то момент Этьен, очарованный худышкой Коко, придумал: он сделает из нее наездницу!

«Скромность и роскошь – две сестры»

Этьен Бальзан. Кавалерист в роли любовника

Коко Шанель переехала в Руалье. Мечтала ли она сделаться хозяйкой богатого поместья? Не исключено. Однако веселый богатый холостяк, коллекционировавший любовниц, воспринимал каждую связь как приключение. И он вовсе не собирался предлагать Коко роль хозяйки его сердца и дома. Габриэль была просто молодой, обаятельной женщиной, любящей лошадей, интересующейся конным спортом. Этого было достаточно, чтобы просыпаться под одной крышей.

Любила ли Коко повесу, если забыла о добродетели? Позже женщина признается, что – нет. Однако в угоду милому молодая содержанка решила во что бы то ни стало сделаться превосходной кавалеристкой.

«Годы спустя Этьен вспомнит, в какое замешательство приводил его стиль жизни Габриэль в начале ее пребывания в Руалье: залеживалась в постели за полдень, у подушки – большие чашки кофе с молоком, под подушкой – бульварные романы по четыре су… Такой лени он ни в ком не видывал сроду! Но в ее-то представлении это была как раз та жизнь, какую полагается вести обитательницам замка. Она с лихвой вкусила беготни за грошовым заработком, материальных затруднений, неуверенности… Хватит с нее! До сих пор она жила, постоянно напрягшись… Теперь появилась возможность расслабиться всем существом…» Воистину иногда приятно почувствовать в себе вкус к лени!

Светским барышням, ловко катающимся на лошадях, полагалась изящная амазонка – длинное суконное платье для верховой езды, укороченное с одного боку и застегиваемое на пуговицы до самой шеи. А к этому костюму нужны еще кожаные сапоги. На все эти дорогостоящие вещи средств у нашей героини не было. И тогда она решается надеть мужские брюки (даже не специальные кавалерийские штаны), что избавит ее от необходимости искать финансы на шикарные сапоги из мягкой кожи.

«Глупые женщины стараются поразить мужчин, одеваясь эксцентрично. А мужчин это пугает, они терпеть не могут эксцентричности. Им нравится, когда оглядываются на их женщин, потому что они красивы»

Вот как описывают начало эпохи женских брюк биографы нашей героини.

«Она отправилась к портному из Лакруа-Сен-Уана, который держал мастерскую у края тренировочной площадки и обслуживал в основном скромную публику из конного мира: конюхов, гарсонов, прислуживающих в конюшнях… Явившись в мастерскую, она извлекла из сумки пару брюк, которые показались ей особенно элегантными и которые она одолжила у состоявшего на службе Этьена конюха-англичанина.

– Можете сшить такие же и в таком стиле? – спросила она.

– Мадам, надо, чтобы ваш муж явился лично. Мне же нужно снять мерки.

– Так это для меня, месье!

– Для вас? – ошеломленно воскликнул портной.

– Точно так, для меня.

– Но дамам это не к лицу! – сказал он, ошарашенный и возмущенный.

Давая понять, что ответ не произвел на нее ни малейшего впечатления, Коко повторила свою просьбу с таким авторитетом в голосе и взгляде, что портной вынужден был капитулировать. Конечно, она сумасшедшая, эта клиентка, но ведь платит не торгуясь!

Отныне Габриэль, оставив привычку залеживаться в постели за полдень, с невероятной энергией и прилежанием стала брать уроки у Этьена, делая все, чтобы доставить ему удовольствие».

Так мы сумели почувствовать стиль и нравы той далекой от нас эпохи…

Коко почти сразу научилась садиться на лошадь по-мужски. А через несколько месяцев она была уже отменной кавалеристкой.

Все бы ничего, но в этой светлой и почти беспечной жизни проявлялись свои темные, неприличные нюансы. К примеру, любовницы не принимали участие в торжественных обедах, даваемых в честь гостей. В такие моменты Коко и другие молодые мадемуазели усаживались за один стол с конюхами и жокеями. Никакой компрометации, никаких скандалов! Также им – стоящим ниже по социальной лестнице – запрещался вход на трибуны для владельцев лошадей и других почетных гостей на ипподромах. Так было всегда, когда Коко в кругу товарок появлялась на скачках в Шантильи, в Лоншане, в Венсенне, в Трембле, Отейле или Сен-Клу. И это остро ощущаемое унижение наложит свой отпечаток на поведение француженки, когда она станет карабкаться вверх, цепляясь за богатых промышленников и успешных чиновников.

Кадр из фильма «Коко до Шанель» (фр. Coco avant Chanel) – фильма-биографии основательницы Дома моды Коко Шанель, вышедшего на экраны в 2009 году. В роли Коко актриса Одри Тоту

Распорядок дня в поместье Этьена протекал обыденно, места хватало всем и всему; разношерстная компания прожигала жизнь: от скачек на ипподроме в Компьене до шумных вечеринок в Париже, от посиделок за картами до расслабленного лежания под утренним солнцем. «Когда засиживались в Руалье, жизнь текла по строго заведенному ритуалу. После завтрака на залитую солнцем террасу выносились кресла и шезлонги, предназначенные для Этьена и его друзей. Здесь читали и комментировали «Эксельсиор», «Голуа», или «Журналь». Женская половина более интересовалась светской хроникой и модой». Итак, тема моды вновь и вновь мелькает в жизни Коко, вернее – она никуда не уходит из ее наполненной событиями жизни.

Научившись легко держаться в седле, мадемуазель Коко также легко научилась представать перед публикой в «простой экипировке цвета морской волны, похожей на униформу пансионерок монастырских учебных заведений». Как жокейский убор она носила «глубоко сидящие на голове маленькие круглые канотье, перехваченные узкими лентами из плотной шелковой ткани». Не обращая внимания на перешептывания, девушка стала носить «мужские рубашки с лощеным воротником, галстуки и длинные спортивные манто с большими кожаными пуговицами», благо Этьен и его друзья не отказывали ей в удовольствии заполучить их рубашки. Такая манера одеваться, без сомнения, была эпатажной, и сразу же выделила Коко из толпы. «Чудачка», – шептались за ее спиной, но девушка больше не обращала внимания на насмешливые реплики.

Артур Кэпел, Этьен Бальзан и Коко

Еще одним увлечением сельской барышни стало шитье всевозможных шляпок. И тогда подружки Коко из числа приезжавших в поместье с восторгом примеряли их перед всеми зеркалами, какие только были в Руалье. Коко без колебаний откликнулась на просьбы товарок изготавливать и им такие великолепные эксклюзивные шляпки. Этот опыт явно пригодится ей, когда Коко Шанель откроет свой шляпный салон.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.