Бушмин похлопал себя по карманам легкой куртки, затем проверил карманы брюк. Закон подлости, как выяснилось, действовал и в мелочах. В том смысле, что у него внезапно закончились сигареты. Бушмин вспомнил, что последнюю сигарету из пачки он выкурил еще во время бесплодной стоянки на площади Маршала Василевского. Сбегать в круглосуточный «шоп» за сигаретами он тогда поленился. Подумал, зачем суетиться? Пора сворачивать «бизнес» и ехать баиньки. В квартире на Еловой у него в заначке целый блок сигарет. Вот и съездил...
Вот так невезуха... От острого желания запалить сигаретку полный рот слюны набрался. Дурак, зря не смотался в «водочный», теперь мучайся из-за собственной лени. Ну да ладно, с куревом можно обождать, сейчас главное — определиться с покойником.
* * *
Непрерывно чертыхаясь про себя, Бушмин пару раз обошел вокруг стоявшей у обочины «девятки», после чего все-таки уговорил себя сесть за руль. Хочешь не хочешь, но его тачке суждено какое-то время поработать в качестве «труповозки». Не может же он, в самом деле, оставить упакованного оружием и спецснаряжением «клиента» прямо на уличном тротуаре. Такой поступок чреват самыми неприятными последствиями, мало ли кто может наткнуться на этого субчика. И хотя жизнь не раз ударяла Бушмина по темечку, он все же не успел растерять своих лучших человеческих качеств. По крайней мере, не все из них.
Он бросил в сторону пассажира косой взгляд, в душе даже чуток позавидовав его невозмутимости. У этого, по крайней мере, сейчас нет никаких проблем.
Бушмин завел движок, вырулил на середину проезжей части и покатил в глубь района, ныряя колесами в заполненные дождевой водой рытвины и колдобины. Глаза его рыскали по сторонам в поисках телефонного автомата. Он мог, конечно, выбрать диаметрально противоположный курс, вырулить на Ленинский проспект или прямиком на Центральную площадь, где ему не составило бы труда воспользоваться одним из расставленных там и сям таксофонов. Но слишком велика угроза нарваться на дотошных гаишников либо попасть на глаза патрулирующим ночной город нарядам милиции. Если нечто подобное произойдет, ему очень непросто будет объяснить стражам порядка, каким образом у него в салоне оказался покойник вкупе с его богатым арсеналом.
Бушмин сразу же свернул с Вагнера в переулок — не больно-то ему хотелось светиться в том районе, куда направлялся этот загадочный тип. Кто знает, может, у него здесь дружки имеются? Знакомиться с ними у Бушмина не было никакого желания. Он уже успел повидать в своей жизни подобных особей, лучше держаться от таких как можно дальше.
Через сквозной проезд он выбрался на Сибирскую. Заметив в сотне метров от себя прямо по курсу ближний свет фар, чуть притормозил, собираясь свернуть во двор, от греха подальше, но встречный транспорт свернул еще раньше на пульсирующем желтыми бликами светофора перекрестке.
Как на грех, у первого же обнаруженного им таксофона была напрочь оторвана трубка. Если бы сей акт вандализма происходил на глазах Бушмина, то он, учитывая его нынешнее дурное настроение, мог бы крепко поколотить любителей подобных развлечений.
Как бы то ни было, пришлось тащиться в другое место. Бушмин уже не раз пожалел, что перед тем, как дать ему под зад, у него отобрали мобильник, «Макаров» и прочие причиндалы, положенные по роду занятий бодигарду. Сотовый телефон нынче бы пригодился ему, да и ствол под мышкой слегка прибавил бы уверенности в собственных силах.
Бушмин, собственно говоря, собирался сделать очень простую вещь: найти исправный аппарат, набрать номер дежурной части, сделать соответствующее заявление, выступая в роли анонима, а затем, находясь на некотором расстоянии от места событий, лично убедиться в том, что доблестная милиция прибрала с улицы «навороченного» покойника. На том Бушмин будет считать свою миссию выполненной.
В его памяти, еще со времен работы в фирме «Балтия», сохранились десятки телефонных номеров. Еще сравнительно недавно он мог воспользоваться любым из них и тут же получил бы соответствующую поддержку, гласную или негласную, не суть важно. Но даже тогда он сто раз бы взвесил, прежде чем обращаться за помощью, а сейчас и подавно этого делать не станет. Будет лучше всего, если он выкарабкается из дурацкой истории собственными усилиями.
Можно, конечно, представить себе, сколько головной боли доставит органам «сигнальчик» Бушмина. Но это их головная боль. Бушмин и так рискует многим, хотя всего-навсего ищет разумное решение проблемы. Возможно, он поступает сейчас не как разумный человек, а совсем наоборот. В душе он может даже называть себя кретином. Пусть. Для успокоения той же самой души он должен определить прилипшего как банный лист «пассажира» в надежные руки сотрудников правопорядка. По-другому у него не выходит.
Швырнув бесполезную трубку на рычаг, Бушмин выбрался из стеклянного параллелепипеда кабинки; таксофон, обнаруженный им на Барнаульской,
не работал.Бушмин решил про себя, что уличных вандалов, уродующих муниципальную собственность, следует расстреливать без суда и следствия. Казнь должна быть публичной.
Ночной кошмар продолжался. Порывистый ветер швырял в него пригоршни дождевых капель. Если бы у Бушмина был при себе пистолет, он предпочел бы сейчас застрелиться... Судорожно вздохнув, Бушмин забрался в салон «девятки». В компании с «черным монахом» ему было чертовски неуютно, но избавиться от него пока не получалось.
На противоположной стороне улицы, чуть наискосок от него, находился круглосуточный киоск. Бушмин как раз возле него разворачивался и даже заметил прикипевшее к стеклу бледное пятно — видно, продавец, он или она, услышал звуки мотора. В следующий раз нужно быть более осмотрительным, светиться ему сейчас не с руки. А еще лучше, если следующего раза не будет.
С третьей попытки Бушмину наконец повезло. Говорят же, что бог троицу любит. Все сложилось: и таксофон исправный попался, и местечко вполне подходящее — сбагрить отошедшего «рембо» не составит особого труда...
Глава 6
Велп с нарастающим беспокойством поглядывал на часы: он надеялся, что от Риттера вскоре придет благая весть. Тяжелый груз ответственности ощутимо давил на его плечи, но за все эти годы он уже свыкся с непосильной для простого смертного ношей.
Хозяин апартаментов раздернул тяжелые занавеси. Из окна его временного пристанища открывался вид на каменные коробки четырех-пятиэтажных зданий, скученных по обе стороны пересекающихся под острым углом улиц Кирова и Алябьева, последняя прежде носила название Беекштрассе. Для Конрада Велпа этот уголок города был дорог уже тем, что именно здесь, буквально в полусотне метров от ограды германского торгпредства, ранее находился дом, расположенный по адресу Беекштрассе, 1, в котором вплоть до середины октября 1945 года вместе с женой проживал сам Альфред Роде
. Этот великий человек наряду с Велпом-старшим (отец, кстати, в те годы носил другую фамилию, это еще одна строжайшая тайна) стоял у самых истоков сверхсекретного проекта «ДОРРСТ». С именем Роде связано множество загадок и головоломок, над разрешением которых будут биться целые поколения исследователей.
В густой пелене проливного дождя смутно угадывались размытые силуэты городских кварталов. Небывалая по своей мощи гроза словно бы разорвала некую связь времен, смешав воедино прошлое и настоящее, возродив из небытия город-призрак...
В редкие свободные минуты Конрад Велп любил созерцать ночные виды. Порой случалось настоящее чудо, как в нынешнюю грозовую ночь, и тогда сквозь уродливый облик современного российского города, со всеми его неизбывными атрибутами, вроде аляповатых ларьков и киосков, непродуманной планировкой, обшарпанными фасадами ветхих «хрущоб», усеянным колдобинами и покрытым глубокими трещинами асфальтом замусоренных улиц, скудно освещенными затхлыми дворами; со всей его варварской застройкой, едва не поглотившей в своей беспросветной серости и убогости уцелевшие памятники готической архитектуры и монументального прусского градостроительства, — сквозь всю эту мерзость и запустение на какие-то мгновения проглядывал прекрасный, одухотворенный лик древнего Кенигсберга. Того самого города, который, как полагают многие даже в самой Германии, исчез бесследно и на вечные времена.
В эти минуты раскаты грома напоминали Велпу слитные залпы тысяч осадных орудий. Огненное светило чертило по аспидному небу свои грозные письмена, временами смахивающие на готический шрифт, но в еще большей степени напоминающие древние руны. Края низкой облачности, пульсирующие частыми всполохами зарниц, лихорадочно меняли свои краски и оттенки — от насыщенного пурпурного до мертвенно-зеленоватого.
Человеку, безмолвно застывшему у высокого стрельчатого окна третьего этажа торгпредства ФРГ, временами чудилось, что в эти тревожные часы весь город охвачен заревом пожарищ. Созерцаемое Конрадом Велпом фантастическое зрелище пробудило в нем сложную цепь образов и ассоциаций.
* * *
Конрад Велп появился на свет в родильном отделении госпиталя королевы Луизы. Случилось это 10 января 1940 года. На дворе стояла самая суровая зима нашего столетия: Балтика на всем ее пространстве от Куриш-Нерунг, нынешней Куршской косы, и до самых датских проливов была закована сплошным ледяным панцирем, и Замковые пруды промерзли до самого дна. Население Восточной Пруссии, без учета жителей Мемельского края, насчитывало тогда без малого два с половиной миллиона человек. В Кенигсберге проживало около трехсот пятидесяти тысяч подданных германского рейха. Большинство из них смотрели в будущее с неприкрытым оптимизмом: только что была повержена чванливая Польша, будущее сулило череду победоносных войн и походов. Немецкая нация испытывала небывалый подъем духа...
Никто в те дни даже не предполагал, какая ужасная участь ждет их Кенигсберг. Город, основанный в 1255 году магистром Тевтонского ордена Пеппо Остерном фон Вертгайнтом и чешским королем Пржемыслом Вторым Отакаром, на протяжении почти семисот лет являвшийся резиденцией гроссмейстеров и магистров ордена, курфюрстов и прусских королей, средоточие высокого германского духа, крупнейший центр науки и искусства, первоклассная кузница военных кадров, — уже в самом скором времени фактически будет стерт с лица земли...
* * *
Велп плотно зашторил окно, чтобы не осталось ни малейшего просвета. Сейчас не время ностальгировать по прошлому. Ситуация сложилась так, что люди, вернее, деловые круги, вкладывающие сотни миллионов дойчмарок в финансирование масштабного проекта «ДОРРСТ», достаточно жестко потребовали убедительных документированных доказательств необходимости столь значительных затрат. Скрепя сердце Велп и его коллеги вынуждены были согласиться с их требованиями. Иными словами, «посвященным» нынче предстоит слегка приоткрыть завесу полувековой тайны перед другими людьми, в сотрудничестве с которыми они кровно заинтересованы сами.
Круг этих персон чрезвычайно узок и на деле представляет собой закрытый клуб влиятельнейших финансистов и политиков страны, преимущественно правой ориентации. Именно они — а не пресловутые демократические институты вкупе с общественным мнением — определяют основные приоритеты нации на десятилетия вперед, и именно от них в первую голову зависит решение глобальных задач. Например, вернет ли Германия «отторгнутые территории», и если да, то когда следует ожидать этого события, какова будет последовательность этапов и в какой форме наиболее целесообразно решать столь непростую и масштабную задачу.
Велп в данном случае отнюдь не был просителем. Он один из влиятельнейших функционеров «закрытого клуба», работающего на будущее Германии, хотя и выступает как теневая фигура. И пусть никого не смущают скромные посты, занимаемые им в неправительственных организациях, — именно доктор Велп в последние годы и являлся распорядителем так называемого «наследия Третьего рейха», по крайней мере значительной его части. Здесь и золотовалютные запасы, аккумулировавшиеся некогда «посвященными» на секретных банковских счетах «нейтральных» государств, впоследствии удачно вложенные в экономику Германии и некоторых других стран; и тщательно отобранные архивные документы, способные пролить свет на самые зловещие тайны столетия и выставить в крайне неприглядном виде многие известнейшие в мире финансовые и политические кланы; колоссальные художественные ценности, значительная часть которых до сих пор сокрыта в надежных тайниках, и многое-многое другое.
Проект «ДОРРСТ», первым этапом воплощения которого является установление эффективного контроля над экономикой Янтарного края, финансируется из закрытых внебюджетных источников. Государство, связанное международными обязательствами, не выделило — по крайней мере, официально — на претворение данного проекта в жизнь ни единого пфеннига и всегда будет отрицать сам факт причастности официальных властей к подобным затеям. И вместе с тем Велп, как главный координатор проекта, всегда может рассчитывать на негласную, но достаточно действенную помощь государственных чиновников и — в первую очередь — руководства секретных служб.
Но деньги, как известно, любят счет. Эпоха нынче такая — сплошной меркантилизм. Вот и приходится «посвященным» приоткрывать свой тайный «загашник» — не извольте, мол, беспокоиться, господа, даже если проект лопнет как мыльный пузырь, ваши инвестиции не пропадут, но даже вернутся к вам с большой прибылью. А кое-что из секретных архивов, в виде фотокопий, естественно, будет передано заинтересованным лицам как залог дальнейшего плодотворного сотрудничества.
За все время существования хранилище, по кодовому наименованию которого назван весь проект, вскрывалось лишь однажды, в середине восьмидесятых, под присмотром Конрада Велпа и с согласия самого Старика. Помимо этого, за последнее десятилетие было предпринято четыре инспекции, в основном с целью проверки проходимости маршрутов и состояния подземных коммуникаций.
Советнику Велпу в скором времени должно исполниться шестьдесят, а это не самый лучший возраст для занятий подобного рода. Эстафета от него должна перейти к старшему сыну, прошедшему первоклассную подготовку и вполне созревшему для выполнения самых ответственных поручений. Теперь настал черед Рудольфа потревожить тишину и покой Вальхаллы...
Нынешняя акция, как и прежние мероприятия, была спланирована с особой тщательностью. Налицо все материальные предпосылки для успеха, сделано все, что в человеческих силах.
В эту ночь многое было поставлено на карту. Очень важно, чтобы старший спецгруппы «Доррст» выполнил свою миссию наилучшим образом. И вдвойне важно, чтобы он не только сам уцелел после трагического ЧП, но и вернулся с объекта не с пустыми руками.
Глава 7
В разных концах города, в его сонных переулках и в темных дворах — повсюду в эти минуты затаились мобильные команды поисковиков. По преимуществу их машины были замаскированы под «технички» и грузовые фургоны, на некоторых красовались надписи «Горгаз», «Телеком», «Янтарь-энерго»... Впрочем, надпись может быть любой, уже к утру борта перекрасят до следующего раза. Весь спецтранспорт оборудован чувствительными приемными комплексами, способными просканировать определенный диапазон волн. Современные технологии позволяют скомпоновать терминал в кратчайшее время. Демонтировать его тоже особого труда не составит.
Электронная система наземного поиска, элементы которой смонтировали специалисты технических служб, действовала надежно и эффективно. Вначале включились в работу передающие устройства: щелястые рупоры антенн сделали один оборот вокруг оси и разом выстрелили в ночное небо пачки электромагнитных импульсов. Система работала на излучение не более пяти секунд, но этого вполне достаточно, чтобы окутать весь город вместе с пригородами густой паутиной отраженных сигналов, призванных, в свою очередь, активизировать индивидуальные маяки искомых субъектов, в данном случае старшего спецгруппы «Доррст» и двоих его коллег.
В наглухо задраенном салоне микроавтобуса мерцал экран монитора. На нем с калейдоскопической быстротой сменяли друг друга фрагменты карты сектора. Бортовой компьютер в считанные секунды сделал привязку к местности и обсчитал параметры запеленгованного сигнала.
Оператор терминала возбужденно щелкнул пальцами: есть контакт! Поправив дужку с микрофоном, торопливо произнес:
— Докладывает Второй. Субъект в трехстах метрах от меня, на Барнаульской. Источник излучения — «Дельта-1». Других сигналов в зоне ответственности не наблюдается.
Мягко заурчал автомобильный движок. Водитель, не дожидаясь команды, уже выруливал из двора двухэтажного особняка, несущего в своем облике черты позднеготической архитектуры, на проезжую часть улицы Вагнера.
В наушниках оператора прозвучали властные интонации:
— Второй, обеспечиваете эвакуацию. И поторопитесь, на милицейских волнах только что прошло тревожное сообщение!
* * *
— Фамилия? — Бушмин криво ухмыльнулся. — Иванов тебя устроит?
Прижимая трубку плечом к уху, он сверился с наручными часами.
— Все, служивый, лимит времени вышел. Лучше всего, если ты сразу вызовешь саперов. Записывай: Барнаульская, дом двадцать два...
Бушмин тщательно протер трубку носовым платком и спешно перебазировался из телефонной будки в салон собственной «девятки». Весьма некстати отдавшего концы «клиента» он определил на скамейку у подъезда жилой пятиэтажки и теперь, расположившись на безопасном расстоянии, решил проследить за дальнейшим развитием ситуации.
По его прикидкам, сотрудники милиции, будь то пеший наряд или патрульная машина, должны появиться со стороны Ленинского проспекта, воспользовавшись проездом с Сибирской, или с Гвардейского — от райотдела. С учетом этого он и выбрал себе НП, позволяющий через просвет между двумя зданиями наблюдать угол пятиэтажки и скамейку с «подкидышем». При этом шансы «засветиться» минимальны, в любой момент он может ретироваться с места событий.
Но все вышло несколько иначе. Едва Бушмин успел добежать до своей «девятки», как со стороны улицы Вагнера, откуда он и не ждал, показался микроавтобус. Машина почему-то шла с выключенными фарами. Карета «Скорой помощи»? Станция находится неподалеку отсюда, метрах в ста пятидесяти...
Да нет, это вовсе не «Скорая», иначе на бортах были бы обозначены соответствующие атрибуты. В этом Бушмин смог убедиться, когда грузовой микроавтобус «Фольксваген» миновал «девятку», припаркованную на тротуаре рядом с двумя легковушками. Хорошо, что у него в машине тонированные стекла, да и движок он заглушил очень кстати.
«Фольксваген» на несколько секунд исчез из вида, свернув за угол дома, затем материализовался уже во дворе. Водитель остановил машину точнехонько у той скамеечки, где мирно почивал «черный монах». Из салона наружу выбрались темные силуэты, их было не то двое, не то трое — на таком расстоянии да при скудном освещении можно и ошибиться в деталях. Спустя короткое время «Фольксваген» на хорошей скорости пронесся мимо бушминской «девятки», обдав ее струями воды.
Бушмин по укоренившейся за годы службы привычке засек точное время. Ну и ночка! Впечатление такое, будто он присутствует на представлении театра абсурда. Причем зрелище это устроено именно в его честь.
Патрульная машина свернула во двор с Сибирской ровно через пять минут. Почти следом со стороны Гвардейского проспекта показалась еще одна ПМГ. Наблюдая эту картину, Бушмин озадаченно чесал в затылке. Почему люди, наведавшиеся сюда на «Фольксвагене», не стали дожидаться своих коллег? Или они играют за другую команду? Но откуда тогда им стало известно, что «черный монах» находится именно здесь, во дворе пятиэтажки на Барнаульской, а не в каком-либо другом месте города? Странно, и даже весьма...
Разгадывать эту головоломку у него не было ни времени, ни особого желания. Убедившись, что опасный пассажир пристроен, он благополучно ретировался с Барнаульской. Теперь следует уничтожить «корпус дэликти», иными словами, позаботиться о пятнах крови. Придется смотаться к ближайшему водоему, а окончательно глянец можно навести и в гараже. Лишь после этого он может быть уверен в том, что эта кошмарная история не повлечет за собой тяжелых для него последствий.
Зловещую тишину нарушил телефонный звонок. Велп поднес трубку к уху.
— На проводе Альбрехт, — сообщил дежурный оператор. — Срочное сообщение. Линия защищена.
Альбрехт — это оперативный псевдоним Риттера. В предчувствии дурных новостей остро кольнуло в подреберье.
В трубке отчетливо послышался щелчок: оператор скоммутировал линию. На другом конце провода воцарилось напряженное молчание.
— Говорите, я вас слушаю.
Рука непроизвольно потянулась к горлу, ослабляя тугую удавку галстука.
— У нас большая беда, экселенц... Полагаю, вам лучше самому приехать и увидеть все своими глазами.
Глава 8
Дежурная часть оперативно отреагировала на тревожный вызов охранника автотехцентра. Едва Зубов успел отворить дальнюю браму, как со стороны улицы Александра Невского, пульсируя частыми всполохами маячков и подвывая сиреной, к площадке подкатила патрульная машина. Из салона выбрались двое; милиционеры были в дождевых накидках и с автоматами.
Пока Зубов вводил их в курс дела, к воротам подкатил милицейский «Форд» — прибыла подмога. Примерно через четверть часа подъехал «рафик»: оперативно-следственная бригада, дежурившая по городу в ту ночь, без раскачки взялась за дело. С явным опозданием появилась карета «Скорой», впрочем, последнее обстоятельство уже не играло никакой роли.
* * *
— Посвети, Михалыч... Ровнее, ровнее свети!
— А я что делаю? — огрызнулся опер, но просьбу коллеги все же исполнил. — Умгу... А и вправду, в стойку вошла...
Глянь, еще одна дыра. Чуток повыше этой, видишь? Зубов, тащите ключи от джипа!
Охранник в ответ на просьбу лишь развел руками.
— Ключи спрашивайте у владельца стоянки. Наши мужики должны вот-вот подъехать, я их уже известил.
— Придется, видно, обивку курочить, — заявил эксперт. — Ладно, это не к спеху. Надо бы гильзы подсобрать... А заодно у ворот глянуть: там тоже наверняка что-нибудь отыщется...
Зубова уже успели допросить накоротке, и теперь он с понурым видом наблюдал, как двое в плащевых накидках — эксперт-криминалист и старший оперуполномоченный СКМ
— озабоченно крутились вокруг простреленного джипа. Это была та самая машина, за которой он укрывался, поливая свинцовым дождичком сиганувшего через ограду «налетчика». Злодей все-таки воспользовался своим оружием: Зубов отчетливо помнил пару-тройку всполохов. А вот звука ответных выстрелов он почему-то не слышал, возможно, из-за грохота собственной пальбы. В пылу азарта он как-то проигнорировал это важное обстоятельство. И лишь сейчас, когда он принялся уже более подробно излагать оперативникам свою версию случившегося, выяснилось, что и сам он избежал незавидной участи Костюка лишь по счастливой случайности.
Пока оставалось загадкой, за каким чертом злоумышленнику (не исключено, что он был не один) понадобилось инспектировать ночью недостроенный корпус автотехцентра. Но настроен этот человек был весьма решительно и оружие пустил в ход без особых колебаний. Судя по всему, вооружен он был пистолетом с глушителем. Либо имел при себе ствол из спецназовского арсенала.
Вообще-то Зубову крупно повезло. Одна пуля угодила в притемненное стекло джипа, рядышком со стойкой. Пробороздив неглубокую канавку в подголовнике кресла водителя, она усвистала в другое окошко, на память о себе оставив круглое отверстие с расходящимися от него лучиками-трещинами. В верхней части стойки светилась еще одна дыра, а третье отверстие зияло в крыше автомобиля. Не укройся он тогда за массивной тушей «японца», эта истерия могла бы закончиться для него плачевно.
Возбуждение, которое он испытывал в те минуты, когда произошел огневой контакт, и позже, когда оперативно прибыла подмога, постепенно сошло на нет. Во рту скопилась неприятная горечь от нескольких выкуренных сигарет. Он представил себя бездыханным, с задранной на голову одежкой, склонившегося над ним медэксперта с привычной гримасой безнадеги на усталом лице. Фотографа, щелкающего на пленку во всех положенных ракурсах его хладный труп...
Брр... Неприятная складывается картинка, что и говорить.
Зубов с благодарностью посмотрел на железного скакуна: тот, по всей видимости, спас ему жизнь. «MITSUBISHI PAJERO», 1995 года выпуска, семиместный, 2,5 л, турбодизель и т.д. На лобовом стекле красуется табличка с продажной ценой — 14 500. Долларов, естественно. Ну и дела! Если уж взялись Жору Недзвецкого бомбить, при его крутых связях, начиная с местной ментовки и заканчивая приятельскими отношениями с самим Вахой, то дальше, как говорится, ехать уже некуда! Придется, наверное, подыскивать себе другое место работы, пусть даже не такое выгодное по бабкам, зато более безопасное.
— Вернемся к нашему разговору, Зубов, — опять за него вплотную взялся опер угро, отвлекшийся на некоторое время по просьбе коллеги. — Вы только что произнесли фразу: «Кажется, я подранил его».
— Так я уже все рассказал, — Зубов неуверенно пожал плечами. — Даже не знаю... В какой-то момент показалось, что я его зацепил.
— Это когда он уже через ограду перевалил? — уточнил оперативник с казацкой фамилией Сотник.
— Я ему вдогонку остаток обоймы выпустил. Он в тот момент как-то неловко споткнулся, едва носом асфальт не пробороздил...
— И что дальше?
— Удрал, подлец! — Зубов невольно скрипнул зубами. — Рванул вниз по Литовскому валу, только я его и видел. Так что я не уверен... В том смысле, что мог и промахнуться. Сотрудник криминального отдела окинул его задумчивым взглядом.
— Зубов, вы когда в последний раз в тир заглядывали? Меня интересует, как у вас обстоят дела в плане меткости?
— В рамках установленных требований, — осторожно ответил охранник. — А что?
— То есть снайпер из вас, между нами, никудышный. Верно говорю?
— Не хуже других. — Зубов уже понял, куда клонит оперативник. Оба еще раз мысленно прикинули дистанцию огня. М-да... На таком расстоянии из «Макарова» даже в слона попасть трудно.
— Я бы отсюда точно не попал, — самокритично высказался оперативник. — Разве что случайно.
Взгляд оперативника вдруг прикипел к одной точке.
— Ну-ка, подними лапы вверх.
Зубов медленно исполнил его команду, не очень-то соображая, к чему тот клонит. Такое впечатление, что опер собрался обыскать его.
— Можешь опустить, — пару секунд спустя скомандовал Сотник. — Дыра у тебя в плаще. Левый рукав посмотри... Нашел? Пуля аккурат под мышку нырнула. Ну, раз до сих пор не заметил, значит, все путем. Даже не поцарапало.
В широкой пройме рукава и впрямь обнаружилась сквозная дыра. Зубов протиснул в одно из отверстий палец, пошевелил им, затем прерывисто вздохнул.
— Хорошо стреляет, сукин сын... И откуда он только на нашу голову взялся? Будто из-под земли выскочил!
— Из-под земли, говоришь? — Сотник посмотрел на него с интересом. — Любопытная версия... Кстати, что это у вас здесь за «стройка века?»
— Комплекс автотехцентра. У дальней брамы есть щит, там все прописано. Строительство ведет литовская фирма.
— Что-нибудь ценное там есть?
— Об этом вам лучше у владельца стоянки спросить.
Зубов хотел сказать, что ни черта ценного, кроме машин, естественно, у них здесь нет, строители работают «с колес», даже складика захудалого нет, один лишь вагончик поставили, но потом решил, что не стоит высовываться. Приедут хозяева, пусть сами с дотошными ментами разбираются. Одно ясно, что просто так, ради любопытства, никто к ним сюда не полезет и уж тем более «мочить» всех налево и направо не станет.
— А теперь, Зубов, давайте вернемся к самому началу нашего разговора, — в голосе оперативника вновь зазвучали официальные нотки. — Вы утверждаете, что из окна сторожки видели некое транспортное средство, проследовавшее по улице Литовский вал в том же направлении, куда скрылся неизвестный злоумышленник.
— Я от своих слов не отказываюсь, — нахмурился охранник. — Я только в наш «курятник» влетел, даванул, значит, «тревожную» кнопку, схватился за мобильник, смотрю — тачка какая-то мимо прошелестела. Честно говоря, мозги у меня совсем другим были заняты, поэтому толком я ее не разглядел. Кажись, малолитражка была... Может, «Гольф», а может, «жигуленок». «Восьмера», к примеру, или «девятая»...
— Зубов, я понимаю, каково вам сейчас, — оперативник бросил на него сочувственный взгляд. — Думаю, вы уже немного оклемались после случившегося. Вы хорошо знаете марки машин, сами рассказывали, что в «эскорте» приходилось туда-сюда мотаться, следовательно, глаз у вас наметан. Напрягите свою память, Зубов. Отмотайте ленту назад и попытайтесь вспомнить, что за машина была...
— Да я уже битый час эту пленку в мозгах отматываю, — в сердцах сказал охранник. — И все без толку...
— Марка, цвет, количество пассажиров на борту, — продолжал гнуть свое оперативник. — Пригодится любая деталь. И учтите, Зубов, время сейчас работает отнюдь не на нас.
Глава 9
В этот предрассветный час двухэтажный особняк, расположенный на улице Вагнера и окруженный непритязательными жилыми домами, казалось, был погружен в глубокую дремоту. На первом этаже здания, вновь приобретшего после реставрационных работ черты поздней готики, располагался офис риелторской фирмы, второй был отдан в долгосрочную аренду неправительственному Фонду по изучению культурно-исторического наследия Восточной Пруссии.
В глубокой утробе покойного с виду особнячка нынче царили переполох и смятение.
Риттер встретил советника у запасного входа. Его гробовое молчание было красноречивее любых слов. Для надежды не оставалось ни малейшего повода.
Сохраняя внешне невозмутимый вид — хотя кто знает, каких усилий им это стоило, — оба проследовали на второй этаж особняка. Для этого пришлось подняться по стилизованной под старину лестнице с дубовыми перилами и элементами искусной резьбы по дереву.
Советника сопровождал Гюнтер Ланге, мужчина лет сорока пяти с незапоминающейся внешностью.
