Глава 3

— Проснись, Люсинда! Время утренней порки! — объявил Повелитель.

Люсинда недовольно захныкала и перевернулась на спину. Однако Повелитель безжалостно сдернул с нее одеяло.

— Неужели уже утро?

— Да. И тебя ждет хорошая трепка, девушка.

— За что?! — обиделась она.

Повелитель усмехнулся и присел на край кровати.

— Если хочешь убедительно сыграть свою роль перед «Учениками дьявола», Люсинда, должна притвориться абсолютно покорной.

— Но разве мы не договорились, что я здесь главная? — настаивала Люсинда.

— Совершенно верно, но чтобы действительно овладеть ситуацией, нужно уметь держать себя в руках, а ничего не получится, пока не избавишься от своих страхов. Немедленное повиновение любому приказу достигается двумя методами: либо боязнью наказания, либо сознанием. Тогда, даже подчиняясь, ты совершенно спокоен и держишься начеку. Понятно, дорогая?

— Конечно! — вскрикнула она, взволнованная и пораженная тем, что не додумалась до этого раньше. — Конечно, сэр! Как вы умны! Давайте начнем сначала, если можно!

— Доброе утро, Люсинда, — повторил он, — Пришла пора наказать тебя.

Люсинда поднялась, легла к нему на колени и, оглянувшись через плечо, хитро подмигнула.

— Да, Повелитель, — прошептала она, зазывно вильнув задом.

— Превосходно, — кивнул он и отвесил ей десять крепких шлепков, так что кожа соблазнительных ягодиц порозовела. Заметив, что после первых ударов она принялась тереться об него, он сунул в ее лоно палец и удовлетворенно усмехнулся:

— Ну вот, миледи, вы уже вся мокрая, и это лишь после десяти ударов вместо двадцати, полученных прошлой ночью. Какие успехи! А теперь, девушка, на спину, и побыстрее. У меня для тебя маленький сюрприз.

Из кармана панталон он вытащил какой-то предмет и поднес к ее глазам.

— Что это? — удивилась она. — О! Совсем как большой «петушок»! Дайте мне рассмотреть! Из чего он сделан, сэр? А эти остренькие бугорки? Зачем они?

Продолжая говорить, она ощутила нарастающее возбуждение. Странный предмет был сделан из кожи, но не украшен ничем, кроме вышеописанных бугорков, и имел у самого основания рукоятку слоновой кости, за которую и держался Повелитель.

— Это называется «дилдо», сокровище мое, — пояснил он, — и доставит тебе немало наслаждения, пока я объезжаю лошадей. Увы, я не могу проводить с тобой все дни напролет.

И, вынув скрученные шелковые шнуры, обвил ее запястья и ловко прицепил другие концы к медным крючкам, ввернутым в верх изголовья кровати. Люсинда попробовала свои узы на крепость и призналась:

— Меня никогда не связывали раньше, хотя мы с Робертом немало говорили об этом.

Она немного боялась, но сумела побороть страх, пока он проделывал ту же процедуру с ее ногами. Попка еще горела после полученной трепки, и все это казалось очень волнующим. В конце концов, никто не посягает на ее жизнь!

— Веревки не слишком давят? — заботливо спросил он, подкладывая ей под бедра жесткий круглый валик, так что пушистый холмик кокетливо выпятился.

— И долго я должна оставаться в таком положении? — спрашивала она.

Он загадочно улыбнулся:

— Скоро узнаешь, сокровище мое. — И, подойдя к подносу, стоявшему на комоде, налил рюмку ликера. — Выпей, это поможет тебе возбудиться еще сильнее, Люсинда. «Ученики дьявола» любят использовать подобные методы, поскольку воображение у них не слишком развито.

— Афродизиак? — не выдержала Люсинда.

Он кивнул.

— Я никогда его не пробовала.

— Неудивительно, — усмехнулся он. — Почтенные замужние леди понятия не имеют о подобных вещах.

— Вкус земляники, кажется, я пила что-то похожее прошлой ночью. Именно поэтому была такой необузданной?

— Думаю, ты сгорала бы от страсти без всякого афродизиака, — заверил он, — но пока тебе лучше принять его.

— Когда ты собираешься пронзить меня этим «дилдо»? — допытывалась Люсинда, жадно оглядывая новый для нее предмет. — Мне будет больно?

— «Дилдо» предназначен чтобы дарить наслаждение, а не боль, сокровище мое, — спокойно ответил он и, наклонившись, накрыл ее губы своими. Сначала нежно, но загоревшееся желание воспламенило страсть. Рот Люсинды напоминал вкусом сладкую сочную ягоду. На короткий миг он вновь стал пылким мужчиной, сгоравшим в ее почти невинном исступлении. Но он тут же взял себя в руки и отстранился.

— Как мило, — вздохнула Люсинда. — Мне понравился твой поцелуй. Можно еще, Повелитель? — Но, увидев выражение его глаз, быстро сказала: — Нет, думаю, нельзя. Что ж, в другой раз… — Она храбро улыбнулась. — Так лучше, сэр? Надеюсь, я кажусь более соблазнительной и совершенно бессердечной?

— Идеально, мое сокровище, — отозвался Повелитель, втайне желая вновь припасть к ее устам. Но тут же мысленно встряхнулся. Он постоянно забывается! Что она с ним делает?

Подступив к небольшому шкафчику, он вынул небольшую серебряную чашу и флакон специального масла. Принеся все это на столик, он налил масла в чашу и окунул туда «дилдо».

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Хочу, чтобы меня поимели, — дерзко ответила она.

— Значит, ты готова, — решил он и, улегшись рядом, начал медленно вводить «дилдо» в ее лоно.

Эти… ощущения были совсем другими, чем от мужского орудия. Он принялся орудовать «дилдо», и Люсинда удивленно взвизгнула. Крохотные узелки дразнили и раздражали стенки ее любовного грота, пока она не стала рвать путы в тщетном усилии освободиться. Но шелковые шнуры держали крепко. А Повелитель работал «дилдо» все быстрее и усерднее. Люсинда громко стонала и извивалась.

— Посмотрим, сколько ты сможешь продержаться, — наставлял он ее. — Чем дольше, тем лучше твоя выучка и тем сильнее твои поклонники будут убеждены, что сумеют покорить тебя. Но именно ты получишь невероятное наслаждение, Люсинда.

— Не могу, — всхлипнула она, оросив «дилдо» своим любовным напитком. — О Боже! Боже! — Гибкое тело трепетало. — Это восхитительно, — выдохнула она, устремив на него взгляд. — Я хочу еще!

Повелитель рассмеялся.

— Ты в самом деле ненасытна, Люсинда, — заметил он, снова вставляя в нее «дилдо». — Он останется здесь на все утро. — И, поднявшись, добавил: — Теперь я должен идти присмотреть за лошадьми. Джон и остальные придут и услужат тебе, когда это понадобится. Если всего лишь ощущение заполненности заставит тебя забиться в экстазе, значит, ты победила себя и овладела искусством обращения с «дилдо».

Склонившись, он нежно поцеловал ее и вышел в свою спальню, где сорвал с себя кожаные лосины и надел костюм для верховой езды. Нужно поскорее выбраться из дома и все обдумать. Люсинда Харрингтон смутила его разум. Он вдруг понял, что не желает учить ее искусству эротики, с тем чтобы другой мог наслаждаться пылкими ласками. Но что же делать? Если он откажется выполнять ее хитроумный план, все погибло. Он не сомневается в том, что она не покорится «Ученикам дьявола», для этого у нее слишком сильная воля.

Он покинул спальню, сбежал по лестнице и подозвал Джона.

— Леди Люсинде потребуется ваша помощь, Джон. Присмотрите за ней, но помните, перед вами леди, а не одна из обычных гостий.

— Будет исполнено, милорд, — поклонился лакей. Повелитель отправился к конюшне, где уже ждал конь.

Вскочив в седло, Повелитель вырвался на волю, в зеленые луга. Тревожные мысли не давали покоя. Впервые с тех пор, как он связался с «Учениками дьявола», сожаление не давало покоя. Как они спесивы, наглы, как презирают женщин, считая их созданиями низкими и ничтожными! А чем он лучше их? Никого не ранил, никому не причинил физической боли, но скольких девушек, не желавших поначалу отдать свою невинность так называемым благородным людям, подчинил своей воле и заставил покориться! И большинство сначала влюблялись в него! Теперь судьба отплатила ему за все. Он едва знал Люсинду, но уже успел влюбиться.

Повелитель расстроенно огляделся. Поля зеленели дружными всходами. Пасущиеся на лугах лошади выглядели ухоженными, их шкуры блестели. Кобылы обхаживали рожденных в этом году жеребят. На другом лугу весело гонялись друг за другом годовалые жеребята. На дальнем пастбище разгуливал его призовой жеребец Рамзес, огромное гнедое чудовище, которого он вырастил сам. Рамзес вот уже два года подряд участвовал в скачках, и деньги, выигранные им, вместе с платой, полученной от «Учеников дьявола», позволяли Повелителю содержать свое небольшое имение.

Всего несколько сот акров осталось от того, что когда-то было громадным богатым владением, насчитывавшим тысячи акров плодородных земель. Поскольку король Карл Второй пообещал не отдавать обратно конфискованное имущество после Реставрации, семья осталась почти ни с чем. А потом прадед, дед и отец, свято верившие, что самое главное на свете — удовлетворение собственных прихотей и что кошельки их бездонны, как бы беспечно они разбрасывали деньги, распродавали последнее, что осталось. Женились они не на приданом, и поколение за поколением становилось все беднее, а богатые наследницы и не смотрели на мелкопоместных дворян. Вот и мать Повелителя была не благородного рождения. Приданое ее оказалось ничтожным, и отец, очаровательный мот и повеса, проиграл его еще до рождения сына. Мать вскоре умерла. Отец свел себя в могилу пьянством, когда мальчику было тринадцать. Бабка со стороны отца, весьма строгая женщина, воспитала внука, сумев внушить ему понятия о фамильной чести. Она скончалась через семь лет и до сих пор оставалась единственной женщиной, внушившей ему почтительное восхищение, ибо была сильна душой и не стала жертвой ни мужа, ни сына. Отважная, упорная, независимая, она напомнила ему леди Люсинду.

Бабушка вряд ли одобрила бы его звание Повелителя Шлюх, усмирявшего женщин для развлечения распутников и негодяев. Только один человек из «Учеников дьявола» знал его настоящее имя. Основатель общества — сэр Дерек Боуэн. Они вместе ходили в школу, но сэр Дерек был на несколько лет старше и всегда поражался его способности стать хозяином положения и склонить остальных к своей воле.

— Вступай в наше братство, — предложил он как-то другу.

— У меня нет склонности к насилию, — отказался Повелитель.

— Большинство девушек дурно воспитаны, — пояснил сэр Дерек. — Их следует долго убеждать, прежде чем они согласятся задрать юбку перед господами. Только ты сможешь улестить их так, чтобы они сами пришли и сами попросили. Пусть сначала привыкнут к ласкам любого рода. Соси их грудки, возбуждай, пощипывай крохотные изюминки, а когда они будут сгорать от страсти и любопытства, приведешь к нам, и уж мы постараемся сорвать лакомые «вишенки». Многие после этого захотят пойти на содержание: участь куда приятнее, чем кормить свиней, терпеть побои пьяного мужа или шить, пока не откажут глаза. «Ученики дьявола» дают девчонкам шанс на счастливую жизнь. Мы назовем тебя Повелителем, старина. Твой труд будет вознагражден. Подумай, как пригодятся тебе деньги! Ты по уши в долгах. Труд невелик, а твое поместье будет процветать, и никто не пострадает, уверяю тебя.

— Я подумаю, — пообещал Повелитель и отправился в Лондон, к бывшей любовнице отца, спросить ее совета.

— Они все равно заполучат этих бедняжек, и никто им не помешает, — ответила Марианна. — Уж лучше какой-нибудь сострадающий столь жалкой участи человек осторожно подготовит их, мой дорогой мальчик, а ты способен даже утку заманить на сковороду!

Он рассмеялся.

— Но мне понадобятся не только сладкие речи. Ты мне поможешь?

Она согласилась и повела его по лавкам, расположенным в темных закоулках, подальше от респектабельных кварталов. Там ему предложили богатый выбор эротических игрушек, которых, по уверению елейно-угодливого владельца, будет вполне достаточно, чтобы склонить на грех самую упрямую девицу. Он также нарисовал и заказал новые устройства, специально для личного пользования.

После он подарил Марианне небольшую вещичку из фамильных драгоценностей, в благодарность за помощь. Она приняла подарок, пригласив его навещать ее почаще во время визитов в Лондон. Смысл ее слов был абсолютно ясен, но сама мысль о том, чтобы лечь в постель с бывшей содержанкой отца, далеко уже не юной девушкой, была ему отвратительна.

Выйдя на улицу, Повелитель немедленно отправился в клуб «Уайте», где и нашел сэра Дерека Боуэна, к величайшему удивлению последнего.

— Не знал, что ты в Лондоне, — вымолвил тот и велел внести лучшего бренди старому другу.

— Я здесь уже несколько дней, — сообщил Повелитель. — Нужно было кое-что разузнать, вернее, подготовиться, но теперь я в полном твоем распоряжении, Дерек, поскольку решил принять предложение. Приезжай к концу недели, и мы обсудим детали. Однако у меня есть условие. Никто, кроме тебя, не должен знать мое настоящее имя. Можешь заверить своих приятелей, что Повелитель — джентльмен благородного происхождения. Это для того, чтобы они не вздумали обращаться со мной как с лакеем. Надеюсь, ты понимаешь и согласен?

— Разумеется, — немедленно ответствовал сэр Дерек. — Увидимся вечером в пятницу, дружище.

Несколько дней спустя он приехал в Оксфордшир и вместе с Повелителем установил основные правила. Повелитель нес полную ответственность за привезенных к нему женщин. Девственниц запрещалось насиловать. Он просто должен был пробудить в них чувственность, прежде чем передать будущим хозяевам. Женщин более искушенных ожидали иное обращение и иные радости, но с теми же результатами.

— Найди мне трех лакеев, которые могли бы стать помощниками в этих плотских развлечениях, — потребовал он у сэра Дерека. — Подозреваю, что нужные люди у тебя уже есть.

Сэр Дерек улыбнулся и кивнул.

— На моей земле есть древний римский театр, правда, довольно маленький. Возможно, он был выстроен специально для семьи патриция, владевшей этой областью. Летом мы будем пользоваться им, а для плохой погоды ты найдешь нам безопасное убежище. Поскольку я буду держать девушек в своем доме, то не хочу надолго приводить их на ваши собрания, чтобы они не пугались.

— Неподалеку есть старый монастырь, — заметил сэр Дерек. — Он уже несколько веков как заброшен и почти разрушился, но подвалы вполне крепкие и сухие. Я велю прибраться и все приготовить для наших собраний. Он улыбнулся.

— Очевидно, ты там недавно побывал, — догадался Повелитель, заметив эту легкую усмешку.

— Это очень уединенное место, — ответил сэр Дерек, — а джентльмену иногда просто необходимо уединение.

— Совершенно верно, — согласился Повелитель.

Они еще долго обсуждали мелкие, но совершенно необходимые детали их плана, и в воскресенье днем сэр Дерек отправился обратно в Лондон, чтобы сообщить «Ученикам дьявола» приятную новость.

Через несколько дней прибыли лакеи Джон, Дик и Мартин с рекомендациями и письмом от сэра Дерека. Все вышеописанное происходило три года назад.

Первая привезенная насильно девушка оказалась пылкой своевольной фермерской дочкой. На ее укрощение ушла всего неделя. Впоследствии она подарила своему покровителю, сынку богатого лорда, много ночей наслаждения и двух бастардов, прежде чем удалиться на покой и мирно жить в выделенном ей коттеджике. За ней последовало бесчисленное количество селянок, продавщиц, и, наконец, за несколько месяцев до появления леди Люсинды, здесь не слишком долго обитала гувернантка лорда Мелдрю, чопорная и жеманная молодая дама, имевшая глупость противиться авансам своего нанимателя. Но, побыв немного на попечении Повелителя, она превратилась в бесстыжую тварь, взявшую полную власть над несчастным лордом и безоговорочно правившую им за счет таких неоспоримых прелестей, как огромные груди и ненасытное лоно, которым его обладательница, кажется, могла колоть орехи. Недавно Повелитель слышал, что лорд Мелдрю за последнее время заметно побледнел и едва держится на ногах.

Раскат грома вернул его к действительности. Подняв голову, он увидел, что собирается дождь. Пришлось повернуть коня и мчаться к конюшне. Он едва успел добраться домой до начала грозы и немедленно поспешил к своей подопечной. По пути наверх Повелитель встретил Дика и Мартина.

— Как там ее светлость? — осведомился он. Лакеи расплылись в улыбках.

— Не поверите, милорд, но она прекрасно держится. Сейчас с ней Джон.

Повелитель взбежал по лестнице и почти ворвался в спальню, служившую местом заключения Люсинды. И сразу же увидел наклонившегося над ней Джона. Он лихорадочно дергал рукой, работая «дилдо». Люсинда билась в спазмах наслаждения, упорно требуя от него не останавливаться.

Лакей повернул голову на звук открывшейся двери.

— Кажется, леди знакома истинная страсть, милорд. С этой неприятностей не будет. Взгляните.

И Джон раздвинул складки розовой плоти двумя пальцами, открыв набухшую горошину ее женственности, вздувшуюся вдвое против прежнего. Отняв пальцы от «дилдо», он сжал налившийся кровью бугорок, и Люсинда взвизгнула, излившись обильными слезами чувственности.

— Прекрасно, Люсинда, — одобрил Повелитель и, отпустив Джона, сел на край кровати и спокойно заметил: — Джон прав, утверждая, что тебе знакома страсть, мое сокровище. Тебе было хорошо?

— Д-да и нет, — призналась Люсинда. — Никогда не испытывала ничего подобного, даже с моим дражайшим Робертом, но теперь… это уж слишком. Не знаю, сколько раз я кончила. Стараюсь лежать спокойно, но стоит мне чуть стиснуть его — и начинается… Что это со мной? Никогда раньше не была так слаба.

— Это не слабость, — покачал он головой. — Ты очень чувственна, и, кроме того, прошло несколько лет, прежде чем ты позволила себе отдаться восхитительным восторгам похоти.