Глава 4

В крещенскую ночь разбушевалась сильная метель. Вокруг замка Стерлинг снег завивало в крутые вихри, ветер тоскливо завывал в узких деревенских улочках и с неистовой силой ударял о стены высоких сторожевых башен. В апартаментах графа Босуэлла лорд Клевенз-Карн приводил в порядок свой нарядный костюм, собираясь в королевскую часовню.

– Ты можешь на эту ночь занять мои апартаменты, – сказал Патрик Хепберн. – Я найду где переночевать. Все равно ты не сможешь покинуть Стерлинг в такую метель.

– Спасибо, – угрюмо произнес в ответ Логан.

– Всем мужчинам бывает не по себе в день свадьбы! – добродушно расхохотался граф. – В голове рождается тысяча вопросов. Правильно ли я поступаю? Смогу ли я ее любить? Родит ли она мне сыновей или у нас будут дочери? Станет ли она возмущаться, если у меня появится любовница? Придется ли мне ее бить? – Граф снова рассмеялся. – Но так или иначе, все мы женимся, Логан, а из малютки Джинни выйдет отличная жена. Она, по-моему, уже влюблена в тебя и готова сделать все для твоего удовольствия. Постарайся сохранить это положение, и твоей жизни можно будет только позавидовать.

– Розамунда будет на нашей свадьбе, – словно не слыша графа, проговорил Логан. – Какого черта ей там надо, Патрик? Я ее не приглашал! Может быть, она пожалела о поспешно принятом решении?

– Даже и думать об этом не смей, приятель! – посоветовал граф. – Розамунда явится на свадьбу, потому что на этом настояла королева. И она придет не одна, а под ручку с лордом Лесли! Какие уж тут сожаления! По-твоему, она захочет променять своего графа на простого помещика из приграничья? Эта леди не такая дура, Логан, а вот ты непременно сваляешь дурака, если позволишь своим чувствам взять верх над рассудком в такой важный для тебя день! Оставь леди Фрайарсгейт в покое и сосредоточься на том, как угодить этой милой девчушке, которая станет твоей женой.

Патрик поправил меховой воротник на короткой накидке из дорогого темно-пурпурного бархата, накинутой на плечи Логана. Камзол и шляпу украшала оторочка из того же меха. Шелковые лосины были сшиты из ярких полос пурпурного, черного и золотого цветов. Из-под мехового воротника выглядывал кружевной ворот тонкой батистовой сорочки.

– С позволения сказать, ты сегодня просто красавец всем на загляденье, дорогой кузен.

– Я чувствую себя как гусь, из которого собираются готовить жаркое! – раздраженно заметил Логан. – Похоже, ты заранее приготовил для меня этот свадебный наряд, Патрик!

– Так оно и есть! – признался граф с довольной улыбкой.

– Голову даю на отсечение, что ты давно задумал всю эту канитель с женщиной! – продолжал Логан.

– Да! – согласился Патрик Хепберн.

– А вдруг Розамунда согласилась бы за меня выйти? Что тогда, кузен? – не унимался Логан.

– Да прекрати ты наконец, кузен! Нам уже пора идти в часовню! – ответил граф и, крепко ухватив Логана под локоть, вышел вместе с ним из апартаментов.

Королева лично позаботилась о наряде для невесты. Она подарила ей одно из своих платьев, сшитое из бархата персикового цвета. Подол нижней юбки был вышит золотом и украшен огромными золотистого цвета воланами в форме цветов. Глубокий вырез квадратной формы почти полностью открывал невысокую девичью грудь. Длинные облегающие рукава были украшены пышным мехом. К платью полагалось носить широкий, расшитый золотом пояс.

– Очаровательно, – произнесла Розамунда так тихо, что ее могла услышать одна королева. – Могу поспорить, что здесь с избытком хватит материала на два таких платья. Что-то я не припомню, когда ты была такой толстухой! – добавила Розамунда и улыбнулась.

– Яков всегда предпочитал женщин, у которых на костях достаточно мяса, – прошептала королева в ответ. – К тому же невеста необычайно худа. Впрочем, это не помешает ее мужу сделать ей ребенка. Как по-твоему, Логан Хепберн – хороший любовник?

– Не знаю, – так же шепотом ответила Розамунда. – Ты лучше следи за тем, что говоришь. Не дай Бог, малютка Джинни тебя услышит!

– Тогда забери обратно свои слова о том, что я была толстухой!

– Память иногда подводит меня, мадам! – с хитрой улыбкой на лице произнесла Розамунда.

– Твои извинения приняты, – прошептала королева, тоже улыбнувшись, и громким голосом добавила: – Ну, дамы, а что мы наденем на голову нашей невесте?

– Ох, мадам, – сказала Тилли, старшая фрейлина королевы, – разве вы забыли? Девице полагается идти к алтарю с распущенными волосами в знак ее целомудрия. Вы и сами так делали на свадьбе, и госпожа Розамунда наверняка тоже!

– Верно, Тилли, – сказала Розамунда.

– Где твои украшения? – спросила королева у Джинни Логан.

– У меня их нет, мадам, – ответила девушка.

– Вот, возьми это, – предложила Розамунда, снимая с шеи нитку жемчуга. – Пусть это будет свадебным подарком тебе, Джинни Логан, от твоей соседки, леди Фрайарсгейт! Розамунда надела украшение на шею невесте. – Прекрасно! С ним платье смотрится еще лучше!

– Ох, леди Розамунда, да разве это возможно! – в восторге воскликнула Джинни, перебирая пальцами крупные ровные жемчужины.

– Еще как возможно! – ответила Розамунда. – Они так же прекрасны, как и ты. Логану Хепберну чрезвычайно повезло. Постарайся, чтобы он тоже знал об этом, Джинни.

– Спасибо, миледи! Я непременно расскажу ему о вашей доброте! – простодушно пообещала девушка.

– Да, – кивнула Розамунда, – расскажи ему все. И прибавь, что я желаю счастья вам обоим, Джинни. Может быть, я навещу вас, когда снова вернусь во Фрайарсгейт!

Пока процессия двигалась через двор к королевской часовне, Маргарита Тюдор улучила момент и шепнула на ушко своей старинной подруге:

– Ты скоро станешь настоящей стервой, Розамунда! Это уже второй акт мести!

– Я ничего не имею против этой девицы! Мои слова должны уязвить лишь ее зазнавшегося жениха. Я знаю, что она повторит их еще не раз, и каждый раз они будут причинять ему боль. Пусть это будет расплатой за то, как он обошелся со мною в день нашей свадьбы с Оуэном.

У дверей часовни процессию поджидал граф Босуэлл, чтобы отвести невесту к алтарю. Передав девушку Патрику Хепберну, королева и ее свита поспешили войти внутрь. Маргарита величаво прошествовала на почетное место, где уже стоял ее муж. Король и королева должны были выполнить роль свидетелей. Розамунда потихоньку протиснулась туда, где сидел Патрик Лесли.

– У тебя нет никаких сожалений, дорогая? – вполголоса спросил он, взяв Розамунду за руку.

– Ни малейших! – отвечала с улыбкой она.

Вперед выступил жених, и граф Босуэлл подвел к нему невесту. Священник широко взмахнул кадилом под громкий треск свечей, мигавших на алтаре, и стоны ветра, продолжавшего яриться за стенами часовни. Началась праздничная месса. Логан лишь один раз позволил себе глянуть на Розамунду. Она стояла рядом с графом Гленкирком и не спускала с него восхищенного взгляда. В этот момент Логану показалось, что чья-то холодная рука безжалостно стиснула его сердце, причиняя мучительную боль. Но тут он вдруг почувствовал, как в его ладонь легла маленькая девичья ручка. Логан взглянул на свою невесту, и она робко улыбнулась ему. Он не смог не ответить на эту улыбку. Бедная малютка! Разве она в ответе за то, что его сердце разбито? Нет! Во всем виновата эта наглая, двуличная стерва, что стоит сейчас возле своего любовника! Он вырвет ее из своего сердца, а все, что останется, отдаст этой милой девушке, которая будет его женой.

Джинни произнесла брачные обеты негромким, но чистым и ясным голоском. Логан же почти выкрикивал их, словно хотел таким образом заглушить обуревавшие его сомнения. Церемония закончилась, и все вернулись в тронный зал замка Стерлинг. Первый тост был за счастье новобрачных. Вслед за ним посыпались весьма двусмысленные шутки, советы и пожелания, заставившие невесту покраснеть от стыда.

Патрик отвел Розамунду в сторону и негромко сказал:

– Мы должны уехать не позднее чем через два дня. Помни, любовь моя: с собой берем лишь самое необходимое.

– Знаю. Но Энни все равно придется сделать вид, будто мы собираемся вернуться домой, и упаковать все вещи, – ответила Розамунда. – Только бы метель улеглась!

– Может, это и к лучшему, – заметил граф Гленкирк. – В бурю меньше риска столкнуться на море с англичанами. У них нет ни одного приличного судна, хотя шурин нашего короля уже успел позавидовать успехам его мореходов и собирается строить новый флот. Ты уверена, что хочешь поехать со мной?

– Абсолютно, – решительно отвечала Розамунда. – Уж не жалеешь ли ты, что пригласил меня, милорд?

– Да что ты! Я уже не представляю, как буду жить без тебя, Розамунда! – воскликнул граф.

– Но однажды… – начала было Розамунда.

– Но не сейчас, – прервал ее Патрик.

– Надеюсь, королева мне поверит. Лучше поговорить с ней не откладывая, пока не поздно. – Розамунда наклонилась, едва коснулась поцелуем губ графа и встала из-за стола.

Маргарита Тюдор, заметив леди Фрайарсгейт, знаком приказала ей подойти поближе, и Розамунда поспешила к ней.

– Ваше величество, я только что получила известие, что Филиппа, моя старшая дочь, опасно больна. Это чудо, что гонцу удалось добраться до нас в такую пургу, но мне придется вернуться во Фрайарсгейт, как только уляжется метель, – с тревогой в голосе проговорила Розамунда.

– К тебе приехал кто-то из твоих людей? – спросила королева. – Я хочу увидеть его и вознаградить за преданность и отвагу!

– Нет, мадам, это не мой человек. Мои люди слишком просты, вряд ли им хватит смекалки проделать весь этот путь до Эдинбурга, а потом до Стерлинга! Это был гонец, специально нанятый моим дядей Эдмундом. Я сама его даже не видела. Он спросил обо мне, и его проводили к Энни. Она взяла у него письмо и поспешила найти меня после мессы.

– А… – разочарованно протянула королева. – Неужели ты покинешь меня, Розамунда? Я так хотела, чтобы ты была рядом, когда придет время рожать! Я ужасно по тебе соскучилась, и мы на славу повеселились в эти недели!

– Это ты повеселилась, издеваясь надо мной! – возразила Розамунда с лукавой улыбкой. – Я постараюсь вернуться к тому времени, когда тебе придет пора рожать. – Она чувствовала себя неловко из-за того, что вынуждена была обманывать подругу, особенно если вспомнить, как хорошо к ней всегда относилась Маргарита Тюдор. Но королева не должна знать правду о миссии графа Гленкирка в Сан-Лоренцо.

– Ты хорошая мать, Розамунда, – ласково проговорила королева. – Поезжай домой и лечи свою дочь, но, пожалуйста, постарайся вернуться как можно быстрее!

– Мы еще поболтаем на прощание! – ответила Розамунда и, сделав реверанс, удалилась.

Праздник продолжался весь день до самого вечера. Гости не отказывали себе ни в угощении, ни в выпивке. Играла музыка, и все желающие развлекались танцами. В зал впустили бродячих артистов. У них был дрессированный медведь, забавно плясавший под барабан и флейту. Жонглеры ловко перекидывали разноцветные шарики. Слепая девочка пела ангельски чистым голоском, аккомпанируя себе на маленькой арфе, а акробаты выделывали такие трюки, что все вокруг от изумления ахали. Наконец артисты закончили свое представление и настала пора проводить молодых в отведенные для них апартаменты, Розамунды в толпе провожающих не было.

– Для таких, как мы, сейчас самое время незаметно скрыться! – шепнул ей на ухо Патрик. Розамунда согласно кивнула:

– Даже страшно подумать, что может прийти в голову Логану, если он обнаружит меня среди женщин, готовящих его невесту к первой брачной ночи! Я уже преподнесла девице в качестве свадебного подарка свое жемчужное ожерелье, и это должно его уколоть!

– Расплата за недоразумение в день твоей свадьбы, дорогая? – заметил лорд Кембридж, неслышно подошедший сзади. – А ты неплохо научилась давать сдачи, моя куколка! Я горжусь тобою!

– Я ничего не имею против невесты, Том! – посчитала нужным объяснить Розамунда. – На самом деле я считаю, что она подходит Логану как нельзя лучше. Она будет с радостью исполнять все его прихоти, без возражений рожать ему детей и содержать дом в идеальном порядке. И за все это едва ли дождется благодарности, поскольку Логан считает это само собой разумеющимся. Если мой подарок ей понравится, я буду только рада! А если он будет колоть Логану глаза всякий раз, как Джинни будет надевать ожерелье, – я буду рада еще больше!

– Кто поверит, что когда-то эта женщина была робкой и смиренной, как агнец Божий? – с улыбкой проговорил Том, обращая свой вопрос к графу Гленкирку.

– Я лично предпочитаю женщин с перчинкой в характере! – ответил Патрик и любовно посмотрел на Розамунду.

– Тогда вы не ошиблись. Моя кузина из их числа! – расхохотался лорд Кембридж.

– Я сказала королеве, что вынуждена вернуться во Фрайарсгейт из-за болезни Филиппы, – вполголоса сообщила Розамунда сэру Томасу.

– Ах, значит, наше время при этом восхитительном дворе закончилось, – с сожалением заметил он. – Оно пролетело слишком быстро, моя шалунья. Но однажды мы непременно должны сюда вернуться. Обещай мне это. Если уж я обречен всю зиму присматривать за твоими девочками, мне полагается награда.

– И ты ее получишь, Том, – пообещала Розамунда. – Если бы не девочки, я непременно оставила бы тебя здесь предаваться самым разнообразным порокам.

– Для скромного джентльмена здесь множество соблазнов, – со вздохом признался Том. – Конечно, если он действительно умеет быть скромным и не выдает чужих секретов. Кое-кто из придворных еще помнит времена прежнего короля и его фавориток. Должен сказать, Стюарты – весьма любопытное семейство! – многозначительно ухмыльнулся Том Болтон.

– А вы действительно большой скромник, Том! – расхохотался Гленкирк. – Я не слышал ни слова о ваших похождениях. Напротив, многие дамы выразили свое сожаление по поводу того, что джентльмен с такими галантными манерами до сих пор не обзавелся женой.

– На самом деле эти лукавые создания имели в виду не мою галантность, – засмеялся Том, – а мой тугой кошелек, Патрик! Но я предпочитаю независимое существование, мои дорогие, а моими наследницами являются дочери Розамунды. Она моя самая близкая родственница. Мы с ней как родные брат и сестра.

– И я никогда не имела друга лучше, чем ты, Том! – с чувством заметила Розамунда. – Мы с Патриком сейчас уходим, а ты можешь продолжать развлекаться до тех пор, пока не придет пора уезжать. Это случится уже на днях. – Розамунда послала кузену воздушный поцелуй и вместе с лордом Лесли покинула тронный зал.

В тесной спальне, ставшей их убежищем в эти дни, Розамунда и ее любовник не спеша разделись и приготовились лечь в постель. Он продолжал давать ей уроки терпения, хотя для нее это было не так-то просто. Снова и снова она спрашивала себя, как могло случиться, что она полюбила так глубоко, так беззаветно этого мужчину, о существовании которого не подозревала еще месяц назад. Сегодня она не могла найти ответ на этот вопрос, точно так же как и вчера, и вряд ли сумеет найти его в будущем. Она знала лишь одно: ей необходимо быть с Патриком, в его объятиях, в его постели.

– Что подумает о нас твой сын? – спросила Розамунда, распуская шелковые ленты, стягивавшие ворот ее нижней сорочки.

– Он подумает, что мне посчастливилось снова найти любовь, – ответил граф Гленкирк. – Хотя моя невестка, несомненно, сочтет меня ненормальным. Она воскликнет что-то вроде: «Как, милорд, в вашем-то возрасте!» – и надменно подожмет тонкие губки. У Анны слишком холодное сердце. Жаль, что Адам не догадывался об этом до того, как оказался с ней в постели. Впрочем, он доволен своей женой. Похоже, ему удалось найти к ней подход, несмотря на ее склочный характер.

Патрик снял с Розамунды нижнюю сорочку и вскользь коснулся поцелуем ее обнаженных плеч.

– Интересно, мы с ним когда-нибудь встретимся? – спросила Розамунда и стала расстегивать на Патрике рубашку. – Он больше похож на тебя? Или на мать?

– Он тоже высок ростом и, по мнению окружающих, унаследовал мои черты, но глаза у него от матери. Ни у одной женщины я не видел таких дивных синих глаз, как у моей Агнес, и Адам унаследовал это чудо. По-моему, именно глаза привлекли к нему внимание его жены. – Патрик привлек Розамунду к себе. – Мне нравится чувствовать, как твои соски трутся о мою грудь, – прошептал он волнующим голосом.

Розамунде достаточно было ощутить рядом с собою его сильное горячее тело, чтобы в глазах у нее потемнело от наслаждения.

– Ты совсем не похож ни на Оуэна, ни на Хью.

– Я рад, – ответил Патрик, целуя Розамунду в губы. Она чувствовала, как упирается ей в живот затвердевшее мужское копье.

– Ты когда-нибудь снимешь с себя эти проклятые штаны? – капризно проговорила Розамунда и в нетерпении провела рукой по напряженной плоти.

– Ай-ай-ай, девушка! Какая вы несдержанная! – лукаво пожурил ее Патрик.

– Я ужасно несдержанная, когда имею дело с тобой, Патрик Лесли! Скажу тебе больше: я вообще превращаюсь в бесстыжую развратницу!

– Придется мне дать тебе урок послушания, Розамунда! Любовь приносит гораздо больше наслаждения, если ты занимаешься ею не спеша. Ты собралась наброситься на меня как голодный зверь, но я этого не допущу. – Патрик выпустил Розамунду из объятий, чтобы раздеться, затем снова привлек ее к себе, повернув спиной, чтобы удобнее было держать в ладонях ее пышные груди. Он нежно ласкал их, осторожно поводя своей возбужденной плотью по ее ягодицам.

Розамунда вздохнула и расслабилась, отдаваясь его сильным рукам. Патрик оказался прав. Неторопливые ласки гораздо лучше поспешного совокупления. Дразнящие, нежные прикосновения возбуждали Розамунду все сильнее.

– Ох, Патрик, – со вздохом наслаждения произнесла она, – это так прекрасно!

– Мы только начали нашу игру, любовь моя! – тихим, с хрипотцой голосом отвечал граф. Он повернул Розамунду к себе лицом и раздвинул языком ее губы.

Розамунда издала тихий стон страсти. Тогда Патрик поднял ее на руки, уложил на кровать и лег рядом. Ее тело оживало под ласками его больших рук. Он перевернул Розамунду на живот и стал гладить ей спину и плечи, постепенно опускаясь все ниже, пока не достиг ее тугих ягодиц.