Бертрис СМОЛЛ
      НЕВОЛЬНИЦА ЛЮБВИ
      ТОМ 1
      Анонс
      Деверелл Ли, много лег назад вынужденный бежать из Англии на далекий Восток, волею случая спас от жалкого жребия наложницы прекрасную Индию Линдли. Спас, не подозревая, что обрел свою единственную, настоящую любовь, женщину, ставшую для него всем...
      История любви Индии, правнучки Скай О'Малли и дочери дикарки Жасмин, своеобразное продолжение всемирно известных романов знаменитой Бертрис Смолл:
      "Скай О'Малли", "Все радости - завтра", "Любовь на все времена", "Мое сердце", "Обреет любимого", "Дикарка Жасмин", "Дорогая Жасмин".
      Моей невестке Меган Келли Смолл, с любовью
      Пролог
      Лондон, 1616 год
      - Он в самом деле мертв, мама? - прошептал мальчик, с недетским любопытством разглядывая тело, бессильно обмякшее в кресле, обитом темно-синим гобеленом.
      Женщина поднесла к губам мужчины зеркальце, прикрепленное к золотому шнуру, стягивавшему ее талию. Серебристое стекло осталось незамутненным.
      - И уже никогда не встанет, сын мой, - деловито подтвердила она и, сунув руку за корсаж, извлекла кинжал с богато украшенной драгоценными камнями рукоятью тонкой работы. Настоящее произведение искусства!
      Дама повертела кинжал перед глазами, жалея, что приходится расставаться с такой дорогой вещью. Но ничего не поделаешь.
      - Вонзи ему в сердце, как я тебя учила, - скомандовала она, решительно вручая оружие сыну. Мальчик тупо уставился на клинок.
      - Мне всегда хотелось его получить, - заныл он. - Почему именно этот кинжал, мама? Теперь нам его не отдадут, верно ведь? И больше мы его никогда не увидим! Это несправедливо!
      - Сколько раз повторять, сынок? - негромко возразила мать. - Все знают, что владелец оружия - твой старший брат, и немало народу стали свидетелями ссоры между ним и лордом Джефферсом из-за леди Клинтон, поэтому вряд ли кто усомнится, что именно твой брат убил несчастного. - И, растянув губы в улыбке, добавила:
      - Ты ведь хочешь стать наследником отца, саго тою <дорогой мой (ит.).>, правда? Совсем не то, что быть младшим сыном и вечно дожидаться милостей от старшего! Зато теперь все изменится.
      - Наверное, ты права, - вздохнул мальчик. - Мама, а Дева повесят за убийство?
      - Если поймают. Но будем надеяться, что все обойдется. Не хочу, чтобы гибель твоего брата тяжким бременем легла на мою совесть. Единственное мое желание - чтобы мой дорогой малыш получил титул и владения отца. Не виноваты же мы в том, что твой папаша успел жениться, родить сына и овдоветь прежде, чем встретил меня.
      - Но если его не повесят, как же я стану наследником? Что, если Дев докажет свою невиновность?
      - Не успеет, - терпеливо объяснила мать. - Мы с тобой уже много раз толковали об этом. Твой брат - горячая голова, опрометчив и безрассуден. Легче легкого убедить его покинуть Англию, прежде чем в дом явятся солдаты короля. Он никогда не осмелится вернуться, пока тень позорной казни висит над ним. А теперь вонзи кинжал в сердце лорда Джефферса, сокровище мое.
      Она легонько подтолкнула мальчика. Тот покорно выполнил приказ, и, как отметила мать, без особых колебаний и даже с довольной улыбкой повернул кинжал дважды. Женщина взяла кубок, из, которого пила жертва, выплеснула остатки вина в огонь и тщательно протерла носовым платком внутреннюю поверхность, надежно убрав растертое в порошок стекло и мелко нарезанный конский волос, ставшие истинной причиной гибели Джефферса. Довольная своими усилиями, она налила в кубок свежего вина из кувшина и опрокинула на стол другой кубок, чтобы создать у посторонних впечатление очередной ссоры, приведшей к трагическому концу.
      - Ну вот и все! - облегченно вздохнула она. Сын нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
      - Теперь можно идти? - капризно взвизгнул он. Мать кивнула, и преступная парочка рука об руку выскользнула из дома, который обычно лорд Джефферс снимал на время своего пребывания в Лондоне. К сожалению, сегодня он отпустил камердинера, своего единственного слугу, но женщина к тому же постаралась, чтобы тот не вернулся до рассвета: одна из ее камеристок позаботится об этом и пустит в ход все свои чары, чтобы вскружить голову растяпе.
      Мать и сын вскочили на лошадей, спрятанных в укромном местечке за домом их жертвы. Пора возвращаться.
      Женщина задумчиво нахмурилась. Пасынку, разумеется, уже известно о кончине соперника, и дворецкий слезно уговаривает его бежать, пока о преступлении не дознались. Молодой человек, разумеется, начнет спорить и возражать, но потерявший голову от страха и отчаяния Роджерс и слушать ничего не захочет, поскольку любит Дева как родного сына. Роджерс стар и слаб разумом, его легко сбить с толку. Сегодня вечером, перед тем как покинуть дом, женщина преспокойно уведомила его, что утром лорда Джефферса найдут мертвым, с клинком молодого хозяина в сердце, и если Роджерс не предупредит Дева, того арестуют, осудят и хладнокровно повесят. В конце концов, скандал из-за этой потаскухи леди Клинтон еще не утих! У лорда Джефферса нет других врагов!
      - Но, миледи, откуда вы знаете? - дрожащим голосом осведомился старик и затрепетал, заметив многозначительную усмешку хозяйки. Он был не так глуп, чтобы не сообразить, кто в действительности прикончил лорда. Опасная женщина его госпожа, но что мог поделать простой слуга?! И разве поверит его господин такой невероятной истории? Наверняка посчитает сущим вздором!
      Роджерс всегда знал, что ее светлость ревнует и завидует положению старшего сына хозяина. Да и какая мать смирится с тем, что ее дитя навсегда останется в тени? Но разве мог кто-то предположить, что она решится на преступление? Хорошо еще, что смилостивилась и дала возможность Деву спасти свою жизнь, хотя при этом ему придется потерять все, что по праву принадлежит наследнику. Все, что было столь дорогим для него. Эта фурия отнимет у ни в чем не повинного человека титул и богатство.
      Роджерс сухо поклонился.
      - Я позабочусь о том, чтобы милорд сумел вовремя скрыться, ваше сиятельство, - пообещал он.
      - Я знала, что могу на тебя рассчитывать, - кивнула женщина. - Ты всегда был осторожным и предусмотрительным человеком, Роджерс. Разве это не утешение - сознавать, что он по крайней мере будет в безопасности, а тебя ждет спокойная старость?
      - Да, миледи, - бесстрастно обронил старик. - Я благодарен за вашу доброту.
      Но стоило ей выйти из дома, как дворецкий взбежал по ступенькам с прытью, на которую, казалось, давно уже не был способен, сообщил дурные вести молодому человеку и без особого труда убедил его скрыться ради собственного благополучия.
      Менее чем через год Роджерс тихо скончался во сне. Правда о смерти лорда Джефферса умерла вместе с ним.
      ЧАСТЬ I
      АНГЛИЯ, 1625-1626 ГОДЫ
      Глава 1
      - Добро пожаловать во Францию, мадам, - приветствовал тещу герцог де Сен-Лоран, помогая ей спуститься на землю из огромного дорожного дормеза.
      - Благодарю, месье, - ответствовала Катриона Стюарт-Хепберн с небрежным реверансом; взволнованный взгляд знаменитых глаз цвета лесной зелени на мгновение остановился на герцоге, но тут же скользнул куда-то вдаль. Джеймс Лесли, герцог Гленкирк, поспешно выступил вперед и с широкой улыбкой заключил мать в объятия.
      - Джемми! - воскликнула она, не скрывая слез, когда сын нежно расцеловал ее в обе щеки. - Дитя мое! Гленкирк, смеясь, снова облапил мать.
      - Боюсь, я уже вышел из того возраста, когда мог бы считаться ребенком, мадам. - И, отступив, добавил, пристально разглядывая Катриону:
      - Не могу передать, как рад вас видеть. Узнав о вашем приезде, мы поспешили сюда со всем выводком, чтобы вы наконец смогли познакомиться со всеми внуками. Некоторые уже почти взрослые!
      - А твоя супруга, Джемми? Ты женат более десяти лет, а я даже не знаю, хороша ли она собой!
      - Жасмин была так занята детьми, что я не позволял ей путешествовать. Но ко времени нашей свадьбы она была уже далеко не девушкой и повидала мир. - Он подхватил мать под руку и весело предложил:
      - Хватит тут стоять! Идемте в замок, там вас заждались. Сестре с ребятишками тоже не терпится поскорее обнять вас.
      - Жан-Клод, - обратилась к зятю леди Стюарт-Хепберн, - с вашей стороны крайне мило пригласить нас всех. Не знаю как и благодарить за вашу доброту.
      - Замок достаточно велик, - сердечно заверил герцог, - так что всем места хватит, а пара-тройка лишних детей особой разницы не составит.
      Теща удивленно подняла брови, но тут же расхохоталась. У Джеймса Лесли трое сыновей и дочь, не считая двух падчериц и двух пасынков. Всего восемь. Не такой уж пустяк, если учесть, что у хозяев шестеро своих. Младшая дочь Катрионы, Франческа, четырнадцать лет назад, едва достигнув шестнадцатилетия, обвенчалась с неотразимым красавцем герцогом и с тех пор не знала ни одного несчастного дня. Вскоре после свадьбы любимый муж Катрионы Френсис Стюарт-Хепберн неожиданно заболел и скончался. К счастью, он успел пристроить обеих дочерей. Старшая, Джин, или Джинна, как ее звали на итальянский манер, стала женой маркиза ди Сан-Ридольфи. К прискорбию всей родни, их сын Иан никак не хотел остепениться.
      - Как Джинни? - поинтересовался герцог Гленкирк, провожая мать к замку.
      - Совсем итальянка! Совершенно забыла о своем происхождении! В жизни не поверишь, что родители у нее родом из Шотландии! - покачала головой мать.
      - А Иан? На какие еще проделки отважился этот плут?
      - Нам предстоит серьезный разговор о Йане, - сухо обронила Катриона.
      Они вошли в просторную уютную гостиную, где собралась вся семья.
      - Бабушка! Бабушка! - наперебой вопили дети Франчески, спеша окружить леди Стюарт-Хепберн. Каждый бесцеремонно старался привлечь ее внимание.
      - Добро пожаловать, мама, - едва смогла вставить герцогиня де Сен-Лоран, целуя родительницу. - Слава Господу за то, что благополучно привел тебя к нам.
      - Да, поездка была долгой и утомительной, Франческа, но совсем неопасной, - возразила мать, втайне восхищаясь красотой дочери. Его изумительные волосы цвета красного дерева. Отцовские. Зато она взяла от матери глаза. Но все равно - стоит ей улыбнуться, и Катриона словно наяву видит его.
      Катриона нашла для каждого из детей Франчески приветливое слово, погладила мальчиков по головкам и обняла двух малышек. И только сейчас заметила, что сын подошел к ослепительно прекрасной женщине с темными как ночь волосами, на шее и пальцах которой сверкали великолепные украшения.
      Встретившись глазами с матерью, герцог Гленкирк вывел жену вперед.
      - Мадам, это моя супруга, Жасмин Лесли.
      - Рада познакомиться с вами, мадам. Наконец-то мое желание исполнилась, заметила Жасмин, грациозно приседая.
      - Как и мое, - кивнула Катриона, целуя невестку в бархатистые щечки, и, отступив на шаг, восхищенно воскликнула:
      - Ты прелестна. Жасмин Лесли, и так отличаешься от жены, которую я сама выбрала когда-то Джемми!
      - Надеюсь, сравнение в мою пользу, мадам? - полюбопытствовала Жасмин.
      - Изабелла была милым ребенком, - засмеялась леди Стюарт-Хепберн, - но луна скромно удаляется, когда восходит солнце. А теперь я хочу видеть моих внуков. Всех! Я считаю твоих детей родными, потому что мой Джемми был им отцом куда дольше, чем их собственный родитель.
      Жасмин на какое-то мгновение лишилась дара речи, и бирюзовые глаза затуманились. Но, тут же овладев собой, она поманила своих отпрысков. Неподдельно тронутая тем, что мать Джемми так великодушна и благородна, Жасмин не знала, как выразить свою благодарность свекрови.
      - Мадам, позвольте представить мое старшее дитя, леди Индию Линдли.
      Девушка сделала изящный реверанс.
      - Мой старший сын, Генри Линдли, маркиз Уэстли; моя средняя дочь, леди Фортейн Линдли; а это Чарлз Фредерик Стюарт, герцог Ланди.
      Леди Стюарт-Хепберн, приветливо улыбнувшись, сказала одиннадцатилетнему герцогу:
      - Мы дальние родственники, милорд, по линии вашего покойного отца.
      - Мой дедушка упоминал о вас, - обрадовался молодой герцог. - И клялся, что вы были первой красавицей во всей Шотландии. Теперь я вижу, что он не солгал, мадам.
      - Помоги нам Господь! - расхохоталась бабушка. - Теперь я вижу, что вы истинный Стюарт!
      Интересно, что сказал бы мальчик, знай он, что покойный дед в свое время был поистине ненасытным сатиром, разрушившим ее первый брак.
      - А это дети Джемми, - продолжала Жасмин. - Наш старший, Патрик, потом идут Адам, Дункан и крошка Отем. - Она любовно прижала к себе ребенка. - У нас была еще одна девочка, но около двух лет назад мы ее потеряли. Заразилась корью и умерла через месяц после кончины моей дражайшей бабушки. Ее звали Дженет Скай, в честь этой леди и Дженет Лесли.
      - Я помню свою прабабку Дженет, - кивнула Кат. - Мы величали ее "Мэм". Неукротимая женщина.
      - Совсем как моя бабушка, - согласилась Жасмин.
      - А это правда, что вы когда-то попали в гарем? - неожиданно выпалила Индия.
      Кат обернулась к девушке. Уже далеко не ребенок, но еще не женщина и так же красива, как мать, со смоляными волосами и необыкновенными золотистыми глазами.
      - Да, - кивнула Катриона. - Я жила в гареме великого визиря султана.
      - Какого султана? - настаивала Индия.
      - Существует только один султан, - пояснила Кат. - Турецкий.
      - И как там было? Чудесно или ужасно? - блестя глазами, расспрашивала Индия.
      - По-всякому. - Кат пожала плечами.
      - Индия! - прошипела Жасмин, возмущенная неприличным поведением дочери. Ах эта Индия! Упряма, как сто мулов, и вечно стремится настоять на своем!
      - А моя мама тоже выросла в гареме, - продолжала Индия.
      - Неужели? - охнула в свою очередь заинтригованная Кат.
      - Мой отец из индийской династии Великих Моголов, - пояснила Жасмин, - а мать - англичанка. Она вышла замуж за графа Брок-Керна.
      - Я помню вашу мать, - обрадовалась Кат. - Ее зовут Велвет! Она гостила у нас в Эрмитедже много лет назад. Но ты не слишком на нее похожа!
      - Верно. Скорее, одновременно на бабушку с материнской стороны и на отца.
      Да, вероятно, именно этим объясняется восточный разрез бирюзовых глаз и золотистый оттенок кожи. Леди Стюарт-Хепберн перевела взгляд на дерзкую девушку. Сливочно-белая кожа, волосы цвета воронова крыла с синеватым отливом, но откуда такие глаза? Совсем как у кошки. И не янтарные, а именно золотые, с крошечными черными пятнышками.
      Пожилая женщина уселась в кресло у камина. Апрель во Франции - довольно холодный месяц.
      Суматоха, вызванная приездом гостьи, постепенно улеглась. Взрослые устроились на диванах и стульях. Дети увлеклись играми.
      - Сколько лет Индии? - осведомилась Катриона.
      - Исполнится семнадцать в конце июня, - ответила Жасмин, уже предугадывая следующий вопрос. И как выяснилось, оказалась права.
      - - И до сих пор не замужем? Жасмин покачала головой.
      - Помолвлена?
      - Нет, мадам.
      - Вам следовало бы поскорее пристроить дочь, иначе до беды недалеко. Девушка вполне созрела для брачной постели и того гляди попадет в старые девы.
      - Индия просто не встретила подходящего мужчину, - засмеялся Джеймс. - Я хочу, чтобы мои девочки вышли замуж по любви. Пусть берут пример с меня. На свете нет человека счастливее.
      - Мэм обручила меня с твоим отцом, когда мне было четыре, и мы поженились за несколько минут до твоего рождения, ровно через двенадцать лет, - заметила леди Стюарт-Хепберн. - Любовь не входила в условия брачного договора, хотя со временем я стала питать к твоему отцу нежные чувства.
      - Но ты страстно и беспредельно любила лорда Босуэлла, - напомнил герцог Гленкирк. - Кроме того, твой первый брак был заключен сорок семь лет назад. С тех пор времена изменились.
      - И ты рискуешь счастьем падчерицы во имя какой-то мифической любви? - к собственному удивлению, возмутилась Катриона. Кажется, она в самом деле стареет и становится унылой ханжой!
      - Индия никогда не совершит опрометчивого или неблагоразумного поступка, мадам, - поспешила вмешаться Жасмин, - поскольку она горда и всегда помнит о своем высоком происхождении. Индия - внучка грозного монарха, а семейство ее отца - старинное и благородное. Она преклоняется перед тем, что и мой отчим, и Джемми связаны узами родства с королевскими семьями. Кроме того, девочка обожала мою бабку, мадам Скай, и восхищается историями о ее приключениях и дружбе с Великой Бесс <Английская королева Елизавета I.>. Когда придет время, Индия найдет своего избранника.
      - Никто не искал ее руки? - полюбопытствовала Кат.
      - Было несколько предложений, но Индия всех отвергла. Посчитала, что поклонники зарятся на ее деньги, - объяснил герцог Гленкирк. - И была права. Индия очень проницательна.
      - Влюбленные девушки обычно забывают об осторожности, а первая любовь что тонкий лед - легко провалиться в холодную воду, - предостерегла Кат.
      - Ну, пока ни один молодой человек не сумел покорить Индию, нам нечего волноваться, - беспечно обронила Жасмин.
      Семейство Лесли из Гленкирка прибыло во Францию, чтобы представлять Англию во время женитьбы по доверенности нового короля Карла I на французской принцессе Генриетте-Марии. Король Яков неожиданно заболел и двадцать седьмого марта скончался. Длительные брачные переговоры к тому времени были закончены, несмотря на трудности, возникшие из-за вероисповедания принцессы. Но у Карла Стюарта не было времени спорить с парламентом. Он в одночасье оказался королем и до сих пор не имел наследников. И хотя понимал, что не может покинуть страну, чтобы самолично пойти к алтарю, иного мнения быть не могло: свадьба должна состояться, и немедленно, а королеве необходимо как можно скорее прибыть в Англию.
      Срок венчания спешно передвинули с июня на первое мая, с тем, чтобы враги Карла в парламенте не успели объединить силы и воспрепятствовать браку или по крайней мере отложить его на неопределенное время. Герцогу Бакингему было сначала поручено заменить жениха у алтаря, но теперь ему пришлось остаться на похороны усопшего короля, назначенные на конец апреля, ибо не было ничего необычного в том, что тело упокоившегося в бозе монарха могло пролежать непогребенным несколько недель. Обязанности герцога Бакингема перешли к герцогу де Шеврезу, связанному родством с французской и английской королевскими династиями по линии их общего предка, герцога де Гиза. Поэтому обе стороны без всяких споров выбрали именно его.
      Почти весь английский двор остался на родине, но Карл попросил герцога Гленкирка посетить свадьбу. Джеймс Лесли рассудил, что это куда более приятное событие, чем похороны бедняги Якова, и если его сестра, герцогиня де Сен-Лоран, уговорит мать приехать из Неаполя погостить. Жасмин и дети смогут наконец познакомиться с Катрионой Стюарт-Хепберн.
      У молодого короля были свои причины обратиться к Лесли. Тот был дальним родственником Карла, а его пасынок, маленький Чарлз Фредерик Стюарт, племянник нового монарха, пусть и рожденный вне брака. Но Стюарты не придавали значения подобным мелочам, если не были затронуты вопросы наследования. Они всегда приветствовали, признавали и считали бастардов законными членами клана. Король хотел, чтобы кто-то из его семьи присутствовал в соборе. Лесли из Гленкирка имеют безупречную репутацию и прекрасные манеры. Кроме того, они не настолько имениты, чтобы их отсутствие было замечено на траурной церемонии, поскольку редко бывали при дворе.
      Замок Сен-Лоранов находился в сельской местности, в двух часах езды от Парижа. Лесли были включены в число гостей, имевших честь присутствовать при подписании брачного контракта и помолвки двадцать восьмого апреля, как и при венчании первого мая. Они решили взять с собой пятерых старших детей. Сен-Лораны, леди Стюарт-Хепберн и двое младших Лесли посетят только бракосочетание.
      Дети Линдли и Чарлз Фредерик были слишком малы, чтобы приезжать ко двору короля Якова при жизни королевы Анны. Она умерла, когда Индии исполнилось одиннадцать. Королева обожала празднества и маскарады, любила искусство, музыку и танцы, а ее вечно угрюмый супруг прощал своей дорогой Анне все, по его выражению, "глупости и причуды". Однако после ее смерти всем развлечениям пришел конец. Придворные надеялись, что французская принцесса возродит былое веселье.
      Гленкирк и его семейство были откровенно поражены и даже потрясены элегантностью и великолепием Лувра. Подобной роскоши в Англии не бывало!
      Их встретили два английских королевских посланника: граф Карлайл и виконт Кенсингтон, немедленно проводившие вновь прибывших в покои короля Людовика, где должно было состояться подписание контракта. Все происходило по строго определенному протоколу. Оба посланника вручили контракт королю и первому министру для чтения. После этого монарх одобрил заранее оговоренные условия и только тогда велел позвать принцессу. Генриетта-Мария прибыла в сопровождении королевы-матери Марии Медичи и придворных дам. Принцесса выглядела поистине ослепительной в туалете из золотой с серебром парчи, затканной королевскими лилиями и расшитой алмазами, рубинами, изумрудами и сапфирами. Как только она заняла свое место, появился представитель жениха, герцог де Шеврез, в белом камзоле с черными полосами, буквально залитом алмазами. Герцог поклонился сначала королю, потом принцессе и представил верительную грамоту от английского короля. Людовик XIII принял ее, передал первому министру, кардиналу Ришелье, и подписал брачный контракт. Вслед за ним свои подписи поставили Генриетта-Мария, Мария Медичи, французская королева Анна Австрийская, герцог де Шеврез и оба английских посланника.
      Официальную церемонию обручения провел в королевских покоях крестный отец принцессы кардинал де Ларошфуко; герцог де Шеврез давал ответы за английского монарха. После окончания довольно утомительной процедуры принцесса удалилась в монастырь кармелиток на улице Фобур-Сен-Жак, чтобы в уединении и покое возносить Господу молитвы. Гости разъехались, а герцог Гленкирк вместе с женой и детьми вернулся в замок Сен-Лоранов.
      Тридцатого апреля, в день шестнадцатилетия Генри Линдли, Гленкирки, Сен-Лораны и леди Стюарт-Хепберн отправились в Париж, на свадьбу короля. Герцог Сен-Лоран посоветовал приехать заранее, чтобы избежать излишней толкотни и суеты, но дороги все равно оказались забиты повозками и каретами: казалось, вся Франция спешила на торжества. По счастливой случайности оказалось, что у зятя Джеймса есть небольшой домик на той же улочке, что и особнячок французских родственников Жасмин, не собиравшихся посетить свадьбу. Де Савилли жили в долине Луары, и хотя их род был старинным и благородным, но довольно захудалым. Кроме того, наступила весна, а их знаменитые виноградники в Аршамбо требовали постоянного ухода, что было куда важнее присутствия де Савиллей в столице. Они с радостью предоставили свое скромное парижское жилище в распоряжение родных.
      Торжественный день выдался пасмурным и невеселым. К десяти утра небо обрушило на землю дождевые потоки. Тем не менее у собора Парижской Богоматери еще накануне начали собираться толпы народа, жаждущие стать свидетелями исторического события. Разразилась ужасная ссора между архиепископом Парижским и кардиналом де Ларошфуко. Последнему было поручено венчать принцессу, несмотря на то обстоятельство, что собор входил в епархию архиепископа. Но царственное семейство отмахнулось от протестов архиепископа, как от назойливой мухи. Взбешенный отец церкви удалился в загородное поместье, твердо решив не возвращаться до конца празднеств. Но как бы он ни был обозлен, все-таки не посмел запретить венчание в соборе, и поэтому в два часа дня, несмотря на ливень, Генриетта-Мария прибыла в резиденцию архиепископа, чтобы переодеться.
      К счастью, из покоев архиепископа в собор вела специально сооруженная галерея, возвышавшаяся на восемь футов над площадью. Галерея поддерживалась колоннами, нижняя половина которых была обернута провощенной тканью, а верхняя - пурпурным атласом, расшитым золотыми королевскими лилиями. У западной двери собора находилось возвышение под балдахином золотой парчи, тоже навощенной, чтобы не пропускать воду. В шесть часов вечера из дворца архиепископа показалась процессия: это вели невесту. Впереди выступала сотня отборных швейцарских гвардейцев короля - барабанщики и солдаты с синими и золотыми флагами. За ними шли музыканты: двенадцать гобоистов, восемь барабанщиков и десять трубачей с фанфарами. Далее следовал главный церемониймейстер, позади которого ехали рыцари Святого Креста, в плащах, усыпанных драгоценностями, и наконец - семь королевских герольдов в ало-золотых полосатых костюмах.
      Представитель жениха, герцог де Шеврез, шествовал в сопровождении трех высокородных дворян. Он нарядился в черный бархатный камзол. В разрезы рукавов проглядывала подкладка из золотой парчи. На бархатном берете красовался огромный алмаз, сверкавший даже в этот серенький денек. Его провожали граф Карлайл и виконт Кенсингтон, оба в камзолах серебряной парчи.
      Люди, мокнувшие под дождем, вытягивали шеи, толкались и едва не дрались, пытаясь подобраться поближе. То и дело раздавались крики: "Боже, благослови короля!", "Удачи и счастья принцессе!"
      Приглашенные проходили через галерею и занимали место в соборе. Только избранные останутся под балдахином и станут свидетелями церемонии. Поскольку король Англии считался протестантом, венчание должно проходить перед дверями собора, но никто не находил в этом ничего особенного: раньше все свадебные церемонии проводились подобным образом. Потом в соборе будет отслужена месса.
      Индия Линдли, дрожа и кутаясь в плащ, стояла среди почетных гостей. Конечно, куда благоразумнее было бы надеть накидку, подбитую кроликом, но она выглядит далеко не столь элегантно, как та, что на ней.
      У девушки глаза разбегались при виде великолепных одеяний французских придворных. Она в жизни не видела ничего подобного! Зрелище было поистине ослепительным, и Индия чувствовала себя бедной провинциальной простушкой. Что касается их матери, то ее сказочные драгоценности затмевали все недостатки уже немодного платья, но и Фортейн, и Индия кажутся настоящими чучелами в сравнении с одиннадцатилетней худышкой Катрин-Мари де Сен-Лоран в ее восхитительном туалете из шелка винного цвета и золотой парчи.
      - Вот невеста грядет, - пропела Фортейн, искренне наслаждавшаяся каждым мгновением этого красочного праздника. Уж ей-то было совершенно безразлично, что они обе похожи на деревенских клуш!
      Индия жадно всмотрелась в Генриетту-Марию, словно скользившую между обоими братьями: короля Людовика XIII, царственно-величественного в отливающей золотом и серебром парче, и принца Гастона в небесно-голубом шелке. Миниатюрная шестнадцатилетняя девушка была затянута в дорогое подвенечное платье из тяжелого кремового шелка, расшитого золотыми королевскими лилиями, жемчугами и алмазами, переливавшееся всеми цветами радуги. На темных волосах сверкала небольшая филигранная корона тонкой работы, с центрального зубчика которой свисала такая гигантская жемчужина, что собравшиеся дружно ахнули.
      - У меня найдется и побольше, - пробормотала герцогиня Гленкирк, и ее свекровь едва сдержала смешок.
      За невестой во главе остальных придворных следовали королева-мать, Мария Медичи, как обычно, в черном вдовьем одеянии, правда, по столь торжественному случаю усыпанном алмазами, и королева Франции Анна Австрийская, в наряде из серебряной парчи и золотого газа, отделанном сапфирами и жемчугом. Немногие английские гости уже стояли на возвышении, под балдахином, в ожидании невесты.
      После окончания свадебной церемонии новобрачная, королевское семейство и придворные вошли в собор, чтобы прослушать мессу. Там уже собрались министры, верховные судьи, князья церкви и высокопоставленные чиновники, одетые, как полагалось в торжественных случаях, в алые бархатные мантии, опушенные горностаем. Стены собора были увешаны дорогими шпалерами, и невесту с родными усадили на другое возвышение под балдахином. Сам герцог де Шеврез проводил английских посланников и гостей во дворец архиепископа: протестанты не имели права присутствовать на католической службе.
      - Какая чушь! Невероятно! - негромко фыркнула Жасмин.
      - Молчи! - резко перебил Джеймс Лесли. Жена, разумеется, права: все эти религиозные предрассудки, как и вражда между римской и англиканской церковью, абсурдны и ни к чему хорошему не приводят, но тут уже ничего не изменишь, и всякий, ввязавшийся в распри между церковниками, наживет немало врагов, а вместе с ними и большие неприятности. Лучше всего сохранять нейтралитет.
      Леди Стюарт-Хепберн кивнула, одобряя мудрое решение сына.
      - Ты видела, какие у них наряды? - возбужденно выпалила Индия. - А ткани! Бесподобно! Жасмин пожала плечами.
      - Невеста должна быть прекраснее всех женщин.
      - Я вовсе не о ней! - воскликнула Индия. - Она прелестно одета, но я больше завидую придворным дамам! Хорошо тебе! Все смотрят на твои драгоценности, не замечая остального, но мы с Фортейн выглядим серенькими воробушками в сравнении с француженками. Подумать только, даже безгрудая Катрин Мари - и то нас затмила! Какой позор! Мы здесь представляем Англию и короля, а кажемся простыми служанками!
      - А что плохого в наших платьях? - удивилась Фортейн. - По-моему, мы очень миленькие. Правда, мне понравились короткие волосы королевы Анны. Можно и мне сделать такую прическу, мама?
      - Ну уж нет. У тебя чудесные волосы, дитя мое, куда лучше, чем у этой испанки. Пусть она стрижет и завивает их - все равно у тебя они куда красивее.
      - Ну да, красные, как морковка, - проворчала Фортейн.
      - Когда приедем в Англию, обязательно закажу себе новый гардероб, объявила Индия. - И буду блистать при дворе короля Карла! Подумай, мама, последние французские моды и яркие тона! Англичане предпочитают такие унылые цвета! Светло-голубой, розовый, коричневый и черный.., ужасно! И, мама, у тебя и без того так много украшений! Надеюсь, ты поделишься со мной? Пожалуйста!
      - Вижу, она не стесняется добиваться всего, чего захочет, - покачала головой Кат. - Представляю, чего стоило тебе ее вырастить, Джемми!
      - Она ничем не хуже остальных девушек, - улыбнулся герцог Гленкирк, - и всегда была послушной дочерью.
      - Дай ей все, что она просит, и поскорее найди мужа, - посоветовала мать. - Поверь, еще немного и она выйдет из повиновения.
      - Я тоже так считаю, - согласилась Жасмин. - Раньше я никогда не замечала в ней подобных наклонностей к сумасбродству и некоей одержимости страстями возможно, потому, что намеренно закрывала глаза на недостатки Индии. Но теперь я словно прозрела и вижу знакомые черты моего брата Селима в собственной дочери. Помню, мой отец всячески потакал Селиму, даже когда его выходки были совершенно непростительны. Пьянство, распутство, воровство.., он не гнушался и убийством. Только когда дошел до крайности, отец принял меры.
      - Какой именно? - поинтересовалась леди Стюарт-Хепберн.
      - Селим возжелал меня как женщину. Отец не мог допустить такого позора и выдал меня за принца Ямал-хана. Селим подослал к нему наемного убийцу и оставил меня вдовой. Отец, зная, что дни его сочтены, приказал тайком увезти меня из Индии. В Англии я встретила своего будущего мужа, Роуэна Линдли. Тогда мне было столько же лет, сколько моей старшей дочери.
      - В таком случае ее следует немедленно выдать замуж, - повторила Кат, - и как можно скорее, прежде чем не случится скандал и она покроет себя позором. Жаль, что в Неаполе для нее нет подходящей партии.
      - О нет! - вскрикнула Жасмин. - Не хочу, чтобы мое дитя отправилось в чужие края. Надеюсь, родные мне люди не разъедутся дальше Англии и Шотландии, мадам До сих пор так и было, если не считать моего ирландского дядюшки Эвана О'Флаэрти и вас, мадам. Джемми рассказывал мне о ваших как бы это выразиться.., недоразумениях с покойным королем, но теперь, когда Яков лежит в земле, не подумаете ли о возвращении на родину? Для вас всегда найдется место в Гленкирке.
      - Благослови тебя Бог, дорогая Жасмин, - хриплым от нахлынувших эмоций голосом пробормотала Кат, - но мой возлюбленный Босуэлл похоронен в Неаполе, в саду нашей виллы, и я надеюсь когда-нибудь упокоиться рядом с ним. И в жизни, и в смерти мы будем вместе. Кроме того, мои старые кости привыкли к южному теплу и трудненько будет вынести сырость и холод Шотландии.
      - Твоя прабабка, однако, вернулась из теплых краев, - спокойно напомнил герцог.
      - Но я не Дженет Лесли, - так же невозмутимо обронила Кат.
      В этот момент за окном прогремел пушечный выстрел.
      - Похоже, месса наконец завершилась, - сухо заметил граф Карлайл.
      - Долгонько пришлось ждать, - вздохнул виконт Кенсингтон. - Неужели эти безмозглые католики в самом деле верят, будто Господь простит им разврат и все смертные прегрешения лишь потому, что они часами простаивают на коленях в церкви? Ну что же, остается надеяться, что маленькая королева, которую мы увезем на родину, окажется столь же плодовитой, как ее старая мамаша.
      - Подойдите к окну, - окликнул граф. - Полюбуйтесь на фейерверки! Хорошо, что дождь прекратился!
      Они молча наблюдали, как взмывают, а темное небо петарды, взрываясь снопами красных, зеленых, золотистых и голубых искр.
      Тем временем французы проследовали в парадный зал дворца, на торжественный обед, куда вскоре пригласили и англичан. Стены огромного зала были украшены привезенными из Лувра шпалерами, столы простирались от одной стены до другой. Король восседал в центре стола, под золотым парчовым балдахином, расшитым лилиями. По правую руку поместили его мать, по левую - сестру, новую английскую королеву. Вторым соседом Генриетты был ее "муж" по доверенности, герцог де Шеврез. Новобрачной прислуживали высокородный дворянин, ее старый друг с самого детства барон Бассомпьер и два маршала Франции.
      После торжественного ужина королеву Англии поздравили представители всех парижских гильдий, а швейцарская гвардия показала свою изумительную военную выучку. В одиннадцать часов уставшая Генриетта проследовала обратно в Лувр, но празднества в честь брака, объединившего Англию и Францию, продолжались целую неделю. Балов и банкетов устраивалось столько, что не было никакой возможности посетить все. Но самый роскошный давался королевой-матерью в ее новом великолепном Люксембургском дворце.
      И тут во Францию неожиданно прибыл Джордж Вилльерс, герцог Бакингем, во всеуслышание объявивший, что король поручил ему проводить домой новую королеву. Бакингем был высок и на редкость хорош собой. Один взгляд его темных глаз мог растопить сердце любой женщины и заставить ее почувствовать себя единственной и самой желанной в мире. Его жена была бесконечно преданна ему, и хотя Джордж по праву считался волокитой, у леди Вилльерс не было оснований для ревности. Покойный король Яков прозвал герцога Стини, утверждая, что тот как две капли воды похож на Святого Стефана, известного своей неземной красотой.
      Французская королева открыто восхищалась англичанином, придворные же возненавидели его с первой встречи, посчитав Вилльерса чванным и надменным. По их мнению, он вел себя высокомернее короля, и они с трудом выносили его присутствие. Жены, однако, не соглашались с мужьями и встречали герцога призывными улыбками, вздыхая по его каштановым кудрям, изящно подстриженным усикам и тонкой эспаньолке. Королева Анна и ее фрейлины всегда были рады обществу герцога. Как-то он вошел в салон, одетый в камзол серебристо-серого шелка, расшитый жемчужинами, которые то и дело отрывались и сыпались на пол. Слуги бросились было собирать их, но герцог небрежным взмахом руки отослал челядь, объяснив, что таких безделушек у него несметное множество. Разрешив слугам оставить драгоценности себе, он еще больше обозлил своих недоброжелателей.
      - Вы сделали это нарочно, - упрекнула его герцогиня Гленкирк. - Специально велели пришить жемчуг на живую нитку! Все стараетесь раздразнить бедных французов. Вы им и без того как кость в горле! Что вы за гадкое создание, Стини!
      Она обращалась с ним с фамильярностью давней приятельницы. Оба знали друг друга еще с тех пор, как Вилльерс впервые попал ко двору Якова.
      Выразительные темные глаза блеснули, элегантно подбритая бровь лукаво поднялась, и Джордж молча усмехнулся, ни словом не ответив на укоры.
      Двадцать третьего мая Генриетта в сопровождении пышного эскорта покинула Париж. Бесконечно тянувшаяся кавалькада состояла из кавалеров и дам, отныне принадлежавших к ее двору, многочисленных лакеев, поваров, конюхов, врача, аптекаря, портного, вышивальщиц, парфюмера, часового мастера, одиннадцати музыкантов, дурочки Матюрины и двадцати четырех священников, включая епископа. К ее прискорбию, король Людовик простудился и горло его так воспалилось, что он с трудом говорил. Поэтому, добравшись до Компьена, он распрощался с сестрой и вернулся в Париж, где немедленно велел призвать доктора. В Амьене у Марии Медичи началась лихорадка. Через несколько дней стало ясно, что Генриетте-Марии придется попрощаться с матерью и путешествовать одной. Карл уже слал послание за посланием с требованием немедленно привезти королеву. Наконец кортеж добрался до Булони, где уже ожидали двадцать кораблей, готовых доставить Генриетту и ее спутников в Англию. Оказалось, что многие английские аристократы специально прибыли в Булонь, чтобы приветствовать повелительницу, но хотя та была неизменно вежлива с ними, многие замечали, что она не питает особенно теплых чувств к своим новым придворным. Все они были протестантами, а ее не слишком умные духовные наставники советовали королеве держаться от еретиков как можно дальше. Заботясь о ее душе, они вовсе не думали о том, как важно Генриетте произвести хорошее впечатление на подданных.
      Герцог Гленкирк с семейством пока остались во Франции. Джеймс считал, что им совершенно не обязательно глотать пыль на дорогах: кавалькада едва тащилась, и путешествие было невероятно долгим и утомительным. Они вернулись в замок Сен-Лоран, чтобы провести несколько дней с леди Стюарт-Хепберн, решившей прожить здесь все лето. Однако Джеймс Лесли не терял надежды уговорить мать вернуться в Шотландию.
      - Ты даже не знаешь нашего короля, - твердил он, - а его родителей уже нет на свете. Забудь прошлое. Мы всегда рады тебе. Подумай, твое место с детьми и внуками.
      Но Катриона упрямо качала головой. В юности она была ослепительно красива, и хотя время не щадило ее, как, впрочем, и всех, Катриона до сих пор могла по праву считаться неотразимой. Ее волосы медово-золотистого оттенка почти побелели, но зеленые глаза не выцвели и оставались такими же прекрасными.
      - Джемми, - терпеливо объяснила она, - ты мой старший сын и я горячо тебя люблю, но никогда не покину Босуэлла. Кроме того, как я уже говорила, мне тяжело переносить холод шотландских зим. Там я сразу постарею на десять лет и умру и, хотя ужасно скучаю по Френсису, все же не спешу к нему присоединиться, поскольку наслаждаюсь каждой минутой общения с родными. - Катриона рассмеялась и потрепала сына по руке. - Все эти годы ты прекрасно обходился без меня.
      - Но разве ты не скучаешь по остальным детям? Мои братья и сестры тоже нарожали тебе внуков.
      - И все время от времени навещают меня в Неаполе. Я вовсе им не нужна. Женщина производит на свет одного отпрыска за другим, но рано или поздно они уходят, чтобы жить своей жизнью. Вырастают, заводят собственные семьи и уже не так нуждаются в родителях. В этом нет никакой трагедии, потому что каждая мать желает своим детям счастья и благополучия. Я любила всех своих малышей, но не только в них смысл моего существования. Скоро трое старших Линдли покинут гнездышко, любовно свитое тобой и Жасмин. И твоя обязанность, Джемми, отпустить их без страданий и жалоб. Все это уже было с тобой, когда мне пришлось покинуть Англию, а ты остался главой семьи и благополучно пристроил всех младшеньких.
      - До сих пор я не сознавал, как тоскую по тебе, мама, - признался Джеймс. - Неужели ты никогда не вернешься в Шотландию?
      - Не могу его оставить, - вздохнула Кат.
      - Ему, наверное, хотелось бы упокоиться в родной земле, - медленно вымолвил герцог, но тут же с усмешкой добавил:
      - Бьюсь об заклад, он вместе с королевой Анной ждал кузена Якова у райских врат. Она всегда была неравнодушна к Босуэллу, верно, мама?
      Кат кивнула.
      - Женщины любили Френсиса, - улыбнулась она, - но если он и встретил Якова у входа в рай, тот наверняка посчитал, что его душа отправилась отнюдь не на небо. - Она рассмеялась, но тут же задумчиво свела брови. - Да, ты прав, он всегда мечтал быть похороненным в Шотландии.
      - Как по-твоему, он не возражал бы лежать в поместье Лесли? - осведомился герцог.
      - В старом аббатстве, - прошептала Кат. - Это возможно, Джемми?
      - Разве мы с тобой не одурачили когда-то короля, матушка? Такая дружная пара, как ты и я, на все способны.
      - И ты не посчитаешь это оскорблением памяти твоего отца?
      - Отец похоронен не в Гленкирке, - пояснил герцог. Мать, разумеется, ничего не знала, но отец герцога, пятый граф Гленкирк, не утонул во время шторма, как тогда предполагали. Король объявил его мертвым, но на самом деле он попал в плен к испанцам, отправился вместе с ними в Новый Свет и нашел там свою судьбу. Герцогу стало известно об этом двадцать пять лет назад, когда отец неожиданно появился в Гленкирке и объяснил свое столь долгое отсутствие. Он был вне себя от радости, узнав, как обернулись дела в Шотландии, и немедленно вернулся к молодой женщине, ожидавшей его в городке Сен-Августин. С тех пор Джеймс Лесли никогда больше не видел отца, хотя каждые несколько лет получал послание, полное описаний самых невероятных приключений. Жена родила отцу много детей, и он никогда не пожалел о потере титула и шотландских владений.
      - Мой отец был истинным шотландцем, мама, и, будь это возможно, велел бы похоронить себя в Гленкирке. Не верю, что он бы возражал против погребения Босуэлла. К тому же он слишком многим тебе обязан, - многозначительно заметил герцог. - И потом, кто будет знать об этом, кроме нас?
      - В таком случае когда-нибудь мы приедем в Шотландию вместе, я и Френсис, - пробормотала леди Стюарт-Хепберн, и огромные зеленые глаза наполнились слезами, медленно заскользившими по щекам. Она и не пыталась их сдержать. Ах, какие были чудесные времена... Мы часами мчались на бешеных конях под приграничной луной.., луной разбойников и контрабандистов, - пробормотала она и, немного успокоившись, добавила:
      - Мы прибудем в одном гробу, так что ненужных вопросов не возникнет. Кому интересна старая мать герцога Гленкирка, завещавшая похоронить ее на родине? И никто не узнает, где настоящая могила Босуэлла, потому что даже в Неаполе находятся такие, кто готов верить в нелепые слухи насчет магии и колдовства, которые распространял о Френсисе кузен Яков и его придворные-протестанты. Кое-кто даже берет землю с его могилы в полной уверенности, что она имеет волшебную силу. Я была вынуждена приставить стражу к могильному холмику, иначе эти негодяи похитили бы тело Френсиса для своих мерзких обрядов.
      - Вряд ли мне удастся залучить тебя домой слишком скоро, мама, - пошутил герцог, чтобы развеселить мать.
      - Надеюсь, - усмехнулась та и обняла сына. - Спасибо, Джемми, за великодушие и благородство.
      - Мне так редко приходится делиться с тобой тайнами, - улыбнулся он. Кроме нас двоих, об этом будет, знать только Жасмин.
      - Согласна. Мне будет недоставать тебя.
      - А мне - тебя, - вздохнул Джеймс и в последний раз повел мать на прогулку в сад.
      Глава 2
      - Какое расточительство! Просто неприлично! - неодобрительно воскликнула графиня Олсестер, морщась, как от боли, и обратилась к племяннице, укоризненно качая головой:
      - Ты безбожно балуешь девчонку. Жасмин, позволяя ей одеваться подобным образом! Всякий охотник за чужим золотом станет гоняться за такой невестой, стоит лишь Индии появиться при дворе в таком виде!
      - Неужели я такая безмозглая курица, бабушка, - защищалась Индия, - что не способна отличить правду от лжи?! В Шотландии я отказала едва ли не дюжине искателей моей руки, причем именно по этой причине. Поверьте, я прекрасно вижу, когда тому или иному джентльмену не дает покоя мое приданое! Роскошная одежда не вскружит мне голову, и наряды не помешают разбираться в мужчинах!
      - Язык у тебя слишком острый и дерзкий для девицы благородного происхождения и воспитания, - отрезала графиня. Индия чертовски упряма и своевольна, совсем как ее мамаша в свое время. И как мать самой Виллоу, леди Эдварде, графини Олсестер.
      Почтенная леди с каждой минутой все больше раздражалась. Благодарение небесам, что хотя бы ее собственные дочери выросли примерными и послушными девочками, как, впрочем, и внучки... Правда, не все. Есть и такие, за которыми нужен глаз да глаз! Но их немного: одна-две...
      - Послушай моего совета, Жасмин, хотя подозреваю, что ты пропустишь мои слова мимо ушей. Тебе и Джеймсу пора найти для Индии подходящего мужа и раз и навсегда положить конец этим глупостям и бессмысленным расходам!
      И, с трудом подняв свои располневшие формы с глубокого кресла, леди Эдварде расправила темные шелковые юбки.
      - Терпеть не могу Лондон, - проворчала она. - В это время года никому не следует здесь жить. Слишком тепло и чересчур сыро, но что поделаешь! Пришлось явиться в столицу, чтобы предстать перед новой королевой, как подобает верноподданным его величества.
      - Королева показалась мне такой хорошенькой! - вставила Индия.
      - Все молодые девушки хороши собой, - пожала плечами двоюродная бабушка, а эта - ничуть не лучше и не хуже остальных. Но помяните мои слова: в королевском семействе сразу же начнутся споры и раздоры из-за того, что она осталась католичкой. И если все эти французы будут вести себя так же нагло, как на родине, король верно поступит, если отошлет их прочь. - Графиня, тяжело ступая, направилась к двери. - Я возвращаюсь в дом вашего дядюшки, - объявила она. - Увидимся завтра утром, когда поедем ко двору, и надеюсь. Жасмин, что твоя дочь будет скромно одета, как подобает порядочной юной англичанке, и не станет выставлять себя напоказ, словно какая-то иностранная прощелыга!
      Она величественно выплыла из комнаты, даже не взглянув на слугу, почтительно распахнувшего двери. Тяжелый шелк негодующе шуршал при каждом ее движении.
      - Жирная старая корова, - прошипела Индия, когда двери снова закрылись.
      - Она просто позабыла, что это такое - быть молодой, - объяснила Жасмин дочери, хотя втайне соглашалась со столь уничтожающей характеристикой. Тетя Виллоу всегда была противной чопорной ханжой. Странно, как мать и дочь могут быть столь непохожи! Прекрасная Скай О'Майли, такая живая, энергичная, веселая, безгранично любила жизнь со всеми ее радостями и горестями. Виллоу же всегда заботилась о мнении окружающих и вечно поучала остальных.
      - Твоя двоюродная бабушка, однако, права в одном, Индия. Завтра ты наденешь самое простенькое платье и отправишься ко двору приветствовать королеву. Не следует ни в чем превосходить ее величество, особенно в тот момент, когда она, вне всякого сомнения, стремится как можно лучше выглядеть в глазах своих подданных. Она будет смущаться и почувствует себя не в своей тарелке в новой, незнакомой стране.
      - Совсем как ты, когда впервые приехала в Англию? - спросила Индия.
      Жасмин кивнула.
      - Но королева по крайней мере всегда может погостить дома, если захочется. Мне же назад дороги не было.
      - Ты когда-нибудь пожалела, что уехала? - допытывалась старшая дочь.
      - Нет, - вздохнула Жасмин. - Там для меня все было кончено. Впереди меня ждало столько увлекательных приключений. Сначала я нашла твоего отца, а потом дорогого Джем-ми. Никогда не стоит противиться судьбе, Индия, даже если считаешь, что это не та участь, которую выбрала бы себе сама.
      - Моя судьба далеко не так интересна, мама, - отмахнулась Индия. Придется поскорее выбрать мужа, иначе я рискую остаться старой девой. Какая скука! Буду матерью семейства, нарожаю детей, как ты, бабушка Велвет и прабабушка мадам Скай. Никаких сюрпризов и радостей! Все очень обыденно.
      - В юности все мы пережили много хорошего и плохого, - возразила Жасмин, хотя я от души надеюсь, что тебя минуют все волнения и беды. Слишком нежное у тебя воспитание - ты вряд ли сумеешь справиться с такими трудностями.
      - Бабушка Велвет тоже росла в холе и неге, а посмотри, как отважно она боролась с роком и победила.
      - Тогда были иные времена, - мягко заметила Жасмин, понимая, что ее дочь, рожденная и выросшая в Англии, многого не знает о чужом и враждебном мире.
      - Пойдем, мама, поможешь мне выбрать туалет к завтрашнему приему, попросила Индия. - И не забудь о Фортейн. Она обязательно дотянет до последней минуты, а потом оденется как несчастная нищая сирота и всех нас опозорит. Боюсь, сестрица совершенно не думает о своей внешности!
      Герцогиня Гленкирк громко рассмеялась столь нелицеприятной оценке. Нелестной, но очень точной. Сама Индия вечно вертелась перед зеркалом. Неизменно нарядное платье, аккуратно подстриженные ногти, модная прическа. Фортейн была полной противоположностью старшей сестре. Настоящий сорванец, с вечно спутанной взъерошенной рыжей гривой, грязными порванными юбками и замурзанными щеками. Мать герцогини утверждала, что с возрастом Фортейн переменится, однако через несколько недель ей будет пятнадцать, а девушка так и не повзрослела! Интересно, каким это образом Жасмин и Роуэн Линдли ухитрились произвести на свет таких совершенно непохожих дочерей?!
      - Давай сначала поищем платье для твоей сестры, - предложила Жасмин, зная, что Индия целую вечность будет рыться в гардеробе, пытаясь решить, что надеть завтра.
      - Ты права, мама. Главное - найти что-то почище, хотя Нелли из кожи вон лезет, чтобы наша буйная Фортейн выглядела прилично, - решила Индия и, засмеявшись, добавила:
      - Поверишь, мама, никто не злит меня больше, чем Фортейн, и хотя ей все и всегда безразлично, я в самом деле ее люблю!
      - Знаю, - уверила герцогиня, и обе поспешили наверх. Восхищенная изумительными нарядами французских придворных, Индия, верная своему слову, возвратилась из Франции полная решимости заказать новый туалет.., нет, дюжину новых туалетов, по последней моде и из лучших тканей, расшитых драгоценными камнями и золотой канителью, с нижними юбками из парчи, которые так красиво выглядывают в разрез модеста <Верхнее платье XVII века.>. Она считала, что фартингейлы <Юбки с фижмами.> и юбки колоколом времен ее прабабки, бабки и матери куда элегантнее теперешних, ниспадавших до пола мягкими складками и присобранных сзади. Они вечно кажутся немного мешковатыми и плохо сидят! Жаль, что такой фасон сейчас в моде. Но ничего, роскошные ткани возместят все недостатки кроя.
      И, не откладывая дела в долгий ящик, Индия совершила набег на склады торговой компании "О'Малли - Смолл", где хранились великолепные материи, привезенные матерью с родины почти двадцать лет назад. Их оказалось столько, что вполне можно было одеть Индию, Фортейн, да еще останется на приданое младшей сестренке Отем. Она тщательно выбирала цвета и оттенки, выгодно сочетавшиеся с темными волосами и белоснежной кожей, а потом лично надзирала за шитьем новых туалетов, выглядевших куда богаче и роскошнее, чем обычно носили при английском дворе. Уверенная в том, что ее наряды ничуть не уступают нарядам королевы и ее фрейлины, Индия с нетерпением ждала минуты, когда отправится во дворец.
      Король и королева повторно обвенчались в аббатстве Святого Августина, что в Кентербери, и отправились в Лондон по реке, поскольку в городе началась чума. Появление царственной четы в городе отмечалось далеко не столь парадно-торжественно, как ожидала Генриетта-Мария. Тем не менее молодая королева милостиво махала ручкой в окно барки собравшимся на берегу Темзы толпам любопытных, мокнувших под проливным дождем. К тому же дул почти штормовой ветер и холод был неимоверным. Король вел себя куда более сдержанно, с величественным видом и хмурым лицом принимая знаки восхищения. Потом, однако, королева поспешно удалилась в свои покои, где несколько дней приходила в себя после долгого путешествия. И только в конце июня объявила, что полностью оправилась и готова к официальному оглашению их свадьбы.
      Церемония состоялась в парадном зале дворца Уайтхолл. Король и королева сидели на тронах во время чтения брачного контракта собравшимся придворным и высшим сановникам церкви и государства. Индия почти ничего не слышала, поскольку непрерывно вертела головой, и успокоилась, лишь убедившись, что одета лучше всех англичанок. Фортейн, конечно, хихикала и закатывала глаза, когда Индию затягивали в узкий корсет, но та считала, что результат стоит всех мук и неудобств: маленькие груди соблазнительно вздымались над глубоким квадратным вырезом. Само платье было сшито из винно-красного шелка, с широким кружевным воротником, закрывавшим плечи. Рукава доходили до локтя, а в прорезях переливалась золотом и слоновой костью дорогая парча в тон изящным нижним юбкам, видневшимся в разрезах верхней. Герцогиня не дала дочери свои знаменитые рубины, считая, что девушкам больше подходит жемчуг. Прическа Индии была не менее модной: густые локоны, собранные в узел на затылке, одинокая кокетливая прядь, перевитая лентой, свисает над левым ухом.
      - Будь я проклят, если это не самая пленительная фея, которую когда-либо видел свет! - прошептал Адриан Ли, виконт Туайфорд, своему другу, лорду Джону Саммерсу.
      - Не про твою честь. Слишком богата, - сухо бросил тот.
      - Ты знаешь ее, Джонни? И почему это вдруг я не имею права добиваться столь великолепного создания?
      - Потому что она дочь герцога Гленкирка и сестра маркиза Уэстли. Девственница и к тому же наследница целого состояния. Я же сказал - не по себе выбираешь. Кроме того, ты и не думаешь о женитьбе и стремишься лишь соблазнить очередную доверчивую простушку. Попробуй проделать это с ней - и дни твои сочтены. Леди Индия Линдли - слишком лакомый кусочек, и кого бы ни выбрали для нее родители, ты в число счастливчиков не входишь.
      - Но я рано или поздно стану графом Окстоном, Джонни, - возразил виконт. И какая же из нее выйдет графиня! Индия? Какое странное имя!
      - Герцогиня Гленкирк, ее мать, родом оттуда, хотя ее мать не то англичанка, не то шотландка. Не знаю точно. Но семья их знатна и богата и к тому же в дальнем родстве с его величеством. Сводный брат леди Линдли, герцог Ланди, - племянник короля. Незаконный, разумеется, но ты же знаешь, каковы эти Стюарты, Адриан!
      - Ну и пылкие же дамы в их роду! - задумчиво протянул виконт.
      - Поостерегись, Адриан, - предупредил лорд Саммерс. - Если твоя мама обнаружит, что ты заинтересовался столь необыкновенной девушкой, она очень расстроится. Я знаю, как она обожает тебя. Недаром говорят, что твоя мать никогда не поручит тебя заботам другой женщины.
      - Матушке лучше бы оставаться в Окстон-Корте и приглядывать за отцом. Последние годы он почти не встает с постели, - кисло улыбнулся Туайфорд.
      - Невеселое занятие для все еще красивой женщины, - заметил Джон.
      - Да, сохранить молодость и красоту - ее главная и единственная забота и увлечение. Если не считать вполне определенных мужчин, конечно, - пожал плечами виконт. - Но она не станет препятствовать моей женитьбе, Джонни, особенно если я найду подходящую невесту, а на этот раз, кажется, мне повезло. Кроме того, моя обязанность - иметь наследника; по крайней мере отец будет доволен. - Адриан устремил умоляющий взгляд на собеседника:
      - Придумай, Джонни, кто бы мог представить меня леди Линдли. Ты знаешь кого-нибудь из ее родственников?
      - Только брата, Генри Линдли, маркиза Уэстли. Мое маленькое поместье граничит с его владениями в Кэдби. Если он здесь, думаю, вполне прилично обратиться к нему с подобной просьбой. У него добрая душа. Кстати, вот и он! осмотревшись, обрадованно воскликнул лорд Саммерс. - Рядом со своим отчимом, герцогом Гленкирком. Пойдем, Адриан. Сейчас самое подходящее время.
      Мужчины пересекли огромное помещение, с трудом пробираясь между гостями. После чтения брачного контракта король немедленно отправился в свои покои, чтобы без помехи пообедать, а королева, в свою очередь, удалилась к себе, оставив придворных слоняться по залу и сплетничать.
      Наконец друзьям удалось приблизиться к тому месту, где стояли герцог с пасынком. Дождавшись, пока Генри обернется, лорд Саммерс объявил:
      - Я поспешил выразить вам свое почтение, милорд, и представить близкого друга, виконта Туайфорда, который, увидев вашу сестру, леди Индию, неустанно твердит, что погибнет во цвете лет, если вы не познакомите его с ней.
      И с этими словами лорд Саммерс дружески улыбнулся маркизу, который был младше его на три года.
      - Представьте меня джентльменам, Гарри, - вмешался герцог Гленкирк, смерив оценивающим взглядом молодых людей.
      - Это лорд Саммерс, отец. Его поместье рядом с моим. Мы иногда охотились вместе, когда я наезжал в Кэдби. С ним его друг, виконт Туайфорд.
      - Как вас зовут, юноша? - требовательно спросил герцог.
      - Адриан Ли, сэр. Я сын и наследник графа Окстона, - с низким поклоном пояснил виконт.
      - И вы хотите познакомиться с моей падчерицей, сэр? Интересно, с какой целью? - свирепо прорычал Джеймс.
      В ответ раздался звонкий смех: герцогиня Гленкирк, услышав разговор, обернулась и взяла мужа за руку.
      - Не будь таким букой, Джемми. Виконт Туайфорд показался мне вполне респектабельным молодым человеком, а Индия - красивая девушка. Какая же еще тут может быть цель? - И Жасмин, снова засмеявшись, велела:
      - Генри, исполни просьбу этих джентльменов. Ведь вы добропорядочный человек, виконт, не так ли?
      - Даю слово, мадам, - с мальчишеской улыбкой поклялся он.
      - В таком случае следуйте за моим сыном, милорд, - милостиво разрешила Жасмин.
      Вся троица поспешно направилась к Индии, весело щебечущей о чем-то с хорошенькой девушкой. При виде брата она улыбнулась и протянула руку.
      - Генри! Как хорошо, что ты пришел! - воскликнула она.
      - Мама позволила представить тебе этих джентльменов, Индия.
      - Но я узнаю лорда Саммерса, - вежливо напомнила девушка. - Вы охотитесь в Кэдби вместе с Генри, не так ли, сэр?
      - Не думал, что вы запомните меня, леди Индия, поскольку нас никогда не знакомили официально, - выпалил лорд Саммерс с низким поклоном.
      - Как я могла не заметить такого приятного джентльмена! - кокетливо воскликнула Индия, слегка тряхнув головкой.
      - Гром и молния! - выругалась вторая девица.
      - Фортейн! - возмутилась леди Индия. - Господа, это моя младшая сестра. Простите ее, она никогда раньше не бывала в свете. И, боюсь, так и не научится приличным манерам.
      - Значит, по-твоему, беззастенчиво флиртовать с едва знакомыми людьми прилично? - взорвалась Фортейн. Индия густо покраснела.
      - Ни с кем я не флиртовала, просто старалась вести себя вежливо.
      Фортейн презрительно фыркнула. Генри небрежно отмахнулся.
      - Сестры, что поделаешь! - вздохнул он, давая понять, что иного от этих глупеньких созданий ждать нечего. - Индия, если твое негодование немного остыло, я счастлив представить тебе виконта Туайфорда, который по неизвестным мне причинам настаивал на знакомстве с тобой. С его губ даже сорвалось слово "прекрасная". Подумать только, что кто-то способен считать тебя таковой!
      Индия Линдли обратила мечтательный взор золотистых глаз на Адриана Ли и протянула руку.
      - Как поживаете, милорд?
      - Гораздо лучше с тех пор, как встретил вас, - прошептал он, целуя тонкие пальчики. Фортейн театрально закатила глаза.
      - Генри, мне что-то не по себе. Нельзя ли удалиться подальше от столь тошнотворно-паточной сладости?
      Но Индия уже ничего не слышала. У нее хватило присутствия духа отнять руку, но что-то в этом юноше заинтриговало ее.
      - Zut alors, India! Une Anglaise charme! <Черт возьми, Индия! Очаровательная англичаночка! (фр.)> - неожиданно раздался чей-то голос, и молодой человек, одетый с почти непристойной роскошью, отделился от толпы и, в свою очередь, галантно припал губами к ладони леди Линдли. - Bonjour, та belle cousine <Добрый день, моя прелестная кузина! (фр.)>!
      - Рене! О, Рене, как ты вырос! - : восторженно охнула Индия, очевидно, искренне радуясь появлению незнакомца.
      - Oui, cherie, je suis un homme <Да, дорогая, он самый (фр.).>.
      - Говори по-английски, Рене! Ты теперь в Англии, - пожурила Индия. - Кроме того, ты знаешь английский куда лучше, чем многие англичане - французский. Как я счастлива снова видеть тебя! Познакомьтесь, джентльмены, это шевалье Сен-Жюстен, мой кузен. Рене, представляю вам лорда Джона Саммерса и Адриана Ли, виконта Туайфорда. Не знала, что ты сопровождаешь королеву! Кроме того, мы так и не встретились в Париже. Где ты был и почему оказался здесь?
      - Один из придворных ее величества внезапно заболел, а я только что приехал из Аршамбо в Париж по делам поместья и явился в Лувр засвидетельствовать свое почтение королю, то есть оказался в нужное время в нужном месте. Мое семейство весьма польщено таким важным поручением, дорогая. Огромная честь для нас!
      - В близком ли вы родстве? - вдруг вырвалось у виконта. Очевидно, им владело не столько любопытство, сколько непонятная ревность. Индия величала Репе кузеном, но откуда взялся этот лягушатник? Слишком уж он красив и обходителен!
      Остальные мужчины мгновенно поняли, в чем дело. И хотя со стороны виконта подобные вопросы были непростительным нарушением этикета, Индия, казалось, ничего не заметила.
      - Прабабушка Рене и мой прадед были братом и сестрой. В детстве я несколько лет провела во Франции. Мы с Рене вместе играли. Рене! Неужели не узнаешь Генри? Правда, он так вырос! А вот там, рядом с мамой, Фортейн.
      Шевалье поклонился маркизу.
      - Милорд, рад встрече. А теперь, пожалуй, пойду поздороваюсь с вашими родителями и леди Фортейн.
      - И я с тобой, - вызвалась Индия, беря его под руку. - Вот мама удивится! Генри! Пойдем с нами!
      И, вежливо улыбнувшись остальным джентльменам, она отошла вместе со своими спутниками.
      - Кажется, у тебя появился обожатель, малышка, - лукаво заметил Рене Сен-Жюстен.
      - Слишком уж дерзок на мой вкус, - покачал головой Генри. - Кроме того, я слышал что-то весьма неприятное о его семье, но сейчас уже не вспомню подробностей.
      - Надеюсь, Генри, ты не из тех братьев, которые при каждом взгляде постороннего мужчины на сестру хватаются за кинжал? - резко бросила Индия. Помни, что я старше тебя! Кроме того, мне виконт показался совершенно очаровательным и к тому же красивым.
      - Между нами всего десять месяцев разницы, - возразил брат. - Не так уж и много. Граф Окстон! Ну да! Все ясно! Старший сын графа обвинялся в убийстве соперника, также претендовавшего на любовь некоей дамы, и был вынужден бежать из Англии. Он исчез бесследно, а граф удалился от света и никогда больше не появлялся на людях! Твой поклонник - его младший сын, от второй жены, которая, как утверждают, беззастенчиво забавляется в постели со слугами и арендаторами поместья. Очарователен, подумать только! Удивляюсь, как Саммерс, такой порядочный человек, водится с подобными людьми! Не думаю, что виконт Туайфорд - подходящая для тебя компания, сестрица.
      - Ты не смеешь винить его за поведение сводного брата и матери! Какая несправедливость! - вскричала Индия. - Мне он нравится, и если пожелает ухаживать за мной, не стану возражать. Попробуй только наябедничать отцу, и он быстро узнает о той малышке-горничной в Гринвуде, которую ты объезжаешь в темных углах. Думаешь, я ничего не вижу?!
      - Кровь Господня! - ошеломленно пробормотал Генри. - Откуда ты знаешь?!
      - Интересно, все мужчины так невыносимо шумят, когда наминают животы своим любовницам? - громко осведомилась Индия.
      Шевалье расхохотался.
      - Кузиночка, да ты совсем не изменилась, слава Богу! - И, чуть помедлив, добавил: