И.В.Собецкий, Н.Н.Федотов
      Фишки нА стол!
      Все события и персонажи, описанные в этой книге, являются вымышленными. Любые совпадения с реально существующими людьми могут быть только случайными.
       
      Предисловие
      Все, что вы здесь прочтете - правда. Хотя описанное и не происходило в действительности, но, тем не менее, каждая сцена, каждая деталь, фраза и каждый характер являются подлинными, ибо взяты из жизни. Авторы, ничего не выдумывая, лишь скомбинировали все это в единый сюжет, который, впрочем, тоже основан на реальных событиях.
       
      Сентябрь 1989 года. Москва.
       
      Пролог
      В комнате было очень тихо - уличный шум почти не долетал до четырнадцатого этажа. За окном потемнело, накрапывал дождь. Очертания предметов в захламленной комнате постепенно расплывались, вечер на глазах превращался в ночь. В такую погоду обычно хочется лечь спать пораньше.
      Однако единственный человек в комнате - молодой парень крепкого сложения со стертым невыразительным лицом - предпочел присесть на простой жесткий табурет в углу. Он сидел в одной позе уже три часа, но не испытывал ни усталости, ни скуки. ОБЪЕКТ мог появиться до 23:00, и ожидать следовало до этого времени. Не было и страха пред тем, что предстояло сделать. От эмоций он избавился еще ТАМ, в далеких горах под злым солнцем...
      ОБЪЕКТ не дотянул до крайнего срока. Молодой человек услышал шаги в коридоре. Когда в дверном замке повернулся ключ, он уже стоял за дверью. Как только ОБЪЕКТ закрыл за собой дверь, молниеносный удар по сонной артерии отключил его. Дальнейшие действия гостя были столь же расчетливы и хладнокровны. Он переодел ОБЪЕКТ в домашнее, достал из своей сумки бутылку и стаканы, оттиснул на них пальцы лежащего без сознания и выставил на стол. Затем вытянул нож из ножен на левом предплечье и привычным движением вогнал его в промежуток меж ребер. Примерившись, чтобы не запачкаться кровью, вынул нож и упаковал в пластиковый мешок, чтобы чуть погодя, отнести туда, где его должны найти. То, что следовало проделать в комнате, заняло, в соответствии с планом, три с половиной минуты, после чего исполнитель снял с вешалки и надел поверх рубашки черную ветровку с надписью во всю спину "US Air Force" и спокойно вышел из комнаты, направившись к лифту - без спешки, пошатывающейся походкой слегка подвыпившего человека.
      Очередное МЕРОПРИЯТИЕ близилось к успешному финалу.
      Глава 1
      Ставь беленькую к беленькой, черненькую - к черненькой
      1-я заповедь "козла"
       
      - Товарищ милиционер! Там стреляют! - набросилась на капитана пожилая женщина в синем халате уборщицы, стоило ему сделать пару шагов в глубину коридора.
      - Где еще стреляют, гражданочка?
      Женщина молча махнула рукой в сторону рассохшейся деревянной двери, на которой кривыми буквами химическим карандашом было написано "ШПАГИН". Чуть ниже, помельче и другим карандашом было добавлено "КОЗЁЛ". В этот момент из-за двери и в самом деле раздались звуки, весьма похожие на выстрелы и возбужденный голос "Вот тебе! Получай!"
      - Караул! - робко пискнула сзади женщина.
      - Не волнуйтесь, гражданочка, сейчас разберемся, - пообещал капитан и открыл дверь своим ключом.
      За спиной послышался топот неожиданно прытко удиравшей уборщицы. Спасалась она, однако, напрасно. В комнате никто ни в кого не стрелял. Участковый Шпагин на пару с опером Кулиничем забивали "козла". Их противниками были помощник дежурного по отделению Семен, два часа тому назад отпросившийся на пять минут, и неизвестный интеллигентного вида гражданин. Он сидел спиной к двери, ненавязчиво демонстрируя входящим кобуру с внушительным "стечкиным".
      - Ну, чего надо? - вежливо поинтересовался Шпагин.
      Помощник дежурного Семен, увидав вошедшего начальника, сделал вид, что попал в эту компанию минуту назад, и с озабоченным видом стал листать записную книжку. Опер, не оборачиваясь, стремительным движением, несколько неожиданным для его комплекции, убрал что-то со стола.
      - Ребята, завязывайте с "козлом". Тут труп обнаружился, сходите туда, что ли.
      Субъект со "стечкиным" поспешил откланяться, заявив, что у него дела. Семен бесследно исчез. Шпагин печально смотрел то на дежурного, то куда-то под стол.
      - Слушай, Палыч, а подождать полчасика этот труп не может? Ведь наверняка туфта. Только зря ноги бить.
      - Нет, ребята, так дело не пойдет. Выкатывайтесь-ка отсюда и давайте по-быстрому исполнять свой служебный долг.
      Крепко высказавшись по поводу долга и чертовых трупов, которым почему-то никак до утра не лежится, неудачливые игроки вывалились в коридор.
      - А это кто еще с такой бандурой? - мимоходом спросил дежурный.
      - Проверяющий из главка. Вот, приволок нам макулатуры, - Кулинич вытащил из необъятного кармана скомканную брошюрку с грифом "Секретно". "Методические рекомендации по раскрытию умышленных убийств с корыстной мотивацией".
      - Это как?
      - А когда за раскрытое убийство премию давать будут - вот тебе и корыстная мотивация для раскрытия, - пояснил Кулинич, - а то бескорыстно в наше время только кошки родятся.
      За разговором коллеги дошли до лифта. Отделение милиции занимало "приспособленные" помещения в полуподвале здания старейшего в России университета. Комнаты отделения были расположены вперемежку с другими, так что Кулинич то вталкивал очередного задержанного в подсобку местного буфета, то вернувшись в свою комнату, находил там неизвестного происхождения ящики с какими-то минералами.
      На четырнадцатом этаже общежития сыщиков встретил бородатый парень с сильно выпученными глазами, в мятом свитере. От парня явственно попахивало алкоголем.
      - Я только вошел, а он там, на полу лежит! Кровь, всюду кровь, вся комната в крови, я не могу, помогите мне, это все коммунисты, не ходите туда! похоже, свидетель находился в состоянии стресса.
      Шпагин просто взял его за шкирку и пошел, ориентируясь по кровавым следам на полу коридора. Возле комнаты с приоткрытой дверью участковый прислонил парня к стене, а опер на всякий случай приковал его к двери наручниками. Затем сыщики зашли внутрь.
      Крови было совсем не так много, как показалось нервному свидетелю. Небольшая, уже почти черная лужа натекла возле трупа, испачкав джинсовую "варенку". Имелись также почти демонстративный, как в американском триллере, кровавый отпечаток ладони на крашеной стене и окровавленный стакан на столе. В отличие от лужи, эти следы выглядели посвежее.
      Стараясь не наступить в лужу крови, Кулинич прошелся по комнате. Обычная комната студенческого общежития - пенал пять на два с половиной метра, два дивана и колченогий стол. Обыкновенный бардак, горы неубранных вещей за диванами, невымытая посуда на подоконнике, но, похоже, драки тут не было. На столе находился склад грязной посуды, в котором наиболее свежими выглядели бутылка без этикетки, но весьма характерного вида, и две пустые банки - из-под крабов и анчоусов (опер машинально прикинул, где сейчас можно это купить). На краю стола стоял недопитый стакан с водкой, украшенный кровавым отпечатком ладони.
      Хозяин помещения скромно лежал между диванами. Водянисто-голубые глаза смотрели прямо перед собой, рот полуоткрыт, по щеке стекает тонкая струйка крови. На лице застыло слегка удивленное выражение. Серо-голубой джинсовый костюм залит кровью. Руки подогнуты к груди, точно мертвец пытался зажать рану.
      - Надо сообщить на Петровку, - мрачно сказал участковый, - тут должна работать бригада.
      - Ладно, действуй. И заодно скажи там, пусть Палыч пришлет кого-нибудь на охрану места происшествия. Я пока поговорю со свидетелем.
      Шпагин направился в холл. В будке телефона-автомата было совершенно пусто - в смысле, отсутствовал телефон. Зло выругавшись, участковый ткнул в кнопку вызова лифта. Кнопка щелкнула и влипла в стену. Лифт не появился.
      Десять минут спустя Шпагин побрел к лестнице на первый этаж. "Да, промелькнуло в голове, - хреново у нас тут".
      - Да хреново у нас тут, - донеслось ему навстречу с лестницы, - все время дожди, толком на природе не оттянешься, а у тебя-то сейчас как?
      Воспрянув духом, Шпагин стремительно ворвался на лестничную площадку. Как и следовало ожидать, в углу площадки обнаружился студент, болтающий по телефону. Почти все обитатели общежития экономили на междугородных звонках и самостоятельно подключались к телефонной коробке. Коробки торчали на каждом этаже, а оплачивали счета разные богатые организации вроде деканата.
      При виде милиционера студент отважно прыгнул через перила. Шпагин перехватил его уже в воздухе, отобрал телефон-трубку и отпустил. С воплем "Не имеете права!" студент исчез. Шпагин поудобнее перехватил драгоценный аппарат и стал звонить в отделение.
      Поблагодарив за нечаянную радость, дежурный пообещал прислать на этаж наряд. С оперативной группой оказалось посложнее.
      - Понимаешь, они там чего-то трубку не берут.
      - А попробуй по прямому проводу!
      - Они и прямой тоже не берут. Но я еще перезвоню.
      Шпагин хотел разбить телефон о стену, но решил по памяти набрать сперва все же номер дежурного по городу. Как ни странно, дежурный оказался на месте. Однако прореагировал на сообщение несколько странно:
      - Весь личный состав мобилизован на ЧП. Опергруппа тоже. Но вы там посидите немного ("Сам садись!" - подумал Шпагин), я что-нибудь придумаю и постараюсь направить к вам хоть кого-нибудь.
      - А что там за ЧП?
      - Это компетенция Главка, - ловко уклонился от ответа дежурный. - Так что, ожидайте группу.
      Шпагин оторвал телефон от коробки, засунул его в карман и направился обратно на место происшествия.
      Здесь уже кое-что изменилось. Прямо на участкового по коридору резво пятились несколько любопытных. Зевак выпроваживал, помахивая нунчаками, известный в отделении дружинник ОКОДа1 Миша Галкин. Любопытные вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть все подробности, но Миша был непреклонен. Участковый вовремя успел прижаться к стене и протиснулся на другую сторону лавины.
      - Еще кто-нибудь там есть? - Шпагин притворился, что не видит нунчаков.
      - А как же, товарищ лейтенант! Мы сюда втроем прибежали, но Толя уже пошел за врачом, а Володя - вот, охраняет.
      Возле комнаты прохаживался парень, напоминающий киношного гангстера. Сходство усиливалось кожаной курткой и увесистой арматуриной в руках. Свидетель исчез. На вопросительный взгляд Шпагина ОКОДовец молча раскрыл дверь комнаты напротив. Участковый вошел.
      Недокуренная сигарета в пепельнице и распахнутая постель свидетельствовали о поспешном изгнании хозяев. За столом восседал Кулинич. Несколько пришедший в чувство свидетель торопливо писал на мятом протокольном бланке.
      Шпагин подошел и заглянул в показания. Гражданин Гринберг Руслан Аркадьевич (1968 года рождения, русский, беспартийный антикоммунист, студент МГУ, ранее к уголовной ответственности не привлекался) около 24 часов пришел в свою комнату 1430 в общежитии. В комнате он застал труп соседа по комнате Паши Фотиева, своего лучшего друга и единомышленника по скандально известной организации "Союз демократов". На это последнее обстоятельство свидетель больше всего напирал.
      - Не может быть сомнений, что Пашу убило КГБ! Вы не понимаете, эта охранка ради спасения прогнившего коммунячьего режима способна на любое преступление. Недавно кагебешники уже устроили нападение на Пашу. Лишь чудом нам удалось его спасти!
      - Его что, пытались арестовать? - поинтересовался Кулинич.
      - Нет, КГБ устроило чудовищную провокацию. Кагебешник вымогал у Паши деньги, представляясь автобусным контролером! Когда же Павел стал отстаивать свои гражданские и общечеловеческие права, тот стал высаживать его из автобуса.
      - Так может это и был контролер? - не сдержался Шпагин.
      Кулинич решительно прервал начинающуюся дискуссию.
      - А стакан с водкой так и стоял на столе, когда вы вошли?
      - Нет. Понимаете, когда я увидел Пашу... мне стало очень страшно, и я немного растерялся. Помню, что тряс Пашу, уговаривал встать и пойти со мной, мне казалось, что убийцы еще здесь. А потом я налил себе водки, чтобы немного успокоиться. Тогда смог пойти и позвать на помощь.
      - А где вы были до 24 часов? - Кулинич постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно менее весомо.
      Но Гринберг неожиданно серьезно взглянул на опера и, переведя дыхание, ответил:
      - Я был на видео-сеансе на четвертом этаже. Смотрел фильм "Молчание ягнят".
      Уточнять, о каком видео идет речь, Кулинич не стал, поскольку все хорошо знали, что это за сеансы. А для незнающих стоит рассказать подробнее.
      С наступлением перестройки в общежитиях начали заводиться так называемые видео-салоны. Предприимчивые ребята покупали видик и крутили для желающих разные фильмы. Обычно, по рублю. Затраты минимальные, а прибыль верная: по всей стране наблюдался видео-бум, и студентов, желающих приобщиться к новой культуре, было хоть отбавляй.
      Естественно, такие легкие деньги не могли не привлечь любителей еще более легких. У содержателей видиков стали вымогать деньги, воровать аппаратуру, да и конкурировали они между собой не вполне цивилизованно - бывали драки, погромы. Опять же, нетрудовые доходы, нарушение порядка ИТД2 и т.д.
      Традиционные методы борьбы очень быстро показали свою несостоятельность. Строжайшие приказы милицейского начальства прекратить безобразие и прикрыть эти, по выражению начальника РУВД полковника Сидорчука, "рассадники криминогенной ситуации" приводили лишь к тому, что участковый тихо опускал в карман лишнюю купюру, и наверх докладывалось, что все в порядке. Но порядком такое положение вещей начальство, еще не успевшее отвыкнуть от прежнего порядка, считать отказывалось.
      Единственным отделением, где с видюшниками удалось справиться, было наше, 206-е. Его начальник Валентинов подошел к делу творчески. Вначале он, как и другие, добросовестно пытался прикрыть и запретить, давал подчиненным нагоняи и даже лично ходил имать нахальных видеопиратов, но быстро убедился, что если даже иной раз и удается закрыть лавочку, то на ее месте уже завтра появляется две.
      Тогда он применил метод, который можно было бы приводить в качестве примера в учебниках для Высшей школы милиции. Валентинов договорился с руководством кооператива "Снежок", одного из самых крупных и, пожалуй, наименее вороватых на его территории. В обмен на хорошее отношение со стороны начальника отделения, чем он крайне дорожил, председатель кооператива распорядился каждый вечер устраивать в общежитии видео-сеанс. Выделил человека, магнитофон и телевизор (для "Снежка" - затраты копеечные), а помещение предоставила администрация общежития.
      С началом бесплатных сеансов все подпольные видеосалоны моментально закрылись. Помешать никто даже не пытался: о том, что данное предприятие находится под покровительством Валентинова, быстро стало известно всем, кому надо.
      Благодать эта продолжалась довольно долго. Студенты быстро привыкли, первокурсники даже считали само собой разумеющимся, что каждый вечер им бесплатно показывают кино, как при коммунизме.
      Так вот, именно такой сеанс и имел в виду Гринберг. На алиби вполне тянуло.
      Кулинич еще раз просмотрел протокол.
      - Вот здесь внизу еще напишите "Записано мною собственноручно и верно" и вашу подпись. Пока вы свободны. И не надо много болтать о том, что тут случилось.
      Гринберг аж задохнулся от негодования:
      - Вам не удастся скрыть убийство правозащитника! Я немедленно подниму всю демократическую общественность. Я самой Стародомской позвоню! И верните мой паспорт.
      - Нет, до беседы со следователем прокуратуры паспорт останется у нас. Вы пока что - подозреваемый номер один.
      Гринберг величественно удалился, бросив на прощание: "Увидимся в суде!" Кулинич устало положил голову на руки.
      - Между прочим, Серега, - заметил Шпагин, - подозреваемый из этого дерьмократа липовый. Кровь пролита, как минимум, три часа назад, а он заявился совсем недавно.
      - Это еще надо проверить!
      В этот момент за дверью раздался грохот подкованных ботинок, и в комнату ввалился Семен. По такому случаю он напялил увесистый зеленый бронежилет и прихватил автомат.
      - Вот, это самое, прислали охранять. Но я смотрю, это самое, тут уже архаровцы сами справляются. Так что я, это самое, наверно отлучусь на пять минут.
      - Ну ладно, только быстро, - кивнул Кулинич.
      Семен загрохотал по коридору в обратном направлении.
      - Слушай, а откуда тут взялись дружинники? - заинтересовался участковый.
      - Я вызвал.
      - Это как же? У тебя, что ли, рация с собой?
      - Да какая там рация, - махнул рукой Сергей, - там же вся комната пустой посудой уставлена!
      - Ну и..?
      - Ну я и выкинул одну в окно. Эти холмсы всю ночь крутятся по общежитию. Вот и сейчас сразу прибежали, думали, что тут пьянка идет.
      - А как они узнали, из какого окна вылетело?
      - А черт их знает. Давай-ка лучше поговорим с соседями.
      Шпагин пригласил хозяев комнаты вернуться. Оказалось, что в комнате проживают две весьма симпатичные девушки - Оля и Света. К сожалению, обе они убийцу не видели. Надежда на раскрытие преступления по горячим следам постепенно улетучивалась.
      - А что вы вообще знаете про соседа? Ну, например, ходил к нему кто-нибудь?
      - Да у Паши половина Университета в знакомых. Все ходили.
      - Оленька, а поточнее?
      - Да всякие друзья его ходили. Но мы их не знаем, все на одно лицо бородатые, в джинсах и руками машут. Еще молодые ребята какие-то ходили. Только последнее время Паша бегал от них. Они в дверь стучат, а он иной раз в комнате затаится и даже свет не зажигает. А пару раз даже у нас от них спасался. Вроде бы деньги какие-то он им был должен.
      - А когда они последний раз приходили?
      - Да вроде бы вчера. А сегодня вечером приходил еще какой-то кавказец. Он вообще ногами в дверь барабанил и кричал, что зарежет.
      - И как? Его пустили?
      - Нет, дверь никто не открыл. Этот черный еще постучал и ушел.
      Кулинич самозабвенно строчил в протоколе. Забрезжила надежда на раскрытие.
      - Девочки, а вы опознать этого кавказца сумеете?
      - Ой, лучше бы не надо. А то он и нас потом зарежет! От этой мафии нигде не спрячешься!
      Наконец договорились, что опознание будет неофициальным, без протокола.
      - А еще девушка к нему ходила, - добавила Света, - подружка его, Катя.
      - Подружка? - обрадовался Кулинич, - они что, часто встречаются?
      - Ой, теперь она вовсе не ходит. Они вроде бы поссоримшись. А раньше каждый день приходила, да еще и на ночь иногда оставалась.
      - А откуда эта Катя? - словно между делом поинтересовался Шпагин.
      К сожалению, тут их ожидало фиаско. Училась ли в Университете таинственная Катя, девушки не знали. Кулинич мог бы узнать еще что-нибудь, но тут в комнату заглянул Володя.
      - Тут вот врач пришла. Она труп осматривает.
      Предчувствуя недоброе, Кулинич опрометью выскочил за дверь. Опасения подтвердились. Труп Фотиева был раздет, и над ним с некрофильским азартом склонилась девушка в белом халате. Вещи Фотиева были разложены на кровати. Опер представил, что скажет следователь, и сдержал крепкое словцо.
      Шпагин пришел в себя первым и принялся за изучение содержимого карманов.
      - Ребята, вы хоть знаете, что до приезда опергруппы труп трогать никому не положено?!
      - Да эта опергруппа, может, и вовсе не приедет, - успокоил его Толя, - а так хоть нормальный врач посмотрит.
      Девушка оторвалась от трупа и церемонно представилась:
      - Доктор Михайлова. Четвертая подстанция "Скорой".
      Похоже, что новая должность еще не успела ей надоесть.
      Кулинич показал свое удостоверение и мрачно спросил:
      - Ну, и к каким же выводам пришла медицина?
      Девушка поднесла к самым глазам термометр с тупым наконечником.
      - Судя по температуре в анусе трупа, температуре в помещении, конфигурации трупных пятен и консистенции крови трупа, смерть наступила от трех до четырех часов назад. Причиной смерти стало проникающее ранение в грудную клетку, нанесенное острым предметом типа ножа. Предполагаю, что нож прорезал сердечную сумку, и смерть была мгновенной. Впрочем, все подробности можно будет сообщить только после вскрытия.
      Судебная медицина явно не была слабым местом доктора Михайловой.
      - А сюда вы как попали, доктор?
      - А я состою в ОКОДе мединститута. Сейчас уже институт закончила, работаю на подстанции, но в отряд хожу. Молодых надо учить.
      - На "Скорой" давно работаете?
      - Ну да, третий месяц уже. Клиента оставите до опергруппы или, может, свезем к нам в институт? Я вскрытие сделаю в лучшем виде - пальчики оближете!
      Кулинич подавил приступ тошноты и от предложения отказался.
      - Спасибо вам за содействие. Эти сведения нам очень помогли. Не смею больше вас задерживать, доктор. Толя, проводи!
      Шпагин тем временем добыл в одном из карманов одежды убитого толстую записную книжку и погрузился в чтение. Кулинич решительно пресек интеллигентское занятие.
      - Ну-ка, Коляныч, ты лучше помоги мне его одеть, пока следак не приехал.
      Вдвоем они, чертыхаясь, снова натянули на Фотиева его одежду. Как ни странно, сыщикам удалось не перепачкаться в крови.
      - А теперь лучше я ее почитаю, а ты сходи вниз к вахтеру. Постарайся выяснить, в котором часу в общежитие вернулся Гринберг.
      Шпагин ушел. Кулинич остался изучать записную книжку. Пухлый блокнот был весь исписан телефонами, но большинство из них оказались оперу незнакомы. Он узнал лишь телефон Антона Аверченко - председателя студкома, по слухам, нечистого на руку. В блокноте имелся и телефон Алексея Петровича, который курировал Университет по линии КГБ. Телефон почему-то был помечен "Независимое общество прав человека". Тем не менее, Кулинич знал, что докладывать туда все равно придется. Чуть погодя в книжке нашлась и Катя - в виде загадочной записи "Катя Дрожжина - БФ305".
      От размышлений, что же может означать загадочное "БФ", опера отвлек вскрик и глухой удар в коридоре. Кулинич поднялся и распахнул дверь. Краем глаза он успел заметить лежащего на полу Галкина, но тут же видимость загородил огромного роста кавказец. В руках он держал нож - нечто среднее между мачете и кавалерийской саблей.
      С торжествующим рычанием кавказец прыгнул на опера. Кулинич машинально поймал руку с ножом в скрещенные кисти, ударил кавказца в пах и попробовал завернуть ему руку за спину. Однако испытанный прием не прошел. Кавказец зарычал еще сильнее и рванул руку. Ему удалось бы вырваться, но тут Кулинич лишний раз смог убедиться в справедливости пословицы "Против лома нет приема". Из двери напротив вышел ОКОДовец Володя. Не говоря лишних слов, он изо всей силы хватил кавказского гостя арматуриной по голове.
      Арматурина слегка погнулась. Кавказец упал на пол и старательно прикинулся ветошью. Володя бросился на него убедиться, не пропал ли пульс и, нащупав жилку на шее, успокоился и повеселел. Кулинич аккуратно вынул из руки поверженного гиганта нож и надел "браслеты".
      - Вот и все! - заявил Володя. - Убийца попался!
      И он отошел помочь Галкину. Как ни странно, Миша был жив. Несколько минут спустя он даже сумел встать. Ноги не держали, и Миша присел на поверженного врага. Кулинич сел рядом. Так их и застал вернувшийся от вахтера Шпагин.
      - А это что за тип?
      - Не исключено, что убийца.
      - Вернулся на место преступления, не в силах вынести мук совести?
      Пока Кулинич думал, что ответить, из своей комнаты выскочили Оля со Светой и радостно зашептали:
      - Это он, он! Тот, что сегодня приходил!
      Оправившийся от слабости в присутствии девчонок Галкин принялся объяснять им, что они все испортили, что опознание должно проводиться не так, а с участием понятых и статистов...
      Кулинич действительно не верил, что убийца станет возвращаться через три часа на место преступления и кидаться на всех с ножом. Но додумать эту мысль до конца не удалось. Снова заявился Семен.
      - А, это самое, опергруппа уже у вас? - как ни в чем не бывало, поинтересовался сержант, подергивая плечами, пытаясь поудобнее пристроить бронежилет. - Они, это, значит, вышли раньше меня.
      - А почему ты с ними не пошел? Тут же заблудиться - раз плюнуть!
      - Так они же, это самое, в лифт сели. А я как бы не поместился. Ну вот они сами, так сказать, отбыли. А это кто тут, значится, лежит? Еще одного, это самое, убрали, да?
      Отпускать гостей одних в лифте не стоило. Университетские лифты стали легендой еще при их установке (ввиду новизны и скорости) и оставались легендой поныне, но уже ввиду их исторической ценности. На порожках лифтов ценители старины могли прочитать выпуклые цифры "1949" и переступали эти пороги со смешанным чувством преклонения перед гением сталинских инженеров и страха, поскольку с указанного года этот антиквариат ни разу не ремонтировался. От поездки в сталинских лифтах можно было ожидать чего угодно, и ожидания нередко сбывались.
      Кулинич встряхнул сержанта за плечо. Пистолет выпал из кармана и повис на ремешке.
      - Семен, всех твоих родителей! - страшным голосом начал вещать опер. Куда ты группу дел? Где их теперь искать?
      Сержант лишь пожал плечами:
      - Да вон они, кажется, приехали вроде...
      Из холла доносился ужасный скрежет вперемешку с ругательствами. Выйдя в холл, Кулинич как раз смог увидеть, как прибывшие сыщики, отжав двери, выбираются из лифта.
      Приглядевшись к группе, Кулинич несколько удивился. Единственное знакомое лицо принадлежало следователю прокуратуры Жбану. Это явление само по себе уже относилось к событиям из ряда вон выходящим - найти Жбана и днем-то было непросто. Каким образом он дал себя поймать ночью, оставалось загадкой.
      Жбана сопровождала сказочно красивая женщина в вечернем платье, будто сошедшая в холл с рекламного плаката. От нее распространялся легкий аромат явно импортного происхождения. Вслед за красавицей трое парней в форме с курсансткими погонами почтительно вынесли и поставили посреди холла дряхлого старичка. Один из курсантов поправил на старичке шляпу, а другой вручил тросточку. Последним из лифта выбрался мятый мужик в гражданском, волоча за собой огромного неопрятного пса в наморднике.
      В памяти опера всплыла одна из "крылатых" фраз начальника РУВД: "Я просил приехать на развод двенадцать человек, из них две собаки" На сей раз состав присутствующих также мог бы вызвать нарекания, ибо наводил на мысль о чем угодно кроме оперативно-следственной бригады.
      На вопросительный взгляд Кулинича Жбан нехотя пояснил:
      - Опергруппа уехала расследовать диверсию экстремистов. А сюда народ собирали с бору по сосенке. Это вот товарищи из школы милиции, это...
      - Лариса Николаевна, - кокетливо представилась благоухающая красотка.
      - ...старший оперуполномоченный УР Шестопер, - невозмутимо продолжал Жбан, - это ветеран судебно-медицинской экспертизы Воронов Фридрих Гермогенович, а это инструктор-кинолог... э-э-э... с собакой.
      Мужик пробормотал что-то неразборчивое, обдав собравшихся перегаром.
      В присутствии Прекрасной Дамы Кулинич не решился сплюнуть. "Вот послал Бог помощничков, - подумал он. - Лучше б они в лифте остались!"
      - А что за диверсия экстремистов? - поинтересовался по пути к комнате Шпагин.
      - Кошмарное дело! - возмутился Жбан. - С машины первого секретаря МГК колеса сняли! Ну ничего святого у людей нет!
      Шпагин понял, что в ближайшие сутки нормальную бригаду ждать не стоит.
      Пока сыщики любовались старшим оперуполномоченным Шестопер, старичок осторожно освободился от своих носильщиков и, согнувшись в три погибели, подобрался к лежащему кавказцу.
      - А вы знаете, молодые люди, - донесся до Кулинича его вкрадчивый голос, должен вам заявить, что я не усматриваю здесь признаков насильственной смерти. Я осмелился бы рекомендовать вам переквалифицировать дело на причинение менее тяжких телесных повреждений.
      Кавказец к тому времени начал слегка шевелиться и даже, кажется, пытался встать.
      Пес, до тех пор меланхолично осматривавшийся, вдруг вскочил, волоком протащил проводника по коридору и крепко ухватил зубами кавказца за правую руку. Намордник его почему-то не стеснял.
      С некоторыми усилиями глуховатому старичку и прочим членам сборной команды объяснили, кто есть кто на этой сцене.
      - Так дело раскрыто! - обрадовалась Лариса Николаевна. - Убийца уже пойман. Они всегда так возвращаются, я сама читала. Теперь надо все оформить. Я сейчас напишу постановление о возбуждении уголовного дела, вы (кивок в сторону Шпагина) напишите протоколы допросов свидетелей - только разборчиво и не забудьте про поля. А товарищ следователь пусть составит обвинительное заключение! - прекрасная опересса имела весьма причудливые представления о порядке составления документации.
      Кулинич уже открыл было рот, но от удивления не смог сказать ни слова. Жбан как-то подозрительно хрюкнул, закашлялся и предложил начать с осмотра места происшествия и обыска в комнате.
      В понятые Кулинич записал Толю с Володей - Миша Галкин за прошедший день фигурировал уже в пяти протоколах. Улучив момент, опер поинтересовался у Жбана:
      - Слушай, а ты у нее удостоверение смотрел?
      - Не волнуйся, удостоверение настоящее. Просто она на самом деле работает начальником канцелярии. А сейчас вот сюда послали...
      Кулинич успокоился и решил лишний раз Ларису Николаевну не напрягать. Ситуация оказалась вполне обычной - за работу в оперативной группе шла надбавка к зарплате. Поэтому в составе группы числилось много людей, которым просто требовалось прибавить жалование. Вреда они обычно не приносили, поскольку на происшествия не ездили. Пользы тоже.
      Пока Жбан со Шпагиным обыскивали комнату, Фридрих Гермогенович начал осматривать труп, а Шестопер села за стол и принялась с необыкновенной скоростью строчить какие-то бумаги.
      Осмотрев труп Фотиева, старичок вынес авторитетное заключение:
      - Точные данные о причинах смерти я смогу сообщить только после вскрытия в стационарных условиях. Однако сейчас можно предполагать, если основываться на температуре в анусе трупа, температуре в помещении, конфигурации трупных пятен и консистенции крови трупа, что смерть наступила от четырех до пяти часов назад. Причиной смерти могло оказаться проникающее ранение в сердечную сумку, нанесенное твердым острым орудием. Смерть, по всей видимости, была мгновенной.