610 О Саламин знаменитый, встал

Ты, сияя, средь волн морских!

Всем немеркнущей светишь славой!

А я свои дни, злополучный,

Влачу на полях троянских, —

Счет потерял годам!

Как камень, стерся в потоке лет!

Одну лишь храню надежду, —

В ней радости нет! – что скоро

Я уйду в обитель мрака,

620 В устрашающий Аид.

Новый на нас ополчился враг:

Божьим болен Аякс недугом —

Неисцелимо. Увы, увы!

Его ли не провожали

Мощного в грозный бой

В те дальние дни… А ныне

Великой скорбью он стал друзьям.

Деянья, доблесть его

Забыты, увы… забыты… —

630 Ибо сердца нет в Атридах,

Благодарность им чужда.

Когда старуха мать

В сединах преклонных лет

Злую услышит весть,

Весть, что сын дорогой

Жертвою стал безумья,

Скорбную-скорбную песнь

Затянет несчастная… Нет,

Не стон соловья,

640 Не пенье птицы печали,

Нет, раздирающий душу

Вопль раздастся… Руками

Станет старая грудь поражать,

Космы терзать седые.

Тому, кто болен безумьем,

Отрадней скрыться в Аид!

Славных потомок отцов,

Лучшим Аякс уродился

Из ратоборцев ахейских,

650 Но ныне с нравом своим

В тяжком разладе… сам

Себя потерял…

О несчастный отец! Какая

Ждет тебя весть! – непосильная

Сына постигла напасть, —

Такой досель ни один Эакид,

Кроме него, не ведал.

Безмерное, превыше чисел, время

Скрывает явь и раскрывает тайны.

660 Всего ждать можно… Время сокрушает

И клятв ужасных мощь, и силу духа.

Вот так и я, выносливый на диво,

Смягчился вдруг, остыл, как меч в воде,

От женских слов – и жалко мне оставить

Среди врагов вдовицу с сиротой.

Пойду к местам купальным, на луга

Прибрежные, очищусь омовеньем —

Да отведу богини тяжкий гнев.

Там отыщу нехоженое место —

670 И спрячу ненавистный этот меч,

От глаз людских подальше закопаю.

Ночь и Аид там да блюдут его.

С тех пор как меч тот получил я в дар

От Гектора,[24] от злейшего врага,

Я доброго не видел от аргивян.

Народная правдива поговорка:

«Дар от врага не впрок: дар, да не дар»…

Итак, теперь я уступать решил

Богам. Отныне буду чтить Атридов,

680 Им подчинюсь, они – вожди… А как же?

И мощь и крепость уступают сану.

Так по снегу ходящая зима

Склоняется пред летом плодоносным;

Так раздается ночи темный купол

Пред лучезарным белоконным днем;

Спадает ветер яростный – и море

Стенать перестает; сон всемогущий

Не вечно в путах держит человека…

Что ж нам не научиться быть разумным?

690 Я – научусь… Недавно понял я,

Что недруга должны мы ненавидеть,

Но знать, что завтра можем полюбить;

И другу быть опорою, но помнить,

Что недругом он может завтра быть.

Да, часто ненадежна пристань дружбы…

Все будет хорошо… А ты, жена,

Иди в шатер и помолись, чтоб боги

Исполнили желания мои.

Вы также, о друзья, меня уважьте:

700 Скажите брату Тевкру, лишь прибудет,

Чтоб помнил нас – и вас бы не забыл.

А мне… идти мне надо… Поступайте ж,

Как я сказал – и скоро, может быть,

Узнаете, что отстрадал страдалец.

О, трепет радости! Я окрылен, ликую!

Ио! Ио! Пан! Пан!

Пан, о странник морской, явись,

Божественных хороводов царь,

Покинь Киллены кремнистый кряж[25]

710 С бурей снежной, о Пан! Сойди!

Ныне нисский и кносский пляс —

Безыскусный – затей, зачни,

О Пан, Пан!

К пляскам нынче лежит душа.

Ты, пересекши

Море Икарово,[26]

Аполлон-Делиец, зримо

Нам явись,

Приди, приди —

720 И благосклонен во веки веков

К нам будь!

Отвел Арей от наших глаз несчастья тучу.

Ио! Ио! Вновь, Зевс,

Ясный свет благодатных дней

Быстроходным светит судам,

Ибо ныне забыл Аякс

Про обиду, свершил Аякс

Приношенье священных жертв,

С благочестием вящим вновь

730 Богов почтил.

Истинно, время стирает все.

Что несказанным,

Невероятным

Назову, когда Аякс

Ныне, на счастье,

Отрекся нежданно

От распри былой, от великой вражды

К Атридам!

Во-первых, други, сообщить спешу,

740 Что Тевкр явился только что с Мизийских

Высот. Но как пришел к шатру вождей,

Аргивяне его позорить стали

Все как один. Узнав, что прибыл он

Из своего похода, окружили

И начали язвить, кто как умел, —

Что он, мол, брат безумца, лиходея,

Предателя; что надобно бы смертью

Его казнить, побить его камнями.

И до того дошло, что уж мечи

750 Повыхватили, – наивысшей силы

Достиг тут крик, но умиротворило

Его благоразумных старцев слово…

Да… где ж Аякс?.. Ему поведать надо:

Он прежде всех об этом должен знать.

Его здесь нет, он только что ушел —

И чувства в нем и разум обновились.

Увы, увы!

Я слишком поздно с вестью был отправлен

Иль мешкал сам, да вот и опоздал!

Но почему обеспокоен ты?

760 Тевкр наказал, чтоб из шатра Аякс

Не выходил, доколь он не прибудет.

Но вышел он с прекраснейшею целью:

Умилостивить хочет гнев богов.

Или твои слова полны безумья,

Иль не в своем уме пророк Калхант.[27]

О чем же он пророчит?.. Что ты знаешь?

Вот что я знаю, вот чему свидетель:

От места, где вожди сидели в круге,

Вдруг отошел Калхант и в отдаленье,

770 Приветливо руки коснувшись Тевкра,

Настойчиво советовал ему

Весь день сегодня средствами любыми

Аякса удержать в его шатре,

Коль он живым желает видеть брата;

Божественной Афины гнев лишь ныне

Преследует его – так он сказал.

Пустых, самонадеянных людей

Ввергают боги в бездну тяжких бедствий, —

Сказал гадатель, – стоит человеку

780 Забыться и судить не по-людски.

Аякс и в путь пускался безрассудным, —

Внять не хотел внушениям отца.

Тот говорил: «Сын, побеждай копьем,

Но только с божьей помощью…» А сын

Ему ответил глупо, с хвастовством:

«И жалкий трус с богами одолеет!

А я завоевать надеюсь славу

И без богов!..» Так похвалялся он.

В другой же раз божественной Афине,

790 Когда она Аякса поощряла

Разить врагов кровавою рукой,

Ужасно он ответил, несказанно:

«Царица, стой за спинами других, —

Коль в сече я, так не прорвут нам строя!»

Тем вызвал он вражду и гнев богини.

Так рассуждать не должен человек…

Но, может быть, переживи он сутки,

Коль бог пошлет, его еще спасем.

Так предсказал гадатель. Тотчас Тевкр

800 Меня прислал с собранья передать

Вам свой наказ… Но если миг упущен,

Так он погиб, – коль вправду вещ Калхант.

Несчастная Текмесса, дочь беды!

О, выйди к нам и вестника послушай, —

Слова его – как по сердцу ножом.

Что, горькую, меня зовете снова,

От долгих мук вздохнувшую едва?

О, выслушай его рассказ: принес

Он горестные вести об Аяксе.

810 Увы! Что говоришь… Так мы погибли?

Что ждет тебя, не знаю… Но коль вправду

Аякс ушел… тревожусь за него…

Да… он ушел… и горе ждет меня…

Тевкр повелел удерживать Аякса

В шатре, – чтоб он не выходил один.

Где ж Тевкр?.. И почему такой приказ?

Вернулся только что… Боится он,

Не стал бы роковым уход Аякса.

О, горе мне!.. Кто ж вразумил его?

820 Сын Фестора, гадатель: этот день, —

Сказал он, – смерть иль жизнь ему дарует.

Ужасный рок!.. Ах, други, помогите!

Зовите Тевкра, тотчас же!.. А вы

К восточным бухтам, к западным бегите,

Ищите след погибельный Аякса!

Я поняла… Он обманул меня,

Он разлюбил, он оттолкнул меня!..

Как быть нам, сын?.. О, не сидеть на месте!

Пойду и я, насколько станет сил…

830 Идем! Скорей! Немедля! – если мы

Хотим спасти стремящегося к смерти.

Иду и докажу не на словах,

Что быстрым быть и действовать умею.

Перемена места действия. Пустынный берег моря.

Меч воткнут крепко – если только время

Об этом рассуждать! – вверх острием, —

Дар Гектора – врага, не побратима,

Чей вид и тот был взору ненавистен.

Он крепко врыт во вражью землю Трои,

Прожорливым отточенный бруском.

840 Его я ладно вставил: без огреха

Он обеспечит скорую мне смерть.

Готово все… О, помоги мне, Зевс,

Как только дело правое свершится;

Молю тебя о невеликой чести:

Пошли гонца с печальной вестью к Тевкру, —

Пусть первым унесет мой прах, едва,

Упав на меч, его залью я кровью, —

Чтоб не приметил враг меня и труп

Не бросил на съеденье псам и птицам.

850 Вот, Зевс, моя мольба… И ты приди,

Гермес, водитель душ в подземном царстве,

Чтобы меня, лишь меч вонзится в бок,

Без судорог мгновенно успокоить.

И Девственниц всевечных призываю,

Эриний быстроногих, зрящих все

Страданья смертных, – пусть они увидят,

Как чрез Атридов жалко гибну я,

И злейшей карой пусть настигнут их,

Злодеев гнусных. Как самоубийцей

860 Кончаю жизнь от собственной руки,

Пусть от руки родной они погибнут!

Спешите же, о мстительницы, мчитесь,

Губите беспощадно их полки!

А ты, свой бег стремящий небосклоном,

О Гелий! Увидав мой край родной,

Сдержи коней вожжами золотыми

И объяви беду мою и смерть

Отцу седому с матерью несчастной, —

И бедная, той вестью сражена,

870 Великим воплем огласит весь город.

Но прочь пустые мысли, – тщетны слезы…

Пора немедля к делу приступать.

О Смерть, о Смерть! Брось на меня свой взор!

Но чтить тебя и там я буду, в мертвых…

О засиявший день! И ты, о Гелий,

Небесный конник! К вам я обращаюсь

В последний раз… я ухожу навеки…

О солнца свет! О Саламин священный,

Родимый край! Очаг надежный дедов!

880 Вы, знатные Афины, братский род!

О вы, ручьи и реки, ты, равнина

Троянская! Кормильцы вы мои!

Прощайте!.. Боле не промолвлю слова…

Богам подземным прочее скажу.

Трудиться – множить труд трудом.[28]

Где не был я, где не искал? —

И ничего нигде не мог я вызнать.

Но чу!

Я снова слышу будто шум…

890 Свои! – отряд товарищей по судну.

Ну что же?

Мы с запада весь берег исходили.

Нашли?

Нашли себе мучение – и только.

А мы с востока бухту обыскали —

И там нигде Аякса не видать.

О, кто же, кто —

Поморец какой,

Рыбак-трудолюб,

900 Бессонный ловец, —

О, кто из богинь,

Чей дом на Олимпе,[29]

Кто из нимф

К Босфору[30] струящихся рек, —

Кто скажет, где блуждает он,

Ожесточен душою?

Ах, уж я ль не ходил, не бродил,

Я ль не искал,

Я ль не терпел? —

910 Но не прибыл с ветром попутным к пристани,

Несчастного страдальца не сыскал.

Увы, увы мне!

Чей слышен крик поблизости, из чащи?

Ах, горе мне!

То пленница злосчастная Текмесса, —

Ее души отчаявшейся вопль.

Пропала я, погибла, умираю…

Но что случилось?

Аякс… он там лежит… себя убил он…

920 Насквозь пронзенный, свесился с меча.

Нет нам теперь возврата…

Ты убил, злополучный царь,

Тех, с кем по морю дружно плыл…

Горестно ей, бедняжке!

Одно теперь осталось нам – стенать…

От чьей же он руки погиб, злосчастный?

От собственной. Что это так, бесспорно

Доказывает врытый в землю меч.

Что же мы, други?..

930 Один, без близких,

Пролил ты кровь!

Как же я слеп был, как неразумен!

Я пренебрег тобой!..

Где же, где же

Лежит он – тот,

Чья непреклонна душа,

Чье имя зловеще?[31]

Нехорошо, чтоб на него смотрели…

Накрою тело сложенным плащом.

940 О, даже другу видеть не по силам,

Как из ноздрей и свежей раны хлещет

Кровь черная самоубийцы… Горе!

Что делать мне?.. Кто из друзей подымет

Твой прах?.. Где Тевкр?.. Когда бы прибыл он

И вместе с нами брата упокоил!

Аякс злосчастный! Кем ты был? Чем стал?..

И у врагов исторгнул бы ты слезы…

Обречен ты был,

Обречен ты был,

950 Необузданный дух,

В свой срок завершить

Исходом ужасным

Ряд бессчетный

Мук своих.

Вот отчего ты стенал,

Хулил Атридов день и ночь,

Полон жестокой вражды,

Угрожающей страсти полн.

Беда за бедой

960 С тех пор начались,

Как спор загорелся,

кто же – храбрейший —

Доспехом будет награжден Ахилла.

Увы, увы мне!

О, как она страдает сердцем верным!

Увы, увы мне!

Я не дивлюсь, о милая, что стонешь,

Такого друга-мужа потеряв.

Ты – только видишь скорбь, а я – терзаюсь.

То правда.

970 Увы, мой сын, – какое ждет нас рабство,

Какие нам опекуны грозят!

Ты в скорби своей, увы,

О неслыханном вслух сказала…

Жесток нрав царей Атридов…

Боги, беду отвратите!

Не быть тому, когда б не божья воля.

На нас взвалил он непосильный груз.

Нас грозная Паллада, Зевса дочь,

Преследует в угоду Одиссею.

980 В душе своей черной,

В душе коварной

Смеется над горем,

Нежданно постигшим нас,

Многоопытный муж

Злорадным смехом!..

Увы, увы!

Смеются, внемля ему,

И братья Атриды!

О, пусть хохочут, радуясь моей

990 Беде… Быть может, не любив живого,

О мертвом пожалеют в трудный час.

Глупец имеет счастье – не хранит,

А потеряет счастье – так оценит.

Моя печаль сильней, чем их веселье.

А он – блажен… Все то, к чему стремился,

Он получил. Он умер, как желал.

Чего же им торжествовать?.. Он умер —

То воля божья, а не их, о нет!

Пусть Одиссей злорадствует… Не рано ль?

1000 Они его лишились… Он ушел, —

А мне остались плач и воздыханья.

Увы, увы мне!

Молчи… Я слышу будто голос Тевкра;

О нашем общем горе вопль его.

Аякс любезный! Брат ты кровный мой!

Что сделал ты?.. Ужель молва не лжет?

Да, Тевкр, он умер – в том сомненья нет.

О, горе мне! О, тягостная доля!

Да, тягостная.

Горе, горе мне!

1010 Плачь!.. Как не плакать!..

О, удар внезапный!

Да, Тевкр, удар…

О, бедный я!.. Но где же,

Где сын его? Он здесь, в земле Троянской?

Тут, у шатра, один…

(к Текмессе)

Скорей как можно

Веди его сюда, чтоб кто-нибудь

Из недругов не мог его похитить,

Как львенка у осиротевшей львицы.

Ступай скорей… Пособницей мне будь:

Ведь рады все торжествовать над мертвым!

Ты об его заботишься младенце! —

1020 Как завещал он, будучи в живых.

О, зрелище, плачевнее всех зрелищ,

Когда-либо являвшихся очам!

Горчайшая из всех дорог дорога,

Которой я, возлюбленный мой брат,

По следу злой погибели твоей

Пришел сюда, едва о ней услышав! —

Затем, что быстро разнеслась молва

Среди ахейцев, словно божий голос,

Что умер ты… Я стоном застонал

1030 Еще вдали… А здесь – от горя гибну.

Увы мне!

Откинь же ткань: пусть худшее предстанет.