Бертрис СМОЛЛ
      ВСПОМНИ МЕНЯ, ЛЮБОВЬ
      ТОМ 2
      Глава 8
      - Она вовсе не выглядит как девушка, насильно выданная замуж, - таким наблюдением леди Адела Марлоу поделилась со своей подругой Блисс Фицхаг, графиней Марвуд.
      Сидя в саду, возле временного обиталища графа Марвуда, они наблюдали, как Нисса и Вариан возвращаются с пикника. Стоял чудесный весенний день, повсюду пышно цвели нарциссы и примулы. Молодожены брели, держась за руки. В свободной руке Вариан нес корзинку из-под еды. Одеты оба были весьма просто, даже небрежно: Вариан - в темных штанах и шелковой белой рубашке с открытым воротом, Нисса - в темно-зеленой юбке и белой блузке выглядела деревенской жительницей. Она шла босиком, держа башмаки в руке.
      - В самом деле, - продолжала леди Марлоу, - по мне, так они оба вовсе не кажутся несчастными. У твоей племянницы, Блисс, вид кошки, которая только что проглотила жирную мышку. Ну а для того, чтобы понять, насколько Вариан де Винтер без ума от Ниссы, достаточно одного взгляда. Как же это может быть? Они женаты всего два дня. Все в один голос твердят, что это вынужденный брак, поскольку лорд де Винтер некрасиво поступил с ней. А ведь я предупреждала тебя о нем, Блисс! - поучительно закончила она.
      - Похоже, что он влюбился в Ниссу с первого взгляда, когда увидел ее в Хэмптон-Корте прошлой осенью, и задался целью жениться на ней. Ты хорошо знаешь, Адела, что у Ниссы с ним ничего не было. Ей приходилось все время отдавать своим обязанностям. В остальном я действительно ничего больше не знаю. Позапрошлой ночью король вызвал Оуэна и меня к себе, и, прежде чем мы успели хоть что-то понять, началось венчание. Ох, как же мне хочется, чтобы она была счастлива!
      - Она сама выбрала эту дорогу. Что посеешь, то и пожнешь, - кислым тоном отозвалась леди Марлоу.
      Она не сомневалась, что подруга скрывает от нее самые деликатные и захватывающие детали этой истории. По мнению леди Марлоу, Блисс поступает непорядочно, учитывая их давнюю дружбу.
      - Могу себе представить, что скажут ее родители, когда узнают о возмутительном поведении дочери и об этом скоропалительном венчании, многозначительно поджала губы леди Марлоу. - Я уверена, что граф Лэнгфорд желал бы своей падчерице более подходящего жениха, Терпение Блисс наконец лопнуло. - - Святые мощи, Адела! - взорвалась она. - Начнем с того, что мою племянницу никак нельзя обвинить в возмутительном поведении. Она вела себя образцово! Это отмечали и король, и королева. Что до Вариана де Винтера, я нахожу его весьма обаятельным мужчиной. Его поместье, кстати, граничит с землей Ниссы, и, что важнее всего, он не охотник за приданым. Кроме того, он все-таки из рода Говардов. Даже такая тупица, как ты, должна понять, кто будет нашей следующей королевой. Имя Кэтрин Говард у всех на устах, а Вариан де Винтер - ее кузен. Все Говарды скоро вновь вознесутся высоко, очень высоко. Чем же это плохо для моей племянницы, дорогая Адела? Кстати, все время забываю спросить: ты уже нашла подходящую партию для своего сына? - И Блисс подарила леди Марлоу одну из своих самых сияющих улыбок. Она знала, что безуспешные попытки подыскать для сына богатую и знатную невесту - больное место ее закадычной подруги.
      - Посмотри-ка на них, - шепнул жене Вариан, когда они шли по усыпанной цветами лужайке. - Точь-в-точь деревенские кумушки. Интересно, чьи кости они перемывают сегодня, как ты думаешь, любимая?
      - Моя тетя выглядит очень довольной, - заметила Нисса. - Очевидно, она в чем-то взяла верх над леди Марлоу. - Нисса засмеялась. - Я все думаю, милорд, о вашем предложении завязать в узел язык этой леди. Неужели это возможно?
      Вариан угрожающе сдвинул темные густые брови.
      - Попробуем прямо сейчас? - деловито спросил он, заставив Ниссу зайтись в очередном приступе хохота. - Как ты думаешь, ее язык раздвоен, как жало змеи?
      Нисса смеялась от души.
      - Остановитесь, милорд, - просила ома, - а не то я заболею от смеха. И тогда сегодня ночью вы останетесь один, переполненный желанием. Надо полагать, вы этого не хотите?
      - Нет, моя дорогая, не хочу, - ответил граф, заключая Ниссу в объятия и нежно целуя, - Остановитесь, милорд, моя тетушка и леди Марлоу смотрят на нас! - упрекнула его Нисса, хотя на самом деле она вовсе не желала, чтобы он останавливался.
      - Тем лучше, моя обожаемая Нисса, - пожал плечами Вариан. - Значит, им будет о чем поговорить. Господи, как бы я хотел, чтобы мы уже могли поехать в Винтерхейвен. Сегодня же, сейчас же! Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне, а у нас остался всего один день, потом ты должна вернуться к королеве.
      - Но у нас останутся наши ночи, - напомнила Нисса, мечтательно глядя в его полные страсти глаза. - Мне теперь негде спать во дворце, как и тебе. Каждую ночь мы будем встречаться здесь и прятаться от всего мира. Пока что достаточно и этого, Вариан.
      - Матерь Божия! - возмутилась леди Марлоу. - Да он целует ее, Блисс! Он выглядит так, будто готов наброситься на нее прямо здесь, в саду! Это по меньшей мере неприлично!
      - А мне кажется, это очень романтично, - мягко возразила Блисс. - Они ведь молодожены, Адела, и узнают друг друга. Это очаровательно. Я чувствую такое облегчение! Если моя сестра и ее муж увидят, что Нисса счастлива, они успокоятся и примирятся с этим браком.
      - А ты уже написала им? - осведомилась Адела Марлоу.
      - Нет, Нисса и Вариан хотят сами сообщить им. Когда будет решен вопрос с королевой, они покинут двор и направятся вначале в Риверс-Эдж, а оттуда в Винтерхейвен. Они правильно решили. Письмо - это нечто слишком безличное, когда речь идет о такой деликатной ситуации.
      Нисса и Вариан поравнялись с сидящими дамами. Новобрачные поклонились и продолжали путь к дому, все так же улыбаясь и держась за руки.
      - Как по-твоему, куда это они направляются? - поинтересовалась леди Марлоу, - Разумеется, в постель, - смеясь, ответила Блисс. - Во всяком случае, будь я на месте Ниссы, я бы направлялась именно туда. Вчера они явились после полудня, ближе к вечеру, и вышли из спальни только сегодня, после десяти утра. Вечером Тилли отнесла им полный поднос еды, а сегодня утром там не осталось ничего - ни крошки хлеба, ни капли вина, усмехнулась Блисс. - Экий очаровательный дьявол! - хмыкнула она. - В нем чувствуется сила.
      - Твоя племянница ведет себя чересчур нагло и самоуверенно для молодой женщины, которая пытается доказать, что два дня назад была девственницей, отметила леди Марлоу. - Надо же, она вообще не зналась с мужчинами, как вы все хором утверждаете, а ведет себя как опытная женщина.
      - Она вышла замуж девушкой! - внезапно рассердившись, отрезала Блисс. - Король настоял, чтобы ему было представлено доказательство этого. Он потребовал, чтобы и мы с Оуэном стали свидетелями и могли подтвердить, что их брак вступил в силу. Герцог Норфолк самолично принес королю простыню с брачного ложа. А Тилли говорила моей Мэй, что видела кровь на бедрах Ниссы, когда помогала ей в то утро одеваться. Так что не смей даже думать, что Нисса не была девственницей. Она была ею! - Вдруг осознав, сколько лишнего она выболтала в порыве гнева, Блисс пригрозила:
      - И если ты, Адела Марлоу, кому-нибудь хоть слово передашь из того, что сейчас слышала, то больше никогда в жизни я не буду с тобой разговаривать! И не думай, что королю понравится, если ты разболтаешь такие интимные подробности, касающиеся Ниссы.
      - Так я и знала, что ты что-то скрываешь! - торжествующе воскликнула Алела Марлоу. - Не бойся, Блисс, я ничего никому не скажу. Я только хочу сама узнать все детали. Ведь так приятно знать то, чего не знают другие, правда?
      Отдохнув днем на лоне природы, новобрачные вновь провели ночь в любовных утехах. На следующее утро явились братья Ниссы, жаждущие встречи со своим новоиспеченным зятем. Филиппа встревожили и расстроили дошедшие до него сплетни, но Джайлс, со свойственным ему дипломатическим тактом, убеждал его заранее не выносить приговора графу Марчу.
      - Половину того, что слышишь при дворе, можно сразу смело сбрасывать со счетов, - с апломбом умудренного опытом придворного поучал брата Джайлс, - а из того, что останется, можно верить только маленькой доле. Ты сам должен был убедиться в этом за то время, что мы служим королеве Анне. Сплетни возникают порой без всяких причин.
      - Но Нисса обвенчана, - сжал губы Филипп. - Король и леди Анна сами сказали нам об этом. Я должен узнать почему! Я боюсь за сестру. У лорда де Винтера плохая репутация.
      - С именем лорда де Винтера связывают только одну некрасивую историю, да и та произошла много лет назад, - попытался успокоить брата Джайлс. Просто такие, как леди Марлоу, никак не могут успокоиться. Не будь граф Марч так красив, об этой истории давно бы забыли.
      - Я хочу знать, как это произошло, - упрямо твердил Филипп Уиндхем. Если бы Нисса собиралась выйти замуж, она обязательно сообщила бы нам. К тому же она наверняка захотела бы поехать венчаться домой, в Риверс-Эдж.
      Первый взгляд на сестру не очень-то успокоил Филиппа. В ней произошла какая-то огромная перемена, суть которой он не мог уловить: она как будто расцвела и вовсе не выглядела несчастной. Наоборот, она стала красивее. Виконт Филипп Уиндхем и его младший брат по всем правилам раскланялись перед сестрой и ее молодым мужем.
      - Доброе утро, Нисса, - выдавил Филипп. - Доброе утро, милорд. - Его юное лицо оставалось хмурым.
      - Братья, я хочу представить вам моего супруга Вариана де Винтера, произнесла в ответ Нисса.
      К ужасу Джайлса, Филипп не смог удержаться от вспышки эмоций:
      - Хотел бы я знать, как это вдруг этот человек стал твоим мужем, Нисса? И что я должен сказать нашим родителям? Ходят самые мерзкие слухи, сестра! Как ты можешь объяснить мне свое поведение?
      - Как ты смеешь, Филипп! - гневно воскликнула Нисса. - Ты не имеешь права требовать от меня ответа. Я на четыре года старше тебя. Ты забыл об этом или, может быть, пребывание при дворе ударило тебе в голову?
      Джайлс хихикнул, но тут же замолчал под гневными взглядами брата и сестры.
      - Несмотря на разницу в годах, сестра, мой долг наследника имени Лэнгфордов повелевает мне следить за тобой, - напыщенно заявил Филипп. Говорят, что ты вела себя неподобающим образом.
      - Кто говорит? - Взгляд Ниссы был уничтожающим. - Филипп, ты просто дурак! - бросила она. - Пребывание при дворе ничему тебя не научило. К твоему сведению, сам архиепископ и епископ Гардинер венчали нас в королевской часовне. Дядя Оуэн и тетя Блисс присутствовали при этом. Вот все, что тебе следует знать. И что же, позволь спросить, ты тут видишь скандального?
      - Говорят, он похитил тебя и силой принудил к браку, - не отступал Филипп. - Если это правда, я не посмотрю, что он Говард, и убью его!
      - Я не похищал вашу сестру, - негромко произнес Вариан де Винтер, желая успокоить мальчика. - И хотя моя мать была Говард, сам я - де Винтер, милорд.
      - А я - Джайлс Уиндхем, милорд, и рад познакомиться с вами, - подал голос младший из братьев, протягивая графу руку. Смущенно улыбаясь, граф Марч пожал руку мальчика.
      - Как поживаете, Джайлс Уиндхем? - сказал он.
      - Благодарю вас, хорошо, милорд, - бойко ответил Джайлс. - Королева попросила меня остаться в ее свите и после того, как ее статус изменится. Вы знаете, мне ужасно нравится здешняя жизнь, - заразительно улыбнулся он. Джайлс изо всех сил старался разрядить обстановку. Филипп выглядел так, будто вот-вот расплачется. "Мой брат выставляет себя дураком!" - внутренне негодовал Джайлс.
      - Ты и вправду счастлива? - недоверчиво спросил сестру Филипп.
      В ответ она сжала его в объятиях.
      - Все хорошо, Филипп.
      - Почему ты вышла за него?
      - Я не стану рассказывать тебе об этом сейчас, Филипп, но, поверь мне, все замечательно. Граф - чудесный человек и очень добр ко мне. Я понимаю, ты выбит из колеи всеми этими событиями и слухами, но прошу тебя, брат, никогда больше не говори со мной в таком тоне и не пытайся обсуждать мои поступки. Ты должен знать: я никогда не уроню чести нашего имени. И учти, Филипп, если бы я родилась мальчиком, то сегодня я носила бы титул графа Лэнгфорда, а не твой отец. Запомни это на будущее, а теперь поцелуй меня и пожми руку моему мужу.
      Виконт Уиндхем поцеловал Ниссу в щеку, а затем протянул руку графу Марчу.
      - Примите мои поздравления в связи с вашей женитьбой на моей сестре, милорд, - принужденно произнес он.
      - Благодарю вас, милорд, - ответил граф.
      Мальчик выглядел сконфуженным и одновременно сердитым. Наверное, потребуется не так уж много времени, чтобы завоевать его расположение. Очевидно, Филипп Уиндхем трогательно привязан к сестре.
      - Что новенького при дворе? - поинтересовалась Нисса. - Кажется, мы отсутствовали целую вечность, хотя на самом деле нам предоставили совсем немного времени. Завтра утром я должна прибыть к королеве. - Улыбнувшись мужу, Нисса обратилась к братьям:
      - А вы поедете с нами домой, когда мы наконец покинем двор?
      - Я поеду, - ответил Филипп. - Жизнь придворного не привлекает меня, хотя я не жалею, что приобрел этот опыт.
      - А я останусь в штате леди Анны, - сообщил Джайлс. - Разве ты не слышала, как я говорил об этом лорду де Винтеру?
      - Вы должны называть меня Вариан, Джайлс, - поправил его граф. - И вы тоже, Филипп. Ведь мы теперь одна семья.
      - Ты спрашивала о новостях, Нисса, - сказал Филипп, не реагируя на слова зятя. - Так вот, госпожа Говард прогуливалась в парке наедине с королем. Леди Хорек поспешила сообщить эту новость всем и каждому. Эта женщина еще не нашла свое призвание. Из нее вышла бы великолепная сводня. Во всяком случае, у нее есть для этого все необходимое, включая родственные связи.
      - Леди Хорек? - недоумевающе поднял бровь граф Марч, но через минуту его лицо просветлело. - Ну, конечно! Леди Рочфорд! Как точно вы прозвали ее, Филипп. Мне она тоже всегда напоминала то ли хорька, то ли ласку, засмеялся Вариан. - У вас острый глаз, сэр. Поздравляю.
      Филипп был польщен.
      - Я всегда ее терпеть не мог, - честно признался он. - Вечно она повсюду шныряет, вынюхивая и подслушивая.
      - Я тоже не люблю ее, - согласился Вариан де Винтер.
      - Вариан считает, что мы должны завязать узлом язык леди Марлоу, чтобы прекратить поток сплетен, - сказала Нисса.
      Ее братья залились смехом, и последние следы напряженности исчезли. Слуга принес вино и печенье. Мальчики с удовольствием провели с Ниссой и ее мужем еще около часа. При расставании братья стали богаче: граф Марч вручил каждому из них золотой.
      - Какая жалость, что у нас только один зять, - заметил Джайлс.
      - Кажется, он не такой плохой, как я опасался, - признал Филипп.
      - Ты был с ними очень мил, - сказала мужу Нисса, когда ее братья наконец ушли. - Джайлс - тот дипломат, а вот Филипп - злючка.
      - Просто Филипп тебя обожает, - уточнил граф.
      - Да. Мне было почти четыре, когда он родился, и я его нянчила. Прошло еще три с половиной года, прежде чем появился Джайлс, а до этого были только Филипп и я. Мы очень сильно привязаны друг к другу. Он страдает, что я не открыла ему правду, но я не стану ничего говорить, пока мы не приедем домой и не расскажем маме и папе. Филипп - горячая голова. С него станется, например, открыто призвать к ответу твоего деда, а это ничем хорошим не кончится. Теперь, когда король начал открыто ухаживать за твоей кузиной, он не захочет ни пожертвовать своей мечтой о ней, ни оказаться в центре грандиозного скандала, затеянного четырнадцатилетним мальчиком. Филипп может запросто в конце концов оказаться в Тауэре, и тогда бедной мамочке придется ехать спасать его.
      - А что, в вашей семье, членом которой я теперь стал, принято вот так вмешиваться в дела друг друга? - спросил Вариан.
      - Да, - кивнула Нисса. - Женившись на мне, Вариан де Винтер, вы женились на всех Уиндхемах из Лэнгфорда со всеми их чадами и домочадцами. А также вы породнились с лордом Джеймсом Аскоттом, его сыновьями маркизом Бересфордом и маркизом Адни, а также О'Брайаном и их женами. Ну и, конечно, еще есть мои дедушка и бабушка - Морганы из Эшби-Холла, тетя Блисс и дядя Оуэн, лорд и леди Кингсли и их дети. Тебе уже никогда не придется страдать от одиночества, Вариан, даже если тебе этого захочется, - с усмешкой заключила Нисса. - Рождество все и всегда проводят у нас в Риверс-Эдже. Мама так здорово все устраивает!
      Они заживут простой деревенской жизнью, думал Вариан, нисколько не расстроенный этой мыслью. Новые родственники научат его, как управлять поместьем. Братья, кузины и кузены Ниссы будут Жениться и производить на свет многочисленное потомство. Целое новое поколение вырастет в атмосфере огромной любящей семьи. Они будут собираться и вместе отмечать праздники, ездить друг к другу на свадьбы и крестины. Они станут делить друг с другом не только радости, но и горе, без которого тоже не обходится человеческая жизнь.
      Вариану вспомнилось, как жена деда однажды сказала ему:
      "Не верь герцогу Томасу, что власть и почет превыше всего в жизни, Вариан. Превыше всего семья. В трудные минуты мы черпаем силы только в семье. Запомни это".
      Он не забыл эти слова, но в доме его деда было очень мало тепла. Теперь Вариан нашел это тепло, которое всегда искал, обрел семью, о которой всегда мечтал.
      На следующий день молодожены вернулись во дворец. Нисса тут же явилась к королеве, которая потихоньку шепнула ей:
      - Он подарил госпоже Говард несколько крупных земельных наделов, а также золотую бонбоньерку. Похоже, что мне здесь уже не долго оставаться. Если хочешь, Нисса, вы с мужем можете уехать домой, как только пожелаете.
      Нисса протестующе затрясла головой.
      - Я останусь с вами, мадам, - решительно произнесла она и улыбнулась. - Джайлс сказал, что вы предложили ему остаться у вас на службе. Он очень доволен и счастлив.
      - Джайлс - хороший мальчик, - с улыбкой ответила королева. - Они с Гансом прекрасно поладили, а мне понадобятся только два пажа: Хендрик уже предупредил меня, что моя свита будет небольшой.
      - Вы огорчены этим, мадам? - спросила Нисса.
      - Нисколько. Вся эта придворная пышность и помпезность никогда не имели для меня особого значения, хотя признаю, что я в восторге от танцев, карт и моих новых нарядов. Для своего жительства я выбрала Ричмонд. Хендрик сказал, что подарит мне еще один дом или даже два. Пусть решает сам. Ричмонд - чудесное место, и мне очень нравится река. Она напоминает мне родной Рейн. Там, в Ричмонде, я буду счастлива. Ко мне приедет принцесса Мария - мы с ней подружились. Хендрик обещал, что и маленькой Бесс разрешат время от времени жить у меня. Я очень полюбила ее, она такая умная девочка.
      - Вы удовлетворены всем этим, мадам? Вы не почувствуете себя несчастной, оставшись в Англии? - спросила Нисса. - Не заскучаете по своей семье?
      - Отправляясь в Англию, я знала, что расстаюсь с семьей навсегда, ответила королева. - Я предпочитаю остаться здесь, а не возвращаться ко двору своего брата. Наш отец был человеком сурового и строгого нрава, но у него по крайней мере присутствовало чувство юмора. А мой брат Вильгельм уж чересчур строг. Если он узнает, что я довольна своей судьбой, он оставит все как есть. В Англии я чувствую себя гораздо свободнее, чем на родине. Я не должна больше выходить замуж, Нисса, но, честно говоря, меня это устраивает. А как твои дела? Довольна ли ты мужем? Несмотря на обстоятельства твоего замужества, я все-таки надеюсь, что ты сможешь найти счастье в этом браке.
      - У Вариана есть чувство юмора, - улыбнулась Нисса.
      - А тебе нравится его... - Королева запнулась, не находя подходящего слова.
      Нисса сразу же догадалась, о чем она хотела спросить, и ответила:
      - Да, мадам, мне нравится его.., ухаживание. Конечно, мне не с кем его сравнить, но, признаюсь, он дарит мне огромное наслаждение. Он мне очень нравится.
      - Вот и прекрасно, - кивнула Анна. - Это хорошее начало. Открытое ухаживание короля за Кэтрин Говард отвлекло внимание сплетников от Ниссы и ее мужа. Вскоре новые события заставили их совершенно забыть о скоропалительной женитьбе графа Марча на леди Ниссе Уиндхем. По приказу Кромвеля арестовали лорда Лайсла, отца Анны и Кэтрин Бас-сет. Сестры были смертельно перепуганы. Следующим узником Тауэра стал союзник епископа Гардинера - епископ Сэмпсон. Каждый день приносил новые ужасные известия, а король продолжал вести себя, как двадцатилетний юноша, а не как мужчина, приближающийся к полувековому юбилею.
      В мае король и королева несколько раз появлялись вдвоем на празднествах и рыцарских турнирах, а также на следующих за турнирами пиршествах, открытых для широкой публики. Люди являлись поглазеть на короля, королеву и их свиту. Простому народу очень нравилась Анна Клевская. Люди видели в ней принцессу королевской крови, исполненную обаяния и достоинства. Если Генриху Тюдору и было неприятно наблюдать это, то он умело скрывал свои чувства. Он устроил прием в честь победителей турниров, вознаградив их домами и золотом. Однако это был последний случай, когда Генрих и Анна Клевская появились вместе на людях в качестве мужа и жены.
      Май пролетел быстро. Кэтрин Говард, которая официально продолжала оставаться фрейлиной королевы, все реже можно было увидеть на половине ее госпожи. Создалась неприятная ситуация. Анна, как это было обусловлено их секретным соглашением с королем, пыталась изобразить неведение. Однако, когда десятого июня на заседании Тайного совета арестовали Томаса Кромвеля, королева поняла, что близится развязка, Услыхав приказ о своем аресте, лорд-канцлер сорвал с головы шляпу и, швырнув ее на стол, вскричал: "Господи, спаси и сохрани короля, моего повелителя!", в то время как торжествующий герцог Норфолк с помощью графа Саутгемптона срывал с него ордена и знаки отличия.
      - Вы играете с властью, милорды, но не имеете понятия о том, насколько на самом деле опасна эта игра, - предупредил своих бывших коллег Кромвель, когда капитан королевской гвардии повел его к барке, на которой им предстояло спуститься по реке до Тауэра.
      В приказе об аресте Томаса Кромвеля упоминалось его низкое происхождение, и все знали, что это работа герцога Норфолка, у которого вызывал ненависть сам факт, что человек, родившийся так низко, смог вознестись так высоко. Лорда-канцлера обвинили в государственной измене. Ему бездоказательно предъявили неумелое управление и злоупотребление властью. Утверждали, что он узурпировал королевскую власть, выпустив на свободу предателей и изменников, что он раздавал паспорта и патенты без ведома короля. Хуже всего, что два его смертельных врага, сэр Джордж Токмортон и сэр Ричард Рич, обвинили Кромвеля в ереси. Ричард Рич был известен тем, что покрыл себя позором, давая ложные клятвы во время суда над сэром Томасом Мором.
      Все эти обвинения сфабриковали враги Кромвеля, которых он успел нажить и в низах и наверху. Король сделал вид, будто верит голословным обвинениям, поскольку в данный момент его это устраивало. Он никак не мог простить Кромвелю брака с Анной Клевской. Кромвель обратился к королю с письмом, в котором униженно просил простить ему его прегрешения и молил своего повелителя о милосердии. Генрих проигнорировал обращение своего верного слуги.
      Архиепископ Кранмер, лучше других знавший, что Кромвель неповинен ни в какой ереси, храбро попытался выступить в защиту своего друга. Он был одним из немногих, кто действительно любил и понимал Томаса Кромвеля. Кранмер знал канцлера как самого верного и преданного слугу короля. Все, что делал Кромвель, он делал в интересах Генриха Тюдора. Теперь эти интересы пострадают. Однако все было напрасно: король твердил, что Кромвель виновен и должен понести наказание. Вскоре выпустили на свободу вельмож, арестованных весной по приказу Кромвеля: епископа Чичестерского Сэмпсона, сэра Николаев Кэрью и лорда Лайсла, отца сестер Бассет. Как выяснилось, в черном списке Кромвеля значились имена еще пяти епископов, но его арестовали раньше, чем он успел предпринять что-либо против них.
      Кэтрин Говард оставила королевскую службу и переехала на другой берег Темзы, в Ламбетский дворец. Простые люди возмущались, наблюдая, как король каждый день, не таясь, переправляется через реку, чтобы провести несколько часов с дамой своего сердца. Даже королева Анна уже не могла притворяться, что ничего не знает, однако свои мысли по этому поводу она держала при себе. Она ни разу не сказала вслух ничего, за что могли бы зацепиться языки сплетников. Своим дамам, попытавшимся с помощью насмешек и уколов заставить ее заговорить, королева сказала:
      - Если это делает его величество счастливым, пусть будет так.
      Утром двадцать четвертого июня король появился в покоях королевы и объявил так, чтобы слышали все:
      - Погода для июня очень жаркая, мадам. Боюсь, что вот-вот начнутся эпидемии. Ради вашего здоровья предлагаю вам незамедлительно переехать в Ричмонд. Через несколько дней я присоединюсь к вам.
      Принужденно поцеловав Анну в щеку, король тут же ушел. Больше они уже никогда не встречались как муж и жена.
      Новость моментально облетела весь дворец. Королева послушно отправилась в путь, ласково улыбаясь и кивая приветствовавшим ее людям. Всем показалось вызывающим, что именно в эту ночь король и госпожа Говард посетили дворец епископа Гардинера, устроившего прием в их честь. Двор как растревоженный улей. Ни у кого не оставалось и тени сомнения, что король намерен в самое ближайшее время заменить Анну Клевскую - но каким образом он это проделает?
      Через пять дней после отъезда королевы в Ричмонд парламент осудил Томаса Кромвеля по закону о государственной измене. Поскольку он был признан виновным, то лишался всех гражданских прав, а его имущество подлежало конфискации. Король никак не мог собраться поехать к королеве в Ричмонд, но никто не сомневался, что он с самого начала знал, что никуда не поедет. В начале июля палата лордов официально обратилась к королю с петицией, в которой предлагалось рассмотреть с помощью духовенства вопрос о законности его брака с Анной Клевской. Генрих дал согласие, заявив, что "его принудили к этому браку против его воли". Такая формулировка немало позабавила придворных, отлично знавших, что еще ни разу в жизни их король не сделал ничего против своей воли.
      В этот же день после полудня Тайный совет в полном составе на трех барках отправился в Ричмонд. Прежде чем начать законную процедуру развода, нужно было получить формальное согласие Анны.
      Члены Совета, совершенно равнодушные к прелестям теплого летнего дня и красотам реки, нервно переговаривались.
      - Молю Бога, чтобы эта не оказалась такой же, как Екатерина Арагонская, - сказал своим спутникам лорд Адли.
      - Да уж, - согласился Суффолк. - У него уже нет сил терпеть, а Кэт Говард, как и две предыдущие, трясет перед его носом своей девственностью как приманкой. Он знает, что не залезет ей между ног без свадебных лент и церемонии коронации. - Суффолк покачал головой:
      - У всех одна и та же игра, и как он до сих пор не понял? Сначала Анна Болейн, потом леди Джейн, а теперь вот эта...
      - Думаю, королева Анна окажется более благоразумной, - заметил архиепископ Кранмер. - Она женщина мудрая и рассудительная.
      Когда члены Тайного совета прибыли в Ричмонд, королева, не предупрежденная об их визите, встретила их весьма настороженно. Что, если Хендрик решил изменить условия их договора, заключенного уже много месяцев назад? Что, если он решил отослать ее домой, в герцогство ее брата? Анна встревоженно поглядывала на гостей.
      Герцог Суффолк, бывший в то время председателем Тайного совета, осторожно изложил молодой королеве суть дела, искренне веря, что для нее все это явится полной неожиданностью. Герцог попросил Ганса переводить его слова на родной язык королевы - он хотел быть уверенным, что она полностью понимает его и осознает, что происходит. Придворные дамы пожирали глазами разворачивающуюся перед ними сцену, предвкушая, как потом они смогут о ней рассказывать. Их головы, как по команде, поворачивались то к королеве, то к гостям.
      - Ну вот, - сказала Анна по-немецки, обращаясь к Гансу, - наконец это случилось. Он получит свою новую невесту и проведет лето в романтической любви. Помоги, Господи, бедной девочке! - Она поднесла к глазам кружевной платочек, стараясь показать окружающим, как сильно она опечалена.
      - Что я должен ответить герцогу, ваше величество? - спросил Ганс.
      - Я сама отвечу ему, Ганс, - сказала королева и, повернувшись к герцогу Суффолку и остальным, заговорила по-английски:
      - Испытывая к его величеству чувства глубокой привязанности и уважения, я готова предоставить решение этого вопроса церкви, если такова воля короля, моего господина. - Анна поклонилась, благопристойно сложив руки.
      - Полностью ли вы уверены, что она понимает, о чем речь? - спросил герцог Норфолк. Он не хотел, чтобы впоследствии возникли какие-то осложнения.
      - Да, милорд, - к изумлению герцога, ответила ему сама королева. - Я целиком и полностью все понимаю. Его величество беспокоит, что наш брак может быть признан не соответствующим закону. Я доверяю его величеству, а он не стал бы передавать этот вопрос на рассмотрение духовенства, если бы у него не было для этого достаточных оснований, не так ли? Поэтому, как хорошая жена, я должна поступать в соответствии с его желаниями, что я и делаю. - Анна улыбнулась.
      - Благодарим вас, мадам, - сказал архиепископ. - Воистину вы являетесь примером супружеской покорности для всех женщин. Его величество останется доволен.
      Члены Тайного совета отбыли, весьма довольные тем, что все так легко разрешилось, однако герцог Томас продолжал терзаться подозрениями.
      - Хотелось бы мне знать, что у этой женщины на уме? Она, казалось, с радостью дала согласие, хотя не могла не понять, что в результате остается и без мужа, и без короны.
      - А может быть, - мягко сказал архиепископ, - это ее устраивает? Я понимаю, Томас, вам это трудно представить, но есть на свете люди, которым совсем не интересно властвовать.
      - Значит, они просто дураки! - огрызнулся герцог Норфолк.
      Король пришел в восторг от успеха миссии Тайного совета. Во время их тайных переговоров Анна проявила такой ум, что король втайне опасался, не перехитрит ли она его, внушив ему ложное чувство безопасности. Он боялся, что в последний момент она начнет возражать и попытается сохранить корону.
      На следующий день Генрих направил в адрес высшего духовенства послание с просьбой рассмотреть вопрос о его браке с Анной Клевской. В нем подчеркивалось, что, хотя король и не хотел жениться, но намерения у него были самые честные и благородные. Он пошел на это ради блага своей страны, чтобы упрочить и приумножить свой род. Однако, несмотря на положительные отзывы о принцессе Клевской, ему достаточно было один раз взглянуть на нее, чтобы понять: он никогда не сможет ни полюбить ее, ни просто вступить с ней в супружеские отношения. Король все-таки обвенчался с ней, поскольку в тот момент у него не было никакой возможности отказаться от брака, не оскорбив при этом бедную женщину, которая оказалась, помимо всего прочего, пешкой в крупной политической игре. Тем не менее мысли о возможности более ранней помолвки с сыном герцога Лоррейна, с одной стороны, и его собственная неспособность практически осуществить этот брак, с другой, не дают ему покоя. Король хотел бы знать мнение церковников по этому вопросу. У него нет никаких мотивов желать расторжения брака с Анной Клевской, но можно ли считать этот брак законным?
      В течение нескольких последующих дней собрание представителей высшего духовенства выслушивало показания свидетелей. Граф Саутгемптон, адмирал Фицуильям и сэр Браун рассказали о мгновенном и полном разочаровании короля при первой же встрече с принцессой Клевской. Кромвель из Тауэра под присягой подтвердил, что король чувствовал себя несчастным и страстно желал избежать женитьбы. Это была последняя услуга верного министра своему господину. Были допрошены также королевские медики. Доктор Чамберс поклялся, что король жаловался им с доктором Батсом на свою неспособность вступить в интимные отношения с леди Анной.
      - Король не сомневался, что смог бы осуществить акт с другой женщиной, но леди Анна вызывала в нем такое отвращение, что он не в силах был заставить себя даже попытаться. Я посоветовал ему отказаться от дальнейших попыток, поскольку они могут привести к обессиливанию половых органов и болезни, - заявил доктор Чамберс.
      - У короля множество раз случались ночные выделения, когда он был уже женат на леди Анне, - сообщил высокому собранию доктор Бате. - Это, милорды, является неопровержимым доказательством отсутствия нормальных половых сношений. Так что, хотя он и делил ложе с этой дамой, однако она осталась такой же девственницей, как в тот день, когда ступила на английскую землю. Я готов поклясться в этом спасением своей души. - Доктор Бате смиренно сложил толстые руки на намечающемся животике.
      В палате лордов также обсуждали эту проблему. Вопрос о возможной помолвке с сыном герцога Лоррейна пришлось снять с повестки дня, поскольку тот благополучно женился на дочери французского короля. Вряд ли это случилось, если бы имела место помолвка с Анной Клевской. И теперь лучше не поднимать этот вопрос, иначе Франция может счесть себя обиженной. Стоит ли по такому поводу лезть на рожон и затевать войну? Доказанное нежелание короля вступать в этот брак и неспособность осуществить его являются вполне весомыми причинами для его расторжения. У Англии есть только один наследник трона мужского пола. А нужно больше. Если Генрих Тюдор не получит этих наследников от Анны Клевской, тогда какой толк от этого супружества? Палата лордов выступила единодушно: этот союз должен быть расторгнут.
      Девятого июля собрание духовенства под председательством двух архиепископов - Кентерберийского и Йоркского - постановило признать брак короля с Анной Клевской недействительным и аннулировать его. Обеим сторонам не возбранялось вновь вступать в брак. Архиепископ Кранмер, граф Саутгемптон и герцог Суффолк отправились в Ричмонд, чтобы уведомить королеву о принятом решении.
      - Отныне, мадам, вы считаетесь возлюбленной сестрой короля, - объявил герцог Суффолк и перешел к материальной стороне дела. Сообщив о назначенном Анне денежном содержании, он закончил:
      - Вам также разрешено оставить себе все украшения, посуду и прочие предметы обихода. Дворец в Ричмонде, замок Хьюэр и поместье Блетчингли теперь принадлежат вам. Только дочери короля и новая королева будут считаться выше вас, мадам. Надеюсь, что вы удовлетворены столь щедрыми и почетными условиями, предложенными вам нашим милостивым повелителем Генрихом Тюдором. Господи, храни короля!
      - Я всецело удовлетворена щедростью моего дорогого брата Хендрика, ответила леди Анна. - В ближайшие дни я напишу ему, что покорно подчиняюсь вынесенному относительно меня решению. Этого достаточно, милорд, как вы считаете? - Анна тепло улыбнулась герцогу.
      "Надо же, ее вполне устраивает такое развитие событий! - удивился герцог Суффолк. - Хорошо, что Генрих не видит ее довольной физиономии".
      - Да, мадам, это как раз то, что нужно, - произнес он вслух.
      - Ко двору герцога Клевского будет направлен специальный посол сэр Уоттон, - вступил в разговор архиепископ, - чтобы объяснить это деликатное дело вашему брату. Если бы вы могли послать с ним письмо, это очень облегчило бы миссию.
      - Вы поможете мне написать его? - спросила Анна. - Мое недостаточное знакомство с английским языком может привести к каким-то недоразумениям или к непониманию со стороны Вильгельма. Он иной раз туго соображает.
      Граф Саутгемптон и герцог Суффолк усмехнулись при этом замечании, а архиепископ удивился:
      - Разве вы не предпочтете написать своему брату на вашем родном языке, дорогая мадам? Не удивит ли его и не обеспокоит ли, если вы обратитесь к нему на английском?
      - Теперь я англичанка, милорды, - ответила Анна, - и, если это вас не затруднит, мы вместе напишем письмо на английском языке, а потом, если сочтете нужным, вы переведете его на язык моей родины. Пошлите Вильгельму оба варианта, чтобы он убедился, что оригинал написан мной собственноручно. Это должно его успокоить, не так ли? - ясно улыбнулась она.
      - Не хотите ли передать что-нибудь королю, миледи, - спросил герцог Суффолк, - заверив его в вашем согласии?
      - Да, - согласилась Анна, - можете сказать моему брату королю, что отныне и навеки я - самая покорная из его слуг. - Анна склонилась в реверансе.
      - Невероятно! - воскликнул граф Саутгемптон, когда они возвращались в Лондон. - Никогда не встречал такой разумной женщины, хотя, с другой стороны, с самой первой встречи в Кале она очень хотела, нет, даже жаждала во всем угождать королю.
      - Она наверняка угодила ему сегодня, - со знанием дела заметил архиепископ. - Боюсь, что, потеряв эту королеву, мы лишились выдающегося дипломата. Я никогда не видел лучшего тактика.
      - Если вас интересует мое мнение, так она была очень рада избавиться от короля, - хмыкнул герцог Суффолк. - Бедный старина Гэл был бы, наверное, разочарован, узнай, с каким удовольствием она подчинилась его воле. Думаю, я скажу ему, что, услышав новость, Анна упала в обморок и лишь потом вы, Томас, заверили ее в добром отношении короля. Это польстит его тщеславию, вы согласны, милорды?
      - Тщеславие короля нынче не нуждается в лести, - вздохнул архиепископ. - Госпожа Говард полностью удовлетворяет его, так что ничто другое уже не интересует его.
      - Перестаньте, милорд, - возразил герцог Суффолк, чья четвертая жена была намного моложе его. - Молодая жена - это счастье.
      - Сомнения внушает не сама госпожа Говард, а ее ненасытное семейство, - осторожно пробормотал граф. - Герцог Томас грызет удила, настолько ему не терпится вернуться к власти, которая, как он считает, принадлежит ему по праву.
      - Тогда, может быть, и вы согласитесь замолвить словечко за Кромвеля? - предложил архиепископ. - Я знаю, он человек нелегкий и всегда был таким, но все мы понимаем, что он не заслужил жестокой кары.
      - У вас доброе сердце, милорд, но здравый смысл на сей раз изменил вам, - пожал плечами граф Саутгемптон. - Судьба Кромвеля решена. Он погибший человек, и никто, даже сам Господь Бог, не в силах спасти его. Король твердо решил жениться на госпоже Говард, и мы должны примириться с тем, что вместе с ней придут и ее родственники. У нас нет выбора.
      - Как эта девчонка Говард вдруг вырвалась вперед? - вслух удивился герцог Суффолк. - Ведь король точно так же флиртовал с другой, с этой Уиндхем? Но потом она вдруг скоропалительно вышла замуж за внука Говарда.
      Оба его собеседника только пожали плечами. Архиепископ ничего не сказал, а граф Саутгемптон не знал.
      Барка скользила вниз по реке, увозя их из Ричмонда, где бывшая королева в это время объясняла своим дамам, что теперь они могут вернуться ко двору либо разъехаться по домам. Большинство дам настроились ехать в Гринвич и пытаться занять должности при новой королеве. Родственницы короля даже не сочли нужным приехать в Ричмонд. Графиня Рутланд оставалась до тех пор, пока ее муж, камергер бывшей королевы, т будет официально освобожден от своих обязанностей. Сэр Томас Дэнни и доктор Кайе поспешили занять места на отплывающих в Лондон барках. С королевой прощались очень вежливо, но она чувствовала, что отныне становится частью прошлого. Будущее - это Кэтрин.
      На барках не нашлось места для фрейлин.
      - Вы сможете уехать завтра утром, - пообещала графиня Рутланд тем из них, кто собирался ехать.
      Нисса прощалась с подругами. Кейт Кэри и Бесси Фицджеральд плакали. Сестры Бассет оставались холодно вежливы, Хельга фон Графстейн и Мария фон Гессельдорф намеревались остаться со своей госпожой. Юный виконт Уиндхем отвесил принцессе Клевской изящный прощальный поклон.
      - Я горжусь, что служил вам, мадам. Если понадоблюсь вам, всегда к вашим услугам, - сказал он.
      - Вы хороший мальчик, Филипп, - улыбнулась леди Анна. - Благодарю вас за дружбу, милорд.
      - Ты уверен, что не хочешь съездить навестить родителей, Джайлс? спросила младшего брата Нисса. - Они будут ужасно о тебе беспокоиться. Ты действительно решил остаться? - Я должен сделать карьеру при дворе, Нисса, - ответил он. - Ты ведь знаешь, это мой единственный шанс. Церковь уже не считается хорошей карьерой для вторых сыновей. А вслед за мной подрастают еще три брата, так что родителям есть о ком беспокоиться и кому подыскивать невесту. Рано или поздно, конечно, я покину дом принцессы Клевской, но если я сделаю это сейчас, кто подыщет мне другое место? Нет, лучше я останусь. Может быть, осенью и приеду навестить вас. Единственное, о чем я жалею, что не увижу папиного лица, когда ты представишь ему своего мужа! усмехнулся Джайлс, и его голубые глаза лукаво заблестели. Нисса рассмеялась:
      - Ах ты, гадкий мальчишка! - Наклонившись, она поцеловала своего маленького брата. - Храни тебя Господь, Джайлс. Будущий царедворец поклонился ей и ответил;
      - Господь да хранит тебя и Вариана, сестра.
      - Леди де Винтер, - позвала Ниссу графиня Рутланд, - вы задерживаете отплытие барки, поторопитесь!
      Нисса стремительно повернулась к принцессе, и глаза ее тотчас же наполнились слезами:
      - Я не хочу покидать вас, дорогая мадам!
      Анна Клевская старалась не давать воли своим чувствам.
      - Тебе не о чем беспокоиться, Нисса. Я сумела вырваться из пасти английского льва, и даже без единой царапины. Теперь я самостоятельная, обеспеченная женщина. Отныне я ни перед кем не должна отчитываться. Ни перед важничающим занудой Вильгельмом, ни перед Хендриком, невзлюбившим меня с первого взгляда. Теперь мы с ним лучшие друзья. Так что не оплакивай мою долю, Нисса. Наконец-то я заживу так, как хочу. Я свободна. Свободна жить так, как мне нравится. Нет, дорогая, меня никак нельзя назвать несчастной, Для тебя, Нисса, важнее всего любовь. Ты впитала мечту о любви с молоком матери. А я с молоком матери впитала чувство долга. О любви я знаю лишь то, что говорила мне ты и некоторые другие, и этого мне достаточно. Я не хочу большего. - Принцесса расцеловала молодую графиню Марч. - А теперь иди. Поезжай домой со своим красавцем мужем. Если захочешь, напиши мне, я буду рада твоим письмам.
      Нисса низко присела.
      - Для меня было честью служить вам, мадам, - произнесла она и, поднявшись, торопливо направилась к последней барке, отплывающей из Ричмонда в Гринвич, где Ниссу ожидал Вариан де Винтер. Вскоре она уже стояла на палубе, наблюдая, как исчезают из вида дворец и машущие им женщины. Все, закончилась очередная глава ее жизни. Что ждет ее в будущем?
      Подошел Филипп и встал рядом с Ниссой. Он понимал, какие чувства обуревают сестру. Нисса обернулась к брату, а он крепко сжал ее руку.
      - Мы едем домой, Филипп! Ох, я не могу дождаться, когда же мы увидим маму, папу и наших маленьких сестричек!
      - Я готов подчиниться твоему решению, Нисса, но мне кажется, нашу семью сильно взволнует и удивит известие о твоем замужестве, - серьезно сказал Филипп. - Не лучше ли, если я поеду вперед с дядей Оуэном и мы подготовим их к этой новости?
      - Нет, Филипп, сообщать родителям о моем замужестве - это не твоя обязанность. Это должны сделать мы с Варианом. Я знаю, это удивит родителей, но ты не должен вмешиваться.
      Филипп глубоко вздохнул.
      - Хотел бы я уже быть взрослым. Так надоело находиться посередке: и не взрослый, и не ребенок. И еще я буду скучать по Хельге. Разве она не прелестнейшая из девушек, Нисса? И сердце у нее доброе и хорошее, покраснев, закончил Филипп.
      - Ну что ж, Филипп, я заметила, что ты привязался к Хельге фон Графстейн. Почему бы тебе не поговорить об этом с папой, когда мы вернемся в Риверс-Эдж? Уверена, что у нее прекрасное приданое.
      - Ты думаешь, он станет меня слушать, Нисса? - спросил Филипп. - С ним я всегда чувствую себя ребенком, хотя в октябре мне уже минет четырнадцать. Если этот брак возможен, мы подождем, пока мне исполнится семнадцать, к тому времени и Хельга повзрослеет.
      - Тогда поговори с папой, Филипп. Не хочешь же ты, чтобы он женил тебя на какой-нибудь девушке, которая тебе не понравится, - посоветовала Нисса.
      - Тебя же выдали замуж против твоей воли, - угрюмо заметил Филипп.
      - Да, но это счастье, что мы с Варианом нравимся друг другу, призналась Нисса и вновь погрузилась в задумчивость.
      Их барка миновала высокие башни Вестминстера и начала спускаться южнее, к Гринвичу. Подул свежий ветерок, пришедший с моря, и вот вдали показались башни и шпили Гринвича. Нисса видела, как причаливают другие барки, раньше их вышедшие из Ричмонда, и на берег высаживаются леди и джентльмены, служившие в свите Анны Клевской. Вот они разбрелись по зеленому лугу, а на берегу осталась одинокая фигура. Сердце Ниссы забилось быстрее, когда она поняла, кто это. Вариан де Винтер. Это муж встречал ее, чтобы увезти домой.
      Глава 9
      - Я не отпущу тебя, Нисса! - сказала графине Марч Кэтрин Говард. - Ты не можешь оставить меня! Ты мой единственный настоящий друг. Все остальные - тьфу! Прихлебатели, льстецы, хапуги - вот они кто, но ты не такая. Я тебе могу доверять! Ты должна остаться!
      - Нет, Кэт, я должна ехать домой, - ответила подруге Нисса. - Родители до сих пор не знают о моем замужестве, и я вовсе не хочу, чтобы они узнали об этом из письма. Я ни разу не уезжала из Риверс-Эджа до тех пор, пока прошлой осенью не приехала сюда. Я скучаю по своим, и потом, они должны познакомиться с Варианом. Если мы не поедем сейчас, то когда же?
      Хотя официально Кэтрин Говард продолжала жить у бабушки в Ламбете, ей предоставили комнаты в Гринвичском дворце. И Кэт, и ее подруга немало удивились бы, узнав, что когда-то эти самые комнаты занимала Блейз Уиндхем в бытность свою возлюбленной Генриха Тюдора.
      Услышав ответ Ниссы, Кэт надула прелестные губки. Льющиеся из окна солнечные лучи пронизывали ее каштановые локоны, и они светились. Нисса отметила, как похорошела Кэт за последнее время. На ней ловко сидело новое платье, причем из такой дорогой ткани, какую в былые времена Кэт, пожалуй, и видела не часто. Обшитый кружевом вырез темно-розового шелкового платья оставлял открытой большую часть красивой груди. С запястья Кэт свисала золотая бонбоньерка, подаренная королем еще в апреле, шею обвивала тяжелая золотая цепь с рубинами, а на каждом из маленьких пальчиков сияло кольцо с драгоценным камнем.
      - Если я попрошу Генри, - с хитрой усмешкой заявила Кэт, - он заставит тебя остаться. Он сделает для меня все, что угодно, Нисса! Абсолютно все! У меня никогда не было мужчины, столь жадного до меня, это даже удивительно, учитывая его годы.
      - У тебя были другие.., поклонники? Я не знала об этом, - удивилась Нисса.
      Кэт всегда изображала себя невинной девушкой, однако теперь, оглядываясь назад и припоминая их разговоры, Нисса поняла, что вряд ли это было так: И почему, собственно, у нее не могло быть возлюбленного? Кэт ведь прехорошенькая молодая девушка. Томас Калпепер, без сомнения, отличал ее, хотя Кэт и утверждала, что между ними ничего не было. Кэт не повезло с приданым, зато у нее могучие родственные связи, что порой бывает не менее важно, чем богатство.
      - Ты никому не должна говорить об этом, - усмехнулась Кэт. - Даже герцог Томас не знает. Первым, кто стал за мной ухаживать, был Генри Мэннокс, мой учитель музыки. Он подарил мне первый поцелуй. Потом, когда я жила в Ламбете, перед тем как попала ко двору, появился Фрэнсис Дерехэм, служащий герцога Томаса. - Она снова хихикнула. - Моя приемная бабушка, герцогиня Агнес, никогда не знала, что на самом деле творится с ее подопечными.
      Нисса поразилась ее словам.
      - Больше ничего не говори мне, Кэт, - сказала она. - Лучше всего тебе рассказать королю о своих маленьких грешках. Если этого не сделаешь ты, то обязательно сделает из зависти кто-нибудь другой.
      - Если я расскажу Генри, а он рассердится, герцог Томас никогда мне этого не простит. Нет, лучше уж я буду молчать. Никто из тех, кто знает, не проболтается, потому что все вели себя не лучше. Никто не захочет признавать свою вину, так что все мы в безопасности, - заявила Кэт, нервно разглаживая складки на платье. - Ты ведь останешься, Нисса? Я без тебя совсем пропаду, - уверяла она подругу.
      Нисса покачала головой.
      - Я должна ехать домой, Кэт. И вообще, - рассудительно заметила она, скоро ты выйдешь замуж за короля и уедешь в свадебное путешествие. Я стану тебе ненужной. Король захочет, чтобы ты всецело принадлежала ему. Он очень сильно влюблен в тебя. Все видят это и только об этом и говорят.
      - Правда, ведь это так? - подхватила Кэт, самодовольно улыбаясь. - Все говорят, что он ни с кем не обращался так, как со мной.
      - Тебе очень повезло, что есть человек, который так сильно любит тебя, Кэт, - сказала Нисса. - Будь добра к нему. Моя мама говорит, что если женщина добра к своему мужу, он всегда будет хорошо к ней относиться.
      - Вот как? Интересно. А я совсем не помню свою мать. Она умерла, когда я была еще крошкой, и меня отправили к Говардам в Хорезм. Там мы с сестрами росли вместе с полудюжиной других воспитанниц. Когда мне исполнилось пятнадцать, я переехала в Ламбет, к герцогине Агнес. Как ты думаешь, Нисса, будут у меня дети? Почему-то я боюсь этого.
      - Король хочет детей, Кэт. Это одна из причин, почему он берет молодую жену. Ведь у нас есть только принц Эдуард. Нужен еще по крайней мере герцог Йоркский, а может быть, и герцог Ричмонд.
      - Но у короля есть еще две дочери, - угрюмо заметила Кэт.
      - Женщина не может править Англией, - возразила Нисса. - Нет, ты должна подарить его величеству по крайней мере двух здоровых мальчуганов.
      - А ты? Ты не собираешься подарить сына моему кузену Вариану? Ты замужем уже почти три месяца. Нет ли признаков, что ты ждешь ребенка? Вариан, знаешь ли, любит детей. Когда я была ребенком, он специально приезжал в Хорезм, чтобы поиграть с детьми, - рассказала Кэт.
      - В самом деле? - обрадовалась Нисса, узнав нечто новое о своем муже. Он ни разу не заговаривал с ней о детях.
      Молодые женщины проболтали еще несколько минут, а затем Нисса встала.
      - Мне действительно нужно идти, Кэт. Вариан рассердится. Я сказала ему, что отлучусь только на минутку попрощаться с тобой, а пробыла здесь почти час. Нам предстоит провести в пути несколько дней, - сказала Нисса.
      Кэтрин Говард бросилась ей на шею.
      - Обещай, что вернешься, когда я стану королевой! - воскликнула она. Ее лазорево-голубые глаза требовательно заглянули в фиалково-синие глаза Ниссы. - Обещай!
      - Когда-нибудь, - уклончиво ответила захваченная врасплох Нисса. Обещаю.
      - На Рождество в Хэмптон-Корте, - настаивала Кэт.
      - Нет, только не на Рождество, - покачала головой Нисса. - Рождество мы всегда празднуем в Риверс-Эдже. Только в прошлом году я пропустила и его, и свой день рождения, поскольку пребывала на королевской службе. Не на Рождество, Кэт.
      - Ну тогда на Двенадцатую ночь, - приказала будущая королева.
      - Я поговорю с Варианом, - пообещала Нисса. "А я поговорю с Генри", подумала Кэт. Нисса отправилась на прощальную аудиенцию у короля. Она низко склонилась перед монархом.
      - Я не видел тебя несколько недель, моя дикая роза, - сказал Генрих Тюдор. Счастливая любовь к Кэт заставила его вернуть Ниссе свое благоволение. - А ты расцвела, - заметил он. - Значит, твой брак с графом Марчем не из несчастных. А что думает по этому поводу твоя мать?
      - Она еще не знает, ваше величество, - призналась Нисса. - Мы предпочитаем сообщить ей эту новость лицом к лицу. Так, по-моему, лучше.
      - Что ж, вы мудро рассудили, мадам, - улыбнулся король. - Нисса де Винтер, у меня есть для вас свадебный подарок. - Король снял с себя красивую золотую цепь, украшенную алмазами, и надел ее Ниссе. - Вы можете вернуться во дворец, когда пожелаете, мадам, - сказал он. - Вы очень хорошо исполняли свой долг, мадам, и вообще вы похожи на свою преданную и правдивую мать.
      - Ваше величество! - воскликнула ошеломленная Нисса. Ее рука дотронулась до тяжелых звеньев цепи, затем Нисса взглянула прямо в глаза короля. - Благодарю вас, мой добрый господин! Я буду хранить этот дар всю мою жизнь!
      Король пришел в восторг от ее безыскусной чистосердечности.
      - Ступайте, мадам, ведь вам предстоит долгий путь. Может быть, в будущем году мы навестим вас, но этим летом нам предстоят другие дела, верно, Уилл? - Король повернулся к шуту, и тот закивал. - Передай своим славным родителям, что я шлю им свои поздравления и благодарность за услуги, которые их дочь оказала короне. - Генрих протянул руку, и Нисса поцеловала ее.
      Затем, присев в прощальном реверансе, она произнесла:
      - Да благословит Господь ваше величество во всех ваших начинаниях, - и удалилась.
      Да, король умел быть добрым, но Нисса уже знала, каким злобным деспотом, сметающим все на своем пути, бывал он порой. Теперь, когда она познала радости любви, мысль о Генрихе Тюдоре в качестве любовника заставляла ее содрогаться от ужаса. Нисса ни в коей мере не завидовала Кэт Говард.
      Когда дверь за ней закрылась, Уилл Саммерс сказал королю:
      - Когда-то я упрекал тебя за то, что ты отпустил ее мать, Гэл, но ты ничего не хотел слушать - тебе нужна была Говард. Боюсь, не повторяешь ли ты вновь ту же ошибку? - Умные карие глаза шута вопросительно уставились на короля.
      - На сей раз все сложится по-другому, - уверенно ответил Генрих Тюдор. - Моя Кэтрин - роза без шипов, Уилл. Я верю, что буду счастлив. Она подарит мне сыновей и скрасит мою старость.
      Уилл Саммерс задумчиво покачал седеющей головой. Королю уже под пятьдесят. Почти полвека топчет он эту землю, а до сих пор остается романтичным мечтателем. Уилл любил своего господина, ему было больно видеть короля страдающим и несчастным. Как долго Кэтрин Говард станет дарить бедному Гэлу счастье, пока кто-нибудь или что-нибудь не испортит идиллию? Здесь, во дворце, счастье поселяется не надолго. Уилл выглянул в окно, выходящее во двор, и увидел, как путешественники выезжают за ворота Гринвичского дворца.
      Юного Оуэна Фицхага и его кузена Кингсли отослали домой еще в начале весны, так что теперь Нисса и Вариан путешествовали в компании графа и графини Марвуд и молодого виконта Уиндхема. На случай, если дамы во время пути вдруг захотят прилечь, наготове была карета, но пока что и Нисса, и Блисс предпочли ехать верхом. Второй экипаж предназначался для слуг, в нем разместились Тилли и Мэйбл, поскольку Тоби и лакей лорда Фицхага также ехали верхом. Кроме того, пришлось взять несколько багажных карет. Разумеется, путешественников и их имущество охраняли вооруженные стражники.
      Лето было в разгаре, но хотя стояла уже середина июля, до сих пор, начиная с конца мая', не выпало ни одного дождя. Дороги высохли, пыль стояла столбом. Путешественники медленно продвигались к западу от Гринвича. На графа Марча произвело большое впечатление, как умело его новый родственник приготовил их поездку. На всем пути их ожидали свежие лошади, они останавливались в лучших гостиницах, где для них уже готовили помещения.
      Марвуд-Холл и Риверс-Эдж располагались сравнительно недалеко, милях в пяти друг от друга. Блисс и ее супруг, однако, не собирались ехать прямо к себе, а вначале собирались посетить Риверс-Эдж. При мысли о предстоящем объяснении с родителями Ниссы Вариан начинал волноваться едва ли не впервые в жизни. Миновало несколько дней приятного путешествия, и вот однажды утром Нисса увидела знакомые места.
      - Мы подъезжаем! - восторженно закричала она. - Посмотрите! Наша добрая древняя Уай! Ой, взгляните! Уже зацветают астры! - Ее лицо светилось от восторга.
      Только сейчас Нисса по-настоящему осознала, как сильно она соскучилась по дому.
      Они свернули с большого лондонского тракта на дорогу, ведущую прямиком в Риверс-Эдж. Она называлась Ривер-Роуд, поскольку проходила вдоль реки Уай.
      Нисса пришпорила лошадь и поскакала впереди всех.
      - Вот переправа возле церкви святого Михаила, Вариан, - оживленно объясняла она мужу. - Румфорд! Румфорд! Это я, Нисса Уиндхем, возвращаюсь домой из королевского дворца!
      Очень старый человек, сидевший на скамеечке под могучим дубом, поднялся и подошел поближе, стараясь разглядеть, кто его окликает. При виде Ниссы его обветренное лицо расплылось в широкой улыбке. Поднеся руку к шляпе, он, прихрамывая, поспешил навстречу:
      - Госпожа Нисса! Снова дома, и еще красивее, чем раньше! Нисса спешилась и обняла старика.
      - Как дела на переправе, Румфорд? - поинтересовалась она.
      - Помаленьку, госпожа Нисса. Только местным да случайным путникам нынче нужно переправляться через старушку Уай. Двое моих старших сыновей подались в фермеры, так что теперь только младший помогает мне здесь, на переправе. Старшие говорят, пусть он ее и наследует, они только рады избавиться. Нынче все совсем не так, как в добрые старые времена, но что я могу поделать?
      - Пока здесь на переправе остается кто-то из Румфордов, ничего не меняется, - утешила старика Нисса.
      - Да, это так, госпожа, - улыбнулся перевозчик. - Так я и сказал когда-то вашей маме, когда она еще была невестой вашего незабвенного батюшки, лорда Эдмунда, упокой Господь его душу. Я сказал: переправа у церкви святого Михаила и Румфорд - это одно целое.
      Нисса вновь взобралась на лошадь.
      - Скоро мне понадобятся твои услуги, Румфорд, - с улыбкой произнесла она. - После узнаешь, в чем дело. Нисса поскакала, догоняя остальных.
      - Кто это был? - спросил Вариан. Бывая в этих краях, он обычно пользовался дорогой на другом берегу реки.
      - Старый Румфорд, смотритель переправы, - объяснила Нисса. - Румфорды служат на этой переправе испокон веку, или по крайней мере так они всем говорят. Во всяком случае, никто не помнит, чтобы их здесь не было. Моя мама впервые пересекла Уай именно здесь, когда ехала в Риверс-Эдж. Дедушка с бабушкой и семья Кингсли живут на том берегу. Это там же, где Винтерхейвен, да? О, посмотри! Вот он, Риверс-Эдж! - радостно воскликнула Нисса.
      Вариан посмотрел туда, куда указывал ее пальчик, и увидел массивный дом из темно-красного кирпича, увитый зеленым плющом. Дом был выстроен в форме буквы "Н". Вокруг него виднелись хорошо ухоженные сады и луга, пестрящие всеми красками лета.
      - Боюсь, дорогая, что Винтерхейвен далеко не так красив, как Риверс-Эдж, - признался жене Вариан.
      Его взгляд скользнул по покрытой серым шифером крыше, из которой торчало множество печных труб. Это означало, что большая часть помещений замка отапливалась.
      - Мы сделаем Винтерхейвен таким же уютным, - пообещала Нисса.
      Вариан благодарно улыбнулся, восхищенный ее словами, - ведь он знал, как она любит свой дом и все, что с ним связано.
      Не успели всадники и экипажи подъехать к парадному крыльцу Риверс-Эджа, как двери распахнулись и на пороге показалась весьма привлекательная чета. У женщины были такие же глаза, как у Ниссы, но волосы не темные, а цвета меда. Мужчина - высокий, темноволосый, с очень яркими синими глазами. Сбежав с крыльца, он помог Ниссе сойти с лошади.
      - Добро пожаловать домой, доченька, - ласково сказал Энтони Уиндхем и расцеловал Ниссу в обе щеки.
      - Спасибо, папа, - ответила Нисса и повернулась к матери. Женщины расцеловались, и Блейз сразу почувствовала перемену.
      - Король решил обойтись без твоих услуг, дитя мое? Хоть я и счастлива вновь видеть тебя дома, но, признаюсь, очень удивлена. До вчерашнего дня, когда прибыл верховой от твоего дяди, мы понятия не имели о вашем приезде. Все ли в порядке?
      Блейз заметила, что ее сестра выглядит очень взволнованной, и потом, кто этот красивый незнакомец?
      Нисса успокаивающе улыбнулась родителям.
      - Позволь нам войти, мамочка, и угости нас вином. Дорога очень утомительная, а потом я расскажу вам обоим о своих приключениях. - Взяв мать за руки, Нисса увлекла ее в дом.
      Энтони Уиндхем приветствовал своего старшего сына и наследника словами;
      - Вернулся домой, мальчуган? Что, королевский двор пришелся тебе не по вкусу?
      - Я рад, что приобрел этот опыт - он того стоит, - ответил Филипп, но, как и мои родители, я предпочитаю жить в деревне. Однако, сэр, я встретил там юную леди, о которой хотел бы поговорить с вами. Я понимаю, что мы оба еще слишком молоды для женитьбы, но, может быть, мы могли бы заключить соглашение на будущее. Она - одна из фрейлин принцессы Анны. Ее зовут Хельга фон Графстейн.
      - Иностранка? - встревожился граф Лэнгфорд. - Ей нужно очень хорошее приданое, мой мальчик, чтобы возместить отсутствие земель в Англии. Я-то надеялся, что тебе понравится какая-нибудь из девушек здесь, в округе, но мы можем поговорить.
      - Благодарю вас, сэр, - поклонился виконт Уиндхем и вошел в дом вместе с отцом.
      За ними последовал Вариан де Винтер. Он вошел в Большой зал и изумился. Высокий потолок с позолоченными балками, украшенными тонкой резьбой, казалось, парил над ними. Сквозь большие окна по обе стороны зала в избытке проникал яркий дневной свет. В комнате находились четыре камина, ни один из которых сейчас не горел, поскольку день был жаркий. В дальнем углу зала виднелся обеденный стол из полированного дуба, украшенный позолотой и имевший такой уютный вид, который достигается лишь долгими годами и любовным уходом. Позади стола возвышались два кресла, похожие на троны.
      Откуда-то вдруг появились хорошо вышколенные внимательные слуги и предложили гостям вино и печенье. Слуги выглядели чистыми, опрятными, отличались вежливостью и хорошими манерами. Граф Марч мог только догадываться, что подумает Нисса о неуклюжих, крикливых стареньких слугах, которых обнаружит в Винтерхейвене.
      Блейз Уиндхем наконец позволила себе взглянуть на Вариана де Винтера.
      - А кто этот джентльмен, Нисса? - поинтересовалась она.
      - Мама, я хочу представить вам Вариана де Винтера, графа Марча и.., моего мужа, - тихо произнесла Нисса. Ф-фу! Сделано!
      - Что?! - только и смог вымолвить граф Лэнгфорд. - Ты не можешь выйти замуж без моего согласия, Нисса, а если ты это сделала, то такой брак будет тотчас же аннулирован, дитя мое. Я добьюсь этого! Ты поняла?
      - Тони, - вмешалась его супруга, - умерь свой пыл, и давай разберемся, в чем дело. - Она повернулась к сестре и зятю:
      - А вы тоже имеете к этому отношение, Блисс? Почему же ты ничего не написала мне? - Блейз вновь обратилась к дочери:
      - В самом деле, Нисса, почему ты не написала нам с отцом?
      Оуэн Фицхаг ответил за двоих:
      - Нисса все расскажет тебе, Блейз. Потом, если будет нужно, мы с Блисс дополним ее рассказ. Мы сделали для Ниссы все, что было в наших силах.
      - Но, очевидно, этого мало! - рявкнул граф Лэнгфорд. - Моя дочь возвращается домой, обвенчанная с каким-то охотником за удачей, черт знает откуда взявшимся! Хорошенькое дело! Ты ответишь мне за это, Оуэн.
      Вариан де Винтер подал голос:
      - Милорд, я вовсе не охотник за удачей, а ваш сосед. Мое поместье Винтерхейвен находится по ту сторону реки. Вы должны были знать моего покойного отца Генри де Винтера. Я же с шести лет воспитывался в доме деда.
      - И кто же, черт возьми, ваш дед? - требовательно спросил побагровевший от негодования Энтони Уиндхем. Какой черт дернул Ниссу выйти замуж за этого молодчика, не испросив их благословения или хотя бы не поставив их в известность? Ведь она не из легкомысленных вертушек.
      - Мой дед - Томас Говард, - спокойно ответил граф Марч.
      - Герцог Норфолк?! - Это имя явно произвело впечатление на графа Лэнгфорда, но он так просто не сдался.
      - Я все-таки хотела услышать, как моя дичь объясняет свое опрометчивое поведение, - твердо произнесла Блейз, и ее муж не мог не заметить ударения на слове "моя".
      - Если вы все наконец перестанете шуметь и спорить, то я с удовольствием расскажу, как я оказалась женой этого джентльмена, - сказала Нисса.
      - Филипп! - не успокаивался граф Лэнгфорд. - А где, черт возьми, был ты все это время? Почему ты не защитил свою сестру?
      - Я ничего не знал, милорд, пока это уже не стало свершившимся фактом, - резко ответил отцу Филипп.
      - Двадцатого апреля архиепископ Кентерберийский и епископ Гардинер обвенчали нас в королевской часовне, - ровным тоном сказала Нисса. - При этом присутствовал король. Собственно, он и приказал, чтобы я вышла замуж за Вариана, - Почему? - изумилась Блейз.
      - Я расскажу все с самого начала. До вас, наверное, дошли слухи, что королю не понравилась его новая жена, принцесса Клевская? Это действительно так, хотя никто и не понимает, почему это произошло, ведь леди Анна - очень милая и добрая. В общем, король твердо решил избавиться от нее, и девятого числа этого месяца брак был объявлен недействительным, как не осуществленный практически.
      - Не осуществленный? - фыркнул граф Лэнгфорд. - Да этот старый сатир в жизни не пропустил ни одной юбки.
      - Нет, папа, - возразила Нисса, - у них с леди Анной ничего не было, я точно знаю.
      - Но какое отношение это имеет к твоему замужеству? - недоумевала Блейз. - Не понимаю.
      В ответ Нисса рассказала обо всех событиях той роковой ночи.
      - И вы согласились участвовать в этом, милорд? - презрительно бросил Вариану Энтони Уиндхем. - Хорошо же это вас характеризует!
      - А что мне оставалось делать, сэр? - горячо возразил граф Марч. Моему деду было абсолютно все равно, с кем обнаружат вашу дочь. Так уж лучше, решил я, пусть это будет тот, кто любит ее, чем кто-то другой. - И Вариан смело взглянул своему тестю в глаза.
      От ярости на шее Энтони Уиндхема вздулись вены, но его жена успела уловить и понять слова, прошедшие мимо его внимания. "Тот, кто любит ее". Глядя на графа Марча, Блейз поняла, что он любит ее дочь. Он так же яростно готов защищать Ниссу, как и Тони. Блейз предостерегающе взяла мужа за руку.
      - Он любит ее, Тони. Разве ты не видишь? Умерь свой гнев и приглядись к нему. Он ее любит, - мягко увещевала она.
      - Но любит ли она его? Мы всегда обещали ей, что она сможет выйти замуж по любви, - возразил лорд Уиндхем и взглянул на дочь:
      - Любишь ли ты его, Нисса? Скажи мне правду, малышка. Если ты несчастна, если этот союз тебе не по душе, то я переверну небо и землю, но избавлю тебя от этого человека! Я не допущу, чтобы ты была несчастна, Нисса. Ни я, ни твоя мать не позволим этого.
      - Не знаю, люблю ли я Вариана, - честно ответила Нисса, - и смогу ли когда-нибудь полюбить его. Да разве такое редко случается с людьми нашего круга? Когда ты женился на маме, то не знал, полюбит ли она тебя когда-нибудь. Вариан - хороший и добрый человек, папа, и не думаю, что я могла бы рассчитывать на большее! - Нисса поцеловала отчима в щеку, - А теперь, пожалуйста, пожми руку моему мужу. И дайте нам свое благословение.
      - И все-таки, - не сдавался Энтони, - я всегда обещал тебе свободу при выборе мужа и теперь чувствую себя так, будто обманул тебя. Зачем я позволил уехать тебе из дома! Я уже тогда знал, что это плохо кончится, но дал вам всем уговорить себя, потому что король пообещал присмотреть за тобой. Блисс, ты тоже клялась, что позаботишься о ней. Ты не сдержала слова, и теперь мое дитя страдает!
      - Энтони, - строго проговорила Блейз, - нельзя сказать, что их союз основан не на любви. Супруг так же любит ее, как ты любил меня, когда мы только поженились. Посмотри на своего зятя! Да он глаз не сводит с нашей девочки. Если ты не хочешь замечать этого, то только потому, что ревнуешь и не желаешь, чтобы в жизни Ниссы был другой человек, кроме тебя. Ты никогда не старался поощрить ее интерес к кому-нибудь из местных молодых людей, а сейчас, видишь ли, все решилось помимо тебя. В общем, Нисса теперь замужняя женщина, и если этого не сделаешь ты, то я сама буду приветствовать графа Марча как нового члена нашей семьи. - И, привстав на цыпочки, Блейз поцеловала своего зятя. - Добро пожаловать в Риверс-Эдж, Вариан де Винтер. Один раз, очень давно, я видела вашего отца. Это было, когда я выходила замуж за Эдмунда Уиндхема, отца Ниссы. Вы похожи на своего отца, милорд, если не считать глаз. У вас глаза деда.
      Вариан тепло улыбнулся и поднес к губам руку Блейз. Целуя ее, он сказал:
      - Я высоко ценю вашу доброту, мадам. Клянусь, что буду заботиться о вашей дочери со всей самоотверженностью, на которую только способен!
      - Хорошо, - улыбнулась в ответ Блейз, - я верю вам. Я даю свое благословение.
      - Гхрр! - шумно откашлялся Энтони Уиндхем, и все обернулись к нему. Он протянул руку Вариану де Винтеру. - Вот вам моя рука, милорд, и мое благословение, - сказал Энтони. - Но не вздумайте плохо обращаться с моей дочерью, иначе вы станете моим злейшим врагом. Вы поставили меня перед свершившимся фактом, кому же это понравится? Ну да делать нечего, раз уж так вышло, придется принять все как есть.
      - Благодарю вас, милорд. Я люблю Ниссу и не обману вашего доверия, если вы почтите им меня, - ответил граф Марч.
      - Коль все разрешилось, мы можем ехать домой в Марвуд-Холл, - с облегчением вздохнула Блисс. Все обошлось не так плохо, как она боялась. Энтони вначале ужасно рассердился и набросился на нее с обвинениями, но теперь, слава Богу, отошел.
      - А где же Джайлс? - опомнившись, спросила Блейз.
      - Принцесса Клевская намерена остаться в Англии, - объяснила Блисс. Отныне она будет именоваться сестрой его величества, и только новая королева и принцессы займут более высокое положение. Леди Анна предложила Джайлсу остаться у нее на службе, и он согласился.
      - Джайлс - прирожденный придворный, - добавила Нисса. - Он надеется, что сумеет сделать карьеру при дворе, и считает службу у леди Анны только началом. Я уверена, мама, что ему наверняка вскоре предложат более привлекательное место. Джайлс очень умен для своего возраста, и все просто без ума от него.
      Блейз и ее муж были довольны. Перед их вторым сыном открывались хорошие перспективы.
      - А когда он собирается приехать домой? - спросила Блейз.
      - Пообещал осенью.
      - Нам действительно нужно ехать, пока не стемнело, - громко напомнила Блисс.
      - О-о, ну, конечно, Блисс, - откликнулась ее сестра. - Поезжайте!
      Графиня Марвуд едва ли не бегом покинула Большой зал. Ее супруг поспешил вслед за ней, откровенно посмеиваясь.
      Энтони Уиндхем тоже не смог удержаться от улыбки:
      - Бедная Блисс! Как видно, она очень боялась, что я скажу ей по этому поводу.
      - И не без оснований, папа, - засмеялась Нисса.
      - Вы, конечно, измучились в дороге, - сказала Блейз. - Нисса, покажи Вариану свою комнату. Мы будем ужинать в обычное время.
      - А где мои братья? - осведомилась Нисса.
      - Наверное, купаются в реке. Неужели ты забыла, что сейчас лето и все плещутся в старушке Уай? - улыбнулась Блейз. - Это гораздо важнее, чем возвращение домой старшей сестры.
      - Сколько лет вашим сыновьям, мадам? - спросил тещу Вариан де Винтер.
      - Ричарду осенью исполнится девять, Тэдди только что отпраздновали пять, а маленькому Генри - три, - сообщила Блейз и обратилась к дочери:
      - Ты не поверишь, как выросли Джейн и Энни, Нисса! Джейн уже говорит "па" и "ма", а братьев называет обо". Они ее обожают. Энни, однако, потише, предоставляет сестре болтать за двоих, но зато она вот-вот сама пойдет и сейчас всюду ползает. - Она вновь взглянула на зятя:
      - А вы, милорд, любите детей?
      - Очень люблю, мадам, и надеюсь, что у нас будет такая же прекрасная семья, как ваша. Я воспитывался вместе со своими дядей и теткой, но был на несколько лет старше их. Я всегда хотел, чтобы вокруг было много детворы.
      - Если вы предпочитаете остаться здесь, милорд, - вмешалась Нисса, то я вас покину, потому что умираю от желания немедленно принять ванну. По-моему, грязь всех английских дорог въелась мне в волосы и в кожу. Ванна в Гринвиче никуда не годится по сравнению с той, что ждет меня здесь. Мама, я обязательно заберу ее с собой в Винтерхейвен.
      - Тогда иди, моя дорогая, - сказала Блисс. - Мы с удовольствием займем твоего мужа, пока ты будешь мыться, если, конечно, он тоже не хочет принять ванну.
      - Пожалуй, хочу, - ответил Вариан де Винтер и быстро вслед за женой покинул Большой зал.
      - Почему ты поощряешь это бесстыдство? - грозно спросил жену Энтони Уиндхем. Блейз рассмеялась:
      - Ох, Тони, не будь ты старым брюзгой! Когда-то ты тоже любил мыться вместе со мной.
      - Но Нисса же совсем ребенок, Блейз!
      - Наша дочь - замужняя женщина, - отрезала она. - Тебе пора усвоить это. Может быть, она даже ждет ребенка, ведь они женаты уже почти три месяца.
      - Даже не думай об этом! - ужаснулся граф Лэнгфорд. - Нисса слишком молода, чтобы стать матерью. И к тому же нам еще рано обзаводиться внуками.
      Блейз еще раз засмеялась:
      - Мне было семнадцать, когда родилась Нисса, а ей скоро восемнадцать. Конечно, она уже вполне взрослая, но ты не хочешь замечать этого. Не бойся. Тони, Нисса всегда будет любить тебя. Ты не лишишься ее привязанности из-за того, что она теперь замужем. Правда, может быть, на первом месте для нее теперь будет муж, а потом дети. И все-таки в ее сердце всегда останется место для нас и для всей семьи. - Блейз поцеловала мужа.
      - Что происходит, Блейз? Ведь только что она была совсем маленькой девочкой, - признал Энтони. - И вдруг она - красивая замужняя женщина, графиня Марч. Время бежит чересчур быстро!
      - Дети растут, Тони, - ласково сказала Блейз. - Не знаю, какой выросла бы моя дочь, если бы ты не заменил ей отца. Мы очень многим обязаны тебе. И ты знаешь, что Эдмунд благословил бы тебя за все, что ты сделал для его дочери, за твою любовь к ней. Но теперь она выросла, а у нас еще две маленькие девочки. Отдай Джейн и Энни ту любовь, которую ты прежде дарил Ниссе.
      Он кивнул, а затем вдруг сказал:
      - Конечно, вряд ли ты захочешь сейчас принять ванну, Блейз. - В его голубых глазах светилось лукавство. - Если Нисса с годами станет такой же красивой и мудрой, как ты, мой ангел, Вариан де Винтер будет счастливейшим из смертных.
      Улыбнувшись, Блейз взяла его руки в свои.
      - Пойдем примем ванну, мой дорогой супруг, - сказала она.
      ***
      Нисса и ее муж задержались у Уиндхемов из Лэнгфорда на несколько недель. Вариан сообщил в Винтерхейвен, что они с молодой женой приедут в конце августа, пока же он продолжал знакомиться с семьей жены.
      В начале августа до Риверс-Эджа докатилась весть о женитьбе короля на Кэтрин Говард. Двадцать восьмого июля они тихо обвенчались в охотничьем домике короля в Оутлэнде. В это же самое утро в Тауэре казнили бывшего лорда-канцлера Кромвеля. Говарды могли торжествовать.
      - Мы должны послать Кэт какой-нибудь очень хороший подарок, - сказала мужу Нисса.
      Королевская чета провела медовый месяц в путешествии по Суррею и Беркширу и завершила его в Виндзоре. Король, по слухам, стал другим человеком. Он как будто вернулся в свою юность. Генрих вставал между пятью и шестью утра, шел к семичасовой мессе, затем ездил верхом до десяти, обедал. После полудня играл в мяч или занимался стрельбой из лука, а потом мог всю ночь напролет протанцевать со своей оживленной, хохочущей новобрачной. Даже его нога, казалось, зажила, а настроение было великолепным, как никогда.
      Международная политика в то лето не требовала пристального внимания короля. Герцога Клевского вполне удовлетворило решение в отношении его сестры. Говорили даже, будто он сказал, что большего она и не заслуживала. Франция и Священная Римская империя потихоньку шипели друг на друга, но это не было новостью. Так что в то жаркое лето 1540 года Генрих Тюдор спокойно наслаждался жизнью. Мало кто, включая герцогов Норфолка и Суффолка, мог припомнить короля таким веселым и довольным.
      Графу Марчу пришлось дважды откладывать свой отъезд из Риверс-Эджа, поскольку Нисса не очень хорошо себя чувствовала. Он уже начал беспокоиться, удастся ли ему когда-нибудь увезти жену в Винтерхейвен, и в начале сентября высказал это соображение своей симпатичной теще.
      - Подождите до середины месяца, - посоветовала ему Блейз, - тогда она уже будет достаточно хорошо себя чувствовать, да и поездка станет менее опасной.
      - Менее опасной? - изумился Вариан. - А что может быть опасного по пути в Винтерхейвен? Здесь нет абсолютно никакой опасности, уверяю вас.
      - Значит, Нисса ничего вам не сказала? - в свою очередь удивилась Блейз.
      - О чем? - спросил он.
      Лицо графини Лэнгфорд приобрело странное выражение.
      - Ох, дорогой мой, - сказала она, - не удивлюсь, если она сама еще не знает.
      - Не знает о чем? - настаивал граф Марч.
      - Пойдемте со мной, Вариан, - предложила Блейз и отправилась на поиски Тилли.
      Она обнаружила горничную в гардеробе Ниссы, где та подшивала нижние юбки своей госпожи.
      - Тилли, - обратилась к ней графиня, - когда у твоей госпожи в последний раз было связанное с луной недомогание? Подумай как следует, девочка.
      - Это было в июне, миледи. Что-то не так?
      - Тебе не показалось странным, что с тех пор у нее не было выделений? Почему же ты не пришла и не сказала мне "об этом, когда вы приехали домой?
      Тилли выглядела совершенно сбитой с толку. С какой стати она должна беспокоить мать леди Ниссы такими сообщениями? Затем внезапно Тилли поняла, в чем дело, и зажала рот ладошкой.
      - Ох-х! - выдохнула она, широко раскрывая глаза.
      - В самом деле, ох! - отозвалась графиня Лэнгфорд. - Где сейчас твоя госпожа, Тилли?
      - Она лежит внизу, миледи, у нее опять этот непонятный приступ, ответила Тилли.
      В сопровождении зятя Блейз быстро прошла в спальню дочери. Нисса лежала на кровати бледная и держала у носа платок, смоченный лавандой.
      - Как это ты можешь, прожив в этом доме столько лет, не понимать, что с тобой происходит, дитя мое? - без предисловий начала Блейз. - У тебя семь братьев и сестер, Нисса! Неужели ты даже не заподозрила?
      - Не заподозрила чего, мама? - слабым голосом отозвалась Нисса.
      - Не могу поверить, что у меня выросла такая бестолковая дочь! возмущалась Блейз. - У тебя будет ребенок, Нисса! Это же совершенно очевидно! Судя по тому, что мне сказала Тилли, это случится в середине или в конце марта. О, как я счастлива! Наконец-то я стану бабушкой!
      При словах матери Нисса побледнела еще больше. Ее бедный желудок совсем взбунтовался. Вскочив, она бросилась к тазу. Лоб Ниссы покрылся испариной. Содрогаясь от приступов рвоты, Нисса беспомощно постанывала. Когда все кончилось, она вновь приложила к носу платок и сказала:
      - Но я не помню, мама, чтобы ты когда-нибудь так плохо себя чувствовала, ожидая ребенка. Я думала, что виной всему рыба, которую мы ели за обедом. Не может быть, чтоб я забеременела. Это чересчур скоро.
      Блейз от души расхохоталась:
      - Учитывая, сколько времени вы с Варианом проводите в постели, Нисса, вряд ли следует удивляться! Гораздо удивительнее, если бы ты не забеременела. Ведь женщины нашей семьи славятся своей плодовитостью. Например, твоя бабушка произвела на свет близнецов через три месяца после твоего рождения.
      - У нас будет ребенок! - Вариан, вначале онемевший от радости, наконец обрел дал речи. - Дорогая, как мне благодарить тебя? - спросил он со слезами на глазах.
      - Наверное, мама права, - растерянно произнесла Нисса.
      - Разумеется, права, - уверенно подтвердила ее мать. - Я никогда не ошибаюсь в таких вещах.
      - Я надеялся, что мой наследник появится на свет в Винтерхейвене, медленно проговорил граф, - но понимаю, что в таком положении Ниссе нельзя путешествовать, так что нам остается надеяться на ваше гостеприимство.
      - Глупости! - хмыкнула Блейз. - Через недельку-другую этот неприятный период кончится и Нисса почувствует себя гораздо лучше. У нее нет никаких причин не ехать в Винтерхейвен. Настало вам время возвратиться в отчий дом, милорд. Думаю, мою дочь там ожидает огромное поле деятельности, если вспомнить, как давно этот дом оставался без хозяйки. Наверняка дом требует ремонта, нужно также подобрать и обучить прислугу. Подозреваю, что там все по старинке. Нисса говорила мне, что вы предоставили ей полную свободу в устройстве вашего жилья.
      - Но ведь это мой первый ребенок, - упавшим голосом произнесла Нисса, - а я буду в Винтерхейвене совсем одна. Ох, мамочка! Пожалуйста, позволь мне остаться!
      - Когда придет время, я приеду к тебе, Нисса, - ответила мать. - Кроме того, Винтерхейвен совсем недалеко от Эшби, а никто не разбирается так хорошо во всем, что касается деторождения, как твоя бабушка. Все пройдет отлично. А теперь пойду-ка я подготовлю Тони к этой счастливой новости. Все так же улыбаясь, Блейз вышла из спальни.
      - Ты нарочно все это подстроил! - упрекнула мужа Нисса.
      - Клянусь тебе, я думал только о нашем обоюдном удовольствии, ответил он; - Мое поведение не может не убедить тебя, что я знал об этом не больше, чем ты. - Вариан улыбнулся. - Но вот как ты могла ни о чем не подозревать? - удивился он.
      - Наверное, дело в том, что я никогда не обращала особого внимания на мамины беременности, - немного успокоившись, признала Нисса. - Мы никогда ничего не знали, пока в один прекрасный день вдруг замечали ее выросший живот, и она говорила, что скоро у нас появится новый братец. Ни Филиппа, ни меня это особенно не волновало - нам хватало друг друга. Джайлс родился, когда мне было уже почти восемь. Щенки, котята, пони - все это интересовало меня гораздо больше, чем мамино состояние, - Да, - согласился Вариан, вспоминая вторую жену деда, герцогиню Элизабет. Она тоже не очень-то интересовала его, и, когда кто-нибудь спрашивал, правда ли, что она ждет ребенка, он оказывался в затруднительном положении, поскольку понятия не имел, так это или нет. Теперь главное, что у них будет ребенок.
      Нисса вдруг с решительным видом встала с постели.
      - Есть вещи, о которых мне нужно спросить маму, - сказала она. Например, я не знаю, можем ли мы предаваться нашим наслаждениям. Конечно, жаль, если необходимо прекратить, но что поделаешь. - В ее глазах промелькнула радость. - По крайней мере одно уже хорошо: нам можно не возвращаться ко двору! Как бы ни настаивала твоя кузина Кэтрин, король не разрешит мне подвергать опасности наше дитя.
      Вариан засмеялся:
      - Я согласен с тобой, любимая. Через несколько дней, когда ты почувствуешь себя лучше, мы переедем в Винтерхейвен и укроемся там вдвоем, как мыши в норе. Никто, кроме родных, не приедет к нам, а мы не поедем ко двору, пока ты сама этого не захочешь. А Кэт скоро позабудет о нас, увлеченная блеском и великолепием, которые окружают ее как королеву Англии.
      - Ох, Вариан, - вдруг вырвалось у Ниссы, - какой же ты милый! Ты так мне нравишься! Не думаю, что я могла бы найти себе лучшего мужа.
      Она бросилась ему на шею и пылко поцеловала. Сердце Вариана едва не разорвалось от счастья. В первый раз с тех пор, как они поженились, она заговорила о своих чувствах к нему. Она уже готова полюбить его. Наступит день, когда Нисса полюбит его так же, как он любит ее. Но пока достаточно и того, что есть. Он ей нравится, и у них будет ребенок.
      - Я бы хотел назвать нашего первенца Томасом в честь деда, - предложил Вариан.
      - Никогда! - воскликнула Нисса. - Никогда я не прощу твоему деду его жестокости. Нашего сына будут звать Эдмунд Энтони де Винтер, в честь обоих моих отцов. Я думаю, это будет лучше всего, и моя семья, я уверена, согласится.
      - Ну, если вы привлекаете на помощь вашу семью, мадам, - смеясь, ответил граф, - тогда я вынужден сдаться. Мы назовем Томасом нашего второго сына.
      - Второго сына мы назовем Генри в честь твоего отца и в честь короля, - непререкаемым тоном заявила Нисса.
      - Значит, третий сын будет Томасом, - упорствовал Вариан.
      - Хорошо, в честь нашего дорогого архиепископа, если вы так настаиваете, милорд, - сладко улыбнулась Нисса и добавила:
      - Но никогда не назову я своего сына в честь Томаса Говарда!
      - Жаль, что беременных женщин нельзя бить, - вздохнул граф. - А вы уверены, что беременны, мадам?
      - Так говорит моя мама, сэр, а уж она знаток в этих делах. К тому же вы все равно не сможете побить меня.
      - Это еще почему? - удивился Вариан.
      - Потому что вы никогда не сможете поймать меня! - поддразнила мужа Нисса и, выскользнув из его объятий, выбежала из комнаты, сопровождаемая его хохотом.
      Глава 10
      Винтерхейвен построили еще в тринадцатом столетии. Несмотря на четыре зубчатые башенки, придававшие зданию вид средневекового замка, это был, в сущности, просторный, добротный дом деревенского помещика. Он располагался на вершине холма, окруженного небольшим рвом, давно уже за ненадобностью заброшенного и заросшего травой. Много лет назад исчезла необходимость в подъемном мосте. Граф и графиня Марч въехали в свои владения по небольшому каменному мостику и оказались прямо напротив гостеприимно распахнутой двери.
      Дом был сложен из светло-серого камня. Нисса обрадовалась, что в сравнительно недалеком прошлом кто-то успел переделать окна. Для таких древних зданий, как это, обычны узкие, небольшие окна, дававшие слишком мало света. Все вокруг сделано на совесть, но выглядело запущенным. Нисса сразу поняла, как много работы им предстоит. Будет ли это им по средствам? Ведь этот вопрос они с Варианом никогда не затрагивали. Ее отец вручил ее мужу хорошее приданое, но настоял на том, чтобы поместье Ниссы Риверсайд, так же как и основная часть наследства, осталось в ее личном владении.
      - Думаю, будет лучше, если моя дочь до поры до времени, а может быть, и навсегда, сохранит определенную независимость. Ведь ни Нисса, ни я не избирали вас в качестве ее мужа. Когда мы получше узнаем вас, то сможем пересмотреть этот вопрос, - сказал графу Марчу Энтони Уиндхем.
      Вариан удивился. Конечно, тезис о том, что жена может иметь собственное независимое состояние, не нов, но Вариан никогда не думал, что ему предстоит жениться на такой женщине. Однако он понимал Энтони Уиндхема и даже подумал, что, окажись он сам на месте графа Лэнгфорда, предпринял бы то же самое, чтобы защитить интересы своей дочери.
      - Я не очень-то богат, - признался Вариан тестю, - но и бедняком меня нельзя назвать. Теперь, когда я вновь стану жить на своей земле, мне нужно решить, как наиболее разумно использовать эту землю.
      - У вас есть арендаторы? - спросил лорд Уиндхем.
      - Да, есть.
      - Ваш управляющий собирает с них ренту? Наверняка да. Выясните, что он делает с этими деньгами, - посоветовал Энтони. - Если они не потрачены на ваше проживание, то должны пойти на содержание вашего имущества. Вам придется самому побывать на каждой ферме и посмотреть, как там ведутся дела. Если плохо, то ваше дело - решить, прогнать арендатора или дать ему возможность исправить ошибки. Вы достаточно долго прожили при дворе, чтобы уметь с первого взгляда определить, кто чего стоит. Здравый смысл - вот все, что вам нужно. В наших краях можно разводить и овец, и лошадей. Если у вас хватит средств, попробуйте и то и другое. Овцы выгоднее, но они могут заболеть, и вы лишитесь всего стада. Так случилось с Морганами много лет тому назад. А вообще шерсть приносит хороший доход.
      Энтони усмехнулся, глядя на растерянное лицо зятя.
      - Золото и серебро не притекают сами собой, - заметил он. - Вы так долго жили при дворе, Вариан, что успели забыть: у всякого богатства должен быть свой источник. Большую часть жизни вы прожили за счет щедрот вашего деда. Должны же у него откуда-то браться средства, чтобы содержать огромную семью. Впрочем, не сомневаюсь, он кругом в долгах. Могущественные люди вроде герцога Томаса часто забывают о бережливости, но здесь, в деревне, мы не можем позволить себе жить не по средствам. Не можем, если собираемся вовремя платить королю налоги, если стремимся обеспечить своих дочерей приданым, а сыновей хотим поставить на ноги, если не желаем, чтобы наши арендаторы голодали. Наконец, не будь нас, разве мог бы Генрих Тюдор содержать столь пышный двор? - хмыкнул граф Лэнгфорд. - Нет, воистину, он в нас нуждается.
      - Это гораздо сложнее, чем мне казалось, - покачал головой Вариан.
      - Действуйте так, как вам подсказывает рассудок, сэр, и доверяйте чутью Ниссы, - порекомендовал Энтони Уиндхем. - Она выросла в деревне и обладает хорошей практической сметкой. Моя дочь - деревенская женщина.
      Вариан вспомнил эти слова тестя, помогая жене слезть с лошади.
      - После Риверс-Эджа, конечно же, все здесь кажется ужасно старомодным, - извиняющимся тоном произнес он.
      И действительно, в его воспоминаниях Винтерхейвен был совсем не таким заброшенным и жалким, каким Вариан увидел его сейчас.
      - Зато так интересно приводить здесь все в порядок, - успокоила его Нисса. - Пока в трубах есть тяга, милорд, а окна плотно пригнаны, зима нам не страшна. А тем временем мы все здесь обновим. - И она поцеловала мужа в щеку.
      Двое старичков, прихрамывая и спотыкаясь, выкатились на крыльцо и приветствовали хозяев.
      - Добро пожаловать, милорд! Добро пожаловать, миледи! - радостно пропели они.
      Всем стало ясно, что старые слуги счастливы вновь видеть своего господина.
      - Это Браунинг, а это госпожа Браунинг, - представил их Вариан, - а это - новая графиня Марч. Она дочь графа и графини Лэнгфордов и уже готовится подарить Винтерхейвену наследника. Вы собрали остальных слуг?
      - Других слуг нет, милорд, - ответил Браунинг. - Мастер Смайл, управляющий, сказал, что нет смысла держать слуг в пустом доме.