На следующий день Генрих направил в адрес высшего духовенства послание с просьбой рассмотреть вопрос о его браке с Анной Клевской. В нем подчеркивалось, что, хотя король и не хотел жениться, но намерения у него были самые честные и благородные. Он пошел на это ради блага своей страны, чтобы упрочить и приумножить свой род. Однако, несмотря на положительные отзывы о принцессе Клевской, ему достаточно было один раз взглянуть на нее, чтобы понять: он никогда не сможет ни полюбить ее, ни просто вступить с ней в супружеские отношения. Король все-таки обвенчался с ней, поскольку в тот момент у него не было никакой возможности отказаться от брака, не оскорбив при этом бедную женщину, которая оказалась, помимо всего прочего, пешкой в крупной политической игре. Тем не менее мысли о возможности более ранней помолвки с сыном герцога Лоррейна, с одной стороны, и его собственная неспособность практически осуществить этот брак, с другой, не дают ему покоя. Король хотел бы знать мнение церковников по этому вопросу. У него нет никаких мотивов желать расторжения брака с Анной Клевской, но можно ли считать этот брак законным?
      В течение нескольких последующих дней собрание представителей высшего духовенства выслушивало показания свидетелей. Граф Саутгемптон, адмирал Фицуильям и сэр Браун рассказали о мгновенном и полном разочаровании короля при первой же встрече с принцессой Клевской. Кромвель из Тауэра под присягой подтвердил, что король чувствовал себя несчастным и страстно желал избежать женитьбы. Это была последняя услуга верного министра своему господину. Были допрошены также королевские медики. Доктор Чамберс поклялся, что король жаловался им с доктором Батсом на свою неспособность вступить в интимные отношения с леди Анной.
      - Король не сомневался, что смог бы осуществить акт с другой женщиной, но леди Анна вызывала в нем такое отвращение, что он не в силах был заставить себя даже попытаться. Я посоветовал ему отказаться от дальнейших попыток, поскольку они могут привести к обессиливанию половых органов и болезни, - заявил доктор Чамберс.
      - У короля множество раз случались ночные выделения, когда он был уже женат на леди Анне, - сообщил высокому собранию доктор Бате. - Это, милорды, является неопровержимым доказательством отсутствия нормальных половых сношений. Так что, хотя он и делил ложе с этой дамой, однако она осталась такой же девственницей, как в тот день, когда ступила на английскую землю. Я готов поклясться в этом спасением своей души. - Доктор Бате смиренно сложил толстые руки на намечающемся животике.
      В палате лордов также обсуждали эту проблему. Вопрос о возможной помолвке с сыном герцога Лоррейна пришлось снять с повестки дня, поскольку тот благополучно женился на дочери французского короля. Вряд ли это случилось, если бы имела место помолвка с Анной Клевской. И теперь лучше не поднимать этот вопрос, иначе Франция может счесть себя обиженной. Стоит ли по такому поводу лезть на рожон и затевать войну? Доказанное нежелание короля вступать в этот брак и неспособность осуществить его являются вполне весомыми причинами для его расторжения. У Англии есть только один наследник трона мужского пола. А нужно больше. Если Генрих Тюдор не получит этих наследников от Анны Клевской, тогда какой толк от этого супружества? Палата лордов выступила единодушно: этот союз должен быть расторгнут.
      Девятого июля собрание духовенства под председательством двух архиепископов - Кентерберийского и Йоркского - постановило признать брак короля с Анной Клевской недействительным и аннулировать его. Обеим сторонам не возбранялось вновь вступать в брак. Архиепископ Кранмер, граф Саутгемптон и герцог Суффолк отправились в Ричмонд, чтобы уведомить королеву о принятом решении.
      - Отныне, мадам, вы считаетесь возлюбленной сестрой короля, - объявил герцог Суффолк и перешел к материальной стороне дела. Сообщив о назначенном Анне денежном содержании, он закончил:
      - Вам также разрешено оставить себе все украшения, посуду и прочие предметы обихода. Дворец в Ричмонде, замок Хьюэр и поместье Блетчингли теперь принадлежат вам. Только дочери короля и новая королева будут считаться выше вас, мадам. Надеюсь, что вы удовлетворены столь щедрыми и почетными условиями, предложенными вам нашим милостивым повелителем Генрихом Тюдором. Господи, храни короля!
      - Я всецело удовлетворена щедростью моего дорогого брата Хендрика, ответила леди Анна. - В ближайшие дни я напишу ему, что покорно подчиняюсь вынесенному относительно меня решению. Этого достаточно, милорд, как вы считаете? - Анна тепло улыбнулась герцогу.
      "Надо же, ее вполне устраивает такое развитие событий! - удивился герцог Суффолк. - Хорошо, что Генрих не видит ее довольной физиономии".
      - Да, мадам, это как раз то, что нужно, - произнес он вслух.
      - Ко двору герцога Клевского будет направлен специальный посол сэр Уоттон, - вступил в разговор архиепископ, - чтобы объяснить это деликатное дело вашему брату. Если бы вы могли послать с ним письмо, это очень облегчило бы миссию.
      - Вы поможете мне написать его? - спросила Анна. - Мое недостаточное знакомство с английским языком может привести к каким-то недоразумениям или к непониманию со стороны Вильгельма. Он иной раз туго соображает.
      Граф Саутгемптон и герцог Суффолк усмехнулись при этом замечании, а архиепископ удивился:
      - Разве вы не предпочтете написать своему брату на вашем родном языке, дорогая мадам? Не удивит ли его и не обеспокоит ли, если вы обратитесь к нему на английском?
      - Теперь я англичанка, милорды, - ответила Анна, - и, если это вас не затруднит, мы вместе напишем письмо на английском языке, а потом, если сочтете нужным, вы переведете его на язык моей родины. Пошлите Вильгельму оба варианта, чтобы он убедился, что оригинал написан мной собственноручно. Это должно его успокоить, не так ли? - ясно улыбнулась она.
      - Не хотите ли передать что-нибудь королю, миледи, - спросил герцог Суффолк, - заверив его в вашем согласии?
      - Да, - согласилась Анна, - можете сказать моему брату королю, что отныне и навеки я - самая покорная из его слуг. - Анна склонилась в реверансе.
      - Невероятно! - воскликнул граф Саутгемптон, когда они возвращались в Лондон. - Никогда не встречал такой разумной женщины, хотя, с другой стороны, с самой первой встречи в Кале она очень хотела, нет, даже жаждала во всем угождать королю.
      - Она наверняка угодила ему сегодня, - со знанием дела заметил архиепископ. - Боюсь, что, потеряв эту королеву, мы лишились выдающегося дипломата. Я никогда не видел лучшего тактика.
      - Если вас интересует мое мнение, так она была очень рада избавиться от короля, - хмыкнул герцог Суффолк. - Бедный старина Гэл был бы, наверное, разочарован, узнай, с каким удовольствием она подчинилась его воле. Думаю, я скажу ему, что, услышав новость, Анна упала в обморок и лишь потом вы, Томас, заверили ее в добром отношении короля. Это польстит его тщеславию, вы согласны, милорды?
      - Тщеславие короля нынче не нуждается в лести, - вздохнул архиепископ. - Госпожа Говард полностью удовлетворяет его, так что ничто другое уже не интересует его.
      - Перестаньте, милорд, - возразил герцог Суффолк, чья четвертая жена была намного моложе его. - Молодая жена - это счастье.
      - Сомнения внушает не сама госпожа Говард, а ее ненасытное семейство, - осторожно пробормотал граф. - Герцог Томас грызет удила, настолько ему не терпится вернуться к власти, которая, как он считает, принадлежит ему по праву.
      - Тогда, может быть, и вы согласитесь замолвить словечко за Кромвеля? - предложил архиепископ. - Я знаю, он человек нелегкий и всегда был таким, но все мы понимаем, что он не заслужил жестокой кары.
      - У вас доброе сердце, милорд, но здравый смысл на сей раз изменил вам, - пожал плечами граф Саутгемптон. - Судьба Кромвеля решена. Он погибший человек, и никто, даже сам Господь Бог, не в силах спасти его. Король твердо решил жениться на госпоже Говард, и мы должны примириться с тем, что вместе с ней придут и ее родственники. У нас нет выбора.
      - Как эта девчонка Говард вдруг вырвалась вперед? - вслух удивился герцог Суффолк. - Ведь король точно так же флиртовал с другой, с этой Уиндхем? Но потом она вдруг скоропалительно вышла замуж за внука Говарда.
      Оба его собеседника только пожали плечами. Архиепископ ничего не сказал, а граф Саутгемптон не знал.
      Барка скользила вниз по реке, увозя их из Ричмонда, где бывшая королева в это время объясняла своим дамам, что теперь они могут вернуться ко двору либо разъехаться по домам. Большинство дам настроились ехать в Гринвич и пытаться занять должности при новой королеве. Родственницы короля даже не сочли нужным приехать в Ричмонд. Графиня Рутланд оставалась до тех пор, пока ее муж, камергер бывшей королевы, т будет официально освобожден от своих обязанностей. Сэр Томас Дэнни и доктор Кайе поспешили занять места на отплывающих в Лондон барках. С королевой прощались очень вежливо, но она чувствовала, что отныне становится частью прошлого. Будущее - это Кэтрин.
      На барках не нашлось места для фрейлин.
      - Вы сможете уехать завтра утром, - пообещала графиня Рутланд тем из них, кто собирался ехать.
      Нисса прощалась с подругами. Кейт Кэри и Бесси Фицджеральд плакали. Сестры Бассет оставались холодно вежливы, Хельга фон Графстейн и Мария фон Гессельдорф намеревались остаться со своей госпожой. Юный виконт Уиндхем отвесил принцессе Клевской изящный прощальный поклон.
      - Я горжусь, что служил вам, мадам. Если понадоблюсь вам, всегда к вашим услугам, - сказал он.
      - Вы хороший мальчик, Филипп, - улыбнулась леди Анна. - Благодарю вас за дружбу, милорд.
      - Ты уверен, что не хочешь съездить навестить родителей, Джайлс? спросила младшего брата Нисса. - Они будут ужасно о тебе беспокоиться. Ты действительно решил остаться? - Я должен сделать карьеру при дворе, Нисса, - ответил он. - Ты ведь знаешь, это мой единственный шанс. Церковь уже не считается хорошей карьерой для вторых сыновей. А вслед за мной подрастают еще три брата, так что родителям есть о ком беспокоиться и кому подыскивать невесту. Рано или поздно, конечно, я покину дом принцессы Клевской, но если я сделаю это сейчас, кто подыщет мне другое место? Нет, лучше я останусь. Может быть, осенью и приеду навестить вас. Единственное, о чем я жалею, что не увижу папиного лица, когда ты представишь ему своего мужа! усмехнулся Джайлс, и его голубые глаза лукаво заблестели. Нисса рассмеялась:
      - Ах ты, гадкий мальчишка! - Наклонившись, она поцеловала своего маленького брата. - Храни тебя Господь, Джайлс. Будущий царедворец поклонился ей и ответил;
      - Господь да хранит тебя и Вариана, сестра.
      - Леди де Винтер, - позвала Ниссу графиня Рутланд, - вы задерживаете отплытие барки, поторопитесь!
      Нисса стремительно повернулась к принцессе, и глаза ее тотчас же наполнились слезами:
      - Я не хочу покидать вас, дорогая мадам!
      Анна Клевская старалась не давать воли своим чувствам.
      - Тебе не о чем беспокоиться, Нисса. Я сумела вырваться из пасти английского льва, и даже без единой царапины. Теперь я самостоятельная, обеспеченная женщина. Отныне я ни перед кем не должна отчитываться. Ни перед важничающим занудой Вильгельмом, ни перед Хендриком, невзлюбившим меня с первого взгляда. Теперь мы с ним лучшие друзья. Так что не оплакивай мою долю, Нисса. Наконец-то я заживу так, как хочу. Я свободна. Свободна жить так, как мне нравится. Нет, дорогая, меня никак нельзя назвать несчастной, Для тебя, Нисса, важнее всего любовь. Ты впитала мечту о любви с молоком матери. А я с молоком матери впитала чувство долга. О любви я знаю лишь то, что говорила мне ты и некоторые другие, и этого мне достаточно. Я не хочу большего. - Принцесса расцеловала молодую графиню Марч. - А теперь иди. Поезжай домой со своим красавцем мужем. Если захочешь, напиши мне, я буду рада твоим письмам.
      Нисса низко присела.
      - Для меня было честью служить вам, мадам, - произнесла она и, поднявшись, торопливо направилась к последней барке, отплывающей из Ричмонда в Гринвич, где Ниссу ожидал Вариан де Винтер. Вскоре она уже стояла на палубе, наблюдая, как исчезают из вида дворец и машущие им женщины. Все, закончилась очередная глава ее жизни. Что ждет ее в будущем?
      Подошел Филипп и встал рядом с Ниссой. Он понимал, какие чувства обуревают сестру. Нисса обернулась к брату, а он крепко сжал ее руку.
      - Мы едем домой, Филипп! Ох, я не могу дождаться, когда же мы увидим маму, папу и наших маленьких сестричек!
      - Я готов подчиниться твоему решению, Нисса, но мне кажется, нашу семью сильно взволнует и удивит известие о твоем замужестве, - серьезно сказал Филипп. - Не лучше ли, если я поеду вперед с дядей Оуэном и мы подготовим их к этой новости?
      - Нет, Филипп, сообщать родителям о моем замужестве - это не твоя обязанность. Это должны сделать мы с Варианом. Я знаю, это удивит родителей, но ты не должен вмешиваться.
      Филипп глубоко вздохнул.
      - Хотел бы я уже быть взрослым. Так надоело находиться посередке: и не взрослый, и не ребенок. И еще я буду скучать по Хельге. Разве она не прелестнейшая из девушек, Нисса? И сердце у нее доброе и хорошее, покраснев, закончил Филипп.
      - Ну что ж, Филипп, я заметила, что ты привязался к Хельге фон Графстейн. Почему бы тебе не поговорить об этом с папой, когда мы вернемся в Риверс-Эдж? Уверена, что у нее прекрасное приданое.
      - Ты думаешь, он станет меня слушать, Нисса? - спросил Филипп. - С ним я всегда чувствую себя ребенком, хотя в октябре мне уже минет четырнадцать. Если этот брак возможен, мы подождем, пока мне исполнится семнадцать, к тому времени и Хельга повзрослеет.
      - Тогда поговори с папой, Филипп. Не хочешь же ты, чтобы он женил тебя на какой-нибудь девушке, которая тебе не понравится, - посоветовала Нисса.
      - Тебя же выдали замуж против твоей воли, - угрюмо заметил Филипп.
      - Да, но это счастье, что мы с Варианом нравимся друг другу, призналась Нисса и вновь погрузилась в задумчивость.
      Их барка миновала высокие башни Вестминстера и начала спускаться южнее, к Гринвичу. Подул свежий ветерок, пришедший с моря, и вот вдали показались башни и шпили Гринвича. Нисса видела, как причаливают другие барки, раньше их вышедшие из Ричмонда, и на берег высаживаются леди и джентльмены, служившие в свите Анны Клевской. Вот они разбрелись по зеленому лугу, а на берегу осталась одинокая фигура. Сердце Ниссы забилось быстрее, когда она поняла, кто это. Вариан де Винтер. Это муж встречал ее, чтобы увезти домой.
      Глава 9
      - Я не отпущу тебя, Нисса! - сказала графине Марч Кэтрин Говард. - Ты не можешь оставить меня! Ты мой единственный настоящий друг. Все остальные - тьфу! Прихлебатели, льстецы, хапуги - вот они кто, но ты не такая. Я тебе могу доверять! Ты должна остаться!
      - Нет, Кэт, я должна ехать домой, - ответила подруге Нисса. - Родители до сих пор не знают о моем замужестве, и я вовсе не хочу, чтобы они узнали об этом из письма. Я ни разу не уезжала из Риверс-Эджа до тех пор, пока прошлой осенью не приехала сюда. Я скучаю по своим, и потом, они должны познакомиться с Варианом. Если мы не поедем сейчас, то когда же?
      Хотя официально Кэтрин Говард продолжала жить у бабушки в Ламбете, ей предоставили комнаты в Гринвичском дворце. И Кэт, и ее подруга немало удивились бы, узнав, что когда-то эти самые комнаты занимала Блейз Уиндхем в бытность свою возлюбленной Генриха Тюдора.
      Услышав ответ Ниссы, Кэт надула прелестные губки. Льющиеся из окна солнечные лучи пронизывали ее каштановые локоны, и они светились. Нисса отметила, как похорошела Кэт за последнее время. На ней ловко сидело новое платье, причем из такой дорогой ткани, какую в былые времена Кэт, пожалуй, и видела не часто. Обшитый кружевом вырез темно-розового шелкового платья оставлял открытой большую часть красивой груди. С запястья Кэт свисала золотая бонбоньерка, подаренная королем еще в апреле, шею обвивала тяжелая золотая цепь с рубинами, а на каждом из маленьких пальчиков сияло кольцо с драгоценным камнем.
      - Если я попрошу Генри, - с хитрой усмешкой заявила Кэт, - он заставит тебя остаться. Он сделает для меня все, что угодно, Нисса! Абсолютно все! У меня никогда не было мужчины, столь жадного до меня, это даже удивительно, учитывая его годы.
      - У тебя были другие.., поклонники? Я не знала об этом, - удивилась Нисса.
      Кэт всегда изображала себя невинной девушкой, однако теперь, оглядываясь назад и припоминая их разговоры, Нисса поняла, что вряд ли это было так: И почему, собственно, у нее не могло быть возлюбленного? Кэт ведь прехорошенькая молодая девушка. Томас Калпепер, без сомнения, отличал ее, хотя Кэт и утверждала, что между ними ничего не было. Кэт не повезло с приданым, зато у нее могучие родственные связи, что порой бывает не менее важно, чем богатство.
      - Ты никому не должна говорить об этом, - усмехнулась Кэт. - Даже герцог Томас не знает. Первым, кто стал за мной ухаживать, был Генри Мэннокс, мой учитель музыки. Он подарил мне первый поцелуй. Потом, когда я жила в Ламбете, перед тем как попала ко двору, появился Фрэнсис Дерехэм, служащий герцога Томаса. - Она снова хихикнула. - Моя приемная бабушка, герцогиня Агнес, никогда не знала, что на самом деле творится с ее подопечными.
      Нисса поразилась ее словам.
      - Больше ничего не говори мне, Кэт, - сказала она. - Лучше всего тебе рассказать королю о своих маленьких грешках. Если этого не сделаешь ты, то обязательно сделает из зависти кто-нибудь другой.
      - Если я расскажу Генри, а он рассердится, герцог Томас никогда мне этого не простит. Нет, лучше уж я буду молчать. Никто из тех, кто знает, не проболтается, потому что все вели себя не лучше. Никто не захочет признавать свою вину, так что все мы в безопасности, - заявила Кэт, нервно разглаживая складки на платье. - Ты ведь останешься, Нисса? Я без тебя совсем пропаду, - уверяла она подругу.
      Нисса покачала головой.
      - Я должна ехать домой, Кэт. И вообще, - рассудительно заметила она, скоро ты выйдешь замуж за короля и уедешь в свадебное путешествие. Я стану тебе ненужной. Король захочет, чтобы ты всецело принадлежала ему. Он очень сильно влюблен в тебя. Все видят это и только об этом и говорят.
      - Правда, ведь это так? - подхватила Кэт, самодовольно улыбаясь. - Все говорят, что он ни с кем не обращался так, как со мной.
      - Тебе очень повезло, что есть человек, который так сильно любит тебя, Кэт, - сказала Нисса. - Будь добра к нему. Моя мама говорит, что если женщина добра к своему мужу, он всегда будет хорошо к ней относиться.
      - Вот как? Интересно. А я совсем не помню свою мать. Она умерла, когда я была еще крошкой, и меня отправили к Говардам в Хорезм. Там мы с сестрами росли вместе с полудюжиной других воспитанниц. Когда мне исполнилось пятнадцать, я переехала в Ламбет, к герцогине Агнес. Как ты думаешь, Нисса, будут у меня дети? Почему-то я боюсь этого.
      - Король хочет детей, Кэт. Это одна из причин, почему он берет молодую жену. Ведь у нас есть только принц Эдуард. Нужен еще по крайней мере герцог Йоркский, а может быть, и герцог Ричмонд.
      - Но у короля есть еще две дочери, - угрюмо заметила Кэт.
      - Женщина не может править Англией, - возразила Нисса. - Нет, ты должна подарить его величеству по крайней мере двух здоровых мальчуганов.
      - А ты? Ты не собираешься подарить сына моему кузену Вариану? Ты замужем уже почти три месяца. Нет ли признаков, что ты ждешь ребенка? Вариан, знаешь ли, любит детей. Когда я была ребенком, он специально приезжал в Хорезм, чтобы поиграть с детьми, - рассказала Кэт.
      - В самом деле? - обрадовалась Нисса, узнав нечто новое о своем муже. Он ни разу не заговаривал с ней о детях.
      Молодые женщины проболтали еще несколько минут, а затем Нисса встала.
      - Мне действительно нужно идти, Кэт. Вариан рассердится. Я сказала ему, что отлучусь только на минутку попрощаться с тобой, а пробыла здесь почти час. Нам предстоит провести в пути несколько дней, - сказала Нисса.
      Кэтрин Говард бросилась ей на шею.
      - Обещай, что вернешься, когда я стану королевой! - воскликнула она. Ее лазорево-голубые глаза требовательно заглянули в фиалково-синие глаза Ниссы. - Обещай!
      - Когда-нибудь, - уклончиво ответила захваченная врасплох Нисса. Обещаю.
      - На Рождество в Хэмптон-Корте, - настаивала Кэт.
      - Нет, только не на Рождество, - покачала головой Нисса. - Рождество мы всегда празднуем в Риверс-Эдже. Только в прошлом году я пропустила и его, и свой день рождения, поскольку пребывала на королевской службе. Не на Рождество, Кэт.
      - Ну тогда на Двенадцатую ночь, - приказала будущая королева.
      - Я поговорю с Варианом, - пообещала Нисса. "А я поговорю с Генри", подумала Кэт. Нисса отправилась на прощальную аудиенцию у короля. Она низко склонилась перед монархом.
      - Я не видел тебя несколько недель, моя дикая роза, - сказал Генрих Тюдор. Счастливая любовь к Кэт заставила его вернуть Ниссе свое благоволение. - А ты расцвела, - заметил он. - Значит, твой брак с графом Марчем не из несчастных. А что думает по этому поводу твоя мать?
      - Она еще не знает, ваше величество, - призналась Нисса. - Мы предпочитаем сообщить ей эту новость лицом к лицу. Так, по-моему, лучше.
      - Что ж, вы мудро рассудили, мадам, - улыбнулся король. - Нисса де Винтер, у меня есть для вас свадебный подарок. - Король снял с себя красивую золотую цепь, украшенную алмазами, и надел ее Ниссе. - Вы можете вернуться во дворец, когда пожелаете, мадам, - сказал он. - Вы очень хорошо исполняли свой долг, мадам, и вообще вы похожи на свою преданную и правдивую мать.
      - Ваше величество! - воскликнула ошеломленная Нисса. Ее рука дотронулась до тяжелых звеньев цепи, затем Нисса взглянула прямо в глаза короля. - Благодарю вас, мой добрый господин! Я буду хранить этот дар всю мою жизнь!
      Король пришел в восторг от ее безыскусной чистосердечности.
      - Ступайте, мадам, ведь вам предстоит долгий путь. Может быть, в будущем году мы навестим вас, но этим летом нам предстоят другие дела, верно, Уилл? - Король повернулся к шуту, и тот закивал. - Передай своим славным родителям, что я шлю им свои поздравления и благодарность за услуги, которые их дочь оказала короне. - Генрих протянул руку, и Нисса поцеловала ее.
      Затем, присев в прощальном реверансе, она произнесла:
      - Да благословит Господь ваше величество во всех ваших начинаниях, - и удалилась.
      Да, король умел быть добрым, но Нисса уже знала, каким злобным деспотом, сметающим все на своем пути, бывал он порой. Теперь, когда она познала радости любви, мысль о Генрихе Тюдоре в качестве любовника заставляла ее содрогаться от ужаса. Нисса ни в коей мере не завидовала Кэт Говард.
      Когда дверь за ней закрылась, Уилл Саммерс сказал королю:
      - Когда-то я упрекал тебя за то, что ты отпустил ее мать, Гэл, но ты ничего не хотел слушать - тебе нужна была Говард. Боюсь, не повторяешь ли ты вновь ту же ошибку? - Умные карие глаза шута вопросительно уставились на короля.
      - На сей раз все сложится по-другому, - уверенно ответил Генрих Тюдор. - Моя Кэтрин - роза без шипов, Уилл. Я верю, что буду счастлив. Она подарит мне сыновей и скрасит мою старость.
      Уилл Саммерс задумчиво покачал седеющей головой. Королю уже под пятьдесят. Почти полвека топчет он эту землю, а до сих пор остается романтичным мечтателем. Уилл любил своего господина, ему было больно видеть короля страдающим и несчастным. Как долго Кэтрин Говард станет дарить бедному Гэлу счастье, пока кто-нибудь или что-нибудь не испортит идиллию? Здесь, во дворце, счастье поселяется не надолго. Уилл выглянул в окно, выходящее во двор, и увидел, как путешественники выезжают за ворота Гринвичского дворца.
      Юного Оуэна Фицхага и его кузена Кингсли отослали домой еще в начале весны, так что теперь Нисса и Вариан путешествовали в компании графа и графини Марвуд и молодого виконта Уиндхема. На случай, если дамы во время пути вдруг захотят прилечь, наготове была карета, но пока что и Нисса, и Блисс предпочли ехать верхом. Второй экипаж предназначался для слуг, в нем разместились Тилли и Мэйбл, поскольку Тоби и лакей лорда Фицхага также ехали верхом. Кроме того, пришлось взять несколько багажных карет. Разумеется, путешественников и их имущество охраняли вооруженные стражники.
      Лето было в разгаре, но хотя стояла уже середина июля, до сих пор, начиная с конца мая', не выпало ни одного дождя. Дороги высохли, пыль стояла столбом. Путешественники медленно продвигались к западу от Гринвича. На графа Марча произвело большое впечатление, как умело его новый родственник приготовил их поездку. На всем пути их ожидали свежие лошади, они останавливались в лучших гостиницах, где для них уже готовили помещения.
      Марвуд-Холл и Риверс-Эдж располагались сравнительно недалеко, милях в пяти друг от друга. Блисс и ее супруг, однако, не собирались ехать прямо к себе, а вначале собирались посетить Риверс-Эдж. При мысли о предстоящем объяснении с родителями Ниссы Вариан начинал волноваться едва ли не впервые в жизни. Миновало несколько дней приятного путешествия, и вот однажды утром Нисса увидела знакомые места.
      - Мы подъезжаем! - восторженно закричала она. - Посмотрите! Наша добрая древняя Уай! Ой, взгляните! Уже зацветают астры! - Ее лицо светилось от восторга.
      Только сейчас Нисса по-настоящему осознала, как сильно она соскучилась по дому.
      Они свернули с большого лондонского тракта на дорогу, ведущую прямиком в Риверс-Эдж. Она называлась Ривер-Роуд, поскольку проходила вдоль реки Уай.
      Нисса пришпорила лошадь и поскакала впереди всех.
      - Вот переправа возле церкви святого Михаила, Вариан, - оживленно объясняла она мужу. - Румфорд! Румфорд! Это я, Нисса Уиндхем, возвращаюсь домой из королевского дворца!
      Очень старый человек, сидевший на скамеечке под могучим дубом, поднялся и подошел поближе, стараясь разглядеть, кто его окликает. При виде Ниссы его обветренное лицо расплылось в широкой улыбке. Поднеся руку к шляпе, он, прихрамывая, поспешил навстречу:
      - Госпожа Нисса! Снова дома, и еще красивее, чем раньше! Нисса спешилась и обняла старика.
      - Как дела на переправе, Румфорд? - поинтересовалась она.
      - Помаленьку, госпожа Нисса. Только местным да случайным путникам нынче нужно переправляться через старушку Уай. Двое моих старших сыновей подались в фермеры, так что теперь только младший помогает мне здесь, на переправе. Старшие говорят, пусть он ее и наследует, они только рады избавиться. Нынче все совсем не так, как в добрые старые времена, но что я могу поделать?
      - Пока здесь на переправе остается кто-то из Румфордов, ничего не меняется, - утешила старика Нисса.
      - Да, это так, госпожа, - улыбнулся перевозчик. - Так я и сказал когда-то вашей маме, когда она еще была невестой вашего незабвенного батюшки, лорда Эдмунда, упокой Господь его душу. Я сказал: переправа у церкви святого Михаила и Румфорд - это одно целое.
      Нисса вновь взобралась на лошадь.
      - Скоро мне понадобятся твои услуги, Румфорд, - с улыбкой произнесла она. - После узнаешь, в чем дело. Нисса поскакала, догоняя остальных.
      - Кто это был? - спросил Вариан. Бывая в этих краях, он обычно пользовался дорогой на другом берегу реки.
      - Старый Румфорд, смотритель переправы, - объяснила Нисса. - Румфорды служат на этой переправе испокон веку, или по крайней мере так они всем говорят. Во всяком случае, никто не помнит, чтобы их здесь не было. Моя мама впервые пересекла Уай именно здесь, когда ехала в Риверс-Эдж. Дедушка с бабушкой и семья Кингсли живут на том берегу. Это там же, где Винтерхейвен, да? О, посмотри! Вот он, Риверс-Эдж! - радостно воскликнула Нисса.
      Вариан посмотрел туда, куда указывал ее пальчик, и увидел массивный дом из темно-красного кирпича, увитый зеленым плющом. Дом был выстроен в форме буквы "Н". Вокруг него виднелись хорошо ухоженные сады и луга, пестрящие всеми красками лета.
      - Боюсь, дорогая, что Винтерхейвен далеко не так красив, как Риверс-Эдж, - признался жене Вариан.
      Его взгляд скользнул по покрытой серым шифером крыше, из которой торчало множество печных труб. Это означало, что большая часть помещений замка отапливалась.
      - Мы сделаем Винтерхейвен таким же уютным, - пообещала Нисса.
      Вариан благодарно улыбнулся, восхищенный ее словами, - ведь он знал, как она любит свой дом и все, что с ним связано.
      Не успели всадники и экипажи подъехать к парадному крыльцу Риверс-Эджа, как двери распахнулись и на пороге показалась весьма привлекательная чета. У женщины были такие же глаза, как у Ниссы, но волосы не темные, а цвета меда. Мужчина - высокий, темноволосый, с очень яркими синими глазами. Сбежав с крыльца, он помог Ниссе сойти с лошади.
      - Добро пожаловать домой, доченька, - ласково сказал Энтони Уиндхем и расцеловал Ниссу в обе щеки.
      - Спасибо, папа, - ответила Нисса и повернулась к матери. Женщины расцеловались, и Блейз сразу почувствовала перемену.
      - Король решил обойтись без твоих услуг, дитя мое? Хоть я и счастлива вновь видеть тебя дома, но, признаюсь, очень удивлена. До вчерашнего дня, когда прибыл верховой от твоего дяди, мы понятия не имели о вашем приезде. Все ли в порядке?
      Блейз заметила, что ее сестра выглядит очень взволнованной, и потом, кто этот красивый незнакомец?
      Нисса успокаивающе улыбнулась родителям.
      - Позволь нам войти, мамочка, и угости нас вином. Дорога очень утомительная, а потом я расскажу вам обоим о своих приключениях. - Взяв мать за руки, Нисса увлекла ее в дом.
      Энтони Уиндхем приветствовал своего старшего сына и наследника словами;
      - Вернулся домой, мальчуган? Что, королевский двор пришелся тебе не по вкусу?
      - Я рад, что приобрел этот опыт - он того стоит, - ответил Филипп, но, как и мои родители, я предпочитаю жить в деревне. Однако, сэр, я встретил там юную леди, о которой хотел бы поговорить с вами. Я понимаю, что мы оба еще слишком молоды для женитьбы, но, может быть, мы могли бы заключить соглашение на будущее. Она - одна из фрейлин принцессы Анны. Ее зовут Хельга фон Графстейн.
      - Иностранка? - встревожился граф Лэнгфорд. - Ей нужно очень хорошее приданое, мой мальчик, чтобы возместить отсутствие земель в Англии. Я-то надеялся, что тебе понравится какая-нибудь из девушек здесь, в округе, но мы можем поговорить.