Вспомни меня, любовь (Том 1)

Смолл Бертрис
Вспомни меня, любовь (Том 1)

      Бертрис СМОЛЛ
      ВСПОМНИ МЕНЯ, ЛЮБОВЬ
      ТОМ 1
      Анонс
      Юной английской аристократке Ниссе Уиндхем предстояло стать женой короля - но хитрые придворные интриги привели ее вместо этого в объятия неотразимого Вариана де Винтера. Словно сама судьба взялась доказать девушке, что блеск, роскошь и даже королевское могущество - ничто в сравнении с извечным женским счастьем разделенной любви и пылкой, пламенной страсти...
      Пролог
      Королева умерла.
      В пятницу, двенадцатого октября, она благополучно разрешилась крепким, здоровым младенцем. Король, пребывавший в тот момент в Эшере, узнав, что королева подарила ему принца, тут же помчался в Хэмптон-Корт взглянуть на сына. При виде крупного светловолосого ребенка Генрих Тюдор преисполнился безграничной радости. Наконец-то он получил наследника мужского пола! Он даже ощутил некоторое расположение к дочерям: фанатично-набожной, болезненного вида Марии, всегда бросающей на него исподлобья угрюмые взгляды, и малютке Елизавете, ребенку Нэн. Мало кто отзывался о ней хорошо: девчонка была чересчур упряма, капризна и своевольна. Хорошо хоть Джейн, Господь да вознаградит ее, любит его девочек. Она пожелала, чтобы они жили рядом с ней, во дворце: Мэри для компании, а Бесс будет воспитываться с их сыном.
      - Ты хорошо потрудилась, любовь моя, - сказал король, целуя королеву в лоб и пожимая тянущуюся к нему маленькую руку. - Отличный парень, и мы должны заделать еще парочку, чтобы ему не было скучно, а, Джейн? - Его глаза, обращенные на королеву, сияли любовью. - Еще три или четыре мальчишки для Англии!
      Он чувствовал себя победителем; Господь, похоже, простил его. Наконец-то Господь оценил его труды, его примерное поведение за последние годы и послал ему сына!
      Джейн Сеймур слабо улыбалась, глядя на мужа. Она выдержала почти трое суток боли, изнурительного труда, но, прежде чем отдыхать, нужно решить вопрос об имени ее сына.
      - Как вы назовете его, мой государь? - спросила она мужа. Сейчас, когда память о перенесенных страданиях еще так свежа, королева не хотела даже думать о следующих родах. Если бы Бог дал мужчине способность к деторождению, мелькнуло у нее в голове, оставались бы они такими же убежденными сторонниками многочисленного потомства?
      - Эдуард, - подумав, ответил король. - Мой сын будет носить имя Эдуард.
      Во все концы страны понеслись королевские герольды, чтобы возвестить народу добрые вести: у короля Генриха VIII и его королевы Джейн родился здоровый младенец, мальчик. Церковные колокола города Лондона начали веселый перезвон, который продолжался весь день и всю следующую ночь. Во всех церквах Англии по случаю рождения принца Эдуарда запели "Те Deum" ("Тебя, Бога, хвалим"). Повсюду запылали праздничные костры, лондонский Тауэр скрылся в облаке голубоватого дыма, когда его пушки дали двести залпов в честь новорожденного. Хозяйки украсили свои дома гирляндами и начали стряпать кушанья для праздничных пиршеств в ознаменование счастливого события. Поток подарков и поздравлений хлынул в Хэмптон-Корт со всех концов Англии. Кто знает, может быть, радость, переполняющая короля, прольется милостями и щедротами? Вся Англия вместе с Генрихом и его супругой приветствовала рождение принца Эдуарда.
      Пятнадцатого октября, в понедельник, младенец был крещен в королевской церкви Хэмптон-Корта. Крестными, согласно решению короля, которому с готовностью повиновалась его кроткая супруга, стали архиепископ Кранмер, герцоги Суффолк и Норфолк, а также старшая дочь короля принцесса Мария. Девчонка Нэн тоже должна была принять участие в церемонии; на этом настояла мягкосердечная королева Джейн.
      Так что маленькая леди Елизавета, сидя на руках брата королевы лорда Бьючемпа и изо всех сил стараясь удержать чашу с елеем, нисколько не сомневалась ни в важности происходящего, ни в своей исключительной в нем роли. Она, правда, не была до конца уверена, что же все-таки нравится ей больше - то, что она участвует в таком грандиозном спектакле, или то, что ее нарядили в такое роскошное новое платье. После окончания обряда Елизавета вернулась на половину королевы, держась за руку старшей сестры.
      И король, и королева благословили своего сына.
      Затем вызвавший всеобщее восхищение младенец был передан герцогине Суффолкской, которой отныне предстояло о нем заботиться. Для юного принца отвели отдельные покои.
      Помня о судьбе, постигшей его сыновей от принцессы Арагонской, король распорядился, чтобы на половине принца Эдуарда поддерживалась безукоризненная чистота. Все помещения, включая коридор, следовало ежедневно подметать и мыть мыльной водой. Все вещи, которые носил или до которых дотрагивался принц Эдуард, должны были быть чистыми. Такие требования гигиены в те времена казались причудой, но Генрих Тюдор требовал неукоснительного их выполнения. Две королевские кормилицы были крепкие, пышущие здоровьем деревенские молодки. У одной из них родился мертвый ребенок, вторая отдала свою новорожденную дочку на попечение невестки, так как наследнику трона не пристало делить свою пищу ни с каким другим младенцем - ведь тот, другой, мог заболеть и заразить принца. А это дитя должно жить, чтобы наследовать корону отца. Для этого были приняты все, решительно все возможные меры. Эдуард Тюдор был слишком важным ребенком.
      На следующее утро после крещения принца королева заболела. К вечеру показалось, что ей стало лучше. Но за ночь состояние больной значительно ухудшилось. Пользовавшие ее величество медики единогласно поставили диагноз: родильная горячка. В течение следующей ночи королева была близка к смерти. Епископ Карлайль, королевский духовник, уже собирался исповедовать и причастить ее, когда на следующее утро Джейн Сеймур неожиданно почувствовала себя гораздо лучше. С четверга, ко всеобщему облегчению, казалось, болезнь отступила, но в пятницу вечером у королевы начался новый сильнейший приступ горячки. Она впала в беспамятство. Теперь уже не было сомнений, что смерть ходит рядом, но еще никто не осмеливался произнести это вслух.
      Король, ранее намеревавшийся вернуться в Эшер к началу охотничьего сезона, назначенному на двадцать третье октября, не решился, однако, покинуть свою возлюбленную Джейн. Даже ему наконец стало ясно, что королева умирает. К величайшему удивлению окружающих, король рыдал, как дитя. Мало кто мог вспомнить, что когда-нибудь вообще видел слезы короля. Генрих Тюдор всю ночь оставался у постели жены. В полночь в спальню вошел епископ Карлайль и совершил последние обряды. На сей раз уже ни у кого не было надежды на чудесное исцеление. Выполнив свой долг, епископ сделал все, чтобы как-то успокоить господина, но король оставался безутешным. В два часа ночи, в тот самый час, когда двенадцать дней назад она произвела на свет дитя, королева Джейн скончалась. Король немедленно отбыл в Виндзор и уединился там. Оставаться в одном доме с усопшей считалось плохой приметой.
      Похороны королевы, разумеется, обставили со всей пышностью. Ее исхудавшее тело обернули в золотые покровы, красивые светлые локоны расчесали и разложили по плечам. На голову надели сверкающую драгоценными камнями корону. Она лежала в парадной спальне Хэмптон-Кортского дворца, а во всех церквах служили мессы за упокой ее светлой души. Затем тело перенесли в королевскую церковь, где фрейлины королевы целую неделю бодрствовали рядом с телом своей госпожи.
      Мария Тюдор горячо оплакивала смерть королевы. Она искренне любила и уважала свою нежную, добрую, верующую мачеху, которая так любовно и заботливо старалась вернуть ей привязанность ее необузданного отца. Немногие люди осмеливались проявлять доброту к Марии с тех пор, как ее мать впала в немилость. Царствование Анны Болейн стало для нее сущим адом, но Джейн Сеймур всегда оставалась добра к ней.
      В восьмой день ноября гроб с телом королевы перевезли в Виндзор, где и похоронили двенадцатого числа, в понедельник. Король по-прежнему горевал, но уже почти окончательно решил взять себе четвертую жену. Одного сына явно недостаточно, чтобы гарантировать надежность династии Тюдоров. Его возлюбленная Джейн мертва, но он ведь еще достаточно молод, чтобы с помощью плодовитой супруги произвести на свет еще нескольких сыновей.
      Королева умерла, но король, слава Богу, жив!
      Глава 1
      - Да, он действительно сказал, что может в один прекрасный день посетить Риверс-Эдж, - произнесла леди Блейз Уиндхем, графиня Лэнгфорд, обращаясь к своему мужу. - Ты ведь сам это слышал.
      - Но я думал, он сказал так из вежливости, - раздраженно ответил граф. - Люди очень часто говорят, что как-нибудь заедут к вам в гости, но никто не воспринимает это всерьез, и обычно так никто и не приезжает. Неужели ты в самом деле надеялась когда-нибудь увидеть короля здесь, в нашем доме? Я нет. - Энтони Уиндхем резким движением пригладил свои темные волосы. - У нас не такой уж большой дом, Блейз. Как долго он намерен здесь оставаться? Сколько людей он привезет с собой? В состоянии ли мы принять короля как подобает? - Граф сердито взглянул на жену, поскольку именно она, в силу давнего и близкого знакомства с королем, несла ответственность за это нарушение спокойного течения их жизни.
      Блейз рассмеялась.
      - О", Тони, - успокаивающе произнесла она, - Генри вовсе не собирается наносить нам официальный визит. Просто король охотился в этих краях и, вспомнив, что Риверс-Эдж где-то неподалеку, решил повидать нас. Его будут сопровождать не более полудюжины человек. Они позавтракают у нас, вот и все. - Она ласково похлопала мужа по руке. - Все будет хорошо, вот увидишь.
      - Все равно у нас мало времени, чтобы как следует подготовиться, продолжал ворчать граф. - Как это похоже на короля - совсем не подумать о нас!
      - С каких это пор хозяйство стало вашей заботой, сэр? - повысила голос Блейз. - Король приезжает завтра. Для меня этого времени более чем достаточно, чтобы подготовиться к его приему. От тебя. Тони, требуется только одно: быть таким же обаятельным и гостеприимным, как всегда. Стараясь умилостивить своего красавца мужа, Блейз поцеловала его в щеку. Кстати, любимый, я дала знать родителям в Эшби и моим сестрам, чтобы они тоже приехали на встречу с королем.
      - Все? - нервно переспросил супруг. Блейз была старшей из одиннадцати детей, восемь из которых принадлежали к прекрасному полу.
      - Только Блисс и Блайт, - поспешила успокоить его жена. - Правда, мама, возможно, привезет братьев Генри и Тома. Жена Гэвина тоже вот-вот родит - он не оставит ее, я уверена, ведь это их первый ребенок.
      Граф Лэнгфорд почувствовал некоторое облегчение, узнав, что не все родственники жены наводнят его дом.
      Из ее сестер он был хорошо знаком с Блисс, графиней Марвуд, и Блайт, леди Кингсли, ближайшими по возрасту к его жене. Четвертую сестру Делию много лет назад увез в Ирландию муж, Кормас О'Брайан, лорд Киллал. Вести от нее приходили редко. Следующие сестры, двойняшки Ларк и Линнетта, были замужем за братьями-близнецами, сыновьями лорда Аскотта. Они готовы были жить в глуши и оставаться "деревенскими женами", лишь бы их не разлучали друг с другом. Гордая Ванора, предпоследняя из сестер, вышла замуж за маркиза Бересфорда, а самая младшая сестра Гленн была обручена с маркизом Адни. Все дочери лорда Роберта Моргана славились не только красотой, но и замечательной способностью производить на свет здоровых и многочисленных отпрысков.
      - Это воистину уникальная возможность, - провозгласила Блейз таким многозначительным тоном, что ее муж тут же вернулся от своих мыслей к реальности.
      - Возможность для кого? - требовательно спросил он. - И для чего, мадам?
      - Для наших детей, Тони! Нисса, Филипп и Джайлс. Теперь, когда кончился срок траура по королеве Джейн и король обручился с принцессой Клевской, у него должно быть прекрасное настроение, особенно если завтрашняя охота будет удачной и если моя кухня придется ему по вкусу.
      - Что ты задумала, Блейз?
      - Я хочу устроить при дворе Ниссу, Филиппа и Джайлса. Во-первых, Тони, им нужно пообтесаться, приобрести лоск, во-вторых, мы еще не нашли никому из них подходящей пары. Думаю, Нисса сможет подцепить при дворе хорошего мужа. Вероятно, и мальчики привлекут внимание некоторых отцов, ищущих хорошую партию для дочерей. Конечно, не самых могущественных и знатных родов, но из благородных, уважаемых семейств. Филиппу предстоит стать следующим графом Лэнгфордом, а Джайлсу я отписала доходное имение Гринхилл. Так что наши старшие сыновья могут быть весьма привлекательной добычей, - с улыбкой закончила Блейз.
      - Не уверен, что мне нравится мысль отправить Ниссу ко двору, - С сомнением произнес граф Лэнгфорд. - Мальчиков - да, согласен, но Ниссу нет.
      - Почему же? - бросилась в наступление его жена.
      - Здесь, в округе, нет никого, за кого мы могли бы выдать ее, ни одного приличного молодого человека. Принцесса Клевская, как меня уверяли, очень добрая, благородная и образованная леди. Если бы Нисса получила место ее фрейлины, она оказалась бы под защитой королевы и в то же время у нее появилась бы возможность встретить подходящего молодого человека. Иначе она его не встретит никогда. Если король все еще питает ко мне добрые чувства а я думаю, что это так, потому что Генри сентиментален и всегда видит прошлое сквозь розовую дымку, - он охотно окажет нам эту милость и возьмет детей во дворец. Ох, Тони! Никогда в жизни нам не представится лучшего случая устроить будущее наших детей. Старшие дети познакомятся и завяжут связи при дворе и впоследствии смогут помочь другим нашим сыновьям, когда придет их черед покинуть гнездо. Учти, что младшие, не имея денег, будут очень нуждаться в покровительстве.
      - Ричард, возможно, в один прекрасный день примет сан, - возразил граф. - Что за нужда ему тогда в представлении ко двору?
      - Архиепископ бывает при дворе, - с терпеливой улыбкой парировала Блейз. - Какой прекрасный случай для нашего сына!
      Энтони Уиндхем рассмеялся:
      - Я успел позабыть о твоей неиссякаемой находчивости, моя дорогая Блейз! Ну, что ж, очень хорошо, осуществляй свои планы. Если Бог захочет тебе помочь, так тому и быть. Нисса, Филипп и Джайлс отправятся ко двору, а Ричард когда-нибудь познакомится с архиепископом. - Потянувшись, он погладил жену по выпуклому животу - Блейз была на сносях. - А ты уверена, что это опять будет мальчик?
      - Мне кажется, мой господин, вы можете зачать только мальчика, улыбнулась она. - Пять прекрасных сыновей родила я от тебя.
      - И Ниссу, - добавил он.
      - Нисса - ребенок Эдмунда, - мягко уточнила Блейз. - Ты был ей хорошим отцом. Тони, но в ней течет кровь Эдмунда.
      - Но это и моя кровь, - настаивал граф. - Разве мы с Эдмундом не родственники? Он мой дядя. Я очень любил его, Блейз.
      - Скорее, он был тебе братом. Тони. Между вами всего несколько лет разницы, и твоя мать воспитала вас обоих.
      - Моя мать! О Господи, Блейз! Ты послала к ней в Риверсайд? Она, наверное, тоже захочет засвидетельствовать свое почтение королю.
      - По дороге к моим родителям нарочный заедет к леди Дороти, хихикнула Блейз. - Бедный Генри! Он и понятия не имеет, что его ожидает завтра.
      ***
      Король прибыл утром. Он пребывал в самом прекрасном расположении духа, поскольку самолично застрелил двух олених и одного матерого оленя с такими царственными рогами, каких, по признанию его спутников, никто до сих пор не видывал. Благодаря этому успеху король снова чувствовал себя молодым. Однако молодость давно миновала. Прошло более трех лет с тех пор, как Блейз видела его последний раз, и теперь она была потрясена при виде происшедших в нем перемен. Король сильно прибавил в весе. Одежда стала ему тесна. Когда-то столь изящный и стройный, он сделался бесформенным и тяжеловесным. Склоняясь перед королем в глубоком реверансе, графиня Лэнгфорд тщетно пыталась вызвать в памяти облик молодого обаятельного мужчины, который когда-то был ее возлюбленным.
      Генрих Тюдор взял ее за руку и помог подняться.
      - Вставай, вставай, моя милая, - ласково промолвил король, и звук знакомого голоса помог ей на мгновение воскресить прошлое. - Знаю, что ты навеки самая преданная из моих подданных.
      В обращенных на нее глазах короля мелькнула знакомая полускрытая усмешка.
      - Мой дорогой господин! - отвечала Блейз, улыбаясь и становясь на цыпочки, чтобы поцеловать короля в щеку. - Как приятно вновь увидеть вас. Наши сердца и наши молитвы всегда с вами и с принцем Эдуардом. Ваше величество, вы самый желанный гость в Риверс-Эдже!
      - Могу только присоединиться к чувствам и словам моей жены, - с достоинством произнес граф Лэнгфорд, делая шаг вперед.
      - О, Тони! Ты должен поохотиться с нами сегодня днем! - сказал король и, нахмурившись, обернулся к своей свите:
      - Почему никто не догадался пригласить лорда Лэнгфорда на утреннюю охоту?! Неужели я сам должен думать обо всем?!
      - Почту за честь присоединиться к вашему величеству, - поспешно вставил Энтони Уиндхем, стремясь предотвратить вспышку королевского гнева. - Не желаете ли пройти в зал и начать трапезу? Блейз старалась изо всех сил.
      Графиня Лэнгфорд изящным жестом взяла короля под руку.
      - Пойдем, Гэл, - сказала она, называя его уменьшительным именем, как в былые времена. - Мои родители и мать Тони приехали и ждут встречи с тобой. А у меня найдется для тебя отличный кусок говядины, да еще и паштет из куропаток. Если память мне не изменяет, ты всегда любил его. Я сделала к нему чудесную подливку из красного вина, лука-шалота и молодой моркови.
      Еще раз улыбнувшись, заглядывая ему в лицо снизу вверх, Блейз ввела короля в дом.
      - Прошу вас, присоединяйтесь, джентльмены, - пригласил граф спутников короля, и они вслед за ним прошли в Большой зал замка.
      Там графиня уже представляла королю своих родителей; лорда и леди Морган, мать мужа - леди Дороти Уиндхем. Зятья, Оуэн Фицхаг, граф Марвуд, и лорд Николае Кингсли, а также их жены, Блисс и Блайт, тоже приветствовали короля. Лорд Морган представил его величеству двух своих младших сыновей, шестнадцатилетних Генри и Томаса.
      Король чувствовал себя в своей стихии и наслаждался дружественным приемом. Он всегда был неравнодушен к преклонению перед своей персоной. Генрих нашел доброе слово для каждого - поздравил Морганов с тем, какую прекрасную, огромную семью они создали, попенял леди Дороти, что она давно не бывала при дворе: "Во дворце всегда найдется комната для красивой женщины".
      Леди Дороти, которой уже стукнуло шестьдесят пять, не растерялась:
      - Увы, ваше величество, сын не позволяет мне. Он опасается за мою добродетель.
      - Ну, разумеется, он прав, мадам! - расхохотался король и повернулся к Блейз:
      - А где же твой очаровательный выводок, моя милая девочка из глуши? "Моя девочка из глуши", "моя деревенская девочка" - так король всегда называл ее. - Последний раз мне говорили, что у тебя четверо парней и одна дочка.
      - Теперь у нас уже пятеро сыновей, сэр. Маленькому Генри минуло два года в июне. Мы назвали его в вашу честь, - сообщила Блейз. - И как вы видите, скоро я разрешусь седьмым ребенком.
      - Нет ничего прекрасней хорошей английской жены! - с чувством произнес король, и его спутники тут же потупились. - Как мне не хватает моей возлюбленной Джейн...
      - Пройди сюда, Гэл, - предложила Блейз и подвела его к почетному месту на возвышении.
      Следуя за королем, она заметила, что он припадает на одну ногу, и подумала, что нужно было приготовить ему более мягкое сиденье.
      - Я велю привести сюда детей, как только ты захочешь их увидеть, сказала Блейз. - Но я боялась, что они могут помешать.
      - Глупости! - буркнул король, тяжело опускаясь в кресло. - Я хочу увидеть их всех, даже маленького.
      Стоявший наготове слуга сразу же вложил в руку почетного гостя огромный кубок с вином, и король с жадностью осушил его. Блейз подала знак своей горничной Геарте и велела ей тотчас же привести детей. Сверху, с галереи менестрелей, полилась приятная музыка. Король откинулся назад и полулежал в кресле, наслаждаясь отдыхом.
      В зал вошли дети Уиндхемов. Впереди шел наследник титула, лорд Филипп Уиндхем, замыкала шествие старшая дочь, леди Нисса Уиндхем, державшая на руках самого младшего брата.
      - Позвольте представить вашему величеству моих детей, - официальным тоном произнесла Блейз. - Это Филипп, наш старший сын. Ему сейчас двенадцать лет. Вот Джайлс, ему девять;
      Ричард, восемь; Эдуард, четыре, и, наконец, Генри, два года.
      Все сыновья Блейз и Энтони, в том числе младший, которого сестра спустила на пол, отвесили изящные поклоны.
      - А это моя дочь Нисса. Тони воспитал ее как родную, но она - ребенок моего первого мужа, Эдмунда Уиндхема.
      Нисса Уиндхем присела в глубоком реверансе, складки темно-розовой шелковой юбки красивым веером легли вокруг ее ног. Поднявшись, она скромно опустила глаза перед своим монархом.
      - Так же хороша, как самая прекрасная роза Англии, - любезно отметил король. - Сколько ей лет, мадам?
      - Шестнадцать, ваше величество, - ответила Блейз.
      - Она помолвлена?
      - Нет, мой господин.
      - Почему же? Она достаточно хороша и к тому же дочь графа. Не сомневаюсь, что у нее отличное приданое, - заявил король.
      - Здесь, в наших краях, нет никого, с кем мы могли бы сосватать ее, Гэл, - вполголоса пожаловалась Блейз. - У нее действительно отличное приданое. Оно включает Риверсайд, имение с хорошим домом и прилегающими землями. Нисса - прекрасно обеспеченная девушка, но... В самом деле, Гэл, я бы очень хотела, чтобы она некоторое время пожила при дворе. - На губах Блейз играла легкая улыбка, но глаза ее остро следили за реакцией короля.
      Давясь от смеха, король предостерегающе помахал пальцем перед ее носом.
      - Мадам, - прорычал он забавляясь, - у вас нет ни стыда, ни совести, но, впрочем, мне всегда было об этом известно! Вы вознамерились пристроить свою девицу, разве нет? А знаете ли вы, что каждая семья, где есть незамужняя дочь, да и просто любая дочь, именно теперь считает своим долгом докучать и надоедать мне просьбами зачислить этих девиц в штат моей невесты? Об этом умоляют и знатные фамилии, и самые простые. - Его взгляд скользнул по Ниссе. - А ты, моя прелесть, хочешь ли ты жить при дворе и служить новой королеве?
      - Если это угодно вашему величеству, - спокойно ответила Нисса и в первый раз взглянула прямо в глаза короля.
      Его величество отметил про себя, что у нее такие же чудесные фиалково-синие глаза, как у матери.
      - Жила она где-нибудь, кроме дома? - обратился король к Блейз.
      Графиня покачала головой:
      - Нет, Гэл, она - простая деревенская девушка, как и я.
      - В таком случае, боюсь, наши придворные повесы слопают ее в один миг, - вздохнул король. - Это было бы плохой услугой в ответ на твою дружбу, Блейз Уиндхем.
      Блисс Фицхаг, графиня Марвуд, старавшаяся не пропустить ни слова из этой беседы, решила вмешаться:
      - Все говорят, что принцесса Клевская - дама строгих правил и доброго нрава. Я уверена, ваше величество, что при ней моя племянница будет в полной безопасности. Кроме того, мой муж и я в этом сезоне намереваемся вернуться ко двору, и я, со своей стороны, присмотрю за Ниссой.
      Блейз бросила сестре благодарный взгляд, в то время как король вновь заговорил:
      - Прекрасно, мадам, в таком случае я велю назначить вашу дочь фрейлиной новой королевы, поскольку леди Фицхаг готова заменить вас. Что еще я могу сделать для вас? - закончил король уже гораздо более прохладным тоном.
      - Назначить Филиппа и Джайлса пажами в свиту принцессы Клевской, быстро проговорила бесстрашная Блейз.
      Генрих Тюдор не смог удержаться от смеха при виде такой смеси дерзости и отваги.
      - Не хотел бы когда-нибудь оказаться с вами за одним карточным столом, мадам! Сколько помню, вы всегда у меня выигрывали! Хорошо, я выполню вашу просьбу. Вижу, это прекрасные, воспитанные мальчуганы. - Король вдруг посерьезнел и заговорил вполголоса:
      - Когда ты была со мной, Блейз Уиндхем, то никогда ни о чем не просила. Помню, многие за это считали тебя дурочкой.
      - Когда я была с тобой, Гэл, - в тон ему ответила Блейз, - мне ничего не нужно было, потому что у меня была твоя привязанность, твое уважение.
      - Они и сейчас твои, моя незабываемая деревенская девочка, - сказал король. - Вот смотрю на твоих замечательных детей и думаю, что это могли бы быть мои дети, возьми я тогда в жены тебя, а не тех, других.
      - У вашего величества чудесный сын, принц Эдуард. Вы желаете ему счастья и благополучия, как и я желаю того же своим детям. Поэтому сегодня я просила за них. Вы знаете, что иначе я никогда не решилась бы злоупотреблять вашим великодушием.
      Подавшись вперед, король накрыл ее тонкую руку своей мясистой ладонью.
      - Я никогда не знал ни одной женщины, кроме, может быть, моей незабвенной Джейн, в чьем сердце было бы столько чистоты и добра, как в твоем, моя деревенская девочка, - признался он, - Моя новая королева должна быть довольна, имея в свите твоих детей. - Он перевел взгляд на мальчиков. - А что думаете об этом вы, мастер Филипп и мастер Джайлс? Будете ли вы счастливы служить нам и нашей королеве?
      - Еще бы, ваше величество! - хором воскликнули братья.
      - А вы, госпожа Нисса? Будете ли вы столь же счастливы, как ваши братья? - Король хмыкнул и, не дожидаясь ответа, продолжал:
      - Готов поклясться, она покорит всех молодых мужчин при дворе. Вы еще пожалеете, леди Фицхаг, что взялись присматривать за этой английской розой.
      - Я вполне способна сама за собой присмотреть, ваше величество! вскинулась Нисса. - В конце концов, я старшая из детей моей матери.
      - Нисса! - Блейз шокировала дерзость дочери, но король от души расхохотался:
      - Не браните ее, мадам. Она напоминает мне мою дочь Елизавету. Нисса той же породы. Английская роза, но гордая, дикая роза. Приятно узнать, что у нее сильная натура. Эта сила понадобится при дворе, ты хорошо знаешь об этом, Блейз Уиндхем. А теперь накормят меня наконец или нет? Я выполнил все твои требования, Блейз! - хохотнул он. - Теперь у тебя нет необходимости морить твоего короля голодом.
      Блейз подала знак, и немедленно в дверях показалась процессия слуг. Они несли на подносах плоды усилий поварих, сбившихся за последние сутки с ног в стремлении угодить своему королю, Как и обещала графиня, главным блюдом был ростбиф. Огромный кусок мяса, обвалянный в соли, обжаривали на вертеле до тех пор, пока сквозь слой соли не начал просачиваться ароматный сок. Затем подали светло-розовую деревенскую ветчину; жареную форель, сдобренную лимонным соком и красиво уложенную на свежий шпинат; ну и, конечно, паштет из куропатки, точнее, шесть паштетов, сквозь специальные отверстия в хрустящей корочке которых вытекал густой, пряный винный соус. На столе было несколько жареных уток, посаженных на серебряные блюда посреди озер из соуса с черносливом; и деревянные блюда, доверху наполненные нежными отбивными котлетами из молодой баранины; и разнообразные овощные блюда из зеленого горошка, лука и моркови с соусами из марсалы или сливок. Подали только что испеченный хлеб, и свежее деревенское масло, и небольшой аппетитный круг острого чеддерского сыра.
      Король всегда был хорошим едоком, но сейчас Блейз потряс его аппетит. Он угостился ветчиной и ростбифом, съел целиком форель, утку, один из паштетов и шесть отбивных. Отдал должное и овощам, особо налегал на жареный лук, не обошел вниманием и хлеб, и масло, и под конец умял чуть ли не треть головки сыра. Его чаша ни на минуту не оставалась пустой, и пил он с таким же рвением, как и ел. Когда поднесли яблочный торт, он удовлетворенно вздохнул.
      - Подайте топленых сливок, - приказал он слуге, держащему огромный поднос с тортом, и, когда требуемое принесли, откушал с очевидным удовольствием. - Отличный пир ты мне устроила! - поблагодарил король хозяйку, отдуваясь и расстегивая пояс. - Теперь уж я наверняка не проголодаюсь до самого обеда.
      - Если бы я съел столько, - прошептал лорд Морган своим зятьям, - я бы не проголодался до следующего Михайлова дня.
      Когда король уже собирался отбыть на охоту, графиня Лэнгфорд, к своему величайшему удивлению, почувствовала, что у нее начинаются роды.
      - Я ожидала не раньше чем на следующей неделе, - сокрушенно прошептала она, опасаясь, что это событие может ускорить отъезд короля.
      - Помилуй, Блейз, - сухо заметила ее мать, леди Морган, - у тебя было уже достаточно случаев убедиться, что дети появляются на свет именно тогда, когда они к этому готовы; не раньше и не позже. - Она повернулась к королю:
      - Поезжайте на охоту, ваше величество, и обязательно захватите с собой лорда Уиндхема. Я не знаю ни одного мужчины, от которого был бы хоть какой-то прок, пока его жена трудится над продлением их рода.
      - Потому что свою часть этой работы мужчина делает первым, мадам! ухмыльнулся король.
      Мужчины отбыли на охоту, а Блейз, сопровождаемая матерью и сестрами, с трудом добралась до своей спальни. Там, после полутора часов энергичных усилий, она произвела на свет двух девочек.
      - Не могу поверить! - изумилась графиня. - Я была уверена, что Топи умеет делать только мальчиков, а тут он подарил мне сразу двух милых дочурок!
      - Они совершенно одинаковые, и лицом, и телом! - восхищалась ее мать. - Я все удивлялась, почему ни одна из моих дочерей не рожает близнецов, в то время как у меня их было четыре пары. Наконец ты первая сделала это, Блейз.
      - Я поеду верхом и скажу папе, - предложила Нисса. - Он будет потрясен, уверена! - Она склонилась над малютками. - Какие они хорошенькие!
      - Теперь, - промолвила леди Морган, - когда у тебя появились эти милые малышки, ты уже не так будешь скучать без Ниссы, если она уедет.
      - Нет, мама, - возразила Блейз. - Никто не займет ее место в моем сердце. Ведь она - единственное, что осталось мне от Эдмунда. Я буду считать выполненным свой долг перед его памятью, только когда увижу ее в счастливом замужестве. Вы не можете не согласиться, что Эдмунд был прекрасным человеком.
      - Согласна, - признала леди Морган, а леди Дороти Уиндхем, невестка Эдмунда, подтвердила сказанное кивком. - Не будь его, твои сестры не смогли бы так удачно выйти замуж, а твой отец не сумел бы поправить наши пошатнувшиеся дела. Я благословляю тот день, когда он впервые приехал к нам в Эшби. Каждый вечер я молюсь за упокой его души.
      Новорожденных запеленали, а их мать устроили со всем возможным комфортом. Геарта, доверенная горничная Блейз, приготовила бодрящий напиток из молока, вина и пряностей. Подкрепив свои силы, молодая мать выразила желание остаться одной и отдохнуть.
      Дамы вернулись в Большой зал и там коротали время в приятной беседе, поджидая возвращения мужчин с охоты, поскольку все они, за исключением старого лорда Моргана, присоединились к королю.
      - Интересно, как она назовет своих крошек? - спросила Блайт, леди Кингсли.
      - Да, мама, сумеет ли она проявить такую же чудесную изобретательность в отношении женских имен, как ты? - добавила, улыбаясь, Блисс, графиня Марвуд.
      - Нисса - единственное в своем роде имя. - заметила их мать.
      - Но его придумал Эдмунд, - уточнила леди Дороти. - Блейз выбрала для дочери христианское имя в память первой жены Эдмунда, Кэтрин Хэйвеп, но Эдмунд заявил, что назовет девочку Нисса. Эдмунд говорил, что она должна стать первой из их многочисленных детей. Он не мог знать, бедняжка, что не ему, а моему Энтони суждено продолжить род Уиндхемов. Мне до сих пор не хватает Эдмунда, хотя вот уже пятнадцать лет, как его нет на свете.
      - Блейз выбрала для своих сыновей очень удачные имена, - сказала Блайт.
      - Но теперь это девочки, ты, тупоголовое создание! - уколола острая на язык Блисс свою сестру-двойпяшку. - Впрочем, уверена, что Блейз выберет для дочерей прекрасные имена.
      - По-моему, у моих дочерей тоже хорошие имена, - заявила Блайт.
      Блисс бросила на сестру уничтожающий взгляд, но приезд лорда Уиндхема положил конец дискуссии. Ко всеобщему изумлению, вместе с ним вернулся король.
      - Я должен сам поздравить мою милую девочку, - прочувствованно сказал король. - Позвольте поздравить и вас, сэр, с таким чудесным семейством! Он сердечно пожал руку Энтони Уиндхема.
      Проснувшись, Блейз увидела короля. Она порозовела, припомнив времена, когда его визиты в ее спальню носили более интимный характер. Мысли Генриха Тюдора в этот миг также обратились в прошлое, но в речах он был вполне благопристоен.
      - Я счастлив, мадам, убедиться, что вы прекрасно выглядите после этих трудов! - Склонившись, он запечатлел поцелуй на ее руке.
      Блейз тепло улыбнулась в ответ:
      - На этот раз все длилось недолго, ваше величество. Я уже как хорошая кошка: в последние годы рожаю быстро и легко. Рада, что вы вернулись повидать меня!
      - Я уже видел твоих девчушек, Блейз. Они такие же прелестные, как их мама. Как ты их назовешь?
      - Если ты не возражаешь, Гэл, - сказала Блейз, - я хотела бы назвать ту, что родилась первой, Джейн, в честь покойной королевы. А вторую Анной, в честь принцессы Киевской, которая скоро станет твоей спутницей и нашей королевой. Мне кажется, так будет правильно, поскольку именно в этот день, когда я родила моих девочек, ты был здесь, у нас.
      Услышав это, король, сентиментальный человек, всегда наслаждавшийся ролью милосердного монарха, даже прослезился. Вытащив из рукава камзола лоскут белоснежного шелка, он утер глаза. Затем, обращаясь к лорду Уиндхему, спросил:
      - Есть у вас в доме священник. Тони? Граф кивнул в ответ.
      - Тогда позовите его, - распорядился король. - Пусть он сегодня же окрестит ваших дочерей, а я буду крестным отцом им обеим. Таково мое желание, моя девочка. Отныне ты и твоя семья станут частью моей жизни.
      - О, Гэл, это такая честь для нас, - пролепетала Блейз, в свою очередь готовая расплакаться. - Ты так добр!
      Послали за отцом Мартином. Священник жил в семье со времен Эдмунда Уиндхема и успел состариться на службе у графов Лэнгфорд. Услыхав сразу все новости: что графиня разрешилась двойней, что новорожденных будут крестить немедленно, что крестным отцом будет сам король, старик засуетился, привел в порядок парадное облачение и велел позвать мастера Ричарда, чтобы тот помогал ему во время церемонии.
      Блейз не могла не присутствовать при таком важном в жизни ее дочерей событии, поэтому ее принесли в домашнюю часовню на носилках. Глаза Блисс округлились от негодования, а Блайт с трудом удержалась от смеха, когда они, крестные матери, узнали, какие имена выбраны для девочек. Во время церемонии малышек держала на руках Нисса, их третья крестная. "Джейн Мэри", - почти пропела Блайт. "Энн Мэри", - процедила Блисс, отвечая на вопрос священника.
      Король не к месту поклонился, по очереди принял из рук Ниссы детей и передал их отцу Мартину.
      После завершения обряда все выпили вина за здоровье новых членов семейства Уиндхем, и король начал готовиться к отъезду.
      - Я дам вам знать, когда госпоже Ниссе следует прибыть ко двору, объявил он Блейз. - Я хочу, чтобы она приехала заранее. Пусть разузнает, где что расположено, что ей положено делать и вообще кто есть кто, если она намерена всерьез служить принцессе, то бишь королеве Анне. Я ожидаю прибытия невесты поздней осенью. У тебя не много времени, моя деревенская девочка, чтобы приготовить дочь к отъезду. Я прослежу за тем, чтобы никто не обидел ее, пока она будет на нашем - моем и королевы - попечении.
      Блейз взяла руку короля и, подняв к губам, почтительно поцеловала.
      - Благодарю тебя, Гэл, за твою доброту ко всем нам, - вымолвила она и, изнуренная всеми тяготами этого длинного дня, откинулась на подушки.
      Улыбаясь, король отошел от ее постели и вернулся в Большой зал, где попрощался со всеми Уиндхемами и их родней.
      - До встречи во дворце, госпожа Нисса. С вами и с вашими братьями. Верно служите королеве, и вы будете моими друзьями, - пообещал он, покидая Риверс-Эдж.
      - Ну и денек! - воскликнула леди Морган со вздохом облегчения. - Кто мог знать, какой это будет необыкновенный день, когда он начался так буднично? Три моих внука определены ко двору, и родились сразу две внучки. - Устроившись в большом кресле у камина, леди Морган обратилась к Блисс:
      - Кстати, когда было решено, что вы возвращаетесь ко двору? Для меня это новость.
      - В самом деле, мадам, - подхватил Оуэн Фицхаг. - Я немало удивился, скорее, даже поразился, услыхав ваше заявление, хотя и не стал опровергать вас в присутствии короля. Мы даже не обсуждали это, Блисс. Миновали годы с тех пор, как мы были при дворе последний раз. Я не уверен, что теперь мы не окажемся там лишними.
      - Ох, Оуэн, не будь таким старым ворчуном! - беззаботно прощебетала его супруга. - Это воистину фантастическая удача для Ниссы. Тридцать первого декабря ей исполнится семнадцать, Оуэн, а она еще даже не помолвлена! Если немедленно что-то не предпринять, она останется старой девой. Королевский двор - самое подходящее место, чтобы найти хорошего мужа для девушки такого круга, как Нисса, и с таким приданым, как у нее. Кроме того, Филипп и Джайлс тоже будут в свите новой королевы, так что Блейз необходимо, чтобы кто-то присмотрел за ее детьми. Мы возьмем с собой Оуэна-младшего и Эдмунда, сына Блайт. Это прекрасно!
      - Что? - обескураженно переспросил ее муж.
      - Моего Эдмунда? - взвизгнула Блайт.
      - Ну, конечно! - подтвердила Блисс. - Филипп Уиндхем, Оуэн-младший и Эдмунд Кингсли дружат с самого рождения.
      Между ними и разницы-то всего несколько месяцев. Они никогда не разлучались надолго, и хотя у Филиппа будут какие-то обязанности, думаю, он сумеет выкроить время, чтобы побыть со своими кузенами. О, для них это будет совершенно восхитительный сезон! - закончила Блисс, с победной улыбкой глядя на своих родственников.
      - По-моему, это блестящая идея, - согласился лорд Кингсли. - Парни хорошо проведут время.
      - Да, тебе легко говорить, - съязвил его зять, - ты-то таким образом хотя бы несколько месяцев отдохнешь от этих сорванцов.
      - А они не станут досаждать мне, тетя? - забеспокоилась Нисса. - Одно дело, если там будут только Филипп и Джайлс, но если к ним присоединятся еще Эдмунд и Оуэн, то прав дядюшка Оуэн: с этой четверкой не сладить. Я не хочу, чтобы они дразнили и изводили меня там так же, как здесь. Ох, и зачем только мама испросила должности и для мальчишек тоже!
      - Не будь эгоисткой, Нисса, - упрекнула внучку леди Морган.
      - Вы, бабушка, всегда становитесь на их сторону. Вы ведь знаете, что мне иной раз бывает нелегко справиться со своим настроением. А королевская фрейлина должна быть образцом благопристойности, сдержанности и достоинства. Как же я смогу выполнять эти требования, если мои братцы будут постоянно выводить меня из равновесия?
      - Почему это ты так решила? - спросила ее бабушка.
      - Да потому что они - маленькие дикари! - в сердцах бросила Нисса. Им только того и надо - помучить меня.
      - Если бы это не было так забавно, дорогая сестрица, - заявил, ухмыляясь, Филипп Уиндхем, - мы бы уже давно оставили тебя в покое.
      Леди Морган снисходительно заулыбалась.
      - Ты такой непослушный мальчик, Филипп, - нежно проворковала она. Тебе и вправду следовало бы оказывать больше почтения своей старшей сестре. Она теперь займет положение, какого еще никогда не удостаивалась ни одна из женщин нашей семьи. Быть фрейлиной королевы - великая честь.
      - Думаю, быть возлюбленной короля - еще большая честь, - вежливо возразил наследник рода Лэнгфордов. Леди Морган была шокирована.
      - Где это ты такого наслушался? - вскричала она, побледнев от возмущения. - Кто рассказал тебе эти басни?
      - Ой, бабушка, - вмешалась Нисса, - да мы давно знаем о мамочкиных приключениях при дворе. Она всегда говорила, что лучше сама расскажет нам, чем какой-нибудь недоброжелатель представит все в дурном свете. Папа согласен с ней. И теперь, когда мы знаем правду, никто не сможет смутить нас сообщением, что наша мама несколько месяцев была возлюбленной короля Генриха. Никому от этого никакого вреда не было, никаких незаконнорожденных - тоже. Наоборот, если бы король не чувствовал себя в какой-то мере в долгу перед мамочкой, мы не попали бы теперь ко двору. В конце концов, Уиндхемы из Риверс-Эджа не такие уж важные птицы, чтобы претендовать на должности фрейлин и пажей.
      - Ну, знаешь ли! - задохнулась леди Морган. - Ну, это уж чересчур!
      - Ах, мама, да не переживай ты так из-за пустяков! - не выдержала графиня Марвуд. - Нисса абсолютно права и очень здраво рассуждает. Как только при дворе узнают, чья она дочь, на нее обрушится поток грязных сплетен о прошлом ее матери. Для Ниссы, Филиппа и Джайлса гораздо лучше заранее подготовиться и знать правду, нежели пасть жертвой злобных сплетников. Учти, большинству придворных просто нечем заняться, кроме как болтовней. Злословие для них - основной вид времяпрепровождения, способ существования.
      - И ты готова сама вернуться к такой жизни, оставив детей на попечение слуг? - драматически воскликнула леди Морган.
      Она никогда не уезжала далеко от дома и даже ни разу не была в Лондоне.
      Блисс засмеялась:
      - Мама, я родила Оуэну трех сыновей и дочь. Он обещал мне, что мы вернемся ко двору, как только дети смогут обходиться без меня. По-моему, это время давно настало.
      - И к тому же здесь остаюсь я, - добавила ее сестра. Блайт всегда была миротворцем.
      - Наверное, мне нужно сшить новые платья? - встрепенулась Нисса.
      Разговоры бабушки и теток слегка раздражали ее. Ведь это она, Нисса, поедет ко двору! А они сидят и бесконечно толкуют об одном и том же, о всяких пустяках. Конечно, дети тети Блисс прекрасно обойдутся без нее.
      Блайт тут же поняла состояние племянницы и перевела разговор на интересующую ее тему:
      - Я думаю, Ниссе нужно полностью обновить гардероб. Ее платья хороши для деревенской девушки, но отнюдь не для молодой придворной леди. Как ты считаешь, Блисс?
      Блисс, признанный эксперт по части моды, энергично кивнула.
      - Ее нужно одеть заново с головы до пят, - категорически объявила она, - а у нас не так уж много времени. Новая королева прибудет в течение ближайших двух месяцев, но король сказал, что Нисса должна быть на месте до ее приезда. Если мы хотим как следует снарядить Ниссу, то должны приступить к делу завтра же.
      - Я не очень-то в ладах с иголкой, - призналась Нисса.
      - Такой же была и твоя мать, - усмехнулась Блисс. - Когда она выходила замуж за твоего отца, основную часть ее приданого шили мы. Но не беспокойся, Нисса. Ты вовремя получишь все, что полагается. Мы поможем, а твоя мама держит в доме швею. В кладовке, насколько мне известно, хранится множество тканей.
      На следующий день, пока ее мать еще отдыхала после родов, Нисса с помощью тетушки Блисс выбрала ткани, из которых должны были сшить ее новые наряды. В свои шестнадцать лет она еще ни разу не выезжала за пределы обширных фамильных владений.
      - Только не эти, тетя, - запротестовала Нисса, увидев, как Блисс отложила в сторону несколько роскошных тяжелых отрезов. - Это для меня слишком пышно.
      - Это как раз то, что нужно, - возразила графиня Марвуд. - При дворе, дорогая моя, все разряжены в пух и прах. - Она внимательно рассматривала девушку. - У тебя превосходная кожа, Нисса, белая, гладкая. Ты унаследовала от мамы фиалково-синие глаза и ее чудесный овал. Это очень выигрышно сочетается с темно-каштановыми волосами, которые достались тебе от отца.
      - Мама говорит, что у меня волосы чуть-чуть светлее отцовских, заметила Нисса.
      Она не могла помнить Эдмунда Уиндхема: когда он умер, ей не было еще и двух лет. Его племянник Энтони, впоследствии женившийся на ее матери, стал ее отцом.
      - Твои волосы очень красиво отливают золотом, чего не было у твоего отца, - объяснила Ниссе тетка.
      - Геарта говорит, я похожа на него, - сказала Нисса. - Иногда я подолгу смотрю на его портрет в галерее, но он по-прежнему остается для меня незнакомцем. Хотя порой я замечаю некоторое сходство между нами.
      - Он был удивительным человеком! - с чувством произнесла графиня Марвуд. - Можешь гордиться тем, что ты его дочь, Нисса. И благодари Бога, что тебе достался его нос, а не курносый носик твоей мамы.
      - У моей мамы такой симпатичный носик, - засмеялась Нисса, - но я согласна с вами, тетя. Мне нравится, что у меня прямой нос.
      Графиня Марвуд остановила свой выбор на бархате, парче, тафте, шелке. В некоторые ткани были вплетены золотые и серебряные нити. Для отделки нарядов приготовили вороха черных, белых и золотистых кружев. Белье шили из льна, шелка, шерсти и хлопка; чулки - из шелка и из шерсти. Плащи и накидки - шелковые, шерстяные, полотняные, с меховой отделкой. В снаряжение Ниссы входило искусно вышитое постельное белье из тонкого полотна; ночные и дневные чепчики, шляпы и бархатные капюшоны. Ее новые туфли и ботинки сшили из самой лучшей кожи, и, к восторгу Ниссы, часть из них украсили красивыми камнями. Помимо драгоценностей, украшавших ее одежду, она везла с собой ожерелья, браслеты и кольца.
      - У меня никогда не было такого великолепного гардероба! - воскликнула Нисса. - Неужели придворные постоянно так одеваются?
      Блейз, уже полностью оправившаяся после рождения близнецов, рассмеялась:
      - Ты будешь маленькой синичкой среди разряженных павлинов, дорогая! Совершенно ни к чему, однако, чтобы ты затмевала других роскошью. Ты красивая молодая девушка, Нисса, и благодаря заботам твоей тети одета как раз так, как нужно.
      - Ох, мама! У меня в голове все перепуталось! - призналась матери Нисса. - То я счастлива, что еду ко двору, а в следующий миг вдруг ужасно этого боюсь. Я ведь никогда нигде не была. Вдруг я сделаю что-нибудь не так при короле? Вдруг совершу что-то, что навлечет позор на наше имя? Наверное, лучше мне не ехать, - упавшим голосом закончила Нисса.
      - Знаешь ли ты, что впервые меня привезла ко двору твоя тетя Блисс? сказала Блейз. - Твой отец умер незадолго перед этим. Я очень любила его. Его кончина и смерть твоего новорожденного брата чуть не убили меня. Твоя тетка, однако, решила, что хватит мне предаваться горю; и вскоре после Нового года я вместе с Оуэном и Блисс очутилась в Гринвиче. До этого самым отдаленным от Эшби местом, где я бывала, был Риверс-Эдж. Я плакала, до смерти перепугалась, чувствовала себя неуклюжей и неотесанной, и это несмотря на то что я была взрослой женщиной, уже вдовой, а не юной девушкой. Мне хотелось спрятаться, уехать, но твоя тетя не позволила.
      Блисс представили ко двору вскоре после свадьбы с Оуэном Фицхагом, и она сразу почувствовала себя там как рыба в воде. Это - ее стихия, продолжала Блейз. - Думаю, она сумеет провести тебя невредимой сквозь лабиринты придворных нравов и обычаев. Ты благоразумная девушка, Нисса, доверься ей и следуй ее советам. - Блейз обняла дочь и привлекла к себе. Но один совет, моя дорогая, я хочу дать тебе уже сейчас. Тщательно оберегай свою репутацию. Твоя девственность - самое большое твое сокровище, Нисса. Это дар, которым только ты можешь распорядиться, но надеюсь, уверена, Нисса, что ты принесешь этот дар тому человеку, за которого в один прекрасный день выйдешь замуж, ибо именно это он оценит превыше всего. Из-за того, что когда-то я недолгое время была возлюбленной короля, наверняка найдутся дураки и бесстыдники, которые сочтут тебя легкой добычей. Жестко напомни им (а я знаю, что сама ты не нуждаешься в этом напоминании), что ты - законная дочь и наследница графа Лэнгфорда, а не какая-нибудь беспутная девка, с которой можно шутки шутить.
      - Мама, а король был влюблен в тебя? - осмелилась Нисса задать давно волновавший ее вопрос.
      - Он был увлечен мной недолгое время, - ответила мать, - но я не думаю, что он был по-настоящему влюблен в меня. Зато мы с ним стали друзьями, и, наверное, это к лучшему. Я всегда оставалась верной слугой короля, какой, надеюсь, будешь и ты, Нисса.
      - Я много раз слышала, мама, что король считался самым очаровательным принцем во всем христианском мире. Но мне он не кажется очаровательным. Он слишком толстый, и от его больной ноги так неприятно пахло, когда он гостил у нас... Не представляю, чтобы даже ради короны я могла выйти замуж за такого мужчину. Не завидую этой бедной женщине, принцессе Клевской. Насколько могу судить, сам король считает себя неотразимым. Не могу поверить, что ты любила его.
      Блейз улыбалась. Молодые всегда так строго судят старших.
      - Король очень изменился. Располнел. В молодости он действительно был красивым мужчиной. Время, увы, разрушило былое очарование. Мы не замечаем своего возраста так, как его видно другим. Король по-прежнему ощущает себя интересным джентльменом. Со стороны тех, кто его окружает, разумнее всего делать вид, что и они воспринимают его таким же. Никому не хочется стареть, дочь моя, и даже король бессилен перед разрушительным действием времени.
      - Я буду так скучать, мама, по тебе и по папе! - воскликнула Нисса.
      - Я тоже буду очень скучать, моя хорошая, - ответила графиня Лэнгфорд, - но что поделаешь, пришло время тебе самостоятельно плыть по реке жизни. Двор откроет перед тобой удивительные возможности. Ты наверняка сможешь найти там хорошего мужа, Нисса. Может быть, это будет человек, занимающий видное положение, может быть - брат какой-нибудь твоей новой подруги. Сколько всего ждет тебя, сколько возможностей!
      - Я выйду замуж только по любви, мамочка, - решительно заявила Нисса.
      - Любовь часто приходит уже после свадьбы, дитя мое, - ответила мать. - Я лишь однажды, и то мельком, видела твоего отца до того, как вышла за него. Я совершенно не знала его, но Эдмунд был так добр. Очень скоро я от души полюбила его. Его было легко любить.
      - Но что, если бы ты так и не полюбила его? - упрямо допытывалась Нисса. - Это было бы ужасно для тебя! Мне кажется, лучше уж я до свадьбы уверую, что полюбила этого человека, чем полагаться на волю случая в таком важном деле. Мисс Фортуна - непостоянное создание.
      - Ради Бога, если во всем остальном он будет подходящей парой, отозвалась графиня. - Ты должна сделать правильный выбор, Нисса.
      - Но прежде всего я хочу любить его, - настаивала Нисса. Блейз улыбнулась старшей дочери.
      - Во всяком случае, этому джентльмену чертовски повезет, - с веселой нежностью сказала она.
      Глава 2
      Король планировал приурочить венчание к Рождеству. В таком хорошем настроении его давно уже не видели. Для празднества выбрали Гринвич, любимый дворец короля. Предполагалось, что за церемонией венчания последуют двенадцать дней торжеств и увеселений. В первый день января новая королева должна была официально въехать в Лондон. Ее коронация в Вестминстере была намечена на второе февраля, канун праздника Сретения.
      Пока король пребывал в Хэмптон-Корте. Каждый день он издавал все новые распоряжения относительно свадьбы, празднеств и пиршеств. Генрих Тюдор всецело отдался приготовлениям к торжественному событию. По несколько раз в день (и всегда в присутствии свидетелей) он извлекал из-за пазухи миниатюрный портрет принцессы Клевской кисти Гольбейна, подолгу любовался им и томно вздыхал, как юноша, впервые мечтающий о женщине. Король всерьез вообразил себя влюбленным. Эта Анна, втолковывал он своим приближенным, совсем не такая, как та Анна. Эта Анна нежная, любящая и благоразумная. Она скрасит годы его заката, когда они - в каком-то отдаленном будущем наконец неминуемо наступят. Вероятно, у него еще появятся дети от этой симпатичной немецкой принцессы с таким светлым лицом. Все складывается очень хорошо, заверял король. Некоторые из придворных искренне желали ему счастья в новом браке, но остальные в глубине души полагали, что только выживший из ума дурак в его годы способен верить в романтическую любовь.
      Пятого ноября в Хэмптон-Корт прибыл гонец. Принцесса Клевская покинула дворец своего брата-герцога и выехала из Дюссельдорфа. Она прибудет приблизительно через три недели, в крайнем случае - в конце месяца. Принцессу сопровождает огромная свита - двести шестьдесят три человека. Поезд везут двести двадцать восемь лошадей. Одних багажных карет свыше пятидесяти. Такой огромный поезд, естественно, движется крайне медленно. Не выдержав, король послал в Кале узнать новости о прибытии своей невесты. Принцесса сильно запаздывала. Наконец стало ясно, что она доберется до Кале не раньше восьмого декабря. Зять короля Чарльз Брэндон, герцог Суффолк, и первый лорд Адмиралтейства, граф Саутгемптон, отбыли в Кале, чтобы сопровождать невесту. Герцогу Норфолку и премьер-министру Томасу Кромвелю было предписано выехать навстречу и приветствовать принцессу Клевскую в Кентербери.
      Томас Говард, герцог Норфолк, был недоволен выбором невесты. Большинство близких ему людей, включая епископа Гардинера, полагали, что причиной тому религия: невеста была немецкой протестанткой. На самом же деле герцог Норфолк, во-первых, ненавидел Кромвеля, а во-вторых, остро переживал свое устранение из узкого круга правящей элиты, окружавшей короля. Герцог Норфолк считался первым дворянином Англии. Он привык участвовать в принятии решений, привык играть ведущую роль в Тайном совете. Он автоматически стал противником этого брака, едва услыхав о нем, поскольку замысел исходил от Кромвеля. И следовательно, именно Кромвель, которому немецкая принцесса обязана своим возвышением, своим возникновением из мрака безвестности, получит возможность влиять на новую королеву. Кромвель, а не он, Томас Говард, чья безрассудная племянница Анна Болейн когда-то носила английскую корону. И если бы эта дура Анна следовала его советам, то, видит Бог, ее голова - и притом в короне! - до сих пор сидела бы у нее на плечах.
      Герцог тяжело вздохнул. Разве мало он претерпел, видя, как на место Анны садится эта Джейн Сеймур со своим постным овечьим личиком? Он безропотно сносил высокомерие ее братцев, Томаса и Эдуарда Сеймуров, этих надменных выскочек из Вульф-Холла. Разве не достаточно того, что он видел успех Сеймуров там, где Говард потерпел поражение? Нынешняя невеста хотя бы королевской крови, одно утешение. Это да еще то, что ему каким-то чудом удалось сохранить за собой пост государственного казначея, несмотря на постигшую их семью опалу и явное нерасположение короля.
      Принцесса и ее свита дотащились до Кале только одиннадцатого декабря. Там они вынуждены были задержаться еще на две недели из-за сильнейшего шторма, сделавшего переправу через пролив невозможной до конца декабря.
      Анна проводила время, обучаясь игре в карты. До этого она никогда не играла, но схватывала очень быстро. Ее наставник, граф Саутгемптон, объяснил ей, что король обожает эту игру. Анна готова была обучаться чему угодно, если это могло сблизить ее с королем. Двор герцогов Клевских славился скукой и строгими нравами. Карты, музыка и танцы считались непозволительной фривольностью. Анна же находила карточную игру, особенно на деньги, очень захватывающей.
      ***
      Сотни соискателей претендовали на должности в штате новой королевы. Но, увы, большинство постигло разочарование.
      Подъезжая к Хэмптон-Корту, Нисса Уиндхем с трудом сдерживала приятное возбуждение. К счастью, оно все-таки пересиливало нервозность, все более овладевавшую ею с каждой новой милей, удалявшей от Риверс-Эджа. Нисса внимательно наблюдала за тетей Блисс, копируя и запоминая каждое ее движение; она даже научилась не реагировать на поддразнивание братьев. Мальчики же находили ее новое поведение весьма забавным.
      Зная, что во дворце для них вряд ли найдется место, Оуэн Фицхаг снял в Ричмонде небольшой домик. Приличное жилье трудно было найти. Чтобы заполучить этот дом, он перебил цену нескольким другим претендентам. Когда-то в молодости все казалось проще. Во дворце всегда находилось местечко и для них. Однако с тех пор прошли годы, и они давно отошли от придворной жизни. Оуэн недовольно повел бровью. Пребывание при дворе нынче стоит чертовски дорого, подумал он. Мало того, что нужно снимать жилье в Ричмонде, возле Хэмптон-Корта, но придется позаботиться еще и о доме в Гринвиче. Хорошо хоть его зятья не поскупились и щедро оплатили свою долю расходов. В конце концов, если бы не эта затея с Ниссой и парнями, ноги бы его здесь не было.
      - Мы будем жить в этом доме, покуда королевский двор в Хэмптон-Корте? - спросила Нисса дядю, когда они въехали в Ричмонд-на-Темзе.
      - Ты будешь жить во дворце, - ответила Блисс, прежде чем Оуэн сообразил, о чем идет речь, - так же, как и Филипп с Джайлсом, а вот Оуэн с Эдмундом поселятся с нами здесь.
      - Тебе будет нелегко, - сообщил племяннице граф Марвуд. - Хорошо, если достанется отдельная кровать, а скорее всего тебе придется делить ложе с другой девушкой. И большую часть вещей оставишь у нас, потому что там их нелегко будет разместить. Ты должна быть готова в любое время дня и ночи явиться по вызову королевы, для личных дел у тебя останется совсем немного времени. И есть, и спать тебе придется на бегу, как, впрочем, и твоим братьям. Да-с, нелегкое дело - служить королям.
      Нисса слегка побледнела, а в глазах промелькнуло удивление: почему никто не сказал ей всего этого раньше? Быть фрейлиной - великая честь, а на деле это, оказывается, просто ужасно! Теперь она от души жалела, что не осталась дома.
      Угадав ее мысли, Блисс поспешила утешить:
      - Это трудно, дитя мое, не спорю, но жить при дворе так увлекательно! Все, что происходит, так значительно. Здесь, Нисса, и блеск, и власть, и могущество. А также джентльмены!
      Блисс набросила на голову капюшон и, опершись на руку ожидавшего у подножки лакея, выбралась из кареты. Она окинула критическим взором предназначенную для них резиденцию.
      - По-моему, это ошибка, Оуэн. Это, мой милый, обыкновенный коттедж. Ты уверен, что это тот самый дом, который ты снял для нас?
      Легко спрыгнув на землю, Нисса подошла к тете и взяла ее за руку. Блисс мимолетно улыбнулась ей.
      - Нам повезло, что мы вообще смогли снять хоть какое-то жилье, раздраженно ответил граф Марвуд. - При дворе и в обычное-то время нелегко устроиться. А уж что говорить сейчас, накануне свадьбы короля! Это, мадам, почти невозможно! Я знаю несколько случаев, когда люди готовы были поселиться в амбарах, в коровниках! Может быть, вы, мадам, предпочитаете соседство коров?
      Нисса прыснула. Дядя Оуэн, если захочет, умеет иногда поставить на своем. Обычно он делает вид, что по доброй воле передает бразды правления в цепкие руки тети Блисс, не отдавая отчета в том, что на самом деле она командует им уже много лет. Девушка поспешила разрядить обстановку:
      - А мне нравится этот славный домик. Я никогда не жила в городе.
      Блисс, наконец осознав положение вещей, отступила:
      - Уверена, Оуэн, что ты сделал все возможное. Но почему же мы стоим на дороге? Давайте войдем и посмотрим, что мы имеем.
      Войдя внутрь, Блисс вынуждена была признать, что дом совсем не так плох, как она заподозрила вначале. Из маленького холла узкая лестница вела на второй этаж.
      - Здесь, впереди, библиотека, там - гостиная, - давал пояснения граф. - На первом этаже есть кухня, хотя основную часть блюд будут приносить из близлежащей харчевни. Наверху - три спальни, на чердаке - помещения для слуг. Сад и конюшня тоже в нашем распоряжении. Это - максимум того, что я мог сделать при данных обстоятельствах.
      - В конце концов, не век же нам тут жить, - кивнула Блисс. - Скоро мы поедем в Гринвич.
      - В Гринвиче нас ждет домик побольше, - с улыбкой согласился граф. Его уже арендовали, но в той семье неожиданно кто-то умер, и, само собой, они не смогли приехать. Я как раз вовремя успел перехватить дом и договорился об аренде до апреля. Даже если мы время от времени будем уезжать в Лондон, дом в Гринвиче останется за нами. При нем, дорогая, есть небольшой парк. Я уже говорил тебе об этом?
      - Нет, не говорил, мой господин, - степенно ответила Блисс. - Твое описание, безусловно, скрасит дни пребывания в Ричмонде.
      Беседуя, они вошли в гостиную, где их ожидал привратник, уже успевший разжечь огонь в камине. Обстановка оказалась простая, но повсюду царили чистота и порядок, что было очень важно для Блисс.
      - Когда мы должны явиться ко двору, тетя? - испуганно спросила Нисса.
      - Не ранее чем завтра, - успокоила ее тетка. - Супруга сэра Энтони Брауна завтра устраивает смотр фрейлинам. Как я слышала, это женщина очень строгая, но добрая. Пажи, насколько я поняла, тоже будут в ее ведении. Графиня придирчиво осмотрела молодых Уиндхемов. - Вам, мальчики, придется последить за своим поведением. Особенно тебе, Филипп. Ты - наследник своего отца, смотри не урони чести графов Лэнгфордов. Не забывайте, король оказал вашей матери большую милость, приняв вас в свиту королевы Анны!
      - Можете не сомневаться, тетя, меня учили этикету, - довольно-таки высокомерно отозвался Филипп Уиндхем. - Я хорошо знаю, какие надежды возложены на меня. Поэтому, полагаю, я не навлеку позор ни на себя, ни на имя моего отца.
      - И тогда мы все будем гордиться тобой, - мягко сказал Оуэн Фицхаг, потрепав племянника по плечу и выдержав осуждающий взгляд своей супруги.
      Блисс, однако, не привыкла к тому, чтобы ей перечили:
      - Тебе следует быть более осмотрительным, Филипп, и думать, прежде чем говорить!
      Вовремя поданный дядей Оуэном знак заставил юного лорда Уиндхема прикусить язык.
      - Хорошо, мадам, - только и сказал он.
      День уже заканчивался. Блисс приказала побыстрее подать легкий ужин, чтобы ее шумный выводок мог пораньше отойти ко сну.
      - Даже если принцесса Клевская еще не приехала, - наставляла она их, это последняя ночь, когда вы сможете как следует выспаться.
      Одну из спален отвели четверым мальчикам. Нисса заняла крошечную комнату, где, помимо кровати, с трудом разместился ее багаж. Юная горничная из Риверс-Эджа, сопровождавшая ее, должна была спать на приставной кровати.
      - Ну и темнотища тут, госпожа Нисса, - сказала Тилли (так звали горничную). - Собакам моего папаши и то просторнее в их конурах.
      Отец Тилли служил главным лесничим Риверс-Эджа. Сама она была бесхитростной девчушкой с простым миловидным личиком и стройной миниатюрной фигуркой. Густые волосы цвета соломы были заплетены в спускавшуюся ниже пояса косу, а лукавые карие глаза искрились умом.
      - Мы недолго пробудем здесь, Тилли, - пообещала ей Нисса.
      - Служанка графини говорит, что утром вы первым делом пойдете во дворец засвидетельствовать свое почтение его величеству и представиться старшей придворной даме. Так что давайте-ка решим, что вам лучше надеть. Утром-то будет некогда.
      Нисса кивнула. Тилли была практичной и старательной девушкой. Вот уже десять месяцев она состояла в услужении у Ниссы. Геарта, доверенная служанка ее матери, специально вышколила Тилли для этой цели, выбрав среди других девушек. Тилли, правда, приходилась Геарте племянницей и выросла в Риверс-Эдже. Она была ровесницей своей юной хозяйки.
      - Итак, нам надо произвести благоприятное первое впечатление, задумчиво произнесла Тилли, - но мы не хотим чересчур бросаться в глаза, верно? - Она покачала головой, отвечая на собственный вопрос. Бургундское?
      Нет. Яблочно-зеленое? Да нет, пожалуй, и оно не совсем подходит.
      - Может быть, это прелестное сиренево-голубое, что так идет к моим глазам? - подсказала Нисса. - Оно такое красивое.
      - Да, но в нем вы для новенькой привлечете слишком много внимания, а вы ведь не хотите этого, верно, госпожа Нисса? - Горничная на мгновение замерла в раздумье, и наконец ее осенило:
      - Из персикового бархата! Это то, что нужно! Вы наденете его, госпожа Нисса, с этой великолепной кремово-золотистой нижней юбкой. Я сейчас же распакую его, чтобы успеть разгладить. Вы будете выглядеть как раз так, как надо - скромная, красивая, хорошо одетая молодая леди. Так что полезайте-ка сейчас в постель и спите - завтра вставать ни свет ни заря. Вам надо будет помыться, а мне - сделать вам прическу. Давайте я помогу вам раздеться и ложитесь, а я все приготовлю на завтра.
      Нисса не думала, что сможет быстро уснуть - уж очень она была перевозбуждена, однако сон овладел ею, стоило голове коснуться подушки. Утром, когда Тилли разбудила ее, было еще совсем темно. Неотапливаемая комната за ночь совсем промерзла, и Нисса ежилась под одеялом, не желая вылезать, несмотря на все увещевания Тилли.
      - Ванна готова и ожидает вас, госпожа Нисса, - уговаривала Тилли. Вода же остынет, в эдакой-то холодине! Вам же лучше поторопиться, а то потом продрогнете еще больше!
      - Ну и пусть, - капризно бормотала Нисса, поглубже зарываясь в постель. - Здесь так тепло и уютно! - Она прикрикнула на Тилли, пытавшуюся сорвать с нее одеяло, и снова укуталась.
      - Сейчас же полезайте в ванну, - твердо стояла на своем Тилли. Хороша бы я была, если бы позволила вам явиться ко двору как есть, пропахшей с дороги потом и пылью! Уж если бы тетушка Геарта узнала об этом - а эта ушлая Мейбл, что прислуживает леди Блисс, ей бы тут же доложила, тетушка бы живо меня выдрала как следует, места бы живого не оставила! Вы ведь не хотите этого, правда, госпожа Нисса? - предположила Тилли. - Одному Богу известно, как я из кожи вон лезу ради вас!
      Нисса засмеялась.
      - Ты молодец, Тилли, - подтвердила она, спрыгивая с кровати и на ходу сдергивая ночную рубашку.
      Она залезла в переносную круглую дубовую ванну и задумалась, то и дело вздрагивая от холода. Иногда Тилли рассуждает точь-в-точь как Геарта, даже с теми же интонациями, и кажется тогда гораздо старше своих лет. Но порой она бывает такой уморительной!
      - Я помою вам голову, - строго сказала Тилли. - Волосы после дороги совсем грязные.
      Прежде чем Нисса успела ответить, Тилли вылила ей на голову ковшик горячей воды.
      - Помогайте мне, и мы управимся вдвое быстрее, - предложила она хозяйке.
      - Давай, давай скорее! - вымолвила Нисса, стуча зубами от холода.
      Схватив кусок мыла, она быстро намылила тело, в то время как Тилли занималась головой. Дважды вымыв и ополоснув волосы своей госпожи, Тилли наконец распорядилась:
      - Ну, теперь быстренько вылезайте, госпожа! Ловко обернув Ниссу одним большим полотенцем, она стала вытирать ей волосы другим. Растеревшись, Нисса прыгнула в постель, чтобы немного согреться. Тилли протянула ей сухое полотенце:
      - Хорошенько еще раз вытрите голову, госпожа, а я спущусь вниз, посмотрю, не найдется ли чего поесть, а то нам уже скоро одеваться.
      Пытаясь спастись от холода, Нисса натянула одеяло как можно выше. Она старательно протирала свои длинные темные волосы до тех пор, пока они не стали лишь слегка влажными. Нисса заметила приготовленную для нее одежду, аккуратно разложенную на стуле: корсаж, платье, нижнюю юбку - все без единой складочки. Тилли, должно быть, трудилась всю ночь, чтобы ее хозяйка могла произвести хорошее впечатление, виновато подумала Нисса. Какое это сокровище - хорошая горничная. Ее мать всегда это подчеркивала, но Нисса до сих пор не придавала таким вещам особого значения.
      Тилли шмыгнула в комнату, держа в руках поднос.
      - Я даже не ожидала такого, - деловито сказала она. - Слава Богу, там оказалась одноглазая старушка, что раньше служила здесь кухаркой. Она дала мне полную чашку овсянки, горячий хлебец, мед, масло и немного горячего вина с пряностями. - Тилли поставила поднос перед Ниссой. - Съешьте-ка это все до крошки. Как я поняла со слов Мейбл, вам, может быть, и не придется сегодня еще раз покушать. Там, при дворе, редко едят, предупредила Мейбл.
      - А как же ты? - спросила Нисса, отправляя в рот ложку каши. - Ты нашла что-нибудь для себя?
      - Я поем, когда вы уйдете, госпожа. Мейбл говорит, вы, наверное, еще будете несколько дней, покуда не приедет королева, ночевать здесь, а не во дворце. Фрейлинам, чьи семьи живут неподалеку, это разрешают. Но когда королева приедет, тогда, конечно, другое дело, говорит Мейбл.
      - Какое счастье, что Мейбл - такой бесценный источник полезных сведений! - Глаза Ниссы искрились от смеха.
      - Да она ходит зеленая от зависти, эта Мейбл! - расхохоталась Тилли. Конечно, ее хозяйка - графиня, но таких графинь при дворе - пруд пруди. Леди Блисс никогда не служила королеве, а вот моя хозяйка будет служить! Бедняжка Мейбл разрывается между завистью и непреодолимым желанием руководить Мной, потому что я еще неопытная в таких делах, как в общем-то и вы, госпожа.
      - Вытягивай из нее все, что сможешь, и запоминай, - наставляла Нисса. - И из других служанок, с кем познакомишься, тоже. Ты ведь знаешь, я совсем не разбираюсь в здешних обычаях, но мне кажется, я должна научиться, если хочу здесь прижиться. Мама говорит, что это такая небывалая многообещающая возможность для меня. Я не могу обмануть ее ожиданий.
      Тилли понимающе тряхнула головой.
      - Не беспокойтесь, госпожа Нисса. Я так думаю, мы с вами не пропадем и скоро освоимся. А теперь заканчивайте побыстрей свой завтрак, пока ваша тетушка не начала пилить нас за задержку.
      Проглотив остатки хлеба и запив разбавленным вином, Нисса спустилась с кровати. В комнате по-прежнему было холодно, но теперь, поев и вымывшись, она почувствовала себя гораздо лучше. Тилли помогла ей надеть мягкую льняную сорочку Со стоячим воротником, обшитым кружевами. Затем она натянула на ножки своей госпожи пару красивых вязаных чулок на шелковых розовых подвязках. После этого пришел черед атласного корсета и нескольких нижних юбок, поверх которых укрепили турнюр - изящную конструкцию из проволоки с тугими подушечками по бокам. На проволочные обручи плотно, без единой складочки, натянули кремовую атласную юбку, расшитую золотыми цветами и драконами. Верхняя юбка из роскошного персикового бархата, с разрезом посередине, очень хорошо гармонировала с ней. В последнюю очередь Тилли надела поверх корсета лиф из такого же бархата, расшитый золотом, жемчугами и мелкими мерцающими топазами, с пышными рукавами и низким вырезом.
      По моде того времени девушки просто расчесывали волосы на прямой пробор, оставляя их распущенными. Чтобы прическа не выглядела растрепанной, Тилли надела Ниссе крошечный золотой чепчик. Затем, наклонившись, служанка помогла ей надеть узкие кремовые ботиночки с закругленными носами.
      Выпрямившись, Тилли придирчиво осмотрела плоды своих трудов и удовлетворенно кивнула.
      - Сейчас я принесу вашу шкатулку с украшениями. Это будет последний штрих.
      Когда Тилли вернулась со шкатулкой, Нисса выбрала две нитки жемчуга необычного кремового оттенка. Одна была длиннее, чем другая, и обе опускались ниже выреза ее платья. Она надела на правую руку два перстня, один - с жемчугом, второй - с топазом, и закрыла шкатулку.
      - Спрячь это, Тилли. На сегодня достаточно того, что я надела, правда?
      - В самый раз, госпожа Нисса, - согласилась Тилли, пряча шкатулку в сундук.
      Раздался стук, и в дверь просунулась голова Мейбл. При виде Ниссы глаза служанки округлились.
      - Ой и хороши же вы, госпожа! - восторженно охнула она. - Дядя и тетя ждут вас внизу. Они уже готовы.
      Тилли подхватила коричневую бархатную накидку, подбитую кроличьим мехом, и протянула Ниссе перчатки.
      - Пойдемте, госпожа, - оживленно проговорила она и так быстро метнулась к двери, что Мейбл отскочила, давая им пройти.
      Покосившись на семенящую за ними рассерженную Мейбл, Тилли не выдержала и подмигнула Ниссе. Они быстро, но осторожно, стараясь не оступиться, спустились по лестнице. Нисса впилась глазами в тетку, стремясь не упустить ни одной детали ее элегантного наряда. В свои тридцать три года Блисс все еще оставалась женщиной выдающейся красоты. Темно-синее бархатное платье, расшитое золотом, серебром и жемчугом, очень гармонировало с ее глазами цвета сапфира. Дерзко бросая вызов моде, Блисс уложила свои прелестные светлые волосы в прическу, изящно закрепленную на затылке золотыми шпильками.
      "Я не вижу причин прятать свои красивые волосы под этими жуткими головными уборами, - частенько говаривала она. Затем обязательно улыбалась своему любящему мужу и добавляла:
      - Оуэн не любит их", - как будто его мнение на этот счет действительно было для нее решающим.
      В это утро Блисс первым делом внимательно и критически, сверху донизу, осмотрела племянницу. Наконец она одобрительно улыбнулась. И Нисса, и Тилли вздохнули с облегчением.
      - Очень хорошо, дитя мое. Ты выглядишь безупречно. Элегантно, но не вызывающе. Молодая женщина со средствами из хорошей семьи; не какая-нибудь маленькая выскочка, охотница за богатым мужем, жаждущая привлечь к себе внимание дворцовых щеголей и пустомель.
      В глазах Ниссы сверкнули огоньки.
      - А мне казалось, что меня послали ко двору именно на поиски мужа, сказала она, чтобы подразнить тетку. Дядя Оуэн раскатисто захохотал.
      - Ты приехала ко двору служить королеве, - спокойно ответила Блисс. Конечно, если тебе посчастливится встретить джентльмена, который овладеет твоим сердцем и попросит твоей руки, и если он будет тебе под пару, тогда совсем другое дело, дитя мое.
      - Именно так, при дворе, ты овладела сердцем дяди Оуэна? - засмеялась Нисса.
      - Впервые я встретила дядю в доме твоего отца, - уточнила Блисс.
      - Это было в день шестнадцатилетия твоей мамы, - пояснил граф Марвуд. - Твои тетки Блисс, Блайт и Делия приехали в Риверс-Эдж, чтобы отпраздновать это событие. Один взгляд на твою тетю - и я навеки отдал ей свое сердце, так же как Ник Кингсли - Блайт.
      - Вы влюбились с первого взгляда? - Нисса до сих пор еще не слышала этой романтической истории и живо ею заинтересовалась.
      - С первого взгляда, - подтвердил ее дядя и перевел взгляд на жену:
      - Разве не так, кошечка?
      На лице у Блисс на минуту появилось выражение, какого Нисса никогда раньше не видела.
      - Да-а, - мечтательно протянула она, но тут же, вспомнив об окружающих, приняла неприступный вид и заторопилась:
      - Почему мы до сих пор тут стоим? Нам давно пора быть во дворце. Блисс повернулась к Тилли:
      - Ты отлично поработала, девочка. Я не забуду похвалить тебя в следующем письме к сестре. Геарта может гордиться тобой.
      - Благодарю вас, госпожа. - Тилли присела в реверансе. Затем она укутала Ниссу в накидку, расправила складки и проворно застегнула золотые пряжки.
      - А где же мальчики? - спохватилась Нисса, когда они уже вышли из дома.
      - Ждут нас в карете, - ответил дядя. - Эдмунд и Оуэн сядут рядом с кучером. Ехать совсем недалеко.
      Увидев, что подходят взрослые, кузены Ниссы быстро вскарабкались на козлы. Забравшись в карету, Нисса поздоровалась с братьями, чинно сидящими на передней скамье, спиной к кучеру. Никогда еще она не видела их такими нарядными. Темноволосый, но светлоглазый Филипп больше походил на отца, нежный белокурый Джайлс - на мать. Их одинаковые костюмы были выдержаны в черно-белых тонах; сквозь прорези черных бархатных камзолов виднелись белоснежные атласные рубашки, на ногах - черно-белые полосатые чулки и сапожки из черной кожи. Поверх расшитых жемчугом камзолов красовались длинные, до колен, жилеты из выбеленной оленьей кожи. На груди у каждого висел небольшой золотой медальон с фамильным гербом. К поясам они прикрепили усыпанные камнями ножны с маленькими кинжалами. Голову каждого украшал черный бархатный берет со страусовым пером.
      - Вы оба выглядите просто чудесно, - сделала комплимент Нисса.
      - Как и ты, сестра, - ответил Филипп Уиндхем.
      - Посмотри, Нисса, - похвастался Джайлс, - у меня свой кинжал! - Он продемонстрировал ей сверкающее камнями оружие. Ножны и рукоятку украшали гранаты, мелкий жемчуг и крошечные алмазы.
      - Ты никогда не должен обнажать его в присутствии короля или принца, напомнила брату Нисса. - Помнишь, мама говорила, что это считается государственной изменой.
      Джайлс кивнул, его голубые глаза широко распахнулись.
      - Не забуду, - пообещал он.
      Филипп, однако, счел себя задетым замечанием старшей сестры:
      - Если мне однажды что-то говорят - я запоминаю. Нет нужды повторять сто раз одно и то же.
      - Ах, извините, сэр! - насмешливо парировала сестра, усаживаясь и расправляя юбку. - Сама не знаю, почему я вечно забываю, как вы мудры и рассудительны не по годам, виконт Уиндхем. Какой непростительный промах с моей стороны!
      Джайлс прыснул, и даже Филипп против воли улыбнулся.
      - Вы не должны ссориться, дети! - строго прикрикнула Блисс.
      Нисса сложила руки на коленях и погрузилась в молчание, как и ее братья. Карета тронулась и загромыхала по дороге, ведущей к Хэмптон-Корту. По мере приближения ко дворцу движение становилось все более оживленным. Ниссу захватило открывающееся из окна кареты зрелище. По дороге катили самые разнообразные повозки и кареты, некоторые даже более элегантные и роскошные, чем у них. Всадники и всадницы прокладывали себе путь среди экипажей. Все это двигалось в одном направлении - к Хэмптон-Кортскому дворцу.
      Хэмптон-Корт воздвигнул кардинал Вулси, советник короля, на земле, отобранной у рыцарей-госпитальеров ордена святого Иоанна в 1514 году. Формально орден, однако, не продал эти земли, а сдал их в аренду сроком на девяносто девять лет за символическую цену в пятьдесят фунтов. Строительство началось весной 1515 года, а в мае 1516-го здесь в первый раз принимали короля и Екатерину Арагонскую, хотя дворец потом достраивали еще в течение нескольких лет.
      Он состоял из трех частей: Главного, Часового и Монастырского дворов. Все здания были красной кирпичной кладки, украшенной темно-синими ромбами. Башни венчали свинцовые купола. На внешней стороне окружавших дворец стен красовались щиты с кардинальскими гербами и терракотовые медальоны подарок папы римского. Подлинной застекленной галерее кардинал обычно прогуливался в ненастные дни. Дворец окружал парк, куда кардинал ежевечерне выходил подышать воздухом. Всего во дворце насчитывалось больше тысячи помещений, одних только спален для гостей - двести восемьдесят. Между двумя огромными кухнями находилась специальная комната, где восседал главный повар, одетый так же нарядно и элегантно, как любой придворный, и руководил действиями своих подчиненных не столько словами, сколько огромной деревянной ложкой - знаком своей верховной власти.
      Все это Блисс рассказала своим племянникам, пока карета медленно катила по запруженной толпой улице.
      - Мама один раз видела кардинала, - сказала Нисса.
      - Знаю, - ответила Блисс. - Этого человека следовало бояться. Он долго и упорно шел к вершине и вознесся высоко, но падение его было коротким и страшным.
      - Мама говорила, что он был верным слугой короля. Почему же его казнили? - вслух удивилась Нисса.
      - Король разгневался на него за то, что тот отказался испросить согласие папы римского на развод короля с принцессой Арагонской. Кардинал же знал, что король хочет жениться на Анне Болейн, и ему это не нравилось. Он хотел, чтобы король женился на французской принцессе Рене. Он считал, что Екатерина Арагонская может уступить место французской принцессе, которая родит королю наследника; но Вулси вовсе не намеревался расчищать путь для девчонки Тома Болейна. У кардинала, как и у всех могущественных царедворцев, было много врагов и недоброжелателей. Они поняли, что эту размолвку между королем и кардиналом можно использовать и уничтожить Вулси. Внезапно повсюду начали громко обсуждать довольно-таки экстравагантный образ жизни кардинала. Появились непристойные стишки на эту тему, содержащие оскорбительные для короля намеки. Это заставило короля задуматься: а кто же действительно правит страной - он или кардинал? А король очень не любит, чтобы его заслоняли.
      - Я вспомнила этот стишок! - обрадованно воскликнула Нисса. - Вот он:
      - Что ж ты не был при дворе?
      - При каком таком дворе?
      - В королевском ли дворце,
      В Хэмптон-Корте ль - все равно!
      - А в чем же их отличие?
      - В том, что в одном - величие,
      А вот в другом в наличии
      Величество одно.
      - Автору этого куплета пришлось искать убежища в монастыре, - сообщил им граф Марвуд. - Король ужасно гневался, а когда ему передали слова одного францисканского монаха, побывавшего в Хэмптон-Корте у Вулси: "Да есть у них в Англии вообще король или нет?", то Генрих Тюдор вышел из себя. Его тщеславие было жестоко уязвлено. Бедный старина Вулси! Король вызвал к себе кардинала и потребовал ответить на вопрос, какое он имел право выстроить для себя такой величественный дворец. Я восхищаюсь ответом, который мгновенно дал Вулси: "Только чтобы предложить его своему сюзерену". И сразу вслед за этим он передал дворец и все поместье королю, целиком и полностью.
      - Да-а, он не вывез оттуда ни одной картины, ни одного ковра, ни одного гобелена, - со смехом подтвердила Блисс и объяснила:
      - Кардинал питал особое пристрастие к гобеленам. Только за один год он заказал их сто тридцать два. Ковры он любил тоже. Они у него были всех видов, со всех концов света. Однажды из Венеции пришел корабль, на котором прибыло шестьдесят ковров по заказу кардинала Вулси. До чего же он любил красивые вещи!
      - Мама говорила, его должны были судить за государственную измену, сказала Нисса. - Какое преступление он совершил?
      - Никакого, дитя мое, - признала Блисс, - но никому и никогда не говори этого. Просто Вулси нажил себе чересчур много врагов. Когда он попал в немилость, его отослали в Йорк и сделали архиепископом. Если бы он начал вести тихую, строгую жизнь, его бы, возможно, оставили в покое, но кардинал был просто не способен на это. Он опять начал строить для себя роскошный дворец. Прослышав об этом, король опять разгневался и в таком состоянии легко позволил убедить себя в том, что Вулси состоит в тайном союзе с иноземцами. До сих пор кардиналу всегда удавалось угодить королю, но в случае с разводом принцессы Арагонской он ничего не смог сделать. Или не захотел? В общем, его арестовали в Ковудском замке и по дороге в Лондон, в Лестерском аббатстве, он умер.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.