Глава 5

Землянка, в которой устроились на ночь люди Джабраила, была хоть и тесноватой, с низким бревенчатым потолком, но зато сухой, с раздельными лежанками, а матрацы и одеяла — о постельном белье, естественно, в таких условиях и не мечтать — еще не успели пропитаться запахами давно не мытых тел.

Понимая, какой на завтра предстоит ему шебутной денек, Андрей, как только отвял от него со своим скользким базаром Асланбек Чермоев, выдал самому себе ЦУ — «спать!» — и часов эдак пять прокемарил.

Спал он чутко, а потому даже сквозь сон слышал, как ворочались ночью на своих жестких ложах двое приданных ему бойцов, как они тяжело вздыхали в унисон каким-то своим мыслям и как они поочередно выходили покурить на свежий воздух — «очко»-то не железное... Сторожевые датчики, конечно, и в эту глухую пору продолжали бодрствовать.

Что они могли думать о своем начальнике, пока тот преспокойно себе дрых в «духовской» землянке? То, в чем не раз уже имели возможность удостовериться: майор Михайлов — человек с железными нервами. Либо вообще без таковых.

Мобильная группа физзащиты, которой командует «Михайлов», в данный момент приписана к Гудермесскому территориальному управлению МЧС. Наряду с выделенными для усиления армейскими и вэвэшными частями физзащита обязана обеспечивать сохранность перемещаемых грузов и личную безопасность сотрудников МЧС, а также в некоторых случаях осуществлять разведку транспортных маршрутов, для чего порой приходится контачить с теми, кто может быть полезен. Уже сама по себе служба довольно опасная, а ведь существует секретная сторона дела — ударная работа на некую «фирму».

Надо быть малость контуженным, с повернутыми набекрень мозгами, чтобы вот так, практически ежедневно, рисковать собственной башкой...

Или настолько трепетно относиться к дензнакам, которые исправно выплачивает своим людям «фирма», чтобы быть готовым ради них, горячо обожаемых, буквально на все.

Они, эти двое, да и не только они одни, даже не задумываются о природе собственных страхов. «Закоротить» человека, парализовать на какие-то короткие мгновения волю и даже отточенные рефлексы может один-единственный импульс, почти неуловимая самыми современными приборами электрохимическая реакция в глубинах мозга, длительностью всего в тысячную долю секунды. Не говоря уже о целой серии более продолжительных по времени импульсов, способных повергнуть особь в состояние животного ужаса.

Все остальное от лукавого.

Да, именно так. Наверное, препараты серии «Зеро», способные либо подавить такого рода реакции в человеческом организме, превратив тем самым регулярно подвергаемого их воздействию индивида в бесстрашную бойцовскую тварь, либо обострить их до непереносимого человеческой психикой уровня, были разработаны тайно, конечно же, изготовлены и апробированы на людях не без участия этой самой нечистой силы... Так что Андрюше Бушмину, и в прежние времена не раз рисковавшему собственной шкурой, теперь придется и вовсе обходиться без «тормозов».

Но зато у него нынче имеются в заначке «спецкурс», «адаптированный арабский», «картотека» и еще одна любопытная хреновина, которую он обозвал для внутреннего пользования «красной точкой». А также весь его собственный опыт, знания, навыки и привычки — короче, все-все, что он нажил к тридцати годам своей неспокойной, но все же небезынтересной жизни.

Расположение оборудованной в Веденском ущелье базы они покинули еще затемно, около четырех часов утра.

— Начинаем спуск, — проинформировал один из абреков — угрюмая в бороде образина с зеленой повязкой на голове. — Иды-ыте за мной, да?! Но слэд в слэд...

Их небольшой отряд, как отметил Бушмин, насчитывал девять человек. Впереди шли Ваха Хурциев и «угрюмый», выполнявшие функции проводников, а заодно и передового дозора. За ними топала вся троица федералов, с Мафусаилом посередке. В спину им дышали сразу четверо: Асланбек Чермоев, пара его личных телохранов звероватой наружности и какой-то хрен из числа хурциевских моджахедов, он был единственным в их группе арабом.

Еще толком не рассвело, когда они на спуске преодолели «лысую» часть склона — тропинка здесь пролегла сквозь невысокие, по грудь заросли колючего полукустарника, астрагала и крушины. Все шли налегке, лишь один из охранявших Чермоева волок «РПК», у остальных, включая федералов, были автоматы. Не так уж и нужен был сейчас Бушмину «калаш» — на горных тропках любая ноша со временем начинает досаждать, — ибо на собственные скудные возможности здесь нечего и надеяться. Но и без приличного ствола к нохчам, с одним лишь «стечкиным» (тоже тяжелый, зараза!) соваться было бы глупо; они просто не врубаются: как это настоящий мужчина, воин, и без хорошего оружия?

— Влэво нэ хади, — подал реплику «угрюмый». — Мины, растяжки...

Шли довольно ходко, тем паче погода с утра дарила прохладой. Временами склон набирал опасную крутизну, тогда спускались как бы по диагонали: так безопасней, да и ногам лишняя нагрузка ни к чему.

Примерно к шести утра удачно смайнались на самое дно глубокого дефиле. Минут десять шхерились в кустарнике, пока некто невидимый доложил по рации — «чужих» в округе нет. «Вертушек» в небе тоже не наблюдалось, поэтому их небольшой отряд не стал здесь дольше задерживаться: горную речушку преодолели, ступая по крупным валунам, даже не замочив ног, и тут же стали подниматься на пологий противоположный склон.

К девяти утра, малость уже запыхавшись, вышли к залегшей меж невысоких гор ложбине, на которой раскинулись изумрудные альпийские луга. Тропа как бы огибала «поляну», проходя по кромке леса — в случае появления в небе «крокодилов» можно приныкаться в спасительных зарослях.

Солнышко уже вовсю разулыбалось, рядом с тропкой ручей журчит о чем-то своем, птички в небесах щебечут — сказочные места...

— Вправо, влэво нэ ха-ади!

Как и велено, Бушмин шел след в след, приминая своими горными «берцами» упругие сочные стебли высокой, по колено, травы. Думал о своем. О том, например, что младший Чермоев крайне подозрителен и недоверчив. Вчера уже под вечер, стоя чуть в сторонке от них, Андрей засек его разговор с одним из моджахедов. Асланбеку, конечно, и в голову не могло прийти, что кто-либо из российских офицеров, включая сюда майора Михайлова, способен внятно понимать арабскую речь. Асланбек распорядился, чтобы оставшаяся часть отряда, осуществив минирование местности, передислоцировалась южнее. «Эта „база“, — сказал он, — теперь для нас потеряна...»

И о другом размышлял он, пока они пробирались к неизвестной ему «точке рандеву». О том, что такие, как Чермоевы, здесь уже ничего не решают. Ни они, ни другие авторитетные нохчи, ни их любимый Шамиль — этот, с оторванной ногой, уже не жилец, — ни их «всенародно избранный» президент. Не так уж многое от них нынче зависит, командуют и комбинируют, в том числе и в здешних местах, совсем другие персонажи.

И даже не столь известные, как эмир Хаттаб и его ближайшие помощники из числа «исламских братьев-воинов».

Не здесь нужно искать «спонсоров» и «кукловодов». В Москве, Страсбурге и Лондоне, в Вашингтоне и Эр-Рияде, в Анкаре и Бейруте...

— Стоп! — наконец скомандовал Ваха. — Кажется, здесь...

Они остановились на привал в живописном месте: все та же ложбина, на противоположную сторону которой они перебрались, ручей с золотистым песчаным дном, сине-зеленая кромка леса, расступающаяся в этом месте перед спадающими террасами на манер водопада известняковыми скалами.

Бушмин, воспользовавшись моментом, отозвал Чермоева чуть в сторонку.

— Асланбек, у меня не так много времени в запасе.

— Успеем, Андрей. Все пока идет по графику.

— До восьми утра я должен нарисоваться в Гудермесе. На крайний случай — в том же Ведено, где у нас есть «филиал». Ты ж понимаешь, что не все так просто! Я себя чувствую, блин, как подводник: чтобы подняться на поверхность, сначала надо прокачать «балласт»...

Чермоев некоторое время внимательно смотрел на него, затем бросил задумчивый взгляд на устроившихся в тени бушминских коллег.

— Эти, что ли, «лишний балласт»? — понизив голос, спросил он. — Если хочешь, можем избавиться от них прямо сейчас.

Бушмин досадливо поморщился.

— Ты меня неправильно понял, кунак... Ладно! Пусть все идет так, как идет... Может, есть смысл связаться с... этими людьми по рации?

— Зачем? — Чермоев пожал плечами. — Они знают, что мы здесь.

Сказав это, он направился к Вахе, который сделал ему какой-то знак. Бушмин остался стоять на берегу ручья, спиной к остальной компании. Двое его коллег держались все время почти вплотную к «Михайлову», они не раскрывали рта и не делали резких движений — в принципе все прочие на них вообще не обращали внимания, вернее, делали вид, что данная парочка является частью общего коллектива.

Перевесив «калаш» за спину, Бушмин опустился на корточки у самого среза воды, опустив кисти рук в прохладные быстрые струи. Почти между пальцами у него проскользнула мелкая шустрая рыбешка, блеснув на солнце серебристой чешуей.

Только сейчас он сообразил, чего не хватает местной природе. За все время перехода он не видел никакой живности — полуразложившийся труп лошади, повстречавшийся им на пути, понятно, не в счет. Кроме обвешанных оружием полубезумных двуногих особей, в этих краях, в ходе ожесточенных стычек уничтожаемых артобстрелами, бомбежками, взрывами «противопехоток» и мощных фугасов, кажется, ничего живого более не осталось — ни кабанов и косуль, ни зайцев-русаков, волков и лисиц, красных и чернобурых, ни куропаток и горных индеек-уларов, ни более редких диких котов, рысей и бурых медведей...

Лишь птицы да стрекозы с бабочками пока никуда не мигрировали. Да и они порхают здесь лишь до тех пор, пока ложбину с альпийским лугом и этот чистый прохладный ручей не накроют залпы дальнобойных «саушек» или пока сами нохчи не устроят здесь засаду на одну из охотящихся на них «ягдкоманд».

Эти бесполезные мысли в его голове задержались лишь на короткие мгновения. Не удержавшись от соблазна, по-прежнему оборотясь спиной к остальным, он скатал маску вверх, затем, зачерпнув пригоршнями, плеснул водой в разгоряченное лицо. И еще раз...

В этот самый момент в спину его как будто толкнули.

Не вытирая мокрое лицо, он вернул шлем-маску на место, так, как будто опустил забрало.

Кажется, в этом сказочно красивом местечке они уже не одни...

Черт знает, откуда они появились, эти двое арабов-наемников — а то, что оба они «гази», Бушмин опытным глазом определил в один момент. Они так и не раскрыли рта, знаками дав понять, что Чермоев и Мафусаил — этого они безошибочно выбрали из троицы федералов — должны проследовать за ними, в то время как остальные должны дожидаться их возвращения здесь же, у ручья.

— Я пойду один, — сказал своим людям Бушмин. — Так надо.

Вчетвером они направились к ближайшим скалам. Горы в этой местности в основном сложены известняками, мергелями, мощными толщами сланцев и песчаников, причудливо деформированных, смятых в складки и поднятых на большую высоту. Пройдя всего пару сотен метров, они остановились возле одной такой горной складки, смахивающей по своей форме на сундук: верхняя часть ровная и плоская, а крылья складки почти отвесно падают вниз. Там, где полагается быть замку и скважине для ключа, и вправду обнаружился глубокий зев, увидеть который можно было, лишь подойдя к нему вплотную.

Здесь случилась небольшая заминка. Один из арабов, глядя в упор на «шурави» своими расширенными зрачками, попросил того представиться. Бушмин, сделав непонимающее лицо, обратился за помощью к Чермоеву, который почему-то не спешил со своими услугами переводчика:

— Что он говорит, Асланбек? Ты переводи, а то я же — ни бум-бум...

— Он спросил: «Кто ты такой?»

— Я? А разве не понятно? Скажи ему, что я — Мафусаил.

Араб удовлетворенно кивнул. Другой араб тут же выдал двум визитерам по электрическому фонарю и жестом попросил их следовать за ним, в глубь пещеры.

Метров тридцать, или чуть больше, они двигались по наклонной галерее, подсвечивая себе довольно мощными «бошевскими» фонарями. Судя по наличию боковых проходов, здесь имелся целый комплекс пещер, в которых в случае необходимости можно было надежно укрыть небольшую армию, оборудовав тут предварительно склады для хранения боеприпасов и продовольствия и разместив лазарет для раненых и больных. В таких вот примерно катакомбах в Одессе и Керчи месяцами укрывались советские бойцы и партизаны, нападая из своих глубоких каменных нор на немецкие гарнизоны.

Это была не первая подобная пещера, которую довелось видеть в горах Бушмину, и его особо не удивлял тот факт, что федералам до сих пор не удалось покончить с не такими уж и малыми силами боевиков в горной части Чечни.

Из галереи они попали в довольно просторный куполообразный грот. Сомнительно, чтобы эти пещеры были делом человеческих рук — за долгие тысячелетия вода во многих местах размыла мягкую, податливую породу, да и сама гора с ее карстовыми пустотами напоминала «Голландский» сыр...

В пещере было не то что прохладно, а, пожалуй, даже холодно, всего градусов шесть выше нуля. Желтые маслянистые круги фонарей разом высветили какую-то странную выпуклость на каменистой площадке грота. Не сразу, но Бушмин все же сообразил: перед ними человеческие тела, накрытые сверху обычной маскнакидкой.

Не задавая лишних вопросов, он склонился над этими жутковатыми бугорками, сдернув с них плотную прорезиненную материю. Потом вновь выпрямился, осветив поочередно каждую из трех обнаженных человеческих фигур.

Нет, руки у него не дрожали. Это было заметно хотя бы по тому, как ровно ложился на мертвецов направляемый им сноп света. Да, все трое: Сапронов, глава «филиала» в Шали, и двое сопровождавших его сотрудников были мертвы. Вполне возможно, что их убили еще в самом начале мая, когда, собственно, они и «пропали». Запаха гниения почти не ощущается, да и покойники почти что «свежак» — но порешили их явно не вчера. А сохранились в такой «кондиции» они исключительно благодаря здешним подземным условиям — трупы в такой атмосфере начинают разлагаться лишь спустя довольно длительное время.

Но их не просто убили, а зверски пытали. Отрезаны гениталии, отрублены пальцы, выколоты глаза. У Сапронова вдобавок голова отделена от туловища, а потом, когда, видимо, спохватились, ее на скорую руку подметали обратно, на штатное место.

Серьезные, надо полагать, пошли разборы, если те, кто это сделал, вынуждены покаянно предъявлять посланнику Джабраила свои жертвы. Хотя попытаются, конечно, свалить на других.

«Главное условие: пусть вернут наших людей. Живыми или мертвыми...»

Подумаешь, действительно, какая разница? Живые ли, мертвые, с головой или без оной...

И что за похабная манера отделять голову от туловища? Черт бы их побрал, этих ваххабитов! Совсем отвязанная публика, без мозгов и всяких тормозных приспособлений...

— Ты их опознал? — глухо спросил Чермоев. — Это они, да?

— Да, это они.

— Это не все, Андрей, — после паузы сказал Чермоев. — Пойдем на выход! Вот еще что... С тобой хочет лично переговорить один... очень важный человек.

Глава 6

Бушмин почувствовал некоторое облегчение, когда они выбрались обратно на солнечный свет. Дальнейшие переговоры ведь могли протекать там же, в катакомбах, где найдется немало свободного места и для новых трупов. В том числе и для него, Мафусаила, и для тех двух бойцов, которых к нему приставила «фирма».

Ваххабиты, они существа иного плана, с мозгами, устроенными по совершенно иному образцу, нежели у среднестатистического «хомо сапиенс». Поэтому-то трудно предугадать, что может взбрести им в одурманенные наркотой религиозного фанатизма головы в той или иной ситуации...

— Не мог сразу мне сказать, Асланбек? — хмуро произнес Бушмин. — О том, что все трое давно мертвы? На фиг, спрашивается, я сюда притащился? У меня что, других дел нет? Да и «соседи» твои хороши, блин! Тоже мне, некрофилы хреновы...

— Ты же сам сказал: «верните живыми или мертвыми», — напомнил Чермоев. — И какие могут вообще быть ко мне претензии?! Эти трое — они пропали не на моей территории!

— К тебе претензий нет, кунак... Но ситуация вообще-то хреновая, потому что случившееся так или иначе задевает каждого из нас.

Следуя гуськом, они вчетвером обогнули грязно-серую скалу, тот самый «сундук», на дно которого уложили для лучшей сохранности трупы трех агентов «фирмы». Прошли примерно сотню метров по ровной каменистой террасе, спустились по уступам к прильнувшему к скалам лесу и тут же нырнули в густую труднопроходимую «зеленку».

Очень скоро вышли на небольшую поляну, размерами с баскетбольную площадку, частично прикрытую от наблюдения с воздуха густыми, разросшимися кронами деревьев. В дополнение к естественному покрову часть открытого пространства была накрыта «маской» — для маскировки использовался обычный табельный армейский комплекс размерами 6x6, раскрашенный под летний растительный фон.

Один из сопровождавших их моджахедов предложил вновь прибывшим людям «разоружиться». Андрей не стал дергаться, дожидаясь разъяснений от «толмача» Чермоева — ему сейчас крайне невыгодно афишировать свое довольно неплохое знание разговорного арабского языка.

— Андрей, автомат там тебе не понадобится, — скупо усмехнувшись, сказал Чермоев и, подавая пример, первым снял с плеча «сучку» и передал арабу. — Ты ведь «дипломат», верно? Не бойся, оружие они вернут тебе в целости и сохранности...

Поколебавшись для вида, Андрей сдал-таки свой «калаш» на временное хранение одному из проводников. «Лифчик» в его экипировке отсутствовал, поэтому на просьбу сдать на хранение гранаты и спецбоеприпасы он лишь раздраженно пожал плечами — он что, похож на камикадзе? А вот на «стечкин», хранившийся в поясной кобуре, они вообще никак не прореагировали.

Кстати, кроме этих двух уже знакомых ему с виду «душков», из их компании ему на глаза больше никто не попадался. Но то, что немалое число их собратьев крутится где-то поблизости, в этом у него сомнений не было.

Чермоев, приподняв край маскировочной сети, пригласил жестом «кунака» следовать за ним.

Двое. Их там оказалось двое, под «маской», где оборудовано нечто вроде полевого «командного пункта».

Первый — довольно мирной внешности и плотного телосложения. Второй, что нечасто практикуется у арабов-наемников, целиком экипирован в армейский камуфляж. На плече и груди пришита эмблема исламского батальона «Фаттах». Судя по многим признакам, хотя бы по наличию у него «АК-74», он выполняет здесь функции телохранителя.

Под «маской» царил зеленоватый полусумрак. Кроме парочки «муслимов», здесь также обнаружились стол и четыре табуретки, две из них явно предназначались гостям.

Андрей не сразу смог разглядеть как следует «важного человека», поскольку в момент их появления тот не то медитировал, не то попросту задремал чуток — локти он держал на столешнице, упрятав лицо в ладони...

Охранник располагался чуть сбоку от стола, метрах в четырех. Автомат находился у него под рукой, готовый в любой момент вмешаться в ход назревающей здесь дискуссии.

Следуя выработавшейся с годами привычке обращать внимание на любые детали и мелочи, Бушмин бросил в его сторону подчеркнуто безразличный взгляд.

Их глаза на короткое время встретились, затем визитер вновь, напустив скучающий вид, уставился прямо перед собой.

Да, на первый взгляд типичнейший, зауряднейший «душок», каких он уже немало повидал на своем веку.

Тем неожиданнее показалась ему собственная реакция на увиденное: где-то глубоко под черепной коробкой — возможно, Андрею это лишь почудилось — отчетливо раздался щелчок, следом пошел резкий лавинообразный выброс адреналина в кровь, окружающие предметы стали видеться резче, контрастнее, а на периферии сетчатки глаз возникло слабенькое алое свечение.

Надо же, зажглась «красная точка»...

С чего бы это вдруг?

Араб, сидевший в одиночестве за столом, наконец соизволил отреагировать на гостей. Оторвав ладони от смуглого чернобородого лица, он некоторое время в упор смотрел на посланника Джабраила. Затем нехотя, как-то даже свысока, процедил приветствия на вайнахском наречии — после чего вялым жестом пригласил их присаживаться на свободные табуретки.

Чермоев занял место рядом с «важняком», но так, чтобы не заслонять обзора охраннику. Бушмин же, в облике которого ровным счетом ничего не изменилось, уселся по другую сторону стола, напротив Абдуллы Малеха, личность, да и сам факт присутствия которого здесь не вызывали у него никаких вопросов. Выполняя функции казначея, Абдулла наряду с Черным Арабом контролирует финансы, вернее, какую-то часть финансов, выделяемых различными исламскими организациями для продолжения «священного джихада» на Северном Кавказе. Во многом именно он отвечает за то, чтобы «каналы поступления» функционировали четко и бесперебойно, питая «воинов ислама» всем необходимым, начиная от денег, продовольствия и наркотиков и заканчивая разнообразным оружием, взрывчатыми веществами, боеприпасами и системами радиосвязи.

Холодный прием, оказанный людьми Черного Араба, не смутил ни Чермоева, который уселся рядом с иорданцем Малехом, ни тем более Мафусаила, который после недавнего посещения «гробницы» ничего хорошего от этой публики и не ожидал.

— Ты заставил нас ждать себя, Мафусаил, — сказал Малех, а Чермоев синхронно перевел. — Мы предполагали, что ты появишься в наших краях еще на прошлой неделе...

— Я рад приветствовать тебя от имени Джабраила, уважаемый Абдулла Малех, — спокойным тоном произнес Бушмин. — Тебя и твоих братьев... Теперь что касается моей якобы задержки... В начале этого месяца к вам был направлен на переговоры Караванщик. С ним были еще двое наших людей. Что с ними сталось, тебе, Абдулла, должно быть известно не хуже меня.

Справившись с переводом, Чермоев решил и сам подать реплику:

— Ты не прав, Мафусаил. Откуда ты взял, что именно они убили ваших людей? У тебя нет никаких доказательств.

— Тогда кто, спрашивается, повинен в случившемся? — после паузы спросил Бушмин. — Пусть назовут их имена. Они должны головой ответить за все! Это во-первых... Абдулла, твой человек в Шали, ближняя связь с «филиалом», гарантировал личную безопасность нашим людям. Вместе с ними в горы отправились двое проводников, насколько мне известно... И больше мы о Караванщике ничего не слышали, хотя вы должны быть в курсе, что все это время мы разыскивали наших пропавших сотрудников...

Андрей кожей чувствовал на себе взгляд охранника, но решил пока не раздваивать внимание, сосредоточившись целиком на разговоре с самым доверенным лицом Черного Араба.

— Слушай сюда, Мафусаил, — сказал устами Чермоева смахивающий внешне на ученого-богослова Абдулла Малех. — Не нужно вешать на нас всех собак! Давай отмотаем пленку назад, разберемся, как все было... Да, мы планировали встречу с Караванщиком, но он к нам так и не вышел... Сложной тогда была обстановка в горах, очень сложной — «егеря» ваши насели, авиация поприжала. Где-то в районе шестого-седьмого мая местные пастухи нашли здесь неподалеку несколько трупов — трое ваших и пара проводников. Чеченцев они вынесли, их похоронили вечером того же дня. А оставшиеся три тела — чабаны подумали, что они наемники из славян, — запрятали в пещеру, чтобы они не протухли на солнце и чтобы до них не добрались дикие звери. На теле убитых были видны следы пыток... Но ты сам это видел, да?

Оба они, Малех и Чермоев, говорили очень гладко, как будто уже заранее сговорились и успели даже отрепетировать свои роли.

— Но чьих это рук дело? — спросил Бушмин. — И почему раньше не сообщили нам о «находке»?

— Да ваши же федералы их прикончили, — сказал Малех. — Они нарвались на одну из разведгрупп. Как ваши поступают с русскими наемниками, тебе известно — в плен их не берут. А пытали для того, чтобы добыть у них какую-то информацию...

— Если бы все так и было на самом деле; как ты говоришь, Абдулла, то данный эпизод наверняка фигурировал бы в разведсводках и был бы упомянут в каком-нибудь боевом донесении. Мы имеем доступ к такого рода документам. Но я передам твои объяснения своему начальству. Не мое дело оценивать ваши слова, я всего лишь простой исполнитель.

— Абдулла утверждает, — сказал Чермоев, — что им самим лишь недавно стало известно об этом неприятном инциденте. Через моего брата Руслана из Москвы была передана «просьба» — выяснить судьбу Караванщика. Аналогичное требование поступило из вашего филиала в Гудермесе — уже в адрес самого «эмира». Ситуация неприятная, даже оскорбительная для таких достойных людей, как Хаттаб и его сподвижники! В ходе поисков наткнулись на этих чертовых пастухов, те, боясь за свою жизнь, никому не рассказывали о трупах, которые сами спрятали в подземелье. Вы попросили: «Найдите наших пропавших людей!» Мы выполнили вашу просьбу. Джабраил, говорит Абдулла, должен нам верить, потому что мы — люди слова.

Отвязанная публика, отметил про себя Бушмин. Врут и не краснеют. Напакостили сами, а теперь хотят свалить на федералов. Ясно, что это они «прихватили» Сапронова. Надеялись через него вызнать не только интересующие их детали «оружейного бизнеса», но и местонахождение тайников и «товарных складов». Для начала посулили деньги, а потом подвергли пыткам. И раскололи, что характерно... Успели вскрыть два тайника, оборудованных в районе печально известных «пионерлагерей» в окрестностях Сержень-Юрта, но больше им ничего не обломилось — остальное «фирма», заподозрив неладное, перепрятала в другие места.

Почему они так поступили, эти чертовы арабы вкупе со своими местными приспешниками? Можно предположить, что в тот момент времени они крайне нуждались в поступлении больших партий оружия и боеприпасов. Они уже несколько раз вынуждены были переносить сроки «большой акции» — задуманного ими крупномасштабного рейда в пределы Дагестана. И на других фронтах у них дела пока не ладятся. В основном из-за трудностей с пополнением оружейных арсеналов... Поэтому они и не могут осуществить новую принудительную мобилизацию, поставив под свои зеленые знамена уцелевших в мясорубке вайнахов и несколько охладевших в последнее время к идее джихада представителей других горских народов.

Вот и надеялись в канун замышляемой акции разжиться оружием и прочим необходимым снаряжением, отобрав его силком у «фирмы».