- Хорошо, - вздохнула Велвет. - Если мы должны оставаться здесь, значит, мы останемся. Доставай шахматы, Пэнси, сыграем партию.
      - Слушаюсь, миледи, - ответила Пэнси. - Можно ли нам хотя бы открыть носовое окно, мистер Мурроу? Может, хоть какой ветерок подует. Господи, никогда не была в такой жарище! Прямо колени дрожат.
      - Да уж, - согласился с ней Мурроу. - Эта жара просто оглупляет, твоя правда. Открой окна, может быть, это поможет.
      - И теперь, когда мы причалили к берегу, можете пить столько воды, сколько влезет. - Он улыбнулся обеим женщинам, пока они неохотно рассаживались за шахматным столиком, и поспешил из каюты. Как только он вышел, Велвет встала и быстро выскользнула следом за ним. Очутившись на палубе, она спряталась за бочкой, откуда могла все отлично видеть.
      Корабль был надежно причален, а на берег сброшены сходни, чтобы несколько сурово-вежливых иезуитов могли подняться на борт.
      - Вы быстро вернулись, капитан О'Флахерти, - проговорил Эстебан Рун Орик, личный советник губернатора, ступив на корабль.
      - Где моя мать и ее муж? - требовательно спросил Мурроу. - Часть нашего уговора - присутствие моих родителей на берегу этой крысиной дыры. Я должен убедиться, что они живы и с ними все в порядке. Где же они?
      - У нас возникли некоторые сложности, - начал святой отец успокаивающим тоном, - но разве не дал я вам слово святой церкви, что им не будет причинено никакого вреда, капитан?
      - Тогда где же они, отец Орик? - Мурроу еще раз обежал взглядом причал, и внезапно что-то кольнуло его. Когда они отплывали в Англию, поврежденный корабль матери был пришвартован как раз у этого пирса. Сейчас же его нигде не было видно. Он моментально понял, что произошло. Они бежали! Его мать и Адам нашли какую-то возможность для побега и, конечно, не замедлили воспользоваться ею!
      - Они бежали! - с триумфом в голосе воскликнул он.
      - Да, - признался священник. - Три месяца назад. - На его тонких губах мелькнула легкая улыбка. - Ваша мать - изумительная женщина, капитан. Как вы знаете, мы заключили в тюрьму основную часть ее команды, оставив на борту только несколько человек для ремонта корабля. И тем не менее она как-то ухитрилась освободить всю свою команду, обезоружить солдат, охранявших судно, и выйти в открытое море. Его превосходительство губернатор весьма огорчен таким поворотом событий.
      - Ничуть не сомневаюсь в этом! - Мурроу улыбался во весь рот.
      - С вашей стороны, капитан, было очень благородно вернуться, чтобы заплатить выкуп, - проговорил отец Орик.
      - Ну, ну, падре, - ответил Мурроу. - Я не вижу причин платить за что-то, чего у вас нет. - Он был невероятно доволен тем, что его мать сыграла такую шутку с португальцами. То-то будет разговоров в Англии, когда они вернутся, а если еще он сможет привезти назад весь выкуп в целости и сохранности, ему могут даже даровать рыцарское достоинство. Сэр Мурроу О'Флахерти. Да, его Джоан это понравилось бы.
      - Но мы же договорились... - начал священник.
      - Нет, - прервал его Мурроу. - Ваш губернатор, презрев все законы гостеприимства, незаконно захватил мою мать, ее мужа и их беспомощное судно, когда они зашли в порт в поисках помощи. Потом он еще и потребовал выкуп, как какой-нибудь пират. Договор же с пиратом не может быть вопросом чести.
      - Мне очень жаль, капитан, что вы так смотрите на этот вопрос, ибо половина денег предназначалась на нужды церкви здесь, в Индии, и я не могу допустить, чтобы мы их потеряли. Как истинный сын церкви, вы должны это понимать.
      - Вы ничего не можете сделать, падре, - спокойно ответил Мурроу.
      - Ошибаетесь, могу, - ответил иезуит, неспешно указывая рукой куда-то в сторону.
      Глаза Мурроу проследили за направлением его жеста, и, к своему ужасу, он вдруг обнаружил, что его корабль окружен большим отрядом португальских солдат, которые до этого, видимо, прятались в тени пакгаузов на берегу, а сейчас часть из них уже поднялась на борт.
      - Вы зря теряете время, падре, - попытался он сблефовать. - На корабле нет никакого золота.
      - Я никогда не поверю, что вы вернулись без выкупа, - сказал отец Орик. Если золота нет на этом корабле, значит, оно есть на других, которые ждут вашего сигнала, прячась за горизонтом, капитан.
      - Этого, падре, вы никогда не узнаете, ибо я не намерен ни подтверждать, ни опровергать вашу догадливость.
      - Значит, вы не будете возражать, если мы обыщем корабль? - последовал вопрос.
      - А у меня есть выбор? - пожал плечами Мурроу. Велвет выскользнула из своего укрытия и нырнула назад в большую каюту брата, чтобы поделиться с Пэнси новостями. Она чувствовала такую же радость, как и ее брат, от этих новостей. Пэнси тоже была довольна, но по другой причине:
      - Значит, нам не придется задерживаться здесь, миледи? Мы можем прямо сейчас развернуться и плыть домой? Отлично! Господи, эта жара доконает меня. Я бы не смогла прожить здесь целый месяц.
      - Бедняжка Пэнси, - пожалела ее Велвет. - Для тебя, конечно, это было нелегкое путешествие - морская болезнь в первые месяцы и эта жара сейчас. Я попрошу Мурроу запастись для нас свежими фруктами и овощами, прежде чем мы отчалим. Мы так давно не ели ничего подобного.
      - Да, это будет чудесно, миледи. Может быть, это из-за морского воздуха, но мне так хочется фруктов. Не пойму, как это мой папаша болтается в море по многу месяцев кряду, и так из года в год.
      - Он оставался дома достаточно надолго, чтобы сделать с твоей матерью всех ваших детей, - пошутила Велвет. Пэнси в ответ весело рассмеялась:
      - Ага, ваша правда! И все-таки я не понимаю, как он и другие моряки выносят все это. Ваш брат, спасибо ему, выбрал маршрут вблизи африканских берегов. Мы причаливали к берегу, пополняли запасы воды и пищи. Иначе я вообще не смогла бы все это пережить, миледи. Надеюсь, у вас не появилось склонности к морским путешествиям, как у вашей матушки?
      - Нет, Пэнси, не появилось. Я буду рада вернуться домой в Англию! Первое потрясение от смерти Алекса сейчас уже прошло, хотя я никогда не смогу забыть его и проведу остаток жизни, оплакивая его. Мы будем вести спокойную, уединенную жизнь, Пэнси. Я не хочу ни возвращаться ко двору, ни жить в Лондоне. Я проведу свои дни в Королевском Молверне с моими родителями, заботясь о них.
      Практичная Пэнси подавила смешок: не пристало ей смеяться над своей госпожой. Велвет может, конечно, думать, что она проживет оставшуюся жизнь вдовой, но Пэнси подозревала, что в конце концов она опять выйдет замуж, уж слишком много в ней жизни, чтобы оставаться одинокой и никем не любимой. Когда господин Адам и госпожа Скай постареют!.. Эти двое никогда не состарятся, подумала Пэнси.
      - Да, миледи, - вместо этого ответила она, - здорово снова очутиться дома.
      Ее слова еще не успели замереть в воздухе, когда дверь рывком распахнулась и каюту заполнили солдаты, которые начали совать свой нос и шарить повсюду, открывая шкафы и вытаскивая из них ее одежду.
      - Как вы смеете! - вскричала Велвет. - Немедленно прекратите! Убирайтесь из каюты!
      Они не поняли ее слов и продолжили свою деятельность. Велвет попыталась остановить их силой, толкая, вырывая у них из рук свою одежду с искаженным от ярости лицом. Солдаты ухмылялись, развлекаясь ее гневом. Хотя и было уже ясно, что никакого золота в капитанской каюте нет, но европейские женщины в этих краях такая редкость! Их начальники наверняка не будут возражать, если они немного развлекутся с этой еретичкой-англичанкой.
      Панси, заметив изменение их настроения, незаметно выскользнула из каюты и помчалась искать Мурроу.
      С гневным криком Мурроу устремился в свою каюту, за ним последовал отец Орик. Велвет, однако, прекрасно защищала себя от солдат губернатора сама. Она швырнула флаконом духов в одного из них, угодив ему точно в лоб и свалив его в беспамятстве на пол.
      Теперь над ним сгрудились тревожно переговаривавшиеся товарищи.
      - Кто эта разгневанная молодая женщина? - спросил иезуит.
      - Моя сестра Велвет Гордон, графиня Брок-Кэрнская, - ответил Мурроу, облегченно улыбнувшись. - Велвет, малышка, представляю тебе отца Эстебана Рун Орика, советника губернатора.
      - Святой отец, ваши люди неуправляемы, они навели страшный беспорядок в моих сундуках. И не только это. Они еще пытались грубо приставать ко мне. Хотя я и не понимаю вашего языка, но хорошо понимаю их намерения. Я поражена! Я уважаемая дворянка, католичка, вдова в трауре!
      - Примите мои извинения, мадам, а также извинения его превосходительства, от имени которого я имею честь говорить. Могу только сказать, что белые женщины очень редко попадают к нам сюда, и мои люди, будучи в восторге от вида прелестной европейской дамы, несколько переусердствовали в выражении своего восхищения.
      Велвет рассмеялась ясным, теплым смехом:
      - Падре, я никогда до этого не встречала иезуитов, но вы весьма достойно подтвердили их репутацию великих дипломатов.
      - Я вижу в вас много общего с вашей матушкой, мадам, - ответил отец Орик и тонко улыбнулся. Потом он повернулся к Мурроу:
      - Такое долгое путешествие, без сомнения, не могло не отразиться на здоровье вашей сестры, капитан. Ей и ее служанке следовало бы побыть в гостях у губернатора те несколько дней, которые нам понадобятся, чтобы уладить наше дело.
      - Моей сестре хорошо и здесь, падре, а кроме того, я не вижу, какие у нас могут быть еще дела, - ответил Мурроу.
      - О, зато мы видим, капитан О'Флахерти. За линией горизонта лежит в дрейфе ваша флотилия, и, до тех пор пока она не встанет на якоря здесь, в Бомбее, и не освободится от своего груза, леди Гордон останется нашей гостьей.
      - Я не могу допустить этого. - Мурроу был краток.
      - А я на этом настаиваю! - В голосе иезуита прозвучала сталь. - У вас и правда нет выбора, капитан. Моих солдат гораздо больше, чем людей в вашей команде.
      - Но это неприкрытое пиратство, падре! - запротестовал Мурроу.
      - Кому вы собираетесь жаловаться, капитан? - высмеял его иезуит. Правительство Португалии не осудит нас за то, что мы выколотим немного денег из тех, кто спит и видит, как бы вытеснить нас отсюда, из Индии. Не можете вы, как истый католик, отказать церкви во вкладе в ее полную трудностей работу здесь, в варварской стране.
      - Падре, я думаю, вам следует знать, что моя сестра - крестная дочь королевы. Она очень дорога Елизавете Тюдор.
      - Английская королева ничего не значит для нас, ибо она еретичка.
      - Вторая крестная мать моей сестры - королева Франции, - быстро ответил Мурроу. - Эта достойная дама также очень любит ее. Уверен, что если английская королева для вас ничто, то французская что-нибудь да значит, поскольку, если мне не изменяет память, именно во Франции находится штаб-квартира иезуитов. Хочу вам также напомнить, что наш дядя - епископ.
      - Вам не следует ничего бояться, капитан. Мы не причиним вашей сестре никакого вреда, но нам нужна гарантия вашего хорошего поведения, так как вы уже успели проявить себя как весьма импульсивный человек, - настаивал отец Орик.
      - Я пожалуюсь королеве, когда мы вернемся в Англию, падре! - гневно проговорил Мурроу.
      - Конечно, - успокаивающе пробормотал священник и затем повернулся к Велвет:
      - Возьмите с собой самые необходимые вещи. Не думаю, что вы пробудете у нас долго.
      - Вы чертовски правы, она у вас долго не пробудет! - взорвался Мурроу.
      - Не волнуйся, Мурроу, - сказала Велвет спокойно, - мы все равно ничего не можем сделать в этой ситуации. Я только удивлена, что мать не смогла передать тебе никакого послания до того, как мы добрались до Бомбея. Было совершенно очевидно, что если мы попадем сюда, то выкуп платить придется.
      Иезуит холодно улыбнулся, но его глаза светились одобрением.
      - Ваша сестра понимает правила игры, капитан О'Флахерти, гораздо лучше, чем вы, - сказал он. Велвет ответно улыбнулась отцу Орику:
      - Не позаботитесь ли вы освободить мою каюту от ваших людей, падре, чтобы моя камеристка и я могли собраться? Мы вас долго не задержим.
      - Время есть, графиня. Я еще должен послать за экипажем для вас. - Он поклонился и одним мановением пальца убрал солдат из каюты, оставив Пэнси, Мурроу и Велвет одних.
      - Тебе нечего бояться, - начал Мурроу.
      - Я и не боюсь, - возразила Велвет. - По крайней мере у меня будет возможность посмотреть город и рассказать об увиденном, когда мы вернемся в Англию.
      - Ты удивляешь меня все больше с каждым днем. - спокойно заметил Мурроу. Куда делась та истеричная молодая женщина, что села на мой корабль пять месяцев назад?
      - Она стала чуть-чуть старше, братец. Смерть Алекса стала для меня ужасным ударом по многим причинам, но прежде всего из-за ее бессмысленности. Будучи вдали от всех и всего, далеко в море, где общаться можно только со стихиями, я смогла наконец прийти к согласию с самой собой, ведь теперь я могу рассчитывать только на себя, Я никогда не забуду своего замужества, каким бы коротким оно ни было. И никогда не забуду Алекса. Но пока я жива, я должна идти путем, который укажет мне Господь. Когда мы вернемся в Англию, я удалюсь в Королевский Молверн и проведу остаток своих дней с мамой и папой. Они были всем в моей жизни до Алекса и останутся со мной навсегда.
      - Ты еще встретишь свою любовь, малышка, - сказал Мурроу. - Разве Робин не нашел свое новое счастье с Эйнджел? А наша мать? Разве судьба не была с ней жестока раз за разом, пока она не вышла замуж за твоего отца?
      - А у меня никого другого не будет, - заявила Велвет с полной драматизма уверенностью шестнадцатилетней девушки.
      И Мурроу, лучше ее разбиравшийся в жизни, не стал спорить с ней. В один прекрасный день найдется мужчина, который завоюет ее сердце.
      - Я пойду на палубу и распоряжусь пополнить запасы воды, чтобы мы могли отплыть к флотилии, как только ты покинешь корабль, - сказал он ей.
      Она сделала шаг вперед и крепко обняла брата. Она очень любила его, и он всегда был так добр к ней.
      Вспомнив все это сейчас, в гареме Акбара, Велвет опять заплакала. До этого момента она не понимала, какую боль могут причинять воспоминания.
      - Теперь я понимаю, как вы попали в Индию, - сказал Акбар, - но это же не конец. Я не хочу утомлять вас, но мне хотелось бы услышать конец вашей истории.
      - Со мной все в порядке, - сквозь слезы ответила Велвет. - Просто я вспомнила своего брата. Я его так люблю! Вы уверены, милорд, что я не наскучила вам своим рассказом? Он ласково улыбнулся ей:
      - Нет, не наскучили. Я чувствую себя почти как султан Шахрияр с его Шахрезадой.
      - Кто такие султан Шахрияр и Шахрезада? - спросила Велвет.
      - Шахрияр был правителем Персии много веков назад. Он убил свою жену в соответствии с законами своей страны, когда она изменила ему, а потом решил, что все женщины так же порочны, как и она. Поклявшись, что никогда больше не позволит обмануть себя, он повелел, чтобы каждую ночь ему приводили новую невесту, которую он наутро убивал своими руками.
      Народ очень любил Шахрияра, но теперь люди стали бояться его, бояться за своих дочерей. Наконец старшая дочь главного визиря султана, по имени Шахрезада, решила положить конец этой трагедии и, несмотря на горе своего отца, предложила себя султану в невесты.
      В этот вечер Шахрезада упросила султана позволить ее сестре Дуньязаде провести ночь с ней, так как это была ее последняя ночь на земле. Султан уступил. Это была удача, так как план Шахрезады требовал участия ее сестры. За час до рассвета Дуньязада проснулась и начала просить сестру рассказать одну из ее необыкновенных сказок, желая послушать ее в последний раз. С разрешения султана Шахрезада начала свое повествование, но на рассвете прервала его, хотя до конца сказки было еще далеко. Она знала, что султан встает на рассвете, чтобы присутствовать на своем верховном совете. Дуньязада протестовала, и султан, которого к этому времени тоже очень увлекло повествование, отложил казнь Шахрезады до следующего дня.
      Каждую ночь, а таких было тысяча и одна, рассказывала Шахрезада султану свои сказки об ифритах, вампирах, добрых и злых джиннах, о пери-волшебницах; о принцессах, знавших разные заклинания; о прекрасных принцах, коврах-самолетах, лошадях и мулах. В конце концов султан влюбился в нее, сделал своей султаншей, и, когда царство страха закончилось, народ опять возлюбил его, как и Шахрезаду.
      Велвет была заинтригована его рассказом.
      - Вы тоже прикажете казнить меня, когда я кончу свою историю? - спросила она, чуть заметно улыбнувшись.
      Черные глаза Акбара задержались на ее лице, и он проговорил глубоким голосом:
      - Я никогда не позволю себе уничтожить такую редкую красоту, как ваша. Я скорее сделаю вас одной из своих королев. Щеки Велвет порозовели.
      - У вас, говорят, много королев и без меня, - дерзко ответила она.
      Из его груди вырвался смех.
      - Продолжайте вашу историю, моя Шахрезада, - сказал он, подумав, что ему определенно нравится ее присутствие духа.
      - Позднее, тем же вечером, меня привезли в дом губернатора, - начала она, вспоминая ужасную влажную духоту Бомбея, которая притупляла все чувства. Сидевшая рядом с ней в душном, закрытом экипаже Пэнси опять стала зеленой, Господи, миледи, сначала это море заставило меня болеть, а теперь, не успела я ступить на сухую землю, как мне еще хуже. Господи помилуй, быстрее бы очутиться дома.
      В душе Велвет соглашалась со своей молоденькой камеристкой, но на ней лежала ответственность за поддержание их духа.
      - Уверена, как только мм доберемся до губернаторского дома, мы сможем напиться чего-нибудь холодного, это нам поможет.
      Пэнси не была в этом уверена, но все-таки замолчала, и Велвет уже не знала, что хуже - молчание или жалобы ее компаньонки.
      Резиденция губернатора выглядела весьма впечатляюще: большое двухэтажное здание из белого камня с просторным внутренним двориком. Их провели в покои из двух комнат, выходивших окнами во двор, и предложили холодную ароматную ванну, которая после стольких месяцев в море была для них настоящим счастьем. Но только вечером Велвет познакомилась с губернатором доном Сезаром Аффоисо Марина-Гранде.
      Это был высокий худощавый мужчина с бронзовой от индийского солнца кожей, холодными и пустыми глазами и черными волосами. На его лице выделялась изящная подстриженная маленькая бородка и узкая полоска усов. К ее удивлению, одет он был по последней моде, в черный бархат и белые кружева, что, по ее мнению, было слишком для такого жаркого дня. Сама она выбрала простое коричневое платье с глубоким вырезом.
      Отец Орик выступил вперед, чтобы представить Велвет, когда она вошла в столовую.
      - Ваше превосходительство, представляю вам Велвет Гордон, графиню Брок-Кэрнскую, которая будет вашей гостьей, пока ее брат не вернется и не покончит с нашим делом. Она - единственная дочь лорда и леди де Мариско.
      Велвет склонилась в изящном реверансе.
      - Ваше превосходительство, - сказала она.
      Он поклонился, но его глаза не отрывались при этом от ее груди.
      - Вы вдова, мадам? - спросил он вместо приветствия.
      - Да, милорд.
      - Дети?
      - Нет, милорд. Господь нас не сподобил, а наш брак был недолог.
      - Вы напоминаете мне вашу мать, хотя и не очень похожи на нее, - сказал губернатор. - Леди де Мариско - очень красивая женщина.
      - Мой отец ей не уступает, я никогда не видела более красивых мужчин, гордо сказала Велвет.
      - Ваш отец, мадам, очень беспокойный человек, да и ваша матушка, при всей ее красоте, тоже причинила нам массу неприятностей.
      Подали ужин. Велвет ела автоматически, даже не замечая, что именно она ест. Губернатор больше не обращал на нее внимания, быстро говоря о чем-то на своем языке с иезуитом. Когда с едой было покончено, она вежливо пожелала им обоим спокойной ночи и, сопровождаемая слугой, повернулась, чтобы проследовать в свои покои. И пока она шла к двери, все время чувствовала спиной взгляд губернатора.
      Пэнси стало лучше, она подкрепилась свежими фруктами.
      - Я понятия не имею, как называется половина из них, миледи! - Она рассмеялась. - Но все фрукты были очень вкусные, и я решила, что уж коли их принесли для вас, то их можно спокойно есть.
      Обе женщины были утомлены, так что отправились спать пораньше, Велвет - на постель, а Пэнси - в гамак, Велвет так и не поняла, что именно ее разбудило, но, открыв глаза, она вдруг увидела дона Сезара, стоявшего над ее кроватью в окружении нескольких туземных слуг. Прежде чем она смогла крикнуть, ее вытащили из кровати. Ее первой реакцией была ярость. Да как они смеют прикасаться к ней! Но гнев быстро сменился испугом, когда губернатор спокойно протянул руку и сорвал с нее тонкую шелковую ночную рубашку. Ее глаза расширились, а из горла вырвался сдавленный крик возмущения и удивления.
      - Прекрасно! - прошептал он почти молитвенно, не обращая внимания на ее крик. Он стоял перед ней, положив руки ей на грудь, потом провел ими по ее телу и обхватил за талию. - Я надеюсь, вы понимаете, что я лишаю себя многих удовольствий, отсылая вас Властителю, мадам. У него, насколько мне известно, никогда не было в гареме европейских женщин, да еще с такой кожей. Вы будете первой. - Он провел рукой по ее животу, а потом ощупал сзади одну из ее ягодиц. - Превосходно! Просто великолепно! Какая у вас гладкая молодая кожа! Он дотронулся до ее каштановых волос. - Какие они мягкие, - сказал он как бы про себя, - и как подходят к цвету ваших изумрудных глаз. Вы действительно очень хороши, мадам, и, пожалуй, даже более красивы, чем эта сучка, ваша мать. Велвет от злости окаменела.
      - Как вы смеете, милорд! Как вы смеете так говорить о моей маме!
      - Ваша мама! - зашипел он, и в уголках его губ появились пузырьки слюны. Я предложил вашей маме честь моего покровительства. В отличие от вашего отца и его команды, сплошь состоявшей из еретиков, которых я заточил в темницу, вашу маму я привез сюда, поселил в комнатах, примыкающих к моим собственным апартаментам. Она выставляла напоказ передо мной свою красоту самым бесстыдным образом, насмехаясь надо мной и выводя меня из себя! - Его черные глаза затуманились от воспоминаний, в их глубине появилась затаенная боль. Лицо его исказилось бешенством. - Я хотел ее, а она меня отвергла! Она сказала, что я не способен на истинное желание, что я - жалкая пародия мужчины, что она лучше сгниет в тюрьме, чем отдастся мне! Стерва! Она осмелилась плюнуть мне в лицо!
      - Молодец мама! - смело воскликнула Велвет, а Пэнси одобрила свою госпожу.
      Выведенный из себя, губернатор с размаху влепил Велвет пощечину, как бы мстя ей таким образом за Скай. Потом улыбнулся, показав мелкие острые желтоватые зубы:
      - Возможно, такая сила духа и понравится Великому Моголу, моя дорогая.
      - Вы сошли с ума, сэр? - спросила она. - Как вы смеете врываться в мои покои и вести себя подобным образом?
      - Сегодня ночью вы отправитесь в путешествие в Лахор, столицу Акбара, Великого Могола, - сказал ей дон Сезар. - Вы будете моим подарком ему. В его гареме несколько тысяч наложниц, но, если вам повезет, вы понравитесь ему. Говорят, Акбар очень неравнодушен к красивым женщинам, а у него никогда не было наложницы-европейки. Так что вы будете большой редкостью! Он же останется у меня в долгу благодаря вам, а я таким образом рассчитаюсь с вашей бесстыжей матерью.
      Велвет была поражена словами губернатора.
      - Вы сумасшедший, сэр! - крикнула она ему. - Я нахожусь под защитой церкви. Вы не посмеете сделать это!
      Сезар Аффонсо Марина-Гранде от всей души рассмеялся:
      - Я смею делать все, что сочту нужным, ибо пока что я здесь губернатор. Никто, включая падре Орика, ничего не узнает о том, что я сделал с вами, пока ваш ничего не подозревающий братец не доставит выкуп. Неужели вы думаете, что этот иезуит помчится спасать вас после того, как узнает, что я сделал? Не будьте дурочкой, мадам! Ему нужно только золото, которое привезет ваш брат. Его доля позволит ему с большим успехом заниматься миссионерством среди еретиков, и, возможно, когда-нибудь слухи об этом достигнут Парижа, и он будет с почестями отозван в лоно цивилизации. Нет, он не будет помогать вам. Что же до вашего братца, он просто не сможет последовать за вами. Что он знает об этой стране? Он будет немедленно выслан, как только выплатит выкуп. Вы не девочка, чтобы рыдать и хныкать. Смиритесь с судьбой, мадам!
      Велвет пришла в ужас, но тут она встретила испуганный взгляд Пэнси.
      - По крайней мере оставьте здесь мою служанку, чтобы она могла вернуться в Англию. Эта жара убьет ее, сэр.
      - Нет! Девчонка отправится с вами! Или умрет! - Он выхватил из-за пояса кинжал.
      - Нет! - закричала Велвет, поняв, что находится в лапах сумасшедшего.
      - Тогда вам обеим надо приготовиться к отъезду. Мой караван с подарками выходит через час. Луна осветит вам путь, да и ехать ночью прохладнее. К сожалению, не могу предоставить вам паланкина. Вы быстрее дойдете пешком. Сейчас я пришлю вам женщину, которая покажет, как одеться, чтобы кожу не спалило солнце. Прощайте.
      - Пожалуйста, сэр! - взмолилась Велвет, и он опять повернулся к ней лицом. - Зачем вы это делаете? Подумайте еще раз! Я крестная дочь двух королев, а не какая-то бедная, беззащитная женщина, за которую некому заступиться. Прекратите немедленно это беззаконие, и, обещаю, ни я, ни Пэнси никогда никому ничего не расскажем.
      Неожиданно его лицо потемнело от гнева, и он заговорил, почти выплевывая слова ей в лицо:
      - Вы такая же, как ваша мать. Гордая, надменная девка! Хорошо же, посмотрим, что останется от вашей надменности через год пребывания в гареме Великого Могола! - Повернувшись на каблуках, он вышел вместе со слугами, а в комнату вошла темнокожая женщина, одетая по-местному.
      - Меня зовут Зерлинда, - сказала она. - Губернатор прислал одежду для вас и вашей служанки.
      - Зерлинда! Ты должна помочь нам! - с отчаянием проговорила Велвет. - Я графиня Брок-Кэрнская. Я нахожусь под защитой иезуитов. То, что делает губернатор, преступно. Помоги мне, и я щедро отблагодарю тебя. Мой брат даст тебе все, чего только захочешь!
      - Я хочу только одного - стать женой дона Сезара, и он обещал жениться на мне, если я помогу ему, - испуганно ответила женщина. - Я люблю его вот уже три года, но какие у меня, полукровки, в которой смешалась индийская, португальская и европейская кровь, шансы стать его женой? Вы ничего не можете дать мне, мадам. После полуночи я и так получу все на свете!
      Она протянула Велвет и Пэнси некие подобия плащей, в которые они могли закутаться от шеи до щиколоток. Они были сшиты из какой-то полосатой хлопчатобумажной материи. После того как женщины надели их, Зерлинда сказала:
      - У меня еще есть для вас накидки с капюшонами, так как ночи здесь холодные. Они понадобятся вам, если пойдет дождь. Проверьте, чтобы обувь была крепкой. До Лахора путь не близкий. Вы будете в пути не меньше месяца.
      Не сознавая, что делает, Велвет примерила накидку. Она не могла поверить в то, что случилось. Внезапно она рассвирепела.
      - Я не желаю, чтобы меня похищали подобным образом! - сказала она. - Ни я, ни моя служанка не выйдем из этой комнаты, пока не увидим отца Орика. Он не допустит этого беззакония!
      Зерлинда ничего не ответила. Вместо этого она приоткрыла дверь и что-то быстро сказала по-португальски солдату, стоявшему с той стороны. Тот вошел в комнату, быстро подошел к Велвет и, изо всех сил ударив ее кулаком по лицу, подхватил на руки ее бесчувственное тело.
      - Забирай обувь для себя и своей госпожи, прихвати самое необходимое, но учти, поклажу вы будете нести в руках, - сказала Зерлинда Пэнси. - Я подожду снаружи, но поторопись.
      Пэнси собрала расчески Велвет, ее шпильки, ленты, носовые платки, маленькое золотое, усыпанное драгоценными камнями зеркальце и маленький серебряный ножичек для фруктов, который Велвет обычно носила на цепочке, и тщательно завернула все это в кусок шелка. Крепкая обувь, сказала Зерлинда. Пэнси чуть не рассмеялась. У нее-то крепкая обувь была, но вот что касается ее госпожи... Все, что у нее есть, - это шелковые домашние туфли. Вздохнув, Пэнси развернула свой сверток и, добавив в него три пары изящных туфелек, опять увязала его. Потом, подхватив узелок, вышла из комнаты.
      Пэнси спустилась вслед за Зерлиндой во внутренний двор, где уже был собран внушительно выглядевший караван.
      - Твоя госпожа там, - сказала Зерлинда, указывая на одну из повозок. Весь караван предназначается в подарок Властителю. Его будут хорошо охранять. Ни тебе, ни твоей госпоже не причинят никакого вреда. Предводитель каравана понимает, что твоя госпожа подарок для самого Властителя. - Напоследок она добавила:
      - Скажи своей госпоже, что Властитель Акбар хороший и добрый человек, любимый своими подданными.
      Пэнси забралась в повозку, где лежала ее хозяйка. Осторожно она ощупала челюсть Велвет. Слава Богу, перелома вроде нет. Это было чудом, так как негодяй ударил ее очень сильно.
      Караван покинул дворец губернатора и потянулся по пустынным и молчаливым улицам города в сторону дороги, ведущей на север. Высоко в небе сияла полная луна, освещая им путь.
      Только к утру Велвет начала приходить в себя. К этому времени караван ушел уже довольно далеко от города. Пэнси, шагавшая рядом с повозкой, на которой везли Велвет, обрадовалась, увидев, что ее госпожа очнулась и с ней все вроде бы было в порядке.
      С восходом солнца пришла жара, и наконец уже поздно утром караван остановился на отдых в тени огромной скалы. Раздали воду и фрукты, покормили животных, и затем все, кроме нескольких охранников, завалились спать.
      - Я знаю, что вы лежали всю ночь, миледи, но лучше поспите. Ночью вам придется идти пешком, а вы к этому непривычная, - сказала Пэнси.
      - Я чувствую себя ужасно, - призналась Велвет. - И голова болит.
      - Неудивительно, - засуетилась камеристка, приподнимая Велвет за плечи и поднося к ее губам черепок с затхлой водой.
      Когда Велвет осушила его до дна, Пэнси протянула ей ломтики какого-то красноватого плода, сладкого на вкус.
      - Понятия не имею, что это такое, но есть можно, - сказала она.