Кто он, чью длань вещего бога

Со скалы дельфийской

Примерил взор – страшного дела

Тайный совершитель?

Пора ему в глубь пустынь

Коней-летунов быстрей

Бежать без оглядки.

Среди зарева молнии гонит его

470 Вседержавного Зевса разгневанный сын,

И рой неотступных

Мчится вслед Эриний.[32]

Раздался клич – клич с белоснежных

Круч святых Парнаса:[33]

Заросший след тайного мужа

Все раскрыть стремятся.

Он рыщет в глухом лесу,

В пещерах угрюмых гор,

Как зверь бесприютный:

Одинокой стопою скитается он,

480 Лишь бы грозных вещаний тропу обмануть

Они ж неустанно

Над главой кружатся.

Страшных забот думы вспугнул

В сердце моем мудрый пророк;

Верить невмочь спорить невмочь,

Как мне решить, знать не могу.

Ни на прошлое надежды, ни на будущее нет —

Но не знал я никогда,

490 Чтобы Лаий Полибиду[34] супостатом выступал,

Не услышал и теперь.

Где ж улика того дела, где свидетель у меня

Против славы всенародной,

Что Эдипа осенила навсегда?

Не поверю, чтоб убийство он свершил.

Боги одни – Зевс, Аполлон —

Долю людей призваны знать;

Что же пророк? может ли он

500 Даром святым нас превзойти?

На сомненье нет ответа; но лишь мудростью велик

Человек перед людьми.

Пусть клевещут на Эдипа; пока слово не сбылось,

Не согласен с ними я.

Кто не видел, как пред девой быстрокрылой он стоял?

510 Доказал он свою мудрость

И усердье благородства среди нас;

Мы навеки ему верность сохраним.

(поспешно входя со стороны города)

Сограждане[35], в ужасном преступленье

Меня винит – так слышал я – Эдип.

Напраслины не вынес я. И так уж

Несчастны мы; но если он считает,

Что в этом горе я способен был

Ему иль словом повредить иль делом —

Такая слава всей дальнейшей жизни

Разрушила бы радость для меня.

520 Я не в простой обиде обвинен,

А в величайшей: и перед страною,

И перед вами, и перед друзьями.

Да, слово вырвалось из уст его;

Но, видно, гнев его внушил, не разум.

Но все ж сказал он, что, научен мною,

Его опутал кривдою пророк?

Он так сказал; подумав ли – не знаю.

Как? Не кривя ни взором, ни душой,

Он произнес такое обвиненье?

530 Не знаю: мне ли знать дела владык?

Но вот он сам выходит из чертога.

(выходя из дворца)

Ты здесь? Зачем ты здесь? Ужели лоб твой

Такою наглостью запечатлен,

Что подступаешь к дому моему

Ты, уличенный мной убийца, ты,

Моей державы явный похититель?

Скажи на милость, трусом ли презренным

Тебе казался царь твой, иль глупцом,

Когда такое дело ты задумал?

Возмнил ли ты, что не замечу я,

Как подползать твое коварство будет,

И, распознав его, не отражу?

540 Не ты ль скорей – мечтатель безрассудный,,

Что без друзей и без богатства власть

Присвоить вздумал, честолюбец жалкий?

Прими совет мой: дай сказать мне слово

В ответ тебе – и, выслушав, реши.

Учить силен ты, я ж учиться слаб.

Довольно слов; ты – враг мой и предатель

Об этом самом выслушай меня!

Об этом самом замолчи, изменник!

Не мудр же ты, коль вне стези рассудка

550 Находишь вкус в упрямом самомненье.

Не мудр и ты, коль мнишь избегнуть кары,

Предательски нарушив долг родства.

Не буду спорить; да, ты прав. Одно лишь

Скажи мне: в чем предательство мое?

По твоему ль совету – да, иль нет —

Послал я за пророком многочтимым?

И ныне тот же дал бы я совет.

Скажи тогда: давно ли царь ваш Лаий…

При чем тут Лаий? Не пойму вопроса.

560 Сраженный, пал таинственной рукой?

Давно успел состариться тот век.

А ваш пророк – он был тогда при деле?

Был так же мудр и так же всеми чтим.

Назвал мое он имя в ту годину?

Не доводилось слышать мне его.

Вы не старались обнаружить дело?

Как не старались? Все напрасно было.

А он, мудрец, зачем вам не помог?

Не знаю; и в неведенье молчу.

570 Зато другое знаешь ты и скажешь.

Что именно? Не утаю, коль знаю.

А вот что: это ты его наставил

Меня убийцей Лаия назвать!

Что он сказал, тебе известно. Ты же

И на мои вопросы дай ответ.

Изволь; убийцы не найдешь во мне.

Скажи: ты муж моей сестры, не так ли?

Я муж твоей сестры; сказал ты правду.

Совместно с ней землей ты управляешь?

580 Ни в чем отказа не бывало ей.

С собой меня сравняли вы в союзе?

И ты союз изменой разорвал.

Какой изменой? Ты подумай трезво

И взвесь одно: кто променять согласен

На полное тревоги имя власти —

Влиятельный и сладостный покой?

Я никогда в душе своей не ставил

Сан царский выше царственных деяний;

Так мыслят все, кто разумом не слаб.

590 Что ни хочу я, все могу без страха[36]

Я получить; а если б сам я правил —

Как часто б делал вопреки себе!

Ужель милее царский мне венец

Безбольной чести, мирного величья?

Нет, не настолько я ума лишился,

Чтоб предпочесть тревожной власти бремя

Чете прекрасной: «выгода и блеск».

Теперь привет, улыбки мне повсюду,

Теперь в мою просители твои

Стучатся дверь – успеха им залогом

Мое вниманье. И все это, мнишь ты,

За звук пустой я уступить готов?

600 Нет, с разумом злодейство несовместно:

Ни сам к нему не склонен я, ни в долю

Меня сообщник не возьмет дурной.

И вот мой вызов: сам отправься в Дельфы,

Проверь дощечки подлинность моей!

Затем, мои сношения с пророком

Вели раскрыть; и если тут виновным

Меня найдешь – то вместе со своим

Брось и мой голос в обвиненья урну.

Но без улик не осуждай меня.

Противно правде – и дурных напрасно

610 Считать друзьями, и врагами добрых.

Кто друга верного изгнал, – тот жизни

Своей любимейший отрезал цвет.

Что ж, час придет – поймешь ты, что ты сделал.

Одно лишь время – добрым оправданье,

Других же в день ты уличишь один.

Он молвит здраво; стерегись паденья!

Решений быстрых ненадежен путь.

Но если быстр предатель нечестивый,

И мне быть быстрым царский долг велит.

620 А буду медлить – увенчает счастье

Его коварство, мне ж готова смерть.

Что ж ты решил? Чтоб я покинул землю!

Нет, не изгнанье[37] твой удел, а смерть.

. . . . .

Когда поймешь, чего достойна зависть.

Ты вовсе не доступен убежденью?

. . . . .

Безумен ты!

Себе кажусь я здравым.

Кажись и мне!

Довольно: ты изменник!

Где ж разум твой?

Почтение царю!

Дурному – нет!

О мой народ, народ!

630 И я народу сын, не только ты!

Оставьте спор, властители! Выходит

В час добрый к вам царица из чертога:

Пусть мир меж вас восстановит она.

Несчастные! Теперь ли время ссоре

Бессмысленной? Страдает весь народ,

А вас заботят личные обиды?

Вернись в чертог, супруг мой; удались

И ты, Креонт; ничтожного предлога

В тяжелое не возводите зло!

Сестра моя! Супруг твой, царь Эдип,

640 Ужасную вменяя мне вину,

Изгнанием грозит мне или казнью.

Да, это так! В коварном покушенье

На жизнь мою я уличил его.

Пусть пропаду, пусть вечно буду проклят,

Коль в чем-нибудь виновен пред тобой.

Ради богов, поверь ему, Эдип!

Яви почет и клятве пред богами,

И мне, и этим гражданам твоим.

Молю, о царь выслушай

650 Не гневаясь, с разумом!

Чего ж ты хочешь от меня?

Его блюдет клятвы сень;

Верным слыл он всегда;

Прости его!

Что хочешь – знаешь?

Знаю!

Что ж, скажи!

Клятву дал твой брат; не казни его

Ради тусклой мглы призрачных улик!

Так знай же: этой просьбой для меня

Ты просишь смерти или же изгнанья.

660 О нет, нет! Светлый бог свидетель мне!

Пусть погибну я без богов, друзей,

Если зла тебе я в душе желал.

Плач страны болью грудь давит мне;

Ужель весь горя круг не пройден ей,

Ужель ей новый бедствий вал[38] грозит?

Свободен он! Пусть лучше я погибну,

670 Иль из земли в бесчестье удалюсь.

(Хору)

Твой грустный лик внушил мне состраданье;

Но он повсюду ненавистен мне.

Ты уступил, но с гневом. Гнев пройдет.

А гнет останется. Такие души

Себе самим несносны поделом.

Оставь, меня! Уйди!

Я ухожу —

Тобой не понят, но для них – все тот же.

(Иокасте)

Зачем, жена, медлишь ты

Уйти с царем в свой дворец?

680 Хочу узнать, как спор возник.

Глухой упрек грянул вдруг;

Злой извет сердце рвет

И без вины.

Вскипели оба?

Оба.

В чем причина?

Не довольно ли? Исстрадались мы!

Что покончено – будь покончено.

Вот ты каков! Хоть ты и благомыслен,

Но расслабляешь, притупляешь дух мой?

О царь, царь! Сколько уж раз клялся я!

690 Я б безумен был, безнадежно слеп,

Если б верности изменил своей.

Мне ль забыть, как в те дни град страдал!

Не ты ль путь верный отыскал для нас?

О будь вновь лучшим нам водителем.

Скажи и мне, во имя всех богов:

Зачем ты гневом воспылал таким?

700 Скажу: ты мне почтенней, чем они.

Креонт злоумышляет на меня.

Скажи яснее: в чем его вражда?

Назвал меня он Лаия убийцей!

Со слов других? По собственной догадке?

Свои уста хранит он от хулы,

А подослал гадателя-злодея!

О, если так – освободи от страха

Свой ум, Эдип, и от меня узнай,

Что нет для смертных ведовской науки.

710 Тому я довод ясный укажу.

Однажды Лаий – не скажу: от Феба,

Но в Дельфах от гадателей его

Ужасное вещанье получил,

Что смерть он примет от десницы сына,

Рожденного в законе им и мной.

Но Лаий – говорят нам – у распутья,

Где две дороги с третьего сошлись,

Разбойниками был убит чужими!

А мой младенец? От его рожденья

Едва зарделся третий луч зари, —

И он его, сковав суставы ножек,

Рукой раба в пустыне бросил гор!

Да! Не заставил Аполлон малютку

720 Отцеубийством руки обагрить;

Напрасен страх был, Лаию внушенный,

Что от родного сына он падет;

Так оправдались вещие гаданья!

О них не думай! Если бог захочет —

Он сам сорвет с грядущего покров!

Что слышу я, жена моя? Во мне

Смутился дух мой, и в волненье разум.

Какой тревогой встрепенулся ты?

Сказала ты, что пал он у распутья,